Страница:
Мэтт чувствовал, что рядом находится кто-то… или что-то. Он повернул голову направо. Примерно в двадцати футах от него, самонадеянно скрестив на смуглой груди руки, стоял Серый Медведь. Он пришел раньше назначенного срока, и Много Когтей с ним не было. Мэтт скользнул взглядом по большому охотничьему ножу, висящему у него на поясе. Мэтт видел этот нож и раньше, но теперь он почувствовал, что это грозное оружие будет втянуто в драку. В глазах Серого Медведя светилась уверенность, и Мэтт понял, что он пришел не только за Скай.
Мэтт продолжал молчать, и первым нарушил тишину Серый Медведь:
— Ты не спрашиваешь, почему я здесь, Светловолосый?
Мэтт сосредоточился, приготовившись отразить любое внезапное нападение. Он внимательно следил за каждым движением индейца, зная, что многолетний опыт поможет ему отразить Удар Серого Медведя.
— Я знаю, зачем ты пришел. Серый Медведь. Ты пришел, чтобы забрать Скай.
— Да, Светловолосый, это так. Но сначала я пролью твою кровь в руку Матери-Земли, потому что но думаю, что ты добровольно отпустишь мою женщину.
Мэтт прицелился в сердце индейца.
— Ты прав, Серый Медведь. Я не отдам ее тебе просто так.
— Ты не сможешь хладнокровно убить меня, — дерзко усмехнулся Серый Медведь, взглянув на его кольт. — У вас, бледнолицых существует так называемый «кодекс чести». Многие глупцы следуют ему. Я думаю, что ты один из них.
— К сожалению, ты заблуждаешься. Я ничего не потеряю, а, напротив, выиграю, если уберу тебя из жизни Скай и моей.
— Так это правда, что ты хочешь сделать ее своей женщиной, а не просто пленницей?
Мэтт ничего не ответил, и Серый Медведь заулыбался еще насмешливее.
— Давай тогда драться за нее. Светловолосый. Убери свой револьвер и посмотри на меня как мужчина. А пока ты не мужчина, а беспомощная женщина.
Серый Медведь медленно вытащил нож из-за пояса. Проведя по нему куском кожи, он повернул нож сначала одной стороной, потом другой так, чтобы солнечные лучи заиграли на его тонком, как у бритвы, лезвии.
Мэтт старался сохранять спокойствие, несмотря на то, что его волнение росло. Он очень быстро отреагировал на слова индейца:
— Это ты ведешь себя, как беспомощная женщина. Серый Медведь, — сказал Мэтт, отвечая на усмешку молодого индейца. — Тебе страшно, что Скай выберет меня, а не тебя. Ты настолько боишься се решения, что считаешь единственным выходом убить меня, чтобы лишить се выбора. Но я могу тебя уверить, что она не хочет идти с тобой.
Серому Медведю не понравились эти слова — это выдавала тревога в его глазах, нерв, задергавшийся в уголке рта, и его ладонь, судорожно сжимавшая рукоятку ножа.
— Но я буду бороться, Серый Медведь, — продолжал Мэтт.. — Наверное, ты думаешь, что так докажешь Скай, что ты настоящий мужчина, что после этого она захочет разделить с тобой постель.
Не полагаясь на благородство Серого Медведя, Мэтт не сводил глаз со своего противника, снимая с пояса кобуру, бросая на траву куртку, рубашку и шляпу… Затем Мэтт вытащил нож.
Слегка пригнувшись, мужчины принялись ходить один вокруг другого, выбирая подходящий момент для первого нападения. Лезвия ножей отливали холодным, смертельным блеском в последних лучах заходящего солнца, которые пробивались сквозь листву, отбрасывая первые тени сумерек.
Мужчины приближались друг к другу, размахивая ножами, и звук, который издавало их оружие, разрезая воздух, был похож на шум крыльев огромной совы, летящей ночью. Посте — пенно они сошлись почти вплотную, и нож Серого Медведя задел руку Мэтта. На ране выступила кровь, но Мэтт лишь слегка вздрогнул, почувствовав острый укол и то, как струйка теплой крови потекла к запястью.
Борьба завязалась снова. Их ножи звенели один о другой, и этот звук от столкновения двух стальных лезвий еще долго потом отдавался эхом в лесу. Через несколько секунд Мэтт ранил Серого Медведя в грудь. Индеец отскочил назад, но почти сразу же поднялся. Казалось, что вид собственной крови только еще сильнее раззадорил его. Звон стали начал раздаваться все громче и чаще. Удары посыпались с угрожающей быстротой, и вскоре тела мужчин покрыли темно-красные капли крови.
Они бросали колкости друг другу, предпринимали ложные выпады, набрасывались друг на друга с ловкостью волков, привыкших убивать. С каждой минутой дыхание сражавшихся становилось все более частым и затрудненным, а движения все более неуклюжими. Пот начал стекать им на глаза, потек по груди, раздражая открытые раны, и, смешавшись с кровью, тек красными ручейками по их телам.
Устав от всей этой игры, Серый Медведь испустил душераздирающий крик и прыгнул вперед. Мэтт отскочил в сторону, а индеец упад в траву и покатился, но довольно быстро пришел в себя и начал подниматься. Это был перелом, которого ждал Мэтт. Через мгновение он уже лежал на Сером Медведе, прижав его к земле. Мэтт схватил руку Серого Медведя, в которой он держал нож, и принялся бить ее о ствол поваленной сосны. Серый Медведь изо всех сил пытался удержать нож, несмотря на боль, но в последний раз истошно вскрикнул и выпустил рукоятку. Нож пролетел в воздухе и упал в высокую траву.
Серый Медведь глубоко вздохнул в ожидании своей смерти. Лезвие впилось в тело, и из раны заструилась кровь.
Грудь Мэтта часто поднималась от напряжения.
— Проси прощения, ты, ублюдок, — прохрипел чуть слышно Мэтт. — Проси прощения и тогда… может быть… я оставлю тебя в живых.
— Никогда!
— Тогда ты умрешь.
— Мэтт! Нет! Остановись!
Крик Скай заставил вздрогнуть обоих мужчин, но Мэтт не шевельнулся, не слез с Серого Медведя и не отвел взгляда от внимательных глаз. Индеец не упустил бы возможности взять реванш даже теперь, когда рядом была Скай. Мэтт еще сильнее надавил ножом ему на горло, откуда снова потекла кровь.
— Прекрати! — снова закричала Скай, подбежав к ним ближе и сжав кулаки.
— Это не твое дело, — сказал Мэтт. — Это наше дело. А не твое.
— Мне наплевать. Ты ведь можешь убить его. Боже мой, Мэтт, он же мой друг. Подумай, что ты делаешь.
Момент, когда Мэтт, мог убить Серого Медведя, был упущен. Ее мольба нашла отклик в сердце мужчины, и он понял, что проиграл. Ему надо было убить индейца, и для этого был подходящий момент, но Серый Медведь предчувствовал, что Светловолосый не сможет хладнокровно убить человека, и оказался прав. Мэтт мог убить его во время драки, но драка уже прекратилась, и теперь его противник лежал поверженный.
Разозленный, Мэтт встал, оставив Серого Медведя извивающимся на земле.
— Убирайся с глаз моих долой, Серый Медведь, и никогда не появляйся. В следующий раз может и не оказаться женщины, которая спасет тебя.
Серый Медведь начал медленно подниматься, пачкая пальцы в крови, выступившей у него на шее. Постепенно тот страх, который превратил его в мальчишку и труса, начал проходить и на его губах заиграла победная, насмешливая улыбка.
— Я оказался прав. Ты глуп, Светловолосый. Я бы убил тебя не дрогнув. Мы встретимся еще раз. Я вернусь, и ты умрешь, я отрежу прядь твоих светлых волос, чтобы украсить ими свой ремень.
Индеец растворился в наступающей темноте, не предоставив Мэтту никакой возможности ответить на его слова.
Мэтт подошел к тому месту, куда упал нож Серого Медведя. Он поднял его и протянул Скай рукояткой вперед.
— Оставь это себе, — сказал он, — или верни своему другу.
Девушка на секунду замешкалась, увидев кровь, кровь Мэтта, засохшую на лезвии, в конце концов она крепко сжала рукоятку протянутого ножа и начала молча смотреть, как Мэтт вытирает о траву лезвие своего ножа. Он поднял рубашку и куртку с земли и надел шляпу на голову. Мэтт покинул поле битвы, и Скай пошла за ним, вдруг поняв, как сильно он злится на[ нес за то, что она вмешалась в их единоборство. Скай заметила, что Мэтт начал хромать еще сильнее. Видимо, во время драки была задета рана на ноге.
Молча они подошли к пещере. Мэтт наполнил ведро прохладной водой и начал промывать свои раны. Скай стояла рядом с костром, испытывая чувство вины, но в то же время сердясь на Мэтта за то, что он чуть не убил Серого Медведя. К тому же ей вдруг стало страшно от того, что на месте Серого Медведя мог оказаться и Мэтт, а Скай была почти уверена в том, что индеец не колебался бы ни секунды и убил бы Мэтта. В Сером Медведе текла кровь настоящего воина, и поэтому он не знал в бою ни угрызений совести, ни долгих раздумий — он считал их слабостью.
Мэтт опустился на единственный в пещере стул, которым служил деревянный чурбан, и Скай заметила на его красивом лице отпечаток усталости, свалившейся на его все еще слабое после ранения тело. Видимо, он был очень сильным, если ему удалось так быстро одержать верх над Серым Медведем после того, как он сам чуть не попал в лапы смерти. А быть может, это опыт Мэтта обеспечил ему победу в схватке.
Скай подошла к нему и опустилась на колени. Она боялась, что реакция Мэтта на ее помощь после всего случившегося будет не самой доброжелательной, но все-таки ласково и осторожно взяла его за руки.
— Давай я помогу тебе, Мэтт.
Он посмотрел на девушку, и их взгляды встретились. Скай видела, что он все еще злится на нес, но старается усмирить свой гнев. После минутного молчания Мэтт протянул ей кусок ткани, и она начала промывать рану на его груди. Скай проклинала нож Серого Медведя, который так ловко вонзался в золотистую кожу, оставляя шрамы на теле человека, который стал ей далеко не безразличен.
Пока Скай обрабатывала его раны, Мэтт следил взглядом за каждым се движением. Она не могла понять, почему он так волновался. Но Скай чувствовала, как внутри него растет что-то мощное, что-то сильнее гнева, что-то еще более неуловимое. Это было настолько реальным, почти осязаемым, и Скай вдруг поняла, что если это что-то найдет выход, то оно обрушится именно на нее.
Может быть, рассказав о случившемся, Мэтт успокоился бы. Но разговор о драке может возыметь и прямо противоположное действие. И все же Скай решила испытать судьбу.
Нервно облизав губы, она спросила:
— Почему вы дрались с Серым Медведем? Мэтт ответил не сразу. Он сказал очень резко:
— Не разыгрывай роль наивной девочки. Ты сама знаешь почему.
Скай не смотрела на него. Она боялась встретиться с его глазами, которые светились гневом. Она отжала в ведро кусок ткани и смотрела, как с него в прохладную воду сбегали красные ручейки. Кровь. С каждым разом все больше крови. Господи, неужели ей суждено всю жизнь смотреть на человеческую кровь?
— Это из-за меня, да? — Скай чувствовала, к ее саму начинает злить крайняя глупость этого поступка.
— Да, — холодно ответил он, — ты была призом, который должен был достаться победителю.
— А проигравший?
— А проигравший должен умереть.
Скай приложила лоскут к ране, и вода потекла тонкими струйками.
— Ни разу в жизни не слышала подобной глупости! Вы же могли убить друг друга.
Девушка попыталась встать, но Мэтт положил руки ей на плечи и заставил сесть снова. Как она и ожидала, разговор о драке только дал выход его гневу, который он направил на нее. Скай вздрогнула, увидев темный блеск в его глазах, и поняла, что какое-то другое чувство пересиливало в нем гнев, усталость и слабость. Скай не могла сопротивляться, когда Мэтт начал прижимать ее к себе, и обняла его за плечи.
Голос Мэтта звучал хрипло, но очень спокойно:
— Но мы остались живы, Скай, и я стал победителем. И теперь… я хочу получить то, за что боролся.
Скай еще не успела ничего сказать, когда Мэтт со всей силой притянул ее к себе и прижался к ее губам в жадном, неистовом поцелуе. Она попыталась вырваться, но Мэтт крепко сжимал ей запястья и не отпускал ее. Ему показалось мало только одного поцелуя, он поднял ее на руки, и они оказались на его постели. Мэтт положил ее на мех и прижал к земле своим телом. Скай снова попыталась вырваться, но безуспешно. Она открыла рот, чтобы закричать, но губы Мэтта не давали выхода ее словам, его язык уже начал настойчиво ласкать ее небо и ее язык, требуя ответа.
Мэтт совсем обезумел от желания и страсти. Это пугало и еще больше запутывало ее. Скай боялась этого с самого начала, и теперь, когда она позволила себе расслабиться, Мэтт не смог совладать с собой. Скай начала умолять его остановиться, но, казалось, он ее не слышал. Ее страх усиливался и уже почти полностью завладел ею. Скай оттолкнула Мэтта и почувствовала, как слезы потекли из ее глаз, раздражая нежную кожу вокруг них.
— Черт тебя побери. Я же тебе доверяла, — закричала Скай.
Мэтт поднял голову, и их взгляды встретились. В его глазах все еще горела ярость, с которой он боролся, а взгляд девушки был полон болью предательства. Но вскоре Скай заметила, что Мэтт постепенно слабеет, увидела, как смягчается его взгляд, и он начал вытирать слезы с ее глаз. Мэтт снова поцеловал ее, но на этот раз, лаская ее губы, он прошептал:
— Извини меня, Скай. Прошу тебя, прости меня.
Скай перестала отталкивать Мэтта. Она ощутила, что у нее возникло какое-то неясное, смутное чувство, и это был уже не страх. Скай все еще чувствовала на себе его сильное гибкое тело, но оно больше не пугало ее. Его прикосновения вдруг стали нежными и пугающе возбуждающими.
Пока они жили вместе в пещере, Скай изучила каждую его черточку, каждый изгиб его лица и тела. Она мечтала, чтобы руки и губы Мэтта прикасались , к ней так, как она бы ни за что не позволила в действительности. И теперь ее тело отвечало на его ласки, повинуясь голосу тайного желания.
Мэтт взял в руки ее косы и через секунду снял кожаные тесемки, связывающие их. С жадностью и трепетом он запустил ладонь в черное облако ее волос. Мэтт напомнил ей человека, Держащего в руках золото, золото, принадлежащее только ему и никому больше.
— Твои волосы пахнут полевыми цветами, — прошептал Мэтт ей. — А твое тело — солнцем и ветром.
Скай схватилась за его плечи, подумав, что задержит .его еще на мгновение, а потом отпустит. Но не сейчас. Нет, не сейчас…
Губы Мэтта жадно целовали все ее тело, руки скользили по волосам, спускаясь к плечам, к талии. Одной рукой он провел по изгибу ее бедра, а другая скользнула под кожаную блузу и начала ласкать грудь Скай, оставляя за собой пылающую тропинку на ее коже. Пальцы Мэтта играли с ее соском, вызывая в ней такую бурю эмоций, что дыхание девушки стало чаще и глубже. Ей нужно было оттолкнуть его, но внезапно что-то, будто солнечные лучи, появившиеся из-за туч в пасмурный день, коснулось каждой клеточки ее тела. Скай изогнулась, желая продлить удовольствие, Мэтт нежно прижался губами к чувствительной коже на ее шее. Пламя сжигало се изнутри с быстротой и силой пожара в прериях. Скай почувствовала, что оказалась в плену своего собственного желания, что сделала бы все, и даже умоляла бы, только чтобы этот огонь никогда не затухал.
Скай вдруг поняла, что ждет, жаждет чего-то еще, она еще сама не понимала, чего именно, но точно знала, что хочет это испытать. Но когда Мэтт потянул веревку, на которой держались се брюки, волнение и трепет Скай снова уступили место страху. Он усиливался с пугающей быстротой, и постепенно ее начала охватывать паника. То восхитительное чувство, которое Скай испытывала несколько мгновений назад, куда-то улетучилось, и она знала, что теперь ей надо спасаться, надо бежать, пока он не дотронулся до самой интимной части ее тела. Скай больше никогда не позволит мужчине прикоснуться к себе.
— Мэтт. Пожалуйста… не надо…
Он выругался, перевернулся на спину и оказался на некотором расстоянии от нее. Он лежал, глядя в темный потолок пещеры, грудь его тяжело поднималась и опускалась.
Скай тоже отодвинулась и повернулась к нему спиной, думая о том, что большая часть крови, сочившейся из ран у Мэтта на груди, осталась теперь на ее одежде.
Вдруг он вскочил с постели с диким выражением лица, и Скай, чуть слышно вскрикнув, отпрыгнула в сторону. Но, к ее удивлению, Мэтт прошел мимо нее и вышел из пещеры на улицу, где уже почти стемнело.
Сначала, когда Скай только поселилась здесь, ей было жутко от одиночества. Но прошло время, и она привыкла, ей даже понравилось это место. Теперь же, обведя взглядом свое жилище, горящий костер, постель из шкур, на которой только что они лежали вместе, Скай вдруг снова почувствовала себя ужасно одинокой.
Но было что-то еще. Что-то более страшное. Стыд и грусть слились в единое целое. Стыд от того, что она позволила ему завладеть собой. Что он о ней подумает? Как могла она хотя бы на секунду захотеть, чтобы мужчина прикасался к ней после всех тех ужасов, которые навсегда остались в ее памяти?
И грусть. Скай боролась со стыдом. Она оттолкнула Мэтта и этим причинила ему боль, и теперь он будет злиться на нес. Скай не хотелось, чтобы Мэтт на нее злился. Его прикосновение было волнующим, оно ничуть не унижало, но Скай не могла понять, разобраться, какие. чувства овладели ею, когда Мэтт ласкал со. И еще Скай не могла понять, почему он так резко отреагировал на се слова.
Девушка села на шкуры и принялась готовить отвар для ран Мэтта. Скай не плакала, хотя слезы все время подкатывали к горлу.
Ей показалось, что прошла вечность, пока он вернулся. Но когда Мэтт вошел в пещеру, то остановился и сердито посмотрел на Скац.
— Я думал, ты спишь, — резко сказал он будто ему хотелось, чтобы это было действий тельно так.
— Надо обработать твои раны.
— С ними все в порядке, — сказал Мэтт натянуто. — Я помылся в озере. Ничто не останавливает так кровь и не лечит все болезни, как ледяная вода.
— Мэтт… я…
— Не надо ничего говорить, Скай. Это i должен извиниться. Прости, что набросился нг тебя. Это драка с Серым Медведем завела меня» Этого больше не повторится.
Мэтт направился к своей постели, но внезапно развернулся и снова оказался к ней лицом. Боль исказила его красивое лицо, в глазам снова появилась та ярость, которая совсем не-3 давно исчезла.
— Черт побери этого ублюдка шошона! — крикнул Мэтт голосом, больше напоминающим рычание разозленного медведя гризли. — Эти раны болят, как черт знает что.
Эти грубые слова были адресованы не Скай, но сильно ранили ее, ранили где-то глубоко внутри, там, где ни лекарства, ни примочки ничем не могли помочь. Скай сейчас очень хотелось обнять и успокоить Мэтта, а вместе с ним успокоиться и самой. Но это только вызовет очередную вспышку страсти, которую она не могла обуздать.
— Мэтт не спеша подошел к ней. Скай приложила примочку к самой большой ране. Мэтт вздрогнул и вдохнул воздух через плотно сжатые зубы. Он закрыл глаза, будто надеясь, что это поможет успокоить боль.
— Прости, это немного больно, — сказала Скай, — Я стараюсь все делать как можно осторожнее.
— Не нужно извинений, — сказал Мэтт, стиснув зубы. — Я уже давно понял, что в этой ясизни ничего не достигнешь, не страдая.
Скай снова опустила взгляд в миску с отваром и взяла очередную порцию. Она почувствовала, что в его словах скрывается тайный смысл, возможно, даже касающийся ее самой. Скай спокойно продолжала, хотя теперь ей это стоило огромных усилий, потому что внутри нее росло разочарование. Вся се жизнь распадалась на отдельные эпизоды: эти всадники, которые появились в горах и искали ее, чтобы убить прошлое, преследующее ее по пятам; обещание Серого Медведя вернуться и убить Мэтта; и наконец сам Мэтт, который заставлял ее чувствовать, что она теперь навсегда привязана к нему, и назад пути нет.
И самое главное — ее мучило чувство вины. Она знала, что должна попытаться сделать все возможное, чтобы сдать в руки правосудия тех, кто убил ее родителей и Монти. Ей надо было постараться помочь изменить ситуацию в резервации. Но разве может человек добровольно пойти навстречу смерти, если у него есть возможность избежать ее?
Скай чувствовала себя неловко под пристальным взглядом Мэтта: он, казалось, будто видел ее насквозь, видел все, что ее беспокоит, и хотел узнать, останется ли она такой же трусливой, будет ли продолжать скрываться и избегать лишних проблем.
Скай положила примочку на последнюю рану и начала забинтовывать грудь белым льном, чтобы примочки не сползли. Те мгновения, когда она оказывалась совсем близко к Мэтту, были особенно тяжелыми для них обоих. Закончив с этим, Скай принялась мыть деревянную миску. Через некоторое время она заговорила, но лишь оттого, что тишина сводила ее с ума.
— Серый Медведь вернется, Мэтт, — сказала Скай, стоя к нему спиной. — Гордость воина для него выше правосудия. Если он что-нибудь обещает, то всегда держит свое слово, уж я-то это знаю.
— Я не боюсь его.
Скай повернулась к Мэтту лицом.
— Но он же убьет тебя! Или ты его! Я не могу допустить этого. Вы мне оба небезразличны.
Ей вдруг захотелось забрать свои слова обратно, особенно когда его глаза пронизывающа посмотрели на нее. Может, ей только казалось, что Мэтт обманывает ее? Была ли в его глазах настоящая ревность и боль?
— Тогда поехали со мной, Скай, — голос Мэтта смягчился. — Это будет не бегство, а просто отъезд. Потому что ты можешь быть уверена, что, если мы с Серым Медведем снова будем драться, один из нас обязательно погибнет.
Скай смотрела на пол, на миску с отваром, куда угодно, лишь бы не встретиться взглядом с Мэттом.
— Я не могу, — она с трудом произнесла эти слова, чуть не задохнувшись. — Я… я кое-что совершила. Я не могу поехать в Шайенн. Я не могу возвращаться в долину.
Скай решительно подняла голову, и Мэтт подумал о том, как красива она была в этот момент, даже когда выглядела напуганной. Она казалась такой ранимой, такой беззащитной, и Мэтт ощутил непреодолимое желание защитить ее. Он видел, как Скай смотрела на него, пытаясь понять, стоит ли доверять ему, или же он предаст се. Не могла же Скай думать, что совершила что-то плохое, потому что мужчина или несколько мужчин оскорбили ее? Но кто знает, как в голове такой юной девочки могло исказиться подобное событие. Может, Скай считала, что все это случилось по ее собственной вине. Мэтту было очень стыдно за то, что он позволил своей страсти овладеть им. Мэтт, конечно, не изнасиловал бы ее, но, наверное, она подумала, что именно этого он и хотел. Теперь она уже никогда не будет полностью доверять ему.
Мэтт взял рубашку и осторожно натянул ее на перебинтованную грудь.
— Что же такое ужасное ты могла совершить, Скай? Это твоя тайна? — Он видел по ее глазам, что она мучилась в нерешительности. — Скажи мне, — прошептал Мэтт. — Мы же друзья, ты помнишь?
Он сказал по-шошонски, и, казалось, это разрушило стену, которую Скай вокруг себя возвела, и помогло разрядить напряженность, возникшую после недавней ссоры. Мэтт видел, что ее решительность слабеет. Скай хотела отвернуться, но он поймал ее за руку и притянул ближе к себе.
— Скажи мне, Скай. Как же я смогу помочь тебе, если ничего не буду знать?
Внезапно в се глазах вспыхнул огонь, но почти тут же он сменился слезами беспомощности и отчаяния.
— Ну ладно, черт побери! Я скажу тебе! Я убила двоих людей! Двоих людей, Мэтт! Ты же детектив и тебе ничего не остается, кроме как арестовать меня, чтобы потом повесить! — Скай протянула ему руки. — Давай, надевай свои наручники! Покончим со всем этим!
Мэтт нежно взял ее руки в свои.
— О чем это ты? Мне никто не говорил, что ты кого-то убила. Я хочу помочь тебе, и мне нужно знать, что произошло в тот день. Нельзя же тебе все время держать это в себе.
Скай расслабилась и вздохнула, признавая свое поражение. Мэтт прижал ее к груди. От этого заболели его раны, но ему было все равно. Через некоторое время Скай мягко отстранилась, пошла к своей постели и села, скрестив ноги.
— Садись, Мэтт. Вот сюда, — она указала рукой на шкуры рядом с собой.
Он послушно сел, почувствовав, как его нога прикоснулась к ее, и от этого у них обоих вдруг появилось ощущение спокойствия и надежности. Ее взгляд устремился к костру, пламя которого мерцало, лизало своим языком мрак, царящий в пещере. Наконец здесь снова восстановилось спокойствие.
— Давным-давно жила-была девочка по имени Скай Мак-Келлан, — начала она. — Скай умела очень быстро бегать, она любила петь. У нее была чистая душа, и в ее жизни не было того, чего бы ей не хватало, и она ничего не боялась…
Был я гризли,
Грозным и храбрым, Но луна пропала,
И я прислушиваюсь к каждому шагу…
12
Длинные, стройные ноги Скай Мак-Келлан были очень выносливыми и шли по травянистым лугам семимильными шагами. В своих юбочках, спускающихся чуть ниже колена, она бегала каждый раз все быстрее и быстрее. Быстрее, чем облака, подгоняемые ветром. Быстрее ловких маленьких зверьков, ускользающих через густые кусты от своих преследователей. Она представляла себя быстроногим оленем. Или диким мустангом. Или золотистым орлом.
Да, орлом, взмывающим ввысь, к вершинам гор, и без труда парящим на ветру, играя с солнцем.
— Ты выиграла, Скай! Возвращайся!
Она узнала голос своего жениха Монти Глас-смена. Он был немного раздражен, возможно, потому, что никак не мог догнать ее, но она продолжала все так же быстро бежать, смеясь от радости. Монти упрямо продолжал носить свои высокие сапоги, хотя она собственноручно сшила ему пару прекрасных мокасин. Он сказал, что у него есть гордость и что ни один уважающий себя ковбой не наденет мокасины.
Мэтт продолжал молчать, и первым нарушил тишину Серый Медведь:
— Ты не спрашиваешь, почему я здесь, Светловолосый?
Мэтт сосредоточился, приготовившись отразить любое внезапное нападение. Он внимательно следил за каждым движением индейца, зная, что многолетний опыт поможет ему отразить Удар Серого Медведя.
— Я знаю, зачем ты пришел. Серый Медведь. Ты пришел, чтобы забрать Скай.
— Да, Светловолосый, это так. Но сначала я пролью твою кровь в руку Матери-Земли, потому что но думаю, что ты добровольно отпустишь мою женщину.
Мэтт прицелился в сердце индейца.
— Ты прав, Серый Медведь. Я не отдам ее тебе просто так.
— Ты не сможешь хладнокровно убить меня, — дерзко усмехнулся Серый Медведь, взглянув на его кольт. — У вас, бледнолицых существует так называемый «кодекс чести». Многие глупцы следуют ему. Я думаю, что ты один из них.
— К сожалению, ты заблуждаешься. Я ничего не потеряю, а, напротив, выиграю, если уберу тебя из жизни Скай и моей.
— Так это правда, что ты хочешь сделать ее своей женщиной, а не просто пленницей?
Мэтт ничего не ответил, и Серый Медведь заулыбался еще насмешливее.
— Давай тогда драться за нее. Светловолосый. Убери свой револьвер и посмотри на меня как мужчина. А пока ты не мужчина, а беспомощная женщина.
Серый Медведь медленно вытащил нож из-за пояса. Проведя по нему куском кожи, он повернул нож сначала одной стороной, потом другой так, чтобы солнечные лучи заиграли на его тонком, как у бритвы, лезвии.
Мэтт старался сохранять спокойствие, несмотря на то, что его волнение росло. Он очень быстро отреагировал на слова индейца:
— Это ты ведешь себя, как беспомощная женщина. Серый Медведь, — сказал Мэтт, отвечая на усмешку молодого индейца. — Тебе страшно, что Скай выберет меня, а не тебя. Ты настолько боишься се решения, что считаешь единственным выходом убить меня, чтобы лишить се выбора. Но я могу тебя уверить, что она не хочет идти с тобой.
Серому Медведю не понравились эти слова — это выдавала тревога в его глазах, нерв, задергавшийся в уголке рта, и его ладонь, судорожно сжимавшая рукоятку ножа.
— Но я буду бороться, Серый Медведь, — продолжал Мэтт.. — Наверное, ты думаешь, что так докажешь Скай, что ты настоящий мужчина, что после этого она захочет разделить с тобой постель.
Не полагаясь на благородство Серого Медведя, Мэтт не сводил глаз со своего противника, снимая с пояса кобуру, бросая на траву куртку, рубашку и шляпу… Затем Мэтт вытащил нож.
Слегка пригнувшись, мужчины принялись ходить один вокруг другого, выбирая подходящий момент для первого нападения. Лезвия ножей отливали холодным, смертельным блеском в последних лучах заходящего солнца, которые пробивались сквозь листву, отбрасывая первые тени сумерек.
Мужчины приближались друг к другу, размахивая ножами, и звук, который издавало их оружие, разрезая воздух, был похож на шум крыльев огромной совы, летящей ночью. Посте — пенно они сошлись почти вплотную, и нож Серого Медведя задел руку Мэтта. На ране выступила кровь, но Мэтт лишь слегка вздрогнул, почувствовав острый укол и то, как струйка теплой крови потекла к запястью.
Борьба завязалась снова. Их ножи звенели один о другой, и этот звук от столкновения двух стальных лезвий еще долго потом отдавался эхом в лесу. Через несколько секунд Мэтт ранил Серого Медведя в грудь. Индеец отскочил назад, но почти сразу же поднялся. Казалось, что вид собственной крови только еще сильнее раззадорил его. Звон стали начал раздаваться все громче и чаще. Удары посыпались с угрожающей быстротой, и вскоре тела мужчин покрыли темно-красные капли крови.
Они бросали колкости друг другу, предпринимали ложные выпады, набрасывались друг на друга с ловкостью волков, привыкших убивать. С каждой минутой дыхание сражавшихся становилось все более частым и затрудненным, а движения все более неуклюжими. Пот начал стекать им на глаза, потек по груди, раздражая открытые раны, и, смешавшись с кровью, тек красными ручейками по их телам.
Устав от всей этой игры, Серый Медведь испустил душераздирающий крик и прыгнул вперед. Мэтт отскочил в сторону, а индеец упад в траву и покатился, но довольно быстро пришел в себя и начал подниматься. Это был перелом, которого ждал Мэтт. Через мгновение он уже лежал на Сером Медведе, прижав его к земле. Мэтт схватил руку Серого Медведя, в которой он держал нож, и принялся бить ее о ствол поваленной сосны. Серый Медведь изо всех сил пытался удержать нож, несмотря на боль, но в последний раз истошно вскрикнул и выпустил рукоятку. Нож пролетел в воздухе и упал в высокую траву.
Серый Медведь глубоко вздохнул в ожидании своей смерти. Лезвие впилось в тело, и из раны заструилась кровь.
Грудь Мэтта часто поднималась от напряжения.
— Проси прощения, ты, ублюдок, — прохрипел чуть слышно Мэтт. — Проси прощения и тогда… может быть… я оставлю тебя в живых.
— Никогда!
— Тогда ты умрешь.
— Мэтт! Нет! Остановись!
Крик Скай заставил вздрогнуть обоих мужчин, но Мэтт не шевельнулся, не слез с Серого Медведя и не отвел взгляда от внимательных глаз. Индеец не упустил бы возможности взять реванш даже теперь, когда рядом была Скай. Мэтт еще сильнее надавил ножом ему на горло, откуда снова потекла кровь.
— Прекрати! — снова закричала Скай, подбежав к ним ближе и сжав кулаки.
— Это не твое дело, — сказал Мэтт. — Это наше дело. А не твое.
— Мне наплевать. Ты ведь можешь убить его. Боже мой, Мэтт, он же мой друг. Подумай, что ты делаешь.
Момент, когда Мэтт, мог убить Серого Медведя, был упущен. Ее мольба нашла отклик в сердце мужчины, и он понял, что проиграл. Ему надо было убить индейца, и для этого был подходящий момент, но Серый Медведь предчувствовал, что Светловолосый не сможет хладнокровно убить человека, и оказался прав. Мэтт мог убить его во время драки, но драка уже прекратилась, и теперь его противник лежал поверженный.
Разозленный, Мэтт встал, оставив Серого Медведя извивающимся на земле.
— Убирайся с глаз моих долой, Серый Медведь, и никогда не появляйся. В следующий раз может и не оказаться женщины, которая спасет тебя.
Серый Медведь начал медленно подниматься, пачкая пальцы в крови, выступившей у него на шее. Постепенно тот страх, который превратил его в мальчишку и труса, начал проходить и на его губах заиграла победная, насмешливая улыбка.
— Я оказался прав. Ты глуп, Светловолосый. Я бы убил тебя не дрогнув. Мы встретимся еще раз. Я вернусь, и ты умрешь, я отрежу прядь твоих светлых волос, чтобы украсить ими свой ремень.
Индеец растворился в наступающей темноте, не предоставив Мэтту никакой возможности ответить на его слова.
Мэтт подошел к тому месту, куда упал нож Серого Медведя. Он поднял его и протянул Скай рукояткой вперед.
— Оставь это себе, — сказал он, — или верни своему другу.
Девушка на секунду замешкалась, увидев кровь, кровь Мэтта, засохшую на лезвии, в конце концов она крепко сжала рукоятку протянутого ножа и начала молча смотреть, как Мэтт вытирает о траву лезвие своего ножа. Он поднял рубашку и куртку с земли и надел шляпу на голову. Мэтт покинул поле битвы, и Скай пошла за ним, вдруг поняв, как сильно он злится на[ нес за то, что она вмешалась в их единоборство. Скай заметила, что Мэтт начал хромать еще сильнее. Видимо, во время драки была задета рана на ноге.
Молча они подошли к пещере. Мэтт наполнил ведро прохладной водой и начал промывать свои раны. Скай стояла рядом с костром, испытывая чувство вины, но в то же время сердясь на Мэтта за то, что он чуть не убил Серого Медведя. К тому же ей вдруг стало страшно от того, что на месте Серого Медведя мог оказаться и Мэтт, а Скай была почти уверена в том, что индеец не колебался бы ни секунды и убил бы Мэтта. В Сером Медведе текла кровь настоящего воина, и поэтому он не знал в бою ни угрызений совести, ни долгих раздумий — он считал их слабостью.
Мэтт опустился на единственный в пещере стул, которым служил деревянный чурбан, и Скай заметила на его красивом лице отпечаток усталости, свалившейся на его все еще слабое после ранения тело. Видимо, он был очень сильным, если ему удалось так быстро одержать верх над Серым Медведем после того, как он сам чуть не попал в лапы смерти. А быть может, это опыт Мэтта обеспечил ему победу в схватке.
Скай подошла к нему и опустилась на колени. Она боялась, что реакция Мэтта на ее помощь после всего случившегося будет не самой доброжелательной, но все-таки ласково и осторожно взяла его за руки.
— Давай я помогу тебе, Мэтт.
Он посмотрел на девушку, и их взгляды встретились. Скай видела, что он все еще злится на нес, но старается усмирить свой гнев. После минутного молчания Мэтт протянул ей кусок ткани, и она начала промывать рану на его груди. Скай проклинала нож Серого Медведя, который так ловко вонзался в золотистую кожу, оставляя шрамы на теле человека, который стал ей далеко не безразличен.
Пока Скай обрабатывала его раны, Мэтт следил взглядом за каждым се движением. Она не могла понять, почему он так волновался. Но Скай чувствовала, как внутри него растет что-то мощное, что-то сильнее гнева, что-то еще более неуловимое. Это было настолько реальным, почти осязаемым, и Скай вдруг поняла, что если это что-то найдет выход, то оно обрушится именно на нее.
Может быть, рассказав о случившемся, Мэтт успокоился бы. Но разговор о драке может возыметь и прямо противоположное действие. И все же Скай решила испытать судьбу.
Нервно облизав губы, она спросила:
— Почему вы дрались с Серым Медведем? Мэтт ответил не сразу. Он сказал очень резко:
— Не разыгрывай роль наивной девочки. Ты сама знаешь почему.
Скай не смотрела на него. Она боялась встретиться с его глазами, которые светились гневом. Она отжала в ведро кусок ткани и смотрела, как с него в прохладную воду сбегали красные ручейки. Кровь. С каждым разом все больше крови. Господи, неужели ей суждено всю жизнь смотреть на человеческую кровь?
— Это из-за меня, да? — Скай чувствовала, к ее саму начинает злить крайняя глупость этого поступка.
— Да, — холодно ответил он, — ты была призом, который должен был достаться победителю.
— А проигравший?
— А проигравший должен умереть.
Скай приложила лоскут к ране, и вода потекла тонкими струйками.
— Ни разу в жизни не слышала подобной глупости! Вы же могли убить друг друга.
Девушка попыталась встать, но Мэтт положил руки ей на плечи и заставил сесть снова. Как она и ожидала, разговор о драке только дал выход его гневу, который он направил на нее. Скай вздрогнула, увидев темный блеск в его глазах, и поняла, что какое-то другое чувство пересиливало в нем гнев, усталость и слабость. Скай не могла сопротивляться, когда Мэтт начал прижимать ее к себе, и обняла его за плечи.
Голос Мэтта звучал хрипло, но очень спокойно:
— Но мы остались живы, Скай, и я стал победителем. И теперь… я хочу получить то, за что боролся.
Скай еще не успела ничего сказать, когда Мэтт со всей силой притянул ее к себе и прижался к ее губам в жадном, неистовом поцелуе. Она попыталась вырваться, но Мэтт крепко сжимал ей запястья и не отпускал ее. Ему показалось мало только одного поцелуя, он поднял ее на руки, и они оказались на его постели. Мэтт положил ее на мех и прижал к земле своим телом. Скай снова попыталась вырваться, но безуспешно. Она открыла рот, чтобы закричать, но губы Мэтта не давали выхода ее словам, его язык уже начал настойчиво ласкать ее небо и ее язык, требуя ответа.
Мэтт совсем обезумел от желания и страсти. Это пугало и еще больше запутывало ее. Скай боялась этого с самого начала, и теперь, когда она позволила себе расслабиться, Мэтт не смог совладать с собой. Скай начала умолять его остановиться, но, казалось, он ее не слышал. Ее страх усиливался и уже почти полностью завладел ею. Скай оттолкнула Мэтта и почувствовала, как слезы потекли из ее глаз, раздражая нежную кожу вокруг них.
— Черт тебя побери. Я же тебе доверяла, — закричала Скай.
Мэтт поднял голову, и их взгляды встретились. В его глазах все еще горела ярость, с которой он боролся, а взгляд девушки был полон болью предательства. Но вскоре Скай заметила, что Мэтт постепенно слабеет, увидела, как смягчается его взгляд, и он начал вытирать слезы с ее глаз. Мэтт снова поцеловал ее, но на этот раз, лаская ее губы, он прошептал:
— Извини меня, Скай. Прошу тебя, прости меня.
Скай перестала отталкивать Мэтта. Она ощутила, что у нее возникло какое-то неясное, смутное чувство, и это был уже не страх. Скай все еще чувствовала на себе его сильное гибкое тело, но оно больше не пугало ее. Его прикосновения вдруг стали нежными и пугающе возбуждающими.
Пока они жили вместе в пещере, Скай изучила каждую его черточку, каждый изгиб его лица и тела. Она мечтала, чтобы руки и губы Мэтта прикасались , к ней так, как она бы ни за что не позволила в действительности. И теперь ее тело отвечало на его ласки, повинуясь голосу тайного желания.
Мэтт взял в руки ее косы и через секунду снял кожаные тесемки, связывающие их. С жадностью и трепетом он запустил ладонь в черное облако ее волос. Мэтт напомнил ей человека, Держащего в руках золото, золото, принадлежащее только ему и никому больше.
— Твои волосы пахнут полевыми цветами, — прошептал Мэтт ей. — А твое тело — солнцем и ветром.
Скай схватилась за его плечи, подумав, что задержит .его еще на мгновение, а потом отпустит. Но не сейчас. Нет, не сейчас…
Губы Мэтта жадно целовали все ее тело, руки скользили по волосам, спускаясь к плечам, к талии. Одной рукой он провел по изгибу ее бедра, а другая скользнула под кожаную блузу и начала ласкать грудь Скай, оставляя за собой пылающую тропинку на ее коже. Пальцы Мэтта играли с ее соском, вызывая в ней такую бурю эмоций, что дыхание девушки стало чаще и глубже. Ей нужно было оттолкнуть его, но внезапно что-то, будто солнечные лучи, появившиеся из-за туч в пасмурный день, коснулось каждой клеточки ее тела. Скай изогнулась, желая продлить удовольствие, Мэтт нежно прижался губами к чувствительной коже на ее шее. Пламя сжигало се изнутри с быстротой и силой пожара в прериях. Скай почувствовала, что оказалась в плену своего собственного желания, что сделала бы все, и даже умоляла бы, только чтобы этот огонь никогда не затухал.
Скай вдруг поняла, что ждет, жаждет чего-то еще, она еще сама не понимала, чего именно, но точно знала, что хочет это испытать. Но когда Мэтт потянул веревку, на которой держались се брюки, волнение и трепет Скай снова уступили место страху. Он усиливался с пугающей быстротой, и постепенно ее начала охватывать паника. То восхитительное чувство, которое Скай испытывала несколько мгновений назад, куда-то улетучилось, и она знала, что теперь ей надо спасаться, надо бежать, пока он не дотронулся до самой интимной части ее тела. Скай больше никогда не позволит мужчине прикоснуться к себе.
— Мэтт. Пожалуйста… не надо…
Он выругался, перевернулся на спину и оказался на некотором расстоянии от нее. Он лежал, глядя в темный потолок пещеры, грудь его тяжело поднималась и опускалась.
Скай тоже отодвинулась и повернулась к нему спиной, думая о том, что большая часть крови, сочившейся из ран у Мэтта на груди, осталась теперь на ее одежде.
Вдруг он вскочил с постели с диким выражением лица, и Скай, чуть слышно вскрикнув, отпрыгнула в сторону. Но, к ее удивлению, Мэтт прошел мимо нее и вышел из пещеры на улицу, где уже почти стемнело.
Сначала, когда Скай только поселилась здесь, ей было жутко от одиночества. Но прошло время, и она привыкла, ей даже понравилось это место. Теперь же, обведя взглядом свое жилище, горящий костер, постель из шкур, на которой только что они лежали вместе, Скай вдруг снова почувствовала себя ужасно одинокой.
Но было что-то еще. Что-то более страшное. Стыд и грусть слились в единое целое. Стыд от того, что она позволила ему завладеть собой. Что он о ней подумает? Как могла она хотя бы на секунду захотеть, чтобы мужчина прикасался к ней после всех тех ужасов, которые навсегда остались в ее памяти?
И грусть. Скай боролась со стыдом. Она оттолкнула Мэтта и этим причинила ему боль, и теперь он будет злиться на нес. Скай не хотелось, чтобы Мэтт на нее злился. Его прикосновение было волнующим, оно ничуть не унижало, но Скай не могла понять, разобраться, какие. чувства овладели ею, когда Мэтт ласкал со. И еще Скай не могла понять, почему он так резко отреагировал на се слова.
Девушка села на шкуры и принялась готовить отвар для ран Мэтта. Скай не плакала, хотя слезы все время подкатывали к горлу.
Ей показалось, что прошла вечность, пока он вернулся. Но когда Мэтт вошел в пещеру, то остановился и сердито посмотрел на Скац.
— Я думал, ты спишь, — резко сказал он будто ему хотелось, чтобы это было действий тельно так.
— Надо обработать твои раны.
— С ними все в порядке, — сказал Мэтт натянуто. — Я помылся в озере. Ничто не останавливает так кровь и не лечит все болезни, как ледяная вода.
— Мэтт… я…
— Не надо ничего говорить, Скай. Это i должен извиниться. Прости, что набросился нг тебя. Это драка с Серым Медведем завела меня» Этого больше не повторится.
Мэтт направился к своей постели, но внезапно развернулся и снова оказался к ней лицом. Боль исказила его красивое лицо, в глазам снова появилась та ярость, которая совсем не-3 давно исчезла.
— Черт побери этого ублюдка шошона! — крикнул Мэтт голосом, больше напоминающим рычание разозленного медведя гризли. — Эти раны болят, как черт знает что.
Эти грубые слова были адресованы не Скай, но сильно ранили ее, ранили где-то глубоко внутри, там, где ни лекарства, ни примочки ничем не могли помочь. Скай сейчас очень хотелось обнять и успокоить Мэтта, а вместе с ним успокоиться и самой. Но это только вызовет очередную вспышку страсти, которую она не могла обуздать.
— Мэтт не спеша подошел к ней. Скай приложила примочку к самой большой ране. Мэтт вздрогнул и вдохнул воздух через плотно сжатые зубы. Он закрыл глаза, будто надеясь, что это поможет успокоить боль.
— Прости, это немного больно, — сказала Скай, — Я стараюсь все делать как можно осторожнее.
— Не нужно извинений, — сказал Мэтт, стиснув зубы. — Я уже давно понял, что в этой ясизни ничего не достигнешь, не страдая.
Скай снова опустила взгляд в миску с отваром и взяла очередную порцию. Она почувствовала, что в его словах скрывается тайный смысл, возможно, даже касающийся ее самой. Скай спокойно продолжала, хотя теперь ей это стоило огромных усилий, потому что внутри нее росло разочарование. Вся се жизнь распадалась на отдельные эпизоды: эти всадники, которые появились в горах и искали ее, чтобы убить прошлое, преследующее ее по пятам; обещание Серого Медведя вернуться и убить Мэтта; и наконец сам Мэтт, который заставлял ее чувствовать, что она теперь навсегда привязана к нему, и назад пути нет.
И самое главное — ее мучило чувство вины. Она знала, что должна попытаться сделать все возможное, чтобы сдать в руки правосудия тех, кто убил ее родителей и Монти. Ей надо было постараться помочь изменить ситуацию в резервации. Но разве может человек добровольно пойти навстречу смерти, если у него есть возможность избежать ее?
Скай чувствовала себя неловко под пристальным взглядом Мэтта: он, казалось, будто видел ее насквозь, видел все, что ее беспокоит, и хотел узнать, останется ли она такой же трусливой, будет ли продолжать скрываться и избегать лишних проблем.
Скай положила примочку на последнюю рану и начала забинтовывать грудь белым льном, чтобы примочки не сползли. Те мгновения, когда она оказывалась совсем близко к Мэтту, были особенно тяжелыми для них обоих. Закончив с этим, Скай принялась мыть деревянную миску. Через некоторое время она заговорила, но лишь оттого, что тишина сводила ее с ума.
— Серый Медведь вернется, Мэтт, — сказала Скай, стоя к нему спиной. — Гордость воина для него выше правосудия. Если он что-нибудь обещает, то всегда держит свое слово, уж я-то это знаю.
— Я не боюсь его.
Скай повернулась к Мэтту лицом.
— Но он же убьет тебя! Или ты его! Я не могу допустить этого. Вы мне оба небезразличны.
Ей вдруг захотелось забрать свои слова обратно, особенно когда его глаза пронизывающа посмотрели на нее. Может, ей только казалось, что Мэтт обманывает ее? Была ли в его глазах настоящая ревность и боль?
— Тогда поехали со мной, Скай, — голос Мэтта смягчился. — Это будет не бегство, а просто отъезд. Потому что ты можешь быть уверена, что, если мы с Серым Медведем снова будем драться, один из нас обязательно погибнет.
Скай смотрела на пол, на миску с отваром, куда угодно, лишь бы не встретиться взглядом с Мэттом.
— Я не могу, — она с трудом произнесла эти слова, чуть не задохнувшись. — Я… я кое-что совершила. Я не могу поехать в Шайенн. Я не могу возвращаться в долину.
Скай решительно подняла голову, и Мэтт подумал о том, как красива она была в этот момент, даже когда выглядела напуганной. Она казалась такой ранимой, такой беззащитной, и Мэтт ощутил непреодолимое желание защитить ее. Он видел, как Скай смотрела на него, пытаясь понять, стоит ли доверять ему, или же он предаст се. Не могла же Скай думать, что совершила что-то плохое, потому что мужчина или несколько мужчин оскорбили ее? Но кто знает, как в голове такой юной девочки могло исказиться подобное событие. Может, Скай считала, что все это случилось по ее собственной вине. Мэтту было очень стыдно за то, что он позволил своей страсти овладеть им. Мэтт, конечно, не изнасиловал бы ее, но, наверное, она подумала, что именно этого он и хотел. Теперь она уже никогда не будет полностью доверять ему.
Мэтт взял рубашку и осторожно натянул ее на перебинтованную грудь.
— Что же такое ужасное ты могла совершить, Скай? Это твоя тайна? — Он видел по ее глазам, что она мучилась в нерешительности. — Скажи мне, — прошептал Мэтт. — Мы же друзья, ты помнишь?
Он сказал по-шошонски, и, казалось, это разрушило стену, которую Скай вокруг себя возвела, и помогло разрядить напряженность, возникшую после недавней ссоры. Мэтт видел, что ее решительность слабеет. Скай хотела отвернуться, но он поймал ее за руку и притянул ближе к себе.
— Скажи мне, Скай. Как же я смогу помочь тебе, если ничего не буду знать?
Внезапно в се глазах вспыхнул огонь, но почти тут же он сменился слезами беспомощности и отчаяния.
— Ну ладно, черт побери! Я скажу тебе! Я убила двоих людей! Двоих людей, Мэтт! Ты же детектив и тебе ничего не остается, кроме как арестовать меня, чтобы потом повесить! — Скай протянула ему руки. — Давай, надевай свои наручники! Покончим со всем этим!
Мэтт нежно взял ее руки в свои.
— О чем это ты? Мне никто не говорил, что ты кого-то убила. Я хочу помочь тебе, и мне нужно знать, что произошло в тот день. Нельзя же тебе все время держать это в себе.
Скай расслабилась и вздохнула, признавая свое поражение. Мэтт прижал ее к груди. От этого заболели его раны, но ему было все равно. Через некоторое время Скай мягко отстранилась, пошла к своей постели и села, скрестив ноги.
— Садись, Мэтт. Вот сюда, — она указала рукой на шкуры рядом с собой.
Он послушно сел, почувствовав, как его нога прикоснулась к ее, и от этого у них обоих вдруг появилось ощущение спокойствия и надежности. Ее взгляд устремился к костру, пламя которого мерцало, лизало своим языком мрак, царящий в пещере. Наконец здесь снова восстановилось спокойствие.
— Давным-давно жила-была девочка по имени Скай Мак-Келлан, — начала она. — Скай умела очень быстро бегать, она любила петь. У нее была чистая душа, и в ее жизни не было того, чего бы ей не хватало, и она ничего не боялась…
Был я гризли,
Грозным и храбрым, Но луна пропала,
И я прислушиваюсь к каждому шагу…
12
Длинные, стройные ноги Скай Мак-Келлан были очень выносливыми и шли по травянистым лугам семимильными шагами. В своих юбочках, спускающихся чуть ниже колена, она бегала каждый раз все быстрее и быстрее. Быстрее, чем облака, подгоняемые ветром. Быстрее ловких маленьких зверьков, ускользающих через густые кусты от своих преследователей. Она представляла себя быстроногим оленем. Или диким мустангом. Или золотистым орлом.
Да, орлом, взмывающим ввысь, к вершинам гор, и без труда парящим на ветру, играя с солнцем.
— Ты выиграла, Скай! Возвращайся!
Она узнала голос своего жениха Монти Глас-смена. Он был немного раздражен, возможно, потому, что никак не мог догнать ее, но она продолжала все так же быстро бежать, смеясь от радости. Монти упрямо продолжал носить свои высокие сапоги, хотя она собственноручно сшила ему пару прекрасных мокасин. Он сказал, что у него есть гордость и что ни один уважающий себя ковбой не наденет мокасины.