Соболь Александр. Все цвета радуги (Оракул Вселенной - 3)

   - Но почему вы ощущаете такую сильную боль, Александр, и неужели вам никак нельзя помочь, облегчить ваши страдания? - Вопрос сорвался с губ Бьерна Ларсена, и он даже вперед подался, ожидая ответа.
   - Как... как вы не понимаете?.. Ольга, вы должны понять, объяснить им... Или нет - я сейчас приоткроюсь... чуть-чуть... выпущу тысячную или даже миллионную часть боли... и вы не будете больше... задавать глупых вопросов.
   Будто сдвоенная черная молния сорвалась с глаз Зорова, и всех присутствующих окатила, испепеляя души и разрывая сердца, волна такой БОЛИ... все вокруг почернело... время застыло, спрессованное в пепел...
   Кончилось все так же внезапно, как и началось. Только стонали тягучим послезвучием расстроенные струны душ, которых раскаленным смычком коснулось чужое страдание такой немыслимой силы и остроты.
   Зоров лежал в прежней позе, отвернувшись к стене.
   Де Виньон, Чалмерс, Ларсен, Шароши, Эйфио, Троекуров и Ли Фунг тихонько вышли из каюты. Последней покинула ее Ольга Уинсток-Добровольская, задержавшись на пороге и долгим взглядом прощаясь с Зоровым. В ее глазах стояли слезы.
   - Я догадывалась, какого рода боль терзает Зорова, - тихо произнесла Ольга, когда они вновь сели за стол в "кают-компании". - Любовь его и Джоанны, трагически оборвавшаяся смертью девушки, в которой Зоров винит себя... воистину великие страдания постигли его! А теперь все это помножено, возведено в степень нечеловеческих возможностей.
   - Чем больше душа и сердце, тем острее они ощущают боль утраты и груз вины, - задумчиво заметил де Виньон. - А душа и сердце Зорова распахнулись в бесконечность... Вы обратили внимание на его глаза?
   - На них невозможно было не обратить внимание, - сказал Эйфио. Физическое воплощение "ужаса бесконечности", о котором упоминала Ольга.
   - Да, я употребила этот термин, но сейчас мне не нравится в нем слово "ужас". Теперь я убеждена, что Зоров не опасен для человечества, более того, он способен защитить всех нас... что он и подтвердил. И я ему верю. Человек или пускай даже нечеловек, - способный испытать такую боль, врать не будет.
   - В таком случае каковы должны быть наши действия? - спросил Чалмерс, взглянув на Верховного Координатора.
   - Пассивное ожидание, - коротко ответил де Виньон. - И по-прежнему максимальный режим секретности.
   - Совершенно с вами согласен, - склонил голову Чалмерс с заметным облегчением. Возможная экспансия вовлечения в это дело все новых и новых лиц представлялась ему серьезной ошибкой.
   Остальные члены Круга Шести молча кивнули. Решение было принято.
   Глава 2
   Рангар
   Вторые Советники числом семь и Третьи Советники числом одиннадцать, сказав надлежащие по Ритуалу слова и совершив требуемые Ритуалом поклоны, поспешной вереницей преисполненных уважения к себе и своим обязанностям государственных мужей покинули Голубые покои императорского дворца. Рангар Ол проводил их взглядом и, когда за последним затворилась дверь, опустился в мягкое кресло и глубоко вздохнул, прикрыв глаза. Его собственные обязанности Первого Советника Императора Скейвара-Изменившего-Путь в последнее время все более стали утомлять его. И вообще жизнь во дворце, среди обилия великолепия и роскоши, чем дальше, тем больше казалась ему беспросветно унылой, все чаще его одолевала скука, причин которой он не мог бы назвать при всем старании. Просто ему было скучно - и все. Хотя для любого человека на Коарме это выглядело бы весьма удивительно и непонятно. Потому что обладал Рангар властью практически неограниченной, Император без его совета разве что в уборную позволял себе сходить. А каста жрецов Сверкающих была распущена двенадцать лет назад и ликвидирована как институт власти. Весь спектр наслаждений и развлечений мог позволить себе Рангар Ол, но почему-то ему ничего не хотелось.
   Из незаметной дверцы в глубине комнаты выскользнула Лада - такая же прекрасная, как и двенадцать лет назад, когда они бок о бок преодолели почти весь страшный кровавый путь, приведший Рангара в конце концов на таинственный остров Тарнаг-армар и завершившийся падением Цитадели Сверкающих, загадку вмешательства которых в ход цивилизации Коарма он так и не постиг по сей день.
   Лада на мгновение приникла к Рангару, но прежнего наката оглушающей нежности он не испытал... он не раз уже ловил себя на том, что подобное состояние приходит к нему все реже, и он думал в таких случаях, что виной всему чересчур спокойная, размеренная жизнь, отчего слабеют мышцы, чувства и тупеют мозги, заплывая жирком сытости и комфорта. Ведь он знал, уверен был, что в душе его истинные чувства к ней не изменились, и он так же любит ее, как и двенадцать лет назад, но вот прорваться этим чувствам наружу будто мешало что-то... нужна крепкая встряска, думал он в такие минуты, даже не подозревая о том, что она близко, да только не "встряска", а нечто ужасное, для определения которого даже слова соответствующие подобрать трудно...
   Он посмотрел на Ладу. Она глядела на него своими неправдоподобно синими глазами, и та же любовь, что и все эти двенадцать лет, светилась в них... вот только все чаще в последнее время в них гнездилась и грусть.
   - Устал я, - сказал Рангар, отведя взгляд. - Пойду отдохну.
   - Скоро закончатся уроки у Олвара, - робко напомнила Лада, - ты обещал потренировать его. Не будешь?
   При упоминании о сыне в груди Рангара словно потеплело.
   - Как это не буду? Обязательно потренирую! Только придет, поест, так пусть сразу ко мне идет.
   Рангар встал и удалился в свой рабочий кабинет, куда без его разрешения могли входить лишь жена и сын, но и они старались не делать этого без крайней надобности. Рангар уединялся здесь в минуты особо тяжелых приступов непонятной ему самому и оттого тщательно скрываемой от окружающих депрессии и предавался либо воспоминаниям о событиях двенадцатилетней давности, либо думал о сыне. В такие минуты он едва ли не на полном серьезе считал, что Олвар - единственное светлое пятно в его нынешней жизни, делавшее ее не до конца беспросветной. Потом, конечно, эти приступы проходили, и он то бросался в объятия Лады, словно стремясь наверстать упущенное, то с утроенной энергией хватался за государственные дела. Но отношение к сыну от его собственного состояния не зависело.
   Что касалось Лады, то, как он ни притворялся, что с ним все в порядке, чуткое женское сердце обмануть было трудно, и он не раз ловил на себе ее тревожные, вопрошающе-испуганные взгляды, а однажды застал жену плачущей. Тогда в его душе словно перевернулось что-то, он прижал Ладу к себе, осыпая поцелуями мокрое от слез родное лицо, и сделал-таки то, о чем она неоднократно, робко и в то же время настойчиво просила: снял кольцо Алзора с руки и запер его в шкатулку. Лада, чья любовь к Рангару граничила с обожанием, почему-то считала, что кольцо из Иномирья, в свое время столько раз спасавшее ее любимого и его спутников, сейчас лишь вредит Рангару, забирая силы и хорошее настроение, служит причиной приступов хандры мужа и даже некоторого (но для нее очень болезненного) охлаждения его к ней, Ладе.
   Лада сильно воспрянула духом, когда кольцо оказалось в шкатулке, и на некоторое время их любовь вспыхнула с новой силой, сжигая как двенадцать лет назад и тем самым подтверждая ее догадки и опасения.
   Рангар совершенно не разделял точку зрения жены касательно кольца, однако он не мог не признать, что каждый сеанс связи с Алзором погружал его в мрачное и унылое состояние, очень сходное с описанными выше приступами депрессии; это было так, будто в темной мрачной комнате приотворялась дверь, ведущая в блистающий, огромный и величественный мир, он бросался к ней... но дверь захлопывалась перед самым носом. Конечно, он мог открыть эту дверь, достаточно было его твердого решения и соответствующей просьбы Алзору... но он никак не мог решиться на этот шаг, ибо, помимо прочего, над ним висел долг, а это слово никогда не было для Рангара пустым звуком. Поэтому он резко ограничил число сеансов связи с Алзором, постаравшись объяснить тому причину (Алзор, конечно, все понял, но вот одобрил ли - Рангар сомневался).
   Войдя в кабинет, Рангар бросил взгляд на затейливой работы этажерку из жемчужного дерева, где стояла шкатулка с кольцом, и заколебался, испытывая внутреннее борение.
   Из близкого к ступору состояния его вывел как бы мягкий толчок в грудь так он воспринимал вызов через Магический Кристалл.
   В сполохах сиреневого света возникло знакомое лицо, и Рангар радостно воскликнул:
   - Ольгерн, дружище! Рад тебя видеть!
   - Я тоже, - улыбнулся Ольгерн Орнет, нынче (и уже семь лет) Верховный Маг Лотоса, но тревожное выражение не пропало из глаз, и Рангар заметил это.
   - Что-то случилось? - спросил он озабоченно.
   - Пока нет, - Ольгерн Орнет слегка нахмурился, - но вполне вероятно, что случится. Сегодня я смотрел в Око Пророка... и увидел на основном событийном стволе непроницаемое пятно... такое же, какое когда-то наблюдал во время нашей первой встречи в Валкаре... и еще перед твоим поединком с Глезенгх'арром. Мне это очень не нравится, и я обеспокоен. Не исключено, что тебе, Ладе и Олвару грозит опасность.
   - Ты знаешь, я давно мечтаю о чем-то таком... что бы крепко встряхнуло меня. А то я просто физически ощущаю, как заплываю жиром... Но я приму все необходимые меры предосторожности. Спасибо за предупреждение. И надеюсь, что скоро мы сможем просто поболтать, как старые друзья. О магии, о науке, которая переживает сейчас настоящий бум...
   - Я тоже надеюсь. А пока, повторяю, будь осторожен. Двенадцать лет спокойной жизни наверняка ослабили твое феноменальное чувство опасности. И обязательно надень кольцо Алзора... я знаю, Лада очень не любит, когда оно у тебя на руке, но тут особый случай. Скажешь ей, что это мой совет.
   - Да, Ольгерн, Непременно.
   - Тогда - до свидания! Передавай привет Ладе и Олвару.
   - Спасибо. До встречи!
   Рангар спрятал Кристалл, даже не дождавшись, пока он погаснет после сеанса связи, и одним движением оказался возле этажерки. Теперь-то у него есть более чем весомый повод... он снял с шеи цепочку с маленьким золотым ключиком вместо кулона и отпер шкатулку.
   И замер, похолодев.
   КОЛЬЦА В ШКАТУЛКЕ НЕ БЫЛО.
   Некоторое время он стоял, пытаясь унять взорвавшееся частой дробью сердце. Да, как сказал бы в прошлой жизни его бывший командир Большой Джон, эта мелочь фундаментально меняет общую картину...
   Но, как ни странно, именно сейчас Рангар ощутил себя в своей тарелке. Обманчиво-расслабленный, а в действительности собранный и внутренне натянутый, как тетива арбалета на боевом взводе, он мягкими шагами пересек кабинет и коснулся лепного украшения на стене. Тотчас отворилась не заметная ни обычным, ни магическим зрением потайная дверца в стене, и Рангар оказался в странном круглом помещении без окон. Автоматически зажегся электрический свет. В создании и оборудовании этого тайника принимали участие Ольгерн Орнет на пару с Дальвирой, в результате чего эта комната оказалась непроницаемой как для магических, так и технологических средств подслушивания и подглядывания. Мимолетно посетовав, что он не оставил шкатулку с кольцом здесь, Рангар подошел к массивному столу - единственной мебели здесь - и, выдвинув ящик бюро, извлек предмет, еще более неуместный на Коарме, чем перископ, в который двенадцать лет назад он рассматривал поле боя после страшной битвы в Холодном ущелье: гиперпространственную рацию. Настроена она, правда, была только на одну частоту, и лишь один абонент мог услышать его...
   Он быстро набрал код; на крошечной панели загорелся мигающий оранжевый огонек. Это означало, что абонента нет нынче в этой фазовой вселенной, и приемник готов принять сообщение в автоматическом режиме.
   Рангар, огорченно вздохнув, продиктовал:
   - Дальвира! На Коарме начинают происходить странные вещи. Об этом меня предупредил Ольгерн Орнет, подчеркнув большую вероятность надвигающейся неведомой опасности, да и я сам столкнулся с фактом, который раньше посчитал бы невозможным: из моего рабочего кабинета похищено кольцо Алзора. Я, конечно, постараюсь справиться сам, у меня, если честно, кровь заиграла в жилах, как у застоявшегося в стойле боевого коня, но речь идет не только обо мне, а и об Олваре и Ладе. Их жизни я не могу подвергать ни малейшему риску, особенно из-за собственной самонадеянности, я никогда не прощу себе этого, поэтому буду использовать все возможности и прошу, если не очень занята, наведайся на Коарм. Конец сообщения.
   Несколько занов он сидел неподвижно, машинально массируя виски кончиками пальцев. Затем спрятал рацию и вернулся в кабинет. Сел за стол, позвонил в колокольчик.
   На пороге бесшумной тенью возник Даг Мулнар, испытанный и преданный слуга, неоднократно проверенный самим Ольгерном Орнетом.
   - Пригласи ко мне Герливадиса Флеата. Немедленно, - распорядился Рангар.
   Не прошло и четверти итта, как Герливадис материализовался в дверях кабинета и вежливо поприветствовал Рангара. Это был высокий худой старик с ниспадающими на плечи снежно-белыми волосами, гладко выбритым морщинистым лицом и неожиданно молодо сверкавшими сталисто-голубыми глазами. Официально он считался придворным магом, а в действительности являлся начальником тайной полиции Империи с довольно большими полномочиями; об этом, впрочем, знали лишь несколько человек. На эту важную должность его рекомендовал Ольгерн Орнет, близким другом, коллегой и единомышленником которого был Герливадис; в достопамятные дни двенадцатилетней давности он, как и Ольгерн, пребывал в тайной, но стойкой оппозиции к тогдашнему Верховному Магу Лотоса, да и во многом не соглашался с самими жрецами Сверкающих, особенно в части их шагов по пресечению деятельности - вплоть до физического уничтожения - иномирянина Рангара Ола...
   - Добрый день, гранд-магистр, - приветливо улыбнулся Рангар, подымаясь навстречу. - Проходите, присаживайтесь.
   Рангар подождал, пока Герливадис усядется в кресло напротив, сел сам и сказал:
   - Ольгерн Орнет связался со мной и предупредил, что... могут иметь место неприятные сюрпризы. Что вы скажете об этом?
   - Знаю, - кивнул Герливадис, - темное пятно на основном событийном стволе. Я также попытался пробиться сквозь него и так же, как Ольгерн, потерпел неудачу.
   - У вас есть и другие возможности, - заметил Рангар.
   - Естественно, - слегка улыбнулся маг. - Я тщательно проанализировал донесения моих агентов и сам предпринял кое-какие изыскания. Самое главное: здесь, во дворце, действует чья-то мощная злонамеренная магия. Она изумительно маскируется, но по некоторым, едва уловимым даже для мага моего ранга признакам я определил это с полной гарантией. К сожалению, пока ничего не могу сказать об источнике магического воздействия.
   - А какая это магия? - быстро спросил Рангар. - Змеи?
   - Вот тут-то для меня самое непонятное... - раздумчиво проговорил Герливадис. - Уж очень необычная она... в ней есть черты основных магий Коарма - кроме Лотоса. Но главное даже не в этом, хотя считалось и считается, что настоящее объединение даже двух великих магий невозможно, уж слишком различны их базисные принципы... Так вот, упомянутая объединенная магия имеет еще одну грань... грань инобытия... из которого когда-то пришли Сверкающие, а потом появились вы.
   - Дьявольщина! - по-русски выругался Рангар, вскочил на ноги и зашагал по кабинету, очень напоминающий в этот момент крадущегося к добыче фархара. После загадочного происшествия в тайной пещере Холодного ущелья он долго, несколько лет, ожидал чего-то подобного, но затем все как-то подзабылось... а зря, как оказалось. Перед глазами с калейдоскопической скоростью промелькнули события тех дней... когда это было?.. да, одиннадцать лет назад.
   * * *
   Когда Империю буквально потрясли (более всего, конечно, досталось Венде) известные события, причиной коих явился иномирянин Рангар Ол, то тому не суждено было отсидеться на острове Курку, вкушая прелести семейной жизни с красавицей женой. Буквально спустя месяц последовало официальное предложение от нового Императора стать Первым Советником с жалованьем герцогского титула. Рангар посоветовался с Дальвирой, Ольгерном и Алзором и принял предложение. Он понимал все желание новой власти изменить многое и в то же время ее беспомощность от неопытности и отсутствия должных знаний, и ему самому стало интересно помочь возрождающейся цивилизации Коарма. Знаний у него было поболее, чем у самого мудрого мудреца планеты, а в крайнем случае он всегда мог обратиться за советом к обладающей еще большими знаниями Дальвире или вообще уж к сверхмощному интеллекту Алзора.
   Примерно в то же время у него созрело решение разрубить-таки гордиев узел проблем, связанных с лже-Фишуром, а точнее, с сознанием томящегося в плену мнемонических блоков негуманоидного существа, пилота космического истребителя, потерпевшего аварию на Коарме.
   Он твердо решил сохранить существу жизнь и отправить его на родину, используя помощь Дальвиры и Алзора. Убедить пилота должен был тот факт, что Рангар в любом случае знал тайну тайн чужака - координаты его звездной системы. Однако, когда Рангар прибыл в Холодное ущелье и с содроганием от нахлынувших воспоминаний спустился вниз, то обнаружил, что некогда укрывшая его, Ладу и Фишура и спасшая им жизнь пещера пуста; более того, в ней даже не обнаружилось следов чьего-либо пребывания: исчез перископ, словно сквозь землю просочилась целебная вода, пропали стоявшие под стеной ящики...
   Эту загадку не смог разгадать ни он сам, ни Ольгерн, ни Дальвира, ни сам Алзор.
   - Простите, Советник, я больше не нужен вам? - Вопрос гранд-магистра вернул Рангара к действительности.
   - Пожалуй, - рассеянно кивнул Рангар, пытаясь оценить вероятность связи между таинственным исчезновением чужака из пещеры и нынешними событиями.
   Герливадис встал и, слегка поклонившись, двинулся было к двери, но его остановил еще один вопрос Рангара:
   - В других регионах не замечено чего-то странного или необычного?
   - Пожалуй, нет, - ответил гранд-магистр, но Рангар уловил едва заметное колебание.
   - Говорите даже мелочи, гранд-магистр, сейчас все может иметь значение.
   - В Крон-армаре объявился некто, называющий себя Черным Гладиатором. Он провел несколько боев на аренах Лиг-Ханора, Деоса... и всех своих противников убил в течение первого итта первого раунда.
   - Убил?! - воскликнул пораженный Рангар. - Но я же запретил смертельные поединки!
   - Я это знаю, ведь ваше решение оформлено императорским указом. Но, видите ли... - Герливадис замялся.
   Но колебался он не долго. Рангар так, взглянул на мага, что тот торопливо забормотал:
   - Извините, Советник... но в народе ходят упорные слухи, что Черный Гладиатор - это вы.
   Ошеломление Рангара оказалось столь велико, что он с размаху хлопнулся в кресло.
   Несколько занов царило молчание. Рангар так опешил, что не мог произнести ни слова. Герливадис деликатно кашлянул и произнес, словно извиняясь:
   - В народе говорят, что вам надоела праздная и сытая жизнь во дворце, и вы вновь решили вернуться на Арену... инкогнито, разумеется... нельзя же открыто нарушать собственный указ. Тревожит то, господин Советник, что у подавляющего большинства это вызывает... гм... настоящий восторг.
   - Так остановите его!.. - почти простонал Рангар: весь ужас ситуации давно дошел до него, но только сейчас к нему вернулся дар речи. - Арестуйте и доставьте во дворец! У вас же более чем достаточно полномочий для этого!
   - Имели место три попытки подобного рода, - бесцветно произнес маг. - Все - неудачные, и все - с потерями. Причем Черный Гладиатор уходил в столь эффектном и... гм... эффективном стиле, который невольно заставил вспомнить вас... каким вы были двенадцать лет назад. Манера боя, которую до сих пор никто не смог повторить даже приблизительно... ну и все такое прочее.
   - Но ведь я не мог, демон меня раздери, одновременно находиться в двух разных местах!
   - Откуда простому народу знать, где вы находились в действительности? резонно спросил Герливадис. - К тому же, как вам хорошо известно, существуют табиту, и некоторые народные умники на полном серьезе утверждают, что в императорском дворце сидит ваш табиту, а вы... Ну, понятно.
   - Да... - протянул Рангар, - ошарашили вы меня этой... мелочью. И ею, как мне кажется, придется заняться мне лично.
   Он не знал, что, произнося эти слова, ступил на новую линию своей судьбы, которая очень быстро выведет его туда, куда он страстно и тайно мечтал попасть вот уже много лет.
   На звездные пути-дороги.
   Правда, не знал он и того, какую страшную цену придется заплатить ему за это.
   Когда Олвар осторожно заглянул в кабинет, то увидел, что отец дремлет, откинувшись в кресле, и на цыпочках удалился.
   На самом деле Рангар не спал, а размышлял столь напряженно, что у него даже заломило в висках. Зловещие загадки, множась, надвигались со всех сторон, и он не видел путей решения ни одной из них.
   Постепенно и как-то незаметно его мозг переключился на воспоминания, вначале из недавнего прошлого, затем все более отдаленного. И наконец, память начала слой за слоем проникать в пласты его прошлой жизни (той, которую он точнее, его физическое тело - не переживал, но которую помнил; это был парадокс, но даже Алзору не хватало известных Рангару слов и понятий, чтобы растолковать ему этот парадокс; так Рангар и жил с ним, принимая, как принимают дождь или снег).
   И он отдался этой реке памяти-времени, как хороший пловец, подустав, отдается течению, чтобы сэкономить силы...
   Ретроспекция 2. Взгляд назад.
   Ему казалось, что эта БОЛЬ была всегда. Она существовала до рождения Вселенной и осталась бы после ее смерти в мрачной бездне лептонной пустыни. Он не мог поверить, что когда-то светило солнце, и ласковые волны качали их, будто на сказочных качелях из детских снов, и их руки могли коснуться друг друга, и губы слиться в поцелуе... И что он мог видеть ее, нежную, сияющую и... живую. ЖИВУЮ. Боль была рядом, но как бы вне его. Она сидела очень близко, и он знал, что она очень близко, совсем рядом, и пока он не думал ни о чем и не вспоминал ничего, боль тоже сидела спокойно, но стерегла каждое движение его души, каждую мысль. И стоило ему подумать или вспомнить, как она молниеносно делала выпад, и миллионами раскаленных игл пронзала тело, мозг и самую душу... и все заливала жаркая багровая чернота.
   А потом уже не раз пробуждавшееся на короткое время НЕЧТО, таинственное и беспредельное, подало признаки жизни и вновь шевельнулось, будто устраиваясь поудобнее, и он в очередной раз ощутил неимоверную, страшную силу этого НЕЧТО, этого НАД-Я, и вначале даже обрадовался, надеясь с помощью СИЛЫ победить БОЛЬ; но и боль неведомым образом вспыхнула, взорвалась подобно Сверхновой, и все беспредельное могущество СИЛЫ оказалось не в состоянии совладать с равной ей по мощи БОЛЬЮ.
   Так они и застыли, словно два титана в смертельных объятиях, не имея возможности одолеть друг друга, а истерзанная человеческая душа Зорова невыносимо страдала... и не было этому конца-краю.
   Как в каком-то странном тумане, как в слабом отражении некой псевдореальности, он воспринял перелет на Марс, помещение его в бункер (из которого, кстати, он мог выйти в любую секунду, стоило лишь захотеть...), попытки сканировать его мозг (глупцы! знали бы они, чем им это грозит!..), от которых он избавился одним ничтожным движением СИЛЫ, разрушив их примитивные приборы... И лишь визит Ольги (остальных Зоров даже не выделил, слив в некий собирательный образ) произвел странное, но безусловно целебное действие на его израненную душу. Бальзам женской доброты и участия разбудил дополнительные, скрытые резервы его новой сущности, и постепенно, шаг за шагом, началось выздоровление.
   Однажды, когда по местному времени была глубокая ночь и Андрей Троекуров крепко спал, в соседней комнате Зоров шевельнулся и медленно воспарил над кроватью. Затем он опустился на пол и принял вертикальное положение. Он уже мог легко контролировать неведомым образом встроенный в него антигравитационный генератор, и сейчас выключил его, находя удовольствие в привычных человеческому телу движениях. Несмотря на длительное время почти полной неподвижности, мышцы и рефлексы его находились в полном порядке; более того, они заметно превосходили по своим кондициям его прежний весьма высокий уровень. Так, случайно надавив указательным пальцем на стальную (внешнюю) стену, он с изумлением обнаружил, что в прочнейшей стали осталась глубокая ямка... Конечно, он уже немного освоил определенную ступень владения и контроля за своими паранормальными способностями, и в этом освоенном диапазоне пользовался ими без опаски... но он знал, что способен на гораздо большее. Сейчас Зорова можно было сравнить с ребенком, который только-только научился плавать и испытывает свое умение на мелководье, где еще можно достать ногами дно, но пока не рискующего плыть на глубину, хотя уже и ощущая ее властный зов... Многие его способности (что, вероятно, было естественно) развились как бы на замену некоторым технологическим изобретениям человека. О естественном антиграве уже упоминалось, но, кроме этого, Зоров обрел способность "слышать" и "видеть" практически весь диапазон электромагнитных излучений, "осязать" нейтринные и другие корпускулярные потоки, "обонять" гравитационные и психодинамические поля, что не только заменяло, но и намного превышало возможности многих приборов человеческой техники. Обладал Зоров и еще кое-какими способностями, для адекватного выражения которых не существовало понятий ни на одном из земных языков. А ведь это было лишь "мелководье"...