Соловьев Антон. Злая сказка

   — Триста лет как в раю. Ни битв, ни крови. Посмотри вокруг.
   Поселок был небольшим. Двадцать бревенчатых одноэтажных домов. Несколько двухэтажных, где на первом этаже располагались лавки или таверны. Здесь жили люди. Невысокие, любившие пестро одеваться, но — люди. Победителей они приняли с восторгом. И когда двое из них пожелали поселиться в тихом селении, с радостью поставили им двухэтажный сруб. Слуга из местных убирался в доме и следил за маленьким садом.
   До обеда Лайя и Мэрдак провели в беседке в саду. Говорили о других мирах. Вспоминали последнюю битву, тот момент, когда последние неубитые в этом мире Первые, слуги Тени, побросали оружие и ушли из мира по Дороге. Слишком все было легко, слишком просто. Низкорослое племя, несмотря на свой с виду мирный нрав, принимало участие в последней битве так же активно, как и во всей войне. По своему обычаю, пленных они не брали. Просто подходили к сложившим оружие и перерезали глотки. Маленький мирный народец. Мужчины с бакенбардами и косичками на затылке, женщины с короткими волосами. Милые, симпатичные лица. Проигравшие принимали смерть достойно. У них не было религии. Только убеждение: смерть — начало иной жизни. Маленькие смешные человечки с короткими, по меркам людей из других миров, мечами. Человечки, почти не ценящие жизнь. Они легко приняли новый миропорядок. И, согласно словам Мессии, который пока не являлся в их мир, перековали свое игрушечное оружие на предметы быта.
   ... К вечеру распогодилось. В закатных лучах на небе блистала радуга. Пахло мокрой хвоей и прелыми листьями, Лайя и Мэрдак вышли прогуляться по главной улице. Оба были немного уставшие. Перед обедом занимались любовью. Дико, ненасытно, Словно в первый раз. И это в течение трехсот лет. Она была старше его и не делала из этого секрета. Пришла другая Игра. Она осталась. Осталась на одном лишь условии. Пожить хоть раз в мире, где победил Свет. Мэрдак так до конца и не знал, любила ли она его одного или все-таки этот мир вместе с ним. В обычной жизни чуть холодная, отстраненная, а в постели просто безумная.
   Им было о чем поговорить. Она тоже была воином. Хрупкая, высокая фигура, немного узковатые бедра, но при этом большая грудь. На подбородке ямочка. На щеке шрам от меча. Последняя битва. Они рубились бок о бок.
   Вечером гуляли по главной улице селения. Зашли, по обыкновению, в заведение Трэда, где вместо вывески красовалась большая плюшка, сделанная из дерева и покрытая лаком. Тогда, в последней битве, на огромном Боргильдовом поле, где сошлись все народы этого мира, аборигены поклялись бесплатно содержать победителей в знак признания и освобождения от Тени. Кончились навсегда болезни. Куда-то исчезла ненависть. На радостях маленький народец отменил рабство. Это мир свободных. Впрочем, многие рабы стали слугами. Лишь по привычке.
   Мир незаметно преображался. Маленькие селения, рассыпанные на опушках Вечного леса. Всем хотелось жить хорошо. Очень хотелось. Появился обычай открытого очага. Любого путника, как бы грязен и непригляден он ни был, кормили в любом доме и содержали один день. Появились бродячие сказители и музыканты, чего отродясь не было в этом мире.
   Торговые пути были безопасны. Ведь вчерашние разбойники были самыми яростными поборниками Света на Боргильдовом поле. Так сложилось. Почему? Кто знает!
   Мэрдак и Лайя уплетали фирменные плюшки Трэда, запивая сладким вином. По заведению понеслась очередная удалая песня о собранном урожае. Стучали кружками, смеялись, уплетали жаркое и сладости, запивая сладким молодым вином этого урожая и, конечно, пивом. Курили трубки. Этой привычкой заразили мир бессмертные. На Боргильдовом поле битвы бессмертные вставляли в рот деревянные трубки и пускали дым. Командующий армией Света спросил у Мэрдака: «Что это?»
   — О, это вредная привычка.
   — Тогда почему вы исполняете этот обряд?
   — Бережем нервы, — усмехнулся Мэрдак, попыхивая трубкой.
   — Дай.
   Мэрдак протянул трубку. Командующий, смешной человечек, закутанный в броню до самого носа, затянулся и кашлянул.
   — Сухое вино, — воскликнул он. — Как его получают?
   — Это растение. Могу дать семян. Но эта привычка вреднее вина. У смертных дыхание становится к старости тяжелым.
   — Поделишься семенами?
   — Принимай это как последний дар Тени.
   Командующий рассмеялся.
 
   Время в заведении у Трэда текло незаметно. Невысокий народец и двое верзил. Живые светлые боги. Как хорошо и здорово. Они едят и пьют. А один из них пускает дым из трубки зеленого дерева, которое встретишь только на севере. Подарок главнокомандующего, ныне бургомистра вольного торгового города Тарба. Не было прежних королевств. Только вольные ремесленные торговые города да селения. Каждый мог выбирать, кем хочет стать. Перестали существовать ремесленные кланы, как было при Тени. Войско тоже было уже не нужно. С кем воевать-то?
   Лайя и Мэрдак шли по улице. Перед своим домом остановились и поцеловались, прямо под моросящим дождиком. В окнах горел свет. Странно. Слуга давно должен был уйти.
   Зашли в дом. Камин в гостиной затоплен. Горят свечи. Вокруг никого. Мэрдак окликнул слугу. Слуга прибежал с кухни. Взъерошенный, с бегающими глазками. В иной момент этот маленький человек мог показаться Мэрдаку даже смешным. Но не сейчас.
   — Что случилось?
   — Прибыл гонец аж из самой Кувары.
   — Из Кувары? — удивился Мэрдак, прикинув в уме расстояние. — Где он?
   — На кухне.
   Мэрдак последовал туда за слугой. Гонец сидел и уплетал за обе щеки похлебку. Увидев хозяина, привстал из-за стола, отер ладонью жир с губ.
   — Мэрдак?
   — Я. От кого?
   — Дальянэрэи просил передать, что они вернулись.
   — Это все?
   — Нет. В Саррене чума.
   — Ты ничего не перепутал?
   — Нет.
   — Поедешь со мной. — Мэрдак оглянулся на вошедшую Лайю: — Жена, собирай.
   — Я тоже с тобой.
   — Нет, ты остаешься.
   — Почему?
   — Неизвестно, где они еще высадились. Будь в этой деревушке, пока я не вернусь за тобой или не пришлю кого-нибудь с заветным словом. — Он шепнул что-то на ухо Лайе.
   Лайя торопилась. Собирала любимого в дорогу. Кольчуга, перевязь с мечом, теплый плащ, дорожные припасы...
   Мэрдак тем временем ходил по гостиной из угла в угол, размышлял. По-хорошему возлюбленную надо взять с собой. Но как оставить дом? Триста лет! О, великий Дай-мэ-рак, он рассуждает как смертный... Но здесь, на западе, сейчас никого из Первых нет, необходим заслон. И потом... Неизвестно, что ждет ее там. А это ее дурацкое желание: «Увидеть мир, сотни лет живущий без Тени, и уйти спокойно». Это никак нельзя оставлять без внимания. — Отдыхай, гонец! Выедем с рассветом. Рассвет настал. Мэрдаку он не принес облегчения. Неужели мало миров в Великой Игре? Почему здесь и сейчас? Но надо было ехать. Наклонясь с коня, он поцеловал супругу. Ее губы были влажными, как и глаза. Мэрдаку хотелось остаться здесь. Стоило лишь послать весть, что он остается на западном форпосте, его бы поняли. На востоке были Каэль-риэн-ире и Самаж. Они могли справиться. Но Мэрдак чувствовал — основной удар будет на западе. На этот раз болезнь. Излюбленный козырь Тени. Потом ниоткуда появится целитель, который будет всех лечить. Мэрдак очень хорошо знал Темных. Добрый и наивный народец примет нежданного спасителя на ура. Как же тяжело в этом мире. Триста лет. Триста лет...
   Мэрдак пришпорил коня. Гонец помчался вслед за ним.
   Лайя стояла на пороге дома. Слезы текли по ее щекам. Последняя жизнь. Да, она видела мир без зла, продержавшийся долгое время, и пожила в нем. Но она не знала, даже не могла предугадать, что встретит его. Своего младшего. Он был из ее Игры. Из прошлой, где был лишь бессмертным Второго поколения. Они даже не виделись. Она знала, немногим достойным из Второго поколения Творец позволит переродиться в Первом новой Игры. Вторые станут Первыми — такова воля Творца. И они смогут уйти по пути Первых... К Паромщику, который везет в никуда. Но это будет в конце Игры, когда одна из сторон все-таки возьмет верх, а время Игры кончится. Что же до тех немногих Первых из прошлой Игры, то их час сочтен. Каждый уйдет в назначенное время. Как пожелает. Это очень трудно— уходить, когда появилась другая, новая сторона жизни. Но она знала, так надо.
   Двое всадников ускакали. Женщина осталась на пороге.

Олег. Пробуждение мага

   Мальта встретила Олега ослепительно ярким солнцем. Игорь шел рядом, неся пакет из дьюти-фри. Олег улыбнулся. Игорь ответил понимающей ухмылкой. В маленьком, по меркам Москвы, зале ожидания толпились люди. Олег и Игорь заняли очередь и пошли покурить. На улице дымил наблюдатель. Олег кивнул ему и улыбнулся. Наблюдатель сделал вид, что не заметил.
   — Знакомый? — поинтересовался Игорь.
   — Вроде как.
   — Ладно. Пошли в зал. Там хоть кондиционер работает. Не люблю жару.
   — А зачем на Мальту поехал?
   — Зато люблю море.
   После всех таможенных формальностей и получения багажа они наконец-то сели в автобус. Еще где-то с полчаса ждали опоздавших: семейку с троими маленькими детьми и кучей чемоданов. Дорогу провели в полном молчании, слушая увещевания экскурсовода и любуясь окрестностями. Хотя ничего особо интересного не было. Большие и маленькие дома, дорога, тянущаяся через пустынную местность, снова дома, небольшие особнячки, кромка моря. Обычный курортный пейзаж.
   Отель был весьма неплох. Несмотря на четыре звезды, в нем было все, что можно было пожелать для хорошего отдыха, плюс окна с видом на оживленную улочку и берег моря. Ужин был еще не скоро, поэтому друзья, выпив еще по стаканчику джина с тоником, отправились купаться. Начиналась спокойная, размеренная курортная жизнь, где торопиться было некуда, да и, собственно, незачем. Есть только море и жаркое солнце.
   После моря они вернулись в номер и допили-таки несчастную бутылку джина.
   — Твое здоровье, бессмертный! — усмехнулся Игорь, подымая стакан.
   — Ты помнишь? — Олег удивленно посмотрел на друга.
   — Ты же сам мне по пьяни трепался, что живешь веками. Вот я в шутку и вспомнил.
   — Но ты должен был забыть. Нет, это невозможно!
   — Расслабься! — улыбнулся Игорь. — Я по пьяни и не такое могу рассказать. Наслаждайся жизнью.
   Олег удивленно посмотрел на друга.
   В ресторане он опять столкнулся с наблюдателем. Волосы у того были мокрыми. Видимо, тоже решил искупаться. Работа работой, а на курорте побывать тоже небось удается нечасто.
   Еда была обильной и вкусной, выбор большой-стандартный шведский стол. Тем более после бутылки джина закусить стоило.
   Сам собой завязался очередной спор. На этот раз на историческую тему. Обсуждали личность Карла Великого. Игорь его чуть ли не боготворил, Олег оставался холоден.
   После ужина отправились гулять по небольшому курортному городку. Смотреть особо было нечего. Летние кафешки, дискотеки... Увеселительные заведения были полны. В основном слышалась немецкая речь, как и на любом из крупных курортов.
   Поражало огромное количество молодежи. При этом наблюдении Игорь вспомнил, что Мальта — один из крупных центров по изучению иностранных языков.
   Устроились в небольшом кафе на берегу моря. И здесь народу было полно. Опьянение после ужина полностью улетучилось. Узнав, сколько на Мальте стоит самая обычная водка средней паршивости, у обоих глаза полезли на лоб. Хорошо, хоть в дьюти-фри затарились основательно. Заказали бутылочку местного винца. В кафе сидеть не очень хотелось, поэтому сразу расплатились и, взяв бутылку, пошли на пустынный пляж.
   Море ласково шептало Олегу одному ему понятный мотив. Волны облизывали берег. Внезапно раздался грохот, и в небо взметнулись разноцветные брызги огней. Олег вспомнил из рассказа экскурсовода: на Мальте салюты бывают несколько раз в день. Что ж, у каждого курорта своя традиция.
   Пили прямо из горла, потому как в таком цивильном месте пластиковых одноразовых стаканчиков не продавали.
   — Совсем как в институте, — сказал Игорь, устраиваясь поудобнее и глядя на море.
   — Да, что-то в этом есть... А какие тут звезды! Посмотри!
   Салют уже давно отгремел. На небе было полно сверкающих ледяных осколков. Под шум прибоя это зрелище завораживало.
   — Разбежаться бы и прыгнуть туда, купаться во тьме средь сверкающих огней! — мечтательно проговорил Игорь.
   — Я бы тоже не прочь. Жаль, нет крыльев.
   — Не важно. Главное — представить: ты прыгаешь в кромешную тьму и колючие, сверкающие огни. И тонешь, тонешь в ней... И звездная пыль оседает на коже.
   Олег улыбнулся. Игорь говорил как бессмертный или как поэт.
   — Ты, случаем, стихи не пишешь?
   — Писал своей подруге. Сейчас бросил.
   — Напрасно. В любых стихах содержится частичка Силы.
   — А что такое Сила?
   — Сила — это возможность повелевать окружающим миром, людьми. Ее черпают из Света, Тьмы, Знания или Бездны. С ее помощью можно сделать многое. Раньше в этом мире ее называли магией. Но я не люблю это слово, потому что оно вошло в обиход бульварной литературы. Существует закон: чем менее развит мир в техническом плане, тем больше возможностей для Силы.
   — Значит, в нашем мире Сила почти ничего не может? — Игорь похлопал рукой по мобильнику, прикрепленному к шортам.
   — Не совсем так. Просто Сила уходит на иной пласт бытия, в иные сферы.
   — Это как?
   — Скажем, раньше, чтобы убить человека, ты пускал в него молнию, а теперь просто останавливаешь сердце.
   — Ты так можешь?
   — Это непросто. Тут еще закон равновесия. Темные могут убивать вообще без причины, Светлые только в особых случаях.
   — А если мне вдруг захотелось пристукнуть какую-нибудь гниду. Рожа, скажем, не понравилась. Вот я иду иногда и вижу: мразь человек. Не знаю, просто чувствую.
   — Ты переместишься к Тени, будешь постепенно приближаться к служению ей.
   — Пусть так. Во тьме есть звезды. И луна. Смотри, мы через пару деньков застанем здесь полнолуние!
   — Это неплохо! Предлагаю еще бутылочку в номер. Там и посидим. Побережем наши запасы. Ведь впереди еще две недели.
 
   Первые несколько дней прошли незаметно. Олег и Игорь купались, загорали, ели и пили. Олег все больше стал замечать, что Игорь не совсем обычный человек. Его высказывания, мировоззрение... Все говорило в пользу того, что он один из бессмертных. Однажды, лежа на своей кровати во время сиесты, Олег попытался прощупать Игоря. Грубо, как обычного бессмертного Второго поколения. Игорь в это время сидел на балконе, курил и перечитывал своего любимого Драйзера.
   — Ты меня звал? — последовал вопрос Игоря.
   — Тебе показалось.
   Олег задумался. Может быть, Игорь просто одаренный человек? Когда на Земле можно было свободно черпать Силу, таких людей называли магами и колдунами, не понимая истинной природы их возможностей. Когда на смену Средним векам пришла эпоха прогресса, их стали называть учеными и поэтами. Время грубой магической Силы уступило место Дару. Поэтому Олег и поинтересовался, не пишет ли Игорь стихи.
   Олегу стало интересно, и он решил повторить попытку. На этот раз делал все как можно осторожнее, держась за рукоять Меча и черпая тем самым дополнительную Силу. Перед мысленным взором Олега пронеслись эмоции Игоря: сосредоточенность над книгой и в то же время расслабленность, некое состояние созерцания окружающего. Внезапно мир померк. Олегу показалось, что он мчится через черный тоннель, все дальше и дальше вниз. Это была память Игоря. Последние годы промелькнули каскадом ярких картинок, дальше сплошной полутемный колодец.
   Олег удивился.
   Он опускался все глубже и глубже, словно Алиса из сказки Льюиса Кэрролла. Наконец где-то внизу забрезжил свет. Олег почувствовал, как плавно опускается на что-то твердое. Он посмотрел под ноги. Пол был каменный. Оглядевшись по сторонам, понял, что находится в круглой комнате. Тускло горели свечи в канделябрах. По окружности на стенках висели полки с ветхими книгами. Посредине комнаты стоял стол. За столом, лежа лицом на раскрытой книге, сидел человек. Он был одет в черные одеяния. Длинные вьющиеся черные волосы рассыпались по столу. Олег подошел поближе и увидел, как мощно вздымается спина при дыхании. Человек спал. Олег подошел еще ближе и дотронулся до плеча спящего. Никакого результата. Затем он дернул за плечо. Спящий едва заметно пошевелился. «Просыпайся! — Эхо от голоса Олега разнеслось по круглой комнате. — Просыпайся!» Спящий нехотя оторвал голову от стола...
   Олег проснулся — в своей кровати в гостинице. Ничего не скажешь, очень странный сон в сиесту. Игорь по-прежнему сидел на балконе.
   — Игорь! Ты как?
   — Нормально. Иди сюда.
   Олег поднялся, сходил в ванную умылся и вышел на балкон.
   Игорь смотрел на море.
   — Спасибо, — проговорил он дружелюбно, однако Олег почувствовал совсем чужие интонации в голосе Игоря. — Спасибо, что разбудил, Светлый! Я сам себя погрузил в сон, поэтому не мог проснуться без посторонней помощи. Я к твоим услугам.
   Олег на мгновение опешил. Значит, это был не сон? Все было на самом деле. И Игорь... милый и общительный человек — один из своих. Что ж, этого следовало ожидать. Но случаи, когда сами бессмертные блокируют свою память и живут в неведении о своей истинной сущности веками, очень редки. Для этого должна быть очень веская причина. Олег вздохнул:
   — Зачем ты это сделал?
   — Так было надо! — Игорь закурил. Мгновение Олег пристально смотрел в глаза Игоря и отвернулся.
   — Не стоит спрашивать и обижаться, со временем я сам все расскажу. — Игорь несколько натянуто улыбнулся. — Однако пора ужинать. Я голоден после сна. Выпьем за пробуждение?
   — Несомненно. — Олег лишний раз отметил, что изменился не только тембр речи Игоря, но и взгляд. Стал каким-то глубоким. — Что предпочитаешь?
   — На твое усмотрение.
   Олег открыл бутылку виски, достал из холодильника содовую.
   — За твое пробуждение, Темный!
   — Можешь звать меня Мэрдак или Игорь, как тебе будет угодно.
   — Договорились!
   — Я у тебя в долгу, — выпив, сказал Игорь. — Я спал много веков и за это время посетил не один мир. Много сотен лет я провел на Земле. Сейчас я понимаю, как неразумно поступил, оставив себя слепым. Но, поверь мне, была причина.
   — Верю.
   — Тогда еще по одной.
   — Я не против. И пойдем на ужин. У нас еще впереди много времени, чтобы побеседовать.
   — Вечность, — улыбнулся Игорь.
   — Лэ мэррэ. Кэишь хашь яммрь.
   — Нарра. Чье ме рамье, — ответил Игорь, поскольку тоже был Первым.
 
   Олег погрузился в воспоминания: как это было с ним в жизни на Земле. Пробуждение... Каждый раз по-новому. И в то же время точно так же, как и сейчас. У кого-то это происходило спонтанно. Но Олег не любил неожиданностей. Он ставил нечто вроде биологического будильника. Шестнадцать лет. Самый подходящий возраст. В последний раз это тоже было на курорте, в Болгарии, где он отдыхал со своими родителями.
   Ему тогда приснился странный сон, где предстал он сам, но только выглядевший лет на тридцать с лишним. Он во сне объяснил, кто он есть, его природу, вернул память... События неслись галопом в обратном порядке. Мелькали города, лица, битвы, любовные сцены. Все смешивалось в какой-то непонятный, непостижимый круговорот. Так работает таймер.
   Он проснулся шестнадцатилетним мальчиком физически и бессмертным с тысячелетним опытом. Голова немного кружилась. Посмотрел на себя в зеркало, пригладил волосы. Неплохо. Память тут же представила его жизнь за шестнадцать лет. За некоторые поступки было стыдно, за другие он испытывал гордость. Не важно, теперь начинается новая жизнь. Очень хотелось курить. Нет, организм не требовал никотина, поскольку даже не был с ним знаком. Этого требовала сама его сущность. Привычки не проходят с веками. Еще неплохо бы бокал вина и симпатичную женщину.
   Самое обидное заключалось в том, что возвращалась лишь голая память: череда ярких картинок, чувства, но не более того. Если ты в прошлый раз был отличным мечником — мозг помнил все удары и финты, а руки уже не слушались. Прекрасным любовником — то же самое. Оставался лишь голый опыт, в ряде случаев абсолютно бесполезный в новом времени или даже в другом мире. Но, несомненно, преимущества были. И ими не грех было воспользоваться. Однако все должно происходить постепенно.
   Сначала родители заметили, что мальчик стал значительно вежливее и покладистее. Затем — что он начал много читать, хотя раньше даже и не прикасался к книгам, а по школьной программе читал буквально из-под палки. Только сверстники стали относиться к Олегу более настороженно: что-то почувствовали.
   Начиналась новая жизнь, очередной виток бесконечного круга.

Черный маг

   Он вернулся. Вечерело. Спокойный поселок. Огоньки теплятся в уютных бревенчатых домах. Прошел рысью по главной площади. Все складывалось удачно. Чуму остановили. Кажется, это была всего лишь проба сил, не более того. Одного Темного убили, и он ушел по Дороге. Может, вернется?
   Его не было дома четыре месяца. Вокруг все по-прежнему. По улице прогуливаются люди, а в заведении Трэда, как обычно, шумно. Горланят какую-то песню. Еще издалека Мэрдак заметил, что окна его дома не светятся. Час слишком поздний. Жена давно спит. Подъехав ближе, он резко натянул поводья и остановил лошадь. Дом сгорел. Эка досада! Видать, Лайя живет сейчас у кого-нибудь из соседей. Ничего страшного. Новый дом отстроим.
   Спешившись, Мэрдак постучался в дом ближайшего соседа. Через некоторое время открыли. Увидев Мэрдака, сосед вздрогнул, ноги его подкосились.
   — Господин! — пролепетал он.
   — У кого живет моя супруга? — весело спросил Мэрдак.
   — Я... Она...
   — Что такое?
   — Нет ее, господин.
   — То есть как это нет? — взревел Мэрдак.
   — Мы убили ее.
   Мэрдак молчал. Лишь пальцы стиснули рукоять меча. Глаза загорелись в темноте. В саду соседа задул холодный ветер.
   — Как — убили?!
   — Сожгли.
   Мэрдак молчал. Он смотрел на своего соседа, с которым было выпито столько кружек пива. Смотрел и не узнавал его. Вроде тот же человек, да совсем другой.
   — Обещаю, если скажешь правду, то не разделишь участь остальных. — Мэрдак схватил его за рубаху и затащил в сад. Швырнув наземь, затворил дверь дома.
 
   Их было трое. Высоких, как сам Мэрдак. Один даже был выше остальных. Странное чувство вдруг нахлынуло на всех жителей селения. Люди выскакивали из домов. Брали с собой что попало для обороны и шли на главную площадь. Столпились около троих пришельцев. Те были во всем белом, как тогда Светлые на Боргильдовом поле.
   — Неужели война? — пронесся шепот над толпой. Ведь Мэрдак уехал. Но где же Лайя?
   — Мы пришли с запада. Чума, что пала на город, дело рук Лайи. Она долгое время скрывалась под маской слуги Света. Но это не так. Она враг. Она служит Тени.
 
   — Говори, говори дальше, — шептал Мэрдак, нацелив клинок на горло недавнего друга.
 
   Когда в центр площади вкопали столб, все молчали. Лайю принесли на площадь недвижимой. Какие-то странные тени ее несли. Не люди. Но нам было все равно. Мы смотрели на тех троих в белых плащах. Они были красивы. А тот, что говорил, был красивее всех.
   Наши привязали ее к столбу и обложили хворостом. Те, что в белых плащах, говорили, что если ее не сжечь заживо, то поселок заразится чумой.
   — И никто не сомневался? Не сказал хоть слово в ее защиту?
   — Никто, мы были как во сне. Мы считали все правдой.
   — А сейчас?
   — Да. Ведь то были ваши друзья, Светлые. Маленький наивный народец.
   — Что было дальше?
 
   Когда подожгли хворост, она пришла в себя, кашляя от дыма. Сначала непонимающими глазами смотрела на все происходящее. Затем улыбнулась. От этой улыбки даже те в белых плащах вздрогнули. Сквозь странный дурман, что на нас был наведен, мы начали понимать... Понимать, что сделали что-то ужасное.
 
   — Кто поднес факел?
   — Что? — захрипел сосед.
   — Я спрашиваю, кто поднес факел к хворосту?
   — Не я. — Он отчаянно замотал головой. — Я не видел, кто это сделал. Но кто-то из наших.
   — Ясно.
   — Она сказала что-нибудь напоследок?
 
   Она улыбалась сквозь огонь. Улыбалась, даже не ощущая боли от ожогов. А потом сказала. Это все услышали отчетливо: «Я прощаю вас, маленький народец. Прощаю. Несмотря на то что это моя последняя жизнь».
 
   Мэрдак завыл. Он так сильно сжал рукоять меча, что побелели костяшки пальцев. Он выл, словно раненый зверь, готовящийся на последний прорыв через охотничью облаву.
   — Я сдержу свое слово, — сказал бессмертный и с размаху отрубил голову своему старому соседу.
   По поселку несся странный гул. Словно звонил огромный колокол. Хотя в деревне отродясь не было никаких колоколов. Перепуганные жители выбегали на улицу. И тут же какая-то странная сила влекла их на главную площадь селения. В центре, где некогда возвышался столб, на котором сожгли Лайю, горело кольцо огня, а в его центре стоял Мэрдак. Голова его была запрокинута, руки разведены в стороны. Глаза закрыты.
   — Все жители селения собрались? — спросил он.
   — Все, — нестройно ответили голоса тех, кто до сих пор не понимал, какая сила их привела сюда.
   — Я любил вас, — спокойный голос разносился по площади, — я жил среди вас. А вы убили мою любовь. Навсегда,
   — Мы не виноваты, — раздалось несколько голосов. — Мы были словно в дурмане.
   — Если бы вы не хотели этого сделать, то никогда бы не сделали. Вам даже никто не угрожал. Теперь говорю я вам: БУДЬТЕ ВЫ ПРОКЛЯТЫ!