Страница:
Еще издали увидев стены города, тамплиер спешился и помолился. Остальные последовали его примеру. Скорее ради поддержания товарища.
У ворот была смута. Сновали какие-то люди с тюками, ржали лошади, кричали ишаки. Народ уходил из города. Среди толпы возвышались конные рыцари.
— Мы опоздали! — воскликнул Генрих.
— Что происходит? — остановил Зигмунд одного из рыцарей, судя по плащу, госпитальера.
— Хорезмийцы приближаются. В городе почти нет воинов. Народ уходит стихийно. Остановить невозможно.
— Когда они будут здесь?
— Ближе к вечеру. Это последние, кто пожелал уйти из города.
— Сколько рыцарей в городе?
— Не наберется и полусотни. — Госпитальер поморщился. — Тамплиеры, мы да еще небольшое количество мирских. — Он снова поморщился.
— Храм закрыт? — спросил Генрих.
— Не знаю.
Продираясь сквозь толпу, Генрих, Зигмунд и их оруженосцы по узким замусоренным улочкам направились к Храму Гроба Господня. Храм, к счастью, был открыт, а в нем достаточно много народу: рыцари, монахи, причем даже монахи Восточной церкви. Все четверо преклонили колени и вознесли молитву. Зигмунд вспомнил, как в Первый крестовый поход после взятия Иерусалима он освятил оружие прямо на Гробе Господнем. На него накатили стыд и тоска.
— О чем думаешь? — спросил Генрих.
— О собственном стыде. Ты был при взятии Иерусалима?
— Нет. А что?
— Тогда тебе очень повезло. Тут такое творилось...
Говорили они на смеси латыни и родного наречия, изредка вставляя слова из языка. Первых.
— Прикоснемся к Святыне?
— Да.
Они поцеловали плиту. Она была холодной, но в то же время в ней ощущалась какая-то внутренняя теплота. Что-то совсем непостижимое, даже истинным зрением бессмертного.
— Что дальше? — спросил Зигмунд, выйдя из Храма.
— Еще не знаю. Но надо убираться из города, пока не поздно. Народ жалко. Не все успеют уйти. А хорезмийцы дикари. Они будут резать всех без разбора.
У ворот встретили знакомого тамплиера. Вместе с другими братьями он хоть как-то пытался упорядочить выход народа из города.
— Как дела? — спросил Генрих.
— Был в командорстве. Мне поручено охранять беженцев. Я ухожу с последними.
— Мы с тобой, — к удивлению Зигмунда, сказал
Генрих.
— Буду рад. К нам уже присоединилось несколько мирских рыцарей. Вместе веселее. — Тамплиер улыбнулся, но как-то затравленно. Шутка ли, Святой город оставляют.
К вечеру поток беженцев иссяк. Все, кто хотел, уже ушли.
— То ли мне кажется, то ли к городу и впрямь приближается армия. Смотри! — Генрих указал Зигмунду направление.
— Точно армия. Пора уходить... Тебе жаль?
— Да, это последний Святой город, что я оставляю.
— Не зарекайся, не стоит.
— Я знаю, — упрямо повторил Генрих.
Антон. Битва
Меч Бездны
У ворот была смута. Сновали какие-то люди с тюками, ржали лошади, кричали ишаки. Народ уходил из города. Среди толпы возвышались конные рыцари.
— Мы опоздали! — воскликнул Генрих.
— Что происходит? — остановил Зигмунд одного из рыцарей, судя по плащу, госпитальера.
— Хорезмийцы приближаются. В городе почти нет воинов. Народ уходит стихийно. Остановить невозможно.
— Когда они будут здесь?
— Ближе к вечеру. Это последние, кто пожелал уйти из города.
— Сколько рыцарей в городе?
— Не наберется и полусотни. — Госпитальер поморщился. — Тамплиеры, мы да еще небольшое количество мирских. — Он снова поморщился.
— Храм закрыт? — спросил Генрих.
— Не знаю.
Продираясь сквозь толпу, Генрих, Зигмунд и их оруженосцы по узким замусоренным улочкам направились к Храму Гроба Господня. Храм, к счастью, был открыт, а в нем достаточно много народу: рыцари, монахи, причем даже монахи Восточной церкви. Все четверо преклонили колени и вознесли молитву. Зигмунд вспомнил, как в Первый крестовый поход после взятия Иерусалима он освятил оружие прямо на Гробе Господнем. На него накатили стыд и тоска.
— О чем думаешь? — спросил Генрих.
— О собственном стыде. Ты был при взятии Иерусалима?
— Нет. А что?
— Тогда тебе очень повезло. Тут такое творилось...
Говорили они на смеси латыни и родного наречия, изредка вставляя слова из языка. Первых.
— Прикоснемся к Святыне?
— Да.
Они поцеловали плиту. Она была холодной, но в то же время в ней ощущалась какая-то внутренняя теплота. Что-то совсем непостижимое, даже истинным зрением бессмертного.
— Что дальше? — спросил Зигмунд, выйдя из Храма.
— Еще не знаю. Но надо убираться из города, пока не поздно. Народ жалко. Не все успеют уйти. А хорезмийцы дикари. Они будут резать всех без разбора.
У ворот встретили знакомого тамплиера. Вместе с другими братьями он хоть как-то пытался упорядочить выход народа из города.
— Как дела? — спросил Генрих.
— Был в командорстве. Мне поручено охранять беженцев. Я ухожу с последними.
— Мы с тобой, — к удивлению Зигмунда, сказал
Генрих.
— Буду рад. К нам уже присоединилось несколько мирских рыцарей. Вместе веселее. — Тамплиер улыбнулся, но как-то затравленно. Шутка ли, Святой город оставляют.
К вечеру поток беженцев иссяк. Все, кто хотел, уже ушли.
— То ли мне кажется, то ли к городу и впрямь приближается армия. Смотри! — Генрих указал Зигмунду направление.
— Точно армия. Пора уходить... Тебе жаль?
— Да, это последний Святой город, что я оставляю.
— Не зарекайся, не стоит.
— Я знаю, — упрямо повторил Генрих.
Антон. Битва
Как это ни казалось странным, Олег все-таки встретился с Машей. Впрочем, встреча, похоже, не принесла удовлетворения никому из них. И вообще, мне не совсем понятно, для чего они встречались. Разве что напоследок она протянула ему клочок бумаги с каким-то заклинанием. Возможно, Олегу это пригодится в Битве.
Тем не менее, по моим наблюдениям, подготовка к Битве шла полным ходом. Олег встретился со своим другом священником и получил нечто похожее в истинном зрении на драгоценный камень на цепочке. Штука излучала такую Силу, что на Олега иногда тяжело было смотреть. Глаза сами собой уходили от объекта. Контактов у Олега в это время было очень много.
С Игорем они встретились в один из вечеров, как оказалось, за день до Битвы. В эту встречу, несмотря на уже заведенную традицию, они даже не пили. Очень долго беседовали, в основном ни о чем. Скоро предстояла Битва, и говорить о серьезном обоим не хотелось. Расстались тоже раньше обычного. Напоследок Игорь произнес странную фразу: «Я тебя прикрою. Помни, я за твоей спиной». Олег промолчал.
Дома я составил очередной отчет и отослал его работодателям. В то же время мне пришло странное письмо. К слову сказать, я давно уже привык к странным письмам. В теме было написано: «Наблюдателю Стрельцову А. В.», то есть мне. В сообщении говорилось следующее: «Уважаемый Антон! Я являюсь бессмертным Второго поколения и принадлежу к Серым. По определенным причинам я готов вам оказать содействие в наблюдении Битвы. С вашим руководством этот вопрос согласован. С уважением, Андрей, Тихая Река». Далее прилагался телефон для связи.
Я тут же сбросил сообщение работодателям и через десять минут получил подтверждение. Как это ни странно, на данную встречу не распространялся запрет, наложенный еще в самом начале.
Что ж, я позвонил по указанному телефону. Мне ответил молодой голос. В трубке слышалась музыка, — кажется, что-то из старого рока. Я согласился на встречу завтра в полдень около памятника Кириллу и Мефодию.
В назначенный час я был на месте. Меня встретил длинноволосый блондин, одетый в джинсовку. Волосы были перехвачены на лбу кожаным ремешком. В общем, типичный хиппи восьмидесятых. Я лишний раз проверил его истинным зрением. Он выглядел так же, только был облачен в длинный серый хитон.
Мы спустились в переход. Я взял себе традиционную уже колу, собеседник последовал моему примеру. После этого мы стали не спеша прогуливаться по скверику недалеко от памятника и болтать.
— Значит, со мной тебе разрешили общаться? — спросил он.
— Да, я лишний раз уведомил начальство и получил согласие.
— Хорошо. — Парень улыбнулся.
— Сколько тебе лет? — неожиданно для себя спросил я.
— По паспорту двадцать пять, а вообще около пяти тысяч. Не могу сказать точно, поскольку в разных мирах время течет по-разному.
— Давно ты на Земле?
— Недавно, где-то лет триста. Это считается небольшим сроком.
— Почему тебе разрешили со мной общаться?
— А сотрудникам нашей организации общаться между собой не запрещено, — ухмыльнулся он.
— Ты работаешь там же, где и я? — Признаться, я был крайне удивлен.
— Да. Что тут странного, если сами Серые эту организацию и создали. Понимаешь, этот мир особенный. Я сам, если честно, не знаю почему. Слишком много бессмертных здесь перебывали и ушли. Нам хотелось бы сохранить память о них. И еще — это важно для Серых.
— На какие средства живет организация? Откуда такие бешеные зарплаты?
— Ну, во-первых, наблюдателей не так уж много, а во-вторых, я сам точно не знаю, это проблемы самой организации.
— Какую роль играешь в ней ты?
— Это трудно сказать в двух словах. Я занимаюсь посредничеством между бессмертными и вами. Есть еще вопросы?
— Что за Битва предстоит?
— Битва? Хм... Ты задал непростой вопрос. Понимаешь, в чем тут дело. Добро рассеивается по миру, порождает новое добро, а зло копится, ибо ничего не может породить. Каждый злой поступок остается в мирах, а зло, как известно, притягивает зло. Когда зла становится слишком много, оно осознает себя как личность.
— Это как?
— Да очень просто. Оно превращается в сущность. Мы называем его Посланником Абстрактного Зла.
— Почему абстрактного?
— Потому что теперь зло переполнено ненавистью ко всем живущим, породившим его. Оно не направлено на кого-то определенного.
— Хорошо, а какая роль у Олега?
— Некто из бессмертных взваливает на себя роль Посланника Абстрактного Добра. Как правило, это Светлый, но прошедший и путем Тени.
— Неужели Олег был Темным?
— Представь себе. Он должен создать Меч из Бездны в специальном месте, затем он вступит в Битву с Посланником Абстрактного Зла.
— Как часто случается Битва?
— В вашем мире время течет быстрее, в других проходят тысячелетия...
— Битва будет скоро?
— Завтра.
— И ты хочешь, чтобы я на нее посмотрел?
— Да.
— Что будет, если Олег проиграет?
— Посланник Абстрактного Зла связан с Бездной. Если Олег проиграет, Абстрактное Зло откроет путь Бездне, и все миры погрузятся в небытие.
— Это конечная смерть для всех, не только для Олега?
— Да.
— Значит, практически все существа, не связанные с Бездной, заинтересованы в его победе.
— Именно так.
— Где будет проходить Битва?
— Поскольку Посланник Абстрактного Зла нематериален для этого мира, то Битва будет проходить в ином пласте реальности.
— Олег переместится туда физически?
— Нет. Это поединок двух личностей. Физическое тело Олега будет оставаться на Земле.
— Именно поэтому его снабдили Камнем, чтобы у слуг Бездны даже не было мыслей...
— А ты хорошо соображаешь, — улыбнулся Андрей.
— Значит, ты мне поможешь увидеть Битву?
— Да, каждый бессмертный имеет право видеть ее.
— Но я же не бессмертный, как я смогу?
— Я сказал, что сделаю это. Плюс твои таблетки помогут тебе увидеть Битву и описать все твои впечатления начальству.
— Слушай, а кто вообще придумал эти таблетки, этот прибор подслушивания, который улавливает разговоры именно Олега?
— В других мирах есть более развитые технологии. Это оттуда. А к прибору приложил руку и я. — Андрей усмехнулся. — Кстати, сделать его в виде плеера была тоже моя идея.
— Здорово! — только и смог я сказать.
— Главное, чтобы наблюдателям нравилось. Битва состоится в двадцать часов по московскому времени.
— Откуда ты знаешь?
— Просто знаю, и все. За час до нее ты должен принять две таблетки. Так что лучше приезжай ко мне где-то полседьмого, чтобы в метро не плющило и менты тебя не загребли в самый ответственный момент.
— Ладно.
— Вот адрес. — Андрей протянул листок бумаги.
— Метро «Коломенская». Это ж рядом со мной.
— Тем лучше. А ты где живешь?
— На «Красногвардейской». Слушай, а ты хиппи? Прости уж за такой нескромный вопрос.
— Ага. Из последнего поколения. Нас мало осталось.
— Я тоже люблю рок-н-ролл. Тебе нравится «Крематорий»?
— Кое-что, больше Гребенщиков. А вообще, «Doors», «Led Zeppelin», «Rolling Stones». Я немного позже появился здесь, чем ожидал. Если бы я застал в сознательном возрасте конец восьмидесятых... — Андрей мечтательно закатил глаза. — С другой стороны, сейчас в вашем мире с компьютерами все отлично. Еще лет десять — и процессор, превосходящий самый мощный сегодняшний, будет размером с игольное ушко. Такие вот дела, брат рок-н-ролльщик.
— Классно. Я это все застану?
— Да, почти халявную сотовую связь, терминалы для доступа в сеть на станциях метро и еще много чего. Главное — не увлекаться. Технологиям тоже должен быть предел.
— А виртуальная реальность и все такое?
— Увидишь, приятель. Рассказывать неинтересно.
— Тогда есть стимул к жизни.
— Поверь мне, он всегда есть.
Я приехал к дому Андрея где-то десять минут седьмого. Позвонил по домофону. Андрей впустил меня.
Квартира была однокомнатная, но стильная. На дверях китайские колокольчики, на стенах гравюры в восточном стиле, в основном с драконами, огромные полки с книгами и стеллаж с дисками, совсем как у Олега. Многочисленные статуэтки Будды, индусских богов были частью интерьера. На стене висит настоящая катана, в воздухе запах ароматических свечей, бамбуковые шторы при входе на кухню. Очень стильно.
— Пива и вина не предлагаю. У тебя нынче таблетки. А вот хорошего зеленого чаю, который ты никогда не пробовал, гарантирую.
Я с благодарностью кивнул, и мы уселись на кухне пить чай. Андрей достал халву, шербет, конфеты и печенье. Я немного закусил.
— Так, давай таблетки принимай. Я принял два колеса N35. Потом мы молча продолжили пить чай.
— Как, не плющит? — поинтересовался Андрей.
— Да вроде нет. — Я встал и прошелся по комнате. — Курить у тебя можно?
— Да, вот пепельница. Что я вижу? Беломор! — ухмыльнулся он. — Ганжой не балуешься?
— Не, я пиво люблю.
— Это правильно, — похвалил Андрей. — Я вот в молодости баловался, сейчас бросил. Пью пиво и сухое вино.
На часах было начало восьмого, и мы пошли коротать время в комнату Андрея. Здесь было уютно, под приглушенный звук магнитофона мы сидели и мирно болтали о музыке, книгах и всякой прочей ерунде. От таблеток никакого видимого эффекта не было, — вероятно, мой организм уже достаточно привык к N35. Только Андрей теперь представлялся мне исключительно в истинном облике, но это меня нисколько не смущало, как и квартира, наполнившаяся странными движущимися тенями.
Андрей сел рядом со мной.
— Готов? — спросил он.
— Давай последний перекур.
— Хорошо. И сразу приходи. Я пошел на кухню, быстренько покурил, допил чай и вернулся.
— Теперь слушай внимательно. Делай все так, как я скажу.
— Хорошо.
— Закрой глаза. Расслабься, сядь на диване поудобней. Теперь говори о своих ощущениях.
Я почувствовал, как мне на голову опустилась рука Андрея.
— Что чувствуешь?
— Прикосновение руки.
— Что видишь?
— Пока ничего.
— Глубоко вдохни и резко выдохни. Я послушался.
— Теперь?
— Вижу комнату. Она мне знакома. Это комната Олега.
— Что еще?
— Олег раскладывает диван, ложится на него. Совсем без одежды.
— Теперь?
— Вижу, как он меняется. Волосы удлиняются, он становится крупнее, лицо — более грубым. На груди горит Камень... Постепенно на теле появляется одежда, что-то вроде длинного белья неопределенного цвета.
За считаные секунды на Олеге появились доспехи и сапоги вроде армейских. На шее пылал Камень, а в ножнах светился Меч Бездны. Олег сделал едва заметное движение всем телом и тут же стал полупрозрачным. Он был виден одновременно в истинном облике и в обычном, лежа обнаженным на диване.
— Последуем за ним, — услышал я голос Андрея. — Что ты теперь видишь?
О да, я узнал пейзаж. Это была та самая Дорога, которая мне привиделась во время песни на концерте. Только теперь она была где-то позади, а впереди — странная угловатая башня. Она возвышалась над изумрудной травой. Я посмотрел вверх. Над башней только синее небо, солнца не было.
Возле башни, спиной ко мне, появился Олег. Его доспехи переливались серебристым цветом, словно на них играло солнце. Это были те самые, что я видел на нем в тот день на Мальте. На голове шлем.
У меня было странное ощущение: будто кто-то присутствует здесь, и в большом количестве. Такое чувство, будто за твоей спиной стоит безмолвная толпа.
— Андрей, ты рядом?
— Да, — ответил его приглушенный голос. Я обернулся, но никого не заметил. — У меня такое чувство, что здесь полно народу.
— Да, за Битвой смотрят изо всех миров.
— Понятно.
Олег стоял в раздумье около двери. Затем он вынул из ножен Меч Бездны. Тот засверкал ярким белым пламенем.
— Я вызываю тебя, Посланник Абстрактного Зла. Я вызываю тебя на Битву.
Молчание. Олег повторил это еще дважды, но его снова встретило молчание. Он поднял левую руку и начертил в воздухе какой-то знак, ослепительно вспыхнувший светло-оранжевым цветом. Возможно, это был тот самый, что передала Маша. В воздухе возник гул, он все нарастал, затем дверь разлетелась на сотни мелких осколков, устремившихся к Олегу. Но за ним внезапно возникла темная фигура, и на Олега упало огромное черное покрывало. Осколки отлетали от него и падали на землю. Я тут же вспомнил слова Игоря: «Я буду за твоей спиной».
Темная фигура и черное покрывало исчезли.
На мгновение дверной проем заволокло тускло сверкающей дымкой, в которой медленно проступили очертания человека.
— Ты звал меня на Битву? — спросил голос, и показалось, что он разносится над всей Дорогой. Удивительно, как он походил на голос самого Олега.
— Да, звал.
— Что ж, защищайся.
Фигура вышла из тени. Я на мгновение зажмурил глаза и снова открыл. Это был Олег номер два, только в черных доспехах. Почти такое же выражение лица, та же спокойная улыбка. Он достал из ножен точно такой же по форме меч, только тот сверкал тусклым, темным светом.
— Приступим? — спросил Олег номер два.
— Да, — ответил настоящий Олег, и они стали двигаться по кругу, выставив вперед клинки.
Битва началась.
Это больше напоминало танец, чем поединок. Они кружились, то и дело пробуя защиту противника, но пока даже не смогли прикоснуться оружием друг к другу.
— Скажи, тяжело убивать себя? — спросил Олег номер два.
— Ты не я, — ответил Олег, не сбиваясь с ритма.
— Я — это ты, а ты — это я. Я тоже любил девушку Машу и у меня есть друзья. Мне тоже может быть больно.
Олег попытался пробить его оборону, но тщетно.
— Я даже фехтую в той же манере. Разве ты не заметил?
Олег молчал. Я чувствовал, как напряглось все вокруг. Звон мечей в абсолютной тишине, искры, сыплющиеся при их столкновении, и больше ничего — ни единого звука, ни единого движения.
— Может быть, кончим все миром? — предложил Олег номер два. — Ведь даже если ты меня убьешь, то одновременно убьешь и частичку себя. Едва преступив порог в уничтожении самого себя, ты будешь продолжать это медленно и незаметно.
Олег молчал, сохраняя силы.
Несмотря на усталость, движения воинов стали еще более быстрыми. Они слились в одну многорукую и многоногую фигуру.
— Посланник, подумай, что ты теряешь, не став частью Бездны. Абсолютное Знание, Абсолютное Могущество...
— Абсолютное Ничто, — крикнул Олег.
Он сделал выпад и на секунду открылся. Меч Посланника Абстрактного Зла нацелился в грудь Олега. Раздался оглушительный звон, словно зазвенели сотни колокольчиков. Меч скользнул по Камню Паладинов и, пробив доспех, рубанул Олега по левому предплечью. Я не услышал, а именно почувствовал многоголосый вздох ужаса, а затем радости. В тот самый момент, когда Олег получил рану, его Меч вонзился в то место, где должно было быть сердце Посланника Абстрактного Зла. Оглушительный рев сотряс стены башни, и она начала рушиться. За считаные секунды она словно бы пережила тысячелетия. Ее стены ветшали, разваливались, пока не превратились в прах, который тут же скрыла изумрудная трава.
Смертельно раненный, Посланник Абстрактного Зла менялся. Он то напоминал бесформенную черную тень, то принимал облик мужчин и женщин самого разного возраста, затем стал похож на чудовище со многими щупальцами, почти такое же, как сидело на Маше. Затем его очертания стали полупрозрачными и подернулись фиолетовым пламенем. И все исчезло.
На ковре изумрудной травы стоял один Олег. В левой руке он сжимал обнаженный Меч, а правая прикрывала кровоточащую рану на левом предплечье. Внезапно я почувствовал какое-то движение. Там, где уходила вдаль Дорога, образовалась сплошная колеблющаяся стена. Она отливала в разных местах то белым, то черным, то серым. У меня сразу возникло чувство, что она живая. Мне казалось, что сотни глаз смотрят сейчас на Олега. А за Дорогой образовалась точно такая же. Я видел все это одновременно и сверху, и снизу, и из обеих стен. И был уверен, что я тоже частичка одной из стен.
— Ты за Дорогой, — услышал я в своей голове голос Андрея. — Ты среди бессмертных Второго поколения, наблюдателей и сильных смертных из других миров, которые пожелали смотреть Битву. Поздравляю. Мы выиграли, хотя Посланник ранен.
— Как нам вернуться обратно?
— Подожди. Я сам тебя верну. Смотри, что будет дальше.
Обе стены у Дороги заколыхались, затем раздались звуки, подобные звуку горна и сотен барабанов одновременно. Посланник повернулся к Дороге и приветственно помахал рукой. Она была в крови. Свет померк. Словно его никогда и не было. Сначала ко мне вернулось ощущения тела. Я сидел. Тер и жмурил глаза. Ко мне вернулось нормальное зрение.
— Просто отлично! — услышал я голос Андрея. — Это дело надо отпраздновать. Антон, ты как?
— Нормально.
— Видишь хорошо?
— Более-менее.
— Ты хоть понимаешь, что произошло? Вселенная спасена!
— В се так просто, — уныло отозвался я. — Словно в каком-то дешевом боевике, в сказке, правда какой-то злой сказке.
— А иначе и не бывает.
— Поединок. Фигура в белом, фигура в черном.
— Сказки правдивее жизни. Ты никогда не задумывался над тем, что сказочные существа рассказывают сказки о людях.
— Это уже было у Кэрролла, — усмехнулся я. — Единорог сказал, что считал маленьких девочек сказкой.
— Давай ты будешь верить в меня, а я в тебя.
— Снова Кэрролл. Я его обожаю. Кстати, я знаю, что его любили хиппи.
— Да. Кэрролла, Льюиса, Толкина. Мы любили сказки.
— Почему — любили?
— Хиппи больше нет. А вот сказки вечны.
— Это да.
— Пойдем на кухню. Выпьем чего-нибудь. Ах да, я забыл, тебе же нельзя. Таблетки эти гребные. Тогда чаю.
— Слушай, я, наверно, поеду к Олегу. Посмотрю, что там и как.
— Давай, это же твоя работа. Слушай... Ты неплохой таки парень. Заходи, если что, даже если из нашей конторы уйдешь. Вдруг будет что-то нужно. Заходи.
— Спасибо за гостеприимство.
Я попрощался с Андреем и поехал к дому Олега.
Тем не менее, по моим наблюдениям, подготовка к Битве шла полным ходом. Олег встретился со своим другом священником и получил нечто похожее в истинном зрении на драгоценный камень на цепочке. Штука излучала такую Силу, что на Олега иногда тяжело было смотреть. Глаза сами собой уходили от объекта. Контактов у Олега в это время было очень много.
С Игорем они встретились в один из вечеров, как оказалось, за день до Битвы. В эту встречу, несмотря на уже заведенную традицию, они даже не пили. Очень долго беседовали, в основном ни о чем. Скоро предстояла Битва, и говорить о серьезном обоим не хотелось. Расстались тоже раньше обычного. Напоследок Игорь произнес странную фразу: «Я тебя прикрою. Помни, я за твоей спиной». Олег промолчал.
Дома я составил очередной отчет и отослал его работодателям. В то же время мне пришло странное письмо. К слову сказать, я давно уже привык к странным письмам. В теме было написано: «Наблюдателю Стрельцову А. В.», то есть мне. В сообщении говорилось следующее: «Уважаемый Антон! Я являюсь бессмертным Второго поколения и принадлежу к Серым. По определенным причинам я готов вам оказать содействие в наблюдении Битвы. С вашим руководством этот вопрос согласован. С уважением, Андрей, Тихая Река». Далее прилагался телефон для связи.
Я тут же сбросил сообщение работодателям и через десять минут получил подтверждение. Как это ни странно, на данную встречу не распространялся запрет, наложенный еще в самом начале.
Что ж, я позвонил по указанному телефону. Мне ответил молодой голос. В трубке слышалась музыка, — кажется, что-то из старого рока. Я согласился на встречу завтра в полдень около памятника Кириллу и Мефодию.
В назначенный час я был на месте. Меня встретил длинноволосый блондин, одетый в джинсовку. Волосы были перехвачены на лбу кожаным ремешком. В общем, типичный хиппи восьмидесятых. Я лишний раз проверил его истинным зрением. Он выглядел так же, только был облачен в длинный серый хитон.
Мы спустились в переход. Я взял себе традиционную уже колу, собеседник последовал моему примеру. После этого мы стали не спеша прогуливаться по скверику недалеко от памятника и болтать.
— Значит, со мной тебе разрешили общаться? — спросил он.
— Да, я лишний раз уведомил начальство и получил согласие.
— Хорошо. — Парень улыбнулся.
— Сколько тебе лет? — неожиданно для себя спросил я.
— По паспорту двадцать пять, а вообще около пяти тысяч. Не могу сказать точно, поскольку в разных мирах время течет по-разному.
— Давно ты на Земле?
— Недавно, где-то лет триста. Это считается небольшим сроком.
— Почему тебе разрешили со мной общаться?
— А сотрудникам нашей организации общаться между собой не запрещено, — ухмыльнулся он.
— Ты работаешь там же, где и я? — Признаться, я был крайне удивлен.
— Да. Что тут странного, если сами Серые эту организацию и создали. Понимаешь, этот мир особенный. Я сам, если честно, не знаю почему. Слишком много бессмертных здесь перебывали и ушли. Нам хотелось бы сохранить память о них. И еще — это важно для Серых.
— На какие средства живет организация? Откуда такие бешеные зарплаты?
— Ну, во-первых, наблюдателей не так уж много, а во-вторых, я сам точно не знаю, это проблемы самой организации.
— Какую роль играешь в ней ты?
— Это трудно сказать в двух словах. Я занимаюсь посредничеством между бессмертными и вами. Есть еще вопросы?
— Что за Битва предстоит?
— Битва? Хм... Ты задал непростой вопрос. Понимаешь, в чем тут дело. Добро рассеивается по миру, порождает новое добро, а зло копится, ибо ничего не может породить. Каждый злой поступок остается в мирах, а зло, как известно, притягивает зло. Когда зла становится слишком много, оно осознает себя как личность.
— Это как?
— Да очень просто. Оно превращается в сущность. Мы называем его Посланником Абстрактного Зла.
— Почему абстрактного?
— Потому что теперь зло переполнено ненавистью ко всем живущим, породившим его. Оно не направлено на кого-то определенного.
— Хорошо, а какая роль у Олега?
— Некто из бессмертных взваливает на себя роль Посланника Абстрактного Добра. Как правило, это Светлый, но прошедший и путем Тени.
— Неужели Олег был Темным?
— Представь себе. Он должен создать Меч из Бездны в специальном месте, затем он вступит в Битву с Посланником Абстрактного Зла.
— Как часто случается Битва?
— В вашем мире время течет быстрее, в других проходят тысячелетия...
— Битва будет скоро?
— Завтра.
— И ты хочешь, чтобы я на нее посмотрел?
— Да.
— Что будет, если Олег проиграет?
— Посланник Абстрактного Зла связан с Бездной. Если Олег проиграет, Абстрактное Зло откроет путь Бездне, и все миры погрузятся в небытие.
— Это конечная смерть для всех, не только для Олега?
— Да.
— Значит, практически все существа, не связанные с Бездной, заинтересованы в его победе.
— Именно так.
— Где будет проходить Битва?
— Поскольку Посланник Абстрактного Зла нематериален для этого мира, то Битва будет проходить в ином пласте реальности.
— Олег переместится туда физически?
— Нет. Это поединок двух личностей. Физическое тело Олега будет оставаться на Земле.
— Именно поэтому его снабдили Камнем, чтобы у слуг Бездны даже не было мыслей...
— А ты хорошо соображаешь, — улыбнулся Андрей.
— Значит, ты мне поможешь увидеть Битву?
— Да, каждый бессмертный имеет право видеть ее.
— Но я же не бессмертный, как я смогу?
— Я сказал, что сделаю это. Плюс твои таблетки помогут тебе увидеть Битву и описать все твои впечатления начальству.
— Слушай, а кто вообще придумал эти таблетки, этот прибор подслушивания, который улавливает разговоры именно Олега?
— В других мирах есть более развитые технологии. Это оттуда. А к прибору приложил руку и я. — Андрей усмехнулся. — Кстати, сделать его в виде плеера была тоже моя идея.
— Здорово! — только и смог я сказать.
— Главное, чтобы наблюдателям нравилось. Битва состоится в двадцать часов по московскому времени.
— Откуда ты знаешь?
— Просто знаю, и все. За час до нее ты должен принять две таблетки. Так что лучше приезжай ко мне где-то полседьмого, чтобы в метро не плющило и менты тебя не загребли в самый ответственный момент.
— Ладно.
— Вот адрес. — Андрей протянул листок бумаги.
— Метро «Коломенская». Это ж рядом со мной.
— Тем лучше. А ты где живешь?
— На «Красногвардейской». Слушай, а ты хиппи? Прости уж за такой нескромный вопрос.
— Ага. Из последнего поколения. Нас мало осталось.
— Я тоже люблю рок-н-ролл. Тебе нравится «Крематорий»?
— Кое-что, больше Гребенщиков. А вообще, «Doors», «Led Zeppelin», «Rolling Stones». Я немного позже появился здесь, чем ожидал. Если бы я застал в сознательном возрасте конец восьмидесятых... — Андрей мечтательно закатил глаза. — С другой стороны, сейчас в вашем мире с компьютерами все отлично. Еще лет десять — и процессор, превосходящий самый мощный сегодняшний, будет размером с игольное ушко. Такие вот дела, брат рок-н-ролльщик.
— Классно. Я это все застану?
— Да, почти халявную сотовую связь, терминалы для доступа в сеть на станциях метро и еще много чего. Главное — не увлекаться. Технологиям тоже должен быть предел.
— А виртуальная реальность и все такое?
— Увидишь, приятель. Рассказывать неинтересно.
— Тогда есть стимул к жизни.
— Поверь мне, он всегда есть.
Я приехал к дому Андрея где-то десять минут седьмого. Позвонил по домофону. Андрей впустил меня.
Квартира была однокомнатная, но стильная. На дверях китайские колокольчики, на стенах гравюры в восточном стиле, в основном с драконами, огромные полки с книгами и стеллаж с дисками, совсем как у Олега. Многочисленные статуэтки Будды, индусских богов были частью интерьера. На стене висит настоящая катана, в воздухе запах ароматических свечей, бамбуковые шторы при входе на кухню. Очень стильно.
— Пива и вина не предлагаю. У тебя нынче таблетки. А вот хорошего зеленого чаю, который ты никогда не пробовал, гарантирую.
Я с благодарностью кивнул, и мы уселись на кухне пить чай. Андрей достал халву, шербет, конфеты и печенье. Я немного закусил.
— Так, давай таблетки принимай. Я принял два колеса N35. Потом мы молча продолжили пить чай.
— Как, не плющит? — поинтересовался Андрей.
— Да вроде нет. — Я встал и прошелся по комнате. — Курить у тебя можно?
— Да, вот пепельница. Что я вижу? Беломор! — ухмыльнулся он. — Ганжой не балуешься?
— Не, я пиво люблю.
— Это правильно, — похвалил Андрей. — Я вот в молодости баловался, сейчас бросил. Пью пиво и сухое вино.
На часах было начало восьмого, и мы пошли коротать время в комнату Андрея. Здесь было уютно, под приглушенный звук магнитофона мы сидели и мирно болтали о музыке, книгах и всякой прочей ерунде. От таблеток никакого видимого эффекта не было, — вероятно, мой организм уже достаточно привык к N35. Только Андрей теперь представлялся мне исключительно в истинном облике, но это меня нисколько не смущало, как и квартира, наполнившаяся странными движущимися тенями.
Андрей сел рядом со мной.
— Готов? — спросил он.
— Давай последний перекур.
— Хорошо. И сразу приходи. Я пошел на кухню, быстренько покурил, допил чай и вернулся.
— Теперь слушай внимательно. Делай все так, как я скажу.
— Хорошо.
— Закрой глаза. Расслабься, сядь на диване поудобней. Теперь говори о своих ощущениях.
Я почувствовал, как мне на голову опустилась рука Андрея.
— Что чувствуешь?
— Прикосновение руки.
— Что видишь?
— Пока ничего.
— Глубоко вдохни и резко выдохни. Я послушался.
— Теперь?
— Вижу комнату. Она мне знакома. Это комната Олега.
— Что еще?
— Олег раскладывает диван, ложится на него. Совсем без одежды.
— Теперь?
— Вижу, как он меняется. Волосы удлиняются, он становится крупнее, лицо — более грубым. На груди горит Камень... Постепенно на теле появляется одежда, что-то вроде длинного белья неопределенного цвета.
За считаные секунды на Олеге появились доспехи и сапоги вроде армейских. На шее пылал Камень, а в ножнах светился Меч Бездны. Олег сделал едва заметное движение всем телом и тут же стал полупрозрачным. Он был виден одновременно в истинном облике и в обычном, лежа обнаженным на диване.
— Последуем за ним, — услышал я голос Андрея. — Что ты теперь видишь?
О да, я узнал пейзаж. Это была та самая Дорога, которая мне привиделась во время песни на концерте. Только теперь она была где-то позади, а впереди — странная угловатая башня. Она возвышалась над изумрудной травой. Я посмотрел вверх. Над башней только синее небо, солнца не было.
Возле башни, спиной ко мне, появился Олег. Его доспехи переливались серебристым цветом, словно на них играло солнце. Это были те самые, что я видел на нем в тот день на Мальте. На голове шлем.
У меня было странное ощущение: будто кто-то присутствует здесь, и в большом количестве. Такое чувство, будто за твоей спиной стоит безмолвная толпа.
— Андрей, ты рядом?
— Да, — ответил его приглушенный голос. Я обернулся, но никого не заметил. — У меня такое чувство, что здесь полно народу.
— Да, за Битвой смотрят изо всех миров.
— Понятно.
Олег стоял в раздумье около двери. Затем он вынул из ножен Меч Бездны. Тот засверкал ярким белым пламенем.
— Я вызываю тебя, Посланник Абстрактного Зла. Я вызываю тебя на Битву.
Молчание. Олег повторил это еще дважды, но его снова встретило молчание. Он поднял левую руку и начертил в воздухе какой-то знак, ослепительно вспыхнувший светло-оранжевым цветом. Возможно, это был тот самый, что передала Маша. В воздухе возник гул, он все нарастал, затем дверь разлетелась на сотни мелких осколков, устремившихся к Олегу. Но за ним внезапно возникла темная фигура, и на Олега упало огромное черное покрывало. Осколки отлетали от него и падали на землю. Я тут же вспомнил слова Игоря: «Я буду за твоей спиной».
Темная фигура и черное покрывало исчезли.
На мгновение дверной проем заволокло тускло сверкающей дымкой, в которой медленно проступили очертания человека.
— Ты звал меня на Битву? — спросил голос, и показалось, что он разносится над всей Дорогой. Удивительно, как он походил на голос самого Олега.
— Да, звал.
— Что ж, защищайся.
Фигура вышла из тени. Я на мгновение зажмурил глаза и снова открыл. Это был Олег номер два, только в черных доспехах. Почти такое же выражение лица, та же спокойная улыбка. Он достал из ножен точно такой же по форме меч, только тот сверкал тусклым, темным светом.
— Приступим? — спросил Олег номер два.
— Да, — ответил настоящий Олег, и они стали двигаться по кругу, выставив вперед клинки.
Битва началась.
Это больше напоминало танец, чем поединок. Они кружились, то и дело пробуя защиту противника, но пока даже не смогли прикоснуться оружием друг к другу.
— Скажи, тяжело убивать себя? — спросил Олег номер два.
— Ты не я, — ответил Олег, не сбиваясь с ритма.
— Я — это ты, а ты — это я. Я тоже любил девушку Машу и у меня есть друзья. Мне тоже может быть больно.
Олег попытался пробить его оборону, но тщетно.
— Я даже фехтую в той же манере. Разве ты не заметил?
Олег молчал. Я чувствовал, как напряглось все вокруг. Звон мечей в абсолютной тишине, искры, сыплющиеся при их столкновении, и больше ничего — ни единого звука, ни единого движения.
— Может быть, кончим все миром? — предложил Олег номер два. — Ведь даже если ты меня убьешь, то одновременно убьешь и частичку себя. Едва преступив порог в уничтожении самого себя, ты будешь продолжать это медленно и незаметно.
Олег молчал, сохраняя силы.
Несмотря на усталость, движения воинов стали еще более быстрыми. Они слились в одну многорукую и многоногую фигуру.
— Посланник, подумай, что ты теряешь, не став частью Бездны. Абсолютное Знание, Абсолютное Могущество...
— Абсолютное Ничто, — крикнул Олег.
Он сделал выпад и на секунду открылся. Меч Посланника Абстрактного Зла нацелился в грудь Олега. Раздался оглушительный звон, словно зазвенели сотни колокольчиков. Меч скользнул по Камню Паладинов и, пробив доспех, рубанул Олега по левому предплечью. Я не услышал, а именно почувствовал многоголосый вздох ужаса, а затем радости. В тот самый момент, когда Олег получил рану, его Меч вонзился в то место, где должно было быть сердце Посланника Абстрактного Зла. Оглушительный рев сотряс стены башни, и она начала рушиться. За считаные секунды она словно бы пережила тысячелетия. Ее стены ветшали, разваливались, пока не превратились в прах, который тут же скрыла изумрудная трава.
Смертельно раненный, Посланник Абстрактного Зла менялся. Он то напоминал бесформенную черную тень, то принимал облик мужчин и женщин самого разного возраста, затем стал похож на чудовище со многими щупальцами, почти такое же, как сидело на Маше. Затем его очертания стали полупрозрачными и подернулись фиолетовым пламенем. И все исчезло.
На ковре изумрудной травы стоял один Олег. В левой руке он сжимал обнаженный Меч, а правая прикрывала кровоточащую рану на левом предплечье. Внезапно я почувствовал какое-то движение. Там, где уходила вдаль Дорога, образовалась сплошная колеблющаяся стена. Она отливала в разных местах то белым, то черным, то серым. У меня сразу возникло чувство, что она живая. Мне казалось, что сотни глаз смотрят сейчас на Олега. А за Дорогой образовалась точно такая же. Я видел все это одновременно и сверху, и снизу, и из обеих стен. И был уверен, что я тоже частичка одной из стен.
— Ты за Дорогой, — услышал я в своей голове голос Андрея. — Ты среди бессмертных Второго поколения, наблюдателей и сильных смертных из других миров, которые пожелали смотреть Битву. Поздравляю. Мы выиграли, хотя Посланник ранен.
— Как нам вернуться обратно?
— Подожди. Я сам тебя верну. Смотри, что будет дальше.
Обе стены у Дороги заколыхались, затем раздались звуки, подобные звуку горна и сотен барабанов одновременно. Посланник повернулся к Дороге и приветственно помахал рукой. Она была в крови. Свет померк. Словно его никогда и не было. Сначала ко мне вернулось ощущения тела. Я сидел. Тер и жмурил глаза. Ко мне вернулось нормальное зрение.
— Просто отлично! — услышал я голос Андрея. — Это дело надо отпраздновать. Антон, ты как?
— Нормально.
— Видишь хорошо?
— Более-менее.
— Ты хоть понимаешь, что произошло? Вселенная спасена!
— В се так просто, — уныло отозвался я. — Словно в каком-то дешевом боевике, в сказке, правда какой-то злой сказке.
— А иначе и не бывает.
— Поединок. Фигура в белом, фигура в черном.
— Сказки правдивее жизни. Ты никогда не задумывался над тем, что сказочные существа рассказывают сказки о людях.
— Это уже было у Кэрролла, — усмехнулся я. — Единорог сказал, что считал маленьких девочек сказкой.
— Давай ты будешь верить в меня, а я в тебя.
— Снова Кэрролл. Я его обожаю. Кстати, я знаю, что его любили хиппи.
— Да. Кэрролла, Льюиса, Толкина. Мы любили сказки.
— Почему — любили?
— Хиппи больше нет. А вот сказки вечны.
— Это да.
— Пойдем на кухню. Выпьем чего-нибудь. Ах да, я забыл, тебе же нельзя. Таблетки эти гребные. Тогда чаю.
— Слушай, я, наверно, поеду к Олегу. Посмотрю, что там и как.
— Давай, это же твоя работа. Слушай... Ты неплохой таки парень. Заходи, если что, даже если из нашей конторы уйдешь. Вдруг будет что-то нужно. Заходи.
— Спасибо за гостеприимство.
Я попрощался с Андреем и поехал к дому Олега.
Меч Бездны
Али ибн Факих остановил войско. Он был правой рукой своего повелителя и его мечом, а также его глазами. Но отнюдь не того, кто послал его завоевывать полупустой город. Он был глазами хозяина, владыки вечной Тени, Шайраха. Он знал, здесь скоро свершится нечто. И он должен узреть это. Новый Посланник вступит в свои права. Ради этого он даже на время оставил свое бессмертное тело и облачился в смертную плоть. Для того чтобы посмотреть. Ведь говорят, что Посланник прошел и путем Тени. Посмотреть...
— Остановиться! Остановиться! -разносилось по войску.
Когда войско замедлило движение, ибн Факих передал через командиров, что, перед тем как войти в Священный город, куда волей Аллаха был перенесен сам пророк, все совершат намаз.
Войско стояло на коленях, войско молилось. Гул разносился по земле, и это было даже страшнее, чем топот копыт. Ибн Факих тоже молился. Язык был похож, но слова другие. Он молился властителю Тени. И молил его о том, чтобы миссия была выполнена. Он, так же как и остальные, склонялся на своем молитвенном коврике, но мысли его были далеко. После намаза войско продолжило поход. «Увидеть Посланника и приветствовать врага Бездны». Это было его целью. Войско шло на Иерусалим.
— Быстрее, быстрее! — подгоняли толпу воины.
Хотя подгонять было бесполезно. Люди и так шли как могли. Со своими узлами, телегами, мешками, детьми.
— Быстрее, быстрее! Они могут кинуться вслед! — надрывал глотку какой-то рыцарь.
Генрих с Зигмундом и их два оруженосца тащились в самом конце. Тамплиер ехал чуть впереди. Люди шли медленно, слишком медленно. Это было плохо. И если входящие в город кинутся в погоню, то небольшая горстка рыцарей в арьергарде будет через несколько минут сметена.
— Смотрите! — крикнул кто-то из толпы. Зигмунд вздрогнул. Этот возглас не предвещал ничего хорошего.
— Смотрите! Смотрите! — повторился возглас. — Это стяг крестоносцев. Свои вошли в город. Свои! Они подняли стяг, чтобы мы возвращались.
— Ложь! — сразу же отреагировал Генрих. — Ложь! Не слушайте его!
Однако толпа уже успела отреагировать. Другие тоже заметили поднятый стяг крестоносцев.
— Остановитесь! — кричали рыцари. Похоже, только они понимали, что происходит: хорезмийцы пошли на уловку.
Но толпу было уже не остановить. Люди рвались в город. Бросали телеги, навьюченный скот, детей и бежали, бежали к городу.
— Генрих! Обман!
— Зигмунд! Прикроем первых, кто побежал. Весть быстро разнесется, остальные двинутся дальше.
— Эй, тамплиер! Ты с нами? — крикнул Зигмунд уже спешащему к ним Жану.
— С нами Бог! — крикнул тот.
— С нами Бог! — ответили нестройные голоса позади.
Вперед толпы вырвался десяток рыцарей. Генрих и Зигмунд скакали среди них. Верная смерть. Только бы толпа остановилась. Полетели стрелы. Оруженосец Зигмунда упал первым. Потом еще несколько рыцарей. Схлестнулись с хорезмийцами. А толпа бежала. Кое-кто уже попал под копыта хорезмийских коней. «Глупая уловка, глупые люди. Не вернуться теперь домой. Где Генрих?» Генрих рубился сразу с двоими. Десяток рыцарей против огромного войска.
— Да остановитесь вы!!! — крикнул Генрих. — Назад! Назад, вам говорят!
Люди и сами уже бежали обратно, поняв наконец, что происходит. Рядом с Зигмундом с коня свалился знакомый тамплиер. Рубились жестко. Пути назад теперь не было. Каждый хотел дорого продать свою жизнь.
Их осталось трое: Генрих, Зигмунд и еще какой-то незнакомый рыцарь. В последний момент он решил повернуть обратно и упал с коня. Генрих и Зигмунд остались вдвоем. Побросали мечи. Что делать, если и так все понятно. Только сейчас Зигмунд увидел, что Генрих пронзен двумя стрелами и еле сидит на лошади. Больше в живых никого не было.
Хорезмийцы взяли их в кольцо. Вперед выехал воин. По доспехам и одежде вроде как простой. Но Зигмунд сразу понял: предводитель. И по обычаю в простой одежде сражается. К тому же... Зигмунд напряг зрение. Кровоточила рана в предплечье, но тем не менее... Первый! Неужели и впрямь Первый?
Он и приветствовал Зигмунда на языке Первых, который в общем шуме был так похож на язык неверных. Темный. Что ж ожидать?
Первым делом Зигмунд подъехал к Генриху и поддержал его, чтобы тот не свалился с седла.
— Значит, ты? — спросил Темный.
— Что — я?
— Будущий Посланник.
— Остановиться! Остановиться! -разносилось по войску.
Когда войско замедлило движение, ибн Факих передал через командиров, что, перед тем как войти в Священный город, куда волей Аллаха был перенесен сам пророк, все совершат намаз.
Войско стояло на коленях, войско молилось. Гул разносился по земле, и это было даже страшнее, чем топот копыт. Ибн Факих тоже молился. Язык был похож, но слова другие. Он молился властителю Тени. И молил его о том, чтобы миссия была выполнена. Он, так же как и остальные, склонялся на своем молитвенном коврике, но мысли его были далеко. После намаза войско продолжило поход. «Увидеть Посланника и приветствовать врага Бездны». Это было его целью. Войско шло на Иерусалим.
— Быстрее, быстрее! — подгоняли толпу воины.
Хотя подгонять было бесполезно. Люди и так шли как могли. Со своими узлами, телегами, мешками, детьми.
— Быстрее, быстрее! Они могут кинуться вслед! — надрывал глотку какой-то рыцарь.
Генрих с Зигмундом и их два оруженосца тащились в самом конце. Тамплиер ехал чуть впереди. Люди шли медленно, слишком медленно. Это было плохо. И если входящие в город кинутся в погоню, то небольшая горстка рыцарей в арьергарде будет через несколько минут сметена.
— Смотрите! — крикнул кто-то из толпы. Зигмунд вздрогнул. Этот возглас не предвещал ничего хорошего.
— Смотрите! Смотрите! — повторился возглас. — Это стяг крестоносцев. Свои вошли в город. Свои! Они подняли стяг, чтобы мы возвращались.
— Ложь! — сразу же отреагировал Генрих. — Ложь! Не слушайте его!
Однако толпа уже успела отреагировать. Другие тоже заметили поднятый стяг крестоносцев.
— Остановитесь! — кричали рыцари. Похоже, только они понимали, что происходит: хорезмийцы пошли на уловку.
Но толпу было уже не остановить. Люди рвались в город. Бросали телеги, навьюченный скот, детей и бежали, бежали к городу.
— Генрих! Обман!
— Зигмунд! Прикроем первых, кто побежал. Весть быстро разнесется, остальные двинутся дальше.
— Эй, тамплиер! Ты с нами? — крикнул Зигмунд уже спешащему к ним Жану.
— С нами Бог! — крикнул тот.
— С нами Бог! — ответили нестройные голоса позади.
Вперед толпы вырвался десяток рыцарей. Генрих и Зигмунд скакали среди них. Верная смерть. Только бы толпа остановилась. Полетели стрелы. Оруженосец Зигмунда упал первым. Потом еще несколько рыцарей. Схлестнулись с хорезмийцами. А толпа бежала. Кое-кто уже попал под копыта хорезмийских коней. «Глупая уловка, глупые люди. Не вернуться теперь домой. Где Генрих?» Генрих рубился сразу с двоими. Десяток рыцарей против огромного войска.
— Да остановитесь вы!!! — крикнул Генрих. — Назад! Назад, вам говорят!
Люди и сами уже бежали обратно, поняв наконец, что происходит. Рядом с Зигмундом с коня свалился знакомый тамплиер. Рубились жестко. Пути назад теперь не было. Каждый хотел дорого продать свою жизнь.
Их осталось трое: Генрих, Зигмунд и еще какой-то незнакомый рыцарь. В последний момент он решил повернуть обратно и упал с коня. Генрих и Зигмунд остались вдвоем. Побросали мечи. Что делать, если и так все понятно. Только сейчас Зигмунд увидел, что Генрих пронзен двумя стрелами и еле сидит на лошади. Больше в живых никого не было.
Хорезмийцы взяли их в кольцо. Вперед выехал воин. По доспехам и одежде вроде как простой. Но Зигмунд сразу понял: предводитель. И по обычаю в простой одежде сражается. К тому же... Зигмунд напряг зрение. Кровоточила рана в предплечье, но тем не менее... Первый! Неужели и впрямь Первый?
Он и приветствовал Зигмунда на языке Первых, который в общем шуме был так похож на язык неверных. Темный. Что ж ожидать?
Первым делом Зигмунд подъехал к Генриху и поддержал его, чтобы тот не свалился с седла.
— Значит, ты? — спросил Темный.
— Что — я?
— Будущий Посланник.