Соловьев Антон. Злая сказка

   Начиналась прежняя жизнь. Мои статьи снова охотно брали в разных издательствах. Я подвизался снова вести нулевые фирмы. Еще и учился. В общем, все по-старому. Изредка, когда выдавалось свободное время, приходил с прибором и слушал Олега. С Игорем у них был какой-то разлад. Я даже не мог понять, в чем суть. Да и вообще, это теперь не мое дело. Главное — есть новый Посланник. Пусть он и разгребает.
   Решил я и проблему с отцом. Он-то догадался, что я больше не работаю на наблюдателей. Как-то в пятницу я взял бутылку виски. Знал, что отец еще с Египта этот напиток очень уважает. Заказал пиццу на дом как раз к его приходу. Моя мама, директор школы, была в то время в командировке. Момент идеальный.
   Отец пришел к накрытому столу и очень был рад.
   — Пап, поговорить пора.
   — Давно пора. Мне на два пальца и содовой. Льда не забудь. Пиццу сам бы сделал. У тебя лучше покупной получается.
   Я все сделал, как он сказал.
   — Так поговорим?
   — А когда мы с тобой не разговаривали? Я рассказал ему все. Правда, в более сжатом виде. Отец хмурился. Пил очень мало, больше ел.
   Задавал вопросы. Надо сказать, очень сложные. После разговора я удалился к себе. Вскрыл тайник под ковром и вернулся.
   — Вот, — я демонстративно взял из стопки стобаксовую купюру и засунул в карман штанов. — Это мне, а это все вам.
   — Сколько здесь?
   Я ответил. Отец приподнял брови.
   — Жалеешь, что ушел с этой работы? — спросил он, глотнув виски.
   — Нет.
   — Ну и правильно! У тебя, Антон, есть самая важная, самая главная работа в жизни — служить Богу. А это ты можешь делать везде. Остальное все преходящее, — он пролистнул пачку баксов. — Преходящее. Да, преходящее. И еще что хочу сказать тебе. Напиши роман. Пусть люди знают. А у тебя получится.
   Я промолчал.
   После этого разговора мы никогда не возвращались к теме моей прошлой работы. Однако хороший ремонт в квартире сделали, мебель обновили и дачу привели в порядок. Так что свой вклад в бюджет семьи я внес.
   Наступила поздняя осень. Вот-вот должен выпасть первый снег, и я решился. Пора было поговорить с Олегом.

ЭПИЛОГ

   В Москве пошел первый снег. Белоснежные хлопья падали на асфальт, оставляя мокрые лужицы. Снег шел как сплошная завеса, и казалось, что ты тонешь в этой густой белой кисее. Я стоял на углу дома и смотрел за знакомым до боли подъездом. Олег и Игорь вышли не спеша. Олег вынул из кармана трубку и набил табаком. Игорь достал пачку сигарет и закурил. Я вставил наушник в ухо. Послышался привычный треск, а затем я услышал голос Игоря:
   — Давай, Олег, я пойду.
   — Счастливо тебе, до встречи.
   — Не знаю насчет встречи. Я устал. Очень устал от всего этого. Бессмертные... Бездна... Как бы мне хотелось не верить во все это. Как бы хотелось... Ты говорил, что у Посланника есть право на одну спокойную жизнь...
   — Говорил...
   — Я ухожу, Олег, понимаешь, совсем ухожу. Я хочу жениться и иметь детей, работать в своей конторе и не думать о том, что впереди меня ждет только Битва. Я ухожу, так как считаю, что мое обучение окончено.
   — Так и есть. Помнишь, я тебе говорил, что смысл твоего ученичества — это найти свой собственный путь, каким бы он ни был.
   — Посланник за себя решает сам.
   — Ты это хорошо усвоил. Прощай.
   — Прощай.
   Игорь медленно растворялся в белой кисее. Олег смотрел ему вслед и курил трубку. Издали мне трудно было разглядеть выражение его лица, но я готов был поклясться, что он улыбается.
   Я решил... Нет, я вправду решил подойти. Коль меня выперли из наблюдателей, то я ничего уже не теряю. Да и потом, мне просто интересно. Интересно узнать, ради чего я угробил столько времени. Ради надменных придурков, которым выпал счастливый билет, и они могут жить столько, сколько сами захотят, или же все-таки в этом есть какой-то тайный смысл, а такие, как Олег, глубоко несчастны. Ведь не зря профессор Толкин писал, что смерть человека — это именно дар Творца.
   Я подошел. Как глупо я, наверное, смотрелся со стороны. В своей черной рокерской кожанке и армейских ботинках подходить к Олегу, который, даже выходя проводить из подъезда друга, одевается, по моим меркам, как на праздник. Впрочем... А что — впрочем? Это все дело бессмертных. А я теперь самый обычный человек. Обычный, если когда-нибудь пройдет действие этих чертовых таблеток.
   — Извините, у вас не будет зажигалки? Олег порылся в кармане пальто и протянул мне зажигалку.
   — Спасибо. — Я прикурил.
   — Не за что, наблюдатель. — Олег усмехнулся, я тоже ответил ему ухмылкой.
   — Поговорим, бессмертный?
   — Поговорим... Только что ты хочешь услышать? Я молчал. Действительно — что?
   — Хочешь, я расскажу тебе, каково это — быть бессмертным? Расскажу про столетия одиночества и непонятной тоски. Про то, как в Египте появился странный философ-бродяга, который стал святым Антонием. Про короля Артура и рыцарей Круглого стола. Ведь это все было на самом деле. Почти, — Олег усмехнулся, — как у Марка Твена. Хочешь, расскажу, как стоял за спиной Аттилы Гунна и смотрел на горящий Рим. И про жаркое солнце Палестины, и про то, как я хоронил в пустыне своего друга. Расскажу про развевающееся на ветру знамя крестоносцев и как был потерян Иерусалим... Хочешь, расскажу о других мирах, где все почти так же, как здесь, разве что другой рисунок горит на ночном небе.
   — Я хотел бы услышать историю с самого начала.
   — Что ж, пошли со мной, и ты ее услышишь. Только это будет сказка. Злая сказка.
   — Но у этой сказки хороший конец?
   — Думаю, что да, но сказка от этого не станет добрее. Тем более что ей еще далеко до конца.
   Я промолчал и зашел вслед за Олегом в подъезд его дома.
   Знакомый подъезд. Я шел словно к себе домой. И это не укрылось от взгляда Олега, Он улыбнулся.
   — Трудно было быть Посланником? — спросил я небрежно.
   — Как наблюдателем, — ответил он в тон мне.
   Мы вошли в его квартиру. Все было знакомо. Картины и статуэтки, щиты и мечи на стене в спальне Олега. Было так же уютно и хорошо.
   — Вы, бессмертные, любите уют.
   — Ты был у кого-то еще на квартире?
   — Был. Перед Битвой.
   — Все это оттого, что у нас нет дома.
   — Я уже понял.
   — Что будешь пить? Водку, вино?
   — А пиво есть?
   — Есть. Все-таки, может, что покрепче?
   — Нет, пиво.
   — Ну тогда пошли на кухню.
   — Слушай, а для чего это тебе? Я понимаю, выговориться и все такое...
   — Нет, есть более прозаическая цель. Ты парень молодой. Силы в тебе есть. Напиши про меня, просто напиши.
   — Ты бы лучше хорошего писателя нанял. Я-то полный профан.
   — Зато ты все видел своими глазами, а что не видел, я тебе расскажу.
   — С самого начала?
   — С самого начала.
   — Еще вопрос. Я тут трубку купил. Научишь курить?
   — Научу.
   — Хорошо, я готов записать сказку. Злую или добрую, хорошую или так себе?
   — Это уже зависит от тебя.
   — Но все равно это останется сказкой для читателей.
   — Кто знает. Может, правы древние легенды, которые говорят о том, что сказочные существа живут, пока в них верят.
   — Может быть. Начинай, я слушаю.