Страница:
Старшины старых донских казаков не сочувствовали этой новоприбылой толпе, этим голутвенным людям (голь, голяки), как их тогда называли, и потому голутвенные должны были искать себе особенного предводителя и действовать особо; предводитель нашелся: то был донской казак Степан Тимофеев Разин с братом Фролом. Сперва Разин хотел промышлять, по обычаю, над Азо-вом, но не был допущен донцами, которые находились в мире с азовцами; тогда Разин решился пробраться на восток, на Волгу и на Яик (Урал), откуда получил приглашение от подобных ему воровских казаков; Разин счастливо пробрался на Яик, взял обманом здешний городок и засел в нем на зиму; царские отряды, высланные против него, были разбиты; на служилых людей и горожан напал страх, пошел слух, что Разин колдун, что его ни ружье, ни сабля не берет и пушки по нем не стреляют; тем с большею охотою собирались в разных местах воровские шайки для соединения с счастливым атаманом.
Весною Разин вышел в Каспийское море, грабил все суда, шедшие из Персии в Астрахань, приставал к персидским берегам, опустошал села, города, разбил персидский флот. В конце лета 1669 года Разин возвратился в устье Волги с огромною добычею; к нему навстречу выплыл из Астрахани отряд царского войска, но вместо битвы воевода послал сказать Разину, что государь простит его, позволит возвратиться спокойно на Дон, если казаки отдадут пушки, взятые из царских судов и городов, служилых людей, забранных неволею, морские суда и пленных персиян.
Мы видели из примера донских казаков, что государство при слабости своей смотрело не так строго на действия казаков, если они обращались только против чужих стран; при слабости государства считалось нужным давать выхода этим беспокойным силам; пример Польши и казаков малороссийских научил, как опасно было удерживать у себя эти силы в далеких украйнах; на устьях Волги воеводы не имели достаточно войска и потому не могли надеяться на верный успех в борьбе с казаками, доведенными до крайности, и притом боялись сочувствия к казакам в своих ратных людях, в стрельцах и в остальном народонаселении, особенно в низших слоях его. Чем необразованнее общество, тем сильнее в его членах стремление обнаруживать, употреблять физическую силу, тем сильнее в них стремление как можно меньше трудиться, а жить на счет чужого труда; подобная жизнь приобретает для них особенную прелесть, особый почет; отсюда у варварских народов презрение к труду, который предоставляется рабам и женщинам, и почет исключительный войне, которая у варваров значит одно и то же, что хищничество. Как в русском украинском народонаселении сильно было сочувствие к казацким подвигам, видно из того, что когда купцы из украинских городов приезжали на Дон к казакам для торговли и узнавали, что казаки сбираются на море громить турецкие берега и корабли, то присоединялись к ним. Тем больше сочувствия к казакам было у холопей и крестьян, которых казачество прельщало вольностью.
Разин принял предложение царских воевод, приехал в Астрахань, принес повинную, но условий, на которых получил прощение, не исполнял, не выдал всех пленных и "всех пушек; воеводы не настаивали, потому что удаль, счастье, богатство, щедрость Разина произвели сильное впечатление на астраханский народ. В начале сентября Разин отправился из Астрахани вверх по Волге и на дороге еще начал буйствовать, а когда явился на Дон, то со всех сторон начали сбираться к нему голутвенные; он сделался предводителем особого большого войска, не хотел знать старого атамана донских казаков Корнила Яковлева, удерживавшего казаков в покорности государству, и прямо кричал, что пора идти против бояр. В мае 1670 года Разин с своею шайкою поплыл вверх по Дону, переволокся на Волгу; большинство жителей Царицына сдали ему свой город, царский воевода погиб от мятежников.
Отряд стрельцов, высланных против Разина, был разбит, Камышин сдан, в Астрахани между стрельцами и простым народом обнаружилось расположение к знаменитому атаману. Под Черным Яром Разин встретил флот, шедший против него под начальством одного из астраханских воевод, князя Семена Львова, но стрельцы, плывшие на этом флоте, как только увидали Разина, закричали:
"Здравствуй, наш батюшка, смиритель всех наших лиходеев!", начали вязать своих начальников и выдавать казакам. "Будут против меня драться в Астрахани?"
- спросил их Разин. Ему отвечали: "В Астрахани свои люди: только ты придешь, тут же тебе город сдадут". И действительно, как только (в июне) разинские казаки приступили к астраханскому кремлю, то сами астраханцы подавали им руки и пересаживали через стены. Когда казаки вошли в город, то чернь бросилась бить людей высших чинов, ограблены были церкви, лавки; Астрахань, как и все города, занимаемые мятежниками, получила казацкое устройство, т. е.
жители разделены на тысячи, сотни и десятки под начальством выборных атаманов, есаулов, сотников и десятников, заведен казацкий круг, или старинное вече, начались беспрерывные убийства лучших людей и бражничанье казаков с чернью.
Старший воевода князь Прозоровский был сброшен с высокой колокольни; сын его также варварски умерщвлен.
В половине июля Разин, оставив в Астрахани атаманом Василия Уса, поплыл вверх по Волге, взял Саратов, Самару, в которых поступал так же, как и в Астрахани; рассыльные его рассеялись по нынешним губерниям Нижегородской, Тамбовской, Пензенской и дальше, поднимая чернь против лучших людей, обещая везде установить казацкое равенство, но, зная, что в народе крепко уважение к царю и духовенству, Разин распустил слух, что при нем находятся сын царя Алексея Михайловича царевич Алексей (умерший в начале того же года) и патриарх Никон; возмущены были черемисы, чуваши, мордва, татары. Но эти мятежники не дождались к себе Разина; в сентябре подошел он под Симбирск, под которым целый месяц был задержан воеводою Иваном Богдановичем Милославским, а между тем успел подойти к Симбирску князь Юрий Барятинский с царским войском, с солдатами, выученными по-новому, и поразил наголову Разина, который после того ночью, бросив своих союзников - чернь, убежал с одними казаками вниз по Волге; остальные мятежники бросились было бежать за ним, но были настигнуты и разгромлены царскими войсками.
Обаяние, производимое Разиным, исчезло после первой неудачи: его не впустили теперь ни в Самару, ни в Саратов; приехав зимою на Дон, он хотел было поднять здешних казаков, но не успел: атаман Корнил Яковлев схватил Разина и отослал в Москву, где его казнили 6 июня 1671 года.
После бегства Разина из-под Симбирска бунт продолжался еще между Окою и Волгою: как в смутное время, крестьяне убивали помещиков и управителей, составляли казацкие шайки и страшно свирепствовали над лучшими людьми в захваченных ими городах; мордва, чуваши и черемисы также разбойничали.
Князь Борятинский поразил мятежников в Алатырском уезде (в ноябре 1670-го); с другой стороны князь Щербатов разбил другую толпу, сбиравшуюся было приступить к Нижнему Новгороду; князь Долгорукий поразил третью под Арзамасом, после чего бунт был утишен; при этом утишении погибло до ста тысяч народа. В Астрахани наместник Разина, Васька Ус, продолжал свирепствовать, пытал и сбросил с колокольни митрополита Иосифа; казаки отправились было вторично из Астрахани вверх по Волге, но вторично потерпели поражение под Симбирском от воеводы Шереметева. Прежний защитник Симбирска боярин Милославский подступил под Астрахань, которая и сдалась в ноябре 1671 года. Но на севере при осаде Соловецкого монастыря правительство не могло употребить большого войска, и потому эта осада продлилась до 1676 года: 22 января этого года воевода Мещеринов взял наконец монастырь приступом и перевешал мятежников.
12. Смуты малороссийские, война турецкая и кончина царя Алексея.
В то время как царь Алексей Михайлович должен был заниматься укрощением мятежа на севере и юго-востоке, смуты не прекращались в Малороссии, по поводу которых Московское государство должно было теперь вступить в борьбу с Турциею. Осенью 1665 года приехал в Москву гетман Брюховецкий вместе с другими начальными людьми малороссийскими и бил челом, чтоб государь принял все малороссийские города, чтоб доходы с них собирались прямо в государеву казну и чтоб государь послал во все города воевод своих с людьми ратными. Так как в Киеве в это время не было митрополита, то Брюховецкий просил, чтоб в митрополиты туда был прислан святитель русский из Москвы, который должен находиться под властью московского патриарха, а не константинопольского, как прежде бывало.
Государь велел за это Брюховецкого милостиво похвалить, пожаловал его в бояре, других старшин, приехавших с гетманом,- в дворяне, все получили богатые подарки; просьбы гетмана были исполнены, кроме просьбы о митрополите:
государь не хотел решить такого важного дела без пересылки с константинопольским патриархом. В Москве все - и великороссияне и малороссияне - были довольны, но не были довольны в Малороссии. Прежде всего восстало на Брюховецкого высшее духовенство малороссийское за просьбу о митрополите: духовенство требовало, чтоб ему позволено было выбрать митрополита из своей среды и чтоб митрополит был по-старому под властью константинопольского патриарха, а не московского. Особенно стал действовать против гетмана старый друг его епископ Мстиславский Мефодий, управлявший киевскою митрополиею. Мещане были рады новому порядку, переходу власти к царским воеводам, говорили казакам и старшине их: "Теперь нас Бог от вас освободил, вперед не будете грабить и домов наших разорять".
Но тем более были недовольны казаки, и особенно люди начальные. Запорожье волновалось. Волнения еще более усилились после Андрусовского перемирия:
на казаков напал страх, что теперь Москва приберет их к рукам. В 1667 году в Запорожье убили царского посланника, ехавшего в Крым. В Москве, разумеется, не могли благосклонно смотреть на подобные явления и переменили тон, что еще более пугало и раздражало в Малороссии. Между недовольными оказался и епископ Мефодий, которому не было в Москве прежней чести: попросил он однажды соболей - соболей не дали и при отпуске в Малороссию строго наказали помириться с гетманом. Мефодий действительно помирился с Брюховецким, даже сосватал дочь свою за его племянника, но вместе стал наговаривать гетману на московское правительство, пугать, что московское войско идет в Малороссию разорить все без остатку, что Украину отдают Польше.
Брюховецкий был напуган, приготовлен к измене, а тут новое искушение:
Дорошенко дал ему знать, что уступит ему свою булаву и таким образом будет он, Брюховецкий, гетманом обеих сторон Днепра, но прежде всего он должен выжить из Украины воевод московских, отложиться от царя и отдаться под покровительство султана. Брюховецкий, прельщенный честью быть гетманом обеих сторон Днепра, вдался в обман и в январе 1668 года созвал раду в Гадяче, где было положено: отступить от царя Алексея, поддаться султану турецкому, послать за татарами в Крым и выживать из городов воевод московских.
Вследствие этого решения в Тадяче 120 великороссиян пали под ножами убийц; воеводы стародубский и новгород-северский погибли защищаясь; в некоторых других городах воеводы были захвачены в плен, остальные успели отбиться.
Но Брюховецкий недолго нажил после этого: казаки его передались Дорошенке, который велел убить Брюховецкого.
Дорошенко, ставши гетманом обеих сторон Днепра, действовал удачно против московских войск на левой стороне, но не мог долго пробыть здесь сам и оставил наказным гетмана Многогрешного. Следствием удаления Дорошенко было то, что восточная сторона опять потянула к Москве. Многогрешный завел сношения с государем, настаивая, чтоб воеводы московские были выведены из всех городов малороссийских, ибо от их присутствия здесь произошло все зло. Требование Многогрешного сильно поддерживал черниговский архиепископ Лазарь Баранович.
Но с другой стороны, нежинский протопоп Симеон Адамович давал знать, что никак нельзя выводить воевод, что весь народ вопиет, под казацкою работою жить не хочет, что все говорят: "За государем живучи, в десять лет того мы не видали, что теперь увидим в один год за казаками".
В марте 1669 года созвана была рада в Глухове, где Многогрешный был избран гетманом, после чего постановлено было, чтоб воеводам московским и ратным людям быть только в Киеве, Переяславле, Нежине, Чернигове и Остре и не должны они мешаться в дела малороссийские; доходы в казну будут собирать малороссияне, как было при Богдане Хмельницком; из этих доходов получают жалованье старшины и казаки, которых остается 30000; гетман будет жить в Батурине. И двух лет не пробыл Многогрешный на гетманстве: старшины вдруг напали на него, схватили, сковали и отослали в Москву, обвиняя его в сношениях с Дорошенком, в намерении поддаться султану. Свергнутого гетмана сослали в Сибирь, и в июне 1672 года избран был на его место Иван Самойлович.
Между тем вследствие подданства Дорошенкова Турции новая опасная война стала грозить обоим государствам. Московскому и Польскому, ибо султан, принимая в свое покровительство Дорошенка, не думал ограничиваться одною тою областью, где господствовал последний, но объявлял себя повелителем всех казаков, всей Украины, поделенной между Москвою и Польшею.
В августе 1672 года гроза разразилась: султан Магомет IV, окончивши войну с венецианами, устремился на Украину, в то время когда в Польше царствовала страшная смута между королем и вельможами, мешавшая быстрому и общему действию; крымский хан и Дорошенко присоединились к султану, который взял Каменец, оплот Польши с юга: церкви христианские были обращены в мечети, улицы мостили образами. В Москве царь созвал собор из духовенства, бояр и думных людей, известил его об успехах султана, о замыслах его идти весною под Киев и спрашивал, что делать. Назначили чрезвычайные сборы, царь объявил намерение принять лично начальство над войском, но до этого не дошло: король Михаил Вишневецкий, преемник Яна Казимира, поспешил заключить мир с султаном, отдавши ему казаков, Каменец и обязавшись платить ежегодную дань. Но сейм отказался утвердить постыдный договор короля своего; война продолжалась, тут-то прославился своими подвигами коронный гетман Ян Собеский.
В 1673 году умер король Михаил. Противная Яну Собескому сторона предложила престол польский сыну царя Алексея царевичу Феодору, но сам царь хотел быть избранным в короли; дело, как и прежде, не могло состояться, потому что поляки не хотели иметь королем некатолика. Избран был Ян Собеский.
Между тем в конце 1673 и в 1674 году московские войска вместе с восточными малороссийскими казаками вели счастливо войну с Дорошенком и татарами на западной стороне Днепра. Но плоды этих успехов были потеряны, когда в другой раз явился турецкий султан в Украине: московские войска ушли на свою сторону Днепра, и несчастная западная сторона подвергалась страшному опустошению; когда султан ушел, московские войска опять начали утверждаться на западной стороне, но в это время, 29 января 1676 года, умер царь Алексей Михайлович на сорок седьмом году от рождения.
От первой жены, Марьи Ильиничны Милославской (умершей в марте 1669 года), он оставил двоих сыновей, Феодора и Ивана, и пять дочерей; от второй - Натальи Кирилловны Нарышкиной (на которой женился в январе 1671 года) - сына Петра (родившегося 30 мая 1672 года) и двух дочерей. Наследником своим царь в 1674 году провозгласил царевича Феодора.
13. Подготовка к преобразованию в царствование Алексея Михаиловича; Симеон Полоцкий. Мы видели, как и в царствование Михаила Феодоровича чувствовалась потребность в науке, в сближении с иностранцами, которые могли принести в Россию науку и искусства свои. В царствование Алексея Михайловича эта потребность чувствовалась все сильнее и сильнее. В начале царствования боялись перемены старых обычаев на новые, иностранные; этой перемены не последовало, время еще не пришло для того, перемена эта, или так называемое преобразование, подготовлялось только. Чувствовали сильную потребность в науке для Церкви и государства, но из опасения за чистоту веры православной боялись прямо обратиться за нею к иностранцам иноверным и обратились сначала к западной православной Руси, в которой школьное образование, как мы видели, распространилось вследствие борьбы с католицизмом.
Для перевода книг вызваны были в Москву из Киева ученые монахи Епифаний Славинецкий, Арсений Сатановский, при дворе явился ученый белорус Симеон Полоцкий, которому государь поручил воспитание сыновей своих. Таким образом, впервые сыновья царя московского получили школьное образование; Симеон Полоцкий был писатель неутомимый; писал против раскольников (Жезл Правления, 1668 года), писал похвальные стихи, или вирши, проповеди, драматические сочинения, предметы для которых брал из священной истории, собирал из иностранных сочинений древних и новых нравственные правила, изречения, описания добродетелей и пороков и все это переводил на русский язык виршами, для того чтоб привлекали приятности к частому чтению и легче удерживались в памяти. Пример из дворца начал действовать: вельможи также начали учить детей своих иностранным языкам, на что Симеон Полоцкий указал в своих виршах: "Был король французский именем Франциск Первый; так как он любил Писание и мудрость (а родители его не любили их, но, подобно варварам, жили в простоте), то немедленно дети знатных людей стали учиться, угождая королевской склонности; таким образом, по примеру королевскому, мудрость распространилась во всей стране.
Обычай есть у людей подражать царю, все любят то, что ему любезно; благо тому царству, в котором царь приемлет благие нравы для исправления всех".
Вследствие присоединения Малороссии и беспрестанных сношений с Польшею в Москве начало распространяться знакомство с польским языком и литературою.
Черниговский архиепископ Лазарь Баранович, посвящая царевичам изданные им на польском языке книги, писал государю: "Знаю, что царевич Феодор Алексеевич не только на нашем природном, но и на польском языке читает книги; знаю, что и бояре этим языком не гнушаются, но читают книги и истории польские в сладость".
14. Ордин-Нащокин. В деле этой подготовки к преобразованию из вельмож царя Алексея Михайловича более других замечательны бояре Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин и Артамон Сергеевич Матвеев. Сын незначительного псковского помещика, Нащокин стал известен во время шведской войны как храбрый воевода и вместе как человек искусный в ведении переговоров; из дипломатических поручений, исполненных Нащокиным, самым важным было заключение Андрусовского перемирия. Нащокин сильнее других стал провозглашать о необходимости преобразований и указывать на то, как делается в других европейских государствах; начал говорить о необходимости преобразований в войске, о необходимости поднять торговое сословие, высвободить его из-под тяжкой власти воевод, дать ему возможность действовать сообща, богатым поддерживать бедных.
Ставши заведовать иностранными сношениями с титулом "Царственных больших печатей и государственных великих посольских дел сберегателя", Нащокин указывал царю на необходимость преобразования Посольского приказа, наполнения его людьми чистыми, которые были бы достойными представителями России пред иностранцами; обращая внимание на положение России, Нащокин хотел, чтобы она была средоточием торговли между Европою и Азиею: с этою целью заключен был договор с Армянскою компаниею в Персии, по которому эта компания обязалась доставлять в Россию весь шелк, добываемый в Персии; для усиления торговли Нащокин хотел завести флот на Каспийском море, и на Оке, в селе Дединове, построен был первый русский корабль "Орел", но, спущенный по Волге в Астрахань, он был сожжен там во время разинского бунта.
Нащокин учредил почты для заграничной переписки; сперва известия о событиях за границею московское правительство получало чрез своих послов и гонцов, которым наказывалось проведывать, что делается в Европе; понятно, что эти известия были отрывочны, несвоевременны и черпались часто из мутных источников; при царе Михаиле иностранные резиденты доставляли в Посольский приказ сведения о текущих событиях, но странно было бы долго оставаться в зависимости от иностранцев, которые могли сообщать только то, что им нравилось: и вот теперь, при Ордине-Нащокине, стали переводить известия об европейских событиях из иностранных газет, и эти первые русские рукописные газеты, назначавшиеся исключительно для правительства, назывались курантами.
Как человек, требовавший преобразований, улучшений, Ордин-Нащокин, разумеется, должен был вступить в борьбу с людьми, которым выгодно было поддерживать старое дурное, ибо при новом лучшем они уже не годились; эти люди, эти дьяки, от которых он хотел очистить Посольский приказ, не упускали случая делать ему неприятности, когда он находился в отсутствии, на посольских съездах, при дворах иностранных, лишали его милости царя; это удавалось делать тем легче, что Нащокин, как человек незнатного происхождения, не имел поддержки между вельможами, да и по характеру своему не мог заслужить их расположения. Узнавши чужое лучшее, Нащокин стал порицать свое худшее, но, порицая дела, он порицал и лица, принял на себя роль учителя, выставляя свое превосходство, тогда как много было людей сильных, которые не хотели признавать этого превосходства, не хотели быть учениками Нащокина.
По свидетельству иностранцев, Нащокин был человек неподкупный, воздержный, неутомимый, великий политик, не уступавший, быть может, ни одному из министров европейских, подражатель иностранным обычаям. При конце жизни Нащокин постригся в монахи.
15. Матвеев. Артамон Сергеевич Матвеев был сын дьяка, в молодости приблизился к царю Алексею и скоро стал его любимцем; вследствие незнатности своего происхождения Матвеев только при самом конце царствования Алексея Михайловича добился боярского сана; несмотря на то, пользуясь полною доверенностью царя, он участвовал в важнейших событиях царствования и по удалении Ордина-Нащокина заведовал внешними сношениями и делами малороссийскими. И этот-то самый близкий человек к царю отличался приверженностью к новым европейским обычаям:
дом его был уже убран по-европейски картинами, часами, но важнее этих внешних изменений были внутренние: к Матвееву гости съезжались на разговор, а не для того только, чтоб есть и особенно пить, как обыкновенно бывало тогда у других, и, что всего важнее, жена хозяина не была затворницею, выходила к гостям и занимала их.
В этом-то преобразованном уже доме и семействе Матвеева воспитана была Наталья Кирилловна Нарышкина, вышедшая отсюда замуж за царя Алексея. Вследствие влияния Матвеева при дворе явились сценические представления. "Комедийным делом" заведовал иностранец, магистр Яган Юдфрид, под руководством которого разучивали роли подьячие и дворовые люди Матвеева; при Ягане Годфриде находился также "перспективного письма мастер". В 1673 году у Ягана Годфрида в Немецкой слободе заведена была школа: учились комедийному делу 26 мальчиков, набранных по приказанию Матвеева из мещанских детей. Предметы комедий брались из священной истории.
16. Ртищев. Наконец, из ближних к царю Алексею Михайловичу людей замечателен постельничий его Федор Михайлович Ртищев. Он устроил подле Москвы монастырь (теперь Андреевская богадельня), где из малороссийских монахов основал ученое братство с училищем; в этом монастыре Ртищев иногда целые ночи просиживал в разговорах с учеными монахами. Он устроил также на свой счет богадельню. Продавая одно из своих сел, Ртищев уменьшил цену с условием, чтоб покупатель хорошо обходился с крестьянами; подарил землю городу Арзамасу, узнавши, что она нужна жителям, а купить ее они не в состоянии; при смерти умолял наследников об одном - чтоб хорошо обходились с крестьянами.
Из описаний Московского государства в царствование Алексея Михайловича особенно замечательны: 1) подьячего Григория Кошихина, который бежал в Швецию и здесь написал любопытное сочинение о России; 2) барона Мейербера, императорского посла, бывшего в Москве в 1661 году.
ГЛАВА XXXVI
ЦАРСТВОВАНИЕ ФЕОДОРА АЛЕКСЕЕВИЧА
1. Перемены при дворе в начале царствования. Новый царь, воспитанник Симеона Полоцкого, был очень хорошо, по тогдашнему времени, образован, но ему было только 14 лет, и притом он имел очень слабое здоровье. Рождался вопрос, кому владеть доверенностью царя; начались движения партий. Самым доверенным лицом при царе Алексее, как мы видели, был Матвеев, но Матвеев был самый близкий человек к мачехе царской царице Наталье Кирилловне и ее сыну царевичу Петру; поэтому Матвеев был ненавистен родственникам первой жены царя Алексея, Милославским, и друзьям их; теперь, когда вступил на престол сын Милославской, Милославские и друзья их воспользовались своим временем, чтоб низвергнуть Матвеева; его обвинили в чернокнижии, в нерадении о здоровье царском и сослали сперва в Казань, а оттуда в Пустозерск, лишивши имения и боярства.
Тщетно старик писал к царю и вельможам оправдательные и умилостивительные письма, в которых сравнивал свою участь с участью Велисария и умолял Феодора уподобиться императору Титу, жаловался, что его осудили без суда, не дали очной ставки с обвинителями, что ему с сыном и хлеба на две деньги купить негде в Пустозерске; только в конце царствования участь его была облегчена:
Весною Разин вышел в Каспийское море, грабил все суда, шедшие из Персии в Астрахань, приставал к персидским берегам, опустошал села, города, разбил персидский флот. В конце лета 1669 года Разин возвратился в устье Волги с огромною добычею; к нему навстречу выплыл из Астрахани отряд царского войска, но вместо битвы воевода послал сказать Разину, что государь простит его, позволит возвратиться спокойно на Дон, если казаки отдадут пушки, взятые из царских судов и городов, служилых людей, забранных неволею, морские суда и пленных персиян.
Мы видели из примера донских казаков, что государство при слабости своей смотрело не так строго на действия казаков, если они обращались только против чужих стран; при слабости государства считалось нужным давать выхода этим беспокойным силам; пример Польши и казаков малороссийских научил, как опасно было удерживать у себя эти силы в далеких украйнах; на устьях Волги воеводы не имели достаточно войска и потому не могли надеяться на верный успех в борьбе с казаками, доведенными до крайности, и притом боялись сочувствия к казакам в своих ратных людях, в стрельцах и в остальном народонаселении, особенно в низших слоях его. Чем необразованнее общество, тем сильнее в его членах стремление обнаруживать, употреблять физическую силу, тем сильнее в них стремление как можно меньше трудиться, а жить на счет чужого труда; подобная жизнь приобретает для них особенную прелесть, особый почет; отсюда у варварских народов презрение к труду, который предоставляется рабам и женщинам, и почет исключительный войне, которая у варваров значит одно и то же, что хищничество. Как в русском украинском народонаселении сильно было сочувствие к казацким подвигам, видно из того, что когда купцы из украинских городов приезжали на Дон к казакам для торговли и узнавали, что казаки сбираются на море громить турецкие берега и корабли, то присоединялись к ним. Тем больше сочувствия к казакам было у холопей и крестьян, которых казачество прельщало вольностью.
Разин принял предложение царских воевод, приехал в Астрахань, принес повинную, но условий, на которых получил прощение, не исполнял, не выдал всех пленных и "всех пушек; воеводы не настаивали, потому что удаль, счастье, богатство, щедрость Разина произвели сильное впечатление на астраханский народ. В начале сентября Разин отправился из Астрахани вверх по Волге и на дороге еще начал буйствовать, а когда явился на Дон, то со всех сторон начали сбираться к нему голутвенные; он сделался предводителем особого большого войска, не хотел знать старого атамана донских казаков Корнила Яковлева, удерживавшего казаков в покорности государству, и прямо кричал, что пора идти против бояр. В мае 1670 года Разин с своею шайкою поплыл вверх по Дону, переволокся на Волгу; большинство жителей Царицына сдали ему свой город, царский воевода погиб от мятежников.
Отряд стрельцов, высланных против Разина, был разбит, Камышин сдан, в Астрахани между стрельцами и простым народом обнаружилось расположение к знаменитому атаману. Под Черным Яром Разин встретил флот, шедший против него под начальством одного из астраханских воевод, князя Семена Львова, но стрельцы, плывшие на этом флоте, как только увидали Разина, закричали:
"Здравствуй, наш батюшка, смиритель всех наших лиходеев!", начали вязать своих начальников и выдавать казакам. "Будут против меня драться в Астрахани?"
- спросил их Разин. Ему отвечали: "В Астрахани свои люди: только ты придешь, тут же тебе город сдадут". И действительно, как только (в июне) разинские казаки приступили к астраханскому кремлю, то сами астраханцы подавали им руки и пересаживали через стены. Когда казаки вошли в город, то чернь бросилась бить людей высших чинов, ограблены были церкви, лавки; Астрахань, как и все города, занимаемые мятежниками, получила казацкое устройство, т. е.
жители разделены на тысячи, сотни и десятки под начальством выборных атаманов, есаулов, сотников и десятников, заведен казацкий круг, или старинное вече, начались беспрерывные убийства лучших людей и бражничанье казаков с чернью.
Старший воевода князь Прозоровский был сброшен с высокой колокольни; сын его также варварски умерщвлен.
В половине июля Разин, оставив в Астрахани атаманом Василия Уса, поплыл вверх по Волге, взял Саратов, Самару, в которых поступал так же, как и в Астрахани; рассыльные его рассеялись по нынешним губерниям Нижегородской, Тамбовской, Пензенской и дальше, поднимая чернь против лучших людей, обещая везде установить казацкое равенство, но, зная, что в народе крепко уважение к царю и духовенству, Разин распустил слух, что при нем находятся сын царя Алексея Михайловича царевич Алексей (умерший в начале того же года) и патриарх Никон; возмущены были черемисы, чуваши, мордва, татары. Но эти мятежники не дождались к себе Разина; в сентябре подошел он под Симбирск, под которым целый месяц был задержан воеводою Иваном Богдановичем Милославским, а между тем успел подойти к Симбирску князь Юрий Барятинский с царским войском, с солдатами, выученными по-новому, и поразил наголову Разина, который после того ночью, бросив своих союзников - чернь, убежал с одними казаками вниз по Волге; остальные мятежники бросились было бежать за ним, но были настигнуты и разгромлены царскими войсками.
Обаяние, производимое Разиным, исчезло после первой неудачи: его не впустили теперь ни в Самару, ни в Саратов; приехав зимою на Дон, он хотел было поднять здешних казаков, но не успел: атаман Корнил Яковлев схватил Разина и отослал в Москву, где его казнили 6 июня 1671 года.
После бегства Разина из-под Симбирска бунт продолжался еще между Окою и Волгою: как в смутное время, крестьяне убивали помещиков и управителей, составляли казацкие шайки и страшно свирепствовали над лучшими людьми в захваченных ими городах; мордва, чуваши и черемисы также разбойничали.
Князь Борятинский поразил мятежников в Алатырском уезде (в ноябре 1670-го); с другой стороны князь Щербатов разбил другую толпу, сбиравшуюся было приступить к Нижнему Новгороду; князь Долгорукий поразил третью под Арзамасом, после чего бунт был утишен; при этом утишении погибло до ста тысяч народа. В Астрахани наместник Разина, Васька Ус, продолжал свирепствовать, пытал и сбросил с колокольни митрополита Иосифа; казаки отправились было вторично из Астрахани вверх по Волге, но вторично потерпели поражение под Симбирском от воеводы Шереметева. Прежний защитник Симбирска боярин Милославский подступил под Астрахань, которая и сдалась в ноябре 1671 года. Но на севере при осаде Соловецкого монастыря правительство не могло употребить большого войска, и потому эта осада продлилась до 1676 года: 22 января этого года воевода Мещеринов взял наконец монастырь приступом и перевешал мятежников.
12. Смуты малороссийские, война турецкая и кончина царя Алексея.
В то время как царь Алексей Михайлович должен был заниматься укрощением мятежа на севере и юго-востоке, смуты не прекращались в Малороссии, по поводу которых Московское государство должно было теперь вступить в борьбу с Турциею. Осенью 1665 года приехал в Москву гетман Брюховецкий вместе с другими начальными людьми малороссийскими и бил челом, чтоб государь принял все малороссийские города, чтоб доходы с них собирались прямо в государеву казну и чтоб государь послал во все города воевод своих с людьми ратными. Так как в Киеве в это время не было митрополита, то Брюховецкий просил, чтоб в митрополиты туда был прислан святитель русский из Москвы, который должен находиться под властью московского патриарха, а не константинопольского, как прежде бывало.
Государь велел за это Брюховецкого милостиво похвалить, пожаловал его в бояре, других старшин, приехавших с гетманом,- в дворяне, все получили богатые подарки; просьбы гетмана были исполнены, кроме просьбы о митрополите:
государь не хотел решить такого важного дела без пересылки с константинопольским патриархом. В Москве все - и великороссияне и малороссияне - были довольны, но не были довольны в Малороссии. Прежде всего восстало на Брюховецкого высшее духовенство малороссийское за просьбу о митрополите: духовенство требовало, чтоб ему позволено было выбрать митрополита из своей среды и чтоб митрополит был по-старому под властью константинопольского патриарха, а не московского. Особенно стал действовать против гетмана старый друг его епископ Мстиславский Мефодий, управлявший киевскою митрополиею. Мещане были рады новому порядку, переходу власти к царским воеводам, говорили казакам и старшине их: "Теперь нас Бог от вас освободил, вперед не будете грабить и домов наших разорять".
Но тем более были недовольны казаки, и особенно люди начальные. Запорожье волновалось. Волнения еще более усилились после Андрусовского перемирия:
на казаков напал страх, что теперь Москва приберет их к рукам. В 1667 году в Запорожье убили царского посланника, ехавшего в Крым. В Москве, разумеется, не могли благосклонно смотреть на подобные явления и переменили тон, что еще более пугало и раздражало в Малороссии. Между недовольными оказался и епископ Мефодий, которому не было в Москве прежней чести: попросил он однажды соболей - соболей не дали и при отпуске в Малороссию строго наказали помириться с гетманом. Мефодий действительно помирился с Брюховецким, даже сосватал дочь свою за его племянника, но вместе стал наговаривать гетману на московское правительство, пугать, что московское войско идет в Малороссию разорить все без остатку, что Украину отдают Польше.
Брюховецкий был напуган, приготовлен к измене, а тут новое искушение:
Дорошенко дал ему знать, что уступит ему свою булаву и таким образом будет он, Брюховецкий, гетманом обеих сторон Днепра, но прежде всего он должен выжить из Украины воевод московских, отложиться от царя и отдаться под покровительство султана. Брюховецкий, прельщенный честью быть гетманом обеих сторон Днепра, вдался в обман и в январе 1668 года созвал раду в Гадяче, где было положено: отступить от царя Алексея, поддаться султану турецкому, послать за татарами в Крым и выживать из городов воевод московских.
Вследствие этого решения в Тадяче 120 великороссиян пали под ножами убийц; воеводы стародубский и новгород-северский погибли защищаясь; в некоторых других городах воеводы были захвачены в плен, остальные успели отбиться.
Но Брюховецкий недолго нажил после этого: казаки его передались Дорошенке, который велел убить Брюховецкого.
Дорошенко, ставши гетманом обеих сторон Днепра, действовал удачно против московских войск на левой стороне, но не мог долго пробыть здесь сам и оставил наказным гетмана Многогрешного. Следствием удаления Дорошенко было то, что восточная сторона опять потянула к Москве. Многогрешный завел сношения с государем, настаивая, чтоб воеводы московские были выведены из всех городов малороссийских, ибо от их присутствия здесь произошло все зло. Требование Многогрешного сильно поддерживал черниговский архиепископ Лазарь Баранович.
Но с другой стороны, нежинский протопоп Симеон Адамович давал знать, что никак нельзя выводить воевод, что весь народ вопиет, под казацкою работою жить не хочет, что все говорят: "За государем живучи, в десять лет того мы не видали, что теперь увидим в один год за казаками".
В марте 1669 года созвана была рада в Глухове, где Многогрешный был избран гетманом, после чего постановлено было, чтоб воеводам московским и ратным людям быть только в Киеве, Переяславле, Нежине, Чернигове и Остре и не должны они мешаться в дела малороссийские; доходы в казну будут собирать малороссияне, как было при Богдане Хмельницком; из этих доходов получают жалованье старшины и казаки, которых остается 30000; гетман будет жить в Батурине. И двух лет не пробыл Многогрешный на гетманстве: старшины вдруг напали на него, схватили, сковали и отослали в Москву, обвиняя его в сношениях с Дорошенком, в намерении поддаться султану. Свергнутого гетмана сослали в Сибирь, и в июне 1672 года избран был на его место Иван Самойлович.
Между тем вследствие подданства Дорошенкова Турции новая опасная война стала грозить обоим государствам. Московскому и Польскому, ибо султан, принимая в свое покровительство Дорошенка, не думал ограничиваться одною тою областью, где господствовал последний, но объявлял себя повелителем всех казаков, всей Украины, поделенной между Москвою и Польшею.
В августе 1672 года гроза разразилась: султан Магомет IV, окончивши войну с венецианами, устремился на Украину, в то время когда в Польше царствовала страшная смута между королем и вельможами, мешавшая быстрому и общему действию; крымский хан и Дорошенко присоединились к султану, который взял Каменец, оплот Польши с юга: церкви христианские были обращены в мечети, улицы мостили образами. В Москве царь созвал собор из духовенства, бояр и думных людей, известил его об успехах султана, о замыслах его идти весною под Киев и спрашивал, что делать. Назначили чрезвычайные сборы, царь объявил намерение принять лично начальство над войском, но до этого не дошло: король Михаил Вишневецкий, преемник Яна Казимира, поспешил заключить мир с султаном, отдавши ему казаков, Каменец и обязавшись платить ежегодную дань. Но сейм отказался утвердить постыдный договор короля своего; война продолжалась, тут-то прославился своими подвигами коронный гетман Ян Собеский.
В 1673 году умер король Михаил. Противная Яну Собескому сторона предложила престол польский сыну царя Алексея царевичу Феодору, но сам царь хотел быть избранным в короли; дело, как и прежде, не могло состояться, потому что поляки не хотели иметь королем некатолика. Избран был Ян Собеский.
Между тем в конце 1673 и в 1674 году московские войска вместе с восточными малороссийскими казаками вели счастливо войну с Дорошенком и татарами на западной стороне Днепра. Но плоды этих успехов были потеряны, когда в другой раз явился турецкий султан в Украине: московские войска ушли на свою сторону Днепра, и несчастная западная сторона подвергалась страшному опустошению; когда султан ушел, московские войска опять начали утверждаться на западной стороне, но в это время, 29 января 1676 года, умер царь Алексей Михайлович на сорок седьмом году от рождения.
От первой жены, Марьи Ильиничны Милославской (умершей в марте 1669 года), он оставил двоих сыновей, Феодора и Ивана, и пять дочерей; от второй - Натальи Кирилловны Нарышкиной (на которой женился в январе 1671 года) - сына Петра (родившегося 30 мая 1672 года) и двух дочерей. Наследником своим царь в 1674 году провозгласил царевича Феодора.
13. Подготовка к преобразованию в царствование Алексея Михаиловича; Симеон Полоцкий. Мы видели, как и в царствование Михаила Феодоровича чувствовалась потребность в науке, в сближении с иностранцами, которые могли принести в Россию науку и искусства свои. В царствование Алексея Михайловича эта потребность чувствовалась все сильнее и сильнее. В начале царствования боялись перемены старых обычаев на новые, иностранные; этой перемены не последовало, время еще не пришло для того, перемена эта, или так называемое преобразование, подготовлялось только. Чувствовали сильную потребность в науке для Церкви и государства, но из опасения за чистоту веры православной боялись прямо обратиться за нею к иностранцам иноверным и обратились сначала к западной православной Руси, в которой школьное образование, как мы видели, распространилось вследствие борьбы с католицизмом.
Для перевода книг вызваны были в Москву из Киева ученые монахи Епифаний Славинецкий, Арсений Сатановский, при дворе явился ученый белорус Симеон Полоцкий, которому государь поручил воспитание сыновей своих. Таким образом, впервые сыновья царя московского получили школьное образование; Симеон Полоцкий был писатель неутомимый; писал против раскольников (Жезл Правления, 1668 года), писал похвальные стихи, или вирши, проповеди, драматические сочинения, предметы для которых брал из священной истории, собирал из иностранных сочинений древних и новых нравственные правила, изречения, описания добродетелей и пороков и все это переводил на русский язык виршами, для того чтоб привлекали приятности к частому чтению и легче удерживались в памяти. Пример из дворца начал действовать: вельможи также начали учить детей своих иностранным языкам, на что Симеон Полоцкий указал в своих виршах: "Был король французский именем Франциск Первый; так как он любил Писание и мудрость (а родители его не любили их, но, подобно варварам, жили в простоте), то немедленно дети знатных людей стали учиться, угождая королевской склонности; таким образом, по примеру королевскому, мудрость распространилась во всей стране.
Обычай есть у людей подражать царю, все любят то, что ему любезно; благо тому царству, в котором царь приемлет благие нравы для исправления всех".
Вследствие присоединения Малороссии и беспрестанных сношений с Польшею в Москве начало распространяться знакомство с польским языком и литературою.
Черниговский архиепископ Лазарь Баранович, посвящая царевичам изданные им на польском языке книги, писал государю: "Знаю, что царевич Феодор Алексеевич не только на нашем природном, но и на польском языке читает книги; знаю, что и бояре этим языком не гнушаются, но читают книги и истории польские в сладость".
14. Ордин-Нащокин. В деле этой подготовки к преобразованию из вельмож царя Алексея Михайловича более других замечательны бояре Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин и Артамон Сергеевич Матвеев. Сын незначительного псковского помещика, Нащокин стал известен во время шведской войны как храбрый воевода и вместе как человек искусный в ведении переговоров; из дипломатических поручений, исполненных Нащокиным, самым важным было заключение Андрусовского перемирия. Нащокин сильнее других стал провозглашать о необходимости преобразований и указывать на то, как делается в других европейских государствах; начал говорить о необходимости преобразований в войске, о необходимости поднять торговое сословие, высвободить его из-под тяжкой власти воевод, дать ему возможность действовать сообща, богатым поддерживать бедных.
Ставши заведовать иностранными сношениями с титулом "Царственных больших печатей и государственных великих посольских дел сберегателя", Нащокин указывал царю на необходимость преобразования Посольского приказа, наполнения его людьми чистыми, которые были бы достойными представителями России пред иностранцами; обращая внимание на положение России, Нащокин хотел, чтобы она была средоточием торговли между Европою и Азиею: с этою целью заключен был договор с Армянскою компаниею в Персии, по которому эта компания обязалась доставлять в Россию весь шелк, добываемый в Персии; для усиления торговли Нащокин хотел завести флот на Каспийском море, и на Оке, в селе Дединове, построен был первый русский корабль "Орел", но, спущенный по Волге в Астрахань, он был сожжен там во время разинского бунта.
Нащокин учредил почты для заграничной переписки; сперва известия о событиях за границею московское правительство получало чрез своих послов и гонцов, которым наказывалось проведывать, что делается в Европе; понятно, что эти известия были отрывочны, несвоевременны и черпались часто из мутных источников; при царе Михаиле иностранные резиденты доставляли в Посольский приказ сведения о текущих событиях, но странно было бы долго оставаться в зависимости от иностранцев, которые могли сообщать только то, что им нравилось: и вот теперь, при Ордине-Нащокине, стали переводить известия об европейских событиях из иностранных газет, и эти первые русские рукописные газеты, назначавшиеся исключительно для правительства, назывались курантами.
Как человек, требовавший преобразований, улучшений, Ордин-Нащокин, разумеется, должен был вступить в борьбу с людьми, которым выгодно было поддерживать старое дурное, ибо при новом лучшем они уже не годились; эти люди, эти дьяки, от которых он хотел очистить Посольский приказ, не упускали случая делать ему неприятности, когда он находился в отсутствии, на посольских съездах, при дворах иностранных, лишали его милости царя; это удавалось делать тем легче, что Нащокин, как человек незнатного происхождения, не имел поддержки между вельможами, да и по характеру своему не мог заслужить их расположения. Узнавши чужое лучшее, Нащокин стал порицать свое худшее, но, порицая дела, он порицал и лица, принял на себя роль учителя, выставляя свое превосходство, тогда как много было людей сильных, которые не хотели признавать этого превосходства, не хотели быть учениками Нащокина.
По свидетельству иностранцев, Нащокин был человек неподкупный, воздержный, неутомимый, великий политик, не уступавший, быть может, ни одному из министров европейских, подражатель иностранным обычаям. При конце жизни Нащокин постригся в монахи.
15. Матвеев. Артамон Сергеевич Матвеев был сын дьяка, в молодости приблизился к царю Алексею и скоро стал его любимцем; вследствие незнатности своего происхождения Матвеев только при самом конце царствования Алексея Михайловича добился боярского сана; несмотря на то, пользуясь полною доверенностью царя, он участвовал в важнейших событиях царствования и по удалении Ордина-Нащокина заведовал внешними сношениями и делами малороссийскими. И этот-то самый близкий человек к царю отличался приверженностью к новым европейским обычаям:
дом его был уже убран по-европейски картинами, часами, но важнее этих внешних изменений были внутренние: к Матвееву гости съезжались на разговор, а не для того только, чтоб есть и особенно пить, как обыкновенно бывало тогда у других, и, что всего важнее, жена хозяина не была затворницею, выходила к гостям и занимала их.
В этом-то преобразованном уже доме и семействе Матвеева воспитана была Наталья Кирилловна Нарышкина, вышедшая отсюда замуж за царя Алексея. Вследствие влияния Матвеева при дворе явились сценические представления. "Комедийным делом" заведовал иностранец, магистр Яган Юдфрид, под руководством которого разучивали роли подьячие и дворовые люди Матвеева; при Ягане Годфриде находился также "перспективного письма мастер". В 1673 году у Ягана Годфрида в Немецкой слободе заведена была школа: учились комедийному делу 26 мальчиков, набранных по приказанию Матвеева из мещанских детей. Предметы комедий брались из священной истории.
16. Ртищев. Наконец, из ближних к царю Алексею Михайловичу людей замечателен постельничий его Федор Михайлович Ртищев. Он устроил подле Москвы монастырь (теперь Андреевская богадельня), где из малороссийских монахов основал ученое братство с училищем; в этом монастыре Ртищев иногда целые ночи просиживал в разговорах с учеными монахами. Он устроил также на свой счет богадельню. Продавая одно из своих сел, Ртищев уменьшил цену с условием, чтоб покупатель хорошо обходился с крестьянами; подарил землю городу Арзамасу, узнавши, что она нужна жителям, а купить ее они не в состоянии; при смерти умолял наследников об одном - чтоб хорошо обходились с крестьянами.
Из описаний Московского государства в царствование Алексея Михайловича особенно замечательны: 1) подьячего Григория Кошихина, который бежал в Швецию и здесь написал любопытное сочинение о России; 2) барона Мейербера, императорского посла, бывшего в Москве в 1661 году.
ГЛАВА XXXVI
ЦАРСТВОВАНИЕ ФЕОДОРА АЛЕКСЕЕВИЧА
1. Перемены при дворе в начале царствования. Новый царь, воспитанник Симеона Полоцкого, был очень хорошо, по тогдашнему времени, образован, но ему было только 14 лет, и притом он имел очень слабое здоровье. Рождался вопрос, кому владеть доверенностью царя; начались движения партий. Самым доверенным лицом при царе Алексее, как мы видели, был Матвеев, но Матвеев был самый близкий человек к мачехе царской царице Наталье Кирилловне и ее сыну царевичу Петру; поэтому Матвеев был ненавистен родственникам первой жены царя Алексея, Милославским, и друзьям их; теперь, когда вступил на престол сын Милославской, Милославские и друзья их воспользовались своим временем, чтоб низвергнуть Матвеева; его обвинили в чернокнижии, в нерадении о здоровье царском и сослали сперва в Казань, а оттуда в Пустозерск, лишивши имения и боярства.
Тщетно старик писал к царю и вельможам оправдательные и умилостивительные письма, в которых сравнивал свою участь с участью Велисария и умолял Феодора уподобиться императору Титу, жаловался, что его осудили без суда, не дали очной ставки с обвинителями, что ему с сыном и хлеба на две деньги купить негде в Пустозерске; только в конце царствования участь его была облегчена: