Страница:
41. КЕЭ, т. 2, с. 509.
42. Карташев, т. I, с. 505.
43. Акад. С. Ф. Платонов. Москва и Запад. Берлин: Обелиск, 1926, с.
37-38.
44. КЕЭ, т. 2, с. 509.
45. Ю. Гессен, т. 1, с. 8.
46. Ю. Бруцкус // ЕМ-1, с. 28.
47. ЕЭ, т. 8, с. 749.
48. Ю. Гессен*, т. 1, с. 8-9.
49. Там же *, с. 9. (Если хотя бы одна из цитат, покрываемых ссылкой,
приводится по данному изданию, а не по оригиналу, ссылка снабжается знаком
*.)
50. Карамзин*, т. XII, с. 35, 36; Примечания, с. 33.
51. КЕЭ, т. 7, с. 290.
52. Ю. Гессен, т. 1, с. 9.
53. Карамзин, т. XII, с. 141.
54. И. М. Дижур. Евреи в экономической жизни России // [Сб.] Книга о
русском еврействе: От 1860-х годов до Революции 1917г. (далее -- КРЕ-1).
Нью-Йорк: Союз Русских Евреев, 1960, с. 156.
55. ЕЭ, т. 13, с. 611.
56. Там же.
57. Ю. Гессен, т. 1, с. 9-10.
58. ЕЭ*, т. 11, с. 330.
59. Там же*.
60. ЕЭ, т. 13, с. 612.
61. С. М. Соловьев*, кн. VIII, с. 76.
62. С. М. Соловьев, кн. X, 1963, с. 477.
63. ЕЭ*, т. 5, с. 519.
64. ЕЭ, т. 11, с. 330.
65. Ю. Гессен, т. 1, с. 11-12.
66. Там же, с. 13; ЕЭ, т. 2, с. 592.
67. Ю. Гессен, т. 1, с. 13-15; ЕЭ, т. 2, с. 592.
68. ЕЭ, т. 10, с. 224-225.
69. ЕЭ, т. 4, с. 591.
70. ЕЭ, т. 10, с. 225.
71. С. М. Соловьев, кн. X, с. 256-257.
72. Ю. Гессен, т. 1, с. 15.
73. С. М. Соловьев*, кн. XI, с. 155-156.
74. Ю. Гессен, т. 1, с. 16.
75. С. М. Соловьев*, кн. XI, с. 204.
76. Ю. Гессен, т. 1, с. 18.
77. S. M. Dubnow. History of the Jews in Russia and Poland, from the
Earliest Times until the Present Day. Philadelphia: The Jewish Publication
Society of America, 1916, vol. I, p. 258.
78. ЕЭ, т. 7, с. 513.
79. В его неоконченной неопубликованной работе о политике царского
правительства по отношению к евреям. Тельниковым указаны многие немаловажные
источники к Части I данной книги, использованные нами с благодарностью.
80. Dr. Ernst Herrmann. Geschichte des russischen Staats. Funfter Band:
Von der Thronbesteigung der Kaiserin Elisabeth bis zur Feier des
FriedensvonKainardsche (1742-1775). Hamburg, 1853, S. 171.
81. Г. Б. Слиозберг. Дореволюционный строй России. Париж, 1933, с. 264.
82. ЕЭ, т. 5, с. 519-520.
83. С. М. Соловьев, кн. XI, с. 134, 319-322.
84. Там же, с. 383.
85. С. М. Соловьев*, кн. XIII, с. 112.
86. ЕЭ, т. 7, с. 494.
87. Ю. Гессен*, т. 1, с. 19.
88. Там же, с. 20-21.
89. Ю. Гессен, т. 1, с. 22-27.
90. Там же, с. 32.
91. ЕЭ, т. 15, с. 645.
92. ЕЭ, т. 9, с. 788.
93. Ю. Гессен, т. l, c. 35.
94. S. M. Dubnow, p. 265; Джеймс Паркс. Евреи среди народов: Обзор
причин антисемитизма. Париж: YMCA-Press, 1932, с. 154.
95. С. М. Соловьев, кн. XIV, с. 108.
96. Ю. Гессен, т. 1, с. 30-31, 37, 43.
97. И. М. Бикерман. Россия и русское еврейство // Россия и евреи: Сб. 1
(далее -- РиЕ) / Отечественное объединение русских евреев заграницей. Париж:
YMCA-Press, 1978, переизд. Берлин: Основа, 1924, с. 85.
98. H. Graetz. Popular History of the Jews. New York: Hebrew Publishing
Company, 1919, vol. V, p. 212.
99. Ю. Гессен, т. 1, с. 40, 42.
100. Там же, с. 51, 55.
101. Записка литовского губернатора Фризеля // Ю. Гессен*, т. 1, с. 83.
102. Ю. Гессен, т. 1, с. 68-69.
103. Ю. Гессен, т. 1, с. 103-108.
104. Там же*, с. 47.
105. Там же, с. 56.
106. Там же, с. 57.
107. Ю. Гессен, т. 1, с. 59.
108. ЕЭ, т. 2, с. 731.
109. Ю. Гессен, т. 1, с. 76-77.
110. Там же, с. 76.
111. ЕЭ, т. 13, с. 613.
112. Ю. Гессен, т. 1, с. 72-73.
113. Там же, с. 64.
114. Там же, с. 65.
115. ЕЭ, т. 13, с. 614.
116. ЕЭ*, т. 7, с. 496.
117. Ю. Гессен, т. 1, с. 72.
118. КЕЭ, т. 7, с. 298.
119. Ю. Гессен, т. 1, с. 77.
120. ЕЭ, т. 11, с. 331.
121. Ю. Гессен*, т. 1, с. 77-78.
122. Там же*, с. 78.
123. ЕЭ, т. 11, с. 331.
124. Ю. Гессен, т. 1, с. 79.
125. ЕЭ, т. 7, с. 591-592.
126. ЕЭ, т. 13, с. 939.
127. Бикерман // РиЕ, с. 90.
128. Ю. Гессен, т. l, c. 83.
129. Ю. Гессен, т. 1, с. 86.
130. ЕЭ, т. 12, с. 182.
131. ЕЭ*, т. 2, с. 732.
132. Ю. Гессен*, т. 1, с. 92-93.
133. [Г. Р.] Державин. Соч.: В 9-ти т. / С объяснительными примечаниями
Я. Грота. 2-е Академическое изд. СПб., 1864-1883, т. VI, 1876, с. 690-691,
693.
134. Державин, т. VI, с. 691-692.
135. Державин, т. VII, 1878, с. 263.
136. Там же, с. 263-264, 269.
137. Там же, с. 264.
138. Ю. Гессен, т. 1, с. 153.
139. Державин, т. VII, с. 263, 265, 287.
140. Ю. Гессен, т. 1, с. 126-127.
141. Державин, т. VII, с. 267-275.
142. См.: Ю. Гессен, т. 1, с. 129-130; ЕЭ, т. 15, с. 358-359.
143. ЕЭ, т. 11, с. 801; Державин, т. VII, с. 353-355; Ю. Гессен, т. 1,
с. 131-132.
144. Державин, т. VII, с. 280-283, 287.
145. Там же, с. 279, 287-291, 326.
146. Там же, с. 288.
147. Дело министерства юстиции, 1800 г., No 251 // Ю. Гессен*, т. 1, с.
133.
148. ЕЭ, т. 15, с. 358.
149. Державин, т. VII, с. 277.
150. Там же, с. 280.
151. ЕЭ, т. 7, с. 112-113.
152. Державин, т. VII, с. 302.
153. Там же, с. 291.
154. Державин, т. VII, с. 292-330.
155. Там же, с. 331.
156. Ю. Гессен*, т. 1, с. 131.
157. Державин, т. VII, с. 289.
158. Державин, т. VI, с. 715-717.
159. ЕЭ, т. 2, с. 733.
160. Державин, т. VI, с. 766-767.
161. Там же, с. 761.
162. Л. Дейч. Роль евреев в русском революционном движении, т. 1, 2-е
изд., М.; Л.: ГИЗ, 1925, с. 8.
163. ЕЭ, т. 11, с. 622-623.
164. ЕЭ, т. 1, с. 798.
165. Ю. Гессен*, т. 1, с. 148.
166. Там же, с. 153.
167. Ю. Гессен*, т. 1, с. 139-140, 144-145.
168. Державин, т. VI, с. 762-763.
169. ЕЭ, т. 11, с. 801.
170. Державин, т. VI, с. 763-764.
Глава 2 -- ПРИ АЛЕКСАНДРЕ I.
К концу 1804 Комитет о благоустроении евреев закончил свою работу
выработкой "Положения о евреях" (известно как "Положение 1804 г.") -- первый
в России законодательный свод о евреях. Комитет объяснял, что видит целью
своей перевести евреев в лучшее состояние и к путям полезной деятельности,
"отворяя только путь к собственной их пользе... и удаляя все, что с дороги
сей совратить их может, не употребляя, впрочем, никакой власти"1. --
Положение устанавливало принцип гражданского равноправия евреев (статья 42):
"Все евреи, в России обитающие, вновь поселяющиеся или по коммерческим делам
из других стран прибывающие, суть свободны и состоят под точным
покровительством законов наравне с другими российскими подданными". (По
комментарию проф. Градовского, в этой статье "нельзя не видеть стремления...
слить этот народ со всем населением России")2.
"Положение" открывало евреям больше возможностей, нежели первоначальные
предложения Державина; так, при заведении текстильных и кожевенных фабрик,
при переходе к сельскому хозяйству на неосвоенных землях предлагалась и
государственная прямая помощь. Евреи получали право и приобретать землю --
без крепостных крестьян на ней, но с правом использования наемных
рабочих-христиан. Давалось право евреям-фабрикантам, купцам и ремесленникам
выезжать за пределы черты оседлости "на время по делам", чем ослаблялась
недавно установившаяся "черта". (Отмена двойной подати в этом году еще
только обещалась, -- но она и отпала вскоре затем.) Подтверждались все права
евреев на неприкосновенность их собственности, личную свободу, свою
особенную веру и свободу общинного устройства, -- то есть кагальная
организация была оставлена без значительных изменений (хотя это уже
подрывало замысел влития еврейства во всероссийскую гражданственность), с
прежним правом собирания податей, дающим кагалам столь неограниченную
власть, -- но без права увеличения своих сборов; и с запретом религиозных
наказаний и проклятия (херема), -- тем была дана свобода хасидам. В согласие
с настойчивым желанием кагалов не был принят план учреждения
общеобразовательных еврейских школ, но "все дети евреев могут быть
принимаемы и обучаемы, без всякого различия от других детей, во всех
российских училищах, гимназиях и университетах", причем никто из детей в тех
школ ах не будет "ни под каким видом отвлекаем от своей религии, ни
принуждаем учиться тому, что ей противно и даже несогласно с нею быть
может". А евреи, "кои способностями своими достигнут в университетах
известных степеней отличия в медицине, хирургии, физике, математике и других
знаниях, будут в оных признаваемы и производимы в университетские степени".
Считалось необходимым усвоение евреями языка окружающей местности, перемена
внешнего вида и присвоение фамильных имен. -- Комитет заключал, что в других
странах "нигде не было употреблено к сему средств более умеренных, более
снисходительных и с пользами их [евреев] теснее соединенных". И Ю. И. Гессен
соглашается, что российское Положение 1804 г. накладывало на евреев меньше
ограничений, чем, например, прусский Регламент 1797 г. И особенно еще при
том, что евреи имели и сохраняли личную свободу, которой не имел
многомиллионный массив крепостного крестьянства России3. -- "Положение 1804
г. относится к числу актов, проникнутых терпимостью"4. Тогдашний
распространенный журнал "Вестник Европы" писал: ""Александр знает, что
пороки, еврейской нации приписываемые, суть необходимые следствия сего
закоренелого угнетения, которое давит их в продолжение многих столетий".
Цель нового закона -- дать государству полезных граждан, а евреям --
отечество"5.
Однако самый острый вопрос разрешался Положением не так, как соединено
хотели все евреи -- и еврейское население, и депутаты кагалов, и еврейские
сотрудники Комитета. В Положении стояло: "Никто из евреев... ни в какой
деревне и селе не может содержать никаких аренд, шинков, кабаков и постоялых
дворов, ни под своим, ни под чужим именем, ни продавать в них вина и даже
жить в них"6 -- и предстояло совершенно удалить еврейское население из
деревень в течение трех лет, то есть к началу 1808. (Мы помним, что такая
мера намечалась еще при Павле в 1797, и прежде, чем возник проект Державина:
не поголовное удаление евреев из деревень, но "чтобы численность еврейского
населения в деревнях не превышала экономических сил крестьян, как
производительного класса, было предложено лишь разредить евреев в уездных
селениях"7). Теперь предполагалось обратить большинство евреев к
земледельческому труду на пустующих землях черты оседлости, Новороссии, еще
губерний Астраханской и Кавказской, -- с освобождением на 10 лет от платимой
ныне подати, с правом "получать от казны на заведение заимообразную ссуду",
начав возвращать ее тоже через 10 льготных лет; а более состоятельным --
предлагалось приобретать землю в личную и потомственную собственность с
правом обработки ее наемными работниками8.
Об отказе от виноторговли аргументировал Комитет: "Доколе отверст будет
Евреям сей промысел... который, наконец, столь общему подвергает их самих
нареканию, презрению и даже ненависти обывателей, дотоле общее негодование к
ним не прекратится"9. А между тем ""можно ли назвать меру сию [выселение из
деревень] для них стеснительною, когда, вместе с тем, открывается евреям
множество других способов не только содержать себя в безбедном состоянии, но
делать приобретение -- в земледелии, фабриках, ремеслах, когда вместе с сим
открывается им способ даже владеть землею в собственность. Каким образом
ограничением одной ветви промышленности может быть стеснен сей народ в таком
государстве, где тысячи других для него отверсты", где удобные к
хлебопашеству и разным заведениям земли в губерниях плодородных и
малонаселенных...?"10.
Аргументы, кажется, весомые. Однако Гессен находит у Комитета
"наивн[ый] взгляд... на природу экономической жизни народа... что
экономические явления можно видоизменять чисто механическим способом, путем
приказов"11. С еврейской стороны оценили намеченную высылку из деревень и
запрет корчемного промысла, этого "векового занятия" евреев12, -- как
ужасное и жестокое решение. (И таким же -- осуждала его и полвека и век
спустя еврейская историография.)
По либеральным взглядам Александра I, его доброжелательному отношению к
евреям, его изломчивому характеру, его ненастойчивой воле (вероятно, на всю
жизнь подорванной вступлением на престол через насильственную смерть отца)
-- вряд ли провозглашенное выселение евреев из деревень состоялось бы
энергично, не было бы растянуто даже и при спокойной государственной
обстановке. А тут, почти сразу за Положением 1804 года, -- замаячила война с
Наполеоном, началась на полях Европы, а тут и последовали благожелательные к
евреям меры Наполеона, создавшего в Париже Синедрион из еврейских депутатов.
"Все еврейское дело приняло вдруг неожиданный оборот. Бонапарте учредил в
Париже собрание Евреев, имевшее главною целью предоставить еврейской нации
разные преимущества и образовать связи между Евреями, рассеянными по
Европе". И в 1806 Александр I повелел составить новый комитет "для
соображения, не нужно ли принять каких-нибудь особенных мер и отсрочить
переселение Евреев"13. Требовалось и от русского правительства никак не
выставиться притеснителем евреев.
Назначенное в 1804 выселение евреев из деревень Должно было начаться с
1808. Но выступили еще и практические затруднения, и по ним в 1807
Александру I подавались докладные о необходимости отсрочить выселение. Тогда
же был издан высочайший указ: "дозволить всем еврейским обществам... избрать
депутатов и представить, посредством их... о способах, кои сами они признают
более удобными к успешнейшему исполнению мер, в Положении 9 декабря 1804 г.
изображенных". Выборы таких еврейских депутатов по западным губерниям
состоялись, и их отзывы были представлены в Петербург. "Депутаты, конечно,
высказались за то, чтобы выселение было отложено на долгий срок". (Тут еще
то было соображение, что в деревнях шинкари имели бесплатные квартиры от
помещиков, а в местечках и городах за них придется платить.) А министр
внутренних дел докладывал, что для переселения евреев из нынешнего
деревенского жительства на казенные земли "потребно несколько десятков лет,
по чрезмерному их [евреев] количеству"14. И к концу 1808 Император
распорядился приостановить статью, запретившую евреям аренды и винные
промыслы, и оставить евреев на местах "до дальнейшего впредь повеления"15.
Тут же (1809) был учрежден новый "Комитет сенатора Попова" для изучения
круга еврейских вопросов с рассмотрением ходатайств еврейских депутатов.
Этот комитет "признал необходимым "решительным образом" прекратить
предпринятое выселение, сохранив за евреями право на аренды и на торговлю
водкой"16. Комитет работал три года, представил свой доклад Государю в марте
1812. Александр I не утвердил доклада: он и не хотел подрывать значение
прежнего решения и не утерял побуждение действовать в защиту крестьян: "он
готов был бы смягчить меру выселения, но никак не отказаться от нее"17. --
Однако вот уже грянула и большая война с Наполеоном, затем европейская,
интересы Александра перенеслись -- и уже никогда "выселение более не
предпринималось в виде общей меры для всей черты оседлости, а лишь как
частные распоряжения в отдельных местностях"18.
Во время войны, согласно одному источнику: евреи были единственными
жителями, которые не бежали от французской армии ни в леса, ни вовсе прочь;
вокруг Вильны: отказались подчиниться наполеоновскому приказу вступать в их
армию, но фураж и провиант поставляли им беспрекословно; однако местами
потребовались и насильственные поборы19. Другой источник, сообщая, что
"еврейское население сильно пострадало от бесчинств солдат Наполеона", "было
сожжено много синагог", говорит и шире: "Большую помощь оказывала русским
войскам во время войны так называемая "еврейская почта", созданная
еврейскими торговцами и передававшая информацию с невиданной в то время
быстротой ("почтовыми станциями" служили корчмы)"; даже "евреев использовали
в качестве курьеров для связи между отрядами русской армии". Когда же
возвращалась русская армия, "евреи восторженно встречали русские войска,
выносили солдатам хлеб и вино". Тогда еще великий князь, будущий Николай I
записал в дневнике: "Удивительно, что они [евреи] в 1812 отменно верны нам
были и даже помогали, где только могли, с опасностью для жизни"20.
Известен эпизод, как в ключевой момент французского отступления через
Березину местные евреи сообщили русскому командованию ожидаемое место
переправы. Но это была удавшаяся уловка генерала Лорансэ: он уверен был, что
евреи донесут это сведение русским (а французы переправились, разумеется, в
другом месте)21.
С присоединением к России после 1814 и центральной Польши --
присоединилось еще и более 400 тысяч евреев, и еврейская проблема
становилась для российского правительства только еще настоятельней и
сложней. В 1816 Государственный совет Царства Польского, жившего во многом
как бы отдельной государственной жизнью, постановил начать выселение евреев
из деревень, разрешая евреям оставаться лишь для прямого земледельческого
труда и без помощи христиан. Но (по ходатайству варшавского кагала,
мгновенно достигшему Государя) Александр распорядился оставить евреев на
местах и в Польше, -- разрешив торговать и водкой, лишь с единственным
запрещением: торговать ею в долг22.
Правда, в сенатских Правилах 1818 г. снова были такие параграфы:
"Уничтожить разорительную для крестьян экзекуцию со стороны владельцев, за
неотдачу еврейских долгов, отчего крестьяне принуждены бывают продавать
последнее свое достояние... Евреям, арендующим корчмы, не позволять давать
крестьянам в рост деньги, на веру вино и забирать у них за сие скот или что
другое, необходимое крестьянину"23.
Как характерно для всего царствования Александра, последовательности в
принимаемых мерах не бывало; правила возглашались, а не возникало
действенного контроля за их исполнением. Также, например: "уставом 1817 года
о питейном сборе в великорусских губерниях евреям было запрещено там
винокурение, однако, уже в 1819 г. запрет был отменен", -- "впредь до
усовершенствования русских мастеров в винокурении"24.
Разумеется, искоренение еврейских винных промыслов из сельской
местности Западного края упиралось в противодействие польских помещиков,
корыстно заинтересованных, -- а российское правительство тогда еще не смело
действовать против помещиков. Однако в Черниговской губернии, где не было
векового укоренения помещичье-еврейского винного промысла, -- его удалось
прекратить в 1821, когда губернию постиг неурожай и губернатор донес, что
""евреи содержат в тяжком порабощении" казенных крестьян и казаков"25. В
1822 осуществили эту меру и в Полтавской губернии; в 1823 -- частично
расширили запрет на Могилевскую и Витебскую. Но дальше эти меры были
остановлены усиленными ходатайствами кагалов.
Итак, борьба с винными промыслами путем выселения евреев из деревень --
по сути за все четвертьвековое царствование Александра I не сдвинулась.
Однако винокурение было не единственным видом аренды у помещиков в
черте оседлости. Арендаторы брали на откуп и отдельные отрасли хозяйства,
отдельные угодья, где мельницу, где рыбную ловлю, где мосты, а то и целиком
имения -- и тогда под аренду попадали не только сами крепостные крестьяне
(такие случаи с конца XVIII в. участились26), но даже и "хлопские церкви",
то есть православные храмы, как сообщает ряд авторов -- Н. И. Костомаров, М.
Н. Катков, В. В. Шульгин. Те храмы, входя в состав имения, считались личной
собственностью католиков-помещиков, и "в качестве арендаторов евреи считали
себя вправе взимать деньги с посещающих храм и с совершающих требы. Чтобы
окрестить, обвенчаться или похоронить, надо было получить разрешение "жида"
за соответственную мзду"; "малорусские исторические песни наполнены горькими
жалобами на "жидов-арендаторов", угнетавших население"27.
Российские правительства уже давно имели в виду эту опасность: чтобы
права арендаторов не распростирались на личность крестьянина и прямо на его
труд, "чтобы евреи не пользовались личным трудом крестьян и чтобы путем
аренды они, как нехристиане, не владели вообще крепостными христианами". И
это запрещалось последовательно: указом 1784, сенатскими постановлениями
1801 и 1813: чтобы "евреи деревнями и помещичьими крестьянами ни под каким
названием и наименованием отнюдь не владели, не распоряжались"28.
Однако изобретательность и евреев и помещиков на том не отказала. К
1816 году Сенат обнаружил, что "евреи изыскали способ владения под названием
крестенций", то есть по условиям с помещиками снимать "с полей посеянный
крестьянами их... хлеб и сено, который те же крестьяне должны вымолотить,
свозить к винокурням, у евреев же на аренде состоящим, и смотреть за волами,
на корм [к крестьянам] поставленными, притом давать евреям рабочих и
подводы... евреи вполне таковыми имениями распоряжаются... вместе с тем и
помещики, получая от них выгодную за имения аренду, под названием
крестенций, запродают евреям весь будущий урожай, в полях их засеянный:
почему заключить можно, что упомянутым средством подвергают крестьян своих
голоду"29.
Сдаются в аренду как будто не сами крестьяне, а только "крестенция" --
а результат тот же самый.
Но и, несмотря на все запреты, практика "крестенций" гибко
продолжалась. Запутанная сложность была и в том, что многие помещики и сами
попадали в долги к своим арендаторам-евреям, получали от них деньги под
залог своего имения, -- вот евреи и распоряжались тем имением и трудом
крепостных. Но когда в 1816 Сенат "постановил отобрать у евреев имения", он
предоставил им же самим заботиться о возврате одолженных сумм. Кагальные
депутаты тут же принесли всеподданнейшую просьбу об отмене этого
распоряжения -- и главноуправляющий духовными делами иностранных исповеданий
кн. А. Н. Голицын убедил Государя, что "несправедливо повергать один класс
виновных наказанию, изъемля из оного" помещиков и чиновников. Помещики
"могут еще выиграть, если откажутся возвратить данные им за крестенций
капиталы и самую крестенцию удержат в свою пользу"; отдав земли евреям
вопреки закону, теперь обязаны вернуть им деньги30.
Служивший в те годы в армии в западных губерниях будущий декабрист П.
И. Пестель, уж никак не защитник самодержавия, а пламенный республиканец,
записал некоторые свои наблюдения о тамошних евреях. Наблюдения эти Пестель
включил частично в исходные положения своей государственной программы
("наказ для временного Верховного правления"). "Ожидая Мессию, считают себя
евреи временными обывателями края, где находятся, и потому никак не хотят
земледелием заниматься, ремесленников даже отчасти презирают и большею
частью одною торговлею занимаются". -- "Еврейские духовные лица, называемые
раввинами, содержат свой народ в неимоверной от себя зависимости, запрещая
именем веры всякое чтение каких бы то ни было книг, кроме Талмуда... Народ,
не ищущий просветиться, останется всегда под властью предрассудков";
"Зависимость евреев от раввинов идет так далеко, что всякое приказание, сими
данное, исполняется свято и беспрекословно". -- "Тесная между евреями связь
дает им средства большие суммы накоплять... для общих их потребностей,
особенно для склонения разных начальств к лихоимству и ко всякого рода
злоупотреблениям, для них, евреев, полезны[м]". Как они легко становятся
владетельными, "ясно видеть можно в тех губерниях, где жительство свое они
имеют. Вся торговля там в их руках и мало там крестьян, которые бы
посредством долгов не в их власти состояли; отчего и разоряют они ужасным
образом край, где жительствуют". -- "Прежнее правительство [Екатерины]
даровало им много отличных прав и преимуществ, усиливающих зло, которое они
делают", -- например, право не давать рекрутов, право не объявлять об
умерших, право судиться между собой по приговорам раввинов, а "сверх того
они всеми теми же правами пользуются, как и прочие народы христианские". И
"ясным образом усмотреть можно, что евреи составляют в государстве, так
сказать, свое особенное совсем отдельное государство и при том ныне в России
пользуются большими правами, нежели сами христиане". Так "не может далее
длиться такой порядок вещей, утвердивший неприязненные отношения евреев к
христианам и поставивший их в положение, противное общественному порядку в
государстве"31.
В последние годы царствования Александра I состоялось общее устрожение
экономических и прочих запретов против еврейской деятельности. В 1818
сенатский указ: впредь "христиан евреям ни по какому случаю в выслугу за
долги не отдавать"32. -- В 1819 указ о прекращении "работ и услуг,
отправляемых крестьянами и дворовыми людьми для евреев"33. Тот же Голицын
докладывал комитету министров, что "христиане, живущие в домах у евреев, "не
только забывают и оставляют без исполнения обязанности христианской веры, но
принимают обычаи и обряды еврейские""34. И состоялось решение о "недержании
евреями в домашнем услужении христиан"35. При этом считалось, что "это было
бы полезно и для бедных евреев, которые могли бы заместить христианскую
прислугу"36. Однако такого не произошло. (И как не удивиться: в еврейской
городской массе были бедность и нищета, "большей частью бедные, едва
снискивающие себе пропитание"37, -- но вовсе никогда не наблюдалось
обратное: евреи не шли в домашнее услужение к христианам. Значит были и
удерживающие соображения, но и средства к жизни от сплоченных общин.)
Однако уже с 1823 использовать наем христиан разрешено
евреям-откупщикам. Да "строгое соблюдение запрета", например христианам не
обрабатывать землю евреев, "с... трудом осуществлялось на практике"38.
В те же годы, в ответ на быстрое развитие секты субботников в
Воронежской, Самарской, Тульской и других губерниях, приняты были меры к
устрожению и черты оседлости. Так, "в 1821 евреи, обвиненные в "тяжком
порабощении" крестьян и казаков, были изгнаны из сельских местностей
Черниговской губернии, в 1822 -- из деревень Полтавской"39.
В 1824 Александр I, заметив, при поездке по Уральскому хребту, на
горных заводах "значительное число евреев, которые, "занимаясь тайной
закупкой драгоценных металлов, развращают тамошних жителей ко вреду казны и
частных заводчиков"", повелел, "чтобы евреи "отнюдь не были терпимы как на
казенных, так и на частных заводах в горном ведомстве""40.
Сходно подрывала казну и контрабанда вдоль всей западной границы
России, бестаможенный провоз товаров и продуктов в обе столицы и торговля
ими. Губернаторы доносили, что контрабандой занимаются преимущественно
евреи, как раз и заселяющие густо пограничную полосу. В 1816 было
распоряжение по Волынской губернии полностью выселить евреев из 50-верстной
42. Карташев, т. I, с. 505.
43. Акад. С. Ф. Платонов. Москва и Запад. Берлин: Обелиск, 1926, с.
37-38.
44. КЕЭ, т. 2, с. 509.
45. Ю. Гессен, т. 1, с. 8.
46. Ю. Бруцкус // ЕМ-1, с. 28.
47. ЕЭ, т. 8, с. 749.
48. Ю. Гессен*, т. 1, с. 8-9.
49. Там же *, с. 9. (Если хотя бы одна из цитат, покрываемых ссылкой,
приводится по данному изданию, а не по оригиналу, ссылка снабжается знаком
*.)
50. Карамзин*, т. XII, с. 35, 36; Примечания, с. 33.
51. КЕЭ, т. 7, с. 290.
52. Ю. Гессен, т. 1, с. 9.
53. Карамзин, т. XII, с. 141.
54. И. М. Дижур. Евреи в экономической жизни России // [Сб.] Книга о
русском еврействе: От 1860-х годов до Революции 1917г. (далее -- КРЕ-1).
Нью-Йорк: Союз Русских Евреев, 1960, с. 156.
55. ЕЭ, т. 13, с. 611.
56. Там же.
57. Ю. Гессен, т. 1, с. 9-10.
58. ЕЭ*, т. 11, с. 330.
59. Там же*.
60. ЕЭ, т. 13, с. 612.
61. С. М. Соловьев*, кн. VIII, с. 76.
62. С. М. Соловьев, кн. X, 1963, с. 477.
63. ЕЭ*, т. 5, с. 519.
64. ЕЭ, т. 11, с. 330.
65. Ю. Гессен, т. 1, с. 11-12.
66. Там же, с. 13; ЕЭ, т. 2, с. 592.
67. Ю. Гессен, т. 1, с. 13-15; ЕЭ, т. 2, с. 592.
68. ЕЭ, т. 10, с. 224-225.
69. ЕЭ, т. 4, с. 591.
70. ЕЭ, т. 10, с. 225.
71. С. М. Соловьев, кн. X, с. 256-257.
72. Ю. Гессен, т. 1, с. 15.
73. С. М. Соловьев*, кн. XI, с. 155-156.
74. Ю. Гессен, т. 1, с. 16.
75. С. М. Соловьев*, кн. XI, с. 204.
76. Ю. Гессен, т. 1, с. 18.
77. S. M. Dubnow. History of the Jews in Russia and Poland, from the
Earliest Times until the Present Day. Philadelphia: The Jewish Publication
Society of America, 1916, vol. I, p. 258.
78. ЕЭ, т. 7, с. 513.
79. В его неоконченной неопубликованной работе о политике царского
правительства по отношению к евреям. Тельниковым указаны многие немаловажные
источники к Части I данной книги, использованные нами с благодарностью.
80. Dr. Ernst Herrmann. Geschichte des russischen Staats. Funfter Band:
Von der Thronbesteigung der Kaiserin Elisabeth bis zur Feier des
FriedensvonKainardsche (1742-1775). Hamburg, 1853, S. 171.
81. Г. Б. Слиозберг. Дореволюционный строй России. Париж, 1933, с. 264.
82. ЕЭ, т. 5, с. 519-520.
83. С. М. Соловьев, кн. XI, с. 134, 319-322.
84. Там же, с. 383.
85. С. М. Соловьев*, кн. XIII, с. 112.
86. ЕЭ, т. 7, с. 494.
87. Ю. Гессен*, т. 1, с. 19.
88. Там же, с. 20-21.
89. Ю. Гессен, т. 1, с. 22-27.
90. Там же, с. 32.
91. ЕЭ, т. 15, с. 645.
92. ЕЭ, т. 9, с. 788.
93. Ю. Гессен, т. l, c. 35.
94. S. M. Dubnow, p. 265; Джеймс Паркс. Евреи среди народов: Обзор
причин антисемитизма. Париж: YMCA-Press, 1932, с. 154.
95. С. М. Соловьев, кн. XIV, с. 108.
96. Ю. Гессен, т. 1, с. 30-31, 37, 43.
97. И. М. Бикерман. Россия и русское еврейство // Россия и евреи: Сб. 1
(далее -- РиЕ) / Отечественное объединение русских евреев заграницей. Париж:
YMCA-Press, 1978, переизд. Берлин: Основа, 1924, с. 85.
98. H. Graetz. Popular History of the Jews. New York: Hebrew Publishing
Company, 1919, vol. V, p. 212.
99. Ю. Гессен, т. 1, с. 40, 42.
100. Там же, с. 51, 55.
101. Записка литовского губернатора Фризеля // Ю. Гессен*, т. 1, с. 83.
102. Ю. Гессен, т. 1, с. 68-69.
103. Ю. Гессен, т. 1, с. 103-108.
104. Там же*, с. 47.
105. Там же, с. 56.
106. Там же, с. 57.
107. Ю. Гессен, т. 1, с. 59.
108. ЕЭ, т. 2, с. 731.
109. Ю. Гессен, т. 1, с. 76-77.
110. Там же, с. 76.
111. ЕЭ, т. 13, с. 613.
112. Ю. Гессен, т. 1, с. 72-73.
113. Там же, с. 64.
114. Там же, с. 65.
115. ЕЭ, т. 13, с. 614.
116. ЕЭ*, т. 7, с. 496.
117. Ю. Гессен, т. 1, с. 72.
118. КЕЭ, т. 7, с. 298.
119. Ю. Гессен, т. 1, с. 77.
120. ЕЭ, т. 11, с. 331.
121. Ю. Гессен*, т. 1, с. 77-78.
122. Там же*, с. 78.
123. ЕЭ, т. 11, с. 331.
124. Ю. Гессен, т. 1, с. 79.
125. ЕЭ, т. 7, с. 591-592.
126. ЕЭ, т. 13, с. 939.
127. Бикерман // РиЕ, с. 90.
128. Ю. Гессен, т. l, c. 83.
129. Ю. Гессен, т. 1, с. 86.
130. ЕЭ, т. 12, с. 182.
131. ЕЭ*, т. 2, с. 732.
132. Ю. Гессен*, т. 1, с. 92-93.
133. [Г. Р.] Державин. Соч.: В 9-ти т. / С объяснительными примечаниями
Я. Грота. 2-е Академическое изд. СПб., 1864-1883, т. VI, 1876, с. 690-691,
693.
134. Державин, т. VI, с. 691-692.
135. Державин, т. VII, 1878, с. 263.
136. Там же, с. 263-264, 269.
137. Там же, с. 264.
138. Ю. Гессен, т. 1, с. 153.
139. Державин, т. VII, с. 263, 265, 287.
140. Ю. Гессен, т. 1, с. 126-127.
141. Державин, т. VII, с. 267-275.
142. См.: Ю. Гессен, т. 1, с. 129-130; ЕЭ, т. 15, с. 358-359.
143. ЕЭ, т. 11, с. 801; Державин, т. VII, с. 353-355; Ю. Гессен, т. 1,
с. 131-132.
144. Державин, т. VII, с. 280-283, 287.
145. Там же, с. 279, 287-291, 326.
146. Там же, с. 288.
147. Дело министерства юстиции, 1800 г., No 251 // Ю. Гессен*, т. 1, с.
133.
148. ЕЭ, т. 15, с. 358.
149. Державин, т. VII, с. 277.
150. Там же, с. 280.
151. ЕЭ, т. 7, с. 112-113.
152. Державин, т. VII, с. 302.
153. Там же, с. 291.
154. Державин, т. VII, с. 292-330.
155. Там же, с. 331.
156. Ю. Гессен*, т. 1, с. 131.
157. Державин, т. VII, с. 289.
158. Державин, т. VI, с. 715-717.
159. ЕЭ, т. 2, с. 733.
160. Державин, т. VI, с. 766-767.
161. Там же, с. 761.
162. Л. Дейч. Роль евреев в русском революционном движении, т. 1, 2-е
изд., М.; Л.: ГИЗ, 1925, с. 8.
163. ЕЭ, т. 11, с. 622-623.
164. ЕЭ, т. 1, с. 798.
165. Ю. Гессен*, т. 1, с. 148.
166. Там же, с. 153.
167. Ю. Гессен*, т. 1, с. 139-140, 144-145.
168. Державин, т. VI, с. 762-763.
169. ЕЭ, т. 11, с. 801.
170. Державин, т. VI, с. 763-764.
Глава 2 -- ПРИ АЛЕКСАНДРЕ I.
К концу 1804 Комитет о благоустроении евреев закончил свою работу
выработкой "Положения о евреях" (известно как "Положение 1804 г.") -- первый
в России законодательный свод о евреях. Комитет объяснял, что видит целью
своей перевести евреев в лучшее состояние и к путям полезной деятельности,
"отворяя только путь к собственной их пользе... и удаляя все, что с дороги
сей совратить их может, не употребляя, впрочем, никакой власти"1. --
Положение устанавливало принцип гражданского равноправия евреев (статья 42):
"Все евреи, в России обитающие, вновь поселяющиеся или по коммерческим делам
из других стран прибывающие, суть свободны и состоят под точным
покровительством законов наравне с другими российскими подданными". (По
комментарию проф. Градовского, в этой статье "нельзя не видеть стремления...
слить этот народ со всем населением России")2.
"Положение" открывало евреям больше возможностей, нежели первоначальные
предложения Державина; так, при заведении текстильных и кожевенных фабрик,
при переходе к сельскому хозяйству на неосвоенных землях предлагалась и
государственная прямая помощь. Евреи получали право и приобретать землю --
без крепостных крестьян на ней, но с правом использования наемных
рабочих-христиан. Давалось право евреям-фабрикантам, купцам и ремесленникам
выезжать за пределы черты оседлости "на время по делам", чем ослаблялась
недавно установившаяся "черта". (Отмена двойной подати в этом году еще
только обещалась, -- но она и отпала вскоре затем.) Подтверждались все права
евреев на неприкосновенность их собственности, личную свободу, свою
особенную веру и свободу общинного устройства, -- то есть кагальная
организация была оставлена без значительных изменений (хотя это уже
подрывало замысел влития еврейства во всероссийскую гражданственность), с
прежним правом собирания податей, дающим кагалам столь неограниченную
власть, -- но без права увеличения своих сборов; и с запретом религиозных
наказаний и проклятия (херема), -- тем была дана свобода хасидам. В согласие
с настойчивым желанием кагалов не был принят план учреждения
общеобразовательных еврейских школ, но "все дети евреев могут быть
принимаемы и обучаемы, без всякого различия от других детей, во всех
российских училищах, гимназиях и университетах", причем никто из детей в тех
школ ах не будет "ни под каким видом отвлекаем от своей религии, ни
принуждаем учиться тому, что ей противно и даже несогласно с нею быть
может". А евреи, "кои способностями своими достигнут в университетах
известных степеней отличия в медицине, хирургии, физике, математике и других
знаниях, будут в оных признаваемы и производимы в университетские степени".
Считалось необходимым усвоение евреями языка окружающей местности, перемена
внешнего вида и присвоение фамильных имен. -- Комитет заключал, что в других
странах "нигде не было употреблено к сему средств более умеренных, более
снисходительных и с пользами их [евреев] теснее соединенных". И Ю. И. Гессен
соглашается, что российское Положение 1804 г. накладывало на евреев меньше
ограничений, чем, например, прусский Регламент 1797 г. И особенно еще при
том, что евреи имели и сохраняли личную свободу, которой не имел
многомиллионный массив крепостного крестьянства России3. -- "Положение 1804
г. относится к числу актов, проникнутых терпимостью"4. Тогдашний
распространенный журнал "Вестник Европы" писал: ""Александр знает, что
пороки, еврейской нации приписываемые, суть необходимые следствия сего
закоренелого угнетения, которое давит их в продолжение многих столетий".
Цель нового закона -- дать государству полезных граждан, а евреям --
отечество"5.
Однако самый острый вопрос разрешался Положением не так, как соединено
хотели все евреи -- и еврейское население, и депутаты кагалов, и еврейские
сотрудники Комитета. В Положении стояло: "Никто из евреев... ни в какой
деревне и селе не может содержать никаких аренд, шинков, кабаков и постоялых
дворов, ни под своим, ни под чужим именем, ни продавать в них вина и даже
жить в них"6 -- и предстояло совершенно удалить еврейское население из
деревень в течение трех лет, то есть к началу 1808. (Мы помним, что такая
мера намечалась еще при Павле в 1797, и прежде, чем возник проект Державина:
не поголовное удаление евреев из деревень, но "чтобы численность еврейского
населения в деревнях не превышала экономических сил крестьян, как
производительного класса, было предложено лишь разредить евреев в уездных
селениях"7). Теперь предполагалось обратить большинство евреев к
земледельческому труду на пустующих землях черты оседлости, Новороссии, еще
губерний Астраханской и Кавказской, -- с освобождением на 10 лет от платимой
ныне подати, с правом "получать от казны на заведение заимообразную ссуду",
начав возвращать ее тоже через 10 льготных лет; а более состоятельным --
предлагалось приобретать землю в личную и потомственную собственность с
правом обработки ее наемными работниками8.
Об отказе от виноторговли аргументировал Комитет: "Доколе отверст будет
Евреям сей промысел... который, наконец, столь общему подвергает их самих
нареканию, презрению и даже ненависти обывателей, дотоле общее негодование к
ним не прекратится"9. А между тем ""можно ли назвать меру сию [выселение из
деревень] для них стеснительною, когда, вместе с тем, открывается евреям
множество других способов не только содержать себя в безбедном состоянии, но
делать приобретение -- в земледелии, фабриках, ремеслах, когда вместе с сим
открывается им способ даже владеть землею в собственность. Каким образом
ограничением одной ветви промышленности может быть стеснен сей народ в таком
государстве, где тысячи других для него отверсты", где удобные к
хлебопашеству и разным заведениям земли в губерниях плодородных и
малонаселенных...?"10.
Аргументы, кажется, весомые. Однако Гессен находит у Комитета
"наивн[ый] взгляд... на природу экономической жизни народа... что
экономические явления можно видоизменять чисто механическим способом, путем
приказов"11. С еврейской стороны оценили намеченную высылку из деревень и
запрет корчемного промысла, этого "векового занятия" евреев12, -- как
ужасное и жестокое решение. (И таким же -- осуждала его и полвека и век
спустя еврейская историография.)
По либеральным взглядам Александра I, его доброжелательному отношению к
евреям, его изломчивому характеру, его ненастойчивой воле (вероятно, на всю
жизнь подорванной вступлением на престол через насильственную смерть отца)
-- вряд ли провозглашенное выселение евреев из деревень состоялось бы
энергично, не было бы растянуто даже и при спокойной государственной
обстановке. А тут, почти сразу за Положением 1804 года, -- замаячила война с
Наполеоном, началась на полях Европы, а тут и последовали благожелательные к
евреям меры Наполеона, создавшего в Париже Синедрион из еврейских депутатов.
"Все еврейское дело приняло вдруг неожиданный оборот. Бонапарте учредил в
Париже собрание Евреев, имевшее главною целью предоставить еврейской нации
разные преимущества и образовать связи между Евреями, рассеянными по
Европе". И в 1806 Александр I повелел составить новый комитет "для
соображения, не нужно ли принять каких-нибудь особенных мер и отсрочить
переселение Евреев"13. Требовалось и от русского правительства никак не
выставиться притеснителем евреев.
Назначенное в 1804 выселение евреев из деревень Должно было начаться с
1808. Но выступили еще и практические затруднения, и по ним в 1807
Александру I подавались докладные о необходимости отсрочить выселение. Тогда
же был издан высочайший указ: "дозволить всем еврейским обществам... избрать
депутатов и представить, посредством их... о способах, кои сами они признают
более удобными к успешнейшему исполнению мер, в Положении 9 декабря 1804 г.
изображенных". Выборы таких еврейских депутатов по западным губерниям
состоялись, и их отзывы были представлены в Петербург. "Депутаты, конечно,
высказались за то, чтобы выселение было отложено на долгий срок". (Тут еще
то было соображение, что в деревнях шинкари имели бесплатные квартиры от
помещиков, а в местечках и городах за них придется платить.) А министр
внутренних дел докладывал, что для переселения евреев из нынешнего
деревенского жительства на казенные земли "потребно несколько десятков лет,
по чрезмерному их [евреев] количеству"14. И к концу 1808 Император
распорядился приостановить статью, запретившую евреям аренды и винные
промыслы, и оставить евреев на местах "до дальнейшего впредь повеления"15.
Тут же (1809) был учрежден новый "Комитет сенатора Попова" для изучения
круга еврейских вопросов с рассмотрением ходатайств еврейских депутатов.
Этот комитет "признал необходимым "решительным образом" прекратить
предпринятое выселение, сохранив за евреями право на аренды и на торговлю
водкой"16. Комитет работал три года, представил свой доклад Государю в марте
1812. Александр I не утвердил доклада: он и не хотел подрывать значение
прежнего решения и не утерял побуждение действовать в защиту крестьян: "он
готов был бы смягчить меру выселения, но никак не отказаться от нее"17. --
Однако вот уже грянула и большая война с Наполеоном, затем европейская,
интересы Александра перенеслись -- и уже никогда "выселение более не
предпринималось в виде общей меры для всей черты оседлости, а лишь как
частные распоряжения в отдельных местностях"18.
Во время войны, согласно одному источнику: евреи были единственными
жителями, которые не бежали от французской армии ни в леса, ни вовсе прочь;
вокруг Вильны: отказались подчиниться наполеоновскому приказу вступать в их
армию, но фураж и провиант поставляли им беспрекословно; однако местами
потребовались и насильственные поборы19. Другой источник, сообщая, что
"еврейское население сильно пострадало от бесчинств солдат Наполеона", "было
сожжено много синагог", говорит и шире: "Большую помощь оказывала русским
войскам во время войны так называемая "еврейская почта", созданная
еврейскими торговцами и передававшая информацию с невиданной в то время
быстротой ("почтовыми станциями" служили корчмы)"; даже "евреев использовали
в качестве курьеров для связи между отрядами русской армии". Когда же
возвращалась русская армия, "евреи восторженно встречали русские войска,
выносили солдатам хлеб и вино". Тогда еще великий князь, будущий Николай I
записал в дневнике: "Удивительно, что они [евреи] в 1812 отменно верны нам
были и даже помогали, где только могли, с опасностью для жизни"20.
Известен эпизод, как в ключевой момент французского отступления через
Березину местные евреи сообщили русскому командованию ожидаемое место
переправы. Но это была удавшаяся уловка генерала Лорансэ: он уверен был, что
евреи донесут это сведение русским (а французы переправились, разумеется, в
другом месте)21.
С присоединением к России после 1814 и центральной Польши --
присоединилось еще и более 400 тысяч евреев, и еврейская проблема
становилась для российского правительства только еще настоятельней и
сложней. В 1816 Государственный совет Царства Польского, жившего во многом
как бы отдельной государственной жизнью, постановил начать выселение евреев
из деревень, разрешая евреям оставаться лишь для прямого земледельческого
труда и без помощи христиан. Но (по ходатайству варшавского кагала,
мгновенно достигшему Государя) Александр распорядился оставить евреев на
местах и в Польше, -- разрешив торговать и водкой, лишь с единственным
запрещением: торговать ею в долг22.
Правда, в сенатских Правилах 1818 г. снова были такие параграфы:
"Уничтожить разорительную для крестьян экзекуцию со стороны владельцев, за
неотдачу еврейских долгов, отчего крестьяне принуждены бывают продавать
последнее свое достояние... Евреям, арендующим корчмы, не позволять давать
крестьянам в рост деньги, на веру вино и забирать у них за сие скот или что
другое, необходимое крестьянину"23.
Как характерно для всего царствования Александра, последовательности в
принимаемых мерах не бывало; правила возглашались, а не возникало
действенного контроля за их исполнением. Также, например: "уставом 1817 года
о питейном сборе в великорусских губерниях евреям было запрещено там
винокурение, однако, уже в 1819 г. запрет был отменен", -- "впредь до
усовершенствования русских мастеров в винокурении"24.
Разумеется, искоренение еврейских винных промыслов из сельской
местности Западного края упиралось в противодействие польских помещиков,
корыстно заинтересованных, -- а российское правительство тогда еще не смело
действовать против помещиков. Однако в Черниговской губернии, где не было
векового укоренения помещичье-еврейского винного промысла, -- его удалось
прекратить в 1821, когда губернию постиг неурожай и губернатор донес, что
""евреи содержат в тяжком порабощении" казенных крестьян и казаков"25. В
1822 осуществили эту меру и в Полтавской губернии; в 1823 -- частично
расширили запрет на Могилевскую и Витебскую. Но дальше эти меры были
остановлены усиленными ходатайствами кагалов.
Итак, борьба с винными промыслами путем выселения евреев из деревень --
по сути за все четвертьвековое царствование Александра I не сдвинулась.
Однако винокурение было не единственным видом аренды у помещиков в
черте оседлости. Арендаторы брали на откуп и отдельные отрасли хозяйства,
отдельные угодья, где мельницу, где рыбную ловлю, где мосты, а то и целиком
имения -- и тогда под аренду попадали не только сами крепостные крестьяне
(такие случаи с конца XVIII в. участились26), но даже и "хлопские церкви",
то есть православные храмы, как сообщает ряд авторов -- Н. И. Костомаров, М.
Н. Катков, В. В. Шульгин. Те храмы, входя в состав имения, считались личной
собственностью католиков-помещиков, и "в качестве арендаторов евреи считали
себя вправе взимать деньги с посещающих храм и с совершающих требы. Чтобы
окрестить, обвенчаться или похоронить, надо было получить разрешение "жида"
за соответственную мзду"; "малорусские исторические песни наполнены горькими
жалобами на "жидов-арендаторов", угнетавших население"27.
Российские правительства уже давно имели в виду эту опасность: чтобы
права арендаторов не распростирались на личность крестьянина и прямо на его
труд, "чтобы евреи не пользовались личным трудом крестьян и чтобы путем
аренды они, как нехристиане, не владели вообще крепостными христианами". И
это запрещалось последовательно: указом 1784, сенатскими постановлениями
1801 и 1813: чтобы "евреи деревнями и помещичьими крестьянами ни под каким
названием и наименованием отнюдь не владели, не распоряжались"28.
Однако изобретательность и евреев и помещиков на том не отказала. К
1816 году Сенат обнаружил, что "евреи изыскали способ владения под названием
крестенций", то есть по условиям с помещиками снимать "с полей посеянный
крестьянами их... хлеб и сено, который те же крестьяне должны вымолотить,
свозить к винокурням, у евреев же на аренде состоящим, и смотреть за волами,
на корм [к крестьянам] поставленными, притом давать евреям рабочих и
подводы... евреи вполне таковыми имениями распоряжаются... вместе с тем и
помещики, получая от них выгодную за имения аренду, под названием
крестенций, запродают евреям весь будущий урожай, в полях их засеянный:
почему заключить можно, что упомянутым средством подвергают крестьян своих
голоду"29.
Сдаются в аренду как будто не сами крестьяне, а только "крестенция" --
а результат тот же самый.
Но и, несмотря на все запреты, практика "крестенций" гибко
продолжалась. Запутанная сложность была и в том, что многие помещики и сами
попадали в долги к своим арендаторам-евреям, получали от них деньги под
залог своего имения, -- вот евреи и распоряжались тем имением и трудом
крепостных. Но когда в 1816 Сенат "постановил отобрать у евреев имения", он
предоставил им же самим заботиться о возврате одолженных сумм. Кагальные
депутаты тут же принесли всеподданнейшую просьбу об отмене этого
распоряжения -- и главноуправляющий духовными делами иностранных исповеданий
кн. А. Н. Голицын убедил Государя, что "несправедливо повергать один класс
виновных наказанию, изъемля из оного" помещиков и чиновников. Помещики
"могут еще выиграть, если откажутся возвратить данные им за крестенций
капиталы и самую крестенцию удержат в свою пользу"; отдав земли евреям
вопреки закону, теперь обязаны вернуть им деньги30.
Служивший в те годы в армии в западных губерниях будущий декабрист П.
И. Пестель, уж никак не защитник самодержавия, а пламенный республиканец,
записал некоторые свои наблюдения о тамошних евреях. Наблюдения эти Пестель
включил частично в исходные положения своей государственной программы
("наказ для временного Верховного правления"). "Ожидая Мессию, считают себя
евреи временными обывателями края, где находятся, и потому никак не хотят
земледелием заниматься, ремесленников даже отчасти презирают и большею
частью одною торговлею занимаются". -- "Еврейские духовные лица, называемые
раввинами, содержат свой народ в неимоверной от себя зависимости, запрещая
именем веры всякое чтение каких бы то ни было книг, кроме Талмуда... Народ,
не ищущий просветиться, останется всегда под властью предрассудков";
"Зависимость евреев от раввинов идет так далеко, что всякое приказание, сими
данное, исполняется свято и беспрекословно". -- "Тесная между евреями связь
дает им средства большие суммы накоплять... для общих их потребностей,
особенно для склонения разных начальств к лихоимству и ко всякого рода
злоупотреблениям, для них, евреев, полезны[м]". Как они легко становятся
владетельными, "ясно видеть можно в тех губерниях, где жительство свое они
имеют. Вся торговля там в их руках и мало там крестьян, которые бы
посредством долгов не в их власти состояли; отчего и разоряют они ужасным
образом край, где жительствуют". -- "Прежнее правительство [Екатерины]
даровало им много отличных прав и преимуществ, усиливающих зло, которое они
делают", -- например, право не давать рекрутов, право не объявлять об
умерших, право судиться между собой по приговорам раввинов, а "сверх того
они всеми теми же правами пользуются, как и прочие народы христианские". И
"ясным образом усмотреть можно, что евреи составляют в государстве, так
сказать, свое особенное совсем отдельное государство и при том ныне в России
пользуются большими правами, нежели сами христиане". Так "не может далее
длиться такой порядок вещей, утвердивший неприязненные отношения евреев к
христианам и поставивший их в положение, противное общественному порядку в
государстве"31.
В последние годы царствования Александра I состоялось общее устрожение
экономических и прочих запретов против еврейской деятельности. В 1818
сенатский указ: впредь "христиан евреям ни по какому случаю в выслугу за
долги не отдавать"32. -- В 1819 указ о прекращении "работ и услуг,
отправляемых крестьянами и дворовыми людьми для евреев"33. Тот же Голицын
докладывал комитету министров, что "христиане, живущие в домах у евреев, "не
только забывают и оставляют без исполнения обязанности христианской веры, но
принимают обычаи и обряды еврейские""34. И состоялось решение о "недержании
евреями в домашнем услужении христиан"35. При этом считалось, что "это было
бы полезно и для бедных евреев, которые могли бы заместить христианскую
прислугу"36. Однако такого не произошло. (И как не удивиться: в еврейской
городской массе были бедность и нищета, "большей частью бедные, едва
снискивающие себе пропитание"37, -- но вовсе никогда не наблюдалось
обратное: евреи не шли в домашнее услужение к христианам. Значит были и
удерживающие соображения, но и средства к жизни от сплоченных общин.)
Однако уже с 1823 использовать наем христиан разрешено
евреям-откупщикам. Да "строгое соблюдение запрета", например христианам не
обрабатывать землю евреев, "с... трудом осуществлялось на практике"38.
В те же годы, в ответ на быстрое развитие секты субботников в
Воронежской, Самарской, Тульской и других губерниях, приняты были меры к
устрожению и черты оседлости. Так, "в 1821 евреи, обвиненные в "тяжком
порабощении" крестьян и казаков, были изгнаны из сельских местностей
Черниговской губернии, в 1822 -- из деревень Полтавской"39.
В 1824 Александр I, заметив, при поездке по Уральскому хребту, на
горных заводах "значительное число евреев, которые, "занимаясь тайной
закупкой драгоценных металлов, развращают тамошних жителей ко вреду казны и
частных заводчиков"", повелел, "чтобы евреи "отнюдь не были терпимы как на
казенных, так и на частных заводах в горном ведомстве""40.
Сходно подрывала казну и контрабанда вдоль всей западной границы
России, бестаможенный провоз товаров и продуктов в обе столицы и торговля
ими. Губернаторы доносили, что контрабандой занимаются преимущественно
евреи, как раз и заселяющие густо пограничную полосу. В 1816 было
распоряжение по Волынской губернии полностью выселить евреев из 50-верстной