Страница:
Вот основные факторы, которые должны, на мой взгляд, учитываться при формировании политики России в Черноморской зоне.
Сложные вопросы Крыма, Севастополя, проблемы национальных отношений народов России и Украины не должны рассорить наши братские народы. Мы вышли из одного гнезда и исторически должны быть вместе. Правители приходят и уходят, а народ живет вечно.
Народ Украины начинает прозревать. Очередной восторг “оранжевой” революцией сменился горькими буднями. Люди быстро удостоверились, что их в очередной раз обманули.
Возвращаясь к путям приобретения “незалежности”, можно уверенно сделать вывод, что на Украине был совершен переворот — были сломаны государственные структуры, которые существовали в соответствии с действовавшей Конституцией, произошла радикальная смена общественно-политического строя, что принесло, как и в России, многолетние беды простому люду.
Хочу еще раз подчеркнуть: конечно, “корень зла” Беловежского сговора в том, что руководители трех республик стремились любым путем к полной единоличной власти. Возможность трагических последствий соглашения для судьбы государства и его трехсотмиллионного народа, которую, в общем-то, легко можно было предвидеть, ни на одно мгновение не остановила их. Вот что значит себялюбие и эгоизм в политике! Вот почему необходима сильная представительная ветвь власти, которая должна контролировать и пресекать самодурство на государственном Олимпе.
(Продолжение следует)
Александр КАЗИНЦЕВ ВОЗВРАЩЕНИЕ МАСС
Часть I
Сложные вопросы Крыма, Севастополя, проблемы национальных отношений народов России и Украины не должны рассорить наши братские народы. Мы вышли из одного гнезда и исторически должны быть вместе. Правители приходят и уходят, а народ живет вечно.
Народ Украины начинает прозревать. Очередной восторг “оранжевой” революцией сменился горькими буднями. Люди быстро удостоверились, что их в очередной раз обманули.
Возвращаясь к путям приобретения “незалежности”, можно уверенно сделать вывод, что на Украине был совершен переворот — были сломаны государственные структуры, которые существовали в соответствии с действовавшей Конституцией, произошла радикальная смена общественно-политического строя, что принесло, как и в России, многолетние беды простому люду.
Хочу еще раз подчеркнуть: конечно, “корень зла” Беловежского сговора в том, что руководители трех республик стремились любым путем к полной единоличной власти. Возможность трагических последствий соглашения для судьбы государства и его трехсотмиллионного народа, которую, в общем-то, легко можно было предвидеть, ни на одно мгновение не остановила их. Вот что значит себялюбие и эгоизм в политике! Вот почему необходима сильная представительная ветвь власти, которая должна контролировать и пресекать самодурство на государственном Олимпе.
(Продолжение следует)
Александр КАЗИНЦЕВ ВОЗВРАЩЕНИЕ МАСС
Надо обратиться к людям.
Настало их время.
Э. Моралес,
президент Боливии
Настало их время.
Э. Моралес,
президент Боливии
Часть I
“ОСНОВНАЯ ПРОБЛЕМА НАШЕГО ВРЕМЕНИ”
Толпы на площадях
Магнетически притягивающая пустота посреди площади. Слева — толпа. Она пульсирует, выбрасывает людские потоки в стороны, втягивает их, высылает смельчаков в пустую зону перед собой и грозно гомонит, смыкаясь за ними. Справа — ровные, будто по линейке вычерченные, ряды в униформе мышиного цвета. Круглятся блестящие, неправдоподобно большие, как у космонавтов, шлемы, дубинки мерно рокочут, ударяясь о пластиковые щиты. За цепочками в униформе притаились микроавтобусы с мигалками, крытые грузовики, гигантская металлическая черепаха водомёта.
Через несколько минут эти громады, скопившиеся друг против друга, дрогнут. Мышиные ряды расступятся, освобождая дорогу технике. Десятки рук с булыжниками и бутылками взметнутся в толпе, и пустое пространство посередине захлестнет людская волна.
Такие кадры чуть ли не ежедневно открывают выпуски новостей. Разумеется, не на российских каналах, впавших в летаргический морок, который вряд ли рассеется и после пресловутого 2008-го. Но стоит переключить телевизор хотя бы на “Евроньюс”, доступный у нас, во всяком случае, в столице, и вот они — разъяренные толпы.
В начале года погромыхивало на средиземноморской периферии. Западные державы выдавливали Сирию из Ливана, где ее войска стояли три десятка лет после окончания гражданской войны. Глава спецкомиссии ООН немецкий еврей Мехлис напористо подводил к резолюции Совбеза, вводящей санкции против Дамаска, после чего реальностью становились разработанные в Вашингтоне и Тель-Авиве планы военного удара по Сирии.
Тогда на площади вышли миллионы. В Дамаске молодой президент Башар Асад, которого западные аналитики поспешили списать как отыгранную фигуру, произнес “сталинскую” речь: напомнив, что трусов бьют, он поклялся не идти на поклон к “мировому сообществу”. В Бейруте на миллионном митинге (на площадь вышла четвертая часть населения крошечного Ливана!) лидер “Хезбаллы” шейх Хасан Насралла заявил: “Я обращаюсь к вам, Америка и Израиль, Ливан — это не Украина и не Грузия. У вас здесь ничего не получится” (“Завтра”. N 29, 2006).
Печально, конечно, что незалежные обрывки некогда могучего Союза стали притчей во языцех, мировым символом бесхребетности, но, согласитесь, сказано здорово! Шейх подкрепил свое слово делом. На выборах “Хезбалла” добилась значительного представительства в ливанском парламенте, а затем дала достойный отпор израильской агрессии.
В феврале запылал весь исламский Восток. Ряд западноевропейских газет перепечатал провокационные карикатуры на пророка Мухаммеда из датской “Юлландс-постен”. Многотысячекилометровая дуга от Марокко до Индонезии раскалилась от гнева. И это не риторическая метафора! В Дамаске и Тегеране распаленные толпы, смяв полицейские оцепления, разгромили и сожгли посольства Дании. А там пришел черед и других западных представительств. В Джакарте (Индонезия) демонстранты прорвались к американскому посольству и закидали его камнями. Полиция благочестиво бездействовала. А вот в Бенгази (Ливия) и Бейруте полицейские, остервенясь, стреляли по людям. В Ливии погибли 11 человек, ранено более полусотни. В Ливане, возмущенный жестокостью своих подчиненных, ушел в отставку министр внутренних дел. “Я в ливанцев не стреляю!” — на прощание отчеканил он (“Евроньюс”. 6.02.2006).
Особенно бурным выдался первый месяц весны. В Лос-Анджелесе на демонстрацию протеста против антииммиграционного законодательства, предложенного Бушем, вышли 1,2 млн человек. Одно из крупнейших выступлений в современной истории Соединенных Штатов! Даже митинги противников войны в Ираке в 2003-м собирали меньше участников. Кстати, не осталась забытой и годовщина начала вторжения: 19-20 марта шествия пацифистов состоялись в странах коалиции — США, Великобритании, Австралии.
Участница протестов англичанка Хелен Джон, которую в прошлом году выдвигали на Нобелевскую премию мира, с горечью отмечала: “Мы видели два миллиона людей, стоявших в Гайд-парке, и Тони Блэр не испытывал угрызений совести, игнорируя их. Хотя огромное количество британцев против того, что делает правительство, единственной формой протеста является прямое действие (выделено мною. — А. К. — Я еще не раз вернусь к анализу подобных ситуаций). Мы должны устраивать демонстрации у баз, где находятся орудия убийства” (“Индепендент”. 7.04.2006. Цит. по: Inopressa.ru).
30 марта накал страстей могла прочувствовать Кондализа Райc. Во время визита в Англию она попыталась сделать расчетливый пиаровский жест в традициях американской публичной дипломатии — посетила британскую глубинку. Однако жители выбранного для этой цели городка Блэкберн не оценили оказанной им чести. Они встретили высокопоставленную визитершу мощными пикетами (“Евроньюс”. 31.03.2006).
Антивоенные манифестации накладывались на традиционный для Запада социальный протест. Даже в тихой Швейцарии на улицу вышли врачи. В Германии в течение месяца бастовали медики, докеры, государственные служащие. Поправевшая черно-красная коалиция умудрилась всего за полгода растерять значительную часть популярности.
“Два берега Ла-Манша — две забастовки” — броский заголовок в лондонской “Гардиан” оповещал о том, что происходит на западе континента. В конце марта в Англии прекратили работу более 1 млн муниципальных служащих. Во Франции профсоюзы, поддержавшие студентов, вывели на демонстрации 3 млн человек (“Евроньюс”. 29.03.2006)! “Только массовый протест откроет глаза этой власти”, — горячился парижский студент, возмущенный правительственной реформой высшего образования (“НТВ”, Новости. 1.04.2006).
Еще одним событием, выплеснувшим на улицы сотни тысяч людей, стала смерть Слободана Милошевича. Между прочим, он — ч е т в е р т ы й сербский лидер, погибший в стенах гаагской тюрьмы (“Независимая газета”. 13.03.2006)! Накануне гибели Милошевич написал письмо министру иностранных дел России С. Лаврову, где просил спасти его, высказывая опасения за свою жизнь. Даже западные газеты назвали смерть экс-президента Югославии “загадочной” (австрийская “Стандарт”, 18.03.2006).
В девятимиллионной Сербии проститься с президентом-мучеником пришли полмиллиона. Люди скандировали: “Гаага — убийца!”, “Сербия, вставай!”. И трогательный, хотя и безответный клич: “Россия! Россия! Россия!”. Россия не спасла Милошевича. И после смерти не осмелилась почтить его на государственном уровне. Официальную Москву на похоронах представлял депутат от “Единой России” К. Затулин. Зато те, кто слышал “Рябинушку”, пронзительно и обреченно прозвучавшую над могилой, знают: душа России была в Пожароваце! И на какой-то страшный миг показалось: это прощание и с нею — с русской мощью, широтой, жертвенным чувством справедливости, не раз побуждавшим наш народ вставать на защиту славянских братьев.
Позорным было поведение сербских властей — они проигнорировали похороны знаменитого соотечественника. Побоялись окрика с Запада и предстали перед собственным народом и всем миром жалкими марионетками, твердящими заученные фразы о “движении к демократии” в момент гибели страны.
Окрик все равно раздался! Вечером 11 марта — в день гибели Милошевича — министр иностранных дел Великобритании Джек Стро на пресс-конференции по завершении саммита Евросоюза в Вене потребовал от Белграда активнее сотрудничать с гаагским трибуналом в розысках последних лидеров сербского сопротивления — Караджича и Младича. А член Европейской комиссии по вопросам расширения ЕС Олли Рен пригрозил Сербии приостановить переговоры об ассоциированном членстве, если та не выдаст Младича до конца марта (NEWSru.com).
Какая же ненависть к славянству, этой гордой, бесшабашной и, увы, так плохо организованной расе, сидит в чинных евробюрократах! И не только в политиках. Дирекция знаменитой “Комеди франсез” отказалась от постановки пьесы известного австрийского драматурга Петера Хандке, узнав, что он присутствовал на похоронах Милошевича (“Евроньюс”. 4.05.2006)*.
В апреле центр противостояния “объединенного народа” и “объединенного правительства” (остроумная терминология субкоманданте Маркоса) переместился в экзотический Непал. В высокогорном королевстве началась всеобщая забастовка. Требования — ограничение власти монарха и созыв распущенного в 2001 году парламента. День за днем жители Катманду выходили на демонстрации. Король ввел в столице чрезвычайное положение. Полиция открыла огонь по толпе. Погибли 15 человек. Но уже на следующий день протестующие снова заполонили улицы.
Какой впечатляющий пример! Не могу не сказать о наболевшем: наши трусоватые обыватели в кухонных разговорах любят попенять российским оппозиционерам — что-то не видно активных действий. Не собираясь защищать лидеров оппозиции, комфортно устроившихся в Думе, все-таки замечу: если бы русские проявили хоть толику решимости и жертвенности непальцев, то думцам не оставалось бы ничего другого, как возглавить протест.
Опыт народных движений показывает: не вожди ведут массы, а массы ведут вождей, буквально в ы т а л к и в а я их вперед, з а с т а в л я я действовать. В том же Непале оппозиция, получив власть (после месячного противостояния король вынужден был созвать парламент), медлила с декретом об ограничении полномочий монарха. Ну, разумеется, лидеры партий — ч а с т ь т о й ж е э л и т ы. Слабейшая часть — поэтому они и оказались в оппозиции, но круг-то общий! Вернувшись в среду избранных благодаря народному мужеству, они первым делом попытались п р е д а т ь массы и договориться с бывшим противником. Раскусив эти намерения, толпы снова заполонили улицы, скандируя: “Не обманите ожидания народа!” (“Коммерсантъ”. 17.05.2006). И долгожданный декрет был тотчас принят, причем е д и н о г л а с н о.
Русские, заставьте и наших оппозиционеров проявить твердость! Но для этого необходимо и самим не превращаться в размазню…
В мае напомнили о себе антиглобалисты. Почти год они не терзали руководителей крупнейших мировых банков и правительств, и те с удовольствием наслаждались своим могуществом. На пике этого самообольщения в Вене был затеян саммит Евросоюз — Латинская Америка с ожидавшейся на нем показательной “поркой” революционных руководителей Венесуэлы и Боливии. В ответ сто тысяч антиглобалистов со всего мира приехали в Вену поддержать Уго Чавеса и Эво Моралеса. И этой многоголосой поддержки оказалось достаточно, чтобы латиноамериканцы выступили на саммите не как мальчики для битья, а как триумфаторы. После чего Моралес и Чавес присоединились к своим сторонникам на улице и возглавили многотысячное ночное шествие (“Завтра”. N 20, 2006).
В июне проснулся Крым. К сведению шейха Насраллы и прочих арабских пассионариев: Украина — разная. И если ее “оранжевая” часть действительно может служить примером сервильности, ротозейского преклонения перед Западом, то левобережье Днепра и Крым учатся (в том числе и на собственных ошибках) бороться за свои интересы.
Феодосийские домохозяйки при ограниченной поддержке местных казачков в течение д в у х н е д е л ь были главными ньюсмейкерами постсоветского пространства. Они блокировали передовой отряд американских военных, прибывших для подготовки учений “Си Бриз-2006”. Натовско-украинские игрища в этом году должны были проходить согласно провокационному сценарию: на полуострове вспыхивают массовые беспорядки, соседняя держава вмешивается, пытаясь отторгнуть территорию от Украины, а подоспевшие натовские вояки восстанавливают спокойствие и целостность незалежной.
Но события развивались по другому сценарию. Жители Феодосии, куда прибыл американский корабль, н е п у с т и л и десантников в город. Украинские власти попытались перевести их в поселок Партенит, но и тут местные жители перекрыли дорогу. Неудобных гостей буквально спрятали в ведомственный санаторий Минобороны Украины в Алуште. Персонал здравницы отказался обслуживать их, отключил воду и электричество! Толпы крымчан окружили санаторий, скандируя: “Оккупанты, руки прочь от Украины!”, “Долой оранжевое свинство, даешь славянское единство!”
Происходящее все больше напоминало популярный советский телесериал “Ну, погоди!”. Хотя, конечно же, за озорные эскапады вскоре пришлось расплачиваться. Совет безопасности Украины занялся поисками “врагов государства”. Участников пикетов начали вызывать на допросы. Главного феодосийского милиционера Анатолия Мирошниченко киевское начальство попыталось уволить, видимо, за недостаточную жесткость по отношению к митингующим. Тогда лидер фракции “Союз” в Верховном совете автономии Владимир Клычников пригрозил не по уму ретивым силовикам: “Вы только попробуйте, граждане милиционеры, поднять палку хоть на одного гражданина Крыма! Поверьте, палка найдется и для вас!” (“Коммерсантъ”. 7.08.2006).
Как бы то ни было, американские засланцы вынуждены были ретироваться. 11 июня сотрудник пресс-центра ВМФ Украины объявил, что автобусы с морпехами покинули Феодосию и направляются в симферопольский аэропорт, чтобы вернуться на родину.
Чуть ли не впервые за последние 15 лет славяне проявили твердость — и, глядите-ка, победили!*
В середине лета забурлила Латинская Америка. 4 июля в Мексике состоялись президентские выборы. Социологические опросы фиксировали преимущество кандидата от оппозиции — левого харизматика Лопеса Обрадора. Однако центризбирком после некоторых колебаний объявил о победе ставленника партии власти правого политика Фелипе Кальдерона. Разрыв между ним и Обрадором якобы составил 0,56 процента.
Нам ли в России объяснять, как это делается. Но вскоре выяснилось, что не везде административный ресурс решает все проблемы. Обрадор призвал провести ручной пересчет бюллетеней, власти досадливо отмахнулись: еще чего! И тогда народный кандидат вывел на улицы Мехико своих сторонников. В количестве ни много ни мало двух миллионов.
“Ранним утром воскресенья, — живописал корреспондент “Коммерсанта”, — улицы столицы начали заполнять сторонники оппозиции, откликнувшиеся на призывы своего лидера. Местом сбора стала Сокало — центральная площадь Мехико. К полудню количество митингующих, по оценкам городских властей, перевалило за 2 млн, и люди начали занимать прилегающие улицы… Сторонники господина Лопеса Обрадора разбили палатки посреди площади и на центральных улицах, полностью парализовав движение автотранспорта” (“Коммерсантъ”. 1.08.2006).
Неделю спустя левые собрались у здания избирательного трибунала, приступившего к рассмотрению требования о пересчете бюллетеней. Толпа скандировала: “Не будет резолюции — устроим революцию!” (“Коммерсантъ”. 7.08.2006).
Ситуация, напоминающая киевскую образца 2004 года. С той лишь разницей, что ныне госдеп США не только не требует “честного” пересчета голосов, но последними словами клянет Обрадора. На что с плохо скрываемым злорадством не преминули указать официальные российские СМИ. Впрочем, дело не в мелочной пикировке Москвы и Вашингтона. Болезненная реакция госдепа показывает, что там всерьез рассматривают Обрадора как одного из лидеров “левого поворота”, охватившего всю Латинскую Америку. А это позволяет надеяться, что любимец мексиканской Сокало в отличие от кумира киевского Майдана станет подлинным защитником народных интересов*.
К наиболее значительным из помянутых здесь событий мы еще вернемся. А пока прервем хронику. Боюсь, что у неискушенного читателя и так уже голова идет кругом от многообразия дат, цифр и географических названий.
Но мне, признаюсь, дорог каждый поворот, любое завихрение этого мощного потока. Он впечатляет и сам по себе: миллионы людей на разных континентах отстаивают свои интересы. Безусловно, эти интересы разнятся, так же как различаются причины выступлений. Не претендую на то, чтобы дать им обобщающую оценку, да это и вряд ли возможно. Но в них — именно в их разнообразии и множественности — мне видится т о р ж е с т в о и с т о р и и. И в конечном счете, с п р а в е д л и в о с т и — ибо путеводной нитью истории является справедливость. Если рассматривать исторический процесс с христианской точки зрения.
В начале 90-х казалось, что история умерла — в прямом соответствии с концепцией, ко времени обнародованной в Соединенных штатах. Paх Americanа был объявлен венцом мирового развития. А противостоявшая сверхдержава, поверженная в “холодной войне”, шельмовалась как “империя зла”. В том числе — и прежде всего — на территориях, еще вчера контролируемых ею.
Все это слишком известно. Но обратите внимание — эпоха падения Советского Союза стала временем сокрушительного поражения масс. Причем не только на постсоветском пространстве, но и по всему миру. Еще недавно — начиная с 60-х и до конца 80-х — массы находились в центре исторической сцены. Студенческая революция в Париже, положившая конец правлению военного харизматика де Голля. “Революция гвоздик” в Португалии, едва не вовлекшая ее в социалистический лагерь. Успехи на выборах в Испании и в Италии еврокоммунистов, позиционировавших себя в качестве защитников народа. А какой размах приобрело антивоенное движение! Америке так и не удалось разместить в Западной Европе новейшую разработку того времени — крылатые ракеты: десятки тысяч людей, взявшись за руки, блокировали базы НАТО. Живые цепи протягивались через весь континент. 60-80-е годы — это и время наивысших социальных завоеваний. Социал-демократам, пришедшим к власти почти во всех западноевропейских столицах, и профсоюзам удалось-таки засадить предпринимателей за столы переговоров с работниками и образовать согласительные комиссии, где решались вопросы развития производства, расширения штатов, оплаты труда.
И вот все кончилось — разом! Даже политологам нелегко будет припомнить массовые выступления 90-х. Национальные забастовки стали бесплодной архаикой. Многотысячные демонстрации — экзотикой. Антивоенное движение сдулось, как лопнувший шарик.
Массы были разгромлены п о л и т и ч е с к и. Власть потеряли не только правившие в восточной Европе и в СССР коммунисты, но и умеренные социал-демократы Западной Европы. Такие бастионы левых, как Швеция, Франция, Греция, Испания и Португалия, перешли под контроль правых правительств. Красная и розовая краски исчезли тогда даже с политической карты Латинской Америки, самим географическим положением обреченной на противоборство с североамериканским капитализмом, а значит, и на левизну. Терпят поражение сандинисты в Никарагуа. Фанатичные монетаристы приходят на смену социально ориентированным режимам в Бразилии, Аргентине, Мексике. А по другую сторону Атлантики арабский мир окончательно отрекается от социалистического наследия Насера. С войною, с кровью рушатся прокоммунистические режимы в Южном Йемене, Сомали, Эфиопии, Афганистане.
Тем, кто язвительно заметит, что нельзя же всерьез воспринимать социальную риторику комноменклатуры, отвечу: насколько действенно и убежденно отстаивали народные интересы руководители СССР и стран советского блока — тема особого разговора. В данном случае существенно то, что смена власти шла не под лозунгом б о л е е э ф ф е к т и в- н о г о проведения социальной политики, а под девизом тотального о т к а з а от нее. Разве что нас в эпоху Горбачева прельщали обещанием — “Больше социализма!” Однако и в СССР оно скоро сменилось призывом “Довольно уравниловки!” А в Восточной Европе дело сразу повели к демонтажу всего, что хотя бы отдаленно напоминало о социализме. К власти повсеместно пришли ярые либералы-реформаторы, которые не скрывали, что делают ставку на “шоковую терапию”, господство “сильных” и отказ от трудовой солидарности. Схожие идеи обрели популярность и на Западе: “Хватит кормить бездельников!” — призывали те, кто обвинял социал-демократов в “чрезмерных” расходах на программу социальной защиты.
Смена режимов — лишь один из признаков к о р е н н о г о изменения ситуации. Куда более ощутимыми для простых людей стали э к о н о м и ч е с к и е перемены. В России новации отозвались болезненнее, чем где-либо. Цены взлетели в т ы с я ч и раз! Сбережения населения сгорели в инфляционном пожаре. Предприятия, в том числе кормившие целые города, обанкротились и либо были закрыты, либо месяцами не выплачивали зарплату.
Воображение враз обнищавших россиян в те времена особенно мучительно терзал образ богатого, благополучного Запада. Он манил, возмущал, властвовал над нами! Но почитайте, что писали в 1996 году ведущие сотрудники немецкого журнала “Шпигель” Ганс-Петер Мартин и Харальд Шуманн: “Цены акций и корпоративные доходы поднимаются двузначными скачками, тогда как заработная плата рабочих и служащих падает. В то же время параллельно с дефицитами национальных бюджетов растет уровень безработицы”. Приведя ряд впечатляющих примеров, авторы с горечью подводили итог: “От граждан непрерывно требуют жертв, в то время как бюрократы из системы страхования на случай болезни, экономисты, эксперты и министры наперебой жалуются, что немцы (тем более австрийцы) работают слишком мало, зарабатывают слишком много, слишком часто болеют и имеют слишком много отпусков. Им вторят журналисты газет и телевидения, утверждающие, что западное общество с его высоким уровнем запросов сталкивается с необходимостью самоограничения, типичного для азиатского общества, что государство всеобщего благоденствия “стало угрозой нашему будущему” или что “неизбежно усиление социального неравенства” (М а р т и н Г.-П., Ш у м а н н К. Западня глобализации. Атака на процветание и демократию. Пер. с нем. М., 2001).
Болезни “старой Европы”, не выдерживающей конкуренции c Paх Americanа? Раскроем книгу американского экономиста Лестера Туроу: “К концу 1994 года реальные заработки вернулись к уровню конца 50-х гг. Если нынешние тенденции продолжатся, то в конце столетия реальные заработки будут ниже, чем в 1950 г. Полстолетия не принесло никакого выигрыша в реальном заработке рядовому рабочему. Такого в Америке никогда не было” (Т у р о у Л. Будущее капитализма. Пер. с англ. Новосибирск, 1999). Впрочем, кое-кто из американцев все-таки оказался в выигрыше! “К началу 90-х гг., — отмечает Тypoy, — доля богатства, принадлежащая одному верхнему проценту населения (более 40%), по существу удвоилась по сравнению с серединой 70-х гг. И вернулась к той, что была в конце 20-х гг., до введения прогрессивного налогообложения”.
Америка оказалась отброшенной даже не на полвека назад, а чуть ли не на столетие — ко временам, когда еще не был создан механизм перераспределения доходов (прогрессивное налогообложение) и отсутствовала система социальной защиты. Фактически страна откатилась к эпохе “дикого капитализма”. Правда, не столь стремительно, как Россия — тут мы и впрямь догнали и перегнали Америку. Экономист констатирует: “…Возникает общество, где “все достается победителю”.
Между прочим, тенденция не изменилась и в наши дни. Нынешним летом влиятельная “Нью-Йорк таймс” опубликовала статью Пола Кругмана с выразительным заголовком “Экономика растет не для всех”. “…Даже если исключить прирост капитала за счет роста фондового рынка, — пишет Кругман, ссылаясь на сведения крупнейших американских экономистов Томаса Пикетти и Эммануэля Саеца, — реальные доходы 1 процента богатейших американцев в 2004 году увеличились на 12,5 процента, а остальных граждан — лишь на 1,5 процента”*.
Газета продолжает: “Данные раскрывают еще две тайны. Рост экономики не затронул не только бедный и нижний средний класс, но и верхние слои среднего класса… Еще одно откровение — хорошее образование не гарантировало выгод от экономического роста. Существует устойчивый миф, упорно распространяемый такими экономистами, как председатель экономического совета при президенте США Эдвард Лейзер, гласящий, что усугубляющееся неравенство в США — следствие расширяющегося разрыва между образованными и необразованными людьми (выделено мною. — А. К. — Та же социал-дарвинистская мифология активно насаждается в России). Данные свидетельствуют о том, что в 2004 году доходы людей с высшим образованием сократились” (“The New York Times” — “Известия”. 24.07.2006).
Толпы на площадях
Магнетически притягивающая пустота посреди площади. Слева — толпа. Она пульсирует, выбрасывает людские потоки в стороны, втягивает их, высылает смельчаков в пустую зону перед собой и грозно гомонит, смыкаясь за ними. Справа — ровные, будто по линейке вычерченные, ряды в униформе мышиного цвета. Круглятся блестящие, неправдоподобно большие, как у космонавтов, шлемы, дубинки мерно рокочут, ударяясь о пластиковые щиты. За цепочками в униформе притаились микроавтобусы с мигалками, крытые грузовики, гигантская металлическая черепаха водомёта.
Через несколько минут эти громады, скопившиеся друг против друга, дрогнут. Мышиные ряды расступятся, освобождая дорогу технике. Десятки рук с булыжниками и бутылками взметнутся в толпе, и пустое пространство посередине захлестнет людская волна.
Такие кадры чуть ли не ежедневно открывают выпуски новостей. Разумеется, не на российских каналах, впавших в летаргический морок, который вряд ли рассеется и после пресловутого 2008-го. Но стоит переключить телевизор хотя бы на “Евроньюс”, доступный у нас, во всяком случае, в столице, и вот они — разъяренные толпы.
В начале года погромыхивало на средиземноморской периферии. Западные державы выдавливали Сирию из Ливана, где ее войска стояли три десятка лет после окончания гражданской войны. Глава спецкомиссии ООН немецкий еврей Мехлис напористо подводил к резолюции Совбеза, вводящей санкции против Дамаска, после чего реальностью становились разработанные в Вашингтоне и Тель-Авиве планы военного удара по Сирии.
Тогда на площади вышли миллионы. В Дамаске молодой президент Башар Асад, которого западные аналитики поспешили списать как отыгранную фигуру, произнес “сталинскую” речь: напомнив, что трусов бьют, он поклялся не идти на поклон к “мировому сообществу”. В Бейруте на миллионном митинге (на площадь вышла четвертая часть населения крошечного Ливана!) лидер “Хезбаллы” шейх Хасан Насралла заявил: “Я обращаюсь к вам, Америка и Израиль, Ливан — это не Украина и не Грузия. У вас здесь ничего не получится” (“Завтра”. N 29, 2006).
Печально, конечно, что незалежные обрывки некогда могучего Союза стали притчей во языцех, мировым символом бесхребетности, но, согласитесь, сказано здорово! Шейх подкрепил свое слово делом. На выборах “Хезбалла” добилась значительного представительства в ливанском парламенте, а затем дала достойный отпор израильской агрессии.
В феврале запылал весь исламский Восток. Ряд западноевропейских газет перепечатал провокационные карикатуры на пророка Мухаммеда из датской “Юлландс-постен”. Многотысячекилометровая дуга от Марокко до Индонезии раскалилась от гнева. И это не риторическая метафора! В Дамаске и Тегеране распаленные толпы, смяв полицейские оцепления, разгромили и сожгли посольства Дании. А там пришел черед и других западных представительств. В Джакарте (Индонезия) демонстранты прорвались к американскому посольству и закидали его камнями. Полиция благочестиво бездействовала. А вот в Бенгази (Ливия) и Бейруте полицейские, остервенясь, стреляли по людям. В Ливии погибли 11 человек, ранено более полусотни. В Ливане, возмущенный жестокостью своих подчиненных, ушел в отставку министр внутренних дел. “Я в ливанцев не стреляю!” — на прощание отчеканил он (“Евроньюс”. 6.02.2006).
Особенно бурным выдался первый месяц весны. В Лос-Анджелесе на демонстрацию протеста против антииммиграционного законодательства, предложенного Бушем, вышли 1,2 млн человек. Одно из крупнейших выступлений в современной истории Соединенных Штатов! Даже митинги противников войны в Ираке в 2003-м собирали меньше участников. Кстати, не осталась забытой и годовщина начала вторжения: 19-20 марта шествия пацифистов состоялись в странах коалиции — США, Великобритании, Австралии.
Участница протестов англичанка Хелен Джон, которую в прошлом году выдвигали на Нобелевскую премию мира, с горечью отмечала: “Мы видели два миллиона людей, стоявших в Гайд-парке, и Тони Блэр не испытывал угрызений совести, игнорируя их. Хотя огромное количество британцев против того, что делает правительство, единственной формой протеста является прямое действие (выделено мною. — А. К. — Я еще не раз вернусь к анализу подобных ситуаций). Мы должны устраивать демонстрации у баз, где находятся орудия убийства” (“Индепендент”. 7.04.2006. Цит. по: Inopressa.ru).
30 марта накал страстей могла прочувствовать Кондализа Райc. Во время визита в Англию она попыталась сделать расчетливый пиаровский жест в традициях американской публичной дипломатии — посетила британскую глубинку. Однако жители выбранного для этой цели городка Блэкберн не оценили оказанной им чести. Они встретили высокопоставленную визитершу мощными пикетами (“Евроньюс”. 31.03.2006).
Антивоенные манифестации накладывались на традиционный для Запада социальный протест. Даже в тихой Швейцарии на улицу вышли врачи. В Германии в течение месяца бастовали медики, докеры, государственные служащие. Поправевшая черно-красная коалиция умудрилась всего за полгода растерять значительную часть популярности.
“Два берега Ла-Манша — две забастовки” — броский заголовок в лондонской “Гардиан” оповещал о том, что происходит на западе континента. В конце марта в Англии прекратили работу более 1 млн муниципальных служащих. Во Франции профсоюзы, поддержавшие студентов, вывели на демонстрации 3 млн человек (“Евроньюс”. 29.03.2006)! “Только массовый протест откроет глаза этой власти”, — горячился парижский студент, возмущенный правительственной реформой высшего образования (“НТВ”, Новости. 1.04.2006).
Еще одним событием, выплеснувшим на улицы сотни тысяч людей, стала смерть Слободана Милошевича. Между прочим, он — ч е т в е р т ы й сербский лидер, погибший в стенах гаагской тюрьмы (“Независимая газета”. 13.03.2006)! Накануне гибели Милошевич написал письмо министру иностранных дел России С. Лаврову, где просил спасти его, высказывая опасения за свою жизнь. Даже западные газеты назвали смерть экс-президента Югославии “загадочной” (австрийская “Стандарт”, 18.03.2006).
В девятимиллионной Сербии проститься с президентом-мучеником пришли полмиллиона. Люди скандировали: “Гаага — убийца!”, “Сербия, вставай!”. И трогательный, хотя и безответный клич: “Россия! Россия! Россия!”. Россия не спасла Милошевича. И после смерти не осмелилась почтить его на государственном уровне. Официальную Москву на похоронах представлял депутат от “Единой России” К. Затулин. Зато те, кто слышал “Рябинушку”, пронзительно и обреченно прозвучавшую над могилой, знают: душа России была в Пожароваце! И на какой-то страшный миг показалось: это прощание и с нею — с русской мощью, широтой, жертвенным чувством справедливости, не раз побуждавшим наш народ вставать на защиту славянских братьев.
Позорным было поведение сербских властей — они проигнорировали похороны знаменитого соотечественника. Побоялись окрика с Запада и предстали перед собственным народом и всем миром жалкими марионетками, твердящими заученные фразы о “движении к демократии” в момент гибели страны.
Окрик все равно раздался! Вечером 11 марта — в день гибели Милошевича — министр иностранных дел Великобритании Джек Стро на пресс-конференции по завершении саммита Евросоюза в Вене потребовал от Белграда активнее сотрудничать с гаагским трибуналом в розысках последних лидеров сербского сопротивления — Караджича и Младича. А член Европейской комиссии по вопросам расширения ЕС Олли Рен пригрозил Сербии приостановить переговоры об ассоциированном членстве, если та не выдаст Младича до конца марта (NEWSru.com).
Какая же ненависть к славянству, этой гордой, бесшабашной и, увы, так плохо организованной расе, сидит в чинных евробюрократах! И не только в политиках. Дирекция знаменитой “Комеди франсез” отказалась от постановки пьесы известного австрийского драматурга Петера Хандке, узнав, что он присутствовал на похоронах Милошевича (“Евроньюс”. 4.05.2006)*.
В апреле центр противостояния “объединенного народа” и “объединенного правительства” (остроумная терминология субкоманданте Маркоса) переместился в экзотический Непал. В высокогорном королевстве началась всеобщая забастовка. Требования — ограничение власти монарха и созыв распущенного в 2001 году парламента. День за днем жители Катманду выходили на демонстрации. Король ввел в столице чрезвычайное положение. Полиция открыла огонь по толпе. Погибли 15 человек. Но уже на следующий день протестующие снова заполонили улицы.
Какой впечатляющий пример! Не могу не сказать о наболевшем: наши трусоватые обыватели в кухонных разговорах любят попенять российским оппозиционерам — что-то не видно активных действий. Не собираясь защищать лидеров оппозиции, комфортно устроившихся в Думе, все-таки замечу: если бы русские проявили хоть толику решимости и жертвенности непальцев, то думцам не оставалось бы ничего другого, как возглавить протест.
Опыт народных движений показывает: не вожди ведут массы, а массы ведут вождей, буквально в ы т а л к и в а я их вперед, з а с т а в л я я действовать. В том же Непале оппозиция, получив власть (после месячного противостояния король вынужден был созвать парламент), медлила с декретом об ограничении полномочий монарха. Ну, разумеется, лидеры партий — ч а с т ь т о й ж е э л и т ы. Слабейшая часть — поэтому они и оказались в оппозиции, но круг-то общий! Вернувшись в среду избранных благодаря народному мужеству, они первым делом попытались п р е д а т ь массы и договориться с бывшим противником. Раскусив эти намерения, толпы снова заполонили улицы, скандируя: “Не обманите ожидания народа!” (“Коммерсантъ”. 17.05.2006). И долгожданный декрет был тотчас принят, причем е д и н о г л а с н о.
Русские, заставьте и наших оппозиционеров проявить твердость! Но для этого необходимо и самим не превращаться в размазню…
В мае напомнили о себе антиглобалисты. Почти год они не терзали руководителей крупнейших мировых банков и правительств, и те с удовольствием наслаждались своим могуществом. На пике этого самообольщения в Вене был затеян саммит Евросоюз — Латинская Америка с ожидавшейся на нем показательной “поркой” революционных руководителей Венесуэлы и Боливии. В ответ сто тысяч антиглобалистов со всего мира приехали в Вену поддержать Уго Чавеса и Эво Моралеса. И этой многоголосой поддержки оказалось достаточно, чтобы латиноамериканцы выступили на саммите не как мальчики для битья, а как триумфаторы. После чего Моралес и Чавес присоединились к своим сторонникам на улице и возглавили многотысячное ночное шествие (“Завтра”. N 20, 2006).
В июне проснулся Крым. К сведению шейха Насраллы и прочих арабских пассионариев: Украина — разная. И если ее “оранжевая” часть действительно может служить примером сервильности, ротозейского преклонения перед Западом, то левобережье Днепра и Крым учатся (в том числе и на собственных ошибках) бороться за свои интересы.
Феодосийские домохозяйки при ограниченной поддержке местных казачков в течение д в у х н е д е л ь были главными ньюсмейкерами постсоветского пространства. Они блокировали передовой отряд американских военных, прибывших для подготовки учений “Си Бриз-2006”. Натовско-украинские игрища в этом году должны были проходить согласно провокационному сценарию: на полуострове вспыхивают массовые беспорядки, соседняя держава вмешивается, пытаясь отторгнуть территорию от Украины, а подоспевшие натовские вояки восстанавливают спокойствие и целостность незалежной.
Но события развивались по другому сценарию. Жители Феодосии, куда прибыл американский корабль, н е п у с т и л и десантников в город. Украинские власти попытались перевести их в поселок Партенит, но и тут местные жители перекрыли дорогу. Неудобных гостей буквально спрятали в ведомственный санаторий Минобороны Украины в Алуште. Персонал здравницы отказался обслуживать их, отключил воду и электричество! Толпы крымчан окружили санаторий, скандируя: “Оккупанты, руки прочь от Украины!”, “Долой оранжевое свинство, даешь славянское единство!”
Происходящее все больше напоминало популярный советский телесериал “Ну, погоди!”. Хотя, конечно же, за озорные эскапады вскоре пришлось расплачиваться. Совет безопасности Украины занялся поисками “врагов государства”. Участников пикетов начали вызывать на допросы. Главного феодосийского милиционера Анатолия Мирошниченко киевское начальство попыталось уволить, видимо, за недостаточную жесткость по отношению к митингующим. Тогда лидер фракции “Союз” в Верховном совете автономии Владимир Клычников пригрозил не по уму ретивым силовикам: “Вы только попробуйте, граждане милиционеры, поднять палку хоть на одного гражданина Крыма! Поверьте, палка найдется и для вас!” (“Коммерсантъ”. 7.08.2006).
Как бы то ни было, американские засланцы вынуждены были ретироваться. 11 июня сотрудник пресс-центра ВМФ Украины объявил, что автобусы с морпехами покинули Феодосию и направляются в симферопольский аэропорт, чтобы вернуться на родину.
Чуть ли не впервые за последние 15 лет славяне проявили твердость — и, глядите-ка, победили!*
В середине лета забурлила Латинская Америка. 4 июля в Мексике состоялись президентские выборы. Социологические опросы фиксировали преимущество кандидата от оппозиции — левого харизматика Лопеса Обрадора. Однако центризбирком после некоторых колебаний объявил о победе ставленника партии власти правого политика Фелипе Кальдерона. Разрыв между ним и Обрадором якобы составил 0,56 процента.
Нам ли в России объяснять, как это делается. Но вскоре выяснилось, что не везде административный ресурс решает все проблемы. Обрадор призвал провести ручной пересчет бюллетеней, власти досадливо отмахнулись: еще чего! И тогда народный кандидат вывел на улицы Мехико своих сторонников. В количестве ни много ни мало двух миллионов.
“Ранним утром воскресенья, — живописал корреспондент “Коммерсанта”, — улицы столицы начали заполнять сторонники оппозиции, откликнувшиеся на призывы своего лидера. Местом сбора стала Сокало — центральная площадь Мехико. К полудню количество митингующих, по оценкам городских властей, перевалило за 2 млн, и люди начали занимать прилегающие улицы… Сторонники господина Лопеса Обрадора разбили палатки посреди площади и на центральных улицах, полностью парализовав движение автотранспорта” (“Коммерсантъ”. 1.08.2006).
Неделю спустя левые собрались у здания избирательного трибунала, приступившего к рассмотрению требования о пересчете бюллетеней. Толпа скандировала: “Не будет резолюции — устроим революцию!” (“Коммерсантъ”. 7.08.2006).
Ситуация, напоминающая киевскую образца 2004 года. С той лишь разницей, что ныне госдеп США не только не требует “честного” пересчета голосов, но последними словами клянет Обрадора. На что с плохо скрываемым злорадством не преминули указать официальные российские СМИ. Впрочем, дело не в мелочной пикировке Москвы и Вашингтона. Болезненная реакция госдепа показывает, что там всерьез рассматривают Обрадора как одного из лидеров “левого поворота”, охватившего всю Латинскую Америку. А это позволяет надеяться, что любимец мексиканской Сокало в отличие от кумира киевского Майдана станет подлинным защитником народных интересов*.
К наиболее значительным из помянутых здесь событий мы еще вернемся. А пока прервем хронику. Боюсь, что у неискушенного читателя и так уже голова идет кругом от многообразия дат, цифр и географических названий.
Но мне, признаюсь, дорог каждый поворот, любое завихрение этого мощного потока. Он впечатляет и сам по себе: миллионы людей на разных континентах отстаивают свои интересы. Безусловно, эти интересы разнятся, так же как различаются причины выступлений. Не претендую на то, чтобы дать им обобщающую оценку, да это и вряд ли возможно. Но в них — именно в их разнообразии и множественности — мне видится т о р ж е с т в о и с т о р и и. И в конечном счете, с п р а в е д л и в о с т и — ибо путеводной нитью истории является справедливость. Если рассматривать исторический процесс с христианской точки зрения.
В начале 90-х казалось, что история умерла — в прямом соответствии с концепцией, ко времени обнародованной в Соединенных штатах. Paх Americanа был объявлен венцом мирового развития. А противостоявшая сверхдержава, поверженная в “холодной войне”, шельмовалась как “империя зла”. В том числе — и прежде всего — на территориях, еще вчера контролируемых ею.
Все это слишком известно. Но обратите внимание — эпоха падения Советского Союза стала временем сокрушительного поражения масс. Причем не только на постсоветском пространстве, но и по всему миру. Еще недавно — начиная с 60-х и до конца 80-х — массы находились в центре исторической сцены. Студенческая революция в Париже, положившая конец правлению военного харизматика де Голля. “Революция гвоздик” в Португалии, едва не вовлекшая ее в социалистический лагерь. Успехи на выборах в Испании и в Италии еврокоммунистов, позиционировавших себя в качестве защитников народа. А какой размах приобрело антивоенное движение! Америке так и не удалось разместить в Западной Европе новейшую разработку того времени — крылатые ракеты: десятки тысяч людей, взявшись за руки, блокировали базы НАТО. Живые цепи протягивались через весь континент. 60-80-е годы — это и время наивысших социальных завоеваний. Социал-демократам, пришедшим к власти почти во всех западноевропейских столицах, и профсоюзам удалось-таки засадить предпринимателей за столы переговоров с работниками и образовать согласительные комиссии, где решались вопросы развития производства, расширения штатов, оплаты труда.
И вот все кончилось — разом! Даже политологам нелегко будет припомнить массовые выступления 90-х. Национальные забастовки стали бесплодной архаикой. Многотысячные демонстрации — экзотикой. Антивоенное движение сдулось, как лопнувший шарик.
Массы были разгромлены п о л и т и ч е с к и. Власть потеряли не только правившие в восточной Европе и в СССР коммунисты, но и умеренные социал-демократы Западной Европы. Такие бастионы левых, как Швеция, Франция, Греция, Испания и Португалия, перешли под контроль правых правительств. Красная и розовая краски исчезли тогда даже с политической карты Латинской Америки, самим географическим положением обреченной на противоборство с североамериканским капитализмом, а значит, и на левизну. Терпят поражение сандинисты в Никарагуа. Фанатичные монетаристы приходят на смену социально ориентированным режимам в Бразилии, Аргентине, Мексике. А по другую сторону Атлантики арабский мир окончательно отрекается от социалистического наследия Насера. С войною, с кровью рушатся прокоммунистические режимы в Южном Йемене, Сомали, Эфиопии, Афганистане.
Тем, кто язвительно заметит, что нельзя же всерьез воспринимать социальную риторику комноменклатуры, отвечу: насколько действенно и убежденно отстаивали народные интересы руководители СССР и стран советского блока — тема особого разговора. В данном случае существенно то, что смена власти шла не под лозунгом б о л е е э ф ф е к т и в- н о г о проведения социальной политики, а под девизом тотального о т к а з а от нее. Разве что нас в эпоху Горбачева прельщали обещанием — “Больше социализма!” Однако и в СССР оно скоро сменилось призывом “Довольно уравниловки!” А в Восточной Европе дело сразу повели к демонтажу всего, что хотя бы отдаленно напоминало о социализме. К власти повсеместно пришли ярые либералы-реформаторы, которые не скрывали, что делают ставку на “шоковую терапию”, господство “сильных” и отказ от трудовой солидарности. Схожие идеи обрели популярность и на Западе: “Хватит кормить бездельников!” — призывали те, кто обвинял социал-демократов в “чрезмерных” расходах на программу социальной защиты.
Смена режимов — лишь один из признаков к о р е н н о г о изменения ситуации. Куда более ощутимыми для простых людей стали э к о н о м и ч е с к и е перемены. В России новации отозвались болезненнее, чем где-либо. Цены взлетели в т ы с я ч и раз! Сбережения населения сгорели в инфляционном пожаре. Предприятия, в том числе кормившие целые города, обанкротились и либо были закрыты, либо месяцами не выплачивали зарплату.
Воображение враз обнищавших россиян в те времена особенно мучительно терзал образ богатого, благополучного Запада. Он манил, возмущал, властвовал над нами! Но почитайте, что писали в 1996 году ведущие сотрудники немецкого журнала “Шпигель” Ганс-Петер Мартин и Харальд Шуманн: “Цены акций и корпоративные доходы поднимаются двузначными скачками, тогда как заработная плата рабочих и служащих падает. В то же время параллельно с дефицитами национальных бюджетов растет уровень безработицы”. Приведя ряд впечатляющих примеров, авторы с горечью подводили итог: “От граждан непрерывно требуют жертв, в то время как бюрократы из системы страхования на случай болезни, экономисты, эксперты и министры наперебой жалуются, что немцы (тем более австрийцы) работают слишком мало, зарабатывают слишком много, слишком часто болеют и имеют слишком много отпусков. Им вторят журналисты газет и телевидения, утверждающие, что западное общество с его высоким уровнем запросов сталкивается с необходимостью самоограничения, типичного для азиатского общества, что государство всеобщего благоденствия “стало угрозой нашему будущему” или что “неизбежно усиление социального неравенства” (М а р т и н Г.-П., Ш у м а н н К. Западня глобализации. Атака на процветание и демократию. Пер. с нем. М., 2001).
Болезни “старой Европы”, не выдерживающей конкуренции c Paх Americanа? Раскроем книгу американского экономиста Лестера Туроу: “К концу 1994 года реальные заработки вернулись к уровню конца 50-х гг. Если нынешние тенденции продолжатся, то в конце столетия реальные заработки будут ниже, чем в 1950 г. Полстолетия не принесло никакого выигрыша в реальном заработке рядовому рабочему. Такого в Америке никогда не было” (Т у р о у Л. Будущее капитализма. Пер. с англ. Новосибирск, 1999). Впрочем, кое-кто из американцев все-таки оказался в выигрыше! “К началу 90-х гг., — отмечает Тypoy, — доля богатства, принадлежащая одному верхнему проценту населения (более 40%), по существу удвоилась по сравнению с серединой 70-х гг. И вернулась к той, что была в конце 20-х гг., до введения прогрессивного налогообложения”.
Америка оказалась отброшенной даже не на полвека назад, а чуть ли не на столетие — ко временам, когда еще не был создан механизм перераспределения доходов (прогрессивное налогообложение) и отсутствовала система социальной защиты. Фактически страна откатилась к эпохе “дикого капитализма”. Правда, не столь стремительно, как Россия — тут мы и впрямь догнали и перегнали Америку. Экономист констатирует: “…Возникает общество, где “все достается победителю”.
Между прочим, тенденция не изменилась и в наши дни. Нынешним летом влиятельная “Нью-Йорк таймс” опубликовала статью Пола Кругмана с выразительным заголовком “Экономика растет не для всех”. “…Даже если исключить прирост капитала за счет роста фондового рынка, — пишет Кругман, ссылаясь на сведения крупнейших американских экономистов Томаса Пикетти и Эммануэля Саеца, — реальные доходы 1 процента богатейших американцев в 2004 году увеличились на 12,5 процента, а остальных граждан — лишь на 1,5 процента”*.
Газета продолжает: “Данные раскрывают еще две тайны. Рост экономики не затронул не только бедный и нижний средний класс, но и верхние слои среднего класса… Еще одно откровение — хорошее образование не гарантировало выгод от экономического роста. Существует устойчивый миф, упорно распространяемый такими экономистами, как председатель экономического совета при президенте США Эдвард Лейзер, гласящий, что усугубляющееся неравенство в США — следствие расширяющегося разрыва между образованными и необразованными людьми (выделено мною. — А. К. — Та же социал-дарвинистская мифология активно насаждается в России). Данные свидетельствуют о том, что в 2004 году доходы людей с высшим образованием сократились” (“The New York Times” — “Известия”. 24.07.2006).