Спиллейн Микки. Охотники за девушкой

   — А слуги?
   — В то время у нас их было двое. Они были пожилыми и уже умерли. Я не думаю, что они подозревали о существовании двух комплектов моих драгоценностей.
   — Вы им доверяли?
   — Они были с Лео всю жизнь. Несомненно, они заслуживали доверия.
   Я откинулся на спинку кресла:
   — А не было ли в сейфе чего-нибудь такого, о чем вы не знали?
   — Лео мог держать там все, что угодно, но я сомневаюсь, чтобы он это делал. Вы думаете, что там было что-то касающееся государственных секретов?
   — Сенатор был важным лицом в механизме полиции... Извините, я все думаю о полиции и поэтому оговорился. Я хотел сказать — в механизме правительства.
   — Очень важным, — согласилась она. — Бумаги, представлявшие интерес для государства, хранились в тайнике. Сразу после его смерти, в соответствии с завещанием, их забрало ФБР... — Лаура помолчала, стараясь определить мою реакцию на подобную информацию, а затем спросила:
   — Вы можете мне сказать, что вам непонятно?
   Я ответил не сразу. Как можно было бы доказать, что необычное совпадение — отнюдь не случайность? Одно и то же оружие использовано Для двух убийств. Что ж, такое случалось достаточно часто. Эти убийства разделены годами и, судя по фактам, совсем не связаны.
   — Я лишь пытаюсь понять что-то, но мне это не удается. Концы не сходятся...
   — Очень сожалею, — тихо промолвила она.
   — Ничего не поделаешь.
   Я поднялся, но заканчивать нашу беседу не хотел.
   — Это могли быть драгоценности... Но истинный профессионал не стал бы забирать подделки, а вор-дилетант вряд ли пошел бы на грабеж со взломом в доме сенатора...
   Лаура протянула мне руку, и я помог ей подняться. Словно огромная домашняя кошка поднялась с места, так просты и естественны были ее движения, исполненные истинно кошачьей грации.
   — А вы уверены, что вам больше ничего не надо?
   — Ну, разве что еще одна просьба, — сказал я. — Можно мне осмотреть его голубой кабинет? Лаура кивнула и дотронулась до моей руки.
   — Все, что пожелаете.
   Пока она переодевалась, я оставался в комнате один. Это было помещение, в котором только мужчина мог чувствовать себя уютно.
   Огромных размеров рабочий стол из потемневшего дерева. Обтянутые кожей кресла и написанные маслом морские пейзажи. Старинные панели ручной работы из ореха, восточный ковер. Стенной сейф известной фирмы был спрятан за картиной, которая являлась единственным современным предметом в этом помещении.
   Лаура открыла ящик стола, вынула карточку с шифром и протянула ее мне. Я открыл сейф, набрав семь заветных цифр. Он был пуст.
   Впрочем, как и следовало ожидать. Чего я никак не мог предвидеть, что сейф окажется таким ненадежным. Это был “Гриссом-ЗНА”, который не предназначался для хранения ценных бумаг или драгоценностей. В таких несгораемых ящиках обычно держат бухгалтерскую документацию и старые счета. Но его замок все же имел устройство, которое уже на третьей цифре давало сигнал местной полиции.
   Я захлопнул дверцу, снова набрал шифр, открыл сейф и стал ждать.
   Вскоре перед домом остановился патрульный “форд”. В кабинет ворвались двое шустрых полицейских в пуленепробиваемых жилетах. Они встали у двери и направили на меня свои пистолеты. Тот, что был повыше ростом, оглядел меня и осведомился:
   — Кто ты такой?
   — Я тот, кто вызвал вас.
   — Не увиливай от ответа.
   — Я проверяю работу сейфа. Он усмехнулся:
   — Ты не так проверяешь, приятель.
   — Извините, я должен был сперва посоветоваться с вами.
   Он хотел что-то ответить, но в этот момент в дверях показалась Лаура в черном платье с открытым декольте, которое подчеркивало прелесть ее, фигуры. Она изумилась:
   — Что здесь происходит, Майк?
   — У вашего сейфа имеется специальное устройство. Я проверил его работу, и оно действует.
   — Это правда, миссис Кнэпп? — осведомился полицейский.
   — Конечно! Я позволила мистеру Хаммеру осмотреть сейф. Я не знала, что там есть сигнальное устройство. Полицейский спрятал оружие в кобуру:
   — Пожалуйста, предупреждайте нас впредь о таких случаях.
   — Разумеется. Ответьте, пожалуйста, на один вопрос, — попросил я.
   — Слушаю.
   — Это вы были на дежурстве, когда застрелили сенатора?
   — Да.
   — Сработало ли тогда сигнальное устройство?
   — Нет.
   — Если убийца открыл сейф, значит, он знал правильный шифр.
   — Или же, — напомнил мне коп, — убийца заставил сенатора открыть сейф, и тот, зная, что там нет ничего ценного, чтобы не подвергать опасности жизнь жены и свою, не стал использовать сигнальную систему.
   — Но все-таки его убили, — напомнил я в свою очередь.
   — Если бы вы знали сенатора, то могли бы понять, почему.
   — О'кей, почему же? — поинтересовался я.
   — Я думаю, пока его держали на мушке, он, как разумный человек, не оказывал сопротивления, но когда сейф был уже пуст, он улучил момент, когда внимание преступника привлекла добыча, и попытался остановить грабителя... А теперь объясните, почему вы интересуетесь этим?
   — Моего друга убили из того же пистолета. Полицейские обменялись взглядами, и один из них сказал:
   — Мы еще не слышали об этом.
   — Так очень скоро услышите. Вам предстоит встреча с капитаном Чамберсом из Нью-Йорка.
   — Вы уполномочены вести расследование?
   — Увы, нет. Было время, когда я имел на это право.
   — В таком случае вы должны прекратить расследование до прибытия властей.
   Все было предельно ясно. Если бы Лаура не освободила меня от подозрений, то мы продолжили бы разговор в местной полиции. Это было предупреждение.
   Когда они ушли, Лаура поинтересовалась:
   — О чем все-таки шла речь?
   — Неужели вы не знали, что этот ящик оборудован сигнализацией?
   Она на мгновение задумалась и взглянула на сейф.
   — Теперь я вспомнила об этом. Но сейф не открывали с тех пор, как... Да, я припоминаю, как полицейские обсуждали это устройство. Но я даже не предполагала, что оно работает.
   — Ваш муж всегда хранил этот шифр в столе?
   — Нет, адвокат обнаружил его в личных бумагах мужа. Я переложила его в ящик на случай, если понадобится воспользоваться сейфом. Однако он мне так и не понадобился. Неужели это имеет какое-нибудь значение?
   Я качнул головой:
   — Не знаю. Была одна мыслишка, да и то не новая. Как я говорил вам, это только предположение...
   — Что именно?
   — Техника операции, — пояснил я. — Убийца вашего мужа мог действительно искать драгоценности. А другой человек, которого он убил, был своего рода контрабандистом. Это и есть объединяющее звено.
   Я мысленно перенесся в госпиталь к постели умирающего Ричи Коула. Мне было необходимо обнаружить связь между этими двумя событиями. Я чувствовал, как внутри меня сжимаются клещи и неистовое напряжение готово выплеснуться из меня наружу...
   Твердый, настойчивый голос возвратил меня к действительности.
   — Майк, пожалуйста, Майк...
   Я обнаружил, что мои пальцы впились в ладонь Лауры. На ее глазах выступили слезы. Я выпустил ее руку и глубоко вздохнул.
   — Извините...
   Она потерла руку и мягко улыбнулась.
   — Все в порядке. Вы не могли бы подождать еще минутку? Я кивнул.
   — Могу я помочь вам чем-нибудь?
   — Нет. Я полагаю, что здесь мне уже нечего делать. Лаура снова прикоснулась к моей руке:
   — Мне нравятся такие прощания, Майк. Вы одиноки, а эта слабость...
   — Да?
   — Я сама давно одинока, так что сразу распознаю это в людях.
   — Вы очень любили его, не правда ли? Ее глаза вспыхнули огнем.
   — Так же сильно, как вы любили ее, кем бы она ни была. — Ее пальцы сжались в кулаки. — Это сильная боль. Я пыталась приглушить ее занятиями благотворительностью...
   — А я пользовался бутылкой. Мой кошмар длился семь лет.
   — А сейчас это прошло... Остались только высохшие слезы.
   — Да. Это прошло. Несколько дней назад я был пьяной скотиной. Я и сейчас скотина, но только трезвая.
   Я почувствовал, что она убрала руку, и потянулся за шляпой. Лаура проводила меня до двери. Открыв ее, она вновь дотронулась до меня, ее пальцы были прохладными и словно поглощали жар моего истерзанного сердца.
   — Благодарю вас за то, что вы потратили на меня столько вашего драгоценного времени, миссис Кнэпп.
   — Пожалуйста, Майк, зовите меня просто Лаурой.
   — Договорились.
   — А вы можете ответить на мою любезность?
   — С удовольствием...
   — Я уже говорила, что не люблю прощаться навсегда. Вы когда-нибудь вернетесь, Майк?
   — Я — никто, чтобы возвращаться.
   — Возможно, для некоторых. Вы источаете мужественность. У вас удивительное лицо. Я все же надеюсь, что вы вернетесь и расскажете, как идут ваши дела...
   Я притянул ее к себе и ощутил женственную красоту ее тела. Лаура не сопротивлялась. Она подняла лицо и обожгла мои губы страстным поцелуем. Это жгучее прикосновение пробудило во мне чувства, которые, как я думал, давно умерли...

Глава 6

   Спокойный голос в конторе “Пирейдж-брокерз” сообщил мне, что я могу встретиться с мистером Рикербаем через двадцать минут в баре “Автомат” на углу Шестой авеню и Сорок пятой улицы.
   Когда я вошел, он допивал кофе, спокойный, неприметный человечек, у которого, казалось, в запасе все время мира.
   Я тоже заказал кофе и уселся напротив него.
   — Ты развернул бурную деятельность.
   Он улыбнулся, но в его глазах не было покоя. Последний выпуск “Ньюс” был согнут на центральной полосе, где помещалась фотография мертвого Дьюи на полу. Полицейские обвинили в этом преступлении местных хулиганов.
   — Сегодня у меня было свидание с Лаурой Кнэпп, — сообщил я. Он кивнул:
   — Там мы все тщательно проверили.
   — Вы знали, что в сейфе имеется сигнальная система? Он снова кивнул:
   — Я же тебе говорил, что нет никакой связи между смертью сенатора Кнэппа и Ричи. Если ты предполагаешь, что в сейфе находились бумаги государственной важности, то ошибаешься. У него были дубликаты всех бумаг, и все их мы обнаружили.
   — Там еще были фальшивые драгоценности.
   — Знаю, но сомневаюсь, что они дадут какую-то ниточку-Я почти уверен, что оружие было использовано в различных целях. Между прочим, в Лос-Анджелесе произошло еще одно убийство, в котором было задействовано то же самое оружие Это случилось год назад. Жертвой стал торговец скотом.
   — Согласен, это не очень правдоподобная версия.
   — И не оригинальная. — Арт внимательно посмотрел на меня. — Но меня не интересуют другие убийства, мне надо выяснить, почему погиб Ричи. Ты скажешь мне, что он тебе сообщил?
   — Нет.
   — По крайней мере, ты не обманываешь.
   — Заткнись. Он улыбнулся:
   — Объясни свою точку зрения.
   — Я хочу знать о Коуле все.
   — Однажды я уже сказал тебе...
   — О'кей, это тайна. Но ведь он мертв. Тебе нужен убийца, мне он тоже нужен. Если мы не будем действовать сообща, то ничего не добьемся.
   Рикербай сжал в руках чашку. Прошла целая минута, пока он плыл к определенному решению.
   — Можешь ли ты себе представить, сколько людей ищут убийцу? Ладно, я расскажу тебе все... Я ничего не знал о последней миссии Ричи. И сомневаюсь, что смогу это выяснить. Но я точно знаю одно: он никогда не вернулся бы сюда. Он не выполнил приказа и был приговорен, если бы его не убили.
   — Но ведь Коул не был новичком. Впервые я ощутил замешательство Рикербая.
   — Вот это и странно.
   — Да?
   — Ричи было сорок пять лет. Он работал то в одном, то в другом отделе с сорок первого года, его послужной список и характеристики были превосходны. Он был грамотным парнем и умел приспосабливаться, если того требовала ситуация. — Рикербай сокрушенно качнул головой. — И.., я просто не могу предположить...
   — Что-то толкнуло его сюда.
   На одно мгновение Арт расслабился, в его глазах блеснуло выражение отчаяния, но почти сразу же он снова стал тем, кем его приучили быть годы самодисциплины — практически лишенным простых человеческих эмоций сторонним наблюдателем жизни.
   Рикербай посмотрел на меня, ожидая, что я скажу ему то, что наведет его на след убийцы.
   — Мне нужно больше времени, — проговорил я, отставляя чашку.
   — Для меня время не важно. Ричи мертв. Оно имело бы значение, только если бы можно было бы повернуть его вспять и оживить Ричи.
   — Но оно важно для меня.
   — Сколько тебе потребуется времени, прежде чем ты захочешь рассказать мне все?
   — Рассказать что?
   — Что сообщил тебе Ричи.
   — Возможно, неделя.
   Глаза Арта погасли. Холодный взгляд из-за очков словно предъявлял ультиматум.
   — Хорошо, неделя, но не больше.
   — За это время я смогу найти" убийцу.
   — Не обольщайся.
   — Бывали времена, когда у меня неплохо получалось ловить мерзавцев.
   — Это было давно, Хаммер. Теперь ты ничто. Главное — ничего не испорть. Я тороплю тебя потому, что ты потерял выносливость. Если бы я знал, что ты сможешь, я бы по-другому к тебе относился.
   Я встал:
   — Благодарю. Я ценю в людях искренность.
   — Я позвоню тебе.
   — Буду ждать.
   Вновь зарядил мелкий дождь. Было тихо и прохладно, но не настолько, чтобы загнать пешеходов в пивнушки или заставить их ловить такси. Под таким дождем было приятно прогуляться и подумать.
   Я шел по Сорок пятой улице, затем свернул в сторону Бродвея, следуя маршрутом, по которому не ходил целых семь лет. В баре “Блю Риббон” я выпил темного пива, поздоровался с несколькими старыми знакомыми и продолжил свой путь.
   Новым ночным сторожем в Хаккард-Билдинг служил старик, который, казалось, жил в ожидании момента, когда он сможет спокойно покинуть этот мир. Он не спускал-с меня глаз, пока я отмечался в регистрационной книге и шел до лифта.
   Я вынул ключ и открыл дверь конторы.
   Я успел подумать о том, что часто предчувствие опережает сознание. Я думал об этом и падал, потому что меня сбили с ног. Я чувствовал запах сигаретного дыма, но это были не мои сигареты. Кто-то ждал меня здесь, он услышал, как остановился лифт, выключил свет и приготовился... Однако время ослабило мою реакцию. Она уже не была такой быстрой...
   Что-то металлическое ударило меня по голове. Боковым зрением я увидел, как он повернул оружие в руке. Щелкнул затвор...
   Я ударился лицом, чувствуя, как теплая кровь медленно просачивается за воротник... Включили свет, и кто-то пнул меня ногой. Чьи-то руки профессионально обшарили мои карманы. Я затылком ощущал направленное на меня дуло пистолета и не мог пошевелиться, чтобы не оказаться застреленным. Меня спасла кровь. Рана на голове была большой и выглядела, наверное, настолько устрашающе, что он не решился на дальнейшие действия. Вскоре послышались удаляющиеся шаги и звук закрываемой двери.
   Я дополз до стола, поднялся, вытащил свой сорок пятый и рывком открыл дверь. Но он уже исчез. Наверное, мне очень повезло, потому что он оказался настоящим профессионалом. Ведь он мог дождаться меня и всадить в меня обойму.
   Я взглянул на свою руку. Она слегка дрожала, и я не попал бы в цель. Кроме того, я забыл послать патрон в ствол.
   И все-таки я счастливчик. Моя удача снова со мной!
   Медленно обходя кабинет, я изучал те места, порядок в которых был нарушен. Поиски были быстрыми и тщательными. У него не было времени на лишние движения, но если бы я спрятал что-нибудь важное, то его бы нашли... Были осмотрены даже те два тайника, которые я считал абсолютно надежными.
   Стол Вельды тоже был перевернут, а ее последнее послание ко мне валялось на полу.
   На этот раз я дослал патрон, спустил предохранитель и убрал свой сорок пятый в кобуру... Ощущение тяжести пистолета пробудило во мне знакомое чувство. В моих руках жизнь и смерть... Средство уничтожения, быстрая месть и воспоминание о тех, кого отправил на тот свет мой сорок пятый.
   "Милый Майк...” — начиналась ее записка, остальное уже нельзя было разобрать. Кто же на самом деле был мертвецом: те, кто убивал, или те, кого убивали?
   Наконец придя в себя, я уже точно знал, что дорога для живого будет долгой, а для мертвеца — короткой, и не было времени даже считать секунды.
   Старик охранник внизу, должно быть, мертв, так как он единственный мог опознать этого человека. Имя в регистрационной книге, конечно, окажется фиктивным, и пока будут искать мотивы убийства, его жертвами могут стать невинные люди, которые слишком близко приблизились к миру террора.
   Я немного прибрал в кабинете, вымыл голову, стер следы крови с пола и спустился в вестибюль.
   Старик действительно оказался мертвым. Его шея была разбита одним ударом приклада. Регистрационная книга оказалась нетронутой. Я вырвал последнюю страницу, вышел на улицу, разорвал ее на мелкие кусочки и выбросил в канаву.
   Затем я взял такси и направился в “Грисси-бар”.
   Здесь можно было получить программу на любое представление, включая и убийство... А также узнать обо всем, что происходит в этом чертовом городе. В каждом городе мира, будь то Лондон, Париж, Касабланка, Мехико или Гонконг, есть такое местечко. Надо только знать, где его искать. Но я жил в Нью-Йорке и знал про этот город все.
   У стола возле дверей двое парней недружелюбного вида внимательно рассматривали посетителей. Тот, что поменьше, лениво поднялся, подошел ко мне и заявил:
   — Мы закрываемся, приятель, никаких посетителей. Я ничего не ответил, тогда он взглянул мне в лицо и ткнул пальцем в сторону своего напарника. Это был огромный детина.
   — Мы не хотим неприятностей, дружище.
   — Я тоже, парнишка.
   — Тогда выметайся вон!
   — Катись отсюда сам.
   Громила замахнулся, но я врезал ему в грудь так, что он шлепнулся на свой стул, как кусок сырого теста. Пока другой примеривался для удара, я расквасил ему физиономию и оставил жалобно скулить у стены.
   В баре стихли все разговоры. Посетители обернулись на нас. Они с интересом ожидали продолжения. Тем временем здоровяк поднялся.
   Во внезапно воцарившейся тишине кто-то негромко произнес:
   — Ставлю десять к одному против Сладкоежки. Кто-то торопливо его перебил:
   — Ставлю пять на Сладкоежку.
   Все посмотрели в дальний угол бара на маленького нелепого человечка, какого-то сморщенного и неопрятно одетого. Кто-то рассмеялся.
   — Перчик что-то знает.
   — Я всегда что-то знаю, — ответил тот.
   Мне опять удалось атаковать его первым. Но удар получился не очень сильным. Громила ответил, и как частенько бывало за последние семь лет, я вновь ощутил лицом липкую грязь на полу и почувствовал сильную боль в костях.
   Пока все смеялись и одобрительно покрикивали, Сладкоежка принялся добивать меня. Почти теряя сознание, я нашел в себе силы ударить его в живот. Он скорчился, как если бы весь мир обрушился ему на плечи, его глаза полезли на лоб. Здоровяк ждал, пока пройдет жуткая резь в желудке. Когда она немного утихла, он выхватил из-за пояса длинный нож, но и мне пришел на помощь верный сорок пятый.
   Странный маленький человечек в углу проговорил:
   — Я оказался прав.
   Парень, который заключал пари, заявил:
   — Говорил же, что Перчик что-то знает. Верзила поднялся с пола и буркнул:
   — Без обид, Майк. Это моя работа. Ко мне приблизился владелец бара:
   — Все, как в старые времена, Майк.
   — Тебе надо заняться обучением своей охраны, Бенни Джо.
   — Да, мальчикам нужно чаще тренироваться.
   — Но не с моей помощью.
   — А вообще ты сегодня паршиво дрался. Я уже подумал, что Сладкоежка одолеет тебя.
   — Но не тогда, когда у меня пистолет.
   — Кто знал! Ты всегда бываешь таким ловким? Я слышал, что Гэри Мосс однажды начистил тебе лицо, старина Майк.
   Посетители бара вопросительно уставились на меня.
   — Они что, меня не знают, Джо?
   — А с чего бы им тебя знать? Ты изменился до неузнаваемости. Как насчет того, чтобы убраться отсюда?
   — Я что-то тебя не узнаю, Джо. Не говори мне, что ты меня выгоняешь.
   — Именно так, дружище. Мне не нравятся стареющие крутые ребята вроде тебя. Катись-ка отсюда по-хорошему, иначе придется вызвать полицию.
   Пока он говорил, я не мог отвести глаз от маленького неряшливого толстячка, поставившего на меня против Сладкоежки. Я совершенно точно встречал его раньше, но когда и где?..
   — А как ты собираешься это сделать? — удивился я. — Ведь у тебя нет никого, кто мог бы остановить меня.
   Игра должна была закончиться в стиле добротного вестерна с пальбой и перевернутыми столами. Он почти вытащил свой двадцать пятый, но тут же опять превратился в старину Джо, для которого пистолет всегда был слишком тяжел. Я без труда отобрал у него оружие, разрядил и отдал обратно.
   — Не стоит торопиться умереть без особых причин, Джо.
   Неожиданно в баре ко мне обратился странный человек:
   — Ты не узнаешь меня, Майк? Я отрицательно покачал головой — Лет десять — пятнадцать назад — перестрелка в Корригане.
   Я не мог вспомнить его и снова покачал головой.
   — Я был корреспондентом “Телеграмм”. Меня зовут Бейлис Хенри, но многие называют меня Перчиком. Ты тогда сцепился с Кортесом Джонсоном и его сумасшедшей компанией из Ред-Хук.
   — Это было очень давно, приятель.
   — В газетах писали, что это было твое первое дело. Ты тогда работал на какую-то страховую компанию...
   — Я припоминаю это дело... Да, я вспомнил тебя! — Мне никогда в жизни не приходило в голову кого-то благодарить. Я прошел через всю эту проклятую войну без единой царапины, а в той идиотской заварушке меня чуть не убили. — Спасибо тебе, Бейлис!
   — Это тебе спасибо, Майк. Ты дал мне сенсационный материал. — Бейлис улыбнулся.
   — Ну а теперь ты над чем работаешь?
   — Черт возьми, только что произошло событие, достойное моего пера, — Майк Хаммер снова в строю. Я молча отхлебнул пива.
   — Что с тобой стряслось?
   — А что?
   Я старался говорить бодро, но старую газетную лису нельзя было провести.
   — Не унывай, Майк. Ты всегда был и остаешься любимым героем моей колонки криминальных новостей. Даже когда я не писал о тебе, то все равно следил за твоими подвигами по газетам. И сейчас, голову даю на отсечение, ты не просто так пришел сюда. Сколько лет ты бездельничал?
   — Семь.
   — Семь лет назад ты бы не стал наставлять пистолет на Сладкоежку.
   — Тогда мне это было не нужно.
   — Выходит, сейчас нужно?
   — Да.
   Бейлис быстро оглянулся:
   — У тебя нет разрешения на оружие, Майк? Я рассмеялся ему в лицо:
   — И у Аль Каноне тоже нет. Разве он расстраивается по этому поводу?
   Завсегдатаи бара разбрелись по своим столикам, мы больше не возбуждали их интерес. Вышибалы вернулись на свой пост у дверей. Из задней комнаты доносилась танцевальная музыка, заглушавшая шум разговоров.
   В такие дождливые вечера всегда происходят разные неприятные вещи, которые круто меняют привычный ход событий. Сейчас наступил именно такой момент.
   — Майк, ты опять меня не слушаешь, — раздался голос Бейлиса. — Я уже десять минут говорю в пустоту.
   — Извини, приятель.
   — О'кей. Я понимаю, так иногда бывает. Хочу узнать только одно.
   — Что именно?
   — Когда ты наконец перейдешь к делу? Ты ведь пришел сюда что-то узнать?
   — Ты слишком много на себя берешь, — заметил я.
   — Я могу оказаться полезным для тебя. У тебя на уме что-то серьезное, ведь это место с дурной репутацией. Настоящий бандитский притон. Просто так сюда не приходят. Так что выкладывай, что тебе нужно?
   Я подумал и кивнул.
   — А что ты можешь предложить? Бейлис широко улыбнулся:
   — Тебе — все, что угодно.
   Но мне было не до улыбок.
   — Ты знаешь человека по имени Ричи Коул?
   — Конечно, — не задумываясь выпалил репортер. — Он когда-то снимал комнату надо мной. Он был славным парнем и отличным другом, хотя и занимался крупной контрабандой.
   Распутывая клубок событий, очень важно угадать, с чего начать. Переплетение, казалось бы, никак не связанных между собой фактов может вывести тебя на перекресток, где в этот момент совершенно случай-, но находится тот, кто может показать нужное направление. Это переплетение — штука сложная и не такая уж случайная, как может показаться на первый взгляд.
   — Он все еще там живет?
   — Нет. Перебрался в другое место, у него сейчас неплохая квартирка. Но только он не простой матрос.
   — Откуда ты знаешь?
   — Ну какой моряк будет снимать шикарную квартиру, когда он по полгода не бывает дома? Я бывал у него, Майк. Мы за компанию выпили немало пива. У Коула много денег, дружище. Запомни это. Тебе бы не мешало в этом смысле брать с него пример.
   — Где он живет?
   Бейлис улыбнулся еще шире:
   — Майк, я уже сказал, что он мой друг. И если у него неприятности, то я не собираюсь увеличивать их число.
   — Ты и не сможешь этого сделать. Коул мертв.
   — Как?!
   — Застрелен.
   — Ты что-то знаешь, Майк? Я предчувствовал, что с ним произойдет что-нибудь подобное.
   — Почему?
   — Я видел его пистолеты. Три из них он держал в чемодане. Кроме того, он несколько раз пользовался моими услугами... — Бейлис помолчал. — Теперь ведь газетчиков не обучают тому, что знаю я. У меня еще сохранились кое-какие связи, которые позволяют мне заработать несколько долларов то там, то тут. И никаких проблем... Я за свою жизнь сделал столько одолжений, что сейчас это возвращается сторицей. Поверь, эта работа не так уж и спокойна, как кажется на первый взгляд. А насчет Коула... Я никогда не задумывался над тем, чем он занимается, но ему всегда требовалась какая-то необычная информация.