Спиллейн Микки. Охотники за девушкой

Микки Спиллейн
Охотники за девушкой

Глава 1

   Меня нашли на рассвете в придорожной канаве. Я услышал, как рядом остановился автомобиль, хлопнула дверца и послышались чьи-то голоса. Крепкие руки ухватили меня под мышки и резко поставили на ноги. Стоять я не мог.
   — Пьяный, — проговорил полицейский. Другой развернул меня к свету:
   — От него не пахнет. И эта рана на голове тоже, думаю, не от падения.
   — Недотепа нарвался на неприятности?
   — Может быть.
   Мне было безразлично, как они меня называют. В какой-то степени они оба были правы. Два часа назад я был пьян, но не сейчас. Два часа назад я был рыкающим львом, затем по бару полетели бутылки, и от льва ничего не осталось.
   Сейчас я был ничем. Я ощущал себя подорвавшимся на мине и погружающимся в пучину кораблем. Меня потрясли за подбородок и подняли лицо вверх.
   — А парень, видать, грабитель. И кто-то испортил ему дело.
   — Ты никогда не станешь сержантом, сынок. На нем дорогой костюм, который слишком хорошо сидит, чтобы быть с чужого плеча. А грязь совершенно свежая.
   — О'кей, давай-ка проверим его документы, выясним, кто он такой, и отвезем его в участок.
   Полицейский с низким голосом хихикнул и вытащил мой кошелек.
   — Пустой, — сообщил он.
   "Черт, там ведь было два банкнота. Эта ночь обошлась мне в две сотни долларов”.
   — Там ничего нет, — уточнил полицейский, и я услышал, как он насвистывает популярную мелодию “Мы поймали хорошую рыбку”.
   — Светский гуляка? На такого он не похож. Его лицо, по крайней мере. Парня неплохо отделали.
   — Ага, Майк Хаммер — так указано в документах. Это тот самый частный сыщик, у которого отобрали лицензию.
   Чьи-то руки подняли меня и подтолкнули к машине. Ноги мои болтались, как обветшалые подвески. По дороге до машины я без остановки что-то говорил.
   — Вы все шутите, — произнес полицейский; — Некоторым людям может не понравиться то, что вы слишком много треплете языком.
   — Кому это, например? — поинтересовался я.
   — Капитану Чамберсу.
   Теперь присвистнул другой полицейский.
   — Я говорил тебе, что этот парень — хороший улов. Иди-ка позвони в участок и спроси, что с ним делать.
   Его напарник что-то проворчал и удалился. Я чувствовал, что меня затаскивают в патрульную машину и усаживают на сиденье. Полицейский взгромоздился на водительское место и закурил. Я ощутил на своем лице струйку сигаретного дыма.
   Меня стошнило.
   Возвратился второй полицейский и сел рядом со мной.
   — Капитан хочет, чтобы мы доставили этого типа к нему домой.
   — Ладно. Я всегда говорил, что покровительство капитана — все равно что деньги в банке.
   Машина тронулась. Я попытался открыть глаза, но не сумел.
   "Ты мертвец, Майк, и можешь пока им оставаться. Там, где раньше была пустота, все фрагменты некогда единого целого соединяются вместе, словно разорвавшийся патрон возвращается в дуло пистолета, из которого он был выпущен. Это происходит медленно, кусочки, оттесняя друг друга, устанавливаются в первоначальном порядке. Наконец ты собран воедино, но остаются шрамы, которые напоминают тебе о том, что однажды ты был мертв.
   И вот опять к тебе возвращается жизнь, а с нею и боль. Твое тело устало, оно ослабело от могильной неподвижности и не хочет жить.
   Память заставляет тебя снова желать той пустоты, мрака, но жизнь не позволяет возвращаться туда..."
   Когда я открыл глаза, Пат протягивал мне сигареты:
   — Куришь?
   Я затряс головой.
   — Ты бросил?
   — Да.
   — Когда?
   — Когда деньги кончились.
   — Но у тебя хватало на выпивку... — Его суровый тон стал еще жестче.
   Бывают времена, когда тебе ничего ни от кого не нужно. Я нащупал подлокотники кресла и оттолкнулся от них, чтобы встать на ноги. Ноги дрожали от усилия, колени подкашивались.
   — Не понимаю, какого черта меня арестовали? Ты ведь поддержишь меня, дружище? Его лицо осталось равнодушным.
   — Мы с тобой уже давно не друзья-приятели, Майк.
   — Хорошо, пусть будет так. Но где, черт побери, моя одежда?
   Пат выпустил мне в лицо струйку дыма, и, если бы мне не надо было держаться за спинку кресла, я бы ударил его.
   — На помойке. Там же, где должен быть и ты. Но и на этот раз тебе повезло.
   — Сукин сын!
   Он опять выдохнул мне в лицо, и я закашлялся.
   — Ты всегда казался сильнее меня, Майк, и я не мог с тобой справиться. А сейчас ты полностью в моей власти.
   — Сукин сын! — повторил я.
   Я видел, как он подходил ко мне, но был не в силах даже шевельнуться — не то что отвести удар. От его резкого апперкота я отлетел к стене и растянулся пластом.
   Боли не было. Только сильная слабость в желудке, а затем сухая рвота пополам с кровью из раны во рту. Мое тело сотрясали судороги от кашля и болезненных сокращений желудка, а когда все прекратилось, то наступило облегчение, подобное тому, что приносит только смерть.
   Пат заставил меня самостоятельно подняться и сесть на стул.
   — Спасибо, приятель, я запомню твою доброту, — угрожающе произнес я.
   Пат пожал плечами и протянул стакан.
   — Вода. Это успокоит твой желудок.
   — Иди к черту!
   Он поставил стакан на край стола. В дверь позвонили, и Пат пошел открывать. Вернулся он с какой-то коробкой.
   — Новая одежда. Одевайся.
   — У меня не было новой одежды.
   — А теперь есть, можешь потом заплатить за нее.
   — Я тебе заплачу...
   Я сделал еще одну попытку подняться, снова увидел подходившего Пата, но не смог отклониться от удара. Прекрасная всепоглощающая чернота вновь приняла меня в свои объятия.
   Болели челюсти, болела шея. Мне казалось, что меня вывернули наизнанку. Каждый зуб был источником молчаливой агонии, а боль в башке концентрировалась в районе ушей. Моя язык так распух, что я не мог говорить, а когда я открыл глаза, то вынужден был сразу сощурить их: свет тоже причинял мне боль.
   Когда туман в голове несколько рассеялся, я сидел на кушетке, одетый в синюю морскую форму. Рубашка была чистой и белой. Даже ботинки были новыми. Я попытался вспомнить, что произошло.
   — Очухался?
   Я поднял глаза. Пат стоял у двери, а позади него находился незнакомый мне парень с черным портфелем в руках.
   Поскольку я молчал, Пат коротко буркнул:
   — Осмотри-ка его, Ларри.
   Исполненный ощущением собственной значимости, парень вынул из кармана стетоскоп и повесил себе на шею.
   Я начал приходить в себя.
   — Все в порядке, Пат, в медицинской помощи я не нуждаюсь. Ты не так уж сильно бьешь.
   — Обычная процедура. Это Ларри Снайдер, мой друг.
   Доктор приставил стетоскоп к моей груди, и я не мог ему помешать. Осмотрел он меня быстро, но тщательно. Закончив, он снял стетоскоп.
   — Ну что там у него? — осведомился Пат.
   — Его здорово отделали. Били кулаками. Пара пулевых шрамов.
   — Он их заработал давно.
   — Следы от ударов кулаком свежие. Кровоподтеки. Одно ребро...
   — Ботинки, — перебил его я. — Я натер себе мозоль.
   — Типичное состояние алкогольной интоксикации. По внешним признакам он далеко не в лучшей форме.
   — Черт возьми! — разозлился я. — Он говорит обо мне в третьем лице!
   Пат проворчал что-то невнятное и повернулся к Ларри:
   — Твои предложения?
   — Ну что ты можешь для него сделать? — усмехнулся доктор. — Такие люди не знают, как распорядиться собственной жизнью. Он снова влипнет в историю, как только ты выпустишь его из поля зрения. Ты купил ему новую одежду, но стоит ему очутиться на улице, как он тут же обменяет ее на какое-нибудь тряпье, а на полученные деньги вновь нажрется. И возвратится в еще более плачевном состоянии.
   — Между прочим, я могу охладить его на денек-другой.
   — Разумеется. Не сомневаюсь, что сейчас он в хороших руках, а дальше все зависит от его личной осмотрительности.
   Пат приглушенно рассмеялся:
   — Я чихать хотел на то, что он будет делать, когда уйдет отсюда. Лично мне он нужен трезвым на час.
   Доктор как-то странно посмотрел на Пата, затем перевел взгляд на меня:
   — Погоди... Так это тот самый парень, о котором ты мне рассказывал? Пат кивнул:
   — Вот именно.
   — Я полагал, вы друзья...
   — Мы были ими когда-то. Но такая пьяная задница не может иметь друзей. Частный детектив Майк Хаммер превратился во вшивого пьяницу. А то, что когда-то мы были друзьями, для меня теперь пустой звук. Люди меняются, вот и он изменился. Сейчас он только одно звено дела. Во имя старых времен я проявляю к нему некоторую благосклонность. Но это только первый и последний раз. Ведь все равно он останется пьянью, а я полицейским офицером. Как бы я ни старался удержать его от пагубного образа жизни, он все равно будет делать то, что ему нравится, пока ему не сломают шею в пьяной драке.
   Ларри сдержанно рассмеялся и потрепал его по плечу. Лицо Пата было суровым, я никогда не видел его таким.
   — Расслабься, — обратился к нему Ларри. — Не заводись.
   — Как я ненавижу слюнтяев! — выдохнул Пат.
   — Попроси доктора, чтобы он выписал тебе успокаивающие порошки, — посоветовал я. Горькая усмешка исказила лицо Пата.
   — Все, что мне нужно, — это проблема. — Он указал на меня пальцем. — Вот он, например.
   Ларри взглянул на меня так, словно видел меня в первый раз.
   — Да какая же это проблема! Это же просто опустившийся алкаш.
   — Но у него есть проблема, ведь так?
   — Заткнись! — рявкнул я.
   — Расскажи дяде, что тебя тревожит, Майк. Ларри предостерегающе произнес:
   — Пат!
   Но тот оттолкнул его рукой:
   — Ну же, расскажи, Майк! Хочу еще раз послушать.
   — Сукин сын!
   Пат улыбнулся. Между его тонкими губами показались белые зубы. Он стоял в двух шагах от меня.
   — Я тебе уже говорил, что сделаю с тобой, если ты будешь продолжать в том же духе. Ты не понял меня? Или ты был настолько пьян, что ничего не понимал?
   Встать я не мог, поэтому сильно ударил его ногой в промежность, а затем в челюсть, когда он согнулся от первого удара. Я бы вмазал ему еще разок, но чертов доктор чуть не снес мне своим портфелем голову.
   Больше я не пытался детскими приемами свалить Пата, а он весь горел от желания выпустить мне кишки. Мне врезали еще раз, а потом по совету доктора дали две таблетки. Пат принял аспирин, но ему бы не повредила пара пиявок от синяков на лице. Он с отвращением посмотрел на меня и проговорил:
   — Ты все-таки не рассказал доктору о своей проблеме, Майк.
   Я не сводил с него глаз, но хранил молчание. Ларри махнул рукой и стал складывать свои пузырьки и таблетки в портфель.
   Пат не унимался:
   — Майк потерял девушку. Очаровательное создание. Они собирались пожениться.
   Вновь огромная пустота разверзлась во мне и застарелая рана отозвалась невыносимой болью — Заткнись, Пат...
   — Он все тешит себя иллюзиями, что она спаслась бегством, он не хочет поверить в ее смерть. Он послал ее на горячее дело, и она уже никогда не вернется. Правда, Майк, мой мальчик? Она мертва.
   — Вам бы лучше не вспоминать об этом. Пат, — мягко проговорил доктор.
   — Отчего же? Она была и моим другом. Она даже не умела обращаться с оружием, а он послал ее, свою секретаршу. Она не вернулась... Знаете, где она сейчас, доктор? Где-то на дне реки...
   И вновь наступила тьма. Я был ничем. Сплошная пустота, которая могла будоражить разум с такой болью, что мои нервы не могли с ней справиться. Во мне не осталось ничего, кроме этой боли. Откуда-то издалека я слышал голос Пата, но слова, которые он произносил, не имели для меня никакого значения.
   Этот далекий голос вещал, обращаясь в пустоту:
   — Посмотри на него, Ларри. Посмотри на его руки. Ты знаешь, что он делает? Он пытается убить меня. Он ищет пистолет, которого у него нет, так же как и лицензии на его ношение. Он потерял оружие, работу и вообще все. Когда-то он убивал людей, причастных, по его мнению, к смерти Вельды. А что он делает теперь? Он пытается утопить свою душу в бутылке виски. Черт, посмотри на его руки! Они тянутся к пистолету, а пальцы уже нажали курок.
   У меня закружилась голова, и я провалился в небытие.
   На этот раз доктор отбросил свою презрительную самодовольную ухмылку. Своими чуткими пальцами он приподнял мои веки и уставился на зрачки, считая пульс.
   — Он совсем плох, Пат.
   — В былые времена он был покрепче.
   — Я не шучу. Его впору госпитализировать. Что ты собираешься из него вытянуть?
   — Ничего. А в чем, собственно, дело?
   — Мне кажется, что он не может отвечать за свои поступки. Сегодняшнее представление его совсем доконало. Если ты собираешься мучить его дальше, я не выдержу этого зрелища.
   — Тогда прогуляйся где-нибудь, только не уходи далеко. Я собираюсь еще немного поупражняться с этим ничтожеством.
   — Ты что, ищешь неприятности? Он может отдать концы от твоих упражнений. Что ты от него хочешь?
   Теперь я слушал не потому, что хотел быть в курсе, просто во мне не осталось ничего, что могло бы протестовать.
   — Я хочу, чтобы он допросил заключенного. Минуту в комнате стояла тишина, затем Ларри произнес:
   — Это несерьезно.
   — Очень даже серьезно, черт побери! Этот парень заявил, что никому, кроме этого опустившегося типа, слова не скажет.
   — Ну что ж, удачи тебе, Пат. Ты знаешь способы, как заставить людей говорить.
   — Конечно, это часть моей работы. Но когда они находятся под присмотром докторов и сестер...
   — Так парень в больнице?
   — В него стреляли. Кто, почему — неизвестно. Он решил упорствовать в своем молчании. Я думаю, что он начнет говорить только с этим ничтожеством. Врачи сказали, что он безнадежен, это чудо, что он до сих пор жив... — Пат повысил голос. — Мы использовали все возможные средства. В этого парня стреляли, и нам нужен тот, кто спустил курок. Нам необходимо хоть за что-то зацепиться.. Майк Хаммер нужен мне трезвым, и я не остановлюсь ни перед чем, чтобы привести его в чувство. Пусть даже мои усилия убьют его, но он сделает то, что от него требуется!
   — О'кей, Пат... Это твое дело, но не перестарайся. Тебе ведь не надо объяснять, что убить человека очень легко.
   Я ощутил на себе взгляд Пата.
   — Я не стану пачкать об него руки. Эти слова вызвали у меня усмешку.

Глава 2

   Пат устроил все с присущим ему знанием дела. Годы совсем не изменили его. Великий организатор. Мистер Давай-давай собственной персоной. Я ощутил на своем лице глуповатую усмешку. Это могло быть первым признаком начинающейся истерики. Улыбка становилась все более глупой, но я ничего не мог с этим поделать.
   Ларри и Пат держали меня с двух сторон. У меня снова начался приступ неудержимой рвоты. Им пришлось отвести меня в туалет, где я окончательно опорожнил желудок, почувствовав себя после этого немного лучше. По крайней мере, смог согнать эту глупую ухмылку. Я был рад, что там не оказалось зеркала. Наверное, не скоро я захочу взглянуть на себя...
   Дверь была открыта, и я увидел, что Ларри разговаривает с каким-то врачом, который вошел вместе с мужчиной в цивильной одежде — Ну, как он? — спросил Пат, которому не был понятен разговор медиков, пересыпанный огромным количеством терминов.
   — Отходит, — ответил Ларри — Мы не разрешили даже оперировать его. Он чувствует приближение конца и не желает умирать под наркозом, не повидав вашего друга.
   — Черт, да не называйте его моим другом! Врач внимательно осмотрел меня с ног до головы. Он поднял мои веки, чтобы полюбоваться зрачками. Я заморгал и попросил:
   — Убери свои грязные руки, сынок.
   — Оставьте в покое этого несчастного, доктор. Ему вряд ли кто сможет помочь.
   Врач пожал плечами, но прекратил меня осматривать.
   — Вы бы побыстрее подняли его туда. Парню осталось жить какие-то минуты. Пат посмотрел на меня:
   — Ты готов?
   — Это вопрос?
   — Не совсем. У меня нет выбора.
   — Нет?
   — Майк, делай то, что он тебе говорит, — вмешался Ларри.
   Я кивнул:
   — Конечно, почему бы и нет? Мне всегда приходилось делать за него половину работы. Пат сжал рот, а я снова усмехнулся:
   — Теперь скажи, что ты хочешь узнать?
   — Кто в него стрелял. Спроси у него.
   — А что известно?
   Пат прищурил глаза, мысленно проклиная меня, и проговорил:
   — Одна пуля прошла почти навылет... Вчера ее вынули. Баллистическая экспертиза показала, что из этого же автомата убили сенатора Кнэппа. Если этот парень умрет, то мы потеряем нить к убийце. Понял? Выясни, кто в него стрелял.
   — О'кей. Чего не сделаешь для друга. Только прежде я хотел бы хлебнуть чего-нибудь покрепче.
   — Никакой выпивки!
   — Тогда я никуда не пойду!
   — Принесите ему, — распорядился Ларри. Принесли стакан с двойным виски. Я поднял его дрожащими руками и промычал:
   — Будьте здоровы.
   Умирающий услышал, как мы вошли, и повернул голову на подушке. Его лицо было искажено от боли, а в глазах уже виднелись признаки смерти.
   Я сделал шаг к его постели, но не успел открыть рот, как он спросил:
   — Ты Майк Хаммер?
   — Верно.
   Он искоса взглянул на меня, в его голосе слышалось сомнение.
   — Ты не похож...
   Я понял, о чем он подумал, и буркнул:
   — Я нездоров.
   Мне в спину с отвращением дышал Пат. Парень заметил его и простонал:
   — Убирайтесь...
   Не поворачивая головы, я махнул рукой через плечо, будучи уверен, что Ларри вытолкнет Пата за дверь. Когда дверь захлопнулась, я сказал:
   — О'кей, дружок, ты хотел меня видеть. Выкладывай, зачем я тебе понадобился? Только сперва надо кое-что уточнить. Я не видел тебя раньше. Кто ты?
   — Ричи Коул.
   — Хорошо. Так кто же стрелял в тебя?
   — Его звали... Дракон. Другого имени я не знаю.
   — Послушай...
   С трудом подняв руку, он остановил меня:
   — Дай мне сказать.
   Я кивнул и присел на стул. Мои внутренности были истерзаны. Они кричали и молили о бутылке виски. Лицо парня перекосилось от боли, и он качнул головой:
   — Ты.., никогда.., не...
   Я провел языком по пересохшим губам:
   — Что — никогда?
   — Не увидишь ее, если не поторопишься.
   — Кого?
   — Эту женщину... Женщину по имени Вельда...
   Я сидел как парализованный. Замороженное сознание и тело неожиданно превратились в огромный безмолвный вопль при звуке имени, которое я давно похоронил в глубинах своего естества: Вельда!!!
   Он пристально наблюдал за моей реакцией, и на его лице появилось выражение одобрения.
   Наконец я смог выдавить:
   — Ты знал ее? Он кивнул:
   — Я знаю ее.
   И опять на меня нахлынуло это чувство, потому что я понимал: перед лицом смерти не врут. Она жива!
   — Где она? — прохрипел я не своим голосом.
   — В данный момент в безопасности... Но ее могут убить, пока ты будешь искать ее... Человек.., по кличке... Дракон... Он тоже ищет ее... Ты должен найти первым...
   У меня перехватило дыхание.
   — Где?
   Мне захотелось вытрясти это из него. Он улыбнулся через силу. Ему стоило огромного труда произносить каждое слово.
   — Я отдал конверт.., старому Дьюи... Ньюси на Лексингтон около “Кловер-бара”... Для тебя...
   — Черт возьми, Коул! Скажи, где она?
   — Нет.., ты найди... Дракона.., пока он не нашел ее...
   — Почему я, Коул? Ты рассказал об этом полиции?
   — Использовать.., кого-то.., жестоко... Они безжалостны. — Его глаза отражали последние усилия в борьбе со смертью. — Она говорила.., ты можешь.., если кто-то сможет.., тебя найти... Я долго искал тебя...
   Он угасал. Застучали последние секунды его земного бытия.
   — Никакой полиции.., пока не будет крайней необходимости... Потом ты поймешь почему...
   — Коул...
   Его глаза закрылись, затем открылись, и он выдохнул — напоследок:
   — Торопись...
   И он унес с собой то, что знал и что помогло бы мне.
   Я сидел, тупо уставившись на труп. Мои мысли путались. Думать о чем-то я не мог, я просто смотрел и удивлялся, что общего Ричи Коул мог иметь с той, что была для меня дороже жизни.
   Коул был рослым, широкоплечим парнем. Черты его успокоившегося в смерти лица были грубо вылеплены. Твердый подбородок, крупный нос. Лоб пересекал шрам, видимо, след от ножевого удара. Судя по всему, силы и смелости Коулу было не занимать, а жизнь, которую он вел, была сопряжена с постоянным риском.
   Его руки спокойно лежали поверх одеяла. Крепкие пальцы были покрыты многочисленными шрамами, но ни один из порезов не был свежим. Ногти были толстые, квадратные, но ухоженные. Это говорило о том, что он следил за собой.
   Отворилась дверь. Вошли Пат и Ларри. Они взглянули на тело, потом на меня.
   Ларри поднял трубку телефона и отдал какие-то распоряжения. Через секунду появился другой врач с двумя медсестрами, чтобы зарегистрировать смерть.
   . — Вы хорошо себя чувствуете? — осведомился он у меня.
   — Хорошо. — Казалось, что говорю не я, а кто-то другой.
   — Хотите еще выпить?
   — Нет.
   — Вам бы лучше выпить, — вступил Ларри.
   — Не хочу.
   — Черт с ним! — вмешался Пат и схватил меня за руку. — Давай выйдем, Майк, нам надо поговорить.
   Я хотел ему сказать, куда ему лучше катиться со своим разговором, но язык не слушался меня. Знакомое ощущение холода сковало меня.
   Я позволил ему вывести меня в маленькую приемную и усадить на стул.
   Невозможно описать словами мое состояние. Разговор получился вялым. В моем мозгу эхом отдавались слова того парня, я вспоминал его интонацию, выражение лица, когда он увидел меня...
   — Кто он такой. Пат?
   Чамберс не удостоил меня ответом. Я чувствовал, как он сверлит меня глазами, но не мог поднять голову и посмотреть на него.
   — Что он сообщил?
   Я качнул головой. Путь, на который я ступил, скорее всего, тоже приведет меня к могиле. Пат произнес безразличным тоном:
   — Ты все расскажешь мне. Я все из тебя вытрясу, чего бы мне это ни стоило... И ты знаешь это! В этот момент я услышал резкий голос Ларри:
   — Оставь его в покое, Пат. Он и так сегодня много всего перенес.
   — А кому какое дело до этого? Он никому не нужен. Это же вшивый пьяница, но сейчас у него есть то, что нужно мне. Ты полагаешь, что я буду с ним церемониться? Ларри, старина, ты совсем не знаешь меня.
   — Кто он такой? — В настоящий момент меня больше ничего не интересовало.
   Пат положил руку мне на плечо:
   — Очень хорошо, мой мальчик. Можешь запираться сколько тебе угодно, но сейчас мы поступим так, как нужно мне.
   — Я предупредил тебя, Пат! — снова вмешался Ларри.
   — Черт тебя побери, Ларри.! Не сбивай меня с курса. Эта спившаяся скотина — наша единственная ниточка к убийце. Он что-то узнал от того парня, и я вытрясу из него эти сведения. И не вздумай нести мне благочестивую чепуху о том, к чему это может привести. Я всю жизнь сталкиваюсь с подобной мразью. Они целыми днями слоняются от бара к бару, их сбивают машины, их карманы вычищают уличные воришки, каждый день у них появляются все новые шрамы. Я могу выбить дурь из любого, не будь я капитан Чамберс. Он заговорит. А если будет упрямствовать, мне придется испробовать на нем особые методы. Когда я закончу, то ты, медик хренов, можешь собрать его по кусочкам. Я достаточно ясно выразился?
   Ларри с минуту молчал, а потом заметил:
   — Вполне, я все понял. На мой взгляд, тебе было бы полезно попить кое-каких таблеток.
   Я слышал свистящее, как у змеи, дыхание Пата. Его пальцы все плотней сжимали мое плечо. Я не видел его лица, но мог себе представить, какое на нем было выражение.
   — Он прав, старина, ты действительно болен... — сказал я, прекрасно зная, что последует за моими словами. Все произошло так быстро, что я не почувствовал никакой боли. Это было похоже на полет в никуда, где все спокойно и мирно. И не хотелось выходить из этого состояния, потому что тогда будет больно, а я этого не хотел.
   — Как тебе сейчас? — спросил Ларри. Дурацкий вопрос. Я снова закрыл глаза.
   — Мы подержим тебя в больнице.
   — Мне не нужно от вас никаких благодеяний.
   — Не беспокойся. Ты, если можно так выразиться, язва на теле общества, позор нашего города. Ты состоишь на учете как хронический алкоголик. И если ты в дальнейшем будешь внимательнее следить за словами, которые срываются у тебя с языка, то скоро опять сможешь поправлять свое здоровье в дешевой пивнушке. Однако сейчас я сомневаюсь в этом. Капитан Чамберс только что справлялся о тебе.
   — Черт с ним!
   — И не он один.
   — А кто же еще? — Я еще мог чем-то интересоваться.
   — Окружной прокурор, его помощник и еще какой-то неизвестный из Главного управления очень хотят знать, что сказал тебе покойник.
   — Черт с ними со всеми.
   — Боюсь, они захотят забрать тебя отсюда.
   — Великолепно... Но я впервые так долго лежу в постели, и мне это нравится.
   — Майк! — Голос Ларри выражал нешуточную тревогу. Он говорил не как врач, выполняющий свой профессиональный долг у постели больного. — Мне не нравится, что происходит с Патом.
   Я открыл глаза и посмотрел на него с некоторым удивлением.
   — Бандит.
   — Слово хорошее, но это не про него. Ты ведь тоже в каком-то смысле бандит, но ведь совсем на него не похож.
   — Бандит и неврастеник.
   — Отчасти ты прав. Но что бы ты о нем ни думал, он профессионал, опытный полицейский. При всем при этом Пат — нормальный человек со всеми присущими людям слабостями и недостатками. По крайней мере, был им. Я знаю его с тех пор, когда ты еще ходил на горшок. О тебе, Майк, я много слышал. В то же время я наблюдал, как день ото дня меняется характер Пата, а причиной этих изменений был ты, точнее, то, что ты сделал с Вельдой.
   Вновь это имя. За одну секунду я снова пережил все те благословенные дни, когда имя было живым человеком и этот человек был радом со мной. Осталось одно лишь имя — живое, огромное, мифическое...