Страница:
— На это уйдут дни и недели.
— Хм-м-м... Звучит заманчиво. Но ты мне расскажешь, наконец, что сегодня привело тебя ко мне? Я дотянулся до приемника и выключил его.
— Это касается Лео. Он когда-нибудь рассказывал тебе о своей работе во время войны?
Ее лицо посерьезнело, словно она пыталась догадаться, чего я от нее хочу.
— Он был генералом и служил в генеральном штабе.
— Это мне известно. А чем он там занимался? Говорил ли он тебе, в чем состояла его работа?
Лаура посмотрела на меня с нескрываемым удивлением:
— Да... Лео занимался подготовкой... Он никогда не вдавался в подробности, я всегда считала, он стыдится того, что не участвует в боевых действиях.
— Мог ли он заниматься секретной работой?
— Ты думаешь, что Лео был шпионом?!
Она, наконец, поняла, чего я добивался.
Я кивнул. Лаура отрицательно качнула головой:
— Думаю, что я знала бы об этом. Я была знакома с его подчиненными, видела все его документы — карты, письма, фотографии, награды... И, как я сказала, он очень стыдился того, что ни разу не побывал под пулями. Он нужен был именно в штабе, а не на передовой.
— Наверное, ты права, — сказал я, вставая. ;. — Извини, Майк, но я ничем не могу тебе помочь.
У меня возникла одна мысль. Я попросил Лауру меня подождать, сходил в домик и переоделся. Когда я вышел, то увидел, что в ее глазах промелькнуло разочарование: она ожидала от меня истинного мужского участия. Но мне необходимо было покончить с этим делом. Я сел рядом с ней и протянул фотографию Эрлиха.
— Посмотри, дорогая, не видела ли ты это лицо в каких-нибудь бумагах мужа?
Она внимательно изучила фото:
— Нет, не видела, а кто он такой?
— Его имя Геральд Эрлих. Он был опытным шпионом, работавшим на нацистов в годы войны.
— Но какое отношение он имеет к Лео?
— Я не знаю, но его имя появляется слишком часто, чтобы быть простым совпадением. Она задумалась:
— У меня в доме остались все вещи Лео, Может, ты обнаружишь в них что-нибудь.
— Давай посмотрим...
Я протянул руку, чтобы помочь ей встать, но не успела она подняться, как стоявший между нами приемник разлетелся вдребезги, а его осколки полетели в бассейн.
Сильно толкнув Лауру, так что она отлетела футов на десять, я откатился в сторону, вскочил на ноги и опрометью помчался к западной части дома. Это, безусловно, был выстрел, и я мог определить, откуда он был произведен. Стреляли из пистолета с глушителем, так как из ружья меня и Лауру достали бы легко. Я спрятался за деревьями и притаился.
Скрипнула дверь, и я пожалел, что со мной нет моего сорок пятого, и мысленно послал проклятия в адрес Пата. Все, что я успел заметить, так это заднюю часть темно-синего “бьюика”, который развернулся и умчался прочь.
Картина прояснилась. Этот негодяй заметил меня у киоска Дан-Дака и подумал, что тот передал мне что-то, когда я покупал у него газету. Он преследовал меня до тех пор, пока не убедился, куда я направляюсь. Тогда он спокойно обогнал меня и стал поджидать.
Черт! Это было так просто! Сколько же раз он стрелял из своего бесшумного пистолета, прежде чем попал в приемник? Вероятно, он был довольно далеко и не мог вести прицельную стрельбу.
Я был для них важной персоной. Им известны все мои маршруты. С самого начала моей работы они закрепили за мной хвост. Я был им нужен мертвым. Теперь убийца мог подумать, что я посвятил в свои дела Лауру... Еще одна проблема!
Лаура дрожащими руками достала из бассейна остатки приемника. Она с трудом переводила дыхание, словно запыхалась от бега. Я подошел к ней и положил руку на плечо.
— Это был выстрел, да? — почти не шевеля губами, спросила она.
— Да, из пистолета с глушителем.
— Но...
— Он уже второй раз пытается меня убить.
— Ты думаешь...
— Сейчас он убрался отсюда. Она помолчала несколько секунд, потом подняла на меня испуганные глаза:
— Кто это был?
— Рано или поздно я узнаю это точно. Думаю, что это был Дракон, милая, но не подумай, что это летающая ящерица.
— Кто?
— Ты его не знаешь. Это наемный убийца. Раньше он не промахивался, но теперь, очевидно, у него стали дрожать руки. Думаю, он еще вернется.
— О Боже, Майк! Это невозможно! Это какая-то чертовщина! Какой-то сумасшедший маньяк...
Я согласно кивнул:
— Хорошо, что в этот момент мы не занимались любовью. Однако все это очень серьезно. Теперь тебе необходима охрана, дорогая.
— Мне?!
— Все, с кем я соприкасаюсь, находятся в опасности. Лучшее, что мы можем сделать, — это вызвать местную полицию.
Она испуганно взглянула на меня:
— Но я не могу сейчас оставаться здесь... Мне надо ехать в Вашингтон...
— В большом городе, где много людей, ты находишься в относительной безопасности. Но здесь ты совсем одна, а это может закончиться трагически.
Лаура пожала плечами.
— Думаю, что ты прав, — подумав, согласилась она. — После убийства Лео полиция посоветовала мне держать под рукой какое-нибудь оружие. У меня в каждой комнате спрятан пистолет.
— А ты умеешь ими пользоваться?
— Полицейский, которого ты видел в прошлый раз, показал мне.
— Это хорошо. А в саду?
— В домике для переодевания хранится короткоствольное ружье.
— Заряженное?
— Да. Мы с Лео раньше охотились...
— И все-таки полицейская охрана будет надежнее.
— А никак нельзя без нее обойтись?
— Не стоит подставлять себя под удар.
— Но у меня полно дел в городе На этой неделе созывается конгресс, да еще состязание на лучшую домохозяйку.
— Ерунда — Но этого так хотел Лео...
— Итак, он оставил на тебя все свои дела. На ее лице появилось обиженное выражение.
— Майк, я любила его. Пожалуйста...
— Извини, крошка, я не получил в детстве должного воспитания. Не забывай, мы относимся к разным сословиям.
Она слегка коснулась моей руки:
— Мы находимся ближе друг к Другу, чем ты думаешь.
Я сжал ее руку. Лаура улыбнулась:
— Ты собираешься что-нибудь предпринять в связи с этим выстрелом?
— Если этот тип имеет хоть каплю разума, он поймет, что мы больше не будем удобными мишенями, как это получилось сегодня. Я сам стану охотиться за ним.
— Ты хорошо подумал?
— Да.
— Хорошо. Это, конечно, твое дело. Теперь давай посмотрим архив Лео.
Она повела меня наверх в спальню, открыла стенной шкаф, вытащила оттуда небольшой сундучок, стерла пыль и подала его мне.
Я вывалил его содержимое на туалетный столик. Было странно, что человек за самые важные годы своей жизни накопил так мало. Он прошел через всю войну, жил в разных странах, встречался с интересными людьми, занимал высокие посты и выполнял самую разную работу. И все, что осталось от прожитых лет, помещалось в маленький сундучок.
Я внимательно изучил каждую бумажку, каждую фотографию Среди малоценных документов и записок я обнаружил тетрадь, которая содержала нечто вроде дневника на пятидесяти страницах Но и в нем не было ничего примечательного: сенатор Кнэпп просто записывал свои размышления о жизни.
Лаура оставила меня одного, но запах ее духов будоражил мне ноздри и не давал полностью сосредоточиться. Я слышал, как она в соседней комнате разговаривает с кем-то по телефону. Пережитое произвело на нее большое впечатление, и хотя я не мог разобрать слов, голос ее звучал напряженно, в нем слышались истерические нотки.
Она вернулась минут через десять, присела на край кровати и стала наблюдать за моими поисками. Она полностью справилась с собой, у нее на губах играла спокойная улыбка.
Не знаю, чего я ожидал найти, но результат оказался отрицательным. Из нескольких сотен фотографий половина были снимки с различных официальных мероприятий, остальные были сделаны в зарубежных поездках и изображали различные достопримечательности. Когда человек становится старым и тяжелым на подъем, приятно перебирать старые снимки, сидя у камина, и вспоминать о событиях бурной молодости. Но меня в настоящий момент все это не интересовало. Я аккуратно сложил все обратно.
— Что-нибудь нашел, Майк? — поинтересовалась Лаура.
— Нет, тут все имеет такое же отношение к войне, как детские куличики из песка.
— Мне жаль.
— Ничего страшного. Иногда и в комочках земли скрываются жемчужины. У меня есть одна ниточка, за которую я собираюсь потянуть. Если Кнэпп имеет какое-либо отношение к Эрлиху, то у меня есть знакомый агент ФБР, который поможет мне выяснить это. — Я закрыл сундучок. — Плохо лишь то, что поиски затягиваются. Я так надеялся отыскать что-нибудь интересное...
— Неужели?
Я посмотрел в зеркало, висевшее над столиком, и почувствовал, как дикое желание наполняет все мое тело. Лаура скинула с себя одежду и сидела, призывно глядя на меня.
— Тогда кое-что может показаться для тебя более интересным и привлекательным, — рассмеялась она, змейкой выскользнула из бикини и бросилась в мои объятия.
Одной рукой я обнял ее за шею, ладонь другой положил на шелковистый холмик между ее ног, и мы упали на кровать...
Глава 9
— Хм-м-м... Звучит заманчиво. Но ты мне расскажешь, наконец, что сегодня привело тебя ко мне? Я дотянулся до приемника и выключил его.
— Это касается Лео. Он когда-нибудь рассказывал тебе о своей работе во время войны?
Ее лицо посерьезнело, словно она пыталась догадаться, чего я от нее хочу.
— Он был генералом и служил в генеральном штабе.
— Это мне известно. А чем он там занимался? Говорил ли он тебе, в чем состояла его работа?
Лаура посмотрела на меня с нескрываемым удивлением:
— Да... Лео занимался подготовкой... Он никогда не вдавался в подробности, я всегда считала, он стыдится того, что не участвует в боевых действиях.
— Мог ли он заниматься секретной работой?
— Ты думаешь, что Лео был шпионом?!
Она, наконец, поняла, чего я добивался.
Я кивнул. Лаура отрицательно качнула головой:
— Думаю, что я знала бы об этом. Я была знакома с его подчиненными, видела все его документы — карты, письма, фотографии, награды... И, как я сказала, он очень стыдился того, что ни разу не побывал под пулями. Он нужен был именно в штабе, а не на передовой.
— Наверное, ты права, — сказал я, вставая. ;. — Извини, Майк, но я ничем не могу тебе помочь.
У меня возникла одна мысль. Я попросил Лауру меня подождать, сходил в домик и переоделся. Когда я вышел, то увидел, что в ее глазах промелькнуло разочарование: она ожидала от меня истинного мужского участия. Но мне необходимо было покончить с этим делом. Я сел рядом с ней и протянул фотографию Эрлиха.
— Посмотри, дорогая, не видела ли ты это лицо в каких-нибудь бумагах мужа?
Она внимательно изучила фото:
— Нет, не видела, а кто он такой?
— Его имя Геральд Эрлих. Он был опытным шпионом, работавшим на нацистов в годы войны.
— Но какое отношение он имеет к Лео?
— Я не знаю, но его имя появляется слишком часто, чтобы быть простым совпадением. Она задумалась:
— У меня в доме остались все вещи Лео, Может, ты обнаружишь в них что-нибудь.
— Давай посмотрим...
Я протянул руку, чтобы помочь ей встать, но не успела она подняться, как стоявший между нами приемник разлетелся вдребезги, а его осколки полетели в бассейн.
Сильно толкнув Лауру, так что она отлетела футов на десять, я откатился в сторону, вскочил на ноги и опрометью помчался к западной части дома. Это, безусловно, был выстрел, и я мог определить, откуда он был произведен. Стреляли из пистолета с глушителем, так как из ружья меня и Лауру достали бы легко. Я спрятался за деревьями и притаился.
Скрипнула дверь, и я пожалел, что со мной нет моего сорок пятого, и мысленно послал проклятия в адрес Пата. Все, что я успел заметить, так это заднюю часть темно-синего “бьюика”, который развернулся и умчался прочь.
Картина прояснилась. Этот негодяй заметил меня у киоска Дан-Дака и подумал, что тот передал мне что-то, когда я покупал у него газету. Он преследовал меня до тех пор, пока не убедился, куда я направляюсь. Тогда он спокойно обогнал меня и стал поджидать.
Черт! Это было так просто! Сколько же раз он стрелял из своего бесшумного пистолета, прежде чем попал в приемник? Вероятно, он был довольно далеко и не мог вести прицельную стрельбу.
Я был для них важной персоной. Им известны все мои маршруты. С самого начала моей работы они закрепили за мной хвост. Я был им нужен мертвым. Теперь убийца мог подумать, что я посвятил в свои дела Лауру... Еще одна проблема!
Лаура дрожащими руками достала из бассейна остатки приемника. Она с трудом переводила дыхание, словно запыхалась от бега. Я подошел к ней и положил руку на плечо.
— Это был выстрел, да? — почти не шевеля губами, спросила она.
— Да, из пистолета с глушителем.
— Но...
— Он уже второй раз пытается меня убить.
— Ты думаешь...
— Сейчас он убрался отсюда. Она помолчала несколько секунд, потом подняла на меня испуганные глаза:
— Кто это был?
— Рано или поздно я узнаю это точно. Думаю, что это был Дракон, милая, но не подумай, что это летающая ящерица.
— Кто?
— Ты его не знаешь. Это наемный убийца. Раньше он не промахивался, но теперь, очевидно, у него стали дрожать руки. Думаю, он еще вернется.
— О Боже, Майк! Это невозможно! Это какая-то чертовщина! Какой-то сумасшедший маньяк...
Я согласно кивнул:
— Хорошо, что в этот момент мы не занимались любовью. Однако все это очень серьезно. Теперь тебе необходима охрана, дорогая.
— Мне?!
— Все, с кем я соприкасаюсь, находятся в опасности. Лучшее, что мы можем сделать, — это вызвать местную полицию.
Она испуганно взглянула на меня:
— Но я не могу сейчас оставаться здесь... Мне надо ехать в Вашингтон...
— В большом городе, где много людей, ты находишься в относительной безопасности. Но здесь ты совсем одна, а это может закончиться трагически.
Лаура пожала плечами.
— Думаю, что ты прав, — подумав, согласилась она. — После убийства Лео полиция посоветовала мне держать под рукой какое-нибудь оружие. У меня в каждой комнате спрятан пистолет.
— А ты умеешь ими пользоваться?
— Полицейский, которого ты видел в прошлый раз, показал мне.
— Это хорошо. А в саду?
— В домике для переодевания хранится короткоствольное ружье.
— Заряженное?
— Да. Мы с Лео раньше охотились...
— И все-таки полицейская охрана будет надежнее.
— А никак нельзя без нее обойтись?
— Не стоит подставлять себя под удар.
— Но у меня полно дел в городе На этой неделе созывается конгресс, да еще состязание на лучшую домохозяйку.
— Ерунда — Но этого так хотел Лео...
— Итак, он оставил на тебя все свои дела. На ее лице появилось обиженное выражение.
— Майк, я любила его. Пожалуйста...
— Извини, крошка, я не получил в детстве должного воспитания. Не забывай, мы относимся к разным сословиям.
Она слегка коснулась моей руки:
— Мы находимся ближе друг к Другу, чем ты думаешь.
Я сжал ее руку. Лаура улыбнулась:
— Ты собираешься что-нибудь предпринять в связи с этим выстрелом?
— Если этот тип имеет хоть каплю разума, он поймет, что мы больше не будем удобными мишенями, как это получилось сегодня. Я сам стану охотиться за ним.
— Ты хорошо подумал?
— Да.
— Хорошо. Это, конечно, твое дело. Теперь давай посмотрим архив Лео.
Она повела меня наверх в спальню, открыла стенной шкаф, вытащила оттуда небольшой сундучок, стерла пыль и подала его мне.
Я вывалил его содержимое на туалетный столик. Было странно, что человек за самые важные годы своей жизни накопил так мало. Он прошел через всю войну, жил в разных странах, встречался с интересными людьми, занимал высокие посты и выполнял самую разную работу. И все, что осталось от прожитых лет, помещалось в маленький сундучок.
Я внимательно изучил каждую бумажку, каждую фотографию Среди малоценных документов и записок я обнаружил тетрадь, которая содержала нечто вроде дневника на пятидесяти страницах Но и в нем не было ничего примечательного: сенатор Кнэпп просто записывал свои размышления о жизни.
Лаура оставила меня одного, но запах ее духов будоражил мне ноздри и не давал полностью сосредоточиться. Я слышал, как она в соседней комнате разговаривает с кем-то по телефону. Пережитое произвело на нее большое впечатление, и хотя я не мог разобрать слов, голос ее звучал напряженно, в нем слышались истерические нотки.
Она вернулась минут через десять, присела на край кровати и стала наблюдать за моими поисками. Она полностью справилась с собой, у нее на губах играла спокойная улыбка.
Не знаю, чего я ожидал найти, но результат оказался отрицательным. Из нескольких сотен фотографий половина были снимки с различных официальных мероприятий, остальные были сделаны в зарубежных поездках и изображали различные достопримечательности. Когда человек становится старым и тяжелым на подъем, приятно перебирать старые снимки, сидя у камина, и вспоминать о событиях бурной молодости. Но меня в настоящий момент все это не интересовало. Я аккуратно сложил все обратно.
— Что-нибудь нашел, Майк? — поинтересовалась Лаура.
— Нет, тут все имеет такое же отношение к войне, как детские куличики из песка.
— Мне жаль.
— Ничего страшного. Иногда и в комочках земли скрываются жемчужины. У меня есть одна ниточка, за которую я собираюсь потянуть. Если Кнэпп имеет какое-либо отношение к Эрлиху, то у меня есть знакомый агент ФБР, который поможет мне выяснить это. — Я закрыл сундучок. — Плохо лишь то, что поиски затягиваются. Я так надеялся отыскать что-нибудь интересное...
— Неужели?
Я посмотрел в зеркало, висевшее над столиком, и почувствовал, как дикое желание наполняет все мое тело. Лаура скинула с себя одежду и сидела, призывно глядя на меня.
— Тогда кое-что может показаться для тебя более интересным и привлекательным, — рассмеялась она, змейкой выскользнула из бикини и бросилась в мои объятия.
Одной рукой я обнял ее за шею, ладонь другой положил на шелковистый холмик между ее ног, и мы упали на кровать...
Глава 9
На Нью-Йорк опустилась дождливая ночь. В такие ночи бары переполнены, а встретить свободное такси на улице — большая удача.
В такие ночи хорошо думается. Ты идешь в людском потоке и наслаждаешься одиночеством, так как все спешат побыстрее забраться под крышу и никому нет до тебя никакого дела.
Мы частенько гуляли с Вельдой под дождем. Она была высокой, и наши плечи почти соприкасались. Мы шли не в ногу и держались за руки. Я дотрагивался до кольца, которое подарил ей и которое она никогда не снимала, а она все время улыбалась.
Где она теперь? Что случилось в ту проклятую ночь? После того, как я в первый и последний раз видел Ричи Коула, у меня появилась надежда. Но суждено ли мне снова увидеть Вельду?
Семь лет назад у меня не было пропитой головы. У меня был пистолет и удостоверение, которое открывало мне все двери. А сейчас я почти никто!
Но у меня все же был большой опыт и была цель! Я мало-помалу возвращался в прежнее состояние.
Думай, старина, думай. Ты отлично знаешь, что разгадка имеется. Коул умер с ее именем на устах, и с тех пор она представляет загадку. Почему?
Как она сумела остаться живой?
Почему она скрывалась от меня семь лет?
Дождь усилился, улицы стали пустынными. Ночь принадлежала мне. Я мог спокойно размышлять о Вельде, отбросив все личное. Неожиданно она стала для меня делом, которое мне необходимо было распутать... Нужно быть холодным и логичным.
Думай!!! Прорабатывай все возможные варианты. Кто видел ее мертвой? Никто... Это было лишь предположение. Но кто видел ее в эти годы живой? Ричи Коул...
Конечно, у него была причина встречаться с ней. Они были фронтовыми друзьями, работали вместе, раз в год они ужинали вместе и болтали о старых временах.
Черт! Я сам это делал с Джорджем, Эрли, Рэем, Мэйссоном и другими. Есть вещи, о которых я не могу поговорить ни с кем, кроме них. Убийства и разрушения, в которых ты принимал участие, можно было разделить только с друзьями по оружию. С ними не надо лгать или умалчивать. Встречаясь с ними, все время удивляешься тому, что вы все живы.
Коул не мог ошибиться. Он действительно знал ее...
Он был профессионалом. Вельда тоже. Коул искал меня, так как она ему рассказала, что я тоже профессионал, но, увидев меня, он разочаровался. Он только взглянул на меня, и его причина остаться в живых умерла. Он не мог даже предположить, что я смогу это сделать. Он увидел горького пьяницу и умер, думая, что и она умрет...
Но Ричи Коул совсем не знал меня.
Он сказал слово, которое вернуло меня к жизни.
Вельда!
Осталась ли она прежней? Как может измениться человек за семь лет? Черт, да вам надо просто посмотреть на меня. Вам надо увидеть, на кого я стал похож. Но это снаружи, а внутри? Я очень изменился. Тогда, семь лет назад, мы были влюблены друг в друга. Но что происходит с любовью за семь лет?
Вельда, любовь моя! Какими глазами ты посмотришь на меня теперь? Ты знала, кем я был, и позвала меня, как свою последнюю надежду на спасение. Но я уже не тот. Сильный человек, которого ты знала и любила, исчез! И ты никогда не сможешь возвратить его.
Вельда, ведь ты знаешь это... Ты должна знать, что случилось со мной! И все-таки ты обращаешься ко мне за помощью? Я уверен, что ты понимала, кем я стану, и ты все-таки позвала меня.
Вельда все отлично понимала и считала, что делает правильный выбор.
Другого ответа нет!
Теперь у лифта дежурил другой человек. Я расписался в регистрационной книге и назвал ему свой этаж.
Я вышел на восьмом и спустился в холл. У меня был ключ, но он мне не понадобился, так как моя дверь была широко открыта, а свет включен.
В кабинете меня поджидал Арт Рикербай Он подвинул ко мне сандвичи и пиво. Когда я расправился с ними, он заговорил как всегда спокойно:
— Твой друг Нат Дратман дал мне ключ.
— Все в порядке.
— Я подергал его немного.
— Его и прежде дергали. Если он не убедится, что ты тот, за кого себя выдаешь, то никакого ключа от него не добьешься. Не думай, что он простак.
— Я и не думаю.
Сняв промокший плащ и шляпу, я бросил их на стул.
— Чем обязан посещением моего дворца? Надеюсь, тебе не пришлось долго меня ждать?
— Нет. Терпение — мое наследственное чувство. Я ничего не могу сделать для того, чтобы вернуть Ричи. Все, что я могу делать, — это наблюдать за развитием событий, не подгоняя и не останавливая естественный ход времени. Это ты сам знаешь.
— Дерьмо.
— Ты знаешь это не хуже меня, ведь ты же полицейский.
— Был им когда-то.
Арт взглянул на меня со странной улыбкой:
— Нет, ты и сейчас полицейский. Я это вижу, потому что сам давно этим занимаюсь.
— А что тебе здесь нужно?
Он вынул из кармана конверт и протянул мне. В нем была заполненная по всем правилам карточка. Я положил ее в бумажник:
— Значит, теперь я смогу носить оружие?
— Легально и в любом штате.
— Благодарю. А как тебе это удалось?
— Все очень легко. Мне многие кое-чем обязаны. Вот твое удостоверение.
— Оно не похоже на то, которое мне выдавали в последний раз.
— Дареному коню в зубы не смотрят.
— О'кей. Еще раз спасибо.
— Не стоит. Я не о тебе забочусь.
— Так в чем же дело?
— Я все выяснил о тебе. Ты собираешься кое-что сделать, чего я, возможно, сделать не в состоянии, а ты имеешь к этому ключ. Какие бы у тебя ни были мотивы, они меня не касаются. Меня устраивает то, что рано или поздно ты сделаешь то, что нужно мне. Рано или поздно ты назовешь мне имя убийцы Ричи. Я не буду вмешиваться в твои дела, а буду просто ждать и поддерживать тебя. Ты понял меня?
— Думаю, да, — кивнул я.
— Вот и отлично. — Он улыбнулся, но отнюдь не приветливой улыбкой. — Одни люди отличаются от других, Майк. Ты — убийца. Ты всегда был убийцей. В какой-то степени твои действия были оправданны, но тем не менее — ты убийца, хищник по своей природе. А сейчас ты вышел на охоту. Я буду помогать тебе, но прошу лишь об одном.
— О чем?
— Если ты найдешь убийцу Ричи раньше меня, не убивай его. Он мне очень нужен.
— А что ты с ним сделаешь?
Ухмылка Арта Рикербая была дьявольской, почти бесчеловечной. Я ни у кого ни до, ни после не видел такого выражения лица.
— Быстрая смерть будет слишком хороша для него, — произнес он, растягивая слова. — Но закон — наш справедливый и милосердный закон — будет беспощаден к этому ублюдку. Он будет месяцами гнить в камере смертников, пока не превратится в живой труп. По ночам он будет молить о смерти. До последнего момента у него будет осознание того, что он вот-вот сдохнет. А затем его посадят на электрический стул и сильным разрядом сотрут с лица земли. Муки его будут неописуемы.
— Приятные мысли, — проронил я. — Хотя многие считают, что быстрая смерть — достаточная месть.
— О нет, мой друг! Ожидание! Если даже знать заранее решение суда, то все равно это будет ожидание наедине со своими мыслями в маленькой комнатке, где ты проводишь свои последние дни и знаешь, что в нескольких ярдах от тебя находится электрический стул. Это пытка! Я буду навещать этого убийцу каждый день и смаковать его страдания, как чудесный эликсир. Я буду там, когда его будут сжигать, а он будет видеть меня и знать, почему я присутствую. Только после этого я буду полностью удовлетворен.
— В твоем характере есть скверные черты, Рикербай.
— Это тебя не касается. В один прекрасный день ты поймешь, что настоящее насилие — не смерть сама по себе. Это ожидание смерти.
— Прошу тебя, давай закончим на этом. Рикербай улыбнулся Постепенно переполнявшая его ненависть куда-то испарилась. Он спокойно потянулся за пивом. Я бы на его месте сейчас дрожал как осиновый лист. Да, такого я от него не ожидал. Он как ни в чем не бывало открыл банку “Блю Риббон”, налил в стакан и поставил остатки на место.
— У меня есть кое-какая информация, — прихлебывая пиво, сообщил он.
Чтобы скрыть охватившее меня волнение, я встал, встряхнул свой плащ, развесил его по-новому. Затем снова сел, вытащил из ящика стола кобуру и стряхнул с нее пыль.
— Мне удалось кое-что узнать о Геральде Эрлихе, — продолжал Арт.
Мое дыхание участилось.
— Эрлих мертв.
Я перевел дыхание, надеясь, что мое лицо не выдаст меня.
— Он умер пять лет назад, и его тело опознано.
— Пять лет назад! Но ведь считалось, что он умер в конце войны.
— Его нашли в Восточной Германии с простреленной головой. После войны у Эрлиха сняли отпечатки пальцев, так что ошибиться невозможно. — Арт сделал паузу, изучая мою реакцию. Затем продолжил:
— Очевидно, он пытался пересечь границу Западной Германии. При нем были бумаги и документы, которые показывали, что он прибыл из России. Многие пришли к заключению, что он бежал из тюрьмы.
— Такую информацию можно было получить только в самой Германии, — заметил я. Арт кивнул:
— Там имеются наши люди. Они расследуют именно такие дела. В данном случае все обстоятельства довольно ясные.
— Что еще?
Рикербай смотрел на меня почти весело.
— До последнего времени мы и не подозревали, какой важной птицей был Эрлих. Он являлся ядром суперсекретной шпионской организации с развитой агентурной сетью, подобной которой не существовало никогда, ее значение сохранилось даже после падения третьего рейха. Законы, по которым живет эта организация, жестоки и беспощадны. Ее члены, чтобы предотвратить свой собственный конец, шли на контакт с любым правительством, способным на победу в настоящем конфликте.
— Безумцы! Они все равно не выиграют, — прервал его я — Но они могут нанести человечеству самые невероятные разрушения.
— Так почему же убили Эрлиха? Арт переплел руки на груди:
— Все предельно просто. Он почувствовал бесплодность этих сумасшедших планов по установлению мирового господства и захотел отойти от дел, чтобы провести последние годы жизни в мире и без забот.
— Его можно понять, — кивнул я.
— Но его нельзя было оставлять в живых. В этой организации все были связаны одной веревочкой, каждый агент общался только с одним-двумя другими. Эрлих знал одну вещь, которая могла бы привести организацию к гибели.
— Какую?
— Он знал каждого агента в группе и мог бы провалить все на свете, если бы его случайно арестовали.
— Ты это точно знаешь?
Рикербай отрицательно покачал головой:
— Нет. Давай предположим, что я в этом уверен, но не знаю этого. Впрочем, мне это безразлично... Это все, что мне удалось узнать. — Арт уставился на меня усталым взглядом. — Его выследил и прикончил Горлин, их главный агент по устранению, проще говоря — убийца. Мы знаем его под кличкой Дракон.
Рикербай замолчал и испытующе посмотрел на меня. Если бы он приложил руку к моей груди, он почувствовал бы, как неистово бьется сердце. Моя голова разрывалась от прилива крови, но он этого не заметил. Внешне я сохранял невозмутимое спокойствие.
— Ты хладнокровный сукин сын, — тихо сказал Арт.
— Ты это уже говорил.
— Не нужно ли тебе еще что-нибудь?
— Пока нет. Спасибо за доставленное удовольствие.
— Не стоит. Обещай мне кое-что.
— Конечно.
— Ты не поднимешь оружие на Дракона.
— Я не стану его убивать, Арт.
— Оставь его мне. Не порть мне и себе удовольствие.
Рикербай вышел, прикрыв за собой дверь. Я выдвинул средний ящик стола и достал запасную коробку с патронами и обойму. Затем распаковал посылку, которую послал из отеля самому себе, и вынул оттуда сорок пятый. Проверив механизм, я засунул пистолет в кобуру и закрепил ее на боку.
Теперь все было как в старые времена.
Я выключил свет и собрался уходить, но тут затрезвонил телефон, стоявший на столе Вельды. Я вздрогнул от неожиданности.
Ее низкий, сочный голос дрожал, когда она говорила “алло”. Я мечтал, чтобы сейчас она была рядом со мной, и она знала об этом — Ты занят сегодня вечером, Майк? У меня было совсем мало времени, но я страстно хотел увидеться с ней.
— А что?
— Я собираюсь приехать в твой большой город.
— А это не будет поздно?
— Нет. Я должна быть там в десять вечера, чтобы встретиться с одним твоим другом, а так как я не вижу смысла тратить время зря, то хотела бы заодно повидать и тебя. Или ты имеешь что-то против?
— Конечно, приезжай. А кого ты считаешь моим другом?
— Капитана Чамберса. Старый друг и новый враг.
— А в чем дело?
— Не знаю. Он позвонил мне и спросил, могу ли я приехать. Если это связано со смертью Лео, я готова на все! И ты это знаешь.
— Да, но...
— Кроме того, это отличный повод для встречи с тобой. Я смогу увидеть тебя раньше, чем надеялась. О'кей?
— О'кей.
— До скорой встречи, Майк. Где мы встретимся?
— В баре “Мориарти” на пересечении Шестой авеню и Пятьдесят второй улицы.
Распрощавшись с ней, я положил трубку на рычаг. Время. Семь лет пущено коту под хвост, и сейчас уже почти ничего не осталось. Вздохнув, я набрал номер Хью Гарднера. Он, к счастью, оказался дома.
— Майк, если ты ничего не делаешь, то приезжай ко мне, — предложил он. — У меня есть что тебе показать.
— А это важно?
— Братишка, еще один вопрос, и я обижусь. Поторопись.
— Через пятнадцать минут.
— Жду.
Я повесил трубку и случайно сдвинул телефонный аппарат с места. На поверхности стола было нацарапано пронзенное стрелой сердце и две переплетенные буквы: “В” и “М”. Вельда и Майк. Я быстро накинул так и не успевший просохнуть плащ и вышел на улицу. Для того чтобы вернуть это любимое мною чувство обладания ночью, я пошел пешком.
Мерилин открыла мне дверь и улыбнулась:
— Хью ждет тебя. Что у вас с ним за дела? Сейчас он со мной ничем не делится.
— Теперь ты его жена, а не секретарша и не работаешь на него.
— Черта с два не работаю! Но он все равно мне ничего не сообщает.
— Это не женское дело, моя хорошая.
— Пусть будет так. Как хорошо, что ты вернулся, Майк. Я приготовлю кофе.
Она послала мне воздушный поцелуй и скрылась на кухне.
Хью, с очками на лбу, сидел за столом, перебирая какие-то листки, испещренные карандашными пометками. Я уселся напротив него, подождал, пока он закончит. Наконец он поднял глаза и вздохнул:
— Я получил ответ.
— Ну?
— Это похоже на разорвавшуюся бомбу. Этот твой “Дракон” — самый острый пункт в “холодной войне”. Ты уверен, что знаешь, на что замахнулся?
— Хм...
— О'кей. Я буду с тобой, чем бы все это ни кончилось. Я узнал об организации под кодовым названием РЕН. Именно в нее входил “Дракон”. Никто не знает, кто он такой на самом деле... А может, и они.
— Они?
Меня не затрясло. Я не ощутил вообще никаких эмоций. Я не помню, чтобы такое было раньше. Только холодное расчетливое спокойствие. Впрочем, только холодный рассудок при сложившихся условиях мог помочь мне сохранить голову. Я почувствовал тяжесть своего пистолета и любовно прикоснулся к нему.
— Вельда... Они охотятся за ней. Хью умолк, сложил бумаги, и откинулся на спинку кресла.
— Но почему, Майк?
— Я не знаю, я ничего не знаю.
— Если то, что я слышал, правда, то у нее нет ни единого шанса.
— Надежда умирает последней.
— Но может быть, это вообще не она?
Я ничего ему не ответил.
Открылась дверь, и появилась Мерилин. Она поставила на стол кофейник, чашки и положила какой-то конверт.
— Эту фотографию переслали только что. Дел просил передать, что это то, что тебе нужно. Хью внимательно изучил ее и передал мне. Снимок был не очень отчетливым. На фоне здания стояла высокая девушка с длинными черными волосами.
— Это Вельда, — сказал я, возвращая ему фотографию.
— Один мой немецкий друг сказал, что снимок сделан несколько лет назад, — пояснил Хью.
— Где он его раздобыл?
— У агента разведки одной из европейских стран, которого убили в перестрелке полицейские. Он тоже принадлежал к РЕН, а снимок сделали для опознавательных целей.
— Это публичная информация? Он покачал головой:
— Я бы этого не сказал. Правительство отказывается признать ее существование.
— Но им известно, что организация существует?
— Ты слишком много знаешь, Майк.
— Нет, я мало знаю! Я не знаю, где она сейчас!
— Я могу сказать только одно...
— Ну?
— Она не в Европе. РЕН изменил свое местоположение. “Дракон” покинул Европу. Его жертва ускользнула, и ее следы обнаружены в этой стране.
Я очень медленно поднялся.
— Спасибо, Хью.
В такие ночи хорошо думается. Ты идешь в людском потоке и наслаждаешься одиночеством, так как все спешат побыстрее забраться под крышу и никому нет до тебя никакого дела.
Мы частенько гуляли с Вельдой под дождем. Она была высокой, и наши плечи почти соприкасались. Мы шли не в ногу и держались за руки. Я дотрагивался до кольца, которое подарил ей и которое она никогда не снимала, а она все время улыбалась.
Где она теперь? Что случилось в ту проклятую ночь? После того, как я в первый и последний раз видел Ричи Коула, у меня появилась надежда. Но суждено ли мне снова увидеть Вельду?
Семь лет назад у меня не было пропитой головы. У меня был пистолет и удостоверение, которое открывало мне все двери. А сейчас я почти никто!
Но у меня все же был большой опыт и была цель! Я мало-помалу возвращался в прежнее состояние.
Думай, старина, думай. Ты отлично знаешь, что разгадка имеется. Коул умер с ее именем на устах, и с тех пор она представляет загадку. Почему?
Как она сумела остаться живой?
Почему она скрывалась от меня семь лет?
Дождь усилился, улицы стали пустынными. Ночь принадлежала мне. Я мог спокойно размышлять о Вельде, отбросив все личное. Неожиданно она стала для меня делом, которое мне необходимо было распутать... Нужно быть холодным и логичным.
Думай!!! Прорабатывай все возможные варианты. Кто видел ее мертвой? Никто... Это было лишь предположение. Но кто видел ее в эти годы живой? Ричи Коул...
Конечно, у него была причина встречаться с ней. Они были фронтовыми друзьями, работали вместе, раз в год они ужинали вместе и болтали о старых временах.
Черт! Я сам это делал с Джорджем, Эрли, Рэем, Мэйссоном и другими. Есть вещи, о которых я не могу поговорить ни с кем, кроме них. Убийства и разрушения, в которых ты принимал участие, можно было разделить только с друзьями по оружию. С ними не надо лгать или умалчивать. Встречаясь с ними, все время удивляешься тому, что вы все живы.
Коул не мог ошибиться. Он действительно знал ее...
Он был профессионалом. Вельда тоже. Коул искал меня, так как она ему рассказала, что я тоже профессионал, но, увидев меня, он разочаровался. Он только взглянул на меня, и его причина остаться в живых умерла. Он не мог даже предположить, что я смогу это сделать. Он увидел горького пьяницу и умер, думая, что и она умрет...
Но Ричи Коул совсем не знал меня.
Он сказал слово, которое вернуло меня к жизни.
Вельда!
Осталась ли она прежней? Как может измениться человек за семь лет? Черт, да вам надо просто посмотреть на меня. Вам надо увидеть, на кого я стал похож. Но это снаружи, а внутри? Я очень изменился. Тогда, семь лет назад, мы были влюблены друг в друга. Но что происходит с любовью за семь лет?
Вельда, любовь моя! Какими глазами ты посмотришь на меня теперь? Ты знала, кем я был, и позвала меня, как свою последнюю надежду на спасение. Но я уже не тот. Сильный человек, которого ты знала и любила, исчез! И ты никогда не сможешь возвратить его.
Вельда, ведь ты знаешь это... Ты должна знать, что случилось со мной! И все-таки ты обращаешься ко мне за помощью? Я уверен, что ты понимала, кем я стану, и ты все-таки позвала меня.
Вельда все отлично понимала и считала, что делает правильный выбор.
Другого ответа нет!
Теперь у лифта дежурил другой человек. Я расписался в регистрационной книге и назвал ему свой этаж.
Я вышел на восьмом и спустился в холл. У меня был ключ, но он мне не понадобился, так как моя дверь была широко открыта, а свет включен.
В кабинете меня поджидал Арт Рикербай Он подвинул ко мне сандвичи и пиво. Когда я расправился с ними, он заговорил как всегда спокойно:
— Твой друг Нат Дратман дал мне ключ.
— Все в порядке.
— Я подергал его немного.
— Его и прежде дергали. Если он не убедится, что ты тот, за кого себя выдаешь, то никакого ключа от него не добьешься. Не думай, что он простак.
— Я и не думаю.
Сняв промокший плащ и шляпу, я бросил их на стул.
— Чем обязан посещением моего дворца? Надеюсь, тебе не пришлось долго меня ждать?
— Нет. Терпение — мое наследственное чувство. Я ничего не могу сделать для того, чтобы вернуть Ричи. Все, что я могу делать, — это наблюдать за развитием событий, не подгоняя и не останавливая естественный ход времени. Это ты сам знаешь.
— Дерьмо.
— Ты знаешь это не хуже меня, ведь ты же полицейский.
— Был им когда-то.
Арт взглянул на меня со странной улыбкой:
— Нет, ты и сейчас полицейский. Я это вижу, потому что сам давно этим занимаюсь.
— А что тебе здесь нужно?
Он вынул из кармана конверт и протянул мне. В нем была заполненная по всем правилам карточка. Я положил ее в бумажник:
— Значит, теперь я смогу носить оружие?
— Легально и в любом штате.
— Благодарю. А как тебе это удалось?
— Все очень легко. Мне многие кое-чем обязаны. Вот твое удостоверение.
— Оно не похоже на то, которое мне выдавали в последний раз.
— Дареному коню в зубы не смотрят.
— О'кей. Еще раз спасибо.
— Не стоит. Я не о тебе забочусь.
— Так в чем же дело?
— Я все выяснил о тебе. Ты собираешься кое-что сделать, чего я, возможно, сделать не в состоянии, а ты имеешь к этому ключ. Какие бы у тебя ни были мотивы, они меня не касаются. Меня устраивает то, что рано или поздно ты сделаешь то, что нужно мне. Рано или поздно ты назовешь мне имя убийцы Ричи. Я не буду вмешиваться в твои дела, а буду просто ждать и поддерживать тебя. Ты понял меня?
— Думаю, да, — кивнул я.
— Вот и отлично. — Он улыбнулся, но отнюдь не приветливой улыбкой. — Одни люди отличаются от других, Майк. Ты — убийца. Ты всегда был убийцей. В какой-то степени твои действия были оправданны, но тем не менее — ты убийца, хищник по своей природе. А сейчас ты вышел на охоту. Я буду помогать тебе, но прошу лишь об одном.
— О чем?
— Если ты найдешь убийцу Ричи раньше меня, не убивай его. Он мне очень нужен.
— А что ты с ним сделаешь?
Ухмылка Арта Рикербая была дьявольской, почти бесчеловечной. Я ни у кого ни до, ни после не видел такого выражения лица.
— Быстрая смерть будет слишком хороша для него, — произнес он, растягивая слова. — Но закон — наш справедливый и милосердный закон — будет беспощаден к этому ублюдку. Он будет месяцами гнить в камере смертников, пока не превратится в живой труп. По ночам он будет молить о смерти. До последнего момента у него будет осознание того, что он вот-вот сдохнет. А затем его посадят на электрический стул и сильным разрядом сотрут с лица земли. Муки его будут неописуемы.
— Приятные мысли, — проронил я. — Хотя многие считают, что быстрая смерть — достаточная месть.
— О нет, мой друг! Ожидание! Если даже знать заранее решение суда, то все равно это будет ожидание наедине со своими мыслями в маленькой комнатке, где ты проводишь свои последние дни и знаешь, что в нескольких ярдах от тебя находится электрический стул. Это пытка! Я буду навещать этого убийцу каждый день и смаковать его страдания, как чудесный эликсир. Я буду там, когда его будут сжигать, а он будет видеть меня и знать, почему я присутствую. Только после этого я буду полностью удовлетворен.
— В твоем характере есть скверные черты, Рикербай.
— Это тебя не касается. В один прекрасный день ты поймешь, что настоящее насилие — не смерть сама по себе. Это ожидание смерти.
— Прошу тебя, давай закончим на этом. Рикербай улыбнулся Постепенно переполнявшая его ненависть куда-то испарилась. Он спокойно потянулся за пивом. Я бы на его месте сейчас дрожал как осиновый лист. Да, такого я от него не ожидал. Он как ни в чем не бывало открыл банку “Блю Риббон”, налил в стакан и поставил остатки на место.
— У меня есть кое-какая информация, — прихлебывая пиво, сообщил он.
Чтобы скрыть охватившее меня волнение, я встал, встряхнул свой плащ, развесил его по-новому. Затем снова сел, вытащил из ящика стола кобуру и стряхнул с нее пыль.
— Мне удалось кое-что узнать о Геральде Эрлихе, — продолжал Арт.
Мое дыхание участилось.
— Эрлих мертв.
Я перевел дыхание, надеясь, что мое лицо не выдаст меня.
— Он умер пять лет назад, и его тело опознано.
— Пять лет назад! Но ведь считалось, что он умер в конце войны.
— Его нашли в Восточной Германии с простреленной головой. После войны у Эрлиха сняли отпечатки пальцев, так что ошибиться невозможно. — Арт сделал паузу, изучая мою реакцию. Затем продолжил:
— Очевидно, он пытался пересечь границу Западной Германии. При нем были бумаги и документы, которые показывали, что он прибыл из России. Многие пришли к заключению, что он бежал из тюрьмы.
— Такую информацию можно было получить только в самой Германии, — заметил я. Арт кивнул:
— Там имеются наши люди. Они расследуют именно такие дела. В данном случае все обстоятельства довольно ясные.
— Что еще?
Рикербай смотрел на меня почти весело.
— До последнего времени мы и не подозревали, какой важной птицей был Эрлих. Он являлся ядром суперсекретной шпионской организации с развитой агентурной сетью, подобной которой не существовало никогда, ее значение сохранилось даже после падения третьего рейха. Законы, по которым живет эта организация, жестоки и беспощадны. Ее члены, чтобы предотвратить свой собственный конец, шли на контакт с любым правительством, способным на победу в настоящем конфликте.
— Безумцы! Они все равно не выиграют, — прервал его я — Но они могут нанести человечеству самые невероятные разрушения.
— Так почему же убили Эрлиха? Арт переплел руки на груди:
— Все предельно просто. Он почувствовал бесплодность этих сумасшедших планов по установлению мирового господства и захотел отойти от дел, чтобы провести последние годы жизни в мире и без забот.
— Его можно понять, — кивнул я.
— Но его нельзя было оставлять в живых. В этой организации все были связаны одной веревочкой, каждый агент общался только с одним-двумя другими. Эрлих знал одну вещь, которая могла бы привести организацию к гибели.
— Какую?
— Он знал каждого агента в группе и мог бы провалить все на свете, если бы его случайно арестовали.
— Ты это точно знаешь?
Рикербай отрицательно покачал головой:
— Нет. Давай предположим, что я в этом уверен, но не знаю этого. Впрочем, мне это безразлично... Это все, что мне удалось узнать. — Арт уставился на меня усталым взглядом. — Его выследил и прикончил Горлин, их главный агент по устранению, проще говоря — убийца. Мы знаем его под кличкой Дракон.
Рикербай замолчал и испытующе посмотрел на меня. Если бы он приложил руку к моей груди, он почувствовал бы, как неистово бьется сердце. Моя голова разрывалась от прилива крови, но он этого не заметил. Внешне я сохранял невозмутимое спокойствие.
— Ты хладнокровный сукин сын, — тихо сказал Арт.
— Ты это уже говорил.
— Не нужно ли тебе еще что-нибудь?
— Пока нет. Спасибо за доставленное удовольствие.
— Не стоит. Обещай мне кое-что.
— Конечно.
— Ты не поднимешь оружие на Дракона.
— Я не стану его убивать, Арт.
— Оставь его мне. Не порть мне и себе удовольствие.
Рикербай вышел, прикрыв за собой дверь. Я выдвинул средний ящик стола и достал запасную коробку с патронами и обойму. Затем распаковал посылку, которую послал из отеля самому себе, и вынул оттуда сорок пятый. Проверив механизм, я засунул пистолет в кобуру и закрепил ее на боку.
Теперь все было как в старые времена.
Я выключил свет и собрался уходить, но тут затрезвонил телефон, стоявший на столе Вельды. Я вздрогнул от неожиданности.
Ее низкий, сочный голос дрожал, когда она говорила “алло”. Я мечтал, чтобы сейчас она была рядом со мной, и она знала об этом — Ты занят сегодня вечером, Майк? У меня было совсем мало времени, но я страстно хотел увидеться с ней.
— А что?
— Я собираюсь приехать в твой большой город.
— А это не будет поздно?
— Нет. Я должна быть там в десять вечера, чтобы встретиться с одним твоим другом, а так как я не вижу смысла тратить время зря, то хотела бы заодно повидать и тебя. Или ты имеешь что-то против?
— Конечно, приезжай. А кого ты считаешь моим другом?
— Капитана Чамберса. Старый друг и новый враг.
— А в чем дело?
— Не знаю. Он позвонил мне и спросил, могу ли я приехать. Если это связано со смертью Лео, я готова на все! И ты это знаешь.
— Да, но...
— Кроме того, это отличный повод для встречи с тобой. Я смогу увидеть тебя раньше, чем надеялась. О'кей?
— О'кей.
— До скорой встречи, Майк. Где мы встретимся?
— В баре “Мориарти” на пересечении Шестой авеню и Пятьдесят второй улицы.
Распрощавшись с ней, я положил трубку на рычаг. Время. Семь лет пущено коту под хвост, и сейчас уже почти ничего не осталось. Вздохнув, я набрал номер Хью Гарднера. Он, к счастью, оказался дома.
— Майк, если ты ничего не делаешь, то приезжай ко мне, — предложил он. — У меня есть что тебе показать.
— А это важно?
— Братишка, еще один вопрос, и я обижусь. Поторопись.
— Через пятнадцать минут.
— Жду.
Я повесил трубку и случайно сдвинул телефонный аппарат с места. На поверхности стола было нацарапано пронзенное стрелой сердце и две переплетенные буквы: “В” и “М”. Вельда и Майк. Я быстро накинул так и не успевший просохнуть плащ и вышел на улицу. Для того чтобы вернуть это любимое мною чувство обладания ночью, я пошел пешком.
Мерилин открыла мне дверь и улыбнулась:
— Хью ждет тебя. Что у вас с ним за дела? Сейчас он со мной ничем не делится.
— Теперь ты его жена, а не секретарша и не работаешь на него.
— Черта с два не работаю! Но он все равно мне ничего не сообщает.
— Это не женское дело, моя хорошая.
— Пусть будет так. Как хорошо, что ты вернулся, Майк. Я приготовлю кофе.
Она послала мне воздушный поцелуй и скрылась на кухне.
Хью, с очками на лбу, сидел за столом, перебирая какие-то листки, испещренные карандашными пометками. Я уселся напротив него, подождал, пока он закончит. Наконец он поднял глаза и вздохнул:
— Я получил ответ.
— Ну?
— Это похоже на разорвавшуюся бомбу. Этот твой “Дракон” — самый острый пункт в “холодной войне”. Ты уверен, что знаешь, на что замахнулся?
— Хм...
— О'кей. Я буду с тобой, чем бы все это ни кончилось. Я узнал об организации под кодовым названием РЕН. Именно в нее входил “Дракон”. Никто не знает, кто он такой на самом деле... А может, и они.
— Они?
Меня не затрясло. Я не ощутил вообще никаких эмоций. Я не помню, чтобы такое было раньше. Только холодное расчетливое спокойствие. Впрочем, только холодный рассудок при сложившихся условиях мог помочь мне сохранить голову. Я почувствовал тяжесть своего пистолета и любовно прикоснулся к нему.
— Вельда... Они охотятся за ней. Хью умолк, сложил бумаги, и откинулся на спинку кресла.
— Но почему, Майк?
— Я не знаю, я ничего не знаю.
— Если то, что я слышал, правда, то у нее нет ни единого шанса.
— Надежда умирает последней.
— Но может быть, это вообще не она?
Я ничего ему не ответил.
Открылась дверь, и появилась Мерилин. Она поставила на стол кофейник, чашки и положила какой-то конверт.
— Эту фотографию переслали только что. Дел просил передать, что это то, что тебе нужно. Хью внимательно изучил ее и передал мне. Снимок был не очень отчетливым. На фоне здания стояла высокая девушка с длинными черными волосами.
— Это Вельда, — сказал я, возвращая ему фотографию.
— Один мой немецкий друг сказал, что снимок сделан несколько лет назад, — пояснил Хью.
— Где он его раздобыл?
— У агента разведки одной из европейских стран, которого убили в перестрелке полицейские. Он тоже принадлежал к РЕН, а снимок сделали для опознавательных целей.
— Это публичная информация? Он покачал головой:
— Я бы этого не сказал. Правительство отказывается признать ее существование.
— Но им известно, что организация существует?
— Ты слишком много знаешь, Майк.
— Нет, я мало знаю! Я не знаю, где она сейчас!
— Я могу сказать только одно...
— Ну?
— Она не в Европе. РЕН изменил свое местоположение. “Дракон” покинул Европу. Его жертва ускользнула, и ее следы обнаружены в этой стране.
Я очень медленно поднялся.
— Спасибо, Хью.