— К тому же, — добавил Освальд, — технологические новшества не появляются по одиночке. Печатный пресс невозможен без того, чтобы средний класс не научился читать и не увеличился спрос на книги.
— А средний, торговый, класс испытает такую потребность только тогда, когда появятся лучшие корабли с лучшими навигационными приборами типа астролябии и маятниковых часов и возникнет необходимость научиться ими пользоваться, — вздохнула Ланкорн. — Нельзя получить только что-то одно.
— Даже в культуре, которая ничего не знает о современной технологии, — подтвердил Освальд. — Но здесь лорды знают и об астролябии, и о компасе, и о печатном станке. Знают они и о гражданской войне в Англии. Они знают и о Французской революции, когда социальные изменения сдерживались слишком долго и прорвались потоком крови. Так что они очень, очень насторожены, и при самом легком намеке на возможность появления печатающего устройства отыщут его, разобьют в щепы и уничтожат печатника, заодно и тех, кто просто связан с мастером пусть даже узами родства.
— А я-то думал, ты купец, — заметил Рагнар, нахмурившись. — Разве ты не можешь придумать какой-нибудь новый транспорт?
— Например, паровой двигатель? — Освальд покачал головой. — Меня тут же отыщут и казнят. Я езжу в торговые экспедиции на быках и в фургонах, этого достаточно, чтобы торговля процветала, но держалась на необходимом минимуме, у этого общества жесткие рамки, и нет насущной необходимости увеличивать товарооборот. А любые признаки усовершенствования тотчас будут уничтожены лордами — я видел, как это бывает.
Один купец начал сам прокладывать дороги и проводил их там, где это было не нужно лордам. Он исчез среди ночи, и о нем больше никто никогда не слышал. Другой основал обширную обменную сеть со многими купцами, и все они исчезли. Нет, аристократы знают, что означают нововведения, и стараются, чтобы таковые не возникали. Прогресс враг для них. Прогресс — это всегда увеличение свободы и людей живущих хорошо, способных мечтать о еще большем. Свободы не бывает много.
— Но наши песни они остановить не смогут? — растерялась Ланкорн.
— Нет, даже если объявят певцов вне закона, песни будут продолжать петь тайно, и это само по себе это вызовет дух протеста. Но еще лучше, если рассказы и песни поначалу понравятся самим лордам и покажутся такими невинными, что любой аристократ, который что-то заподозрит, будет осмеян своими же собратьями.
— Такое возможно? — еще больше растерялась Ланкорн.
— А ты подумай, вспомни историю Земли, — предложил Освальд. — Баллады о Робин Гуде были одинаково популярны и в средневековых замках, и в крестьянских деревнях. В конце концов, никто не хочет отождествляться с плохим парнем. Технологический детерминизм всегда кончается развитием абсолютно новой политической системы с новой шкалой ценностей, но это означает, что пирамида может действовать и в обратную сторону, стоит только изменить систему ценностей, и изменится политическая структура.
Магнус покачал головой.
— Вряд ли такое возможно, лорды этого не позволят. Судя по твоим же словам, они прочно укоренились здесь, и только война может избавить серфов от рабского ярма. У лордов здесь монополия на насилие.
— А я и не спорю, — согласился Освальд, — но если мы хорошо поработаем, то сможем свести войну к нескольким почти бескровным стычкам. Нужно как следует подготовиться, иначе мы получим только преждевременную революцию со множеством пострадавших и еще более сильный гнет.
Все затихли, переглядываясь, как, бы признавая справедливость слов Освальда.
— Пора завтракать. — Освальд свернул карту. — После у вас будет возможность выйти в город — и поискать слабые места в здешней социальной стене самостоятельно.
День пролетел в поразительном калейдоскопе диалектов и мест — рынков, мастерских, церквей, тюрем.
Вскоре Сифлот уже жонглировал перед толпой зевак, потом показал свое мастерство акробата, о чем никто в группе не знал, и притащил домой целую кучу медяков.
Остальные не слишком утруждали себя, особенно Магнус, который старался держаться незаметно, один его рост вызывал подозрительные взгляды стражников. Его даже несколько раз останавливали, но стражников как будто удовлетворяло его объяснение, что он новый телохранитель, нанятый мастером Освальдом, чтобы сопровождать груз тканей.
Магнус быстро понял, насколько сильна здесь полиция.
Рагнар тоже убедится в этом, прикинувшись пьяным и завязав несколько драк. Стражники тут же оказывались на месте, хотя обычно стояли в стороне и не вмешивались в потасовку, — Три драки, и ни один преступник со мной не связался, — с отвращением жаловался Рагнар. — У них что здесь, совсем нет Организованной преступности?
— Только там, где позволяют аристократы, — просто ответил Освальд, — процветают пороки, потому что лорды иногда забавляются этим сами, но воровство и насилие подавляются при первом же появлении. Лорды не хотят, чтобы у серфов появилась мысль о насилии как о методе. Конечно, они не тратят преступников зря, их отправляют в шахты и на галеры.
Магнус содрогнулся. В этом было что-то нечеловеческое.
Дни проходили быстро, и не успел Магнус опомниться, как они с Рагнаром уже охраняли пару фургонов, которыми правили охрипшие от крика серфы, а Ланкорн и Алуэн заботились о товарах, продавали и покупали. Примерно в это же время Сифлот исчез из города, он бродил от деревни к деревне, а позже от замка к замку, пел песни, давал представления, разносил новости. Каждые несколько недель он возникал то у мастера Освальда, то как бы случайно оказываясь в той же деревне, где на ночь останавливались торговцы. Во время этих встреч они обменивались новостями.
— Я всегда хотел стать журналистом, — как-то вечером признался жонглер Магнусу.
Магнус никогда не хотел быть телохранителем. После двух поездок с Ланкорн и Алуэн мастер Освальд официально уволил его со службы и отправил самого искать себе работу. Магнус обнаружил, что его рост привлекает других купцов. Он даже заинтересовал одного лорда, который хотел собрать большую, чем обычно, армию и пройтись маршем по своим имениям, чтобы навести страх на серфов. Еще Магнус порадовался, что ему не предлагают постоянную работу, он совсем не хотел оказаться привязанным к одному лорду.
Вскоре произошла здесь и самая настоящая, но маленькая война. Два лорда поссорились из-за клочка земли на общей границе и дали возможность своим серфам немножко поубивать друг друга. Магнуса назначили временным командиром, и он должен был обучить толпу пахарей, а потом командовать ими в стычках. Юноша постарался, чтобы как можно больше его подопечных вышло из столкновения живыми. Его тактика увенчалась успехом не только в этом смысле, его сторона победила, а он потерял всего двоих. Быстрая победа — наилучший способ сохранения жизней.
Остальные офицеры отнеслись к этому с явным подозрением, понимая, что чужак внес гораздо больший вклад в победу, чем должен был, хотя и не сообразили, в чем причина. Но все как один они были весьма довольны, когда лорд уволил его и выпроводил из имения.
Магнус тоже был доволен, угнетенное положение серфов вызывало у него отвращение и протест против того, что люди отдают жизни из-за какого-то мелкого спора лордов.
Разъезжая по пыльным дорогам в поисках работы, он внимательно изучал других путников, священников, купцов, придворных дам, крестьян с телегами, лордов в сопровождении слуг.
Он видел бродяг и безумных или, по крайней мере, слабоумных нищих, которым никто не давал денег, но они не обращали на себя особого внимания, оставаясь почти невидимыми, и Магнус решил для себя, что в случае необходимости это может стать неплохим прикрытием.
И в то же время Магнус с нетерпением ждал возможности спасти какого-нибудь беглого серфа или хотя бы услышать о таком серфе, но не слышал ни слова ни о чем похожем; становилось очевидным, что несмотря на безжалостное угнетение, серфы не решались бежать. Он продолжал так считать, пока однажды несколько солдат не выступили из-за дерева и не остановили Магнуса поднятыми пиками.
Молодой наемник остановился, но не поднял рук, только сердито посмотрел на солдат сверху вниз.
— Назови свое имя и дело! — гаркнул сержант.
— Гар-Щука, наемник и ищу работу, — Магнус злобно глянул на сержанта, — и, судя по твоему виду, вы могли бы воспользоваться моими услугами.
— Обойдемся без тебя! — буркнул сержант, ты знаешь закон. Мы ищем беглого, и если ты видел подозрительного мальчишку-серфа, обязан сообщить.
Сердце Магнуса запело, но он ничем не показал этого.
— Никого похожего, — он развел руками.
— Если увидишь, милорд Мертрен заплатит за него пять фунтов серебра, — сообщил сержант. — И три фунта, если мальчишка мертв.
Магнус по-волчьи оскалил зубы.
— За мальчишку? Думаю, что смогу его найти!
Два лишних фунта за живого! Интересно, что он натворил, и что хочет от него лорд?
— Смотри внимательней, — предупредил сержант, — ему только десять лет, и он еще не заклеймен.
Сам по себе факт поразительный. Магнус никогда еще не видел серфа без красноречивого клейма на тыльной стороне ладони — готической буквы S, то есть «серф». Но он не знал, что у клейма существует возрастной лимит.
Он небрежно кивнул и заверил сержанта:
— Приведу все, что смогу найти, — вот только не стал пояснять, куда именно.
Расставшись со стражниками, он раскинул телепатическую сеть и поэтому, хоть и не услышал радиосигнала Базы Безопасности, но подслушал мысли лорда Мертрена, который знал о Базе.
Магнус понял, что ему предстоит нелегкая гонка. Он хотел найти мальчика раньше солдат и, сумев опередить загонщиков, нашел-таки, и теперь Ян в безопасности шагал с ним рядом. Вряд ли лорд Мертрен сможет опознать одного из своих серфов.
Магнус был очень доволен собой.
Глава восьмая
— А средний, торговый, класс испытает такую потребность только тогда, когда появятся лучшие корабли с лучшими навигационными приборами типа астролябии и маятниковых часов и возникнет необходимость научиться ими пользоваться, — вздохнула Ланкорн. — Нельзя получить только что-то одно.
— Даже в культуре, которая ничего не знает о современной технологии, — подтвердил Освальд. — Но здесь лорды знают и об астролябии, и о компасе, и о печатном станке. Знают они и о гражданской войне в Англии. Они знают и о Французской революции, когда социальные изменения сдерживались слишком долго и прорвались потоком крови. Так что они очень, очень насторожены, и при самом легком намеке на возможность появления печатающего устройства отыщут его, разобьют в щепы и уничтожат печатника, заодно и тех, кто просто связан с мастером пусть даже узами родства.
— А я-то думал, ты купец, — заметил Рагнар, нахмурившись. — Разве ты не можешь придумать какой-нибудь новый транспорт?
— Например, паровой двигатель? — Освальд покачал головой. — Меня тут же отыщут и казнят. Я езжу в торговые экспедиции на быках и в фургонах, этого достаточно, чтобы торговля процветала, но держалась на необходимом минимуме, у этого общества жесткие рамки, и нет насущной необходимости увеличивать товарооборот. А любые признаки усовершенствования тотчас будут уничтожены лордами — я видел, как это бывает.
Один купец начал сам прокладывать дороги и проводил их там, где это было не нужно лордам. Он исчез среди ночи, и о нем больше никто никогда не слышал. Другой основал обширную обменную сеть со многими купцами, и все они исчезли. Нет, аристократы знают, что означают нововведения, и стараются, чтобы таковые не возникали. Прогресс враг для них. Прогресс — это всегда увеличение свободы и людей живущих хорошо, способных мечтать о еще большем. Свободы не бывает много.
— Но наши песни они остановить не смогут? — растерялась Ланкорн.
— Нет, даже если объявят певцов вне закона, песни будут продолжать петь тайно, и это само по себе это вызовет дух протеста. Но еще лучше, если рассказы и песни поначалу понравятся самим лордам и покажутся такими невинными, что любой аристократ, который что-то заподозрит, будет осмеян своими же собратьями.
— Такое возможно? — еще больше растерялась Ланкорн.
— А ты подумай, вспомни историю Земли, — предложил Освальд. — Баллады о Робин Гуде были одинаково популярны и в средневековых замках, и в крестьянских деревнях. В конце концов, никто не хочет отождествляться с плохим парнем. Технологический детерминизм всегда кончается развитием абсолютно новой политической системы с новой шкалой ценностей, но это означает, что пирамида может действовать и в обратную сторону, стоит только изменить систему ценностей, и изменится политическая структура.
Магнус покачал головой.
— Вряд ли такое возможно, лорды этого не позволят. Судя по твоим же словам, они прочно укоренились здесь, и только война может избавить серфов от рабского ярма. У лордов здесь монополия на насилие.
— А я и не спорю, — согласился Освальд, — но если мы хорошо поработаем, то сможем свести войну к нескольким почти бескровным стычкам. Нужно как следует подготовиться, иначе мы получим только преждевременную революцию со множеством пострадавших и еще более сильный гнет.
Все затихли, переглядываясь, как, бы признавая справедливость слов Освальда.
— Пора завтракать. — Освальд свернул карту. — После у вас будет возможность выйти в город — и поискать слабые места в здешней социальной стене самостоятельно.
День пролетел в поразительном калейдоскопе диалектов и мест — рынков, мастерских, церквей, тюрем.
Вскоре Сифлот уже жонглировал перед толпой зевак, потом показал свое мастерство акробата, о чем никто в группе не знал, и притащил домой целую кучу медяков.
Остальные не слишком утруждали себя, особенно Магнус, который старался держаться незаметно, один его рост вызывал подозрительные взгляды стражников. Его даже несколько раз останавливали, но стражников как будто удовлетворяло его объяснение, что он новый телохранитель, нанятый мастером Освальдом, чтобы сопровождать груз тканей.
Магнус быстро понял, насколько сильна здесь полиция.
Рагнар тоже убедится в этом, прикинувшись пьяным и завязав несколько драк. Стражники тут же оказывались на месте, хотя обычно стояли в стороне и не вмешивались в потасовку, — Три драки, и ни один преступник со мной не связался, — с отвращением жаловался Рагнар. — У них что здесь, совсем нет Организованной преступности?
— Только там, где позволяют аристократы, — просто ответил Освальд, — процветают пороки, потому что лорды иногда забавляются этим сами, но воровство и насилие подавляются при первом же появлении. Лорды не хотят, чтобы у серфов появилась мысль о насилии как о методе. Конечно, они не тратят преступников зря, их отправляют в шахты и на галеры.
Магнус содрогнулся. В этом было что-то нечеловеческое.
Дни проходили быстро, и не успел Магнус опомниться, как они с Рагнаром уже охраняли пару фургонов, которыми правили охрипшие от крика серфы, а Ланкорн и Алуэн заботились о товарах, продавали и покупали. Примерно в это же время Сифлот исчез из города, он бродил от деревни к деревне, а позже от замка к замку, пел песни, давал представления, разносил новости. Каждые несколько недель он возникал то у мастера Освальда, то как бы случайно оказываясь в той же деревне, где на ночь останавливались торговцы. Во время этих встреч они обменивались новостями.
— Я всегда хотел стать журналистом, — как-то вечером признался жонглер Магнусу.
Магнус никогда не хотел быть телохранителем. После двух поездок с Ланкорн и Алуэн мастер Освальд официально уволил его со службы и отправил самого искать себе работу. Магнус обнаружил, что его рост привлекает других купцов. Он даже заинтересовал одного лорда, который хотел собрать большую, чем обычно, армию и пройтись маршем по своим имениям, чтобы навести страх на серфов. Еще Магнус порадовался, что ему не предлагают постоянную работу, он совсем не хотел оказаться привязанным к одному лорду.
Вскоре произошла здесь и самая настоящая, но маленькая война. Два лорда поссорились из-за клочка земли на общей границе и дали возможность своим серфам немножко поубивать друг друга. Магнуса назначили временным командиром, и он должен был обучить толпу пахарей, а потом командовать ими в стычках. Юноша постарался, чтобы как можно больше его подопечных вышло из столкновения живыми. Его тактика увенчалась успехом не только в этом смысле, его сторона победила, а он потерял всего двоих. Быстрая победа — наилучший способ сохранения жизней.
Остальные офицеры отнеслись к этому с явным подозрением, понимая, что чужак внес гораздо больший вклад в победу, чем должен был, хотя и не сообразили, в чем причина. Но все как один они были весьма довольны, когда лорд уволил его и выпроводил из имения.
Магнус тоже был доволен, угнетенное положение серфов вызывало у него отвращение и протест против того, что люди отдают жизни из-за какого-то мелкого спора лордов.
Разъезжая по пыльным дорогам в поисках работы, он внимательно изучал других путников, священников, купцов, придворных дам, крестьян с телегами, лордов в сопровождении слуг.
Он видел бродяг и безумных или, по крайней мере, слабоумных нищих, которым никто не давал денег, но они не обращали на себя особого внимания, оставаясь почти невидимыми, и Магнус решил для себя, что в случае необходимости это может стать неплохим прикрытием.
И в то же время Магнус с нетерпением ждал возможности спасти какого-нибудь беглого серфа или хотя бы услышать о таком серфе, но не слышал ни слова ни о чем похожем; становилось очевидным, что несмотря на безжалостное угнетение, серфы не решались бежать. Он продолжал так считать, пока однажды несколько солдат не выступили из-за дерева и не остановили Магнуса поднятыми пиками.
Молодой наемник остановился, но не поднял рук, только сердито посмотрел на солдат сверху вниз.
— Назови свое имя и дело! — гаркнул сержант.
— Гар-Щука, наемник и ищу работу, — Магнус злобно глянул на сержанта, — и, судя по твоему виду, вы могли бы воспользоваться моими услугами.
— Обойдемся без тебя! — буркнул сержант, ты знаешь закон. Мы ищем беглого, и если ты видел подозрительного мальчишку-серфа, обязан сообщить.
Сердце Магнуса запело, но он ничем не показал этого.
— Никого похожего, — он развел руками.
— Если увидишь, милорд Мертрен заплатит за него пять фунтов серебра, — сообщил сержант. — И три фунта, если мальчишка мертв.
Магнус по-волчьи оскалил зубы.
— За мальчишку? Думаю, что смогу его найти!
Два лишних фунта за живого! Интересно, что он натворил, и что хочет от него лорд?
— Смотри внимательней, — предупредил сержант, — ему только десять лет, и он еще не заклеймен.
Сам по себе факт поразительный. Магнус никогда еще не видел серфа без красноречивого клейма на тыльной стороне ладони — готической буквы S, то есть «серф». Но он не знал, что у клейма существует возрастной лимит.
Он небрежно кивнул и заверил сержанта:
— Приведу все, что смогу найти, — вот только не стал пояснять, куда именно.
Расставшись со стражниками, он раскинул телепатическую сеть и поэтому, хоть и не услышал радиосигнала Базы Безопасности, но подслушал мысли лорда Мертрена, который знал о Базе.
Магнус понял, что ему предстоит нелегкая гонка. Он хотел найти мальчика раньше солдат и, сумев опередить загонщиков, нашел-таки, и теперь Ян в безопасности шагал с ним рядом. Вряд ли лорд Мертрен сможет опознать одного из своих серфов.
Магнус был очень доволен собой.
Глава восьмая
Дом показался Яну просто огромным, двухэтажный, с фронтоном на уровне второго этажа. Бревенчатые стены снаружи были довольно грубо оштукатурены, а всю несложную конструкцию поддерживали мощные деревянные брусья. Окна делились на двенадцать маленьких квадратов, и в каждый квадратик вправлено самое настоящее стекло. Дверь имела не только брус для запора, но и мудреный металлический замок. И хотя к тому моменту, когда они подошли, еще только-только начинало рассветать, магазин уже был открыт, и вошедших сразу окружил устойчивый тяжелый запах краски и тканей.
Внутри дом оказался разделен на два помещения, переднее огромное, шириной во весь дом, уставленное столами, на которых лежали груды тканей самых разных цветов и качества, служило лавкой. Тут был и бархат, и сатин, и даже шелк, чуть позади, ближе к задней стене, на столе лежали штуки поплина и ткани для монашеских ряс. Друг Гара оказался купцом, торговцем тканями.
Задняя комната, в которой их встретил сам купец Освальд, была гораздо меньше, всего двенадцати футов в глубину, и занимала только половину ширины дома. Яну, привычному к серфским избенкам, дом показался хоромами, а задняя комната все равно очень большой. В ней размещался кабинет мастера Освальда. Здесь стоял большой деревянный стол со счетной дощечкой, а самые ценные ткани лежали в шкафах, запертых на большие висячие замки. Когда Гар вошел, мастер Освальд поднял голову и, заметив идущего за наемником Яна, изумленно посмотрел на него. И не только изумленно, но и встревоженно, однако купец быстро пришел в себя и встал, протягивая руки для приветствия.
— Что-то ты быстро вернулся, друг Гар!
— Меня поторопил этот молодой человек, Освальд. — Гар положил руку на плечо Яна. — Познакомься с моим новым учеником. Звать его Ян Тобинсон, он согласился носить мой щит, когда к его приобрету, готовить мне еду и ставить палатку.
Ян удивленно посмотрел на солдата, ведь все, на что он смел надеяться, это лишь ненадолго получить крышу над головой, но такое замечательное предложение!
— Ну и ну! — Взгляд мастера Освальда переместился на мальчишку. — Я вижу, он настолько молод, что еще не заклеймен!
Что ж, тогда надо приодеть его, как подобает его положению. — Он нахмурился. — Ты выбрал себе нелегкую долю, малыш.
Ян решил, что обязан что-то сказать. Подумав немного, он смущенно выдавил из себя:
— Я очень благодарен мастеру Гару за то, что он взял меня с собой, сэр.
Освальд улыбнулся и кивнул.
— Еще бы, мой мальчик! Дни тяжелой борьбы ждут эту землю. Мужчина должен владеть мечом, и никто не научит тебя этому лучше, чем капитан Щука.
Ян поражение посмотрел на Гара. Он и не предполагал, что наемник — капитан!
Освальд покосился на Гара.
— Вы ели?
— Целую вечность назад, — пошутил Гар.
— Ну, приятель, — усмехнулся Освальд, — хоть ты и называл меня старой курицей, — он закатал рукава, — тем не менее, я думаю, что смогу заполнить ваши животы, хотя и всего лишь похлебкой. Вперед! — Он провел их по небольшой лестнице, а Ян продолжал удивляться, потому что второй раз в жизни видел такую лестницу, в первый раз — в Каменном Яйце, а второй — сейчас. Как славно быть джентльменом!
Они спустились в коридор с оштукатуренными стенами, и Освальд свернул направо, проходя через узкую дверь, ведущую на кухню. Худая женщина с острым подбородком склонялась над котлом, прищурив глаза от дыма.
— Завтрак еще двоим, Матильда! — приказал Освальд.
— Мы слопаем даже пустую похлебку, Матильда, ухмыльнулся Гap. — Я всю ночь ехал по делу твоего хозяина, и он должен мне за это, хотя бы сытный завтрак.
Старуха-повариха беззубо улыбнулась им, и улыбка показалась чужой на ее сердитом лице.
— Садись, мастер Гар. Сейчас налью. — Прищурившись, она посмотрела на Яна. — А это еще кто?
— Мой новый ученик, — небрежно отозвался Гар. Прежний хозяин решил, что он слишком неуживчив и резв, чтобы стать ткачом.
Матильда нахмурилась.
— Ха, солдат-наемник берет ученика! — Она захромала К Яну, наклонилась и заглянула ему в лицо, подняв пальцами за подбородок, снова улыбнулась своей неумелой улыбкой и вернулась к печи, усмехаясь и качая седой головой. — Точно, он твой ученик, мастер Гар! Еще бы, конечно!
— Послушай, старая карга! — голос Тара звучал по-прежнему добродушно. — Он мой ученик, не больше и не меньше!
— Ну да, конечно, — Матильда кивала, мешая похлебку. — Твой ученик и ничего больше, и нет никакой причины брать его с собой, только чтобы спасти старого ткача от хулигана. Кто бы сомневался, мастер Гар! И в нем нет ни капли твоей крови, как видят мои старые глаза!
— Ну… — Гap попытался выглядеть смущенным. Он прочистил горло. — Ну ладно, ты меня поймала, Матильда… Он… гм… мой племянник.
— Разумеется, — Матильда посмотрела на мальчика и рассудительно кивнула. — Будь благословен, мастер Гар, не мог же ты меня обмануть.
Ян удивленно посмотрел на Гара. Неужели между ним и мечником действительно есть какое-то сходство?
Но тут же понял, что повариха стара, близорука, вероятно, полуслепа, и сходство между ним и наемником, скорее, у нее в голове, чем у него на лице.
Гар сжал ему плечо, и Ян увидел, что наемник улыбается и подмигивает, и мальчик улыбнулся в ответ. Если повариха поверила в то, что наплел ей Гар, что ж, тем лучше.
— А ну садитесь, — позвала Матильда, наклоняя котел и набирая две большие поварешки похлебки. — Давайте ешьте, пока не простыло.
Завтракали они в столовой, вместе с мастером Освальдом, просто роскошно, с точки зрения Яна, с молоком и медом после похлебки. Мальчик не мог поверить в то, что это происходит с ним, молоко и мед — еда лордов, а густая похлебка — для дворян. Сколько он себя помнил, дома он всегда получал только жиденькую кашку.
Наевшись до отвала, и еще чуть-чуть сверх того, пока его чашка не опустела, Мальчик откинулся с довольным вздохом.
Живот у него был полон.
Гар посмотрел на него и улыбнулся ласково.
— Натрескался?
Ян кивнул и замигал. Неожиданно ему ужасно захотелось поспать. Он широко зевнул, рассмешив Гара и его друга до слез.
— Вот-вот, я тоже начинаю чувствовать усталость. — Он повернулся к вошедшей в комнату поварихе. — Где будет спать мой племянник?
— На чердаке, добрый солдат, — ответила повариха, — он может поспать там на соломенном матраце, как и все молодые ученики. — Она проковыляла к Яну, подняла со, стула и втолкнула было в кухню, но остановилась и задумалась, поджав губы.
— Хотя нет, не так. Остальные ученики еще только будут вставать, а ты ложишься, плохой пример, еще вздумают лениться. К тому же вы после бессонной ночи в дороге… мастеру Гару, да и тебе нужно выспаться, — старуха посмотрела на Яна. — Ты ведь ехал всю ночь?
Ян не знал, говорить ли ей правду, но потом решил, что равно проспит весь день.
— Да, матушка.
— Так я и думала. — Матильда вытянула нижнюю губу и пососала остатки зубов. Она явно задумалась. — Дай-ка я тебя положу на день в кладовую. Сейчас посмотрю, какие припасы мне понадобятся. Мешок картошки, мешок с мукой, две меры сухого гороха. — Она довольно кивнула и подтолкнула мальчика к двери в конце кухни. — Принеси все это и укладывайся спать.
Ян сходил дважды, думая, что эта работа вовсе не обещает ему крепкого сна и Матильда наверняка решит, что что-нибудь забыла, и придет за этим или пошлет посудомойку, если у нее есть помощница. Может прийти и вторично, и в третий раз, но Ян решил, что как бы кто ни шумел, он будет спать. Последним он принес мешок с мукой, и едва справился с ним, уж больно он оказался тяжелый. Матильда удивленно посмотрела на него.
— Ну, малыш! Чувствую мастер Гар уже начал делать из тебя солдата!
Но Ян уже не слышал, он брел к кладовке с единственным желанием не заснуть по пути, наконец добрался до нее и, упав на мешки с мукой, мгновенно уснул.
Проснулся он от громкого звона тарелок. Матильда во весь голос распекала посудомойку. Мальчик сел, потревоженный шумом, но потом понял, что это, улыбнулся и снова лег. Солнце все еще заглядывало в восточное окно, значит, он проспал не слишком долго. Ян снова закрыл глаза и решил продолжить…
— Но как мальчишка сумел найти вход в одну из их Баз Безопасности?
Ян удивленно открыл глаза, нахмурился. Заглянув под свою импровизированную постель, он увидел щель в досках, через которую виднелась лысая макушка мастера Освальда. Неужели под кладовкой потайная комната? Нет, конечно, нет, упрекнул он себя, всего лишь самый обычный и совсем не потайной погреб.
И ничего более. Послышался голос Гара:
— Наверное, случайно. Он не мог знать, как открывать люк.
Ян прищурился. Подслушивать не хорошо. У него было сильное искушение нарушить правило, но он решил вести себя хорошо и даже заставил себя отвернуться от щели в полу, закрыть глаза, но уснуть не смог, как ни старался, как не смог и не слышать голоса. И выйти в кухню через такое короткое время он тоже не мог, что он скажет Матильде, если та спросит его, что это он делает? Ведь ему велено было спать. Что не хочет слушать чужой разговор? Да он даже знать о них не должен!
— А как они узнали, что мальчишка там побывал? — вновь донесся голос мастера Освальда. — Ведь должны были узнать, иначе не охотились бы за ним так.
— Наверное, мальчик случайно привел в действие сигнал тревоги, — предположил Гар. — Мальчик из такой культуры не в состоянии разобраться в панели управления. Серфы даже читать не умеют.
— Верно, — проворчал мастер Освальд. — Даже наемник, который прятался там вместе со мной, ничего не понял, а ведь он был джентльменом и получил какое-то подобие образования.
Если можно этим словом назвать то, что понимают под образованием в средневековой культуре. Но откуда нам знать, может, мальчишка — шпион лордов и научен управлять механизмами?
Ян замер от обиды, неужели мастер Освальд действительно так плохо о нем думает? Нет. Об этом явно свидетельствовал тон капитана Гара, который ответил:
— Возможно, конечно, но маловероятно, он всего лишь ребенок, и потом, если он шпион, то почему не дождался прихода помощи?
— Может, знал, что она близко.
Ян по голосу почувствовал, что Гар улыбается.
— Но если помощь была близко, почему он убежал со мной?
Нет, нет, мастер, я почти уверен, это простой местный мальчишка.
— Почти, — подчеркнул мастер Освальд. — Но ведь не до конца.
— Я совершенно уверен, — Гар по-прежнему улыбался.
— Но на всякий случай не спускай с него глаз.
Так вот почему наемник помог ему! Желудок Яна стянулся в тугой узел. Неужели только потому, что не доверяет?
— К тому же, — продолжал тем временем Гар, — мальчик мне понравился.
Узел слегка расслабился.
— Уж очень быстро он тебе понравился, — недовольно проворчал мастер Освальд.
— И то верно, — отозвался Гар. — Мальчишка убежал в лес ночью, прошел много миль, и только потому, что хочет быть свободным… Я на его стороне.
— Я тоже, — признался мастер Освальд. — Но отягощать себя ребенком, по крайней мере, глупо. Мне не нужно убеждать тебя в том, какой обузой он может стать для того, кто должен постоянно передвигаться, тем более тайно!
— Или какой помощью, — тут же возразил Гар. — Мальчик знает об этой культуре то, о чем я только догадываюсь, он вырос в ней, и я верю ему больше, чем любому взрослому.
Узел совершенно разошелся, и Ян решил, что обязательно докажет капитану Щуке, что тот не ошибся, поверив в него.
— Ладно, — задумчиво протянул мастер Освальд, — но все это приводит к вопросу, почему он сбежал из дома, и что касается этого, то после твоего ухода я получил некоторые известия. Похоже, что один из серфов лорда Мертрена помог своей дочери, очень вовремя, бежать в лес, ломая планы лорда. Оказывается, лорд приметил девушку и уже строил свои планы относительно нее.
Гар присвистнул.
— Сам лорд? Бедняжка действительно попала в беду!
— В большую беду, — подтвердил мастер Освальд. Отец помог ей бежать, и за это его избили до полусмерти.
Ян крепко зажмурил глаза и стиснул зубы, пытаясь не заплакать, не видеть отца, привязанного к столбу!
— Мужественный человек, — прошептал Гap.
— Да, — вздохнул мастер Освальд. — Он сразу велел сыну убегать, хотя его только что сняли со столба для порки и он сам нуждался в заботе. И мальчишка действительно сбежал. Он был слишком молод, чтобы иметь клеймо.
— И отца снова избили? — спросил Гар.
— Нет, он их провел, успел умереть еще до того, как обнаружилось исчезновение мальчика.
В подвале стало очень тихо, и Ян почувствовал, как расширяется в нем боль, опустошая его, и две слезы все-таки выкатились у него из-под ресниц.
— Вот как, — голос Гара звучал негромко. — Значит, наш юный гость действительно нуждается в друге.
— Он смелый мальчик, — согласился Освальд, — и теперь сирота: его мать умерла незадолго до этого.
— Ты быстро получаешь новости, — с уважением заметил Гap, — и очень подробные.
— Это моя работа, — проворчал Освальд.
— Ну, а у меня тоже есть для тебя информация, — сказал Гар. — Мы едва ушли от погони в пути.
— Конечно, от солдат?
— Больше того — от самого лорда Мертрена!
— От лорда Мертрена?! — голос мастера Освальда встревоженно поднялся. — Лорд лично отправился за сбежавшим серфом?
— С ним были солдаты, — мрачно ответил Гар, — но он сам возглавил поиски. Я понял, что мальчишка осквернил Священное Место Древних.
В комнате внизу снова стало очень тихо, и Ян лежал совершенно неподвижно, стараясь даже не дышать.
— Он не мог знать об этом, когда мальчик только что сбежал, — сказал наконец мастер Освальд.
— Не мог, — согласился Гар. — Следовательно…
— Следовательно, он получил сигнал тревоги. А это значит, что у него есть приемник-сканнер! — взволновано отозвался мастер Освальд.
— И он знает, как им пользоваться, — подхватил Гар.
— Вот именно, — теперь голос мастера Освальда звучал жестко, но в то же время саркастично. — И хотя лорд Мертрен один из самых важных аристократов, он сам пробился к своему положению. Его отец был всего лишь графом.
— Может быть, — заметил Гар, — что сканнер вручил ему король и научил пользоваться прибором после того, как лорд стал его ближайшим советником.
— Однако… — судя по голосу, мастер Освальд довольно улыбался. — Однако, скорей всего, он унаследовал прибор от отца, который в свою очередь унаследовал его от своего отца, и так далее до самого начала.
— Наверное, так происходит с приземления первых кораблей, — вставил Гар.
— Скорее всего, — прогрохотал голос мастера Освальда. — И если даже какой-то малозначительный лорд в захолустье владеет сканнером и умеет им пользоваться…
— Значит, это умеют все лорды, — закончил мысль мастера Гар.
— Вот и еще одно технологическое знание, которое они сохранили и о котором мы ничего не знали, — довольно проговорил Освальд. — Вероятно, оно ритуализировано… Нажать на эту кнопку, следом на вторую, потом повернуть такой-то рычаг, и священный предмет сделает то, что должен сделать. Скорее всего, это со временем становится частью семейной традиции, частью повседневных обязанностей…
— Точно так же, как они учатся владеть пулеметами и карманными бомбами, — пробормотал Гар, — и делать новые боеприпасы. Им очень повезло, их предки сделали это оружие почти неуничтожимым.
Внутри дом оказался разделен на два помещения, переднее огромное, шириной во весь дом, уставленное столами, на которых лежали груды тканей самых разных цветов и качества, служило лавкой. Тут был и бархат, и сатин, и даже шелк, чуть позади, ближе к задней стене, на столе лежали штуки поплина и ткани для монашеских ряс. Друг Гара оказался купцом, торговцем тканями.
Задняя комната, в которой их встретил сам купец Освальд, была гораздо меньше, всего двенадцати футов в глубину, и занимала только половину ширины дома. Яну, привычному к серфским избенкам, дом показался хоромами, а задняя комната все равно очень большой. В ней размещался кабинет мастера Освальда. Здесь стоял большой деревянный стол со счетной дощечкой, а самые ценные ткани лежали в шкафах, запертых на большие висячие замки. Когда Гар вошел, мастер Освальд поднял голову и, заметив идущего за наемником Яна, изумленно посмотрел на него. И не только изумленно, но и встревоженно, однако купец быстро пришел в себя и встал, протягивая руки для приветствия.
— Что-то ты быстро вернулся, друг Гар!
— Меня поторопил этот молодой человек, Освальд. — Гар положил руку на плечо Яна. — Познакомься с моим новым учеником. Звать его Ян Тобинсон, он согласился носить мой щит, когда к его приобрету, готовить мне еду и ставить палатку.
Ян удивленно посмотрел на солдата, ведь все, на что он смел надеяться, это лишь ненадолго получить крышу над головой, но такое замечательное предложение!
— Ну и ну! — Взгляд мастера Освальда переместился на мальчишку. — Я вижу, он настолько молод, что еще не заклеймен!
Что ж, тогда надо приодеть его, как подобает его положению. — Он нахмурился. — Ты выбрал себе нелегкую долю, малыш.
Ян решил, что обязан что-то сказать. Подумав немного, он смущенно выдавил из себя:
— Я очень благодарен мастеру Гару за то, что он взял меня с собой, сэр.
Освальд улыбнулся и кивнул.
— Еще бы, мой мальчик! Дни тяжелой борьбы ждут эту землю. Мужчина должен владеть мечом, и никто не научит тебя этому лучше, чем капитан Щука.
Ян поражение посмотрел на Гара. Он и не предполагал, что наемник — капитан!
Освальд покосился на Гара.
— Вы ели?
— Целую вечность назад, — пошутил Гар.
— Ну, приятель, — усмехнулся Освальд, — хоть ты и называл меня старой курицей, — он закатал рукава, — тем не менее, я думаю, что смогу заполнить ваши животы, хотя и всего лишь похлебкой. Вперед! — Он провел их по небольшой лестнице, а Ян продолжал удивляться, потому что второй раз в жизни видел такую лестницу, в первый раз — в Каменном Яйце, а второй — сейчас. Как славно быть джентльменом!
Они спустились в коридор с оштукатуренными стенами, и Освальд свернул направо, проходя через узкую дверь, ведущую на кухню. Худая женщина с острым подбородком склонялась над котлом, прищурив глаза от дыма.
— Завтрак еще двоим, Матильда! — приказал Освальд.
— Мы слопаем даже пустую похлебку, Матильда, ухмыльнулся Гap. — Я всю ночь ехал по делу твоего хозяина, и он должен мне за это, хотя бы сытный завтрак.
Старуха-повариха беззубо улыбнулась им, и улыбка показалась чужой на ее сердитом лице.
— Садись, мастер Гар. Сейчас налью. — Прищурившись, она посмотрела на Яна. — А это еще кто?
— Мой новый ученик, — небрежно отозвался Гар. Прежний хозяин решил, что он слишком неуживчив и резв, чтобы стать ткачом.
Матильда нахмурилась.
— Ха, солдат-наемник берет ученика! — Она захромала К Яну, наклонилась и заглянула ему в лицо, подняв пальцами за подбородок, снова улыбнулась своей неумелой улыбкой и вернулась к печи, усмехаясь и качая седой головой. — Точно, он твой ученик, мастер Гар! Еще бы, конечно!
— Послушай, старая карга! — голос Тара звучал по-прежнему добродушно. — Он мой ученик, не больше и не меньше!
— Ну да, конечно, — Матильда кивала, мешая похлебку. — Твой ученик и ничего больше, и нет никакой причины брать его с собой, только чтобы спасти старого ткача от хулигана. Кто бы сомневался, мастер Гар! И в нем нет ни капли твоей крови, как видят мои старые глаза!
— Ну… — Гap попытался выглядеть смущенным. Он прочистил горло. — Ну ладно, ты меня поймала, Матильда… Он… гм… мой племянник.
— Разумеется, — Матильда посмотрела на мальчика и рассудительно кивнула. — Будь благословен, мастер Гар, не мог же ты меня обмануть.
Ян удивленно посмотрел на Гара. Неужели между ним и мечником действительно есть какое-то сходство?
Но тут же понял, что повариха стара, близорука, вероятно, полуслепа, и сходство между ним и наемником, скорее, у нее в голове, чем у него на лице.
Гар сжал ему плечо, и Ян увидел, что наемник улыбается и подмигивает, и мальчик улыбнулся в ответ. Если повариха поверила в то, что наплел ей Гар, что ж, тем лучше.
— А ну садитесь, — позвала Матильда, наклоняя котел и набирая две большие поварешки похлебки. — Давайте ешьте, пока не простыло.
Завтракали они в столовой, вместе с мастером Освальдом, просто роскошно, с точки зрения Яна, с молоком и медом после похлебки. Мальчик не мог поверить в то, что это происходит с ним, молоко и мед — еда лордов, а густая похлебка — для дворян. Сколько он себя помнил, дома он всегда получал только жиденькую кашку.
Наевшись до отвала, и еще чуть-чуть сверх того, пока его чашка не опустела, Мальчик откинулся с довольным вздохом.
Живот у него был полон.
Гар посмотрел на него и улыбнулся ласково.
— Натрескался?
Ян кивнул и замигал. Неожиданно ему ужасно захотелось поспать. Он широко зевнул, рассмешив Гара и его друга до слез.
— Вот-вот, я тоже начинаю чувствовать усталость. — Он повернулся к вошедшей в комнату поварихе. — Где будет спать мой племянник?
— На чердаке, добрый солдат, — ответила повариха, — он может поспать там на соломенном матраце, как и все молодые ученики. — Она проковыляла к Яну, подняла со, стула и втолкнула было в кухню, но остановилась и задумалась, поджав губы.
— Хотя нет, не так. Остальные ученики еще только будут вставать, а ты ложишься, плохой пример, еще вздумают лениться. К тому же вы после бессонной ночи в дороге… мастеру Гару, да и тебе нужно выспаться, — старуха посмотрела на Яна. — Ты ведь ехал всю ночь?
Ян не знал, говорить ли ей правду, но потом решил, что равно проспит весь день.
— Да, матушка.
— Так я и думала. — Матильда вытянула нижнюю губу и пососала остатки зубов. Она явно задумалась. — Дай-ка я тебя положу на день в кладовую. Сейчас посмотрю, какие припасы мне понадобятся. Мешок картошки, мешок с мукой, две меры сухого гороха. — Она довольно кивнула и подтолкнула мальчика к двери в конце кухни. — Принеси все это и укладывайся спать.
Ян сходил дважды, думая, что эта работа вовсе не обещает ему крепкого сна и Матильда наверняка решит, что что-нибудь забыла, и придет за этим или пошлет посудомойку, если у нее есть помощница. Может прийти и вторично, и в третий раз, но Ян решил, что как бы кто ни шумел, он будет спать. Последним он принес мешок с мукой, и едва справился с ним, уж больно он оказался тяжелый. Матильда удивленно посмотрела на него.
— Ну, малыш! Чувствую мастер Гар уже начал делать из тебя солдата!
Но Ян уже не слышал, он брел к кладовке с единственным желанием не заснуть по пути, наконец добрался до нее и, упав на мешки с мукой, мгновенно уснул.
Проснулся он от громкого звона тарелок. Матильда во весь голос распекала посудомойку. Мальчик сел, потревоженный шумом, но потом понял, что это, улыбнулся и снова лег. Солнце все еще заглядывало в восточное окно, значит, он проспал не слишком долго. Ян снова закрыл глаза и решил продолжить…
— Но как мальчишка сумел найти вход в одну из их Баз Безопасности?
Ян удивленно открыл глаза, нахмурился. Заглянув под свою импровизированную постель, он увидел щель в досках, через которую виднелась лысая макушка мастера Освальда. Неужели под кладовкой потайная комната? Нет, конечно, нет, упрекнул он себя, всего лишь самый обычный и совсем не потайной погреб.
И ничего более. Послышался голос Гара:
— Наверное, случайно. Он не мог знать, как открывать люк.
Ян прищурился. Подслушивать не хорошо. У него было сильное искушение нарушить правило, но он решил вести себя хорошо и даже заставил себя отвернуться от щели в полу, закрыть глаза, но уснуть не смог, как ни старался, как не смог и не слышать голоса. И выйти в кухню через такое короткое время он тоже не мог, что он скажет Матильде, если та спросит его, что это он делает? Ведь ему велено было спать. Что не хочет слушать чужой разговор? Да он даже знать о них не должен!
— А как они узнали, что мальчишка там побывал? — вновь донесся голос мастера Освальда. — Ведь должны были узнать, иначе не охотились бы за ним так.
— Наверное, мальчик случайно привел в действие сигнал тревоги, — предположил Гар. — Мальчик из такой культуры не в состоянии разобраться в панели управления. Серфы даже читать не умеют.
— Верно, — проворчал мастер Освальд. — Даже наемник, который прятался там вместе со мной, ничего не понял, а ведь он был джентльменом и получил какое-то подобие образования.
Если можно этим словом назвать то, что понимают под образованием в средневековой культуре. Но откуда нам знать, может, мальчишка — шпион лордов и научен управлять механизмами?
Ян замер от обиды, неужели мастер Освальд действительно так плохо о нем думает? Нет. Об этом явно свидетельствовал тон капитана Гара, который ответил:
— Возможно, конечно, но маловероятно, он всего лишь ребенок, и потом, если он шпион, то почему не дождался прихода помощи?
— Может, знал, что она близко.
Ян по голосу почувствовал, что Гар улыбается.
— Но если помощь была близко, почему он убежал со мной?
Нет, нет, мастер, я почти уверен, это простой местный мальчишка.
— Почти, — подчеркнул мастер Освальд. — Но ведь не до конца.
— Я совершенно уверен, — Гар по-прежнему улыбался.
— Но на всякий случай не спускай с него глаз.
Так вот почему наемник помог ему! Желудок Яна стянулся в тугой узел. Неужели только потому, что не доверяет?
— К тому же, — продолжал тем временем Гар, — мальчик мне понравился.
Узел слегка расслабился.
— Уж очень быстро он тебе понравился, — недовольно проворчал мастер Освальд.
— И то верно, — отозвался Гар. — Мальчишка убежал в лес ночью, прошел много миль, и только потому, что хочет быть свободным… Я на его стороне.
— Я тоже, — признался мастер Освальд. — Но отягощать себя ребенком, по крайней мере, глупо. Мне не нужно убеждать тебя в том, какой обузой он может стать для того, кто должен постоянно передвигаться, тем более тайно!
— Или какой помощью, — тут же возразил Гар. — Мальчик знает об этой культуре то, о чем я только догадываюсь, он вырос в ней, и я верю ему больше, чем любому взрослому.
Узел совершенно разошелся, и Ян решил, что обязательно докажет капитану Щуке, что тот не ошибся, поверив в него.
— Ладно, — задумчиво протянул мастер Освальд, — но все это приводит к вопросу, почему он сбежал из дома, и что касается этого, то после твоего ухода я получил некоторые известия. Похоже, что один из серфов лорда Мертрена помог своей дочери, очень вовремя, бежать в лес, ломая планы лорда. Оказывается, лорд приметил девушку и уже строил свои планы относительно нее.
Гар присвистнул.
— Сам лорд? Бедняжка действительно попала в беду!
— В большую беду, — подтвердил мастер Освальд. Отец помог ей бежать, и за это его избили до полусмерти.
Ян крепко зажмурил глаза и стиснул зубы, пытаясь не заплакать, не видеть отца, привязанного к столбу!
— Мужественный человек, — прошептал Гap.
— Да, — вздохнул мастер Освальд. — Он сразу велел сыну убегать, хотя его только что сняли со столба для порки и он сам нуждался в заботе. И мальчишка действительно сбежал. Он был слишком молод, чтобы иметь клеймо.
— И отца снова избили? — спросил Гар.
— Нет, он их провел, успел умереть еще до того, как обнаружилось исчезновение мальчика.
В подвале стало очень тихо, и Ян почувствовал, как расширяется в нем боль, опустошая его, и две слезы все-таки выкатились у него из-под ресниц.
— Вот как, — голос Гара звучал негромко. — Значит, наш юный гость действительно нуждается в друге.
— Он смелый мальчик, — согласился Освальд, — и теперь сирота: его мать умерла незадолго до этого.
— Ты быстро получаешь новости, — с уважением заметил Гap, — и очень подробные.
— Это моя работа, — проворчал Освальд.
— Ну, а у меня тоже есть для тебя информация, — сказал Гар. — Мы едва ушли от погони в пути.
— Конечно, от солдат?
— Больше того — от самого лорда Мертрена!
— От лорда Мертрена?! — голос мастера Освальда встревоженно поднялся. — Лорд лично отправился за сбежавшим серфом?
— С ним были солдаты, — мрачно ответил Гар, — но он сам возглавил поиски. Я понял, что мальчишка осквернил Священное Место Древних.
В комнате внизу снова стало очень тихо, и Ян лежал совершенно неподвижно, стараясь даже не дышать.
— Он не мог знать об этом, когда мальчик только что сбежал, — сказал наконец мастер Освальд.
— Не мог, — согласился Гар. — Следовательно…
— Следовательно, он получил сигнал тревоги. А это значит, что у него есть приемник-сканнер! — взволновано отозвался мастер Освальд.
— И он знает, как им пользоваться, — подхватил Гар.
— Вот именно, — теперь голос мастера Освальда звучал жестко, но в то же время саркастично. — И хотя лорд Мертрен один из самых важных аристократов, он сам пробился к своему положению. Его отец был всего лишь графом.
— Может быть, — заметил Гар, — что сканнер вручил ему король и научил пользоваться прибором после того, как лорд стал его ближайшим советником.
— Однако… — судя по голосу, мастер Освальд довольно улыбался. — Однако, скорей всего, он унаследовал прибор от отца, который в свою очередь унаследовал его от своего отца, и так далее до самого начала.
— Наверное, так происходит с приземления первых кораблей, — вставил Гар.
— Скорее всего, — прогрохотал голос мастера Освальда. — И если даже какой-то малозначительный лорд в захолустье владеет сканнером и умеет им пользоваться…
— Значит, это умеют все лорды, — закончил мысль мастера Гар.
— Вот и еще одно технологическое знание, которое они сохранили и о котором мы ничего не знали, — довольно проговорил Освальд. — Вероятно, оно ритуализировано… Нажать на эту кнопку, следом на вторую, потом повернуть такой-то рычаг, и священный предмет сделает то, что должен сделать. Скорее всего, это со временем становится частью семейной традиции, частью повседневных обязанностей…
— Точно так же, как они учатся владеть пулеметами и карманными бомбами, — пробормотал Гар, — и делать новые боеприпасы. Им очень повезло, их предки сделали это оружие почти неуничтожимым.