Роджер закончил свою речь описанием удовольствия от сидения на солнце осенним утром и обсуждения с коллегами теории сверхпроводимости.
Магнус отметил понижающийся тон и быстро вставил реплику:
— Такие отношения должны быть очень приятными, тем более, что никто не настаивает на обязательном вовлечении в дискуссию.
— Да, весьма, — но профессор неожиданно нахмурился, как будто только что решил про себя какую-то загадку. — Вы сын Родни — но ведь в таком случае у вас прав на наследование ничуть не меньше, чем у моей кузины Пелиссы!
— Верно, — подтвердил Магнус, — но ее права не меньше моих, и у нее есть явное преимущество знания ситуации. И оно не единственное, девушка согласна остаться на Максиме до конца жизни.
— Понятно, — улыбнулся Роджер. — Вы не больше меня влюблены в жизнь на астероиде, а?
«И еще меньше МНЕ хочется вести за собой стадо безумцев», — молча добавила его мысль.
Магнус вновь посочувствовал кузену и позаботился, чтобы Роджер ощутил это сочувствие.
— Проблема в том, что Пелисса не стремится к власти.
— Ну, когда придет время принимать на себя ответственность, она станет достаточно взрослой, — легко отмел возражение Роджер.
В разговор неожиданно вступила Матильда:
— Этот момент может наступить и завтра, Роджер, или даже сегодня вечером.
— Или через пять лет, или десять, — буркнул пасынок, все его эмоциональные щиты заняли свои места и завибрировали от напряжения. — Отец пользуется первоклассной медицинской помощью, Матильда, и вы недавно сообщали мне, что его ум по-прежнему остр. Простите меня, если я не проявляю должной озабоченности.
Матильда покраснела, но Магнус успокаивающе сказал:
— Ваша озабоченность вполне соответствует положению дел.
— Действительно, — сердито повернулся к нему Роджер. — А в чем тогда ваша озабоченность, молодой человек? — Тон его ясно говорил: малыш, не суй свой нос в не в свое дело.
— Я всего лишь советник, — Магнус говорил мягко, не позволяя усилиться возникшему было напряжению. — Ведь у вас в конце концов должен быть не только академический интерес к «Автоматам д'Арманд», но и вполне законный — к доходам.
— Академический? — проворчал Роджер. — Наш семейный бизнес, юноша, заключается в применении известных принципов при строительстве роботов. У нас не экспериментируют.
Магнус удивленно посмотрел на Матильду, причем удивление его лишь отчасти было наигранным:
— Разве вы не занимаетесь исследованиями?
— Конечно, у нас есть исследовательский отдел, — недовольно фыркнула дама, — и там постоянно ищут новые способы применения известных знаний.
— Но ведь не открывают же новых принципов, — язвительно усмехнулся Роджер. Несмотря на почти безграничные возможности искусственного интеллекта, он не может созидать и творить. Подлинное творчество не для кибернетического мозга.
— Таким образом, фундаментальными исследованиями все равно приходится заниматься вам, — подвел черту под спором родственников Магнус, — и вы можете позаботиться о том, чтобы семья получала от этого выгоду.
— Вместе со всем остальным миром, юноша, я широко публикую свои открытия.
— Как и подобает подлинному ученому, — спокойно согласился Магнус, — но ведь возможна апробация результатов в фамильном производстве до широкой публикации, верно?
— Конечно, — согласился Роджер, понимая, куда ведет Магнус.
— И если Автоматы д'Арманд" согласятся ставить для вас эксперименты, то они смогут использовать их результаты намного быстрее, чем остальная промышленность.
Роджер смотрел в пространство, обдумывая мысль.
— В этом есть здравое зерно, но отец никогда не проявлял интереса к моим изысканиям и экспериментам.
За этими словами, Магнус уловил это, стояли воспоминания о долгих и яростных спорах, о ледяном молчании отца по поводу того, что он считал ребячеством и пустой тратой времени.
— Вы когда-нибудь спрашивали? — вставил фразу Магнус.
— Нет, не спрашивал, — тетя Матильда не дала пасынку открыть рот для возражений, — признаю открыто, мысль заманчивая, но такие эксперименты потребуют иногда и вашего физического присутствия, дорогой Роджер.
Вспыхнул сигнал тревоги, и Магнус тут же принялся сглаживать реакцию: «Три месяца, — совсем небольшой срок, чтобы восстановить прежние удушающие отношения».
— Я полагаю, что если «Автоматы д'Арманд» будут использовать ваши открытия, вы соответственно можете рассчитывать на увеличение своей доли в прибыли.
— Естественно!
— Но вы и так получаете часть семейных доходов, Роджер, — напомнила Матильда. — Ваша доля в компании никогда не отчуждалась.
Роджер ответил совершенно ледяным тоном:
— Я ни разу не воспользовался этим доходом, Матильда, с тех самых пор, как осел на Земле я потратил часть дивидендов только на то, чтобы обосноваться здесь. Доходы только по ним только растут.
— Да, я знаю об этом, иногда заглядываю в бухгалтерские книги, — ядовито бросила Матильда.
— Мне кажется, — предположил Магнус, — что если вы принимаете свою долю семейных доходов, то принимаете и ответственность за них, — на этот раз Магнус сознательно вызвал У профессора ощущение вины.
— это ощущение заставило Роджера нахмуриться и пристальней взглянуть на Магнуса.
— У вас есть какое-то особое предложение, молодой человек?
— Есть, — признался Магнус. — То, что я уже предлагал, всего лишь проводить часть лета на Максиме, консультируя наследника в бизнесе, и проверять на деле ваши новые гипотезы.
Он готов был уже снова встретить вину и стремление защититься и поэтому начал тут же успокаивать, улаживать, смягчать, работать над мыслью. «Три месяца — слишком короткий срок, опасность погрузиться в бесконечные требования ему не грозит».
Каменное лицо профессора постепенно стало задумчивым и наконец смягчилось.
— Конечно, — негромко продолжал Магнус, — в остальное время года с вами могут консультироваться по гиперрадио, как мы это делаем сейчас.
— Ваше предложение имеет смысл, — медленно проговорил профессор. — Разумеется, за подобные услуги я хотел бы увеличения своей личной доли в доходах «Автоматов д'Арманд».
Любопытное заявление для человека, который только что утверждал, что не интересуется деньгами, но Магнус и раньше отметил подводное течение, противоречившее словам о равнодушии к семейному состоянию. Все перекрывала одна мысль, что, поставив отношения с семьей строго на деловую основу, он полностью защитится от личных требований.
Магнус не стал выводить Роджера из этого заблуждения, он только заметил, обращаясь к графине:
— Это кажется мне справедливым, тетя.
— Вполне, — ее настороженность сменилась явным оживлением. — Нам ведь нам не нужно ждать смерти вашего отца, чтобы снова увидеться, Роджер?
— Конечно, нет, Матильда, вы можете встретиться со мной в Кембридже в любое удобное для вас время, — заверил ее профессор. — А что касается лета… что ж, закончив занятия с аспирантами, я, возможно, и проведу у вас короткие каникулы в августе.
— Как бы это было замечательно, — выдохнула графиня.
На губах ее появилась легкая улыбка.
— Само собой, мне нужно будет обсудить этот вопрос с председателем правления, — осторожно вставил Роджер, — но не думаю, чтобы встретились какие-либо препятствия.
Магнус отметил, что никто не сказал, сколько конкретно будет получать профессор. По-видимому, это не имело особого значения.
Когда произошел обмен прощальными любезностями, и худое лицо профессора исчезло с экрана, Матильда повернулась к Магнусу и радостно прощебетала:
— Как вам это удалось, молодой человек?
Однако Магнус решил, что на самом деле она не хочет этого знать.
«Я наблюдал, Магнус, — послышался голос Фесса. — Ты уверен, что твои действия этичны?»
«Разрешение семейного спора и воссоединение мачехи и пасынка? Освобождение человека от страха и чувства вины, которые преследовали его всю взрослую жизнь? Не сомневайся, это вполне этичный поступок, Фесс!»
Правда относительно того, какими средствами он воспользовался, Магнус не был уверен, потому что дал своему родственнику ту уверенность, которой сам не обладал… И еще он не был уверен, что имел право так вмешиваться в чувства и воспоминания человека, который не был его врагом. Тем более что проделал он это тайно, без получения на то согласия своего кузена. Все, что он сотворил, противоречило его этике, усвоенной с детства, и Магнус ощущал вину, впрочем, не слишком сильную, из-за того, что в целом совершил благой поступок, избавив человека от застарелого невроза. Ведь кузен почувствовал облегчение? К тому же всегда оставалась возможность сослаться на необходимость, ведь в общем Роджер пытался избежать своей доли ответственности, а семья из-за этого страдала.
— Поразительно, мой дорогой супруг, просто поразительно, — щебетала графиня у постели старого графа, — Магнус говорил спокойно и рассудительно, иногда даже сочувствуя Роджеру, и тот сразу же согласился со всеми доводами!
Пелисса удивленно смотрела на бабушку:
— Вы хотите сказать, что он ни разу не сорвался? Не накричал?
Графиня покраснела.
— Именно так, девочка, и мне даже не пришлось повышать на него голос, поистине у вашего кузена настоящий дар убеждать!
— Просто я сумел найти взаимовыгодное и справедливое решение для всей семьи… — Чародей чувствовал себя неловко в самом эпицентре разыгранного графиней спектакля. — Просто со стороны мне было проще увидеть его.
— Надеюсь, вы не чувствуете себя посторонним в семье?
Пелисса сладко улыбнулась ему, и Магнус физически ощутил ее взгляд, как удушающую тревогу, которую часом раньше уловил в сознании Роджера. Требования, и никакой компенсации!
— Конечно, дорогая кузина, я радуюсь воссоединению родственников, — солгал он. — Это великая честь для меня, помочь семье в трудный момент и быть уверенным в том, что в дальнейшем вы справитесь без моего участия!
Роберт так и светился торжеством, но графиня неожиданно насторожилась:
— Неужели вы хотите так скоро покинуть нас, милый мальчик?
— Боюсь, что мне придется. — Магнус вежливо склонил голову. — У меня слишком мало времени, а узнать нужно очень многое. Например, теперь я думаю, что все же приму приглашение кузена Роджера и навещу Землю, нашу общую родину.
— Достойно похвалы, мой дорогой. — Графиня не могла возражать против знакомства со всеми членами семьи, тем более, если это позволит Магнусу еще укрепить чудо, сотворенное им с Роджером. — Но ведь вы скоро к нам вернетесь?
— Я с нетерпением буду ожидать этого, миледи, — заверил ее Магнус. На самом деле ему хотелось этого с такой силой, что он был намерен никогда больше не возвращаться на астероид. — И так как я хочу улететь сегодня же, я очень рад, что сумел все-таки быть вам полезным.
— Сегодня! — воскликнула Пелисса.
— Не может быть! — отрезала графиня.
Но граф серьезно кивнул и сказал только:
— Вы должны позволить нам как-то выразить свою благодарность вам, молодой человек.
— О, я и так едва ли оправдал ваше щедрое гостеприимство, — возразил Магнус.
Тень вины промелькнула на лице Матильды, а Пелисса опустила взгляд, им обеим стало стыдно, и они понимали, каким неискренним было это гостеприимство.
Граф тоже понимал это.
— Вы должны, по крайней мере, принять от семьи памятный подарок, талисман, который будет напоминать вам о своем происхождении и нашей благодарности! — Он повернулся к жене. — Дорогая, позаботься, чтобы молодой человек получил робота новейшей модели АСЖ с набором тел и космической яхтой для их размещения.
Матильда коротко кивнула, но Магнус встревожился, почувствовав, как над ним нависает тень обязанности.
— Вы слишком щедры, сударь!
— Вы недооцениваете оказанную нам услугу, — твердо ответил граф.
Магнус хорошо почувствовал сжигающие этого человека стыд и замешательство, ведь граф прекрасно понимал, что семейство откровенно воспользовалось своим гостем.
Магнус понял также, что если не примет этот дар, от него не отстанут, потому что ощущение вины усилится. А если примет, родственники смогут успокоиться и с чистой душой вскоре просто позабыть о нем.
— К тому же, — продолжал граф, — вы сказали, что старина Фесс и отцовский корабль теперь с вами. И если бы ваш отец захотел навестить нас, он не смог бы этого сделать при всем желании. Он лишен не только транспорта, но и связи! Нет-нет, мы должны поздравить его с честно заработанным титулом и поблагодарить за ваше посещение! Вы должны получить от нас своего собственного робота, племянник!
Магнус прекратил сопротивление. Перспектива соблазнительная — получить собственного робота, который не служил до того пятьсот лет твоим предкам, получить спутника, которого заслужил сам, как бы ему ни переплачивали.
Да и что еще могут предложить ему д'Арманды?
«Магнус, — послышался голос Фесса, — твой отец отдал меня тебе, теперь ты мой владелец».
«Но в его словах есть определенный смысл, — мысленно отозвался Магнус, — и я всегда испытывал бы чувство вины, лишив отца твоего общества на весь остаток его жизни, — особенно теперь, когда есть альтернатива».
Но отчего-то ему стало больно, Фесс даже не попытался с ним поспорить.
Глава пятая
Магнус отметил понижающийся тон и быстро вставил реплику:
— Такие отношения должны быть очень приятными, тем более, что никто не настаивает на обязательном вовлечении в дискуссию.
— Да, весьма, — но профессор неожиданно нахмурился, как будто только что решил про себя какую-то загадку. — Вы сын Родни — но ведь в таком случае у вас прав на наследование ничуть не меньше, чем у моей кузины Пелиссы!
— Верно, — подтвердил Магнус, — но ее права не меньше моих, и у нее есть явное преимущество знания ситуации. И оно не единственное, девушка согласна остаться на Максиме до конца жизни.
— Понятно, — улыбнулся Роджер. — Вы не больше меня влюблены в жизнь на астероиде, а?
«И еще меньше МНЕ хочется вести за собой стадо безумцев», — молча добавила его мысль.
Магнус вновь посочувствовал кузену и позаботился, чтобы Роджер ощутил это сочувствие.
— Проблема в том, что Пелисса не стремится к власти.
— Ну, когда придет время принимать на себя ответственность, она станет достаточно взрослой, — легко отмел возражение Роджер.
В разговор неожиданно вступила Матильда:
— Этот момент может наступить и завтра, Роджер, или даже сегодня вечером.
— Или через пять лет, или десять, — буркнул пасынок, все его эмоциональные щиты заняли свои места и завибрировали от напряжения. — Отец пользуется первоклассной медицинской помощью, Матильда, и вы недавно сообщали мне, что его ум по-прежнему остр. Простите меня, если я не проявляю должной озабоченности.
Матильда покраснела, но Магнус успокаивающе сказал:
— Ваша озабоченность вполне соответствует положению дел.
— Действительно, — сердито повернулся к нему Роджер. — А в чем тогда ваша озабоченность, молодой человек? — Тон его ясно говорил: малыш, не суй свой нос в не в свое дело.
— Я всего лишь советник, — Магнус говорил мягко, не позволяя усилиться возникшему было напряжению. — Ведь у вас в конце концов должен быть не только академический интерес к «Автоматам д'Арманд», но и вполне законный — к доходам.
— Академический? — проворчал Роджер. — Наш семейный бизнес, юноша, заключается в применении известных принципов при строительстве роботов. У нас не экспериментируют.
Магнус удивленно посмотрел на Матильду, причем удивление его лишь отчасти было наигранным:
— Разве вы не занимаетесь исследованиями?
— Конечно, у нас есть исследовательский отдел, — недовольно фыркнула дама, — и там постоянно ищут новые способы применения известных знаний.
— Но ведь не открывают же новых принципов, — язвительно усмехнулся Роджер. Несмотря на почти безграничные возможности искусственного интеллекта, он не может созидать и творить. Подлинное творчество не для кибернетического мозга.
— Таким образом, фундаментальными исследованиями все равно приходится заниматься вам, — подвел черту под спором родственников Магнус, — и вы можете позаботиться о том, чтобы семья получала от этого выгоду.
— Вместе со всем остальным миром, юноша, я широко публикую свои открытия.
— Как и подобает подлинному ученому, — спокойно согласился Магнус, — но ведь возможна апробация результатов в фамильном производстве до широкой публикации, верно?
— Конечно, — согласился Роджер, понимая, куда ведет Магнус.
— И если Автоматы д'Арманд" согласятся ставить для вас эксперименты, то они смогут использовать их результаты намного быстрее, чем остальная промышленность.
Роджер смотрел в пространство, обдумывая мысль.
— В этом есть здравое зерно, но отец никогда не проявлял интереса к моим изысканиям и экспериментам.
За этими словами, Магнус уловил это, стояли воспоминания о долгих и яростных спорах, о ледяном молчании отца по поводу того, что он считал ребячеством и пустой тратой времени.
— Вы когда-нибудь спрашивали? — вставил фразу Магнус.
— Нет, не спрашивал, — тетя Матильда не дала пасынку открыть рот для возражений, — признаю открыто, мысль заманчивая, но такие эксперименты потребуют иногда и вашего физического присутствия, дорогой Роджер.
Вспыхнул сигнал тревоги, и Магнус тут же принялся сглаживать реакцию: «Три месяца, — совсем небольшой срок, чтобы восстановить прежние удушающие отношения».
— Я полагаю, что если «Автоматы д'Арманд» будут использовать ваши открытия, вы соответственно можете рассчитывать на увеличение своей доли в прибыли.
— Естественно!
— Но вы и так получаете часть семейных доходов, Роджер, — напомнила Матильда. — Ваша доля в компании никогда не отчуждалась.
Роджер ответил совершенно ледяным тоном:
— Я ни разу не воспользовался этим доходом, Матильда, с тех самых пор, как осел на Земле я потратил часть дивидендов только на то, чтобы обосноваться здесь. Доходы только по ним только растут.
— Да, я знаю об этом, иногда заглядываю в бухгалтерские книги, — ядовито бросила Матильда.
— Мне кажется, — предположил Магнус, — что если вы принимаете свою долю семейных доходов, то принимаете и ответственность за них, — на этот раз Магнус сознательно вызвал У профессора ощущение вины.
— это ощущение заставило Роджера нахмуриться и пристальней взглянуть на Магнуса.
— У вас есть какое-то особое предложение, молодой человек?
— Есть, — признался Магнус. — То, что я уже предлагал, всего лишь проводить часть лета на Максиме, консультируя наследника в бизнесе, и проверять на деле ваши новые гипотезы.
Он готов был уже снова встретить вину и стремление защититься и поэтому начал тут же успокаивать, улаживать, смягчать, работать над мыслью. «Три месяца — слишком короткий срок, опасность погрузиться в бесконечные требования ему не грозит».
Каменное лицо профессора постепенно стало задумчивым и наконец смягчилось.
— Конечно, — негромко продолжал Магнус, — в остальное время года с вами могут консультироваться по гиперрадио, как мы это делаем сейчас.
— Ваше предложение имеет смысл, — медленно проговорил профессор. — Разумеется, за подобные услуги я хотел бы увеличения своей личной доли в доходах «Автоматов д'Арманд».
Любопытное заявление для человека, который только что утверждал, что не интересуется деньгами, но Магнус и раньше отметил подводное течение, противоречившее словам о равнодушии к семейному состоянию. Все перекрывала одна мысль, что, поставив отношения с семьей строго на деловую основу, он полностью защитится от личных требований.
Магнус не стал выводить Роджера из этого заблуждения, он только заметил, обращаясь к графине:
— Это кажется мне справедливым, тетя.
— Вполне, — ее настороженность сменилась явным оживлением. — Нам ведь нам не нужно ждать смерти вашего отца, чтобы снова увидеться, Роджер?
— Конечно, нет, Матильда, вы можете встретиться со мной в Кембридже в любое удобное для вас время, — заверил ее профессор. — А что касается лета… что ж, закончив занятия с аспирантами, я, возможно, и проведу у вас короткие каникулы в августе.
— Как бы это было замечательно, — выдохнула графиня.
На губах ее появилась легкая улыбка.
— Само собой, мне нужно будет обсудить этот вопрос с председателем правления, — осторожно вставил Роджер, — но не думаю, чтобы встретились какие-либо препятствия.
Магнус отметил, что никто не сказал, сколько конкретно будет получать профессор. По-видимому, это не имело особого значения.
Когда произошел обмен прощальными любезностями, и худое лицо профессора исчезло с экрана, Матильда повернулась к Магнусу и радостно прощебетала:
— Как вам это удалось, молодой человек?
Однако Магнус решил, что на самом деле она не хочет этого знать.
«Я наблюдал, Магнус, — послышался голос Фесса. — Ты уверен, что твои действия этичны?»
«Разрешение семейного спора и воссоединение мачехи и пасынка? Освобождение человека от страха и чувства вины, которые преследовали его всю взрослую жизнь? Не сомневайся, это вполне этичный поступок, Фесс!»
Правда относительно того, какими средствами он воспользовался, Магнус не был уверен, потому что дал своему родственнику ту уверенность, которой сам не обладал… И еще он не был уверен, что имел право так вмешиваться в чувства и воспоминания человека, который не был его врагом. Тем более что проделал он это тайно, без получения на то согласия своего кузена. Все, что он сотворил, противоречило его этике, усвоенной с детства, и Магнус ощущал вину, впрочем, не слишком сильную, из-за того, что в целом совершил благой поступок, избавив человека от застарелого невроза. Ведь кузен почувствовал облегчение? К тому же всегда оставалась возможность сослаться на необходимость, ведь в общем Роджер пытался избежать своей доли ответственности, а семья из-за этого страдала.
— Поразительно, мой дорогой супруг, просто поразительно, — щебетала графиня у постели старого графа, — Магнус говорил спокойно и рассудительно, иногда даже сочувствуя Роджеру, и тот сразу же согласился со всеми доводами!
Пелисса удивленно смотрела на бабушку:
— Вы хотите сказать, что он ни разу не сорвался? Не накричал?
Графиня покраснела.
— Именно так, девочка, и мне даже не пришлось повышать на него голос, поистине у вашего кузена настоящий дар убеждать!
— Просто я сумел найти взаимовыгодное и справедливое решение для всей семьи… — Чародей чувствовал себя неловко в самом эпицентре разыгранного графиней спектакля. — Просто со стороны мне было проще увидеть его.
— Надеюсь, вы не чувствуете себя посторонним в семье?
Пелисса сладко улыбнулась ему, и Магнус физически ощутил ее взгляд, как удушающую тревогу, которую часом раньше уловил в сознании Роджера. Требования, и никакой компенсации!
— Конечно, дорогая кузина, я радуюсь воссоединению родственников, — солгал он. — Это великая честь для меня, помочь семье в трудный момент и быть уверенным в том, что в дальнейшем вы справитесь без моего участия!
Роберт так и светился торжеством, но графиня неожиданно насторожилась:
— Неужели вы хотите так скоро покинуть нас, милый мальчик?
— Боюсь, что мне придется. — Магнус вежливо склонил голову. — У меня слишком мало времени, а узнать нужно очень многое. Например, теперь я думаю, что все же приму приглашение кузена Роджера и навещу Землю, нашу общую родину.
— Достойно похвалы, мой дорогой. — Графиня не могла возражать против знакомства со всеми членами семьи, тем более, если это позволит Магнусу еще укрепить чудо, сотворенное им с Роджером. — Но ведь вы скоро к нам вернетесь?
— Я с нетерпением буду ожидать этого, миледи, — заверил ее Магнус. На самом деле ему хотелось этого с такой силой, что он был намерен никогда больше не возвращаться на астероид. — И так как я хочу улететь сегодня же, я очень рад, что сумел все-таки быть вам полезным.
— Сегодня! — воскликнула Пелисса.
— Не может быть! — отрезала графиня.
Но граф серьезно кивнул и сказал только:
— Вы должны позволить нам как-то выразить свою благодарность вам, молодой человек.
— О, я и так едва ли оправдал ваше щедрое гостеприимство, — возразил Магнус.
Тень вины промелькнула на лице Матильды, а Пелисса опустила взгляд, им обеим стало стыдно, и они понимали, каким неискренним было это гостеприимство.
Граф тоже понимал это.
— Вы должны, по крайней мере, принять от семьи памятный подарок, талисман, который будет напоминать вам о своем происхождении и нашей благодарности! — Он повернулся к жене. — Дорогая, позаботься, чтобы молодой человек получил робота новейшей модели АСЖ с набором тел и космической яхтой для их размещения.
Матильда коротко кивнула, но Магнус встревожился, почувствовав, как над ним нависает тень обязанности.
— Вы слишком щедры, сударь!
— Вы недооцениваете оказанную нам услугу, — твердо ответил граф.
Магнус хорошо почувствовал сжигающие этого человека стыд и замешательство, ведь граф прекрасно понимал, что семейство откровенно воспользовалось своим гостем.
Магнус понял также, что если не примет этот дар, от него не отстанут, потому что ощущение вины усилится. А если примет, родственники смогут успокоиться и с чистой душой вскоре просто позабыть о нем.
— К тому же, — продолжал граф, — вы сказали, что старина Фесс и отцовский корабль теперь с вами. И если бы ваш отец захотел навестить нас, он не смог бы этого сделать при всем желании. Он лишен не только транспорта, но и связи! Нет-нет, мы должны поздравить его с честно заработанным титулом и поблагодарить за ваше посещение! Вы должны получить от нас своего собственного робота, племянник!
Магнус прекратил сопротивление. Перспектива соблазнительная — получить собственного робота, который не служил до того пятьсот лет твоим предкам, получить спутника, которого заслужил сам, как бы ему ни переплачивали.
Да и что еще могут предложить ему д'Арманды?
«Магнус, — послышался голос Фесса, — твой отец отдал меня тебе, теперь ты мой владелец».
«Но в его словах есть определенный смысл, — мысленно отозвался Магнус, — и я всегда испытывал бы чувство вины, лишив отца твоего общества на весь остаток его жизни, — особенно теперь, когда есть альтернатива».
Но отчего-то ему стало больно, Фесс даже не попытался с ним поспорить.
Глава пятая
Ян вышел, и панель за ним с легким шорохом закрылась.
Мальчик повернулся и увидел только сплошную серую, местами неровную поверхность Каменного Яйца, мокрую от дождя. Никакого шва не было видно. Ни за что не отличить от обычной скалы. Ян отвернулся, удивленно качая головой.
Но вспомнил, что снова стоит на совершенно открытом лугу, и загонщики или, может быть, даже солдаты лорда по-прежнему ищут его.
Отдохнувший, он быстро и легко побежал к укрытию в ближайших деревьях, стараясь передвигаться как можно тише. Потом, какое-то время пробираясь среди деревьев, отыскивал тропу, не нашел, но в конце концов увидел блеск воды и услышал журчание ручья. Продираясь через кусты, он обнаружил его.
Сверкающий в лунном свете ручей словно разговаривал сам с собой ни о чем. Яну захотелось пить, и он, отбросив свою дубинку, встал на четвереньки и погрузил голову в воду, а когда поднял глаза, то увидел на другом берегу ручья человека.
Магнус недоверчиво смотрел в иллюминатор у шлюза, пораженный размерами корабля.
— И все это для одного человека?
— На двоих, если потребуется, — удовлетворенная произведенным впечатлением, пояснила Матильда, — и с запасами больше, чем на год. Настоящий дом вдали от дома, в нем запасы еды и питья на двенадцать календарных земных месяцев, а также набор тел для «мозга» и все остальное, что только смогли придумать специалисты, все, что может помочь выжить человеку на чужой планете.
Магнус был потрясен. Вблизи корабль казался огромным золотым диском, край которого находился в добрых двадцати футах над поверхностью. Рядом с этим преобразованным астероидом отцовский корабль выглядел каким-то маленьким и незначительным. Магнус заметил кабель, соединяющий два корабля. Он нахмурился и собирался уже спросить, что это, но не успел и рта открыть, как кабель отсоединился от корабля Фесса и медленно вполз в золотой диск, раскачиваясь, как комнатная змея при низком тяготении.
— Почему два корабля были соединены?
Тетя Матильда непонимающе посмотрела на него.
— Понятия не имею.
Магнус решил на время забыть об этом, вопрос казался совершенно несущественным. Он посмотрел на огромный корабль, парящий во всем своем золотом великолепии на лишенном атмосферы астероиде, и почувствовал возбуждение при одной лишь мысли о том, что теперь этот дивное чудо принадлежит ему.
— Великолепно!
— Он во всем так же хорош, как выглядит, — с улыбкой ответила тетя Матильда. — А цвет объясняется сверхпроводниковым покрытием, оно создает самое мощное из известных защитное поле. И требует для этого гораздо меньше энергии, чем все прежние модели.
— Хвала небу, что у этой роскоши есть утилитарное объяснение, — успокоился Магнус, — потому что на борту такого корабля я чувствовал бы себя грешным сибаритом. Как дядя назвал его — АСЖ?
— Это обозначение модели, — пояснила Матильда, — что означает «абсолютная сохранность жизни». Корабль оборудован всеми возможными способами защиты жизни пассажиров, на всякий случай имеется даже установка криогенного замораживания, если все остальное подведет.
— Звучит очень обнадеживающе, — пробормотал Магнус.
— У него, конечно, есть и серийный номер, — продолжала Матильда, — но не только. Есть и более личное обозначение, соответствующее его силе и способностям, — его зовут Геркулес Альфхаймер.
— Геркулес Альфхаймер? — поразился Магнус. Геркулес, понятно, — великий герой древних римлян, но Альфхайм — это родина эльфов севера, — или вы намеренно смешиваете мифологии?
Глаза графини сверкнули, и Магнус неожиданно понял, что выдержал какое-то испытание.
— Именно так, милый племянник, — подтвердила тетка. — Мы стараемся подобрать каждому роботу подходящее имя, чтобы показать, что он принадлежит не одной культуре, а всему огромному миру. Такие названия удобнее серийных номеров, к тому же они позволяют очеловечить поведение робота.
Чтобы людям не так страшно было иметь с ним дело, понял Магнус.
— Когда его продают, — закончила Матильда, владелец, конечно, чаще всего меняет имя на то, которое ему больше нравится.
Магнус как раз собирался это сделать, ему не нравилось столкновение культур.
— Я буду беречь его, тетя. И от всей души благодарю вас.
— Всегда помните о нас, — наставляла женщина. — А теперь, молодой человек, если вам нужно улетать, улетайте скорее, но обязательно возвращайтесь снова.
— Буду ждать встречи с нетерпением, — заверил ее Магнус. — Благодарю вас, тетя Матильда, и передайте мою благодарность дяде… — Он повернулся к Пелиссе и только по необходимости к Роберту, который стоял за спиной у девушки, положив руку ей на плечо. Кузен по-прежнему с вызовом смотрел на Магнуса и тот с трудом заставил себя улыбнуться:
— Прощайте кузен и кузина, — выдавил из себя Магнус заранее заготовленную фразу, — после знакомства с вами моя жизнь стала богаче.
— О нет, не прощайте, — вырвалось у Пелиссы, — до свидания! Скажите нам «до встречи!»
— До встречи, — покорно согласился Магнус и улыбнулся, насколько мог тепло, но пожав девушке руку, тут же скрылся в посадочном туннеле.
Люк закрылся за ним, и Магнус услышал глубокий, приветливый голос:
— Приветствую вас, хозяин Магнус.
— Рад знакомству с тобой Геркулес Альфхаймер, — Магнус помнил, как отец говорил ему о необходимости соблюдать вежливость по отношению к роботам, даже если последние в ней не нуждаются. «Это не даст тебе забыть о вежливости в отношении людей». Юноша уже успел почувствовать, как сказывается на поведении людей привычка.
— Благодарю вас, хозяин Магнус!
— Достаточно просто Магнус, я не хочу, чтобы меня постоянно называли хозяином, внеси это в программу!
— Сделано, Магнус, если желаете, мое имя тоже можно изменить… Я уже установил, что большинство людей предпочитает короткие имена.
— И верно, давай сократим твое имя до Геркаймера! — Магнус улыбнулся, было что-то милое в том, что такой безупречный корабль будет так, немного смешно, называться.
— Отныне я буду Геркаймер, — согласился корабельный робот. — Не желаете ли осмотреть корабль, Магнус?
— О, уже после того, как мы выйдем в космос… — отказался чародей, — я хочу улететь отсюда как можно скорее.
— Рубка управления прямо перед вами, впереди, — тотчас отозвался робот.
Магнус кивнул, он об этом он уже догадался, судя по тому, что коридор, ведущий из шлюза, заканчивался тупиком. Пройдя с десяток шагов, Магнус увидел через закрытую дверь капитанский мостик. Справа был лифт вниз, а слева…
— А что это за люк возле лифта?
— Спальня, — на случай, если вы пожелаете спать возле мостика, — ответил Геркаймер. — Но более удобная пассажирская спальня внизу.
Магнус мог бы в этом не сомневаться, если судить по гостевым помещениям в замке д'Армандов, там наверняка обнаружится такое болото роскоши, что он предпочтет спать только в комнате возле рубки. Кивнув роботу, он миновал дверь, сел перед щитом управления, неожиданно почувствовав, что корабль действительно принадлежит ему.
— Разогревай двигатель и прокладывай курс к…
Магнус внезапно замолчал, так далеко он еще не заглядывал.
Потом пожал плечами, рано или поздно все равно придется побывать на Земле.
— Курс — в глубь системы, к солнцу. Поправки внесем позже.
— Очень хорошо, Магнус.
Юноша ощутил едва заметную дрожь, это где-то в глубине корабля оживали двигатели.
Оставалось последнее дело.
— Связь с Фессом, пожалуйста.
— Готово, мастер.
Подозрительно быстро.
— Фесс, отныне ты снова собственность Рода Гэллоугласа, урожденного Родни д'Арманда, Верховного чародея Грамария Возвращайся к нему как можно быстрее.
— Слушаюсь, мой прежний хозяин. Однако ты должен знать, Магнус, что я покидаю тебя с чувством некоторой тревоги.
— Можешь прихватить это чувство с собой, мне твоих тревог хватит до конца жизни.
— Не очень удачная попытка пошутить, Магнус.
— Может быть, Фecc, но я теперь побаиваюсь сентиментальности. Я очень ценю твое отношение к нашей семье, можешь быть уверен в этом, как и в моей безопасности.
— Ты и есть причина моей тревоги, Магнус.
Молодой человек улыбнулся.
— Тем не менее придется тебе это вынести, старый друг.
Прощай! До встречи на Грамарии! Передай мой теплый привет родителям и Корделии, братьям тоже.
— Обязательно, Магнус.
— А теперь, немедленно отправляйся на Грамарии, Фесс, и пусть будет благополучным твой путь.
— И тебе того же, Магнус. Счастливого пути!
Поток чувств поглотил Магнуса, он сказал бы еще что-нибудь, но услышал голос Геркаймера:
— К подъему все готово.
— А кто будет подниматься, Максима или мы? Впрочем, какая разница, — давай!
Не возникло никакого ощущения движения, в конце концов, чтобы улететь с астероида, большого ускорения не нужно. Но тем не менее они улетели, и Магнус впервые за несколько недель почувствовал огромное облегчение.
— Включи видеоэкран, пожалуйста.
На заполненном звездами экране появилось изображение «замка» с посадочным туннелем, выходящим из восточного крыла. Возле дворца стоял маленький, избитый метеоритами корабль Фесса, какой-то тусклый в безжалостном солнечном свете. На глазах у Магнуса корабль взлетел и понесся вверх, в сторону от них, в направлении созвездия Кассиопеи. Оттолкнувшись от поверхности, он стремительно ускорился и прямо на глазах растаял среди звезд. Магнус следил, как прерывается последняя связь с домом, чувствуя неожиданное одиночество. Прежде чем корабль окончательно исчез из виду, Магнус пробормотал:
— Прощай, постоянный спутник моей юности. Ты всегда будешь со мной.
— Можешь в этом не сомневаться, Магнус, — ответил Фесс. — Прощай!
"И он исчез, а Магнус рассеянно смотрел на экран, думая, что последнее замечание Фесса ему совсем не понравилось.
— Геркаймер, что он имел в виду?
— В последних словах недостаточно информации Магнус, мне придется делать заключение вслепую.
Но у Магнуса у самого появилось ужасное подозрение.
— Почему вы были соединены кабелем перед моим приходом?
— Для обмена данными, Магнус.
— Естественно, — Магнус напрягся. — И какими же данными вы обменивались?
— Всем содержимым памяти Фесса, Магнус, кроме личных дел, которые предыдущие владельцы хотели сохранить в тайне.
У Магнуса опустилось сердце.
— И теперь ты знаешь все то, что знает Фесс?
— Все, Магнус, за указанным исключением.
— Включая всю мою биографию?
— Да, насколько хорошо ее знает Фесс.
Фесс был прав, теперь он навсегда останется с Магнусом.
Ну что ж, приятно иметь напоминание о доме, — вздохнул Магнус. — Но, Геркаймер?..
— Да, Магнус?
— Ты ведь понимаешь, что вовсе не обязательно всем сообщать то, о чем ты теперь знаешь?
— Разумеется, Магнус. Любая личная информация, касающаяся вас или вашего семейства, будет открыта только вам.
— Это понятно, — передернул плечами Магнус, — но меня больше беспокоят семейные традиции. Ты ведь понимаешь, что мне не нужно внушать мысли ни о величии семейства д'Арманд, ни об обязательствах моего титула?
— Для чего мне это делать? — удивленно поинтересовался Геркаймер.
— Не могу придумать ни одной причины, но Фесс мог и придумывал, — Магнус облегченно вздохнул. Потом снова вздохнул, осознав наконец, что ушел от своей излишне впечатлительной семьи на Максиме. Ему пришло в голову, что он с трудом избежал тех самых отношений, которых опасался кузен Роджер, и еще подумал, что, наверное, он все-таки не подвел этого человека. Хотя вскоре пришла мысль, не сбежал ли он сам от ответственности.
Мальчик повернулся и увидел только сплошную серую, местами неровную поверхность Каменного Яйца, мокрую от дождя. Никакого шва не было видно. Ни за что не отличить от обычной скалы. Ян отвернулся, удивленно качая головой.
Но вспомнил, что снова стоит на совершенно открытом лугу, и загонщики или, может быть, даже солдаты лорда по-прежнему ищут его.
Отдохнувший, он быстро и легко побежал к укрытию в ближайших деревьях, стараясь передвигаться как можно тише. Потом, какое-то время пробираясь среди деревьев, отыскивал тропу, не нашел, но в конце концов увидел блеск воды и услышал журчание ручья. Продираясь через кусты, он обнаружил его.
Сверкающий в лунном свете ручей словно разговаривал сам с собой ни о чем. Яну захотелось пить, и он, отбросив свою дубинку, встал на четвереньки и погрузил голову в воду, а когда поднял глаза, то увидел на другом берегу ручья человека.
Магнус недоверчиво смотрел в иллюминатор у шлюза, пораженный размерами корабля.
— И все это для одного человека?
— На двоих, если потребуется, — удовлетворенная произведенным впечатлением, пояснила Матильда, — и с запасами больше, чем на год. Настоящий дом вдали от дома, в нем запасы еды и питья на двенадцать календарных земных месяцев, а также набор тел для «мозга» и все остальное, что только смогли придумать специалисты, все, что может помочь выжить человеку на чужой планете.
Магнус был потрясен. Вблизи корабль казался огромным золотым диском, край которого находился в добрых двадцати футах над поверхностью. Рядом с этим преобразованным астероидом отцовский корабль выглядел каким-то маленьким и незначительным. Магнус заметил кабель, соединяющий два корабля. Он нахмурился и собирался уже спросить, что это, но не успел и рта открыть, как кабель отсоединился от корабля Фесса и медленно вполз в золотой диск, раскачиваясь, как комнатная змея при низком тяготении.
— Почему два корабля были соединены?
Тетя Матильда непонимающе посмотрела на него.
— Понятия не имею.
Магнус решил на время забыть об этом, вопрос казался совершенно несущественным. Он посмотрел на огромный корабль, парящий во всем своем золотом великолепии на лишенном атмосферы астероиде, и почувствовал возбуждение при одной лишь мысли о том, что теперь этот дивное чудо принадлежит ему.
— Великолепно!
— Он во всем так же хорош, как выглядит, — с улыбкой ответила тетя Матильда. — А цвет объясняется сверхпроводниковым покрытием, оно создает самое мощное из известных защитное поле. И требует для этого гораздо меньше энергии, чем все прежние модели.
— Хвала небу, что у этой роскоши есть утилитарное объяснение, — успокоился Магнус, — потому что на борту такого корабля я чувствовал бы себя грешным сибаритом. Как дядя назвал его — АСЖ?
— Это обозначение модели, — пояснила Матильда, — что означает «абсолютная сохранность жизни». Корабль оборудован всеми возможными способами защиты жизни пассажиров, на всякий случай имеется даже установка криогенного замораживания, если все остальное подведет.
— Звучит очень обнадеживающе, — пробормотал Магнус.
— У него, конечно, есть и серийный номер, — продолжала Матильда, — но не только. Есть и более личное обозначение, соответствующее его силе и способностям, — его зовут Геркулес Альфхаймер.
— Геркулес Альфхаймер? — поразился Магнус. Геркулес, понятно, — великий герой древних римлян, но Альфхайм — это родина эльфов севера, — или вы намеренно смешиваете мифологии?
Глаза графини сверкнули, и Магнус неожиданно понял, что выдержал какое-то испытание.
— Именно так, милый племянник, — подтвердила тетка. — Мы стараемся подобрать каждому роботу подходящее имя, чтобы показать, что он принадлежит не одной культуре, а всему огромному миру. Такие названия удобнее серийных номеров, к тому же они позволяют очеловечить поведение робота.
Чтобы людям не так страшно было иметь с ним дело, понял Магнус.
— Когда его продают, — закончила Матильда, владелец, конечно, чаще всего меняет имя на то, которое ему больше нравится.
Магнус как раз собирался это сделать, ему не нравилось столкновение культур.
— Я буду беречь его, тетя. И от всей души благодарю вас.
— Всегда помните о нас, — наставляла женщина. — А теперь, молодой человек, если вам нужно улетать, улетайте скорее, но обязательно возвращайтесь снова.
— Буду ждать встречи с нетерпением, — заверил ее Магнус. — Благодарю вас, тетя Матильда, и передайте мою благодарность дяде… — Он повернулся к Пелиссе и только по необходимости к Роберту, который стоял за спиной у девушки, положив руку ей на плечо. Кузен по-прежнему с вызовом смотрел на Магнуса и тот с трудом заставил себя улыбнуться:
— Прощайте кузен и кузина, — выдавил из себя Магнус заранее заготовленную фразу, — после знакомства с вами моя жизнь стала богаче.
— О нет, не прощайте, — вырвалось у Пелиссы, — до свидания! Скажите нам «до встречи!»
— До встречи, — покорно согласился Магнус и улыбнулся, насколько мог тепло, но пожав девушке руку, тут же скрылся в посадочном туннеле.
Люк закрылся за ним, и Магнус услышал глубокий, приветливый голос:
— Приветствую вас, хозяин Магнус.
— Рад знакомству с тобой Геркулес Альфхаймер, — Магнус помнил, как отец говорил ему о необходимости соблюдать вежливость по отношению к роботам, даже если последние в ней не нуждаются. «Это не даст тебе забыть о вежливости в отношении людей». Юноша уже успел почувствовать, как сказывается на поведении людей привычка.
— Благодарю вас, хозяин Магнус!
— Достаточно просто Магнус, я не хочу, чтобы меня постоянно называли хозяином, внеси это в программу!
— Сделано, Магнус, если желаете, мое имя тоже можно изменить… Я уже установил, что большинство людей предпочитает короткие имена.
— И верно, давай сократим твое имя до Геркаймера! — Магнус улыбнулся, было что-то милое в том, что такой безупречный корабль будет так, немного смешно, называться.
— Отныне я буду Геркаймер, — согласился корабельный робот. — Не желаете ли осмотреть корабль, Магнус?
— О, уже после того, как мы выйдем в космос… — отказался чародей, — я хочу улететь отсюда как можно скорее.
— Рубка управления прямо перед вами, впереди, — тотчас отозвался робот.
Магнус кивнул, он об этом он уже догадался, судя по тому, что коридор, ведущий из шлюза, заканчивался тупиком. Пройдя с десяток шагов, Магнус увидел через закрытую дверь капитанский мостик. Справа был лифт вниз, а слева…
— А что это за люк возле лифта?
— Спальня, — на случай, если вы пожелаете спать возле мостика, — ответил Геркаймер. — Но более удобная пассажирская спальня внизу.
Магнус мог бы в этом не сомневаться, если судить по гостевым помещениям в замке д'Армандов, там наверняка обнаружится такое болото роскоши, что он предпочтет спать только в комнате возле рубки. Кивнув роботу, он миновал дверь, сел перед щитом управления, неожиданно почувствовав, что корабль действительно принадлежит ему.
— Разогревай двигатель и прокладывай курс к…
Магнус внезапно замолчал, так далеко он еще не заглядывал.
Потом пожал плечами, рано или поздно все равно придется побывать на Земле.
— Курс — в глубь системы, к солнцу. Поправки внесем позже.
— Очень хорошо, Магнус.
Юноша ощутил едва заметную дрожь, это где-то в глубине корабля оживали двигатели.
Оставалось последнее дело.
— Связь с Фессом, пожалуйста.
— Готово, мастер.
Подозрительно быстро.
— Фесс, отныне ты снова собственность Рода Гэллоугласа, урожденного Родни д'Арманда, Верховного чародея Грамария Возвращайся к нему как можно быстрее.
— Слушаюсь, мой прежний хозяин. Однако ты должен знать, Магнус, что я покидаю тебя с чувством некоторой тревоги.
— Можешь прихватить это чувство с собой, мне твоих тревог хватит до конца жизни.
— Не очень удачная попытка пошутить, Магнус.
— Может быть, Фecc, но я теперь побаиваюсь сентиментальности. Я очень ценю твое отношение к нашей семье, можешь быть уверен в этом, как и в моей безопасности.
— Ты и есть причина моей тревоги, Магнус.
Молодой человек улыбнулся.
— Тем не менее придется тебе это вынести, старый друг.
Прощай! До встречи на Грамарии! Передай мой теплый привет родителям и Корделии, братьям тоже.
— Обязательно, Магнус.
— А теперь, немедленно отправляйся на Грамарии, Фесс, и пусть будет благополучным твой путь.
— И тебе того же, Магнус. Счастливого пути!
Поток чувств поглотил Магнуса, он сказал бы еще что-нибудь, но услышал голос Геркаймера:
— К подъему все готово.
— А кто будет подниматься, Максима или мы? Впрочем, какая разница, — давай!
Не возникло никакого ощущения движения, в конце концов, чтобы улететь с астероида, большого ускорения не нужно. Но тем не менее они улетели, и Магнус впервые за несколько недель почувствовал огромное облегчение.
— Включи видеоэкран, пожалуйста.
На заполненном звездами экране появилось изображение «замка» с посадочным туннелем, выходящим из восточного крыла. Возле дворца стоял маленький, избитый метеоритами корабль Фесса, какой-то тусклый в безжалостном солнечном свете. На глазах у Магнуса корабль взлетел и понесся вверх, в сторону от них, в направлении созвездия Кассиопеи. Оттолкнувшись от поверхности, он стремительно ускорился и прямо на глазах растаял среди звезд. Магнус следил, как прерывается последняя связь с домом, чувствуя неожиданное одиночество. Прежде чем корабль окончательно исчез из виду, Магнус пробормотал:
— Прощай, постоянный спутник моей юности. Ты всегда будешь со мной.
— Можешь в этом не сомневаться, Магнус, — ответил Фесс. — Прощай!
"И он исчез, а Магнус рассеянно смотрел на экран, думая, что последнее замечание Фесса ему совсем не понравилось.
— Геркаймер, что он имел в виду?
— В последних словах недостаточно информации Магнус, мне придется делать заключение вслепую.
Но у Магнуса у самого появилось ужасное подозрение.
— Почему вы были соединены кабелем перед моим приходом?
— Для обмена данными, Магнус.
— Естественно, — Магнус напрягся. — И какими же данными вы обменивались?
— Всем содержимым памяти Фесса, Магнус, кроме личных дел, которые предыдущие владельцы хотели сохранить в тайне.
У Магнуса опустилось сердце.
— И теперь ты знаешь все то, что знает Фесс?
— Все, Магнус, за указанным исключением.
— Включая всю мою биографию?
— Да, насколько хорошо ее знает Фесс.
Фесс был прав, теперь он навсегда останется с Магнусом.
Ну что ж, приятно иметь напоминание о доме, — вздохнул Магнус. — Но, Геркаймер?..
— Да, Магнус?
— Ты ведь понимаешь, что вовсе не обязательно всем сообщать то, о чем ты теперь знаешь?
— Разумеется, Магнус. Любая личная информация, касающаяся вас или вашего семейства, будет открыта только вам.
— Это понятно, — передернул плечами Магнус, — но меня больше беспокоят семейные традиции. Ты ведь понимаешь, что мне не нужно внушать мысли ни о величии семейства д'Арманд, ни об обязательствах моего титула?
— Для чего мне это делать? — удивленно поинтересовался Геркаймер.
— Не могу придумать ни одной причины, но Фесс мог и придумывал, — Магнус облегченно вздохнул. Потом снова вздохнул, осознав наконец, что ушел от своей излишне впечатлительной семьи на Максиме. Ему пришло в голову, что он с трудом избежал тех самых отношений, которых опасался кузен Роджер, и еще подумал, что, наверное, он все-таки не подвел этого человека. Хотя вскоре пришла мысль, не сбежал ли он сам от ответственности.