Страница:
***
Той осенью Орогору не работал мотыгой - той осенью, когда детишки бегали за взрослыми, уставшими после изнурительной страды. С утра до вечера - жатва и вязание снопов. Детям тоже приходилось вязать снопы, но в отличие от взрослых у них потом еще оставались силы побегать, поиграть, покричать. Кто-то сильно ударил Орогору по спине. Он споткнулся и чуть не упал, но, сделав несколько шагов, согнувшись в три погибели, сумел выпрямиться. Пылая гневом, он обернулся, чтобы увидеть обидчика. Это был Клайд. Он был на голову выше и на два года старше Орогору. Клайд ухмылялся, а позади него стояли его дружки и громко хохотали. - Извиняюсь, Орогору, - притворно вежливо проговорил Клайд. - Я оступился. Оступился? Конечно, он нарочно толкнул Орогору, и все это прекрасно понимали, но Орогору сдержал злость и ответил так, как его учила мать: - Да ничего, Клайд. Я, бывает, тоже оступаюсь. - Вот так вот оступаешься? - осклабился Клайд и вогнал кулак в грудь Орогору. Орогору закачался и попятился. Остальные мальчишки взревели. Взревел и Орогору, восстановив равновесие и бросившись на Клайда. Он сжал кулаки, как его учил отец. Но вот его гнев немного утих, и он заметил, что остальные мальчишки встали кругом возле них с Клайдом. Они подзуживали соперников громкими криками. У Орогору засосало под ложечкой. Он понимал, что ему грозит жестокое избиение: Клайд дрался лучше всех мальчишек в деревне. Но разговорами теперь чего-либо добиться и думать было нечего, а взрослые уже оборачивались и смотрели на мальчишек. Орогору решил: уж лучше пусть его сто раз поколотят, чем отцу будет стыдно за него. Клайд замахнулся. Орогору закрылся от удара, но Клайд был так силен, что его кулак все-таки пробился к подбородку Орогору. Орогору откачнулся назад, продолжая закрываться согнутыми в локтях руками. Ему удалось отразить еще два удара. За это время прошло головокружение. А потом Орогору нанес Клайду отчаянный удар по голове с правой. Удар был настолько резок и неожидаем, что Клайд закачался и попятился, а его дружки злобно завопили. Орогору закрепил достигнутый успех тремя быстрыми ударами подряд, но Клайд взвыл и нацелил кулак Орогору в живот. Тот закрылся, но кулак все равно достиг цели, поскольку Клайд был намного сильнее. И все же главная сила удара пришлась на руки. Орогору задержал дыхание.., и получил еще два тычка в живот. Так продолжалось минут пять. И только потом Орогору упал и не смог встать - он задыхался. Он корчился на земле, а его соперник насмехался над ним, но вдруг, совершенно неожиданно, Клайд умолк, а чьи-то большие сильные руки подняли Орогору и поставили на ноги. - Ты хорошо дрался, мальчик мой, - сказал отец. - Я горжусь тобой. - Гордишься? - изумленно взглянул Орогору на любящее улыбающееся лицо. Нет, все было не так! Клайд избил его немилосердно. А отец отвел его домой, распекая на чем свет стоит за то, что он такой слабак, и требуя, чтобы он объяснил, почему не мог драться получше. И все же все было так, как было: отец с гордостью улыбался и говорил: - Проиграть - это не стыдно, Орогору, особенно когда противник сильнее и старше тебя. А с каждой дракой будешь набираться опыта. Пойдем-ка домой да выпьем пива, парень, - ты его честно заслужил. В тот день Орогору впервые в жизни попробовал пива. А на следующий день ровесники при встрече улыбались ему и потом относиться к нему стали с большим уважением, чем раньше. Друзьями они так и не стали, но и врагами быть перестали. Вот так все и происходило. Орогору заново переживал все неприятные, болезненные эпизоды из прошлого, заново проживал огромное количество мелких, повседневных сцен в родительском доме. Другие ребята принимали его как равного, хотя он ничего особенного собой не представлял. Если он вел себя плохо, родители ругали его, но все же чаще хвалили и неустанно повторяли, как он им дорог. Всякий раз эпизод, пережитый заново, приносил еле слышные воспоминания об унижениях и отверженности, но Орогору быстро воспринимал новые, чудесные варианты своего прошлого. А когда он покинул родную деревню, он ушел из нее затем, чтобы стать лесничим в соседнем округе, и его прощание с родителями было и печальным, и радостным одновременно. Они и гордились им, и плакали перед предстоящей разлукой. Как-то раз, обходя лес с дозором, Орогору наткнулся на Фиништаун. Обитавшие там вельможи оказали ему гостеприимство, нарекли его принцем Приммером, и дамы кокетничали с ним, но ему чего-то не хватало, чем-то он был недоволен. В первую ночь в городе он уснул, и вдруг во мраке его сна завертелось что-то маленькое, белесое. Пятнышко разбухало на глазах и приближалось. Стало понятно, что развевается длинная белесая борода и волосы, тоже длинные... Волосы раскачивались, словно водоросли на волне прилива, но они росли не на подводном камне, не на столбике пристани, они обрамляли лицо старое, морщинистое, с тонкими губами и носом, острым, словно бритва; высоким лбом и глазами, которые, казалось, видели Орогору насквозь, до самой души. - Кто ты? - в страхе вскричал Орогору. В голове у него зазвучал голос старца, хотя губы его не шевельнулись: - Я - Волшебник Покоя, я пришел, чтобы поведать тебе правду о тебе самом. Страх сковал Орогору по рукам и ногам - страх беспричинный, исходящий неведомо откуда. Он нарастал и нарастал, сменился ужасом, и наконец Орогору понял, что громко кричит: - Нет! Нет! Никогда!
Глава 13
Но старик безжалостно продолжал: - Ты - не принц, Приммер, ты всего лишь Орогору, сын пахаря. Ты истинное дитя этого жалкого крестьянина и его жены! - Не смей называть их жалкими! - вскричал Орогору. - Они были хорошие, добрые, они были мудры и терпеливы! - Если так, то ты должен гордиться тем, что ты - их сын. Орогору вытаращил глаза. Два желания разрывали его на части: на самом деле быть сыном этих милых, чудесных людей или быть принцем Приммером, чьи ненастоящие родители смеялись над ним и избивали его. - Да, ты хочешь быть сыном этих двоих достойных людей, - сказал Волшебник. - И теперь ты видишь ту доброту, что была скрыта в них, которая могла бы проявиться, будь их брак счастливым, а не носильным. Но, кроме того, ты видишь доброту и в самом Орогору - ту доброту, которую могли бы пробудить любовь и дружба. Орогору спал, он лежал неподвижно, растворенный между надеждой и горечью. - Имей же мужество стать тем, кто ты есть на самом деле. - взывал к нему Волшебник. - Имей еще большее мужество: постарайся стать тем, кем мечтаешь. - В стране Защитника нет благородных господ и дам, - проговорил Орогору, еле ворочая пересохшим языком. - Верно, нет, но есть магистраты, их жены и дети. Тебе не хуже моего известно, что шерифы и министры живут столь же утонченно, сколь и аристократы из детских сказок, и что их сыновья почти наверняка всегда так же становятся шерифами и министрами, а дочери - женами шерифов и министров. - Ты хочешь сказать, что шерифы и министры - это аристократы в нашей стране? - по-прежнему с трудом двигая губами и языком, спросил Орогору. - Они равны аристократам. Орогору все еще не шевелился, мысли его метались. - Будь тем, кто ты есть на самом деле, - сказал Волшебник, и взгляд его глаз цвета голубоватого льда вновь проник в разум Орогору. И тут произошло чудо. Орогору стал тем, кем был на самом деле. Просто Орогору и только Орогору, сыном крестьянина, но это его нисколько не огорчало. Но в душе его пылало желание стать в жизни тем, кем он только притворялся, - одним из аристократов своей страны. Теперь его мечта стала твердой и прочной, словно гранит. Он научится читать и писать, он выучит законы Защитника, он станет магистратом! А потом настал черед удивления. Оно наполнило Орогору до краев. Как же он мог не понимать, что принц Приммер - это всего лишь притворство, игра, и как чудесно было увидеть правду своей истинной судьбы, истинного предназначения. - Да, ты сможешь вновь обрести жизнь, полную роскоши, - заверил его Волшебник. - Однако noblesse oblige, как говорится, - благородство обязывает. Свое положение ты обязан завоевать честным трудом на благо сограждан. Тогда ты и в самом деле станешь магистратом или шерифом - самым настоящим, а не выдуманным принцем. Орогору застонал, вспомнив о фальшивой позолоте той жизни, которую он уже начал вести, о красивых женщинах и благородных мужчинах, которые, как он теперь не сомневался, окажутся самыми обычными людьми. - Нет, лучше обман! - Что ж, ты можешь получить и обман, - объявил Волшебник. - Если только сначала поможешь своим собратьям крестьянам, завоевать свободу. Помоги им свергнуть Защитника, стань одним из новых магистратов, которые будут служить народу, а не тому, кто выше их по званию, узри своими глазами, как утвердится новое правление, - и я верну тебя к твоим иллюзиям. Но сначала заработай их. Орогору выпучил глаза. - Что это еще такое? Какое свержение? Какие такие новые магистраты? Но Волшебник вдруг начал уменьшаться в размерах. И Орогору понял, что он вот-вот уйдет, исчезнет. - Не уходи! - воскликнул Орогору. - Сначала ответь мне! - Спроси у великана, - посоветовал Волшебник и в следующий миг превратился в маленький белый шарик и ускакал от Орогору. Вот от него осталась крошечная белая точка, а потом и она исчезла. Орогору остался в кромешной темноте, но в нем расцветала надежда. Если и вправду была возможность свергнуть Защитника и злобных магистратов, что служили ему, тогда ведь и Орогору действительно мог стать магистратом! Но как это все можно было сделать? Волшебник сказал: "Спроси у великана", но у какого великана? Где? И как Орогору найти его? - Где? - прокричал он, заметавшись. - Где он? Его рука ударилась о что-то твердое. Он повернул голову в эту сторону и увидел обтянутые коричневыми штанами колени, а на коленях лежали большие сильные руки. Орогору скользнул взглядом выше и увидел склонившегося над ним Гара, показавшегося ему в темноте таким громадным.., и понял: он и есть тот самый великан! А потом Орогору понял, что не спит. Он разжал губы, готовясь потребовать у Гара, чтобы тот сказал ему, как свергнуть Защитника, но, приглядевшись к великану получше, увидел, что тот сидит с закрытыми глазами, покачиваясь из стороны в сторону, а по щекам его струится пот. Но вот его веки разжались, он взглянул на Орогору с безмерной усталостью и сказал: - Прости, но сейчас я не смогу ответить на твой вопрос. Прошу тебя, встань с постели. Я должен прилечь и отдохнуть. Орогору таращил глаза, ничего не понимая, он ведь даже не знал, что лежит на постели. А потом к Гару подошел Дирк и склонился к Орогору. - Вставай, дружище, - сказал он. - Он вылечил тебя и заслужил отдых. Мало что понял Орогору, но ухватился за протянутую руку Дирка и поднялся на ноги. Гар сильно покачнулся и без сил, с закрытыми глазами повалился на ложе из соснового лапника. Орогору изумленно уставился на него. - Почему он так устал? - Потому что только что справился с очень трудной работой, - объяснил Дирк. - Но, выполняя ее, он волновался за твое здоровье - ведь тебя ударили по голове. Орогору ощупал голову, но шишки не обнаружил. - Вот не припомню, чтобы меня кто-то бил. - Били-били, - заверил его Дирк. - По самому больному месту. Теперь ты понимаешь, что ты должен делать? - Вокруг да около, - вздохнул Орогору. - Но я все сделаю за ту награду, которую он мне пообещал. С чего я должен начать? - Начни с малого, - посоветовал ему Дирк. - Возвращайся в город и продолжай притворяться принцем Приммером, но как только кто-то из горожан очнется от иллюзий, говори с ними, утешай их, вселяй в них надежду. Как только все вы будете излечены, мы расскажем вам о том, как свергнуть Защитника и продажных магистратов. А потом приступим к вашему обучению. Обучению? Орогору гадал, что же это может быть за обучение. Сквозь хвою сухой сосны доносились еле слышные крики. Дирк поднял голову. - Твои друзья заметили, что ты исчез, и возвращаются за тобой. Если честно, то они ищут и тебя, и нас всю ночь. Скажи им, что упал и ударился головой и только что очнулся. Пойдем. Он первым вышел из укрытия. Орогору изумленно оглянулся. Он и не ведал, что провел ночь здесь. Не понимал и сколько времени прошло, но сейчас занимался рассвет. А потом Орогору обернулся и увидел Килету, стоявшую рядом с крепким парнем - насколько он помнил, тот был слугой Гара и Дирка. Но кем он был на самом деле? - Орогору! - вскричала Килета, почти плача, и бросилась к нему. Орогору обнял ее и испытал величайшее изумление. Чувство новизны охватило его, он словно только что родился. "Так вот что это такое - видеть все таким, какое оно есть на самом деле". А вслух он проговорил: - Не бойся, Килета. Со мной все хорошо. Лучше мне еще в жизни не бывало. Она отстранилась, пристально посмотрела на него. Лицо ее было залито слезами. - Ты... Ты все еще... - Принц Приммер? - Орогору улыбнулся и покачал головой. - Нет. Меня излечили от этого. Но почему этот крепыш - Майлз, вот как его звали! - почему он так застыл, почему так мрачен? Крики звучали все ближе. - Я должен идти, - сказал Орогору и отошел от Килеты, на прощание коснувшись ее плеча. - Сюда, - сказал Дирк и провел Орогору между высоким старым вязом и зарослями орешника, а потом развернулся и исчез. Орогору увидел еле заметную тропинку и шагнул на нее как раз в то мгновение, когда из-за деревьев показались "аристократы". Орогору был потрясен до глубины души. О да, их роскошные одежды изорвались, были увешаны репьями, к ним прилипли мокрые от росы листья, но цвета нарядов были так кричащи! А люди? Как они были просты, как несуразны! Широколицые или тощие, недорослики и толстяки или долговязые и худые как жерди.., куда подевались их стать и изящество? Так вот как они выглядели на самом деле?! От этой догадки Орогору чуть было снова не лишился рассудка, но к нему бросился коротышка толстячок в королевской короне и знакомым голосом спросил: - Принц Приммер! Где ты пропадал? Орогору вытаращил глаза. Неужели этот жирный простолюдин - король Лонгар? Но где же его царственная осанка, где властная речь? Орогору совладал с собой и вымученно улыбнулся. - Наверное, я ушиб голову о сук, когда разыскивал вас, ваше величество. Я только что очнулся, и голова у меня немилосердно болит. В этом он ничуть не погрешил против правды. - О, так возрадуемся же тому, что ты вновь с нами! - Король Лонгар привстал на цыпочки и ударил Орогору по плечу. На цыпочки? Вот это да! А в обманной жизни он был выше ростом, чем Орогору. - Назад! Назад! Вернемся в город! - призвал король своих придворных. - Это великая победа, мы изгнали захватчиков и спасли одного из наших собратьев! Горожане дружно вскричали и повернули к городу. Орогору шагал среди них, заставлял себя улыбаться, кивать и шутить о том, как чудесно они потрудились этой ночью. Он понимал, что скоро рассказ об этом маленьком приключении вырастет, словно снежный ком, и место Гара, Дирка и Майлза займет целое вражеское войско, а его, Орогору, вырвут из хищных когтей, а потом аристократы обратят врагов в бегство. Орогору поглядывал по сторонам и видел, что многие уже искренне верят в это, хотя еще никто не удосужился облечь эту выдумку в слова. Чувство понимания происходящего пугало Орогору, - но ведь Хранитель был прав: он был одним из них. Если Хранитель существовал. Существовал он или нет, но Орогору решил удержаться за одну частичку былого самообмана - он хотел по-прежнему воображать себя высоким и стройным, изящным и обученным хорошим манерам, с благородной осанкой и мудрым лицом. Когда он переставал думать об этом, он видел, что он всего-навсего приземистый, полноватый, самый что ни на есть обычный человек, но старался не вспоминать об этом без необходимости. Именно так, продолжая рисовать себя красивым, он мог стать магистратом, а потом шерифом, и он знал, что это возможно! Станет возможно, когда будет свергнут Защитник. Но когда они вернулись в город, Орогору ожидало новое потрясение. С чего он взял, что женщины останутся для него такими же, как были, в то время как мужчины так переменились - он не смог бы ответить, но увидел, что переменились и женщины. Длинные и худые, маленькие и толстые, неказистые и простоватые, луноликие и с лицами, похожими на лошадиные морды, с морщинками и бородавками, они радостно встречали вернувшихся во дворец мужчин. Некоторые из них бежали к своим возлюбленным и бросались им на шею. Орогору в полном изумлении наблюдал за этим зрелищем до того мгновения, как костлявая высоченная особа не поспешила к нему, крича голосом графини Гильды: - С возвращением! О, я так боялась за вас, за вашу жизнь, мой принц! Она обвила руками его шею, прижалась к его груди, но Орогору застыл на месте, словно каменный, стараясь примирить между собой два образа образ красавицы графини из иллюзорного мира с образом этой длиннолицей женщины с квадратным подбородком. Гильда резко отстранилась и в тревоге взглянула на него: - Почему ты так холоден со мной, любовь моя? С горечью и болью Орогору почувствовал, как ускользает от него образ красавицы, но он заглянул в глаза Гильды - огромные, влажные, прекрасные темно-синие глаза и понял, что хотя бы эта черта ее лица по-прежнему хороша. Прекрасными остались и ее голос, и ее речь, ее ум и находчивость. От этой мысли сердце Орогору забилось чаще, и все же он не мог пока с истинным чувством обнять эту долговязую несуразную женщину. Он мысленно возблагодарил судьбу за то, что между ними не было интимной близости, и тем более за то, что он не успел вступить с Гильдой в брак!
***
Рано утром на следующий день Орогору ходил по коридорам дворца, останавливался у каждой двери и прислушивался. На всякий случай у него было готово объяснение: проснулся, дескать, среди ночи и не смог заснуть, вот и решил прогуляться в надежде, что затем сон сморит его вновь. В некотором смысле так оно и было. Остановившись у двери графини Гильды, он услышал приглушенные рыдания. Орогору охватило чувство сострадания. Испытываемое им отвращение к Гильде, переставшей быть красавицей, сразу как рукой сняло. Он постучал в дверь. Рыдания утихли. - Это я, Орогору, - негромко проговорил он. Из-за двери донеслось всхлипывание. - Просто Орогору, - уточнил он. - Не принц Прим-мер. Теперь я для тебя - только Орогору. Прозвучали торопливые шаги, дверь отворилась настежь. И перед Орогору предстала заплаканная Гильда. Она смерила его изумленным взглядом с головы до ног. - Ты? Орогору? Но.., но как же... - Таков я на самом деле, - бережно, нежно проговорил Орогору. Присмотрись внимательнее: неужели ты не видишь во мне ничего от того Орогору, что был тебе знаком? - Что.., что-то есть, - промямлила Гильда. - Вчера утром я тоже очнулся в слезах, - признался ей Орогору. Позволишь ли ты мне войти? - О да! Скорее! Пока никто не увидел! - Гильда схватила его за руку, втащила в комнату и поспешно заперла дверь. Обернувшись, она прижалась к ней спиной. Грудь ее тяжело и часто вздымалась. Орогору лишний раз убедился, что кое-что в самообмане было правдой. - И как же.., как ты... - Мне снились самые неприятные моменты моей жизни, и все они были исправлены, - ответил Орогору. - Мне приснился старик, назвавшийся "Волшебником Покоя". Он заставил меня увидеть себя таким, какой я есть на самом деле, - увидеть, что я Орогору и больше никто, крестьянский сын. Из-за этого я чуть было снова не впал в безумие, но он показал, что во мне столько доброго и хорошего, что пребывание в здравом рассудке мне приглянулось гораздо больше. - Мне тоже! - вырвалось у Гильды. - Мне снилось, что другие мальчики и девочки добры ко мне, принимают меня в свои игры, а когда я стала старше, юноши стали приглашать меня потанцевать с ними! И я вдруг осмелилась увидеть себя такой, какая я есть, и от этого я не испытала ужаса и отвращения! Орогору кивнул: - А потом Волшебник сказал мне, что я смог бы стать самым настоящим аристократом, если бы помог простым людям избавиться от тирана, который сжимает всех нас в своей железной деснице, - от Защитника. - И.., мне тоже, - неуверенно проговорила Гильда. Орогору посмотрел в ее большие прекрасные глаза и понял, что перед ним вовсе не простушка, пусть ее лицо было некрасивым, пусть глаза покраснели от слез. - Мужайся, - сказал он. - Все остальные на вид не таковы, какими ты их видела раньше. Король Лонгар - толстяк и коротышка. - А я.., какой выглядела я? - Ниже ростом, удивительно привлекательной и дивно красивой. Орогору знал, что лгать бесполезно. Он шагнул ближе к Гильде, сдвинул брови. - Но теперь, когда я вижу тебя по-новому, когда смотрю в твои глаза, я понимаю, что не все в твоей красоте мне только мнилось. Лицо Гильды озарилось благодарностью, но она тут же горько усмехнулась. - Я знаю, какая я, Орогору. Я смотрелась в зеркало. Не лги мне, потому что зеркало мне не солгало. О да, ее тонкость и красноречие остались при ней. И конечно... - Ты так же умна, как та Гильда, которую я запомнил. - Неужели? Но кто из мужчин когда-либо находил женщину привлекательной из-за ее ума? - Я, - откровенно признался Орогору. - И большинство здешних мужчин так я думаю. Она пристально смотрела на него, и во взгляде ее появилась надежда. - Красноречие и ум здесь ценят все, - добавил Орогору. - И мужчины, и женщины. - Значит, в этой иллюзии была-таки доля правды, - прошептала Гильда. - Была, - подтвердил Орогору. - Знаешь, когда миновал испуг при виде остальных горожан, я стал наблюдать за тем, как они ходят, сидят, танцуют. Их изящество - не обман зрения, так же как их осанка и манеры. Глядя на волшебные картины, все они выучились манерам аристократов, и обретенная грация никуда не делась. Она не врожденная, но все же она есть. - Так, значит. Волшебник сказал правду? Мы сможем стать настоящими господами и дамами? - По крайней мере сможем стать теми, кто им равен в нашей стране, ответил Орогору. - Шерифами и их женами. Неожиданно Гильде стало дурно. У нее подкосились ноги, и она чуть не упала, но Орогору поддержал ее. - Лучше бы ко мне вернулось мое помешательство! - рыдая на его груди, призналась она. - Его нам придется заслужить, - печально проговорил Орогору. - А для этого мы должны стать теми, кого мы только играли. Гильда выпрямилась, слезы перестали течь из ее глаз. Она посмотрела на Орогору. - Тогда мы сделаем это, - заявила она с той же железной решимостью, какую Орогору чувствовал в себе. - Красавицей мне никогда не быть, но я стану самой настоящей леди! - А ты уже - самая настоящая леди, - прошептал Орогору.
***
Ближе к вечеру лорд Сондерс, прилегший вздремнуть, проснулся в слезах. Орогору прогуливался по коридорам и наткнулся на него вскоре после этого. Они переговорили и порешили на том, что со свержением Защитника надо поторопиться, чтобы заработать себе право вернуться в мир иллюзий. На следующее утро проснулась в рыданиях леди Риджора. Ее успокоила Гильда. После полудня в слезах очнулся король Лонгар. Труды по его утешению взяли на себя Орогору и Сондерс. Вот так, один за другим, человек по десять за день, страдавшие манией величия безумцы возвращались в здравый рассудок и начинали мечтать о возвращении в свой выдуманный мир. К концу месяца всем до единого жителям Фиништауна успел присниться Волшебник и каждого заверил, что о том, как свергнуть Защитника, им расскажет великан. Не без смятения духа горожане снова пригласили во дворец Гара и его спутников. Покуда Гар отлеживался после тяжкого труда исцеления, горожане провели беспокойный вечер в попытках наладить общение на старый лад. Правда, каждый из них наверняка испытывал непередаваемые муки, глядя на несуразных, неказистых собратьев, открывшихся им воочию. Ближе к ночи Майлз разыскал Дирка и начал: - Господин Дирк... - Дирк предостерегающе глянул на него. Майлз вздохнул. Дирк был прав. - Дирк, нужно что-то делать, и поскорее! Им так отвратительно смотреть друг на дружку, что они прямо у нас на глазах запросто снова могут свихнуться! - Да, риск велик. А не хотелось бы, - согласился Дирк. - В конце концов, желание выздороветь - чуть ли не самый главный залог выздоровления. Ладно, не будем мешкать. Я поговорю с ними прямо сейчас, пока они не разошлись спать. Он шагнул на середину зала и возгласил: - Музыка, умолкни! Он, конечно, мог бы дождаться окончания танца, но компьютер послушно прервал мелодию, и наступившая тишина гораздо больше поспособствовала завоеванию внимания горожан, чем могли бы любые призывы. Танцоры с плохо скрываемым облегчением отступили от своих партнеров и партнерш и повернулись к другу великана. - Я знаю: всем вам не терпится поскорее узнать, как свергнуть Защитника, - громко проговорил Дирк. - Что ж... Гар еще не вполне пришел в себя, но начать можно и без него. По залу прокатилась волна ропота, в котором смешались недовольство с волнением. Дирк дождался тишины и продолжал: - Первая часть замысла состоит в том, чтобы вы выучились жить той жизнью, какой живут магистраты, а вторая - в том, чтобы научиться образцово драться, дабы вы сумели указывать своим бейлифам, как командовать стражниками - или чтобы вы смогли сами командовать подчиненными вам войсками, если станете шерифами. Итак: завтра подъем в девять утра, а затем с каждым днем будете вставать все раньше и раньше, пока не приучитесь пробуждаться с рассветом. Изнеженные аристократы хором застонали. - Не спорю - трудновато придется на первых порах, но это необходимо, - пояснил Дирк. - Много ли вам встречалось магистратов, что валяются в кроватях до полудня? Словом, завтра поднимаетесь в девять часов. День начнем с легкого завтрака. А потом - несколько уроков азов рукопашного боя. - Но что в это время будут делать дамы? - непонимающе воскликнула Риджора. - Как - "что делать?" - пожал плечами Дирк. - Упражняться с куотерстафами, что же еще? Поднялся жуткий гам. Дирк выждал немного и поднял руки, прося тишины. - Хочу, чтобы все поняли: вы отправляетесь на воскресную прогулку на лоно природы. Всякому, кто вступает в игру, запросто в один прекрасный день может грозить нападение, и уж лучше загодя обучиться приемам самозащиты. В некотором роде дамам это даже нужнее! Повторяю: завтра в девять, и сие означает, что баиньки надо лечь пораньше! Он не стал добавлять "и не в чужую постель" - ведь теперь и закоренелые любовники стеснялись друг друга. Бывшие придворные поспешно разошлись по своим комнатам, и Дирк, прихватив Майлза и Килету, отправился навестить Гара. Покои Гара были столь же великолепны, как все остальные, и целиком управлялись компьютером. Дирк остановился в гостиной и сказал: - Подождите здесь. Я позову вас, если он в состоянии разговаривать. Майлз и Килета кивнули, и Дирк, подойдя к двери, ведущей в спальню, негромко постучал. - Входите, - отозвался Гар. Дирк вошел, а Гар проговорил: - Свет, включись. - Загорелся приглушенный свет, озаривший кровать с балдахином. - Ну, как дела, Дирк? - спросил Гар, перевернувшись на бок и подперев голову согнутой в локте рукой. - Тяжко, - признался Дирк. Он собрался было сесть на стул возле кровати, где в последнее время сидел часто, но вдруг растерялся. - Ты хоть ел сегодня? - Вроде бы да, - кивнул Дирк и потер глаза. - Доковылял до устройства выдачи пищи и пожевал овсянки в последний раз, когда просыпался. Но тогда солнце светило... - Ясно. Стало быть, нынче утром. Как думаешь, сумеешь одолеть куриный бульончик, пока не уснул опять? Гар кивнул, и Дирк поспешил к устройству выдачи пищи. Назад он вернулся с подносом. Гар пил из чашки бульон, а Дирк рассказывал ему новости. - Нервной энергии у них сейчас - хоть отбавляй, вот я и решил направить ее в полезное русло, пока они снова не ударились в добровольное полоумие. - Мудро, - одобрил Гар. - И что же ты придумал? - Для начала объявил на завтра побудку в девять утра. Потом немного гимнастики и главные приемы самозащиты - поучу их падениям и откатам, блокам и грамотным ударам, в общем, в таком разрезе. Может быть, успеем и куотерстафами помахать. - Для поднятия духа вполне недурственно. Майлз готов тебе помочь? - В часы досуга я давал уроки ему и Килете. Чего-чего, а досуга у меня в последнее время - просто завались. Они оба уже тянут на зеленые пояса. А Майлз на диво ловко орудует куотерстафом, так что мне не придется потеть одному. - Славненько, - кивнул Гар. - Ну а от Хранителя чего-нибудь удалось добиться? - Ну.., он не сказал "нет". Дирк полчаса проторчал у изукрашенной стены, стараясь получить положительный ответ у компьютера. - Заявил, что желает переговорить с тобой лично, как только ты будешь к этому готов. - Стало быть, из города он нас не гонит? - И не думает. По некоторым отрывочным замечаниям у меня возникло такое подозрение, что наше появление здесь он считает самым счастливым событием в жизни этих людей с тех самых пор, как они начали приходить сюда. Однако он жаждет убедиться, что наши цели совпадают, а потому настаивает на переговорах. - А пожалуй, их можно устроить прямо здесь и сейчас. - Гар уставился в потолок и произнес: - Слышишь ли ты нас, о Хранитель? - Да, - немедленно откликнулся голос, заполнивший комнату. Дирк от неожиданности подпрыгнул на полфута, выделив при этом изрядную порцию адреналина.
Той осенью Орогору не работал мотыгой - той осенью, когда детишки бегали за взрослыми, уставшими после изнурительной страды. С утра до вечера - жатва и вязание снопов. Детям тоже приходилось вязать снопы, но в отличие от взрослых у них потом еще оставались силы побегать, поиграть, покричать. Кто-то сильно ударил Орогору по спине. Он споткнулся и чуть не упал, но, сделав несколько шагов, согнувшись в три погибели, сумел выпрямиться. Пылая гневом, он обернулся, чтобы увидеть обидчика. Это был Клайд. Он был на голову выше и на два года старше Орогору. Клайд ухмылялся, а позади него стояли его дружки и громко хохотали. - Извиняюсь, Орогору, - притворно вежливо проговорил Клайд. - Я оступился. Оступился? Конечно, он нарочно толкнул Орогору, и все это прекрасно понимали, но Орогору сдержал злость и ответил так, как его учила мать: - Да ничего, Клайд. Я, бывает, тоже оступаюсь. - Вот так вот оступаешься? - осклабился Клайд и вогнал кулак в грудь Орогору. Орогору закачался и попятился. Остальные мальчишки взревели. Взревел и Орогору, восстановив равновесие и бросившись на Клайда. Он сжал кулаки, как его учил отец. Но вот его гнев немного утих, и он заметил, что остальные мальчишки встали кругом возле них с Клайдом. Они подзуживали соперников громкими криками. У Орогору засосало под ложечкой. Он понимал, что ему грозит жестокое избиение: Клайд дрался лучше всех мальчишек в деревне. Но разговорами теперь чего-либо добиться и думать было нечего, а взрослые уже оборачивались и смотрели на мальчишек. Орогору решил: уж лучше пусть его сто раз поколотят, чем отцу будет стыдно за него. Клайд замахнулся. Орогору закрылся от удара, но Клайд был так силен, что его кулак все-таки пробился к подбородку Орогору. Орогору откачнулся назад, продолжая закрываться согнутыми в локтях руками. Ему удалось отразить еще два удара. За это время прошло головокружение. А потом Орогору нанес Клайду отчаянный удар по голове с правой. Удар был настолько резок и неожидаем, что Клайд закачался и попятился, а его дружки злобно завопили. Орогору закрепил достигнутый успех тремя быстрыми ударами подряд, но Клайд взвыл и нацелил кулак Орогору в живот. Тот закрылся, но кулак все равно достиг цели, поскольку Клайд был намного сильнее. И все же главная сила удара пришлась на руки. Орогору задержал дыхание.., и получил еще два тычка в живот. Так продолжалось минут пять. И только потом Орогору упал и не смог встать - он задыхался. Он корчился на земле, а его соперник насмехался над ним, но вдруг, совершенно неожиданно, Клайд умолк, а чьи-то большие сильные руки подняли Орогору и поставили на ноги. - Ты хорошо дрался, мальчик мой, - сказал отец. - Я горжусь тобой. - Гордишься? - изумленно взглянул Орогору на любящее улыбающееся лицо. Нет, все было не так! Клайд избил его немилосердно. А отец отвел его домой, распекая на чем свет стоит за то, что он такой слабак, и требуя, чтобы он объяснил, почему не мог драться получше. И все же все было так, как было: отец с гордостью улыбался и говорил: - Проиграть - это не стыдно, Орогору, особенно когда противник сильнее и старше тебя. А с каждой дракой будешь набираться опыта. Пойдем-ка домой да выпьем пива, парень, - ты его честно заслужил. В тот день Орогору впервые в жизни попробовал пива. А на следующий день ровесники при встрече улыбались ему и потом относиться к нему стали с большим уважением, чем раньше. Друзьями они так и не стали, но и врагами быть перестали. Вот так все и происходило. Орогору заново переживал все неприятные, болезненные эпизоды из прошлого, заново проживал огромное количество мелких, повседневных сцен в родительском доме. Другие ребята принимали его как равного, хотя он ничего особенного собой не представлял. Если он вел себя плохо, родители ругали его, но все же чаще хвалили и неустанно повторяли, как он им дорог. Всякий раз эпизод, пережитый заново, приносил еле слышные воспоминания об унижениях и отверженности, но Орогору быстро воспринимал новые, чудесные варианты своего прошлого. А когда он покинул родную деревню, он ушел из нее затем, чтобы стать лесничим в соседнем округе, и его прощание с родителями было и печальным, и радостным одновременно. Они и гордились им, и плакали перед предстоящей разлукой. Как-то раз, обходя лес с дозором, Орогору наткнулся на Фиништаун. Обитавшие там вельможи оказали ему гостеприимство, нарекли его принцем Приммером, и дамы кокетничали с ним, но ему чего-то не хватало, чем-то он был недоволен. В первую ночь в городе он уснул, и вдруг во мраке его сна завертелось что-то маленькое, белесое. Пятнышко разбухало на глазах и приближалось. Стало понятно, что развевается длинная белесая борода и волосы, тоже длинные... Волосы раскачивались, словно водоросли на волне прилива, но они росли не на подводном камне, не на столбике пристани, они обрамляли лицо старое, морщинистое, с тонкими губами и носом, острым, словно бритва; высоким лбом и глазами, которые, казалось, видели Орогору насквозь, до самой души. - Кто ты? - в страхе вскричал Орогору. В голове у него зазвучал голос старца, хотя губы его не шевельнулись: - Я - Волшебник Покоя, я пришел, чтобы поведать тебе правду о тебе самом. Страх сковал Орогору по рукам и ногам - страх беспричинный, исходящий неведомо откуда. Он нарастал и нарастал, сменился ужасом, и наконец Орогору понял, что громко кричит: - Нет! Нет! Никогда!
Глава 13
Но старик безжалостно продолжал: - Ты - не принц, Приммер, ты всего лишь Орогору, сын пахаря. Ты истинное дитя этого жалкого крестьянина и его жены! - Не смей называть их жалкими! - вскричал Орогору. - Они были хорошие, добрые, они были мудры и терпеливы! - Если так, то ты должен гордиться тем, что ты - их сын. Орогору вытаращил глаза. Два желания разрывали его на части: на самом деле быть сыном этих милых, чудесных людей или быть принцем Приммером, чьи ненастоящие родители смеялись над ним и избивали его. - Да, ты хочешь быть сыном этих двоих достойных людей, - сказал Волшебник. - И теперь ты видишь ту доброту, что была скрыта в них, которая могла бы проявиться, будь их брак счастливым, а не носильным. Но, кроме того, ты видишь доброту и в самом Орогору - ту доброту, которую могли бы пробудить любовь и дружба. Орогору спал, он лежал неподвижно, растворенный между надеждой и горечью. - Имей же мужество стать тем, кто ты есть на самом деле. - взывал к нему Волшебник. - Имей еще большее мужество: постарайся стать тем, кем мечтаешь. - В стране Защитника нет благородных господ и дам, - проговорил Орогору, еле ворочая пересохшим языком. - Верно, нет, но есть магистраты, их жены и дети. Тебе не хуже моего известно, что шерифы и министры живут столь же утонченно, сколь и аристократы из детских сказок, и что их сыновья почти наверняка всегда так же становятся шерифами и министрами, а дочери - женами шерифов и министров. - Ты хочешь сказать, что шерифы и министры - это аристократы в нашей стране? - по-прежнему с трудом двигая губами и языком, спросил Орогору. - Они равны аристократам. Орогору все еще не шевелился, мысли его метались. - Будь тем, кто ты есть на самом деле, - сказал Волшебник, и взгляд его глаз цвета голубоватого льда вновь проник в разум Орогору. И тут произошло чудо. Орогору стал тем, кем был на самом деле. Просто Орогору и только Орогору, сыном крестьянина, но это его нисколько не огорчало. Но в душе его пылало желание стать в жизни тем, кем он только притворялся, - одним из аристократов своей страны. Теперь его мечта стала твердой и прочной, словно гранит. Он научится читать и писать, он выучит законы Защитника, он станет магистратом! А потом настал черед удивления. Оно наполнило Орогору до краев. Как же он мог не понимать, что принц Приммер - это всего лишь притворство, игра, и как чудесно было увидеть правду своей истинной судьбы, истинного предназначения. - Да, ты сможешь вновь обрести жизнь, полную роскоши, - заверил его Волшебник. - Однако noblesse oblige, как говорится, - благородство обязывает. Свое положение ты обязан завоевать честным трудом на благо сограждан. Тогда ты и в самом деле станешь магистратом или шерифом - самым настоящим, а не выдуманным принцем. Орогору застонал, вспомнив о фальшивой позолоте той жизни, которую он уже начал вести, о красивых женщинах и благородных мужчинах, которые, как он теперь не сомневался, окажутся самыми обычными людьми. - Нет, лучше обман! - Что ж, ты можешь получить и обман, - объявил Волшебник. - Если только сначала поможешь своим собратьям крестьянам, завоевать свободу. Помоги им свергнуть Защитника, стань одним из новых магистратов, которые будут служить народу, а не тому, кто выше их по званию, узри своими глазами, как утвердится новое правление, - и я верну тебя к твоим иллюзиям. Но сначала заработай их. Орогору выпучил глаза. - Что это еще такое? Какое свержение? Какие такие новые магистраты? Но Волшебник вдруг начал уменьшаться в размерах. И Орогору понял, что он вот-вот уйдет, исчезнет. - Не уходи! - воскликнул Орогору. - Сначала ответь мне! - Спроси у великана, - посоветовал Волшебник и в следующий миг превратился в маленький белый шарик и ускакал от Орогору. Вот от него осталась крошечная белая точка, а потом и она исчезла. Орогору остался в кромешной темноте, но в нем расцветала надежда. Если и вправду была возможность свергнуть Защитника и злобных магистратов, что служили ему, тогда ведь и Орогору действительно мог стать магистратом! Но как это все можно было сделать? Волшебник сказал: "Спроси у великана", но у какого великана? Где? И как Орогору найти его? - Где? - прокричал он, заметавшись. - Где он? Его рука ударилась о что-то твердое. Он повернул голову в эту сторону и увидел обтянутые коричневыми штанами колени, а на коленях лежали большие сильные руки. Орогору скользнул взглядом выше и увидел склонившегося над ним Гара, показавшегося ему в темноте таким громадным.., и понял: он и есть тот самый великан! А потом Орогору понял, что не спит. Он разжал губы, готовясь потребовать у Гара, чтобы тот сказал ему, как свергнуть Защитника, но, приглядевшись к великану получше, увидел, что тот сидит с закрытыми глазами, покачиваясь из стороны в сторону, а по щекам его струится пот. Но вот его веки разжались, он взглянул на Орогору с безмерной усталостью и сказал: - Прости, но сейчас я не смогу ответить на твой вопрос. Прошу тебя, встань с постели. Я должен прилечь и отдохнуть. Орогору таращил глаза, ничего не понимая, он ведь даже не знал, что лежит на постели. А потом к Гару подошел Дирк и склонился к Орогору. - Вставай, дружище, - сказал он. - Он вылечил тебя и заслужил отдых. Мало что понял Орогору, но ухватился за протянутую руку Дирка и поднялся на ноги. Гар сильно покачнулся и без сил, с закрытыми глазами повалился на ложе из соснового лапника. Орогору изумленно уставился на него. - Почему он так устал? - Потому что только что справился с очень трудной работой, - объяснил Дирк. - Но, выполняя ее, он волновался за твое здоровье - ведь тебя ударили по голове. Орогору ощупал голову, но шишки не обнаружил. - Вот не припомню, чтобы меня кто-то бил. - Били-били, - заверил его Дирк. - По самому больному месту. Теперь ты понимаешь, что ты должен делать? - Вокруг да около, - вздохнул Орогору. - Но я все сделаю за ту награду, которую он мне пообещал. С чего я должен начать? - Начни с малого, - посоветовал ему Дирк. - Возвращайся в город и продолжай притворяться принцем Приммером, но как только кто-то из горожан очнется от иллюзий, говори с ними, утешай их, вселяй в них надежду. Как только все вы будете излечены, мы расскажем вам о том, как свергнуть Защитника и продажных магистратов. А потом приступим к вашему обучению. Обучению? Орогору гадал, что же это может быть за обучение. Сквозь хвою сухой сосны доносились еле слышные крики. Дирк поднял голову. - Твои друзья заметили, что ты исчез, и возвращаются за тобой. Если честно, то они ищут и тебя, и нас всю ночь. Скажи им, что упал и ударился головой и только что очнулся. Пойдем. Он первым вышел из укрытия. Орогору изумленно оглянулся. Он и не ведал, что провел ночь здесь. Не понимал и сколько времени прошло, но сейчас занимался рассвет. А потом Орогору обернулся и увидел Килету, стоявшую рядом с крепким парнем - насколько он помнил, тот был слугой Гара и Дирка. Но кем он был на самом деле? - Орогору! - вскричала Килета, почти плача, и бросилась к нему. Орогору обнял ее и испытал величайшее изумление. Чувство новизны охватило его, он словно только что родился. "Так вот что это такое - видеть все таким, какое оно есть на самом деле". А вслух он проговорил: - Не бойся, Килета. Со мной все хорошо. Лучше мне еще в жизни не бывало. Она отстранилась, пристально посмотрела на него. Лицо ее было залито слезами. - Ты... Ты все еще... - Принц Приммер? - Орогору улыбнулся и покачал головой. - Нет. Меня излечили от этого. Но почему этот крепыш - Майлз, вот как его звали! - почему он так застыл, почему так мрачен? Крики звучали все ближе. - Я должен идти, - сказал Орогору и отошел от Килеты, на прощание коснувшись ее плеча. - Сюда, - сказал Дирк и провел Орогору между высоким старым вязом и зарослями орешника, а потом развернулся и исчез. Орогору увидел еле заметную тропинку и шагнул на нее как раз в то мгновение, когда из-за деревьев показались "аристократы". Орогору был потрясен до глубины души. О да, их роскошные одежды изорвались, были увешаны репьями, к ним прилипли мокрые от росы листья, но цвета нарядов были так кричащи! А люди? Как они были просты, как несуразны! Широколицые или тощие, недорослики и толстяки или долговязые и худые как жерди.., куда подевались их стать и изящество? Так вот как они выглядели на самом деле?! От этой догадки Орогору чуть было снова не лишился рассудка, но к нему бросился коротышка толстячок в королевской короне и знакомым голосом спросил: - Принц Приммер! Где ты пропадал? Орогору вытаращил глаза. Неужели этот жирный простолюдин - король Лонгар? Но где же его царственная осанка, где властная речь? Орогору совладал с собой и вымученно улыбнулся. - Наверное, я ушиб голову о сук, когда разыскивал вас, ваше величество. Я только что очнулся, и голова у меня немилосердно болит. В этом он ничуть не погрешил против правды. - О, так возрадуемся же тому, что ты вновь с нами! - Король Лонгар привстал на цыпочки и ударил Орогору по плечу. На цыпочки? Вот это да! А в обманной жизни он был выше ростом, чем Орогору. - Назад! Назад! Вернемся в город! - призвал король своих придворных. - Это великая победа, мы изгнали захватчиков и спасли одного из наших собратьев! Горожане дружно вскричали и повернули к городу. Орогору шагал среди них, заставлял себя улыбаться, кивать и шутить о том, как чудесно они потрудились этой ночью. Он понимал, что скоро рассказ об этом маленьком приключении вырастет, словно снежный ком, и место Гара, Дирка и Майлза займет целое вражеское войско, а его, Орогору, вырвут из хищных когтей, а потом аристократы обратят врагов в бегство. Орогору поглядывал по сторонам и видел, что многие уже искренне верят в это, хотя еще никто не удосужился облечь эту выдумку в слова. Чувство понимания происходящего пугало Орогору, - но ведь Хранитель был прав: он был одним из них. Если Хранитель существовал. Существовал он или нет, но Орогору решил удержаться за одну частичку былого самообмана - он хотел по-прежнему воображать себя высоким и стройным, изящным и обученным хорошим манерам, с благородной осанкой и мудрым лицом. Когда он переставал думать об этом, он видел, что он всего-навсего приземистый, полноватый, самый что ни на есть обычный человек, но старался не вспоминать об этом без необходимости. Именно так, продолжая рисовать себя красивым, он мог стать магистратом, а потом шерифом, и он знал, что это возможно! Станет возможно, когда будет свергнут Защитник. Но когда они вернулись в город, Орогору ожидало новое потрясение. С чего он взял, что женщины останутся для него такими же, как были, в то время как мужчины так переменились - он не смог бы ответить, но увидел, что переменились и женщины. Длинные и худые, маленькие и толстые, неказистые и простоватые, луноликие и с лицами, похожими на лошадиные морды, с морщинками и бородавками, они радостно встречали вернувшихся во дворец мужчин. Некоторые из них бежали к своим возлюбленным и бросались им на шею. Орогору в полном изумлении наблюдал за этим зрелищем до того мгновения, как костлявая высоченная особа не поспешила к нему, крича голосом графини Гильды: - С возвращением! О, я так боялась за вас, за вашу жизнь, мой принц! Она обвила руками его шею, прижалась к его груди, но Орогору застыл на месте, словно каменный, стараясь примирить между собой два образа образ красавицы графини из иллюзорного мира с образом этой длиннолицей женщины с квадратным подбородком. Гильда резко отстранилась и в тревоге взглянула на него: - Почему ты так холоден со мной, любовь моя? С горечью и болью Орогору почувствовал, как ускользает от него образ красавицы, но он заглянул в глаза Гильды - огромные, влажные, прекрасные темно-синие глаза и понял, что хотя бы эта черта ее лица по-прежнему хороша. Прекрасными остались и ее голос, и ее речь, ее ум и находчивость. От этой мысли сердце Орогору забилось чаще, и все же он не мог пока с истинным чувством обнять эту долговязую несуразную женщину. Он мысленно возблагодарил судьбу за то, что между ними не было интимной близости, и тем более за то, что он не успел вступить с Гильдой в брак!
***
Рано утром на следующий день Орогору ходил по коридорам дворца, останавливался у каждой двери и прислушивался. На всякий случай у него было готово объяснение: проснулся, дескать, среди ночи и не смог заснуть, вот и решил прогуляться в надежде, что затем сон сморит его вновь. В некотором смысле так оно и было. Остановившись у двери графини Гильды, он услышал приглушенные рыдания. Орогору охватило чувство сострадания. Испытываемое им отвращение к Гильде, переставшей быть красавицей, сразу как рукой сняло. Он постучал в дверь. Рыдания утихли. - Это я, Орогору, - негромко проговорил он. Из-за двери донеслось всхлипывание. - Просто Орогору, - уточнил он. - Не принц Прим-мер. Теперь я для тебя - только Орогору. Прозвучали торопливые шаги, дверь отворилась настежь. И перед Орогору предстала заплаканная Гильда. Она смерила его изумленным взглядом с головы до ног. - Ты? Орогору? Но.., но как же... - Таков я на самом деле, - бережно, нежно проговорил Орогору. Присмотрись внимательнее: неужели ты не видишь во мне ничего от того Орогору, что был тебе знаком? - Что.., что-то есть, - промямлила Гильда. - Вчера утром я тоже очнулся в слезах, - признался ей Орогору. Позволишь ли ты мне войти? - О да! Скорее! Пока никто не увидел! - Гильда схватила его за руку, втащила в комнату и поспешно заперла дверь. Обернувшись, она прижалась к ней спиной. Грудь ее тяжело и часто вздымалась. Орогору лишний раз убедился, что кое-что в самообмане было правдой. - И как же.., как ты... - Мне снились самые неприятные моменты моей жизни, и все они были исправлены, - ответил Орогору. - Мне приснился старик, назвавшийся "Волшебником Покоя". Он заставил меня увидеть себя таким, какой я есть на самом деле, - увидеть, что я Орогору и больше никто, крестьянский сын. Из-за этого я чуть было снова не впал в безумие, но он показал, что во мне столько доброго и хорошего, что пребывание в здравом рассудке мне приглянулось гораздо больше. - Мне тоже! - вырвалось у Гильды. - Мне снилось, что другие мальчики и девочки добры ко мне, принимают меня в свои игры, а когда я стала старше, юноши стали приглашать меня потанцевать с ними! И я вдруг осмелилась увидеть себя такой, какая я есть, и от этого я не испытала ужаса и отвращения! Орогору кивнул: - А потом Волшебник сказал мне, что я смог бы стать самым настоящим аристократом, если бы помог простым людям избавиться от тирана, который сжимает всех нас в своей железной деснице, - от Защитника. - И.., мне тоже, - неуверенно проговорила Гильда. Орогору посмотрел в ее большие прекрасные глаза и понял, что перед ним вовсе не простушка, пусть ее лицо было некрасивым, пусть глаза покраснели от слез. - Мужайся, - сказал он. - Все остальные на вид не таковы, какими ты их видела раньше. Король Лонгар - толстяк и коротышка. - А я.., какой выглядела я? - Ниже ростом, удивительно привлекательной и дивно красивой. Орогору знал, что лгать бесполезно. Он шагнул ближе к Гильде, сдвинул брови. - Но теперь, когда я вижу тебя по-новому, когда смотрю в твои глаза, я понимаю, что не все в твоей красоте мне только мнилось. Лицо Гильды озарилось благодарностью, но она тут же горько усмехнулась. - Я знаю, какая я, Орогору. Я смотрелась в зеркало. Не лги мне, потому что зеркало мне не солгало. О да, ее тонкость и красноречие остались при ней. И конечно... - Ты так же умна, как та Гильда, которую я запомнил. - Неужели? Но кто из мужчин когда-либо находил женщину привлекательной из-за ее ума? - Я, - откровенно признался Орогору. - И большинство здешних мужчин так я думаю. Она пристально смотрела на него, и во взгляде ее появилась надежда. - Красноречие и ум здесь ценят все, - добавил Орогору. - И мужчины, и женщины. - Значит, в этой иллюзии была-таки доля правды, - прошептала Гильда. - Была, - подтвердил Орогору. - Знаешь, когда миновал испуг при виде остальных горожан, я стал наблюдать за тем, как они ходят, сидят, танцуют. Их изящество - не обман зрения, так же как их осанка и манеры. Глядя на волшебные картины, все они выучились манерам аристократов, и обретенная грация никуда не делась. Она не врожденная, но все же она есть. - Так, значит. Волшебник сказал правду? Мы сможем стать настоящими господами и дамами? - По крайней мере сможем стать теми, кто им равен в нашей стране, ответил Орогору. - Шерифами и их женами. Неожиданно Гильде стало дурно. У нее подкосились ноги, и она чуть не упала, но Орогору поддержал ее. - Лучше бы ко мне вернулось мое помешательство! - рыдая на его груди, призналась она. - Его нам придется заслужить, - печально проговорил Орогору. - А для этого мы должны стать теми, кого мы только играли. Гильда выпрямилась, слезы перестали течь из ее глаз. Она посмотрела на Орогору. - Тогда мы сделаем это, - заявила она с той же железной решимостью, какую Орогору чувствовал в себе. - Красавицей мне никогда не быть, но я стану самой настоящей леди! - А ты уже - самая настоящая леди, - прошептал Орогору.
***
Ближе к вечеру лорд Сондерс, прилегший вздремнуть, проснулся в слезах. Орогору прогуливался по коридорам и наткнулся на него вскоре после этого. Они переговорили и порешили на том, что со свержением Защитника надо поторопиться, чтобы заработать себе право вернуться в мир иллюзий. На следующее утро проснулась в рыданиях леди Риджора. Ее успокоила Гильда. После полудня в слезах очнулся король Лонгар. Труды по его утешению взяли на себя Орогору и Сондерс. Вот так, один за другим, человек по десять за день, страдавшие манией величия безумцы возвращались в здравый рассудок и начинали мечтать о возвращении в свой выдуманный мир. К концу месяца всем до единого жителям Фиништауна успел присниться Волшебник и каждого заверил, что о том, как свергнуть Защитника, им расскажет великан. Не без смятения духа горожане снова пригласили во дворец Гара и его спутников. Покуда Гар отлеживался после тяжкого труда исцеления, горожане провели беспокойный вечер в попытках наладить общение на старый лад. Правда, каждый из них наверняка испытывал непередаваемые муки, глядя на несуразных, неказистых собратьев, открывшихся им воочию. Ближе к ночи Майлз разыскал Дирка и начал: - Господин Дирк... - Дирк предостерегающе глянул на него. Майлз вздохнул. Дирк был прав. - Дирк, нужно что-то делать, и поскорее! Им так отвратительно смотреть друг на дружку, что они прямо у нас на глазах запросто снова могут свихнуться! - Да, риск велик. А не хотелось бы, - согласился Дирк. - В конце концов, желание выздороветь - чуть ли не самый главный залог выздоровления. Ладно, не будем мешкать. Я поговорю с ними прямо сейчас, пока они не разошлись спать. Он шагнул на середину зала и возгласил: - Музыка, умолкни! Он, конечно, мог бы дождаться окончания танца, но компьютер послушно прервал мелодию, и наступившая тишина гораздо больше поспособствовала завоеванию внимания горожан, чем могли бы любые призывы. Танцоры с плохо скрываемым облегчением отступили от своих партнеров и партнерш и повернулись к другу великана. - Я знаю: всем вам не терпится поскорее узнать, как свергнуть Защитника, - громко проговорил Дирк. - Что ж... Гар еще не вполне пришел в себя, но начать можно и без него. По залу прокатилась волна ропота, в котором смешались недовольство с волнением. Дирк дождался тишины и продолжал: - Первая часть замысла состоит в том, чтобы вы выучились жить той жизнью, какой живут магистраты, а вторая - в том, чтобы научиться образцово драться, дабы вы сумели указывать своим бейлифам, как командовать стражниками - или чтобы вы смогли сами командовать подчиненными вам войсками, если станете шерифами. Итак: завтра подъем в девять утра, а затем с каждым днем будете вставать все раньше и раньше, пока не приучитесь пробуждаться с рассветом. Изнеженные аристократы хором застонали. - Не спорю - трудновато придется на первых порах, но это необходимо, - пояснил Дирк. - Много ли вам встречалось магистратов, что валяются в кроватях до полудня? Словом, завтра поднимаетесь в девять часов. День начнем с легкого завтрака. А потом - несколько уроков азов рукопашного боя. - Но что в это время будут делать дамы? - непонимающе воскликнула Риджора. - Как - "что делать?" - пожал плечами Дирк. - Упражняться с куотерстафами, что же еще? Поднялся жуткий гам. Дирк выждал немного и поднял руки, прося тишины. - Хочу, чтобы все поняли: вы отправляетесь на воскресную прогулку на лоно природы. Всякому, кто вступает в игру, запросто в один прекрасный день может грозить нападение, и уж лучше загодя обучиться приемам самозащиты. В некотором роде дамам это даже нужнее! Повторяю: завтра в девять, и сие означает, что баиньки надо лечь пораньше! Он не стал добавлять "и не в чужую постель" - ведь теперь и закоренелые любовники стеснялись друг друга. Бывшие придворные поспешно разошлись по своим комнатам, и Дирк, прихватив Майлза и Килету, отправился навестить Гара. Покои Гара были столь же великолепны, как все остальные, и целиком управлялись компьютером. Дирк остановился в гостиной и сказал: - Подождите здесь. Я позову вас, если он в состоянии разговаривать. Майлз и Килета кивнули, и Дирк, подойдя к двери, ведущей в спальню, негромко постучал. - Входите, - отозвался Гар. Дирк вошел, а Гар проговорил: - Свет, включись. - Загорелся приглушенный свет, озаривший кровать с балдахином. - Ну, как дела, Дирк? - спросил Гар, перевернувшись на бок и подперев голову согнутой в локте рукой. - Тяжко, - признался Дирк. Он собрался было сесть на стул возле кровати, где в последнее время сидел часто, но вдруг растерялся. - Ты хоть ел сегодня? - Вроде бы да, - кивнул Дирк и потер глаза. - Доковылял до устройства выдачи пищи и пожевал овсянки в последний раз, когда просыпался. Но тогда солнце светило... - Ясно. Стало быть, нынче утром. Как думаешь, сумеешь одолеть куриный бульончик, пока не уснул опять? Гар кивнул, и Дирк поспешил к устройству выдачи пищи. Назад он вернулся с подносом. Гар пил из чашки бульон, а Дирк рассказывал ему новости. - Нервной энергии у них сейчас - хоть отбавляй, вот я и решил направить ее в полезное русло, пока они снова не ударились в добровольное полоумие. - Мудро, - одобрил Гар. - И что же ты придумал? - Для начала объявил на завтра побудку в девять утра. Потом немного гимнастики и главные приемы самозащиты - поучу их падениям и откатам, блокам и грамотным ударам, в общем, в таком разрезе. Может быть, успеем и куотерстафами помахать. - Для поднятия духа вполне недурственно. Майлз готов тебе помочь? - В часы досуга я давал уроки ему и Килете. Чего-чего, а досуга у меня в последнее время - просто завались. Они оба уже тянут на зеленые пояса. А Майлз на диво ловко орудует куотерстафом, так что мне не придется потеть одному. - Славненько, - кивнул Гар. - Ну а от Хранителя чего-нибудь удалось добиться? - Ну.., он не сказал "нет". Дирк полчаса проторчал у изукрашенной стены, стараясь получить положительный ответ у компьютера. - Заявил, что желает переговорить с тобой лично, как только ты будешь к этому готов. - Стало быть, из города он нас не гонит? - И не думает. По некоторым отрывочным замечаниям у меня возникло такое подозрение, что наше появление здесь он считает самым счастливым событием в жизни этих людей с тех самых пор, как они начали приходить сюда. Однако он жаждет убедиться, что наши цели совпадают, а потому настаивает на переговорах. - А пожалуй, их можно устроить прямо здесь и сейчас. - Гар уставился в потолок и произнес: - Слышишь ли ты нас, о Хранитель? - Да, - немедленно откликнулся голос, заполнивший комнату. Дирк от неожиданности подпрыгнул на полфута, выделив при этом изрядную порцию адреналина.