Страница:
— В том, что вы сознательно вступили в заговор с целью уничтожения генетической наследственности клана.
Наташа громко ахнула, и даже Мериэлл и Влад выглядели ошеломленными. Фелан, выросший вне клана, реагировал не так бурно, но понимал реакцию остальных. У кланов существовала сложная программа селективного разведения особей для создания будущего поколения воинов. Сперма воинов хранилась учеными до тех пор, пока донор не доказывал свою воинскую состоятельность или сам не забирал свой вклад в случае неудач на воинском поприще.
Изначально, три столетия назад, существовало двадцать кланов. Члены двух кланов в ходе затяжной войны адсорбировались остальными кланами. Третий, исчезнувший клан, носивший имя Росомахи, о котором добровольно никто не вспоминал, был уничтожен остальными кланами в результате военного геноцида, в котором не могло быть компромисса. Дело в том, что Росомахи совершили тягчайшее преступление, которое только могли представить кланы: они использовали ядерное оружие для уничтожения генетических хранилищ остальных кланов.
Хотя вынесенный им приговор Великим Советом огласке и не предавался, все знали, о чем идет речь, поскольку для воинов кланов не существовало преступления более гнусного. Даже намека на подготовку к такому преступлению было бы достаточно, чтобы покончить с карьерой любого человека, а если бы в этом был повинен целый клан, то он неизбежно навлек бы на себя всю воинскую мощь остальных кланов. Дальк, произнося эти слова, объявлял Ульрика равным по вероломству Иуде, по злодейству — Гитлеру, а по безумию — Стефану Амарису.
Ульрик лишился дара речи, и поэтому Фелан шагнул на подиум и схватил Далька за плечо.
— Немедленно объяснитесь, Наставник, иначе я вызову вас на испытание отказа и обещаю вам, что честь ильХана очистится, омытая вашей кровью.
Дальк оттолкнул его руку, и Фелан ощутил буквально физически, как захлопывается подготовленная ловушка.
— Тут у меня, мой Хан, затруднений не будет. Все очень просто: в результате перемирия мы оказались с тремя поколениями воинов, ничего не знающих о войне, за исключением маневров да случайных рейдов. И когда закончится перемирие, наш командный состав будет представлять собой сборище неопытных, необученных и непроверенных воинов. Они поведут в бой наших юнцов и, как Ульрик того добивается, все погибнут, а с ними закончится и путь кланов.
XII
Даош, Цюрих, Пограничная область Сарна
Федеративное Содружество
4 июля 3057 г.
Ноубл Тэйер отодвинул пустую тарелку от края стола и улыбнулся Кэти Ханни.
— Я рад, что вы уговорили меня посетить «Мандариновый Дракон». Я никогда не был поклонником китайской кухни, но здесь действительно здорово.
Кэти протянула руку и пожала ладонь Ноубла.
— А вам спасибо за то, что пригласили меня. Мне здесь нравится, но я бываю тут не чаще раза-двух в год. Приберегаю визиты сюда до особого случая.
— Надеюсь, данный случай как раз такой. Она вскинула на него голубые глаза.
— Такой. Вы очень особенный человек, Ноубл Тэйер. Ноубл покачал головой.
— Вовсе нет. Только для вас.
— Очень любезно с вашей стороны. — Кэти допила чай, а когда поставила пустую чашку на стол, Ноубл вновь наполнил ее. — Вы умеете слушать, а это такая редкость среди людей с их мерзкой хромосомной парой икс-игрек.
— Вас легко слушать.
— О, я уверена, вам уже наскучило выслушивать истории о местных предрассудках и нашей блестящей медицине.
Он широко улыбнулся.
— В общем, да. А талант слушателя я в себе развиваю. Мне кажется, писатель должен им обладать.
Кэти размешала сахар в чашке.
— Я знавала одного писателя, когда жила на Вроцлаве. Единственное, что ему не надоедало слушать, так это звук собственного голоса. Он в основном писал романы из истории четвертой войны за Наследие и войн с кланами. Но я прочитала лишь одну его книгу и пришла в ужас.
— Что же там такого было ужасного?
— Глубину характеров персонажей можно было измерить папиросной бумагой, зато батальные сцены расписаны с размахом. Все, что там происходило, это — бум, бум, бум. К концу романа оставалось только впечатление от этих непрерывных «бум». Так что я просто пропускала все эти битвы.
— А я думаю, что вообще никто не читает в романах батальные сцены.
— Наверное, вы правы. — Она обхватила чашку ладонями. — А теперь, я думаю, он пишет политические триллеры, связанные с гибелью архонтессы Мелиссы Штайнер-Дэвион.
Ноубл широко раскрыл глаза.
— Вот как? Но именно этим и я собирался заняться.
— Я не сомневаюсь, что ваша книга будет гораздо лучше.
Он нахмурился.
— Как же я не догадался, что найдется немало людей, решивших написать об этом. Я взялся бы за другую тему.
Появился официант и оглядел полупустые блюда.
— Вам завернуть с собой? Кэти энергично кивнула.
— Да. — Она обратилась к Ноублу: — На завтрак прекрасно подойдет мясо кунг-пао.
— Как скажете.
Огорченно сведя брови к переносице, она посмотрела на него.
— Я сожалею, что упомянула о том писателе и его книге. Это вас расстроило.
Он улыбнулся.
— Вовсе нет.
— А я рада, что вы мне рассказали о своей книге, а то я так мало знаю о вас.
— Ну, о книге я рассказывал совсем немного, а обо мне вы знаете вполне достаточно.
Она пожала плечами и слегка наклонила голову.
— Нет, недостаточно. Я знаю, что вы преподавали в Военной академии в Хайде и то, что сюда вы приехали писать книгу благодаря полученному наследству, и еще я знаю, что вы не очень жалуете китайскую кухню.
— Вы знаете и многое другое, Кэти.
— Но ничего существенного.
— Например, что вы хотели бы узнать?
— О ваших религиозных и политических воззрениях, о любимых голошоу. — Она улыбнулась. — О большинстве известных мне мужчин я столько узнавала к третьему свиданию, что четвертое уже не происходило.
— Ага, значит, я выбрал правильную стратегию. Она слегка хлопнула его по ладони.
— Моя мама всегда предупреждала меня, чтобы я остерегалась незнакомых мужчин, так что если вы и дальше будете оставаться для меня незнакомцем, я с вами больше никуда не пойду.
— Ну хорошо, ваша взяла. — Он поднял руки вверх и придвинулся к ней поближе. — Что касается религии, я — агностик. Капеллан в том госпитале, куда я попал со сломанной ногой, оказался настоящим мошенником. Не повезло мне и с христианским проповедником, который ратовал за продолжение войны. Сдается мне, что Господь гораздо смышленее своих проповедников, тем более что не устраивает интервью с самим собой.
— Ну что ж, это вполне приемлемо. А любимые сериалы по головидению?
Ноубл слегка поежился.
— Смотрю я много, но нравится далеко не все. Я видел массу серий о войне с кланами. — Он пожал плечами. — Наблюдаю периодически за схватками на Солярисе вечерами по средам, но не испытываю большого удовольствия. Просто они позволяют мне разобраться в военных эпизодах, которые я вставлю в роман.
Кэти слушала с очень серьезным выражением лица, Ноубл так и не понял, шутит она или нет, задавая следующий вопрос:
— А вот самое главное — кто, по-вашему, убил Мелиссу Штайнер-Дэвион?
Не торопясь и проверяя реакцию девушки на свои слова, он заговорил:
— Ну, правительство утверждает, что ее убил умственно больной человек. — Озабоченность на лице Кэти подсказала ему, что она не доверяет этой версии. — Разумеется, только полный идиот воспримет такое разрешение тайны.
Вспомнив, что Кэти упомянула о Вроцлаве, находящемся на краю округа Донегал, он предположил, что она не особенно разделяет теплые чувства большинства жителей пограничной области Сарна по отношению к принцу Виктору.
— Ясно, что наиболее вероятной персоной, желавшей смерти Мелиссы, оказывается ее сын Виктор.
— И я так думаю. Ноубл кивнул.
— Именно его в первую очередь я поставил под подозрение, начиная свой роман. Но поскольку кое-что мне приходится сочинять, то, рассматривая факты так и эдак, иногда и достаточно свободно их трактуя, я увидел другое решение проблемы идентификации личности убийцы и того, кто стоял за терактом. Я имею в виду того, кто нанял убийцу, поскольку сильно сомневаюсь, что кому-то удастся отыскать настоящего убийцу-исполнителя.
Кэти настороженно посматривала на него, но тем не менее Ноубл уловил блеск любопытства в ее глазах.
— Все же Виктор не настолько жестокий человек, чтобы убить собственную мать. Может быть, он и рвется к власти, но Риан Штайнер и мятеж на Скаи представляли такую проблему, решение которой он предпочел бы доверить матери. Живая архонтесса прикрывала его от гнева лиранцев.
— Но каким должен быть сын, если он даже не появился на ее похоронах?
Ноубл улыбнулся.
— Так-то оно так. Но, я думаю, там кое-что произошло.
— То есть?
— Ну хорошо, слушайте. Допустим, Виктор не убивал Мелиссу, значит, ее убил кто-то другой. И я думаю — это Риан Штайнер. Но Риан не мог действовать в одиночку, ведь ему нужны были союзники, чтобы вырвать Скаи из рук Виктора. И союзники нужны были достаточно могущественные, чтобы углубить раскол между Виктором и Катрин.
— На эту роль могут претендовать только люди из Ком-Стара.
Ноубл торжествующе улыбнулся.
— Или из «Слова Блейка».
— Но они входят в состав Лиги Свободных Миров.
— Кто глубже увяз на Острове Скаи? Ведь если Скаи присоединяется к Лиге Свободных Миров, то Виктор, нападая на него, рискует развязать серьезную войну. Более того, если бы Томас Марик отдал свою дочь Изиду за Риана, то Сун-Цу просто сошел бы со сцены.
— Но Риан женат на Мораше Кельва.
— Уж если Риан убил Мелиссу, то с таким же успехом он мог сделаться и вдовцом. Приверженцы «Слова Блейка» перехватывают послание Виктора к Катрин относительно процедуры похорон, Виктор предстает в невыгодном свете, и, будьте любезны, получите Риана свободным от подозрений и предназначенным для светлого будущего.
Кэти моргнула и улыбнулась.
— Что ж, это более интересный замысел для романа по сравнению с теми, что я читала недавно. И вы верите, что такое могло случиться?
— Не знаю, но сбрасывать подобную версию со счетов окончательно не стоит. В принципе любой человек, обладая средними способностями, может сочинить нечто вроде этого, и все будет выглядеть вполне правдоподобно.
— А все же кто в вашей книге убивает Риана? Ноубл улыбнулся.
— Ну, у меня оба убийства совершает один и тот же наемный убийца, но во втором случае он убивает Риана, чтобы не допустить отделения Скаи от Федеративного Содружества. В моей книге наемника обманули, подставив ему Мелиссу, а после покушения Риан попытался убить и его, и убийца ему отомстил. — Он пожал плечами. — Может быть, это и не совсем соответствует истине, но мой Виктор во многом своими действиями напоминает наемного убийцу, так что, я думаю, интрига будет занимательной.
— Звучит действительно интригующе. Я прочту с удовольствием.
Пришел официант с картонкой и счетом. Ноубл вручил ему банкноту в сто кронеров и отказался от сдачи.
— Пока у меня готов лишь черновик — да и то не всей книги. Но мне приятно ваше желание прочесть ее. Могу дать вам дискету.
Кэти откинулась на спинку кабинки.
— Вы дадите мне читать черновик? Вы мне так доверяете?
— Ну да. Может быть, мы и не так давно находимся в дружеских отношениях, но мне кажется, что вам я могу доверять. — Он потупился. — Надеюсь, и вы мне доверяете.
— Доверяю, Ноубл, доверяю. — Она похлопала ладонью по картонной коробке. — Я вам так доверяю, что предлагаю сейчас вернуться в вашу квартиру, избавиться от этого груза, а утром я научу вас, что это такое — с наслаждением вкушать на завтрак холодное мясо кунг-пао.
Дворец Марика, Атреус
Лига Свободных Миров
Томас Марик стоял на балконе, откуда открывался вид на дворцовые сады, когда позади раздался звук открываемой в комнату двери. Марик выждал несколько секунд, прежде чем повернуться лицом к посетителю. Хотя выбранный Томасом халат и был сшит из бархата и шелка, но простые линии не казались вычурными на фоне безыскусной одежды вошедшего в комнату регента «Слова Блейка». Томас с балкона величественным жестом предложил посетителю присоединиться к нему, затем снова отвернулся и вперил взор в темнеющий сад, наслаждаясь ароматом цветов.
Он не стал приветствовать регента, но и одного быстрого взгляда хватило, чтобы разглядеть тревогу на лице пришедшего. Томас не повернулся даже тогда, когда шаги посетителя зазвучали на балконе. Он подождал, пока стихнут шаги, а затем принялся ждать, пока тот не кашлянет.
Не оборачиваясь, Томас указал на звезды, мерцающие в вечернем небе.
— А вам известно, что наши предки верили в то, что расположение планет и далее звезд на небе означает некое послание? Ими руководили предрассудки и страх, и их жизни им не принадлежали. — Томас повернулся, демонстрируя правую, обезображенную шрамами сторону лица, и спросил: — Вы верите, что наши жизни принадлежат нам?
Регент, молодой человек с копной каштановых волос, поднял голову.
— Я верю в то, что воззрения Джерома Блейка на человечество определили предназначенную мне роль, и жизнь моя направлена на исполнение этой роли.
Очень хорошо. Ты персонифицируешь спор, чтобы избежать теологической дискуссии со мной.
— Я хорошо разбираюсь в вашей вере и приветствую готовность моего собеседника принять предназначенное ему место во вселенной. Уважь его, и он станет твоим другом. У вас есть сообщение для меня, регент?
— Главнокомандующий, я регент Малькольм. — Человек склонил голову в молчаливом приветствии. — Вряд ли это можно назвать сообщением. У меня к вам дело деликатного свойства, поскольку оно связано с вашим младшим ребенком.
Джошуа! Томас кивнул.
— Продолжайте.
— Если вы помните тот случай с еретиками, что произошел до раскола с Ком-Старом, то доверенное нам тогда сообщение мы доставили без задержки или исправления содержания.
Главнокомандующий загадочно улыбнулся:
— Я служил на генераторной станции гиперпульсации. И знаю, как пересылаются сообщения между планетами, регент Малькольм. И я так понял, что возникли какие-то подозрения?
— Да, сэр. Обычно сообщение кодируется, попадает в капсулу, где и соединяется с другим сообщением, идущим с Атреуса. У нас задействована программа предотвращения ошибок, с помощью которой мы перехватываем нелегальные сообщения и контрабандные изображения. С ее помощью мы и вышли на сообщение, о котором идет речь.
— И когда вы его раскодировали, чтобы помочь САФЕ выследить преступника, то обнаружили…
— Мы обнаружили планы, согласно которым агенты «Маскировки» Конфедерации Капеллана должны совершить акцию против вашего сына Джошуа.
Что за игру ты затеял, Сун-Цу? Томас старался подавить гнев, зарождающийся в груди.
— И насколько серьезны их планы?
— Любопытная получается вещь, главнокомандующий. Ляо активизировал агентов, внедренных на Новый Аволон тридцать лет назад и представленных беженцами из Сарны. Так, двоим уже за шестьдесят лет, а третьему и того больше. — Малькольм задумался. — До получения этой информации мы предполагали, что все затеяно разведкой Дома Дэвиона с целью осуществления раскола между вами и Ляо.
Томас чуть не улыбнулся. Все члены «Слова Блейка» произносили слово «Ляо» как ругательство.
— Вы прекрасно во всем разобрались. Установлен ли автор сообщения?
— Да, сэр. — Малькольм перевел дух, прежде чем заговорить. — Автором действительно является Сун-Цу.
— Что?
Малькольм развел руками.
— Мы не думаем, что он намеревался как-то повредить вашему сыну. Он приказал своим людям подобраться к Джошуа и получить образец его крови для испытания на состав ДНК. Этот тест известен под названием «просеивание через Патмэт».
Зачем Сун-Цу проверка подлинности моего отцовства? Ведь анализ крови, без сомнения, подтвердит, что Джошуа — мой сын. Но если Сун-Цу удастся бросить тень сомнения на результаты анализов, то позиции Изиды как наследницы усилятся. Но сомнения относительно происхождения Джошуа принесут пользу Сун-Цу только в случае…
Томас улыбнулся, представив женитьбу дочери в новом свете. Если Сун-Цу сможет убедить меня, что Виктор каким-то образом подменил Джошуа с целью совершить бескровный захват власти после моей смерти, то получит мою поддержку в стычках на границе владений Дома Дэвиона. Сун-Цу очень неплохо разобрался в истории с двойником Джошуа. Очень неплохо. И это очень опасно.
Томас улыбнулся почти извиняюще.
— Итак, регент, вы предлагаете запретить мне передачу данного сообщения, чтобы не подвергать моего серьезно больного сына ненужному стрессу?
— Да, главнокомандующий. Я проинформировал о ситуации регента Блэйна, и именно на этом решении он настаивал.
— Очень хорошо.
Регент повернулся, собираясь удалиться, но Томас остановил его.
— Не составит ли вам большого труда заглянуть ко мне через часок?
— Благодарю вас, сэр, сочту за удовольствие.
— Хорошо. Поскольку Сун-Цу — крепкий орешек, я думаю, мне самому необходимо предпринять некоторые шаги, чтобы не допустить подобных ситуаций в будущем.
Интересно, явится ли для Сун-Цу сюрпризом проведение мною теста «сито Патмэт» крови Джошуа, чтобы опровергнуть полученные его докторами результаты?
Томас улыбнулся.
— Ну так через час, регент? Да будет с вами царство Блейка!
XIII
Тамар, Зона, оккупированная Кланом Волка
4 июля 3057 г.
Фелан подавил злость и страх и ухмыльнулся в лицо Наставнику. Не повышая голоса, но зловеще Хан проговорил:
— Это ведь ужасное обвинение, Карнз. Причем, похоже, основанное на слухах. Есть ли хоть один свидетель, который лично слышал, как ильХан излагал такой план?
Хладнокровие не изменило Дальку.
— Его планы и вина говорят сами за себя.
— Это лишь твои слова. — Фелан обернулся и оглядел собравшихся. — Разве не этот клан нанес поражение Ком-Стару?
— Ты говоришь о делах прошлых.
— Нет, Дальк, я говорю о делах настоящих. Разве не Клан Волка имеет самое искусное и опытное руководство среди всех кланов?
— А где будет это руководство через десять лет?
— Тебе хотелось бы думать, что его не будет? — Фелан заставил себя рассмеяться, а затем указал на Наташу Керенскую. — Посмотри на Наташу Керенскую. Ей уже за восемьдесят. Этот возраст превышает срок жизни члена клана, даже превышает средний возраст обитателя Внутренней Сферы. Мы концентрируем наши усилия на создании все более качественных воинов в каждом последующем поколении и в то же время преждевременно отправляем в запас вполне боеспособных людей.
Дальк покачал головой.
— Наташа Керенская — исключение.
— А если нет? Наставник сузил глаза.
— Я что-то не могу понять твою мысль.
— Да, действительно не можешь. Если она не исключение, то тогда у каждого из нас впереди еще достаточно времени, чтобы проявить себя и доказать собственную состоятельность. Но воин клана находится под огромным грузом необходимости доказать собственную состоятельность или быть списанным. И этот груз я в полной мере ощутил на себе, поскольку скорее всего погиб бы, если бы не заслужил звание и родовое имя среди Волков. — Он бросил взгляд на Влада. — Мне хорошо известна глубина ненависти, таящаяся в сердцах Крестоносцев и направленная против меня.
Влад откликнулся на вызов.
— Ты толкуешь об увеличении времени, в течение которого наши воины могут доказать собственную ценность, но отсюда же следует и требование о замедлении реализации программы по селекции и значительном сокращении сиб-групп. В результате ты даешь нам больше времени, но меньше шансов. В этом нет никакого смысла.
Мериэлл тоже не промолчала.
— Такой план просто уничтожает кланы изнутри.
— Но ведь вы и ваши Крестоносцы уже занимаетесь этим, сейчас и здесь. — Фелан проигнорировал протестующие реплики Наставника и обвинителя. — До вторжения в наших правилах о членах клана предполагалось, что все — каждое сражение, каждое соглашение об изменении ДНК, все — делалось кланом, для клана, с намерением достичь цели клана. А целью являлось создание наилучшего воина. Сохранялись даже бойцы кланов, потерпевших поражение. Своим генным материалом они обогащали кланы, нанесшие им поражение. А для чего нам нужны были супервоины? Мы хотели стать самыми великими воинами из всех, которых когда-либо видела Внутренняя Сфера. Но не для того, чтобы поработить ее обитателей, а для того, чтобы защищать и увлекать собственным примером.
Николай Керенский хотел, чтобы мы не допускали тех опасных раздоров, что разрывали на части Звездную Лигу. И кланы были созданы для того, чтобы умножать славу человечества, а не одного человека. Фелан ткнул пальцем в сторону Ульрика.
— ИльХан служит этому идеалу. Да, наш клан устремился к Терре вместе с остальными, но не в силу того, что Ульрик хотел захватить тот мир и объявить себя первым лордом новой Звездной Лиги. Эту гонку за власть он хотел бы выиграть, чтобы не допустить уничтожения Внутренней Сферы другими кланами. Он оберегает мечту Николая Керенского. А именно потому, что другие кланы из-за желания славы ослепли и перестали понимать свое предназначение, они и потерпели неудачу. Ком-Стар потому и разбил их, что моральное разложение уже ослабило кланы и в рядах воинов посеяны семена поражения.
Тут молодой Хан обратился к Дальку:
— А теперь ты хочешь посеять в наших рядах те же самые семена?
— Нет, Хан Фелан, я как раз за то, чтобы продолжать идти тем путем, который и сделал нас тем, что мы есть. И именно я представляю этот путь, а не ильХан, ведущий нас к уничтожению.
— Да откуда же ты можешь знать о его намерениях? — Зеленые глаза Фелана вспыхнули. — Я еще раз спрашиваю, есть ли свидетель, который скажет против него?
— А я еще раз отвечаю, что вина его самоочевидна. Разве не он отправил тебя с поручением к Гончим Келла, чтобы ты обучил их тем методам, которые можно было бы направить против нас? Или ты будешь отрицать их желание выступить против нас после окончания перемирия?
— Это поручение, Дальк, не имело ничего общего с обучением. — Фелан заколебался, поскольку вопросы Далька поднимали очень важные темы. Дальку очень хочется продемонстрировать, что Ульрик что-то не договаривает, но ведь так оно и есть. — Если же ваши протесты основаны на недостатке тренировок для воинов, то, я полагаю, мы могли бы устроить битву с Кланом Нефритовых Соколов.
— И ослабить мощь кланов внутренней междоусобицей?
— В прежние времена именно в сражениях друг с другом кланы и оттачивали свое мастерство. То самое мастерство, которое позволило нам овладеть Внутренней Сферой. А теперь вы утверждаете, что испытанные методы наших самых славных времен ведут к ослаблению?
— Перед нами сейчас стоит задача — задавить Внутреннюю Сферу, — рявкнул Дальк. — Именно это предназначено нам судьбой. И не надо попусту тратить время.
— Но в таком случае, вы не будете отрицать, что тренировочные бои с другими кланами укрепят наш дух? — Фелан улыбнулся аудитории. — Я понимаю, что вы не захотите сражаться против воинов Клана Медведей, поскольку они всегда являлись нашими союзниками. В то же время, Клан Нефритовых Соколов всегда был нашим врагом — если только теперь мы не начали перед ними преклоняться из-за их приверженности к философии Крестоносцев. Вы утверждаете, что наши войска зелены, Дальк, но я думаю, что вы все же предпочтете их, а не Соколов.
— А вот это уже, Хан Фелан, просто грязное оскорбление.
Фелан развел руками.
— Тогда вызовите меня на испытание отказа, и пусть в круге равных разрешится наш спор.
— Нет! — Ульрик шагнул вперед и встал между мужчинами. — Не будет круга равных ни из-за оскорбления, ни из-за обвинения.
Фелан сделал шаг назад и скрестил руки на груди.
— Я бы с удовольствием с ним разделался.
— Я тоже от этого не отказался бы. — Ульрик указал на подиум. — Наставник, последнее обвинение считается в среде кланов самым тяжелым. Даже если я опровергну его здесь, все равно данный случай надлежит представить на рассмотрение Великого Совета.
Фелан уставился на Ульрика.
— Что ты делаешь?
— Я не хочу претендовать на неподсудность, Хан Фелан.
Фелан потерял дар речи. Ульрик говорил как-то обреченно, и, судя по улыбке Далька, Наставник именно так и понял его слова. Наконец Фелан обрел-таки голос и начал протестовать, но Ульрик поднял руку, призывая к тишине.
Тайный Совет быстренько объявил о перерыве, а Дальк удалился в компании с Мериэлл и Владом. Единственным утешением Фелану служил вид этой троицы, несколько смущенной таким поворотом событий. Они явно надеялись на победу и даже делали вид, что добились ее, но Фелан мог бы побиться об заклад, что ни один из них не понимал, так ли это на самом деле.
Свет в зале потух, оставив Фелана, Наташу и Ульрика одних на сцене, залитой кровавым отсветом указателей выходов.
Наташа громко ахнула, и даже Мериэлл и Влад выглядели ошеломленными. Фелан, выросший вне клана, реагировал не так бурно, но понимал реакцию остальных. У кланов существовала сложная программа селективного разведения особей для создания будущего поколения воинов. Сперма воинов хранилась учеными до тех пор, пока донор не доказывал свою воинскую состоятельность или сам не забирал свой вклад в случае неудач на воинском поприще.
Изначально, три столетия назад, существовало двадцать кланов. Члены двух кланов в ходе затяжной войны адсорбировались остальными кланами. Третий, исчезнувший клан, носивший имя Росомахи, о котором добровольно никто не вспоминал, был уничтожен остальными кланами в результате военного геноцида, в котором не могло быть компромисса. Дело в том, что Росомахи совершили тягчайшее преступление, которое только могли представить кланы: они использовали ядерное оружие для уничтожения генетических хранилищ остальных кланов.
Хотя вынесенный им приговор Великим Советом огласке и не предавался, все знали, о чем идет речь, поскольку для воинов кланов не существовало преступления более гнусного. Даже намека на подготовку к такому преступлению было бы достаточно, чтобы покончить с карьерой любого человека, а если бы в этом был повинен целый клан, то он неизбежно навлек бы на себя всю воинскую мощь остальных кланов. Дальк, произнося эти слова, объявлял Ульрика равным по вероломству Иуде, по злодейству — Гитлеру, а по безумию — Стефану Амарису.
Ульрик лишился дара речи, и поэтому Фелан шагнул на подиум и схватил Далька за плечо.
— Немедленно объяснитесь, Наставник, иначе я вызову вас на испытание отказа и обещаю вам, что честь ильХана очистится, омытая вашей кровью.
Дальк оттолкнул его руку, и Фелан ощутил буквально физически, как захлопывается подготовленная ловушка.
— Тут у меня, мой Хан, затруднений не будет. Все очень просто: в результате перемирия мы оказались с тремя поколениями воинов, ничего не знающих о войне, за исключением маневров да случайных рейдов. И когда закончится перемирие, наш командный состав будет представлять собой сборище неопытных, необученных и непроверенных воинов. Они поведут в бой наших юнцов и, как Ульрик того добивается, все погибнут, а с ними закончится и путь кланов.
XII
Лучше изведанный враг, нежели
вынужденный союзник.
Наполеон Бонапарт «Политические афоризмы»
Даош, Цюрих, Пограничная область Сарна
Федеративное Содружество
4 июля 3057 г.
Ноубл Тэйер отодвинул пустую тарелку от края стола и улыбнулся Кэти Ханни.
— Я рад, что вы уговорили меня посетить «Мандариновый Дракон». Я никогда не был поклонником китайской кухни, но здесь действительно здорово.
Кэти протянула руку и пожала ладонь Ноубла.
— А вам спасибо за то, что пригласили меня. Мне здесь нравится, но я бываю тут не чаще раза-двух в год. Приберегаю визиты сюда до особого случая.
— Надеюсь, данный случай как раз такой. Она вскинула на него голубые глаза.
— Такой. Вы очень особенный человек, Ноубл Тэйер. Ноубл покачал головой.
— Вовсе нет. Только для вас.
— Очень любезно с вашей стороны. — Кэти допила чай, а когда поставила пустую чашку на стол, Ноубл вновь наполнил ее. — Вы умеете слушать, а это такая редкость среди людей с их мерзкой хромосомной парой икс-игрек.
— Вас легко слушать.
— О, я уверена, вам уже наскучило выслушивать истории о местных предрассудках и нашей блестящей медицине.
Он широко улыбнулся.
— В общем, да. А талант слушателя я в себе развиваю. Мне кажется, писатель должен им обладать.
Кэти размешала сахар в чашке.
— Я знавала одного писателя, когда жила на Вроцлаве. Единственное, что ему не надоедало слушать, так это звук собственного голоса. Он в основном писал романы из истории четвертой войны за Наследие и войн с кланами. Но я прочитала лишь одну его книгу и пришла в ужас.
— Что же там такого было ужасного?
— Глубину характеров персонажей можно было измерить папиросной бумагой, зато батальные сцены расписаны с размахом. Все, что там происходило, это — бум, бум, бум. К концу романа оставалось только впечатление от этих непрерывных «бум». Так что я просто пропускала все эти битвы.
— А я думаю, что вообще никто не читает в романах батальные сцены.
— Наверное, вы правы. — Она обхватила чашку ладонями. — А теперь, я думаю, он пишет политические триллеры, связанные с гибелью архонтессы Мелиссы Штайнер-Дэвион.
Ноубл широко раскрыл глаза.
— Вот как? Но именно этим и я собирался заняться.
— Я не сомневаюсь, что ваша книга будет гораздо лучше.
Он нахмурился.
— Как же я не догадался, что найдется немало людей, решивших написать об этом. Я взялся бы за другую тему.
Появился официант и оглядел полупустые блюда.
— Вам завернуть с собой? Кэти энергично кивнула.
— Да. — Она обратилась к Ноублу: — На завтрак прекрасно подойдет мясо кунг-пао.
— Как скажете.
Огорченно сведя брови к переносице, она посмотрела на него.
— Я сожалею, что упомянула о том писателе и его книге. Это вас расстроило.
Он улыбнулся.
— Вовсе нет.
— А я рада, что вы мне рассказали о своей книге, а то я так мало знаю о вас.
— Ну, о книге я рассказывал совсем немного, а обо мне вы знаете вполне достаточно.
Она пожала плечами и слегка наклонила голову.
— Нет, недостаточно. Я знаю, что вы преподавали в Военной академии в Хайде и то, что сюда вы приехали писать книгу благодаря полученному наследству, и еще я знаю, что вы не очень жалуете китайскую кухню.
— Вы знаете и многое другое, Кэти.
— Но ничего существенного.
— Например, что вы хотели бы узнать?
— О ваших религиозных и политических воззрениях, о любимых голошоу. — Она улыбнулась. — О большинстве известных мне мужчин я столько узнавала к третьему свиданию, что четвертое уже не происходило.
— Ага, значит, я выбрал правильную стратегию. Она слегка хлопнула его по ладони.
— Моя мама всегда предупреждала меня, чтобы я остерегалась незнакомых мужчин, так что если вы и дальше будете оставаться для меня незнакомцем, я с вами больше никуда не пойду.
— Ну хорошо, ваша взяла. — Он поднял руки вверх и придвинулся к ней поближе. — Что касается религии, я — агностик. Капеллан в том госпитале, куда я попал со сломанной ногой, оказался настоящим мошенником. Не повезло мне и с христианским проповедником, который ратовал за продолжение войны. Сдается мне, что Господь гораздо смышленее своих проповедников, тем более что не устраивает интервью с самим собой.
— Ну что ж, это вполне приемлемо. А любимые сериалы по головидению?
Ноубл слегка поежился.
— Смотрю я много, но нравится далеко не все. Я видел массу серий о войне с кланами. — Он пожал плечами. — Наблюдаю периодически за схватками на Солярисе вечерами по средам, но не испытываю большого удовольствия. Просто они позволяют мне разобраться в военных эпизодах, которые я вставлю в роман.
Кэти слушала с очень серьезным выражением лица, Ноубл так и не понял, шутит она или нет, задавая следующий вопрос:
— А вот самое главное — кто, по-вашему, убил Мелиссу Штайнер-Дэвион?
Не торопясь и проверяя реакцию девушки на свои слова, он заговорил:
— Ну, правительство утверждает, что ее убил умственно больной человек. — Озабоченность на лице Кэти подсказала ему, что она не доверяет этой версии. — Разумеется, только полный идиот воспримет такое разрешение тайны.
Вспомнив, что Кэти упомянула о Вроцлаве, находящемся на краю округа Донегал, он предположил, что она не особенно разделяет теплые чувства большинства жителей пограничной области Сарна по отношению к принцу Виктору.
— Ясно, что наиболее вероятной персоной, желавшей смерти Мелиссы, оказывается ее сын Виктор.
— И я так думаю. Ноубл кивнул.
— Именно его в первую очередь я поставил под подозрение, начиная свой роман. Но поскольку кое-что мне приходится сочинять, то, рассматривая факты так и эдак, иногда и достаточно свободно их трактуя, я увидел другое решение проблемы идентификации личности убийцы и того, кто стоял за терактом. Я имею в виду того, кто нанял убийцу, поскольку сильно сомневаюсь, что кому-то удастся отыскать настоящего убийцу-исполнителя.
Кэти настороженно посматривала на него, но тем не менее Ноубл уловил блеск любопытства в ее глазах.
— Все же Виктор не настолько жестокий человек, чтобы убить собственную мать. Может быть, он и рвется к власти, но Риан Штайнер и мятеж на Скаи представляли такую проблему, решение которой он предпочел бы доверить матери. Живая архонтесса прикрывала его от гнева лиранцев.
— Но каким должен быть сын, если он даже не появился на ее похоронах?
Ноубл улыбнулся.
— Так-то оно так. Но, я думаю, там кое-что произошло.
— То есть?
— Ну хорошо, слушайте. Допустим, Виктор не убивал Мелиссу, значит, ее убил кто-то другой. И я думаю — это Риан Штайнер. Но Риан не мог действовать в одиночку, ведь ему нужны были союзники, чтобы вырвать Скаи из рук Виктора. И союзники нужны были достаточно могущественные, чтобы углубить раскол между Виктором и Катрин.
— На эту роль могут претендовать только люди из Ком-Стара.
Ноубл торжествующе улыбнулся.
— Или из «Слова Блейка».
— Но они входят в состав Лиги Свободных Миров.
— Кто глубже увяз на Острове Скаи? Ведь если Скаи присоединяется к Лиге Свободных Миров, то Виктор, нападая на него, рискует развязать серьезную войну. Более того, если бы Томас Марик отдал свою дочь Изиду за Риана, то Сун-Цу просто сошел бы со сцены.
— Но Риан женат на Мораше Кельва.
— Уж если Риан убил Мелиссу, то с таким же успехом он мог сделаться и вдовцом. Приверженцы «Слова Блейка» перехватывают послание Виктора к Катрин относительно процедуры похорон, Виктор предстает в невыгодном свете, и, будьте любезны, получите Риана свободным от подозрений и предназначенным для светлого будущего.
Кэти моргнула и улыбнулась.
— Что ж, это более интересный замысел для романа по сравнению с теми, что я читала недавно. И вы верите, что такое могло случиться?
— Не знаю, но сбрасывать подобную версию со счетов окончательно не стоит. В принципе любой человек, обладая средними способностями, может сочинить нечто вроде этого, и все будет выглядеть вполне правдоподобно.
— А все же кто в вашей книге убивает Риана? Ноубл улыбнулся.
— Ну, у меня оба убийства совершает один и тот же наемный убийца, но во втором случае он убивает Риана, чтобы не допустить отделения Скаи от Федеративного Содружества. В моей книге наемника обманули, подставив ему Мелиссу, а после покушения Риан попытался убить и его, и убийца ему отомстил. — Он пожал плечами. — Может быть, это и не совсем соответствует истине, но мой Виктор во многом своими действиями напоминает наемного убийцу, так что, я думаю, интрига будет занимательной.
— Звучит действительно интригующе. Я прочту с удовольствием.
Пришел официант с картонкой и счетом. Ноубл вручил ему банкноту в сто кронеров и отказался от сдачи.
— Пока у меня готов лишь черновик — да и то не всей книги. Но мне приятно ваше желание прочесть ее. Могу дать вам дискету.
Кэти откинулась на спинку кабинки.
— Вы дадите мне читать черновик? Вы мне так доверяете?
— Ну да. Может быть, мы и не так давно находимся в дружеских отношениях, но мне кажется, что вам я могу доверять. — Он потупился. — Надеюсь, и вы мне доверяете.
— Доверяю, Ноубл, доверяю. — Она похлопала ладонью по картонной коробке. — Я вам так доверяю, что предлагаю сейчас вернуться в вашу квартиру, избавиться от этого груза, а утром я научу вас, что это такое — с наслаждением вкушать на завтрак холодное мясо кунг-пао.
Дворец Марика, Атреус
Лига Свободных Миров
Томас Марик стоял на балконе, откуда открывался вид на дворцовые сады, когда позади раздался звук открываемой в комнату двери. Марик выждал несколько секунд, прежде чем повернуться лицом к посетителю. Хотя выбранный Томасом халат и был сшит из бархата и шелка, но простые линии не казались вычурными на фоне безыскусной одежды вошедшего в комнату регента «Слова Блейка». Томас с балкона величественным жестом предложил посетителю присоединиться к нему, затем снова отвернулся и вперил взор в темнеющий сад, наслаждаясь ароматом цветов.
Он не стал приветствовать регента, но и одного быстрого взгляда хватило, чтобы разглядеть тревогу на лице пришедшего. Томас не повернулся даже тогда, когда шаги посетителя зазвучали на балконе. Он подождал, пока стихнут шаги, а затем принялся ждать, пока тот не кашлянет.
Не оборачиваясь, Томас указал на звезды, мерцающие в вечернем небе.
— А вам известно, что наши предки верили в то, что расположение планет и далее звезд на небе означает некое послание? Ими руководили предрассудки и страх, и их жизни им не принадлежали. — Томас повернулся, демонстрируя правую, обезображенную шрамами сторону лица, и спросил: — Вы верите, что наши жизни принадлежат нам?
Регент, молодой человек с копной каштановых волос, поднял голову.
— Я верю в то, что воззрения Джерома Блейка на человечество определили предназначенную мне роль, и жизнь моя направлена на исполнение этой роли.
Очень хорошо. Ты персонифицируешь спор, чтобы избежать теологической дискуссии со мной.
— Я хорошо разбираюсь в вашей вере и приветствую готовность моего собеседника принять предназначенное ему место во вселенной. Уважь его, и он станет твоим другом. У вас есть сообщение для меня, регент?
— Главнокомандующий, я регент Малькольм. — Человек склонил голову в молчаливом приветствии. — Вряд ли это можно назвать сообщением. У меня к вам дело деликатного свойства, поскольку оно связано с вашим младшим ребенком.
Джошуа! Томас кивнул.
— Продолжайте.
— Если вы помните тот случай с еретиками, что произошел до раскола с Ком-Старом, то доверенное нам тогда сообщение мы доставили без задержки или исправления содержания.
Главнокомандующий загадочно улыбнулся:
— Я служил на генераторной станции гиперпульсации. И знаю, как пересылаются сообщения между планетами, регент Малькольм. И я так понял, что возникли какие-то подозрения?
— Да, сэр. Обычно сообщение кодируется, попадает в капсулу, где и соединяется с другим сообщением, идущим с Атреуса. У нас задействована программа предотвращения ошибок, с помощью которой мы перехватываем нелегальные сообщения и контрабандные изображения. С ее помощью мы и вышли на сообщение, о котором идет речь.
— И когда вы его раскодировали, чтобы помочь САФЕ выследить преступника, то обнаружили…
— Мы обнаружили планы, согласно которым агенты «Маскировки» Конфедерации Капеллана должны совершить акцию против вашего сына Джошуа.
Что за игру ты затеял, Сун-Цу? Томас старался подавить гнев, зарождающийся в груди.
— И насколько серьезны их планы?
— Любопытная получается вещь, главнокомандующий. Ляо активизировал агентов, внедренных на Новый Аволон тридцать лет назад и представленных беженцами из Сарны. Так, двоим уже за шестьдесят лет, а третьему и того больше. — Малькольм задумался. — До получения этой информации мы предполагали, что все затеяно разведкой Дома Дэвиона с целью осуществления раскола между вами и Ляо.
Томас чуть не улыбнулся. Все члены «Слова Блейка» произносили слово «Ляо» как ругательство.
— Вы прекрасно во всем разобрались. Установлен ли автор сообщения?
— Да, сэр. — Малькольм перевел дух, прежде чем заговорить. — Автором действительно является Сун-Цу.
— Что?
Малькольм развел руками.
— Мы не думаем, что он намеревался как-то повредить вашему сыну. Он приказал своим людям подобраться к Джошуа и получить образец его крови для испытания на состав ДНК. Этот тест известен под названием «просеивание через Патмэт».
Зачем Сун-Цу проверка подлинности моего отцовства? Ведь анализ крови, без сомнения, подтвердит, что Джошуа — мой сын. Но если Сун-Цу удастся бросить тень сомнения на результаты анализов, то позиции Изиды как наследницы усилятся. Но сомнения относительно происхождения Джошуа принесут пользу Сун-Цу только в случае…
Томас улыбнулся, представив женитьбу дочери в новом свете. Если Сун-Цу сможет убедить меня, что Виктор каким-то образом подменил Джошуа с целью совершить бескровный захват власти после моей смерти, то получит мою поддержку в стычках на границе владений Дома Дэвиона. Сун-Цу очень неплохо разобрался в истории с двойником Джошуа. Очень неплохо. И это очень опасно.
Томас улыбнулся почти извиняюще.
— Итак, регент, вы предлагаете запретить мне передачу данного сообщения, чтобы не подвергать моего серьезно больного сына ненужному стрессу?
— Да, главнокомандующий. Я проинформировал о ситуации регента Блэйна, и именно на этом решении он настаивал.
— Очень хорошо.
Регент повернулся, собираясь удалиться, но Томас остановил его.
— Не составит ли вам большого труда заглянуть ко мне через часок?
— Благодарю вас, сэр, сочту за удовольствие.
— Хорошо. Поскольку Сун-Цу — крепкий орешек, я думаю, мне самому необходимо предпринять некоторые шаги, чтобы не допустить подобных ситуаций в будущем.
Интересно, явится ли для Сун-Цу сюрпризом проведение мною теста «сито Патмэт» крови Джошуа, чтобы опровергнуть полученные его докторами результаты?
Томас улыбнулся.
— Ну так через час, регент? Да будет с вами царство Блейка!
XIII
Говорят, что солдатам и юристам
в одном округе не ужиться.
Барнаби Рич «Анатомия Ирландии»
Тамар, Зона, оккупированная Кланом Волка
4 июля 3057 г.
Фелан подавил злость и страх и ухмыльнулся в лицо Наставнику. Не повышая голоса, но зловеще Хан проговорил:
— Это ведь ужасное обвинение, Карнз. Причем, похоже, основанное на слухах. Есть ли хоть один свидетель, который лично слышал, как ильХан излагал такой план?
Хладнокровие не изменило Дальку.
— Его планы и вина говорят сами за себя.
— Это лишь твои слова. — Фелан обернулся и оглядел собравшихся. — Разве не этот клан нанес поражение Ком-Стару?
— Ты говоришь о делах прошлых.
— Нет, Дальк, я говорю о делах настоящих. Разве не Клан Волка имеет самое искусное и опытное руководство среди всех кланов?
— А где будет это руководство через десять лет?
— Тебе хотелось бы думать, что его не будет? — Фелан заставил себя рассмеяться, а затем указал на Наташу Керенскую. — Посмотри на Наташу Керенскую. Ей уже за восемьдесят. Этот возраст превышает срок жизни члена клана, даже превышает средний возраст обитателя Внутренней Сферы. Мы концентрируем наши усилия на создании все более качественных воинов в каждом последующем поколении и в то же время преждевременно отправляем в запас вполне боеспособных людей.
Дальк покачал головой.
— Наташа Керенская — исключение.
— А если нет? Наставник сузил глаза.
— Я что-то не могу понять твою мысль.
— Да, действительно не можешь. Если она не исключение, то тогда у каждого из нас впереди еще достаточно времени, чтобы проявить себя и доказать собственную состоятельность. Но воин клана находится под огромным грузом необходимости доказать собственную состоятельность или быть списанным. И этот груз я в полной мере ощутил на себе, поскольку скорее всего погиб бы, если бы не заслужил звание и родовое имя среди Волков. — Он бросил взгляд на Влада. — Мне хорошо известна глубина ненависти, таящаяся в сердцах Крестоносцев и направленная против меня.
Влад откликнулся на вызов.
— Ты толкуешь об увеличении времени, в течение которого наши воины могут доказать собственную ценность, но отсюда же следует и требование о замедлении реализации программы по селекции и значительном сокращении сиб-групп. В результате ты даешь нам больше времени, но меньше шансов. В этом нет никакого смысла.
Мериэлл тоже не промолчала.
— Такой план просто уничтожает кланы изнутри.
— Но ведь вы и ваши Крестоносцы уже занимаетесь этим, сейчас и здесь. — Фелан проигнорировал протестующие реплики Наставника и обвинителя. — До вторжения в наших правилах о членах клана предполагалось, что все — каждое сражение, каждое соглашение об изменении ДНК, все — делалось кланом, для клана, с намерением достичь цели клана. А целью являлось создание наилучшего воина. Сохранялись даже бойцы кланов, потерпевших поражение. Своим генным материалом они обогащали кланы, нанесшие им поражение. А для чего нам нужны были супервоины? Мы хотели стать самыми великими воинами из всех, которых когда-либо видела Внутренняя Сфера. Но не для того, чтобы поработить ее обитателей, а для того, чтобы защищать и увлекать собственным примером.
Николай Керенский хотел, чтобы мы не допускали тех опасных раздоров, что разрывали на части Звездную Лигу. И кланы были созданы для того, чтобы умножать славу человечества, а не одного человека. Фелан ткнул пальцем в сторону Ульрика.
— ИльХан служит этому идеалу. Да, наш клан устремился к Терре вместе с остальными, но не в силу того, что Ульрик хотел захватить тот мир и объявить себя первым лордом новой Звездной Лиги. Эту гонку за власть он хотел бы выиграть, чтобы не допустить уничтожения Внутренней Сферы другими кланами. Он оберегает мечту Николая Керенского. А именно потому, что другие кланы из-за желания славы ослепли и перестали понимать свое предназначение, они и потерпели неудачу. Ком-Стар потому и разбил их, что моральное разложение уже ослабило кланы и в рядах воинов посеяны семена поражения.
Тут молодой Хан обратился к Дальку:
— А теперь ты хочешь посеять в наших рядах те же самые семена?
— Нет, Хан Фелан, я как раз за то, чтобы продолжать идти тем путем, который и сделал нас тем, что мы есть. И именно я представляю этот путь, а не ильХан, ведущий нас к уничтожению.
— Да откуда же ты можешь знать о его намерениях? — Зеленые глаза Фелана вспыхнули. — Я еще раз спрашиваю, есть ли свидетель, который скажет против него?
— А я еще раз отвечаю, что вина его самоочевидна. Разве не он отправил тебя с поручением к Гончим Келла, чтобы ты обучил их тем методам, которые можно было бы направить против нас? Или ты будешь отрицать их желание выступить против нас после окончания перемирия?
— Это поручение, Дальк, не имело ничего общего с обучением. — Фелан заколебался, поскольку вопросы Далька поднимали очень важные темы. Дальку очень хочется продемонстрировать, что Ульрик что-то не договаривает, но ведь так оно и есть. — Если же ваши протесты основаны на недостатке тренировок для воинов, то, я полагаю, мы могли бы устроить битву с Кланом Нефритовых Соколов.
— И ослабить мощь кланов внутренней междоусобицей?
— В прежние времена именно в сражениях друг с другом кланы и оттачивали свое мастерство. То самое мастерство, которое позволило нам овладеть Внутренней Сферой. А теперь вы утверждаете, что испытанные методы наших самых славных времен ведут к ослаблению?
— Перед нами сейчас стоит задача — задавить Внутреннюю Сферу, — рявкнул Дальк. — Именно это предназначено нам судьбой. И не надо попусту тратить время.
— Но в таком случае, вы не будете отрицать, что тренировочные бои с другими кланами укрепят наш дух? — Фелан улыбнулся аудитории. — Я понимаю, что вы не захотите сражаться против воинов Клана Медведей, поскольку они всегда являлись нашими союзниками. В то же время, Клан Нефритовых Соколов всегда был нашим врагом — если только теперь мы не начали перед ними преклоняться из-за их приверженности к философии Крестоносцев. Вы утверждаете, что наши войска зелены, Дальк, но я думаю, что вы все же предпочтете их, а не Соколов.
— А вот это уже, Хан Фелан, просто грязное оскорбление.
Фелан развел руками.
— Тогда вызовите меня на испытание отказа, и пусть в круге равных разрешится наш спор.
— Нет! — Ульрик шагнул вперед и встал между мужчинами. — Не будет круга равных ни из-за оскорбления, ни из-за обвинения.
Фелан сделал шаг назад и скрестил руки на груди.
— Я бы с удовольствием с ним разделался.
— Я тоже от этого не отказался бы. — Ульрик указал на подиум. — Наставник, последнее обвинение считается в среде кланов самым тяжелым. Даже если я опровергну его здесь, все равно данный случай надлежит представить на рассмотрение Великого Совета.
Фелан уставился на Ульрика.
— Что ты делаешь?
— Я не хочу претендовать на неподсудность, Хан Фелан.
Фелан потерял дар речи. Ульрик говорил как-то обреченно, и, судя по улыбке Далька, Наставник именно так и понял его слова. Наконец Фелан обрел-таки голос и начал протестовать, но Ульрик поднял руку, призывая к тишине.
Тайный Совет быстренько объявил о перерыве, а Дальк удалился в компании с Мериэлл и Владом. Единственным утешением Фелану служил вид этой троицы, несколько смущенной таким поворотом событий. Они явно надеялись на победу и даже делали вид, что добились ее, но Фелан мог бы побиться об заклад, что ни один из них не понимал, так ли это на самом деле.
Свет в зале потух, оставив Фелана, Наташу и Ульрика одних на сцене, залитой кровавым отсветом указателей выходов.