Степанов Николай. Тень надежды

   «Наверняка кто-то из заговорщиков начал давать первые показания. А может, и сам Празанх уже сидит в королевском подвале? – запаниковал шут. – Но я же блокировал свой доступ! Почему он здесь? Неужели это конец?»
   Получив два дня назад приказ, состоящий из одного слова «пора», личный юморист монарха невесело рассмеялся. «Поздно, уже слишком поздно», – мысленно вздохнул он и установил себе односторонний доступ. Согласно принятым правилам теперь Юрсал мог лицезреть специалиста по срочной доставке, только когда сам этого захочет. И вдруг…
   Мысли колдуна, подгоняемые страхом, завертелись с бешеной скоростью.
   «Барьеры отключены, для пересечения опасной зоны мне хватит двух секунд. Надо срочно избавиться от товаров». К седлу его лошади были привязаны сразу четыре мешка, и лишняя ноша могла серьезно осложнить движение. Кинжал, спрятанный за пазухой, быстро оказался в руке заговорщика.
   Пока стража не догадалась перекрыть путь, «земляк» Станса перерезал веревки, стегнул плетью лошадь Зерга и запустил в одного из пограничников простенькое заклинание. Животное мрага шарахнулось в сторону, сбив с ног колдуна, осматривавшего багаж проезжавших. Теперь на пути преступника преград не было, и он пришпорил своего коня. Беглец успел проскочить на желанную сторону границы до того, как огарцы активировали магические барьеры. Нарушителя попытались остановить кантилимцы, но внезапно возникшая густая дымовая завеса поглотила и беглеца, и пограничников. Когда дымка рассеялась, Юрсал был уже далеко, а ошарашенные охранники безуспешно пытались продрать глаза от едкого тумана.
   – Что с твоим земляком? Он с ума сошел? – Сомов одарил Станса убийственным взглядом.
   Тот в ответ лишь растерянно пожал плечами.
   – Прошу следовать за мной, – твердым голосом приказал начальник стражников, которому досталась «оплеуха» сбежавшего шута.
   – Мы спешим в Кантилим, – попытался возразить Эдуард.
   – С подобными фокусами вам одна дорога – в тюрьму. Только сначала вы объясните поведение своего человека.
   – Подумаешь, перегрелся парнишка на солнце. С кем не бывает? Вон какая жара стоит, а мы торчим тут уже второй час, – не надеясь на благосклонность охранника, попытался объяснить Мишка. – Мне дорога каждая минута.
   – А мне – собственная голова на плечах. Вот приведу вас к командиру, там и разбирайтесь.
   «Кому бы он это говорил! – мысленно вздохнул Сомов, следуя за начальником караула. Парень попытался провернуть свой ошейник, но затем бросил бессмысленную затею. – Эх, грехи мои тяжкие!»
   Огарец отвел их к чиновнику, выписывавшему пропуск, и доложил тому об инциденте. Мишка снова напомнил о дефиците времени.
   – А не потому ли ты торопишься, что с нашим законом не в ладах? Арестовать преступников!
   – Но у нас же есть бумага, подписанная Мезрагом.
   – Люди с такими бумагами не бегают через границу, как мыши. К тому же моему сотруднику нанесен ущерб вашим человеком при исполнении им служебных обязанностей. Теперь мы будем выяснять, при каких обстоятельствах документ, подписанный особой королевской крови, попал в руки столь подозрительных личностей.
   Станс уже собирался выступить с покаянным рассказом о своем «земляке», но его остановил Зерг.
   – Молчи, твои слова только ухудшат наше положение, – прошептал он.
   И вдруг заговорил посредник, о котором все как-то забыли.
   – Господин желает узнать, как бумага попала в руки этого молодого человека?
   – Да. И слова его приятелей в расчет не принимаются.
   – Это обязательно должен быть огарец? – уточнил Кройц.
   – Естественно. И не ниже дворянина по происхождению.
   – Вы хотите, чтобы за иностранца замолвил слово его величество Илланс?
   – Зачем же сразу король? – не на шутку испугался чиновник.
   – Ну если вам мало бумаги, подписанной его родственником… – театрально пожал плечами бородач.
   – Где гарантия, что ее писали именно для него? – Черный колдун не хотел отступать.
   – Хорошо. – Посредник сделал шаг навстречу собеседнику. – Господин Мезраг является одним из моих персональных клиентов. Скажите, на чье имя он должен направить еще один приказ, чтобы этих пятерых пропустили как можно скорее? На ваше? Так назовите его.
   Чиновник замешкался. Ему совершенно не хотелось попадать под горячую руку сурового вельможи, да еще в столь неспокойное время. Поразмыслив, он попробовал выкрутиться из непростой ситуации.
   – Вы можете засвидетельствовать тот факт, что господин Мезраг лично передал бумагу этим людям?
   – Конечно, могу. Я при этом присутствовал, – беззастенчиво соврал Кройц. – Вам нужно мое подтверждение в письменной форме?
   – Нет, не надо. Можете идти. Вас пропустят.
   Однако пропустили их далеко не сразу. Система аварийного блокирования границы потребовала длительного времени для снятия многочисленных барьеров. Только к вечеру караван оказался в Орцаге, где их встретил обеспокоенный Шагрид.
   – Почему так долго? – спросил легионер, который пересек границу гораздо раньше, воспользовавшись крыльями.
   – Какая теперь разница! – Мишка со злостью бросил полученное еще в Огаре послание Арианта на пол. – Теперь мы точно не успеем даже до Деургова хребта.
   – А вот тут ты ошибаешься, – возразил легионер. – У нас же есть посредник.
   – Но он не может перетащить ни меня, ни Зерга. Разве что по кускам.
   – Зато он может быстро доставить наше послание. – Рундаец подобрал письмо, даже прочитал имя отправителя. – И у тебя, как ты и говорил, вырастут крылья.
   – Ты-то хоть не издевайся!
   – И не думаю. Лучше дайте мне лист бумаги и перо, а пока я буду писать, ознакомься с письмом Арианта. Его услуги тебе могут очень пригодиться.
   Кройц выдал Шагриду канцелярские принадлежности. Он не совсем понимал, как сможет помочь Михаилу преодолеть огромное расстояние. «Может, рундаец тоже перегрелся на солнышке, как и тот сумасшедший всадник?»
   Зерг, мысленно распрощавшийся с жизнью, попытался разгадать задумку легионера, но ничего путного ему в голову не приходило. Он через плечо рундайца постарался прочитать письмо. Однако летун писал слишком быстро и довольно мелким корявым почерком. Сомов тем временем развернул послание главного кантилимского волшебника. Здесь же была записка Руены, которую парень передал обрадованному Скальнову.
   «Здравствуйте, Михаил. Его величество желает в самое ближайшее время видеть Вас в королевском дворце. Если для этого понадобится моя помощь, всегда к Вашим услугам. Прошу назвать ориентировочную дату Вашего прибытия в столицу. Ариант».
   Прочитав письмо, отмеченный тенью тяжело вздохнул:
   «Эх, грехи мои тяжкие. Сам король зовет в гости, а тут жить осталось меньше двух суток. Дату ему назови! Да пожалуйста! Любую. Спросить все равно будет не с кого».
   – Ариант хотел получить ответ, – робко напомнил о себе Кройц.
   – Давай перо, напишу, – грустно сказал Сомов.
   «Постараюсь приехать через неделю, если буду жив. Последнее, увы, обещать не могу. Михаил».
   – Мое послание готово, – обратился Шагрид к посреднику. – Передай его рундайскому послу. И скажи, чтобы он за пару минут направил тебя к королю Рундая. Михаил, можно взять у тебя вещи Даргоша?
   – Бери, конечно. – Мишка начал проявлять интерес к жизни.
   – Вот это передашь вместе с письмом. – Шагрид вручил бородачу завернутый в бумагу камень. – Действуй.
   – Шагрид, может, расскажешь, что ты задумал? – спросил победитель турнира последней надежды. – Мне до жути интересно.
 
   Посредник терпеливо ждал ответа, стоя в кабинете главы представительства Рундая. Кройц до сих пор оставался в неведении относительно идеи рундайца, и поэтому ощущал себя потерянным. Он осознавал всю серьезность угрозы, нависшей над своим главным клиентом, страшно боялся его потерять и пока не видел выхода из столь серьезной ситуации.
   «Что может сделать даже король Рундая? Он же не всемогущий».
   Посол внимательно ознакомился с посланием, отправленным неким Шагридом. Рядом с подписью стояли четыре слова, которые не могли не удивить Зургода: «Телохранитель отмеченного тенью огня». Перечитав письмо дважды, посол перешел ко второй части корреспонденции. Он развернул бумагу с камнем и принялся внимательно изучать магические знаки. Стиль выдавал рундайского чародея. Разобрав закодированные письмена, посол пришел в ужас. Теперь у него не осталось никаких сомнений – булыжник являлся мощнейшим оружием огарцев против рундайцев, находящихся в воздухе. Если в ближайшее время не найти способ его нейтрализовать…
   Зургод с трудом оторвал взгляд от камня. Он достал лист бумаги и набросал несколько строк правителю Рундая. К докладу прилагалось письмо Шагрида и камень с бумагой Даргоша.
   – Это очень срочно. Наш король обычно не любит читать корреспонденцию во время ужина, но ты скажи, что речь идет об отмеченном тенью огня.
   Через несколько минут Кройц оказался в королевском дворце. Только здесь он вдруг с недоумением вспомнил, что не потребовал денег ни с Шагрида, ни с Зургода. Да и к распорядителю в этот день ни разу не заскочил, чтобы тот переписал письма в свой журнальчик.
   «Что это со мной? – запаниковал бородач. – Опять дурное влияние Михаила? Или у меня острый приступ благотворительности? Бр-р-р! Надеюсь, это заболевание не хроническое?»
   – Тут сказано, ты можешь дать координаты для перекидного заклинания, – отвлек его от сумрачных мыслей голос короля.
   – Координаты чего?
   – Места, где находится отмеченный тенью огня, – властно произнес монарх.
   – Извините, а вам зачем? – Кройц не знал содержания писем легионера и посла. Он понимал, что своим вопросом может навлечь на себя монаршию немилость, но власть любого короля для него все равно стояла ниже кодекса посредников, обязывающего хранить тайны клиентов от любых «третьих лиц».
   – Тут написано, что спасти Михаила могут только мои «черные ястребы», для чего они должны оказаться рядом с ним как можно скорее. – Получивший страшную новость король даже не обратил внимания на дерзость бородача.
   Только сейчас посредник понял задумку Шагрида. Крылатые волшебники, входившие в состав «черных ястребов», в воздухе перемещались быстрее всех своих сородичей и в отличие от обычных рундайцев не теряли способность летать даже вблизи огненного диска.
   – Я готов сообщить вам координаты, – облегченно вздохнул Кройц.
 
   – А вот и я, как и обещал. – На этот раз верховный смотритель турнира последней надежды вошел через дверь. – Как самочувствие? Я смотрю, ты выглядишь не столь браво, как в прошлый раз.
   Горгун действительно не мог похвастаться отличным самочувствием – его ошейник все сильнее давил на горло, затрудняя дыхание.
   – Ай-яй-яй! – продолжал издеваться Шрынг. – Говорил же тебе – сидячий образ жизни до добра не доведет. Вон, шея совсем жиром заплыла. Того и гляди, обруч скоро в кожу врастет.
   – Шрынг, что тебе от меня нужно?
   – Да в общем-то ничего. Нет, я бы, конечно, с удовольствием послушал о том, как тебе удалось совместить две личности в одном теле, но могу и обойтись, если ты не желаешь избавляться от ошейника.
   – Я уже называл свои условия. Почему они вдруг должны измениться?
   – Потому что для кого-то сильно изменились обстоятельства. И далеко не в лучшую сторону.
   – Ты случайно не на меня намекаешь, дражайший? – Горгун смотрел на соплеменника исподлобья. – Да я подыхать буду, но тебе ничего не скажу.
   – Уверен?
   – Ты опять пришел доставать меня своими дурацкими вопросами? Ладно, отвечу еще раз. Сначала ты освобождаешь меня от обруча, потом я рассказываю о совмещении личностей. Другого порядка действий не существует, дражайший.
   – Жаль, очень жаль. – Шрынг состроил кислую физиономию.
   – Развлекаешься?
   – Нет, – протяжно вымолвил мраг, – развлечения начнутся немного позже, и в этом мне поможет одна небольшая вещица. – Шрынг устремил взгляд чуть ниже головы изгоя.
   – Обруч тьмы? Кхе, кхе. Да, он ведет себя довольно странно.
   – Знаешь почему?
   – Нет.
   – Потому что это не тот обруч, который мы обычно надеваем гладиаторам.
   – Приятно осознавать себя особенным.
   – Не перебивай, я еще не все сказал, – повысил голос верховный смотритель турнира. – Сегодня тебя ожидают большие открытия. И начнем мы с самого грандиозного.
   Горгун закашлялся, но не сказал ни слова, даже виду не подал, что его волнуют слова собеседника.
   – Помнишь основной закон нашего мира? Наверняка помнишь. – Шрынг сам задавал вопросы и сам на них отвечал. – Так вот, мраг действительно ни при каких обстоятельствах не лишит жизни мрага. Но я тут немного поразмыслил… Преступника, изгнанного из мрачного мира, вряд ли стоит причислять к тем, кто живет по другую сторону Ворот Мрачности. Ты со мной согласен?
   – Дражайший, тебе мое согласие нужно, как слепому подзорная труба.
   – Тут ты прав. Продолжим. Поскольку сейчас представителем закона в Темьграде считаюсь лично я, мое мнение и есть истина. А раз так… – Шрынг сделал многозначительную паузу, – некоторых законченных преступников, не желающих сотрудничать с представителями закона, следует наказывать гораздо строже, чем простым изгнанием. Вот для таких целей и служат черные оковы.
   – Кхе, кхе… Ты собираешься заковать меня в кандалы?
   – Еще раз? Зачем? Черными оковами называется твой ошейник. Хочешь узнать почему?
   – Не желаю! – не выдержал Горгун, сорвавшись на крик. – Шел бы ты отсюда, дражайший!
   – А мне глубоко плевать на твои пожелания. – Мраг закинул ногу на ногу. – Черные оковы, в отличие от обруча тьмы, начинают сжиматься сразу, как только обретут владельца. Они не ждут, пока ты обратишься к силе. В конце концов преступник получает самое достойное наказание – смерть.
   – Да как ты посмел?!
   – По-моему я все объяснил. Ты, видимо, невнимательно слушал.
   – Об этом известно парламенту? – Горгун вцепился руками в решетку.
   – Зачем? Парламент занимается делами нашего мира, а преступниками – только судейская коллегия.
   – Но это же самосуд!
   – Что поделаешь… Иногда приходится идти на крайние меры.
   – А как же Зерг? Если он уже не изгой, то почему у него такой же ошейник?
   – Ты расстроишься из-за того, что твой заклятый враг сдохнет вместе с тобой?
   – Я сейчас говорю о законности твоих действий. – От волнения Горгун даже кашлять перестал.
   – Думаешь, меня хоть кто-нибудь осудит?
   – Тебя убить мало, дражайший!
   – Я так не считаю. А твое мнение никого не интересует. Через час-другой мой персональный приговор вступит в силу.
   – Так ты пришел меня проводить? – мрачно спросил Горгун.
   – Да. Захотелось скрасить последние мгновения заключенного. Может, у тебя имеется последнее желание?
   – Перережь себе глотку, дражайший!
   – Невыполнимо. Скромнее нужно быть. Могу, например, привет передать кому-нибудь. Не желаешь? – Мраг достал из кармана свой излюбленный гребень с бриллиантом и начал расчесывать волосы. Похоже, эта беседа благоприятно сказывалась на его настроении.
   – Обойдемся без приветов. Лучше ответь на один вопрос, если в тебе вдруг любезность прорезалась.
   – Задавай, – великодушно позволил Шрынг.
   – Если бы я совершил глупость и рассказал о своих изысканиях, какая бы смерть меня ожидала?
   – Очень быстрая, – усмехнулся Шрынг. – Я бы действительно принес ключ, который лежит у Ворот Мрачности. Только он не подошел бы к твоей удавке.
   – Ты подменил ключ, чтобы Зерг не вернулся домой? А где настоящий?
   – Я уничтожил его прямо в день окончания турнира. Зерг зря вмешался в действия арбитра. Человек, победивший мрага, жить не должен, а твой извечный соперник вступился за своего раба.
   – Любой изгой на его месте поступил бы так же. В случае смерти своего гладиатора он не может считаться победителем турнира.
   – Зато остался бы жив. Я ответил на твой вопрос?
   – Да.
   – Может, и ты сделаешь мне одолжение?
   – Каким образом?
   – Попробуй воспользоваться силой – и умрешь быстро.
   – А что, ты куда-то торопишься?
   – Нет. Просто знающие люди мне говорили, что в этом случае ошейник сжимается с такой скоростью, что обреченному буквально сносит голову. Очень хотелось бы посмотреть на столь красочное зрелище.
   – Этого удовольствия, дражайший, я тебе не доставлю. Сам говорил – скромнее надо быть в желаниях.
   – На что ты надеешься? Самому же хуже будет.
   – Не надо так за меня переживать, – язвительно выдавил Горгун и закашлялся. Кольцо снова дало о себе знать.
   – Как скажешь. – Шрынг поднялся. – Я тебя ненадолго оставлю. Думаю, полчаса у меня точно имеется, а потом все равно приду. Пожелать тебе счастливого пути.
   – Смотри, не опоздай. – Горгун проводил мрага тяжелым взглядом.
   Заключенному очень хотелось хоть на миг получить прежние способности, чтобы расправиться с верховным смотрителем. Самое обидное, что у него для этого все было. Изгой вытащил из-за пазухи кисет с порошком на основе измельченных бровей хохочущего дракона. Эту смесь он постоянно носил с собой, хотя еще ни разу не применял сам. Одну щепотку он подарил Михаилу в надежде, что парень испробует ее на Зерге. Не повезло, отмеченный тенью огня распорядился подарком против дарителя.
   «Когда придет Шрынг, я его хотя бы напугаю напоследок. – Узник оторвал лоскут ткани от рубахи, аккуратно выложил тряпицу на ладонь и отсыпал немного порошка из кисета. – Пусть он пару минут почувствует себя беззащитным».
   Брови хохочущего дракона возвращали мрагам их истинный облик – тот самый, в котором они пребывали в своем мире и который делал их уязвимыми в этом. Горгун приготовил сюрприз мучителю и принялся ждать.
   «Хоть бы он не опоздал». – Заключенный сейчас думал только об одном. И вдруг…
   Дзинь! – раздался странный звук, и на землю упали две половинки ошейника.
 
   Менее чем за двое суток Кройц совершил около двадцати визитов. Он даже почувствовал, как нагрелась за пазухой его лицензия. Зургод, Ариант, монарх Рундая, «черные ястребы», несколько патрульных дозоров на пути следования отмеченного тенью огня, которым был доставлен приказ главного кантилимского мага о летающих путешественниках, хозяйка меча… И все это без оплаты. Точнее, бородач записывал суммы всех своих услуг на счет Михаила, кредит которого вырос до трех сотен монет, но почему-то уверенности в том, что заем точно будет погашен, у специалиста по срочной доставке не было.
   «До чего я докатился! До благотворительности. Если дело так пойдет и дальше, скоро сам начну платить деньги тем, кто будет пользоваться моими услугами. Кошмар! Скорей бы уже закончилась эта суета», – размышлял Кройц, ожидая возле заветной беседки. По его расчетам сюда вот-вот должны были прилететь рундайцы.
   – Час уже прошел, – напомнила женщина, которая стояла рядом и пристально вглядывалась в горизонт.
   – Скоро будут, – ответил бородач. Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, он спросил: – Тируна, ты говорила о проклятии своего рода. Не хочешь рассказать, в чем оно?
   – Вон в том мече, – кивнула женщина в сторону беседки.
   – А конкретнее?
   – Мой прапрапрадед создал эту штуку, после чего она натворила много страшных бед, вырезав не одну сотню чужих людей, а заодно и всех мужчин нашего рода. Не знаю, сколько бы еще смертей произошло, если бы последняя из женщин рода не догадалась обратиться к духу создателя этого страшного оружия. Он-то и посоветовал хранить меч на том месте, где был выкован.
   – Что должно произойти, когда клинок освободит чужеземца от черных оков?
   – Проклятие падет, и я смогу выйти замуж.
   – А что тебе мешало сделать это раньше? – Посредник отметил, что женщине уже за тридцать.
   – Семью заводят, чтобы иметь детей, а моему первенцу, который обязательно будет девочкой, не суждено увидеть свою мать. И ее ожидает точно такая же судьба.
   – Из-за проклятия?
   – Да, – вздохнула Тируна.
   – Ничего, сегодня все закончится. Вон они летят. – Посредник указал в небо.
   Восемь крылатых рундайцев приземлились рядом с беседкой. Оба пассажира, которых они доставили в деревушку, выглядели совсем скверно.
   – Здравствуйте, – откашлявшись, негромко произнес Сомов.
   – Вы тот самый парень, который пытался украсть меч? – От волнения женщина забыла ответить на приветствие. – Как же вам удалось выбраться из клетки?
   – Случайно. Извините, если мы не поторопимся… – Мишка снова зашелся кашлем.
   – Следуйте за мной, – спохватилась Тируна.
   У беседки, отмеченный тенью огня, остановился, дожидаясь Зерга. Тот приблизился к центру площади, но не рискнул переступить порог.
   – Только после вас, – прошептал мраг, предоставляя Михаилу сомнительное право первому освободиться от оков.
   Сомов махнул рукой и вошел в беседку:
   – Что мне делать?
   – Клади голову, только быстро. – Дама взглядом указала парню на подставку, где до этого находилось оружие.
   – Надеюсь, вы не собираетесь…
   – Быстрее, я сказала! – Голос женщины задрожал.
   – А что я, собственно говоря, теряю? – Мишка спешно выполнил приказ и зажмурил глаза, когда леди замахнулась для удара.
   Дзинь!!! – Пронзительный звук наполнил, казалось, все тело человека. Затем Сомов услышал лязг падающего железа. Дышать стало легче.
   – Вот и все, – облегченно вздохнула Тируна.
   На полу беседки лежали две половины ошейника и сломанный клинок.
 
   – Думаешь, если замотать шею, станет легче? – Шрынг вернулся к Горгуну в приподнятом настроении. – И не надейся.
   Заключенный лежал на полу в дальнем углу камеры. Он приподнял голову и прошептал что-то в ответ настолько тихо, что вошедший не разобрал слов.
   – Я тебя плохо слышу, изгой. Ничего, сейчас я открою клетку. Нельзя же вот так отпустить к праотцам, не услышав последнего слова.
   Верховный смотритель вернулся к входу в каземат, где на стене висели ключи.
   – Так что ты хотел мне сказать? – Мраг дотронулся до плеча узника.
   – Я хотел сделать тебе подарок, – чуть громче сказал изгой.
   – Подарок? С чего это вдруг?
   – На том свете мне он не понадобится. – Горгун протянул руку и раскрыл ладонь.
   – Тряпка какая-то, – не понял верховный смотритель турнира.
   Узник неожиданно дунул на порошок и весьма резво отскочил в сторону. Повязка, скрывавшая шею, слетела, и Шрынг с ужасом обнаружил, что обруча у Горгуна нет. Ощущение опасности охватило мрага, но предпринять какие-либо меры он уже не мог – тело начало перестраиваться, приобретая совершенно иные формы. Бугристая кожа, когтистые конечности, вытянутая морда…
   – Думаешь, тебе одному дозволено нарушать основной закон мрачного мира? Ошибаешься. Я ничем не хуже. – Руки Горгуна превратились в заостренные клинки, которые молниеносно устремились к страшному монстру.
   Верховный смотритель был настолько ошеломлен происходящим, что не смог оказать сопротивления. Мысль об этом зародилась в угасающем сознании слишком поздно.
   – Как ты смог избавиться от оков? – спросил мраг и рухнул на сырой пол подвала.
   – Пусть это останется моим маленьким секретом, – ответил изгой. Он порылся в карманах убитого, забрал гребень с бриллиантом и направился к выходу.
   Извечный противник Зерга прекрасно понимал, что теперь путь в мрачный мир ему закрыт навечно. Мало того, даже в Темьграде показываться небезопасно.
   «Если обруч слетел с моей шеи, значит, седой тоже освободился. Что ж, дражайший, я знаю, где тебя ждать и как сделать, чтобы не я, а ты считался нарушителем основного закона».

Глава 25
КОСА НА КАМЕНЬ

   Целую ночь и полдня после освобождения от ненавистного ошейника Мишка проспал без задних ног, а когда проснулся, обнаружил себя в просторной комнате с белыми потолками. Как он сюда попал, парень вспомнить не мог. В мыслях четко отпечатался образ воинственной женщины с занесенным над его головой мечом и холодящий душу звук, после которого наконец вернулась легкость дыхания. Потом Сомов помнил, как вышел из беседки, и… дальше сплошная темнота.
   Окружающая его сейчас обстановка казалась какой-то сказочно нереальной: и мягкая белоснежная перина, и приглушавшие солнечный свет голубые занавески на окнах, и небольшая картина с незатейливым сельским пейзажем, висевшая на противоположной стене. Даже птичий гомон, доносившийся с улицы, звучал для рожденного заново, словно волшебная музыка.
   «До чего прекрасна жизнь! – Лежебока сладко потянулся. – Вот так бы лежал и блаженствовал».
   На всякий случай отмеченный огненным диском потрогал собственную шею. Обруча не было.
   «Ура! Свобода! Теперь можно вздохнуть полной грудью и наконец-то вспомнить о былых способностях. Чтобы эдакого сделать?» Он поискал глазами достойную цель.
   Увидев на столе стакан воды, Михаил вдруг почувствовал нестерпимую жажду. Парня аж затрясло от желания немедленно опустошить емкость. Он отбросил одеяло в сторону, но потом… «Вот же она – цель!» – И обратился к тени невидимой силы. Сосуд послушно поплыл по воздуху к кровати. В самый последний момент кудесник все-таки сплоховал: рука не успела схватить стакан до того, как невидимые путы отпустили прозрачную добычу. Емкость упала на пол и разбилась.
   «Ну правильно! Попал в чужой дом и давай хозяйскую посуду бить, – вздохнул Сомов. – Вот до чего доводит вынужденное бездействие! Придется всерьез заняться тренировками, чтобы восстановить утраченные навыки». Неудача со стаканом странным образом погасила неожиданную жажду парня. Он продрал глаза и, решив, что выспался на три дня вперед, принялся разыскивать свою одежду.