Страница:
– С кого начинаем? – шепнул Вадиму на ухо Самсон.
– Сначала глушим этих, – прикрывая дверь в коридор, кивнул он на комнату, из которой слышались мужские голоса. – Потом идем к меломанам, а на десерт оставляем любовников. Стрелять только в крайнем случае, – предупредил Викинг, покосившись на «стечкин» в руке Толи, судя по всему – конфискованный у вырубленного охранника ворот. – И масочку на головку натяни. Не стоит, чтобы тебя на улице узнавала каждая всеволжская собака. И так уже двое балбесов лицезрели твою физиономию.
– Согласен, – кивнул Самсон, надел маску и взялся за дверную ручку. – Начинаем на счет «раз». Готов?
Викинг остановил его движением руки и на мгновение прикрыл глаза, успокаиваясь и концентрируясь. Такое состояние носило название тайкоку – «всеохватывающее единство». Оно гармонично соединяло в себе не только подготовку мышц тела к бою, но и программировало мозг на ускоренное сканирование окружающего в целом с одновременной оценкой отдельных деталей.
Это не заняло много времени. Викинг открыл глаза и кивнул товарищу: «Я готов!»
И-и-и раз! – скомандовал Самсон и резко распахнул дверь.
Викинг, оттолкнувшись от стены, влетел в комнату. За сотые доли секунды в движении, находясь еще на пороге, он четко просчитал обстановку и распределил цели. Рефлексы вышедшего на режим Викинга сработали, как и должны были сработать.
Ребята оказались шустрыми, но все же не смогли достойно среагировать на неожиданную атаку.
Сидящий прямо перед дверью – квадратный и бритоголовый «бык», увидев его, попытался вскочить на ноги и даже принять стойку. Сделать это ему помешал стол, а также сильнейший таранный удар ногой в грудь, парализовавший дыхание и впечатавший парня в стену. Викинг не стал задерживаться на первом экземпляре, оставив закончить дело Самсону, дышавшему ему в затылок. С разворота – благо в комнате был свободный для маневра пятачок – опять же ногой в высоком прыжке достал второго охранника, успевшего промычать что-то грозно-невнятное: «Э-э-э, кто...» и опасно облапить рубчатую рукоять пистолета, торчащего из кобуры под левой подмышкой. Удар пришелся в область объемной накачанной шеи. Послышался не очень-то приятный хруст, плавно перешедший в сиплое хрипение.
Поймав равновесие, Викинг подхватил оседавшего на пол, однако еще пытавшегося сопротивляться охранника и с размаху приложил лицом о стол. Расстегнув, он выдернул его брючный ремень из шлеек и быстрыми умелыми движениями схомутал руки, а свободный конец прикрутил к батарее. Захват, резкий рывок рукой, треск материала – и оторванная скомканная полоса рубашки заткнула кляпом рот парню. Его вооружение, опять тот же «стечкин», – очень даже неплохая экипировка для местечковой охранной фирмы – перекочевал за пояс победителя.
Викинг развернулся и увидел, что Самсон также закончил свою работу и уже выглядывает из двери в коридор. Похоже, они не слишком шумели, а может, в соседних комнатах шли занятия более интересные, чем подслушивание творящегося за стенкой. Из-за закрытых дверей все так же доносился визгливый женский лепет и вполне жеребячье гоготание партнера под забойный шансон, а рядом – все те же ритмичные скрипы, всхлипы и стоны не на шутку разбушевавшейся парочки.
«Чистка» второй комнаты прошла почти по накатанной схеме. Кавалер свое получил сполна. В первый момент, оторопев от наглого вторжения, он все же неосторожно дернулся, пытаясь совершить героический поступок, то ли из глупого служебного рвения, то ли перед лицом дамы. Взвившись на носочки от качественного исполнения «шата» – удара основанием ладони в нос снизу вверх, мгновенно ослепившего его, затем принял в дубль удар «рука-копье» в солнечное сплетение. Сломавшись в пояснице, ловя широко открытым ртом воздух, бедолага перешел в «нежные» руки Самсона.
Выключив парня, Викинг, не задерживаясь, метнулся к дебелой блондинке. Та в великом ужасе от ввалившихся страшилок в масках, застыла соляным столпом, раскатила глаза шире щек, однако уже разинула рот, готовясь завизжать. С размаху запечатав ее губы ладонью, Викинг бросил сомлевшую от страха девицу в смятую постель и, бережно прижав ей спину коленом, затолкал между зубками угол пуховой подушки. Оглянувшись и не найдя ничего более достойного, Викинг оторвал от простыни длинную полоску и прикрутил запястья блондинки к спинке кровати.
Самсон со своей задачей справился не менее успешно, и они опять переместились в коридор. Завершающий этап прошел совсем гладко. За распахнувшейся дверью обнаружились два разгоряченных потных тела в стандартном миссионерском бутерброде. Нижняя половина вообще не среагировала на явление в алькове посторонних, зашедшись в очередном страстном вскрике, а парящий сверху вполне возмущенно, как олень на соперника во время гона, взревел:
– Какого хрена надо? В свою очередь... – однако мгновенно захлебнувшись, затих, рывком перехваченный за шею заранее заготовленным Самсоном жгутом из простыни.
Раскинувшаяся с закрытыми глазами девица обиженно хныкнула, ощутив, как обмякло тело партнера, и даже попыталась его удержать, когда Самсон решительно поволок шалуна с кровати. И только рука Викинга, полотенцем закрывшая рот страстной вакханке, заставила ее испуганно вздернуть вверх ресницы и испуганно замычать. Еще пара минут ушла на фиксацию последних клиентов.
Самсон с Викингом крадучись выбрались в коридор и замерли, прислушиваясь. Снаружи не то чтобы не доносилось ничего подозрительного, вообще стояла мертвая тишина.
– Оборзели и намертво обленились твои земляки-братки, – удовлетворенно шепнул Самсон. – Караульную службу завалили на корню.
– Не радуйся, это только начало. Как будем снимать скворца с брандвахты? К нему огородами не подберешься – весь двор как на ладони.
– Сыграю под клиента. Он меня видел – пойду в открытую, – предложил Самсон. – Парнишка ведет себя спокойно. Или по натуре замороженный, или с дамами изрядно перетрудился. Думаю, последнее предположение наиболее верно, – кивнул он на комнаты «отдыха».
– Другого выхода нет, – согласился Викинг. – Вали в отрытую. Как заглушишь, сразу волоки вниз, чтобы на виду зря не валялся. И после этого шерсти каюты. Любителей пива я беру на себя. Толя, на сердце у меня неспокойно. Ты хорошо проверил гостиницу – девочки там нет?
– Обижаешь? – вскинулся Самсон. – Мы что сюда, в куклы играть приперлись? Все номера пробежал – ни ребенка, ни следов ее присутствия не обнаружил. Можно было задать пару вопросов Тугушеву, но я не додумался.
– Вот это меня и волнует. Следов нет, а звонили отсюда, с базы. Где они ее могут прятать? А может, девочки тут нет?
– Здесь она, – безаппеляционно заявил Самсон. – Это ты своим бездетным оком не замечаешь следов ребенка. Тот купальничек, про который оперативник упоминал, точно, сушится, и круг спасательный пластиковый для купания на стенке висит – у моей Настены такой же, только зеленый. А под той же стеночкой еще и мячик лежит. Не наметан, парниша, глаз у тебя на детишек.
– Но где тогда она? Почему не резвится, не купается, – недоуменно спросил Викинг. – Дети же должны как-то активничать, играть!
– Раз вещички на брандвахте, значит, и она там. А что не резвится, опять же прокол, характерный для холостяка, – ухмыльнулся Самсон. – Какой сейчас час?
– Ну, три ноль девять, – взглянув на часы, неуверенно ответил Викинг, не врубаясь в рассуждения товарища.
– Хорошие дети, как говорит дочке моя жена, после обеда должны обязательно поспать. И тем более сейчас, когда солнце палит и ребенку головку напечь может, – гордо-назидательно сообщил Самсон. – Эх ты, мерин необразованный. Пора уже своих по лавкам иметь, тогда не будешь дурные вопросы задавать.
– Хватит изгаляться, Песталоцци. Давно ли сам таким образованным в детском вопросе стал? Доволен, что уел? Шуруй на вышку и трудись по основному профилю, – обидчиво сказал Викинг и ткнул Самсона кулаком в плечо. – Как только ты его валишь, я иду следом под тент, брать любителей пива. Вперед! И маску сними, Макаренко, всех чаек на Волге перепугаешь. Или тоже головку напечь боишься?
– Без тебя знаю, – миролюбиво огрызнулся Самсон, стягивая с головы шапочку и маскируя рубашкой «стечкин», пристроенный за ремнем на пояснице. – Прикрывай, я пошел!
Глава 17
– Сначала глушим этих, – прикрывая дверь в коридор, кивнул он на комнату, из которой слышались мужские голоса. – Потом идем к меломанам, а на десерт оставляем любовников. Стрелять только в крайнем случае, – предупредил Викинг, покосившись на «стечкин» в руке Толи, судя по всему – конфискованный у вырубленного охранника ворот. – И масочку на головку натяни. Не стоит, чтобы тебя на улице узнавала каждая всеволжская собака. И так уже двое балбесов лицезрели твою физиономию.
– Согласен, – кивнул Самсон, надел маску и взялся за дверную ручку. – Начинаем на счет «раз». Готов?
Викинг остановил его движением руки и на мгновение прикрыл глаза, успокаиваясь и концентрируясь. Такое состояние носило название тайкоку – «всеохватывающее единство». Оно гармонично соединяло в себе не только подготовку мышц тела к бою, но и программировало мозг на ускоренное сканирование окружающего в целом с одновременной оценкой отдельных деталей.
Это не заняло много времени. Викинг открыл глаза и кивнул товарищу: «Я готов!»
И-и-и раз! – скомандовал Самсон и резко распахнул дверь.
Викинг, оттолкнувшись от стены, влетел в комнату. За сотые доли секунды в движении, находясь еще на пороге, он четко просчитал обстановку и распределил цели. Рефлексы вышедшего на режим Викинга сработали, как и должны были сработать.
Ребята оказались шустрыми, но все же не смогли достойно среагировать на неожиданную атаку.
Сидящий прямо перед дверью – квадратный и бритоголовый «бык», увидев его, попытался вскочить на ноги и даже принять стойку. Сделать это ему помешал стол, а также сильнейший таранный удар ногой в грудь, парализовавший дыхание и впечатавший парня в стену. Викинг не стал задерживаться на первом экземпляре, оставив закончить дело Самсону, дышавшему ему в затылок. С разворота – благо в комнате был свободный для маневра пятачок – опять же ногой в высоком прыжке достал второго охранника, успевшего промычать что-то грозно-невнятное: «Э-э-э, кто...» и опасно облапить рубчатую рукоять пистолета, торчащего из кобуры под левой подмышкой. Удар пришелся в область объемной накачанной шеи. Послышался не очень-то приятный хруст, плавно перешедший в сиплое хрипение.
Поймав равновесие, Викинг подхватил оседавшего на пол, однако еще пытавшегося сопротивляться охранника и с размаху приложил лицом о стол. Расстегнув, он выдернул его брючный ремень из шлеек и быстрыми умелыми движениями схомутал руки, а свободный конец прикрутил к батарее. Захват, резкий рывок рукой, треск материала – и оторванная скомканная полоса рубашки заткнула кляпом рот парню. Его вооружение, опять тот же «стечкин», – очень даже неплохая экипировка для местечковой охранной фирмы – перекочевал за пояс победителя.
Викинг развернулся и увидел, что Самсон также закончил свою работу и уже выглядывает из двери в коридор. Похоже, они не слишком шумели, а может, в соседних комнатах шли занятия более интересные, чем подслушивание творящегося за стенкой. Из-за закрытых дверей все так же доносился визгливый женский лепет и вполне жеребячье гоготание партнера под забойный шансон, а рядом – все те же ритмичные скрипы, всхлипы и стоны не на шутку разбушевавшейся парочки.
«Чистка» второй комнаты прошла почти по накатанной схеме. Кавалер свое получил сполна. В первый момент, оторопев от наглого вторжения, он все же неосторожно дернулся, пытаясь совершить героический поступок, то ли из глупого служебного рвения, то ли перед лицом дамы. Взвившись на носочки от качественного исполнения «шата» – удара основанием ладони в нос снизу вверх, мгновенно ослепившего его, затем принял в дубль удар «рука-копье» в солнечное сплетение. Сломавшись в пояснице, ловя широко открытым ртом воздух, бедолага перешел в «нежные» руки Самсона.
Выключив парня, Викинг, не задерживаясь, метнулся к дебелой блондинке. Та в великом ужасе от ввалившихся страшилок в масках, застыла соляным столпом, раскатила глаза шире щек, однако уже разинула рот, готовясь завизжать. С размаху запечатав ее губы ладонью, Викинг бросил сомлевшую от страха девицу в смятую постель и, бережно прижав ей спину коленом, затолкал между зубками угол пуховой подушки. Оглянувшись и не найдя ничего более достойного, Викинг оторвал от простыни длинную полоску и прикрутил запястья блондинки к спинке кровати.
Самсон со своей задачей справился не менее успешно, и они опять переместились в коридор. Завершающий этап прошел совсем гладко. За распахнувшейся дверью обнаружились два разгоряченных потных тела в стандартном миссионерском бутерброде. Нижняя половина вообще не среагировала на явление в алькове посторонних, зашедшись в очередном страстном вскрике, а парящий сверху вполне возмущенно, как олень на соперника во время гона, взревел:
– Какого хрена надо? В свою очередь... – однако мгновенно захлебнувшись, затих, рывком перехваченный за шею заранее заготовленным Самсоном жгутом из простыни.
Раскинувшаяся с закрытыми глазами девица обиженно хныкнула, ощутив, как обмякло тело партнера, и даже попыталась его удержать, когда Самсон решительно поволок шалуна с кровати. И только рука Викинга, полотенцем закрывшая рот страстной вакханке, заставила ее испуганно вздернуть вверх ресницы и испуганно замычать. Еще пара минут ушла на фиксацию последних клиентов.
Самсон с Викингом крадучись выбрались в коридор и замерли, прислушиваясь. Снаружи не то чтобы не доносилось ничего подозрительного, вообще стояла мертвая тишина.
– Оборзели и намертво обленились твои земляки-братки, – удовлетворенно шепнул Самсон. – Караульную службу завалили на корню.
– Не радуйся, это только начало. Как будем снимать скворца с брандвахты? К нему огородами не подберешься – весь двор как на ладони.
– Сыграю под клиента. Он меня видел – пойду в открытую, – предложил Самсон. – Парнишка ведет себя спокойно. Или по натуре замороженный, или с дамами изрядно перетрудился. Думаю, последнее предположение наиболее верно, – кивнул он на комнаты «отдыха».
– Другого выхода нет, – согласился Викинг. – Вали в отрытую. Как заглушишь, сразу волоки вниз, чтобы на виду зря не валялся. И после этого шерсти каюты. Любителей пива я беру на себя. Толя, на сердце у меня неспокойно. Ты хорошо проверил гостиницу – девочки там нет?
– Обижаешь? – вскинулся Самсон. – Мы что сюда, в куклы играть приперлись? Все номера пробежал – ни ребенка, ни следов ее присутствия не обнаружил. Можно было задать пару вопросов Тугушеву, но я не додумался.
– Вот это меня и волнует. Следов нет, а звонили отсюда, с базы. Где они ее могут прятать? А может, девочки тут нет?
– Здесь она, – безаппеляционно заявил Самсон. – Это ты своим бездетным оком не замечаешь следов ребенка. Тот купальничек, про который оперативник упоминал, точно, сушится, и круг спасательный пластиковый для купания на стенке висит – у моей Настены такой же, только зеленый. А под той же стеночкой еще и мячик лежит. Не наметан, парниша, глаз у тебя на детишек.
– Но где тогда она? Почему не резвится, не купается, – недоуменно спросил Викинг. – Дети же должны как-то активничать, играть!
– Раз вещички на брандвахте, значит, и она там. А что не резвится, опять же прокол, характерный для холостяка, – ухмыльнулся Самсон. – Какой сейчас час?
– Ну, три ноль девять, – взглянув на часы, неуверенно ответил Викинг, не врубаясь в рассуждения товарища.
– Хорошие дети, как говорит дочке моя жена, после обеда должны обязательно поспать. И тем более сейчас, когда солнце палит и ребенку головку напечь может, – гордо-назидательно сообщил Самсон. – Эх ты, мерин необразованный. Пора уже своих по лавкам иметь, тогда не будешь дурные вопросы задавать.
– Хватит изгаляться, Песталоцци. Давно ли сам таким образованным в детском вопросе стал? Доволен, что уел? Шуруй на вышку и трудись по основному профилю, – обидчиво сказал Викинг и ткнул Самсона кулаком в плечо. – Как только ты его валишь, я иду следом под тент, брать любителей пива. Вперед! И маску сними, Макаренко, всех чаек на Волге перепугаешь. Или тоже головку напечь боишься?
– Без тебя знаю, – миролюбиво огрызнулся Самсон, стягивая с головы шапочку и маскируя рубашкой «стечкин», пристроенный за ремнем на пояснице. – Прикрывай, я пошел!
Глава 17
Кайанга – танец смерти
Распахнув дверь, Самсон шагнул за порог и, приосанившись, как и положено солидному клиенту, размеренным шагом двинулся через двор к брандвахте. Викинг перевел глаза на убежище Доктора, но из-за косо бьющих в глаза солнечных лучей ничего за рамой с полуразбитым стеклом не рассмотрел. Этот взгляд был автоматическим, а не предупреждающим или настороженным. У него не было и тени сомнения в том, что Андрюха понял их раскладки и готов подстраховать и прикрыть Самсона.
Естественно, Доктор не принимал участия в активной фазе акции. Это не являлось его профилем, хотя и он кое-чему был обучен. Рукопашным боем Андрей владел не настолько, чтобы играть наравне с ними, а вот в отношении стрельбы у представителя самой гуманной в мире профессии прорезался явный талант, недаром же Дед определил его как «клизму с оптическим прицелом». Доктор работал по классу хорошего снайпера и не только из стандартного стрелкового оружия. Освоил кое-что и специфически-экзотическое: духовые трубки, так любимые африканскими пигмеями, давидовскую пращу, да и тот же самый арбалет, с которым сейчас затаился «аки мыша» среди хлама и пыли заброшенного судоремонтного завода. Семьдесят метров до часового на брандвахте для Доктора не были сверхсложной дистанцией, и если не за безопасность Самсона, то уж за действенную страховку можно было не опасаться.
Неожиданно боковым зрением Викинг одновременно уловил и предупреждающий Толин жест, и то, о чем он волновался: движение под тентом. Сидящий справа, широко разведя руки в стороны, потянулся и стал выбираться из шезлонга. Викинг напрягся и просчитал ситуацию. Она была не столь опасной, однако меняла их план. А в общем-то и не меняла, а несколько сдвигала момент выхода его самого – не по результатам контакта Самсона с охранником, а одновременно с началом контакта.
Проснувшийся поднялся на ноги, постоял несколько мгновений недвижно, затем старательно потряс головой, видимо, приходя в себя после дремы, и решительно шагнул к столику. Взяв банку с пивом, он вскрыл ее и, запрокидывая голову, поднес к губам. В это время его глаза сфокусировались на проходящем мимо Самсоне. Вадим напрягся, однако тревога была напрасной. Скользнув по Толе взглядом, вроде бы и изготовившись с ним поздороваться, мужчина, похоже, выбирая между правилами вежливости и пламенным «горением труб», очень по-русски повернулся к незнакомцу спиной и стал жадно лакать из банки «Хольстен».
Викинг успел в долю мгновения поймать его профиль и фас и сравнить с четко отложившимися в памяти отличительными чертами человека с казенной фотографии. Сомнений не оставалось. Любитель пива был не кто иной, как искомый ими господин Стригун, юрист «Армады», а по совместительству – подельщик Привалова в похищении его дочери.
«Первый пошел...» – удовлетворенно констатировал Викинг. Второй тип все еще дремал, развалившись в шезлонге, и не подавал признаков жизни. Викинг многое бы сейчас отдал, чтобы убедиться, что там находится Привалов. Но ждать этого осталось совсем ничего – считанные секунды. И тогда точки над "i" будут расставлены окончательно.
Самсон зашел на сходни и начал не торопясь подниматься на брандвахту. Охранник лениво повернулся на звук шагов, но самого возмутителя спокойствия из-за бортика, нависающего над сходнями, он не разглядел. Пустынный двор, тишина и расслабленный Стригун, намертво присосавшийся к банке с пивом, тревоги не вызывали. Викинга, наблюдающего за происходящим в тонкую щель между открытой дверью и косяком, он, естественно, видеть не мог. Идиллически-безмятежная и, похоже, давно опостылевшая картинка вернула часовому покой. Сладко зевнув, он вернулся в прежнее застывшее состояние.
Пройдя по галерее вдоль борта, Самсон взялся за поручни лестницы, ведущей на верхнюю палубу, и стал по ней подниматься. Когда его голова появилась в люке на срезе настила, охранник, уловив движение, резко развернулся и удивленно уставился на пришельца. Он не проявлял явной агрессивности, однако Викинг и, без всякого сомнения, Самсон уловили движение руки – сознательное, а может, и вполне бессознательное, но четко отработанное, – к пистолету в наплечной кобуре.
Между ними было расстояние не более семи метров, однако спешить преодолеть их при данных обстоятельствах не стоило. Не зная реакции парня, умения владеть оружием, решиться на немедленную атаку было бы неразумным шагом, и Самсон это прекрасно сознавал. Он остановился на последней ступеньке и завел разговор с охранником. До Викинга речь, а вернее – диалоги разыгрываемого моноспектакля, доходили неразборчиво, и только по многословию да еще по опыту подобных действий он мог догадаться об отвлекающем «водопаде», обрушившемся на парня.
Он увидел, что охранник расслабился и убрал руку от кобуры, а Самсон сделал шаг по палубе к нему, потом пару в сторону, повел руками в необъятные горизонты великой русской реки, шагнул ближе, еще ближе...
Одновременно с рывком Самсона к часовому Викинг стартовал из своего убежища. На бегу он успел зафиксировать, что Толе не удалось решить проблему сразу. На удивление, охранник среагировал на атаку и попытался дать отпор нападавшему, причем не так уж и растерянно, как можно было ожидать по его флегматичному поведению. Викинг, предоставив Самсону делать свое дело, сконцентрировался на своих «баранах» под тентом.
Стригун при первых признаках борьбы на брандвахте задрал голову, в изумлении воззрился на две яростно сцепившиеся фигуры и произнес что-то типа:
«Мужики, вы че, сбесились?» Поэтому юрист и проглядел рывок Викинга. Уже на последних метрах забега Стригун, поймав зрачками движение сбоку, повернулся и широко распахнул глаза, в момент брызнувшие испугом.
Он в панике прикрыл голову руками с зажатой в них жестянкой из-под пива и удобно развернулся, подставив на поражение поясницу. Викинг, не слишком усердствуя, – клиент мог им понадобиться в сознании и со здравым рассудком, – почти нежно влепил Стригуну болезненный точечный удар в основание ребер. У того мгновенно заклинило дыхание, и он, сложившись, со сдавленным стоном улегся на песок.
Не останавливаясь, Викинг совершил изящный пируэт, прыгнув к спящему в шезлонге, и сдернул прикрывающую его лицо панаму. Он изготовился нейтрализовать адвоката Привалова при попытке сопротивления, однако... это был не Привалов. Викинг на мгновение растерялся и застыл на месте, не зная, что делать дальше. Вырванный из дремотного забытья мужчина в ужасе воззрился на провалы глазниц маски, явившейся перед ним не в страшном сне, а в реальной действительности.
– Кто ты такой? – в ярости и одновременно в бессилии заорал на него Викинг.
– В-в-асилий Петрович... – запинаясь от страха, услужливо пробормотал тот.
– Где Привалов? – проревел Викинг, занося для удара руку.
– Не знаю, я спал... – упавшим голосом произнес мужчина и крепко зажмурил глаза.
Толкнув его так, что страдалец кубарем вылетел из шезлонга, Викинг развернулся к корчившемуся от боли Стригуну. Вытащив из-за пояса пистолет, он вдавил дуло юристу в затылок и зловещим шепотом прохрипел:
– Где Привалов? Где его дочка? Отвечай, с-сука, иначе размажу, как последнюю гниду!
– Там они, в каюте... – с трудом оторвав руку от поясницы и страдальчески морщась от боли, махнул в сторону брандвахты Стригун. – Спят... Только не убивайте меня!
– Привалов... с дочкой... спят... в каюте, – медленно, раздельно, произнес Викинг и пальцем показал в ту же сторону. – Точно?
– Да, да, они в каюте, – мелко закивал Стригун.
Викинг почувствовал, как уходит отчаяние, пронзившее его, когда он обнаружил, что вместо криминального папаши Привалова в шезлонге лежит незнакомый посторонний мужик. Еще не верилось, но, похоже, они все-таки добрели до финиша.
Он даже тряхнул головой, чтобы сбросить оцепенение, на короткий миг овладевшее им. Викинг бросил взгляд наверх и увидел, что Самсон закончил разбираться с охранником и уже тянет недвижное тело к лестнице. Надо было следовать его примеру. Решительно, так, что затрещала майка, он поставил на подгибающиеся ватные ноги Стригуна и крепким пинком придал ему нужную скорость по направлению к сходням. Не менее стремительно Викинг поднял с песка «ЛжеПривалова» и, грозно рыча и размахивая пистолетом, погнал вусмерть перепуганных любителей пива на брандвахту.
Они пересеклись с Самсоном, тянущим свою ношу, у двери в отсеки с каютами. Пленники Викинга с ужасом уставились на охранника, небрежно брошенного Толей на пол, но были тут же лишены столь поучительного зрелища, поскольку их развернули носом в стену.
– Что так долго возился? – деловито спросил Викинг.
– Крепкий бычок попался и кое-что умеет. По моим прикидкам, не из спортзала вылупился, а прошел неплохую школу – или десантник, или спецназовец бывший, – немного смущенно отчитался Самсон. – А у тебя какие успехи?
– Один приблудный, второй – наш клиент, – доложил Викинг. – Сказал, что Привалов с дочкой где-то здесь в каюте.
– Неужто добрались? – восхитился Самсон.
– Похоже на то, – сухо ответил Викинг. – Я гоню в темпе за ними, а ты пока зафиксируй эту парочку, – кивнул он на охранника и «Лжепривалова», которого начала пробивать, так что тряслись плечи, неслабая лихоманка.
Вадим рывком развернул к себе Стригуна и, приставив дуло «стечкина» ему к кадыку, негромко, но властно рявкнул:
– Быстро веди меня к Привалову. И не вздумай шутковать. Пикнешь – убью, не вздрогну!
Стригун суетливо дернулся к двери левого отсека, открыл ее и услужливо посторонился, пытаясь пропустить вперед своего мучителя. Викинг взял его за шиворот и пихнул в коридор:
– Показывай!
У третьей каюты слева семенящий Стригун остановился и стал активно тыкать в нее пальцем.
– Там они... – едва слышно шепнул он, – и папа, и Иринка. Это их номер.
Викинг «клювиком» сжал пальцы перед его лицом, приказывая заткнуться, и прислушался. Из-за двери не доносилось ни единого звука. Он повернул голову к Стригуну, и тот, уловив в его глазах сомнение, мелко и часто закивал головой: «Там они, там...» Викинг опустил веки в знак того, что верит в искренность спутника, и неприметным скользящим ударом в шею тем же «клювиком» послал его в отключку. Придержав обмякшее тело, чтобы не наделало шума при падении, он аккуратно уложил Стригуна вдоль дощатой стеночки.
Осторожно нажав на ручку замка и убедившись, что дверь изнутри заперта, Викинг поморщился и сокрушенно покачал головой. Не хотелось сейчас шуметь и пугать девочку. И, самое интересное, он толком не представлял, что делать дальше. Вырубать папашу и тащить насмерть перепуганного ребенка, убеждая, что их послала мама, не более чем идиотизм. Она просто не поверит обидчикам отца, а ее еще везти в Москву... Призывать к родительской совести этого придурка Привалова – тоже чушь. Что делать?
Викинг растерянно замер, раздумывая над вечной дилеммой: быть или не быть, бить или не бить...
Наконец, выбрав вариант скользкий и малопредсказуемый, он сокрушенно вздохнул, примерился и с разворота врезал ногой по двери. Хлипкая филенчатая створка с жалобным хрустом вырвала язык замка из паза и распахнулась внутрь помещения. Вадим сорвал с себя маску, чтобы не травмировать ребенка – папашу-то он как раз хотел нагрузить, чтобы тот с перепугу потом его не вспомнил, – и вошел в каюту.
Почивавший на диване Привалов – Викинг мгновенно «срисовал» его личность, – проснувшись от треска, очумело закрутил головой и хрипло спросил:
– Что случилось? Кто вы?
Оглянувшись на хныкнувшую спросонья девочку, лежащую на кровати у противоположной стены, Викинг подскочил к Привалову и, насколько мог изобразить, взволнованно зашептал ему на ухо:
– Меня прислал Камил. У нас серьезные неприятности. Надо срочно отсюда уходить. Побыстрее собирайтесь.
– Какие неприятности? Что происходит? – В голосе Привалова зазвучали панические нотки.
– Скоро сюда может заявиться милиция. Они прибудут не по вашу душу, но вполне могут заинтересоваться и вами. Надо переезжать в другое, более безопасное место. И не нужно, чтобы вас видели вместе с Иринкой. Поедете порознь. Успокойте девочку и скажите ей, что она отправится с нами, а вы приедете позже. Все понятно?
– Да, я понял. Сейчас ее одену и все объясню, – Привалов вскочил с дивана и растерянно заметался по каюте. Викинг ухватил его за локоть и сильно дернул, приводя в чувство.
– Спокойнее, не пугайте ребенка. Быстро собирайте ее!
Привалов уже осмысленно двинулся к детской кровати и нежно, хотя его голос временами от волнения срывался, засюсюкал над проснувшейся девочкой.
– Ириночка, давай поскорее оденемся. Ты сейчас поедешь на машине с дядями. Они тебя немножко покатают, а я приеду попозже. А потом мы, как и договаривались, поедем к пони. Ты хочешь прокатиться на маленькой лошадке? Тогда быстрее надевай платьице, а то пони устанет и уйдет домой.
– Хорошо, папа, только я не причесана. Я хочу кататься с бантом и сфотографироваться, чтобы потом маме показать, как я на ней ездила.
– Обязательно все сделаем, деточка, – и бант завяжем, и фотографию маме привезем. Только давай мы причешем тебя прямо перед катанием, а то вдруг волосы растреплются и маме совсем не понравится, как ты выглядишь.
Викинг почти с ненавистью смотрел на гладкий затылок ворковавшего над дочерью Привалова. Какой сволочью надо быть, чтобы использовать в грязных делах свою собственную дочь. Он с великим удовольствием вдолбил бы сейчас эту скотину в пол, да вот момент не позволял и... что-то такое, в чем он не мог себе признаться. Какое-то странное и совершенно непонятное чувство, смахивающее если не на ревность, то на не совсем уж неуместную зависть – точно держало дистанцию между ним и этим типом. Он опустил взгляд на свои руки, тяжело вздохнул и с сожалением разжал кулаки.
Шаги в коридоре мгновенно насторожили его, но негромкий голос Самсона: – Это я... – поставил все на место. Викинг выглянул из каюты и прошептал напарнику:
– Все в порядке. Сейчас уходим. Я иду с девочкой вперед, а ты задержись. Проведи с папашей воспитательную работу и организуй декорации: что-нибудь попаскуднее для этих, – кивнул Викинг через плечо на Привалова и протянул Самсону пистолет. – А напоследок пальни в форточку, как и просил Слава. Пусть летит сюда и наводит шмон, какой он хотел.
Викинг повернулся к Привалову, держащему за руку уже одетую девочку, и широко улыбнулся.
– Здравствуй, Ирина! Ну что, поехали прокатимся на машине? Ты любишь быстро ездить или медленно? А какой автомобиль тебе больше нравится: белый или зеленый? А это что за сумочка у тебя? Она такая красивая, расшита разноцветным бисером, – едва не краснея от стыда и кляня себя в душе, понес чушь Вадим. Ну, не учили его экстраспециалисты-профессионалы общаться с детьми! Не было такого курса, такой дисциплины в программе, и учебники об этом молчали. Как выживать в джунглях и пустыне учили, как лишить человека жизни самыми невероятными и экзотическими способами, натаскивали, как развязать язык неподатливому пленному, он знал, а вот о чем говорить с детишками, увы, понятия не имел.
Он бы сейчас предпочел пару-тройку лихих нукеров из какого-нибудь дикого «Эскадрона смерти» завалить, а не говорить, не зная о чем, с ребенком. С Сережкой, сыном сестры, правда, они быстро, почти с первых минут нашли общий язык и интересы. Но тот же пацан, своего поля ягода. А тут... Вадим тоскливо оглядел девчушку: прямо Мальвина какая-то с локонами, кудряшками и кружавчиками. И он, получается, выступает в роли Артемона. Пса... Бант ему на шею!
Вадим подхватил Ирину за ручонку и, не дожидаясь ответа, осторожно повлек в коридор. Разминувшись в дверях с Самсоном, он бросил через плечо Привалову:
– Этот товарищ займется вами...
Прикрывая собой лежащего Стригуна, чтобы его не увидела девочка, отвлекая болтовней, – она ему что-то отвечала, но он толком не понимал, что, и нес очередную белиберду, Вадим выбрался на палубу брандвахты и только тогда вздохнул с облегчением: «Дело почти сделано!» Теперь оставалось добраться до ворот и дать сигнал Игорю Павловичу, дежурившему с машиной за квартал от базы.
– Сейчас пойдем, позовем дядю с машинкой и поедем кататься, – сладким голоском продолжал лепетать Вадим, настороженно оглядываясь по сторонам. – Поедем с ветерком...
Неожиданно девочка вырвала ладошку из его пальцев, встала, повернулась к Вадиму, исподлобья взглянула на него и сурово спросила:
– Долго еще это будет продолжаться?
– Что именно? – растерянно пробормотал Вадим. – Что-то не так, Ирочка?
Он вдруг с удивлением понял, что этот взгляд и этот тон ему прекрасно знакомы. Вадим уже видел точно такие же изумрудные и рассерженные глаза, сердито вздернутый носик и получал от их хозяйки суровую отповедь. Перед ним, пылая гневом, стояла Надежда, только в более миниатюрном исполнении.
Естественно, Доктор не принимал участия в активной фазе акции. Это не являлось его профилем, хотя и он кое-чему был обучен. Рукопашным боем Андрей владел не настолько, чтобы играть наравне с ними, а вот в отношении стрельбы у представителя самой гуманной в мире профессии прорезался явный талант, недаром же Дед определил его как «клизму с оптическим прицелом». Доктор работал по классу хорошего снайпера и не только из стандартного стрелкового оружия. Освоил кое-что и специфически-экзотическое: духовые трубки, так любимые африканскими пигмеями, давидовскую пращу, да и тот же самый арбалет, с которым сейчас затаился «аки мыша» среди хлама и пыли заброшенного судоремонтного завода. Семьдесят метров до часового на брандвахте для Доктора не были сверхсложной дистанцией, и если не за безопасность Самсона, то уж за действенную страховку можно было не опасаться.
Неожиданно боковым зрением Викинг одновременно уловил и предупреждающий Толин жест, и то, о чем он волновался: движение под тентом. Сидящий справа, широко разведя руки в стороны, потянулся и стал выбираться из шезлонга. Викинг напрягся и просчитал ситуацию. Она была не столь опасной, однако меняла их план. А в общем-то и не меняла, а несколько сдвигала момент выхода его самого – не по результатам контакта Самсона с охранником, а одновременно с началом контакта.
Проснувшийся поднялся на ноги, постоял несколько мгновений недвижно, затем старательно потряс головой, видимо, приходя в себя после дремы, и решительно шагнул к столику. Взяв банку с пивом, он вскрыл ее и, запрокидывая голову, поднес к губам. В это время его глаза сфокусировались на проходящем мимо Самсоне. Вадим напрягся, однако тревога была напрасной. Скользнув по Толе взглядом, вроде бы и изготовившись с ним поздороваться, мужчина, похоже, выбирая между правилами вежливости и пламенным «горением труб», очень по-русски повернулся к незнакомцу спиной и стал жадно лакать из банки «Хольстен».
Викинг успел в долю мгновения поймать его профиль и фас и сравнить с четко отложившимися в памяти отличительными чертами человека с казенной фотографии. Сомнений не оставалось. Любитель пива был не кто иной, как искомый ими господин Стригун, юрист «Армады», а по совместительству – подельщик Привалова в похищении его дочери.
«Первый пошел...» – удовлетворенно констатировал Викинг. Второй тип все еще дремал, развалившись в шезлонге, и не подавал признаков жизни. Викинг многое бы сейчас отдал, чтобы убедиться, что там находится Привалов. Но ждать этого осталось совсем ничего – считанные секунды. И тогда точки над "i" будут расставлены окончательно.
Самсон зашел на сходни и начал не торопясь подниматься на брандвахту. Охранник лениво повернулся на звук шагов, но самого возмутителя спокойствия из-за бортика, нависающего над сходнями, он не разглядел. Пустынный двор, тишина и расслабленный Стригун, намертво присосавшийся к банке с пивом, тревоги не вызывали. Викинга, наблюдающего за происходящим в тонкую щель между открытой дверью и косяком, он, естественно, видеть не мог. Идиллически-безмятежная и, похоже, давно опостылевшая картинка вернула часовому покой. Сладко зевнув, он вернулся в прежнее застывшее состояние.
Пройдя по галерее вдоль борта, Самсон взялся за поручни лестницы, ведущей на верхнюю палубу, и стал по ней подниматься. Когда его голова появилась в люке на срезе настила, охранник, уловив движение, резко развернулся и удивленно уставился на пришельца. Он не проявлял явной агрессивности, однако Викинг и, без всякого сомнения, Самсон уловили движение руки – сознательное, а может, и вполне бессознательное, но четко отработанное, – к пистолету в наплечной кобуре.
Между ними было расстояние не более семи метров, однако спешить преодолеть их при данных обстоятельствах не стоило. Не зная реакции парня, умения владеть оружием, решиться на немедленную атаку было бы неразумным шагом, и Самсон это прекрасно сознавал. Он остановился на последней ступеньке и завел разговор с охранником. До Викинга речь, а вернее – диалоги разыгрываемого моноспектакля, доходили неразборчиво, и только по многословию да еще по опыту подобных действий он мог догадаться об отвлекающем «водопаде», обрушившемся на парня.
Он увидел, что охранник расслабился и убрал руку от кобуры, а Самсон сделал шаг по палубе к нему, потом пару в сторону, повел руками в необъятные горизонты великой русской реки, шагнул ближе, еще ближе...
Одновременно с рывком Самсона к часовому Викинг стартовал из своего убежища. На бегу он успел зафиксировать, что Толе не удалось решить проблему сразу. На удивление, охранник среагировал на атаку и попытался дать отпор нападавшему, причем не так уж и растерянно, как можно было ожидать по его флегматичному поведению. Викинг, предоставив Самсону делать свое дело, сконцентрировался на своих «баранах» под тентом.
Стригун при первых признаках борьбы на брандвахте задрал голову, в изумлении воззрился на две яростно сцепившиеся фигуры и произнес что-то типа:
«Мужики, вы че, сбесились?» Поэтому юрист и проглядел рывок Викинга. Уже на последних метрах забега Стригун, поймав зрачками движение сбоку, повернулся и широко распахнул глаза, в момент брызнувшие испугом.
Он в панике прикрыл голову руками с зажатой в них жестянкой из-под пива и удобно развернулся, подставив на поражение поясницу. Викинг, не слишком усердствуя, – клиент мог им понадобиться в сознании и со здравым рассудком, – почти нежно влепил Стригуну болезненный точечный удар в основание ребер. У того мгновенно заклинило дыхание, и он, сложившись, со сдавленным стоном улегся на песок.
Не останавливаясь, Викинг совершил изящный пируэт, прыгнув к спящему в шезлонге, и сдернул прикрывающую его лицо панаму. Он изготовился нейтрализовать адвоката Привалова при попытке сопротивления, однако... это был не Привалов. Викинг на мгновение растерялся и застыл на месте, не зная, что делать дальше. Вырванный из дремотного забытья мужчина в ужасе воззрился на провалы глазниц маски, явившейся перед ним не в страшном сне, а в реальной действительности.
– Кто ты такой? – в ярости и одновременно в бессилии заорал на него Викинг.
– В-в-асилий Петрович... – запинаясь от страха, услужливо пробормотал тот.
– Где Привалов? – проревел Викинг, занося для удара руку.
– Не знаю, я спал... – упавшим голосом произнес мужчина и крепко зажмурил глаза.
Толкнув его так, что страдалец кубарем вылетел из шезлонга, Викинг развернулся к корчившемуся от боли Стригуну. Вытащив из-за пояса пистолет, он вдавил дуло юристу в затылок и зловещим шепотом прохрипел:
– Где Привалов? Где его дочка? Отвечай, с-сука, иначе размажу, как последнюю гниду!
– Там они, в каюте... – с трудом оторвав руку от поясницы и страдальчески морщась от боли, махнул в сторону брандвахты Стригун. – Спят... Только не убивайте меня!
– Привалов... с дочкой... спят... в каюте, – медленно, раздельно, произнес Викинг и пальцем показал в ту же сторону. – Точно?
– Да, да, они в каюте, – мелко закивал Стригун.
Викинг почувствовал, как уходит отчаяние, пронзившее его, когда он обнаружил, что вместо криминального папаши Привалова в шезлонге лежит незнакомый посторонний мужик. Еще не верилось, но, похоже, они все-таки добрели до финиша.
Он даже тряхнул головой, чтобы сбросить оцепенение, на короткий миг овладевшее им. Викинг бросил взгляд наверх и увидел, что Самсон закончил разбираться с охранником и уже тянет недвижное тело к лестнице. Надо было следовать его примеру. Решительно, так, что затрещала майка, он поставил на подгибающиеся ватные ноги Стригуна и крепким пинком придал ему нужную скорость по направлению к сходням. Не менее стремительно Викинг поднял с песка «ЛжеПривалова» и, грозно рыча и размахивая пистолетом, погнал вусмерть перепуганных любителей пива на брандвахту.
Они пересеклись с Самсоном, тянущим свою ношу, у двери в отсеки с каютами. Пленники Викинга с ужасом уставились на охранника, небрежно брошенного Толей на пол, но были тут же лишены столь поучительного зрелища, поскольку их развернули носом в стену.
– Что так долго возился? – деловито спросил Викинг.
– Крепкий бычок попался и кое-что умеет. По моим прикидкам, не из спортзала вылупился, а прошел неплохую школу – или десантник, или спецназовец бывший, – немного смущенно отчитался Самсон. – А у тебя какие успехи?
– Один приблудный, второй – наш клиент, – доложил Викинг. – Сказал, что Привалов с дочкой где-то здесь в каюте.
– Неужто добрались? – восхитился Самсон.
– Похоже на то, – сухо ответил Викинг. – Я гоню в темпе за ними, а ты пока зафиксируй эту парочку, – кивнул он на охранника и «Лжепривалова», которого начала пробивать, так что тряслись плечи, неслабая лихоманка.
Вадим рывком развернул к себе Стригуна и, приставив дуло «стечкина» ему к кадыку, негромко, но властно рявкнул:
– Быстро веди меня к Привалову. И не вздумай шутковать. Пикнешь – убью, не вздрогну!
Стригун суетливо дернулся к двери левого отсека, открыл ее и услужливо посторонился, пытаясь пропустить вперед своего мучителя. Викинг взял его за шиворот и пихнул в коридор:
– Показывай!
У третьей каюты слева семенящий Стригун остановился и стал активно тыкать в нее пальцем.
– Там они... – едва слышно шепнул он, – и папа, и Иринка. Это их номер.
Викинг «клювиком» сжал пальцы перед его лицом, приказывая заткнуться, и прислушался. Из-за двери не доносилось ни единого звука. Он повернул голову к Стригуну, и тот, уловив в его глазах сомнение, мелко и часто закивал головой: «Там они, там...» Викинг опустил веки в знак того, что верит в искренность спутника, и неприметным скользящим ударом в шею тем же «клювиком» послал его в отключку. Придержав обмякшее тело, чтобы не наделало шума при падении, он аккуратно уложил Стригуна вдоль дощатой стеночки.
Осторожно нажав на ручку замка и убедившись, что дверь изнутри заперта, Викинг поморщился и сокрушенно покачал головой. Не хотелось сейчас шуметь и пугать девочку. И, самое интересное, он толком не представлял, что делать дальше. Вырубать папашу и тащить насмерть перепуганного ребенка, убеждая, что их послала мама, не более чем идиотизм. Она просто не поверит обидчикам отца, а ее еще везти в Москву... Призывать к родительской совести этого придурка Привалова – тоже чушь. Что делать?
Викинг растерянно замер, раздумывая над вечной дилеммой: быть или не быть, бить или не бить...
Наконец, выбрав вариант скользкий и малопредсказуемый, он сокрушенно вздохнул, примерился и с разворота врезал ногой по двери. Хлипкая филенчатая створка с жалобным хрустом вырвала язык замка из паза и распахнулась внутрь помещения. Вадим сорвал с себя маску, чтобы не травмировать ребенка – папашу-то он как раз хотел нагрузить, чтобы тот с перепугу потом его не вспомнил, – и вошел в каюту.
Почивавший на диване Привалов – Викинг мгновенно «срисовал» его личность, – проснувшись от треска, очумело закрутил головой и хрипло спросил:
– Что случилось? Кто вы?
Оглянувшись на хныкнувшую спросонья девочку, лежащую на кровати у противоположной стены, Викинг подскочил к Привалову и, насколько мог изобразить, взволнованно зашептал ему на ухо:
– Меня прислал Камил. У нас серьезные неприятности. Надо срочно отсюда уходить. Побыстрее собирайтесь.
– Какие неприятности? Что происходит? – В голосе Привалова зазвучали панические нотки.
– Скоро сюда может заявиться милиция. Они прибудут не по вашу душу, но вполне могут заинтересоваться и вами. Надо переезжать в другое, более безопасное место. И не нужно, чтобы вас видели вместе с Иринкой. Поедете порознь. Успокойте девочку и скажите ей, что она отправится с нами, а вы приедете позже. Все понятно?
– Да, я понял. Сейчас ее одену и все объясню, – Привалов вскочил с дивана и растерянно заметался по каюте. Викинг ухватил его за локоть и сильно дернул, приводя в чувство.
– Спокойнее, не пугайте ребенка. Быстро собирайте ее!
Привалов уже осмысленно двинулся к детской кровати и нежно, хотя его голос временами от волнения срывался, засюсюкал над проснувшейся девочкой.
– Ириночка, давай поскорее оденемся. Ты сейчас поедешь на машине с дядями. Они тебя немножко покатают, а я приеду попозже. А потом мы, как и договаривались, поедем к пони. Ты хочешь прокатиться на маленькой лошадке? Тогда быстрее надевай платьице, а то пони устанет и уйдет домой.
– Хорошо, папа, только я не причесана. Я хочу кататься с бантом и сфотографироваться, чтобы потом маме показать, как я на ней ездила.
– Обязательно все сделаем, деточка, – и бант завяжем, и фотографию маме привезем. Только давай мы причешем тебя прямо перед катанием, а то вдруг волосы растреплются и маме совсем не понравится, как ты выглядишь.
Викинг почти с ненавистью смотрел на гладкий затылок ворковавшего над дочерью Привалова. Какой сволочью надо быть, чтобы использовать в грязных делах свою собственную дочь. Он с великим удовольствием вдолбил бы сейчас эту скотину в пол, да вот момент не позволял и... что-то такое, в чем он не мог себе признаться. Какое-то странное и совершенно непонятное чувство, смахивающее если не на ревность, то на не совсем уж неуместную зависть – точно держало дистанцию между ним и этим типом. Он опустил взгляд на свои руки, тяжело вздохнул и с сожалением разжал кулаки.
Шаги в коридоре мгновенно насторожили его, но негромкий голос Самсона: – Это я... – поставил все на место. Викинг выглянул из каюты и прошептал напарнику:
– Все в порядке. Сейчас уходим. Я иду с девочкой вперед, а ты задержись. Проведи с папашей воспитательную работу и организуй декорации: что-нибудь попаскуднее для этих, – кивнул Викинг через плечо на Привалова и протянул Самсону пистолет. – А напоследок пальни в форточку, как и просил Слава. Пусть летит сюда и наводит шмон, какой он хотел.
Викинг повернулся к Привалову, держащему за руку уже одетую девочку, и широко улыбнулся.
– Здравствуй, Ирина! Ну что, поехали прокатимся на машине? Ты любишь быстро ездить или медленно? А какой автомобиль тебе больше нравится: белый или зеленый? А это что за сумочка у тебя? Она такая красивая, расшита разноцветным бисером, – едва не краснея от стыда и кляня себя в душе, понес чушь Вадим. Ну, не учили его экстраспециалисты-профессионалы общаться с детьми! Не было такого курса, такой дисциплины в программе, и учебники об этом молчали. Как выживать в джунглях и пустыне учили, как лишить человека жизни самыми невероятными и экзотическими способами, натаскивали, как развязать язык неподатливому пленному, он знал, а вот о чем говорить с детишками, увы, понятия не имел.
Он бы сейчас предпочел пару-тройку лихих нукеров из какого-нибудь дикого «Эскадрона смерти» завалить, а не говорить, не зная о чем, с ребенком. С Сережкой, сыном сестры, правда, они быстро, почти с первых минут нашли общий язык и интересы. Но тот же пацан, своего поля ягода. А тут... Вадим тоскливо оглядел девчушку: прямо Мальвина какая-то с локонами, кудряшками и кружавчиками. И он, получается, выступает в роли Артемона. Пса... Бант ему на шею!
Вадим подхватил Ирину за ручонку и, не дожидаясь ответа, осторожно повлек в коридор. Разминувшись в дверях с Самсоном, он бросил через плечо Привалову:
– Этот товарищ займется вами...
Прикрывая собой лежащего Стригуна, чтобы его не увидела девочка, отвлекая болтовней, – она ему что-то отвечала, но он толком не понимал, что, и нес очередную белиберду, Вадим выбрался на палубу брандвахты и только тогда вздохнул с облегчением: «Дело почти сделано!» Теперь оставалось добраться до ворот и дать сигнал Игорю Павловичу, дежурившему с машиной за квартал от базы.
– Сейчас пойдем, позовем дядю с машинкой и поедем кататься, – сладким голоском продолжал лепетать Вадим, настороженно оглядываясь по сторонам. – Поедем с ветерком...
Неожиданно девочка вырвала ладошку из его пальцев, встала, повернулась к Вадиму, исподлобья взглянула на него и сурово спросила:
– Долго еще это будет продолжаться?
– Что именно? – растерянно пробормотал Вадим. – Что-то не так, Ирочка?
Он вдруг с удивлением понял, что этот взгляд и этот тон ему прекрасно знакомы. Вадим уже видел точно такие же изумрудные и рассерженные глаза, сердито вздернутый носик и получал от их хозяйки суровую отповедь. Перед ним, пылая гневом, стояла Надежда, только в более миниатюрном исполнении.