Я аккуратно запрограммировал камеру на определенный порог степени движения. Мне было нужно слежение за реальной деятельностью, а не фокусами тепловых волн, так что я задал средний коэффициент в десять изображений. Хоть что-то скомпенсирует. Ладно уж, пусть упускает из виду мелкие изменения, зато крупные от взгляда камеры не укроются. И наконец я перевел камеру в автоматический режим.
Великолепно. Я немножко последил по своему экрану, как камера одновременно записывает на пленку и транслирует передачу. Просто в глазах зарябило от череды панорам и крупных планов всего, что только осмеливалось шелохнуться в поле обзора. Каждый кадрик сопровождался координатами и значением масштаба, так что позже я смогу восстановить любую нужную мне цепочку событий.
Напоследок я приказал микрокомпу демонстрировать лишь те картинки, которые поступают с определенного маленького участка площадки. Не прошло и секунды, как на моем крохотном экране появились двое, сосредоточенно роющиеся в земле у низкой стены. Затем я вызвал компьютер, тот, что у меня в конторе, и заставил его ретранслировать мне поступающую с камеры передачу. Все шло гладко. Сигнал автоматически ретранслировался ближайшим на данный момент спутником связи. Синхронного спутника на орбите Танкура нет и быть не может.
Скрепя сердце я вынужден был признать, что эту камеру можно ценить на вес артефактов. Конечно, большая честь - не зависеть от техники, но камера работала за целую бригаду оперативников У меня бы сроду не хватило денег нанять столько народу.
Жара и пыль гнали меня обратно в самолет, но я невольно задержался у камеры, залюбовавшись пейзажем. Я так долго проболтался на Танкуре, что вид с вершины холма уже представлял собой приятное разнообразие после надоевших равнин. Местность вокруг городища была такой же плоской, как и всюду в окрестностях Даллада, но справа, почти параллельно другой стороне холма, виднелись невысокий вал и длинный, извилистый овраг. Видимо, так часто бывает вблизи холмов и плато. С такой высоты кустарники внизу казались не больше маковых зерен.
В разумном удалении от края обрыва я встал на ноги и пустился в дальний путь к ожидающему меня самолету и бойкому на язык летчику.
IV. Шумит ночной Марсель...
Когда я вернулся из страны раннего вечера, календарные сутки уже клонились к ночи. Моя контора так раскалилась, что пластик плавился. Ну, может, пока не плавился, но воняло очень похоже. От ремонтников - ни ответа, ни привета. Может, сами сегодня еще придут, раз не позвонили, чтобы их не ждали? Ну да ладно, я и так провел полдня в холоде и уюте.
Я заскочил домой, чтобы наскоро принять прохладный душ. Квартира у меня маленькая: миникухня, небольшая спальня, санузел и скромная гостиная. Вид из окон неважнецкий - я живу на нижнем этаже в узком переулке вроде того, где находится моя контора. Впрочем, это отвечает и моим вкусам, и моему кошельку (квартиры на солнцепеке, который мне и даром не нужен, стоят куда дороже).
Трубы светопровода подают солнечный свет в нишу у потолка. В этот поздний час мои окна уже потемнели в своих бесплодных усилиях создать искусственную ночь для моих биологических часов.
Переоделся я в гостиной, чтобы мимоходом полюбоваться картинами.
Моя коллекция - это винегрет из произведений искусства разных цивилизаций, но в то время мои стены были увешаны почти исключительно образцами творчества вомперийцев. Большинство художников составляли свои картины из простых элементов - кружочков, квадратов и точек, - выстраивая из них сложнейшие композиции. Интересно, почему при всей своей любви к геометрическим фигурам они брезгуют равносторонними треугольниками? М-да, а ведь найденная на раскопках шкатулка была украшена треугольником.
Одна из картин в особенности напомнила мне орнамент на вазе из хранилища, уничтожив последние сомнения, что университетская экспедиция действительно отыскала невероятно древнее поселение вомперийцев. Насколько мне известно, вомперийцы живут только в этом регионе Галактики, на шести планетах. Вероятно, их цивилизация зародилась на одной из этих шести планет, а потом они расселились с помощью какого-то другого народа звездопроходцев по другим планетам. Беда только в том, что ни один из этих народов не одержим историей так, как земляне, и потому никому доподлинно не известно, где колыбель вомперийцев.
Я встал, печально размышляя, что, кажется, чего-то тут недопонимаю, и вышел на улицу. В пекло, где в пору было тараканов жарить. О, найдите мне планету, которая существует под лозунгом "Не правится наш климат подождите пять минут!" Я даже готов внимать нелепым беседам о переменах в погоде.
Я дошел до стоянки, сел в скиммер и добрался до другой стоянки в районе, который решил посетить. Побрел по широкой огненно-горячей улице, жалея что зря потратил время на душ.
Вначале мне попался бар, рассчитанный на дерджонийцев. Нет, это здание не сияло белым огнем, как раскаленная домна, но от сознания, что в такую жару оно еще и ота-пли-ва-ет-ся, меня прошиб пот. Несколькими дверями дальше находился не столь экзотический бар, где учитывались интересы всех "Солнечный Песок" с его ярко освещенными залами. Туда я и вошел.
Хозяевам "Песка" очень повезло, что на Танкуре полным-полно дешевой солнечной энергии. Это не бар, а какая-то мечта сумасшедшего спеца по термодинамике. На спинке каждого стула имелось сопло, как на звездных лайнерах. Благодаря ему дерджонийпы, вентамцы и вомперийцы могли сидеть под струей отработанного пара с кухни, а земляне - головой в холодильнике. Одно преимущество - о вентиляции можно не беспокоиться. Отобранная для сегодняшнего дня музыка представляла собой жалобное дребезжание с подвыванием - автор, верно, силился создать произведение, одинаково приятное для слуха всех четырех цивилизаций, но получилось нечто универсально-отвратное. Я высматривал кое-каких своих знакомых, которые всегда в курсе дел на черном рынке, но вместо них узрел кое-кого еще. А именно Берто.
Он заметил меня почти в тот же момент и, извинившись, встал из-за столика, где веселилась компания его друзей. Столик был уставлен полупустыми бокалами с красным вином.
- Как тебя сюда пустили? - спросил я Берто.
- Думаю, только вентамец может сказать, сколько лет другому вентамцу. Эти бармены уже устали ломать голову, старик.
- Я могу сказать, сколько тебе лет. - Я схватил его за руку и перевернул ее ладонью вверх. Складки и линии на его ладони образовывали определенный узор. По мере того как вентамец стареет, квадратики в этом узоре съеживаются.
- Ну, ты - человек непростой. Что ты здесь делаешь? У тебя вид такой... ищеечный.
- Точно. Видел сегодня Бертильона или Зандервельдта?
- Не-а. А зачем они тебе?
Я поделился с ним частью истории.
- Зачем напрягаться? Там Танто работает. Он тебе может сказать, не продает ли кто эти самые артефакты.
- Танто - это крайний справа, что ли? Который только что пролил на себя весь стакан?
- Он самый.
- Польщен. - Я направился к свободному столику, задержался. - Поговори с ним потихоньку. Если он действительно знает, что сейчас делается на рынке, вы вдвоем подойдете ко мне.
- Сколько?
- Я вас чем-нибудь угощу.
- Маловато будет.
- Бертильон и Зандервельдт получат свободу. Они мне кое-что должны. Если подбросите мне что-то очень важное, получите добавку.
- Лады, старик. - Берто широко ухмыльнулся.
Будь он землянином, я потрепал бы его по голове, но у вентамцев волосы редкое и тонкие да и жест такой у них не принят. Взамен я легонько шлепнул Берто по руке.
Я нашел столик, включил холодную струю и заказал нечто, чтобы промочить горло. Вскоре ко мне присоединились Берто и Танто и почти одновременно появился официант с моим заказом.
- Мы будем то же самое, что и он, - заявил Берто официанту, на вид моему ровеснику.
- Отлично, - сказал я. - Еще две чашки кофе.
Я выразительно поглядел на официанта, а он кивнул.
- Эй, как же так, минутку... - выпалил Берто.
- Нет, Берто, я настаиваю. Я знаю, что вы стесняетесь пить за мой счет дорогие элитарные напитки, но я настаиваю. Было бы непростительным хамством, если бы я предложил вам заурядный дешевый алкоголь. Воистину. Если уж угощать, так на широкую ногу. - Я еще раз кивнул официанту, и тот удалился.
Танто надул губы, что у всех рас и народов означает досаду.
Я смерил его взглядом:
- Если я желаю задать вам пару вопросов, это еще не значит, что мне хочется влипнуть из-за спаивания несовершеннолетних. А кофе вам понравится. - Я не кривил душой. Взрослые вентамцы в большинстве своем обожают кофе еще сильнее землян. Танто покосился на Берто и спросил:
- Ну, сваливаем?
- Нет. Давай попробуем этот самый кофе. И вообще лучше скажи этому мужику все, что он хочет знать. Он хороший человек.
Танто все же сменил гнев на милость. Он мог бы сойти за старшего брата Берто, только более ленивого на предмет чистки зубов. Даже в искусственном освещении бара клыки Берто сверкали белизной, зато у Танто они были телесного цвета. Не очень-то красиво, тем более когда зубы повентамски длиннющие.
Я принялся за свой кофе, а вскоре официант, улыбаясь одними глазами, поставил на столик две чашки для моих юных друзей. Подождав, пока он отойдет, я задал свой первый вопрос:
- Танто, Берто мне говорит, что ты в курсе дел на рынке. Я пытаюсь разузнать все, что можно, о двух вещичках - о кинжале и маленьком ящичке с резной крышкой. Вид у них немного необычный они украшены такими вот узорами. - Я нарисовал пальцем орнамент на полированной столешнице.
Прежде чем ответить, Танто попробовал кофе. Сперва чуть-чуть скривил губы, но тут же сделал глоток побольше:
- Такие штучки бывают у Бертрама в лавке.
- У Бертрама, - повторил я, едва скрыв разочарование.
- Ага, у Бертрама. Целые кучи.
Лавка Бертрама - это та самая, где, по словам Кейт, всплыли два похищенных артефакта. Меня интересовало, какой дорогой они туда попали. Раз Танто так немногословен, ценных сведений от него явно не добьешься.
- Ну как кофе? - поинтересовался я.
- Пока не решил, - ответил Берто. - Может и клево.
Танто откинулся на спинку кресла, вытянув свои короткие ноги поперек прохода:
- Попозже скажу. Думаю, я пивал и похуже.
Ну и чудесно. Я принялся озираться по сторонам, высматривая Бертильона или Зандервельдта. Никого, кроме буйно пьяного субъекта пятью столиками дальше. Я развалился в кресле, подставив лицо под тугие струи холодного воздуха.
- Ну что же, спасибо за информацию, Танто, сказал я наконец. - Думаю, мне нора.
- Не уходи пока. Пучеглаз, - воскликнул Берто, беря Танто под локоть. Очевидно, он тоже заметил, что Танто не очень-то со мной любезен.
- Нет, все нормально, - поспешил сказать я, пока Берто чего не ляпнул.
Я уже полез за бумажником, как вдруг пьяный, на которого я еще раньше обратил внимание, споткнулся о вытянутые ноги Танто. В некотором роде рекорд, учитывая, какие у вентамцев короткие конечности.
Я встал, протянул было пьяному руку помощи, извиняясь за Танто... То был землянин, превосходивший меня лет на десять и кило на двадцать. Мою помощь он отверг. Строго говоря, замахнулся на меня кулаком, от которого я без труда увернулся.
- Я только помочь хотел, приятель, - сказал я.
- Не твое свинячье дело, - выговорил он заплетающимся языком. Пошатываясь, встал и уставился на Танто, который, на удивление, сконфуженно поджал ноги.
- Вампир проклятый, - пробурчал пьяный. Вечно под ногами путаетесь, с этими словами он двинулся к Танто, выставив перед собой кулак правой руки.
- Это не совсем точно, - вежливо вмешался я.
Пьяный, замешкавшись, озадаченно оглянулся на меня.
- Я хочу сказать, что в действительности только 78,2 процента вентамцев вечно путаются под ногами.
- Ты это куда клонишь? - вопросил он, позабыв о Танто и щуря глаза на меня.
- Я говорю об обобщениях. Заявление "вентамцы вечно мешаются под ногами" истинно никак не больше, чем заявление, что вы вечно пьете и хамите. Этот отдельно взятый вентамец помешал вам один единственный раз. Тут вряд ли достаточно материала для статистических выкладок. Ненавижу людей, которые стереотипно мыслят, а ты? - сказал я, обернувшись к Берто. По-моему, это просто клинические идиоты.
Берто нервно ухмыльнулся.
- Кто хамит? Я хамлю? - взревел пьяный, когда гнев кое-как продрался сквозь его осоловелое сознание. - Этого недоростка защищаешь?
- Я сказал, что вы хамите? Ой, извиняюсь, извиняюсь. Я хотел сказать "гадите".
Он опять замахнулся на меня кулаком, и я опять легко увернулся:
- Послушайте. Идите-ка лучше домой и отоспитесь. Мы оба погорячились.
В ответ он снова на меня замахнулся. Я отскочил, так что его кулак лишь скользнул по моему плечу. Больно не было, но по удару можно было оценить стоящую за ним силу.
- Ого, - вымолвил я. - А у вас нехилые мускулы. Нет, серьезно.
Кто из вас без греха, пусть первым бросит в меня камень. Его опухшая, озадаченная физиономия действительно озарилась некоторой гордостью, как вдруг я ударил его под ложечку, довольно сильно:
- Я сказал "мускулы"? Извиняюсь, извиняюсь, я подразумевал "брюхо".
У него перехватило дух. Я отволок его к соседнему столику и напутствовал, усаживая в кресло:
- Ты, брат, побереги себя. Такую злость в себе носить - тут и до грыжи недалеко.
Проходя мимо обалдевших Берто и Танто, я обронил:
- Еще раз спасибо за компанию. Пока, Берто. Советую вам покинуть это местечко, пока он еще не в силах ползать.
У стойки я заплатил за кофе и. указав на пьяного, сказал бармену:
- Не стоит вам допускать, чтобы в вашем заведении так напивались. Этот парень встал и тут же грохнулся ничком. Наверное, пол вам испортил.
Бармен, качая головой, заспешил к нашему другу-алкашу.
Когда в мелодрамах человек выходит из бара поздно ночью, его обволакивает зловещий мрак. Тусклые огни уличных фонарей расплываются в тумане, из темных переулков воняет бедой. Когда я вышел на улицу, мое лицо опалило беспощадное далладское солнце, не признающее разницы между полуднем и полуночью.
Правду сказать, вскоре я таки услышал за своей спиной таинственные шаги. Затем послышался оклик:
- Эй, Пучеглаз.
Я обернулся, но это был не Берто, а Танто, запыхавшийся от бега:
- Насчет этих артефактов.
- Слушаю.
- Думаю, вам надо потолковать с одним типом. Артемюс имя его. На Восточном Рынке.
- Спасибо, Танто.
4. В ПОДПОЛЬЕ
I. Позвольте поговорить с вами наедине
На следующий день я ни свет ни заря отправился искать Артемюса. Нельзя сказать, чтоб я выспался на Танкуре мне вообще пришлось забыть, что такое крепкий сон. Теоретически вроде бы ничего особенного - тут, как на звездолете, где согласно распорядку свет тушат каждую "ночь". Свыкнуться пара пустяков. Но, лежа в постели, я никак не мог отделаться от мысли, что за стенами моего дома сияет солнце, которое я привык отождествлять с дневным временем суток.
Спасаясь от жары, я позавтракал в недорогой столовой неподалеку от Восточного Рынка. Мне вспомнился совет Руммеля Хурдта насчет моего пищеварения, но я все равно разделался с едой в одно мгновение. Я спешил взяться за работу. Дело пока еще казалось несложным, и мне хотелось побыстрее с ним развязаться.
- Вам случайно не знакомо имя "Артемюс"? спросил я кассира, оплачивая свое несварение желудка.
- Нет. У нас их не держат. Спросите в "Осмонде", это там, дальше.
Я почесал в затылке, повнимательнее пригляделся к кассиру и решил, что не ослышался. На вид он был невинен как ягненок.
- Спасибо, - сказал я, дважды пересчитав сдачу.
- Заходите еще, - расплылся в улыбке кассир. Всего хорошего.
Надо было мне вовремя сообразить: ежели день начинается таким манером, дальше будет только хуже. Следующую остановку я сделал в одной лавчонке на краю Восточного Рынка. Тут мой вопрос поняли, но информативно ответить не смогли. Я направился в глубь рынка, держась поближе к лоткам со скоропортящимися продуктами - точнее, к тени, которую отбрасывали тенты над ними.
Начался мелкий пылевой дождь. Восходящие воздушные потоки иногда возносят в верхние слои атмосферы пыль, и время от времени с ясного неба на наши головы сыплется мелкий золотистый порошок.
Ладно, у нас хоть атмосфера есть. У некоторых подобных Танкуру планет атмосфера просто смерзается на ночной стороне. К счастью, небольшие размеры и остаточная вулканическая активность уберегли Танкур от этой участи.
Чем глубже в рыночный лабиринт, тем больше сутолоки и шума. Большинство лавок уже открылось. Тут торговали всем что душе угодно - от домашнего вина до оружия. Вдоль стен выстроились постоянные торговые заведения с замками на дверях. А саму улицу заполонили палатки, столики и просто коврики с товарами.
Среди взрослых шныряли дети четырех рас. По большей части просто баловались, но некоторые рекламировали лавки своих родителей или выполняли поручения.
Два юных вентамца, похоже, чего-то не поделили. Плач вентамцев производит душераздирающее впечатление. Их голоса становятся такими высокими, что даже вопли взрослых больше напоминают рев земных младенцев. Один мальчишка только что больно стукнул второго, и тот разревелся. Побитый бросился наутек, а обидчик - за ним вдогонку. Я остановился, увеличивая тем самым вероятность, что они пробегут мимо. Так и произошло. Я выступил им наперерез, делая широкие шаги.
- Ой, извини, пожалуйста, - проговорил я, когда преследователь неуклюже растянулся на асфальте. Я помог ему встать, рассыпаясь в извинениях. - Ты точно ничего себе не повредил? - спросил я обеспокоенно, крепко схватив его за локоть.
Он попытался сообразить, куда убежал его приятель, но я был столь настойчив в своих извинениях и тревоге за его здоровье, что согласился с ним расстаться, лишь когда другой совсем пропал из виду. Мальчишка вновь погнался за своим приятелем. Удалившись на почтительное расстояние, он сделал неприличный жест в мой адрес и исчез в толпе. Усмехнувшись, я пошел дальше.
Лавка Бертрама была уже недалеко. Я вошел внутрь, мысленно благодаря землянина-хозяина за компромиссную температуру. Для меня тут было чуть-чуть жарковато, а для большинства других рас - чуть холодновато. Здешнему изобилию могли бы позавидовать многие музеи. Лавка буквально ломилась от товаров. Помещение было уставлено высокими стеллажами, на которых безделушки перемежались с настоящими произведениями искусства. Нет на свете такого жанра, который не был бы тут представлен. Я прошелся между стеллажами, залюбовался маленькой картиной из песка...
- Приглядели что-нибудь себе по душе? - спросил голос из-за моей спины.
- Я везде для себя что-то нахожу, - сказал я, оборачиваясь.
Бертрам оказался седовласым, щуплым стариком.
- Возможно, вы ищете что-то конкретное?
Я описал два артефакта, которые приобрела здесь коллега Кейт. Улыбка улетучилась с губ Бертрама.
- Они уже проданы.
- Угу, я знаю. Я думал вас спросить, откуда они взялись.
Бертрам весь сжался:
- Источники моих поставок - тайна.
- Мне действительно нужно это знать.
- А мне наплевать. Валяйте. Избейте меня. Можете разбить товары, которые в прошлый раз разбить не успели. Ничего вам не скажу.
Признаюсь, мое сложение иной раз наводит людей на мысль, что я могу добиться чего угодно чисто насильственными методами, но реакция Бертрама была слишком бурной.
- Вы хотите сказать, что кто-то другой здесь был и вам угрожал? спросил я.
- Ага-ага, ломайте комедию. Хотите сказать, что вы не его подельник? выпятил Бертрам челюсть. - Вон из моей лавки!
Вместо того чтобы попятиться к двери, я сунул руку в карман брюк. Бертрам уставился на меня сощуренными глазами, явно подозревая, что я лезу за иглострелом. Я вытащил свою визитку и протянул ему:
- Если вдруг передумаете, позвоните, пожалуйста, мне.
Бертрам, похоже, обрадовался, что это визитка, а не оружие, и принялся ее разглядывать. Я пошел к выходу и уже начал перешагивать порог, когда он крикнул:
- Подождите!
Я обернулся. Он сжимал в руке визитку.
- Тут написано: "Бен Тейкент". Это вы?
- Нет, я его дублер для опасных сцен.
- Это шутка, да?
- Угу. Такое у меня дурацкое развлечение: я представляюсь людям под своим подлинным именем и надеюсь, что мне поверят.
- Бен Тейкент. Тот самый, которого прозвали "Пучеглазом"?
- Так точно, я. Это хорошо или плохо?
- Вы можете доказать, что Бен Тейкент - это вы?
- Зачем? У вас для меня есть наследство? - Я достал свое удостоверение личности, прижал к нему большой палец и продемонстрировал Бертраму оранжевый огонек в месте нажима - подлинно, мол.
Окинув меня испытующим взглядом, он наконец сказал:
- У меня работает Альтахерик. Дерджонийский парень. В прошлом году вы сняли с его матери обвинение в убийстве.
- Ага, мое дурацкое развлечение номер два. Я вычисляю, к кому мне понадобится обратиться за информацией, и оказываю им косвенную услугу за год до того. Игра стоит свеч, но планировать приходится - дай Боже.
- Я вам кое-что расскажу, если вы прекратите свои шуточки.
- Идет. Надолго прекратить-то?
Бертрам нахмурился.
- Ладно. Больше не буду.
Он выдержал долгую паузу, словно проверял, действительно ли я перестал донимать его шутками. И наконец заявил:
- Я не знаю имени парня, который продал мне эти две вещи, но могу вам его описать.
Я кивнул.
- Он землянин, примерно на полголовы ниже вас ростом. Тощий в истинном смысле этого слова. Никакого загара - бледный, как вентамец. Сами знаете, здесь такое редкость. Моложе вас, но двадцать лет ему точно есть. Носит кольцо с буквой "А".
- А часто он заходит? - Может, Артемюс и этот парнишка - один человек?
- Примерно раз в две недели.
- Вы мне позвоните, если опять его увидите?
Бертрам кивнул.
- Перейдем к другому вопросу. К вам в лавку еще кто-то заходил и интересовался этим парнем?
- Три дня назад. Тип с бицепсами, вроде вас. Вот я и подумал, что вы заодно. Ну, знаете, эта уловка "злой следователь и добрый следователь".
- Никаких особых примет у него не заметили?
- Острижен коротко. Необычно коротко, я бы сказал. Волосы темные. Ничем больше не выделялся.
- А как он был одет?
- Наподобие вас - футболка и длинные брюки. Футболка вроде бы зеленая.
- И вы ему про этого парня ничего не сказали?
Бертрам, слегка приосанившись, выразительно помотал головой.
- Если вы опять увидите парня, который приносил нож и шкатулку, передайте ему, что Бен Тейкент, платежеспособный коллекционер, хотел бы приобрести нечто подобное. Можете ему сказать, что я вам обещал десять процентов комиссионных.
- Могу сказать, что двадцать.
- А я-то думал, что у вас нет чувства юмора.
Бертрам согласился передать ему мои слова, а также известить меня, если ему вновь попадется тот громила.
Я вышел на улицу. Чутье подсказывало мне, что сейчас около часа дня, а "дело о похищенных артефактах" плевое, из чего можно сделать выводы относительно правдивости моего чутья. На самом деле был час, когда нормальные люди только что позавтракали. Может, плюнуть на все и найти место клерка в "Суперкондиционере"?
Я посетил конкурентов Бертрама - большой антикварный магазин в соседнем квартале. Насколько помнили служащие, им никто не предлагал ни кинжала, ни шкатулки.
Я обошел еще с десяток лавок и магазинов с теми же результатами. Признайтесь, разве вы не подозревали, что Артемюс - прямая противоположность типичного коммерсанта?
II. А ордер на обыск у вас есть?
Мне так наскучило охотиться за Артемюсом, что я решил для разнообразия предпринять что-нибудь, обещающее неожиданности. Связавшись со своим верным стражем - видеокамерой на холме, - я выяснил, что Эллиот Пардо в данный момент находится на дежурстве.
От бросающихся в глаза улик - типа того факта, что у Эллиота, по словам Сэма Лунда, завелись деньжонки, - редко бывает толк, но игнорировать их тоже не след. Так что я выяснил адрес Эллиота.
Он снимал квартиру в трущобе еще похуже моей. Грязная лестница, третий этаж, зловонный коридор. Дверь с табличкой: "Э. Пардо". Живи я в такой дыре, постыдился бы называть свое подлинное имя.
Замок был стандартный, то есть пальцем не откроешь, но простой отмычкой - дело нескольких минут. И вот я вступил в жилище Эллиота.
Первое впечатление - Эллиотов кондиционер работал лучше того, что у меня в конторе. Второе интерьер оказался куда роскошнее, чем я мог предполагать.
Строго говоря, это был гибрид нищенской хижины и дворца. Хуже всего оказалась бытовая техника. Габаритов - и мощности - холодильника едва хватило бы на пару молочных пакетов. Вместо плиты у Эллиота скороварка да тостер.
Зато такого музыкального центра и видеосистемы я давно не видывал. Очевидно, каждый компонент был защищен встроенной сигнализацией, реагирующей на движение. Рюмки, которые Эллиот небрежно подвинул на край стола, были из вечного хрусталя, обточенного лазером.
Остальное в том же духе: рухлядь, какой место на свалке, соседствовала с вещами, которые были явно не по карману известным мне охранникам.
На кухонном экране-календаре я прочел график дежурств Эллиота. Сейчас он работал в утреннюю смену. До этого дежурил в вечернюю, а после утренних будет выходить в ночную.
Я взялся за обыск всерьез. Под мойкой - ничего, кроме какой-то грязной слизи. Тайники первого эшелона (под кроватью, под подушками, ящики с двойным дном, фальшивые розетки) пусто. Под тумбочкой в спальне я обнаружил лазерный пистолет.
Великолепно. Я немножко последил по своему экрану, как камера одновременно записывает на пленку и транслирует передачу. Просто в глазах зарябило от череды панорам и крупных планов всего, что только осмеливалось шелохнуться в поле обзора. Каждый кадрик сопровождался координатами и значением масштаба, так что позже я смогу восстановить любую нужную мне цепочку событий.
Напоследок я приказал микрокомпу демонстрировать лишь те картинки, которые поступают с определенного маленького участка площадки. Не прошло и секунды, как на моем крохотном экране появились двое, сосредоточенно роющиеся в земле у низкой стены. Затем я вызвал компьютер, тот, что у меня в конторе, и заставил его ретранслировать мне поступающую с камеры передачу. Все шло гладко. Сигнал автоматически ретранслировался ближайшим на данный момент спутником связи. Синхронного спутника на орбите Танкура нет и быть не может.
Скрепя сердце я вынужден был признать, что эту камеру можно ценить на вес артефактов. Конечно, большая честь - не зависеть от техники, но камера работала за целую бригаду оперативников У меня бы сроду не хватило денег нанять столько народу.
Жара и пыль гнали меня обратно в самолет, но я невольно задержался у камеры, залюбовавшись пейзажем. Я так долго проболтался на Танкуре, что вид с вершины холма уже представлял собой приятное разнообразие после надоевших равнин. Местность вокруг городища была такой же плоской, как и всюду в окрестностях Даллада, но справа, почти параллельно другой стороне холма, виднелись невысокий вал и длинный, извилистый овраг. Видимо, так часто бывает вблизи холмов и плато. С такой высоты кустарники внизу казались не больше маковых зерен.
В разумном удалении от края обрыва я встал на ноги и пустился в дальний путь к ожидающему меня самолету и бойкому на язык летчику.
IV. Шумит ночной Марсель...
Когда я вернулся из страны раннего вечера, календарные сутки уже клонились к ночи. Моя контора так раскалилась, что пластик плавился. Ну, может, пока не плавился, но воняло очень похоже. От ремонтников - ни ответа, ни привета. Может, сами сегодня еще придут, раз не позвонили, чтобы их не ждали? Ну да ладно, я и так провел полдня в холоде и уюте.
Я заскочил домой, чтобы наскоро принять прохладный душ. Квартира у меня маленькая: миникухня, небольшая спальня, санузел и скромная гостиная. Вид из окон неважнецкий - я живу на нижнем этаже в узком переулке вроде того, где находится моя контора. Впрочем, это отвечает и моим вкусам, и моему кошельку (квартиры на солнцепеке, который мне и даром не нужен, стоят куда дороже).
Трубы светопровода подают солнечный свет в нишу у потолка. В этот поздний час мои окна уже потемнели в своих бесплодных усилиях создать искусственную ночь для моих биологических часов.
Переоделся я в гостиной, чтобы мимоходом полюбоваться картинами.
Моя коллекция - это винегрет из произведений искусства разных цивилизаций, но в то время мои стены были увешаны почти исключительно образцами творчества вомперийцев. Большинство художников составляли свои картины из простых элементов - кружочков, квадратов и точек, - выстраивая из них сложнейшие композиции. Интересно, почему при всей своей любви к геометрическим фигурам они брезгуют равносторонними треугольниками? М-да, а ведь найденная на раскопках шкатулка была украшена треугольником.
Одна из картин в особенности напомнила мне орнамент на вазе из хранилища, уничтожив последние сомнения, что университетская экспедиция действительно отыскала невероятно древнее поселение вомперийцев. Насколько мне известно, вомперийцы живут только в этом регионе Галактики, на шести планетах. Вероятно, их цивилизация зародилась на одной из этих шести планет, а потом они расселились с помощью какого-то другого народа звездопроходцев по другим планетам. Беда только в том, что ни один из этих народов не одержим историей так, как земляне, и потому никому доподлинно не известно, где колыбель вомперийцев.
Я встал, печально размышляя, что, кажется, чего-то тут недопонимаю, и вышел на улицу. В пекло, где в пору было тараканов жарить. О, найдите мне планету, которая существует под лозунгом "Не правится наш климат подождите пять минут!" Я даже готов внимать нелепым беседам о переменах в погоде.
Я дошел до стоянки, сел в скиммер и добрался до другой стоянки в районе, который решил посетить. Побрел по широкой огненно-горячей улице, жалея что зря потратил время на душ.
Вначале мне попался бар, рассчитанный на дерджонийцев. Нет, это здание не сияло белым огнем, как раскаленная домна, но от сознания, что в такую жару оно еще и ота-пли-ва-ет-ся, меня прошиб пот. Несколькими дверями дальше находился не столь экзотический бар, где учитывались интересы всех "Солнечный Песок" с его ярко освещенными залами. Туда я и вошел.
Хозяевам "Песка" очень повезло, что на Танкуре полным-полно дешевой солнечной энергии. Это не бар, а какая-то мечта сумасшедшего спеца по термодинамике. На спинке каждого стула имелось сопло, как на звездных лайнерах. Благодаря ему дерджонийпы, вентамцы и вомперийцы могли сидеть под струей отработанного пара с кухни, а земляне - головой в холодильнике. Одно преимущество - о вентиляции можно не беспокоиться. Отобранная для сегодняшнего дня музыка представляла собой жалобное дребезжание с подвыванием - автор, верно, силился создать произведение, одинаково приятное для слуха всех четырех цивилизаций, но получилось нечто универсально-отвратное. Я высматривал кое-каких своих знакомых, которые всегда в курсе дел на черном рынке, но вместо них узрел кое-кого еще. А именно Берто.
Он заметил меня почти в тот же момент и, извинившись, встал из-за столика, где веселилась компания его друзей. Столик был уставлен полупустыми бокалами с красным вином.
- Как тебя сюда пустили? - спросил я Берто.
- Думаю, только вентамец может сказать, сколько лет другому вентамцу. Эти бармены уже устали ломать голову, старик.
- Я могу сказать, сколько тебе лет. - Я схватил его за руку и перевернул ее ладонью вверх. Складки и линии на его ладони образовывали определенный узор. По мере того как вентамец стареет, квадратики в этом узоре съеживаются.
- Ну, ты - человек непростой. Что ты здесь делаешь? У тебя вид такой... ищеечный.
- Точно. Видел сегодня Бертильона или Зандервельдта?
- Не-а. А зачем они тебе?
Я поделился с ним частью истории.
- Зачем напрягаться? Там Танто работает. Он тебе может сказать, не продает ли кто эти самые артефакты.
- Танто - это крайний справа, что ли? Который только что пролил на себя весь стакан?
- Он самый.
- Польщен. - Я направился к свободному столику, задержался. - Поговори с ним потихоньку. Если он действительно знает, что сейчас делается на рынке, вы вдвоем подойдете ко мне.
- Сколько?
- Я вас чем-нибудь угощу.
- Маловато будет.
- Бертильон и Зандервельдт получат свободу. Они мне кое-что должны. Если подбросите мне что-то очень важное, получите добавку.
- Лады, старик. - Берто широко ухмыльнулся.
Будь он землянином, я потрепал бы его по голове, но у вентамцев волосы редкое и тонкие да и жест такой у них не принят. Взамен я легонько шлепнул Берто по руке.
Я нашел столик, включил холодную струю и заказал нечто, чтобы промочить горло. Вскоре ко мне присоединились Берто и Танто и почти одновременно появился официант с моим заказом.
- Мы будем то же самое, что и он, - заявил Берто официанту, на вид моему ровеснику.
- Отлично, - сказал я. - Еще две чашки кофе.
Я выразительно поглядел на официанта, а он кивнул.
- Эй, как же так, минутку... - выпалил Берто.
- Нет, Берто, я настаиваю. Я знаю, что вы стесняетесь пить за мой счет дорогие элитарные напитки, но я настаиваю. Было бы непростительным хамством, если бы я предложил вам заурядный дешевый алкоголь. Воистину. Если уж угощать, так на широкую ногу. - Я еще раз кивнул официанту, и тот удалился.
Танто надул губы, что у всех рас и народов означает досаду.
Я смерил его взглядом:
- Если я желаю задать вам пару вопросов, это еще не значит, что мне хочется влипнуть из-за спаивания несовершеннолетних. А кофе вам понравится. - Я не кривил душой. Взрослые вентамцы в большинстве своем обожают кофе еще сильнее землян. Танто покосился на Берто и спросил:
- Ну, сваливаем?
- Нет. Давай попробуем этот самый кофе. И вообще лучше скажи этому мужику все, что он хочет знать. Он хороший человек.
Танто все же сменил гнев на милость. Он мог бы сойти за старшего брата Берто, только более ленивого на предмет чистки зубов. Даже в искусственном освещении бара клыки Берто сверкали белизной, зато у Танто они были телесного цвета. Не очень-то красиво, тем более когда зубы повентамски длиннющие.
Я принялся за свой кофе, а вскоре официант, улыбаясь одними глазами, поставил на столик две чашки для моих юных друзей. Подождав, пока он отойдет, я задал свой первый вопрос:
- Танто, Берто мне говорит, что ты в курсе дел на рынке. Я пытаюсь разузнать все, что можно, о двух вещичках - о кинжале и маленьком ящичке с резной крышкой. Вид у них немного необычный они украшены такими вот узорами. - Я нарисовал пальцем орнамент на полированной столешнице.
Прежде чем ответить, Танто попробовал кофе. Сперва чуть-чуть скривил губы, но тут же сделал глоток побольше:
- Такие штучки бывают у Бертрама в лавке.
- У Бертрама, - повторил я, едва скрыв разочарование.
- Ага, у Бертрама. Целые кучи.
Лавка Бертрама - это та самая, где, по словам Кейт, всплыли два похищенных артефакта. Меня интересовало, какой дорогой они туда попали. Раз Танто так немногословен, ценных сведений от него явно не добьешься.
- Ну как кофе? - поинтересовался я.
- Пока не решил, - ответил Берто. - Может и клево.
Танто откинулся на спинку кресла, вытянув свои короткие ноги поперек прохода:
- Попозже скажу. Думаю, я пивал и похуже.
Ну и чудесно. Я принялся озираться по сторонам, высматривая Бертильона или Зандервельдта. Никого, кроме буйно пьяного субъекта пятью столиками дальше. Я развалился в кресле, подставив лицо под тугие струи холодного воздуха.
- Ну что же, спасибо за информацию, Танто, сказал я наконец. - Думаю, мне нора.
- Не уходи пока. Пучеглаз, - воскликнул Берто, беря Танто под локоть. Очевидно, он тоже заметил, что Танто не очень-то со мной любезен.
- Нет, все нормально, - поспешил сказать я, пока Берто чего не ляпнул.
Я уже полез за бумажником, как вдруг пьяный, на которого я еще раньше обратил внимание, споткнулся о вытянутые ноги Танто. В некотором роде рекорд, учитывая, какие у вентамцев короткие конечности.
Я встал, протянул было пьяному руку помощи, извиняясь за Танто... То был землянин, превосходивший меня лет на десять и кило на двадцать. Мою помощь он отверг. Строго говоря, замахнулся на меня кулаком, от которого я без труда увернулся.
- Я только помочь хотел, приятель, - сказал я.
- Не твое свинячье дело, - выговорил он заплетающимся языком. Пошатываясь, встал и уставился на Танто, который, на удивление, сконфуженно поджал ноги.
- Вампир проклятый, - пробурчал пьяный. Вечно под ногами путаетесь, с этими словами он двинулся к Танто, выставив перед собой кулак правой руки.
- Это не совсем точно, - вежливо вмешался я.
Пьяный, замешкавшись, озадаченно оглянулся на меня.
- Я хочу сказать, что в действительности только 78,2 процента вентамцев вечно путаются под ногами.
- Ты это куда клонишь? - вопросил он, позабыв о Танто и щуря глаза на меня.
- Я говорю об обобщениях. Заявление "вентамцы вечно мешаются под ногами" истинно никак не больше, чем заявление, что вы вечно пьете и хамите. Этот отдельно взятый вентамец помешал вам один единственный раз. Тут вряд ли достаточно материала для статистических выкладок. Ненавижу людей, которые стереотипно мыслят, а ты? - сказал я, обернувшись к Берто. По-моему, это просто клинические идиоты.
Берто нервно ухмыльнулся.
- Кто хамит? Я хамлю? - взревел пьяный, когда гнев кое-как продрался сквозь его осоловелое сознание. - Этого недоростка защищаешь?
- Я сказал, что вы хамите? Ой, извиняюсь, извиняюсь. Я хотел сказать "гадите".
Он опять замахнулся на меня кулаком, и я опять легко увернулся:
- Послушайте. Идите-ка лучше домой и отоспитесь. Мы оба погорячились.
В ответ он снова на меня замахнулся. Я отскочил, так что его кулак лишь скользнул по моему плечу. Больно не было, но по удару можно было оценить стоящую за ним силу.
- Ого, - вымолвил я. - А у вас нехилые мускулы. Нет, серьезно.
Кто из вас без греха, пусть первым бросит в меня камень. Его опухшая, озадаченная физиономия действительно озарилась некоторой гордостью, как вдруг я ударил его под ложечку, довольно сильно:
- Я сказал "мускулы"? Извиняюсь, извиняюсь, я подразумевал "брюхо".
У него перехватило дух. Я отволок его к соседнему столику и напутствовал, усаживая в кресло:
- Ты, брат, побереги себя. Такую злость в себе носить - тут и до грыжи недалеко.
Проходя мимо обалдевших Берто и Танто, я обронил:
- Еще раз спасибо за компанию. Пока, Берто. Советую вам покинуть это местечко, пока он еще не в силах ползать.
У стойки я заплатил за кофе и. указав на пьяного, сказал бармену:
- Не стоит вам допускать, чтобы в вашем заведении так напивались. Этот парень встал и тут же грохнулся ничком. Наверное, пол вам испортил.
Бармен, качая головой, заспешил к нашему другу-алкашу.
Когда в мелодрамах человек выходит из бара поздно ночью, его обволакивает зловещий мрак. Тусклые огни уличных фонарей расплываются в тумане, из темных переулков воняет бедой. Когда я вышел на улицу, мое лицо опалило беспощадное далладское солнце, не признающее разницы между полуднем и полуночью.
Правду сказать, вскоре я таки услышал за своей спиной таинственные шаги. Затем послышался оклик:
- Эй, Пучеглаз.
Я обернулся, но это был не Берто, а Танто, запыхавшийся от бега:
- Насчет этих артефактов.
- Слушаю.
- Думаю, вам надо потолковать с одним типом. Артемюс имя его. На Восточном Рынке.
- Спасибо, Танто.
4. В ПОДПОЛЬЕ
I. Позвольте поговорить с вами наедине
На следующий день я ни свет ни заря отправился искать Артемюса. Нельзя сказать, чтоб я выспался на Танкуре мне вообще пришлось забыть, что такое крепкий сон. Теоретически вроде бы ничего особенного - тут, как на звездолете, где согласно распорядку свет тушат каждую "ночь". Свыкнуться пара пустяков. Но, лежа в постели, я никак не мог отделаться от мысли, что за стенами моего дома сияет солнце, которое я привык отождествлять с дневным временем суток.
Спасаясь от жары, я позавтракал в недорогой столовой неподалеку от Восточного Рынка. Мне вспомнился совет Руммеля Хурдта насчет моего пищеварения, но я все равно разделался с едой в одно мгновение. Я спешил взяться за работу. Дело пока еще казалось несложным, и мне хотелось побыстрее с ним развязаться.
- Вам случайно не знакомо имя "Артемюс"? спросил я кассира, оплачивая свое несварение желудка.
- Нет. У нас их не держат. Спросите в "Осмонде", это там, дальше.
Я почесал в затылке, повнимательнее пригляделся к кассиру и решил, что не ослышался. На вид он был невинен как ягненок.
- Спасибо, - сказал я, дважды пересчитав сдачу.
- Заходите еще, - расплылся в улыбке кассир. Всего хорошего.
Надо было мне вовремя сообразить: ежели день начинается таким манером, дальше будет только хуже. Следующую остановку я сделал в одной лавчонке на краю Восточного Рынка. Тут мой вопрос поняли, но информативно ответить не смогли. Я направился в глубь рынка, держась поближе к лоткам со скоропортящимися продуктами - точнее, к тени, которую отбрасывали тенты над ними.
Начался мелкий пылевой дождь. Восходящие воздушные потоки иногда возносят в верхние слои атмосферы пыль, и время от времени с ясного неба на наши головы сыплется мелкий золотистый порошок.
Ладно, у нас хоть атмосфера есть. У некоторых подобных Танкуру планет атмосфера просто смерзается на ночной стороне. К счастью, небольшие размеры и остаточная вулканическая активность уберегли Танкур от этой участи.
Чем глубже в рыночный лабиринт, тем больше сутолоки и шума. Большинство лавок уже открылось. Тут торговали всем что душе угодно - от домашнего вина до оружия. Вдоль стен выстроились постоянные торговые заведения с замками на дверях. А саму улицу заполонили палатки, столики и просто коврики с товарами.
Среди взрослых шныряли дети четырех рас. По большей части просто баловались, но некоторые рекламировали лавки своих родителей или выполняли поручения.
Два юных вентамца, похоже, чего-то не поделили. Плач вентамцев производит душераздирающее впечатление. Их голоса становятся такими высокими, что даже вопли взрослых больше напоминают рев земных младенцев. Один мальчишка только что больно стукнул второго, и тот разревелся. Побитый бросился наутек, а обидчик - за ним вдогонку. Я остановился, увеличивая тем самым вероятность, что они пробегут мимо. Так и произошло. Я выступил им наперерез, делая широкие шаги.
- Ой, извини, пожалуйста, - проговорил я, когда преследователь неуклюже растянулся на асфальте. Я помог ему встать, рассыпаясь в извинениях. - Ты точно ничего себе не повредил? - спросил я обеспокоенно, крепко схватив его за локоть.
Он попытался сообразить, куда убежал его приятель, но я был столь настойчив в своих извинениях и тревоге за его здоровье, что согласился с ним расстаться, лишь когда другой совсем пропал из виду. Мальчишка вновь погнался за своим приятелем. Удалившись на почтительное расстояние, он сделал неприличный жест в мой адрес и исчез в толпе. Усмехнувшись, я пошел дальше.
Лавка Бертрама была уже недалеко. Я вошел внутрь, мысленно благодаря землянина-хозяина за компромиссную температуру. Для меня тут было чуть-чуть жарковато, а для большинства других рас - чуть холодновато. Здешнему изобилию могли бы позавидовать многие музеи. Лавка буквально ломилась от товаров. Помещение было уставлено высокими стеллажами, на которых безделушки перемежались с настоящими произведениями искусства. Нет на свете такого жанра, который не был бы тут представлен. Я прошелся между стеллажами, залюбовался маленькой картиной из песка...
- Приглядели что-нибудь себе по душе? - спросил голос из-за моей спины.
- Я везде для себя что-то нахожу, - сказал я, оборачиваясь.
Бертрам оказался седовласым, щуплым стариком.
- Возможно, вы ищете что-то конкретное?
Я описал два артефакта, которые приобрела здесь коллега Кейт. Улыбка улетучилась с губ Бертрама.
- Они уже проданы.
- Угу, я знаю. Я думал вас спросить, откуда они взялись.
Бертрам весь сжался:
- Источники моих поставок - тайна.
- Мне действительно нужно это знать.
- А мне наплевать. Валяйте. Избейте меня. Можете разбить товары, которые в прошлый раз разбить не успели. Ничего вам не скажу.
Признаюсь, мое сложение иной раз наводит людей на мысль, что я могу добиться чего угодно чисто насильственными методами, но реакция Бертрама была слишком бурной.
- Вы хотите сказать, что кто-то другой здесь был и вам угрожал? спросил я.
- Ага-ага, ломайте комедию. Хотите сказать, что вы не его подельник? выпятил Бертрам челюсть. - Вон из моей лавки!
Вместо того чтобы попятиться к двери, я сунул руку в карман брюк. Бертрам уставился на меня сощуренными глазами, явно подозревая, что я лезу за иглострелом. Я вытащил свою визитку и протянул ему:
- Если вдруг передумаете, позвоните, пожалуйста, мне.
Бертрам, похоже, обрадовался, что это визитка, а не оружие, и принялся ее разглядывать. Я пошел к выходу и уже начал перешагивать порог, когда он крикнул:
- Подождите!
Я обернулся. Он сжимал в руке визитку.
- Тут написано: "Бен Тейкент". Это вы?
- Нет, я его дублер для опасных сцен.
- Это шутка, да?
- Угу. Такое у меня дурацкое развлечение: я представляюсь людям под своим подлинным именем и надеюсь, что мне поверят.
- Бен Тейкент. Тот самый, которого прозвали "Пучеглазом"?
- Так точно, я. Это хорошо или плохо?
- Вы можете доказать, что Бен Тейкент - это вы?
- Зачем? У вас для меня есть наследство? - Я достал свое удостоверение личности, прижал к нему большой палец и продемонстрировал Бертраму оранжевый огонек в месте нажима - подлинно, мол.
Окинув меня испытующим взглядом, он наконец сказал:
- У меня работает Альтахерик. Дерджонийский парень. В прошлом году вы сняли с его матери обвинение в убийстве.
- Ага, мое дурацкое развлечение номер два. Я вычисляю, к кому мне понадобится обратиться за информацией, и оказываю им косвенную услугу за год до того. Игра стоит свеч, но планировать приходится - дай Боже.
- Я вам кое-что расскажу, если вы прекратите свои шуточки.
- Идет. Надолго прекратить-то?
Бертрам нахмурился.
- Ладно. Больше не буду.
Он выдержал долгую паузу, словно проверял, действительно ли я перестал донимать его шутками. И наконец заявил:
- Я не знаю имени парня, который продал мне эти две вещи, но могу вам его описать.
Я кивнул.
- Он землянин, примерно на полголовы ниже вас ростом. Тощий в истинном смысле этого слова. Никакого загара - бледный, как вентамец. Сами знаете, здесь такое редкость. Моложе вас, но двадцать лет ему точно есть. Носит кольцо с буквой "А".
- А часто он заходит? - Может, Артемюс и этот парнишка - один человек?
- Примерно раз в две недели.
- Вы мне позвоните, если опять его увидите?
Бертрам кивнул.
- Перейдем к другому вопросу. К вам в лавку еще кто-то заходил и интересовался этим парнем?
- Три дня назад. Тип с бицепсами, вроде вас. Вот я и подумал, что вы заодно. Ну, знаете, эта уловка "злой следователь и добрый следователь".
- Никаких особых примет у него не заметили?
- Острижен коротко. Необычно коротко, я бы сказал. Волосы темные. Ничем больше не выделялся.
- А как он был одет?
- Наподобие вас - футболка и длинные брюки. Футболка вроде бы зеленая.
- И вы ему про этого парня ничего не сказали?
Бертрам, слегка приосанившись, выразительно помотал головой.
- Если вы опять увидите парня, который приносил нож и шкатулку, передайте ему, что Бен Тейкент, платежеспособный коллекционер, хотел бы приобрести нечто подобное. Можете ему сказать, что я вам обещал десять процентов комиссионных.
- Могу сказать, что двадцать.
- А я-то думал, что у вас нет чувства юмора.
Бертрам согласился передать ему мои слова, а также известить меня, если ему вновь попадется тот громила.
Я вышел на улицу. Чутье подсказывало мне, что сейчас около часа дня, а "дело о похищенных артефактах" плевое, из чего можно сделать выводы относительно правдивости моего чутья. На самом деле был час, когда нормальные люди только что позавтракали. Может, плюнуть на все и найти место клерка в "Суперкондиционере"?
Я посетил конкурентов Бертрама - большой антикварный магазин в соседнем квартале. Насколько помнили служащие, им никто не предлагал ни кинжала, ни шкатулки.
Я обошел еще с десяток лавок и магазинов с теми же результатами. Признайтесь, разве вы не подозревали, что Артемюс - прямая противоположность типичного коммерсанта?
II. А ордер на обыск у вас есть?
Мне так наскучило охотиться за Артемюсом, что я решил для разнообразия предпринять что-нибудь, обещающее неожиданности. Связавшись со своим верным стражем - видеокамерой на холме, - я выяснил, что Эллиот Пардо в данный момент находится на дежурстве.
От бросающихся в глаза улик - типа того факта, что у Эллиота, по словам Сэма Лунда, завелись деньжонки, - редко бывает толк, но игнорировать их тоже не след. Так что я выяснил адрес Эллиота.
Он снимал квартиру в трущобе еще похуже моей. Грязная лестница, третий этаж, зловонный коридор. Дверь с табличкой: "Э. Пардо". Живи я в такой дыре, постыдился бы называть свое подлинное имя.
Замок был стандартный, то есть пальцем не откроешь, но простой отмычкой - дело нескольких минут. И вот я вступил в жилище Эллиота.
Первое впечатление - Эллиотов кондиционер работал лучше того, что у меня в конторе. Второе интерьер оказался куда роскошнее, чем я мог предполагать.
Строго говоря, это был гибрид нищенской хижины и дворца. Хуже всего оказалась бытовая техника. Габаритов - и мощности - холодильника едва хватило бы на пару молочных пакетов. Вместо плиты у Эллиота скороварка да тостер.
Зато такого музыкального центра и видеосистемы я давно не видывал. Очевидно, каждый компонент был защищен встроенной сигнализацией, реагирующей на движение. Рюмки, которые Эллиот небрежно подвинул на край стола, были из вечного хрусталя, обточенного лазером.
Остальное в том же духе: рухлядь, какой место на свалке, соседствовала с вещами, которые были явно не по карману известным мне охранникам.
На кухонном экране-календаре я прочел график дежурств Эллиота. Сейчас он работал в утреннюю смену. До этого дежурил в вечернюю, а после утренних будет выходить в ночную.
Я взялся за обыск всерьез. Под мойкой - ничего, кроме какой-то грязной слизи. Тайники первого эшелона (под кроватью, под подушками, ящики с двойным дном, фальшивые розетки) пусто. Под тумбочкой в спальне я обнаружил лазерный пистолет.