Страница:
– Привет, мой сладкий. Как дела?
Теперь она не только объяснялась с ним жестами, но и говорила; он с широкой улыбкой читал по ее губам, а потом изумил ее, заговорив:
– Все в порядке, мама... а как... у тебя? – Слова были корявыми, он еще не мог говорить отчетливо, но любой бы понял, что он сказал. – Я по тебе соскучился!
И он бросился в ее объятия, а она едва сдерживала слезы, которые всегда подступали, когда она его видела.
Они уже привыкли к своей теперешней жизни, и дни их добровольного заточения в ее старой квартире казались далеким сном. Эндрю побывал в ее новой квартире, но сообщил ей, что старая ему больше нравилась. Дафна заверила его, что он привыкнет и к этой, показала ему его комнату и сказала, что когда-нибудь он поселится в ней насовсем. Но теперь для нее важно было только одно – прижимать к себе теплое маленькое тело сына.
– Я тоже по тебе соскучилась. – Она немного отклонилась, чтобы он мог видеть ее лицо. – Чем ты занимался?
– Я ращу огород! – сообщил Эндрю взволнованно. – И вырастил два помидора.
Он показывал ей это жестами, но когда говорила Дафна, он читал по губам и, казалось, делал это без труда.
– Посреди зимы? Как это тебе удалось?
– В большом ящике внизу, там особое освещение. А когда наступит весна, мы все пойдем на улицу сажать цветы.
– Вот здорово!
Потом они, держась за руки, пошли в столовую и сели вместе с другими детьми, которые ели жареных цыплят с вареной кукурузой и печеной картошкой, смеялись, перекидывались шутками.
Дафна побыла в школе, пока Эндрю не пошел спать, уложила его и потом спустилась вниз, чтобы перед уходом увидеться с миссис Куртис.
– Неделя прошла удачно?
Но в глазах миссис Куртис, когда она задавала этот вопрос, было что-то странное, и Дафна инстинктивно поняла, что та смотрела шоу. А кто его не смотрел?
– Не совсем. Я вчера была в Чикаго. – Она колебалась, сказать ли что-нибудь еще, но это было не обязательно.
– Я знаю. С его стороны это было гадко, что он сделал.
– Ты смотрела шоу?
– Да. Но больше я никогда не буду его смотреть. Он ублюдок.
Дафна улыбнулась этому не типичному для Хелен крепкому словечку.
– Ты права. Я сказала своему агенту: я больше в рекламных шоу не участвую. Хватит с меня. Меня особенно возмущает, что они никогда бы не задали мужчине таких вопросов. Но самое плохое, конечно, что он и Эндрю не оставил в покое.
– Послушай, это не важно. Ты и он знаете правду, а остальные это быстро забудут.
– Может, да, – поколебавшись, сказала Дафна, – а может, и нет. Копаться в грязи очень занимательно. Через десять лет кто-нибудь вытащит эту пленку и сделает из нее историю.
– Твоя работа не из легких, моя дорогая. Но ведь она и вознаграждается.
– Иногда. – Дафна улыбнулась, но в ее взгляде была озабоченность, которую Хелен заметила.
– Что-нибудь случилось?
– Нет... нет, нет... но... Мне нужно посоветоваться. Я думала, может, мы поговорим позже.
– А зачем ждать? Давай поговорим сейчас. Проходи, садись. – Она указала на свою комнату, и Дафна кивнула. Для нее это было бы большим облегчением.
Квартира миссис Куртис при школе была маленькой и опрятной, в ней было много старинных вещей, которые она купила сама, и висели пейзажи Нью-Гемпшира. На низком столике стояла ваза с живыми цветами и лежала вязаная скатерть, которую Хелен купила в антикварном магазине в Бостоне. Не вызывало сомнений, что это жилище школьной учительницы, но в то же время здесь царил уют, и некоторые из вещей были просто очаровательны. Дафна огляделась – как и все в школе, это было ей близко. Хелен Куртис тоже огляделась, почти с ностальгией, но Дафна этого не заметила.
Хелен налила чаю в маленькой кухне и подала Дафне чашку с нежными цветочками и маленькую кружевную салфетку.
– Ну так что тебя беспокоит, моя дорогая? Что-нибудь связанное с Эндрю?
– Да, но косвенно. – Дафна решила перейти прямо к сути. – Мне предложили сделать фильм. Студия «Комсток» хочет приобрести моего «Апачи», что очень хорошо. Но это бы означало, что мне придется пробыть в Лос-Анджелесе примерно год. И я думаю, что это невозможно.
– Почему? – Хелен выглядела и обрадованной, и удивленной.
– А как же Эндрю?
– Как быть с ним? Ты хотела бы отдать его в тамошнюю школу?
На этот раз уже миссис Куртис выглядела озабоченной. Она знала, что в данный момент смена школы была бы для мальчика нежелательна. Говардская школа стала его домом, и он бы сильно страдал.
– Я думаю, что смена школы – это будет слишком большая ломка для него. Нет, если я поеду, я бы оставила его здесь. Но он будет очень тосковать.
– Нет, если ты ему это правильно объяснишь, и не более, чем любой ребенок его возраста. Ты могла бы сказать ему, что это нужно для твоей работы и что это ненадолго. Он прилетал бы к тебе или ты бы сама его здесь навещала.
– На последнее рассчитывать не придется. Насколько я знаю, когда идут съемки, почти невозможно отлучиться. Но ты и вправду считаешь, что он мог бы прилететь ко мне?
– Я не вижу препятствий, – ласково и спокойно ответила Хелен. – Он становится старше, Дафна, он уже больше не несмышленыш и многое умеет, это поможет ему. Он раньше летал на самолетах?
Дафна покачала головой.
– Может, ему это понравится?
– А тебе не кажется, что все это будет слишком тяжелым испытанием для него? Он ведь не сможет видеть меня так часто, как сейчас.
– Знаешь, большинство родителей не навещают детей так часто, как ты. Это твое счастье, что ты можешь приезжать, другим, как правило, мешают домашние дела, работа... Эндрю с тобой просто повезло.
– А если я уеду?
– Он привыкнет. Должен будет привыкнуть. Расстаться с Эндрю было бы так тяжело. Дафна чувствовала себя ужасно виноватой.
– Я знаю, что поначалу будет нелегко, но это может пойти на пользу вам обоим. Для тебя это необычное и интересное дело. Как скоро ты, возможно, уедешь?
– Очень скоро. В течение месяца.
– Ну, все-таки у тебя достаточно времени, чтобы его подготовить. – Она вздохнула и посмотрела на свою молодую подругу. За последние годы она полюбила Дафну, в которой ее покоряли выдержка и доброта. Обе эти черты находили отражение в книгах Дафны, это было очень привлекательное сочетание. – К сожалению, у меня не было столько времени, чтобы подготовить тебя.
– Подготовить меня? К чему? – Дафна побледнела, ее мысли все еще были заняты раздумьями, покидать Эндрю или нет и ехать ли в Лос-Анджелес.
– Я ухожу из школы, Дафна. На пенсию.
– Ты? – У Дафны словно камень лег на сердце. Слишком много у нее самой было тяжелых переживаний и потерь близких людей: – Но почему?
Хелен тихо засмеялась:
– Спасибо, что ты спросила. По-моему, причина налицо. Я старею, Дафна. Мне пора на покой, а школу надо поручить кому-то более молодому, более динамичному.
– Но как это ужасно!
– Это совсем не ужасно. Так будет лучше для школы. Дафна, я просто стара.
– Неправда! – Дафна искренне возмутилась.
– Правда, правда. Мне шестьдесят два года. Это уже многовато, и я не хочу ждать до тех пор, пока вы меня вывезете отсюда на инвалидной коляске. Поверь мне, время пришло.
– Но ты не больна... – Дафна казалась ребенком, который вот-вот может потерять свою мать... так, наверное, отреагировал бы Эндрю, если бы она ему сообщила о своих намерениях уехать. Да и как она могла теперь его оставить, когда не будет и миссис Куртис? Он решит, что все, кого он знает, покинули его. Дафна посмотрела на нее почти с отчаянием: – Кто тебя заменит? Да это просто невозможно.
– Ты не права. Женщина, на чье место я пришла, думала, что она незаменима, а теперь, спустя пятнадцать лет, никто ее даже не помнит. И в этом вся правда. Школа сильна, пока сильны люди, которые ею управляют, и надо, чтобы эти люди были молоды, энергичны и полны новых идей. С нового года у нас будет работать замечательный педагог, который сейчас руководит Нью-Йоркской школой для глухих и на год перейдет к нам, чтобы познакомиться с нашей работой. Он возглавлял Нью-Йоркскую школу восемь лет и чувствует потребность в новых идеях. Впрочем, ты с ним завтра познакомишься. Он приехал на неделю войти в курс дела.
– А для детей не слишком ли много перемен?
– Я так не думаю. Нашему совету директоров он понравился. Он принят на год. У Мэтью Дэйна исключительно хорошая репутация в нашей области. В прошлом году я подарила тебе его книгу. Он их написал три. Значит, у вас есть общие интересы.
Дафна помнила книгу и считала ее очень толковой. Но все же...
– Я завтра тебя с ним познакомлю. – Улыбнувшись, Хелен встала. – А теперь, прости меня за чрезмерную заботливость, я думаю, тебе надо хорошенько выспаться. Ты выглядишь ужасно усталой.
Тогда Дафна подошла к ней и сделала то, чего никогда раньше не делала, – крепко обняла ее.
– Нам будет вас не хватать, миссис Куртис.
У Хелен на глазах были слезы, когда она высвободилась из объятий Дафны.
– Мне тебя тоже будет не хватать. Но я часто буду приезжать.
Потом Дафна простилась с ней и поехала в знакомую гостиничку. Миссис Обермайер проводила ее в комнату, где на столе стояли термос с горячим шоколадом и блюдо с печеньем. Жители городка любили Дафну, она была знаменитостью, которую они знали, и женщиной, которую уважали. Им нравилось наблюдать, как она гуляет с Эндрю. Все считали ее очень человечной.
Дафна, зевая, улеглась в постель, налила себе шоколада и выпила его с мечтательным выражением лица. Ни с того ни с сего все вдруг стало меняться. Она выключила свет, опустила голову на большую мягкую подушку и через пять минут уснула так спокойно и крепко, что даже не поменяла позу, пока утренние солнечные лучи не стали проникать в окошко.
Глава 17
Теперь она не только объяснялась с ним жестами, но и говорила; он с широкой улыбкой читал по ее губам, а потом изумил ее, заговорив:
– Все в порядке, мама... а как... у тебя? – Слова были корявыми, он еще не мог говорить отчетливо, но любой бы понял, что он сказал. – Я по тебе соскучился!
И он бросился в ее объятия, а она едва сдерживала слезы, которые всегда подступали, когда она его видела.
Они уже привыкли к своей теперешней жизни, и дни их добровольного заточения в ее старой квартире казались далеким сном. Эндрю побывал в ее новой квартире, но сообщил ей, что старая ему больше нравилась. Дафна заверила его, что он привыкнет и к этой, показала ему его комнату и сказала, что когда-нибудь он поселится в ней насовсем. Но теперь для нее важно было только одно – прижимать к себе теплое маленькое тело сына.
– Я тоже по тебе соскучилась. – Она немного отклонилась, чтобы он мог видеть ее лицо. – Чем ты занимался?
– Я ращу огород! – сообщил Эндрю взволнованно. – И вырастил два помидора.
Он показывал ей это жестами, но когда говорила Дафна, он читал по губам и, казалось, делал это без труда.
– Посреди зимы? Как это тебе удалось?
– В большом ящике внизу, там особое освещение. А когда наступит весна, мы все пойдем на улицу сажать цветы.
– Вот здорово!
Потом они, держась за руки, пошли в столовую и сели вместе с другими детьми, которые ели жареных цыплят с вареной кукурузой и печеной картошкой, смеялись, перекидывались шутками.
Дафна побыла в школе, пока Эндрю не пошел спать, уложила его и потом спустилась вниз, чтобы перед уходом увидеться с миссис Куртис.
– Неделя прошла удачно?
Но в глазах миссис Куртис, когда она задавала этот вопрос, было что-то странное, и Дафна инстинктивно поняла, что та смотрела шоу. А кто его не смотрел?
– Не совсем. Я вчера была в Чикаго. – Она колебалась, сказать ли что-нибудь еще, но это было не обязательно.
– Я знаю. С его стороны это было гадко, что он сделал.
– Ты смотрела шоу?
– Да. Но больше я никогда не буду его смотреть. Он ублюдок.
Дафна улыбнулась этому не типичному для Хелен крепкому словечку.
– Ты права. Я сказала своему агенту: я больше в рекламных шоу не участвую. Хватит с меня. Меня особенно возмущает, что они никогда бы не задали мужчине таких вопросов. Но самое плохое, конечно, что он и Эндрю не оставил в покое.
– Послушай, это не важно. Ты и он знаете правду, а остальные это быстро забудут.
– Может, да, – поколебавшись, сказала Дафна, – а может, и нет. Копаться в грязи очень занимательно. Через десять лет кто-нибудь вытащит эту пленку и сделает из нее историю.
– Твоя работа не из легких, моя дорогая. Но ведь она и вознаграждается.
– Иногда. – Дафна улыбнулась, но в ее взгляде была озабоченность, которую Хелен заметила.
– Что-нибудь случилось?
– Нет... нет, нет... но... Мне нужно посоветоваться. Я думала, может, мы поговорим позже.
– А зачем ждать? Давай поговорим сейчас. Проходи, садись. – Она указала на свою комнату, и Дафна кивнула. Для нее это было бы большим облегчением.
Квартира миссис Куртис при школе была маленькой и опрятной, в ней было много старинных вещей, которые она купила сама, и висели пейзажи Нью-Гемпшира. На низком столике стояла ваза с живыми цветами и лежала вязаная скатерть, которую Хелен купила в антикварном магазине в Бостоне. Не вызывало сомнений, что это жилище школьной учительницы, но в то же время здесь царил уют, и некоторые из вещей были просто очаровательны. Дафна огляделась – как и все в школе, это было ей близко. Хелен Куртис тоже огляделась, почти с ностальгией, но Дафна этого не заметила.
Хелен налила чаю в маленькой кухне и подала Дафне чашку с нежными цветочками и маленькую кружевную салфетку.
– Ну так что тебя беспокоит, моя дорогая? Что-нибудь связанное с Эндрю?
– Да, но косвенно. – Дафна решила перейти прямо к сути. – Мне предложили сделать фильм. Студия «Комсток» хочет приобрести моего «Апачи», что очень хорошо. Но это бы означало, что мне придется пробыть в Лос-Анджелесе примерно год. И я думаю, что это невозможно.
– Почему? – Хелен выглядела и обрадованной, и удивленной.
– А как же Эндрю?
– Как быть с ним? Ты хотела бы отдать его в тамошнюю школу?
На этот раз уже миссис Куртис выглядела озабоченной. Она знала, что в данный момент смена школы была бы для мальчика нежелательна. Говардская школа стала его домом, и он бы сильно страдал.
– Я думаю, что смена школы – это будет слишком большая ломка для него. Нет, если я поеду, я бы оставила его здесь. Но он будет очень тосковать.
– Нет, если ты ему это правильно объяснишь, и не более, чем любой ребенок его возраста. Ты могла бы сказать ему, что это нужно для твоей работы и что это ненадолго. Он прилетал бы к тебе или ты бы сама его здесь навещала.
– На последнее рассчитывать не придется. Насколько я знаю, когда идут съемки, почти невозможно отлучиться. Но ты и вправду считаешь, что он мог бы прилететь ко мне?
– Я не вижу препятствий, – ласково и спокойно ответила Хелен. – Он становится старше, Дафна, он уже больше не несмышленыш и многое умеет, это поможет ему. Он раньше летал на самолетах?
Дафна покачала головой.
– Может, ему это понравится?
– А тебе не кажется, что все это будет слишком тяжелым испытанием для него? Он ведь не сможет видеть меня так часто, как сейчас.
– Знаешь, большинство родителей не навещают детей так часто, как ты. Это твое счастье, что ты можешь приезжать, другим, как правило, мешают домашние дела, работа... Эндрю с тобой просто повезло.
– А если я уеду?
– Он привыкнет. Должен будет привыкнуть. Расстаться с Эндрю было бы так тяжело. Дафна чувствовала себя ужасно виноватой.
– Я знаю, что поначалу будет нелегко, но это может пойти на пользу вам обоим. Для тебя это необычное и интересное дело. Как скоро ты, возможно, уедешь?
– Очень скоро. В течение месяца.
– Ну, все-таки у тебя достаточно времени, чтобы его подготовить. – Она вздохнула и посмотрела на свою молодую подругу. За последние годы она полюбила Дафну, в которой ее покоряли выдержка и доброта. Обе эти черты находили отражение в книгах Дафны, это было очень привлекательное сочетание. – К сожалению, у меня не было столько времени, чтобы подготовить тебя.
– Подготовить меня? К чему? – Дафна побледнела, ее мысли все еще были заняты раздумьями, покидать Эндрю или нет и ехать ли в Лос-Анджелес.
– Я ухожу из школы, Дафна. На пенсию.
– Ты? – У Дафны словно камень лег на сердце. Слишком много у нее самой было тяжелых переживаний и потерь близких людей: – Но почему?
Хелен тихо засмеялась:
– Спасибо, что ты спросила. По-моему, причина налицо. Я старею, Дафна. Мне пора на покой, а школу надо поручить кому-то более молодому, более динамичному.
– Но как это ужасно!
– Это совсем не ужасно. Так будет лучше для школы. Дафна, я просто стара.
– Неправда! – Дафна искренне возмутилась.
– Правда, правда. Мне шестьдесят два года. Это уже многовато, и я не хочу ждать до тех пор, пока вы меня вывезете отсюда на инвалидной коляске. Поверь мне, время пришло.
– Но ты не больна... – Дафна казалась ребенком, который вот-вот может потерять свою мать... так, наверное, отреагировал бы Эндрю, если бы она ему сообщила о своих намерениях уехать. Да и как она могла теперь его оставить, когда не будет и миссис Куртис? Он решит, что все, кого он знает, покинули его. Дафна посмотрела на нее почти с отчаянием: – Кто тебя заменит? Да это просто невозможно.
– Ты не права. Женщина, на чье место я пришла, думала, что она незаменима, а теперь, спустя пятнадцать лет, никто ее даже не помнит. И в этом вся правда. Школа сильна, пока сильны люди, которые ею управляют, и надо, чтобы эти люди были молоды, энергичны и полны новых идей. С нового года у нас будет работать замечательный педагог, который сейчас руководит Нью-Йоркской школой для глухих и на год перейдет к нам, чтобы познакомиться с нашей работой. Он возглавлял Нью-Йоркскую школу восемь лет и чувствует потребность в новых идеях. Впрочем, ты с ним завтра познакомишься. Он приехал на неделю войти в курс дела.
– А для детей не слишком ли много перемен?
– Я так не думаю. Нашему совету директоров он понравился. Он принят на год. У Мэтью Дэйна исключительно хорошая репутация в нашей области. В прошлом году я подарила тебе его книгу. Он их написал три. Значит, у вас есть общие интересы.
Дафна помнила книгу и считала ее очень толковой. Но все же...
– Я завтра тебя с ним познакомлю. – Улыбнувшись, Хелен встала. – А теперь, прости меня за чрезмерную заботливость, я думаю, тебе надо хорошенько выспаться. Ты выглядишь ужасно усталой.
Тогда Дафна подошла к ней и сделала то, чего никогда раньше не делала, – крепко обняла ее.
– Нам будет вас не хватать, миссис Куртис.
У Хелен на глазах были слезы, когда она высвободилась из объятий Дафны.
– Мне тебя тоже будет не хватать. Но я часто буду приезжать.
Потом Дафна простилась с ней и поехала в знакомую гостиничку. Миссис Обермайер проводила ее в комнату, где на столе стояли термос с горячим шоколадом и блюдо с печеньем. Жители городка любили Дафну, она была знаменитостью, которую они знали, и женщиной, которую уважали. Им нравилось наблюдать, как она гуляет с Эндрю. Все считали ее очень человечной.
Дафна, зевая, улеглась в постель, налила себе шоколада и выпила его с мечтательным выражением лица. Ни с того ни с сего все вдруг стало меняться. Она выключила свет, опустила голову на большую мягкую подушку и через пять минут уснула так спокойно и крепко, что даже не поменяла позу, пока утренние солнечные лучи не стали проникать в окошко.
Глава 17
В субботу утром, позавтракав в гостинице, Дафна приехала в школу, как раз когда дети играли в салки в саду. Эндрю бегал и смеялся с друзьями, а Дафна со стороны наблюдала за ним. А может, он не будет цепляться за нее и рыдать от отчаяния, когда узнает, что мама покидает его надолго? Ведь он теперь уже многое понимал. Дафна порой пыталась представить себе, что произойдет, когда он наконец покинет школу. Ему будет так одиноко без постоянного общения с другими детьми. Именно это обстоятельство беспокоило Дафну, когда она думала о далеком дне его возвращения домой. Но к тому времени он станет старше, да и жизнь изменится. У него будет учеба и новые друзья – слышащие дети, не такие, как он.
Дафна немного постояла, оглядываясь по сторонам, ожидая миссис Куртис, чтобы продолжить разговор, начатый накануне вечером. Но когда она увидела ее вновь, та была погружена в беседу с высоким, худощавым, симпатичным, по-мальчишески улыбчивым мужчиной, и обнаружила, что загляделась на него. Дафне показалось, что она его откуда-то знает. В этот момент миссис Куртис повернулась, поймала взгляд Дафны и пригласила подойти к ним.
– Дафна, я хочу познакомить тебя с нашим новым директором, Мэтью Дэйном. Мэтью, это мама Эндрю, мисс Филдс. – За годы своих литературных успехов «миссис» невзначай превратилась в «мисс» даже здесь.
Дафна протянула ему руку, но ее взгляд слегка изменился, из приветливого стал вопросительным:
– Рада с вами познакомиться. Мне понравилась ваша последняя книга.
Он улыбнулся комплименту широкой юношеской улыбкой, которая делала его моложе:
– А мне понравились все ваши книги.
– Вы их читали? – Она выглядела и обрадованной, и удивленной одновременно, и его это рассмешило.
– Как и около десяти миллионов других людей, как я полагаю.
Вообще-то Дафна часто задавалась вопросом, кто читает ее книги. В конце концов она часами просиживала за письменным столом, придумывая характеры и сюжеты, и все-таки было трудно представить, что где-то существуют Реальные люди, которые их читают. Ее всегда удивляло, когда люди говорили, что читали ее книги. А самым удивительным было повстречать прохожего со своей книгой под мышкой. «Эй... постойте... Это я написала... вам нравится? Кто вы?..» Она опять улыбнулась ему, их взгляды, полные вопросов, встретились.
– Миссис Куртис сказала мне, что вы на год приедете в Говардскую школу. Для детей это будет большая перемена. – Дафна это говорила, а в ее глазах было беспокойство.
– Для меня это тоже означает большую перемену.
В нем было что-то очень убедительное, когда он так стоял, глядя на нее сверху, с высоты своего роста. Он был очень моложав и в то же время излучал спокойную силу.
– Я понимаю, многих родителей может беспокоить, что мое пребывание здесь только временное, но миссис Куртис будет рядом и сможет нам помочь, – он с улыбкой посмотрел на нее, а потом на Дафну, – и думаю, этот опыт всем нам пойдет на пользу. Нам есть чему поучиться друг у друга. – Дафна кивнула. – К тому же мы хотим опробовать некоторые новые программы, осуществить обмены с Нью-Йоркской школой.
Дафна об этом слышала впервые, и это ее заинтересовало.
– Обмен?
– Да. Как вы знаете, большинство наших детей старше, а здесь больше малышей. Но миссис Куртис и я думаем, что это может быть очень полезно, если некоторые из учащихся Нью-Йоркской школы приедут сюда на недельку-другую, чтобы познакомиться с сельской жизнью, может, взять шефство над здешними детьми, а потом можно привезти малышей туда на неделю или две. Здесь они живут изолированно, и для них это может стать открытием. Посмотрим, во что выльется эта идея. – И опять на его лице появилась мальчишеская улыбка. – У меня есть еще кое-какие задумки, мисс Филдс. Главное, не забывать о наших задачах – вернуть детей в мир слышащих. Именно поэтому в Нью-Йоркской школе мы уделяем большое внимание чтению по губам, большее, чем языку жестов, потому что, если в дальнейшем они попадут в мир слышащих, они должны будут понимать, что происходит вокруг, и, несмотря на перемены в последние годы, все еще очень немногие слышащие люди что-то знают о языке жестов. Мы не хотим обрекать этих детей на жизнь только среди таких же, как они.
Это было то, о чем Дафна часто думала сама, и она посмотрела на него почти с благодарностью. Чем быстрее он научит Эндрю необходимым навыкам, тем скорее тот сможет вернуться к маме.
– Мне нравится ваш подход, мистер Дэйн. Именно поэтому мне так понравилась ваша книга. Она была приближена к реальной жизни, а не заполнена безумными идеями.
– О-о! – Его глаза засверкали. – Безумные идеи у меня тоже есть. Например, когда-нибудь открыть интернат для слышащих и глухих. Но это дело далекого будущего.
– А может, и нет? – Они постояли, какое-то мгновение глядя друг на друга, между ними явно наметилась симпатия, он ласково смотрел на Дафну, почти забыв, что рядом стоит Хелен Куртис.
Двумя днями раньше он видел Дафну в «Шоу Конроя», и это ему многое в ней объяснило, о чем он догадывался, но чего не знал. Знания, полученные через шоу, казались в некотором роде насилием, и он не хотел признаваться ей, что смотрел его. Но она и так поняла это по его глазам и его нерешительности.
– Вы видели меня на днях в «Шоу Конроя», мистер Дэйн? – Ее голос был мягким и грустным, а глаза широко раскрыты.
Он кивнул:
– Да, видел. Мне кажется, вы с этим справились очень хорошо.
Она вздохнула и покачала головой:
– Это был кошмар.
– Им не должны разрешать делать это.
– Но они делают. Поэтому я не хочу в этом больше участвовать, так я сказала и миссис Куртис вчера вечером.
– Они что, все такие?
– Большинство. Им неинтересно, что вы пишете. Им хочется залезть в вашу личную жизнь, к вам в сердце, в нутро, в душу. И если им удается там наскрести хоть немного грязи, они в восторге.
– Это была не грязь. Это была боль, и жизнь, и печаль. – Его голос был почти как теплые объятия на холодном воздухе. – Знаете, читая ваши книги, можно узнать гораздо больше всего того, что они могут вытянуть из вас. Именно это я хотел вам сказать. Я кое-что узнал о вас из ваших книг, но благодаря им я гораздо больше узнал о себе. Меня не постигло столько утрат, сколько вас, – он втайне восхищался, как она пережила их и сохранила здоровье, – но все мы страдаем от потери самого себя, потери, которая касается нас самих, это представляется нам самой тяжелой трагедией. Я прочел вашу первую книгу, когда развелся несколько лет назад, и на меня она повлияла совершенно особым образом. Она помогла мне пережить это. – Он смутился. – Я прочел ее дважды, а потом послал экземпляр своей жене. Его слова глубоко тронули Дафну. Необычно было сознавать, что ее книги имели для кого-то такое большое значение. В эту минуту к ним подбежал Эндрю, и она счастливыми глазами посмотрела на него, а потом на Мэтью Дэйна, переходя с речи на язык жестов:
– Мистер Дэйн, я хотела бы познакомить вас с моим сыном. Эндрю, это мистер Дэйн.
Мэтью Дэйн жестикулировал и в то же время говорил нормальным голосом, очень отчетливо двигая губами:
– Рад с тобой познакомиться, Эндрю. Мне нравится ваша школа.
– Вы друг моей мамы? – спросил у него Эндрю с выражением откровенного любопытства, и Мэтью улыбнулся, быстро взглянув на нее.
– Я надеюсь им стать. Я приехал сюда, чтобы повидаться с миссис Куртис. – Он продолжал жестикулировать и говорить одновременно. – Я собираюсь сюда приезжать каждый уик-энд.
Эндрю весело посмотрел на него.
– Вы слишком старый, чтобы ходить в школу.
– Я знаю.
– Вы учитель?
– Я директор, как миссис Куртис, школы в Нью-Йорке.
Эндрю кивнул. Этого ему пока было достаточно, и он переключил свое внимание на маму. Он обнял ее, его светлые волосы развевались на ветру:
– Ты будешь с нами обедать, мама?
– Охотно.
Дафна попрощалась с Мэтью и миссис Куртис и пошла за Эндрю в здание. Он бежал вприскочку, махал и жестикулировал, общаясь со своими друзьями. Но мысли Дафны были заняты новым директором. Это был интересный человек. Она повстречала его потом еще раз, он шел по вестибюлю с кипой бумаг в руках. По словам миссис Куртис, он читал все, что ему попадалось под руку, все письма, все документы, все отчеты и классные журналы и при этом наблюдал за детьми. К работе он относился очень добросовестно.
– Как вы провели время с Эндрю? – Темно-карие глаза были добрыми и участливыми.
– Замечательно. Похоже, что у вас огромное домашнее задание. – Она ему улыбнулась, и он кивнул.
– Мне нужно многое узнать об этой школе.
Они стояли в холле. Его голос был очень мягким.
– Я думаю, что нам надо у вас многому учиться. – Дафну заинтересовало его внимание к чтению по губам, она заметила, что новый директор, жестикулируя, в то же время говорил с детьми и обращался с ними так, будто они могут слышать. – Как вы стали этим заниматься, мистер Дэйн?
– Моя сестра не слышала от рождения. Мы были близнецами, и я всегда был к ней очень привязан. Интересно, что мы для себя изобрели собственный язык. Это был странный язык жестов, который работал. Но потом мои родители отдали ее в интернат, – он говорил это с очень серьезным лицом, – не такой, как этот. А такой, какие были тридцать лет назад, в каких люди проводили всю свою жизнь. И она там не приобрела нужных ей навыков, они не научили ее ничему, что бы помогло ей вернуться в нормальный мир.
Когда он сделал паузу, Дафна боялась спрашивать его, что с ней случилось, но Мэтью Дэйн посмотрел на нее со своей мальчишеской улыбкой:
– Ну вот, так я и стал этим заниматься. Благодаря сестре. Я подговорил ее сбежать из интерната, когда сам окончил колледж, и мы год жили в Мексике на деньги, которые я скопил, работая летом на стройках. Я научил ее говорить, читать по губам, и мы вернулись к родителям. Сестра уже стала к тому времени совершеннолетней и имела право делать что хотела. Они пытались объявить ее невменяемой, однажды даже хотели меня арестовать... жуткое было время, но она выстояла.
Наконец Дафна решилась спросить:
– А где она сейчас?
Он широко улыбнулся:
– Она преподает в Нью-Йоркской школе и будет меня замещать в течение этого года. Моя сестра замужем, и у нее двое детей, оба слышащие. Ее муж врач, и, конечно, теперь наши родители говорят, что они всегда знали, что она выстоит. Она замечательная девчонка, вам бы она понравилась.
– Я в этом не сомневаюсь.
– Она обожает ваши книги. Погодите, я вот ей расскажу, что с вами познакомился.
Дафна покраснела. Это казалось так несерьезно: женщину, которая столько преодолела, заинтересовали ее скромные повести. В сравнении с ней Дафна почувствовала себя очень маленькой.
– И я тоже хотела бы познакомиться с ней.
– Познакомитесь. Она будет сюда приезжать, а миссис Куртис говорила мне, что вы приезжаете сюда достаточно часто.
Дафна вдруг стала озабоченной и отвела глаза.
– Да, приезжаю... Приезжала... – Она тихо вздохнула, и он жестом руки предложил ей кресло в углу.
– Может, присядем, мисс Филдс?
Они стояли в коридоре уже почти полчаса, и Дафна кивнула.
– Пожалуйста, зовите меня Дафна.
– Хорошо, если вы меня будете звать Мэтт.
Она улыбнулась, и они сели.
– Что-то подсказывает мне, что у тебя проблемы. Чем я могу помочь?
– Не знаю. Мы с миссис Куртис говорили об этом вчера вечером.
– Это имеет отношение к Эндрю?
Дафна кивнула.
– Да. Мне предложили сделать фильм в Голливуде. Это означало бы переезд туда на год.
– И ты его берешь с собой? – Он, казалось, огорчился, но Дафна покачала головой:
– Нет, я думаю, что мне следует оставить его здесь. Но проблема вот в чем. Мы с ним вряд ли сможем видеться... Я не знаю, сможет ли он это выдержать, или, вернее, смогу ли я... – Дафна посмотрела на него, ее огромные голубые глаза встретились с его карими. – Я просто не знаю, что мне делать.
– Трудная проблема. Не столько для него, сколько для тебя. Он-то привыкнет. – И потом мягко: – Я ему помогу. Мы все поможем. Какое-то время он, возможно, будет сердиться, но потом поймет. А я собираюсь не давать им скучать в этом году. Хочу много ходить с ними в походы, как можно больше показывать им мир. Здесь они несколько изолированы.
Она кивнула. Мэтт был прав.
– А что, если ему прилететь к тебе на каникулы?
– Ты думаешь, это возможно?
– После соответствующей подготовки. Знаешь, ведь в конце концов это именно та жизнь, к которой ты его готовишь. Ты же хочешь, чтобы он мог летать на самолетах, всюду ездить, быть самостоятельным, видеть мир, а не только эту местность.
Дафна медленно кивнула.
– Но он такой маленький.
– Дафна, ему семь лет. Если бы он слышал, ты бы не сомневалась, можно ли отправить его самолетом, не так ли? Почему ты должна относиться к нему иначе? Он очень смышленый мальчик.
Слушая его, она почувствовала значительное облегчение, и стены, которые она воздвигла в своем сознании вокруг Эндрю, постепенно рушились.
– Но дело не только в этом. Для него тоже важно, чтобы ты была счастлива, чтобы он видел, что ты живешь полноценной жизнью. Ты не можешь вечно цепляться за него. – В его голосе не было упрека, только доброта и понимание. – Из Лос-Анджелеса сюда всего семь-восемь часов пути. Если у нас возникнут проблемы, мы тебе позвоним, и ты тут же прилетишь в Бостон. Я даже встречу тебя в аэропорту, и через два часа ты будешь здесь. Если так это рассматривать, вряд ли из Нью-Йорка ты добралась бы быстрее.
У него было необыкновенное умение решать проблемы, находить решения и представлять все таким простым. Дафна теперь легко могла представить, как он выкрал сестру из интерната и бежал с ней в Мексику. Она улыбнулась, думая об этом.
– Тебя послушать, все так просто.
– Это может быть просто. Для тебя и Эндрю, если вы захотите. Ты должна исходить из того, как ты хочешь поступить. Когда-нибудь и ему придется принимать решения. Самостоятельные решения свободного и сильного человека. Учи его этому заранее. Ты хочешь сделать фильм? Ты хочешь поехать в Голливуд на год? Вот в чем дело. А не в Эндрю. Не надо ради него отказываться от важной части собственной жизни. Такие возможности представляются не часто. И если для тебя это важно, если это то, чего ты хочешь, тогда соглашайся. Скажи ему, дай ему привыкнуть. А я тебе помогу.
И Дафна знала, что он действительно поможет.
– Мне надо это обдумать.
– Обдумай, и завтра мы можем опять поговорить об этом. Тебе следует подготовиться к тому, что Эндрю немного будет сердиться. Но такой была бы реакция любого ребенка его возраста на известие об отъезде мамы. Знай, что такая реакция нормальна. Быть родителями не всегда легко. – Он снова ей улыбнулся. – Я вижу по своей сестре. У нее тоже война. Ее девочкам сейчас четырнадцать. И если тебе кажется, что семилетний мальчик груб, посмотри на вдвое старших, и к тому же еще девочек! – Он закатил глаза. – Я бы такого никогда не вынес!
– У тебя своих детей нет?
– Нет, – сказал он с сожалением. – Кроме ста сорока шести, с которыми живу в Нью-Йоркской школе с Мартой, моей сестрой. Моя жена не хотела детей. Она глухая и очень отличается от моей сестры. Она боялась, что ее собственные дети тоже будут глухими. У нее множество комплексов в связи с ее глухотой. И в конце концов, – он сказал это с сожалением, – это привело к разводу. Она очень красивая, была фотомоделью в Нью-Йорке. Я какое-то время занимался с ней, и так мы познакомились. Но ее родители всегда обращались с ней как с фарфоровой статуэткой, и у нее не было сумасшедшего брата вроде меня, когда она росла. Она зациклилась на своей глухоте. Это идеальный пример, почему тебе не следует относиться к Эндрю по-другому, чем ты бы относилась к любому другому ребенку. Не поступай так с ним, Дафна. Если ты так поступишь, ты лишишь его всего, что потом может стать для него важным.
Дафна немного постояла, оглядываясь по сторонам, ожидая миссис Куртис, чтобы продолжить разговор, начатый накануне вечером. Но когда она увидела ее вновь, та была погружена в беседу с высоким, худощавым, симпатичным, по-мальчишески улыбчивым мужчиной, и обнаружила, что загляделась на него. Дафне показалось, что она его откуда-то знает. В этот момент миссис Куртис повернулась, поймала взгляд Дафны и пригласила подойти к ним.
– Дафна, я хочу познакомить тебя с нашим новым директором, Мэтью Дэйном. Мэтью, это мама Эндрю, мисс Филдс. – За годы своих литературных успехов «миссис» невзначай превратилась в «мисс» даже здесь.
Дафна протянула ему руку, но ее взгляд слегка изменился, из приветливого стал вопросительным:
– Рада с вами познакомиться. Мне понравилась ваша последняя книга.
Он улыбнулся комплименту широкой юношеской улыбкой, которая делала его моложе:
– А мне понравились все ваши книги.
– Вы их читали? – Она выглядела и обрадованной, и удивленной одновременно, и его это рассмешило.
– Как и около десяти миллионов других людей, как я полагаю.
Вообще-то Дафна часто задавалась вопросом, кто читает ее книги. В конце концов она часами просиживала за письменным столом, придумывая характеры и сюжеты, и все-таки было трудно представить, что где-то существуют Реальные люди, которые их читают. Ее всегда удивляло, когда люди говорили, что читали ее книги. А самым удивительным было повстречать прохожего со своей книгой под мышкой. «Эй... постойте... Это я написала... вам нравится? Кто вы?..» Она опять улыбнулась ему, их взгляды, полные вопросов, встретились.
– Миссис Куртис сказала мне, что вы на год приедете в Говардскую школу. Для детей это будет большая перемена. – Дафна это говорила, а в ее глазах было беспокойство.
– Для меня это тоже означает большую перемену.
В нем было что-то очень убедительное, когда он так стоял, глядя на нее сверху, с высоты своего роста. Он был очень моложав и в то же время излучал спокойную силу.
– Я понимаю, многих родителей может беспокоить, что мое пребывание здесь только временное, но миссис Куртис будет рядом и сможет нам помочь, – он с улыбкой посмотрел на нее, а потом на Дафну, – и думаю, этот опыт всем нам пойдет на пользу. Нам есть чему поучиться друг у друга. – Дафна кивнула. – К тому же мы хотим опробовать некоторые новые программы, осуществить обмены с Нью-Йоркской школой.
Дафна об этом слышала впервые, и это ее заинтересовало.
– Обмен?
– Да. Как вы знаете, большинство наших детей старше, а здесь больше малышей. Но миссис Куртис и я думаем, что это может быть очень полезно, если некоторые из учащихся Нью-Йоркской школы приедут сюда на недельку-другую, чтобы познакомиться с сельской жизнью, может, взять шефство над здешними детьми, а потом можно привезти малышей туда на неделю или две. Здесь они живут изолированно, и для них это может стать открытием. Посмотрим, во что выльется эта идея. – И опять на его лице появилась мальчишеская улыбка. – У меня есть еще кое-какие задумки, мисс Филдс. Главное, не забывать о наших задачах – вернуть детей в мир слышащих. Именно поэтому в Нью-Йоркской школе мы уделяем большое внимание чтению по губам, большее, чем языку жестов, потому что, если в дальнейшем они попадут в мир слышащих, они должны будут понимать, что происходит вокруг, и, несмотря на перемены в последние годы, все еще очень немногие слышащие люди что-то знают о языке жестов. Мы не хотим обрекать этих детей на жизнь только среди таких же, как они.
Это было то, о чем Дафна часто думала сама, и она посмотрела на него почти с благодарностью. Чем быстрее он научит Эндрю необходимым навыкам, тем скорее тот сможет вернуться к маме.
– Мне нравится ваш подход, мистер Дэйн. Именно поэтому мне так понравилась ваша книга. Она была приближена к реальной жизни, а не заполнена безумными идеями.
– О-о! – Его глаза засверкали. – Безумные идеи у меня тоже есть. Например, когда-нибудь открыть интернат для слышащих и глухих. Но это дело далекого будущего.
– А может, и нет? – Они постояли, какое-то мгновение глядя друг на друга, между ними явно наметилась симпатия, он ласково смотрел на Дафну, почти забыв, что рядом стоит Хелен Куртис.
Двумя днями раньше он видел Дафну в «Шоу Конроя», и это ему многое в ней объяснило, о чем он догадывался, но чего не знал. Знания, полученные через шоу, казались в некотором роде насилием, и он не хотел признаваться ей, что смотрел его. Но она и так поняла это по его глазам и его нерешительности.
– Вы видели меня на днях в «Шоу Конроя», мистер Дэйн? – Ее голос был мягким и грустным, а глаза широко раскрыты.
Он кивнул:
– Да, видел. Мне кажется, вы с этим справились очень хорошо.
Она вздохнула и покачала головой:
– Это был кошмар.
– Им не должны разрешать делать это.
– Но они делают. Поэтому я не хочу в этом больше участвовать, так я сказала и миссис Куртис вчера вечером.
– Они что, все такие?
– Большинство. Им неинтересно, что вы пишете. Им хочется залезть в вашу личную жизнь, к вам в сердце, в нутро, в душу. И если им удается там наскрести хоть немного грязи, они в восторге.
– Это была не грязь. Это была боль, и жизнь, и печаль. – Его голос был почти как теплые объятия на холодном воздухе. – Знаете, читая ваши книги, можно узнать гораздо больше всего того, что они могут вытянуть из вас. Именно это я хотел вам сказать. Я кое-что узнал о вас из ваших книг, но благодаря им я гораздо больше узнал о себе. Меня не постигло столько утрат, сколько вас, – он втайне восхищался, как она пережила их и сохранила здоровье, – но все мы страдаем от потери самого себя, потери, которая касается нас самих, это представляется нам самой тяжелой трагедией. Я прочел вашу первую книгу, когда развелся несколько лет назад, и на меня она повлияла совершенно особым образом. Она помогла мне пережить это. – Он смутился. – Я прочел ее дважды, а потом послал экземпляр своей жене. Его слова глубоко тронули Дафну. Необычно было сознавать, что ее книги имели для кого-то такое большое значение. В эту минуту к ним подбежал Эндрю, и она счастливыми глазами посмотрела на него, а потом на Мэтью Дэйна, переходя с речи на язык жестов:
– Мистер Дэйн, я хотела бы познакомить вас с моим сыном. Эндрю, это мистер Дэйн.
Мэтью Дэйн жестикулировал и в то же время говорил нормальным голосом, очень отчетливо двигая губами:
– Рад с тобой познакомиться, Эндрю. Мне нравится ваша школа.
– Вы друг моей мамы? – спросил у него Эндрю с выражением откровенного любопытства, и Мэтью улыбнулся, быстро взглянув на нее.
– Я надеюсь им стать. Я приехал сюда, чтобы повидаться с миссис Куртис. – Он продолжал жестикулировать и говорить одновременно. – Я собираюсь сюда приезжать каждый уик-энд.
Эндрю весело посмотрел на него.
– Вы слишком старый, чтобы ходить в школу.
– Я знаю.
– Вы учитель?
– Я директор, как миссис Куртис, школы в Нью-Йорке.
Эндрю кивнул. Этого ему пока было достаточно, и он переключил свое внимание на маму. Он обнял ее, его светлые волосы развевались на ветру:
– Ты будешь с нами обедать, мама?
– Охотно.
Дафна попрощалась с Мэтью и миссис Куртис и пошла за Эндрю в здание. Он бежал вприскочку, махал и жестикулировал, общаясь со своими друзьями. Но мысли Дафны были заняты новым директором. Это был интересный человек. Она повстречала его потом еще раз, он шел по вестибюлю с кипой бумаг в руках. По словам миссис Куртис, он читал все, что ему попадалось под руку, все письма, все документы, все отчеты и классные журналы и при этом наблюдал за детьми. К работе он относился очень добросовестно.
– Как вы провели время с Эндрю? – Темно-карие глаза были добрыми и участливыми.
– Замечательно. Похоже, что у вас огромное домашнее задание. – Она ему улыбнулась, и он кивнул.
– Мне нужно многое узнать об этой школе.
Они стояли в холле. Его голос был очень мягким.
– Я думаю, что нам надо у вас многому учиться. – Дафну заинтересовало его внимание к чтению по губам, она заметила, что новый директор, жестикулируя, в то же время говорил с детьми и обращался с ними так, будто они могут слышать. – Как вы стали этим заниматься, мистер Дэйн?
– Моя сестра не слышала от рождения. Мы были близнецами, и я всегда был к ней очень привязан. Интересно, что мы для себя изобрели собственный язык. Это был странный язык жестов, который работал. Но потом мои родители отдали ее в интернат, – он говорил это с очень серьезным лицом, – не такой, как этот. А такой, какие были тридцать лет назад, в каких люди проводили всю свою жизнь. И она там не приобрела нужных ей навыков, они не научили ее ничему, что бы помогло ей вернуться в нормальный мир.
Когда он сделал паузу, Дафна боялась спрашивать его, что с ней случилось, но Мэтью Дэйн посмотрел на нее со своей мальчишеской улыбкой:
– Ну вот, так я и стал этим заниматься. Благодаря сестре. Я подговорил ее сбежать из интерната, когда сам окончил колледж, и мы год жили в Мексике на деньги, которые я скопил, работая летом на стройках. Я научил ее говорить, читать по губам, и мы вернулись к родителям. Сестра уже стала к тому времени совершеннолетней и имела право делать что хотела. Они пытались объявить ее невменяемой, однажды даже хотели меня арестовать... жуткое было время, но она выстояла.
Наконец Дафна решилась спросить:
– А где она сейчас?
Он широко улыбнулся:
– Она преподает в Нью-Йоркской школе и будет меня замещать в течение этого года. Моя сестра замужем, и у нее двое детей, оба слышащие. Ее муж врач, и, конечно, теперь наши родители говорят, что они всегда знали, что она выстоит. Она замечательная девчонка, вам бы она понравилась.
– Я в этом не сомневаюсь.
– Она обожает ваши книги. Погодите, я вот ей расскажу, что с вами познакомился.
Дафна покраснела. Это казалось так несерьезно: женщину, которая столько преодолела, заинтересовали ее скромные повести. В сравнении с ней Дафна почувствовала себя очень маленькой.
– И я тоже хотела бы познакомиться с ней.
– Познакомитесь. Она будет сюда приезжать, а миссис Куртис говорила мне, что вы приезжаете сюда достаточно часто.
Дафна вдруг стала озабоченной и отвела глаза.
– Да, приезжаю... Приезжала... – Она тихо вздохнула, и он жестом руки предложил ей кресло в углу.
– Может, присядем, мисс Филдс?
Они стояли в коридоре уже почти полчаса, и Дафна кивнула.
– Пожалуйста, зовите меня Дафна.
– Хорошо, если вы меня будете звать Мэтт.
Она улыбнулась, и они сели.
– Что-то подсказывает мне, что у тебя проблемы. Чем я могу помочь?
– Не знаю. Мы с миссис Куртис говорили об этом вчера вечером.
– Это имеет отношение к Эндрю?
Дафна кивнула.
– Да. Мне предложили сделать фильм в Голливуде. Это означало бы переезд туда на год.
– И ты его берешь с собой? – Он, казалось, огорчился, но Дафна покачала головой:
– Нет, я думаю, что мне следует оставить его здесь. Но проблема вот в чем. Мы с ним вряд ли сможем видеться... Я не знаю, сможет ли он это выдержать, или, вернее, смогу ли я... – Дафна посмотрела на него, ее огромные голубые глаза встретились с его карими. – Я просто не знаю, что мне делать.
– Трудная проблема. Не столько для него, сколько для тебя. Он-то привыкнет. – И потом мягко: – Я ему помогу. Мы все поможем. Какое-то время он, возможно, будет сердиться, но потом поймет. А я собираюсь не давать им скучать в этом году. Хочу много ходить с ними в походы, как можно больше показывать им мир. Здесь они несколько изолированы.
Она кивнула. Мэтт был прав.
– А что, если ему прилететь к тебе на каникулы?
– Ты думаешь, это возможно?
– После соответствующей подготовки. Знаешь, ведь в конце концов это именно та жизнь, к которой ты его готовишь. Ты же хочешь, чтобы он мог летать на самолетах, всюду ездить, быть самостоятельным, видеть мир, а не только эту местность.
Дафна медленно кивнула.
– Но он такой маленький.
– Дафна, ему семь лет. Если бы он слышал, ты бы не сомневалась, можно ли отправить его самолетом, не так ли? Почему ты должна относиться к нему иначе? Он очень смышленый мальчик.
Слушая его, она почувствовала значительное облегчение, и стены, которые она воздвигла в своем сознании вокруг Эндрю, постепенно рушились.
– Но дело не только в этом. Для него тоже важно, чтобы ты была счастлива, чтобы он видел, что ты живешь полноценной жизнью. Ты не можешь вечно цепляться за него. – В его голосе не было упрека, только доброта и понимание. – Из Лос-Анджелеса сюда всего семь-восемь часов пути. Если у нас возникнут проблемы, мы тебе позвоним, и ты тут же прилетишь в Бостон. Я даже встречу тебя в аэропорту, и через два часа ты будешь здесь. Если так это рассматривать, вряд ли из Нью-Йорка ты добралась бы быстрее.
У него было необыкновенное умение решать проблемы, находить решения и представлять все таким простым. Дафна теперь легко могла представить, как он выкрал сестру из интерната и бежал с ней в Мексику. Она улыбнулась, думая об этом.
– Тебя послушать, все так просто.
– Это может быть просто. Для тебя и Эндрю, если вы захотите. Ты должна исходить из того, как ты хочешь поступить. Когда-нибудь и ему придется принимать решения. Самостоятельные решения свободного и сильного человека. Учи его этому заранее. Ты хочешь сделать фильм? Ты хочешь поехать в Голливуд на год? Вот в чем дело. А не в Эндрю. Не надо ради него отказываться от важной части собственной жизни. Такие возможности представляются не часто. И если для тебя это важно, если это то, чего ты хочешь, тогда соглашайся. Скажи ему, дай ему привыкнуть. А я тебе помогу.
И Дафна знала, что он действительно поможет.
– Мне надо это обдумать.
– Обдумай, и завтра мы можем опять поговорить об этом. Тебе следует подготовиться к тому, что Эндрю немного будет сердиться. Но такой была бы реакция любого ребенка его возраста на известие об отъезде мамы. Знай, что такая реакция нормальна. Быть родителями не всегда легко. – Он снова ей улыбнулся. – Я вижу по своей сестре. У нее тоже война. Ее девочкам сейчас четырнадцать. И если тебе кажется, что семилетний мальчик груб, посмотри на вдвое старших, и к тому же еще девочек! – Он закатил глаза. – Я бы такого никогда не вынес!
– У тебя своих детей нет?
– Нет, – сказал он с сожалением. – Кроме ста сорока шести, с которыми живу в Нью-Йоркской школе с Мартой, моей сестрой. Моя жена не хотела детей. Она глухая и очень отличается от моей сестры. Она боялась, что ее собственные дети тоже будут глухими. У нее множество комплексов в связи с ее глухотой. И в конце концов, – он сказал это с сожалением, – это привело к разводу. Она очень красивая, была фотомоделью в Нью-Йорке. Я какое-то время занимался с ней, и так мы познакомились. Но ее родители всегда обращались с ней как с фарфоровой статуэткой, и у нее не было сумасшедшего брата вроде меня, когда она росла. Она зациклилась на своей глухоте. Это идеальный пример, почему тебе не следует относиться к Эндрю по-другому, чем ты бы относилась к любому другому ребенку. Не поступай так с ним, Дафна. Если ты так поступишь, ты лишишь его всего, что потом может стать для него важным.