Стоддард Джеймс. Высокий Дом

   Картер шагнул вперед и заслонил собой Даскина.
   — Видимо, твой чердак простирается надо всем домом.
   — Откуда такой глубокомысленный вывод? Только из-за того, что вы тут оказались совершенно неожиданно? Да просто чердачок время от времени перемещается. Но лестница отсюда всегда выводит в твою спальню. Если снова сюда притащишься, не вздумай искать вход на чердак за люком. Он к тому времени снова куда-нибудь переедет.
   — Ну, стало быть, мы сократили путь на много дней, — облегченно вздохнул Картер. — И анархистов обошли. И все-таки я не понимаю…
   — Поменьше гадай о чудесах и поворотах судьбы — крепче спать будешь, — посоветовал Йормунганд. — Не следовал этому мудрому принципу, когда отца искал, а что получил? Боль, разочарование. Лучше бы и не ходил никуда.
   — Ты же сам мне сказал, что не знаешь — жив он или нет!
   — А я тебе не соврал ни капельки. Фактически на тот момент была жива его частица — Долговязый, так что какие у тебя ко мне претензии? А ты что думал — что я тебе отвечу, как гадалка на ярмарке? Или что я тебе выдам счастливый пирожок с запеченной записочкой? Я тебе кто? Ручной оракул? Ты меня по спинке похлопаешь, пузико почешешь, а я тебе вековую мудрость выдавай? Жизнь — штука суровая, между нами говоря. Можешь прикинуть, сколько козявок загнется нынче на этом чердаке? Нет? Ну и как тебе кажется, приползают ли они ко мне, дабы вызнать у меня, как звать паука, который их сцапает? Или, может быть, их крайне интересует, вырастут ли их отпрыски великими воинами, спарятся ли с подружками, у которых изысканно красивый хитин, изящные мандибулы и длинные лапки? Мораль: не приставай к динозавру с вопросами, ежели ума не хватает обмозговать ответы.
   — Тогда ответь мне вот на какой вопрос: как мне вернуть Ключи Хозяина?
   Йормунганд громко фыркнул и страшно напугал братьев.
   — Ага, в угадайку играем? Кофейная гуща там, то, се? Ключи в Комнате Ужасов, и это тебе преотлично известно, и деваться от этого некуда, как бы ты ни поставил вопрос. Постоянно носить их при себе Полицейский не может до тех пор, пока окончательно не научится с ними обращаться. Ключи Злу повинуются неохотно, а потому могут Полицейского прикончить, высосать по капле. Вот туда и отправляйся и забери их, если получится. Дорогу узнаешь из Книги Забытых Вещей. И помни: тут никакие фокусы не помогут — заклинания там всякие, палочки волшебные.
   При мысли о Комнате Ужасов Картер побледнел.
   — Чем еще могу услужить? Маникюрчик сделать не желаете? Или педикюрчик? Нет? Ну, словом, если вы явились сюда не для того, чтобы вами поужинали, не смею вас удерживать. Я настолько мудр, что мне и собственной компании хватает.
   Картер тряхнул головой, прогоняя пугающие мысли.
   — Еще два вопроса. Что такое Высокий Дом?
   Йормунганд издал утробный рокот. Далеко не сразу Картер догадался, что это смех. Из ноздрей динозавра вылетели языки пламени, щеки братьев обдало жаром.
   — Ой, какой скучный вопрос! Каждый Хозяин его задает. И это все, что тебе хотелось узнать? А как насчет того, чтобы я присоветовал тебе, как изловить Левиафана на крючок? Не интересуешься? А откуда ветер дует, тоже узнать не хочешь? Или, скажем, какова природа души? А может, лучше проинструктировать тебя на предмет того, как поймать дождь неводом? Может, у тебя времени навалом? Имеется лишняя тысчонка лет, чтобы я тебе тезисы изложил? Краткий, так сказать, экскурс? Ну, ты повеселил старика Йормунганда! Слушай и запоминай: даже если бы ты да я проторчали тут до конца света, я бы не успел закончить объяснения. Я мог бы распространяться на эту тему с точки зрения математики, философии, богословия, естествознания, искусства, излагать теоремы, рисовать графики, приводить доказательства и незамедлительно опровергать оные, искать X, находить, потом определять, что нужно было искать У… Кант пришивает кантик, Роджер ест бекон, Адамовы яблоки Ньютона, термо-аэро-гидро-электро-динамика… Но все это будет далеко от истины, получится что-то вроде картинок, нарисованных палочкой на слякоти, или фальшивых бриллиантов из фольги, попытки написать акварель маслом. И все понапрасну.
   Лучше я скажу тебе вот так: Высокий Дом — это падучие звезды и детские слезы, радуги и крошечные трещинки в камнях, из которых пробивается молодая травка, это остывшие могилы и мурашки по коже, это чистая родниковая вода, в которой захлебываешься и тонешь, это едкая пыль на губах, когда умираешь от жажды, это старики-машинисты в железнодорожных депо и безумные старухи, бродящие по улицам и бормочущие невесть какой бред. Понятно изложил? Нет? Увы, чем мог, как говорится, тем помог. А второй вопросик какой?
   — Кто ты такой — обитатель этого чердака?
   — Ну наконец-то измыслил что-то достойное. Хорошо еще, что не поинтересовался моим меню. Где еще хранят всяческое старье, как не на чердаке? Стершиеся метлы, порванных кукол, поломанные игрушки? Теперь все древние динозавры живут на чердаках. Вот я про Левиафана обмолвился — я ведь когда-то был им, и в драконах послужить довелось. А в летние денечки, когда повсюду цвели розовые цветы, я был чудовищем, что плескалось в волнах Лох-Несса. Можешь считать меня воплощением Высшей Мудрости, а можешь — адвокатом дьявола, а хочешь — сразу четырьмя ангелами, вставшими в рядок на берегу великой реки Евфрат и изготовившимися за один день, один месяц и один год истребить треть человечества. Не подходит — считай меня Наивысшим Злом, прогрызающим себе путь наверх в корнях Мирового Древа, если тебе так больше нравится. Лично мне больше по душе рассматривать себя в качестве страшного сна Юнга или целой своры злобных фрейдистских псов, которые только и ждут, чтобы их спустили с поводка. Я — такая же стихия природы, как ветер. Теперь все ясно, надеюсь?
   — Ясно, — кивнул Картер, на самом деле ровным счетом ничего не уяснив. — Благодарю тебя. А теперь мы возвратимся в мою комнату.
   — Только не вздумай пользоваться моим чердаком всякий раз, когда захочется срезать путь. Это тебе не садовая дорожка. Да, ты Хозяин, спору нет, и до какой-то степени я буду тебе повиноваться. Но не забывай: невзирая на это, всякий раз, когда ты говоришь с Йормунгандом, смерть твоя близка. Так близка, что ты и представить себе не можешь. А уж всем, кто явится сюда с тобой, бояться стоит еще пуще.
   Прикрывая собой Даскина, Картер попятился к лестнице. При этом ему, хочешь не хочешь, пришлось прошествовать ад совсем рядом с массивными челюстями Йормунганда. Кроваво-красные глаза зорко следили за братьями, громадные белые зубы зловеще сверкали. Но в тот миг, когда они отошли на безопасное расстояние, голова динозавра метнулась мимо Картера к Даскину. Послышался треск разрываемой ткани. Братья в страхе вскрикнули. Картер размахнулся мечом, но его лезвие рассекло воздух.
   Йормунганд преспокойно лежал, словно и с места не трогался. Вот только в зубах он сжимал какой-то темный обрывок.
   Картер, помертвев от страха, обернулся к Даскину. На счастье, тот был цел и невредим. Правда, спину его плаща будто ножом срезали. Братья опрометью кинулись к лестнице, а Йормунганд залился утробным смехом.
   — Ну надо же! — грохотал он. — Всех дел-то — головой мотнул!

МАНЕВРЫ

   Возвращение братьев произвело в доме настоящий переполох. Оборванные, небритые, исхудавшие, напуганные встречей с динозавром, они, еле переставляя ноги, спускались по лестнице. Первым их заметил мальчишка-слуга. Он выпучил глаза, развернулся и со всех ног помчался по боковому коридору, барабаня во все двери подряд и вопя во всю глотку:
   — Хозяин вернулся! Хозяин вернулся!
   Из гостиной выбежал Хоуп. Вид у него был озабоченный и хмурый. Он явно был готов устроить мальчишке выволочку, но завидев братьев, просиял и бросился к подножию лестницы.
   Ожесточенно пожимая руки Андерсонов, он изумленно лепетал:
   — Откуда, во имя всего святого, вы явились?
   Братья переглянулись.
   — А нас что, уже похоронили? — улыбнулся Картер.
   — Хуже того! — воскликнул юрист. — Но… мы думали, что если вы вернетесь, то появитесь со стороны Башен. Глис повсюду разослал весть о вашем странствии в Аркален, и мы даже получили сообщение от госпожи Мелузины о том, что вы побывали в Вете. Но потом — тишина. Последние дни мы просто истерзались, ожидая вас.
   — Умоляю, пусть нам подадут поесть чего-нибудь повкуснее, и мы все-все расскажем, — пообещал Даскин.
   — Немедленно распоряжусь.
   Примчался запыхавшийся мальчишка-слуга. За ним еле поспевали Енох и Чант. Хоуп отправил слугу с поручением для повара. Енох обнял братьев, а Чант застыл в торжественной позе и произнес:
   — «Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря» ^[1], но Лев с Итаки больше не Хозяин. Да здравствует Король!
   Тут Картеру стало ясно, что фонарщик узнал Дорожный Плащ и Меч-Молнию и понял, что Эштон Андерсон мертв. Все понял и Енох. Глаза старого еврея подернулись слезами. Немного помолчав, он улыбнулся и осипшим голосом проговорил:
   — Но разве он не порадовался бы, разве не гордился бы тем, что его сыновья стоят рука об руку? А я вижу, между вами воцарилась любовь.
   — Путь был суров, но мы вместе выдержали все испытания, — сказал Картер.
   Они уселись за стол, где их уже ожидало угощение, подобающее настоящему пиршеству. Картер диву давался — как это только повар успел так быстро все приготовить.
   А приготовлены и поданы были осетровая уха по-русски, форель в бордоском вине, а потом — окорок, поджаренный на вертеле под соусом из мадеры, с дымящимися макаронами и тертым сыром, обложенный по кругу филе из кроличьих грудок, и фаршированные куриные кнели под соусом бешамель. Братья жадно набросились на еду. Утолив голод, они повели рассказ о своих странствиях. Впервые с того страшного мига, когда Картер узнал о смерти отца, он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Как приятно было сидеть на обитом черной кожей стуле под массивной аркой, любоваться резными белками, задерживать взгляд на дубовых панелях, жарко пылающем огне в камине, на персидских коврах, а главное — видеть лица старых друзей. Он снова вернулся домой. Дослушав рассказ до конца, Енох улыбнулся братьям.
   — Вместе вы сделали то, что было бы не под силу каждому в отдельности. Но как вы переменились! Картер — Хозяин. Но вижу ли я зависть в глазах Даскина? Нет. Ни следа. Я, который знает его с пеленок, вижу в его глазах только уважение. И оно исходит от самого сердца. И все же, наверное, призрак отца вас здорово напугал?
   Тут и Картер понял, как сильно изменились они с Даскином, понял и то, что не укрылось от зорких глаз Еноха: случилось это из-за Долговязого.
   — Думаю, вы порадуетесь, узнав, что мы не сидели сложа руки с того дня, как нам с Картером приснился один и тот же сон, — сказал Хоуп. — Глис сновал туда и обратно, как угорелый, восстанавливал наши связи с союзниками, искал самый короткий путь к Белому Кругу. Я же большую часть времени проводил в переговорах с послами и гонцами. По настоянию Еноха я взял на себя больше ответственности, чем сам бы отважился, так что теперь ты, Картер, имеешь полное право уволить меня без выходного пособия за те обещания, которые я раздавал направо и налево.
   — О, как он грыз ногти, как сокрушался: «Я не имею права! Я не имею права!» Как бегал из угла в угол! — рассмеялся Енох. — Но кто еще мог принимать решения?
   — Слишком много пришлось принимать решений, — жалобно проговорил Хоуп. — Как только мы узнали о пожаре в Вете, пришлось отправить туда войска. Из того, о чем нам сообщила госпожа Мелузина, мы заключили, что вы прибыли в ее страну вовремя и положили конец мятежу. В противном случае там до сих пор бы продолжалось сражение. Но это только начало. Полицейский успел посеять смуту по всем государствам Белого Круга. Похитив Ключи Хозяина, он обрел великую силу, многие его злые умыслы уже дают плоды. В некоторых странах он даже объявил себя Хозяином. Все его планы рассчитаны на то, чтобы выбить у нас почву из-под ног, покуда он укрепляет свои позиции. Наллевуатские тигры сообщают о массовом нашествии гнолингов, повсюду кишат анархисты, вербуют добровольцев где только можно. А в западном крыле Дома, за Белым Кругом, зашевелились порождения Тьмы, жаждущие отомстить тем Хозяевам, что изгнали их в мрачные пределы Абхаза и Брудхайма еще в самом начале Творения.
   — Не сомневаюсь, невзирая ни на что, ты не прекращал и книжных изысканий, — улыбнулся Картер.
   — Конечно, — кивнул Хоуп. — То и дело приходилось листать то один фолиант, то другой, дабы удостоверить личность того или иного дипломата, барабанящего в дверь. У меня и на сегодняшний вечер уже назначено несколько встреч. Думаю, ты не откажешься поучаствовать. Твое присутствие придало бы переговорам солидность.
   — Если мне предстоит принимать гостей, не помешало бы предварительно принять ванну, — усмехнулся Картер. — И переодеться. А то мы с Даскином, мягко говоря, пообносились.
   — А я-то думал, крыса сдохла под столом, — съехидничал Енох.
   — Ну у тебя и шуточки! — покачал головой Картер.
   — Ванны для вас уже готовы, — сообщил Хоуп. — Одежда тоже. Какие планы затем?
   — Сегодня надо отдохнуть, — ответил Картер. — А завтра я намерен заглянуть в Книгу Забытых Вещей. Потом я должен буду отправиться на поиски Ключей Хозяина в Комнату Ужасов.
 
   Приняв ванну и переодевшись, Картер до позднего вечера вел переговоры с различными официальными лицами. После многодневных изнурительных скитаний эта деятельность показалась ему не такой скучной, какой он ее себе представлял, хотя и несколько утомительной. До сих пор Картеру казалось, что то, как они с Даскином оказались в гостиной, пережив столько опасных приключений, похоже на чудо. Но с ним рядом сидел мистер Хоуп и дипломатично руководил беседами, направлял их в нужное русло, время от времени высказывал предложения или сообщал какие-то сведения — словом, лишний раз доказывал, насколько он незаменим. Все это позволяло Картеру прятать недостаток опыта под обличьем глубокомысленного Хозяина — мудрого и немногословного. Он принял двоих посланников из Гимнерхина и наместника Сута — симпатичных старичков, желавших возобновить связи с Домом и его новым господином. Рыжеволосый крестьянин из Порт-Кина просил оказать помощь в борьбе с волками. Картер пообещал выслать на подмогу отряд, как только появится такая возможность. Сам он пока покинуть Эвенмер не осмеливался. Кроме того, прибыл проситель из Фиффинга, объявивший себя принцем этой страны, которого незаконно сместил с престола троюродный братец. Он умолял Картера оказать ему содействие в восстановлении справедливости и просил выслать в Фиффинг ни много ни мало — батальон. Но Картер ничего не мог предпринять до тех пор, пока не разделался с Полицейским. Единственное, что он пообещал, что в самое ближайшее время самым внимательным образом проштудирует историю Фиффинга. Принц, оскорбленный до глубины души, покинул гостиную, громко хлопнув дверью.
   — Нечего удивляться тому, что он потерял свое королевство, — заключил Хоуп.
   Картер выгнул дугой бровь.
   — Надеюсь, его троюродный брат не так вспыльчив.
   — Остался один-единственный проситель, если ты еще в состоянии кого-либо принять сегодня.
   — Приму. Кто таков?
   — Гонец из Северного Лёвинга — страны, что лежит к северу от Эйлириума и входит в Белый Круг. Он прибыл в то время, когда ты вел переговоры с принцем. Что ему нужно — не знаю. Но он страшно волнуется. Одет он в национальный костюм, так что не пугайся.
   В гостиную вошел высокий сухопарый мужчина. Он так тяжело дышал, словно бежал всю дорогу от Северного Лёвинга до Внутренних Покоев. На нем были просторные белые одежды, подвязанные в самых неожиданных местах черными ленточками, отчего гость напоминал не то мумию, не то оборванца. Белки глаз устрашающе сверкали. Он опустился перед Картером на одно колено и склонил голову.
   — Умоляю вас, господин, вы должны прийти, — проговорил он тоном капризного ребенка. — Вы должны прийти в Северный Лёвинг.
   — Встань, присаживайся и расскажи мне, что у вас стряслось, — велел гонцу Картер.
   Но гонец и не подумал подняться.
   — Извольте, господин, — кивнул он. — Северный Лёвинг некогда был страной, где текли полноводные реки, чудесным равнинным краем, омываемым бегущими с гор ручьями.
   — Ты сказал — «некогда был»?
   — В нашу страну хлынула Черная Река. Она течет по залам Дома, она пробила себе русло к самым отдаленным уголкам Эвенмера, она разрушает все, чего коснется. Вы должны помочь нам.
   Картер молчал. Сердце его сжалось от страха.
   — Не думал, что дело зайдет так далеко, — проговорил он помертвевшими губами. — Мы с Даскином видели эту реку на пути. Как же она вырывается из подвала?
   — Мы этого не знаем, — покачал головой Хоуп. — По крайней мере не через двери, это точно.
   — Она просачивается, милорд, просачивается, — подхватил гонец. — Мы пробовали было перегородить ее, но она пожирает все, чего касается, и течет, куда пожелает, словно у нее есть воля и цель. Мой народ обратился в бегство. Что мне сказать людям?
   Картер сжал кулаки.
   — Что же они за люди — эти анархисты? Исполняют задуманное, делают свое дело и при этом разрушают весь мир? Что они за люди?
   — Я… я не знаю, милорд, — растерянно отозвался гонец.
   — Скажи своим соотечественникам, что я вышлю вам на подмогу всех, кого только смогу. Хотя… много прислать не смогу и сам прийти не сумею.
   — Но милорд…
   — Скажи, что я намерен остановить Черную Реку. Скажи, что если этого не произойдет, значит, я погиб. Даю тебе слово.
   — Спасибо вам, милорд… — И гонец неожиданно разрыдался.
   — Хоуп, распорядись, чтобы его накормили и уложили спать, если он, конечно, не будет против.
 
   Потом Картер долго бродил по дому, кое-где усаживался у камина и задумывался, глядя на огонь, встречался и говорил с Чантом и Енохом, но при всем том от него не укрылось, что гроза бушует все сильнее. Клубились тучи, лил проливной дождь, оглушительно грохотал гром. Небо стало чернее чернил. Полицейский похвалялся своей властью над природой.
   Картер сел на стул с высокой спинкой у очага, полуприкрыл глаза, глядя на пламя, и нарисовал в уме карту Эвенмера. Новообретенный дар позволял ему создавать мысленные картины удивительной четкости, причем он мог удерживать их в воображении сколь угодно долго. Теперь Дом был ему знаком настолько, что он смог бы ориентироваться здесь безо всякой карты. Он начал осознавать, что такое власть Хозяина, способного отправиться туда, куда он пожелает, оказаться там, где в нем нуждаются, застичь врагов врасплох, появившись в нужном месте совершенно неожиданно. Однако и это знание Дома не подсказывало ему расположения Комнаты Ужасов.
   В восемь вечера Хоуп принес Картеру чай в гостиную. Видимо, юрист догадался, что Хозяина сейчас беспокоить не стоит, и, обменявшись с Картером парой слов, удалился. Только сейчас Картер понял, как немыслимо устал. Наверное, это у него на лице написано. Странствие было тяжелым, а ближе к концу — просто жутким. А здесь, в окружении старых, любимых, удобных вещей, у Картера вдруг с новой силой заныло сердце от тоски по отцу. Тоска охватила его с такой силой, что он расплакался, роняя слезы в принесенный Хоупом чай. Он мысленно следовал за отцом по Морю, Которое Не Переплыл Ни Один Смертный, далеко за горизонт. Он представлял, как лорд Андерсон стоит в лодке и, насвистывая, работает веслом, как ветер дует ему в лицо, а парус раздувается и мчит лодку по волнам под разноцветными небесами… но куда? О, если бы он мог мысленно отследить его путь до самого конца!
   Дождь шел и шел, и Картер задремал, сидя на стуле, и ему приснились море и Инммэн-Пик, Йормунганд, Даскин, Фарфоровая Герцогиня, Спрайдель, и множество мельчайших подробностей путешествия. Его разум как бы латал сам себя, сшивал воедино лоскутки жизни и заботливо укрывал Картера результатом своих трудов — теплым одеялом.
 
   Однако несмотря на железную решимость, только через два дня Картер нашел в себе силы заглянуть в Книгу Забытых Вещей. В эти дни он мысленно рукоплескал своей мудрости дипломата, но распекал себя же за отсрочку. По утрам он принимал посетителей, и эти встречи бывали большей частью забавны, поскольку прибывали представители все новых и новых стран Белого Круга. После обеда Картер консультировался с Хоупом. Они обсуждали возможные стратегии и говорили о древней истории. Порой к ним присоединялся Даскин, но ему быстро наскучивали их беседы. И нечего было его за это корить — ведь он еще так молод и непоседлив.
   На третий день утром у фонаря снова появился Полицейский, и Картер понял, что анархисты прекратили поиски и погоню в Иннмэн-Пике и каким-то непостижимым, мистическим образом узнали об их с Даскином возвращении во Внутренние Покои. Картер понял: медлить больше нельзя. Позавтракав копченой курицей в компании Чанта, Еноха Хоупа и Даскина, он один отправился в библиотеку. Войдя в кабинет, он отпер шкафчик и вынул Книгу Забытых Вещей.
   Затем он уселся за письменный стол, положив рядом с Книгой блокнот и карандаш, судорожно вдохнул и пролистал, не глядя, пять страниц. На следующей медленно проступили ярко-зеленые пятна. Мало-помалу картинка стала четче, и на ней отобразился не лес, не лужайка возле дома, а серый коридор, по которому высокий человек в черном плаще тащил, перебросив через плечо, мальчика лет двенадцати. Картер узнал эту сцену. День, когда его похитили. Сердце его учащенно забилось, он сжал кулаки, с волнением и тревогой наблюдая за тем, как подручный Полицейского уносит его, беспомощного, дальше и дальше. Он слышал свои собственные испуганные крики и не мог сдержать стонов. Несколько минут его похитители шли по Длинному Коридору, затем свернули в дверь, за которой начались бесконечные переходы, витые лестницы, маленькие и большие комнаты. Целую вечность, казалось, длился их путь, но вот наконец они подошли к той лестнице черного дерева, которую Картер отчетливо помнил до сих пор. Там на столбиках, которыми заканчивались пролеты, восседали красноглазые стервятники и злобно таращились на несчастного мальчика.
   Как ни удручало, как ни пугало Картера повторение собственных мучений, рука его набрасывала на листке блокнота маршрут. Он успевал даже нумеровать двери возле каждой лестничной площадки, озаренные тусклым светом газовых рожков. Наконец его похитители одолели последний лестничный марш и остановились возле тяжелой двери черного мрамора, что вела в Комнату Ужасов. У Картера мурашки по спине побежали, когда он вновь увидел, как Полицейский поворачивает в замочной скважине ключ. Заскрежетал замок, с глухим грохотом открылась дверь. Край столешницы до боли врезался в ладони — с такой силой Картер в него вцепился. Он против воли отчаянно вскрикнул, когда захлопнулась дверь, когда он, беспомощный мальчишка, остался за ней один в кромешном мраке.
   Картинка померкла и растаяла. Картер еще долго сидел, не разжимая пальцев, тяжело дыша и дрожа, как в ознобе, — напуганный и разъяренный. Ему страстно хотелось продлить видение и отпереть дверь. Несколько минут он боролся с этим порывом, приучал себя к мысли о том, что сейчас он сидит в тихом кабинете, где уютно горят лампы-лютики, а сверху, с витражного потолка, смотрит ангел. Картер перевел взгляд на страничку блокнота. Набросок, конечно, грубый и поспешный, но для карты вполне сгодится.
   — Спасибо, — сказал Картер не то Книге, не то ангелу — он и сам не понял кому. А когда он привстал со стула, то обнаружил, что ослаб почти так же, как тогда, когда выучивал Слова Власти. Он запер Книгу в шкафчик и вышел из библиотеки. За дверью по коридору расхаживал Хоуп.
   — Все в порядке? — поспешил к Картеру юрист.
   — Более или менее. Что хотел — получил, но теперь выжат как лимон. — Он пошатнулся, и Хоуп успел вовремя подхватить его под локоть. — А ведь можно было бы предположить, что чем дальше, тем легче будет.
   — Можно было бы, — кивнул Хоуп, — если бы не знать, с какими силами мы вступили в борьбу.
   Картер вымученно улыбнулся:
   — Если хватит сил, тронусь в путь завтра. Сам не знаю, сколько времени у меня отнимет это путешествие. Если бы Зеленая Дверь не была заперта, путь бы вышел недолгим, но теперь придется делать большущий круг да еще и от анархистов прятаться.
   — А ты твердо решил идти один? Не лучше ли пойти с вооруженным эскортом? Глис запросто может выделить тебе воинов и не откажется их возглавить. Можно и подкрепление из Белого Круга вызвать.
   — Нет. Тогда и анархисты встретят нас во всеоружии.
   — Но наши разведчики докладывают, что врагов не так-то и много, хотя число их растет. Мы наверняка способны одолеть их.
   — Но какой ценой? Ведь не только ценой человеческих жизней! Ключи Хозяина хранятся в Комнате Ужасов потому, что Полицейский думает, что я ни за что на свете не отважусь войти туда. Если в ту сторону отправится целое войско, и он поймет, с какой целью оно туда движется, то сразу же перепрячет Ключи. Тогда придется снова их разыскивать, а у нас времени в обрез. Река Тьмы поглощает целые царства. Мы не можем себе позволить искать Ключи дважды. Короче — войско я с собой взять не имею права.
   Хоуп вздохнул:
   — Что ж, аргументы убедительные, но мне они все равно не по душе. Ну хотя бы несколько человек…
   — Мое главное преимущество будет в том, чтобы передвигаться, не показываясь врагам на глаза. И еще кое-что… Сама природа Дома такова, что Хозяину зачастую приходится ходить по нему в одиночку, странствовать потайными ходами, чувствовать, как бьется под половицами сердце Эвенмера, искать и открывать тайны. Словами этого не опишешь — слов для этого не придумано. Это мой долг, и я его обязан исполнить.