Страница:
Повинуясь логике сна, Картер решил сбросить со стеллажей книги и выбраться из библиотеки ползком. Недолго думая, он схватил с ближайшей полки несколько томиков и увидел по другую сторону пустое лицо Полицейского — белую маску без глаз, носа, губ, ушей. Картер ахнул от неожиданности и, отпрянув, прижался спиной к противоположной полке.
— Иди ко мне, — спокойно, негромко позвал Полицейский. — Присоединяйся к нам. Или тебе снова захотелось в Комнату Ужасов?
Картер опрометью бросился вдоль стеллажей, а со всех сторон несся шепот:
— Присоединяйся к нам. Присоединяйся к нам или умрешь!
Он хотел повернуть за угол, налетел на стеллаж и упал на колени. Ему почудился донесшийся издалека рев какого-то зверя — громаднейшего хищника, вышедшего на охоту. Подняв голову, Картер заметил, что полки снова изменились. От книг потянулись ветки, полки сверху и по бокам поросли мхом. «Книжный лес», — подумал Картер, встал и побежал снова.
Свернув за очередную полку, он увидел Бриттла. Дворецкий метался по проходам, размахивая сверкающим мечом. На острие меча блестели золотые пятнышки.
— Что стряслось? — вопросил Бриттл, заметив испуг Картера.
Картер остановился.
— Ты слышал шум? За мной гонится Полицейский. Бежим со мной!
Бриттл замер и прислушался.
— Еле слышу. И видно плоховато. Они управляют сном, но у них ничего не выйдет. Вам надо поспешить.
— Пойдем со мной, — снова попросил Картер Бриттла.
— Не сейчас. Бегите. Разыщите Хоупа. Он тоже в опасности.
Картер медлил, ничего не понимая. Ведь это все ему снится, верно? И чувствует он себя так, словно все видит во сне, но никак не может избавиться от безотчетного страха. Как же это говорилось… Что-то вроде того, что если человеку снилось, будто он падает в пропасть, то, если он ударится о дно до того, как проснется, он может наяву погибнуть от шока. Но кому и когда довелось удариться о дно и понять, так это или нет?
Картер сновал по лабиринту, сворачивал то влево, то вправо и в конце концов чуть было не налетел на человека с длинным ножом — того самого, который когда-то, давным-давно, помогал Полицейскому похитить его.
— А я тебя искал, — осклабился мерзавец.
Картер попятился. Злодей не отступал. Шагнув в сторону, он схватил тяжелую книгу и изо всех сил швырнул ее в Картера. Книга угодила Картеру корешком по лбу, он покачнулся.
Выпрямившись, он снова помчался по извилистым проходам между полками. Библиотека прямо на глазах превращалась в чашу дикого леса.
С потолка свисали ветви, в густой листве кричали птицы.
Картер в который раз свернул за угол и наткнулся на запыхавшегося мистера Хоупа.
— Картер, что тут, черт подери, творится?
Не успел Картер проронить хоть слово, как одна из книжных полок с глухим треском накренилась к Хоупу. Картер оттащил юриста в сторону — иначе на того обрушилась бы целая груда книг. Стеллажи падали один за другим, словно костяшки домино. Из облака пыли и штукатурки выскочил Бриттл, ожесточенно размахивая мечом.
— Они гонятся за мной по пятам! — выкрикнул дворецкий. — Бегите же! Выбирайтесь на галерею, там, у северной стены, есть выход.
Из-за попадавших полок показался Полицейский, за ним — его приспешник. За ними — огромный черный зверь, похожий на гигантского кота, но бестелесный, словно сотканный из тени. Его силуэт то и дело менял очертания. Зверь рычал. И от его рыка с шипением гасли свечи в канделябрах.
— Вам нельзя здесь оставаться! — крикнул Бриттлу Картер.
— Кто-то должен задержать их, — отозвался Бриттл. — Они гонятся за вами. Поспешите.
Картер развернулся, Хоуп побежал следом за ним. Картеру казалось, что ему должно быть стыдно. Он, как трус, бежал, оставил Бриттла одного против врагов. Но ведь все это ему только снится? Они с Хоупом мчались по проходу, пригибались, поворачивали, продирались через безумный лабиринт. Не успели они пробежать и пятидесяти ярдов, как дико взревел черный зверь — на этот раз от боли, а за его криком прозвучал старческий, надтреснутый голос Бриттла:
— За Высокий Дом!
За возгласом дворецкого последовал оглушительный треск, а потом все стихло. Картер и Хоуп бежали и бежали, но, увы, снова зашли в тупик. Они обменялись испуганными взглядами. У Хоупа со лба стекали струйки пота. Он был просто в шоке. Картер не сомневался, что и сам выглядит не лучше.
— Сюда, — послышался чей-то хрипловатый голос.
Середина одного из стеллажей выехала вперед, за ней оказалась дверь, а за дверью — полутемная каморка. Там сидел на корточках долговязый, кое-как одетый мужчина. Даже в темноте Картер разглядел его оборванную, словно у бродяги, разномастную одежду. Лица незнакомца не было видно за широкополой, высокой, словно у кочегара, шляпой, и поднятым воротником пальто.
— Кто вы?
— Я — Лицо За Окном, я тот, на кого лают собаки, не видя его. Я — Долговязый. Скорее сюда.
Картер сомневался, стоит ли это делать, но страх заставил его войти в каморку. Следом за ним туда забрался Хоуп, и дверь закрылась. Незнакомец зажег маленькую свечку. При ее свете, еле-еле озарявшем путь, Картер и Хоуп разглядели округлый туннель с уводящей наверх лестницей.
— Куда мы? — полушепотом спросил Картер.
— Подальше от беды, — отвечал Долговязый.
Они поднялись на один пролет по шаткой лестнице, затем она пошла на спуск — как бы к подвалу. Картер гадал, сможет ли защититься в тесном туннеле, если Долговязый замыслит зло.
Они подошли к двери, и незнакомец схватил мистера Хоупа за рукав.
— Проходите туда, — распорядился он. — Там вы будете в безопасности.
Хоуп взглянул на Картера и облизнул пересохшие губы.
— Это ведь просто страшный сон, правда?
Картер вымученно улыбнулся:
— Да, наверное.
Хоуп исчез за дверью. Картера Долговязый повел дальше, до конца лестницы, и вывел в комнату, которая показалась ему смутно знакомой.
— А теперь я покину вас, — сказал незнакомец. — С вами все будет хорошо.
— Благодарю вас. — Картер огляделся по сторонам, а когда обернулся, Долговязого уже и след простыл. — Где вы? — крикнул Картер.
Он не видел незнакомца, но услышал его голос, далеким эхом огласивший комнату:
— Так бывает во сне.
Часть стены выехала вперед, за ней открылось отверстие. К полному изумлению Картера, он оказался в своей комнате, куда снова попал со стороны камина. Но ведь в первый раз лестница вела вниз, с чердака, а не вверх, из библиотеки, как сегодня. Жуткая усталость сковала Картера по рукам и ногам. Он, невзирая на пережитый страх, побрел к кровати, намереваясь вздремнуть хоть немного.
Его разбудил громкий, тревожный стук в дверь. Картер, пошатываясь, встал и пошел к двери.
— Значит, все-таки все мне приснилось, — с облегчением проговорил он.
Но, не дойдя до двери, резко остановился. Если все произошло во сне, так почему же он проснулся не в библиотеке, а в своей постели?
Он осторожно приоткрыл дверь. За ней стоял Хоуп, и вид у него был самый печальный.
— Что-то стряслось? — спросил Картер.
— Вам бы лучше спуститься. Бриттл. В библиотеке. Он убит.
НАЛЛЕВУАТСКИЕ ТИГРЫ
— Иди ко мне, — спокойно, негромко позвал Полицейский. — Присоединяйся к нам. Или тебе снова захотелось в Комнату Ужасов?
Картер опрометью бросился вдоль стеллажей, а со всех сторон несся шепот:
— Присоединяйся к нам. Присоединяйся к нам или умрешь!
Он хотел повернуть за угол, налетел на стеллаж и упал на колени. Ему почудился донесшийся издалека рев какого-то зверя — громаднейшего хищника, вышедшего на охоту. Подняв голову, Картер заметил, что полки снова изменились. От книг потянулись ветки, полки сверху и по бокам поросли мхом. «Книжный лес», — подумал Картер, встал и побежал снова.
Свернув за очередную полку, он увидел Бриттла. Дворецкий метался по проходам, размахивая сверкающим мечом. На острие меча блестели золотые пятнышки.
— Что стряслось? — вопросил Бриттл, заметив испуг Картера.
Картер остановился.
— Ты слышал шум? За мной гонится Полицейский. Бежим со мной!
Бриттл замер и прислушался.
— Еле слышу. И видно плоховато. Они управляют сном, но у них ничего не выйдет. Вам надо поспешить.
— Пойдем со мной, — снова попросил Картер Бриттла.
— Не сейчас. Бегите. Разыщите Хоупа. Он тоже в опасности.
Картер медлил, ничего не понимая. Ведь это все ему снится, верно? И чувствует он себя так, словно все видит во сне, но никак не может избавиться от безотчетного страха. Как же это говорилось… Что-то вроде того, что если человеку снилось, будто он падает в пропасть, то, если он ударится о дно до того, как проснется, он может наяву погибнуть от шока. Но кому и когда довелось удариться о дно и понять, так это или нет?
Картер сновал по лабиринту, сворачивал то влево, то вправо и в конце концов чуть было не налетел на человека с длинным ножом — того самого, который когда-то, давным-давно, помогал Полицейскому похитить его.
— А я тебя искал, — осклабился мерзавец.
Картер попятился. Злодей не отступал. Шагнув в сторону, он схватил тяжелую книгу и изо всех сил швырнул ее в Картера. Книга угодила Картеру корешком по лбу, он покачнулся.
Выпрямившись, он снова помчался по извилистым проходам между полками. Библиотека прямо на глазах превращалась в чашу дикого леса.
С потолка свисали ветви, в густой листве кричали птицы.
Картер в который раз свернул за угол и наткнулся на запыхавшегося мистера Хоупа.
— Картер, что тут, черт подери, творится?
Не успел Картер проронить хоть слово, как одна из книжных полок с глухим треском накренилась к Хоупу. Картер оттащил юриста в сторону — иначе на того обрушилась бы целая груда книг. Стеллажи падали один за другим, словно костяшки домино. Из облака пыли и штукатурки выскочил Бриттл, ожесточенно размахивая мечом.
— Они гонятся за мной по пятам! — выкрикнул дворецкий. — Бегите же! Выбирайтесь на галерею, там, у северной стены, есть выход.
Из-за попадавших полок показался Полицейский, за ним — его приспешник. За ними — огромный черный зверь, похожий на гигантского кота, но бестелесный, словно сотканный из тени. Его силуэт то и дело менял очертания. Зверь рычал. И от его рыка с шипением гасли свечи в канделябрах.
— Вам нельзя здесь оставаться! — крикнул Бриттлу Картер.
— Кто-то должен задержать их, — отозвался Бриттл. — Они гонятся за вами. Поспешите.
Картер развернулся, Хоуп побежал следом за ним. Картеру казалось, что ему должно быть стыдно. Он, как трус, бежал, оставил Бриттла одного против врагов. Но ведь все это ему только снится? Они с Хоупом мчались по проходу, пригибались, поворачивали, продирались через безумный лабиринт. Не успели они пробежать и пятидесяти ярдов, как дико взревел черный зверь — на этот раз от боли, а за его криком прозвучал старческий, надтреснутый голос Бриттла:
— За Высокий Дом!
За возгласом дворецкого последовал оглушительный треск, а потом все стихло. Картер и Хоуп бежали и бежали, но, увы, снова зашли в тупик. Они обменялись испуганными взглядами. У Хоупа со лба стекали струйки пота. Он был просто в шоке. Картер не сомневался, что и сам выглядит не лучше.
— Сюда, — послышался чей-то хрипловатый голос.
Середина одного из стеллажей выехала вперед, за ней оказалась дверь, а за дверью — полутемная каморка. Там сидел на корточках долговязый, кое-как одетый мужчина. Даже в темноте Картер разглядел его оборванную, словно у бродяги, разномастную одежду. Лица незнакомца не было видно за широкополой, высокой, словно у кочегара, шляпой, и поднятым воротником пальто.
— Кто вы?
— Я — Лицо За Окном, я тот, на кого лают собаки, не видя его. Я — Долговязый. Скорее сюда.
Картер сомневался, стоит ли это делать, но страх заставил его войти в каморку. Следом за ним туда забрался Хоуп, и дверь закрылась. Незнакомец зажег маленькую свечку. При ее свете, еле-еле озарявшем путь, Картер и Хоуп разглядели округлый туннель с уводящей наверх лестницей.
— Куда мы? — полушепотом спросил Картер.
— Подальше от беды, — отвечал Долговязый.
Они поднялись на один пролет по шаткой лестнице, затем она пошла на спуск — как бы к подвалу. Картер гадал, сможет ли защититься в тесном туннеле, если Долговязый замыслит зло.
Они подошли к двери, и незнакомец схватил мистера Хоупа за рукав.
— Проходите туда, — распорядился он. — Там вы будете в безопасности.
Хоуп взглянул на Картера и облизнул пересохшие губы.
— Это ведь просто страшный сон, правда?
Картер вымученно улыбнулся:
— Да, наверное.
Хоуп исчез за дверью. Картера Долговязый повел дальше, до конца лестницы, и вывел в комнату, которая показалась ему смутно знакомой.
— А теперь я покину вас, — сказал незнакомец. — С вами все будет хорошо.
— Благодарю вас. — Картер огляделся по сторонам, а когда обернулся, Долговязого уже и след простыл. — Где вы? — крикнул Картер.
Он не видел незнакомца, но услышал его голос, далеким эхом огласивший комнату:
— Так бывает во сне.
Часть стены выехала вперед, за ней открылось отверстие. К полному изумлению Картера, он оказался в своей комнате, куда снова попал со стороны камина. Но ведь в первый раз лестница вела вниз, с чердака, а не вверх, из библиотеки, как сегодня. Жуткая усталость сковала Картера по рукам и ногам. Он, невзирая на пережитый страх, побрел к кровати, намереваясь вздремнуть хоть немного.
Его разбудил громкий, тревожный стук в дверь. Картер, пошатываясь, встал и пошел к двери.
— Значит, все-таки все мне приснилось, — с облегчением проговорил он.
Но, не дойдя до двери, резко остановился. Если все произошло во сне, так почему же он проснулся не в библиотеке, а в своей постели?
Он осторожно приоткрыл дверь. За ней стоял Хоуп, и вид у него был самый печальный.
— Что-то стряслось? — спросил Картер.
— Вам бы лучше спуститься. Бриттл. В библиотеке. Он убит.
НАЛЛЕВУАТСКИЕ ТИГРЫ
Лил проливной дождь, когда хоронили Бриттла в той части старого кладбища, что отведена для упокоения слуг. Собрались все до единого: горничные, гувернантки, камердинеры, помощники дворецкого, повара, лакеи, швейцары. Некоторые плакали, другие кусали губы, чтобы не расплакаться. Надгробия на кладбище большей частью отличались скромностью, но посреди них выделялась мраморная статуя юноши, прижавшего ладонь ко лбу. Он словно вглядывался вдаль. Что символизировала эта статуя, Картер не знал, но при взгляде на нее ему почему-то становилось спокойнее. На многих могилах лежали свежие цветы. Могильные холмики почти сровнялись с землей — на кладбище уже много лет никого не хоронили. Надгробие Бриттла ничем не отличалось от прочих. Енох сказал, что Бриттл так хотел. На камне были выбиты слова: «Преданный слуга» и дата смерти, а вот дата рождения указана не была. Картер спросил Чанта — почему, и фонарщик ответил:
— Когда он родился, точно не знает никто, а родни у него не было. Никто и не поверил бы, сколько лет он прожил.
На похороны явились и другие люди — загадочные незнакомцы и незнакомки всех мастей в самых разнообразных одеяниях, от легких доспехов до длинных мантий. Казалось, они пришли из другого века. Многие из них разговаривали на неведомых Картеру языках, а гроб осеняли какими-то таинственными священными знаками. Для того чтобы почтить память простого дворецкого, собрались две сотни человек.
Картер был и удивлен и тронут тем, что явилось столько народу.
Он вместе с Даскином и леди Мэрмер стоял под навесом слева от гроба, Чант и Енох — справа. Картер слушал надгробную речь магистрата, наверняка проделавшего неблизкий путь. Когда гроб опустили в могилу, Енох заплакал навзрыд. Картер бросил в яму горсть земли и отошел. Глаза его заволокло слезами, и он чуть было не налетел на Даскина. У сводного брата глаза тоже покраснели от слез. Картера охватило чувство жалости. Сам он прожил с Бриттлом до двенадцати лет, а Даскин — всю жизнь. Картер взглянул на Мэрмер. Если ее щеки и были увлажнены, то не слезами, а каплями дождя.
Подошел мистер Хоуп, встал так, чтобы накрыть Картера зонтом, пожал ему руку.
— Ужасный удар, — сказал он. — Мне очень жаль. Можно мне проводить вас до дома? День такой неудачный — дождь не утихает со дня нашего приезда. Надо бы выпить горячего чая.
Они спустились с невысокого холма и пошли к дому. Остальные последовали за ними. Картер шел понурившись. Он чувствовал на себе тяжесть дождя, грозы и всего Эвенмера. День клонился к вечеру, тучи нависли чуть не до самой земли, всю округу одело дымкой погребального савана. Картер подумал, что это вполне естественно.
— Пожалуй, сейчас не лучшее время заводить такой разговор, — обратился к Картеру Хоуп, — но мне все не удавалось поговорить с вами со дня убийства. Вам… случайно… я хочу сказать… то есть… Не снился ли вам, случаем, сон о чем-то подобном?
Картер резко остановился, обернулся.
— Снился! И я все время пытаюсь понять, как же это вышло, сопоставить сон с явью.
— Я тоже! Я заснул в библиотеке. По крайней мере думал, что в библиотеке, а проснулся в своей комнате. Я никому не стал об этом рассказывать. Наверное, боялся. Просто не представлял, что подумают полицейские. А инспектор оказался человеком крайне необычным. Я так и не понял, откуда он. Нужно бы сверить наши показания.
— И не только показания. Как только согреемся и высохнем, мне бы хотелось, чтобы мы собрались с Енохом и Чантом в гостиной. Пора мне узнать, что же собой представляет Высокий Дом. Думаю, им это известно.
Картер, стоя у камина, грел руки и изучал замысловатый рисунок лепнины на потолке, сотрясавшемся при каждом ударе грома. Разговор решили устроить после ужина. К тому времени, как собрались все четверо, уже стемнело. Газовые светильники отбрасывали тени — плотные, словно грубая шерсть, — и тени крались к свету, словно ист-эндские грабители. Енох сел на стул с высокой спинкой, Чант улегся на обитый золоченой тканью диван, мистер Хоуп встал посередине гостиной, словно в зале суда. Перед ним историю рассказал Картер, а теперь свой рассказ завершал юрист.
— Затем этот Долговязый впустил меня в мою комнату. Я лег в постель и почти сразу же был разбужен одной из горничных. Сон? Слабо верится.
— Тем не менее мы видели один и тот же сон, — отметил Картер.
— Предсказание гибели Бриттла? — спросил Хоуп.
— Нет, не совсем так, — возразил Картер. — Тут явно нечто большее. — Картер обернулся к слугам: — Вы должны рассказать нам все.
Фонарщик поглядел на юриста.
— Пожалуй, это не предназначено для посторонних ушей.
— Я нанял мистера Хоупа для того, чтобы он консультировал меня в делах этого рода, — решительно проговорил Картер. — И сделал я это исключительно потому, что остальные предпочитают молчать. Говорите.
Чант потупился.
— Разве мы вправе посягать на то, чтобы отвечать за Бриттла? — неохотно проговорил Енох. — Это он должен был вас просветить на этот счет. Поэтому его и убили. Кто больше него знал о Доме? Только ваш отец.
— Они обладают огромной силой, эти мерзавцы из Общества Анархистов, — сказал Чант. — В прошлом мы были защищены, они не могли сюда проникать. А теперь, хотя это и стоило им громадных усилий, они пробрались в библиотеку через ваши сны. Это — доказательство того, насколько мы стали уязвимы.
— В чем же дело? — спросил Картер. — Если я должен помочь, я должен знать все. Что такое Высокий Дом?
— Поэма, — отвечал Чант. — Тайна. Стихия природы. Все это и более того. «Я руку веры робко протяну, и праха зыбкого едва коснусь, и к Господу в надежде воззову, и этою надеждою наполнюсь». Не смотрите на меня так. Как могу, так и отвечаю. Но Енох старше меня. Может, он скажет лучше.
Старик вздохнул, устремил взгляд на сгустившиеся возле камина тени. Треск горящих поленьев смешался с шумом дождя за окнами. Лепные ангелы склонили к людям головки. В полумраке все казалось пугающим — сплошные тени и чьи-то зоркие, неотступные глаза. Картер окинул гостиную беспокойным взглядом. Вроде бы в детстве полумрак его так не пугал.
— Моя история — единственная, что мне ведома, — начал свой рассказ Енох. Черты его лица в темноте еще сильнее заострились. — Я — сын Иареда, родился шесть тысяч лет назад в стране, некогда звавшейся Арам. Вы бы назвали ее Сирией. В юности я ходил по горам и долам вместе с Господом нашим. Стоит ли так недоверчиво смотреть на меня? Такое нередко случалось в те стародавние времена. Да, я знаю, о чем вы думаете. Каков Он был собой? Не спрашивайте. Одно лишь могу ответить: Он был прекрасен. Мы разговаривали. Большей частью я слушал. А это — самое верное, когда разговариваешь с Богом. Тогда люди жили дольше. Как-то раз, когда мне было триста шестьдесят пять лет, мы прогуливались вечером. Вышли звезды — жемчужины небес, и я подумал: «Я далеко от дома. Ноги мои устали и болят. Нужно было подумать об этом заранее». Господь устремил на меня взор свой и сказал: «Твой дом далек. А Мой — совсем близок. Погости в доме Моем. И я дам тебе работу».
И Он привел меня сюда и научил заводить часы. А потом Он удалился. И с тех пор — ни слова. — Енох пожал плечами. — Быть может, Он слишком занят. Ведь Он правит Вселенной, и нужно все время заводить часы и зажигать лампы, иначе все расстроится.
— А я еще думал, что главный поэт здесь — Чант, — улыбнулся Картер. — Стало быть, Полицейский и его шайка хотят заменить порядок анархией?
— Пусть их название вас не обманывает, — предупредил Чант. — Анархисты пользуются то порядком, то хаосом по своему усмотрению, ибо Вселенной нужно и то, и другое, дабы в ней сохранялось равновесие. Анархисты противостоят самой идее Вселенной. Внешне такое впечатление, что они жаждут власти, но в действительности все они — разрушители, а главный наш враг — энтропия. Порой, если я не могу зажечь какую-то из ламп, а Енох не может добраться до каких-то часов и завести их, гаснут солнца и погибают части Творения. «И ложе постлано, и чисто прибран дом рукою той, что на небе ночном в урочный час, когда вся жизнь стихает, сонм радостных созвездий зажигает». Анархисты ничего не станут делать для поддержания равновесия. Чем не способны управлять — то разрушают.
Картер и Хоуп обменялись недоверчивыми взглядами.
— Вот вам, мистер Хоуп, кусочек, который даже вы не в состоянии проглотить.
Юрист невесело улыбнулся:
— И все же нам обоим приснился Человек Без Лица, а смерть из сна пришла в мир яви.
— Но что же нам делать? — вопросил Картер. — Неужели они способны напасть на нас, стоит нам только глаза сомкнуть? Как же нам спать этой ночью?
— Не думаю, что им так уж легко до нас добраться, — возразил Чант. — Библиотека — крайне необычное место. Она теперь — их логово. Там они сосредоточили свою силу, там заставили вас обоих уснуть, чтобы затем проникнуть в ваши сны. Скорее всего в ваши сны угодил и Бриттл, и наверное, он и был их главной мишенью. Но, думаю, сегодня ночью нам ничто не грозит, покуда мы далеко от библиотеки.
— Но почему Бриттл, а не я? — спросил Картер. — Прежде ведь они охотились именно за мной.
— У Высокого Дома появится Хозяин, — отозвался Енох. — Быть может, им станете вы, если Дом не изберет другого. Убив Бриттла, который знал о Доме больше всех нас, враги отсрочили час избрания Хозяина. Они хотят одолеть нас до этого часа.
— В таком случае я обязан узнать все, что только могу, и как можно скорее. Но одно не дает мне покоя: каким образом Долговязый ухитрился препроводить нас в наши комнаты? И зачем?
— «Зачем» — на этот вопрос ответить легко, — сказал Чант. — Чтобы увести вас от анархистов, чтобы вы смогли проснуться.
— Да, — кивнул Енох, — так оно скорее всего и было. Мне известны Хозяева, обладавшие даром проникновения в мир сна и перемещения физических тел по дорогам ткани забытья. Это трудно и случается редко, но, наверное, у этого человека есть такой дар.
— Удивительно, — пробормотал мистер Хоуп. — Нужно будет побольше узнать о нашем неизвестном спасителе.
В это мгновение в двери постучали. Вошел и поклонился юноша лакей, только-только приступивший к исполнению своих обязанностей и потому ужасно робевший.
— Сэр, прибыл человек, назвавшийся Дунканом, он желает вас видеть. Нынче он присутствовал на похоронах.
Картер посмотрел на остальных.
— Пусть войдет.
Вошел незнакомец — грузный мужчина, глаза которого при свете камина по-кошачьи зеленели. Он был в темном сюртуке, черных брюках, в руках мял черную шляпу. Партикулярность костюма никак не вязалась с обветренными руками и лицом. Незнакомцу было явно за пятьдесят, и он страшно смущался.
Отвесив неуклюжий поклон, гость сообщил:
— Меня звать Дункан. Я родом из Наллевуата.
Картер вздрогнул. Этого слова он не слышал с того дня, как его похитили злодеи. Он пригляделся к Дункану внимательнее, надеясь мысленно омолодить того на пятнадцать лет и вспомнить, встал, подошел к гостю, пожал его руку и представил ему остальных.
— Похоже, я помню вас, сэр. Не бывали ли вы у моего отца?
— Бывал, много лет назад. Вы тогда были совсем маленьким! — Дункан тепло улыбнулся. — Вы стали на него похожи.
— Прошу садиться. Скажите, что привело вас сюда?
Дункан уселся на стул напротив остальных, лицом к огню.
Танцующие отблески пламени испещрили его лицо бороздами теней. От него едва уловимо пахло древесиной кедра.
— Быть может, вы немного помните нашу историю, — начал Дункан. — Каждые несколько лет Наллевуат страдает от нашествия диких зверей. Они крадут овец. А если этому не положить конец — за детей принимаются. И вот теперь, как прежде мы просили вашего отца, мы просим о помощи вас. Возьмите с собой кого сумеете и помогите нам, согласно договору, заключенному между моим народом и Внутренними Покоями.
Картер молчал так долго, что Дункан забеспокоился:
— Господи, неужели над этим стоит размышлять? Мы обещали вам верность в ответ на ваше покровительство! Вы придете?
— Прошу вас, простите меня, — извинился Картер. — Просто меня очень растрогало напоминание о Наллевуате. Тигры…
— Да, — кивнул Дункан. — Зверей — несколько стай. Вы должны прийти.
— Вы понимаете, что я всего лишь Служитель, а не Хозяин Дома?
— Но если нет Хозяина, помочь нам обязан Служитель. Мы и так ждали дольше, чем могли. Покуда не было ни Хозяина, ни Служителя — с тех самых пор, как пропал ваш отец. Похоже, его нет среди живых. Кто-то же должен исполнить долг. Вы придете?
— Я приду, — негромко ответил Картер, вспомнив о том, как всегда произносил эти слова отец. А потом надевал высокие дорожные сапоги, облачался в плащ, брал Меч-Молнию и суковатый посох…
— Спасибо вам, господин, — сказал Дункан и встал.
Картер снова пожал ему руку и проводил до двери.
— Мудро ли это? — засомневался Хоуп. — У нас тут бед по горло, а вы в дорогу собрались.
А Енох лучисто улыбнулся и сказал:
— Может быть, у нас все-таки появится Хозяин.
Картер промолчал — он слишком глубоко задумался. У него не было ни знаний, ни умений, он ничегошеньки не понимал в том, как именно его отец осуществлял подобные миссии. И все же сердце его радостно билось. Наконец ему предстояла охота на наллевуатских тигров!
Но ночью, когда все разошлись по своим комнатам, у врат сна Картера встали стражи сомнения. Как он сможет отправиться на охоту в Наллевуат, если у него нет даже отцовского Меча-Молнии? Около полуночи, исполнившись решимости, он встал с кровати, зажег свечу и, покинув свою комнату, пошел по залу мимо зеркал и статуй, сверкавших серыми мраморными глазами. Сполохи нескончаемой грозы, проблески молний, сменявшиеся непроглядным мраком, озаряли темный дом. При вспышках зарниц шкафы и диваны превращались в затаившихся перед прыжками диких зверей. Ступени поскрипывали у него под ногами, издалека доносились раскаты грома, очередная вспышка молнии выхватила из мрака фигуру выпустившего когти деревянного орла, распростершего крылья над прихожей. Картер вздохнул поглубже и пошел вниз по лестнице, держась за знакомые с детства перила. Свернув в боковой коридор, он направился к библиотеке и вскоре с нескрываемой дрожью приоткрыл тяжелые двери. При повороте дверная ручка скрипнула. И от этого негромкого звука у Картера чуть не лопнули барабанные перепонки. Он задержался на пороге и прислушался. Библиотека, похожая на нору хищника, навалилась на него всей тяжестью. Пахнуло старыми книгами — затхлостью под стать той, что могла бы донестись из склепа, — пылью, древностью, глубокой, бархатной тишиной. Отвагу Картера как рукой сняло, он растерялся, нерешительность поглотила его, словно глубина вод. Но тот же самый страх толкнул его к поверхности. Нет, он ни за что не струсит! Он ходил по всем этим коридорам в детстве с такими же пугающими мыслями, но всегда преодолевал их — даже в Комнате Ужасов.
Он шагнул за порог. Сверкнула молния, осветила контуры книжных полок — чудовищные, зловещие, набравшиеся хитрости и премудрости от той ноши, что годами покоилась на них. Стараясь не глядеть на полки, Картер быстро прошагал к одностворчатой двери кабинета. Из-под двери пробивалась тонкая полоска света.
Картер подумал, уж не поджидает ли его кто-то. Но тут он вспомнил, что когда они с отцом вошли в эту комнату давным-давно, там тоже горели лампы. Там всегда, вечно горит свет. И все же он осторожно повернул ручку на пол-оборота, предполагая, что за столом в комнате сидит кто-нибудь из захватчиков — быть может, сам Полицейский.
Дверь со скрипом приотворилась. В комнате было пусто. Светильники в форме цветков лютиков струили нежную мелодию. А там, куда не достигали их лучи, лежали мягкие тени. Кабинет, насколько его запомнил Картер, не изменился. Темно-синий ковер с золотистыми лилиями, подковообразный письменный стол, обитый кожей стул. С витражного потолка вниз глядел ангел, силуэт его виделся туманно, но когда вспышки молний озаряли его фигуру, он казался огненным мстителем, страшным в этот полуночный час. Его золотистые волосы становились серебряными, а лицо подобным лику Сына Божьего. С годами Картер не утратил изумления при виде этой комнаты.
Он провел руками по панелям красного дерева, по беломраморной каминной полке. Затем выдвинул ящик стола, достал ключ и отпер шкафчик. Синие стекла в дверцах блеснули отсветом молнии. Медленно, торжественно он вытащил из шкафчика тяжелую книгу в кожаном переплете с золотым обрезом, положил ее на стол, сел — и его охватили воспоминания.
Он боялся этой книги. Взрослея и вспоминая о ней, он убеждал себя в том, что его первая встреча с ней — детская иллюзия. Теперь, держа книгу перед собой, он в этом сомневался.
Картер негромко выдохнул и дрожащими руками открыл книгу. Он переворачивал страницу за страницей, но пока не добрался до шестой, ничего не увидел. А на шестой странице постепенно проступила картина: он и его отец едут верхом по невысоким холмам. На нем красные сапоги для верховой езды и сюртук цвета слоновой кости. Лорд Андерсон, немного обогнавший сына, обернулся и спокойно улыбнулся.
— Я забыл об этом дне, — пробормотал Картер и, улыбаясь, стал смотреть на себя в детстве, скачущего позади отца, веселого, радующегося ветру и громкому перестуку конских копыт. Он почти ощутил прикосновение прохладного ветерка к щекам.
Картина растаяла. Мгновение Картер сидел не шевелясь, согретый голосом отца, его взглядом.
Вспомнив о предстоящей поездке, он неохотно перевернул страницу. Там он обнаружил начертанные золотом Слова Власти, однако, к его изумлению, их оказалось не семь, а всего два.
Он негромко произнес первое, раскатывая по языку «р», как учил его отец.
— Рамуррин!
Золотые буквы вспыхнули, но не сгорели. Жар опалил лицо, Картер вновь произнес слово, чуть громче, и почувствовал, как оно запечатлелось в памяти. Он не забудет его.
Затем он произнес второе слово:
— Элакаммор!
И вновь вспыхнули пламенем буквы, и вновь волшебный всплеск силы хлынул Картеру в душу, а потом буквы остыли, и он ощутил полное изнеможение — такую страшную усталость, словно весь день таскал на спине тяжелые мешки. Слова остались на странице, но забрали положенную им дань.
Картер собрался было закрыть книгу, но его остановило неудержимое желание заглянуть на следующую страницу. Ему так хотелось еще раз посмотреть на отца!
— Когда он родился, точно не знает никто, а родни у него не было. Никто и не поверил бы, сколько лет он прожил.
На похороны явились и другие люди — загадочные незнакомцы и незнакомки всех мастей в самых разнообразных одеяниях, от легких доспехов до длинных мантий. Казалось, они пришли из другого века. Многие из них разговаривали на неведомых Картеру языках, а гроб осеняли какими-то таинственными священными знаками. Для того чтобы почтить память простого дворецкого, собрались две сотни человек.
Картер был и удивлен и тронут тем, что явилось столько народу.
Он вместе с Даскином и леди Мэрмер стоял под навесом слева от гроба, Чант и Енох — справа. Картер слушал надгробную речь магистрата, наверняка проделавшего неблизкий путь. Когда гроб опустили в могилу, Енох заплакал навзрыд. Картер бросил в яму горсть земли и отошел. Глаза его заволокло слезами, и он чуть было не налетел на Даскина. У сводного брата глаза тоже покраснели от слез. Картера охватило чувство жалости. Сам он прожил с Бриттлом до двенадцати лет, а Даскин — всю жизнь. Картер взглянул на Мэрмер. Если ее щеки и были увлажнены, то не слезами, а каплями дождя.
Подошел мистер Хоуп, встал так, чтобы накрыть Картера зонтом, пожал ему руку.
— Ужасный удар, — сказал он. — Мне очень жаль. Можно мне проводить вас до дома? День такой неудачный — дождь не утихает со дня нашего приезда. Надо бы выпить горячего чая.
Они спустились с невысокого холма и пошли к дому. Остальные последовали за ними. Картер шел понурившись. Он чувствовал на себе тяжесть дождя, грозы и всего Эвенмера. День клонился к вечеру, тучи нависли чуть не до самой земли, всю округу одело дымкой погребального савана. Картер подумал, что это вполне естественно.
— Пожалуй, сейчас не лучшее время заводить такой разговор, — обратился к Картеру Хоуп, — но мне все не удавалось поговорить с вами со дня убийства. Вам… случайно… я хочу сказать… то есть… Не снился ли вам, случаем, сон о чем-то подобном?
Картер резко остановился, обернулся.
— Снился! И я все время пытаюсь понять, как же это вышло, сопоставить сон с явью.
— Я тоже! Я заснул в библиотеке. По крайней мере думал, что в библиотеке, а проснулся в своей комнате. Я никому не стал об этом рассказывать. Наверное, боялся. Просто не представлял, что подумают полицейские. А инспектор оказался человеком крайне необычным. Я так и не понял, откуда он. Нужно бы сверить наши показания.
— И не только показания. Как только согреемся и высохнем, мне бы хотелось, чтобы мы собрались с Енохом и Чантом в гостиной. Пора мне узнать, что же собой представляет Высокий Дом. Думаю, им это известно.
Картер, стоя у камина, грел руки и изучал замысловатый рисунок лепнины на потолке, сотрясавшемся при каждом ударе грома. Разговор решили устроить после ужина. К тому времени, как собрались все четверо, уже стемнело. Газовые светильники отбрасывали тени — плотные, словно грубая шерсть, — и тени крались к свету, словно ист-эндские грабители. Енох сел на стул с высокой спинкой, Чант улегся на обитый золоченой тканью диван, мистер Хоуп встал посередине гостиной, словно в зале суда. Перед ним историю рассказал Картер, а теперь свой рассказ завершал юрист.
— Затем этот Долговязый впустил меня в мою комнату. Я лег в постель и почти сразу же был разбужен одной из горничных. Сон? Слабо верится.
— Тем не менее мы видели один и тот же сон, — отметил Картер.
— Предсказание гибели Бриттла? — спросил Хоуп.
— Нет, не совсем так, — возразил Картер. — Тут явно нечто большее. — Картер обернулся к слугам: — Вы должны рассказать нам все.
Фонарщик поглядел на юриста.
— Пожалуй, это не предназначено для посторонних ушей.
— Я нанял мистера Хоупа для того, чтобы он консультировал меня в делах этого рода, — решительно проговорил Картер. — И сделал я это исключительно потому, что остальные предпочитают молчать. Говорите.
Чант потупился.
— Разве мы вправе посягать на то, чтобы отвечать за Бриттла? — неохотно проговорил Енох. — Это он должен был вас просветить на этот счет. Поэтому его и убили. Кто больше него знал о Доме? Только ваш отец.
— Они обладают огромной силой, эти мерзавцы из Общества Анархистов, — сказал Чант. — В прошлом мы были защищены, они не могли сюда проникать. А теперь, хотя это и стоило им громадных усилий, они пробрались в библиотеку через ваши сны. Это — доказательство того, насколько мы стали уязвимы.
— В чем же дело? — спросил Картер. — Если я должен помочь, я должен знать все. Что такое Высокий Дом?
— Поэма, — отвечал Чант. — Тайна. Стихия природы. Все это и более того. «Я руку веры робко протяну, и праха зыбкого едва коснусь, и к Господу в надежде воззову, и этою надеждою наполнюсь». Не смотрите на меня так. Как могу, так и отвечаю. Но Енох старше меня. Может, он скажет лучше.
Старик вздохнул, устремил взгляд на сгустившиеся возле камина тени. Треск горящих поленьев смешался с шумом дождя за окнами. Лепные ангелы склонили к людям головки. В полумраке все казалось пугающим — сплошные тени и чьи-то зоркие, неотступные глаза. Картер окинул гостиную беспокойным взглядом. Вроде бы в детстве полумрак его так не пугал.
— Моя история — единственная, что мне ведома, — начал свой рассказ Енох. Черты его лица в темноте еще сильнее заострились. — Я — сын Иареда, родился шесть тысяч лет назад в стране, некогда звавшейся Арам. Вы бы назвали ее Сирией. В юности я ходил по горам и долам вместе с Господом нашим. Стоит ли так недоверчиво смотреть на меня? Такое нередко случалось в те стародавние времена. Да, я знаю, о чем вы думаете. Каков Он был собой? Не спрашивайте. Одно лишь могу ответить: Он был прекрасен. Мы разговаривали. Большей частью я слушал. А это — самое верное, когда разговариваешь с Богом. Тогда люди жили дольше. Как-то раз, когда мне было триста шестьдесят пять лет, мы прогуливались вечером. Вышли звезды — жемчужины небес, и я подумал: «Я далеко от дома. Ноги мои устали и болят. Нужно было подумать об этом заранее». Господь устремил на меня взор свой и сказал: «Твой дом далек. А Мой — совсем близок. Погости в доме Моем. И я дам тебе работу».
И Он привел меня сюда и научил заводить часы. А потом Он удалился. И с тех пор — ни слова. — Енох пожал плечами. — Быть может, Он слишком занят. Ведь Он правит Вселенной, и нужно все время заводить часы и зажигать лампы, иначе все расстроится.
— А я еще думал, что главный поэт здесь — Чант, — улыбнулся Картер. — Стало быть, Полицейский и его шайка хотят заменить порядок анархией?
— Пусть их название вас не обманывает, — предупредил Чант. — Анархисты пользуются то порядком, то хаосом по своему усмотрению, ибо Вселенной нужно и то, и другое, дабы в ней сохранялось равновесие. Анархисты противостоят самой идее Вселенной. Внешне такое впечатление, что они жаждут власти, но в действительности все они — разрушители, а главный наш враг — энтропия. Порой, если я не могу зажечь какую-то из ламп, а Енох не может добраться до каких-то часов и завести их, гаснут солнца и погибают части Творения. «И ложе постлано, и чисто прибран дом рукою той, что на небе ночном в урочный час, когда вся жизнь стихает, сонм радостных созвездий зажигает». Анархисты ничего не станут делать для поддержания равновесия. Чем не способны управлять — то разрушают.
Картер и Хоуп обменялись недоверчивыми взглядами.
— Вот вам, мистер Хоуп, кусочек, который даже вы не в состоянии проглотить.
Юрист невесело улыбнулся:
— И все же нам обоим приснился Человек Без Лица, а смерть из сна пришла в мир яви.
— Но что же нам делать? — вопросил Картер. — Неужели они способны напасть на нас, стоит нам только глаза сомкнуть? Как же нам спать этой ночью?
— Не думаю, что им так уж легко до нас добраться, — возразил Чант. — Библиотека — крайне необычное место. Она теперь — их логово. Там они сосредоточили свою силу, там заставили вас обоих уснуть, чтобы затем проникнуть в ваши сны. Скорее всего в ваши сны угодил и Бриттл, и наверное, он и был их главной мишенью. Но, думаю, сегодня ночью нам ничто не грозит, покуда мы далеко от библиотеки.
— Но почему Бриттл, а не я? — спросил Картер. — Прежде ведь они охотились именно за мной.
— У Высокого Дома появится Хозяин, — отозвался Енох. — Быть может, им станете вы, если Дом не изберет другого. Убив Бриттла, который знал о Доме больше всех нас, враги отсрочили час избрания Хозяина. Они хотят одолеть нас до этого часа.
— В таком случае я обязан узнать все, что только могу, и как можно скорее. Но одно не дает мне покоя: каким образом Долговязый ухитрился препроводить нас в наши комнаты? И зачем?
— «Зачем» — на этот вопрос ответить легко, — сказал Чант. — Чтобы увести вас от анархистов, чтобы вы смогли проснуться.
— Да, — кивнул Енох, — так оно скорее всего и было. Мне известны Хозяева, обладавшие даром проникновения в мир сна и перемещения физических тел по дорогам ткани забытья. Это трудно и случается редко, но, наверное, у этого человека есть такой дар.
— Удивительно, — пробормотал мистер Хоуп. — Нужно будет побольше узнать о нашем неизвестном спасителе.
В это мгновение в двери постучали. Вошел и поклонился юноша лакей, только-только приступивший к исполнению своих обязанностей и потому ужасно робевший.
— Сэр, прибыл человек, назвавшийся Дунканом, он желает вас видеть. Нынче он присутствовал на похоронах.
Картер посмотрел на остальных.
— Пусть войдет.
Вошел незнакомец — грузный мужчина, глаза которого при свете камина по-кошачьи зеленели. Он был в темном сюртуке, черных брюках, в руках мял черную шляпу. Партикулярность костюма никак не вязалась с обветренными руками и лицом. Незнакомцу было явно за пятьдесят, и он страшно смущался.
Отвесив неуклюжий поклон, гость сообщил:
— Меня звать Дункан. Я родом из Наллевуата.
Картер вздрогнул. Этого слова он не слышал с того дня, как его похитили злодеи. Он пригляделся к Дункану внимательнее, надеясь мысленно омолодить того на пятнадцать лет и вспомнить, встал, подошел к гостю, пожал его руку и представил ему остальных.
— Похоже, я помню вас, сэр. Не бывали ли вы у моего отца?
— Бывал, много лет назад. Вы тогда были совсем маленьким! — Дункан тепло улыбнулся. — Вы стали на него похожи.
— Прошу садиться. Скажите, что привело вас сюда?
Дункан уселся на стул напротив остальных, лицом к огню.
Танцующие отблески пламени испещрили его лицо бороздами теней. От него едва уловимо пахло древесиной кедра.
— Быть может, вы немного помните нашу историю, — начал Дункан. — Каждые несколько лет Наллевуат страдает от нашествия диких зверей. Они крадут овец. А если этому не положить конец — за детей принимаются. И вот теперь, как прежде мы просили вашего отца, мы просим о помощи вас. Возьмите с собой кого сумеете и помогите нам, согласно договору, заключенному между моим народом и Внутренними Покоями.
Картер молчал так долго, что Дункан забеспокоился:
— Господи, неужели над этим стоит размышлять? Мы обещали вам верность в ответ на ваше покровительство! Вы придете?
— Прошу вас, простите меня, — извинился Картер. — Просто меня очень растрогало напоминание о Наллевуате. Тигры…
— Да, — кивнул Дункан. — Зверей — несколько стай. Вы должны прийти.
— Вы понимаете, что я всего лишь Служитель, а не Хозяин Дома?
— Но если нет Хозяина, помочь нам обязан Служитель. Мы и так ждали дольше, чем могли. Покуда не было ни Хозяина, ни Служителя — с тех самых пор, как пропал ваш отец. Похоже, его нет среди живых. Кто-то же должен исполнить долг. Вы придете?
— Я приду, — негромко ответил Картер, вспомнив о том, как всегда произносил эти слова отец. А потом надевал высокие дорожные сапоги, облачался в плащ, брал Меч-Молнию и суковатый посох…
— Спасибо вам, господин, — сказал Дункан и встал.
Картер снова пожал ему руку и проводил до двери.
— Мудро ли это? — засомневался Хоуп. — У нас тут бед по горло, а вы в дорогу собрались.
А Енох лучисто улыбнулся и сказал:
— Может быть, у нас все-таки появится Хозяин.
Картер промолчал — он слишком глубоко задумался. У него не было ни знаний, ни умений, он ничегошеньки не понимал в том, как именно его отец осуществлял подобные миссии. И все же сердце его радостно билось. Наконец ему предстояла охота на наллевуатских тигров!
Но ночью, когда все разошлись по своим комнатам, у врат сна Картера встали стражи сомнения. Как он сможет отправиться на охоту в Наллевуат, если у него нет даже отцовского Меча-Молнии? Около полуночи, исполнившись решимости, он встал с кровати, зажег свечу и, покинув свою комнату, пошел по залу мимо зеркал и статуй, сверкавших серыми мраморными глазами. Сполохи нескончаемой грозы, проблески молний, сменявшиеся непроглядным мраком, озаряли темный дом. При вспышках зарниц шкафы и диваны превращались в затаившихся перед прыжками диких зверей. Ступени поскрипывали у него под ногами, издалека доносились раскаты грома, очередная вспышка молнии выхватила из мрака фигуру выпустившего когти деревянного орла, распростершего крылья над прихожей. Картер вздохнул поглубже и пошел вниз по лестнице, держась за знакомые с детства перила. Свернув в боковой коридор, он направился к библиотеке и вскоре с нескрываемой дрожью приоткрыл тяжелые двери. При повороте дверная ручка скрипнула. И от этого негромкого звука у Картера чуть не лопнули барабанные перепонки. Он задержался на пороге и прислушался. Библиотека, похожая на нору хищника, навалилась на него всей тяжестью. Пахнуло старыми книгами — затхлостью под стать той, что могла бы донестись из склепа, — пылью, древностью, глубокой, бархатной тишиной. Отвагу Картера как рукой сняло, он растерялся, нерешительность поглотила его, словно глубина вод. Но тот же самый страх толкнул его к поверхности. Нет, он ни за что не струсит! Он ходил по всем этим коридорам в детстве с такими же пугающими мыслями, но всегда преодолевал их — даже в Комнате Ужасов.
Он шагнул за порог. Сверкнула молния, осветила контуры книжных полок — чудовищные, зловещие, набравшиеся хитрости и премудрости от той ноши, что годами покоилась на них. Стараясь не глядеть на полки, Картер быстро прошагал к одностворчатой двери кабинета. Из-под двери пробивалась тонкая полоска света.
Картер подумал, уж не поджидает ли его кто-то. Но тут он вспомнил, что когда они с отцом вошли в эту комнату давным-давно, там тоже горели лампы. Там всегда, вечно горит свет. И все же он осторожно повернул ручку на пол-оборота, предполагая, что за столом в комнате сидит кто-нибудь из захватчиков — быть может, сам Полицейский.
Дверь со скрипом приотворилась. В комнате было пусто. Светильники в форме цветков лютиков струили нежную мелодию. А там, куда не достигали их лучи, лежали мягкие тени. Кабинет, насколько его запомнил Картер, не изменился. Темно-синий ковер с золотистыми лилиями, подковообразный письменный стол, обитый кожей стул. С витражного потолка вниз глядел ангел, силуэт его виделся туманно, но когда вспышки молний озаряли его фигуру, он казался огненным мстителем, страшным в этот полуночный час. Его золотистые волосы становились серебряными, а лицо подобным лику Сына Божьего. С годами Картер не утратил изумления при виде этой комнаты.
Он провел руками по панелям красного дерева, по беломраморной каминной полке. Затем выдвинул ящик стола, достал ключ и отпер шкафчик. Синие стекла в дверцах блеснули отсветом молнии. Медленно, торжественно он вытащил из шкафчика тяжелую книгу в кожаном переплете с золотым обрезом, положил ее на стол, сел — и его охватили воспоминания.
Он боялся этой книги. Взрослея и вспоминая о ней, он убеждал себя в том, что его первая встреча с ней — детская иллюзия. Теперь, держа книгу перед собой, он в этом сомневался.
Картер негромко выдохнул и дрожащими руками открыл книгу. Он переворачивал страницу за страницей, но пока не добрался до шестой, ничего не увидел. А на шестой странице постепенно проступила картина: он и его отец едут верхом по невысоким холмам. На нем красные сапоги для верховой езды и сюртук цвета слоновой кости. Лорд Андерсон, немного обогнавший сына, обернулся и спокойно улыбнулся.
— Я забыл об этом дне, — пробормотал Картер и, улыбаясь, стал смотреть на себя в детстве, скачущего позади отца, веселого, радующегося ветру и громкому перестуку конских копыт. Он почти ощутил прикосновение прохладного ветерка к щекам.
Картина растаяла. Мгновение Картер сидел не шевелясь, согретый голосом отца, его взглядом.
Вспомнив о предстоящей поездке, он неохотно перевернул страницу. Там он обнаружил начертанные золотом Слова Власти, однако, к его изумлению, их оказалось не семь, а всего два.
Он негромко произнес первое, раскатывая по языку «р», как учил его отец.
— Рамуррин!
Золотые буквы вспыхнули, но не сгорели. Жар опалил лицо, Картер вновь произнес слово, чуть громче, и почувствовал, как оно запечатлелось в памяти. Он не забудет его.
Затем он произнес второе слово:
— Элакаммор!
И вновь вспыхнули пламенем буквы, и вновь волшебный всплеск силы хлынул Картеру в душу, а потом буквы остыли, и он ощутил полное изнеможение — такую страшную усталость, словно весь день таскал на спине тяжелые мешки. Слова остались на странице, но забрали положенную им дань.
Картер собрался было закрыть книгу, но его остановило неудержимое желание заглянуть на следующую страницу. Ему так хотелось еще раз посмотреть на отца!