Сударева Инна. Клинки Юга

   - Что смотреть? - Тайра недобро оскалила крупные белые зубы.
   - Черная дружина? - вместо ответа спросил Фредерик.
   - Да. Одни бабы. Как я. Мужикам шею ломать! - с вызовом говорила Тайра.
   - Не сомневаюсь. Мне чуть не сломали, - Фредерик оскалился в ответ.
   Она увидала в нем такого же хищника и бойца, какой была сама.
   - А что ты делать в шатер Хемуса? - спросила она, присаживаясь на большую меховую подушку, что валялась прямо на полу.
   - Зашел пожелать доброй ночи, - "признался" связанный. - Кстати, этот парень, которому я сломал шею, он что, в самом деле, ожил?
   Тайра захохотала:
   - Ты верить в живой мертвец?! Потому и попался! Глупо! Они - немой братья-близнецы, ученики Бруры…
   Нахохотавшись, она непринужденно легла на бок и вытянула ноги, подперев голову рукой. Потом зевнула, как ленивая домашняя кошка - широко и сладко, и сказала:
   - Хемус сказать мне охранять тебя. Он уже не доверять мужикам - доверять мне, - тут в ее голосе явно просквозили самодовольные нотки. - А ты меня разбудить. А я хотеть спать. Так что - спать! - последнее ее слово было приказом.
   - Минутку, минутку, - запросился пленник. - Но веревки-то с меня снимите.
   - Зачем? Ты спокойный, когда веревка, - снова засмеялась Тайра.
   - Дело в том, что, если я сплю связанным, я храплю. Громко, раскатисто, - в тон ей ответил Фредерик. - И помешаю вам выспаться…
   - Ты врать! - коротко ответила Тайра, дав понять, что не собирается его развязывать.
   - Я не врать, - передразнил ее Фредерик.
   Король рассудил так: одному своему сторожу он сломал шею, ну, а эту крепышку разумнее взять измором, учитывая собственную полную обездвиженность. Раз уж решил быть невыносимым - вперед. А это он делать умел - даже мирную и тихую Марту доводил, бывало.
   Заметно - Тайра спать желает неимоверно: раскосые глаза просто слипаются, и нос "клюёт". На этом и можно сыграть…
   - Если ты не молчать, я тебя резать, - пообещала девушка и многозначительно показала пленнику нож.
   - Не получится, - с издевкой улыбнулся Фредерик. - Скажите лучше, почему я до сих пор жив?
   - Сама не понять, - сквозь зубы с нескрываемым раздражением процедила глава Черной Дружины и, повернувшись к пленнику спиной, загасила лампу. - Спать!
   Тьма обрушилась кромешная.
   Фредерик выждал пару минут. Специально, чтобы милостиво дать своему сторожу задремать и размякнуть, а потом рявкнул в темноту весьма оглушающе:
   - Мне веревки жмут!
   Снаружи донесся громкий мужской хохот. Видимо, где-то неподалеку был караульный пост, и воины услыхали его крик. "Отлично", - еще успел подумать Фредерик, как на него из темноты обрушился целый поток малопонятных, но, судя по интонации, весьма бранных слов.
   Лампа вновь зажглась, и молодой человек увидел Тайру. Глаза ее горели такими злыми огнями, что, казалось, прожгут насквозь.
   - Уверен, Хемус не предупредил вас, что караулить меня - дело хлопотное, - заметил Фредерик.
   Воительница быстро подошла и без лишних разговоров запихала ему в рот первую попавшуюся тряпку, а когда пленник зло замычал и замотал головой, протестуя, прошипела весьма недобро:
   - Сссспаать!
   Фредерик сдаваться не собирался. Он продолжил оглушительно мычать, однако и на это у Тайры нашелся ответ. Вспоров ножом свою подушку, она выдрала оттуда пару клочков шерсти и запихала их себе в уши. Потом показала смолкшему при виде такого зрелища пленнику недвусмысленный жест рукой, растянулась на своем ложе и вновь погасила лампу.
   На этот раз Фредерик угомонился. Что толку шуметь, когда тебя никто не слышит? Оставалось лишь одно: закрыть глаза, забыть о том, как ноет тело и раны, как противно иметь тряпку во рту, и постараться уснуть…

* * *

   Пришедший сон был не менее противен, чем кляп: Фредерику снилось, что его засунули в тесный мешок и живьем закапывают в землю. Голова была открыта, и в лицо летел песок, почему-то горячий, словно кто-то швырял в него прогретой на сковороде солью. Он пытался кричать, но слова намертво застряли в горле.
   - Эй! - позвали откуда-то сверху…

* * *

   Фредерик очнулся, вырванный из сна. Ничего сообразить не успел, потому что его резко подхватили и куда-то поволокли. Ноги, правда, распутали, но перебирать ими он не успевал.
   Через минуту Король кое-как сориентировался.
   Тащил его немой ученик Бруры. Сам знахарь семенил рядом, вздернув выше полы своего балахона и на удивление быстро и ловко перебирая сухонькими ногами. Еще неподалеку обнаружилась почти по-солдатски шагающая Тайра. Она сменила синюю шелковую рубаху на кожаную, шнурованную в боках и плечах, безрукавку и короткую юбчонку, с которой Фредерик уже был знаком. А на причудливом поясе, набранном из крупных бронзовых колец, мерно покачивалась в такт ходьбы изящная сабля в ярких ножнах. Увидав, что пленник смотрит на нее, воительница усмехнулась и выдернула кляп из его рта, сказав при этом "доброе утро".
   - Куда меня? - тут же спросил Фредерик.
   Ему не ответили. Лишь немой злобно покосился на такую свою ношу. И даже не злобно, а с совершенно нескрываемой ненавистью. Фредерика это не удивило и не испугало: что еще должен испытывать человек к убийце своего брата?
   Быстрым шагом, почти бегом, они прошли весь лагерь, провожаемые странно настороженными взглядами воинов, и стали подниматься в горы.
   "Похоже, это мой последний час", - невесело подумал Фредерик.
   Он прекрасно помнил, что в борьбе за жизнь все способы хороши, но это тогда, когда ты в силах что-либо сделать. В его положении оставалось лишь ждать.
   Наконец, они остановились, и ученик знахаря бросил связанного на камни, на острые камни. Специально, чтоб Фредерик посильнее ушибся. Тот ни звука не издал, лишь крепче стиснул зубы, хотя телу, которое и так настрадалось, было очень больно.
   Через минуту он забыл о своей боли.
   Впереди, на небольшом плоском месте посреди огромных валунов, виднелось что-то, сложенное из плоских красноватых камней. Сооружение отдаленно напоминало стол, и на нем были навалены кучи хвороста.
   "Алтарь, - догадался Фредерик. - Сжигать меня, что ли будут? Во славу какому-нибудь демону…"
   - Здравствуй, - любезно приветствовал его, подходя, князь Хемус. - Сегодня прекрасный день для великого дела. Посмотри на небо - Луна и Солнце вместе…
   В самом деле, дневное светило уже вставало, а ночное все не спешило покидать голубеющий небосклон. Но Фредерик такому никогда не придавал значения, поэтому, бросив мимолетный взгляд вверх, вернулся к земному:
   - Что со мной будет?
   - Ты умрешь и возродишься, - улыбаясь, ответил Хемус. - И мы будем воевать под одним знаменем…
   - Нет! - выпалил Фредерик. - Пока не освободишь меня, я за тебя воевать не стану!
   На такое резкое заявление князь, не спуская с лица улыбку, просто кивнул и направился к алтарю.
   Молодой человек приподнялся, насколько позволяли связанные руки, чтоб видеть, что же будет дальше.
   Хемус тем временем подошел к какому-то свертку, что лежал недалеко от каменного сооружения. Он отбросил рогожу, и Фредерик увидал ребенка - лет восьми, смуглого, темноволосого, курчавого. Он был совершенно голый и крепко спал, свернувшись клубком, чтоб теплее было. В глаза сразу бросились узкие и острые плечики, бугорки от позвоночника под кожей на худой выгнутой спине…
   У короля волосы на затылке зашевелились, когда Хемус поднял мальчика на руки и понес его к алтарю.
   - Не сметь! - проревел он, в один миг срываясь с места, - даже связанные руки не помешали.
   Здоровяк-ученик, бросившийся его утихомиривать, был резким ударом ноги в живот опрокинут на те же камни, на которые недавно швырнул Фредерика. Перепуганный Брура с воплем кинулся подальше от разбушевавшегося пленника.
   Сверкнула и просвистала сталь выхваченной сабли, и король замер на месте - изогнутый клинок Тайры уперся острием ему в горло.
   - Стой! - приказала она.
   - Не смейте трогать ребенка! - прорычал Фредерик, впиваясь взглядом в ее глаза. - Отпусти его! Ты! Слышишь! - выкрикнул он Хемусу, который остановился и обернулся на шум.
   Сзади подоспел немой. Он ударил короля под колени, заставив упасть, и одной рукой ухватил его за волосы, другой - за шею, чтобы не дать подняться вновь.
   Князь, увидав, что теперь все опять в порядке, вернулся к своим делам: он положил спящего ребенка на алтарь, на хворост, и отцепил от пояса широкий кривой нож, похожий на тесак мясника.
   Фредерик вновь дернулся, но немой держал крепко, да еще рванул его назад, дав понять, что нет никакого смысла сопротивляться.
   - Стой! - повторила Тайра, не опуская сабли, но менее твердо, а в глазах ее пролетело едва заметное то ли замешательство, то ли что другое.
   - Сволочи! Твари! Я убью вас всех! - прохрипел Фредерик, и в его голосе слышались звериные ноты, а глаза почернели от ярости. - Как только будет возможность, я убью вас! Всех! Всех!
   Где-то в груди у него все клокотало. Казалось, ребра от бешеных ударов сердца выгнутся наружу. Голова горела, а тело стало подобно натянутым до предела струнам. Еще чуть-чуть, и все порвется. От злобы, от осознания своего бессилья перед творимым ужасом.
   - Убью! Убью! - будто наговор цедил он сквозь зубы, которые уже ныли, потому что были крепко сжаты.
   - Убьешь, конечно, - спокойно отозвался Хемус, даже не поворачиваясь к пленнику и задумчиво поглаживая курчавые волосы на голове ребенка, который не проснулся даже теперь, после шума и крика - был усыплен травами Бруры. - Только после, и того, на кого я укажу.
   На эти слова Фредерик смог только прорычать уже что-то невразумительное, потому что ярость захолонула его мозг безумным огнем.
   Хемус, осторожно повернул голову мальчика на бок и, чуть ступив назад, поднял высоко свой нож, заговорил, громко, торжественно:
   - Эта жертва, юная и свежая, тебе, мой дух, Великий Воин. И тебе, мой брат, Лунный Змей. Примите и исполните мои желания, - и князь ударил, быстро, коротко.
   Нож легко рассек тонкую шею жертвы и ударил в камень алтаря, выбив из него короткий звон, словно издевательский. От этого звука Фредерик застонал, как от боли, словно рубанули по нему, и глубоко, куда-то под сердце.
   - Все правильно, все верно. Сейчас я не только пролил кровь мальчика - я убил в тебе тебя, чтобы освободить твое тело для великого духа, - сказал Хемус, вновь подходя к пленнику.
   В правой руке он держал нож, влажный и алый от крови, а в левой - за волосы голову жертвы. И приблизил эту страшную ношу к Фредерику. Тот почти насквозь прокусил свою нижнюю губу и зажмурился, но это не помогло. Серое лицо убитого ребенка он видел, даже закрыв глаза.
   - Смотри, смотри, как он спокоен, - зашептал князь. - Это потому, что его кровь угодна небу. Она принята, и она - на тебе…
   Хемус поднял голову над Фредериком, и кровь тягучими каплями упала на его волосы, а с них - потекла по лбу на переносицу.
   - Боже, - еле слышно прошептал Король Южного Королевства, становясь белее снега. - Если ты еще есть, освободи мои руки или избавь меня от этого ужаса…
   - Я слышу тебя, - улыбаясь, отозвался Хемус, - ведь теперь я твой Бог. И я сделаю и то, и другое…
   Фредерик открыл глаза, чтоб наградить князя самым ненавидящим взглядом, на какой был способен. И на это у него ушли все последние силы, все последнее сознание. Он не выдержал, и тяжело вздохнув, без чувств повис в руках немого ученика.
   - Хорошо, отпусти его, - приказал князь. - И развяжи.
   - Это опасно, - заметил Брура.
   - Неопасно, - усмехнулся Хемус. - Разве ты не видишь - слабый дух покинул его, и путь Лунному Змею открыт. Теперь черед твоего зелья. Торопись!
   Немой, тем временем снял с пленника веревки, повернул его на спину. Брура достал из кармана своего балахона небольшой кожаный мешочек и сделал знак ученику, чтоб он открыл Фредерику рот, а после всыпал туда горстку зеленоватого порошка.
   - Все хорошо, все отлично, все так, как я думал и хотел, - бормотал Хемус, возвращаясь к алтарю.
   Он положил голову, которую до сих пор держал в руках, рядом с телом убитого мальчика и взял горящий факел, что был воткнут в песок у скалы.
   - Пусть эта жертва вместе с душистым дымом идет на небо, - прошептал князь и подпалил хворост.
   Сухие ветки вспыхнули весело и ярко, словно только этого и ждали. Скоро тела ребенка уже не было видно за разбушевавшимся пламенем.
   Услыхав вдруг позади тихие шаги, Хемус гневно взревел:
   - Назад, женщина! Тебе нельзя приближаться!
   Тайра в ответ хоть и хмыкнула, но все же отступила и спросила:
   - Сказать, что ты делать с пленный?
   - Он уже не пленный, - довольно заулыбался князь. - Он теперь мой воин. Самый преданный, самый искусный. И если ты пойдешь со мной, Тайра, ты увидишь, сколько побед он принесет мне…

17.

   Как получилось, что внутри пустота? Такая, что страшно открывать глаза и смотреть, что рядом. Вдруг ты часть какого-то ужаса?
   Но это необязательно.
   Потому что ровно столько же шансов оказаться частью чего-то хорошего. И не открывать глаза - значит, не узнать правды про себя самого…
   Глаза открыты. Глаза видят. И все вокруг спокойно.
   Только где-то в сердце по-прежнему тревожно дрожит пустота, как вода в луже от резких порывов ветра…
   Над ним - полотняный полог, под ним - удобная кровать. Подушка приятно холодит затылок, потому что она шелковая, такое же покрывало наброшено на тело.
   Ноет в висках и в темени, а еще - где-то под ребром, слева.
   Он положил руку на грудь - пальцы наткнулись на бинты. Значит, он был ранен, и его перевязали.
   - Проснулся? - над ним появилось краснокожее и худощавое лицо мужчины, обрамленное черными жесткими волосами. - Как голова?
   - Болит.
   - Немудрено, - мужчина широко улыбнулся. - В последнем бою ей досталось…
   Словно подтверждая его слова, резкая боль молнией хлестнула в мозгу и высекла миг воспоминания - что-то кровавое, страшное. Словно искру высекла, но все тут же погасло. Опять - в пустоте…
   Он потер ноющий висок, вновь глянул на мужчину:
   - Ты кто?
   - Я? Неужели забыл? Я - князь Хемус, владетель Азарии и Эрина. Не всего Эрина, но значительной его части, - снова заулыбался краснокожий. - За остальную мы ведем войну.
   Его лицо было неприятным, даже враждебным, несмотря на улыбку. Только почему? Почему?… Голова опять заныла, силясь откопать что-то в воспоминаниях. Но их не было. Не было даже самого главного:
   - А я кто?
   - И это не помнишь? - удивился Хемус. - Видно, сильно тебя зацепило… Ты - мой верный воин Ред. Скажу больше: ты мой брат!
   - Брат? - Ред с сомнением посмотрел на свою руку, пусть загорелую, но заметно светлую, и на руку Хемуса, красную, словно натертую свеклой.
   - Брат не по крови, но по духу, - говорил князь. - Во мне живет дух Великого Воина, Огненного азарского Бога. По его воле я объединяю земли, укрывая их своим красным знаменем! Ты же выбран как вместилище Холодного Бога - Лунного Змея. Потому что Великому Воину не воплотить своих желаний без помощи собрата - Лунного Змея. И ты - Лунный Змей!
   - Если я Бог, то почему моей голове так досталось? - сморщившись, он опять схватился за голову, в которой настойчиво запульсировала боль.
   - Боги не являются на землю в небесном обличии, - отвечал Хемус. - Они выбирают тела, достойные их, и вселяют в них свой дух, свою волю. Но совершенного тела нет…
   - Может, я плохо выбирал?
   Хемус нахмурился:
   - Ты не веришь моим словам? Это печально. Но это все из-за того, что голова твоя больна…Тебе многое нужно вспомнить… Что ж, время у нас есть. Сейчас моя армия не двигается с места - мы ждем обозы, наши разведчики прочесывают скалы - ищут подземные ходы на ту сторону гор. Есть время, чтобы отдыхать, набираться сил. И твоя голова скоро просветлеет. Потом мы продолжим поход на север.
   - На север?
   - Да. Северная часть Эрина еще не в моей власти. Но это вопрос времени. А потом - дальние благодатные земли встретят нас, как победителей. Мне было видение, и в нем мы вместе завоевали победу.
   - Победу, - растерянно повторил Ред.
   Хемус расхохотался:
   - Право, тебе надо отдыхать, а то выглядишь, как потерявшийся ребенок!
   И князь, похлопав воина по плечу, вышел из шатра.
   Там его ждал знахарь Брура:
   - Вы довольны, мой господин? - спросил старик, снизу вверх глядя на Хемуса.
   - Более чем, - кивнул тот. - В его голове огромная прореха, и мы ее заштопаем. Главное - правильно нитки подобрать, - и снова захохотал…

* * *

   Ред сидел на своей постели и мял в руках подушку. Мял, не замечая, что делает. Отдыхать, как советовал князь Хемус, ему не хотелось. Закрывая глаза, он видел обрывки странных картин и чувствовал, что они не светлы и легки. Но обрывки эти мелькали так быстро, что не давали себя рассмотреть, и это повергало в сильное замешательство, лишало покоя, равновесия. Мысли же напоминали ворох разноцветных листьев, кружимый шальным осенним ветром, и Ред никак не мог привести их в порядок.
   Что? Как? Где? Почему? Кто? - все известные вопросы задавал он своей памяти, своему сознанию, но ответов не находил. Как будто эти ответы собрались где-то далеко, в одной зале, и плотно закрыли за собой дверь, а ключа не было…
   - Это для вас, господин, - с такими словами перед ним возник краснокожий слуга и, кланяясь почти до земли, выложил одежду - шелковую белую рубаху, серые штаны и тунику, наборный бронзовый пояс с кинжалом; поставил сапоги…
   Сапоги он вспомнил. Это были ЕГО сапоги - из свиной кожи, с крепкой подошвой, стянутые вверху прочными шелковыми шнурами. И пояс, и кинжал. Это все ЕГО!
   Ред улыбнулся - что-то уже проясняется. Кивнув слуге, он принялся одеваться.
   "Может быть, еще пару деталей, и я многое вспомню", - так подумал, глядя на себя в круглый, начищенный до зеркального блеска, щит, что стоял, прислоненный к походному сундуку у одной из стен шатра. Увидав человека с бледным, худым и небритым лицом, в глазах которого лихорадилась растерянность, он озабоченно взъерошил волосы: "Так не может быть: чтоб все выпало из головы, как из разбитого горшка". Однако огромный синяк на правом виске убеждал в обратном. "В самом деле, меня кто-то знатно огрел…"
   Ред вышел из шатра и прижмурился от яркого солнца.
   Снаружи увидел князя Хемуса: тот сидел на расстеленном прямо на песке узорчатом ковре, вкушал крупные апельсины с серебряного блюда и любовался собственным лагерем, что раскинулся на склоне горы. Заметив рыцаря, князь кивнул ему, приглашая сесть рядом и угощаться. Ред послушно опустился на ковер.
   Знахарь Брура, с опаской косясь на него, подал бокал с питьем.
   - Что это? - спросил воин, бросив недоверчивый взгляд на старика (его лицо, как и лицо Хемуса, сразу вызвало неприятие). - Это не вино.
   - Это экстракт. Травяной, - объяснил знахарь. - Он поможет вашему выздоровлению.
   - Брура выхаживал тебя, так что смело ему доверяй, - заметил Хемус, отправляя в рот дольку апельсина. - Он - мой лучший лекарь, лучший знахарь. Он знает тайны минералов и растений, может с ними сотворить такое, что простому человеку и не снилось.
   Внимательно выслушав князя, Ред выпил предложенное стариком питье и чуть сморщился - оно горчило. Брура же довольно заулыбался.
   - Если желаешь спрашивать - спрашивай, - пригласил воина Хемус. - Я готов помочь тебе вспомнить все, что ты позабыл. И не забывай про еду. Ты наверняка голоден.
   Ред кивнул, взял с блюда фрукт и задал первый вопрос:
   - Откуда я?
   - Ты пришел ко мне с севера, как наемник, - начал князь. - Сперва я не думал тебе доверять, но чуть позже мне было множество знаков, что ты Лунный Змей. И потом Холодный Бог проявился в тебе. Так что теперь не имеет значения, кто ты и откуда. Нас свела воля Богов. И ты - мой брат, - повторил князь то, что говорил рыцарю в шатре.
   Ред задумчиво прожевал апельсин и задал второй вопрос:
   - Какие же были знаки?
   Князь вытер руки о поданное слугой полотенце, закончив трапезу, и ответил:
   - Приготовься к долгой истории, потому что, я вижу, почти все утеряно твоей памятью.
   И он повел рассказ. Начав с самого важного - с легенды о сотворении мира и о Войне Богов - с той самой основы, которую считал необходимым поместить в голову нового воина. Потом была история самого Хемуса:
   - Я был младшим в семье своего отца. Он никогда не думал обо мне достойно. Он считал меня слабым, и все надежды возлагал на моего старшего брата - Варуса. Но не Варуса выбрал Великий Воин для своих замыслов - он выбрал меня. Явился ко мне во сне и объявил свою волю. И я клялся выполнять ее и не останавливаться ни перед чем. Я убил отца, убил брата, чтобы воцарится в Азарии. Это не было сложным, потому что так велел Великий Воин, потому что он руководил мною во всех моих делах.
   Потом я собрал армию.
   Не составило труда повести людей за собой. Ведь, если Бог что-либо решает, ничто и никто не может противиться этому. Я объединил Азарию, я навел порядок во всех ее уголках: наказал непокорных, наградил послушных. Это нравилось небу, но Великий Воин сказал мне: "Этого мало. Мало места моему царству. Надо, чтобы весь мир жил по одному моему закону. Это приятно мне, это сделает мир и людей лучше, это приблизит их к небесам".
   Я был готов исполнять волю Великого Воина, и было много знаков, что я - на правильном пути.
   Мы вошли в Эрин. И в первые же дни Великий Воин предал в мои руки эринского князя Деррика. Наша победа на границе была легкой, поражение эринцев - кровавым. Голова Деррика много дней украшала мой шатер…
   Мы пошли дальше, и нигде не встречали сопротивления. Люди либо кланялись мне, либо исчезали с лица земли. Это все свидетельства того, что я выполняю волю Бога. Разве кому другому мир кидался бы под ноги так, как тому, в ком жив Великий Воин?
   А теперь мне дан знак - идти дальше. Открылся путь на север. Там огромные, богатые земли, и Великий Воин хочет протянуть над ними свою руку. Они достойны его. Я же призван сделать это, а ты мне поможешь. Ты сам с севера, и это тоже знак, что север будет моим, как ты стал моим воином, - последние слова князь говорил, а глаза его горели одержимостью. - Великий Воин и Лунный Змей - легенда оживает! И мы - самое ее сердце!…
   Ред, слушая, все тер лоб ладонью - у него кружилась голова. А слова Хемуса, словно ножи, впивались в мозг и оставались там, как выбитые на камне.
   Знахарь Брура довольно потирал руки, глядя на воина. Именно такого он ожидал, когда подал молодому человеку свой экстракт - размешанный в воде порошок. Тот самый, что всыпал ему в рот у алтаря.
   - Вы устали, - заметил знахарь. - Вам надо вернуться в постель…
   - Нет, все в порядке, - пробормотал Ред. - Я лучше пройдусь. Если вы мне разрешите, - и посмотрел на князя, посмотрел, как на господина.
   - Не "вы", а "ты", - поправил его Хемус. - Мы - братья, не забывай. Я доверяю тебе своих солдат. Когда поправишься, будешь обучать их воинскому искусству… Теперь можешь идти…
   Ред встал и, не забыв поклонится, медленно пошел по склоны горы в лагерь.
   - Эй, кто-нибудь, - Хемус щелкнул пальцами, подзывая одного из рыцарей, что охраняли его шатер. - Пойдешь со мной. Хочу посмотреть, что будет…
   - Вы хотите проверить, не забыл ли он, что такое бой? - спросил Брура.
   Князь кивнул, усмехаясь…

* * *

   "Палатки, палатки… как много людей… в самом деле, тут целая армия", - вяло думалось Реду, пока он праздным шагом бродил меж шатров, провожаемый не особо теплыми взглядами краснолицых азарских воинов.
   "Странно. На меня здесь смотрят, как на врага", - остановился молодой человек, натолкнувшись на двух солдат.
   Но те специально преградили ему дорогу.
   - Зря ты сюда завернул, - сказал Реду один из них. - Ты убил Ялеса, нашего командира, а он был отличным парнем.
   Молодой человек пожал плечами.
   - Это что - ответ? - возмутился второй.
   - Я не знаю, о чем вы, - вновь пожал плечами Ред, пытаясь обойти их, но солдаты не дали: один встал впереди, а второй зашел сзади.
   - Не знаю, какой там из тебя Змей, но нам ты враг, - сказал первый. - И за Ялеса, да и остальных наших должен получить по полной! - и, лихо размахнувшись, ударил Реда в левую скулу.
   Тот, неожиданно для себя самого, поймал его кулак и молниеносно вывернул руку напавшего ему же за спину. Да так резко, что у солдата в плече громко хрустнуло. Вскрикнув, он упал на колени.
   Второй, видя беду с товарищем, ухватил Реда сзади за шею, пытаясь опрокинуть и придушить, но воин рывком перекинул противника через себя и швырнул на камни.
   - Ага! - вырвалось у молодого человека. - Может, головой я и болен, но не руками - это точно…
   Двое поверженных уползли в сторону, но на их место уже заступили еще солдаты. И над лагерем пронесся известный всем мирам и странам клич: "Наших бьют!"
   На Реда налетели сразу трое. И не просто с кулаками, а с кривыми саблями. Тут уж ему пришлось крутиться волчком, то пригибаясь, то подпрыгивая, чтоб избежать встречи со смертоносными лезвиями. Он делал это столь ловко, успевая еще награждать противников неслабыми ударами рук и ног по чувствительным местам, что, собравшиеся в толпу вокруг дерущихся, воины с восторгом заулюлюкали и принялись даже выкрикивать то прозвище, которым наделил Реда князь Хемус:
   - Лунный Змей! Лунный Змей!
   Это придало ему сил и бодрости. Это ему понравилось. "Я - воин! Не может быть никаких сомнений! Битва - это для меня!" - мелькнули довольные мысли.
   - Эй, держи! - высокий краснокожий рыцарь бросил ему в руки свой меч.
   - С-сибо, - кивнул, поймав оружие, Ред, и кинулся в серьезную атаку.
   Уклонившись от вражеского лезвия, он взмахнул клинком - сразу отлетела чья-то кисть. Раненый упал, воя от боли и заливая песок кровью.
   Бой тут же прекратился. Все только выдохнули, увидав, как плохо закончилась драка.