Болт спросил сидящего рядом Васю, кто это такой. Вася сказал, что потом расскажет, и продолжил тихо, вполголоса, петь.
Солнце не садилось в море, оно, не успев даже краем дотронуться до линии горизонта, растворялось в фиолетовых облаках, таяло прямо на глазах и слегка дрожало, будто боясь разочаровать людей, собравшихся его проводить. Старик допел песню и пошел в сторону каменных утесов, стало тихо, невероятно тихо для постоянно шумящего Арамболя; волны, бормоча о чем-то своем, накатывались на песок, оставляли шипящую пену и беззвучно уходили назад. В какой-то момент кто-то несмело захлопал в ладоши, но аплодисменты были тут же подхвачены, и они звучали все время, пока старик не скрылся за камнями. Он ни разу не обернулся, только поднял вверх гитару и долго шел так по колено в воде.
– Он живет под баньяном в джунглях за пресным озером, – пояснил Вася, когда аплодисменты затихли. – Один из первых хиппи, которые приехали сюда еще в начале семидесятых. Он редко спускается к людям, обычно люди идут к нему. Он – баба́!
– А что такое «баба́»?
– Уважительное обращение к мужчине. Но все друг друга называют так.
– Потому что все друг друга уважают?
– Скорее просто привычка. Пойдем, что ли, ребята сегодня собираются у меня, надо чай заварить.
– Где у тебя?
– В ресторане.
Васин ресторан лишь в последнюю очередь был рестораном. На дереве перед ним висела вывеска, сообщающая, что купить наркотики и алкоголь в нем невозможно, на первом этаже находился магазин, а на втором весь пол был завален матрасами с подушками.
– Это мое место. Я в Самаре продавал одежду из конопли, но меня замучили наркоконтролеры со своими проверками. Вот я и уехал сюда, заниматься тем, что мне нравится в этой жизни.
– А здесь все так живут? Так, как им нравится?
– А почему мы должны жить иначе?
19.
20.
Солнце не садилось в море, оно, не успев даже краем дотронуться до линии горизонта, растворялось в фиолетовых облаках, таяло прямо на глазах и слегка дрожало, будто боясь разочаровать людей, собравшихся его проводить. Старик допел песню и пошел в сторону каменных утесов, стало тихо, невероятно тихо для постоянно шумящего Арамболя; волны, бормоча о чем-то своем, накатывались на песок, оставляли шипящую пену и беззвучно уходили назад. В какой-то момент кто-то несмело захлопал в ладоши, но аплодисменты были тут же подхвачены, и они звучали все время, пока старик не скрылся за камнями. Он ни разу не обернулся, только поднял вверх гитару и долго шел так по колено в воде.
– Он живет под баньяном в джунглях за пресным озером, – пояснил Вася, когда аплодисменты затихли. – Один из первых хиппи, которые приехали сюда еще в начале семидесятых. Он редко спускается к людям, обычно люди идут к нему. Он – баба́!
– А что такое «баба́»?
– Уважительное обращение к мужчине. Но все друг друга называют так.
– Потому что все друг друга уважают?
– Скорее просто привычка. Пойдем, что ли, ребята сегодня собираются у меня, надо чай заварить.
– Где у тебя?
– В ресторане.
Васин ресторан лишь в последнюю очередь был рестораном. На дереве перед ним висела вывеска, сообщающая, что купить наркотики и алкоголь в нем невозможно, на первом этаже находился магазин, а на втором весь пол был завален матрасами с подушками.
– Это мое место. Я в Самаре продавал одежду из конопли, но меня замучили наркоконтролеры со своими проверками. Вот я и уехал сюда, заниматься тем, что мне нравится в этой жизни.
– А здесь все так живут? Так, как им нравится?
– А почему мы должны жить иначе?
19.
– У тебя можно остановиться на некоторое время? – Стейси размазала рукой потекшую тушь под заплаканными глазами, отчего стала похожа на солиста группы «Kiss». – Я не думаю, что это надолго, может, несколько дней, максимум неделя.
– Заходи, – Пол распахнул дверь и взял за ручку чемодан. – Что случилось?
– Я ушла от него…
– Опять? – Пол скорее констатировал факт, нежели спрашивал, он уже привык к тому, что Стейси раз в месяц звонит и плачется о том, какой Арун негодяй. Теперь она стояла у него на пороге – толстушка в джинсовой юбке и белой блузке с кружевами на рукавах смотрелась нелепо в окружении рыжих собак, черных брюхатых свиней и сопливых детей, ковыряющихся в помойке.
– Я только сегодня прилетела, – Стейси, всхлипывая и размазывая тушь по лицу, зашла внутрь дома и села на кровать, – а он меня даже не ждал…
– Ты что, его с бабой застукала?
– Нет, с кокаином.
– И что? – удивился Пол. Он часто слышал от Стейси, как они с Аруном торчали по нескольку дней кряду, и каждый раз это заканчивалось скандалом. – Он с тобой не поделился?
– Нет, дело не в этом.
– А тогда в чем?
– Я не знаю, – Стейси сползла на пол и разревелась.
– Очень хорошо, – Пол натянул на себя джинсы и футболку, достал из шкафа полотенце и протянул Стейси. – Проблема, значит, только в наркотиках. Иди умойся-успокойся, а мне нужно по делам к Марку.
– Не оставляй меня одну, можно я с тобой?
Сначала Пол жил по соседству с Марком на каменных утесах Арамболя, прямо у пресного озера, в самом дальнем конце деревни. Чтобы до него добраться, нужно с пляжа подняться на подножие холма, а затем, долго сбивая обувь о камни, перейти на противоположную сторону – в пятидесяти метрах от озера морские волны облизывают горячий песок, ступить на него босой ногой невозможно уже в одиннадцать утра.
Прямо от озера начинается тропинка, которая петляет в джунглях вверх по холму среди деревьев и сухих кустов. Через два километра она заканчивается у огромного баньяна, священного дерева хинду. Похожие на высохшие лианы корни свисают с веток, сквозь листву пробиваются редкие лучи солнца, они отчетливо видны во влажной дымке, наполняющей воздух.
Под баньяном – покрытый оранжевыми цветами алтарь Шивы, воткнутый в землю трезубец, непременный атрибут божества, и вытоптанная сотнями тысяч ног площадка, покрытая желтыми циновками. Индийских паломников не бывает, туда приходят поклонники «Битлз» – по легенде, ливерпульцы некоторое время жили в джунглях неподалеку от Арамболя. Жили недолго, но трое немцев – они были первыми хиппи, которые высадились на берегах Индии, – до сих пор не покидают это место, охраняя его, как святое.
Там не принято оставлять деньги, люди приносят еду, воду, табак. Чилам не прекращает дымиться ни на минуту, а иногда из-за деревьев выходит высокий худой бородач с гитарой и начинает тихо-тихо играть. Он бережно перебирает струны, словно это тончайшая паутина, и поет знакомые всем песни – слова настолько легки, что их подхватывает ветер и моментально уносит прочь, они сливаются с шумом высокой кроны баньяна, подхватываются птицами и продолжают звучать в твоей голове – песни знакомы с самого детства, и губы почти беззвучно нашептывают рифмы.
Задерживаться надолго тоже не принято, нет, никто не ограничивает застывшее время, которое хочется там провести, но понимание, что этого хочется всем, приходит само по себе еще по пути к баньяну – люди встречаются через каждые полминуты, народная тропа туда действительно не зарастает.
Пол одно время проводил там много часов на дню, несколько раз пытался познакомиться с немцами-хиппи, но они были немногословны в общении с «посетителями», а может, просто не понимали его английского. С Марком, которого Пол однажды привел с собой, бородач разговорился более охотно, наверное потому, что его английский был для него понятнее. Однажды парни сильно поругались, и Пол, в знак протеста, переехал подальше от Марка, в самое начало Арамболя. Он снял маленький глиняный дом рядом со школой. Из дырки в стене, которую по недоразумению назвали окном, он каждое утро наблюдал уроки физической подготовки на футбольном поле, а в полдень, когда заканчивались занятия, дети в сине-голубой форме шумной оравой проходили мимо. Сразу же после этого соседская бабуля с кривыми ногами разводила костер из сухих кокосовых орехов прямо у Пола во дворе и варила в большом котле похлебку, помешивая ее каждые пять минут деревянной ложкой с длинной ручкой. Стекающая с ложки жижа на вид была отвратительна, но запах, разносящийся по всей округе, сводил с ума.
На него тут же сбегались свиньи со своими выводками и бродили кругами, сканируя пятачками песок в поисках съестного. Перед ними, как сумасшедшие, носились курицы, кошки лениво смотрели на птиц, а собаки – на кошек.
За домом Пола тек ручей, маленькие девочки со своими мамами каждый день стирали в нем какие-то тряпки, отбивая грязь о гладкие камни, а выше по течению подпоясанный индиец справлял большую нужду, лениво наблюдая за собаками.
Через месяц отношения между ним и Марком восстановились, но Пол так и остался жить в деревне – ему очень понравилось чувствовать себя этнографом, поселившимся среди аборигенов. Аборигенам приглянулись белые девушки, которые иногда приходили к Полу, особенно им нравилось наблюдать за ними с утра, когда, потрепанные бессонной ночью, они искали такси там, где в принципе и дороги-то не было.
Стейси, чуть не завалив Пола со скутером на бок своим весом, уселась на заднее сиденье:
– Ну вот, почему он так? «Тебе что, больше спать негде?», – скорчив гримасу, она процитировала Аруна и сплюнула в песок. – Тьфу, козел вонючий.
– Помнится, не так давно он был пупсиком.
– А теперь козел вонючий. Даже разговаривать больше о нем не хочу, поехали.
Вдоль оживленной, но узкой дороги через каждые пять метров стоят рестораны, магазины, интернет-кафе и обменники с черно-желтыми логотипами «Western Union». Рестораны в своем большинстве имеют национальные признаки – на Арамболь приезжают люди со всех уголков планеты, для итальянцев есть «Fellini», для израильтян – «Zion», непальская еда была в «Smiling Buddha», а русские открыли для себя «Hemp».
В магазинах, как правило, продается дешевая цветастая одежда, тибетские сувениры, есть даже кашмирский ювелирный, но в каждом из них на самом видном месте непременная коллекция самых разнообразных приспособлений для курения гашиша. Массивные чиламы из камня, тонкие трубочки из дерева, прозрачные стеклянные колбы…
Интернет-кафе никогда не пустуют, модемная связь всегда перегружена, а компьютеры гудят, не прекращая записывать диски с музыкой и фотографиями – эмоции сначала оцифровываются, а затем помещаются в пластиковый конверт или занимают свое место в бескрайних просторах интернациональных аналогов foto.mail.ru…
51.00, 43.20, 76.90 – на черных досках рядом с обменниками белым мелом старательно выведен курс евро, доллара и фунта, здесь валюту не продают, а покупают. «Western Union» деньги из Индии не переводит, а только принимает, выдавая на руки исключительно в рупиях. Хорошо, что хоть комиссию не берут.
Дорога идет вдоль пляжа, но океан из-за пальм и домов не виден, потом она сворачивает налево и круто спускается к воде, заканчиваясь неформальной стоянкой двухколесной техники. На этом же пятачке постоянно крутятся местные парни, предлагая дешевое жилье, скутеры в аренду и легкие наркотики, в пыли непременно лежит какая-нибудь корова и рядом с ней кто-то непременно фотографируется.
Пол и Стейси спустились с утеса на пляж между озером и океаном. Марк валялся в песке, справа от него лежала Вера, слева – Лида. Обе загорали топлесс, вызывая зависть у англичанки. Она не могла себе позволить такое, как минимум, это выглядело бы не очень эстетично. Вера, не поднимая головы, уговаривала Марка с чем-то согласиться, Лида постоянно поддакивала, на лице Марка читались озабоченность и внутреннее противоречие.
– Не хмурь лоб, – Пол стукнул его по колену. Стейси осталась чуть в стороне и лишь слегка кивнула. – О! Привет! Это кто? – Марк подмигнул и состроил физиономию. – По-моему, это не твой размер.
– Fuck you, это просто знакомая.
– А что она с тобой делает?
– Ушла от парня и ей некуда пойти.
– И ты ее принял?
– Ну да, я ее давно знаю.
Вера предложила Стейси раздеваться и ложиться рядом, ее кожа была коричневой от загара и выгодно отличалась от покрытой лондонским туманом кожи англичанки.
– Я без купальника, – Стейси села на песок, поджав под себя ноги
– Мы тоже, – Лида засмеялась, схватила Веру за руку, и они побежали в воду, брызгаясь и визжа от удовольствия.
– Мы оставим тебя ненадолго, – Марк поднялся, отряхивая песок со спины и ног. – Я заберу Пола, нам нужно поговорить, а потом пойдем в «Маркус» ужинать, сегодня привезли свежую рыбу, будем делать барбекю.
Пол и Марк отошли метров на сто, поближе к джунглям, присели на растущее вдоль земли дерево. Марк всю дорогу молчал, словно взвешивая все «за» и «против». Полне прерывал его раздумья и ждал, когда напарник скажет что-то важное.
– Пол, тебе не надоело продавать наркотики?
– А почему ты спрашиваешь?
– Потому что мне уже не хочется заниматься этим дерьмом.
– Но мы неплохо зарабатываем, – Пол откладывал деньги на поездку в Германию, чемпионат мира по футболу стремительно приближался, и попасть на него очень хотелось. Денег пока не хватало.
– Мне сегодня позвонила моя старая знакомая, предложила выгодную сделку, я думаю, она будет последней.
– Она настолько выгодна?
– Прибыль раза в три больше вложений.
– Ничего не понимаю… – Пол действительно не понимал, о чем идет речь, – давай все по порядку…
– У меня есть знакомая стриптизерша Линда, она встречается с нигерийцем по имени Пепе. Ему пришла партия чистейшего кокаина, он уже все продал, осталось два килограмма. Линда предложила их мне. Я разговаривал с Верой, она сказала, что товар уйдет быстро и она поможет нам в этом. Я думаю, оно того стоит.
– А где взять деньги? – Пол не мог допустить, что на покупку партии пойдут и его сбережения.
– У меня есть, но не хватает пяти тысяч.
– Всего-то? – Пол достал из кармана мятые рупии и начал отсчитывать.
– Долларов, – Марк перебил калькуляцию Пола, тот замер, понимая, что отказать не сможет, хотя расставание с деньгами было для него крайне неприятным.
– А что, если я не захочу?
– Я уже сказал Линде, что мы в деле, поэтому мне придется искать кого-то в напарники. Но я тебе доверяю, и мне не хотелось бы это делать с кем-то другим, – Марк протянул Полу открытую ладонь. – По рукам?
– И когда сделка?
– В субботу, в Сиолиме, в восемь вечера. Все очень просто, мы передадим деньги, нам отдадут товар, а уже где-то через месяц у тебя на кармане будет тысяч пятнадцать, и ты поедешь в Германию упакованным болельщиком. А когда вернешься, – придумаем еще что-нибудь. Пошли обратно, а то твою подружку все бросили, а ей сейчас, похоже, не очень хорошо.
Барбекю получилось на славу – огромный кингфиш, завернутый в фольгу, едва поместился на мангале, ароматы специй лучше любого зазывалы собрали людей в «Маркусе». Вера и Лида чувствовали себя в компании израильтян очень уверенно. Стейси и Пол сели за дальний столик, наблюдая, как по стаканам разливается дешевый портвейн. Со всех сторон неслось «ле хаим», а в воздух поднимались клубы дыма.
– У вас тут хоть телевизор есть? – Стейси было скучно смотреть на простые радости.
– Был, но Марк выкинул его год назад и считает, что это один из самых важных поступков, которые он совершил в своей жизни.
– А что с ним?
– Он принципиально не смотрит телевизор и не читает газеты, говорит, что хорошие новости мы получаем бесплатно, а платить за плохие нет смысла.
– Странная у тебя тут компания.
– Да я скоро от нее отвалю. У нас на днях крупная сделка с ниггерами будет, закончим ее, и я уеду – сначала в Германию на чемпионат, а потом, наверное, домой, до следующего сезона.
– А что за сделка? – глаза Стейси загорелись нездоровым блеском, а рука автоматически потянулась за мобильным. – Расскажешь?
– Заходи, – Пол распахнул дверь и взял за ручку чемодан. – Что случилось?
– Я ушла от него…
– Опять? – Пол скорее констатировал факт, нежели спрашивал, он уже привык к тому, что Стейси раз в месяц звонит и плачется о том, какой Арун негодяй. Теперь она стояла у него на пороге – толстушка в джинсовой юбке и белой блузке с кружевами на рукавах смотрелась нелепо в окружении рыжих собак, черных брюхатых свиней и сопливых детей, ковыряющихся в помойке.
– Я только сегодня прилетела, – Стейси, всхлипывая и размазывая тушь по лицу, зашла внутрь дома и села на кровать, – а он меня даже не ждал…
– Ты что, его с бабой застукала?
– Нет, с кокаином.
– И что? – удивился Пол. Он часто слышал от Стейси, как они с Аруном торчали по нескольку дней кряду, и каждый раз это заканчивалось скандалом. – Он с тобой не поделился?
– Нет, дело не в этом.
– А тогда в чем?
– Я не знаю, – Стейси сползла на пол и разревелась.
– Очень хорошо, – Пол натянул на себя джинсы и футболку, достал из шкафа полотенце и протянул Стейси. – Проблема, значит, только в наркотиках. Иди умойся-успокойся, а мне нужно по делам к Марку.
– Не оставляй меня одну, можно я с тобой?
Сначала Пол жил по соседству с Марком на каменных утесах Арамболя, прямо у пресного озера, в самом дальнем конце деревни. Чтобы до него добраться, нужно с пляжа подняться на подножие холма, а затем, долго сбивая обувь о камни, перейти на противоположную сторону – в пятидесяти метрах от озера морские волны облизывают горячий песок, ступить на него босой ногой невозможно уже в одиннадцать утра.
Прямо от озера начинается тропинка, которая петляет в джунглях вверх по холму среди деревьев и сухих кустов. Через два километра она заканчивается у огромного баньяна, священного дерева хинду. Похожие на высохшие лианы корни свисают с веток, сквозь листву пробиваются редкие лучи солнца, они отчетливо видны во влажной дымке, наполняющей воздух.
Под баньяном – покрытый оранжевыми цветами алтарь Шивы, воткнутый в землю трезубец, непременный атрибут божества, и вытоптанная сотнями тысяч ног площадка, покрытая желтыми циновками. Индийских паломников не бывает, туда приходят поклонники «Битлз» – по легенде, ливерпульцы некоторое время жили в джунглях неподалеку от Арамболя. Жили недолго, но трое немцев – они были первыми хиппи, которые высадились на берегах Индии, – до сих пор не покидают это место, охраняя его, как святое.
Там не принято оставлять деньги, люди приносят еду, воду, табак. Чилам не прекращает дымиться ни на минуту, а иногда из-за деревьев выходит высокий худой бородач с гитарой и начинает тихо-тихо играть. Он бережно перебирает струны, словно это тончайшая паутина, и поет знакомые всем песни – слова настолько легки, что их подхватывает ветер и моментально уносит прочь, они сливаются с шумом высокой кроны баньяна, подхватываются птицами и продолжают звучать в твоей голове – песни знакомы с самого детства, и губы почти беззвучно нашептывают рифмы.
Задерживаться надолго тоже не принято, нет, никто не ограничивает застывшее время, которое хочется там провести, но понимание, что этого хочется всем, приходит само по себе еще по пути к баньяну – люди встречаются через каждые полминуты, народная тропа туда действительно не зарастает.
Пол одно время проводил там много часов на дню, несколько раз пытался познакомиться с немцами-хиппи, но они были немногословны в общении с «посетителями», а может, просто не понимали его английского. С Марком, которого Пол однажды привел с собой, бородач разговорился более охотно, наверное потому, что его английский был для него понятнее. Однажды парни сильно поругались, и Пол, в знак протеста, переехал подальше от Марка, в самое начало Арамболя. Он снял маленький глиняный дом рядом со школой. Из дырки в стене, которую по недоразумению назвали окном, он каждое утро наблюдал уроки физической подготовки на футбольном поле, а в полдень, когда заканчивались занятия, дети в сине-голубой форме шумной оравой проходили мимо. Сразу же после этого соседская бабуля с кривыми ногами разводила костер из сухих кокосовых орехов прямо у Пола во дворе и варила в большом котле похлебку, помешивая ее каждые пять минут деревянной ложкой с длинной ручкой. Стекающая с ложки жижа на вид была отвратительна, но запах, разносящийся по всей округе, сводил с ума.
На него тут же сбегались свиньи со своими выводками и бродили кругами, сканируя пятачками песок в поисках съестного. Перед ними, как сумасшедшие, носились курицы, кошки лениво смотрели на птиц, а собаки – на кошек.
За домом Пола тек ручей, маленькие девочки со своими мамами каждый день стирали в нем какие-то тряпки, отбивая грязь о гладкие камни, а выше по течению подпоясанный индиец справлял большую нужду, лениво наблюдая за собаками.
Через месяц отношения между ним и Марком восстановились, но Пол так и остался жить в деревне – ему очень понравилось чувствовать себя этнографом, поселившимся среди аборигенов. Аборигенам приглянулись белые девушки, которые иногда приходили к Полу, особенно им нравилось наблюдать за ними с утра, когда, потрепанные бессонной ночью, они искали такси там, где в принципе и дороги-то не было.
Стейси, чуть не завалив Пола со скутером на бок своим весом, уселась на заднее сиденье:
– Ну вот, почему он так? «Тебе что, больше спать негде?», – скорчив гримасу, она процитировала Аруна и сплюнула в песок. – Тьфу, козел вонючий.
– Помнится, не так давно он был пупсиком.
– А теперь козел вонючий. Даже разговаривать больше о нем не хочу, поехали.
Вдоль оживленной, но узкой дороги через каждые пять метров стоят рестораны, магазины, интернет-кафе и обменники с черно-желтыми логотипами «Western Union». Рестораны в своем большинстве имеют национальные признаки – на Арамболь приезжают люди со всех уголков планеты, для итальянцев есть «Fellini», для израильтян – «Zion», непальская еда была в «Smiling Buddha», а русские открыли для себя «Hemp».
В магазинах, как правило, продается дешевая цветастая одежда, тибетские сувениры, есть даже кашмирский ювелирный, но в каждом из них на самом видном месте непременная коллекция самых разнообразных приспособлений для курения гашиша. Массивные чиламы из камня, тонкие трубочки из дерева, прозрачные стеклянные колбы…
Интернет-кафе никогда не пустуют, модемная связь всегда перегружена, а компьютеры гудят, не прекращая записывать диски с музыкой и фотографиями – эмоции сначала оцифровываются, а затем помещаются в пластиковый конверт или занимают свое место в бескрайних просторах интернациональных аналогов foto.mail.ru…
51.00, 43.20, 76.90 – на черных досках рядом с обменниками белым мелом старательно выведен курс евро, доллара и фунта, здесь валюту не продают, а покупают. «Western Union» деньги из Индии не переводит, а только принимает, выдавая на руки исключительно в рупиях. Хорошо, что хоть комиссию не берут.
Дорога идет вдоль пляжа, но океан из-за пальм и домов не виден, потом она сворачивает налево и круто спускается к воде, заканчиваясь неформальной стоянкой двухколесной техники. На этом же пятачке постоянно крутятся местные парни, предлагая дешевое жилье, скутеры в аренду и легкие наркотики, в пыли непременно лежит какая-нибудь корова и рядом с ней кто-то непременно фотографируется.
Пол и Стейси спустились с утеса на пляж между озером и океаном. Марк валялся в песке, справа от него лежала Вера, слева – Лида. Обе загорали топлесс, вызывая зависть у англичанки. Она не могла себе позволить такое, как минимум, это выглядело бы не очень эстетично. Вера, не поднимая головы, уговаривала Марка с чем-то согласиться, Лида постоянно поддакивала, на лице Марка читались озабоченность и внутреннее противоречие.
– Не хмурь лоб, – Пол стукнул его по колену. Стейси осталась чуть в стороне и лишь слегка кивнула. – О! Привет! Это кто? – Марк подмигнул и состроил физиономию. – По-моему, это не твой размер.
– Fuck you, это просто знакомая.
– А что она с тобой делает?
– Ушла от парня и ей некуда пойти.
– И ты ее принял?
– Ну да, я ее давно знаю.
Вера предложила Стейси раздеваться и ложиться рядом, ее кожа была коричневой от загара и выгодно отличалась от покрытой лондонским туманом кожи англичанки.
– Я без купальника, – Стейси села на песок, поджав под себя ноги
– Мы тоже, – Лида засмеялась, схватила Веру за руку, и они побежали в воду, брызгаясь и визжа от удовольствия.
– Мы оставим тебя ненадолго, – Марк поднялся, отряхивая песок со спины и ног. – Я заберу Пола, нам нужно поговорить, а потом пойдем в «Маркус» ужинать, сегодня привезли свежую рыбу, будем делать барбекю.
Пол и Марк отошли метров на сто, поближе к джунглям, присели на растущее вдоль земли дерево. Марк всю дорогу молчал, словно взвешивая все «за» и «против». Полне прерывал его раздумья и ждал, когда напарник скажет что-то важное.
– Пол, тебе не надоело продавать наркотики?
– А почему ты спрашиваешь?
– Потому что мне уже не хочется заниматься этим дерьмом.
– Но мы неплохо зарабатываем, – Пол откладывал деньги на поездку в Германию, чемпионат мира по футболу стремительно приближался, и попасть на него очень хотелось. Денег пока не хватало.
– Мне сегодня позвонила моя старая знакомая, предложила выгодную сделку, я думаю, она будет последней.
– Она настолько выгодна?
– Прибыль раза в три больше вложений.
– Ничего не понимаю… – Пол действительно не понимал, о чем идет речь, – давай все по порядку…
– У меня есть знакомая стриптизерша Линда, она встречается с нигерийцем по имени Пепе. Ему пришла партия чистейшего кокаина, он уже все продал, осталось два килограмма. Линда предложила их мне. Я разговаривал с Верой, она сказала, что товар уйдет быстро и она поможет нам в этом. Я думаю, оно того стоит.
– А где взять деньги? – Пол не мог допустить, что на покупку партии пойдут и его сбережения.
– У меня есть, но не хватает пяти тысяч.
– Всего-то? – Пол достал из кармана мятые рупии и начал отсчитывать.
– Долларов, – Марк перебил калькуляцию Пола, тот замер, понимая, что отказать не сможет, хотя расставание с деньгами было для него крайне неприятным.
– А что, если я не захочу?
– Я уже сказал Линде, что мы в деле, поэтому мне придется искать кого-то в напарники. Но я тебе доверяю, и мне не хотелось бы это делать с кем-то другим, – Марк протянул Полу открытую ладонь. – По рукам?
– И когда сделка?
– В субботу, в Сиолиме, в восемь вечера. Все очень просто, мы передадим деньги, нам отдадут товар, а уже где-то через месяц у тебя на кармане будет тысяч пятнадцать, и ты поедешь в Германию упакованным болельщиком. А когда вернешься, – придумаем еще что-нибудь. Пошли обратно, а то твою подружку все бросили, а ей сейчас, похоже, не очень хорошо.
Барбекю получилось на славу – огромный кингфиш, завернутый в фольгу, едва поместился на мангале, ароматы специй лучше любого зазывалы собрали людей в «Маркусе». Вера и Лида чувствовали себя в компании израильтян очень уверенно. Стейси и Пол сели за дальний столик, наблюдая, как по стаканам разливается дешевый портвейн. Со всех сторон неслось «ле хаим», а в воздух поднимались клубы дыма.
– У вас тут хоть телевизор есть? – Стейси было скучно смотреть на простые радости.
– Был, но Марк выкинул его год назад и считает, что это один из самых важных поступков, которые он совершил в своей жизни.
– А что с ним?
– Он принципиально не смотрит телевизор и не читает газеты, говорит, что хорошие новости мы получаем бесплатно, а платить за плохие нет смысла.
– Странная у тебя тут компания.
– Да я скоро от нее отвалю. У нас на днях крупная сделка с ниггерами будет, закончим ее, и я уеду – сначала в Германию на чемпионат, а потом, наверное, домой, до следующего сезона.
– А что за сделка? – глаза Стейси загорелись нездоровым блеском, а рука автоматически потянулась за мобильным. – Расскажешь?
20.
«Почему все называют Гоа местом силы? Почему люди уезжают из Москвы, бросают семьи, работу, привычный комфорт и месяцами пропадают на полудиких пляжах, даже не задумываясь о том, что принесет с собой завтрашний день? Почему их сюда тянет, как металлическую стружку магнитом, и почему вырваться отсюда с каждым прожитым здесь днем все сложнее и сложнее? Симптом…»
Пару дней Болт пребывал в амебном состоянии. Сил хватало только на то, чтобы утром открыть глаза, позавтракать и доползти до пляжа, там лечь на спину в соленую океанскую воду и качаться на волнах, утопая взглядом в бесконечной синеве небес. Марик и Влада куда-то пропали, оставив вместо себя противного индийца с одним глазом – он постоянно ходил за Сергеем и пытался ему что-то рассказать, но Болт ничего не понимал и очень скоро начал от него прятаться.
Вася заехал один раз на несколько минут, привез творог и квас, оставил немного гашиша и уехал, как Карлсон пообещав вернуться. Когда это случится – он не уточнил, но Болт к тому моменту уже понял, что здесь нельзя ничего планировать. «Из пункта А и из пункта Б одновременно навстречу друг другу вышли с одинаковой скоростью два человека… В Гоа вопрос о том, когда и где они встретятся даже не обсуждается, более значимым вопросом является, встретятся ли они вообще, изначально поставив перед собой такую задачу. Теория вероятностей здесь не работает даже в самом простом своем виде, зато вероятность появления какой-либо теории очень высока. Еще один симптом…».
За прошедшие дни Болт услышал их много, каждый из его соседей по гест-хаусу имел свою личную и придерживался только ее. Диджей Ваня, щупленький паренек с татуировкой на левом плече, был уверен, что его связь с космосом поддерживается через гоа-транс и открывается в те моменты, когда он становится за вертушки. «Я чувствую, как нагревается в эти моменты мой Ом!», – он хлопал себя ладонью по вытатуированному синей краской знаку, и усомниться в том, что Ваня находится в контакте со звездами гораздо чаще, чем играет музыку, было невозможно.
Испанец Хулио, так, по крайней мере, он себя называл, абсолютно четко в течение одного косяка разложил Болту по полочкам современную мировую экономику – оказалось, что всем правит Билл Гейтс, через несколько лет «Windows» начнет работать только на него, обеспечивая магната еще бо́льшим могуществом и мировым господством. На двери бунгало у Хулио висела фотография самого дьявола с подрисованными рожками на голове. Для большей схожести. У девочки Даши была теория гедонизма – удовольствие надо получать каждую минуту и делиться им со всеми. «Я просто хочу рассказать о той радости, которую вижу вокруг себя. Не осуждайте меня за это. Не осуждайте, что я вижу вокруг себя только добро», – и никто не осуждал, наблюдая, как она ночью голышом танцует под звездным небом. Всем очень нравилось, особенно испанцу Хулио.
«Очень много странных людей вокруг, такое впечатление, что все целенаправленно едут в Гоа, чтобы найти здесь подтверждение своим мыслям. Тут они не выглядят настолько бредово, здесь все имеет право быть. Очень важный симптом, – Болт лениво качался на волнах, наблюдая, как солнце сорвалось с неба и стремительно тонет в океане, – самое быстрое, что происходит в Гоа, – это закат».
Марик и Влада появились как только наступили сумерки, их ботинки были в красной пыли, лица покрыты дорожным загаром, они оживленно обсуждали свою поездку в Махараштру к Редди-форту.
– Представляешь, только переезжаешь границу Гоа – и как будто в другую страну приехал. Все не так – другие люди, другая природа, другие пляжи, другое море, – Марик разводил руками, стараясь хоть как-то засвидетельствовать различия. – Я бы там еще на пару деньков остался.
– А чего вернулись? – Болт уже привык к тому, что в Индии люди делают только то, что хотят делать. В противном случае получается либо очень плохо, либо совсем ничего не получается.
– Мы же обещали тебя в джус-центр свозить, – по Марику было видно, что это самая последняя причина, по которой ему пришлось вернуться. – Ты на скутере когда-нибудь ездил?
– Да, с Васей, – Сергей не обманывал, последний раз с двухколесной техникой он общался в третьем классе, и это был велосипед «Орленок».
– Ничего, научишься быстро. Пойдем, пока Влада собирается, покажу, как это делается.
Перед «Уходящим солнцем» стояли четыре «хонды», Марик завел одну из них, резко тронулся и, подняв столб пыли, подъехал к Болту:
– Садись. Вот это газ, это тормоз, больше тебе знать ничего не надо.
Серега неуверенно сел за руль и аккуратно тронулся – неожиданно для него самого все получилось с первого раза. К тому моменту, когда Влада села на заднее сиденье большого мотоцикла Марика, Болт уже наворачивал круги между пальмами, прыгая по кочкам и визжа от удовольствия.
Всю дорогу до Чапоры Сергей ехал за Мариком – тот иногда забывал, что на хвосте висит новичок, и на поворотах уходил вперед. Болт догонял его на прямых, а на сиолимском мосту даже попытался обогнать, но Влада покрутила пальцем у виска, дав понять, что сходить с ума не стоит.
На перекрестке возле церкви святого Энтони Марик остановился. Серега еле успел затормозить, уткнувшись передним колесом в железную бочку, накрытую большой крышкой, – она полыхала жаром, возле нее на длинных шампурах висели красного цвета куриные ноги, а в огромном чугунном казане на открытом огне маленький мальчик жарил рис.
– Приехали? – Болт немного отодвинул мопед от бочки и выдвинул подножку. – Здесь джус-центр?
– Нет, – Влада о чем-то поговорила с мальчиком и протянула ему мятую купюру, – джус-центр в Чапоре, а это Сиолим.
– А что здесь?
– Здесь готовят самую вкусную в Гоа курицу. Чикен лоллипоп – это что-то невероятное, тебе надо попробовать.
Сергей настороженно посмотрел, как мальчик вытер жирные руки о грязнейшее полотенце, отсчитал сдачу и отдал ее Владе, поплевал на ладошки и начал закидывать в казан похожее с виду на конфеты чупа-чупс вкусно пахнущее куриное мясо.
Через минуту мальчик пальцами вытащил еду, положил на алюминиевую тарелку и протянул Болту.
– А это можно есть?
– Конечно! Неужели ты думаешь, что мы тебя отравить хотим? – Марик улыбнулся и вдохнул разносящийся вокруг запах. – Вкуснотища-а-а-а!!!
– Тогда давайте вместе со мной…
– Не, мы вегетарианцы, не едим все, что с глазами.
Болт недоверчиво откусил маленький кусочек. Пожевал его, проглотил и откусил второй раз, теперь побольше. Последний лоллипоп он засунул целиком в рот и вытащил только голую куриную кость, на которой три секунды назад держался шарик мяса.
– А можно домой таких купить? – спросил Сергей с набитым ртом. – Это правда очень вкусно.
– На обратном пути, чтобы горячими были. Поехали дальше, пить соки.
Узкая дорога от Сиолима к Чапоре, извиваясь как змея, петляла среди домов, низких заборов и деревьев. Болт старался ехать аккуратно, плавно входя в повороты, Марик после каждого притормаживал. В свете стоп-сигнала Болт прочитал надпись на номерном знаке мотоцикла: «Тhink positive», – а как еще можно было думать в Гоа? Луна за несколько дней стала заметно больше и висела над заливом, вдоль которого вытянулся короткий участок дороги, точно кусок сыра, вырезанный из «Пластилиновой вороны» и удивительным способом вклеенный в реальную жизнь.
Болт остановился и заглушил мопед, мотоцикл с Мариком и Владой скрылся где-то за очередным поворотом, звук мотора вскоре тоже пропал. Сергей, завороженный картинкой, сел на обочину и запрокинул голову. Все звезды были в тот момент над Гоа, черный силуэт рыбацкого катера бесшумно качался на волнах, очертания форта за последние двести лет почти не изменились, лунная дорожка искрящейся желтой полосой разрезала залив на две части – глаз фиксировал каждую деталь, каждую мелочь. Ничего лишнего. Ом.
«Это не может быть реальностью…»
Сова, ухая на все лады, медленно и плавно пролетела над головой Сереги, вслед за ней, по ломаной кривой, тенью мелькнула летучая мышь. Трель цикад повисла в воздухе, став еще одним элементом пейзажа. Ласковый шепот волн, лай собак где-то вдалеке, шуршание листьев от легкого бриза…
«Настоящий гоа-транс, живая музыка».
Рев мотоцикла разрушил все, он быстро приближался, потом из-за кустов блеснула фара. Марик остановился рядом с Серегой, а Влада подбежала к нему и испуганно спросила:
– Ты что, упал?
– Нет, просто прилег. Смотрите, как красиво.
– Словил момент? – Марик заглушил мотор и присел рядом. – Хочешь? – он протянул Болту коричневую сигаретку. – Это биди, они без никотина, из травок делаются.
– Из каких? – курить марихуану Сергей не хотел.
– Из обыкновенных. Ты молодец… – Марик прикурил биди, затянулся и выпустил вонючий дым.
– В смысле?
– Очень много людей сюда приезжают накачаться наркотиками, провести две недели в полном невменозе и опомниться только в аэропорту, хорошо если не в Домодедове. А смотреть в Гоа трезвым взглядом – это все равно что книжки между строк читать.
– А как же их читать без текста?
– Для этого и есть голова на плечах… – Марик выбросил потухшую биди и встал. – Поехали, и не отставай больше.
«Пьяный угол» не случайно был назван именно так. Несмотря на то что в этой части Чапоры находится целых два джус-центра, бо́льшая часть людей, проводящих вечер за вечером в этом районе, безостановочно пьют дешевый «Old Monk» с колой и курят чиламы с толстым слоем смол внутри.
Узкая улица с обеих сторон заставлена мотоциклами и мопедами, проехать среди них вечером на легковой машине очень непросто, тем не менее огромные рейсовые автобусы умудряются каким-то образом протиснуться и, ничего не задев, ехать дальше. Из них прямо на ходу выпрыгивают жители Чапоры, уже давно переставшие обращать внимание на то, что происходит у них в деревне, – они просто превратили все в бизнес, в каждом доме есть комнаты в аренду, в каждом кафе – дежурный чилам, в каждом магазине – телефонная будка.
Марик заказал три клубничных сока, к нему постоянно подходили знакомые, здоровались, обсуждали непонятные Болту вопросы, давали размноженные на ксероксе флаеры вечеринок, уходили, потом снова возвращались – все происходило без остановки и настолько стремительно, что Сергей не успевал уследить за ходом текущей вокруг него жизни.
Сок принесли в высоких стаканах, он был настолько густой, что пластмассовая трубочка, воткнутая в него, прочно держалась и не заваливалась к краю. Мелкие косточки захрустели на зубах после первого глотка, Болт закрыл глаза от удовольствия и не открывал их, пока шумно не собрал остатки сока на дне стакана.
– Привет, – какой-то парень в коротких джинсовых шортах и широкополой ковбойской шляпе сел рядом с Мариком, вслед за ним появился Вася, у обоих в руках была стопка цветных флаеров. – В субботу израильтяне делают пати, – ковбой отсчитал три флаера и раздал их ребятам, – говорят, будет презентация новой кислоты.
Пару дней Болт пребывал в амебном состоянии. Сил хватало только на то, чтобы утром открыть глаза, позавтракать и доползти до пляжа, там лечь на спину в соленую океанскую воду и качаться на волнах, утопая взглядом в бесконечной синеве небес. Марик и Влада куда-то пропали, оставив вместо себя противного индийца с одним глазом – он постоянно ходил за Сергеем и пытался ему что-то рассказать, но Болт ничего не понимал и очень скоро начал от него прятаться.
Вася заехал один раз на несколько минут, привез творог и квас, оставил немного гашиша и уехал, как Карлсон пообещав вернуться. Когда это случится – он не уточнил, но Болт к тому моменту уже понял, что здесь нельзя ничего планировать. «Из пункта А и из пункта Б одновременно навстречу друг другу вышли с одинаковой скоростью два человека… В Гоа вопрос о том, когда и где они встретятся даже не обсуждается, более значимым вопросом является, встретятся ли они вообще, изначально поставив перед собой такую задачу. Теория вероятностей здесь не работает даже в самом простом своем виде, зато вероятность появления какой-либо теории очень высока. Еще один симптом…».
За прошедшие дни Болт услышал их много, каждый из его соседей по гест-хаусу имел свою личную и придерживался только ее. Диджей Ваня, щупленький паренек с татуировкой на левом плече, был уверен, что его связь с космосом поддерживается через гоа-транс и открывается в те моменты, когда он становится за вертушки. «Я чувствую, как нагревается в эти моменты мой Ом!», – он хлопал себя ладонью по вытатуированному синей краской знаку, и усомниться в том, что Ваня находится в контакте со звездами гораздо чаще, чем играет музыку, было невозможно.
Испанец Хулио, так, по крайней мере, он себя называл, абсолютно четко в течение одного косяка разложил Болту по полочкам современную мировую экономику – оказалось, что всем правит Билл Гейтс, через несколько лет «Windows» начнет работать только на него, обеспечивая магната еще бо́льшим могуществом и мировым господством. На двери бунгало у Хулио висела фотография самого дьявола с подрисованными рожками на голове. Для большей схожести. У девочки Даши была теория гедонизма – удовольствие надо получать каждую минуту и делиться им со всеми. «Я просто хочу рассказать о той радости, которую вижу вокруг себя. Не осуждайте меня за это. Не осуждайте, что я вижу вокруг себя только добро», – и никто не осуждал, наблюдая, как она ночью голышом танцует под звездным небом. Всем очень нравилось, особенно испанцу Хулио.
«Очень много странных людей вокруг, такое впечатление, что все целенаправленно едут в Гоа, чтобы найти здесь подтверждение своим мыслям. Тут они не выглядят настолько бредово, здесь все имеет право быть. Очень важный симптом, – Болт лениво качался на волнах, наблюдая, как солнце сорвалось с неба и стремительно тонет в океане, – самое быстрое, что происходит в Гоа, – это закат».
Марик и Влада появились как только наступили сумерки, их ботинки были в красной пыли, лица покрыты дорожным загаром, они оживленно обсуждали свою поездку в Махараштру к Редди-форту.
– Представляешь, только переезжаешь границу Гоа – и как будто в другую страну приехал. Все не так – другие люди, другая природа, другие пляжи, другое море, – Марик разводил руками, стараясь хоть как-то засвидетельствовать различия. – Я бы там еще на пару деньков остался.
– А чего вернулись? – Болт уже привык к тому, что в Индии люди делают только то, что хотят делать. В противном случае получается либо очень плохо, либо совсем ничего не получается.
– Мы же обещали тебя в джус-центр свозить, – по Марику было видно, что это самая последняя причина, по которой ему пришлось вернуться. – Ты на скутере когда-нибудь ездил?
– Да, с Васей, – Сергей не обманывал, последний раз с двухколесной техникой он общался в третьем классе, и это был велосипед «Орленок».
– Ничего, научишься быстро. Пойдем, пока Влада собирается, покажу, как это делается.
Перед «Уходящим солнцем» стояли четыре «хонды», Марик завел одну из них, резко тронулся и, подняв столб пыли, подъехал к Болту:
– Садись. Вот это газ, это тормоз, больше тебе знать ничего не надо.
Серега неуверенно сел за руль и аккуратно тронулся – неожиданно для него самого все получилось с первого раза. К тому моменту, когда Влада села на заднее сиденье большого мотоцикла Марика, Болт уже наворачивал круги между пальмами, прыгая по кочкам и визжа от удовольствия.
Всю дорогу до Чапоры Сергей ехал за Мариком – тот иногда забывал, что на хвосте висит новичок, и на поворотах уходил вперед. Болт догонял его на прямых, а на сиолимском мосту даже попытался обогнать, но Влада покрутила пальцем у виска, дав понять, что сходить с ума не стоит.
На перекрестке возле церкви святого Энтони Марик остановился. Серега еле успел затормозить, уткнувшись передним колесом в железную бочку, накрытую большой крышкой, – она полыхала жаром, возле нее на длинных шампурах висели красного цвета куриные ноги, а в огромном чугунном казане на открытом огне маленький мальчик жарил рис.
– Приехали? – Болт немного отодвинул мопед от бочки и выдвинул подножку. – Здесь джус-центр?
– Нет, – Влада о чем-то поговорила с мальчиком и протянула ему мятую купюру, – джус-центр в Чапоре, а это Сиолим.
– А что здесь?
– Здесь готовят самую вкусную в Гоа курицу. Чикен лоллипоп – это что-то невероятное, тебе надо попробовать.
Сергей настороженно посмотрел, как мальчик вытер жирные руки о грязнейшее полотенце, отсчитал сдачу и отдал ее Владе, поплевал на ладошки и начал закидывать в казан похожее с виду на конфеты чупа-чупс вкусно пахнущее куриное мясо.
Через минуту мальчик пальцами вытащил еду, положил на алюминиевую тарелку и протянул Болту.
– А это можно есть?
– Конечно! Неужели ты думаешь, что мы тебя отравить хотим? – Марик улыбнулся и вдохнул разносящийся вокруг запах. – Вкуснотища-а-а-а!!!
– Тогда давайте вместе со мной…
– Не, мы вегетарианцы, не едим все, что с глазами.
Болт недоверчиво откусил маленький кусочек. Пожевал его, проглотил и откусил второй раз, теперь побольше. Последний лоллипоп он засунул целиком в рот и вытащил только голую куриную кость, на которой три секунды назад держался шарик мяса.
– А можно домой таких купить? – спросил Сергей с набитым ртом. – Это правда очень вкусно.
– На обратном пути, чтобы горячими были. Поехали дальше, пить соки.
Узкая дорога от Сиолима к Чапоре, извиваясь как змея, петляла среди домов, низких заборов и деревьев. Болт старался ехать аккуратно, плавно входя в повороты, Марик после каждого притормаживал. В свете стоп-сигнала Болт прочитал надпись на номерном знаке мотоцикла: «Тhink positive», – а как еще можно было думать в Гоа? Луна за несколько дней стала заметно больше и висела над заливом, вдоль которого вытянулся короткий участок дороги, точно кусок сыра, вырезанный из «Пластилиновой вороны» и удивительным способом вклеенный в реальную жизнь.
Болт остановился и заглушил мопед, мотоцикл с Мариком и Владой скрылся где-то за очередным поворотом, звук мотора вскоре тоже пропал. Сергей, завороженный картинкой, сел на обочину и запрокинул голову. Все звезды были в тот момент над Гоа, черный силуэт рыбацкого катера бесшумно качался на волнах, очертания форта за последние двести лет почти не изменились, лунная дорожка искрящейся желтой полосой разрезала залив на две части – глаз фиксировал каждую деталь, каждую мелочь. Ничего лишнего. Ом.
«Это не может быть реальностью…»
Сова, ухая на все лады, медленно и плавно пролетела над головой Сереги, вслед за ней, по ломаной кривой, тенью мелькнула летучая мышь. Трель цикад повисла в воздухе, став еще одним элементом пейзажа. Ласковый шепот волн, лай собак где-то вдалеке, шуршание листьев от легкого бриза…
«Настоящий гоа-транс, живая музыка».
Рев мотоцикла разрушил все, он быстро приближался, потом из-за кустов блеснула фара. Марик остановился рядом с Серегой, а Влада подбежала к нему и испуганно спросила:
– Ты что, упал?
– Нет, просто прилег. Смотрите, как красиво.
– Словил момент? – Марик заглушил мотор и присел рядом. – Хочешь? – он протянул Болту коричневую сигаретку. – Это биди, они без никотина, из травок делаются.
– Из каких? – курить марихуану Сергей не хотел.
– Из обыкновенных. Ты молодец… – Марик прикурил биди, затянулся и выпустил вонючий дым.
– В смысле?
– Очень много людей сюда приезжают накачаться наркотиками, провести две недели в полном невменозе и опомниться только в аэропорту, хорошо если не в Домодедове. А смотреть в Гоа трезвым взглядом – это все равно что книжки между строк читать.
– А как же их читать без текста?
– Для этого и есть голова на плечах… – Марик выбросил потухшую биди и встал. – Поехали, и не отставай больше.
«Пьяный угол» не случайно был назван именно так. Несмотря на то что в этой части Чапоры находится целых два джус-центра, бо́льшая часть людей, проводящих вечер за вечером в этом районе, безостановочно пьют дешевый «Old Monk» с колой и курят чиламы с толстым слоем смол внутри.
Узкая улица с обеих сторон заставлена мотоциклами и мопедами, проехать среди них вечером на легковой машине очень непросто, тем не менее огромные рейсовые автобусы умудряются каким-то образом протиснуться и, ничего не задев, ехать дальше. Из них прямо на ходу выпрыгивают жители Чапоры, уже давно переставшие обращать внимание на то, что происходит у них в деревне, – они просто превратили все в бизнес, в каждом доме есть комнаты в аренду, в каждом кафе – дежурный чилам, в каждом магазине – телефонная будка.
Марик заказал три клубничных сока, к нему постоянно подходили знакомые, здоровались, обсуждали непонятные Болту вопросы, давали размноженные на ксероксе флаеры вечеринок, уходили, потом снова возвращались – все происходило без остановки и настолько стремительно, что Сергей не успевал уследить за ходом текущей вокруг него жизни.
Сок принесли в высоких стаканах, он был настолько густой, что пластмассовая трубочка, воткнутая в него, прочно держалась и не заваливалась к краю. Мелкие косточки захрустели на зубах после первого глотка, Болт закрыл глаза от удовольствия и не открывал их, пока шумно не собрал остатки сока на дне стакана.
– Привет, – какой-то парень в коротких джинсовых шортах и широкополой ковбойской шляпе сел рядом с Мариком, вслед за ним появился Вася, у обоих в руках была стопка цветных флаеров. – В субботу израильтяне делают пати, – ковбой отсчитал три флаера и раздал их ребятам, – говорят, будет презентация новой кислоты.