– Пойдем, – все четверо прошли по коридору сквозь дом и вышли с другой стороны во двор, засаженный молодыми пальмами и папоротником. Среди них, прямо на песке, вокруг низких столиков, аккуратно лежали матрасы с подушками, а чуть подальше, в сторону моря, в два ряда стояло шесть домиков, сколоченных из бамбука и сухих пальмовых веток.
– У нас есть одно свободное бунгало, – Влада достала из кармана ключ, будто уже ждала Болта. – Давай посмотрим?
Внутри домика из мебели был один матрас, один стул, вентилятор и розетка, но в тот момент для Сергея это было самое уютное место, которое он мог себе представить. «А что еще нужно?» – он выглянул в окошко и увидел искрящийся на солнце океан. Волны белой пеной накатывали на берег, пустынный широкий пляж тянулся вдоль воды насколько хватало глаз, к пляжу прямо из двора вел деревянный мостик, перекинутый через маленькую неглубокую речку.
– Мне очень нравится, – Болт улыбнулся в предвкушении целой недели, которую он окончательно решил провести здесь. – Мне только нужно съездить в гостиницу забрать вещи.
– Отдохни сначала, прими душ, а вечером поедешь. Марик сейчас будет готовить завтрак, присоединишься?
– Спасибо, но вряд ли я смогу сейчас что-то съесть, – Болт продолжал скрипеть зубами. – Попить бы.
– Держи, – Влада протянула ему жвачку, – она тебе поможет. Если не хочешь есть, составь нам компанию, расскажешь, как тебя угораздило поехать на юг. И чувствуй себя как дома, это Гоа.
15.
16.
– У нас есть одно свободное бунгало, – Влада достала из кармана ключ, будто уже ждала Болта. – Давай посмотрим?
Внутри домика из мебели был один матрас, один стул, вентилятор и розетка, но в тот момент для Сергея это было самое уютное место, которое он мог себе представить. «А что еще нужно?» – он выглянул в окошко и увидел искрящийся на солнце океан. Волны белой пеной накатывали на берег, пустынный широкий пляж тянулся вдоль воды насколько хватало глаз, к пляжу прямо из двора вел деревянный мостик, перекинутый через маленькую неглубокую речку.
– Мне очень нравится, – Болт улыбнулся в предвкушении целой недели, которую он окончательно решил провести здесь. – Мне только нужно съездить в гостиницу забрать вещи.
– Отдохни сначала, прими душ, а вечером поедешь. Марик сейчас будет готовить завтрак, присоединишься?
– Спасибо, но вряд ли я смогу сейчас что-то съесть, – Болт продолжал скрипеть зубами. – Попить бы.
– Держи, – Влада протянула ему жвачку, – она тебе поможет. Если не хочешь есть, составь нам компанию, расскажешь, как тебя угораздило поехать на юг. И чувствуй себя как дома, это Гоа.
15.
Рано утром вставать не хочется. Это стресс.
Он усугубляется непрерывными звонками телефона, звоном посуды на кухне, клаксонами мопедов и тарахтением старых «энфилдов» за открытым окном. Каждые десять минут мимо окон проходит булочник с большой корзиной на велосипеде и противно пищит своей резиновой клизмой.
Анджуна просыпается где-то рядом, и гораздо раньше, чем приходяший домой за полночь Пепе.
Он открыл глаза и уставился в коричневый вентилятор, бешено гоняющий воздух по комнате. Не для того чтобы прохладно было, а чтобы плесень на стенах не появлялась, – Пепе обычно и так накрывался теплым одеялом, но в январе все равно мерз – ночью температура воздуха опускалась иногда до восемнадцати градусов, а после тридцати пяти кажется, что стало очень холодно. Вентилятор работал и создавал ощущение, что в доме не так влажно, – в сущности же пенициллиновым грибкам на крутящиеся лопасти было насрать, они появлялись только потому, что должны были быть.
Пепе вылез из-под пухового квадрата и потянулся. Линды рядом не было, она уже плескалась в голубой воде бассейна – осталось только накинуть полотенце, открыть дверь, пройти через сад и оказаться рядом с ней в прохладной воде, еще не успевшей за день нагреться. Лучшего способа начинать день Пепе не знал. Опуститься рядом с ее мокрым телом, слизать капельки воды с ее груди… Дальше она все умеет сама. С кухни в открытую дверь неслись ароматы утреннего приготовления еды – новая служанка, несмотря на юный возраст, была на кухне королевой, каждое утро она умудрялась приготовить что-то особенное, запахи щекотали ноздри и вызывали зверский аппетит вне зависимости от наполнения желудка.
Пепе нравилась индийская кухня, не гоанская, а индийская, особенно пенджабская, стоит только начать есть – и остановиться уже невозможно. Специи, которые сначала сжигали все, что находится во рту, потом немного отпускали, и ощущения были сравнимы с миллионом непрекращающихся оргазмов… Избавиться от постоянного жжения невозможно, ни вода, ни соки не помогали, а единственное спасение – ласси – Пепе на дух не переваривал.
Он вышел к бассейну. Линда лежала на надувном матрасе, принимала солнечные ванны, ее тело уже было коричневым, но она маниакально продолжала загорать, стараясь придать коже еще более темный оттенок.
– Почему черные восхищаются белой кожей, а белые старательно стремятся почернеть? – Пепе по ступенькам спустился в воду, Линда на матрасе подплыла к нему и громко перевернулась, подняв столб брызг.
– Ну, наверное, потому, что мир состоит не только из этих двух цветов. Хочется смешиваться, разбавлять, – Линда убрала длинные мокрые волосы с лица и обняла Пепе. – Прямо сейчас и начнем.
Она развязала веревочки на купальнике и забросила его в другую сторону бассейна, обвила руками толстую шею Пепе и крепко поцеловала в губы.
– Знаешь, за что я люблю ниггеров?
– Расскажи, – Пепе не обижался на «ниггера» только когда его так называли Линда и брат йоруба.
– У вас очень прикольные губы.
– А знаешь, за что я люблю славянок?
– Расскажи, – Линда никогда не считала себя славянкой, хотя постоянно была в образе таковой. Вообще-то ей было все равно.
– Потому что только вы целуетесь так искренне.
Линда опустилась с головой под воду, Пепе закрепился на кафельном краю бассейна и закатил глаза.
– Shit!
– Shit? – Линда вынырнула из воды, громко вдыхая воздух в легкие, то ли от возмущения, то ли оттого, что воздух закончился.
– Shit! Подожди…
В комнате звонил телефон, затем появилась служанка и протянула пищащую трубку в его открытую ладонь.
– Алло… Я в порядке… Сейчас включу…
– Что-то случилось?
– Еще не знаю, – Пепе вышел из бассейна, обмотался полотенцем и пошел в сторону дома.
– Пепе, что случилось?! – Линда крикнула ему в спину, но ответа не дождалась. Пепе скрылся за стеклянными дверями гостиной.
– Что-то желаете, сэр? – служанка, чувствуя повышенное содержание адреналина в крови работодателя, была готова исполнить любую его просьбу.
– Принеси мне холодной колы, – Пепе с ног до головы осмотрел новую работницу. Мысль о том, что за все это время в Индии он так ни разу и не попробовал индийскую женщину, промелькнула в голове, но момент был неподходящим – брат йоруба звучал слишком взволнованно, когда просил включить NDTV29, да и Линда совсем рядом.
«Сегодня ночью в своем собственном диско-клубе был арестован самый крупный за всю историю Бомбея кокаиновый барон Райан Крайст. Задержание проводилось в тот момент, когда совершалась сделка по продаже двух килограммов наркотика неустановленному лицу, – ведущая новостной программы была предельно сконцентрирована на мониторе лэптопа, стоящего перед ней. – По имеющимся в полиции данным, преступник, успевший сбежать с деньгами и приобретенным товаром, направился в Гоа. Эта операция планировалась…»
На экране телевизора появились кадры, снятые ночью в клубе – полиция действовала четко, посетители клуба действовали расслабленно. Пепе даже не стал досматривать до конца сюжет, испугавшись увидеть там знакомое лицо. Он выключил телевизор и бросил пульт в стенку.
Только по осыпающейся у стены пластмассе вошедшая в комнату Линда поняла, что дела несколько хуже, чем просто «Shit!».
– Ниггер, что случилось?
– Как в моей жизни появился этот Арун?! – Пепе визгливо вскрикнул в сторону Линды.
– Это ты мне задаешь такие вопросы? – Линда развернулась и пошла к дверям.
– Детка, детка, подожди… Ты тут не при чем, – Пепе у самой двери схватил Линду за тонкое запястье, развернул и прижал к себе. – Ничего плохого, в принципе, и не случилось, и уж поверь, ты тут совсем не при чем. Прости, это просто нервы сдали.
– Тогда, может, ты мне просто расскажешь, из-за чего это случилось?
– Этот парень из клуба, лох индийский, предложил мне два кило товара по нормальной цене. Я решил взять…
– Что значит «я решил взять»? Ты кто такой, чтобы решать вопросы покупки таких количеств? У тебя денег много? У тебя есть кому его продавать? Не суй свой нос не в свои дела! Рассказывай дальше.
– А он, оказывается, за ним вчера в Бомбей полетел, и его там чуть не прихлопнули.
– Что значит «чуть»?
– Он свалил с товаром, который предназначался мне, то есть нам. Но все знают, что порошок поехал в Гоа. Это даже по телевизору только что сказали.
– Тебе что, местная духота все мозги расплавила, что ли? Куда ты лезешь?
– Я хотел как лучше.
– Сам видишь, как получилось. Ты-то тут при чем? В Бомбее ведь не тебя задерживали.
– Стремно мне из-за…
– … Из-за чего? – Линда не дала Пепе закончить фразу. – Ты этого парня видел? Нет! А если даже и видел, какие у тебя с ним могут быть дела, кроме моих выступлений? Никаких, – Линда вырвала руку и пошла в сторону бассейна, небрежно швырнув полотенце на лежак. – Зато я знаю, какие у тебя могут быть дела со мной. Не забывай об этом и иди лучше сюда.
Она медленно опускала свое нагое тело в бассейн. Пепе тут же, исключительно на рефлексах, направился за ней, но, поймав ее короткий взгляд через плечо, понял, что дела в бассейне никак не будут связаны с его и ее рефлексами. Она вновь что-то задумала…
…Они так и сошлись – Линда задумала, а Пепе подключился.
В начале девяностых ее мама, бывший лидер варшавских коммунистов, чтобы хоть куда-то деть деньги, наворованные у распавшегося к тому времени Советского Союза, отправила любимую дочку в Кембридж оправдывать собственные амбиции. Дочке на мамины планы было наплевать, учеба ее интересовала меньше всего, а вот десять лет в балетной школе быстро востребовались в стриптиз-клубах Лондона, куда она выезжала с подружками каждый уикенд. Пьяные, но с профессиональной отточкой танцы приглянулись Пепе, дилеру и сутенеру из Белгравии, и тот пригласил ее на просмотр – молодое семнадцатилетнее дарование с русой косой до пояса по кругу оценивали, восхищаясь славянской экзотикой, он и четверо его приятелей из Лагоса. На следующий день Линда отрезала волосы и забрала из комнаты в кампусе фотографию папы, которого ни разу в жизни не видела.
Четыре года подряд она ездила по шикарным апартаментам, продавая наркотики, танцы и свое тело экспатам Сити – у нее было все, о чем только могла мечтать лондонская барышня, за исключением самой себя. Не будь сутенер так алчен и похотлив, его бы не нашли в Гайд-парке с воткнутым в спину кухонным ножом, а Линде не пришлось бы прятать за черными очками свои заплаканные глаза, ожидая первого самолета прочь из Лондона.
Самолет вылетел из Гэтвика и приземлился в Даболиме.
Белгравский опыт для Мирамара оказался хорошим ноу-хау, а спустя еще три года она вновь столкнулась с нигерийцами. Одного из них звали Пепе, он просто свалился под колеса ее машины, запутавшись в собственных ногах. Второго звали Фредерик, он попытался помочь другу, но и сам, с трудом перемещаясь в пространстве, завалился на капот «судзуки».
Линде два ничего не соображающих ниггера не понравились сразу, но, решив, что в Гоа можно обойтись и без кровопролития, она бросила игривый взгляд через плечо – и уже на следующей неделе Пепе, так уж его назвали родители, развозил ее клиентам запаянный в пакетиках кокаин.
Чтобы еще и избавиться от неприятных воспоминаний, она переступила через саму себя и, громко хохоча, как ведьма в полнолуние, лишила Пепе девственности. Его неопытность оказалась экзотичной, а имя сделало свое дело – брат хауса переехал в Анджуну, а брат йоруба так и остался жить в Чапоре, но братом быть не перестал…
Пепе не мог устоять перед ее взглядом – пронизывающий до мурашек и в то же время теплый, как бабушкины песни, он был славянским гораздо в большей степени, чем искренность поцелуя, о которой тот, не скупясь на комплименты, говорил ей уже два года.
Пепе с разгона нырнул в бассейн и выплыл аккурат возле груди Линды.
– Ну что, заварил кашу? Опять мне твою задницу из помойки вытаскивать? – Линда с учительской выправкой, как первоклассника, отчитывала Пепе. – Что же вы все такие идиоты? Рассказывай детали сделки. Лучше в двух словах, сколько и за сколько.
– Арун предложил за пятнадцать лаков, приблизительно тридцать пять зелени, два килограмма кокаина. Я думал, тебе понравится приобретение. Поэтому и согласился.
– И как все должно было произойти?
– Сегодня он должен позвонить, а я привезти ему деньги в обмен на товар.
– И что?
– И привезти товар тебе.
– А вместе с ним хвост полицейских? И где бы ты раздобыл полтора миллиона?
– Фредерик должен был взять у братьев, но когда я увидел по телеку репортаж, то решил вообще не связываться с этим индусом, ведь я ничего еще не заплатил… Я не знал, что так получится…
– Только поэтому ты сейчас здесь, – Линда нежно поцеловала Пепе в губы и в следующее мгновенье крепко схватила его за член. – Слушай меня внимательно, и только попробуй облажаться! Когда тебе позвонит Арун, назначь встречу под любым предлогом. Это единственное, что от тебя требуется. И скажи спасибо своему брату йоруба за то, что он телевизор смотрит. А сейчас пошел вон, и по пути попроси Лакшми принести мне телефон.
Он усугубляется непрерывными звонками телефона, звоном посуды на кухне, клаксонами мопедов и тарахтением старых «энфилдов» за открытым окном. Каждые десять минут мимо окон проходит булочник с большой корзиной на велосипеде и противно пищит своей резиновой клизмой.
Анджуна просыпается где-то рядом, и гораздо раньше, чем приходяший домой за полночь Пепе.
Он открыл глаза и уставился в коричневый вентилятор, бешено гоняющий воздух по комнате. Не для того чтобы прохладно было, а чтобы плесень на стенах не появлялась, – Пепе обычно и так накрывался теплым одеялом, но в январе все равно мерз – ночью температура воздуха опускалась иногда до восемнадцати градусов, а после тридцати пяти кажется, что стало очень холодно. Вентилятор работал и создавал ощущение, что в доме не так влажно, – в сущности же пенициллиновым грибкам на крутящиеся лопасти было насрать, они появлялись только потому, что должны были быть.
Пепе вылез из-под пухового квадрата и потянулся. Линды рядом не было, она уже плескалась в голубой воде бассейна – осталось только накинуть полотенце, открыть дверь, пройти через сад и оказаться рядом с ней в прохладной воде, еще не успевшей за день нагреться. Лучшего способа начинать день Пепе не знал. Опуститься рядом с ее мокрым телом, слизать капельки воды с ее груди… Дальше она все умеет сама. С кухни в открытую дверь неслись ароматы утреннего приготовления еды – новая служанка, несмотря на юный возраст, была на кухне королевой, каждое утро она умудрялась приготовить что-то особенное, запахи щекотали ноздри и вызывали зверский аппетит вне зависимости от наполнения желудка.
Пепе нравилась индийская кухня, не гоанская, а индийская, особенно пенджабская, стоит только начать есть – и остановиться уже невозможно. Специи, которые сначала сжигали все, что находится во рту, потом немного отпускали, и ощущения были сравнимы с миллионом непрекращающихся оргазмов… Избавиться от постоянного жжения невозможно, ни вода, ни соки не помогали, а единственное спасение – ласси – Пепе на дух не переваривал.
Он вышел к бассейну. Линда лежала на надувном матрасе, принимала солнечные ванны, ее тело уже было коричневым, но она маниакально продолжала загорать, стараясь придать коже еще более темный оттенок.
– Почему черные восхищаются белой кожей, а белые старательно стремятся почернеть? – Пепе по ступенькам спустился в воду, Линда на матрасе подплыла к нему и громко перевернулась, подняв столб брызг.
– Ну, наверное, потому, что мир состоит не только из этих двух цветов. Хочется смешиваться, разбавлять, – Линда убрала длинные мокрые волосы с лица и обняла Пепе. – Прямо сейчас и начнем.
Она развязала веревочки на купальнике и забросила его в другую сторону бассейна, обвила руками толстую шею Пепе и крепко поцеловала в губы.
– Знаешь, за что я люблю ниггеров?
– Расскажи, – Пепе не обижался на «ниггера» только когда его так называли Линда и брат йоруба.
– У вас очень прикольные губы.
– А знаешь, за что я люблю славянок?
– Расскажи, – Линда никогда не считала себя славянкой, хотя постоянно была в образе таковой. Вообще-то ей было все равно.
– Потому что только вы целуетесь так искренне.
Линда опустилась с головой под воду, Пепе закрепился на кафельном краю бассейна и закатил глаза.
– Shit!
– Shit? – Линда вынырнула из воды, громко вдыхая воздух в легкие, то ли от возмущения, то ли оттого, что воздух закончился.
– Shit! Подожди…
В комнате звонил телефон, затем появилась служанка и протянула пищащую трубку в его открытую ладонь.
– Алло… Я в порядке… Сейчас включу…
– Что-то случилось?
– Еще не знаю, – Пепе вышел из бассейна, обмотался полотенцем и пошел в сторону дома.
– Пепе, что случилось?! – Линда крикнула ему в спину, но ответа не дождалась. Пепе скрылся за стеклянными дверями гостиной.
– Что-то желаете, сэр? – служанка, чувствуя повышенное содержание адреналина в крови работодателя, была готова исполнить любую его просьбу.
– Принеси мне холодной колы, – Пепе с ног до головы осмотрел новую работницу. Мысль о том, что за все это время в Индии он так ни разу и не попробовал индийскую женщину, промелькнула в голове, но момент был неподходящим – брат йоруба звучал слишком взволнованно, когда просил включить NDTV29, да и Линда совсем рядом.
«Сегодня ночью в своем собственном диско-клубе был арестован самый крупный за всю историю Бомбея кокаиновый барон Райан Крайст. Задержание проводилось в тот момент, когда совершалась сделка по продаже двух килограммов наркотика неустановленному лицу, – ведущая новостной программы была предельно сконцентрирована на мониторе лэптопа, стоящего перед ней. – По имеющимся в полиции данным, преступник, успевший сбежать с деньгами и приобретенным товаром, направился в Гоа. Эта операция планировалась…»
На экране телевизора появились кадры, снятые ночью в клубе – полиция действовала четко, посетители клуба действовали расслабленно. Пепе даже не стал досматривать до конца сюжет, испугавшись увидеть там знакомое лицо. Он выключил телевизор и бросил пульт в стенку.
Только по осыпающейся у стены пластмассе вошедшая в комнату Линда поняла, что дела несколько хуже, чем просто «Shit!».
– Ниггер, что случилось?
– Как в моей жизни появился этот Арун?! – Пепе визгливо вскрикнул в сторону Линды.
– Это ты мне задаешь такие вопросы? – Линда развернулась и пошла к дверям.
– Детка, детка, подожди… Ты тут не при чем, – Пепе у самой двери схватил Линду за тонкое запястье, развернул и прижал к себе. – Ничего плохого, в принципе, и не случилось, и уж поверь, ты тут совсем не при чем. Прости, это просто нервы сдали.
– Тогда, может, ты мне просто расскажешь, из-за чего это случилось?
– Этот парень из клуба, лох индийский, предложил мне два кило товара по нормальной цене. Я решил взять…
– Что значит «я решил взять»? Ты кто такой, чтобы решать вопросы покупки таких количеств? У тебя денег много? У тебя есть кому его продавать? Не суй свой нос не в свои дела! Рассказывай дальше.
– А он, оказывается, за ним вчера в Бомбей полетел, и его там чуть не прихлопнули.
– Что значит «чуть»?
– Он свалил с товаром, который предназначался мне, то есть нам. Но все знают, что порошок поехал в Гоа. Это даже по телевизору только что сказали.
– Тебе что, местная духота все мозги расплавила, что ли? Куда ты лезешь?
– Я хотел как лучше.
– Сам видишь, как получилось. Ты-то тут при чем? В Бомбее ведь не тебя задерживали.
– Стремно мне из-за…
– … Из-за чего? – Линда не дала Пепе закончить фразу. – Ты этого парня видел? Нет! А если даже и видел, какие у тебя с ним могут быть дела, кроме моих выступлений? Никаких, – Линда вырвала руку и пошла в сторону бассейна, небрежно швырнув полотенце на лежак. – Зато я знаю, какие у тебя могут быть дела со мной. Не забывай об этом и иди лучше сюда.
Она медленно опускала свое нагое тело в бассейн. Пепе тут же, исключительно на рефлексах, направился за ней, но, поймав ее короткий взгляд через плечо, понял, что дела в бассейне никак не будут связаны с его и ее рефлексами. Она вновь что-то задумала…
…Они так и сошлись – Линда задумала, а Пепе подключился.
В начале девяностых ее мама, бывший лидер варшавских коммунистов, чтобы хоть куда-то деть деньги, наворованные у распавшегося к тому времени Советского Союза, отправила любимую дочку в Кембридж оправдывать собственные амбиции. Дочке на мамины планы было наплевать, учеба ее интересовала меньше всего, а вот десять лет в балетной школе быстро востребовались в стриптиз-клубах Лондона, куда она выезжала с подружками каждый уикенд. Пьяные, но с профессиональной отточкой танцы приглянулись Пепе, дилеру и сутенеру из Белгравии, и тот пригласил ее на просмотр – молодое семнадцатилетнее дарование с русой косой до пояса по кругу оценивали, восхищаясь славянской экзотикой, он и четверо его приятелей из Лагоса. На следующий день Линда отрезала волосы и забрала из комнаты в кампусе фотографию папы, которого ни разу в жизни не видела.
Четыре года подряд она ездила по шикарным апартаментам, продавая наркотики, танцы и свое тело экспатам Сити – у нее было все, о чем только могла мечтать лондонская барышня, за исключением самой себя. Не будь сутенер так алчен и похотлив, его бы не нашли в Гайд-парке с воткнутым в спину кухонным ножом, а Линде не пришлось бы прятать за черными очками свои заплаканные глаза, ожидая первого самолета прочь из Лондона.
Самолет вылетел из Гэтвика и приземлился в Даболиме.
Белгравский опыт для Мирамара оказался хорошим ноу-хау, а спустя еще три года она вновь столкнулась с нигерийцами. Одного из них звали Пепе, он просто свалился под колеса ее машины, запутавшись в собственных ногах. Второго звали Фредерик, он попытался помочь другу, но и сам, с трудом перемещаясь в пространстве, завалился на капот «судзуки».
Линде два ничего не соображающих ниггера не понравились сразу, но, решив, что в Гоа можно обойтись и без кровопролития, она бросила игривый взгляд через плечо – и уже на следующей неделе Пепе, так уж его назвали родители, развозил ее клиентам запаянный в пакетиках кокаин.
Чтобы еще и избавиться от неприятных воспоминаний, она переступила через саму себя и, громко хохоча, как ведьма в полнолуние, лишила Пепе девственности. Его неопытность оказалась экзотичной, а имя сделало свое дело – брат хауса переехал в Анджуну, а брат йоруба так и остался жить в Чапоре, но братом быть не перестал…
Пепе не мог устоять перед ее взглядом – пронизывающий до мурашек и в то же время теплый, как бабушкины песни, он был славянским гораздо в большей степени, чем искренность поцелуя, о которой тот, не скупясь на комплименты, говорил ей уже два года.
Пепе с разгона нырнул в бассейн и выплыл аккурат возле груди Линды.
– Ну что, заварил кашу? Опять мне твою задницу из помойки вытаскивать? – Линда с учительской выправкой, как первоклассника, отчитывала Пепе. – Что же вы все такие идиоты? Рассказывай детали сделки. Лучше в двух словах, сколько и за сколько.
– Арун предложил за пятнадцать лаков, приблизительно тридцать пять зелени, два килограмма кокаина. Я думал, тебе понравится приобретение. Поэтому и согласился.
– И как все должно было произойти?
– Сегодня он должен позвонить, а я привезти ему деньги в обмен на товар.
– И что?
– И привезти товар тебе.
– А вместе с ним хвост полицейских? И где бы ты раздобыл полтора миллиона?
– Фредерик должен был взять у братьев, но когда я увидел по телеку репортаж, то решил вообще не связываться с этим индусом, ведь я ничего еще не заплатил… Я не знал, что так получится…
– Только поэтому ты сейчас здесь, – Линда нежно поцеловала Пепе в губы и в следующее мгновенье крепко схватила его за член. – Слушай меня внимательно, и только попробуй облажаться! Когда тебе позвонит Арун, назначь встречу под любым предлогом. Это единственное, что от тебя требуется. И скажи спасибо своему брату йоруба за то, что он телевизор смотрит. А сейчас пошел вон, и по пути попроси Лакшми принести мне телефон.
16.
Часам к трем дня Болт все-таки заснул – последний джойнт его просто подкосил, и Сергей еле дошел до бунгало. Он упал на матрас, закрыл глаза и провалился в какую-то бездну.
Солнце пекло невыносимо, в это время все стараются спрятаться в тени, но и она не спасает. Жара пронизывает все, укрыться невозможно, холодный ром с колой и льдом утоляет жажду, но через пару минут алкоголь всасывается в кровь и один бокал коктейля валит с ног, как таблетка хорошего снотворного.
Начинается сиеста.
Количество транспорта на дороге значительно снижается, прохожих на улице вообще не встретить, послеобеденный сон так же обязателен, как и утренняя молитва.
Хочется спать.
Спать хочется всем – людям, собакам, свиньям, коровам. Постоянно галдящие вороны – и те умолкают. Затихает все.
Не гудят мопеды, не шуршит листва, звуки вязнут в духоте и тоже засыпают. Только наверху, где-то в темно-синей глубине неба, откуда хорошо видно уснувшее Гоа, парят орлы.
Тихий час.
Самые лучшие сны снятся в это время.
Сергей постоянно ворочался с боку на бок, со спины на живот, цветная простыня сбилась в комок и стала дополнением к подушке. Дотянуться и включить вентилятор Болт не успел – глаза закрылись, как только он переступил порог бунгало, – и теперь он весь обливался потом.
Ноги не останавливались, они продолжали двигаться в такт музыке, зрачки бегали под опущенными веками из стороны в сторону, Болт что-то бормотал, но понять его было невозможно. Он видел сон, он разговаривал с кем-то, и только он знал в тот момент, что на самом деле происходит, – Сергей понимал, что попал в сказку, и не хотел из нее выходить.
«Ну что, напрыгался?» – Шива сидел в позе лотоса на самой вершине ледяной горы и улыбался. Его синего цвета кожа была обмотана вокруг бедер шкурой тигра, шею обвивала огромная кобра. За спиной прямо в лед был воткнут золотой трезубец, а на нем висел барабан.
«Я тебя уже где-то видел?»
«На постере, наверное. Меня именно так все рисуют. Так ты напрыгался?»
«Еще не знаю».
Шива, как джинн из бутылки, щелкнул пальцами, и в его руке появился дымящийся чилам, он глубоко затянулся, выпустил огромное облако, покрывшее вершину горы, и протянул трубку Болту: «Куда мир катится… Если бы ты знал, что вы там курите. Попробуй это. Бом булинад».
Дым ворвался в легкие, он был сладкий, как горячая карамель. Сергей почувствовал, как тепло разлилось по телу, мышцы стали ватными, и только позвоночник выпрямился, как натянутая струна.
«Кто ты?»
«Я твой сон».
«Слава богу».
«Спасибо», – Шива слегка наклонил голову, и Сергей увидел, как из нее тоненькой струйкой текла вода молочного цвета, а в волосах запутался маленький полумесяц. Три белые полоски на лбу разделялись посередине красным кругом.
«Ну что, теперь давай танцевать!»
Барабан оказался у ног божества, он начал тихо стучать по натянутой коже, тело Сергея мгновенно среагировало и начало двигаться. Один удар – одно движение.
«А тот, из "Парадизо", постоянно тебя видит?» – Болт вспомнил старика из клуба, он понял, почему тот так танцевал.
«Меня, но другого».
«Покажи».
«Еще рано, всему свое время».
«А зачем я сейчас здесь?»
«Потанцевать. У тебя целый час до заката».
Болт танцевал, рядом с ним появилась девушка, та самая красивая индианка, которая спасала его в клубе, Сергей узнал ее, но снова потерялся между реальностью и видениями.
«Она настоящая? Кто это?»
«Может быть, твоя хранительница… А может быть, твоя удача… Об этом знаешь только ты…»
Нежное чувство растеклось по телу Сереги, в правом ухе зазвенел колокольчик, сердце застучало, как при первом поцелуе.
Солнце перемещалось по небу, оставляя за собой шлейф из искр, в какой-то момент полумесяц выпутался из волос Шивы, и мгновенно оказался на небе – на противоположной Солнцу стороне. В его чаше загорелась белым холодным светом яркая звезда.
«Что происходит?» – Болт даже во сне не мог себе представить такое. На небе появилась радуга, огненный шар заскользил по ней, коснулся вершины горы и замер. Звук барабана пропал, Шивы уже не было, девушка растворилась в облаках, как сахар в воде.
Сергей открыл глаза и вытер испарину со лба. Это не было похоже на пробуждение, Болт просто открыл глаза и мгновенно потерялся, не понимая, где был сон, а где наступила реальность.
Он аккуратно, оглядываясь по сторонам, вышел из бунгало. Красный диск коснулся линии горизонта, будто приклеился к ней, все небо было залито золотом, оно отражалось в воде и покрывало светло-голубую пену накатывающихся волн. Солнце замерло в углу сбитых из корявых веток ворот, от них начинался такой же корявый мостик через маленькую речку, отделяющую гест-хаус от пляжа. На верхней перекладине была прибита дощечка, на которой красной краской старательно было выведено слово «Sunset».
– Иди к нам смотреть закат, – на крыше дома сидели Марик, Влада и Вася, они махали Сергею руками, призывая его присоединиться к ним как можно скорее.
Болт поднялся по лестнице наверх и тут же получил в руки джойнт.
– Сегодня тачдаун, – Вася улыбнулся, освобождая место на циновке.
– Что?
– Тачдаун – это когда солнце садится прямо в море, а не прячется в облаках, – пояснила Влада. – А там, – она показала в противоположную закату сторону на тонкий полумесяц, – там Шива-мун.
– Это я знаю. Там еще звездочка должна быть.
Она появилась, как только солнце скрылось за горизонтом. Влада, Марик и Вася переглянулись и посмотрели на Болта.
– Молодец, удивил.
– Да я сам охренел, когда увидел это.
Темнота наступает быстро, она накрывает Гоа плотным покрывалом, натягивает его на вершины холмов и зажигает дрожащие звезды. Ребята спустились во двор «Уходящего солнца», Вася лег на разложенные вокруг низкого столика матрасы, Влада принесла чай, а Марик разжег костер.
– Ну что, полегче стало? – Вася аккуратно, чтобы не обжечься, пригубил чай. – Что делать будешь?
– Я хочу на неделю остаться здесь, но мне надо вещи из отеля забрать.
– Завтра съездишь, заберешь, – Влада налила в маленькую чашку чай и подвинула ее к Болту. – Скоро ребята приедут шашлык делать, тебе приятно будет с ними познакомиться.
– Не, я лучше сегодня, не хочется еще один день терять. Можно такси вызвать?
Национальный хайвэй номер семнадцать соединяет юг и север Гоа, это всего восемьдесят километров из длинной трассы от Бомбея до Кочина – самый маленький, но самый оживленный участок, то ли потому, что машин больше, то ли потому, что дорога у́же. Скорость передвижения, как ни старайся, редко бывает больше сорока в час, магистраль, если ее можно так назвать, петляет среди нескончаемых деревень, на обочине постоянно находятся люди, магазины начинаются там, где заканчивается асфальт проезжей части. Во всем мире жизнь, как правило, развивается у дороги, в Индии – прямо на ней.
Дальний свет огромных грузовиков слепил Болта, таксист лишь прищуривал глаза и слегка уводил машину влево, при этом без остановки болтал на смеси английского, хинди и конкани.
– Хороший в этом году сезон получился. Много русских, много денег. Деньги нужны – дожди начнутся, работы не будет. А ты чем занимаешься в Москве?
– Чего? – Болт не понимал ни слова, но таксисту это было не особенно важно. – Это Мапса, – он показал рукой на огни города, стоящего чуть в стороне от хайвэя, – у меня там брат живет, женился и переехал от нас. Я туда часто езжу, но мне больше нравится в деревне.
Болту было все равно, он смотрел в открытое окно, но перед его глазами проносились совсем другие картинки. Яркое пятно ночного рынка, паркинг перед «Кабаной», обжористый «Манчес» – всего за сутки Сергей получил больше эмоций, чем за всю предыдущую неделю, – «Парадизо», восход и «Уходящее солнце». Все на севере было по-другому, каждая минута – это целое событие, каждый час – отдельно прожитая жизнь.
Гоанский синдром… Совокупность такого огромного количества симптомов, через которые необходимо пройти самому, для того чтобы, в конце концов, понять, какие последствия несет в себе заболевание.
Люди… Как Болт мечтал быть среди них, среди веселых, открытых, искренних, среди тех, которые были ему не доступны дома. И вдруг мечта сбылась, только надо скорее забрать вещи – и обратно, в «Уходящее солнце», подальше от юга, от этого маленького города Королев на выезде.
Дорога спустилась к реке, через нее были перекинуты два больших моста, справа, вдоль набережной, там, где заходило солнце, горели огни фонарных столбов и неоновой рекламы, фары светящимися точками текли сплошным потоком, по сравнению с тихими деревнями это был мегаполис, раскинувшийся прямо у устья…
– Мандови! – таксист отпустил руль и обеими руками изобразил течение. – Большая река.
Обвешанные цветными гирляндами речные трамвайчики с грохочущей музыкой катали туристов, на одном из них Болт даже успел разглядеть сколоченную из бамбука сцену, гитариста на стуле и маленькую девочку в красивом сари, кружащуюся в каком-то национальном танце. У берега был пришвартован белоснежный, похожий на «Буран», корабль, на самой верхней палубе красным светом горели буквы «Сasino».
Такси съехало с моста, водитель высунул руку в окно и пальцем показал на город:
– Панджим, столица. У меня там друг живет, женился недавно, редко стали видеться, далеко очень. А мне в деревне у нас нравится, пусть лучше он в гости приезжает, – таксист разговаривал сам с собой, он даже не обращал внимания на Болта, ему просто хотелось поговорить. – Хочешь, музыку поставлю?
Болт не ответил, таксист это воспринял как согласие и засунул кассету в магнитолу – «ай-най-най-ача-ача-ай-най-най» – кассета была заезжена до дыр, но и это нисколько не смущало индуса. Сергей посмотрел на него, понял, что тот в нирване, и вновь уставился в открытое окно.
Дорога поднималась на высокие холмы и спускалась с них серпантином, иногда становилась шире, а потом сужалась еще больше. Мимо проносились подсвеченные цветные билборды, белые церкви с пластиковыми крестами, желтые телефонные будки. Грузовики слепили Болта и никак не тревожили таксиста, тот определенно был где-то далеко от своего руля, но и Серегу это тоже никак не тревожило – он был еще дальше.
Кавелоссим формально начинается у церкви Санта Круз, но фактически – с аптеки «D`Mello». Самый ходовой товар в ней – сим-карты для мобильных телефонов, еще там есть текила, сигары и куклы Барби, наряженные на индийский манер. Метров через двести дорога резко уходит вправо – ресторан «Jazz Inn», ювелирный «St`Andrew» и длинный ряд кашмирских лавочек со всяким барахлом, на которое ежедневно тратятся тысячи долларов. Трехэтажное здание магазина «Saga» на их фоне смотрится как «Титаник» среди барж, к стандартному сувенирному ассортименту из резных тарелок и сандаловых слонов в нем добавлены кроссовки «Adidas», футболки «Benetton» и иллюстрированная «Kama Sutra».
По улице нескончаемым потоком бродят туристы: русские – с красными лицами и набитыми в большие пластиковые пакеты подарками; английские – с каменными лицами и подарками, набитыми в маленькие карманы; индийские – с открытыми ртами и цифровыми камерами. К одиннадцати все расходятся по отелям, и жизнь медленно затихает: магазины гасят свои рекламы, официанты в ресторанах собирают со столов грязную посуду, таксисты в белых брюках и рубашках громко зевают, ожидая последних клиентов. Единственным местом, где можно провести еще пару часов, остается маленький, как спальня в хрущевке, клуб «Liquid Lounge».
Болт увидел у его входа Жеку, пританцовывающего с кружкой пива в руках перед какой-то иностранной барышней. Та брезгливо смотрела не то на пиво, опасаясь, что оно окажется на ее сарафане, не то на надоедливого русского, не зная, куда от него спрятаться.
Юра и Махиндра сидели за деревянными столиками и громко хохотали. Серега догадался, что речь сейчас шла о падающих скутерах и мотоциклах на стоянке перед «Кабаной» – Юра красочно показывал, как Болт вцепился в «энфилд» и не хотел его отпускать, Махиндра все время утвердительно кивала, а собравшиеся вокруг них девочки-гиды все как одна схватились за животы и судорожно ими потрясывали.
Наташа, так и не оценив по достоинству розы от Жеки, стояла чуть поодаль и обнималась с черным парнем. По всей видимости, у него все получалось так, как он даже и предположить не мог, единственной его задачей было довести еле стоящую на ногах девушку хотя бы до своего мотоцикла и потом не потерять ее по дороге.
Солнце пекло невыносимо, в это время все стараются спрятаться в тени, но и она не спасает. Жара пронизывает все, укрыться невозможно, холодный ром с колой и льдом утоляет жажду, но через пару минут алкоголь всасывается в кровь и один бокал коктейля валит с ног, как таблетка хорошего снотворного.
Начинается сиеста.
Количество транспорта на дороге значительно снижается, прохожих на улице вообще не встретить, послеобеденный сон так же обязателен, как и утренняя молитва.
Хочется спать.
Спать хочется всем – людям, собакам, свиньям, коровам. Постоянно галдящие вороны – и те умолкают. Затихает все.
Не гудят мопеды, не шуршит листва, звуки вязнут в духоте и тоже засыпают. Только наверху, где-то в темно-синей глубине неба, откуда хорошо видно уснувшее Гоа, парят орлы.
Тихий час.
Самые лучшие сны снятся в это время.
Сергей постоянно ворочался с боку на бок, со спины на живот, цветная простыня сбилась в комок и стала дополнением к подушке. Дотянуться и включить вентилятор Болт не успел – глаза закрылись, как только он переступил порог бунгало, – и теперь он весь обливался потом.
Ноги не останавливались, они продолжали двигаться в такт музыке, зрачки бегали под опущенными веками из стороны в сторону, Болт что-то бормотал, но понять его было невозможно. Он видел сон, он разговаривал с кем-то, и только он знал в тот момент, что на самом деле происходит, – Сергей понимал, что попал в сказку, и не хотел из нее выходить.
«Ну что, напрыгался?» – Шива сидел в позе лотоса на самой вершине ледяной горы и улыбался. Его синего цвета кожа была обмотана вокруг бедер шкурой тигра, шею обвивала огромная кобра. За спиной прямо в лед был воткнут золотой трезубец, а на нем висел барабан.
«Я тебя уже где-то видел?»
«На постере, наверное. Меня именно так все рисуют. Так ты напрыгался?»
«Еще не знаю».
Шива, как джинн из бутылки, щелкнул пальцами, и в его руке появился дымящийся чилам, он глубоко затянулся, выпустил огромное облако, покрывшее вершину горы, и протянул трубку Болту: «Куда мир катится… Если бы ты знал, что вы там курите. Попробуй это. Бом булинад».
Дым ворвался в легкие, он был сладкий, как горячая карамель. Сергей почувствовал, как тепло разлилось по телу, мышцы стали ватными, и только позвоночник выпрямился, как натянутая струна.
«Кто ты?»
«Я твой сон».
«Слава богу».
«Спасибо», – Шива слегка наклонил голову, и Сергей увидел, как из нее тоненькой струйкой текла вода молочного цвета, а в волосах запутался маленький полумесяц. Три белые полоски на лбу разделялись посередине красным кругом.
«Ну что, теперь давай танцевать!»
Барабан оказался у ног божества, он начал тихо стучать по натянутой коже, тело Сергея мгновенно среагировало и начало двигаться. Один удар – одно движение.
«А тот, из "Парадизо", постоянно тебя видит?» – Болт вспомнил старика из клуба, он понял, почему тот так танцевал.
«Меня, но другого».
«Покажи».
«Еще рано, всему свое время».
«А зачем я сейчас здесь?»
«Потанцевать. У тебя целый час до заката».
Болт танцевал, рядом с ним появилась девушка, та самая красивая индианка, которая спасала его в клубе, Сергей узнал ее, но снова потерялся между реальностью и видениями.
«Она настоящая? Кто это?»
«Может быть, твоя хранительница… А может быть, твоя удача… Об этом знаешь только ты…»
Нежное чувство растеклось по телу Сереги, в правом ухе зазвенел колокольчик, сердце застучало, как при первом поцелуе.
Солнце перемещалось по небу, оставляя за собой шлейф из искр, в какой-то момент полумесяц выпутался из волос Шивы, и мгновенно оказался на небе – на противоположной Солнцу стороне. В его чаше загорелась белым холодным светом яркая звезда.
«Что происходит?» – Болт даже во сне не мог себе представить такое. На небе появилась радуга, огненный шар заскользил по ней, коснулся вершины горы и замер. Звук барабана пропал, Шивы уже не было, девушка растворилась в облаках, как сахар в воде.
Сергей открыл глаза и вытер испарину со лба. Это не было похоже на пробуждение, Болт просто открыл глаза и мгновенно потерялся, не понимая, где был сон, а где наступила реальность.
Он аккуратно, оглядываясь по сторонам, вышел из бунгало. Красный диск коснулся линии горизонта, будто приклеился к ней, все небо было залито золотом, оно отражалось в воде и покрывало светло-голубую пену накатывающихся волн. Солнце замерло в углу сбитых из корявых веток ворот, от них начинался такой же корявый мостик через маленькую речку, отделяющую гест-хаус от пляжа. На верхней перекладине была прибита дощечка, на которой красной краской старательно было выведено слово «Sunset».
– Иди к нам смотреть закат, – на крыше дома сидели Марик, Влада и Вася, они махали Сергею руками, призывая его присоединиться к ним как можно скорее.
Болт поднялся по лестнице наверх и тут же получил в руки джойнт.
– Сегодня тачдаун, – Вася улыбнулся, освобождая место на циновке.
– Что?
– Тачдаун – это когда солнце садится прямо в море, а не прячется в облаках, – пояснила Влада. – А там, – она показала в противоположную закату сторону на тонкий полумесяц, – там Шива-мун.
– Это я знаю. Там еще звездочка должна быть.
Она появилась, как только солнце скрылось за горизонтом. Влада, Марик и Вася переглянулись и посмотрели на Болта.
– Молодец, удивил.
– Да я сам охренел, когда увидел это.
Темнота наступает быстро, она накрывает Гоа плотным покрывалом, натягивает его на вершины холмов и зажигает дрожащие звезды. Ребята спустились во двор «Уходящего солнца», Вася лег на разложенные вокруг низкого столика матрасы, Влада принесла чай, а Марик разжег костер.
– Ну что, полегче стало? – Вася аккуратно, чтобы не обжечься, пригубил чай. – Что делать будешь?
– Я хочу на неделю остаться здесь, но мне надо вещи из отеля забрать.
– Завтра съездишь, заберешь, – Влада налила в маленькую чашку чай и подвинула ее к Болту. – Скоро ребята приедут шашлык делать, тебе приятно будет с ними познакомиться.
– Не, я лучше сегодня, не хочется еще один день терять. Можно такси вызвать?
Национальный хайвэй номер семнадцать соединяет юг и север Гоа, это всего восемьдесят километров из длинной трассы от Бомбея до Кочина – самый маленький, но самый оживленный участок, то ли потому, что машин больше, то ли потому, что дорога у́же. Скорость передвижения, как ни старайся, редко бывает больше сорока в час, магистраль, если ее можно так назвать, петляет среди нескончаемых деревень, на обочине постоянно находятся люди, магазины начинаются там, где заканчивается асфальт проезжей части. Во всем мире жизнь, как правило, развивается у дороги, в Индии – прямо на ней.
Дальний свет огромных грузовиков слепил Болта, таксист лишь прищуривал глаза и слегка уводил машину влево, при этом без остановки болтал на смеси английского, хинди и конкани.
– Хороший в этом году сезон получился. Много русских, много денег. Деньги нужны – дожди начнутся, работы не будет. А ты чем занимаешься в Москве?
– Чего? – Болт не понимал ни слова, но таксисту это было не особенно важно. – Это Мапса, – он показал рукой на огни города, стоящего чуть в стороне от хайвэя, – у меня там брат живет, женился и переехал от нас. Я туда часто езжу, но мне больше нравится в деревне.
Болту было все равно, он смотрел в открытое окно, но перед его глазами проносились совсем другие картинки. Яркое пятно ночного рынка, паркинг перед «Кабаной», обжористый «Манчес» – всего за сутки Сергей получил больше эмоций, чем за всю предыдущую неделю, – «Парадизо», восход и «Уходящее солнце». Все на севере было по-другому, каждая минута – это целое событие, каждый час – отдельно прожитая жизнь.
Гоанский синдром… Совокупность такого огромного количества симптомов, через которые необходимо пройти самому, для того чтобы, в конце концов, понять, какие последствия несет в себе заболевание.
Люди… Как Болт мечтал быть среди них, среди веселых, открытых, искренних, среди тех, которые были ему не доступны дома. И вдруг мечта сбылась, только надо скорее забрать вещи – и обратно, в «Уходящее солнце», подальше от юга, от этого маленького города Королев на выезде.
Дорога спустилась к реке, через нее были перекинуты два больших моста, справа, вдоль набережной, там, где заходило солнце, горели огни фонарных столбов и неоновой рекламы, фары светящимися точками текли сплошным потоком, по сравнению с тихими деревнями это был мегаполис, раскинувшийся прямо у устья…
– Мандови! – таксист отпустил руль и обеими руками изобразил течение. – Большая река.
Обвешанные цветными гирляндами речные трамвайчики с грохочущей музыкой катали туристов, на одном из них Болт даже успел разглядеть сколоченную из бамбука сцену, гитариста на стуле и маленькую девочку в красивом сари, кружащуюся в каком-то национальном танце. У берега был пришвартован белоснежный, похожий на «Буран», корабль, на самой верхней палубе красным светом горели буквы «Сasino».
Такси съехало с моста, водитель высунул руку в окно и пальцем показал на город:
– Панджим, столица. У меня там друг живет, женился недавно, редко стали видеться, далеко очень. А мне в деревне у нас нравится, пусть лучше он в гости приезжает, – таксист разговаривал сам с собой, он даже не обращал внимания на Болта, ему просто хотелось поговорить. – Хочешь, музыку поставлю?
Болт не ответил, таксист это воспринял как согласие и засунул кассету в магнитолу – «ай-най-най-ача-ача-ай-най-най» – кассета была заезжена до дыр, но и это нисколько не смущало индуса. Сергей посмотрел на него, понял, что тот в нирване, и вновь уставился в открытое окно.
Дорога поднималась на высокие холмы и спускалась с них серпантином, иногда становилась шире, а потом сужалась еще больше. Мимо проносились подсвеченные цветные билборды, белые церкви с пластиковыми крестами, желтые телефонные будки. Грузовики слепили Болта и никак не тревожили таксиста, тот определенно был где-то далеко от своего руля, но и Серегу это тоже никак не тревожило – он был еще дальше.
Кавелоссим формально начинается у церкви Санта Круз, но фактически – с аптеки «D`Mello». Самый ходовой товар в ней – сим-карты для мобильных телефонов, еще там есть текила, сигары и куклы Барби, наряженные на индийский манер. Метров через двести дорога резко уходит вправо – ресторан «Jazz Inn», ювелирный «St`Andrew» и длинный ряд кашмирских лавочек со всяким барахлом, на которое ежедневно тратятся тысячи долларов. Трехэтажное здание магазина «Saga» на их фоне смотрится как «Титаник» среди барж, к стандартному сувенирному ассортименту из резных тарелок и сандаловых слонов в нем добавлены кроссовки «Adidas», футболки «Benetton» и иллюстрированная «Kama Sutra».
По улице нескончаемым потоком бродят туристы: русские – с красными лицами и набитыми в большие пластиковые пакеты подарками; английские – с каменными лицами и подарками, набитыми в маленькие карманы; индийские – с открытыми ртами и цифровыми камерами. К одиннадцати все расходятся по отелям, и жизнь медленно затихает: магазины гасят свои рекламы, официанты в ресторанах собирают со столов грязную посуду, таксисты в белых брюках и рубашках громко зевают, ожидая последних клиентов. Единственным местом, где можно провести еще пару часов, остается маленький, как спальня в хрущевке, клуб «Liquid Lounge».
Болт увидел у его входа Жеку, пританцовывающего с кружкой пива в руках перед какой-то иностранной барышней. Та брезгливо смотрела не то на пиво, опасаясь, что оно окажется на ее сарафане, не то на надоедливого русского, не зная, куда от него спрятаться.
Юра и Махиндра сидели за деревянными столиками и громко хохотали. Серега догадался, что речь сейчас шла о падающих скутерах и мотоциклах на стоянке перед «Кабаной» – Юра красочно показывал, как Болт вцепился в «энфилд» и не хотел его отпускать, Махиндра все время утвердительно кивала, а собравшиеся вокруг них девочки-гиды все как одна схватились за животы и судорожно ими потрясывали.
Наташа, так и не оценив по достоинству розы от Жеки, стояла чуть поодаль и обнималась с черным парнем. По всей видимости, у него все получалось так, как он даже и предположить не мог, единственной его задачей было довести еле стоящую на ногах девушку хотя бы до своего мотоцикла и потом не потерять ее по дороге.