– А вы садитесь со мной, – предложила сердобольная учительница. – Вот и место есть.
Серый человек плюхнулся с ней.
– Вас как зовут?
– Николай Дормидондович.
– А меня Зинаида Васильевна.
– Очень приятно, – сказал Серый человек и вжался в сиденье, стараясь быть как можно менее заметным.
– Давайте смотреть представление, – сказала Зинаида Васильевна. – Ребята очень старались. Они у нас молодцы.
Свет в зале погас, и стала восстанавливаться тишина.
Представление началось.
Глава десятая
НОМЕР НА БИС
Каждый артист, когда выходит на сцену, очень волнуется. Переживает и хочет выступить как можно лучше. Для этого он должен не жалеть себя и полностью отдаваться тому, что делает. И если он приложит все силы своей души и выложится весь до конца, то успех непременно будет ему наградой. А лучшего вознаграждения, чем бурные аплодисменты, овации и крики «Браво!» для настоящего артиста ничего не существует. Но это утверждение правильно только тогда, когда речь идет о настоящем артисте.
В школе номер 24, как правило, выступали только настоящие артисты. Может у них пока еще не было дипломов театральных или цирковых училищ, консерваторий и филармоний, но душу они все отдавали свою полностью, и поэтому бурные аплодисменты, овации и крики «Браво!» не прекращались с первого номера. Публика была хоть и изысканная и искушенная, однако, очень доброжелательная и не скупая на похвалы. Да и намного приятнее, когда на сцене твои же товарищи показывают то, на что они способны. Ну, как их не поддержать?
Праздничный концерт и впрямь был великолепным. Ребята старались вовсю, чтобы праздник запомнился надолго. Дух творчества просто витал над залом, и все у юных артистов получалось отлично. Видимо сюда в школьный актовый зал спустились в эту ночь все музы, какие только есть на свете.
А чего только не происходило на сцене! Можно сказать, что не было ни одного из искусств, которое не было бы здесь представлено. Был показан даже художественный фильм про жизнь школы, который снимался почти целый учебный год. Это была комедия, снятая старшеклассниками по сценарию школьного писателя Александра Плотникова, чьи произведения уже печатались в городских газетах и журналах. Режиссером фильма был конечно же Дима Заречный, который по окончании школы собирался поступать в институт кинематографии. Но с фильма концерт только начался. Он как бы разогрел публику и снял напряжение как с тех, кто находился на сцене и настроил на положительную реакцию тех, кто был в зрительном зале. Заречный, кроме того, что был режиссером, был еще и великим стратегом и психологом.
После фильма начались номера художественной самодеятельности. Песни и танцы, как популярные и современные, так и народные и классические. Все как полагается в грандиозном шоу представлении.
Наши герои, также охваченные артистической лихорадкой, готовили свой номер, при этом не забывая посмотреть и на выступления остальных. Из-за кулис смотреть было даже интереснее, чем в зале. А потом, когда все было готово, друзья бросили все и стали смотреть концерт. Номер шел за номером, занавес то открывался, то закрывался, артисты покидали сцену и уходили в зал, на их место приходили новые. Фокусники были все это время в самой гуще событий по той причине, что у них был слишком сложный реквизит, который надо было готовить заранее, а потом его еще надо было охранять. Вот почему никто не прогонял их, хотя они всем немного мешали. А режиссер все время подбегал к ним и шептал:
– Еще девять номеров, и пойдете вы!
И убегал. Потом прибегал и восклицал снова:
– Еще восемь номеров, и пойдете вы!
И так после каждого выступления. Такое внимание знаменитого режиссера к их труппе сильно возвысило фокусников в собственных глазах. А долгожданный момент неумолимо приближался, и сердца будущих звезд финала сжимались от волнения все сильнее и сильнее. И вот Дима Заречный подбежал к ним последний раз:
– После этого номера пойдете вы!
Вот тут-то наши друзья заволновались по настоящему. Маша прошептала:
– Ой, мамочки, я боюсь! – и чуть не села на обручи обтянутые бумагой, в которых ее должны были сжечь. Леша Мухин едва успел удержать ее.
Даже Вадик Лоханкин и тот был бледен и чуть не трясся.
Единственным, кто сохранял полное спокойствие, был Женя. Он был серьезен и сосредоточен. Вадик даже хлопнул его по плечу:
– Молоток! Отлично держишься.
И вот долгожданный миг наступил. Последний номер кончился, и занавес закрылся, и ребята стали расставлять на сцене нужные им вещи. Работа отвлекла их, и волнение немного спало. Дело есть дело. Его надо делать независимо от того, что ты переживаешь.
– А теперь перед вами выступит несравненный Дэвид Копперфильд из пятого «Г»! – вдруг неожиданно громко и торжественно объявил конферансье Саша.
Раздались оглушительные аплодисменты. Видимо там за занавесом этот номер ждали уже давно. В школе не надо делать рекламу. Она там делается сама. Главное, чтобы это было достойно рекламы. Занавес стал открываться, ребята едва успели занять свои места.
Режиссер дал знак, и звукооператор включил фонограмму, под которую должны были выступать фокусники.
И выступление началось.
Все было как на генеральной репетиции, только в десять раз лучше. Потому что репетиция есть репетиция, а выступление есть выступление. Женя благополучно показал все свои фокусы, сначала распилил Машу, потом сжег ее на глазах у изумленной публики, при чем Маша вернулась из-за кулис живая и невредимая. Успех был невероятным. Зал просто сотрясался от рукоплесканий публики, которая такого конечно не ожидала.
Напоследок Женя показал трюк с сундуком. При чем связать его было предложено желающим из публики. На сцену тут же выскочили несколько старшеклассников и связали мальчика так, что было видно, что никакого обмана или жульничества тут не было. Тем не менее через пять минут Женя благополучно освободился. Когда он вылез из сундука, зал несколько мгновений молчал, а потом взорвался овациями. Аплодировали и дети и взрослые. Даже самые строгие учителя и те хлопали и кричали «Браво». А громче всех хлопал и кричал директор школы Александр Меркурьевич.
Такого успеха друзья не ожидали. Несколько минут их просто не отпускали со сцены, а один папа даже подарил Маше огромный букет цветов. Откуда он его взял? Было непонятно. Финал получился эффектным.
К Жене подбежал Дима Заречный. Его лицо просто светилось от счастья.
– Отлично! Великолепно! – сказал он и поклонился публике.
Женя и его друзья пошли за кулисы. Тут к ним подбежал Дима и схватил Женю за руку.
– Константинов, куда это ты собрался? – закричал он. – Разве так можно?
– А что такое?
– Как что такое? Зрители требуют повторить номер. Разве ты не слышишь?
В зрительном зале действительно скандировали:
– Еще! Еще! Браво! Бис!
– Ты слышишь, тебя зовут на бис? – воскликнул Дима. – Быстро на сцену!
И он потащил Женю обратно.
– А что такое на бис? – спросил мальчик.
– Это значит, зрители просят повторить номер или показать что-нибудь еще. Ты можешь еще какой-нибудь фокус показать?
– Еще? – обрадовался Женя. – Могу.
Но режиссер уже убежал, оставив его на середине сцены одного. Женя посмотрел на зрителей, которые продолжали ему хлопать, и вдруг поклонился и широко улыбнулся.
– Вы, в самом деле, хотите, чтобы я показал еще что-нибудь? – громко спросил он.
– Да! – дружным хором ответил ему зрительный зал.
– Точно?
– Точно!
– Ну, хорошо, – великодушно согласился Женя. – Я покажу. Только давайте сначала погасим свет. Мой фокус требует темноты.
– Погасить свет? – всполошился Александр Меркурьевич. – Ни в коем случае. Это запрещено техникой безопасности. Я запрещаю!
– Свет! – кричали в зале. – Погасите свет!
Но Дима Заречный, услышав ответ директора, не решался погасить свет на сцене. Женя посмотрел на него, потом снял с головы цилиндр и кинул его в зал. Цилиндр полетел как летающая тарелка, пронесся над залом, ребята пытались его поймать, но ни у кого это не вышло. Головной убор сделал широкий круг и вернулся в Женины руки. Словно бумеранг.
Зал зааплодировал.
Женя хлопнул в ладоши, и свет на сцене вдруг погас сам собой. Погас он и в коридоре и везде, где горел. Все погрузилось в непроницаемый мрак. Вся школа.
От неожиданности все сразу перестали шуметь, и стало тихо.
– Сейчас вы увидите звездное небо! – звонко объявил Женя. – Посмотрите наверх.
Все посмотрели на потолок и разом ахнули. Над ними было небо. Чистое ночное звездное небо. Только одно облако висело в нем, но как только все на него посмотрели, оно отплыло в сторону, и на его месте осталась луна. Ее свет тут же залил актовый зал мягким серебристым светом. Сразу стало красиво и таинственно.
Яркий золотой огонь начал загораться на сцене, и все взоры снова устремились к фокуснику. Тишина стала гробовой. Никто не понимал, что происходит, но у всех было ощущение рождающегося на глазах чуда.
А на сцене происходило нечто невероятно. Прямо на глазах она заливалась солнечным светом и превращалась в непроходимые сказочные джунгли. Словно опять показывали кино. Только посреди этих джунглей стоял Женя Константинов и осторожно водил руками перед собой. Раздался рев, и ломая деревья на сцену трубя в хобот вышел слон.
– Опять слон, – воскликнул Александр Меркурьевич. – Опять слон.
– Слон, ей богу слон! – подтвердил и недалеко от него сидевший физрук Борис Васильевич.
Слон подошел к Жене и остановился, раскачиваясь на толстых могучих ногах. Уши его отгоняли назойливых мух. И слон смотрел на людей добрыми и мудрыми глазами. К мальчику со всех ног бежали, ползли и летели и другие обитатели джунглей. Олени с ветвистыми рогами, грациозные лани, кабаны с кабанятами, волки и лисицы, гималайский медведь, стаи обезьян прыгающих с ветки на ветку, красочные птицы большие и маленькие, все они собрались на сцене вокруг Жени и начали играть, словно маленькие звери в вольере молодняка в зоопарке. Все происходящее было настолько реальным, что были слышны каждое рычание или звериный визг, дыхание животных и шелест травы и листьев, скрип деревьев. Ощущались даже упоительные запахи тропических цветов, не говоря уже о запахе, что шел от зверей и птиц.
Никто из животных не пытался выйти за пределы сцены, и зрители наконец поняли, что видят какой-то особенно грандиозный и фантастический фокус, и стали хлопать в ладоши.
А Женя был похож на Маугли из мультфильма. Звери носились вокруг него, и мальчик смеялся от счастья.
– А где Шерхан? – спросил он.
Раздался оглушительный и страшный рев, от которого зрители вжались в свои сиденья, и на сцену вышел огромный полосатый тигр. Оранжевый как пламя лесного пожара. И он тоже подошел к Жене, и мальчик, все ахнули, кто это увидел, а видели это все, сел ему на спину и погладил по усам.
Дети были в восторге от этого зрелища. Директор, учителя, родители и милиционеры сидели и просто не знали, что им делать. Они были потрясены и просто отказывались верить своим глазам.
То же самое было и с Катей Константиновой. Она сидела и не могла тронуться с места, хотя ее жгло одно единственное желание. Броситься на помощь брату. Но тот вроде как бы и не нуждался ни в чьей помощи, и девочка сидела и смотрела. В отличии от всех, кто здесь был, она была единственная, кто понял, что видит не фокус, а самое настоящее волшебство. Когда-то все это она видела в Стране Остановленного времени, когда проезжали по Каньону Единорога. И все равно это было настолько невероятным, что она от потрясения потеряла всякую способность что-либо предпринимать.
Катя была не единственной, кто понял природу происходящего. В зале был еще один человек, который сразу увидел и понял все. Это был Серый человек. Но и он не собирался ничего предпринимать. Он все глубже и глубже вжимался в свое кресло и таял буквально на глазах. Но никто естественно этого не видел, потому что все смотрели только на сцену.
Женя немного покатался на тигре, потом отпустил его, и джунгли пропали, словно их и не было. Мальчик снова был на обыкновенной школьной сцене. Но прошла буквально секунда, и опять все изменилось. Мальчик стоял за штурвалом огромного старинного корабля, а вокруг до горизонта простилался океан. Зрители не сразу поняли, что и они тоже находятся на этом же корабле. Вокруг шумят огромные волны, скрипят мачты, гудят от ветра вздувшиеся паруса, под ногами ходуном качается палуба. Ощущение было настолько полным, что у некоторых сразу началась морская болезнь.
– Право руля, – скомандовал Женя и крутанул колесо.
Корабль сразу сильно накренился, и люди стали хвататься друг за друга. Послышались веселые вопли, какие бывают на сеансе стереофонического кинофильма. Впрочем, все это так и воспринимали.
Затем все снова оказались в актовом зале. Представление продолжалось. Женя Константинов был на сцене не один. Их было двое. И оба Жени. Два Жени Константинова. Все так и ахнули. И не успели опомниться, как из каждого из двух мальчиков вышло еще по одному Жене Константинову, и вот их на сцене было уже не двое, а четверо. Они разбрелись в разные стороны, спрыгнули вниз в зрительный зал и пошли к зрителям, давая каждому себя посмотреть и потрогать, чтобы убедиться, что они настоящие. Один из них прошел мимо Кати и Саши. Старшая сестра с изумлением смотрела на брата и не могла понять, кто же тогда те остальные, если ее братишка находится перед ней.
– Женя, – произнесла она. – Что ты такое делаешь?
– Потом расскажу, – отмахнулся Женя и пошел дальше.
– Во дает! – воскликнул Саша. – Слушай, а как он это делает?
Та же реакция была и у всех остальных в этом зале. Все удивлялись, поражались, ахали и восхищались. Никто пока еще ничего не понимал, да и не пытался понять. Пока все только смотрели.
Один из Жень прошел недалеко от того места, где сидел Серый человек. Тот сжался и чуть ли не в три раза уменьшился в размерах, стараясь, чтобы его не заметили. Женя не заметил, но видимо почувствовал рядом какое-то неприятное присутствие и вздрогнул. Несколько раз оглянулся, но ничего не увидел и прошел дальше. Потом, его утащили куда-то, и мальчик забыл про тревогу и продолжал свое шествие среди зрителей.
Наконец Жени по одному стали возвращаться на сцену, где они все встретились и благополучно воссоединились. Юный волшебник снова был в единственном экземпляре. Он поклонился.
Снова зал взорвался от аплодисментов. Женя поднял руки вверх и посмотрел в небо. Все сделали то же самое и вспомнили, что над ними чистое небо. Не крыша, не потолок, а звездное ночное небо. Оно казалось таким близким, и в то же время таинственным и бездонным. Луны в нем уже не было. Но зато звезд было в десятки, нет в сотни раз больше, чем прежде. И все они были невероятно крупными и яркими. Казалось, что до них можно было дотянуться рукой. Иллюзия была настолько велика, что некоторые даже стали задирать руки и делать хватательные движения.
– Ап, – сказал Женя.
Из рук у него внезапно вырвался огненный шар и полетел в небо. Он полетел с огромной скоростью, и через несколько секунд затерялся среди звезд. Затем в небе грянул гром, и вдруг все звезды, все сколько их было, а было из наверно не меньше миллиона, вдруг разом сорвались со своих мест и полетели вниз прямо на зрителей.
Это был самый настоящий звездный дождь. Все закричали, кто от ужаса, а кто от восторга, потому что зрелище было действительно фантастическим, и у всех захватило дух. а звезды продолжали падать и стремительно приближались. Через несколько мгновений черного неба просто не стало видно из-за них. Все оно было как ковром покрыто звездными огнями. Они переливались, как море в солнечных лучах, и так же ярко. А потом все это море золотого огня вдруг разом обрушилось в зал. Зрители закричали от страха и восторга.
Несколько секунд никто ничего не видел кроме яркого света. Каждому казалось, что он находится в эпицентре света, и это было неописуемое впечатление. Такое невозможно себе даже представить.
А потом вдруг все погасло. И наступила полная тьма. И тишина. Только отдельные восторженные реплики. Затем вспыхнул свет, нормальный электрический свет, точно такой же, какой был до того, как Женя Константинов начал творить чудеса.
Мальчик развел руками и сказал:
– Все.
И, несмотря на то, что все уже немного устали восхищаться, аплодисменты раздались вновь. Все были счастливы оттого, что произошло. И, конечно же, счастливее всех был Женя.
А на том месте, где сидел Серый человек, ничего не было.
Зинаида Васильевна даже удивилась.
– Куда это он подевался? Странный мужчина, – пробормотала она, но быстро про него забыла. Ведь карнавал продолжался. И самое интересное только начиналось.
А на приеме в мэрии, который все еще продолжался, и в нем участвовали все участники научно-практической конференции, так же шло веселье. Только там веселились взрослые и делали это тоже по взрослому. Много ели и очень много пили и отнюдь не только газировку или минералку.
И только профессор Антессер был невесел. Он сидел на своем месте, и руки его сжимались от ярости и страха.
– Он великий чародей, – тихо и зло шептал он сам себе. – В нем столько силы. Столько светлой силы. О если мне удастся склонить его к себе. Свет обратить во тьму. Ну, а если он не захочет? Нет, этого не должно быть! Он будет наш. Он будет мой!
За спиной у профессора, словно из-под земли выросла Матильда:
– Группа захвата готова, Мессир, – прошептала она. – Я сама лично проведу операцию. Что надо делать?
– В квадрате ноль восемнадцать окружить объект триста сорок и взять каждого, кто из него выйдет между полуночью и часом ночи, – приказал профессор. – Остальные в три часа собираются на черную мессу.
Глава одиннадцатая
НЕОЖИДАННЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ
Карнавал продолжался. Женя был в центре внимания. Можно сказать, что он чувствовал себя настоящей звездой. Вся школа восхищалась им, и все только и говорили о его фантастическом номере. К мальчику приставали с расспросами, как это у него все так получилось, какую аппаратуру он при этом использовал, и неужели все это возможно при помощи набора Дэвида Коперфильда. Женя пожимал плечами, и лишь улыбался. Вразумительного ответа от него никто не добился.
Но время шло, праздник продолжался, и ажиотаж по поводу фокусов пятиклассника начал спадать. А когда началась дискотека, то про Женю и вовсе забыли. Особенно старшеклассники. Теперь они были заняты только танцами. Им надо было успеть натанцеваться до утра. Слава капризна и скоротечна.
Зато от одноклассников отбоя не было. Ребята неотступно ходили за Женей и просили его показать еще что-нибудь.
– Ну не могу больше, – искренне отвечал Женя. – Как вы не понимаете? Все что мог, я показал. А все новое требует подготовки.
– Темнишь, Женька, – ответил ему на это Вадик Лоханкин. – Не готовился ты к звездному дождю.
– Как это не готовился?
– Да ты же все время с нами был! когда ты мог успеть подготовить такой фокус? Ночью?
– Ночью.
– Ха, ври больше! Ночью. по ночам ты по крышам лазаешь, да с девчонками танцуешь, а не фокусы показываешь.
Все это услышала Маша.
– Ты что ему все рассказал? – накинулась она на Женю. – Про наши сны?
– Ничего я ему не рассказывал.
– Тогда откуда он про это знает?
– Не знаю. Наверно подслушал, как мы с тобой разговаривали.
Вадик возмутился.
– Очень мне надо вас подслушивать! Просто одну ночь мне не спалось. Дай, думаю, посижу у окна. Ну и посидел. А в два часа ночи, смотрю, наши принц с принцессой гуляют по воздуху. Я сначала глазам своим не поверил, а потом вспомнил, что Константинов у нас фокусник, и стал смотреть дальше. А они погуляли по воздуху между деревьев и залезли на крышу, и давай на ней танцы устраивать. До утра танцевали.
Ребята, слушавшие эту перепалку, рассмеялись. Никто конечно Лоханкину не поверил. Но рассказывал он про все очень смешно. А почему бы и не посмеяться? Даже Женя развеселился, видя, что никто не воспринимает болтовню Вадика всерьез.
И лишь одному человеку смешно не было. Маша внимательно слушала все, что говорил Вадик, и смотрела то на него, то на Женю. А Вадик продолжал:
– И вообще, пацаны, набор Дэвида Коперфильда тут не при чем.
– Как это не при чем? – воскликнули пятиклассники.
– А вот так. Ерунда все это. Во-первых, его нет.
– Нет?
– Нет. Мы с Мухиным ходили в тот магазин, где он якобы продавался, и нам там сказали, что у них никакого такого набора нет, и не было. А книжка, которая была у Константинова вовсе все эти фокусы и не содержала. Я ее внимательно просмотрел. Женька все другое показывал.
Вадик продолжал свои разоблачения. Жене стало не по себе. Он видел, что ему удалось посеять в сердцах ребят зерна сомнения, и те смотрели на него с недоверием. А Женя очень не любил, когда на него так смотрят. Даже Лешка Мухин и тот поддался лоханкинской агитации.
– Ребята, да вы что?
– Ничего, – отрезал Вадик. Он был похож на обвинителя. – Никакой ты не фокусник!
– Не фокусник? – воскликнули пятиклассники. – А кто?
– А вы думаете, кто? – уже ко всем присутствующим обратился Вадик. – Разве такие фокусы бывают? Ну, бывают или не бывают?
– Вообще-то наверно не бывают, – согласились ребята.
– Не наверно, а не бывает таких фокусов. Я знаете, сколько за эти дни книг про фокусы прочитал, и какие они бывают, и как их делать. Так вот, нигде про такие вещи, которые нам показывал Константинов, не написано. Значит, их не бывает.
– Лоханкин, – строго перебила его Виолетта, – ты нам головы не морочь. Что ты хочешь сказать? Говори конкретно.
– Я хочу сказать, что Константинов никакой не фокусник! А знаете кто?
– Кто?
– Волшебник! Вот кто!
Ребята все разом расхохотались. Даже классная руководительница Антонина Федоровна улыбнулась. Лоханкин в один миг лишился всеобщего внимания. Ну конечно, кто в это поверит? Женька и вдруг волшебник. Смеясь, все начали расходиться. Дискотека уже шла вовсю, и ребята, наконец, вспомнили про нее.
– Это ты все из зависти говоришь, – грустно сказала Вадику Виолетта. – Ты сам не можешь делать такие замечательные фокусы, как Константинов, и наговариваешь на товарищи невесть что. Стыдно, Лоханкин. Мне за тебя стыдно. Стыдно и больно.
И она отошла с таким видом, словно ей действительно было нестерпимо больно за поведение одноклассника.
Вадик был потрясен, что ему никто не верит.
– Чего это они? – спросил он Женю.
Женя посмотрел на Вадика, и ему даже стало его жалко, таким потерянным тот был. Но потом он посмотрел на Машу и тут же забыл про Лоханкина.
Девочка смотрела на Женю, и глаза у нее горели гневным огнем. Она пристально смотрела на Женю, и тот вдруг неожиданно для себя понял, что она была единственной, кто поверил Вадику.
– Это правда? – спросила Маша.
– Что?
– Все, что он рассказывал? – девочка кивнула на Вадика. – Ты волшебник? Это все были не фокусы?
Она так пристально смотрела на Женю, что у того просто не хватило духу соврать. Да и не хотел он больше врать и скрываться. И злости на Вадика у него никакой не было. Он даже был удивлен вместе с ним, что ребята так и не поняли, что он и вправду может делать чудеса. И Женя кивнул головой.
– Вообще-то, правда.
Но Маша не выглядела от его признания счастливой.
– Так значит, это было не во сне? Прогулки по луне? Говори!
– Ну да, – вынужден был согласиться Женя.
Машин тон и недобро горевшие глаза не обещали ничего хорошего. Женя все больше и больше чувствовал себя виноватым, хотя, по правде говоря, еще не понимал, почему.
– Тогда зачем потом ты меня обманывал и морочил мне голову?
– Маша…
– Что Маша? Ты обманывал меня! Как тебе не стыдно? Так надо мной издеваться! А еще друг называется. Знаешь ты кто?
И не говоря больше ничего, она вся в слезах побежала прочь.
Растерянные Женя и Вадик остались стоять на месте.
– Чего это она? – спросил Вадик. – Обиделась что ли?
Женя не стал отвечать ему. Он понял, что должен догнать Машу и попросить у нее прощения. Это был единственный выход, чтобы сохранить дружбу. Он махнул рукой, мол, отстань! и побежал за ней.
Однако не так-то легко отыскать на карнавале человека. Маша исчезла, и ее нигде не было видно. Женя бегал по залу и искал ее, но найти не мог. Вадик следовал за ним, но он не замечал его. Не найдя девочку в зале, Женя решил поискать ее в коридоре. И Женя вышел из зала. В коридоре было мало народу. В основном парочки влюбленных прятались от всеобщих глаз и о чем-то тихо болтали. Ходили еще дежурные учителя и родители с повязками на руках. Но Маши среди них не было.
– Может, она в класс пошла? – спросил Вадик и похлопал Женю по плечу. – Ты не расстраивайся. Найдем мы твою принцессу. – Ему хотя и было немного неудобно перед Женей, но оставить своего вечно насмешливого тона он не мог даже сейчас.
Женя согласился с ним, и мальчики побежали на второй этаж в свой кабинет. Но кабинет оказался закрытым. Никого в нем не было. Ребята подергали дверь и задумались.
– Куда она спряталась? – вслух размышлял Вадик. – А, я знаю, где она. В туалете. Девчонки всегда там прячутся. Фиг два ее оттуда вытащишь.
– Женя! – услышали они возглас. Это была Катя. Она подошла к мальчикам. На лице у нее была написана тревога. – Наконец-то я тебя нашла. Мне нужно с тобой поговорить.
Но Жене сейчас было не до сестры.
– Ты не видела Машку? – спросил он ее.
– Видела. Она в раздевалку побежала, – машинально ответила Катя. – А что такое? Мне показалось, что она плакала. Вы что обидели ее?