Сяолун Цю. Закон триады

   – Что ж, мне кажется, такое вполне возможно.
   – Я еду в Цинпу, – сказал Чэнь. – Хотя, честно говоря, не очень рассчитываю на то, что тамошняя женщина именно Вэнь. В поисках работы в Шанхай и даже в соседние области приезжает очень много людей. Так что след может быть ложным. А вы, инспектор Рон, найдете здесь себе более интересные развлечения.
   – Меня больше интересует наше дело. – Кэтрин отложила вилку. – Я еду с вами.
   – Я заберу в управлении машину. Вы не возражаете подождать меня здесь?
   – Вовсе нет.
   Тем не менее ей показалось, что он не берет ее с собой в управление по каким-то своим причинам. Ей очень хотелось ему доверять, но вместе с тем она считала, что это было бы глупо и наивно.
 
   Она удивилась, когда Чэнь подъехал на скромном автомобиле марки «Шанхай».
   – Значит, сегодня вы сами поведете машину?
   – Я не застал в гараже Малыша Чжоу, а все другие водители оказались занятыми.
   Усаживаясь в машину, она с некоторой язвительностью заметила:
   – Я думала, такие высокопоставленные чины, как вы, имеют постоянного шофера.
   – Я к ним не отношусь, но все равно благодарю за комплимент.

13

   Чэнь не стал объяснять Кэтрин Рон, почему он решил сам вести автомобиль. Малышу Чжоу он полностью доверял, но другие сотрудники запросто могли через транспортную службу управления узнать, куда он направляется. Поэтому он взял машину, никого не поставив в известность.
   До Цинпу было далеко. Словно по молчаливому соглашению, они не разговаривали о работе. Глядя на быстро мелькающие мимо окрестности и чувствуя на лице приятный ветерок, врывающийся в опущенное окно, Кэтрин стала расспрашивать его о программе обмена студентами, изучающими иностранные языки, в китайских институтах.
   – Такие вузы, как Фудань, Восточно-Китайский политехнический и Шанхайский институт иностранных языков, могут предложить должности преподавателей англоговорящим студентам, а взамен их обучают китайскому, – сказал Чэнь. – Но предпочтение отдается тем, кто имеет английский или американский диплом.
   – Я изучала два языка, один из них английский.
   – По китайским стандартам занятым в программе обмена платят неплохо, но, конечно, на эти деньги не снимешь номер в гостинице «Мир».
   – Мне не обязательно останавливаться в роскошном отеле. – Кэтрин заправила за ухо выбившуюся прядку волос. – Не волнуйтесь, старший инспектор Чэнь, я спросила только из любопытства.
   Вскоре вдоль дороги потянулись рисовые поля, огороды, время от времени мелькали новые внушительные особняки. Благодаря провозглашенному Дэн Сяопином лозунгу «Пусть сперва люди разбогатеют» повсюду, как грибы, возникали предприятия ловких сельских фермеров. Когда они проезжали мимо заросшего обильной зеленью маленького поля, Чэнь воскликнул:
   – Цзицай! Значит, здесь весна начинается гораздо позже.
   – Что это?
   – На английском это растение почему-то называется пастушья сумка. У нее очень вкусные цветы.
   – Интересно! Вы, оказывается, еще и ботаник!
   – Вовсе нет. Но однажды я пробовал перевести одно стихотворение времен династии Сун, в котором поэт с восторгом оказывается на языке своей возлюбленной вместе с этими зелеными цветками, а потом на своем языке.
   – Какая жалость! Сегодня у вас нет времени собрать эти растения!
   Только около двух они добрались до Цинпу, где, как предполагалось, находилась их беглянка. Разыскиваемый ими ресторан оказался довольно жалким заведением, расположенным на деревенской площади. Вход в открытую дверь перекрывала деревянная табуретка. В это время дня посетителей не было.
   Чэнь громко крикнул:
   – Есть здесь кто-нибудь?
   Из видневшейся в конце коридора кухни появилась женщина, вытирая руки о замасленный передник, повязанный на слегка округлившемся животе. У нее было худое лицо с глубоко посаженными глазами, высокие скулы, а засаленные волосы забраны в пучок на затылке, на вид ей можно было дать около сорока лет.
   Она не была похожа на женщину с фотографии, приложенной к заявлению о выдаче паспорта. Разочарование в глазах Кэтрин отразило и досаду Чэня. Он машинально протянул женщине свою карточку:
   – Нам нужно задать вам несколько вопросов.
   – Мне? – спросила она испуганно. – Но я не сделала ничего плохого.
   – В таком случае вам нечего беспокоиться. Как вас зовут?
   – Цяо Гочжэнь.
   – У вас есть удостоверение личности?
   – Да, вот оно.
   Чэнь внимательно изучил его. Оно было выдано в провинции Гуанси. На фотографии была изображена стоявшая перед ними женщина.
   – Значит, ваша семья живет еще там?
   – Да, там живут мой муж и дочери.
   – Почему же вы приехали сюда одна – да еще беременная? Должно быть, они о вас очень беспокоятся.
   – Нет, не беспокоятся. Они знают, что я здесь.
   – У вас какие-то проблемы в семье?
   – Нет, никаких проблем.
   – Было бы лучше, если бы вы не скрывали от нас правду, – сурово заявил он. Проблемы неизвестной женщины его не волновали, но присутствие Кэтрин Рон побуждало его проявить деловитость. – В противном случае у вас могут быть серьезные неприятности.
   – Только не отправляйте меня домой, товарищ старший инспектор! Там меня заставят сделать аборт!
   В разговор вмешалась Кэтрин:
   – Что? Кто вас заставит?
   – Деревенские власти. У них есть квоты на детей.
   – Расскажите нам все подробно, – попросила ее Кэтрин. – Мы не сделаем вам ничего плохого.
   Старший инспектор Чэнь смотрел на рыдающую Цяо и возмущенную Кэтрин и чувствовал себя беспомощным, как последний идиот.
   – Что с вами произошло, товарищ Цяо?
   – У нас уже есть две дочки, но муж мечтает о сыне. И вот я снова забеременела. За рождение второй дочки нас заставили заплатить большой штраф. В деревенском комитете сказали, что на этот раз штрафа будет недостаточно, мне придется сделать аборт. Поэтому я и убежала.
   – Вы же из провинции Гуанси, – сказал Чэнь, чувствуя на себе пристальный взгляд Кэтрин. – Почему вы приехали в такую даль?
   – Муж хотел, чтобы я пожила у его двоюродной сестры, но она уехала отсюда. К счастью, я встретила госпожу Ян, хозяйку этого ресторана, и она дала мне работу.
   – Значит, вы работаете у нее за жилье и питание?
   – Еще Ян платит мне двести юаней в месяц да плюс чаевые, – сказала Цяо, положив руку на живот. – Скоро я не смогу уже работать, поэтому стараюсь успеть как можно больше отложить.
   – И каковы же ваши планы? – спросила Кэтрин.
   – Я рожу ребенка здесь. И когда сынишке исполнится два-три месяца, вернусь домой.
   – Что тогда сделают с вами деревенские власти?
   – Когда ребенок уже родился, они ничего не смогут сделать, разве только наложить большой штраф. Но нас это не пугает. – Она обратилась к Чэню, умоляя его дрожащими губами: – Значит, вы не заставите меня вернуться домой?
   – Нет. Вам надо решить ваши проблемы с деревенскими властями, а не со мной. Только я думаю, что для беременной женщины не лучший выход уехать так далеко от дома.
   – Вы можете предложить ей более подходящий вариант? – язвительно осведомилась Кэтрин.
   К ресторану приблизился какой-то мужчина, но, увидев старшего инспектора с иностранкой, поспешно удалился.
   – У вас есть моя визитка. Берегите себя, – вставая, сказал Чэнь. – Если вам понадобится помощь, дайте мне знать.
   Они молча вышли из ресторана и уселись в машину, по-прежнему чувствуя отчуждение и натянутость. Чэнь так резко тронул машину с места, что только шины взвизгнули.
   Казалось, в салоне машины стало нечем дышать.
   Просто позор, думал он, что местные власти так преследуют Цяо и что Кэтрин Рон оказалась свидетельницей ее рассказа. Уже не в первый раз приходилось ему слышать, что беременные женщины покидают дом и скрываются до рождения ребенка. Однако слышать такое из уст самой будущей матери было еще тяжелее.
   Его американская партнерша наверняка размышляет о нарушении в Китае прав человека. В этом эпизоде ситуация отразилась полностью, как в капле воды. Кэтрин хранила упорное молчание. Он случайно нажал на клаксон.
   – Что ж, местные власти, конечно, перестарались, – заговорил он, чтобы разрядить обстановку, – но у правительства нет другого выхода. У нас просто не обойдешься без контроля над рождаемостью.
   – Какие бы проблемы ни возникали у вашего правительства, женщина должна иметь право сама решать, хочет она иметь ребенка или нет, и делать это у себя дома.
   – Инспектор Рон, вы не представляете, насколько серьезную проблему для нас составляет перенаселение. Возьмите, к примеру, семью Цяо. У них уже есть две дочери, но они хотят иметь больше детей – до тех пор, пока у них не появится сын. Сохранение имени семьи, как вы, вероятно, знаете, для простых людей имеет огромное значение.
   – Сколько иметь детей – их дело!
   – Вы не понимаете нашей ситуации! – возразил он. Вчера вечером Ли предостерег его не выходить из себя перед американкой. И вот он должен выслушивать от американки лекцию насчет прав человека в Китае! – В Китае недостаточно пахотных земель. Если говорить точно, то они составляют меньше девяноста миллионов гектаров. Вы думаете, бедные крестьяне вроде Цяо в состоянии прокормить пятерых или шестерых детишек в такой истощенной провинции, как Гуанси?
   – Вы пользуетесь цифрами, которые публикуются в «Жэньминь жибао».
   – Но они правдивы! Если бы вы прожили здесь как обычный китаец лет тридцать, то взглянули бы на сложившееся положение по-другому.
   – Что вы хотите сказать, товарищ старший инспектор Чэнь? – Впервые за поездку она взглянула на него.
   – Вы бы сами увидели, как три поколения семьи ютятся под одной крышей в единственной комнатушке, как люди набиваются в автобусы, как сельди в бочке, как молодожены ночуют на столах у себя на работе, требуя у жилищных комитетов выделения жилья. У следователя Юя, например, до сих пор нет своего жилья – он вынужден с женой и ребенком ютиться в отцовской квартирке. Девятилетний сын Юя, Циньцинь, спит в одной комнате с родителями. А почему? Потому что страна перенаселена. Людям не хватает жилья и даже просто жизненного пространства! Как же может правительство ничего не предпринимать при таком положении!
   – Какие бы оправдания вы ни приводили, нарушение основных прав человека недопустимо.
   – Вроде права на стремление к счастью? – Он тоже разгорячился.
   – Да, – сказала она. – Если вы не признаете за человеком такого права, то нам вообще не о чем с вами разговаривать.
   – Отлично, только что вы скажете относительно нелегальной иммиграции? Согласно вашей конституции, люди имеют право искать лучшей доли. Так что Америка должна принимать всех иммигрантов с распростертыми объятиями. Почему же тогда ваше правительство затеяло это расследование? Почему люди должны платить за то, чтобы незаконным путем проникнуть в вашу страну?
   – Тут совсем другое дело. Международные законы и порядок необходимы.
   – Именно это я и хочу сказать: абсолютных принципов не бывает, они всегда изменяются под влиянием времени и обстоятельств. Лет двести-триста назад никто не жаловался на незаконную иммиграцию в Северную Америку.
   – С каких пор вы стали историком?
   – Никакой я не историк. – Чэнь попытался взять себя в руки, сворачивая на шоссе, вдоль которого высились новые заводские корпуса.
   Кэтрин не скрывала ехидства:
   – Может, вы мечтаете о том, чтобы стать сотрудником «Жэньминь жибао»? И все же вы не можете не признать, что несчастных женщин лишают права иметь детей.
   – Я не говорю, что местные власти должны были зайти так далеко, но Китай вынужден как-то решать проблему перенаселения.
   – Меня не удивляет, что я слышу из ваших уст такую блистательную защитную речь. В вашем положении, старший инспектор Чэнь, вы должны отождествлять себя с системой.
   – Может, вы и правы, – мрачно сказал он. – Я не могу этого не делать, так же как вы не можете не видеть здешнюю жизнь с точки зрения, сформированной вашей системой.
   – Пусть так. С меня достаточно ваших политических лекций. – Ее голубые глаза позеленели, стали глубокими и непримиримыми.
   Чэнь, который помнил о ее привлекательности, хотя она и критикует китайскую политику, огорчился, видя ее непреклонность.
   Ему вдруг вспомнилось двустишие из стихотворения неизвестного автора эпохи Хань:

 
Конь татарский хмелеет под северным ветром.
Птица Юэ укрылась на протянутой к югу ветке.
 

   Различные подходы, разные места. Может, партсекретарь Ли и прав: нет смысла выкладываться и продолжать расследование.
   Может, каких-нибудь две тысячи лет назад территория, которую сейчас занимают Соединенные Штаты Америки, называлась Землей Татар.

14

   Как говорится, пришла беда – растворяй ворота. Раздался звонок сотового Чэня. Это был господин Ма.
   – Где вы находитесь, старший инспектор Чэнь?
   – Возвращаюсь из Цинпу.
   – Вы один?
   – Нет, со мной Кэтрин Рон.
   – Как она себя чувствует?
   – Намного лучше. Ваша мазь – чудодейственное средство. Спасибо вам.
   – У меня есть информация насчет того, о чем вы вчера спрашивали.
   – Да, я вас слушаю, господин Ма.
   – Я нашел для вас человека, который может кое-что знать о той женщине, которую вы разыскиваете.
   – Кто такой?
   – Но у меня к вам одна просьба, старший инспектор Чэнь.
   – Да?
   – Если вы узнаете, что вам нужно, вы оставите его в покое?
   – Даю вам слово. И никогда не упомяну его имя.
   – Хорошо, а то мне не хотелось бы его подвести. И, кроме того, это против моих принципов – снабжать правительство информацией, – честно признался господин Ма. – Его зовут Гу Хайгуан, он из новых китайцев, владелец караоке-клуба «Династия» на улице Шаньсилу. У него есть связи с триадой, но не думаю, что он ее член. Просто при его бизнесе приходится поддерживать с преступным миром хорошие отношения.
   – Я доставил вам массу хлопот, господин Ма. Поверьте, я высоко ценю вашу помощь.
   Чэнь выключил телефон. Он не хотел сейчас обсуждать с Кэтрин полученную информацию, хотя был уверен, что она не могла не слышать часть разговора.
   – Давайте остановимся здесь, инспектор Рон. Мне очень хочется пить. А вам?
   – Я тоже с удовольствием выпила бы стакан сока.
   Он остановился у ближайшего магазина, где купил несколько банок с напитками и пакет с жареными пирожками. Когда он вошел в магазин, мимо медленно проехала еще одна машина, затем развернулась и вкатила на парковку.
   – Угощайтесь, пожалуйста, – вернувшись в автомобиль, предложил он Кэтрин и протянул ей пакет с пирожками, посыпанными зеленым луком.
   Она взяла только сок.
   – Звонил господин Ма. – Он с щелчком открыл банку с кока-колой. – Интересовался вашим состоянием.
   – Очень любезно с его стороны. Я слышала, как вы пару раз его благодарили.
   – Еще он нашел человека, связанного с гангстерами, который готов с нами поговорить.
   – Член «Летающих топоров»?
   – Нет, скорее всего, нет, но нам стоит с ним поговорить, если вы уже успокоились.
   – Разумеется, поговорим. Это же наша работа.
   – Вот это другое дело, инспектор Рон. Пожалуйста, съешьте пару пирожков. Не знаю, сколько времени у нас займет предстоящий разговор. А потом я угощу вас более приятной едой – более подходящей для нашей почетной гостьи из Америки.
   – Вы опять за свое. – Она взяла пирожок бумажной салфеткой.
   – Что бы я ни говорил во время разговора, инспектор Рон, прошу вас, не делайте поспешных выводов.
   – Как прикажете вас понимать?
   – Во-первых, сведения дал мне мистер Ма. Я не хочу поставить его в трудное положение.
   – Понимаю, своего информатора вы обязаны защищать. – Она положила в рот крохотный пирожок. – Никаких возражений на этот счет у меня нет, я многим обязана господину Ма. А кто тот загадочный человек, которого мы собираемся навестить? И какая роль предназначается мне?
   – Он владелец караоке-клуба «Династия», самого модного заведения для молодежи, где можно попеть и потанцевать. А вам вообще ничего не нужно делать. Просто отдыхайте и получайте удовольствие в качестве нашей американской гостьи.
   Они выехали на дорогу. Время от времени Чэнь поглядывал в зеркало заднего вида. Через полчаса они были на перекрестке улиц Шаньсилу и Цзюйлу. Он свернул направо и подкатил к приоткрытым воротам в стене, окружающей особняк. На вертикальной белой вывеске значилось: «Шанхайское отделение Союза китайских писателей». Привратник узнал Чэня и распахнул ворота.
   – Я вижу, вы привезли гостью из Америки?
   – Да, ей интересно взглянуть на наш клуб.
   Кэтрин озадаченно смотрела, как он ведет машину по въездной дорожке и останавливает ее рядом с парковкой.
   – Вы решили сначала показать мне ваш писательский клуб?
   – Рядом с «Династией» нет места для стоянки. Оставим машину здесь и пройдем туда напрямик, через задние ворота. Тут всего две-три минуты ходьбы.
   На самом деле это была лишь одна из причин, по которой он решил припарковать автомобиль во дворе союза. Чэнь не хотел оставлять у клуба машину с номером управления полиции, ее могли бы узнать. Кроме того, его не покидало ощущение, что за ними следят, хотя он не понимал, как фуцзяньская мафия могла так далеко протянуть свои щупальца. По дороге он все время поглядывал в зеркальце заднего обзора, но при таком оживленном движении трудно было сказать что-либо наверняка.
   Он провел Кэтрин через холл в дверь на другой стороне особняка. Новенькое пятиэтажное здание караоке-клуба «Династия» сразу бросалось в глаза. Войдя в просторный вестибюль, они оказались на сияющем, как зеркало, выложенном мраморными плитами полу. В одном конце главного зала была устроена сцена с сидящими на ней оркестрантами, а над ними укреплен громадный телевизионный экран, показывающий поющих артистов и титры со словами песен. Перед сценой стояли вразброс около тридцати столиков. Кто-то из посетителей сидел за столом и пил, в то время как другие танцевали на площадке между сценой и столиками. Мраморная лестница в другом конце зала вела на второй этаж. Это было отличие в устройстве по сравнению с другими клубами, которые приходилось посещать Чэню.
   На сцене появился молодой человек в белой футболке и черных джинсах и взмахнул рукой оркестру. Музыканты стали исполнять джазовую пьесу, переделанную из современной пекинской оперы «Захватить врасплох горного тигра». Она была очень популярной в начале семидесятых и рассказывала о маленьком подразделении Народно-освободительной армии, которая сражалась с гоминьдановцами. Чэнь никогда бы не подумал, чтобы музыку из оперы о солдатах, выслеживающих тигров и бандитов во время снежной пурги, можно так ловко переделать в танцевальную мелодию.

 
Слова председателя Мао согревают мне сердце,
Приносят весну, которая растопит снега.
 

   Сколько раз он слышал этот припев, сидя в кино со своими одноклассниками! На мгновение прошлое неразрывно сплелось с настоящим. Роскошно одетые танцоры – они же – солдаты в форме – неслись перед его глазами в бешеном ритме – ультрасовременные молодые люди выкидывали дикие, экзотические коленца.
   Затем вдруг в центр круга скользнул коренастый и полный небритый мужчина и щелкнул пальцами оркестру, вызвав рев восторга у стоящих вокруг. Лицо танцора удивительно напоминало героя настоящей пекинской оперы, товарища Ян Цзыжуна.
   Чэнь подозвал молодую хостессу в пунцовом бархатном платье; та подошла и поклонилась.
   – Чем я могу вам помочь? – спросила она.
   – Нам нужен отдельный кабинет. Самый лучший.
   – Да, пожалуйста, один еще свободен.
   Их повели наверх; они зашагали по длинному извилистому коридору, в который выходили двери отдельных кабинетов. Наконец они оказались в роскошно обставленной комнате с укрепленным на стене телевизором «Панасоник». Рядом стояла мощная стереосистема «Кенвуд» с несколькими колонками. Перед черным кожаным диваном на столике с мраморной столешницей лежали пульт и два микрофона.
   Хостесса раскрыла для них меню.
   – Принесите нам фруктов, даме зеленый чай, а мне кофе. – Он обернулся к Кэтрин: – Здесь отличная кухня, но мы с вами пообедаем потом в пятизвездочной гостинице «Река Цзин».
   – Как скажете, – только и кивнула она в ответ на его щедрое приглашение. И откуда он знает, какая здесь кухня?
   Комната была убрана как гнездышко для любовных свиданий. В хрустальной вазе на угловом столике, ножки которого утопали в пушистом ковре, стояли гвоздики. На стене висел бар, на его стеклянных полках красовались бутылки коньяка «Наполеон» и водки «Маотай». Яркое освещение при желании можно было регулировать. Оклеенные цветастыми обоями стены были звуконепроницаемыми. При закрытой двери снаружи сюда не доносилось ни звука, хотя остальные комнаты, вероятно, занимали любители пения караоке.
   Неудивительно, что такой бизнес процветает даже при цене двести юаней за час, подумал Чэнь. А к вечеру цена будет еще выше. Как сказал ему Старый Охотник, с семи вечера до двух ночи она составляет пятьсот юаней в час.
   Хозяйка принесла им меню другого рода – со списком названий песен на английском и китайском языках. Под каждым названием стоял номер.
   – Можете выбрать любую песню, Кэтрин, – сказал он – Достаточно только нажать соответствующую цифру пульте и петь под титры, которые будут на экране.
   – Признаться, не думала, что караоке пользуется у вас такой популярностью, – отозвалась она.
   Мода на караоке пришла в Китай из Японии в середине восьмидесятых. Сперва им обзавелись только несколько крупных ресторанов. Затем предприниматели поняли, какие перспективы открывает им это новшество, и стали один за другим переделывать рестораны в залы для караоке, открытые круглые сутки напролет. Позже в моду вошли отдельные кабинеты. Залы были поделены на множество небольших кабинок с изящной интимной обстановкой. Некоторые дельцы с этой целью полностью перестраивали все здание. Вскоре люди стали посещать подобные заведения не только ради удовольствия попеть с друзьями караоке, но и ради других услуг.
   Поскольку в гостиницах у желающих снять номер спрашивали паспорт и свидетельство о браке, отдельные кабинеты с запирающимися дверями в караоке-клубах удовлетворяли вполне естественные, но не упоминаемые нужды горожан, страдающих от недостатка собственного жилья. Здесь люди не чувствовали себя стесненно. А формально они просто посещали караоке-клуб.
   Появились и так называемые караоке-девочки, сокращенно кей-девочки. Официально они должны были петь с клиентом, пришедшим в одиночестве, без спутницы. Однако легко представить, какие услуги кей-девочки оказывали такому клиенту за запертой дверью отдельного кабинета.
   Сегодня Чэнь не заметил ни одной кей-девочки. Возможно, для них было слишком рано. Или потому, что он пришел не один.
   Разумеется, он не стал объяснять все это инспектору Рон.
   Когда хостесса вернулась с их заказом, он спросил:
   – Кто ваш босс?
   – Главный управляющий Гу.
   – Попросите его зайти к нам.
   – Но что я ему скажу? – удивилась хостесса.
   Чэнь бросил выразительный взгляд на Кэтрин:
   – У меня есть для него предложения по международному сотрудничеству.
   Владелец явился незамедлительно. Это был мужчина средних лет, с выпирающим над брюками полным брюшком – признаком любителя пива, в очках в черной оправе, с крупным бриллиантом на пальце. Он протянул Чэню свою визитную карточку, на которой значилось: «Гу Хайгуан».
   В ответ Чэнь вручил ему свою карточку. Гу испытал мгновенное потрясение, но быстро оправился и взмахом руки отослал хостессу прочь.
   – Я пришел познакомиться с вами, главный управляющий Гу. Это мой друг Кэтрин. Мне хотелось показать ей самый знаменитый в Шанхае караоке-клуб. – Помолчав, Чэнь добавил: – Думаю, мы можем быть друг другу полезны. Как говорит старая пословица, «гора высокая, а река длинная».
   – Да, конечно, будущее полно неожиданностей. Я рад случаю познакомиться с вами и с вашей американской подругой. Я много о вас слышал, старший инспектор Чэнь. Ваше имя частенько встречается в газетных статьях. Посещение вашей уважаемой особы придаст блеск нашему скромному заведению. Сегодня угощение за наш счет.
   Это составит немалую сумму, подумал Чэнь. Пара часов в отдельном кабинете плюс еда – приблизительно его месячное жалованье. Большинство здешних клиентов, вероятно, новые богатые или высокопоставленные служащие, транжирящие здесь государственные средства.
   – Благодарю вас за любезность, господин Гу, но я пришел не для этого.
   – Сержант Цай тоже наш постоянный клиент. Он патрулирует этот район.
   Чэнь слышал, что патрульные получают от владельцев караоке-клубов взятки в виде бесплатного развлечения. В конце концов, разве полицейский не имеет права немного попеть в клубе? Однако проблема состояла в том, что количество взяточников и взимаемые ими суммы росли как снежный ком.
   – Как старший инспектор, я стремлюсь как можно лучше выполнять свою работу, – сказал он, лениво отпивая кофе. – Но порой без помощников мне бывает очень трудно.
   – То же самое и с нашим бизнесом! Как говорит одна наша пословица, «дома вы зависите от родителей, а в мире полагаетесь на своих друзей». Я так рад нашему знакомству! Ваша помощь будет неоценима.