Сьюзон Марлен. Полночный гость

   А Стивен вздрогнул от укола нежданно-негаданно вспыхнувшей ревности.
   – Что привело тебя к нам, Вильгельм? – спросила Мэг.
   Дурацкий вопрос, мрачно отметил про себя Стивен. Во-первых, не что, а кто. А во-вторых, и так ясно, кто!
   Вместо ответа Вильгельм уставился на Стивена. В маленьких глазках неожиданно вспыхнули недоверие, презрение и откровенная мужская угроза.
   В комнате надолго повисло молчание.
   – Вильгельм! – раздался в тишине настойчивый голос Мэг. – Что случилось? В такое время ты всегда в поле!
   Гигант ткнул пальцем в сторону Стивена.
   – Приходить смотреть этот челофек. Джош рас-скасыфать, у фас гость.
   Судя по взгляду, которым Вильгельм при этих словах одарил Стивена, Джош не слишком усердствовал, описывая достоинства незваного гостя.
   После церемонии знакомства – Стивен отметил, что Мэг провела ее блистательно, прямо-таки на уровне хозяйки светского салона! – Вильгельм приступил к допросу:
   – Фы откуда приходить родом?
   – Из Йоркшира. Это в Англии. Пауза длилась очень долго. Кажется, на размышления Вильгельму требовалось времени куда больше, чем решил поначалу Стивен.
   – Сачем приходить сдесь? – раздался, наконец, следующий вопрос.
   Если Мэг и заслуживала хотя бы полуправды, то уж с посторонним типом, пусть даже и таким замечательным соседом, Стивен никак не собирался обсуждать собственные проблемы.
   – Хочу повидать брата. Он служит в Нью-Йорке в чине капитана британской армии.
   Еще пару минут Вильгельм молча сверлил глазами Стивена, после чего провозгласил:
   – Я следить, как дела у фрейлейн Дрейк. – В песочных глазах вновь сверкнула неприкрытая угроза. – Фы понимать?
   – За Мэг можете не волноваться, – едва сдерживая гнев, отозвался Стивен. В последнее время все вокруг только и делали, что подвергали сомнению его порядочность и добрые намерения, и ему это до чертиков надоело. – Будь я даже преступником – а я, заметьте, не преступник! – все равно никогда не ответил бы злом на ее доброту. Вы поняли?
   Может, и понял... но не сразу – это уж точно. Еще несколько минут гигант продолжал сверлить Стивена подозрительным взглядом. Наконец, насмотревшись, сунул руку в карман длинной охотничьей рубахи из оленьей кожи, достал сложенный листок бумаги и протянул Мэг.
   – Фот, висеть на мой сабор. Скаши – што там писать?
   Батюшки, ко всему прочему он еще и неграмотный! И этим недоумком так восхищается Джош!
   Мэг разгладила листок, пробежала его глазами и только потом подняла взгляд на Вильгельма:
   – Снова предлагают вознаграждение за поимку беглого каторжника, который предположительно направился через Голубой хребет в нашу сторону.
   Стивен окаменел. Если Флинт разослал вдоль всей границы описание его внешности... нет никакой надежды на спасение!
   – Зовут беглеца Том Грайз, – спокойно продолжала Мэг. – В нем около пяти футов пяти дюймов росту. Светлый шатен с большими залысинами на лбу и висках.
   Слава тебе, господи! От невероятного напряжения Стивен взмок так, что рубашка прилипла к телу. Только теперь сообразив, что все это время задерживал дыхание, он, наконец, облегченно выдохнул. Описание беглого каторжника никак не совпадало с его внешностью.
   Мэг сложила листок вчетверо и вернула Вильгельму. – Странно, что объявление повесили у вас на заборе. Обычно ими обклеивают таверну – там ведь их видят все местные жители.
   – Не снать, – пророкотал в ответ гигант. – Там тоже может быть. – И ткнул листок обратно в карман. – Нушно что-то делать, пока сдесь?
   – Нет-нет, спасибо, – отозвалась Мэг. – Вы и так для нас очень много сделали, Вильгельм. Не знаю, как вас и благодарить.
   Стивен, до сих пор нисколько не сомневавшийся в том, какой благодарности ждет от Мэг сосед, с изумлением услышал его ответный бас:
   – Фы уше са все платить. Фы спасать мне шена и малыш Вилли.
   Так он женат! И ребенок есть! Неприязнь Стивена к заботливому гиганту с удивительной скоростью улетучилась.
   – Ты спасла жизнь его жене и ребенку? – спросил Стивен после ухода Вильгельма. – Каким образом?
   – Роды были очень тяжелые, ребенок шел попкой вперед... – Мэг пожала плечами. – Ну, а мне удалось принять. Сделала что могла.
   Стивен не сводил с нее восхищенного взгляда. Хладнокровная, безмятежная, как всегда... Словно ничего особенного и не совершила. Что за непостижимая девушка! Сколько же еще талантов таится за этой неизменно доброжелательной, спокойной внешностью? Похоже, никаким невзгодам ее не сломить. Там, где любая другая впала бы в отчаяние, Мэган Дрейк только становилась сильнее.
   – Что бы мы делали без Вильгельма – не представляю! При всех заботах на своей ферме он и о нас не забывает. Мы от него многому научились.
   – Научились? Да чему вы могли научиться от этого тупицы?! – изумился Стивен. – Абсолютно невежественный тип.
   Мэг так и взвилась, стрельнув в него яростным взглядом серых глаз:
   – Никакой он не тупица! Прежде чем что-нибудь произнести, ему нужно как следует подумать. Очень даже неплохое качество, кстати сказать. Некоторым не мешало бы поучиться. И не смей называть его невежественным. Просто ты получил одно образование, а он другое. Вот и вся разница.
   Жало ревности вновь обожгло Стивена.
   – Ну да, потому-то ваш мудрец даже читать не научился, – высокомерно процедил он.
   – Да, не научился. Зато он знает землю, лес и вообще... как выжить в этих диких местах. Вильгельм – единственный мужчина, который не мешается под ногами, а помогает по-настоящему!
   Это был удар не в бровь, а в глаз.
   – Ты же еще не видела, что умею делать я, – обиделся Стивен.
   – Не видела, и не увижу! Надеюсь, ты уйдешь отсюда, как только поправишься, понял?
   – Будет исполнено, мэм, – парировал он. – Я мечтаю об этом не меньше вашего.
 
   Вечером Мэг устроилась в любимом кресле-качалке – ей нужно было дошить охотничью рубаху для Стивена, а Джош принялся чистить мушкет.
   – Сыграй нам еще, а, Мэг? – попросил брат. Как ни хотелось Мэг доставить радость мальчику, у нее просто не было времени.
   – Не могу, Джош. Нужно закончить рубаху, чтобы не задерживать нашего гостя дольше, чем это необходимо.
   – Ты прямо-таки горишь желанием меня выпроводить, как я посмотрю, – насмешливо отозвался Стивен с кровати, где он сидел, как обычно, подсунув под спину подушки. – Не боишься, что будешь скучать?
   Именно этого Мэг и боялась... но она скорее умрет, чем признается ему в этом!
   – Вряд ли, – ядовито процедила она. – Но с другой стороны... как там у Шекспира? «Непрошеный гость желаннее всего после ухода».
   Джош поднял голову от своего мушкета:
   – Да, кстати, о Шекспире! Ты ведь обещала почитать «Макбета», Мэг. Мне так нравится тебя слушать. Гораздо интереснее, чем читать самому. У тебя здорово получается... как будто все видишь наяву!
   – Вот закончу рубашку – может, и почитаю.
   – А мне не позволишь? – вдруг вставил Стивен. – Должен же я хоть чем-то отблагодарить тебя за труды.
   В душе благодарная ему за это предложение, Мэг поднялась с кресла, прошла к кровати и вытащила небольшой кожаный сундучок, где хранила все самое ценное свое имущество, включая и полдюжины книг в роскошных переплетах – ту крохотную часть прекрасной библиотеки отца, которую Чарльз позволил взять с собой из Эшли-Гроув.
   Вынув толстый том пьес Шекспира с золотым тиснением по коричневой коже переплета, она протянула книгу Стивену.
   Чтецом он оказался превосходным, – пожалуй, лучшего она в жизни не слышала, решила Мэг. Куда там ей до него! И саму пьесу он явно читал или слышал не раз. В первой сцене Стивен мастерски передал резкие, визгливые голоса ведьм. А во второй заговорил степенно, с чувством королевского достоинства – в действие вступил Дункан.
   По ходу пьесы он еще не раз менял тембр голоса, тон интонаций – в зависимости от характеров действующих лиц.
   Вскинув глаза на брата, Мэг обнаружила, что Джош не спускает со Стивена завороженного взгляда. Пьеса до того увлекла мальчика, что он забыл о мушкете.
   – Ты прирожденный трагик, – сказала Мэг, когда прозвучали заключительные слова «Макбета». Комплимент был вполне искренним, но актерское мастерство Стивена очень ее встревожило. Человеку такого таланта ничего не стоит рассказать правдоподобную историю о том, как его, несчастного, завербовали силой, а потом заковали в кандалы и отправили на каторгу. – Работал в Англии актером?
   Стивен ухмыльнулся:
   – В Англии все свои актерские способности я проявлял исключительно На ниве любительских театральных вечеров. Когда я был маленьким, мама любила ставить домашние спектакли... – Он запнулся, улыбка растаяла и превратилась в горестную гримасу.
   Стивен сам не предполагал, что воспоминания о детстве вызовут такую душевную боль.
   – Ты расстроился. Почему? – вскинулась Мэг.
   Опустив голову, Стивен невидящим взглядом смотрел на раскрытую у себя на коленях книгу.
   – Ни родителей, ни дом свой... – вздохнул он, – как и многое другое... я не ценил до тех пор, пока не потерял.
   Сожаление звучало в его голосе. Искреннее сожаление и тоска, понятные Мэг. Ведь эти чувства жили и в ее сердце; Ей так захотелось утешить его, разделить с ним боль. Взять его руки в свои и согреть теплом и участием, как это сделал Стивен, когда она рассказывала об отце...
   Да что же это такое!
   Ведь прекрасно знает, кто такой Стивен Уингейт, – и все равно не в силах противостоять его невероятному обаянию. Одного взгляда, одного жеста достаточно, чтобы ее природная осмотрительность испарилась, точно роса на солнце. Ну, где же та хладнокровная, сильная духом женщина, которая управляла огромным хозяйством Эшли-Гроув и которую ничто не могло вывести из себя?!
 
   На следующее утро, выйдя из курятника с тремя свежими яйцами в корзинке, Мэг встретила Джоша – тот собирался прополоть участок с кукурузой.
   Так что в доме Мэг ждал один лишь Стивен. Устроившись за обеденным столом с бритвой в руке, он растерянно поглядывал то на миску с теплой водой, то в единственное надтреснутое зеркальце, которое снял со стены и поставил перед собой, прислонив к миске.
   Вчера Стивен тоже пытался побриться самостоятельно, но при этом так часто чертыхался, терзая красивое лицо, что Мэг не выдержала и сама предложила свои услуги.
   Вот и сейчас, увидев его беспомощную подготовку к бритью, Мэг со вздохом сказала:
   – Ох, ради бога, позволь мне. Выгода двойная – и для твоего лица, и для моих ушей.
   Рассмеявшись в ответ – ну, почему от этого смеха у нее всякий раз слабеют колени, а по телу пробегают волны восторга?! – Стивен торжественно вручил ей бритву.
   – Наше лицо, мэм, будет вам бесконечно благодарно! – театрально-королевским тоном провозгласил он.
   Через несколько минут Мэг выпрямилась.
   – Безукоризненная работа! Вы истинный мастер своего дела, мэм! – заглянув в зеркальце, воскликнул Стивен.
   – Благодарю. – Прежде она не обращала внимания на комплименты мужчин, считая их ничего не значащей лестью. Так почему же эта похвала наполнила ее сердце такой радостью?
   Подойдя к дубовому комоду, Мэг выдвинула один из ящиков, где хранились дорогие – и совершенно бесполезные! – наряды покойного отчима.
   – Что ты делаешь? – спросил Стивен, когда она вынула стопку вещей и принялась пересматривать одну за другой.
   – Ищу бриджи. Они тебе понадобятся. Нужно же что-то поддеть под охотничью рубаху. Помнится, у Чарльза были одни... кожаные. Тебе бы подошли.
   Бриджи Мэг обнаружила на самом дне ящика, рядом с перевязанным сиреневой ленточкой пакетом писем и документов.
   – Примерь-ка. – Она протянула штаны Стивену.
   – Сначала отвернись и пообещай не подглядывать, – лукаво улыбнулся Стивен. – Я, знаешь ли, человек скромный!
   – Сомневаюсь, – съехидничала в ответ Мэг. Но просьбу исполнила.
   Повернуться он ей позволил, только когда уже надел бриджи и снял ночную сорочку. Взгляд Мэг невольно остановился на загорелой груди. Что ж, по крайней мере выше талии природа щедро одарила Стивена Уингейта.
   Стивен, опустив голову, с сомнением разглядывал бриджи. Учитывая, что Чарльз был намного шире в бедрах и талии, на Стивене штаны сидели, мягко говоря, неважно. Пожалуй, чтобы куда-нибудь дойти, ему пришлось бы поддерживать пояс руками.
   – Ничего страшного. Немного ушьем – и все в порядке. – Мэг протянула руку за корзинкой с иголками и нитками.
   Пока она сметывала боковые швы, Стивен как-то странно примолк. Стоял совершенно неподвижно, лишь дыхание с тяжелым свистом вырывалось из груди.
   Очередь дошла до задней части брюк. Против собственной воли Мэг залюбовалась крутым изгибом мужских ягодиц. Непонятная волна жара поднялась откуда-то снизу и опалила щеки.
   Почувствовав, как загорелось лицо, Мэг в ужасе прикрыла глаза. Совсем она рассудка лишилась, что ли? Да разве порядочные женщины позволяют себе подобные мысли?!
   С большим трудом Мэг все же взяла себя в руки. Сзади бриджи тоже не мешало бы ушить. Она разгладила мягкую оленью кожу, прикидывая, где бы сделать вытачки. Ладонь прошлась по тугим мышцам, задержалась чуть дольше, чем того требовала необходимость... Стивен неожиданно дернулся, сведя на нет все ее усилия.
   Пришлось начинать сначала. Разглаживая материал во второй раз, Мэг отчетливо услышала короткий судорожный выдох и сдавленное проклятие, сорвавшиеся с губ Стивена, но, увлеченная работой, не придала им значения.
   Так. Здесь потребуются две глубокие вытачки – от талии почти до самых штанин. Чтобы присобрать материал для первой вытачки, Мэг просунула ладонь за пояс брюк. Пальцы прошлись по теплой, удивительно гладкой коже, и теперь уже сама Мэг вздрогнула от острого незнакомого ощущения, пронзившего ее с головы до пят.
   Свободной рукой она похлопала по внешней поверхности брюк – материал не желал ложиться ровно. Наконец-то. Вытачка получилась идеальной. Можно сметывать. Но в этот момент, как назло, пальцы соскользнули с внутренней стороны вытачки, и все пошло насмарку. Мэг пришлось сунуть ладонь еще ниже за пояс и повторить процедуру.
   Она воткнула иголку в оленью кожу, собираясь скрепить вытачку несколькими стежками, когда Стивен вдруг снова выругался, на сей раз в полный голос:
   – Ты что делаешь, черт возьми?!
   – Ой, прости! – воскликнула Мэг. Видно, уколола его иголкой и не заметила. – Я не хотела!
   Справившись с первой половиной задачи, она не стала вынимать ладонь из-за пояса, а просто немного сдвинула ее к тому месту, где предполагала наметить вторую вытачку.
   – Не хотела, значит?! – раздался угрожающий рык Стивена. – Что-то мне не верится!
   И его раздраженный тон, и само заявление так удивили Мэг, что она в немом вопросе подняла глаза. Стивен смотрел на нее сверху вниз через плечо с каким-то странным яростным блеском в прищуре сине-фиолетовых глаз.
   – По-твоему, я тебя специально уколола, что ли? Он недоуменно моргнул:
   – Дьявольщина! А по-твоему, я об этом речь веду?
   – Н-ну да... – растерялась Мэг. – А о чем же еще? Что я такого могла тебе сделать? Уголки его губ дрогнули.
   – И впрямь, что такого? – хмыкнул он. Сделав несколько стежков и на второй вытачке, Мэг вынула ладонь и деловито произнесла:
   – Отлично. Посмотрим-ка теперь спереди. Вместо того чтобы повернуться к ней лицом, как того ожидала Мэг, Стивен чуть ли не отпрыгнул в сторону.
   – Ну уж нет, – бросил он через плечо.
   – Ч-что? – заикнулась от удивления Мэг.
   – Спереди эти бриджи в данный момент ушивать не требуется, поверь мне! – сдавленно буркнул он.
   – Точно?
   – Точнее некуда, невинная ты душа.
   – Это еще что? Почему ты меня так назвал?
   – Не назвал бы, если б ты знала – почему.
   – Прекрати говорить шарадами! – возмущенно выпалила Мэг.
   – Не могу. В общении с такими невинными душами шарады иной раз выручают. Прошу прощения, я вынужден тебя ненадолго покинуть.
   С ним и впрямь было что-то не так. Мучительные интонации в его голосе встревожили Мэг:
   – Куда ты? На двор? Зов природы? Стивен виновато хмыкнул:
   – Можно и так назвать...
   К величайшему изумлению Мэг, он двинулся к выходу бочком, так, что она все время видела только его спину.
   Ох, уж эти мужчины, вздохнула Мэг, когда дверь за ним закрылась. Загадочные существа. И как ей их понять?

Глава 8

   На следующее утро, подоив корову и накормив животных, Джош вернулся в дом за мушкетом.
   – Пойду в лес, – заявил он. – Добуду на ужин зайца или индейку.
   Мэг, оставив не до конца застеленную постель, быстро оглянулась:
   – Ты так и не нарубил дров, Джош. Нам едва хватит до завтра.
   – Ну-у, Мэг! Вернусь с охоты и нарублю. Честное слово. Ну, пожалуйста? Без мяса ведь тоже плохо, правда?
   Джош обожал ходить в лес, и сейчас, видя, как у брата горят глаза от предвкушения охоты, Мэг не нашла в себе сил ему отказать.
   – Ладно. Только обещай, что сразу же по возвращении займешься дровами, договорились?
   – Обещаю-обещаю! Слово Дрейка! – уже выскакивая из дома с мушкетом в руке, крикнул Джош.
   – Зачем ты его отпустила? Нужно было заставить сначала нарубить дров, – нахмурился Стивен. Сегодня он поднялся с кровати вместе со всеми. Уже облаченный в новую охотничью рубаху и бриджи – те самые, оставшиеся от Чарльза, что Мэг переделала специально для него, – Стивен стоял у камина и смотрел на язычки пламени.
   Прошло уже пять дней с тех пор, как к нему вернулось сознание. Он окреп и даже немного поправился. Если прежде Мэг ужасал вид его выпирающих ребер и впалых щек, то теперь ее мучили совсем иные чувства. Каждый взгляд на это красивое лицо заставлял ее сердце сжиматься от неясной тоски и смутных желаний.
   Силы быстро возвращались к Стивену, следы кандалов на руках и ногах почти исчезли, да и спина выглядела гораздо лучше, хотя шрамы наверняка останутся на всю жизнь. Еще один... максимум два дня – и он двинется в путь. Казалось бы, возможность избавиться от лишней обузы должна была радовать Мэг. Но нет, сама мысль о том, что Стивен навсегда исчезнет из ее жизни, вызывала смятение и щемящую боль в груди.
   – Ты уже несколько дней просишь Джоша нарубить дров, а он все откладывает. Как же так, Мэг?
   – Считаешь, мне нужно быть с ним построже? Но что же делать, если он терпеть не может эту работу? – Мэг застелила постель и принялась убирать посуду, оставшуюся на столе после завтрака.
   – И не только эту. Джош как может увиливает от домашних дел, а в результате тебе приходится работать в два раза больше – и за себя, и за него.
   Как ни обидно это признавать, но Стивен ведь абсолютно прав, думала Мэг, сметая со стола крошки. Квентин, мастер заговаривать зубы и добиваться желаемого обаятельной улыбкой, был плохим примером для младшего брата. А уж про Чарльза и говорить нечего, хотя Джош едва ли принимал в расчет это несчастье в человеческом обличье.
   – Ты обязана приучить Джоша сначала выполнять всю необходимую работу по дому, а уж потом заниматься тем, что ему интересно.
   – Да я и сама понимаю, – виновато улыбнулась Мэг. – Но видишь ли... у меня не получается. Ну, не могу я быть с ним слишком суровой. Жизнь у него и так несладкая. Джош столько потерял...
   Стивен отвернулся от очага, прислонился плечом к стене.
   – Заметь, он потерял не больше, чем ты.
   – Гораздо больше! – Между изящно очерченных бровей Мэг пролегла морщинка. – Джош лишился будущего. Такой способный мальчик... знаешь, он ведь по всем предметам был лучшим! Кроме латыни. Папа хотел отправить его учиться в Уильямсбург, в колледж. А может, в Гарвард или даже в Англию! И вот что вышло... Теперь у Джоша нет никакой надежды на образование. Все бы на свете отдала, лишь бы послать брата учиться, но раз это невозможно, то хотя бы ферма должна у него быть.
   – Ну, а как же твое будущее, Мэг? Ты тоже заслуживаешь большего, чем эта лачуга посреди леса. Она пожала плечами:
   – Жизнь полна сюрпризов. – Что верно, то верно.
   Неожиданно прорвавшаяся в тоне Стивена горечь напомнила Мэг и о его собственной жизни. Если Стивен говорил правду, то он лишился даже большего, чем дети Энтона Дрейка.
   – Все равно, Мэг, твое попустительство не принесет Джошу добра.
   – Ты абсолютно прав. Но согласись, Джош и так делает очень много. Без помощи брата я бы просто не справилась.
   Не сводя с нее пристального взгляда, Стивен медленно проговорил:
   – С завтрашнего дня тебе будет полегче. На рассвете я уйду.
   Казалось, кто-то вонзил нож в самое сердце Мэг. Уйдет! Она не думала, что этот момент настанет так скоро.
   – Очень хорошо! – воскликнула она. И откуда только взялась эта бравада, если душа стонала от невыносимой тоски?
   Искра разочарования вспыхнула и погасла в глазах Стивена.
   – Рада от меня избавиться? – бросил он резко.
   – Уже решил, куда направишься? – вместо ответа поинтересовалась Мэг. Она могла гордиться своей выдержкой. В ее голосе не прозвучало и намека на ту боль, что терзала сейчас ее душу.
   – На северо-запад, в сторону Нью-Йорка. К брату. Молю Бога, чтобы он был еще там.
   А Мэг могла лишь молить Бога, чтобы Стивен преодолел такой путь. Дикие места, чужие нравы, никакой цивилизации... Каждый день здесь требовал от человека сил и умений, которых у Стивена, к несчастью, не было.
   – Выйдешь из дому – держись в лесу тропинки. Она выведет тебя на главную дорогу. Смотри не ошибись – Пенсильвания на север по главной дороге. Оттуда приехал Вильгельм, так что, если хочешь, можешь расспросить его поточнее. Ферма Вильгельма в полумиле от нас, не пропустишь.
   Все это Мэг произнесла спокойным, даже бесстрастным тоном, в надежде, что Стивен не догадается о том, что творилось в ее душе.
   Он с такой уверенностью говорил о брате... точно и впрямь надеялся на встречу в Нью-Йорке. Так кто же он такой, Стивен Уингейт, – добропорядочный британский гражданин, насильно завербованный на военное судно, как он сам утверждает... или же опасный преступник, как недвусмысленно доказывают следы от кандалов?
   Мэг уж и не знала, что ей думать о своем незваном полуночном госте.
   Но одно она знала точно – тоска по нему надолго поселится в ее сердце.
   Мэг отвернулась, пряча глаза, и с лихорадочной поспешностью начала выставлять на стол миски и жбаны с продуктами для кукурузных лепешек. Нужно сделать побольше, думала она... чтобы в пути он какое-то время не беспокоился о еде.
   Чуть позже, устав от борьбы с собственными противоречивыми чувствами и мечтая хоть чуть-чуть побыть в одиночестве, Мэг сложила в деревянный короб простыню, полотенце, расческу, мыло – и направилась к выходу.
   – Ты куда? – крикнул ей вдогонку Стивен. – К речке, – бросила она через плечо и, захлопнув дверь, направилась по протоптанной среди могучих елей и раскидистых кленов тропинке к своему излюбленному месту ярдах в десяти от хижины.
   Прозрачный, чистый до голубизны ключ выбивался в этом месте из-под земли, крошечным водопадом струился с каменного уступа и вливался в речку, которая несла свои воды через земли Дрейков дальше, к Джерандо-Ривер. Из этого ключа Джош и носил в дом воду.
   Мэг обошла сверкающий алмазными брызгами маленький водопад и сделала еще несколько шагов вниз – туда, где ручеек вливался в небольшую лунообразную впадину с мельчайшим белым песком на берегу. Тишина и покой всегда царили в этом уединенном уголке, надежно укрытом от дома древним валуном, из-под которого выбивался родник, и пышно разросшимися вблизи воды высокой травой и кустарником.
   Мэг расстелила простыню на прогретом полуденным солнцем песке, достала из короба все, что принесла из дома, а потом зачерпнула в этот же короб воды. Сняла чепец, вынула шпильки из густых, отливающих янтарем волос, тщательно расчесала длинные пряди.
   Обычно Мэг мыла голову в доме, но присутствие Стивена ее стесняло. Наверное, она чересчур щепетильна... но заставить себя вымыть голову у него на глазах Мэг не могла. Хотя, как это ни странно, при Джоше она не стеснялась. То ли дело в ней самой... то ли в Стивене? Заглянуть в себя поглубже, чтобы докопаться до ответа, Мэг просто не рискнула.
   Мэг как следует промыла волосы, еще раз прошлась по ним расческой и легла ничком на простыню, подставив тяжелые мокрые локоны солнышку. За последние дни она так вымоталась, что мгновенно уснула.
 
   Едва за Мэг закрылась дверь, как Стивен заскучал. Теперь ему хотелось лишь одного – чтобы она поскорее вернулась. Ему не хватало грудного чувственного голоса Мэг, нежного прикосновения ее пальцев.
   И хотя ему не хотелось в этом признаться, но его больно задело то, что новость о его завтрашнем уходе Мэг восприняла не просто спокойно, а даже скорее равнодушно. Он-то еще надеялся провести оставшееся время вместе... но Мэг и тут оказалась верна себе. Исчезла, бросив его в одиночестве.
   Стивен, не находя себе места, безостановочно кружил по хижине, несколвко раз выглядывал за дверь. Мэг нигде не было.
   Болезненная слабость до сих пор давала себя знать дрожью в ногах и легким головокружением; здравый смысл подсказывал, что до полного выздоровления еще далеко. Но страх и отчаянная надежда вернуться на родину оказались сильнее здравого смысла. Стивен просто не мог позволить себе надолго задерживаться на одном месте.
   Но почему же ему так не хочется покидать эту лачугу? И девушку, решившуюся взять в дом и выходить беглого каторжника? Ее самоотверженность и доброта – вот причина, твердил себе Стивен. С той минуты, как его лишили привычной жизни, дома, имени... с той самой минуты никто не сказал ему доброго слова, никто не проявил человеческого участия и заботы. Кроме Мэг. И вот теперь он вынужден бросить ее в этой глуши, одну, без поддержки, да еще с младшим братом, от которого нет почти никакой помощи...