Сьюзон Марлен. Полночный гость

   К завтраку месячный запас дров будет заготовлен.
   Разумеется, Стивену еще ни разу в жизни не приходилось этим заниматься. И что из того? Подумаешь, велика важность! Что тут сложного – топором махать любой дурак сумеет.
   Вот сейчас разделается с дровами, возьмет мушкет – ив лес. Подстрелит какую-нибудь живность к ужину...
   Стивен поднял топор над головой и с размаху опустил на зажатый в вилке ствола чурбак, в полной уверенности, что тот сразу же расколется пополам. Не тут-то было... Лезвие наполовину вошло в древесину... и весь результат.
   Он попытался вытащить топор из чурбака. Дернул раз... другой. Топор застрял намертво. Извергая потоки ругательств, Стивен что было сил дергал за топорище, но проклятый чурбак точно тисками зажимал лезвие.
   Неудивительно, что Джош терпеть не может это занятие. А он-то еще считал парня лентяем! Раздражение Стивена сменилось искренним сочувствием. Потратив массу сил, он, наконец, высвободил топор... И размахнулся снова. С тем же результатом.
   Ох, господи! Да можно ли было винить Мэган в неблагодарности! Не оценила, мол, его великодушно предложенной помощи. А ценить-то, собственно, и нечего. Мэган наверняка сразу догадалась, какой из него помощник. Стивен был расстроен и зол на себя и на весь белый свет.
   Да, он говорит на четырех языках и способен вести научные споры с самыми знающими членами Королевского общества, он наизусть декламирует сонеты Шекспира... и при этом абсолютно беспомощен, когда дело касается простейших умений. Даже чертов чурбак расколоть – и то не в силах!
   Помочь? Мне? Да ты же и побриться-то сам не в состоянии!
   Будь эти слова выжжены на теле Стивена каленым железом, и то они не могли бы причинить ему большую боль. Точно выложенная пылающими головешками, эта презрительная фраза горела в его сознании.
   Пылающими головешками... Хорошее сравнение. Ничего иного в доме Дрейков, похоже, в ближайшее время пылать не будет.
   Гордость Стивена взбунтовалась при мысли о том, что ему придется – в который раз! – вернуться в дом с пустыми руками – и снова признаться Мэган в своей постыдной беспомощности.
   Он вдруг вспомнил аккуратную стопку узких поленьев, сложенную в углу хлева. Наверняка они были приготовлены с другой целью, но, ведь если взять парочку для очага, никто и не заметит?
   Стивен опрометью кинулся в хлев, схватил две верхние жерди, быстренько разрубил напополам – хоть на это его умений хватило! – и понес охапку к отведенному для поленницы месту.
   Он успел как раз вовремя. Выглянув из хижины, Мэган позвала завтракать.
   Когда он вошел в дом, Джош уже сидел за столом, а Мэган расставляла миски с заварным пудингом. Занятая своим делом, она и не взглянула на Стивена.
   – Будь так добр, подбрось одно в очаг. Нужно согреть воды для стирки, – мимоходом попросила она.
   Стивен просьбу исполнил, пристроив полено так, чтобы оно побыстрей разгорелось. Затем опустил три оставшихся половинки у стены рядом с очагом и пошел мыть руки.
   В тот миг, когда он снял с крючка полотенце и, вытирая руки, повернулся лицом к очагу, в хижине раздался настоящий взрыв, и сноп искр, вырвавшись из очага, разлетелся по комнате.
   Джош подскочил со стула и тут же с гримасой рухнул обратно. Вывихнутая лодыжка отомстила за резкое движение пронзительной болью.
   – Ты что сделал?! – взвизгнула Мэган. Стивен понятия не имел, что он такого сделал. А искры тем временем продолжали с треском разлетаться во все стороны, словно кто-то специально устроил фейерверк в честь праздника.
   Мэган схватила кочергу и, не обращая внимания на прожигавшие одежду искры, смахнула верхнее полено на край очага.
   После чего сорвала с себя фартук, в мгновение ока сложила, сунула в чайник с водой, который всегда висел на крючке над очагом, и накрыла злосчастный кусок древесины мокрой тканью.
   Полено зашипело. Сноп искр погас, а из-под фартука поднялось облако сизого дыма. Хижина наполнилась едким запахом горелой ткани. Через несколько секунд, когда Мэган подняла прожженный фартук, последние язычки пламени исчезли с поверхности дерева.
   – Ты что? Вздумал спалить дом? – в ярости обернулась к Стивену Мэган.
   – Но что я сделал?! – растерянно пробормотал он.
   – Что сделал – что сделал! Орех сунул в огонь – вот что! Орех!
   – Ничего не понимаю... – Он и впрямь чувствовал себя полным идиотом.
   – Ореховую древесину в очаге использовать нельзя, – точно несмышленому ребенку, объяснил Джош. – Когда орех горит, от него много искр.
   Подумать только! Подросток... можно сказать, несмышленыш – и смеет разговаривать с ним тоном такого превосходства! Стивен скрипнул зубами.
   – Где ты его взял, скажи на милость? – возмущенно воскликнула Мэган.
   – В хлеву...
   Мэган окончательно вышла из себя:
   – Так ты, значит, взял колья, которые мы заготовили для забора?! – Она даже задохнулась от возмущения. – Зачем?! Почему? Потому что их колоть уже не надо было? Да ты лентяй похуже Квентина!
   Боже, этот горящий презрением взгляд! Уж лучше плеть Гирама Флинта, чем откровенное отвращение Мэган!
   – Прости, Мэган... Я же не знал... Судя по ее ответному взгляду, о прощении не могло быть и речи. Впрочем, Стивен не стал бы ее винить за это.
   В полном замешательстве он оглянулся на дверь, где всегда стоял мушкет Джоша. Слава богу, хоть с оружием он обращаться умеет. Стивен всегда считался метким стрелком, и на охоте мало кто мог с ним соперничать. Вот он, последний шанс. Последняя возможность как-то подняться в глазах Мэган...
   Стивен подхватил мушкет и решительным шагом направился в сторону леса, намереваясь в скором времени вернуться.
   Спустя добрый час, не встретив на своем пути ни единой стоящей цели, он вновь был вынужден признать, что оказался чересчур самонадеянным в оценке своих возможностей.
   Да, меткости ему не занимать. Но даже самому меткому стрелку не принести добычи из леса, если ему не в кого выстрелить. Стивену до сих пор и в голову не приходило, насколько его охотничьи успехи в йоркширских лесах зависели от гончих, натасканных на зверя или птицу.
   Учитывая всю его вчерашнюю и сегодняшнюю помощь, Мэган бы ровным счетом ничего не потеряла, если б он ушел на рассвете, как и собирался.
   Блестящее классическое образование, полученное в Итоне и Оксфорде, – что оно значит здесь, в глуши, где от человека требуются чисто практические знания и умение выжить в суровых условиях дикой природы?
   Последние двадцать четыре часа принесли ему больше унижений, чем все предыдущие годы жизни. Стивен всегда считал, что превосходство над людьми обеспечено ему по праву рождения. Громкого титула, считал он, уже достаточно, чтобы смотреть на окружающих сверху вниз. Прошедшие сутки доказали, как он был не прав.
   И при этом ему отчаянно хотелось добиться уважения Мэган, показать, что он вовсе не тот белоручка, каким наверняка ей представлялся. Но до сих пор он преуспел в совершенно противоположном – демонстрации своей полнейшей беспомощности и несостоятельности.
   Вывод напрашивался сам собой: чтобы стать Мэган настоящим помощником, ему нужно получить хотя бы минимальное представление о том, как справляться с ежедневными обязанностями на ферме. А научить этому может только один человек. Вильгельм.
   По гордости Стивена был нанесен сокрушительный удар. Придется обращаться к тому самому человеку, которого он посчитал недоумком, о чем не замедлил высокомерно сообщить Мэган! Но иного выхода не было. Стивен твердо решил доказать Мэган Дрейк, что присутствие незваного гостя не ляжет на ее плечи лишним грузом.
   Поразительно, но мнение этой девушки стало для него важнее собственной гордости. Поэтому, затолкав поглубже самолюбие, Стивен направился по тропинке к ферме Вильгельма, оглядываясь и озираясь на каждом шагу.
   В такой удачливый день, как сегодня, думал он, можно запросто нарваться по дороге на двуногих ищеек Флинта.

Глава 11

   Мэг закончила стирку и, развешивая белье на веревке, протянутой между двумя березами неподалеку от хижины, ненароком взглянула на тропинку, что вела, изгибаясь, вдоль восточного берега ручья.
   Она, собственно, не рассчитывала кого-либо там увидеть, поскольку тропинка, лежащая в стороне от большой дороги, обычно была пустынна. Но сегодня зоркий взгляд Мэган различил среди листвы высокого мужчину в охотничьем наряде, решительным шагом направлявшегося по дорожке в лес.
   В гордой посадке головы, в стремительной походке мужчины было что-то до боли знакомое... Уже через миг Мэган сообразила, кто это.
   Стивен Уингейт!
   Уходит!
   Все-таки уходит. Мэг обомлела. Горечь предательства и горечь потери обрушились на нее лавиной, нестерпимой болью обожгли сердце.
   Кому она поверила?! Человеку, который лгал ей от начала до конца. Бродяге со следами кандалов на руках и ногах. Преступнику!
   Даже поблагодарить не соизволил... Вот так, без единого слова на прощание, взял и сбежал. Наверняка держит путь на север. В Нью-Йорк, к брату. Если только у него есть брат, у этого лжеца.
   Да он не просто лжец! Он еще и вор! Забрал с собой лучшее ружье Джоша!
   А ведь божился, что даже и в мыслях не помышляет обокрасть людей, которые спасли ему жизнь.
   Поделом ей за то, что доверилась мужчине. Сколько ни учила ее жизнь, уроки не пошли впрок.
   Но Стивен Уингейт доказал, чего стоят все мужские обещания!
   Мэг готова была кинуться следом и потребовать вернуть мушкет... но поняла, что лишь зря потратит время. Негодяй успел уйти слишком далеко, и у нее не было ни малейшей надежды его догнать.
 
   Ферма Вильгельма поразила Стивена царившим там идеальным, чисто немецким порядком. Гигант-хозяин как раз занимался одним из тех дел, поучиться которым и пришел Стивен. Вильгельм рубил дрова, используя для удобства такой же раздвоенный ствол, как и тот, что утром продемонстрировала Мэган. Высокая аккуратная поленница за спиной гиганта вызвала уважение Стивена, вполне понятное после его сегодняшнего утреннего фиаско.
   – Сачем приходить? – пробасил Вильгельм, окинув гостя долгим взглядом.
   – Хочу попросить вас об услуге. Научите рубить дрова.
   Судя по изумлению, написанному на лице гиганта, можно было подумать, что Стивен признался в неумении дышать, а не дрова рубить.
   – Научите? – чувствуя себя полным невеждой, повторил Стивен.
   Вильгельм поразмыслил с полминуты:
   – Сачем нужно?
   «Да тебе-то какая разница?» – со злостью подумал Стивен. Но он был не в том положении, чтобы тешить собственную гордость. Пришлось скрепя сердце рассказать о вывихнутой лодыжке Джоша и о том, как он сам решил остаться и помогать Мэган, пока Джош не поправится.
   – Ей нушна помощь не на неделя, – провозгласил Вильгельм. – Нушно помочь с урошай.
   – Но это же еще через месяц! – ужаснулся Стивен. Исключено! И речи не может быть! Даже задерживаясь на несколько дней, он искушает судьбу.
   Теперь уже очевидно, что собаки потеряли след Стивена, но остается ведь еще этот ублюдок, Сайлас Рейф... и ему подобные. Рейф сделал поимку беглых рабов единственным источником доходов. Он неплохо зарабатывал, получая вознаграждения, обещанные хозяевами за возвращение беглецов. И в этом деле, по слухам, Рейф не знал себе равных. Он постоянно хвалился, что ни одному беглому рабу еще не удалось провести самого Сайласа Рейфа!
   Стивен мог только возносить молитвы небесам, в надежде, что он станет первым.
   – Даше если мальчик помогать, урошай для фрейлейн Дрейк – очень тяшело. Фы остафаться, я пока-сыфать, как фее делать.
   – Старший брат, Квентин, обещал вернуться, помочь с уборкой урожая.
   – И фы ферить, что корофа летать! – презрительно фыркнул гигант. – Нет. Фы обещать остаться, тогда я много учить.
   Стивен не собирался давать обещания, исполнить которые, скорее всего, было не в его силах.
   – Останусь, насколько смогу. Договорились? Поймите, Вильгельм, на большее я все равно не соглашусь.
   В наступившем молчании взгляды собеседников скрестились.
   Первым заговорил Стивен.
   – Ну, сами подумайте, – негромко произнес он, – лучше ведь будет, если я ей хоть чем-то помогу, правда?
   Как следует подумав, Вильгельм, наконец, кивнул:
   – Фы смотреть, как я делать. – Он занес топор над головой и с силой опустил прямо в центр чурбака, зажатого вилкой поваленного дерева. Чурбак послушно распался на половинки.
   – Но почему у меня-то ничего не вышло? – негодующе воскликнул Стивен. – Топор застрял в дереве – и все!
   – Фы что рубить?
   – Вяз!
   – Это мягкое дерефо, – кивнул Вильгельм. – Сейчас покасыфать. – Он выбрал кругляш вяза, укрепил поплотнее. – Поэтому нушно рубить по краям.
   Пять раз взлетел и опустился топор в громадных руках, отколов от чурбана пять ровненьких поленьев.
   Оставшуюся сердцевину Вильгельм с легкостью разрубил пополам.
   Затем он пристроил еще один кругляш вяза в вилку поваленного ствола и вручил топор Стивену:
   – Фы пробофать.
   Стивен, разумеется, не смог повторить уверенный ритм движений Вильгельма, но чурбак в конце концов поддался его усилиям.
   – Какого вы мнения о Чарльзе Галлоуэе? – поинтересовался перед очередным взмахом топора Стивен.
   Флегматичный гигант презрительно повел бровью:
   – Для фрейлейн Дрейк лучше, что Галлоуэй убифать.
   – А с кем он подрался?
   – Галлоуэй играть ф карты ф таферна с дфа неснакомца. Галлоуэй сильно напиться.
   – А кто начал драку? Сам Галлоуэй?
   – Nein. Неснакомцы. Я думать, они сатем приходить.
   Стивен опустил топор.
   – То есть... по-вашему, они появились здесь специально, чтобы убить Галлоуэя?
   Вильгельм пожал могучими плечами:
   – Как снать. Только их сдесь раньше никто не видеть. И они срасу спрашифать герр Галлоуэй.
   Вильгельм подтвердил самые мрачные предположения Стивена, и тревога за Мэган в его душе вспыхнула с новой силой.
   – Но если гибель Галлоуэя не случайна, если эти Двое неизвестных знали, кого им нужно убить... вы не Думаете, что Мэган тоже может быть в опасности?
   – Их с тех пор не видеть... но... – Вильгельм вновь пожал плечами.
 
   На ферму Дрейков Стивен возвращался с чувством выполненного долга и весьма довольный собой. Oн многому научился за день. Вильгельм даже показал ему – оказывается, он и Джоша учил этой премудрости, – как имитировать голоса птиц и животных чтобы охота была удачной.
   Стивена преследовало ощущение собственного идиотизма, когда он, шагая по лесу, то и дело кулдыкал на манер дикой индейки, но зато тушка убитой птицы стала наградой за подобное, как казалось ему вначале, дурацкое занятие.
   Познания Вильгельма и впрямь были достойный изумления. Да, он за всю жизнь не прочитал и строчка и выглядел... не слишком далеким, мягко говоря, но во всем, что касалось умения выживать среди дикой природы, ему не было равных. А уж Стивена он запросто заткнул бы за пояс.
   Теперь, ближе познакомившись с Вильгельмом, Стивен со стыдом вспоминал, как высокомерно обозвал соседа Мэган недоумком только потому, что тот не умел читать. Вот отец Стивена подобной ошибки никогда бы не совершил. И Рейчел тоже.
   Перед самым уходом гостя флегматичный гигант махнул рукой в сторону дороги:
   – Таферна черес полмили. Фы хотеть туда ходить?
   Стивен недоуменно нахмурился:
   – Зачем? Мне же в другую сторону.
   – Там фсе читать про беглых рабов. – Вильгельм устремил взгляд на поле с ровными рядами маиса. – Награда быфать очень большая.
   – О чем это вы, Вильгельм?
   Вильгельм упорно не сводил глаз с посевов маиса.
   – Быфать, листок про награда пропадать.
   Мэган была абсолютно права. Тупоумным Вильгельма никак нельзя было назвать.
   Стивен, решив не пренебрегать замаскированным советом, направился сначала к таверне и перечитал все объявления о награде за поимку беглых рабов. Листков было не так уж мало, с полдюжины, но описания Стивена среди них не было.
   Пока не было.
   Кроме того, Стивен разузнал, что почту забирают именно из таверны. Туда же и привозят. На вопрос, можно ли отправить письмо в Нью-Йорк, он получил утвердительный ответ. Только идти письмо будет, как сказали Стивену в таверне, недели три-четыре, не меньше. Отправка почты на север предполагалась завтра, а заплатить – раз у самого Стивена денег нет – может и адресат.
   Если у Мэган найдутся бумага и чернила, думал на обратном пути Стивен, то можно вечером написать брату письмо. Рассказать обо всех своих злоключениях и попросить приехать как можно скорее. Может, хоть таким образом удастся ускользнуть из лап Флинта. Ведь брат – это единственный свидетель, способный подтвердить личность Стивена.
   Удачная мысль – послать письмо Джорджу... Не забыть бы только поподробнее объяснить, как сюда добраться. Ну, это не проблема. Вильгельм очень четко описал дорогу до Нью-Йорка. Сам Стивен двинется навстречу брату, а Джорджа попросит справляться о нем на всем пути в Виргинию. Ну, а если ищейки Флинта все-таки выйдут на след беглеца, то Джордж от Мэган узнает, где его искать.
   Подойдя к хижине Дрейков, Стивен увидел длинный ряд почти просохшего на веревке белья. Среди прочих вещей ему в глаза бросился тот самый фартук, которым Мэган тушила утром злосчастное полено. Даже золотые руки Мэган вряд ли сумели бы зашить громадные прожженные на ткани дырки.
   Фартук напомнил Стивену об утреннем происшествии и о том, как разозлилась Мэган.
   А потому через порог хижины он ступал с опаской. Что, если Мэган просто-напросто вышвырнет его вон? К вящему удивлению Стивена, при виде его Мэган сначала застыла как вкопанная. А потом расцвела счастливой улыбкой.
   Такой встречи Стивен ожидал меньше всего. Перебрав возможные причины столь нежданного гостеприимства, он остановился на самой очевидной. Наверняка сердце Мэган смягчила добытая им индейка.
   – Вот, принес на ужин, – непонятно зачем сообщил он, протягивая тушку хозяйке.
   Мэган тушку взяла, но продолжала завороженно разглядывать Стивена, точно перед ней стоял не человек, а привидение. Сияющий взгляд громадных серых глаз пронизывал его насквозь и вызывал уже знакомое мучительное напряжение в паху. Стивен поспешно отвернулся и выскочил за дверь, чтобы, не дай бог, не опозорить ни себя, ни Мэган.
   Во дворе он тут же направился к поленнице. Учеба учебой, но пора применить полученные знания на практике.
   Он получил огромное удовольствие – с немалой примесью злорадства, – разделываясь с тем самым норовистым вязом, из-за которого так низко пал в глазах Мэган и Джоша. Жаль, герцог Уэстли не видит, думал Стивен, яростно орудуя топором. Все учить пытался! Его, Арлингтона! А сам-то наверняка понятия не имеет, с какой стороны к топору подступиться.
   Но в своей оценке герцог, как ни обидно, был абсолютно прав. Кроме Уэстли, со Стивеном никто не смел разговаривать в таком презрительном тоне. Даже отец ни разу не решился на подобную откровенность. Но во взгляде отца Стивен не раз замечал укоризну. Уэстли, известный своей зачастую шокирующей прямотой, всего лишь облек в слова все те чувства, которые отец испытывал к старшему сыну.
   Теперь Стивен вынужден был признать хотя бы в душе, что заслужил нелицеприятную оценку отца и герцога.
   А ведь раньше отец казался ему старомодным, лишенным блеска провинциалом. Неправда. Он был человеком большой души, очень добрым, любящим.
   Лондонские приятели Стивена во всеуслышание осмеивали любовь, утверждая, что это всего лишь изобретенная обществом, более пристойная словесная замена похоти. Подумать только – похоти! И Стивен не просто поддакивал циничным высказываниям друзей. В то время он был с ними полностью согласен. А ведь у него перед глазами был пример родителей. Пример искренней, пронесенной через всю жизнь любви мужчины и женщины...
   С горьким чувством Стивен вспоминал, как его столичные приятели зубоскалили по поводу провинциальной – говоря их словами – верности его отца одной-единственной женщине, матери Стивена. Только глупец, твердили они, станет хранить верность одной, когда на свете столько красавиц!
   Вот вы-то и есть настоящие глупцы! Стивен невольно кивнул, представляя, что произносит эти слова в кругу своих прежних приятелей – отпрысков английской знати.
   Еще один кругляш вяза превратился под все более точными ударами топора в поленья.
   Отец... Как же он заботился о семье, о своих крестьянах, о земле... Быть похожим на отца – об это» можно только мечтать! А он, глупец, только сейчас понял это, когда, быть может, уже слишком поздно! Так много времени растрачено впустую!
   Стивен вернулся мыслями к разговору с Вильгельмом. Рассказ об обстоятельствах гибели Чарльза Галлоуэя не переставал его терзать. Если гибель отчима Мэган была не случайной – а Стивен подозревал, что так оно и было, – то Мэган наверняка грозит большая опасность. Очень может быть, что здесь замешан Гирам Флинт...
   Укладывая поленья крест-накрест, как научил Вильгельм, Стивен вдруг услышал сзади шаги. Мэган подошла и остановилась у него за спиной.
   – Я думала, ты сбежал, – без предисловий сказала она, как только Стивен обернулся.
   Он даже опешил от такого неожиданного заявления:
   – Но почему? Только из-за того, что меня слишком долго не было?
   – Я увидела, как ты направился по дороге на север. И решила, что ты... передумал оставаться.
   В громадных серых глазах как в зеркале отразилась пережитая ею в тот миг обида. Мысль о Квентине молнией промелькнула в памяти Стивена. Квентин ведь ушел вот так, молча, не найдя в себе мужества взглянуть в глаза сестре и брату...
   Боль Мэган странным образом становилась и болью Стивена. Как же ему хотелось привлечь ее к себе, утешить, развеять все страхи в своих объятиях. Не посмел. Лишь с нежностью прикоснулся к ее щеке:
   – Я ни за что не исчезну вот так, молча, Мэган... Не попрощавшись.
   Встретив ее горестный взгляд, в котором отразилась ее внутренняя борьба, словно Мэган всей душой стремилась, но никак не могла ему поверить, он тихо, но убежденно произнес:
   – Клянусь, Мэган. Никогда!
   Стивен тотчас пожалел об этих словах, едва они слетели с его губ. Как можно клясться в том, что от тебя не зависит? А если он не сможет сдержать обещание? Если ищейки Флинта схватят его, то ни о каких трогательных прощаниях и речи не будет.
   – Спасибо... – Голос Мэган дрогнул, она опустила глаза, полные невыплаканных слез.
   Стивен уже сейчас мечтал лишь об одном – вновь увидеть ее улыбку.
   – После моего утреннего фиаско, – поддразнил он, – ты наверняка была вне себя от счастья, что наконец-то избавилась от лишней обузы!
   – Была бы, – парировала Мэган, – если б ты не захватил в придачу наш мушкет!
   – Ах, во-он оно что! Тебя не мой уход расстроил... – Стивен ухмыльнулся, но в шутливом тоне проскользнула едва заметная грустная нотка, – а перспектива лишиться мушкета! Мэган промолчала.
   – Впрочем, я и винить-то тебя не могу, – добавил он, не дождавшись возражений. – После-погрома, который я сегодня учинил...
   – А куда ты шел по той тропинке? – Мэган кивнула в сторону леса.
   – К Вильгельму. Поучиться кое-чему... крайне для нас всех необходимому.
   Мэган в молчаливом изумлении уставилась на него.
   – Ты оказалась права, Мэган, – хмыкнув, признался Стивен. – Вильгельм на самом деле весьма сведущий человек, просто его образование иного рода, Ну вот и все. Не стану отрицать, что, возможно, подобное образование куда полезнее моего.
   – Во всяком случае, здесь! – наконец улыбнулась Мэган, и в глазах ее мелькнуло нечто, похожее на восхищение.
   – А знаешь, ведь мой отец был замечательным хозяином, его поместье было лучшим на многие сотни миль в округе. Я мог бы многому от него научиться, если б только дал себе труд.
   Но земля его никогда не интересовала. Он с легкостью выбрал другой путь. Сначала Итон, затем Оксфорд, где титулованные друзья поднимали на смех крестьянские заботы и гримасничали, зажимая носы, словно от одних только разговоров светская гостиная заполнялась неприятным запахом.
   Все помыслы и стремления Стивена в то время занимали развлечения, светские раунды и лондонские сезоны.
   – Господи, как же, должно быть, отец расстраивался, глядя на меня! – удрученно простонал он.
   Воткнув топор в один из деревянных кругляшей, Стивен вскинул голову. Устремил невидящий взгляд на густую зелень могучих елей, что окаймляли двор.
   – Представить страшно, что должен был испытывать отец, – со вздохом пробормотал он. – Боже, какой стыд... Отец ведь, когда тяжело заболел, просил меня вернуться и заняться хозяйством в Уингейт-Холле. Я же... наотрез отказался. Решил, что с его стороны это не более чем хитроумный ход, чтобы оторвать меня от беззаботной лондонской жизни. Отец всегда отличался прекрасным здоровьем. Я и представить себе не мог, что его вдруг что-то может сломить.
   – Но это все-таки случилось? – Мэган легко коснулась плеча Стивена.
   Он кивнул, по-прежнему не отрывая глаз от вечнозеленых гигантов.
   – Я был просто слеп. Не понял, что отец не стал бы мне лгать. Он был человеком кристальной чистоты и честности. Болезнь оказалась смертельной.
   А старший сын, вместо того чтобы провести последние дни и часы у постели умирающего отца, кружился в водовороте бесконечных развлечений. Презрение к собственному бездумному, жестокому эгоизму адовым огнем жгло сердце Стивена.
   В тот год – последний год жизни отца – Рейчел взяла на себя управление поместьем. Она прекрасно справлялась. Стивен гордился сестричкой, ее необычайным умом и талантом.