Страница:
— Откуда я знаю? Что вы меня-то спрашиваете? Поезжайте к ней в санаторий да и расспросите обо всем. В «Искорке» она работает. Это по Ленинградке, а потом направо к озеру Круглому свернуть.
Док попытался выдвинуть ящик стола, но оказалось, что ящик закрыт на ключ. Иван достал из кармана перочинный нож, сунул лезвие в щель между ящиком и столешницей.
— Ловко это у вас получается — чужие ящики вскрывать, — язвительно заметила учительница. — Что я потом хозяйке скажу?
Иван замер, увидев на дне ящика две крышки от банок. Крышки лежали резиновыми уплотнителями вверх. Док взял одну из них, повертел в руках. В резине был заметен едва видимый след от катетера. На дне ящика лежала и этикетка от банки, наверное отклеилась. Док прочитал название по-латыни. «Так, и здесь тоже гамма-глобулин. Итальянская вакцина. Все как-то уж очень ловко завязывается в один узелок. Однако вечер перестает быть томным...»
— Я возьму эти крышечки?
— Берите, мне-то что? — пожала плечами учительница.
Генуя, 19 июня, 18.11
Следователь Адриано ди Бернарди в волнении расхаживал по кабинету прокурора.
— Все следы ведут в Россию: сухогруз, ярлык в отеле, имя женщины, которая жила в «Короне». Я должен немедленно туда ехать!
— Адриано, что вы забыли в этой России? Мы можем просто направить запрос в отделение Интерпола, и нам помогут.
— Какой запрос? Неужели вы думаете, что русские будут искать какую-то снайпершу по фотороботу? Не будьте так наивны — им не до наших проблем! У них своих хватает.
— А по-моему, вы несколько драматизируете ситуацию.
— Нет-нет, мне нужно ехать самому. Другое дело, что мы должны поставить в известность Прокуратуру Санкт-Петербурга. Боюсь, что я не успею в Россию к приходу сухогруза в порт. У этих русских всегда столько формальностей с оформлением документов!
— Вот поэтому нам и нужен Интерпол!
— Синьор прокурор, если мы хотим погубить это дело... Знаете, я уже начал учить русский язык ускоренным методом. Базовый словарный запас за семьдесят два часа. Хотите, что-нибудь скажу?
— Не надо, не надо, Бернарди!.. Вы знаете, какие там жестокие морозы?
— Но сейчас лето, синьор прокурор.
— Знаете, мой дед воевал с русскими во время Второй мировой. Он мне рассказывал, что Россия представляет собой огромное болото. Достаточно в него только ступить — завязнешь, и все! Ладно, черт с вами, поезжайте в свою Россию! Но только командировка вам будет оформлена из самого минимального расчета.
— Да что вы, у них там все очень дешево!
— И учтите, я снимаю с себя всякую ответственность за вашу безопасность, — раздраженно произнес прокурор.
— Об этом можете не беспокоиться. Безопасность я обеспечу себе сам!
— Док! — позвал Пастухов, войдя в прихожую. — Док, ты дома?
Док не отозвался. Пастухов осторожно двинулся дальше. Обследовал комнаты, ванную, туалет, кухню — никого. Честно сказать, он облегченно вздохнул, потому что уже боялся обнаружить труп друга.
В квартире все было перевернуто вверх дном: пол на кухне усыпан крупой и сахаром, вспороты подушки на софе, даже паркет кое-где вскрыт. Что же искали те, кто здесь побывал?
Его внимание привлекли бурые пятна на полу около балкона. Похоже на кровь. Он присел на корточки, перочинным ножом осторожно соскоблил одно из пятен на обрывок газеты. Выяснить, чья это кровь, можно быстро. Пастухов знал, что у Дока первая группа, резус отрицательный.
Телефон зазвонил до того неожиданно и пронзительно, что Сергей вздрогнул. Немного помедлил и снял трубку:
— Слушаю!
— Ты слушай, слушай! Пока есть чем! Если еще будешь нос в наши дела совать, я тебе его отрежу! И уши отрежу! — У звонившего был кавказский акцент.
— Слушай ты, мудила! — остановил его Пастухов. — Где Док?
— Док твой далеко. Вряд ли ты его живым увидишь!
Телефонная трубка запиликала короткими гудками. Сергей бросил ее на рычаг аппарата. Вот черт, только этого еще не хватало!
Он не любил, когда с ним разговаривают вот так, с позиции силы. Угрожают, насмехаются. Это всегда приводило его в бешенство. Солдат должен быть солдатом: если уж ты начал войну, то уважай своего врага!
Итак, судя по всему, Дока похитили. Почему — это понятно. С расследованием по делу Итоева мы кому-то из чеченов наступили на хвост. Вот они и засуетились. Сейчас Пастухова мучил другой вопрос — кто?
К ментам в данной ситуации обращаться было бесполезно. Они только навредят. Надо действовать самостоятельно. Выяснить кто — и предпринять ответный шаг! Они еще у нас станцуют, суки!
В прихожей на зеркале он отыскал запасные ключи и закрыл квартиру Дока.
ИНСТРУКЦИЯ
по правилам безопасности для охраняемого лица
1. Охраняемое лицо не имеет права носить головных уборов (папах), выделяющих его из толпы. В данном случае папаха не часть национального костюма и не символ власти, а демаскирующий признак, по которому снайпер может легко вычислить свою жертву. Кроме того, костюм охраняемого лица не должен резко отличаться от костюмов охраны.
2. Самовольный выход из охраняемого помещения категорически запрещен, в том числе и на даче в Архангельском. Вся территория дачного участка легко простреливается из крон деревьев. Всякий выход охраняемого лица на улицу осуществляется только под надежным прикрытием.
3. Ношение бронежилета вне охраняемого помещения обязательно.
4. Период нахождения охраняемого лица вне машины и охраняемого помещения должен быть минимальным.
5. В случае начала обстрела на открытом пространстве или в охраняемой машине следует немедленно лечь на пол или на землю и закрыть голову руками.
6. Окна в домах и квартирах проживания всегда должны быть плотно зашторены. Подходить к ним близко категорически запрещается.
7. Немедленно и неукоснительно выполнять все приказания охранников, находящихся рядом с Вами. Это позволит им в полной мере исполнить свой служебный долг в минуты опасности.
Помните, что ваша безопасность во многом зависит только от Вас.
Инструкция составлена
начальником охраны Пастуховым С.С."
На проселочной дороге показался «шевроле-блейзер». Он выехал на небольшую поляну и замер. Из машины выбрались трое: Пастухов, Артист и Боцман. У каждого в руках было по охотничьему винчестеру.
— Думаешь, приедут? — с сомнением в голосе спросил Артист.
— Если не приедут, пускай на себя пеняют, — грозно пообещал Пастухов. — Я им устрою небо в алмазах!
— Слушай, Пастух, чего ты кипятишься раньше времени? Вдруг это не они? Разве тот, кто тебе звонил, представился?
— Ежу понятно, кто это сделал. Как только мы начали копать против итоевской банды, они и прорезались. Им нужен реванш за гибель своего шефа. А тут возможность представилась.
Чеченцы приехали на двух джипах. Их было восемь человек. Вперед вышел молодой высокий парень, которому было поручено вести переговоры. Боцман сразу взял его на мушку. Парень распахнул полы пиджака, показывая, что оружия при нем нет. Пастухов отдал свой винчестер Артисту и подошел к чеченцу.
— Какие у тебя к нам претензии? — спросил парень.
— Мне нужен мой друг Док. Живой и невредимый.
— Не знаем мы никакого Дока, — пожал плечами чеченец.
— Ты это кому другому скажи. Не знают они Дока! Перегудов Иван Григорьевич, капитан медицинской службы — слыхал?
Чеченец кивнул. Еще бы он не слышал!
Док был легендой в первую чеченскую. Он с того света не только наших солдат вытаскивал, но и баб чеченских, и детей. Даже раненых боевиков лечить приходилось. Однажды на полевой госпиталь, где он работал, «чехи» напали. Он как раз к операции готовился. Ворвались они в палатку с оружием наперевес, увидели его, пробормотали «салам алейкум» и вышли. Не решились убивать доктора, который их жен и матерей лечит.
— Ну так вот, орлы, даю вам ровно сорок восемь часов. После этого срока я принимаю адекватные меры.
— Подожди, зачем сразу угрожаешь? Нам подумать надо.
— Думать некогда! — возразил Пастухов. — Сорок восемь часов, и ни минуты больше.
Чеченец отошел к своим посоветоваться. Вернулся минуты через три.
— Мы твоего Дока не трогали. Кто-то другой это сделал, — заявил он твердо. — Но мы тебе поможем. Найдем кто.
— Хорошо, послезавтра я позвоню. Чеченцы уехали первыми.
— Значит так, мужики, ровно через сорок восемь часов начинаем действовать. Ты, Артист, хвастался, что всех ваххабитов в Дагестане по именам знаешь.
— Погоди, Пастухов, что значит — действовать? На нас Иса Мирзоевич Хусаинов висит. Его-то кто охранять будет? — напомнил Злотников.
— Мы его и будем охранять, — уверенно сказал Пастухов. — Двое охраняют, двое занимаются Доком. В этом деле много народу ни к чему.
— Ну тебе виднее. Ты ведь у нас командир.
— Вот именно, что я!
Надо отдать должное прокурору Адамо. Он сделал все, чтобы Адриано не чувствовал себя в России одиноко. Коллеги из Санкт-Петербургской прокуратуры встретили Адриано с распростертыми объятиями. Устроили в общежитии, свозили в сауну, накормили, напоили водкой от души — в общем, все очень по-русски. Теперь, вспоминая водочный вкус, Адриано невольно морщился. Вчера с похмелья ему было так плохо, что он не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Новые друзья из прокуратуры предлагали опохмелиться пивом, чтобы прийти в себя, но он проявил твердость и отказался. Предпочел пиву контрастный душ в облупившейся общежитской ванной.
Сегодня, придя в себя, он наконец занялся делами... Русский следователь кочевал из одного кабинета в другой, разговаривая с людьми. Женщина, заикаясь, переводила эти разговоры, но Адриано казалось, что переводит она не все.
Выйдя из очередного кабинета, следователь отозвал Адриано в сторону.
— Он выяснил, что груз, который вас интересует, уже прошел таможенную проверку и отправлен из порта на машине, — перевела женщина.
— Так быстро? — удивился итальянец. — Но ведь сухогруз пришел только пару часов назад.
— Знаете, синьор, в нашей стране все несколько иначе, чем у вас. Можно заплатить за срочное растаможивание, и ваш груз будет оформлен мгновенно. Многие так и поступают. Особенно если товар скоропортящийся...
— Но лекарства вовсе не скоропортящийся товар. Куда же его отправили?
— В Москву, — перевела женщина. — Ведь, по вашим словам, именно там находится фирма-получатель.
— Да-да, в Москву, — согласился Адриано. Он корил себя: ведь опоздал он лишь потому, что, вместо того чтобы сразу заняться делом, пьянствовал с русскими коллегами. Но откуда он мог знать, что за взятку груз можно мгновенно выгрузить, растаможить и увезти? Похоже, дед прокурора был прав, когда называл Россию огромным болотом. Он сделал всего лишь один шаг, а уже начинает тонуть! Теперь надо ехать в Москву, знакомиться с тамошними коллегами.
Адриано тяжело вздохнул.
— Извините, я должен отлучиться. — Он направился к ближайшему туалету. После водки у него сильно болел живот.
Около дверей туалета его остановил невысокий чернявый человек, чем-то похожий на итальянца. Он стал что-то объяснять следователю, но тот не понимал ни единого слова.
— Но, но... э компренсимбле. И тут незнакомец произнес знакомые следователю слова: «Иван Сусанин».
— "Иван Сусанин"? — переспросил итальянец.
— Си, синьор. — Чернявый взял следователя за рукав и потянул за собой.
— Но, но, импосибле. Я должен... говорить... коллега, — с трудом подбирая слова, произнес по-русски Адриано.
И тут незнакомец ударил следователя в солнечное сплетение. Удар был таким неожиданным, что Адриано не успел защититься. В глазах у него потемнело.
лично подполковнику Горобцу В.П., по требованию
Абдо Мухаммед (1948 года рождения, женат, 6 детей) — один из идеологов ваххабитского движения в Чечне и Дагестане. Постоянно проживает в дагестанском селении Терекли-Мектеб. Влиятельный религиозный деятель и политик. Пользуется большим влиянием местного населения. До 1994 года проповедовал классический ислам и был терпим к русскому присутствию в регионе. В начале 1995-го стал выступать с резкими заявлениями, осуждающими ввод российских войск в Чечню, и перешел в ваххабизм. Непосредственно в боевых операциях или террористических актах участия не принимал, однако был идеологическим вдохновителем многих из них, призывая мусульман к газавату. Причастность Абдо Мухаммеда к преступлениям до настоящего времени не доказана. Поскольку влияние Абдо Мухаммеда на севере Дагестана довольно сильно, его арест или задержание могут привести к негативным последствиям. Оперативная разработка по Абдо Мухаммеду в настоящее время не ведется.
Составлено по оперативным данным
зам. начальника отдела "В"
майором Степанцевым С.Н."
До саммита, о котором столько болтал Горобец, оставалась еще целая неделя. Пастухов намеревался обернуться за два дня. Боцмана взял себе в помощники. Муха с Артистом остались сторожить Хусаинова. Ничего, справятся, тем более в подчинении у них джигиты.
Надо отдать должное Исе, после того инцидента охрана чеченца слушалась «чужаков» беспрекословно. Да и вообще, особых хлопот с клиентом больше не возникало, несмотря на то что он при всяком удобном случае старался игнорировать строгую пастуховскую инструкцию.
Дома в Терекли-Мектебе представляли собой небольшие крепости, окруженные высокими каменными дувалами. Узкие окна, расположенные высоко над землей, больше напоминали бойницы.
Двое замерли около одного из таких домов. За дувалом было тихо. Ни брешущих собак, ни людских голосов.
— Когда буду на месте, дам сигнал фонарем, — произнес Пастухов шепотом. — Смотри, Боцман, мы должны чисто уйти! Иначе нас потом во всех смертных грехах обвинят!
— Ладно, — кивнул Боцман, — попробуем.
Пастухов вынул из рюкзака разлапистую «кошку» с веревкой, раскрутил ее и ловким движением перебросил через дувал. Повис на веревке, проверяя прочность зацепа. Уперся ногами в стену и стал быстро подниматься вверх. Легко перемахнул через стену и замер, глянув вниз. Под дувалом сидела овчарка. Она не лаяла, нет, зачем брехать попусту? Она, тихонько рыча, готовилась напасть на непрошеного гостя. Пастухов вынул из кармана рюкзака трубку, вставил в нее крохотный шприц, приставил трубку к губам.
Шприц воткнулся собаке в спину. Овчарка не поняла, что произошло, дернула головой, пытаясь зубами выдернуть шприц, но не смогла дотянуться. Громко заскулила. А через несколько мгновений она уже завалилась на бок — снотворное было мгновенного действия.
Пастухов бесшумно спрыгнул на землю и направился к дому. Он прикинул расстояние до нижнего окна, подпрыгнул, зацепился за едва видимый карниз и стал ловко карабкаться по стене.
С трудом протиснулся в узкое окно и очутился в кромешной тьме. Замер, ожидая, когда привыкнут глаза. Справа была едва различимая лестница, ведущая на первый этаж, слева — створки дверей. Пастухов на цыпочках двинулся к дверям. Половицы под ногами предательски заскрипели. Он понял, что медлить нельзя, распахнул створки, скользнул фонарем по комнате. В следующее мгновение прыгнул на бородатого человека, который, щурясь от света, пытался снять со стены над кроватью ружье. Послышался сдавленный хрип.
— Тихо, тихо, голуба! — прошептал Пастухов и нанес короткий и мощный удар. Противник тут же затих.
Сергей подхватил человека под мышки и поволок к двери. Мигнул фонарем перед окном, давая сигнал Боцману. Около лестницы взвалил пленника себе на плечи...
Когда Пастухов уже был во дворе, за спиной зажегся свет и почти сразу же раздался истошный женский крик. Сергей припустил к воротам. В доме заскрипели половицы, послышались мужские голоса.
Кто-то резко окликнул его. Сергей понял, что сейчас по нему начнут стрелять. Он вскинул винчестер и выстрелил первым в крышу дома. С крыши что-то посыпалось. Опять раздался женский визг. Доли секунды, нужные ему, были выиграны, Сергей быстро отодвинул засов и выскочил за ворота. Вдогонку ему посыпались сухие и частые выстрелы. Боцман был наготове.
— Уходи, Митя! — приказал Пастухов.
Боцман взвалил бородатого на плечо и припустил вниз по улице. Сергей отбежал от ворот и притаился в тени дувала соседнего дома. Из ворот с дикими криками выскочили вооруженные люди. Пастухов пару раз выстрелил поверх их голов и побежал следом за Боцманом.
— Гони! — крикнул Пастухов, запрыгивая в машину.
Надсадно взревел движок, «семерка» сорвалась с места и понеслась в кромешную темноту.
Вдогонку загремели частые выстрелы. Вдребезги разлетелся правый «стоп-сигнал», рассыпалось заднее стекло.
— Давай, давай, Митя! — Пастухов лихорадочно перезаряжал винчестер. — Блин, плохо без автомата, а!
— Даю, да не могу я быстрее! — пробормотал Боцман. — Дорога — дерьмо!
Свет фар выхватывал непрерывно петляющую грунтовку. Справа и слева были пески. Пастухов опустил стекло, наполовину высунулся из окна и несколько раз выстрелил назад, туда, откуда послышался шум моторов.
По количеству засверкавших сзади фар Пастухов определил, что преследует их три машины. Три машины — это плохо. Наверняка набилось в них человек двенадцать и наверняка вооружены они не только ружьями. Как бы подтверждая мысли Пастухова, над дорогой красиво разлетелись веером трассирующие пули.
— Гони, Митя! — заорал Пастухов.
— Гоню, гоню!
Как назло, дорога становилась все хуже и хуже. «Семерка», надсадно воя, пыталась вырваться из Дагестана в Ставропольский край. Им бы до Каясулы добраться, а там их уже не достать! Всего-навсего восемьдесят километров — по хорошей дороге меньше часа. Но то по хорошей, а здесь одна только видимость дороги. Название-то какое мерзопакостное — Каясула!
— Кажется, задний баллон пробило — машину ведет, — сказал Боцман, нахмурясь.
— Ты вот что, за тем барханом высади меня, метров через пятьдесят меняй запаску, а я пока их попридержу.
«Семерка» с трудом взобралась на песчаный пригорок, Пастухов на ходу выскочил из машины, отполз на несколько метров от грунтовки и занял позицию. Преследователи были близко. Яркие фары машин уже слепили глаза. Пастухов положил перед собой коробку с патронами и опять со вздохом вспомнил о своем автомате с двумя рожками, перемотанными изолентой, каждый. Удобно, в подсумок лазить не надо. Кончились патроны, перевернул рожки — и дальше стреляй короткими очередями. А тут!..
Главное сейчас — остановить первую машину. Дорога узкая, кругом песок, тем, которые идут следом, не пройти. Обычная партизанская тактика уничтожения колонн.
Когда машины были метрах в ста, Пастухов открыл огонь. От двух выстрелов вдребезги разлетелись фары головной машины. Но она не остановилась. В ответ раздались автоматные очереди. Когда пули пошли над его головой, Сергей откатился метров на пять влево, тщательно прицелился и выстрелил по движку. Машина упрямо перла по дороге.
— Ну, гад! Да если в я с тобой, сука, по-настоящему воевал!.. — При желании Сергей давно бы уже мог снять водителя из винчестера, но сейчас он не имел права стрелять в людей.
Он еще раз откатился в сторону, меняя позицию, чтобы преследователи не могли пристреляться, и нажал на спусковой крючок. На этот раз головная машина заглохла. Проехав в горку еще несколько метров, она встала, а потом вдруг, набирая скорость, покатилась назад. Видно, что-то у них было неладно с тормозами. Послышался грохот, потом раздалась страшная ругань — дагестанские ругательства вперемешку с русским матом. Через несколько мгновений раздосадованные происшедшим преследователи открыли по бархану, за которым скрывался Пастухов, шквальный огонь. Однако Сергея там уже не было. Цель достигнута, преследователи остановлены, он бежал что было силы по пыльной дороге к видневшейся вдали «семерке».
Боцман как раз заканчивал менять колесо.
— Можешь не торопиться, Митя, они еще не скоро. Тормоза у них, знаешь, отказали, — пошутил Сергей.
Он приоткрыл заднюю дверцу, осветил фонарем пленника. Бородатый уже пришел в себя. Он часто моргал, глядя на Пастухова.
— Ну что, Мухаммед, сын пророка и наместник его на земле, придется тебе проехаться с нами в Россию. Скажу тебе честно, ты стал заложником в одной очень опасной игре, которую я пока что не могу понять. В том случае если родственники согласятся обменять тебя на моего друга, с твоей головы не упадет ни волоска. Если нет... — Сергей многозначительно замолчал.
— Аллах покарает вас за это. Кто вы? — спросил пленник, и в его голосе Пастухов не услышал страха.
— Мы? Мы воины.
Пастухов был уверен, что после случившегося в Терекли-Мектебе все «чехи» встанут на уши — ведь похищен не боевик и даже не полевой командир, а ваххабитский идеолог, который каждый день в своих молитвах желает смерти неверным. Такой подлянки никто из них не ожидал. В справке, данной Горобцу, было черным по белому написано, что арест или задержание Абдо нежелательны, потому что могут вызвать возмущение в мусульманском мире. Ага, то есть капитана медицинской службы, который не одну сотню чеченов с того света вернул, можно из собственной квартиры красть, а ваххабитского идеолога из его дома ни-ни!
— Нет уж! Око за око, зуб за зуб. Сами нас, суки, к этому шагу подтолкнули.
Спрятать Абдо в Архангельском было проще простого. Дело в том, что кроме большого дома, где жил наш клиент, здесь на задворках был также маленький домик охраны. В нем находился пост видеонаблюдения, а также оружейка и комнаты отдыха. Что-то типа караулки. Хусаиновские джигиты здесь не бывали. Они спали в доме хозяина. Зато пастуховцы обосновались здесь всерьез. Муха и Боцман жили тут постоянно, и только Артист каждый день уезжал к своей журналистке.
Пленника не кормили больше суток, поэтому, когда он был посажен в подвал охранного домика, Пастухов первым делом принес ему миску с гречневой кашей. Мухаммед посмотрел на меня презрительно и отвернулся. Пастухов поставил миску на стол и ушел. А на следующее утро обнаружил, что к каше он даже не притронулся. Ну что ж, гордость — это мы понимаем. Только голод не тетка.
В тот же день, когда пленник был доставлен в Архангельское, Пастухов связался с «чехами», которые, кажется, полностью проигнорировали его ультиматум, и сообщил им, что их любимый родственник Абдо Мухаммед находится у него в руках, но, если Док еще жив, он готов совершить обмен заложниками. Иллюзий Пастухов не питал: «чехи» вполне могли убить нашего друга только за то, что он узнал кое-что об их темных делишках. Но очень хотелось надеяться на лучшее.
Чеченцы думали сутки, вечером следующего дня сотовый телефон Пастухова сыграл чардаш и он услышал знакомый кавказский акцент:
— Перегудов тебе нужен, да?
— Перегудов.
— Назначай стрелку.
— Давайте там же, в лесу. Завтра в девять ноль-ноль.
— Хорошо.
Пастухов нажал на кнопку отбоя и задумался, правильно ли он назначил стрелку? Если в прошлый раз бояться было особо нечего, то теперь они могут как следует подготовиться и устроить какую-нибудь каверзу. А вдруг «чехи» блефуют и Перегудова у них нет? Нет, ваххабита он им просто так не отдаст: если почувствует подвох, застрелит! Пускай его потом «чехи» к смерти по второму разу приговаривают!
Док попытался выдвинуть ящик стола, но оказалось, что ящик закрыт на ключ. Иван достал из кармана перочинный нож, сунул лезвие в щель между ящиком и столешницей.
— Ловко это у вас получается — чужие ящики вскрывать, — язвительно заметила учительница. — Что я потом хозяйке скажу?
Иван замер, увидев на дне ящика две крышки от банок. Крышки лежали резиновыми уплотнителями вверх. Док взял одну из них, повертел в руках. В резине был заметен едва видимый след от катетера. На дне ящика лежала и этикетка от банки, наверное отклеилась. Док прочитал название по-латыни. «Так, и здесь тоже гамма-глобулин. Итальянская вакцина. Все как-то уж очень ловко завязывается в один узелок. Однако вечер перестает быть томным...»
— Я возьму эти крышечки?
— Берите, мне-то что? — пожала плечами учительница.
Генуя, 19 июня, 18.11
Следователь Адриано ди Бернарди в волнении расхаживал по кабинету прокурора.
— Все следы ведут в Россию: сухогруз, ярлык в отеле, имя женщины, которая жила в «Короне». Я должен немедленно туда ехать!
— Адриано, что вы забыли в этой России? Мы можем просто направить запрос в отделение Интерпола, и нам помогут.
— Какой запрос? Неужели вы думаете, что русские будут искать какую-то снайпершу по фотороботу? Не будьте так наивны — им не до наших проблем! У них своих хватает.
— А по-моему, вы несколько драматизируете ситуацию.
— Нет-нет, мне нужно ехать самому. Другое дело, что мы должны поставить в известность Прокуратуру Санкт-Петербурга. Боюсь, что я не успею в Россию к приходу сухогруза в порт. У этих русских всегда столько формальностей с оформлением документов!
— Вот поэтому нам и нужен Интерпол!
— Синьор прокурор, если мы хотим погубить это дело... Знаете, я уже начал учить русский язык ускоренным методом. Базовый словарный запас за семьдесят два часа. Хотите, что-нибудь скажу?
— Не надо, не надо, Бернарди!.. Вы знаете, какие там жестокие морозы?
— Но сейчас лето, синьор прокурор.
— Знаете, мой дед воевал с русскими во время Второй мировой. Он мне рассказывал, что Россия представляет собой огромное болото. Достаточно в него только ступить — завязнешь, и все! Ладно, черт с вами, поезжайте в свою Россию! Но только командировка вам будет оформлена из самого минимального расчета.
— Да что вы, у них там все очень дешево!
— И учтите, я снимаю с себя всякую ответственность за вашу безопасность, — раздраженно произнес прокурор.
— Об этом можете не беспокоиться. Безопасность я обеспечу себе сам!
* * *
Пастухов и Док договорились встретиться на Чистопрудном ровно в шесть. Пастухов прождал Дока минут двадцать, но он так и не появился, что было весьма странно. Док человек обязательный — если пообещал, что придет, то придет в любом случае, даже если Москва провалится под землю. Во всяком случае, до сегодняшнего дня он никогда не подводил. Именно поэтому Пастухов так забеспокоился, что сел в машину, поехал к нему домой.* * *
Дурные предчувствия его не обманули. Бронированная дверь, которую Док в целях безопасности поставил всего два месяца назад, оказалась незапертой. По квартире гулял сквозняк.— Док! — позвал Пастухов, войдя в прихожую. — Док, ты дома?
Док не отозвался. Пастухов осторожно двинулся дальше. Обследовал комнаты, ванную, туалет, кухню — никого. Честно сказать, он облегченно вздохнул, потому что уже боялся обнаружить труп друга.
В квартире все было перевернуто вверх дном: пол на кухне усыпан крупой и сахаром, вспороты подушки на софе, даже паркет кое-где вскрыт. Что же искали те, кто здесь побывал?
* * *
Сегодня утром Док позвонил, сказал, что откопал кое-что интересное по поводу вакцины, и предложил встретиться. И вот пожалуйста — самого его и след простыл, а в квартире все вверх дном: искали что-то ценное, или это тоже связано как-то с находкой Дока?.. Пастухов боялся думать о том, что могло случиться с другом.Его внимание привлекли бурые пятна на полу около балкона. Похоже на кровь. Он присел на корточки, перочинным ножом осторожно соскоблил одно из пятен на обрывок газеты. Выяснить, чья это кровь, можно быстро. Пастухов знал, что у Дока первая группа, резус отрицательный.
Телефон зазвонил до того неожиданно и пронзительно, что Сергей вздрогнул. Немного помедлил и снял трубку:
— Слушаю!
— Ты слушай, слушай! Пока есть чем! Если еще будешь нос в наши дела совать, я тебе его отрежу! И уши отрежу! — У звонившего был кавказский акцент.
— Слушай ты, мудила! — остановил его Пастухов. — Где Док?
— Док твой далеко. Вряд ли ты его живым увидишь!
Телефонная трубка запиликала короткими гудками. Сергей бросил ее на рычаг аппарата. Вот черт, только этого еще не хватало!
Он не любил, когда с ним разговаривают вот так, с позиции силы. Угрожают, насмехаются. Это всегда приводило его в бешенство. Солдат должен быть солдатом: если уж ты начал войну, то уважай своего врага!
Итак, судя по всему, Дока похитили. Почему — это понятно. С расследованием по делу Итоева мы кому-то из чеченов наступили на хвост. Вот они и засуетились. Сейчас Пастухова мучил другой вопрос — кто?
К ментам в данной ситуации обращаться было бесполезно. Они только навредят. Надо действовать самостоятельно. Выяснить кто — и предпринять ответный шаг! Они еще у нас станцуют, суки!
В прихожей на зеркале он отыскал запасные ключи и закрыл квартиру Дока.
* * *
"Экземпляр единственныйИНСТРУКЦИЯ
по правилам безопасности для охраняемого лица
1. Охраняемое лицо не имеет права носить головных уборов (папах), выделяющих его из толпы. В данном случае папаха не часть национального костюма и не символ власти, а демаскирующий признак, по которому снайпер может легко вычислить свою жертву. Кроме того, костюм охраняемого лица не должен резко отличаться от костюмов охраны.
2. Самовольный выход из охраняемого помещения категорически запрещен, в том числе и на даче в Архангельском. Вся территория дачного участка легко простреливается из крон деревьев. Всякий выход охраняемого лица на улицу осуществляется только под надежным прикрытием.
3. Ношение бронежилета вне охраняемого помещения обязательно.
4. Период нахождения охраняемого лица вне машины и охраняемого помещения должен быть минимальным.
5. В случае начала обстрела на открытом пространстве или в охраняемой машине следует немедленно лечь на пол или на землю и закрыть голову руками.
6. Окна в домах и квартирах проживания всегда должны быть плотно зашторены. Подходить к ним близко категорически запрещается.
7. Немедленно и неукоснительно выполнять все приказания охранников, находящихся рядом с Вами. Это позволит им в полной мере исполнить свой служебный долг в минуты опасности.
Помните, что ваша безопасность во многом зависит только от Вас.
Инструкция составлена
начальником охраны Пастуховым С.С."
* * *
Было раннее утро. Утренняя роса ослепительно блестела на солнце. Лесные птахи весело и громко щебетали. Но вот послышался шум моторов, и птицы на время примолкли.На проселочной дороге показался «шевроле-блейзер». Он выехал на небольшую поляну и замер. Из машины выбрались трое: Пастухов, Артист и Боцман. У каждого в руках было по охотничьему винчестеру.
— Думаешь, приедут? — с сомнением в голосе спросил Артист.
— Если не приедут, пускай на себя пеняют, — грозно пообещал Пастухов. — Я им устрою небо в алмазах!
— Слушай, Пастух, чего ты кипятишься раньше времени? Вдруг это не они? Разве тот, кто тебе звонил, представился?
— Ежу понятно, кто это сделал. Как только мы начали копать против итоевской банды, они и прорезались. Им нужен реванш за гибель своего шефа. А тут возможность представилась.
* * *
Послышался рев двигателей. Боцман с Артистом отошли за машину и зарядили винчестеры.Чеченцы приехали на двух джипах. Их было восемь человек. Вперед вышел молодой высокий парень, которому было поручено вести переговоры. Боцман сразу взял его на мушку. Парень распахнул полы пиджака, показывая, что оружия при нем нет. Пастухов отдал свой винчестер Артисту и подошел к чеченцу.
— Какие у тебя к нам претензии? — спросил парень.
— Мне нужен мой друг Док. Живой и невредимый.
— Не знаем мы никакого Дока, — пожал плечами чеченец.
— Ты это кому другому скажи. Не знают они Дока! Перегудов Иван Григорьевич, капитан медицинской службы — слыхал?
Чеченец кивнул. Еще бы он не слышал!
Док был легендой в первую чеченскую. Он с того света не только наших солдат вытаскивал, но и баб чеченских, и детей. Даже раненых боевиков лечить приходилось. Однажды на полевой госпиталь, где он работал, «чехи» напали. Он как раз к операции готовился. Ворвались они в палатку с оружием наперевес, увидели его, пробормотали «салам алейкум» и вышли. Не решились убивать доктора, который их жен и матерей лечит.
— Ну так вот, орлы, даю вам ровно сорок восемь часов. После этого срока я принимаю адекватные меры.
— Подожди, зачем сразу угрожаешь? Нам подумать надо.
— Думать некогда! — возразил Пастухов. — Сорок восемь часов, и ни минуты больше.
Чеченец отошел к своим посоветоваться. Вернулся минуты через три.
— Мы твоего Дока не трогали. Кто-то другой это сделал, — заявил он твердо. — Но мы тебе поможем. Найдем кто.
— Хорошо, послезавтра я позвоню. Чеченцы уехали первыми.
— Значит так, мужики, ровно через сорок восемь часов начинаем действовать. Ты, Артист, хвастался, что всех ваххабитов в Дагестане по именам знаешь.
— Погоди, Пастухов, что значит — действовать? На нас Иса Мирзоевич Хусаинов висит. Его-то кто охранять будет? — напомнил Злотников.
— Мы его и будем охранять, — уверенно сказал Пастухов. — Двое охраняют, двое занимаются Доком. В этом деле много народу ни к чему.
— Ну тебе виднее. Ты ведь у нас командир.
— Вот именно, что я!
* * *
В Санкт-Петербургском порту Адриано ди Бернарди появился в сопровождении следователя городской прокуратуры и переводчицы — дородной женщины пятидесяти лет.Надо отдать должное прокурору Адамо. Он сделал все, чтобы Адриано не чувствовал себя в России одиноко. Коллеги из Санкт-Петербургской прокуратуры встретили Адриано с распростертыми объятиями. Устроили в общежитии, свозили в сауну, накормили, напоили водкой от души — в общем, все очень по-русски. Теперь, вспоминая водочный вкус, Адриано невольно морщился. Вчера с похмелья ему было так плохо, что он не мог двинуть ни рукой, ни ногой. Новые друзья из прокуратуры предлагали опохмелиться пивом, чтобы прийти в себя, но он проявил твердость и отказался. Предпочел пиву контрастный душ в облупившейся общежитской ванной.
Сегодня, придя в себя, он наконец занялся делами... Русский следователь кочевал из одного кабинета в другой, разговаривая с людьми. Женщина, заикаясь, переводила эти разговоры, но Адриано казалось, что переводит она не все.
Выйдя из очередного кабинета, следователь отозвал Адриано в сторону.
— Он выяснил, что груз, который вас интересует, уже прошел таможенную проверку и отправлен из порта на машине, — перевела женщина.
— Так быстро? — удивился итальянец. — Но ведь сухогруз пришел только пару часов назад.
— Знаете, синьор, в нашей стране все несколько иначе, чем у вас. Можно заплатить за срочное растаможивание, и ваш груз будет оформлен мгновенно. Многие так и поступают. Особенно если товар скоропортящийся...
— Но лекарства вовсе не скоропортящийся товар. Куда же его отправили?
— В Москву, — перевела женщина. — Ведь, по вашим словам, именно там находится фирма-получатель.
— Да-да, в Москву, — согласился Адриано. Он корил себя: ведь опоздал он лишь потому, что, вместо того чтобы сразу заняться делом, пьянствовал с русскими коллегами. Но откуда он мог знать, что за взятку груз можно мгновенно выгрузить, растаможить и увезти? Похоже, дед прокурора был прав, когда называл Россию огромным болотом. Он сделал всего лишь один шаг, а уже начинает тонуть! Теперь надо ехать в Москву, знакомиться с тамошними коллегами.
Адриано тяжело вздохнул.
— Извините, я должен отлучиться. — Он направился к ближайшему туалету. После водки у него сильно болел живот.
Около дверей туалета его остановил невысокий чернявый человек, чем-то похожий на итальянца. Он стал что-то объяснять следователю, но тот не понимал ни единого слова.
— Но, но... э компренсимбле. И тут незнакомец произнес знакомые следователю слова: «Иван Сусанин».
— "Иван Сусанин"? — переспросил итальянец.
— Си, синьор. — Чернявый взял следователя за рукав и потянул за собой.
— Но, но, импосибле. Я должен... говорить... коллега, — с трудом подбирая слова, произнес по-русски Адриано.
И тут незнакомец ударил следователя в солнечное сплетение. Удар был таким неожиданным, что Адриано не успел защититься. В глазах у него потемнело.
* * *
"СПРАВКАлично подполковнику Горобцу В.П., по требованию
Абдо Мухаммед (1948 года рождения, женат, 6 детей) — один из идеологов ваххабитского движения в Чечне и Дагестане. Постоянно проживает в дагестанском селении Терекли-Мектеб. Влиятельный религиозный деятель и политик. Пользуется большим влиянием местного населения. До 1994 года проповедовал классический ислам и был терпим к русскому присутствию в регионе. В начале 1995-го стал выступать с резкими заявлениями, осуждающими ввод российских войск в Чечню, и перешел в ваххабизм. Непосредственно в боевых операциях или террористических актах участия не принимал, однако был идеологическим вдохновителем многих из них, призывая мусульман к газавату. Причастность Абдо Мухаммеда к преступлениям до настоящего времени не доказана. Поскольку влияние Абдо Мухаммеда на севере Дагестана довольно сильно, его арест или задержание могут привести к негативным последствиям. Оперативная разработка по Абдо Мухаммеду в настоящее время не ведется.
Составлено по оперативным данным
зам. начальника отдела "В"
майором Степанцевым С.Н."
* * *
Сорок восемь часов истекли. Чеченцы не давали о себе знать. Что ж, не первый раз они нас обманывали. Пастухов решил действовать на свой страх и риск.До саммита, о котором столько болтал Горобец, оставалась еще целая неделя. Пастухов намеревался обернуться за два дня. Боцмана взял себе в помощники. Муха с Артистом остались сторожить Хусаинова. Ничего, справятся, тем более в подчинении у них джигиты.
Надо отдать должное Исе, после того инцидента охрана чеченца слушалась «чужаков» беспрекословно. Да и вообще, особых хлопот с клиентом больше не возникало, несмотря на то что он при всяком удобном случае старался игнорировать строгую пастуховскую инструкцию.
* * *
...По-южному быстро темнело. На окраине селения Терекли-Мектеб в тени полуразрушенного дома остановилась покрытая толстым слоем пыли «семерка», из нее выбрались двое. На них были черные спортивные костюмы, на ногах — кроссовки. У одного за спиной висел рюкзак с притороченным сбоку винчестером. Второй был налегке. Они бесшумно двинулись вверх по пустынной улице.Дома в Терекли-Мектебе представляли собой небольшие крепости, окруженные высокими каменными дувалами. Узкие окна, расположенные высоко над землей, больше напоминали бойницы.
Двое замерли около одного из таких домов. За дувалом было тихо. Ни брешущих собак, ни людских голосов.
— Когда буду на месте, дам сигнал фонарем, — произнес Пастухов шепотом. — Смотри, Боцман, мы должны чисто уйти! Иначе нас потом во всех смертных грехах обвинят!
— Ладно, — кивнул Боцман, — попробуем.
Пастухов вынул из рюкзака разлапистую «кошку» с веревкой, раскрутил ее и ловким движением перебросил через дувал. Повис на веревке, проверяя прочность зацепа. Уперся ногами в стену и стал быстро подниматься вверх. Легко перемахнул через стену и замер, глянув вниз. Под дувалом сидела овчарка. Она не лаяла, нет, зачем брехать попусту? Она, тихонько рыча, готовилась напасть на непрошеного гостя. Пастухов вынул из кармана рюкзака трубку, вставил в нее крохотный шприц, приставил трубку к губам.
Шприц воткнулся собаке в спину. Овчарка не поняла, что произошло, дернула головой, пытаясь зубами выдернуть шприц, но не смогла дотянуться. Громко заскулила. А через несколько мгновений она уже завалилась на бок — снотворное было мгновенного действия.
Пастухов бесшумно спрыгнул на землю и направился к дому. Он прикинул расстояние до нижнего окна, подпрыгнул, зацепился за едва видимый карниз и стал ловко карабкаться по стене.
С трудом протиснулся в узкое окно и очутился в кромешной тьме. Замер, ожидая, когда привыкнут глаза. Справа была едва различимая лестница, ведущая на первый этаж, слева — створки дверей. Пастухов на цыпочках двинулся к дверям. Половицы под ногами предательски заскрипели. Он понял, что медлить нельзя, распахнул створки, скользнул фонарем по комнате. В следующее мгновение прыгнул на бородатого человека, который, щурясь от света, пытался снять со стены над кроватью ружье. Послышался сдавленный хрип.
— Тихо, тихо, голуба! — прошептал Пастухов и нанес короткий и мощный удар. Противник тут же затих.
Сергей подхватил человека под мышки и поволок к двери. Мигнул фонарем перед окном, давая сигнал Боцману. Около лестницы взвалил пленника себе на плечи...
Когда Пастухов уже был во дворе, за спиной зажегся свет и почти сразу же раздался истошный женский крик. Сергей припустил к воротам. В доме заскрипели половицы, послышались мужские голоса.
Кто-то резко окликнул его. Сергей понял, что сейчас по нему начнут стрелять. Он вскинул винчестер и выстрелил первым в крышу дома. С крыши что-то посыпалось. Опять раздался женский визг. Доли секунды, нужные ему, были выиграны, Сергей быстро отодвинул засов и выскочил за ворота. Вдогонку ему посыпались сухие и частые выстрелы. Боцман был наготове.
— Уходи, Митя! — приказал Пастухов.
Боцман взвалил бородатого на плечо и припустил вниз по улице. Сергей отбежал от ворот и притаился в тени дувала соседнего дома. Из ворот с дикими криками выскочили вооруженные люди. Пастухов пару раз выстрелил поверх их голов и побежал следом за Боцманом.
* * *
Машина уже была заведена. Боцман сидел за рулем. Бородач, скованный наручниками, лежал на заднем сиденье.— Гони! — крикнул Пастухов, запрыгивая в машину.
Надсадно взревел движок, «семерка» сорвалась с места и понеслась в кромешную темноту.
Вдогонку загремели частые выстрелы. Вдребезги разлетелся правый «стоп-сигнал», рассыпалось заднее стекло.
— Давай, давай, Митя! — Пастухов лихорадочно перезаряжал винчестер. — Блин, плохо без автомата, а!
— Даю, да не могу я быстрее! — пробормотал Боцман. — Дорога — дерьмо!
Свет фар выхватывал непрерывно петляющую грунтовку. Справа и слева были пески. Пастухов опустил стекло, наполовину высунулся из окна и несколько раз выстрелил назад, туда, откуда послышался шум моторов.
По количеству засверкавших сзади фар Пастухов определил, что преследует их три машины. Три машины — это плохо. Наверняка набилось в них человек двенадцать и наверняка вооружены они не только ружьями. Как бы подтверждая мысли Пастухова, над дорогой красиво разлетелись веером трассирующие пули.
— Гони, Митя! — заорал Пастухов.
— Гоню, гоню!
Как назло, дорога становилась все хуже и хуже. «Семерка», надсадно воя, пыталась вырваться из Дагестана в Ставропольский край. Им бы до Каясулы добраться, а там их уже не достать! Всего-навсего восемьдесят километров — по хорошей дороге меньше часа. Но то по хорошей, а здесь одна только видимость дороги. Название-то какое мерзопакостное — Каясула!
— Кажется, задний баллон пробило — машину ведет, — сказал Боцман, нахмурясь.
— Ты вот что, за тем барханом высади меня, метров через пятьдесят меняй запаску, а я пока их попридержу.
«Семерка» с трудом взобралась на песчаный пригорок, Пастухов на ходу выскочил из машины, отполз на несколько метров от грунтовки и занял позицию. Преследователи были близко. Яркие фары машин уже слепили глаза. Пастухов положил перед собой коробку с патронами и опять со вздохом вспомнил о своем автомате с двумя рожками, перемотанными изолентой, каждый. Удобно, в подсумок лазить не надо. Кончились патроны, перевернул рожки — и дальше стреляй короткими очередями. А тут!..
Главное сейчас — остановить первую машину. Дорога узкая, кругом песок, тем, которые идут следом, не пройти. Обычная партизанская тактика уничтожения колонн.
Когда машины были метрах в ста, Пастухов открыл огонь. От двух выстрелов вдребезги разлетелись фары головной машины. Но она не остановилась. В ответ раздались автоматные очереди. Когда пули пошли над его головой, Сергей откатился метров на пять влево, тщательно прицелился и выстрелил по движку. Машина упрямо перла по дороге.
— Ну, гад! Да если в я с тобой, сука, по-настоящему воевал!.. — При желании Сергей давно бы уже мог снять водителя из винчестера, но сейчас он не имел права стрелять в людей.
Он еще раз откатился в сторону, меняя позицию, чтобы преследователи не могли пристреляться, и нажал на спусковой крючок. На этот раз головная машина заглохла. Проехав в горку еще несколько метров, она встала, а потом вдруг, набирая скорость, покатилась назад. Видно, что-то у них было неладно с тормозами. Послышался грохот, потом раздалась страшная ругань — дагестанские ругательства вперемешку с русским матом. Через несколько мгновений раздосадованные происшедшим преследователи открыли по бархану, за которым скрывался Пастухов, шквальный огонь. Однако Сергея там уже не было. Цель достигнута, преследователи остановлены, он бежал что было силы по пыльной дороге к видневшейся вдали «семерке».
Боцман как раз заканчивал менять колесо.
— Можешь не торопиться, Митя, они еще не скоро. Тормоза у них, знаешь, отказали, — пошутил Сергей.
Он приоткрыл заднюю дверцу, осветил фонарем пленника. Бородатый уже пришел в себя. Он часто моргал, глядя на Пастухова.
— Ну что, Мухаммед, сын пророка и наместник его на земле, придется тебе проехаться с нами в Россию. Скажу тебе честно, ты стал заложником в одной очень опасной игре, которую я пока что не могу понять. В том случае если родственники согласятся обменять тебя на моего друга, с твоей головы не упадет ни волоска. Если нет... — Сергей многозначительно замолчал.
— Аллах покарает вас за это. Кто вы? — спросил пленник, и в его голосе Пастухов не услышал страха.
— Мы? Мы воины.
* * *
Через сутки Мухаммед уже находился в Архангельском. Расчет Пастухова был прост: здесь, под прикрытием Хусаинова, никто его искать не будет.Пастухов был уверен, что после случившегося в Терекли-Мектебе все «чехи» встанут на уши — ведь похищен не боевик и даже не полевой командир, а ваххабитский идеолог, который каждый день в своих молитвах желает смерти неверным. Такой подлянки никто из них не ожидал. В справке, данной Горобцу, было черным по белому написано, что арест или задержание Абдо нежелательны, потому что могут вызвать возмущение в мусульманском мире. Ага, то есть капитана медицинской службы, который не одну сотню чеченов с того света вернул, можно из собственной квартиры красть, а ваххабитского идеолога из его дома ни-ни!
— Нет уж! Око за око, зуб за зуб. Сами нас, суки, к этому шагу подтолкнули.
Спрятать Абдо в Архангельском было проще простого. Дело в том, что кроме большого дома, где жил наш клиент, здесь на задворках был также маленький домик охраны. В нем находился пост видеонаблюдения, а также оружейка и комнаты отдыха. Что-то типа караулки. Хусаиновские джигиты здесь не бывали. Они спали в доме хозяина. Зато пастуховцы обосновались здесь всерьез. Муха и Боцман жили тут постоянно, и только Артист каждый день уезжал к своей журналистке.
Пленника не кормили больше суток, поэтому, когда он был посажен в подвал охранного домика, Пастухов первым делом принес ему миску с гречневой кашей. Мухаммед посмотрел на меня презрительно и отвернулся. Пастухов поставил миску на стол и ушел. А на следующее утро обнаружил, что к каше он даже не притронулся. Ну что ж, гордость — это мы понимаем. Только голод не тетка.
В тот же день, когда пленник был доставлен в Архангельское, Пастухов связался с «чехами», которые, кажется, полностью проигнорировали его ультиматум, и сообщил им, что их любимый родственник Абдо Мухаммед находится у него в руках, но, если Док еще жив, он готов совершить обмен заложниками. Иллюзий Пастухов не питал: «чехи» вполне могли убить нашего друга только за то, что он узнал кое-что об их темных делишках. Но очень хотелось надеяться на лучшее.
Чеченцы думали сутки, вечером следующего дня сотовый телефон Пастухова сыграл чардаш и он услышал знакомый кавказский акцент:
— Перегудов тебе нужен, да?
— Перегудов.
— Назначай стрелку.
— Давайте там же, в лесу. Завтра в девять ноль-ноль.
— Хорошо.
Пастухов нажал на кнопку отбоя и задумался, правильно ли он назначил стрелку? Если в прошлый раз бояться было особо нечего, то теперь они могут как следует подготовиться и устроить какую-нибудь каверзу. А вдруг «чехи» блефуют и Перегудова у них нет? Нет, ваххабита он им просто так не отдаст: если почувствует подвох, застрелит! Пускай его потом «чехи» к смерти по второму разу приговаривают!