Таманцев Андрей. Пятеро против всех

   Двоих человек Пастухов должен был оставить на охране основного клиента, значит, на встречу с чеченцами придется идти тоже вдвоем. Мало, мало, очень мало, ведь их наверняка будет не меньше, чем в прошлый раз! Ах, как не хватало иногда Пастухову его парней: Тимофея Варпаховского и Николая Ухова! Каскадера и Трубача. Царствие им небесное! А что, если сказать Исе, будто поступила оперативная информация о готовящемся покушении и завтра ему лучше из дому вообще не выходить? Для того чтобы на даче сидеть, ему и своих джигитов хватит. Но мог Пастухов врать, потому что ФСБ тут же начнет раскручивать их насчет покушения и, если выяснится, что это блеф, будет худо всем. Вранья в этой конторе не прощают. Дело-то политическое!
   — Слушай, Муха, ты можешь завтра в одиночестве Ису Мирзоевичз попасти? — спросил он, все обдумав.
   — А что такое?
   — Артист и Боцман мне на стрелку с «чехами» нужны.
   — Могу, конечно, — тут же согласился Олег. — Дока надо обязательно выручать.
   «Вот за что я люблю своих ребят, — подумал Пастухов, — что им не надо лишнего говорить — с полуслова понимают!»

* * *

   В лес они приехали на два часа раньше оговоренного времени. Приехали на трех машинах. Специально, чтобы создать видимость большого количества народу. За темными стеклами не видно, сколько в каждой машине человек.
   Абдо Мухаммед сидел в пастуховском «блейзере» со скованными руками и с повязкой на глазах. Пастухов специально посадил его на переднее сиденье, чтобы в крайнем случае пальнуть через лобовое стекло.
   Втроем с Боцманом и Артистом они тщательно обшарили поляну и ее окрестности, но ничего подозрительного не нашли. Засели чуть поодаль от поляны в кустах и стали ждать.

* * *

   «Чехи» подъехали без опозданий — без трех минут девять. В этот раз их было семеро — на двух иномарках. Пастухов с Боцманом оставили Артиста в засаде, а сами вышли им навстречу с оружием наготове.
   — Где Док? — спросил Пастухов вместо приветствия.
   — В машине, — ответил парень, с которым Пастухов разговаривал и в прошлый раз. — Ты его увидишь, когда нам Абдо покажешь.
   Пастухов кивнул Боцману. Тот направился к «шевроле», открыл переднюю дверцу и под прицелом вывел пленника из машины.
   Парень что-то спросил у него по-чеченски. Мухаммед коротко ответил.
   — Что ты у него спросил?
   — Я спросил, как вы с ним обращались: били, нет?
   — Ну и...
   — Сказал, что хорошо обращались.
   — Вот видишь! — хмыкнул Пастухов. — А если я задам тот же вопрос тебе?
   Парень в ответ только пожал плечами и сказал что-то своим людям. Из машины вывели худого, грязного человека в оборванной одежде. На его лицо была натянута черная вязаная шапка. Он едва стоял на ногах, и чеченцы поддерживали его с обеих сторон. Неужели они так обработали Дока всего за несколько дней? Пастухов с трудом сдерживал ярость, палец сам тянулся к спусковому крючку.
   — Снимите с него шапку! — приказал он.
   Парень кивнул, и чеченцы стянули с пленного шапку. Слава богу, это был не Док! Изможденное лицо с выпирающими скулами, слезящиеся от яркого света глаза, нечесаные и немытые волосы.
   — Я должен поговорить с ним! — сказал Пастухов.
   — Отдай нам Абдо и говори сколько хочешь.
   — Я должен задать ему пару вопросов до обмена. — Сергей сказал это таким безапелляционным тоном, что парень кивнул.
   Пастухов подошел к пленному. Тот смотрел на него преданно и жалостливо, как побитая собака.
   — Тебя как зовут?
   — Пи...уков, — пробормотал он опухшими, покрытыми коростой губами.
   — Как-как? — не понял Пастухов. Судя по всему, чеченцы повыбивали ему все зубы.
   — Ва...им Пи... При...уков, — повторил он, стараясь произнести четче. Но четче не получалось.
   — Вадим Прилуков? — догадался я.
   — Да! — Из глаз пленного покатились слезы.
   — Кем служил?
   — Медик, — с трудом произнес он.
   Теперь все стало понятно. У итоевцев Дока не было, но так как мы с позиции силы диктовали им свои условия, они по своим бандитским каналам навели справки в Чечне и нашли медика, у которого, как им показалось, фамилия Перегудов. Они просто ошиблись. Конечно, ведь парень почти не может говорить! Может быть, итоевцам даже пришлось выкупать его у другого тейпа. Впрочем, это сейчас не играет роли.
   — Посалуста, восьмите меня, — произнес парень сквозь рыдания. Сергей понял, что если обмена сейчас не произойдет, они его убьют. Нужно было решать...
   «Где же Док, где же Док?» — крутилось у него в голове.
   Пастухов вернулся к чеченцу.
   — Это не мы. Это другие, — сказал парень, кивнув на Прилукова.
   — Я понял. Хорошо. — Пастухов сделал знак Боцману, и тот подвел Абдо Мухаммеда.
   Чеченцы в свою очередь подвели своего пленника. Состоялся обмен. Боцман обхватил Прилукова за талию и потащил к машине. Парень едва перебирал ногами. Чеченцы по очереди обнимали своего родственника и о чем-то радостно лопотали.
   Они сели в свои машины и уехали. Пастухов коротко свистнул. Из кустов выбрался Артист. Он подбежал к машине, в которой сидел Прилуков, заглянул внутрь:
   — Так это же не Док!
   — Вижу, что не Док, — произнес Пастухов зло. — Я что, должен был им парня на растерзание оставить?
   — Да-а, — разочарованно протянул Артист. — И что же нам теперь делать?
   — "Что делать", «что делать». В госпиталь его везти надо!
   — Я имею в виду, как Дока искать? Может быть, его уже в живых нет?
   — Типун тебе на язык! — Боцман даже сплюнул с досады.
   — Артист, ты знаешь наш закон: пока своими глазами не увидел — не верь!
   — Знаю. Только от этого не легче, — вздохнул Злотников.

* * *

   Они отвезли Прилукова в госпиталь Бурденко. Его не хотели брать без документов, но Пастухов позвонил Голубкову и объяснил, что они вытащили пацана из плена. Тот в свою очередь тоже кому-то позвонил, и через несколько минут Прилукова увезли из приемного покоя на каталке. На прощание мы пожали ему руку и пообещали, что обязательно будем его навещать.

Глава пятая. Журналистка

   Когда рано утром Пастухов с Боцманом и Артистом укатили на стрелку с чеченцами, Муха еще спал. Проснулся он оттого, что кто-то тряс его за плечо.
   Это был оператор с поста видеонаблюдения.
   — Что такое?
   — Тебя из «большого дома» к телефону. — «Большим домом» у них справедливо называлась дача, где обитали Хусаинов и его джигиты.
   — Сейчас. — Олег, не торопясь одеваться, подошел к телефону.
   — Иса Мирзоевич к одиннадцати должен быть в Думе, — услышал он голос секретаря Хусаинова.
   — Понял, выхожу. — Олег вздохнул. А он-то думал, что сегодня удастся как следует выспаться.
   Он напялил брюки, бронежилет и рубаху, нацепил кобуру, надел галстук и пиджак и оценивающе оглядел себя в зеркале. Вполне приличный вид — хоть сейчас в филармонию. Взял со стола рацию и вышел из дома охраны, на ходу поднеся к губам рацию, бросил коротко в микрофон:
   — Машину!
   — Есть! — раздался в ответ голос водителя.
   Когда Муха подошел к «большому дому», бронированный «мерседес», специально выделенный Хусаинову из президентского гаража, уже стоял у крыльца. Обходя его, как предписано инструкцией, Олег внимательно оглядел кроны деревьев, росших за забором. Вроде ничего подозрительного. Он открыл обе дверцы машины: заднюю и переднюю — автомобиль был подогнан к крыльцу с таким расчетом, чтобы Хусаинов был бы сразу прикрыт броней автомобильных дверей.
   Муха поднес рацию у губам:
   — Пошли!
   Дверь открылась, и в проеме показался охранник-чеченец. Сразу следом за ним шел Хусаинов. Папахи у него на голове не было — он нес ее в руках. За спиной Исы Мирзоевича шел еще один охранник. Таким образом, слева он был прикрыт машиной, сзади и спереди своими людьми. А с правого бока — три метра от крыльца до машины — его страховал Мухин. Правда, при этом голова Хусаинова все-таки оставалась незащищенной, потому что Олег роста был небольшого — и фамилия у него была соответственная, и прозвище немного обидное. Впрочем, он привык.
   Привычка смотреть по сторонам, а не перед собой, выработалась у Мухи еще на войне. Во время спецопераций в горах или в «зеленке» опасность подстерегает тебя со всех сторон на каждом шагу. Ежесекундное изучение, «сканирование» местности становится там почти безусловным рефлексом, инстинктом. Пастухов некогда учил их, что у спецназовца глаза должны быть на спине. Инстинкт этот на всю оставшуюся жизнь, и не зря. Олег краем глаза заметил, как качнулась вдали ветка. И тут же шестым чувством, интуитивно понял — это не птица! Не раздумывая ни секунды, он толкнул Хусаинова вперед, на асфальт, и в это мгновение над их головами едва слышно прошелестела пуля.
   — Прикройте хозяина! В машину его! — заорал Мухин, выхватывая пистолет. Не целясь, он разрядил всю обойму в ту сторону, откуда прилетела эта шелестящая смерть.
   Тем временем охранники-чеченцы, упрятавшие Хусаинова в «мерседес», захлопнув дверцы, тоже открыли стрельбу.
   — Уезжайте! — прикрикнул на них Олег. Он поднес рацию к губам: — Стреляли в хозяина. Сто пятьдесят метров. Лесной массив на северо-северо-восток! Охране немедленно прочесать местность!
   «Мерседес» тут же сорвался с места и скрылся за деревьями. И едва это произошло, Олег сунул пистолет в кобуру и побежал к забору. Он знал, что сейчас нельзя терять ни секунды. Он и так опаздывает: пока он будет бежать к воротам, огибать забор, пока охрана соберется выйти на прочесывание, преступник спокойно уйдет. Так бывает почти всегда.
   Олег подпрыгнул и уцепился за кромку забора. Подтянулся, закинул ногу и через мгновение уже бежал напролом через кустарник к тому самому дереву, на котором минуту назад качнулась ветка. На ходу он загнал в пистолет новую обойму. Ему казалось, что бежит он медленно — мешал бронежилет. В свое время он быстрее всех бегал трехкилометровый кросс по горам.

* * *

   Олег замер за мощным березовым стволом с пистолетом на изготовку. Кажется, вот оно, это дерево. Не заметив ничего подозрительного, он вышел из укрытия. Помедлив секунду, бросился вперед.
   Трава была примята. Олег обнаружил на ней капли крови, а чуть дальше — довольно четкие следы широких автомобильных шин. «Похоже на джип», — подумал Мухин.
   Здесь до шоссе было никак не меньше километра, но машине придется огибать овраг и кустарник, через которые не проехать. А он может бежать напрямик. Олег сорвал с шеи галстук и повесил на сук. Метка, чтоб не затоптали здесь все следы!
   — Снайпер ранен. Уходит на машине в сторону шоссе. Веду преследование! — крикнул он в рацию и побежал. На ходу он стянул с себя пиджак, рванул рубаху, да так, что пуговицы разлетелись в разные стороны. Чтобы снять бронежилет, пришлось на мгновение остановиться, теряя драгоценное время. Зато бежать он теперь мог в полную силу.
   Где-то вдали наконец раздался вой сирен. «Зашевелились! — подумал Олег. — Долго же вы собираетесь, ребята!»
   Наконец он выскочил на дорогу, и вовремя — метрах в семидесяти от него выворачивал на шоссе мощный джип «ниссан». Олег прицелился, попытался успокоить дыхание, но пистолет нервно прыгал в руках. Он произвел четыре выстрела, и все мимо — джип вырулил на шоссе и скрылся за поворотом. Да, пистолет — это вам не снайперская винтовка и даже не винчестер, толку от него — в такой ситуации никого!
   Олег с досады плюнул и чуть не швырнул оружие на асфальт. Устало опустился на обочину, отер пот со лба. Автоматически глянул на часы. Со времени выстрела снайпера прошло две с половиной минуты. Он сделал все что мог. Больше от него уже ничего не зависело.

* * *

   Светлана Корниенко в редакции «Абсолютно секретно» не появлялась уже несколько дней. Впрочем, теперь ей и не надо было ходить на работу. Она договорилась с главным, что все материалы в газету будет пересылать по электронной почте, — таким же образом получать редакционные задания. Сделано это было по совету Артиста в целях обеспечения ее собственной безопасности.
   Вообще-то Корниенко на редкость честно выполняла все его инструкции... кроме одной. Она постоянно звонила Кириллу, а сегодня они даже тайно встретились у него дома — родители жениха на три месяца умотали на дачу, которая находилась в Тверской губернии. И когда Злотников, уходя утром из дома по своим делам, сказал Светлане, что будет не раньше восьми, она решила воспользоваться ситуацией.
   Светлана понимала, что рискует, поэтому сделала все возможное, чтобы ее нельзя было узнать: перекрасила волосы, надела темные очки и босоножки на платформе, меняющие ее рост.
   Запасные ключи от квартиры она нашла еще три дня назад в ящике кухонного стола.

* * *

   — Светка! — Кирилл прижал ее к себе, принялся покрывать лицо поцелуями, шепча: — Как я соскучился, ты даже не представляешь! Как я соскучился! Пойдем, пойдем!
   Он подхватил ее на руки, понес в комнату и, уложив на кровать, принялся лихорадочно стягивать с нее одежду.
   — Погоди, погоди... ну Кирилл же! Я сама!
   — Все сама, сама! Господи, как же я по тебе соскучился!
   — Я тоже.

* * *

   ...Через полчаса она лежала, положив голову ему на грудь, накручивая его волосы на пальцы.
   — Какой ты у меня замечательный, — шептала Светлана. — Любимый, дорогой, единственный!
   — Ты у меня тоже, — сказал Кирилл, вздохнув. — Ну теперь-то ты можешь мне объяснить, что случилось? Почему ты с квартиры съехала, живешь неизвестно где, на работу не ходишь?
   — Так надо, — произнесла Светлана таинственно.
   — Нет, я серьезно!
   — На Фурманном дорого жить, да и вообще, — сказала Светлана уклончиво. — Нужно иногда менять обстановку.
   — Ты что, не хочешь сказать мне правду?
   — Ну я ведь уже говорила, что нахожусь под защитой спецслужб. Приходится, увы, жить на конспиративной квартире, прятаться от наемных убийц.
   — Ты издеваешься надо мной, что ли? Светлана присела в кровати:
   — Я серьезно, Кирилл. Это все из-за той статьи про ФСБ. Помнишь?
   Кирилл неопределенно пожал плечами. Он не интересовался творчеством своей невесты.
   — Ну ты хотя бы помнишь того бомжа, который пристал ко мне тогда в Домжуре?
   — А! Помню, конечно. Сволочь порядочная!
   — Ну так вот, он меня спас тогда от киллера. И никакой он не бомж, а сотрудник ФСБ, и зовут его Семен Злотников, а кличка у него — Артист.
   — Ах вот оно — фээсбэшник! — насмешливо протянул Кирилл. — Да ладно врать-то!
   — Мне сейчас совсем не до вранья, Кирилл. Это все правда. И поэтому я не могу жить на Фурманном, это опасно. Я сейчас на квартире у этого Злотникова живу.
   Кирилл даже присвистнул:
   — Ничего себе подпольщица! С какой это стати, интересно знать, ты у него-то живешь?
   — Потому что у него я чувствую себя спокойней. Он меня охраняет.
   — Так. — Кирилл скинул с себя одеяло, начал одеваться. — Теперь все ясно. А я-то ничего понять не могу: думаю, бегает она от меня, что ли? Ну и как он в постели?
   — Как тебе не стыдно, Кирилл, это вовсе не то, что ты думаешь! Я просто живу у него.
   — Я уже понял, что живешь! Замечательно! — Кирилл решительно направился в ванную.
   Светлана соскочила с постели и, накинув на плечи халат, бросилась следом. Однако дверь ванной была закрыта.
   — Кирилл, ну почему ты так? Между нами ничего нету и быть не может! Я же тебе одну правду рассказывала! Все это в целях моей безопасности. Ты хочешь, чтобы меня убили, да? — Светлана была готова расплакаться.
   — Ты кому-нибудь другому лапшу на уши вешай, — угрюмо отозвался из ванной Кирилл, и тут же послышался шум воды.
   Светлана тяжело вздохнула.
   — Если ты мне не веришь, может, нам лучше прекратить наши отношения? — сказала она, пытаясь перекричать шум воды.
   Кирилл не отозвался. Она прошла на кухню, вынула из его пачки сигарету, закурила. Стояла у окна, смотрела на малышню, орущую на детской площадке. Вдруг вспомнила об инструкциях Злотникова и автоматически отпрянула от окна в глубь кухни. Надо же, дурак какой! Она к нему приехала, хотела как лучше, а получилось...
   Докурив сигарету, Светлана принялась собираться домой. Кирилл вышел, когда она уже надевала босоножки в прихожей.
   — Ты куда?
   — Как — куда? К Злотникову в постель.
   — Ну ладно тебе! — Кирилл попытался обнять Светлану, но она отстранилась.
   — Нет, не ладно. Мне ехать пора. Вообще, я правда совершила ошибку, что приехала к тебе. Ради чего, спрашивается, было жизнью рисковать? Пусти!
   Кирилл преградил ей дорогу:
   — По-моему, разговор еще не окончен.
   — А по-моему, окончен, и давно. Сколько можно мусолить одно и то же? Пусти, я сказала!
   — Не пущу!
   — Кирилл, чего ты от меня хочешь? Он спросил почему-то шепотом:
   — У тебя с ним правда ничего нет?
   — Да правда, правда! Тебе же сказано — охраняет он меня! Почему ты мне не веришь?
   — Да потому что очень странно все это! Взяла переехала к какому-то мужику!.. Ну ладно, прости меня. Я верю тебе, верю. Больше не буду лезть с глупыми разговорами.
   — Свежо предание, — усмехнулась Светлана.
   Когда он наклонился, чтобы ее поцеловать, она пыталась отпихнуть его, но не очень упорствовала в этом.
   — Кирилл, что ты делаешь? — прошептала она.
   — Как — что? Люблю тебя, — произнес он снова, расстегивая пуговицы на ее блузке.

* * *

   Операция «Перехват» результатов не дала. Джип «ниссан» словно сквозь землю провалился — через пост внешней охраны не выезжал, в город не въезжал, на дорогах области замечен не был. Архангельское было тут же полностью оцеплено. Солдаты МВД прочесывали местность.
   Тем временем на даче Хусаинова работала оперативная группа ФСБ. Был изучен каждый миллиметр под деревом, с которого велся огонь. Следователи сняли дерн со следами кроссовок и засохшими каплями крови, отправили на экспертизу. Был прислан даже специальный подъемник для того, чтобы тщательно изучить ветви, на которых сидел киллер. Отдельная группа криминалистов искала прошелестевшую над головой Исы Мирзоевича пулю — она шла так низко, что должна была застрять где-то поблизости.
   Двое следователей допрашивали Мухина прямо в оперативной машине.
   Олег взволновался, отвечал сбивчиво, думал о том, что говорить Горобцу про отсутствующих ребят.
   Горобец конечно же примчался в Архангельское одним из первых. Вид у него был суровый и растерянный.
   — Товарищ подполковник, гильзы нет, — доложил ему начальник первой оперативной группы.
   — То есть как это — нет? — удивился Горобец.
   — Нет, и все тут! Мы в пределах десяти квадратов всю землю осмотрели. Не могло ее дальше отбросить.
   — Интересно получается. — Горобец покачал головой. — А что с кровью?
   — Уже отправили на экспертизу. Судя по всему, ранение легкое — царапина. Крови совсем немного.
   — А другие следы?
   — Кроссовки тридцать восьмого размера. Дорогие. Судя по отпечатку подошвы — фирмы «Найк».
   — Какого? Тридцать восьмого? Баба, что ли? Следователь неопределенно пожал плечами:
   — Может, и баба, а может, и мужик с маленькой ногой. Я вот, например, сороковой ношу.
   — Боюсь все-таки, что баба. Не помню я что-то снайперов с такой маленькой ногой. Это какой же у такого мужика рост? Точно — баба!
   — Вам виднее. Ну так вот, еще на месте «гнездышка» мы нашли черную нитку от джинсовой ткани. Других следов нету.
   — И как же она стреляла?
   — Просто, — усмехнулся следователь. — Оперлась спиной о ствол, ноги на ветках, локтем опора на колено.
   — Неудобно. Винтовка тяжелая, ноги устанут, дрожать начнут. Долго так не просидишь. Сильным надо быть. А может, все-таки мужик?.. Да-а, задачка, черт возьми!
   К Горобцу подошел начальник второй оперативной группы.
   — Товарищ подполковник, нашлась пуля!
   — Иду! — Горобец направился к забору, у которого толпились оперативники.
   Криминалист пинцетом извлек засевшую в штакетине пулю. Несколько секунд внимательно ее осматривал со всех сторон, потом аккуратно положил в стеклянную баночку.
   — Что скажете? — спросил у него Горобец.
   — Ничего сверхъестественного. Калибр 7,62. Наша, скорей всего, СВД, модернизированная и облегченная.
   — Почему вы так решили?
   — Да потому что войсковая снайперская винтовка очень громоздкая и тяжелая. Неудобно с ней на дереве сидеть.
   — Может быть, может быть, — произнес Горобец и подумал: «Особенно если снайпер женского пола».

* * *

   Пастухов, Боцман и Артист появились на территории дачи в самый разгар оперативно-следственных мероприятий. Их и пропустили-то на территорию не сразу — только после того, как они предъявили удостоверения спецохраны. Сергей сразу понял, что случилось ЧП, которого все так боялись, и внутренне напрягся. Правда, охранники у ворот сообщили: обошлось — убитых и раненых нет.
   Горобец сразу же отозвал Сергея в сторону:
   — В чем дело, Пастухов? Почему не выполняете условия нашего контракта?
   — Почему это — не выполняем? Выполняем, — пожал плечами Сергей. — Клиент жив-здоров, раненых нет. Я считаю, что телохранители выполнили свою задачу блестяще.
   — А вы где были, интересно знать?
   — Неотложные дела.
   — И это говорит мне начальник охраны, который должен лично отвечать за безопасность Хусаинова!
   — Я и отвечаю. Люди мои подготовлены, их, как видите, оказалось достаточно, чтобы защитить клиента. — Пастухов вовсе не собирался оправдываться перед подполковником.
   — Ну знаете! О вашем поведении я сообщу Голубкову! И от охраны Хусаинова вашу группу отстраняю!
   — Да ради бога, — пожал плечами Сергей и отвернулся.
   Горобец решительно направился к оперативной машине, думая о том, что, видать, в свое время Пастухова из армии уволили справедливо. Что это за командир, который так относится к исполнению своих служебных обязанностей? Будь он хоть тысячу раз крутой, но ведь должна быть элементарная дисциплина!
   — Соедините меня с Голубковым, — приказал он. Водитель набрал номер и передал телефонную трубку подполковнику.
   — Добрый день, подполковник Горобец беспокоит. Вы знаете, Константин Дмитриевич, что во время покушения на Хусаинова Пастухова не оказалось на месте?
   — Не знаю, но догадываюсь, — спокойно сказал Голубков. — Он мне из госпиталя звонил.
   — Из госпиталя? — искренне удивился Горобец. — Какого, к черту, госпиталя? Знаете, я требую немедленно отстранить его группу от охраны!
   — Кто защитил клиента от пули?
   — Мухин.
   — Но Мухин — это ведь человек Пастухова. А вы говорите — отстранить! Послушайте, Горобец, вы с этими парнями впервые работаете, а я уже который год. Они свое дело знают. Если Пастухова в момент покушения не было на даче, значит, он занимался важным делом. Более того, я уверен, он в это время решал вопросы, связанные с безопасностью вашего клиента. Не мешайте ему, и все будет хорошо.
   — Но, товарищ полковник, операцией руковожу я, а не... — начал было Горобец, но в трубке раздались короткие гудки.
   Подполковник досадливо поморщился, вздохнул. Оглянулся на Пастухова, присевшего на корточки рядом с машиной. Вроде бы изучал пробоины, а сам исподтишка наблюдал за подполковником.
   Горобец потоптался на месте, нерешительно подошел к нему. Пастухов поднялся, демонстрируя воинскую выучку.
   — Я отменяю свой приказ, но чтобы больше такого не...
   — Не повторится, — пообещал Пастухов. — Клиент будет под надзором даже в момент отправления естественных надобностей. — И щелкнул каблуками, подлец!

* * *

   Кирилл проснулся от попискивания электронного будильника. Взглянул на циферблат и сладко потянулся. «Подъем!» — скомандовал сам себе, щелкнул пультом музыкального центра и отправился в ванную, мурлыча под нос шлягер «Я сошла с ума».
   Вчера он проводил Светку до метро — дальше она не разрешила, сказала: в целях безопасности. Неужели все так серьезно? В конце концов, он сделал вид, что поверил ей насчет Злотникова, но сомнения у него все же остались. Почему, например, Светке не пожить у него, пока родители на даче, а не у какого-то там Злотникова? Там она, видите ли, чувствует себя в безопасности. А с ним, получается, нет? Что ни говори, а как-то обидно.
   Кирилл, мурлыча под нос песенку, почистил зубы, побрился. По утрам он не завтракал. Стакан теплой воды с чайной ложкой меда и пятью каплями лимонного сока — и все! Вычитал в какой-то книге, что спросонья организм не нуждается в пище, да и для здоровья легкое голодание полезно. О своем здоровье Кирилл заботился всегда. Он в течение пятнадцати минут покрутил педали на велотренажере, а еще через десять собрался на работу.
   Держа наготове ключи, он открыл входную дверь. На площадке стояли двое парней, на вид им лет по двадцать. Один был в бейсболке, другой бритый наголо.
   — Здравствуйте, — автоматически кивнул им Кирилл.
   — До свидания, — сказал бритоголовый и, слегка присев, ударил Кирилла под дых.
   Кирилл, совсем не ожидавший такого, согнулся пополам, хватая ртом воздух. Ключи выпали из его руки.
   — Дыши глубже, — сказал бритоголовый и втолкнул Кирилла назад в квартиру. Парень в бейсболке поднял с пола ключи, огляделся и вошел следом. Дверь захлопнулась.
   — Что вам надо? — прохрипел Кирилл, превозмогая боль.
   — Шоколада! — На этот раз бритый нанес ему профессиональный удар в челюсть. Кирилл рухнул на пол в прихожей.
   — Уау, классный удар! — рассмеялся напарник.
   — Считай до десяти, — заржал бритоголовый и направился на кухню. Увидел электрочайник, взял его и полил из него Кирилла. — Утро красит нежным цветом стены древнего Кремля, просыпается с рассветом вся мудацкая страна...