Страница:
Мы стали ждать. Главное, чтобы его в селении не замели! Ни чеченцы, ни федералы. Если заметут федералы, долго придется объяснять фээсбэшникам, как он тут очутился, если "чехи" -- можно за упокой души Семена Злотникова свечку ставить. Просто так он им, конечно, не дастся...
Что за дурацкие мысли лезут в голову? Все у нашего Семена будет хорошо.
* * *
Он вернулся минут через двадцать. Устало опустился на землю, отдышался немного и сказал:
-- Хахалгийская улица. Дом номер восемь. Во дворе "Жигули" -раздолбанная "пятерка". Номер 5632 ЧЕС. Кажется, они собираются на тачке сваливать. Сам видел -- вещи таскают. Что делать-то будем без колес?
-- Ничего страшного -- Я разложил на земле карту и осветил ее фонарем. Видите, дорога здесь в горы одна и делает крюк километров пять, огибая высоту 1243. Пока они ее объезжают, мы успеем оказаться наверху, а отгула они. с ночной-то оптикой, как на ладони будут.
-- А чего мы тогда сидим?
Мы выбрались из своего укрытия и уже через пять минут карабкались по густо заросшей лесом горе.
* * *
Когда мы забрались на высочу 1243, наши "чехи" проехали еще только две трети пути. Даже без ночной оптики их "пятерка" благодаря стоп-сигналам была видна как на ладони. Но вот она свернула с дороги в кусты, остановилась, и сигналы погасли. Я приставил бинокль к глазам.
Два зеленоватых, как инопланетяне, человечка выбрались из машины и направились в лес.
-- Посмотрите по карте: где дорога сужается, что там? -- попросил я, не отрываясь от бинокля.
-- Справа или слева? -- спросил Боцман.
-- Слева.
-- Слева, между высотками 824 и 1031, ущелье, заросшее лесом.
-- Как думаете, зачем людям ночью по заросшим лесом ущельям шастать?
-- А че такого? -- усмехнулся Артист. -- Может, им подышать свежим воздухом захотелось, а ты их подозреваешь черт знает в чем!
-- Конечно, ты прав -- подышать, а заодно доложить командиру, что схрон в доме на окраине Горагорского найден федералами. Видишь, как вольготно они себя здесь чувствуют? Никто над душой не стоит, документы через каждые пять минут не проверяет. Думаю, это и есть та база, про которую говорила снайперша.
-- Снайперша-то хоть симпатичная была? -- поинтересовался Артист.
-- А тебе-то что? -- отозвался Муха. -- У тебя ж теперь журналистка есть.
-- Просто так интересуюсь, из эстетических соображений.
-- От "просто так" тоже дети бывают, -- усмехнулся Олег.
-- Отставить разговорчики. -- Я понимал своих парней: засиделись они в засаде. Двое суток, считай, ни поболтать, ни посмеяться.
Все замолчали.
-- Будем ждать, пока "пятерка" назад не поедет. Если утром -- завтра к ночи выходим в разведку, если сейчас -- сразу пойдем. Ждать у моря погоды у нас больше времени нет.
-- Разведаем боем или как? -- поинтересовался Боцман.
-- Или как. Будем действовать по обстоятельствам. Но за Дока они у нас по полной программе огребут. А для начала хорошо бы нам их командира в качестве "языка" взять.
-- Язык с хреном пойдет? -- пошутил Муха.
-- Со сметаной. Все, мужики, хватит базарить. Послушаем музыку тишины.
Воцарилось молчание. Где-то внизу стрекотали цикады. Небо было звездным и очень близким -- казалось, вытяни руку и достанешь до него. Горагорский был погружен в темноту. Где-то вдали лениво брехали собаки. Не спится им, как и нам.
В бинокль смотрели по очереди -- от ночной оптики глаза быстро устают.
Ущелье было погружено во мрак. Никаких признаков жизни. Ни потревоженная птица не вскрикнет, ни огонь не мелькнет. Федералам сюда, конечно, никогда не добраться. А если и доберутся -- ничего не обнаружат. База наверняка тщательно замаскирована -- пройдешь в двух метрах и не заметишь, подходы наверняка хорошо охраняются.
Пожалуй, прав Артист -- разведку без боя вряд ли удастся провести. Мы здесь чужаки, они -- у себя дома.
Где-то за горой звонко грохнула автоматная очередь, прокатилась эхом по горам. Нет, это не в ущелье -- дальше. Снова все стихло. Интересно, кто стрелял?
* * *
Как известно, всякая езда по ночам в Чечне запрещена. Стреляют без предупреждения, да только, видимо, нашим чеченам на "пятерке" этот закон не писан. Через час с небольшим Боцман увидел в бинокль, как из кустов на дорогу опять вырулила уже знакомая нам машина. Получили инструкции, а может быть, и по морде за плохую сохранность оружия и боеприпасов, теперь спешат в Горагорский, домой. Спешите, ребята, спешите! Целый день нам сэкономили.
На все про все у них ушел час с небольшим. Если учесть, что это путь туда-обратно плюс разговоры с командованием, -- значит, база находится где-то совсем недалеко. По ночному лесу больше двух километров за полчаса никак не сделать.
Отойдя к ближайшему кустарнику и накрывшись курткой с головой, чтобы свет от фонаря не было видно, я снова расстелил карту и прикинул, где может находиться база, про которую говорила тогда Полина. Значит, люди именно с этой базы занимаются всеобщей вакцинацией чеченского населения? Что-то с трудом верится... Как-то очень уж все тут... по-деревенски... Ничего, скоро все выясним.
-- Ну что, поработаем в ночную смену? -- шепотом спросил я у своих парней.
-- Чего ж делать-то, командир, -- придется, -- так же шепотом ответил мне Артист.
Мы попрыгали на месте, проверяя, не бренчит ли что-нибудь из амуниции, и тронулись в путь. По моим подсчетам, к пяти утра мы должны были подойти к базе.
* * *
Адриано ди Бернарди осторожно посадил Дока на поваленное дерево, сам устало откинулся на спину. Уже светало. За ночь они сделали не больше трех километров. Док теперь совсем не мог ступать на раненую ногу -- адская боль тут же отдавалась во всем теле, и теперь итальянцу приходилось тащить его на закорках.
Док смотрел на мокрую от пота спину Адриано.
-- Ну что, не рад? -- спросил он неожиданно.
Итальянец повернулся:
-- Почему?
-- Я б себя кончил, а тебе легче было бы.
-- Это не легче. -- покачал головой Адриано. -- Это много трудно.
-- Труднее, -- поправил Док. -- Ты, я смотрю, любишь философствовать о всякой ерунде. Что тебе труднее? Я тебе кто -- брат, сват? Нашел, кого жалеть! Я, между прочим, один от "чехов" бежать хотел, а потом пожалел тебя -- все равно расстреляют. Взял, на свою голову, а теперь он будет меня жизни учить. Вы, итальянцы, все такие правильные или встречаются говнюки типа меня?
-- Мудак, -- тихо произнес Адриано.
Неожиданно Док рассмеялся.
-- Как что-нибудь хорошее по-русски выучить -- поговорку или стишок, -так не дождешься, а как ругаться -- это пожалуйста!
-- Я знать, я учить, -- обиделся Адриано. -- "Я вас любил, любовь еще, быть может, в душе моей угасла не совсем..."
Док невольно рассмеялся, до того забавно было слышать пушкинские строки из уст итальянца.
-- Плохо? -- нахмурился Адриано.
-- Хорошо. Давай дальше.
-- "...угасла не совсем... Но пусть она вас больше не тревожит, я не хочу печалить вас ничем. Я вас любил безмолвно, безнадежно, то робостью, то ревностью..."
-- Тихо! -- Док замер, вытянув шею. -- Слышишь?
-- Нет, -- помотал головой Адриано.
-- Машина идет. Грузовик типа "Урала". Знаешь, что такое "Урал"?
-- Конечно, знать. Провинция.
-- Сам ты -- провинция! Это машина такая. На Южном Урале ее выпускают. "Чехи" на таких обычно не ездят. Наши ездят. Понял? Рацию давай.
Адриано протянул Доку рацию.
-- Всем, кто меня слышит, всем, кто меня слышит... -- Но эфир, как и раньше, был пуст. -- Повымирали они все, что ли, сволочи? -- Перегудов выключил рацию. -- Теперь мы с тобой, Адриано, точно дойдем!
* * *
В палатке, за столами, обложившись со всех сторон бумагами, сидели двое следователей ФСБ. Одного за другим вызывали свидетелей ЧП с тележурналистами и допрашивали их.
Свидетели волновались и много курили, в палатке стоял густой сизый дым -- хоть топор вешай. Время от времени один из следователей вставал и откидывал полог палатки -- проветрить, иначе работать было невозможно.
Допрашивали сначала солдат, потом сержанта -- командира машины, в конце концов очередь дошла и до подполковника Назарова.
-- Разрешите?
-- Проходите, пожалуйста, -- приветливо улыбнулся Назарову фээсбэшник. -- Присаживайтесь. Разговор нам с вами долгий предстоит.
-- Понятно. -- Подполковник вздохнул. -- Мне эти журналюги сразу не понравились.
-- Почему? -- удивился первый следователь.
-- Ну как... -- подполковник замялся, -- приехали, говорят, будем солдатские будни снимать, а сами за весь день даже ни разу камеру не включили.
-- Вот оно как... Может, люди отдохнуть с дороги хотели?
-- Да нет, мне мужики рассказывали, которые в Ханкале стоят, что, если телевизионщики приезжают, тут же камеры ставят, свет -- и пошла съемка! За день отснимались и свалили. Понятно, конечно, боятся чуваки.
-- Эти, видимо, не боялись. Почему вы сразу же своими сомнениями не поделились?
-- Я значения этому поначалу не придал.
-- Как они вам представились? От какого канала? -- поинтересовался второй следователь.
-- От РТР.
Фээсбэшники многозначительно переглянулись между собой.
-- Аккредитационные свидетельства вы у них видели?
-- А как же! Первым делом поинтересовался. Все как положено. Вот списочек-то: фамилия, имя, отчество, должность. -- Назаров выложил на стол листок.
-- Спасибо, список у нас уже есть, -- кивнул первый следователь. -- А вас не удивило, что съемочная группа состоит из четверых здоровых мужчин?
-- Баб-то сюда не посылают. Редко очень.
-- Ну так вот, знайте на будущее, что, как правило, мобильные съемочные группы, посланные телевизионным каналом в командировку, состоят из двух-трех человек.
-- Наверное, и по четыре бывают, -- попробовал возразить подполковник.
-- Может быть, и бывают, но канал РТР никакой съемочной группы в Надтеречную не посылал, -- ядовито улыбнулся подполковнику второй следователь.
-- Как -- не посылал? -- Лицо у Назарова вытянулось. -- А бумажки-то их?
-- С этими бумажками только в туалет сходить. Фальшивые они были, фальшивые, понимаете? -- У фээсбэшника был такой проницательный взгляд, что подполковник невольно поежился. -- Что еще подозрительного вы заметили?
-- Ничего вроде. -- Назаров задумался. -- Знаете, когда сержант Кальпидин мне про их действия во время боя рассказывал, я несколько удивился. Действовали они так профессионально, будто всю жизнь только тем и занимались, что воевали. Этот... как его... Хохлов, как минимум троих "чехов" уложил. А Пастухов, тот вообще наступательную тактику применил. Под прикрытием пулеметов с брони сделал вылазку. А ведь нас тогда плотно чеченцы обложили. Три двухсотых, пять трехсотых. Вы как думаете, их в плен взяли или они сами на ту сторону ушли?
-- Я пока что никак не думаю. Для того чтобы думать, мы и собираем свидетельские показания, -- менторским тоном произнес первый следователь. -Как вы считаете, Анатолий Борисович, кто в их группе главный?
-- Этот Пастухов и есть главный. А что? Преступники они, да?
-- Анатолий Борисович, ознакомьтесь с одной интересной справочкой, а потом продолжим разговор. -- Второй следователь протянул Назарову листок бумаги.
Руки заметно дрожали, поэтому подполковник положил листок на стол.
"Секретно
СПРАВКА
В 1995 году капитан Пастухов С.С., капитан медицинской службы Перегудов И.Г., старший лейтенант Хохлов Д.А., старший лейтенант Ухов Н.И., лейтенант Злотников С.Б., лейтенант Мухин О.Ф. и старший лейтенант Варпаховский Т.О. проходили службу в составе опергруппы специального назначения (командир -Пастухов С.С.) на территории Чечни. За время прохождения службы неоднократно участвовали в боевых операциях по ликвидации бандформирований на территории республики и за ее пределами. Так, названной опергруппой был ликвидирован завод по производству наркотиков под Хал-Килоем, ликвидированы восемь бандгрупп, захвачены в плен пятеро полевых командиров.
Капитана Пастухова и членов его группы отличает высочайший профессионализм, великолепное знание военной техники и вооружения, основ диверсионной деятельности. Группа маневренна и способна к ведению боя в любых условиях горной местности.
Особо следует отметить способность группы к скрытному передвижению и маскировке. Так, во время проведения операции под Ачхой-Мартаном группе Пастухова удавалось оставаться не замеченной в течение четырех суток и производить в тылу противника интенсивную разведку.
В силу неустановленных причин личным распоряжением командующего объединенной группировки все члены группы были разжалованы и уволены из рядов РА.
В 1996 году шариатским судом самопровозглашенной республики Ичкерии Пастухов С.С. был заочно приговорен к смертной казни.
Составлено по требованию компетентных органов
бывшим зам. начальника секретной части
отдельного батальона специального назначения
капитаном Лисовским А.В."
Подполковник отер со лба выступивший пот.
-- Значит, они диверсанты?
-- Бывшие офицеры спецназа.
-- Теперь понятно, почему они так смело действовали во время нападения на колонну. Профи. Только тут семь человек указано, а у меня в полку было четверо: Злотников, Пастухов, Мухин и Хохлов. Про остальных троих я ничего не знаю.
-- Конечно, не знаете. Варпаховский и Ухов погибли два года назад, Перегудов предположительно -- тоже. Скажите, у вас не возникло при чтении этой справки никаких дополнительных соображений? -- спросил первый следователь.
-- Н-нет... -- Назаров пожал плечами.
-- Это плохо, -- вздохнул второй следователь. -- Шариатский суд приговорил Пастухова к смертной казни. Как вы думаете, он об этом знал?
-- Должен был знать.
-- Вот именно. Но даже зная об этом, Пастухов вдруг снова собирает всю свою группу и, прикрывшись фальшивым аккредитационным удостоверением, въезжает на территорию Чечни. Ему что, жить надоело? Да любой сепаратист, узнавший Пастухова, немедленно приведет приговор в исполнение, и никакие приемы диверсионной работы ему тут не помогут. Спрашивается, зачем ему было ехать сюда из своего благополучного Подмосковья? Все это, вкупе со странным, внезапным увольнением из армии, не может не наводить на определенные размышления. Вы согласны со мной?
-- Не знаю, -- простодушно сказал подполковник и снова пожал плечами.
-- Тут, Анатолий Борисович, два варианта. Либо он хочет свести с кем-то счеты и поэтому собрал своих людей, либо приговор шариатского суда был вынесен для отвода глаз и теперь он приехал для проведения какой-то диверсионной операции против наших войск. Лично я склоняюсь ко второму варианту, -- сказал первый следователь.
-- Я тоже, -- кивнул второй. -- Если он хотел кому-то отомстить, то почему не сделал этого раньше? Чего ждал?
-- Вот именно.
-- Получается, я у себя в полку предателей приютил? -- Подполковник насупился. -- Ублюдки! Знал бы -- своими руками бы!..
-- Анатолий Борисович, это пока что всего лишь версия. Но я думаю, скоро мы получим доказательства того, что Пастухов с его группой выполняют задание главарей сепаратистов. Недавно получена информация о крупных денежных переводах из зарубежа. Значит, в скором времени начнется активизация бандформирований.
-- Черт возьми! -- досадливо покачал головой Назаров.
-- Надеюсь, этот разговор останется между нами?
-- Ну конечно.
-- Тогда простая формальность -- подпишите, пожалуйста, протокол.
Когда подполковник Назаров вышел, первый следователь встал и опустил полог палатки:
-- Ну что, думаешь, расскажет?
-- Должен. Через день вся армия будет знать, что капитан Пастухов -легенда отдельного батальона спецназа -- ушел служить к боевикам. И тогда я за его жизнь и гроша ломаного не дам.
-- Чего, спрашивается, мужикам не жилось? Бабки у Горобца хорошие, работа непыльная. Нет, потянуло приключений на свою задницу искать!
-- Кто любит арбуз, а кто свиной хрящик. Этим, видишь, приключения подавай. Я думаю, докладывать мы с тобой пока не будем Подождем результатов.
* * *
Так как никаких маскхалатов тележурналистам по статусу не положено, пришлось искать естественные средства маскировки. Мы с ребятами как следует извалялись в пыли, чтобы одежда приобрела землистый оттенок, кроме того, понацепляли на себя веток, так что теперь чем-то походили на кусты какого-нибудь барбариса.
Как только стало светать, мы прекратили всякое движение и замерли, устроившись в удобной и совершенно неприметной ложбинке. Все, время пошло -нельзя ни говорить, ни курить, ни шевелиться.
Прошло часа два. Никаких признаков жизни. Заросшее лесом ущелье словно вымерло. Только птички поют да мошкара над ухом ноет. Такое впечатление, что это заповедник, куда вход людям категорически запрещен, этакий необитаемый остров посередине войны. Знаем, знаем эти штучки. Стоит только повернуть в эту необитаемость и вылезти из укрытия, как тебя тут же возьмет на мушку сидящий в кустах снайпер.
Ничего, ничего, мы посидим, подождем, пока люди с базы "проявятся" сами. Ведь не просто так эти двое на "пятерке" сюда вчера приезжали!
Краем глаза я заметил, что Муха машет мне рукой -- одной кистью, привлекая внимание. Я посмотрел на него, и он показал мне два пальца -- двое идут. Я осторожно выглянул из укрытия. Да нет, вроде никого. Прислушался и через несколько секунд действительно услышал шаги. Вот какой у Мухи острый слух!
Один шел неровно, судя по всему, хромал. Второй топал громко, как слон. Ни спецназовцы, ни "чехи" так не ходят. Дилетант какой-то, "чайник". Местные жители? А может, бандиты таким образом проводят разведку? Пустят вперед себя парочку таких "местных жителей", они и проверят тропы на предмет присутствия посторонних. Если даже их патруль остановит, документы у них наверняка в порядке, оружия нет. Почему здесь ходим? "Овца у нас сбежала, товарищ начальник, ищем вот теперь по лесу". Попробуй докажи, что они из банды. А потом из какого-нибудь укромного местечка вытащат завернутую в полиэтилен рацию и передадут своим, что тропа свободна. Или наоборот...
Я жестом приказал своим взять этих двоих на мушку. Сам наставил бинокль. Ага, вот они! Оба в лохмотьях, оба заросшие, бородатые, худые. Один со светлыми, выгоревшими на солнце волосами, другой -- чернявый, помоложе. Который светлый -- еле идет. Икра обмотана окровавленной тряпкой. Судя по всему, серьезное ранение. Нет, на чеченцев они не похожи. По крайней мере, тот, который повыше. Чем-то он на Дока смахивает. Неужели наши -- из плена сбежали? А вдруг не из плена? Вдруг их специально чеченцы послали, чтобы никаких подозрений у федералов возникнуть не могло? Вполне может быть. Во всяком случае, раскрываться мы перед ними все равно не будем. Перед нами другая задача стоит: выяснить, где именно находится база и разобраться с их командирами насчет вакцины. Если эти двое нас не заметят, пускай себе идут с миром. Я сделал своим знак замереть.
А двое топали уже совсем рядом -- метрах в десяти от нас. Было даже слышно их тяжелое дыхание.
-- Погоди, Адриано, не могу больше. Давай отдохнем! -- сказал тот, который был повыше.
Мы переглянулись -- до того этот самый голос был похож на голос Дока! Внешне его было не узнать, настолько он исхудал, загорел, зарос, изменился, -- но голос... Голос я бы узнал даже во сне!
Я зажал себе рот рукой, чтобы не закричать от радости. Док жив! Жив! Какая сволочь его раньше времени похоронила, интересно знать?
-- Да-да, немного. -- У второго был сильный акцент, но не кавказский -европейский. Ну конечно, раз Адриано -- он итальянец!
Что делать? Вылезти из укрытия, помочь раненому Доку и тем самым обнаружить себя перед "чехами", провалив всю операцию, или сидеть тихо как мыши? Часа через три они так и так выйдут на дорогу, а там уже смогут поймать какой-нибудь транспорт. Ну а если их впереди уже поджидает засада "чехов"? Ведь идут-то они по "заповедной" зоне! Док, похоже, ранен серьезно, так что не сможет долго продержаться! Нужно было немедленно принимать решение! В конце концов, зачем мы в Чечню поехали, а?
-- А хрен с ней, с этой базой! -- сказал я громко, поднимаясь с земли.
Перегудов и Адриано замерли от неожиданности, когда я, грязный как черт, возник вдруг перед ними. На моей голове и плечах покачивались ветки, усыпанные листочками.
-- Серега! -- вдруг охнул Док, узнав меня.
-- Иван! Глазам не верю -- жив! А мы тебя уже похоронили!
Я бросился к нему обниматься. Не выдержали, поднялись из своих укрытий и остальные. Итальянец смотрел на нас разинув рот. Из-под земли мы, что ли, выросли? И только когда Док начал обниматься со всеми по очереди, итальянец, наконец поняв, что мы -- это спасение, неожиданно расплакался.
-- Грацие, грацие, -- бормотал он, не утирая слез.
-- Это Адриано ди Бернарди. Следователь прокуратуры из Генуи.
-- Очень приятно. -- Я пожал итальянцу руку.
-- Третий день идем. Бежали из плена.
-- Ранение серьезное?
-- Само по себе ранение плевое, да вроде как заражение началось... Меня немедленно нужно в госпиталь.
-- Будет тебе госпиталь. У нас рации нет, только сотовые. Вояки не смогут наш сигнал поймать.
-- У нас есть, да только она ни хрена чего-то не ловит. -- Док протянул мне трофейную рацию.
Я покрутил ручку настройки. Действительно, только шипение. Странно. Тут до Горагорского всего ничего -- километров двенадцать, там же стоит принявший нас полк. Вдруг меня осенило:
-- Глушат они наши частоты, понял, нет? Как входишь в ущелье -- сразу глушить начинают. И пеленгуют с базы. Поэтому давайте-ка мы отсюда побыстрее уходить!
-- С какой базы?
-- База у них тут, Док. Готовят боевиков, обеспечивают всем необходимым. Потому мы и сидели в засаде -- засечь ее пытались.
-- База под Горагорским?
-- Именно.
-- Между прочим, она-то мне и нужна!
-- Сейчас тебе, Док, в госпиталь нужно, а база от нас никуда не денется.
-- Да нет же, Сережа!.. Потом поздно будет! -- Док заволновался. -Ведь они наших...
И в это мгновение воздух вспорола пулеметная очередь. Я с силой толкнул итальянца на землю и сам скатился в ложбину.
-- Все живы?
-- Вроде все.
Такого исхода событий я боялся больше всего -- теперь "чехи" нас точно отсюда живыми не выпустят! Плохо, что все мы так кучно сидим. Достаточно сюда из миномета один раз выстрелить, и все!.. Но теперь уже поздно было что-либо менять -- стоило мне приподнять голову, как тут же снова засвистели пули. Быстро же они пристрелялись!
Мои парни безо всякого приказа тут же заняли круговую оборону. Да только что толку? Сколько нас тут -- шестеро, считая раненого Дока? Да, теперь не видать нам базы как собственных ушей! Нужно было немедленно найти выход из создавшейся ситуации.
Я огляделся. Если бежать вправо по склону, метрах в пятнадцати от нашей ложбинки есть кусок скалы, за которым можно укрыться. В такой стычке главное, чтобы местность не простреливалась со всех сторон! Пятнадцать метров -- это, конечно, немало, но другого выхода у нас нет. А, была не была! Кто не рискует, тот не пьет шампанского!
-- Мужики, огонь пока не открывать. Муха, ты примерно засек, откуда стреляли?
-- Да, -- кивнул Олег.
-- Когда я скомандую, Мухин и Артист открывают огонь из подствольников и автоматов. Стреляйте длинными очередями, можете даже по целому рожку за раз выпускать. Главное, чтобы было как можно больше шума. В это время Адриано с Боцманом уносят Дока. Сначала вон туда, за камень, а потом дальше, к дороге.
-- А ты? -- поинтересовался Артист.
-- А я... -- Мне не хотелось раскрывать все карты, и я ответил уклончиво: -- А я делаю финт ушами, отвлекаю "чехов". Короче, приказы не обсуждаются.
-- Да мы же вроде штатские! -- хмыкнул Артист и тут же по-военному отозвался: -- Есть!
Он зарядил в подствольник гранату. Муха выложил перед собой четыре полных магазина. Сейчас они с Артистом будут создавать видимость шквального огня. Она, эта видимость, секунд на тридцать, не больше.
-- Стрельба не более минуты. После чего мгновенно отходите с позиции. Понятно? -- Я сурово оглядел своих парней. -- Все, мужики, работаем. Огонь!
И едва Артист с Мухой открыли огонь, я тут же махнул рукой Боцману -пошел! Боцман взвалил Перегудова на спину и понесся с ним к камню. "Понесся" -- это, конечно, сильно сказано, но пробежал он эти пятнадцать метров довольно шустро.
"Чехи" озверели от такой наглости -- казалось, все ущелье палит в нашу сторону. Я то и дело слышал, как пули впиваются в стволы деревьев, взрывают землю под ногами. Еще немного, и меня накроет! И тут я сделал тот самый финт, о котором меня хотел пытать Артист, -- я выскочил из укрытия, но побежал не к камню, а в противоположную сторону, на виду у противника. Ну давайте, давайте, "чехи", держите меня на мушке, поиздевайтесь надо мной, поиграйте, сегодня я ваш!
Пулеметчик, не ожидавший моего маневра, слегка запоздал. Очередь сломала ветку у меня над головой. Я сделал огромный прыжок и оказался за стволом какого-то большого лиственного дерева.
Прошла почти минута. Артист с Мухой все еще находились в прежнем нашем укрытии, стреляли -- интенсивнее некуда.
-- Уходите! -- заорал я им что было мочи, хотя они меня все равно, наверно, не могли услышать. Пулеметчик снова ударил в мою сторону, и на меня сверху полетела кора и срубленные очередью ветки. Давайте, давайте стреляйте, суки! Я требую уделить мне как можно больше внимания!
Наконец Артист выбрался из укрытия и побежал к камню. Муха прикрывал его отход, а через несколько секунд и он кинулся следом. Молодцы, парни! Они не успели еще добежать, как по бывшему нашему укрытию ударили сразу из нескольких подствольников, земля в ложбинке закипела от рвущихся гранат. Я невольно перекрестился, радуясь тому, что ребята все-таки выполнили мой приказ. Ну что ж, мне на месте не резон сидеть, через несколько секунд здесь также станет жарко. Я дал очередь наугад и покатился по склону. Потом вскочил, побежал, петляя, как заяц. Бежал и орал что было сил:
Что за дурацкие мысли лезут в голову? Все у нашего Семена будет хорошо.
* * *
Он вернулся минут через двадцать. Устало опустился на землю, отдышался немного и сказал:
-- Хахалгийская улица. Дом номер восемь. Во дворе "Жигули" -раздолбанная "пятерка". Номер 5632 ЧЕС. Кажется, они собираются на тачке сваливать. Сам видел -- вещи таскают. Что делать-то будем без колес?
-- Ничего страшного -- Я разложил на земле карту и осветил ее фонарем. Видите, дорога здесь в горы одна и делает крюк километров пять, огибая высоту 1243. Пока они ее объезжают, мы успеем оказаться наверху, а отгула они. с ночной-то оптикой, как на ладони будут.
-- А чего мы тогда сидим?
Мы выбрались из своего укрытия и уже через пять минут карабкались по густо заросшей лесом горе.
* * *
Когда мы забрались на высочу 1243, наши "чехи" проехали еще только две трети пути. Даже без ночной оптики их "пятерка" благодаря стоп-сигналам была видна как на ладони. Но вот она свернула с дороги в кусты, остановилась, и сигналы погасли. Я приставил бинокль к глазам.
Два зеленоватых, как инопланетяне, человечка выбрались из машины и направились в лес.
-- Посмотрите по карте: где дорога сужается, что там? -- попросил я, не отрываясь от бинокля.
-- Справа или слева? -- спросил Боцман.
-- Слева.
-- Слева, между высотками 824 и 1031, ущелье, заросшее лесом.
-- Как думаете, зачем людям ночью по заросшим лесом ущельям шастать?
-- А че такого? -- усмехнулся Артист. -- Может, им подышать свежим воздухом захотелось, а ты их подозреваешь черт знает в чем!
-- Конечно, ты прав -- подышать, а заодно доложить командиру, что схрон в доме на окраине Горагорского найден федералами. Видишь, как вольготно они себя здесь чувствуют? Никто над душой не стоит, документы через каждые пять минут не проверяет. Думаю, это и есть та база, про которую говорила снайперша.
-- Снайперша-то хоть симпатичная была? -- поинтересовался Артист.
-- А тебе-то что? -- отозвался Муха. -- У тебя ж теперь журналистка есть.
-- Просто так интересуюсь, из эстетических соображений.
-- От "просто так" тоже дети бывают, -- усмехнулся Олег.
-- Отставить разговорчики. -- Я понимал своих парней: засиделись они в засаде. Двое суток, считай, ни поболтать, ни посмеяться.
Все замолчали.
-- Будем ждать, пока "пятерка" назад не поедет. Если утром -- завтра к ночи выходим в разведку, если сейчас -- сразу пойдем. Ждать у моря погоды у нас больше времени нет.
-- Разведаем боем или как? -- поинтересовался Боцман.
-- Или как. Будем действовать по обстоятельствам. Но за Дока они у нас по полной программе огребут. А для начала хорошо бы нам их командира в качестве "языка" взять.
-- Язык с хреном пойдет? -- пошутил Муха.
-- Со сметаной. Все, мужики, хватит базарить. Послушаем музыку тишины.
Воцарилось молчание. Где-то внизу стрекотали цикады. Небо было звездным и очень близким -- казалось, вытяни руку и достанешь до него. Горагорский был погружен в темноту. Где-то вдали лениво брехали собаки. Не спится им, как и нам.
В бинокль смотрели по очереди -- от ночной оптики глаза быстро устают.
Ущелье было погружено во мрак. Никаких признаков жизни. Ни потревоженная птица не вскрикнет, ни огонь не мелькнет. Федералам сюда, конечно, никогда не добраться. А если и доберутся -- ничего не обнаружат. База наверняка тщательно замаскирована -- пройдешь в двух метрах и не заметишь, подходы наверняка хорошо охраняются.
Пожалуй, прав Артист -- разведку без боя вряд ли удастся провести. Мы здесь чужаки, они -- у себя дома.
Где-то за горой звонко грохнула автоматная очередь, прокатилась эхом по горам. Нет, это не в ущелье -- дальше. Снова все стихло. Интересно, кто стрелял?
* * *
Как известно, всякая езда по ночам в Чечне запрещена. Стреляют без предупреждения, да только, видимо, нашим чеченам на "пятерке" этот закон не писан. Через час с небольшим Боцман увидел в бинокль, как из кустов на дорогу опять вырулила уже знакомая нам машина. Получили инструкции, а может быть, и по морде за плохую сохранность оружия и боеприпасов, теперь спешат в Горагорский, домой. Спешите, ребята, спешите! Целый день нам сэкономили.
На все про все у них ушел час с небольшим. Если учесть, что это путь туда-обратно плюс разговоры с командованием, -- значит, база находится где-то совсем недалеко. По ночному лесу больше двух километров за полчаса никак не сделать.
Отойдя к ближайшему кустарнику и накрывшись курткой с головой, чтобы свет от фонаря не было видно, я снова расстелил карту и прикинул, где может находиться база, про которую говорила тогда Полина. Значит, люди именно с этой базы занимаются всеобщей вакцинацией чеченского населения? Что-то с трудом верится... Как-то очень уж все тут... по-деревенски... Ничего, скоро все выясним.
-- Ну что, поработаем в ночную смену? -- шепотом спросил я у своих парней.
-- Чего ж делать-то, командир, -- придется, -- так же шепотом ответил мне Артист.
Мы попрыгали на месте, проверяя, не бренчит ли что-нибудь из амуниции, и тронулись в путь. По моим подсчетам, к пяти утра мы должны были подойти к базе.
* * *
Адриано ди Бернарди осторожно посадил Дока на поваленное дерево, сам устало откинулся на спину. Уже светало. За ночь они сделали не больше трех километров. Док теперь совсем не мог ступать на раненую ногу -- адская боль тут же отдавалась во всем теле, и теперь итальянцу приходилось тащить его на закорках.
Док смотрел на мокрую от пота спину Адриано.
-- Ну что, не рад? -- спросил он неожиданно.
Итальянец повернулся:
-- Почему?
-- Я б себя кончил, а тебе легче было бы.
-- Это не легче. -- покачал головой Адриано. -- Это много трудно.
-- Труднее, -- поправил Док. -- Ты, я смотрю, любишь философствовать о всякой ерунде. Что тебе труднее? Я тебе кто -- брат, сват? Нашел, кого жалеть! Я, между прочим, один от "чехов" бежать хотел, а потом пожалел тебя -- все равно расстреляют. Взял, на свою голову, а теперь он будет меня жизни учить. Вы, итальянцы, все такие правильные или встречаются говнюки типа меня?
-- Мудак, -- тихо произнес Адриано.
Неожиданно Док рассмеялся.
-- Как что-нибудь хорошее по-русски выучить -- поговорку или стишок, -так не дождешься, а как ругаться -- это пожалуйста!
-- Я знать, я учить, -- обиделся Адриано. -- "Я вас любил, любовь еще, быть может, в душе моей угасла не совсем..."
Док невольно рассмеялся, до того забавно было слышать пушкинские строки из уст итальянца.
-- Плохо? -- нахмурился Адриано.
-- Хорошо. Давай дальше.
-- "...угасла не совсем... Но пусть она вас больше не тревожит, я не хочу печалить вас ничем. Я вас любил безмолвно, безнадежно, то робостью, то ревностью..."
-- Тихо! -- Док замер, вытянув шею. -- Слышишь?
-- Нет, -- помотал головой Адриано.
-- Машина идет. Грузовик типа "Урала". Знаешь, что такое "Урал"?
-- Конечно, знать. Провинция.
-- Сам ты -- провинция! Это машина такая. На Южном Урале ее выпускают. "Чехи" на таких обычно не ездят. Наши ездят. Понял? Рацию давай.
Адриано протянул Доку рацию.
-- Всем, кто меня слышит, всем, кто меня слышит... -- Но эфир, как и раньше, был пуст. -- Повымирали они все, что ли, сволочи? -- Перегудов выключил рацию. -- Теперь мы с тобой, Адриано, точно дойдем!
* * *
В палатке, за столами, обложившись со всех сторон бумагами, сидели двое следователей ФСБ. Одного за другим вызывали свидетелей ЧП с тележурналистами и допрашивали их.
Свидетели волновались и много курили, в палатке стоял густой сизый дым -- хоть топор вешай. Время от времени один из следователей вставал и откидывал полог палатки -- проветрить, иначе работать было невозможно.
Допрашивали сначала солдат, потом сержанта -- командира машины, в конце концов очередь дошла и до подполковника Назарова.
-- Разрешите?
-- Проходите, пожалуйста, -- приветливо улыбнулся Назарову фээсбэшник. -- Присаживайтесь. Разговор нам с вами долгий предстоит.
-- Понятно. -- Подполковник вздохнул. -- Мне эти журналюги сразу не понравились.
-- Почему? -- удивился первый следователь.
-- Ну как... -- подполковник замялся, -- приехали, говорят, будем солдатские будни снимать, а сами за весь день даже ни разу камеру не включили.
-- Вот оно как... Может, люди отдохнуть с дороги хотели?
-- Да нет, мне мужики рассказывали, которые в Ханкале стоят, что, если телевизионщики приезжают, тут же камеры ставят, свет -- и пошла съемка! За день отснимались и свалили. Понятно, конечно, боятся чуваки.
-- Эти, видимо, не боялись. Почему вы сразу же своими сомнениями не поделились?
-- Я значения этому поначалу не придал.
-- Как они вам представились? От какого канала? -- поинтересовался второй следователь.
-- От РТР.
Фээсбэшники многозначительно переглянулись между собой.
-- Аккредитационные свидетельства вы у них видели?
-- А как же! Первым делом поинтересовался. Все как положено. Вот списочек-то: фамилия, имя, отчество, должность. -- Назаров выложил на стол листок.
-- Спасибо, список у нас уже есть, -- кивнул первый следователь. -- А вас не удивило, что съемочная группа состоит из четверых здоровых мужчин?
-- Баб-то сюда не посылают. Редко очень.
-- Ну так вот, знайте на будущее, что, как правило, мобильные съемочные группы, посланные телевизионным каналом в командировку, состоят из двух-трех человек.
-- Наверное, и по четыре бывают, -- попробовал возразить подполковник.
-- Может быть, и бывают, но канал РТР никакой съемочной группы в Надтеречную не посылал, -- ядовито улыбнулся подполковнику второй следователь.
-- Как -- не посылал? -- Лицо у Назарова вытянулось. -- А бумажки-то их?
-- С этими бумажками только в туалет сходить. Фальшивые они были, фальшивые, понимаете? -- У фээсбэшника был такой проницательный взгляд, что подполковник невольно поежился. -- Что еще подозрительного вы заметили?
-- Ничего вроде. -- Назаров задумался. -- Знаете, когда сержант Кальпидин мне про их действия во время боя рассказывал, я несколько удивился. Действовали они так профессионально, будто всю жизнь только тем и занимались, что воевали. Этот... как его... Хохлов, как минимум троих "чехов" уложил. А Пастухов, тот вообще наступательную тактику применил. Под прикрытием пулеметов с брони сделал вылазку. А ведь нас тогда плотно чеченцы обложили. Три двухсотых, пять трехсотых. Вы как думаете, их в плен взяли или они сами на ту сторону ушли?
-- Я пока что никак не думаю. Для того чтобы думать, мы и собираем свидетельские показания, -- менторским тоном произнес первый следователь. -Как вы считаете, Анатолий Борисович, кто в их группе главный?
-- Этот Пастухов и есть главный. А что? Преступники они, да?
-- Анатолий Борисович, ознакомьтесь с одной интересной справочкой, а потом продолжим разговор. -- Второй следователь протянул Назарову листок бумаги.
Руки заметно дрожали, поэтому подполковник положил листок на стол.
"Секретно
СПРАВКА
В 1995 году капитан Пастухов С.С., капитан медицинской службы Перегудов И.Г., старший лейтенант Хохлов Д.А., старший лейтенант Ухов Н.И., лейтенант Злотников С.Б., лейтенант Мухин О.Ф. и старший лейтенант Варпаховский Т.О. проходили службу в составе опергруппы специального назначения (командир -Пастухов С.С.) на территории Чечни. За время прохождения службы неоднократно участвовали в боевых операциях по ликвидации бандформирований на территории республики и за ее пределами. Так, названной опергруппой был ликвидирован завод по производству наркотиков под Хал-Килоем, ликвидированы восемь бандгрупп, захвачены в плен пятеро полевых командиров.
Капитана Пастухова и членов его группы отличает высочайший профессионализм, великолепное знание военной техники и вооружения, основ диверсионной деятельности. Группа маневренна и способна к ведению боя в любых условиях горной местности.
Особо следует отметить способность группы к скрытному передвижению и маскировке. Так, во время проведения операции под Ачхой-Мартаном группе Пастухова удавалось оставаться не замеченной в течение четырех суток и производить в тылу противника интенсивную разведку.
В силу неустановленных причин личным распоряжением командующего объединенной группировки все члены группы были разжалованы и уволены из рядов РА.
В 1996 году шариатским судом самопровозглашенной республики Ичкерии Пастухов С.С. был заочно приговорен к смертной казни.
Составлено по требованию компетентных органов
бывшим зам. начальника секретной части
отдельного батальона специального назначения
капитаном Лисовским А.В."
Подполковник отер со лба выступивший пот.
-- Значит, они диверсанты?
-- Бывшие офицеры спецназа.
-- Теперь понятно, почему они так смело действовали во время нападения на колонну. Профи. Только тут семь человек указано, а у меня в полку было четверо: Злотников, Пастухов, Мухин и Хохлов. Про остальных троих я ничего не знаю.
-- Конечно, не знаете. Варпаховский и Ухов погибли два года назад, Перегудов предположительно -- тоже. Скажите, у вас не возникло при чтении этой справки никаких дополнительных соображений? -- спросил первый следователь.
-- Н-нет... -- Назаров пожал плечами.
-- Это плохо, -- вздохнул второй следователь. -- Шариатский суд приговорил Пастухова к смертной казни. Как вы думаете, он об этом знал?
-- Должен был знать.
-- Вот именно. Но даже зная об этом, Пастухов вдруг снова собирает всю свою группу и, прикрывшись фальшивым аккредитационным удостоверением, въезжает на территорию Чечни. Ему что, жить надоело? Да любой сепаратист, узнавший Пастухова, немедленно приведет приговор в исполнение, и никакие приемы диверсионной работы ему тут не помогут. Спрашивается, зачем ему было ехать сюда из своего благополучного Подмосковья? Все это, вкупе со странным, внезапным увольнением из армии, не может не наводить на определенные размышления. Вы согласны со мной?
-- Не знаю, -- простодушно сказал подполковник и снова пожал плечами.
-- Тут, Анатолий Борисович, два варианта. Либо он хочет свести с кем-то счеты и поэтому собрал своих людей, либо приговор шариатского суда был вынесен для отвода глаз и теперь он приехал для проведения какой-то диверсионной операции против наших войск. Лично я склоняюсь ко второму варианту, -- сказал первый следователь.
-- Я тоже, -- кивнул второй. -- Если он хотел кому-то отомстить, то почему не сделал этого раньше? Чего ждал?
-- Вот именно.
-- Получается, я у себя в полку предателей приютил? -- Подполковник насупился. -- Ублюдки! Знал бы -- своими руками бы!..
-- Анатолий Борисович, это пока что всего лишь версия. Но я думаю, скоро мы получим доказательства того, что Пастухов с его группой выполняют задание главарей сепаратистов. Недавно получена информация о крупных денежных переводах из зарубежа. Значит, в скором времени начнется активизация бандформирований.
-- Черт возьми! -- досадливо покачал головой Назаров.
-- Надеюсь, этот разговор останется между нами?
-- Ну конечно.
-- Тогда простая формальность -- подпишите, пожалуйста, протокол.
Когда подполковник Назаров вышел, первый следователь встал и опустил полог палатки:
-- Ну что, думаешь, расскажет?
-- Должен. Через день вся армия будет знать, что капитан Пастухов -легенда отдельного батальона спецназа -- ушел служить к боевикам. И тогда я за его жизнь и гроша ломаного не дам.
-- Чего, спрашивается, мужикам не жилось? Бабки у Горобца хорошие, работа непыльная. Нет, потянуло приключений на свою задницу искать!
-- Кто любит арбуз, а кто свиной хрящик. Этим, видишь, приключения подавай. Я думаю, докладывать мы с тобой пока не будем Подождем результатов.
* * *
Так как никаких маскхалатов тележурналистам по статусу не положено, пришлось искать естественные средства маскировки. Мы с ребятами как следует извалялись в пыли, чтобы одежда приобрела землистый оттенок, кроме того, понацепляли на себя веток, так что теперь чем-то походили на кусты какого-нибудь барбариса.
Как только стало светать, мы прекратили всякое движение и замерли, устроившись в удобной и совершенно неприметной ложбинке. Все, время пошло -нельзя ни говорить, ни курить, ни шевелиться.
Прошло часа два. Никаких признаков жизни. Заросшее лесом ущелье словно вымерло. Только птички поют да мошкара над ухом ноет. Такое впечатление, что это заповедник, куда вход людям категорически запрещен, этакий необитаемый остров посередине войны. Знаем, знаем эти штучки. Стоит только повернуть в эту необитаемость и вылезти из укрытия, как тебя тут же возьмет на мушку сидящий в кустах снайпер.
Ничего, ничего, мы посидим, подождем, пока люди с базы "проявятся" сами. Ведь не просто так эти двое на "пятерке" сюда вчера приезжали!
Краем глаза я заметил, что Муха машет мне рукой -- одной кистью, привлекая внимание. Я посмотрел на него, и он показал мне два пальца -- двое идут. Я осторожно выглянул из укрытия. Да нет, вроде никого. Прислушался и через несколько секунд действительно услышал шаги. Вот какой у Мухи острый слух!
Один шел неровно, судя по всему, хромал. Второй топал громко, как слон. Ни спецназовцы, ни "чехи" так не ходят. Дилетант какой-то, "чайник". Местные жители? А может, бандиты таким образом проводят разведку? Пустят вперед себя парочку таких "местных жителей", они и проверят тропы на предмет присутствия посторонних. Если даже их патруль остановит, документы у них наверняка в порядке, оружия нет. Почему здесь ходим? "Овца у нас сбежала, товарищ начальник, ищем вот теперь по лесу". Попробуй докажи, что они из банды. А потом из какого-нибудь укромного местечка вытащат завернутую в полиэтилен рацию и передадут своим, что тропа свободна. Или наоборот...
Я жестом приказал своим взять этих двоих на мушку. Сам наставил бинокль. Ага, вот они! Оба в лохмотьях, оба заросшие, бородатые, худые. Один со светлыми, выгоревшими на солнце волосами, другой -- чернявый, помоложе. Который светлый -- еле идет. Икра обмотана окровавленной тряпкой. Судя по всему, серьезное ранение. Нет, на чеченцев они не похожи. По крайней мере, тот, который повыше. Чем-то он на Дока смахивает. Неужели наши -- из плена сбежали? А вдруг не из плена? Вдруг их специально чеченцы послали, чтобы никаких подозрений у федералов возникнуть не могло? Вполне может быть. Во всяком случае, раскрываться мы перед ними все равно не будем. Перед нами другая задача стоит: выяснить, где именно находится база и разобраться с их командирами насчет вакцины. Если эти двое нас не заметят, пускай себе идут с миром. Я сделал своим знак замереть.
А двое топали уже совсем рядом -- метрах в десяти от нас. Было даже слышно их тяжелое дыхание.
-- Погоди, Адриано, не могу больше. Давай отдохнем! -- сказал тот, который был повыше.
Мы переглянулись -- до того этот самый голос был похож на голос Дока! Внешне его было не узнать, настолько он исхудал, загорел, зарос, изменился, -- но голос... Голос я бы узнал даже во сне!
Я зажал себе рот рукой, чтобы не закричать от радости. Док жив! Жив! Какая сволочь его раньше времени похоронила, интересно знать?
-- Да-да, немного. -- У второго был сильный акцент, но не кавказский -европейский. Ну конечно, раз Адриано -- он итальянец!
Что делать? Вылезти из укрытия, помочь раненому Доку и тем самым обнаружить себя перед "чехами", провалив всю операцию, или сидеть тихо как мыши? Часа через три они так и так выйдут на дорогу, а там уже смогут поймать какой-нибудь транспорт. Ну а если их впереди уже поджидает засада "чехов"? Ведь идут-то они по "заповедной" зоне! Док, похоже, ранен серьезно, так что не сможет долго продержаться! Нужно было немедленно принимать решение! В конце концов, зачем мы в Чечню поехали, а?
-- А хрен с ней, с этой базой! -- сказал я громко, поднимаясь с земли.
Перегудов и Адриано замерли от неожиданности, когда я, грязный как черт, возник вдруг перед ними. На моей голове и плечах покачивались ветки, усыпанные листочками.
-- Серега! -- вдруг охнул Док, узнав меня.
-- Иван! Глазам не верю -- жив! А мы тебя уже похоронили!
Я бросился к нему обниматься. Не выдержали, поднялись из своих укрытий и остальные. Итальянец смотрел на нас разинув рот. Из-под земли мы, что ли, выросли? И только когда Док начал обниматься со всеми по очереди, итальянец, наконец поняв, что мы -- это спасение, неожиданно расплакался.
-- Грацие, грацие, -- бормотал он, не утирая слез.
-- Это Адриано ди Бернарди. Следователь прокуратуры из Генуи.
-- Очень приятно. -- Я пожал итальянцу руку.
-- Третий день идем. Бежали из плена.
-- Ранение серьезное?
-- Само по себе ранение плевое, да вроде как заражение началось... Меня немедленно нужно в госпиталь.
-- Будет тебе госпиталь. У нас рации нет, только сотовые. Вояки не смогут наш сигнал поймать.
-- У нас есть, да только она ни хрена чего-то не ловит. -- Док протянул мне трофейную рацию.
Я покрутил ручку настройки. Действительно, только шипение. Странно. Тут до Горагорского всего ничего -- километров двенадцать, там же стоит принявший нас полк. Вдруг меня осенило:
-- Глушат они наши частоты, понял, нет? Как входишь в ущелье -- сразу глушить начинают. И пеленгуют с базы. Поэтому давайте-ка мы отсюда побыстрее уходить!
-- С какой базы?
-- База у них тут, Док. Готовят боевиков, обеспечивают всем необходимым. Потому мы и сидели в засаде -- засечь ее пытались.
-- База под Горагорским?
-- Именно.
-- Между прочим, она-то мне и нужна!
-- Сейчас тебе, Док, в госпиталь нужно, а база от нас никуда не денется.
-- Да нет же, Сережа!.. Потом поздно будет! -- Док заволновался. -Ведь они наших...
И в это мгновение воздух вспорола пулеметная очередь. Я с силой толкнул итальянца на землю и сам скатился в ложбину.
-- Все живы?
-- Вроде все.
Такого исхода событий я боялся больше всего -- теперь "чехи" нас точно отсюда живыми не выпустят! Плохо, что все мы так кучно сидим. Достаточно сюда из миномета один раз выстрелить, и все!.. Но теперь уже поздно было что-либо менять -- стоило мне приподнять голову, как тут же снова засвистели пули. Быстро же они пристрелялись!
Мои парни безо всякого приказа тут же заняли круговую оборону. Да только что толку? Сколько нас тут -- шестеро, считая раненого Дока? Да, теперь не видать нам базы как собственных ушей! Нужно было немедленно найти выход из создавшейся ситуации.
Я огляделся. Если бежать вправо по склону, метрах в пятнадцати от нашей ложбинки есть кусок скалы, за которым можно укрыться. В такой стычке главное, чтобы местность не простреливалась со всех сторон! Пятнадцать метров -- это, конечно, немало, но другого выхода у нас нет. А, была не была! Кто не рискует, тот не пьет шампанского!
-- Мужики, огонь пока не открывать. Муха, ты примерно засек, откуда стреляли?
-- Да, -- кивнул Олег.
-- Когда я скомандую, Мухин и Артист открывают огонь из подствольников и автоматов. Стреляйте длинными очередями, можете даже по целому рожку за раз выпускать. Главное, чтобы было как можно больше шума. В это время Адриано с Боцманом уносят Дока. Сначала вон туда, за камень, а потом дальше, к дороге.
-- А ты? -- поинтересовался Артист.
-- А я... -- Мне не хотелось раскрывать все карты, и я ответил уклончиво: -- А я делаю финт ушами, отвлекаю "чехов". Короче, приказы не обсуждаются.
-- Да мы же вроде штатские! -- хмыкнул Артист и тут же по-военному отозвался: -- Есть!
Он зарядил в подствольник гранату. Муха выложил перед собой четыре полных магазина. Сейчас они с Артистом будут создавать видимость шквального огня. Она, эта видимость, секунд на тридцать, не больше.
-- Стрельба не более минуты. После чего мгновенно отходите с позиции. Понятно? -- Я сурово оглядел своих парней. -- Все, мужики, работаем. Огонь!
И едва Артист с Мухой открыли огонь, я тут же махнул рукой Боцману -пошел! Боцман взвалил Перегудова на спину и понесся с ним к камню. "Понесся" -- это, конечно, сильно сказано, но пробежал он эти пятнадцать метров довольно шустро.
"Чехи" озверели от такой наглости -- казалось, все ущелье палит в нашу сторону. Я то и дело слышал, как пули впиваются в стволы деревьев, взрывают землю под ногами. Еще немного, и меня накроет! И тут я сделал тот самый финт, о котором меня хотел пытать Артист, -- я выскочил из укрытия, но побежал не к камню, а в противоположную сторону, на виду у противника. Ну давайте, давайте, "чехи", держите меня на мушке, поиздевайтесь надо мной, поиграйте, сегодня я ваш!
Пулеметчик, не ожидавший моего маневра, слегка запоздал. Очередь сломала ветку у меня над головой. Я сделал огромный прыжок и оказался за стволом какого-то большого лиственного дерева.
Прошла почти минута. Артист с Мухой все еще находились в прежнем нашем укрытии, стреляли -- интенсивнее некуда.
-- Уходите! -- заорал я им что было мочи, хотя они меня все равно, наверно, не могли услышать. Пулеметчик снова ударил в мою сторону, и на меня сверху полетела кора и срубленные очередью ветки. Давайте, давайте стреляйте, суки! Я требую уделить мне как можно больше внимания!
Наконец Артист выбрался из укрытия и побежал к камню. Муха прикрывал его отход, а через несколько секунд и он кинулся следом. Молодцы, парни! Они не успели еще добежать, как по бывшему нашему укрытию ударили сразу из нескольких подствольников, земля в ложбинке закипела от рвущихся гранат. Я невольно перекрестился, радуясь тому, что ребята все-таки выполнили мой приказ. Ну что ж, мне на месте не резон сидеть, через несколько секунд здесь также станет жарко. Я дал очередь наугад и покатился по склону. Потом вскочил, побежал, петляя, как заяц. Бежал и орал что было сил: