Таманцев Андрей. Пятеро против всех (Солдаты удачи - 12)

   Как только Кирилл опустил руки, он тут же получил очередной удар в живот. На этот раз ногой. От удара он отлетел к стенке и ударился спиной о журнальный столик. Взвыл от боли. Лежал, боясь подняться.
   Парень в бейсболке присел над ним.
   -- Ты Светлану Корниенко знаешь? -- спросил он тихо.
   -- Нет, -- пробормотал Кирилл, испуганно глядя на парня.
   -- Разминка не пошла на пользу, -- сказал бритоголовый. -- Придется приступить к основному комплексу упражнений.
   -- Погоди! -- остановил его напарник. -- Как же так, свою невесту и не знаешь? -- Он вынул из кармана рубахи фотографию, на которой Кирилл был изображен вместе со Светланой. -- Узнаешь ее?
   Кириллу пришлось кивнуть.
   -- Ну и где же она?
   -- Не знаю.
   Бритоголовый больно пнул Кирилла в бок:
   -- А если подумать?
   -- Честное слово, не знаю! У нее что-то случилось. Она от меня скрывается.
   -- Ай, беда какая -- скрывается! -- Бритоголовый сочувственно покачал головой. -- Сейчас будем вместе искать. -- Он достал из кармана большой складной нож, принялся ловко вертеть его между пальцами. -- Сейчас шкурку с падлы снимем.
   Бритоголовый сказал это таким тоном, что Кирилл понял -- не шутит.
   -- Не надо, пожалуйста, не надо! -- завыл он, испуганно глядя на лезвие.
   -- Ты нам скажи, где она, мы тебя больше обижать и не будем, -- ласково пообещал парень в бейсболке.
   -- У Злотникова она живет. Семен Злотников, кличка Артист. Где именно -- не знаю. Честное слово, не знаю! Она не сказала! У меня только телефон есть!
   -- Давай!
   Дрожащими руками Кирилл вынул из внутреннего кармана пиджака записную книжку, протянул парню в бейсболке. Тот полистал книжку, удовлетворенно хмыкнул, сунул ее в карман.
   -- Неужели это все, что ты можешь нам рассказать про свою невесту? -Бритоголовый провел тупой стороной лезвия Кириллу по горлу.
   -- Нет-нет! Раньше она на Фурманном жила. Восемнадцатый дом. Квартира тридцать четыре. Из Ярославля она. И родители ее там живут. А она квартиру снимает...
   -- А ты не пидор? -- неожиданно спросил бритоголовый.
   -- Нет-нет, что вы! Я нормальный.
   -- Ну ладно, тогда живи, гнида! -- С этими словами бритоголовый ударил Кирилла в переносицу с такой силой, что у него из носа хлынула кровь. Напоследок он поднял с пола телефонный шнур, перерезал его ножом. Приказал:
   -- Уходим! -- Уже у входной двери деловито спросил у напарника: -Может, этой суке трусливой страдания облегчить?
   -- Не надо, -- энергично замотал головой парень в бейсболке. -- Он теперь пуганый, молчать будет.
   * * *
   Следователь прокуратуры Адриано ди Бернарди открыл глаза и понял, что лежит в каком-то узком ящике. Лежать было очень неудобно -- даже ноги не вытянешь. Первой мелькнула мысль, что он находится в гробу -- русская мафия его похитила и теперь собирается похоронить живьем. Но тут он услышал голоса, снизу что-то загромыхало, ящик дернулся, и Адриано догадался, что это не гроб, а скорее ящик для багажа, и его везут куда-то в поезде. Он поднял руки и попытался поднять крышку. Крышка не поддавалась. Тогда следователь стукнул по ней кулаком, и крышка поднялась. Итальянец зажмурился от яркого света.
   Через несколько секунд, когда глаза привыкли, он сумел различить двух мужчин, склонившихся над его ящиком. Оба были в форме проводников, оба как две капли воды походили на того человека в порту, который так больно ударил его в живот. Они смотрели на него и о чем-то тихо переговаривались. Бернарди уже привык к русскому языку, он даже понимал некоторые слова. Но это был не русский язык.
   Проводник показал жестом, что Адриано должен вытянуть левую руку. Итальянец отрицательно замотал головой и забормотал: "Но-но-но!.." И тогда другой проводник наставил на него пистолет. Бернарди испуганно вытянул руку и тут увидел, что локтевой сгиб у него испещрен точками от уколов. Значит, пока он был без сознания, ему постоянно что-то вводили! Сколько же времени он пролежал в таком состоянии? Сутки, двое? А может, трое? Проводник у него на глазах наполнил шприц бесцветной жидкостью из пузырька и очень ловко ввел иглу в вену. Потом что-то грозно сказал ему, и крышка снова опустилась.
   Следователь "поплыл" почти мгновенно -- голова закружилась, перед глазами замелькали цветные точки и линии. Сознание затуманилось. "Это очень сильный наркотик", -- испуганно подумал итальянец, прежде чем снова впасть в беспамятство.
   * * *
   Артист, войдя в дверь своей квартиры, сразу понял, что дело нечисто. Модные Светины босоножки на платформе стояли совсем не так, как утром, когда он уходил, на них была уличная грязь. Семен привык быть очень внимательным к мелочам -- профессия обязывала.
   Он поднял босоножки, осмотрел подошвы -- влажные. Сегодня как раз был дождь во второй половине дня. Потом Семен прошел на кухню и заглянул в ящик стола. Ключи были на месте, но теперь это было уже неважно.
   Светлана Корниенко сидела за компьютером -- печатала очередную статью для своей газеты.
   -- Привет, -- сказал он.
   -- Привет-привет, ужин на сковороде, -- откликнулась девушка, не отрываясь от монитора.
   -- Ты мне ничего сказать не хочешь?
   -- Н-нет, -- разыгрывая удивление, произнесла журналистка. Она сразу поняла, что Злотников обо всем догадался. Обычно вежливый и обходительный, но переходил на "ты", когда начинал злиться.
   -- Я только одного не понимаю: зачем тогда вся эта конспирация? Работа в Интернете, сидение дома? Ну и поезжай на свой Фурманный, если ничего не боишься, живи там!
   -- Вы о чем?
   -- Да все о том же! С Кириллом встречалась? Не терпится? Не можешь подождать, пока все образуется.
   -- Да ни с кем я не встречалась! Работала я весь день.
   -- Ты это кому другому расскажи. Подошвы мокрые, Светлана.
   -- Ах, это! Я только в магазин спускалась. -- Журналистка показала на баночку йогурта на столе. -- Вот. А остальное в холодильнике. Он пустой был. Есть захотелось. Не могу же я целыми неделями питаться кашей, макаронами и пельменями?
   -- А как же мои инструкции? Это же опасно!
   -- Господи, да никто не знает, что я здесь! Никто. Понимаете, никто! А потом, не могу же я всю жизнь взаперти просидеть! Вдруг вы этих гадов вообще никогда не поймаете? Кстати, на улице я была очень внимательна -- смотрела по сторонам и вообще...
   -- Я говорю об элементарных мерах безопасности, -- сказал Семен уже без прежней злости. -- Ведь это так просто!
   -- Не сердитесь. Я буду соблюдать все ваши инструкции. -- Светлана улыбнулась. -- Честное слово!
   Своей улыбкой журналистка окончательно разоружила Злотникова.
   -- Ну ладно, -- сдался он. -- Но чтобы впредь... Что у нас на ужин?
   -- Рыба, грибы с картошкой и пирожные. Вы любите пирожные? Все мужчины любят сладкое. Мойте руки, я сейчас накрою на стол.
   И Злотников послушно отправился в ванную. Он вдруг поймал себя на мысли, что эта девушка, у которой на каждый его вопрос есть готовый ответ, ему почему-то нравится.
   * * *
   Солдаты-срочники отдельного батальона милиции медленно шли по лесу, растянувшись в длинную цепь, -- прочесывали местность. Завалившийся набок джип "ниссан", лежащий на дне небольшого оврага, увидели сразу несколько человек. Командир передал по рации о находке и получил приказ к машине не приближаться.
   Место было тут же оцеплено, стали терпеливо ждать, когда подъедет начальство. Ждать, правда, пришлось недолго -- уже минут через десять к оврагу подкатило несколько машин. Криминалисты, фээсбэшники, эксперты. Посовещавшись, решили, что преступники вполне могли заминировать джип, чтобы следствие не могло найти улики. Поэтому первыми к "ниссану" направились двое минеров, одетых в бронированные костюмы и шлемы. Тщательно осмотрев машину, они дали знак -- можно! И только тогда в овраг спустилась оперативная группа.
   Кроме следов крови и обуви тридцать восьмого размера криминалисты нашли также использованный одноразовый шприц с остатками промедола и пустую упаковку от широкого бинта.
   Горобец стоял чуть поодаль от джипа, курил и терпеливо ждал, когда группа закончит свою работу.
   Эксперты провозились с машиной больше двух часов.
   -- Ну что? -- нетерпеливо поинтересовался подполковник у начальника группы, когда все следственные действия наконец были закончены.
   -- Экспресс-анализ показал: группа крови с места преступления совпадает с той, которая найдена на полу машины. Можно с уверенностью сказать, что она принадлежит человеку, который стрелял в Хусаинова. Что еще?.. Аптечка, которой воспользовался преступник, -- военная. Такими обезболивающими средствами снабжаются подразделения, участвующие в боевых операциях.
   -- Что вы этим хотите сказать?
   -- Только то, что преступник должен иметь доступ к подобного рода препаратам. Или он их воровал во время прохождения службы в горячих точках, или сам связан с военной медициной.
   -- Ага, уже теплее. И все-таки, по вашему мнению, это мужчина или женщина?
   -- Точно сказать не могу. Следов помады, косметики и прочих признаков женского присутствия не найдено.
   -- А волосы? Ни одного волоска?
   -- Волос нет. Полагаю, что преступник был в шапочке, плотно облегающей голову.
   -- Мода такая. Единственное, что можно сказать наверняка, -профессионал.
   -- А что насчет джипа?
   -- Ничего особенного. По информации ГИБДД, "ниссан" угнан из Теплого Стана незадолго до совершения преступления. Хозяин хватился машины только сейчас.
   -- Действительно, ничего особенного. Обычная практика, -- со вздохом согласился Горобец. -- И как только Мухин умудрился снайпера заметить...
   -- Близко, поэтому и заметил. Деревья. Если б стреляли метров с трехсот -- четырехсот или больше...
   -- Ну если Пастухов киллера в Локарно прозевает... -- тихо пробормотал себе под нос подполковник.
   -- Что?
   -- Да нет-нет, ничего. Хорошо, говорю, поработали.
   * * *
   Семена Злотникова разбудил телефонный звонок. Он продрал глаза, подтянул к себе аппарат за шнур:
   -- Да!
   Звонил Пастухов.
   -- Артист, в одиннадцать ноль-ноль сбор всех частей. Это не моя затея -- Горобца. Последние события его не на шутку обеспокоили. Хочет еще раз убедиться в нашей боеспособности. Послезавтра наш клиент выезжает в Старый Свет, и Горобец опасается, что мы можем прозевать... В общем, я с ним согласился. Дело серьезное.
   -- Надо так надо. -- Артист потер шею и шумно зевнул. Подумал: правильно Горобец опасается. Если тот, кто задумал всю эту жестокую игру, не хочет мирного урегулирования в Чечне, он сделает все возможное, чтобы Хусаинов не смог появиться на переговорах в Локарно.
   Семен заглянул в комнату. Светлана крепко спала -- до четырех утра сидела за своей статьей. Вдохновение, усмехнулся Семен, почему-то всегда ночью приходит.
   Он вернулся на кухню, выдвинул ящик стола. Некоторое время крутил запасные ключи в руке, раздумывая, взять их с собой или оставить Светлане? Может быть, он действительно излишне подозрителен и журналистка находится в безопасности? Ведь до сих пор ни одна живая душа не знает, где она живет. Подумав, бросил ключи в ящик.
   * * *
   Артист вышел из подъезда и огляделся. Ничего подозрительного: припаркованные у поребрика машины, местные пьяницы на скамейке, собирающие деньги на утренний опохмел.
   Семен неторопливо двинулся к автобусной остановке. И вдруг его внимание привлекла "шестерка", стоящая в ряду других автомобилей чуть поодаль от его подъезда. "Шестерка" как "шестерка", таких по всей Москве тысячи, но что-то в этой машине показалось ему подозрительным. Главное -- и причин-то никаких у него для этого не было. В прошлый раз, когда он спасал журналистку от киллера, машина была бежевая, эта ярко-малинового цвета. И номера другие, и стекла тонированные. Семен заглянул в машину. В салоне было пусто.
   И только уже свернув за угол, он понял, что именно показалось ему таким подозрительным в этой "шестерке" -- свежая краска. Машина блестела как новенькая, хотя кузов был старый, дверцы и передние крылья проржавели до дыр.
   Когда он угнал тачку у тех, кто покушался на Светлану, они, конечно, к ментам обращаться не стали, машину нашли сами. Ну а поскольку она была засвечена, не иначе как перекрасили ее, сменили номера... И, как подсказывала ему интуиция, вовсе не из пустой предосторожности...
   Он вдруг резко развернулся и побежал к подъезду.
   "Шестерка" стояла все на том же месте. Артист не стал дожидаться лифта -- бросился по лестнице на свой седьмой этаж. Но, поднявшись на шестой, замер на лестничной площадке, прислушался. Вроде тихо. Загремела труба мусоропровода -- кто-то сверху бросил пакет с мусором. Зашумел лифт. Злотников достал из кобуры пистолет и загнал в него обойму. Осторожно двинулся по лестнице.
   На лестничной площадке седьмого этажа никого не было. Семен торопливо открыл дверь своими ключами.
   И только теперь, очутившись в прихожей, он облегченно вздохнул и спрятал пистолет в кобуру. Похоже, в последнее время он стал излишне подозрительным. А как туг не стать подозрительным, если то на девушку, которая тебе нравится, покушаются, то клиента, за которого тебе платят, всерьез собираются убить... Что он, в самом деле, дурью мается, эта малиновая "шестерка" наверняка принадлежит какому-нибудь соседу из другого подъезда... Он говорил это себе и в то же время был уверен, что именно такой машины у них во дворе никогда не было. Не первый год он здесь живет, все изучил, все знает. Если только К кому-нибудь гости приехали...
   Артист осторожно заглянул в комнату. Светлана все так же сладко спала. Он подошел к ней, хотел потрясти за плечо, разбудить и еще раз проинструктировать, чтобы не подходила ни к дверям, ни к окнам, не отвечать на телефонные звонки. Но в последний момент отдернул руку, решил: пускай спит и так он ее достал своими инструкциями...
   Он написал Светлане записку, приколол ее кнопкой к кухонной двери, чтобы могла сразу заметить, открыл дверь, сделал шаг на лестничную площадку. И тут же замер. Из лифта вышли двое: один бритоголовый, другой -- в бейсбольной кепке. В парне в кепке Семен мгновенно узнал водителя "шестерки". На долю секунды все растерялись: и Артист, и парни. Семен опомнился первым, заскочил назад в квартиру.
   -- Стоять, сука! -- послышался ему вслед грозный окрик.
   Семен лихорадочно закрывал замок, когда снаружи раздались едва слышные хлопки. Он резко дернулся, отпрянул в сторону, вжался в стену и так, по стене, съехал на пол, чувствуя, как рукав пиджака стремительно набухает от крови. Превозмогая боль, он достал пистолет и дважды выстрелил по двери. В темной прихожей выстрелы прозвучали как пушечные залпы.
   В комнате раздался истошный вопль журналистки.
   -- Света, не выходи из комнаты! -- крикнул Артист. -- Не выходи!
   Он прислушался -- на лестничной площадке теперь было тихо. Сознание начало мутиться -- перед глазами поплыли разноцветные круги. Злотников подумал, что надо немедленно добраться до телефона. Пополз к кухне и потерял сознание.
   * * *
   Часы показывали уже пятнадцать минут двенадцатого. Все были в сборе, кроме Артиста. Горобец нервно барабанил пальцами по столу. Мои парни были несколько напряжены. Они не привыкли к тому, что каждый их шаг контролируется сверху. Наше спецподразделение обычно действовало самостоятельно. Впрочем, сейчас я прекрасно понимал волнение Горобца. В том случае, если Хусаинова убьют, у подполковника будут крупные неприятности и работу он свою наверняка потеряет.
   -- Пастухов, в чем дело? Только что был разговор о наведении дисциплины в службе охраны, и тут же ваши сотрудники...
   -- Вы же знаете, сейчас везде пробки. Ну не рассчитал человек немного времени. В конце концов, у него машина могла сломаться. -- Я, конечно, прикрывал Артиста. Его "мазду" разбили еще в прошлом году. Какая-то его бывшая подружка -- актриса.
   -- Дело тут не в расчете времени. Это опоздание лишний раз показывает ваше отношение к порученному делу. А если клиенту надо будет куда-нибудь срочно выехать?
   -- А мы-то здесь на что? Разве не охрана? -- возразил Боцман. -Начинайте совещание без Злотникова. Мы ему потом все ваши инструкции передадим.
   -- Нет, мне просто интересно, на сколько он опоздает.
   И тут телефон на столе взорвался частыми звонками. Подполковник Горобец снял трубку:
   -- Да? Пастухов, это тебя. Какая-то девушка.
   Я понял -- случилось что-то серьезное. Служебный телефон я не давал никому, даже Ольге. Жена всегда могла позвонить мне на сотовый.
   -- Сергей Сергеевич, это Светлана Корниенко. Семен серьезно ранен. Мы в Сюгафе. Ему сейчас делают операцию. -- В трубке послышались всхлипывания. -Они в него через дверь стреляли!
   -- Все понял, Светлана. Скоро буду.
   -- Что с Семеном? -- в один голос спросили Боцман и Муха.
   -- Пока не знаю. В Склифе. Полагаю, еще одна попытка покушения на журналистку. Долго же они ее искали, сволочи!
   Мы, не сговариваясь, поднялись и направились к дверям.
   -- А совещание, Пастухов? -- попытался остановить Горобец.
   -- Подполковник, а может, мы его проведем прямо в машине?
   Горобец, видимо, настолько опешил от моей наглости, что только кивнул в ответ.
   * * *
   Когда мы приехали в больницу, оказалось, что нужна кровь, причем неважно, какой группы. Медики использовали весь свой НЗ, и теперь им надо было срочно пополнить свой банк. Мы сдали кровь и принялись обзванивать своих знакомых и родственников -- кто может. Человек пятьдесят в тот вечер откликнулись на нашу просьбу. Я нисколько и не сомневался в том, что народу будет много.
   Операция по извлечению пули, тюкнувшей Семена под ключицу, прошла успешно, и уже на следующий день Артиста перевели из реанимации в отдельную палату. Светлана целые сутки провела с ним рядом. Ее уже несколько раз допрашивал следователь, но журналистка ничем не могла ему помочь: она не видела ни самих преступников, ни того, как они ранили Семена. Она как раз проснулась только от выстрелов Злотникова.
   Мы заставили Горобца добиться, чтобы к палате приставили одного милиционера с автоматом.
   * * *
   Когда на следующий день я вошел в палату, Светлана сидела на стуле возле кровати, читала книгу, а Семен лежал под капельницей. Глаза его были закрыты.
   Я приветливо кивнул. Светлане, она мне.
   -- Спит? -- спросил я шепотом.
   -- Вроде заснул. Разбудить?
   -- Не надо. Когда проснется, передайте ему, что мы улетели в Швейцарию. Пускай поправляется, ни о чем не думает. Когда мы вернемся...
   -- Что вы тут шепчетесь, спать мешаете? -- раздался вдруг бодрый голос Артиста.
   Я подал ему руку. Он сжал ее здоровой, левой, и я почувствовал, насколько Артист силен, несмотря на ранение и операцию.
   -- Без меня, значит, уезжаете? -- вздохнул он.
   -- Труба зовет. Сам знаешь -- мы люди подневольные. Контракт. Не переживай, мы за тебя отработаем.
   -- Я и не переживаю. Удачи тебе, командир, в этом муровом деле. -- Тут Артист поднял глаза на журналистку: -- Светлана, можно вас попросить за соком сходить?
   Корниенко понимающе кивнула и вышла, прикрыв за собой дверь.
   -- Серега, с этими ублюдками я сам разберусь без вас, -- сказал Артист тихо. -- Ты не мог бы мне мою одежду из дома принести?
   -- Семен, тебя же только вчера с того света вытащили.
   -- Не преувеличивай, командир! Ты же сам понимаешь -- ранение средней тяжести. С такими наши пацаны в Чечне по многу часов воевали. Ну так что?
   -- Не проси -- не могу. -- Я отрицательно покачал головой. -- У тебя что, насчет этих... какая-то зацепка есть?
   -- Есть. -- Злотников слабо улыбнулся. -- Вот только скажи мне, как эти подонки нас вычислить могли?
   -- Думал я уже об этом. Не знаю пока.
   -- А я знаю. Знаю, но пока не скажу. Это, так сказать, дело чести. Ну что, поможешь боевому товарищу или как?
   -- Семен, а если с тобой случится что, как с Доком? Я ведь себе этого никогда в жизни не прощу.
   -- Не случится, -- твердо произнес Злотников. -- Дважды в одну воронку бомба не падает.
   -- Это еще вопрос: падает или нет. -- Я снова покачал головой.
   -- Ты пойми, Сережа, если все эти дела взаимосвязаны, то когда я этих отморозков раскручу, мы на след заказчика выйти можем. Дилетанты они. Расколются.
   -- Хороши дилетанты -- через дверь из пушки с глушаком стреляют. А если б они тебе башку продырявили?
   -- Типун тебе на язык, командир. И все равно они дилетанты, -- упрямо повторил он.
   Я пожал плечами. В конце концов, ему виднее -- мне с этими подонками пока что сталкиваться не приходилось. Но то, что он собрался действовать один, без нашей поддержки, мало того -- в наше отсутствие, меня сильно смущало.
   Наконец в палату вернулась Светлана Корниенко, принесла пакет сока.
   -- Знаешь, командир, а я понял, почему этих недоносков ни в машине, ни в подъезде не обнаружил.
   -- Почему?
   -- Да потому что в шестнадцатиэтажке, которая напротив, хулиганы табличку с номером дома разбили. Вот они и ошиблись, ломанулись сначала туда. Эх, если б я их сразу засек! -- Артист тяжело вздохнул.
   -- Сергей Сергеевич, что же вы за капельницей не следите? -укоризненно сказала мне Светлана.
   Действительно одна из банок с лекарством на металлической стойке была уже почти пуста. Журналистка открутила колесико фиксатора и воткнула катетер в другую банку.
   -- Ловко это у вас получается, -- притворно восхитился я.
   -- Я до университета медсестрой работала, -- гордо произнесла Светлана.
   -- Вот и замечательно. Значит, есть кому укольчик поставить, клизму сделать. С легким сердцем оставляю Семена под вашей опекой.
   -- Иди, иди, шутник, -- сказал Семен и добавил многозначительно: -- В общем, принесешь мне шахматы и журналы. Сам знаешь какие. Светлана, дайте ему ключи от квартиры.
   -- Принесу. -- Я знал, что, если сейчас не соглашусь принести ему одежду, он все равно ее достанет: украдет, снимет с кого-нибудь, купит, но достанет. Если уж Артист взялся за дело -- обязательно доведет его до конца. Тем более если это дело чести. Упрямства в Злотникове ничуть не меньше, чем во мне. Может быть, даже больше...
   * * *
   ...Когда Пастухов ушел, Светлана поправила подушку под головой Семена.
   -- Какие еще шахматы, когда вам надо отдыхать после операции?
   -- А разве шахматы -- это не отдых? -- возразил Артист.
   -- Не знаю, не знаю. -- Светлана снова села на стул рядом с его кроватью, открыла книгу. Закладкой ей служила записка, оставленная Семеном на косяке кухонной двери.
   "Милая Светлана, очень надеюсь, что вы на меня не обиделись за вчерашнее. Хочу, чтобы все у вас было хорошо в этой жизни. Для этого вам придется еще немного пожить у меня. Надеюсь, скоро все уладится и вы снова почувствуете себя абсолютно свободной. Я к вам замечательно отношусь. Более того, привык к тому, что вы у меня живете (обеды у вас получаются такие вкусные), и с ужасом жду того часа, когда вы уйдете. Может быть, я иногда несправедлив к вам и груб. Это только потому, что по своей первой профессии я офицер. Вернее -- солдат. Мне платят -- я воюю. Пожалуйста, в целях собственной безопасности неукоснительно соблюдайте все мои инструкции.
   Ваш Семен Злотников".
   Светлана перечитала записку и, глянув на лежащего под капельницей Артиста, украдкой улыбнулась.
   Глава шестая. Бои без правил
   Москва, 22 июня
   За четыре дня до нашего отъезда в Локарно мне позвонил человек, который представился командиром разведывательного десантного батальона майором Черниченко. Он попросил меня о встрече, а когда я сослался на крайнюю занятость, сказал, что дело важное и касается Ивана. Через полминуты я уже гнал свой "шевроле" на предельной скорости в сторону Москвы.
   Мы встретились с ним на Ленинградском вокзале около аптечного киоска. Через полчаса майор уезжал в Питер. Он молча протянул мне красные корочки с российским гербом. Я раскрыл их и внутренне похолодел. Это было ветеранское удостоверение Дока, испачканное засохшей кровью.
   -- Откуда это у вас? -- спросил я упавшим голосом.
   -- Из Чечни. Спецназовцы передали. Капитан Неволин. Помните такого?
   Я кивнул. Как не помнить? Когда я заканчивал свою службу, он только пришел из училища командовать взводом.
   -- Он дал мне ваш адрес. Я не поленился, съездил в Затопино, а жена ваша сказала: на сборах. От нее я и узнал номер вашего сотового...
   Подробности по поводу того, как он меня нашел, меня мало волновали, поэтому я перебил:
   -- Что с Перегудовым? Убит? Где?
   Майор вздохнул.
   -- Под Карабулаком. Я там не был. Неволин со своим батальоном был. Говорит, нашли массовое захоронение. Боевики, отступая, расстреляли всех пленных. Удостоверение было в кармане бушлата одного из убитых.
   -- Неволин опознал Ивана?
   -- Опознал. -- Майор опустил голову. -- Говорит, еще какие-то документы при нем были. Тела они отправили в Назрань, оттуда грузом "двести"...
   -- Ай, блин, твою мать! -- Я не сдержался и со всей силы ударил кулаком по выложенной черным кафелем стене. Плитка треснула. Люди вокруг оборачивались на меня. Это я во всем виноват! Я попросил его помочь разобраться в деле с вакциной. Не учел того, насколько коварен и жесток наш противник. Ну что же, разбудили они во мне зверя -- Артист ранен, Док убит! Око за око, зуб за зуб -- так у них, кажется, говорят? Ну что ж, так тому и быть.
   Майор смотрел на меня с сочувствием. Он-то понимает.
   -- Извините, сорвался, -- сказал я. -- Подробностей вы, конечно, не знаете.
   Подробностей он, конечно, не знал. Я проводил его на поезд. На прощание мы крепко обнялись.
   * * *
   Артист поднял взгляд на журналистку. Светлана Корниенко что-то писала, склонившись над прикроватной тумбочкой.
   -- Очередная статья?
   Светлана вздрогнула от неожиданности.
   -- Тьфу ты, напугали вы меня! Пока не знаю, что это будет: статья или очерк. Это наша с вами история. Обнародуя ее, мы покажем этим недоноскам, что не боимся их.
   -- Правильно рассуждаете, -- улыбнулся Семен. -- Хотя я привык работать безо всякой рекламы. Можно вас попросить еще раз сходить за соком? Хорошо бы такого же, как в прошлый раз -- персикового.