Тихомиров Артем. Свиньи во тьме

   Как правило, после большого затишья и накопления сил следует сильная драка. Что-то будет. Мозгоед вел себя осторожно. Бараньи чародеи бросили свои силы на выяснение его мотивов и намерений, но результатов не было. Опять же слухи: будто бы у зубастых появился сильный колдовской покровитель, и скоро он прибудет к Мозгоеду… Тогда понятно, почему Мозгоед не двигается с места.
   Пышехвост считал, что когда мы закончим с Чокнутым, наш взвод перебросят под Клевер. А уже там начнется совсем недетская игра.
   Неужели он считал, что мы тут в бирюльки играем? За все время мы потеряли троих бойцов. Всех своих я отбирал лично, поэтому гибель каждого из разведчиков была большим минусом в счет нашей боеспособности. Если бы не поддержка местных агентов, если бы не созданная нами сеть, нас бы давно прихлопнули…
   Чертополох встал с земли и поплелся куда-то. Я посмотрел на улицу. Дом стоял с краю у дороги, что вела за пределы деревушки. Отсюда мне был виден холм, поросший лесом. Мы ждали возвращения Барсика и Грязнули уже часов шесть.
   Ожидание – вот что самое гнусное в моем деле. Но приходится привыкать. Нам всем тяжело осознавать, что наши собратья в эти минуты, возможно, сражаются с зубастыми, а мы просиживаем штаны, да отмахиваемся от мух.
   Надо избавиться от этих мыслей, а то совсем скисну. Я встал из-за стола, потянулся.
   Вновь появился Чертополох. Сел на прежнее место и запиликал на гармошке. Он был одним из новичков, завербованных в Бригаду в последние дни пребывания в Похлебке. Деревенский дурень, не шибко большого ума, но превосходный следопыт. Лучший в нашем отряде из свинов – взял я его именно по это причине. Чертополох доказал свою полезность не раз и не два.
   В такой обстановке он чувствовал себя как рыба в воде.
   Я вышел на крыльцо, запасшись горстью жареных семечек. Солнце уселось на самой верхушке неба. Вот кому все нипочем, зато другим проблемы создает.
   Деревушка молчала. Из сорока дворов обитаемыми остались только пятнадцать. Часть жителей разъехалась кто куда после недавних событий, часть понадеялась на наши заверения, что сюда волки не доберутся.
   Заверения заверениями, но лучше бы им уехать.
   Раздался негромкий свист. Это в секрете возле дороги сидел Пегий. Хорошо замаскировался – я уже и забыл, где он скрывается. Свист означал, что на дороге кто-то появился. Я вошел в дом, достал из тайника пару пистолетов, сунул их сзади за пояс и вернулся во двор.
   Чертополох прекратил музицировать на губной гармошке, вынул два метательных ножа и спрятал их в пределах досягаемости.
   Пегий сигналил, что едут нашим, но кто знает…
   Вскоре они показались, шестеро конных. Грязнуля, Пышехвост, наш местный агент-крыс по имени Сиорий Мормышка и еще три всадника. Их я раньше здесь не видел.
   Покрытые пылью, уставшие, но, кажется, довольные, всадники рысцой въехали в деревушку. Погони не опасались. Хороший знак.
   Я вышел навстречу конным. Чертополох пристроился позади меня. Барсик (с легкой подачи Грязнули нареченный в Бригаде этим именем) спрыгнул с коня. По виду не поймешь, что у него на уме. Как всегда.
   Я поглядел на троих, что приехали с ним. Хорьки, черно-белые, одетые в свободные одеяния, выкрашенные под пестрый лесной фон. Их глазки бегали взад-вперед. Хорьки не враги свинам, но и не ахти какие союзники. Обычно они чураются всяких боевых действий.
   Я перевел взгляд на Сиория. Крыс делал вид, что его все это не касается. Удивляюсь, как Пышехвост уживается рядом с ним, а тем более работает. Мормышка – сбывшийся кошмар нашего кота-чародея.
   – Они на месте, до завтрашнего утра никуда двигаться не собираются, – сказал Барсик (тридцать три свинских проклятья! – я и сам привык его так называть, несмотря на протесты, которые, впрочем, раз от раза становились все менее яростными). – Пришли пешком.
   – Пешком? Хорошо. – Новости действительно заслуживают порции оптимизма. За бандой волков, которой командовал небезызвестный капитан Серый, мы охотились недели две. Этот ублюдок стал нашей настоящей занозой в заднице. Где он появлялся, там лилась кровь. Серый ни разу не нападал на вооруженные отряды – его специализацией было мирное население, которое он рассматривал в качестве угодий по заготовке мяса. Там, где ему удавалось найти «золотую жилу», Серый делал запасы и отправлял туши в тыл.
   Я давно хотел его прищучить и устроить зубастым образцово-показательный урок.
   – Их пятнадцать, они остановились за холмами, в деревушке Турнепс, – сказал крыс. – Они пьяны. И собираются пить дальше. Надо только подождать, пока они не перестанут лыко вязать.
   Он слез с лошади, юркий серый зверь с длинным хвостом. Раньше, по его словам, он был обыкновенным фермером, но враг уничтожил его хозяйство и семью. Пришлось заделаться в проводники и шпионы.
   Барсик глянул на Мормышку и ничего не сказал. Крыс доказал полную лояльность королевским войскам и их союзникам и помог мне во многих непростых делах. Все тропки и все дыры в этих землях были Мормышке известны как собственный хвост.
   – Ладно, план обсудим. Может, это и есть наша единственная возможность, – сказал я.
   – Я был на юге. Там Серый свирепствовал больше всего, – прошипел Сиорий. – В одной деревушке он сожрал всех.
   Мои ребята засопели. Первый признак, что они разъярены. Даже Чертополох стал живее, чем обычно.
   – Сделаем, – сказал Барсик.
   – А это кто? – Я указал на хорьков, сидевших верхом на небольших лошадках, почти пони.
   – Наши друзья. Я так понял, что какое-то самостоятельное ополчение, – ответил Барсик. – Чаромер говорит, что они не врут. Хотели с тобой поговорить.
   – Со мной?
   – Ты же командир. – Кот осклабился.
   Я подошел к хорькам, они спешились.
   – Рады приветствовать союзника! – провозгласил старший. – Мы рады этой возможности осуществить великую месть!
   – Великую!
   – Серый и ему подобные терзают Баранхейм! Наша цель – искоренение захватчиков! Месть! Смерть волкам и псам!
   – Смерть волкам и псам! – подхватили два других хорька.
   Я переглянулся с Грязнулей. Тот пожал плечами. Видимо, уже слышал нечто подобное.
   – Кто вы? – спросил я.
   – Экологическое Сопротивление! – крикнули все трое.
   – У этих ребят не все дома, – прошептал мне на ухо Грязнуля.
   – Никогда о таком не слышал, – сказал я.
   – Мы – жрецы богини Эко! Той, что создала весь живой мир на земле! Эта ужасная война заставила нас стать воинами и выйти в поле, чтобы сражаться против тех, кто оскверняет Природу и Чистоту, кто несет смерть Разумным существам!
   – Чего же вы хотите? – спросил я.
   Такие крикуны могут быть вредны нам в нашем деле.
   – Мы знаем, что вы выслеживали банду Серого! Мы тоже делали это, пока не поняли, что являемся союзниками, – сказал старший хорек-жрец.
   – Он чем-то конкретно вам насолил?
   – Серый и его банда осквернила одно из священных мест нашего культа! За это ему нет прощения! Эко милосердна, но она может карать преступников!
   Мне стало интересно.
   – А подробней?
   – Это место – священная Роща Благочестия! Там росли самые старые и редкие деревья на земле! Там были прекраснейшие цветы! Там были кустарники которых не видел свет! Волки пришли туда и устроили ночевку! Эти проклятые недоживотные нагадили в священный ручей с целебной водой, срубили деревья и растоптали цветы! С тех пор мы, Экологическое Сопротивление, ведем непримиримую борьбу с захватчиками! Сегодня никто не может оставаться в стороне, когда происходит такое! Мы – Экологическое Сопротивление, боремся за свободу Баранхейма и чистоту Природы!
   Жрец распалялся все больше.
   – Я понял, понял! Сопротивление и все в таком духе… – Я боялся, что этот поток никогда не остановится.
   У хорька была Идея, и он ей следовал, но о культе Эко я никогда не слышал. С другой стороны, находясь в Баранхейме, я узнал, как много на свете существует разных ненормальных. В Желудке их пруд пруди.
   Война обостряет нездоровую фантазию, и сумасшедшие активизируются.
   – Итак, – добавил я, – чего вы хотите от нас?
   – Участвовать в акции возмездия! Смерть волкам и псам!!! – Все трое.
   – Тише вы! – Мне пришлось рявкнуть. Их вопль вспугнул стайку птиц, что расселась на плетне.
   Хорьки переглянулись. Чертополох и Грязнуля стояли в сторонке, ухмыляясь. Мормышка ушел в дом, а Барсик торчал на крыльце. Все время, пока крыс был с нами, они с Пышехвостом вели тихие боевые действия друг с другом. Половину я не видел и не знал, а ребята говорят, что котяра просто не сможет смириться со своей судьбой.
   Барсик так нам и не рассказал, чтобы конкретно сообщил ему в личной беседе Овощной Оракул.
   – Для начала, как вас зовут? – спросил я у Экологического Сопротивления.
   Старший оказался Шелковым Билли, два других – Справедливым Мхом и Добрым Чубом. У этих парней и с именами проблемы.
   – Что вы умеете? – спросил я.
   – Выслеживать, стрелять, владеем любым оружием, – сказал Шелковый Билли.
   – Вас учит этому ваша богиня? – спросил Грязнуля.
   – Мы обязаны уметь защитить Жизнь! В этом наше предназначение! Если такова наша судьба, то мы пойдем до конца!
   – Можно потише? – проворчал Чертополох. Ну, вот они и его достали.
   – Хорошо, я понял, что ваши цели благородны, а мотивы более чем весомы. Но, по-моему, от вас, ребята слишком много шума… Если я возьму вас в рейд, то откуда мне знать, что вы не будете орать свои лозунги в самый неподходящий момент?
   – Лозунги? – Зорьки переглянулись. Да они просто мастера в этом деле. Может быть, переглядыванию специально обучают у них в храмах?
   – Ну, ваши эти… мысли… идеи… – Я не находил другого слова.
   – Мы понимаем, друг. Мы будем говорить тише! Когда Природа в опасности…
   Мне хотелось дать Шелковому Билли в нос, чтобы он заткнулся. Слушая его, я растерял собственные мысли.
   – Так, все, больше никакой пропаганды!
   Я испытал на Сопротивлении мой грозный свинско-командирский взгляд, но это, похоже, не подействовало.
   Сопротивление, как ему и положено, было несгибаемым и неустрашимым.
   – Пока мы не разработаем план нападения на Турнепс, ничего обещать не могу, – сказал я хорькам. – Теперь идите в дом и сидите тихо.
   Снова переглядывание. Проклятье, чтоб я сдох!
   – Мы поняли, друг! Мы будем работать во имя Общего Дела!
   Хорьки повели своих лошадей к конюшне, что стояла во дворе. Чертополох поглядел на меня и покрутил пальцем у виска.
   – Где вы их подобрали? – спросил я у Грязнули.
   – Встретили их у ручья, неподалеку от Турнепса. Мормышка их первым учуял. Экологи выслеживали зубастых так же, как мы.
   – Ясно. Грязнуля, иди к ребятам и скажи, чтобы сменили сидящих в секретах. Пни Полтинника, пусть пошевелит задом.
   Свин исчез. Я подошел к дому. Что-то жуя, на ступеньках сидел Мормышка.
   – Серый ест, – сказал он.
   – Что?
   – В деревне двадцать дворов. Жители остались только в десяти. Когда мы уезжали, всех баранов зубастые заперли в сарае. Теперь, наверное, у волков обед. – Сиорий был невозмутим. Таким он оставался во время стычек с Барсиком. – Скольких мы можем спасти?
   Это всегда больной вопрос. Мы не можем поспеть всюду. Мы не карательный охотничий отряд. Мы ликвидируем наиболее злобных врагов. Приказ есть на Серого. В таких случаях жертвы среди местных не берутся в расчет. Тут мне приходится думать самому, как поступать.
   – Тронемся как только все будет готово, – сказал я. – Пойдем.
   Крыс юркнул в дом, я за ним. Экологическое Сопротивление забилось в угол и наблюдало за нами. Уважительно.
   Мы расположились за столом и организовали мозговой штурм. Я, Грязнуля, Чертополох, Пышехвост и Сиорий Мормышка. Задача: уничтожение не только Серого, но и всей его банды. Условие: максимально сократить собственные потери и потери мирного населения.

Глава 2
Серый

   Вооруженные до зубов, мы выдвинулись к месту через час с небольшим. Ехали молча, не теряя времени на разговоры. Экологическое Сопротивление не произносило ни звука. Мой отряд состоял из двенадцати рыл. К тем, кто разрабатывал план диверсии, присоединились Отрыжка, Пегий, Короста и Полтинник, а также хорьки-экологи.
   Если расчеты разведки правильные, то сейчас волки должны быть пьяны в дрезину. При хорошем стечении обстоятельств нам не понадобится даже драться с ними. Чарами поможет Барсик. Напустить морока, усыпить бдительность, заставить потерять слух, зрение… а потом выскочить из засады.
   Сейчас день. Это осложняло задачу. Волки Серого не такая легкая добыча, даже в приличном подпитии. Мясники со стажем и привыкли держать нос по ветру.
   Я надеялся на чары, отбивающие нюх, те, что разработал Пышехвост. Надо признать, наш чародей проявил себя с самой лучшей стороны. Несмотря на то, что он часто ошибался со своим капризным чаромером, его заслуги нельзя было переоценить.
   Банда Серого пришла с юга, пробралась за линию фронта и орудовала здесь несколько дней. Мы не ожидали, что они вернутся так быстро. Так как зубастых никто не беспокоил и большие отряды свинов и баранов были на северо-востоке, волки расслабились.
   Остановить их кровавое путешествие могли только мы.
   Проехав по дороге полмили, мы свернули в лес, на тропинку, о существовании которой знал только Мормышка. Двигаться приходилось гуськом, сначала на склон холма, потом вкруг него с постепенным понижением. Пышехвост мудрил со своим чаромером, заставляя птиц и мелкое зверье не замечать нас. В этом он поднаторел.
   Когда до цели нашего путешествия оставался примерно километр, мы остановились на небольшой полянке и спешились. Дальше пойдем на своих двоих. Осторожность теперь следовало соблюдать еще большую. Я перекинулся парой слов с хорьками, и те заверили меня, что все будет в порядке.
   – Могила, друг! – ответил Шелковый Билли.
   Я намекнул, что могила будет им троим, если своими воплями они испортят нам дело. Вообще-то не все мои ребята были в восторге от чужаков. Отрыжка так прямо и назвал их шпионами. Я приказал Пегому и Коросте приглядывать за Сопротивлением. Мало ли что.
   Крыс вел отряд по едва заметным тропинкам. Иногда тропинки не было совсем. За последнее время я научился гораздо лучше ориентироваться в лесу, но все-таки иногда меня пугала эта глухомань. Мормышка избрал самый длинный, но самый безопасный путь. В нашем деле лучше подстраховаться.
   Пробираясь по зарослям, мы все покрылись паутиной. Гнус не давал нам покоя на болотистых сырых участках. Пышехвост фыркал и еле слышно шипел.
   Наконец, остановились. Крыс сказал, что за пригорком открывается вид на деревушку. Вместе с ним и Грязнулей я прополз метров тридцать и очутился в ложбинке, скрытой кустами.
   Выглянул наружу. Итак, Турнепс стоял в низине, окруженный небольшими холмами с трех сторон. С четвертой была дорога, вливающаяся в главную улицу деревушки. Двадцать дворов. Не ахти какое богатство. Крыши покосились, стены неровные и давно небеленые, заборы похожи на кривые зубы. Турнепс создавал впечатление запущенности, лучшие деньки у его жителей давно прошли.
   Ближе к нам, у границ деревушки, шатаясь, ходил часовой. Здоровенный вислоухий пес пегой масти. Если бы не копье, он бы давно упал. Ноги его заплетались. С первого взгляда ясно, что сейчас он не боец.
   Я прислушался. В одном из домов, кажется, в том, самом крупном, волки устроили пирушку. Можно было различить во всеобщем гвалте крики и развеселый вой тварей.
   – Они все внутри, – сказал Мормышка. – А местных держат там. – Крыс указал на сарай.
   Между штаб-квартирой Серого и сараем было метров пятьдесят. Сарай никем не охранялся. Возможно, пьяному псу следовало быть именно там.
   – Действуем по плану? – спросил Грязнуля.
   – Да.
   Я обернулся и сделал несколько знаков парням. Барсик выкатился из зарослей и подполз к нам.
   – Часовой, – сказал я.
   Кот кивнул. Сначала достал свой чаромер, но, подумав, спрятал прибор за пазуху. Вынул из мешочка иголку, в которую была вдета длинная нитка, настоящая сапожная дратва. Крыс оскалил зубы. Трюк, исполняемый при помощи этого, приводил Мормышку в восхищение.
   Барсик ответил ему косым взглядом исподлобья. Его руки производили над иголкой и ниткой различные манипуляции. Еще дюжина слов на неизвестном (как водится!) языке, и иголка задрожала, повиснув в воздухе. Барсик указал ей на часового и щелкнул пальцами.
   Иголка устремилась вперед, едва ли не со скоростью пули. За ней, словно хвост кометы, волочилась толстая нитка.
   Часовой дернулся, пошатнулся и выпустил копье. Оно упало, а следом набок брякнулся и сам пес. Его руки оказались на спиной. Пара мгновений – и часовой потерял способность двигаться.
   Иголка вернулась, только нитки в ней не было. Кот убрал ее в мешочек.
   Я дал знак своим. Пока на улице никого нет, надо работать. Мы с Мормышкой, чародеем и Грязнулей спустились с пригорка, перескочили сточную канаву и перелезли через невысокий ветхий заборчик.
   Пегий, Отрыжка и Короста начали обходить деревушку справа. Им надо было оказаться позади большого дома, где пировали зубастые, возле конюшни. Экологическое Сопротивление перекрыло выезд из Турнепса.
   Чертополох и Полтинник, вооружившись бомбами, заняли позицию на расстоянии прямого броска. Они будут стрелять и метать зажигательные снаряды, если понадобится. Наше прикрытие.
   В домах никого не было. Все бараны заперты в сарае. Оттуда, правда, не доносилось ни звука.
   Зато в воздухе, помимо гари, стоял запах свежей крови. Возле дома, где происходила пирушка, торчали колья, на которых висели отрубленные бараньи головы, облепленные мухами. Пышехвост и Мормышка подобрались к дому и притаились у стены, с двух сторон от входа. Оба без труда скрылись под нижним краем окон. Мне приходилось маневрировать.
   Из-за угла показался Пегий. Он звал меня. Я дополз до него. Свины стояли в дверях конюшни. Весь пол в ней был залит кровью. Пять освежеванных туш висели на крюках в углу помещения. Шкуры сушились отдельно. Внутренности волки просто вышвырнули в кучу навоза.
   Мухи тучами вились над этим местом.
   – Их почерк, – сказал Пегий.
   – Начинаем, – ответил я. Ярость моя начала зашкаливать. Я с трудом следовал плану, который был у меня в голове.
   Свины рассредоточились вокруг дома. Скрываться не было смысла. Пышехвост начал плести заклинание. В его ладони возник сгусток желтого сияния. Подойдя к двери, он приоткрыл ее и бросил этот сгусток внутрь. Раздался взрыв. Часть крыши оторвалась и взлетела в воздух. Печная труба накренилась.
   Вспыхнул огонь, который начал охватывать помещение изнутри. Пьяные бандиты не сразу поняли, что попали в ловушку. Крики и песни превратились в волну отчаянного визга и воя.
   Внутри что-то затрещало, упало, затопали сапоги. Псы и волки рычали и ревели на разные голоса. Первый из них ломанулся через окно, забыв, что дверь не заперта. Рамы и ставни вылетели от сильного удара.
   Этого волка Отрыжка встретил тяжелой стрелой из арбалета. Она попала зубастому в основание шеи и застряла там. Волк задергался, извиваясь в оконном проеме.
   Огонь стал пожирать дверь и часть фасада. Пышехвост подбавил заклинанию силу. Завоняло паленым мясом и шерстью. Вынеся на себе фрагмент косяка, волки, мешая друг другу, стали выскакивать во двор. Тринадцать рыл.
   Мы навалились на них со всех сторон, что стало для опьяневших зверюг полной неожиданностью. Во всей общей свалке, когда мы рубили и кололи, сойдясь с врагов в ближнем бою, троим бандитам удалось вырваться со двора.
   В отдалении раздался взрыв, потом несколько выстрелов из мушкетов.
   – Серого не убивать! – заорал я, прорываясь к капитану. Тот размахивал мечом, пытаясь достать Коросту, но безуспешно. Свин ударил его в плечо и опрокинул на землю, отвешивая удары навершием рукояти. Серый выл и брызгал слюной.
   Мой меч врубился в голову пса. Мозги полетели в разные стороны. Через три минуты резни мы остановились.
   Я оглядел свинов, окруживших изрубленных псов и волков. Драка была слишком короткая, чтобы утолить нашу жажду крови. Парни стали разрубать тела на части. Я не стал им препятствовать.
   Меня интересовал Серый. Скорчившись на земле, покрытый пылью, волк подвывал тонким голосом. Он что-то говорил, но я его почти не слышал из-за рева огня, пожирающего строение. Жар был сильным.
   Схватив волчару за шиворот, я оттащил его подальше от трупов. Во дворе появились Экологическое Сопротивление и Чертополох с Полтинником. Хорьки приволокли убитого ими волка, одного из тех, кто пробовал бежать. Чертополох указал мне на месиво, оставшееся от другого беглеца, в которого угодила бомба, и труп застреленного Полтинником.
   – Свершилась месть! Наконец-то Роща Благочестия отомщена! Больше эти неживотные не будут проливать невинную кровь! – провозгласил Шелковый Вилли.
   – И так ясно, не гунди, – сказал Мормышка, посасывая травинку. Вновь сама невозмутимость.
   – Притащите сюда часового, – сказал я. Пегий и Короста обернулись за пару мгновений.
   Пес, еле пришедший в себя, мычал и дергался. Его рот был зашит суровой ниткой. Не только рот, но и руки скреплены ею через край. Морду пса покрывала кровь.
   Заклинание Молчания, как говорил Барсик, изобретший его, работало безотказно.
   – Смотри, – сказал я псу, – запомни этот день. Сегодня тебе повезло. Ты остался жить… Но ты должен вернуться к своим и рассказать, что мы сделали! Это же ждет каждого зубастого, пришедшего в Баранхейм с войной. Сегодня Серый, а завтра Мозгоед. Та и передай. А чтобы они поверили тебе, ты возьмешь с собой сувениры. Скажешь, что это привет от Свинской Бригады.
   Я дал знак свинам, и они набросились на Серого. Тот даже не пытался сопротивляться. При помощи веревочной петли Пегий держал голову капитана, тяня на себя. Хватило одного моего удара, чтобы она отделилась от шеи. Волчья кровь полилась на пыльную землю.
   Пес выпучил глаза, издавая мычание. Так же мычал приговоренный к казни Плетень, которого обвязали тяжелыми камнями и утопили в Развливнуине во время переправы. Бригада не прощает убийство собратьев.
   Грязнуля принес толстую прочную веревку. Мы отрубили головы всем волкам и псам и сделали из них большое ожерелье. Веревку продели через нижние челюсти.
   Тела забросили в горящий дом, который развалился спустя несколько мгновений. Искры полетели в разные стороны.
   Появился кот-чародей.
   – Там никого в живых не осталось. В сарае тоже одни туши. Видимо, готовились к отправке, – сказал он. – Деревню вырезали.
   – Значит, мы не успели, – сказал Мормышка, пожевывая травинку.
   – Ты все понял из того, что мы тебе передали? – спросил я у пса-часового. Тот закивал, уверяя меня в своей благонадежности. Передаст, никаких проблем.
   Ожерелье из голов мы повесили ему на грудь наискосок, словно орденскую ленту. Небольшое послание Чокнутому и все прочим зубастым. Пусть подумает, с кем имеет дело.
   Пышехвост снял нитку с конечностей пса, но оставил на пасти. Кажется, котяру этот громила боялся даже больше, чем меня. Дав зубастому пинка, мы заставили его выкатиться со двора. Вихляющей походкой он двинулся по дороге, что вела к выезду из деревушки. По пути пес оставлял кровавые следы. Отрубленные головы еще не высохли.
   Чертополох запиликал на своей губной гармошке.
   – Сожгите здесь все, раз никого не осталось, – приказал я. Во мне все еще бурлила ярость, та, что не могла быть утолена.
   Мне надоело быть палачом – я стремился на поле боя.
   Крыс стоял неподалеку от меня, о чем-то думая. А может, прислушивался.
   Постояв под палящим солнцем, я все-таки решил сам обойти деревушку. Часто бывает, что кто-то сумел спрятаться и боится показаться даже нам. Для обхода взял с собой Грязнулю. Мы заглядывали в каждый дом, открывали погреба и звали оставшихся. Ответом нам была тишина. Следом шел Барсик и бросал на соломенные крыши снопы колдовского огня. Ветер нес дым на юг.
   На порогах многих домов была кровь. Внутри, как правило, все перевернуто, разбито, изгажено. Типичный почерк зубастых.

Глава 3
Барашек

   Мы дошли с Грязнулей до выезда из Турнепса, я остановился. Указатель с витиеватой надписью покосился. Столб, на котором он стоял, покрывали следы от ударов топором. На дощечке засохли плевки.
   Когда я повернулся лицом к центру деревушки, намереваясь вернуться, Грязнуля сказал:
   – Смотри, Вонючка. Один есть.
   Этим одним оказался худосочный, крошечный барашек, еле стоящий на дрожащих тоненьких ножках. Белая шерстка, огромные испуганные глазищи. Он смотрел на нас, протягивая ручки, пока не упал в пыль.
   Барашек вылез из кустов неподалеку от выезда из деревни. Там он и скрывался все время, пока зубастые расправлялись с его родственниками, и пока мы проводили свою акцию.
   – Подними его.
   Грязнуля подошел к барашку и взял на руки.
   – Почти ничего не весит, – сказал он.
   – Здесь был голод. До прихода Серого, – пробормотал я.
   Грязнуля стоял и не знал, что делать со своей ношей. Бедняга был без сознания. Выглядел малыш совсем плохо. Повезло ему, а то висел бы сейчас в сарае вместе со своими родственниками. Дым долетел до нас. Воняло жареным мясом. Какая мерзость!
   Я кликнул Барсика. Чародей вырос рядом с нами.
   – Нашли. Позаботься.
   Пышехвост разинул рот, но я пресек любые возражения грозной молнией из глаз. Грязнуля положил барашка на землю, кот склонился над ним.