Страница:
Кот забрал у меня вещи и оружие, а я предпринял новый рывок.
– Мы потеряли кучу времени, – заметил чародей. – Теперь успеха я не гарантирую.
– А он был?
Я постарался свалиться на чердак как можно тише. Кажется, это мне удалось. Я услышал, как чуть скрипнул люк, ведущий с чердака вниз, в нижние помещения. Комната, в которой жил наш дружок, находилась в конце коридора.
Я оделся, вооружился пистолетом, и двинулся следом за Барсом. Снизу, из общего зала, доносился рев и песни подвыпивших постояльцев. Лучшей маскировки не придумаешь.
Из люка вниз можно было спуститься на деревянной лесенке. Что мы и проделали, упражняясь в ловкости. Кот указал мне на нишу, погруженную во тьму. Планировка таверны была странной. Строил ее какой-то ненормальный, сомневаться не приходилось. Но это нам и на руку. Чтобы добраться до комнаты, постояльцу требовалось повернуть трижды в неосвещенном коридоре. В этом ответвлении было еще два номера, один вообще не использовался, судя по двум доскам, приколоченным к косяку. Второй выглядел покинутым. Ясно – чародей выбрал самое скрытое место.
– Ждем здесь, – сказал кот, и мы укрылись в нише.
Барс поколдовал при помощи чаромера.
– Теперь нас труднее будет учуять, – пояснил он.
Мы ждали. Ждали и ждали. Три или четыре раз по лестнице кто-то поднимался, но всегда сворачивал в другую сторону.
Наконец, появился некий субъект. Мои глаза привыкли к темноте, и я мог различать хотя бы общие очертания предметов. Субъект, который мог оказаться вовсе не нашей мишенью, проследовал мимо. Я увидел лишь нечто бесформенное. Невысокого роста, двигающееся ассиметричной походкой. Кот не говорил, что чародей хром. Может быть, это даст нам фору.
Мы ждали, когда постоялец, пройдет мимо нас. Я приготовился к прыжку на случай, если бесформенное привидение разинет рот и попробует удрать.
Он прошел мимо наших кордонов – значит, ничего не заметил. Хотя…
Пышехвост тронул меня за руку. Пора!
Мы пропустили постояльца вперед, чтобы иметь возможность напасть со спины. Кот выскользнул в коридор. Вспыхнул свет. Барс бросил к потолку заклинание, разгоняющее тьму, но не очень яркое, чтобы не мешать мне делать дело.
Я вывалился из ниши следом и в сине-зеленом свечении увидел типа, закутанного в одежды по самую макушку. Он не успел обернуться, как Пышехвост взгрел его каким-то заклятием, от которого со стен посыпалась штукатурка и стали трескаться перекрытия. Наверное, удар пришелся не прямо. Ком тряпья упал на пол, но не был обездвижен.
Барс в ярости мявкнул и взмахнул рукой, в которой был чаромер. Ком тряпья подбросило. Я уже раскручивал лассо. Как только чародей оказался на полу, я бросил веревку с петлей. Она обвилась вокруг его шеи. Я дернул, чувствуя нарастающее сопротивление.
Пышехвост изобразил какие-то странные па. То ли танец, то ли еще что. Он метнул другое заклинание. Ком тряпья ответил – не знаю, правда, как – и Пышехвост улетел в темноту.
Одной рукой я выстрелил из пистолета, целя постояльцу в ноги. Промазал, что было удивительно. Учитывая, что между мной и целью было шагов четыре-пять.
Пистолет я отбросил. Барс орал от ярости где-то позади меня.
– Зови наших, что внизу! – рявкнул я, бросаясь в атаку.
Мой натиск был ужасающим. Я свалился на неприятеля всей своей массой. Подо мной что-то хрустнуло, потом раздался писк. Сграбастав пискуна в объятия, я стал наматывать на него веревку.
Но тот вывернулся, словно был мылом намазан, и я остался с веревкой в руках. Шуранув наугад вбок, я, видимо, задел бедолагу. С воплем он врезался в стену. Я вытащил второй пистолет, но использовать его не успел.
Постоялец, вместо того, чтобы бежать вниз, в общий зал, бросился к двери своей комнаты. Я идиот! Это же я дал ему понять, что в другом направлении его ждут наши!..
Я прыгнул, но меня встретило какое-то заклинание. Так бывает, когда свалишься в воду с большой высоты. Я тоже пролетел по коридору, ничего не видя и не слыша, и врезался в группу захвата, которая только что появилась на этаже. Образовалась куча мала.
– Держи! – орал я. – Он рвется наружу через окно!
То есть, собирался рваться. Дверь в комнату лопнула. Я видел, как существо скакнуло внутрь. Тут же был Пышехвост. Он ринулся вдогонку, выкрикивая заклинания. Ненормальный. Он ничего не дает нам сделать.
В ушах у меня стоял гул. Ребята, которых я свалил с ног, убежали вперед. В комнате возникла потасовка. Шум. Грохот. Я сидел на полу, пытаясь придти в себя. Вот это да – чародейские штуки работают. Еще как!.. В гуще сражения, когда идешь врукопашную, такое оглушающее заклинание-дубина было бы очень полезно. Не меньше, чем искусственное землетрясение, вызванное Барсом вчера.
Вся таверна всполошилась. Я решил, что тварюга все равно ускользнет, и бросился бежать вниз по лестнице, чтобы мобилизовать моих агентов снаружи. Ясно, что надо дать сигнал нашим. Перекрыть въезды и выезды из Похлебки.
В зале я наткнулся на столпотворение. Какие-то кретины затеяли драку. Летали столы, стулья, кружки и тарелки. Я пошел в атаку и расшвырял всю эту воющую, блеющую и мычащую братию. Только так я сумел прорваться к выходу.
У входа меня ждали Чирей и Бредун – те, что должны были следить за Краповой улицей с южного направления.
– Чирей, дуй к нашим, пусть объявляют тревогу! – рявкнул я.
Свин рванул с места. Зеваки заполонили Краповую, привлеченные шумом. Я надеялся, что ребята все еще в засадах и сумеют застать эту тварь врасплох.
Последовала вспышка, грохот и многоголосый вой. Таверна ходила ходуном. Зеваки замерли, всякое движение на Краповой прекратилось. Что-то вылетело из окна комнаты нашего дружка, выбив раму, и шмякнулось на крышу заброшенного дома по соседству. Я не мог разглядеть, пискун ли это, завернутый в тряпки, или, скажем, котяра… Вслед неопознанному комку плоти раздались выстрелы. Значит, все-таки это объект охоты.
Вряд ли пули причинили ему вред. Вскочив на ноги, беглец попытался спрыгнуть в прореху в крыше, но, видимо, заметил, что в пустом доме его ждет засада. Снова выстрелы. Из дома и еще откуда-то. Кажется, стреляли со стороны пустыря. Наши заметили неприятеля и открыли огонь. Пара арбалетных стрел упала на мостовую, перелетев через таверну.
Замешкавшись, беглец решил спрыгнуть в темный проем между зданиями. Я разгадал его маневр и бросился на перехват. За мной бежали Бредун и двое других свинов, что стерегли улицу.
С воинственным визгом мы влетели в узкий проулок, но не тут-то было. Беглец собрался с силами и стал колдовать по-настоящему. Его светящаяся фигура двигалась в нашу сторону, разбрасывая голубоватые искры.
Мы выстрелили. Бредун швырнул нож. Никакого толку.
– Назад! – скомандовал я.
Взрыв вышвырнул нас из проема между домами, мы покатились кувырком. Я заметил, что толпа приближается, а потом врезался в нее. Было примерно так же, как внутри таверны, только теперь я оглох совсем. Помню, что перекатывался по брусчатке, точно шар, сбивая с ног зевак.
Толпа подалась назад, рассыпалась и побежала. Теперь все спотыкались об меня. Я не мог расшвырять кучу-малу сразу. Мне стоило труда вообще контролировать себя. Однажды в бою меня контузило взрывом, но сейчас было круче.
Магия. Мы дураки, что так безоглядно верили в собственные силы.
Проклятье! Теперь вся Похлебка встанет на дыбы. Придется снова вводить военное положение. Все, что происходит, Бригаде не на пользу…
Вокруг все еще бегали и орали. Меня кто-то поднял, поставил на ноги. Оказалось, что это Смердящий.
– Что? – спросил я.
Сержант указал в южном направлении улицы. Сквозь толпу бежал, окруженный ярким сиянием, комок тряпья. Все шарахались от него, словно от зачумленного. Наши ребята пытались преследовать беглеца, но все было бесполезно. И никакой хромоты, чтоб его псы сожрали!..
Из толпы наперерез пискуну выскользнул черной стрелой Барс Пышехвост. Никто из свинов не остановил его.
Кот швырнул в бегущего чем-то бледным и извивающимся. Похожим на бумажного змея. Пискун взвыл, но остановить его этим фокусом не удалось. Котяра просто псих, подумал я. Его поединок с беглецом был недолгим. Барс закричал – ответный удар беглеца был сильным. Кота забросило на крышу ближайшего здания.
Дальше следовала пустота. Я сел на мостовую, мотая головой. Меня подняли и повели под руки, хотя и отбивался, что-то говорил и пробовал идти самостоятельно.
Улицу оцепили, начали сбивать толпу в компактную массу. Примчался сам Черный Свин. Он гремел, точно гроза, и требовал проверить всех и каждого задержанного на месте проведения операции.
Вспышка перед глазами – и я уже сижу на соломе, которой устлано дно повозки. Надо мной хлопочет Короткий, помощник Сопли, нашего главного лекаря. Под пятак мне сунули резкой и вонючей соли. В голове немножко прояснилось. Слышал я плохо, перед глазами все еще плясали точки.
Черный Свин занимался восстановлением порядка. Перед его гневом отступали все, самые ярые поборники идеи свободного перемещения по городу. Началось повальное выяснение личности. Таверну оцепили и обыскивали. Пьянчуг посадили на землю, велев не двигаться без разрешения. Самых буйных арестовывали, утрамбовав в фургоны для дальнейшего разбирательства.
А потом раздался взрыв. Эпицентром была комната чародея-беглеца. Весь второй этаж разлетелся на куски, вспышка озарила несколько ближних кварталов. Обломки каменной кладки посыпались нам на головы. Не сосчитать, сколько зеваки и наши бойцы заработали шишек и ссадин. Кое-кто был ранен тяжело. Половина города содрогнулась от взрывной волны.
Вот так завершилась наша тщательно спланированная операция.
Вы считаете, это удача?..
Я тоже так думаю.
Глава 10
– Мы потеряли кучу времени, – заметил чародей. – Теперь успеха я не гарантирую.
– А он был?
Я постарался свалиться на чердак как можно тише. Кажется, это мне удалось. Я услышал, как чуть скрипнул люк, ведущий с чердака вниз, в нижние помещения. Комната, в которой жил наш дружок, находилась в конце коридора.
Я оделся, вооружился пистолетом, и двинулся следом за Барсом. Снизу, из общего зала, доносился рев и песни подвыпивших постояльцев. Лучшей маскировки не придумаешь.
Из люка вниз можно было спуститься на деревянной лесенке. Что мы и проделали, упражняясь в ловкости. Кот указал мне на нишу, погруженную во тьму. Планировка таверны была странной. Строил ее какой-то ненормальный, сомневаться не приходилось. Но это нам и на руку. Чтобы добраться до комнаты, постояльцу требовалось повернуть трижды в неосвещенном коридоре. В этом ответвлении было еще два номера, один вообще не использовался, судя по двум доскам, приколоченным к косяку. Второй выглядел покинутым. Ясно – чародей выбрал самое скрытое место.
– Ждем здесь, – сказал кот, и мы укрылись в нише.
Барс поколдовал при помощи чаромера.
– Теперь нас труднее будет учуять, – пояснил он.
Мы ждали. Ждали и ждали. Три или четыре раз по лестнице кто-то поднимался, но всегда сворачивал в другую сторону.
Наконец, появился некий субъект. Мои глаза привыкли к темноте, и я мог различать хотя бы общие очертания предметов. Субъект, который мог оказаться вовсе не нашей мишенью, проследовал мимо. Я увидел лишь нечто бесформенное. Невысокого роста, двигающееся ассиметричной походкой. Кот не говорил, что чародей хром. Может быть, это даст нам фору.
Мы ждали, когда постоялец, пройдет мимо нас. Я приготовился к прыжку на случай, если бесформенное привидение разинет рот и попробует удрать.
Он прошел мимо наших кордонов – значит, ничего не заметил. Хотя…
Пышехвост тронул меня за руку. Пора!
Мы пропустили постояльца вперед, чтобы иметь возможность напасть со спины. Кот выскользнул в коридор. Вспыхнул свет. Барс бросил к потолку заклинание, разгоняющее тьму, но не очень яркое, чтобы не мешать мне делать дело.
Я вывалился из ниши следом и в сине-зеленом свечении увидел типа, закутанного в одежды по самую макушку. Он не успел обернуться, как Пышехвост взгрел его каким-то заклятием, от которого со стен посыпалась штукатурка и стали трескаться перекрытия. Наверное, удар пришелся не прямо. Ком тряпья упал на пол, но не был обездвижен.
Барс в ярости мявкнул и взмахнул рукой, в которой был чаромер. Ком тряпья подбросило. Я уже раскручивал лассо. Как только чародей оказался на полу, я бросил веревку с петлей. Она обвилась вокруг его шеи. Я дернул, чувствуя нарастающее сопротивление.
Пышехвост изобразил какие-то странные па. То ли танец, то ли еще что. Он метнул другое заклинание. Ком тряпья ответил – не знаю, правда, как – и Пышехвост улетел в темноту.
Одной рукой я выстрелил из пистолета, целя постояльцу в ноги. Промазал, что было удивительно. Учитывая, что между мной и целью было шагов четыре-пять.
Пистолет я отбросил. Барс орал от ярости где-то позади меня.
– Зови наших, что внизу! – рявкнул я, бросаясь в атаку.
Мой натиск был ужасающим. Я свалился на неприятеля всей своей массой. Подо мной что-то хрустнуло, потом раздался писк. Сграбастав пискуна в объятия, я стал наматывать на него веревку.
Но тот вывернулся, словно был мылом намазан, и я остался с веревкой в руках. Шуранув наугад вбок, я, видимо, задел бедолагу. С воплем он врезался в стену. Я вытащил второй пистолет, но использовать его не успел.
Постоялец, вместо того, чтобы бежать вниз, в общий зал, бросился к двери своей комнаты. Я идиот! Это же я дал ему понять, что в другом направлении его ждут наши!..
Я прыгнул, но меня встретило какое-то заклинание. Так бывает, когда свалишься в воду с большой высоты. Я тоже пролетел по коридору, ничего не видя и не слыша, и врезался в группу захвата, которая только что появилась на этаже. Образовалась куча мала.
– Держи! – орал я. – Он рвется наружу через окно!
То есть, собирался рваться. Дверь в комнату лопнула. Я видел, как существо скакнуло внутрь. Тут же был Пышехвост. Он ринулся вдогонку, выкрикивая заклинания. Ненормальный. Он ничего не дает нам сделать.
В ушах у меня стоял гул. Ребята, которых я свалил с ног, убежали вперед. В комнате возникла потасовка. Шум. Грохот. Я сидел на полу, пытаясь придти в себя. Вот это да – чародейские штуки работают. Еще как!.. В гуще сражения, когда идешь врукопашную, такое оглушающее заклинание-дубина было бы очень полезно. Не меньше, чем искусственное землетрясение, вызванное Барсом вчера.
Вся таверна всполошилась. Я решил, что тварюга все равно ускользнет, и бросился бежать вниз по лестнице, чтобы мобилизовать моих агентов снаружи. Ясно, что надо дать сигнал нашим. Перекрыть въезды и выезды из Похлебки.
В зале я наткнулся на столпотворение. Какие-то кретины затеяли драку. Летали столы, стулья, кружки и тарелки. Я пошел в атаку и расшвырял всю эту воющую, блеющую и мычащую братию. Только так я сумел прорваться к выходу.
У входа меня ждали Чирей и Бредун – те, что должны были следить за Краповой улицей с южного направления.
– Чирей, дуй к нашим, пусть объявляют тревогу! – рявкнул я.
Свин рванул с места. Зеваки заполонили Краповую, привлеченные шумом. Я надеялся, что ребята все еще в засадах и сумеют застать эту тварь врасплох.
Последовала вспышка, грохот и многоголосый вой. Таверна ходила ходуном. Зеваки замерли, всякое движение на Краповой прекратилось. Что-то вылетело из окна комнаты нашего дружка, выбив раму, и шмякнулось на крышу заброшенного дома по соседству. Я не мог разглядеть, пискун ли это, завернутый в тряпки, или, скажем, котяра… Вслед неопознанному комку плоти раздались выстрелы. Значит, все-таки это объект охоты.
Вряд ли пули причинили ему вред. Вскочив на ноги, беглец попытался спрыгнуть в прореху в крыше, но, видимо, заметил, что в пустом доме его ждет засада. Снова выстрелы. Из дома и еще откуда-то. Кажется, стреляли со стороны пустыря. Наши заметили неприятеля и открыли огонь. Пара арбалетных стрел упала на мостовую, перелетев через таверну.
Замешкавшись, беглец решил спрыгнуть в темный проем между зданиями. Я разгадал его маневр и бросился на перехват. За мной бежали Бредун и двое других свинов, что стерегли улицу.
С воинственным визгом мы влетели в узкий проулок, но не тут-то было. Беглец собрался с силами и стал колдовать по-настоящему. Его светящаяся фигура двигалась в нашу сторону, разбрасывая голубоватые искры.
Мы выстрелили. Бредун швырнул нож. Никакого толку.
– Назад! – скомандовал я.
Взрыв вышвырнул нас из проема между домами, мы покатились кувырком. Я заметил, что толпа приближается, а потом врезался в нее. Было примерно так же, как внутри таверны, только теперь я оглох совсем. Помню, что перекатывался по брусчатке, точно шар, сбивая с ног зевак.
Толпа подалась назад, рассыпалась и побежала. Теперь все спотыкались об меня. Я не мог расшвырять кучу-малу сразу. Мне стоило труда вообще контролировать себя. Однажды в бою меня контузило взрывом, но сейчас было круче.
Магия. Мы дураки, что так безоглядно верили в собственные силы.
Проклятье! Теперь вся Похлебка встанет на дыбы. Придется снова вводить военное положение. Все, что происходит, Бригаде не на пользу…
Вокруг все еще бегали и орали. Меня кто-то поднял, поставил на ноги. Оказалось, что это Смердящий.
– Что? – спросил я.
Сержант указал в южном направлении улицы. Сквозь толпу бежал, окруженный ярким сиянием, комок тряпья. Все шарахались от него, словно от зачумленного. Наши ребята пытались преследовать беглеца, но все было бесполезно. И никакой хромоты, чтоб его псы сожрали!..
Из толпы наперерез пискуну выскользнул черной стрелой Барс Пышехвост. Никто из свинов не остановил его.
Кот швырнул в бегущего чем-то бледным и извивающимся. Похожим на бумажного змея. Пискун взвыл, но остановить его этим фокусом не удалось. Котяра просто псих, подумал я. Его поединок с беглецом был недолгим. Барс закричал – ответный удар беглеца был сильным. Кота забросило на крышу ближайшего здания.
Дальше следовала пустота. Я сел на мостовую, мотая головой. Меня подняли и повели под руки, хотя и отбивался, что-то говорил и пробовал идти самостоятельно.
Улицу оцепили, начали сбивать толпу в компактную массу. Примчался сам Черный Свин. Он гремел, точно гроза, и требовал проверить всех и каждого задержанного на месте проведения операции.
Вспышка перед глазами – и я уже сижу на соломе, которой устлано дно повозки. Надо мной хлопочет Короткий, помощник Сопли, нашего главного лекаря. Под пятак мне сунули резкой и вонючей соли. В голове немножко прояснилось. Слышал я плохо, перед глазами все еще плясали точки.
Черный Свин занимался восстановлением порядка. Перед его гневом отступали все, самые ярые поборники идеи свободного перемещения по городу. Началось повальное выяснение личности. Таверну оцепили и обыскивали. Пьянчуг посадили на землю, велев не двигаться без разрешения. Самых буйных арестовывали, утрамбовав в фургоны для дальнейшего разбирательства.
А потом раздался взрыв. Эпицентром была комната чародея-беглеца. Весь второй этаж разлетелся на куски, вспышка озарила несколько ближних кварталов. Обломки каменной кладки посыпались нам на головы. Не сосчитать, сколько зеваки и наши бойцы заработали шишек и ссадин. Кое-кто был ранен тяжело. Половина города содрогнулась от взрывной волны.
Вот так завершилась наша тщательно спланированная операция.
Вы считаете, это удача?..
Я тоже так думаю.
Глава 10
Рок! Судьба! Фатум!
– …Сел тогда наш отважный герой на своего могучего скакуна и поехал за реку, к могучей твердыне злого волшебника Чоппа Восемнадцатого. Долго ли ехали, коротко ли, мы не знаем, но видит вдруг – перед ним вырастают могучие и исполинские Черные Врата. Остановился могучий Супернос и подумал…
Я застонал и поглядел по сторонам, чем можно было бы швырнуть в надоедливого котяру.
– Заткнись! Дай отдохнуть! – Мое хрюканье источало страдание.
– Сколько можно отдыхать? – спросил Пышехвост, занимающий в лазарете койку, что стояла напротив моей через проход. – Три дня теряем время попусту.
– Заткнись!
– Нет, я так не согласен, – заявил кот. – Как только смогу ходить, уйду отсюда.
– Вот именно – уйдешь, чтобы духу твоего в моем взводе не было!
Я лежал и смотрел в потолок. В палату для легких больных Сопля определил меня сразу после того, как мы вернулись в казармы. Оказалось, я сломал левое предплечье и вывихнул ногу. К этому надо было добавить десяток ссадин, ожогов и синяков, полученных мною в бою с чародеем-шпионом, и контузия. Но слух уже восстановился благодаря закапыванию в уши каких-то пахучих капель.
Барс пострадал сильнее меня, но всем известно, что на кошке все заживает быстрее, чем на других нормальных зверях. Пышехвост сломал ногу – когда шмякнулся во время последней атаки на беглеца с крыши дома. «Не повезло, – сказал он, – а то, что мы всегда приземляемся на все лапы – чушь!» Ущерб понесла в большей степени его репутация. Стремясь во что бы то ни стало поймать беглеца, он потерял усы и спалил шерсть на морде и ушах.
Одним словом, герои из нас получились никудышные. Удивляюсь, как до сих пор Черный Свин не отобрал у меня звание сержанта и не отправил в наказание на конюшню.
Три дня спустя все остальные свины, получившие после взрыва в таверне ушибы и ожоги, были выписаны, и в палате остались только мы. Котяра посчитал своим долгом скрашивать мой досуг разглагольствованием на философские темы и чтением сказок из книжки, которую невесть где откопал.
Я готов был убить его, а из его шкуры сделать шапку на зиму.
– Теперь мы повязаны, – заявил Пышехвост, помахивая хвостом. – Наши судьбы неразрывны. Рок! Судьба! Фатум!
Я начал делать вид, что поднимаюсь с койки. Кот крякнул.
– Спокойно, сержант! Я только хочу тебе объяснить простую вещь, которую ты никак не хочешь понимать. От Пророчества не уйдешь! Обычно предсказания говорят о вещах, которые предопределены. Это значит, что бороться с этим бесполезно. Кому суждено быть героем, тот не сделается лавочником.
– Да, а кому быть висельником, не утонет, – сказал я.
– Видишь, все-таки в твоей голове есть что-то, что позволяет трезво смотреть на вещи, – заметил Барс, захлопывая книгу в потертой кожаной обложке.
– Я устал от твоей болтовни насчет Пророчества. Что может знать этот проклятый овощ? Кто он такой вообще?
– Легенды говорят, что когда-то он рос на грядке у одного могучего волшебника. Но с волшебником случилось несчастье. Во время опыта его разметало на элементарные частицы…
– Какие?
– Элементарные. Так вот. Тогда же разрушилась башня, где жил волшебник, и чары выплеснулись наружу. Часть их попала в огород, где росли всякие овощи. В результате этого редька и свекла срослись вместе и стали вот этим существом – Овощным Оракулом. В мире магии случаются всякие оказии.
– Я заметил. А как того волшебника звали?
– Об этом легенды не говорят. Во всяком случае, на уроках по легендологии нам его имя не называли. Дальше. Прошло какое-то время. Овощной Оракул сидел на старой грядке и звал на помощь, пока его не нашел случайный путник. Надоело, бедняге, пребывать в одиночестве. Смекнув, что это чудище можно выгодно продать, путник выкопал Оракула из грядки, посадил в горшок и отвез местному князю. Там сбыл его за кошель монет. А князь стал каждый раз советоваться с Оракулом насчет разных государственных решений. Несколько предсказаний Оракул сделал правильно, но в какой-то момент стал нести всякую околесицу. Словом, будто бы у него не все дома… Князь, значит, разгневался и продал Оракула заезжему чародею из Баранхейма. Тот привез его во владения Узколоба Второго, открыл своего дело – предсказания, гадания и прочее. Слава об Оракуле разнеслась большая, но так как овощ переросток обладал скверным характером, волшебник поссорился с ним и решил заныкать куда подальше. Чересчур болтливый был. Наложил он на Оракула чары и запер в какой-то пещере, а сам уехал за тридевять земель. И если бы я не нашел Оракула, то…
– То я был жил спокойно, – сказал я.
– Рок! Судьба! Фатум! Я не мог не найти его. А он не мог не пробудиться от чар, что мешали ему говорить.
– Если этот Оракул такой же болтливый, как ты, то я понимаю того волшебника. Я бы прямо сейчас закопал тебя. Раз и навсегда!
– Эхх… Никакой благодарности от тебя не дождешься, – сказал Барс. – Я из шкуры вон лезу, стараясь угодить вам, а что получаю взамен? Тычки, шпильки, шуточки дурацкие и ворчание. Вечное ворчание! Просто свинское отношение.
Пышехвост заломил руки и воздел очи горе. Но меня-то не обманешь – представляется котяра.
Хотя его мордаса, попробовавшая магического огня, выглядела и вправду жалко.
– Вот именно – свинское, – ответил я.
Мои ребята до сих пор не могли поверить, что мы обречены терпеть рядом с собой этого сдвинутого мышееда. Я уже устал говорить им, что пока его долг перед Бригадой не аннулирован, нам придется работать вместе. Большинство не понимало, почему Свин просто не придушил этого паршивца.
Судьба, как говорит Пышехвост.
Волей-неволей уверуешь.
Даже после нашей неудачи с захватом шпиона Черный не изменил своего решения. Результатом такой политики могло стать превращение моего взвода в посмешище перед всей Бригадой. О нас сочинят анекдоты. О нас будут шептаться и показывать в спину пальцем. Жуть. И все потому, что какой-то овощ переросток вздумал после двухсот лет молчания разинуть пасть!
Наверное, я родился под несчастливой звездой. В последнее время все, за что я берусь, рушится и летит в тартарары.
Мы нашли убийцу Чмока, но ведь это только часть дела. Надо было идти дальше. Задействовав сеть осведомителей, которых у нас в Похлебке водилось немало, мы ничего не узнали. Только зря потратили деньги, отрабатывая никуда не ведущие ниточки.
Удивляться не проходится. Учитывая способности чародея-шпиона, все казалось логичным. Он перехитрил нас, даже когда работал в одиночку. Совершенно ясно, что мы столкнулись не с дилетантами. Чувствуется опытная рука.
В глубине души я был оптимистом – где-то очень глубоко. Мы и раньше сталкивались с похожими проблемами – слухи, диверсии, заговоры, – однако свинское упорство всегда позволяло нам побеждать.
Следовательно, выход один – засучить рукава. Если, конечно, у меня будет такая возможность.
Я чувствовал свою ответственность за происходящее и готов был принять от Свина любое наказание. Ведь Черный ждал, что я оправдаю его доверие, а я не оправдал.
Но пока ничего не произошло. Я не знал, что и думать…
За стенами лазарета бурлила жизнь. Решалась судьба Бригады. По слухам, контракт с посланников Узколоба Четвертого подписан. Мы выходим из Похлебки через четыре дня – в срок, назначенный Черным.
Я провел три почти бессонные ночи, анализируя все, что произошло на Краповой улице. Кот ничуть не помогал мне в разборе ситуации. Только языком молол.
Итак, чародей ушел. На глазах многочисленных свидетелей он взлетел в воздух и унесся в небо. Ему ничего не стоило перелететь через крепостную стену и оказаться вне пределов досягаемости.
Взрыв в таверне произошел спустя несколько мгновений после эффектного трюка, продемонстрированного шпионом.
Все эти подробности мне рассказали ребята, которые заглядывали проведать своего сержанта-неудачника.
Трое свинов во главе со Смердящим занимались обыском комнаты таинственного постояльца. Они вернулись туда уже после того, как стало ясно, что шпион удрал.
Я должен был догадаться, предупредить парней, что там может быть ловушка. Барс, ударившийся в погоню, тоже ничего не успел сказать нашим бравым кабанам. А Смердящий не привык долго раздумывать.
Короче говоря, он вынул мешок чародея из-под кровати и открыл его.
– Что это? – спросил из-за плеча один из рядовых.
– А?
Смердящий уставил на вывалившийся из мешка шнур, который тянулся к деревянному ящику без надписи. Больше ничего в мешке не было. Но самое интересное заключалось не в этом. Шнур горел. Шипел, разбрасывая искорки и дымя.
В общем, догадался обо всем второй рядовой. Он заорал во всю глотку и бросился бежать. Его вопль заставил остальных последовать его примеру. Свины успели добраться до первого этажа, когда грянул взрыв.
Заряд в ящичке был мощным. От «Чумовой репы» остался только первый этаж – и то не весь. Одним словом, на заведении можно было поставить крест. Нам, да и не только нам, крупно повезло, что обломки не произвели такого катастрофического опустошения. Оказалось, что трое свинов ранены тяжело, но Сопля сказал, они выкарабкаются.
Город пострадал больше – разбитые стекла, крыши, фонари, печные трубы, мансарды, садики и огороды, засыпанные камнями. Кролики и зайцы паниковали все последующие сутки, пока сам Черный Свин не выступил на общем митинге на Главной площади. Он заверил лопоухих, что Бригада возместит все убытки и восстановит порядок. Черный не хотел дурной славы, стараясь всячески сгладить впечатление от случившегося. Морковкина лихорадило. Уважаемые горожане не стали перечить Свину. В случае с другими свободными армиями им бы и этого не досталось.
На сегодняшний день суматоха улеглась. Патрули по-прежнему были на улицах Похлебки. Теперь этого требовали уже сами лопоухие, опасавшиеся, что темные личности из приезжих воспользуются хаосом, чтобы учинить грабежи и разбои. Свин умел быть дипломатичным. Весть о нашем скором отъезде опечалила город. Лопоухие боялись, что они останутся в такие суровые времена без охраны. Жабы им не помогут.
Черный мог посоветовать им лишь один выход – раскошелиться и купить профессиональных наемников из числа свинов. Кто знает, как все может обернуться, какие последствия может иметь война в соседнем Баранхейме. Подмяв под себя такое сильное королевство, волки возьмутся за всякую мелочь вроде владений Морковкина.
Князь, осчастливленный этой идеей, начал расклеивать объявления о приеме на службу в городских отрядах моих соплеменников. Свины, имеющие боевой опыт, стали просто нарасхват. Пегий сказал, что горожане скинулись на приличную сумму. Правильно. Безопасность важнее всего. С востока тянет дымом войны, и несет он с собой ничего, кроме страха и тревоги.
Слухи циркулировали, обрастали подробностями. Как все слухи. Недобрые разговорчики о том, что во всех бедах Похлебки виновата Свинская Бригада, были перебиты сообщениями из-за Разливнуина. Их приносили с собой беженцы и торговцы, идущие по Восточному Тракту на запад.
Пара-тройка фраз, запущенная при помощи наших информаторов, направила молву в нужное нам русло. Свин был мастер устраивать идеологические диверсии. Наши противники просчитались. Раскачивая лодку и взрывая спокойную умиротворенную атмосферу, они не учли, что неприятности – наша стихия. Мы – боевое подразделение, а не приют для бездомных котят. В условиях войны мы чувствуем себя как рыба в воде.
Черный повернул ситуацию нам на пользу. Свины шутили, что кролики и зайцы теперь чуть не молятся на нас. Чародеи, которых мы отвадили от казарм, снова стали предлагать свои услуги. Теперь уже бесплатно. Но никто из них нам все равно не подходил. Черный относился к этой идее прохладно. Случай со шпионом показал нам, что если уж зачислять мага в наши ряды, то он должен быть мастером своего дела. Барс не мог не понимать – его проблема остается висеть в воздухе. Пышехвост в Бригаде только в качестве вольнонаемного, отрабатывающего долг. Никаких привилегий ему не полагается.
Я пытался донести до него эту мысль, да что там, пытаюсь до сих пор, но котяра, видимо, переборщил с самомнением. Все твердил, что наши судьбы отныне не разорвать никаким злобным силам.
Мы пойдем воевать на восток и покроем себя славой. То, что слава эта может оказаться посмертной, его, кажется, не волновало.
Я задремал, но из дремы через несколько минут меня вырвал голос Пышехвоста. Опять он со своими легендарными историями!
– Вот отличное место: «Битва длилась три дня и три ночи, а потом еще три ночи и три дня, а потом могучий Супернос поверг на землю великана и наступил ему на горло. «Пощади!» – сказал великан. «Ты съел тысячу свиней, тысячу козлов и тысячу баранов, поэтому нет тебе пощады, – сказал могучий Супернос. – Ты умрешь, а голову твою я выставлю на самой высокой горе, чтобы во всех землях знали, что зло наказано!» И Супернос отрубил голову великану и выполнил свое обещание…»
– Какой занудный тип, – проворчал я, – наверное, он из кошачьего племени.
Забавно, но именно в история о похождениях Суперноса не сказано, кто он. Автор книги, записавший легенды и мифы, не удосужился уточнить, кто же совершал эти подвиги: отрубал башки великанам, спасал принцесс, освобождал королевства от нашествия нечисти, сражался с демонами и прочее в таком духе.
Вероятно, сказители утратили это знание. Слишком давно бродил по земле этот балбес.
– Может быть, и кот, – сказал Пышехвост. – Благородный, бесстрашный, сильный, умный, рыцарь без страха и упрека, как говорится.
– Насчет ума я сомневаюсь. Из всего того, что ты прочел, я сделал вывод, что боги его племени, каким бы оно не было, поскупились герою на мозги, – сказал я.
– Тогда он, конечно, свин.
– Не зарывайся.
Мы пререкались, то сильнее, то слабее, все эти три дня, чем досаждали Сопле и его помощникам. Они грозили вкатить нам клизмы, если мы не заткнемся. Но я не мог заткнуться, если кот доставал меня, а Барс не мог потому что… словом, получался замкнутый круг. Сопля, разумеется, не станет рисковать, приводя в исполнение свои угрозы, но его кислая мина, появляющаяся в палате на обходе, не прибавляла мне хорошего настроения.
Я по-прежнему был убежден, что где-то не дотянул, не доглядел, что у меня мало опыта. Все это время лейтенант Мокрый проводил проверку для Черного Свина. Он должен решить, какова степень ответственности руководителя операции, то есть, меня, а что лежит на моих помощниках. Ребята говорили, Мокрый опрашивал всех не по разу и строил из себя диктатора. Я советовал парням не заниматься моим выгораживанием, а просто рассказывать, как было, без художественных преувеличений.
У нас Мокрый был вчера. Промурыжил меня и Пышехвоста часа три, но не ответил ни на один наш вопрос…
– И перестань читать мне эту идиотскую книжонку, – добавил я к своей последней реплике. – Или я заставлю тебя ее сожрать. Клянусь Свиноматерью!
Я метнул в кота такой взгляд, что Барс, похоже, поверил. Бурча себе под нос, он забрался под одеяло.
Вот и славно. Может, и я смогу заснуть. Сопля поил нас каким-то вонючим отваром, от которого все время тянуло в сон.
Как только я закрыл глаза, в палату ввалились Грязнуля и Полтинник. Легки на помине. Починенный, рыжий свин выглядел довольным. Жалел только, что не смог участвовать в операции.
Ты ничего не потерял, заметил я ему.
Грязнуля и Полтинник принесли последние новости. Из-за реки приходят слухи, что, продвигаясь на север, волки совсем озверели и ведут войну на уничтожение. Жгут, убивают, грабят. И едят своих противников. Согласно неписанному закону, установленному богами разных видов, Разумные не имеют права есть Разумных, невзирая ни на какие обстоятельства. Волки и их прихлебатели на этот закон плюют. Их кровожадность доходит до абсурда. Волки не соблюдают правил, их интересуют даже не территории и богатства, а убийства и кровь. Их порядок – никакого порядка. Ими движет только желание жрать.
Я застонал и поглядел по сторонам, чем можно было бы швырнуть в надоедливого котяру.
– Заткнись! Дай отдохнуть! – Мое хрюканье источало страдание.
– Сколько можно отдыхать? – спросил Пышехвост, занимающий в лазарете койку, что стояла напротив моей через проход. – Три дня теряем время попусту.
– Заткнись!
– Нет, я так не согласен, – заявил кот. – Как только смогу ходить, уйду отсюда.
– Вот именно – уйдешь, чтобы духу твоего в моем взводе не было!
Я лежал и смотрел в потолок. В палату для легких больных Сопля определил меня сразу после того, как мы вернулись в казармы. Оказалось, я сломал левое предплечье и вывихнул ногу. К этому надо было добавить десяток ссадин, ожогов и синяков, полученных мною в бою с чародеем-шпионом, и контузия. Но слух уже восстановился благодаря закапыванию в уши каких-то пахучих капель.
Барс пострадал сильнее меня, но всем известно, что на кошке все заживает быстрее, чем на других нормальных зверях. Пышехвост сломал ногу – когда шмякнулся во время последней атаки на беглеца с крыши дома. «Не повезло, – сказал он, – а то, что мы всегда приземляемся на все лапы – чушь!» Ущерб понесла в большей степени его репутация. Стремясь во что бы то ни стало поймать беглеца, он потерял усы и спалил шерсть на морде и ушах.
Одним словом, герои из нас получились никудышные. Удивляюсь, как до сих пор Черный Свин не отобрал у меня звание сержанта и не отправил в наказание на конюшню.
Три дня спустя все остальные свины, получившие после взрыва в таверне ушибы и ожоги, были выписаны, и в палате остались только мы. Котяра посчитал своим долгом скрашивать мой досуг разглагольствованием на философские темы и чтением сказок из книжки, которую невесть где откопал.
Я готов был убить его, а из его шкуры сделать шапку на зиму.
– Теперь мы повязаны, – заявил Пышехвост, помахивая хвостом. – Наши судьбы неразрывны. Рок! Судьба! Фатум!
Я начал делать вид, что поднимаюсь с койки. Кот крякнул.
– Спокойно, сержант! Я только хочу тебе объяснить простую вещь, которую ты никак не хочешь понимать. От Пророчества не уйдешь! Обычно предсказания говорят о вещах, которые предопределены. Это значит, что бороться с этим бесполезно. Кому суждено быть героем, тот не сделается лавочником.
– Да, а кому быть висельником, не утонет, – сказал я.
– Видишь, все-таки в твоей голове есть что-то, что позволяет трезво смотреть на вещи, – заметил Барс, захлопывая книгу в потертой кожаной обложке.
– Я устал от твоей болтовни насчет Пророчества. Что может знать этот проклятый овощ? Кто он такой вообще?
– Легенды говорят, что когда-то он рос на грядке у одного могучего волшебника. Но с волшебником случилось несчастье. Во время опыта его разметало на элементарные частицы…
– Какие?
– Элементарные. Так вот. Тогда же разрушилась башня, где жил волшебник, и чары выплеснулись наружу. Часть их попала в огород, где росли всякие овощи. В результате этого редька и свекла срослись вместе и стали вот этим существом – Овощным Оракулом. В мире магии случаются всякие оказии.
– Я заметил. А как того волшебника звали?
– Об этом легенды не говорят. Во всяком случае, на уроках по легендологии нам его имя не называли. Дальше. Прошло какое-то время. Овощной Оракул сидел на старой грядке и звал на помощь, пока его не нашел случайный путник. Надоело, бедняге, пребывать в одиночестве. Смекнув, что это чудище можно выгодно продать, путник выкопал Оракула из грядки, посадил в горшок и отвез местному князю. Там сбыл его за кошель монет. А князь стал каждый раз советоваться с Оракулом насчет разных государственных решений. Несколько предсказаний Оракул сделал правильно, но в какой-то момент стал нести всякую околесицу. Словом, будто бы у него не все дома… Князь, значит, разгневался и продал Оракула заезжему чародею из Баранхейма. Тот привез его во владения Узколоба Второго, открыл своего дело – предсказания, гадания и прочее. Слава об Оракуле разнеслась большая, но так как овощ переросток обладал скверным характером, волшебник поссорился с ним и решил заныкать куда подальше. Чересчур болтливый был. Наложил он на Оракула чары и запер в какой-то пещере, а сам уехал за тридевять земель. И если бы я не нашел Оракула, то…
– То я был жил спокойно, – сказал я.
– Рок! Судьба! Фатум! Я не мог не найти его. А он не мог не пробудиться от чар, что мешали ему говорить.
– Если этот Оракул такой же болтливый, как ты, то я понимаю того волшебника. Я бы прямо сейчас закопал тебя. Раз и навсегда!
– Эхх… Никакой благодарности от тебя не дождешься, – сказал Барс. – Я из шкуры вон лезу, стараясь угодить вам, а что получаю взамен? Тычки, шпильки, шуточки дурацкие и ворчание. Вечное ворчание! Просто свинское отношение.
Пышехвост заломил руки и воздел очи горе. Но меня-то не обманешь – представляется котяра.
Хотя его мордаса, попробовавшая магического огня, выглядела и вправду жалко.
– Вот именно – свинское, – ответил я.
Мои ребята до сих пор не могли поверить, что мы обречены терпеть рядом с собой этого сдвинутого мышееда. Я уже устал говорить им, что пока его долг перед Бригадой не аннулирован, нам придется работать вместе. Большинство не понимало, почему Свин просто не придушил этого паршивца.
Судьба, как говорит Пышехвост.
Волей-неволей уверуешь.
Даже после нашей неудачи с захватом шпиона Черный не изменил своего решения. Результатом такой политики могло стать превращение моего взвода в посмешище перед всей Бригадой. О нас сочинят анекдоты. О нас будут шептаться и показывать в спину пальцем. Жуть. И все потому, что какой-то овощ переросток вздумал после двухсот лет молчания разинуть пасть!
Наверное, я родился под несчастливой звездой. В последнее время все, за что я берусь, рушится и летит в тартарары.
Мы нашли убийцу Чмока, но ведь это только часть дела. Надо было идти дальше. Задействовав сеть осведомителей, которых у нас в Похлебке водилось немало, мы ничего не узнали. Только зря потратили деньги, отрабатывая никуда не ведущие ниточки.
Удивляться не проходится. Учитывая способности чародея-шпиона, все казалось логичным. Он перехитрил нас, даже когда работал в одиночку. Совершенно ясно, что мы столкнулись не с дилетантами. Чувствуется опытная рука.
В глубине души я был оптимистом – где-то очень глубоко. Мы и раньше сталкивались с похожими проблемами – слухи, диверсии, заговоры, – однако свинское упорство всегда позволяло нам побеждать.
Следовательно, выход один – засучить рукава. Если, конечно, у меня будет такая возможность.
Я чувствовал свою ответственность за происходящее и готов был принять от Свина любое наказание. Ведь Черный ждал, что я оправдаю его доверие, а я не оправдал.
Но пока ничего не произошло. Я не знал, что и думать…
За стенами лазарета бурлила жизнь. Решалась судьба Бригады. По слухам, контракт с посланников Узколоба Четвертого подписан. Мы выходим из Похлебки через четыре дня – в срок, назначенный Черным.
Я провел три почти бессонные ночи, анализируя все, что произошло на Краповой улице. Кот ничуть не помогал мне в разборе ситуации. Только языком молол.
Итак, чародей ушел. На глазах многочисленных свидетелей он взлетел в воздух и унесся в небо. Ему ничего не стоило перелететь через крепостную стену и оказаться вне пределов досягаемости.
Взрыв в таверне произошел спустя несколько мгновений после эффектного трюка, продемонстрированного шпионом.
Все эти подробности мне рассказали ребята, которые заглядывали проведать своего сержанта-неудачника.
Трое свинов во главе со Смердящим занимались обыском комнаты таинственного постояльца. Они вернулись туда уже после того, как стало ясно, что шпион удрал.
Я должен был догадаться, предупредить парней, что там может быть ловушка. Барс, ударившийся в погоню, тоже ничего не успел сказать нашим бравым кабанам. А Смердящий не привык долго раздумывать.
Короче говоря, он вынул мешок чародея из-под кровати и открыл его.
– Что это? – спросил из-за плеча один из рядовых.
– А?
Смердящий уставил на вывалившийся из мешка шнур, который тянулся к деревянному ящику без надписи. Больше ничего в мешке не было. Но самое интересное заключалось не в этом. Шнур горел. Шипел, разбрасывая искорки и дымя.
В общем, догадался обо всем второй рядовой. Он заорал во всю глотку и бросился бежать. Его вопль заставил остальных последовать его примеру. Свины успели добраться до первого этажа, когда грянул взрыв.
Заряд в ящичке был мощным. От «Чумовой репы» остался только первый этаж – и то не весь. Одним словом, на заведении можно было поставить крест. Нам, да и не только нам, крупно повезло, что обломки не произвели такого катастрофического опустошения. Оказалось, что трое свинов ранены тяжело, но Сопля сказал, они выкарабкаются.
Город пострадал больше – разбитые стекла, крыши, фонари, печные трубы, мансарды, садики и огороды, засыпанные камнями. Кролики и зайцы паниковали все последующие сутки, пока сам Черный Свин не выступил на общем митинге на Главной площади. Он заверил лопоухих, что Бригада возместит все убытки и восстановит порядок. Черный не хотел дурной славы, стараясь всячески сгладить впечатление от случившегося. Морковкина лихорадило. Уважаемые горожане не стали перечить Свину. В случае с другими свободными армиями им бы и этого не досталось.
На сегодняшний день суматоха улеглась. Патрули по-прежнему были на улицах Похлебки. Теперь этого требовали уже сами лопоухие, опасавшиеся, что темные личности из приезжих воспользуются хаосом, чтобы учинить грабежи и разбои. Свин умел быть дипломатичным. Весть о нашем скором отъезде опечалила город. Лопоухие боялись, что они останутся в такие суровые времена без охраны. Жабы им не помогут.
Черный мог посоветовать им лишь один выход – раскошелиться и купить профессиональных наемников из числа свинов. Кто знает, как все может обернуться, какие последствия может иметь война в соседнем Баранхейме. Подмяв под себя такое сильное королевство, волки возьмутся за всякую мелочь вроде владений Морковкина.
Князь, осчастливленный этой идеей, начал расклеивать объявления о приеме на службу в городских отрядах моих соплеменников. Свины, имеющие боевой опыт, стали просто нарасхват. Пегий сказал, что горожане скинулись на приличную сумму. Правильно. Безопасность важнее всего. С востока тянет дымом войны, и несет он с собой ничего, кроме страха и тревоги.
Слухи циркулировали, обрастали подробностями. Как все слухи. Недобрые разговорчики о том, что во всех бедах Похлебки виновата Свинская Бригада, были перебиты сообщениями из-за Разливнуина. Их приносили с собой беженцы и торговцы, идущие по Восточному Тракту на запад.
Пара-тройка фраз, запущенная при помощи наших информаторов, направила молву в нужное нам русло. Свин был мастер устраивать идеологические диверсии. Наши противники просчитались. Раскачивая лодку и взрывая спокойную умиротворенную атмосферу, они не учли, что неприятности – наша стихия. Мы – боевое подразделение, а не приют для бездомных котят. В условиях войны мы чувствуем себя как рыба в воде.
Черный повернул ситуацию нам на пользу. Свины шутили, что кролики и зайцы теперь чуть не молятся на нас. Чародеи, которых мы отвадили от казарм, снова стали предлагать свои услуги. Теперь уже бесплатно. Но никто из них нам все равно не подходил. Черный относился к этой идее прохладно. Случай со шпионом показал нам, что если уж зачислять мага в наши ряды, то он должен быть мастером своего дела. Барс не мог не понимать – его проблема остается висеть в воздухе. Пышехвост в Бригаде только в качестве вольнонаемного, отрабатывающего долг. Никаких привилегий ему не полагается.
Я пытался донести до него эту мысль, да что там, пытаюсь до сих пор, но котяра, видимо, переборщил с самомнением. Все твердил, что наши судьбы отныне не разорвать никаким злобным силам.
Мы пойдем воевать на восток и покроем себя славой. То, что слава эта может оказаться посмертной, его, кажется, не волновало.
Я задремал, но из дремы через несколько минут меня вырвал голос Пышехвоста. Опять он со своими легендарными историями!
– Вот отличное место: «Битва длилась три дня и три ночи, а потом еще три ночи и три дня, а потом могучий Супернос поверг на землю великана и наступил ему на горло. «Пощади!» – сказал великан. «Ты съел тысячу свиней, тысячу козлов и тысячу баранов, поэтому нет тебе пощады, – сказал могучий Супернос. – Ты умрешь, а голову твою я выставлю на самой высокой горе, чтобы во всех землях знали, что зло наказано!» И Супернос отрубил голову великану и выполнил свое обещание…»
– Какой занудный тип, – проворчал я, – наверное, он из кошачьего племени.
Забавно, но именно в история о похождениях Суперноса не сказано, кто он. Автор книги, записавший легенды и мифы, не удосужился уточнить, кто же совершал эти подвиги: отрубал башки великанам, спасал принцесс, освобождал королевства от нашествия нечисти, сражался с демонами и прочее в таком духе.
Вероятно, сказители утратили это знание. Слишком давно бродил по земле этот балбес.
– Может быть, и кот, – сказал Пышехвост. – Благородный, бесстрашный, сильный, умный, рыцарь без страха и упрека, как говорится.
– Насчет ума я сомневаюсь. Из всего того, что ты прочел, я сделал вывод, что боги его племени, каким бы оно не было, поскупились герою на мозги, – сказал я.
– Тогда он, конечно, свин.
– Не зарывайся.
Мы пререкались, то сильнее, то слабее, все эти три дня, чем досаждали Сопле и его помощникам. Они грозили вкатить нам клизмы, если мы не заткнемся. Но я не мог заткнуться, если кот доставал меня, а Барс не мог потому что… словом, получался замкнутый круг. Сопля, разумеется, не станет рисковать, приводя в исполнение свои угрозы, но его кислая мина, появляющаяся в палате на обходе, не прибавляла мне хорошего настроения.
Я по-прежнему был убежден, что где-то не дотянул, не доглядел, что у меня мало опыта. Все это время лейтенант Мокрый проводил проверку для Черного Свина. Он должен решить, какова степень ответственности руководителя операции, то есть, меня, а что лежит на моих помощниках. Ребята говорили, Мокрый опрашивал всех не по разу и строил из себя диктатора. Я советовал парням не заниматься моим выгораживанием, а просто рассказывать, как было, без художественных преувеличений.
У нас Мокрый был вчера. Промурыжил меня и Пышехвоста часа три, но не ответил ни на один наш вопрос…
– И перестань читать мне эту идиотскую книжонку, – добавил я к своей последней реплике. – Или я заставлю тебя ее сожрать. Клянусь Свиноматерью!
Я метнул в кота такой взгляд, что Барс, похоже, поверил. Бурча себе под нос, он забрался под одеяло.
Вот и славно. Может, и я смогу заснуть. Сопля поил нас каким-то вонючим отваром, от которого все время тянуло в сон.
Как только я закрыл глаза, в палату ввалились Грязнуля и Полтинник. Легки на помине. Починенный, рыжий свин выглядел довольным. Жалел только, что не смог участвовать в операции.
Ты ничего не потерял, заметил я ему.
Грязнуля и Полтинник принесли последние новости. Из-за реки приходят слухи, что, продвигаясь на север, волки совсем озверели и ведут войну на уничтожение. Жгут, убивают, грабят. И едят своих противников. Согласно неписанному закону, установленному богами разных видов, Разумные не имеют права есть Разумных, невзирая ни на какие обстоятельства. Волки и их прихлебатели на этот закон плюют. Их кровожадность доходит до абсурда. Волки не соблюдают правил, их интересуют даже не территории и богатства, а убийства и кровь. Их порядок – никакого порядка. Ими движет только желание жрать.