- Туда же, куда и ты.
- Не на окно смотри, на дневального смотри.
- Чего на него смотреть? Сидит как бревно на скамейке, только бестолковый туда-сюда вертит.
- А ты все равно смотри! - шипит Антон.
- Да что он - красная девица?
- Вдруг уйдет, а мы не заметим?
- Он нагой шевельнет, я на него и смотреть не буду, а все равно увижу.
- Как это ты увидишь?
- А так, боковым зрением! У меня оно сильно развито.
- Что-то я ничего про твое боковое зрение не слышал.
- Вот ты на окно смотришь?
- На окно, - сказал Антон.
- И что видишь? - пытал Ромка.
- Окно и вижу.
- А еще что видишь? Нет, головой не верти, так и смотри в одну точку!
- В одну точку смотрю, еще меньше вижу. Не все окно, а только кусочек.
- Ага, у тебя боковое зрение отсутствует. Дело обычное. Тренировки нет. А вот меня спрашивай, что я вижу?
- Что ты видишь? - попугаем повторил Антон.
- Вижу окно. Его описывать не буду. Это ря-дом. Дальше. Колонну вижу. На ней пятно - след от грязного футбольного мяча. Ты не за мной, за взглядом следи! Крыльцо. На нем фантик от кон-фетки скомканный, красно-синий. У пионера нос со щербинкой. И мизинец тоже. А на другой руке большой палец отбит. На крыше голубь сидит, от-дыхает. Глаза закрыты...
Антон стрелял глазами - следил за Ромкой - не вертит ли он головой? И проверял - правильно ли видит боковое зрение?
- ...Дневальный сидит сгорбленный, пилотку между коленей почти до земли опустил, рот раззя-вил, перед собой смотрит. На куст. Нет, не на куст. Антон! Гляди, гляди! - Ромка тряс Антона за рукав. - Узнаешь?
- Не-е, - проблеял Антон.
- Да ты внимательнее смотри! Ну? Узнал?
Антон стукнул себя по лбу.
- Старая знакомая! Как она здесь оказалась?
- В гости к кому-то приехала, - усмехнулся Ромка.
- Надо ее поприветствовать.
Антон повернулся набок, потянул из кармана рогатку.
Дневальный устал от безделья. Это солдату в армии просто стоять на посту он присягу прини-мал, долг выполняет. А когда тебе двенадцать лет, когда лето в самом разгаре, когда все заняты инте-реснейшим делом - бегают по лесу, сражаются, побеждают или проигрывают, - охранять неиз-вестно от кого не нужное никому знамя? Да это просто издевательство над человеком. Пионерская комната закрыта на ключ, в лагере почти никого нет, "убитые" выстроились вдоль забора и ждут - кто победит. Им хорошо, им хоть поговорить ме-жду собой можно. Он три часа на посту и за три часа ни одного слова, ни одной живой души. Сам с собой разговаривал - надоело. Заранее знаешь, что спросишь, и что тебе ответят. Песни по нескольку раз все пропел. Думал - много знает. Но оказалось - совсем мало. Вот капитально не повезло! В дру-гие дни вокруг дневального бесконечный хоровод. Возле корпуса народу - отгонять приходится. Тут в шахматы играют, там в шашки, в "морской бой" или в крестики-нолики. Нет, сегодня быть дне-вальным определенно наказание. На футбольном поле пусто. В игровом городке пусто. На качелях тоже пусто. И книгу не взял с собой. Думал, как всегда, не до чтения, не до скуки. Может сбегать? Одна нога здесь, другая там. А? И никто не узнает, что с поста уходил... А вдруг увидят? Я только убегу, а тут начальник лагеря с проверкой. Или вожатая. "Макаров! Почему не на посту? Мака-ров! Вы же будущий солдат, а поступаете как..." Эх мучение мое...
О-о, кошка! Хоть какое развлечение. Кис-кис! Иди ко мне. Иди, иди, не бойся! Какие у нее не кошачьи глаза. Посмотрела странно, как-то подоз-рительно, нет - презрительно. Ну вот, и кошка уш-ла. И кошка со мной знаться не хочет. Эх, была не была, схожу за книгой. Вот сосчитаю до ста. Если никто не появится, убегу. Пусть ругают.
Тринадцатый день блуждала Гу по горам и ле-сам. Переходила из лагеря в лагерь. Каких только не насмотрелась за эти дни: и большие и малень-кие, и детсадиковские и взрослые, и с капиталь-ными каменными палатами с паровым отоплени-ем, и временные, сооруженные на скорую руку, спортивные, с брезентовыми палатками и полевой солдатской кухней под тесовым навесом.
И везде одно и то же: кто-то приласкает, на-кормит, а кто-то обязательно хвост накрутит, кам-нем запустит или пнет по ребрам.
А следа нет и нет.
В этот вот забрела, да знать припоздала - детей и не видно. Разъехались. Кабы сюда на денек раньше попасть. Или мне уже блазнится, или на самом деле доискалась, но, кажется, тепло. От ключика тяну ниточку. Тоненькую-тоненькую. Тоньше паутинки. Всю в обрывах - узелок на узел-ке. Да вот до конца-края никак добраться не могу. А есть ли он, конец-край-то? Или опять пустышка по лбу шишка? Надо же, как землю истоптали! Не иначе специально туда-сюда носились, мою следпаутинку затаптывали. "Кис-кис!" Кто зовет меня? У, сонная тетеря! Разморило тебя? "Иди ко мне!" А что мне у тебя делать? Пендалей получать? Я по ним не соскучилась. У меня и от старых бока еще не отошли. Сидишь? Не подходишь? Ну и сиди. Мне спокойней, убегать не придется. У меня своя дорога, от твоей дороги в другую сторону идет. И мне по ней долгонько еще гулять. Пока не отыщу и прощенье свое не завоюю.
Ну-ка, ну-ка! Знакомый запах. Не тот, не сле-довой, но знакомый. Откуда он? А, из тех кустов! Кто там прячется? Ветка качнулась. Вижу. Глаза! Еще одни. Ой, что-то не нравится мне в них. Сразу в животе тошно стало. Предчувствие?
- Мав-у!
- Снаряд есть? - спросил Антон.
- Есть! - весело прошептал Ромка. - Крашен-ный, честь по чести!
Антон зарядил рогатку шишкой.
- Ветку оттяни. Только осторожнее, чтоб не учуяла. Да не эту, рядом. Сейчас я с ней поздоро-ваюсь, с голубушкой! Замри! Сюда смотрит. П-ли!
Шишка, сбив по пути несколько случайных ли-стьев, ударило облезлую кошку по лбу. Щелчок получился отменный. Вскрикнув, Гу подлетела на полметра над землей, перевернулась в воздухе и бросилась наутек. Мимо отдающей ей честь пио-нерки, вокруг колонны, кувырком по гранитным ступеням, через клумбу, кусты вишни, под ска-мейку. Нырнула между ног дневального, запута-лась в его пилотке. От обуявшего страха рвану-лась, вырвала пилотку и, слепая, убежала в ней через лужайку к дачам.
- Стой! Пилотку, пилотку отдай! - спохватился дневальный. Сон его пропал и он напрямки, по газонам побежал догонять пилотку.
Топот его подстегивал кошку. Не прошло и ми-нуты, как они исчезли из вида.
- Сила, - сказал Антон, поднимаясь. - Лучше не придумаешь.
- Как в сказке, - подпел Ромка.
- Я на стреме, ты в форточку. Запою - замри. Знамя с древка сними и аккуратненько под матрас. И не дрейфь, - похлопал друга по плечу. - Я же сказал, со мной не пропадешь!
ГЛАВА 5
НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ
Солнце устало висеть в зените и медленно по-катилось на запад, к невысоким синим горам, вы-строившимся сплошной стеной у линии горизонта. В горячем воздухе застыла тишина. Даже ветер, вездесущий и неутомимый, изменил своей извеч-ной привычке дуть по делу и без дела, спрятался где-то в прохладных расщелинах и не волновал разомлевшие листья рябин и лип.
Ни зверя, ни птицы.
И у природы выпадает сончас.
- Не на окно смотри, на дневального смотри.
- Чего на него смотреть? Сидит как бревно на скамейке, только бестолковый туда-сюда вертит.
- А ты все равно смотри! - шипит Антон.
- Да что он - красная девица?
- Вдруг уйдет, а мы не заметим?
- Он нагой шевельнет, я на него и смотреть не буду, а все равно увижу.
- Как это ты увидишь?
- А так, боковым зрением! У меня оно сильно развито.
- Что-то я ничего про твое боковое зрение не слышал.
- Вот ты на окно смотришь?
- На окно, - сказал Антон.
- И что видишь? - пытал Ромка.
- Окно и вижу.
- А еще что видишь? Нет, головой не верти, так и смотри в одну точку!
- В одну точку смотрю, еще меньше вижу. Не все окно, а только кусочек.
- Ага, у тебя боковое зрение отсутствует. Дело обычное. Тренировки нет. А вот меня спрашивай, что я вижу?
- Что ты видишь? - попугаем повторил Антон.
- Вижу окно. Его описывать не буду. Это ря-дом. Дальше. Колонну вижу. На ней пятно - след от грязного футбольного мяча. Ты не за мной, за взглядом следи! Крыльцо. На нем фантик от кон-фетки скомканный, красно-синий. У пионера нос со щербинкой. И мизинец тоже. А на другой руке большой палец отбит. На крыше голубь сидит, от-дыхает. Глаза закрыты...
Антон стрелял глазами - следил за Ромкой - не вертит ли он головой? И проверял - правильно ли видит боковое зрение?
- ...Дневальный сидит сгорбленный, пилотку между коленей почти до земли опустил, рот раззя-вил, перед собой смотрит. На куст. Нет, не на куст. Антон! Гляди, гляди! - Ромка тряс Антона за рукав. - Узнаешь?
- Не-е, - проблеял Антон.
- Да ты внимательнее смотри! Ну? Узнал?
Антон стукнул себя по лбу.
- Старая знакомая! Как она здесь оказалась?
- В гости к кому-то приехала, - усмехнулся Ромка.
- Надо ее поприветствовать.
Антон повернулся набок, потянул из кармана рогатку.
Дневальный устал от безделья. Это солдату в армии просто стоять на посту он присягу прини-мал, долг выполняет. А когда тебе двенадцать лет, когда лето в самом разгаре, когда все заняты инте-реснейшим делом - бегают по лесу, сражаются, побеждают или проигрывают, - охранять неиз-вестно от кого не нужное никому знамя? Да это просто издевательство над человеком. Пионерская комната закрыта на ключ, в лагере почти никого нет, "убитые" выстроились вдоль забора и ждут - кто победит. Им хорошо, им хоть поговорить ме-жду собой можно. Он три часа на посту и за три часа ни одного слова, ни одной живой души. Сам с собой разговаривал - надоело. Заранее знаешь, что спросишь, и что тебе ответят. Песни по нескольку раз все пропел. Думал - много знает. Но оказалось - совсем мало. Вот капитально не повезло! В дру-гие дни вокруг дневального бесконечный хоровод. Возле корпуса народу - отгонять приходится. Тут в шахматы играют, там в шашки, в "морской бой" или в крестики-нолики. Нет, сегодня быть дне-вальным определенно наказание. На футбольном поле пусто. В игровом городке пусто. На качелях тоже пусто. И книгу не взял с собой. Думал, как всегда, не до чтения, не до скуки. Может сбегать? Одна нога здесь, другая там. А? И никто не узнает, что с поста уходил... А вдруг увидят? Я только убегу, а тут начальник лагеря с проверкой. Или вожатая. "Макаров! Почему не на посту? Мака-ров! Вы же будущий солдат, а поступаете как..." Эх мучение мое...
О-о, кошка! Хоть какое развлечение. Кис-кис! Иди ко мне. Иди, иди, не бойся! Какие у нее не кошачьи глаза. Посмотрела странно, как-то подоз-рительно, нет - презрительно. Ну вот, и кошка уш-ла. И кошка со мной знаться не хочет. Эх, была не была, схожу за книгой. Вот сосчитаю до ста. Если никто не появится, убегу. Пусть ругают.
Тринадцатый день блуждала Гу по горам и ле-сам. Переходила из лагеря в лагерь. Каких только не насмотрелась за эти дни: и большие и малень-кие, и детсадиковские и взрослые, и с капиталь-ными каменными палатами с паровым отоплени-ем, и временные, сооруженные на скорую руку, спортивные, с брезентовыми палатками и полевой солдатской кухней под тесовым навесом.
И везде одно и то же: кто-то приласкает, на-кормит, а кто-то обязательно хвост накрутит, кам-нем запустит или пнет по ребрам.
А следа нет и нет.
В этот вот забрела, да знать припоздала - детей и не видно. Разъехались. Кабы сюда на денек раньше попасть. Или мне уже блазнится, или на самом деле доискалась, но, кажется, тепло. От ключика тяну ниточку. Тоненькую-тоненькую. Тоньше паутинки. Всю в обрывах - узелок на узел-ке. Да вот до конца-края никак добраться не могу. А есть ли он, конец-край-то? Или опять пустышка по лбу шишка? Надо же, как землю истоптали! Не иначе специально туда-сюда носились, мою следпаутинку затаптывали. "Кис-кис!" Кто зовет меня? У, сонная тетеря! Разморило тебя? "Иди ко мне!" А что мне у тебя делать? Пендалей получать? Я по ним не соскучилась. У меня и от старых бока еще не отошли. Сидишь? Не подходишь? Ну и сиди. Мне спокойней, убегать не придется. У меня своя дорога, от твоей дороги в другую сторону идет. И мне по ней долгонько еще гулять. Пока не отыщу и прощенье свое не завоюю.
Ну-ка, ну-ка! Знакомый запах. Не тот, не сле-довой, но знакомый. Откуда он? А, из тех кустов! Кто там прячется? Ветка качнулась. Вижу. Глаза! Еще одни. Ой, что-то не нравится мне в них. Сразу в животе тошно стало. Предчувствие?
- Мав-у!
- Снаряд есть? - спросил Антон.
- Есть! - весело прошептал Ромка. - Крашен-ный, честь по чести!
Антон зарядил рогатку шишкой.
- Ветку оттяни. Только осторожнее, чтоб не учуяла. Да не эту, рядом. Сейчас я с ней поздоро-ваюсь, с голубушкой! Замри! Сюда смотрит. П-ли!
Шишка, сбив по пути несколько случайных ли-стьев, ударило облезлую кошку по лбу. Щелчок получился отменный. Вскрикнув, Гу подлетела на полметра над землей, перевернулась в воздухе и бросилась наутек. Мимо отдающей ей честь пио-нерки, вокруг колонны, кувырком по гранитным ступеням, через клумбу, кусты вишни, под ска-мейку. Нырнула между ног дневального, запута-лась в его пилотке. От обуявшего страха рвану-лась, вырвала пилотку и, слепая, убежала в ней через лужайку к дачам.
- Стой! Пилотку, пилотку отдай! - спохватился дневальный. Сон его пропал и он напрямки, по газонам побежал догонять пилотку.
Топот его подстегивал кошку. Не прошло и ми-нуты, как они исчезли из вида.
- Сила, - сказал Антон, поднимаясь. - Лучше не придумаешь.
- Как в сказке, - подпел Ромка.
- Я на стреме, ты в форточку. Запою - замри. Знамя с древка сними и аккуратненько под матрас. И не дрейфь, - похлопал друга по плечу. - Я же сказал, со мной не пропадешь!
ГЛАВА 5
НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ
Солнце устало висеть в зените и медленно по-катилось на запад, к невысоким синим горам, вы-строившимся сплошной стеной у линии горизонта. В горячем воздухе застыла тишина. Даже ветер, вездесущий и неутомимый, изменил своей извеч-ной привычке дуть по делу и без дела, спрятался где-то в прохладных расщелинах и не волновал разомлевшие листья рябин и лип.
Ни зверя, ни птицы.
И у природы выпадает сончас.