Страница:
буркнул Гимли.
- Не важно, кто нам препятствует, - сказал Гэндальф. - Важно, что
препятствие сейчас неодолимо.
- Так как же нам быть? - горестно спросил Пин. Он стоял, привалившись к
холодной стене, и его сотрясала мелкая дрожь.
- Ждать перелома погоды на месте или возвращаться, - ответил Гэндальф.
- Пробиваться вперед бессмысленно и опасно. Чуть выше, если я правильно
помню, тропа выходит на открытый склон. Там не укроешься от ветра и
камней... или какой-нибудь новой напасти.
- И возвращаться бессмысленно, - добавил Арагорн. - От подножия горы до
этой стены нет ни одного сносного укрытия.
- Тоже мне, укрытие, - проворчал Сэм. Но никто, кроме Фродо, его не
слышал.
Хранители стояли, прижавшись к стене. Карниз, врезанный в южный склон,
тянулся, полого подымаясь вверх, с юго-востока на северо-запад и впереди
круто поворачивал к югу, так что стена загораживала путников от резкого
северо-восточного ветра, но бешено крутящиеся белесые вихри - снег валил все
гуще и гуще - захлестывались к ним и сверху и снизу.
Они касались друг друга плечами, а пони Билл стоял перед хоббитами,
заслоняя их от снежных смерчей, но вокруг него уже намело сугроб, и, если б
не рослые спутники хоббитов, их очень скоро завалило бы с головой.
Фродо одолевала стылая дрема; потом он пригрелся в снежной норе, и
завывание ветра постепенно заглохло, сменившись гулом каминного пламени, а
потом у камина появился Бильбо, но в его голосе прозвучало осуждение.
- Не могу понять - зачем ты вернулся? Зачем прервал этот важный поход
из-за самой обычной зимней метели?
- Мне хотелось отдохнуть, - прошептал Фродо, но Бильбо, проворно
затушив камин, выволок племянника из теплого кресла, и в комнату вползла
ледяная тьма...
- ...слышишь, Гэндальф? Их занесет с головой, - проговорил Бильбо
голосом Боромира, и Фродо почувствовал, что висит в воздухе, вытащенный из
уютной снежной норы. Тут уж он окончательно проснулся. - Они же заснут и
замерзнут насмерть, - опуская Фродо, сказал Боромир. - Надо немедленно
что-то предпринять!
- Ты прав, - озабоченно отозвался Гэндальф и достал из кармана кожаную
баклагу. - Пусть каждый отхлебнет по одному глотку, - сказал он, передав
баклагу Боромиру. - Это необычайно живительный напиток - здравур -
драгоценный дар Имладриса.
Глоток пряной, чуть терпкой жидкости не только согрел окоченевшего
Фродо, но и прогнал его недавние страхи. Остальные Хранители тоже оживились.
Однако ветер свирепствовал по-прежнему, а метель даже стала как будто
сильней.
- Не разжечь ли костер? - спросил Боромир. - Похоже, мы уже поставлены
перед выбором - погибнуть или отогреться у огня.
-Что ж, можно, - ответил Гэндальф. - Если здесь есть соглядатаи
Саурона, они все равно уже нас заметили.
У Хранителей были и дрова и растопка (они последовали совету Боромира),
но ни эльф, ни гном - уж на что мастера - не сумели высечь такую искру,
которая зажгла бы отсыревший хворост. Пришлось взяться за дело Гэндальфу. Он
прикоснулся Жезлом к вязанке хвороста и скомандовал: "Наур ан адриат аммин!"
Сноп зеленовато-голубого пламени ярко осветил метельную темень, хворост
вспыхнул и быстро разгорелся. Теперь яростные порывы ветра только сильнее
разжигали костер.
- Если перевал стерегут соглядатаи, то меня-то они наверняка засекли, -
с мрачной гордостью заметил маг. - Я просигналил им ГЭНДАЛЬФ ЗДЕСЬ так
понятно, что никто не ошибется.
Но Хранители едва ли слышали Гэндальфа. Они, как дети, радовались огню.
Разгоревшийся хворост весело потрескивал, и Хранители, не обращая внимания
на буран, на лужи талой воды под ногами, со всех сторон обступили костер,
чтоб согреться в его животворном тепле. На их изнуренных, но раскрасневшихся
лицах играли огненно-золотистые блики, а вокруг, словно бы заключив их в
темницу, кипела сизая метельная тьма.
Однако хворост сгорал очень быстро.
Пламя приугасло, и в тускнеющий костер бросили последнюю вязанку дров.
- Ничего, скоро начнется рассвет: ночь-то на исходе, - сказал Арагорн.
- Ночь-то на исходе, - пробормотал Гимли, - да в такое ненастье и
рассвета не заметишь. Боромир немного отступил от костра.
- Буран стихает, - объявил он. - Да и ветер как будто начал выдыхаться.
Фродо утомленно смотрел в костер; из черной тьмы выпархивали снежинки,
вспыхивали, словно серебряные звездочки, и тут же гасли, растаяв над
пламенем; а, вокруг неумолчно завывал ветер и клубилась беспросветная
метельная мгла. Фродо сонно закрыл глаза, покачнулся, разлепил отяжелевшие
веки - и вдруг заметил, что ветер умолк, а над холмиком слабо золотящихся
углей лениво кружится лишь несколько снежинок. Он поднял голову и увидел,
что на востоке черное небо слегка посветлело.
Сеющийся сквозь серые тучи рассвет открыл глазам измученных путников
немые, в саване снегов, горы. Внизу горбились глубокие сугробы, и под ними
угадывалась извилистая тропинка, но вверху тяжелые снеговые тучи, угрожающие
путникам новой метелью, плотно занавесили седловину перевала.
- Баразинбар не смирился, - проговорил Гимли. - Если мы осмелимся идти
вперед, он снова обрушит на нас буран. Надо возвращаться, и как можно
скорей.
Все понимали, что надо возвращаться. Но как? В нескольких шагах от
карниза на тропе громоздились такие сугробы, что хоббиты утонули бы в них с
головой. Да и на карнизе, где стояли путники, возвышались холмы снеговых
заносов - а ведь карниз прикрывала от ветра стена!
- Гэндальф расчистит невысокликам путь своим огненным Жезлом, - сказал
Леголас. Буран ничуть не встревожил эльфа, и он, один из всего Отряда,
сохранил до утра хорошее настроение.
- Или Леголас слетает на небо, - откликнулся Гэндальф, - и разгонит
тучи, чтоб солнце растопило для Отряда снег. Мой Жезл - не печка, - добавил
он, - а снег, по несчастью, невозможно испепелить.
- Не сумеет умный - осилит сильный, - вмешался Боромир, - так у нас
говорят. Буран начался, - продолжал гондорец, - когда мы обогнули вон тот
утес, - он указал на большую скалу, которая заслоняла от путников тропку. -
До нее отсюда пол-лиги, не больше. И вот, если самый сильный из нас осилит
дорогу к этому утесу, оттуда мы все спустимся без труда.
- Надо попробовать, - сказал Арагорн. - Уж вдвоем-то мы одолеем
пол-лиги.
Арагорн был самым рослым в Отряде, но Боромир казался крепче. Они
отправились, Боромир - впереди, кое-где снег доходил ему до плеч, и он
врезался в него, словно плуг - или как очень усталый пловец.
Леголас, улыбаясь, глядел на людей; потом повернулся к магу и
воскликнул:
- Да поможет уму и силе искусность!
А потом проворно зашагал по снегу, и Фродо заметил - как бы впервые,
хотя он знал об этом и раньше, что у эльфа не было тяжелых башмаков,
которыми снабдили Хранителей в Имладрисе; а легкие эльфийские туфли Леголаса
почти не оставляли на снегу следов.
- До свидания! - весело крикнул он Гэндальфу. - Я постараюсь отыскать
вам солнце! - Он прибавил шагу и, словно танцуя, обогнал медленно бредущих
людей, махнул им рукой, звонко рассмеялся и скрылся из глаз за поворотом
тропинки.
Люди медленно продвигались вперед; остальные молча смотрели им вслед,
пока и они не исчезли за поворотом. Клубящиеся у вершины тучи сгустились,
вниз поплыли редкие снежинки.
Прошло, вероятно, около часа - хоббитам показалось, что гораздо больше,
- и вот на тропе появился эльф. Потом они увидели людей, медленно, с трудом,
подымающихся в гору.
- Мне не удалось заманить сюда солнце, - подмигнув хоббитам, сказал
Леголас. - Оно ублажает южные земли, и его, как я понял, ничуть не беспокоят
несколько тучек над этой горушкой. Но зато я принес хорошие вести тем, у
кого тяжелая поступь. За скалой, про которую говорил Боромир, намело
довольно высокий сугроб, и наши воители из Племени Сильных приготовились
погибать перед этой преградой, ибо тропинка-то идет по ущелью, а выход из
ущелья закрыт сугробом. Ну, пришлось мне объяснить Сильным, что они
отчаялись перед снежной крепостью шириной не больше десяти шагов и что за
нею на нашей тропке лежит слой снега по щиколотку хоббитам.
- Так я и думал, - проворчал Гимли. - Конечно же, злая воля Баразинбара
раскачала этот проклятый буран. Баразинбар не жалует гномов и эльфов...
- К счастью, Баразинбар, вероятно, забыл, что к Отряду Хранителей
примкнули люди, - перебил гнома подошедший гондорец, - и люди, скажу без
хвастовства, неслабые... Мы одолели снежный завал - проторили в сугробе
узкую тропку - для тех, кто не может порхать по-эльфийски.
- Да как же мы-то туда доберемся? - взволнованно спросил Пин, высказав
общую тревогу хоббитов.
- Не беспокойся, - ответил ему Боромир. - Я устал, но силы у меня еще
есть; у Арагорна - тоже. Мы отнесем вас к завалу. И начнем, почтеннейший
Перегрин, с тебя.
Пин вскарабкался гондорцу на спину.
- Держись крепче, - сказал Боромир. - У меня-то руки должны быть
свободными. - Он зашагал по тропинке вниз.
За ним отправился Арагорн с Мерри.
Разглядывая протоптанную в снегу дорожку, Пин восхищался силой людей.
Даже сейчас, с хоббитом на закорках, Боромир расширял руками проход, чтоб
остальным было легче идти.
Вскоре они подошли к сугробу, который, словно гигантская стена вдвое
выше человеческого роста, перегородил узкое ущелье. Гребень сугроба был
плотным и острым, да и весь сугроб казался монолитом, разрубленным посредине
узкой тропой. За сугробом Мерри с Пином и Леголас остались дожидаться
других, а люди снова ушли наверх.
Боромир вернулся через полчаса - с Сэмом за спиной, следом шел
Гэндальф, ведя в поводу навьюченного пони, верхом на пони сидел гном Гимли,
а замыкал шествие Арагорн с Фродо.
Едва Арагорн миновал сугроб, как путников оглушил раскатистый грохот, и
откуда-то сверху посыпались камни, взвихрившие облако снежной пыли, потом,
когда белая завеса развеялась, Хранители увидели, что проход в сугробе
завален ссыпавшимися вниз камнями.
- Хватит, Баразинбар! - взмолился Гимли. - Мы же уходим! Оставь нас в
покое! - Но гора, казалось, и сама успокоилась, как бы удовлетворенная
отступлением пришельцев: начавшийся было камнепад иссяк, а тучи, закрывавшие
перевал, рассеялись.
Слой снега под ногами становился все тоньше, и вскоре, спустившись по
круче, путники вышли к той самой площадке, где вчера их застигли первые
снежинки.
Утро начинало клониться к полудню; с площадки, где стояли утомленные
Хранители, открывались широкие предгорные дали - холмы, озерца, извилистые
овраги, заросли падуба, островки дубрав... А внизу виднелась неглубокая
лощина, в которой они отдыхали накануне.
У Фродо отчаянно болели ноги, он продрог до костей и хотел есть; а
когда ему вспомнилось, что дорога вниз займет по крайней мере полдня, у него
на мгновение потемнело в глазах; он закрыл их, а открыв, с удивлением
обнаружил, что видит какие-то черные точки. Он протер глаза - точки не
исчезли: они кружились в прозрачном воздухе, и Фродо решил, что он начал
слепнуть...
- Опять птицы, - сказал Арагорн, тоже увидевший их.
- Теперь уж с этим ничего не поделаешь, - глянув на птиц, отозвался
Гэндальф. - Друзья ли они, или Вражьи шпионы, или просто безобидные птахи,
нам все равно придется спускаться: Карадрас не любит ночных гостей.
Путники, спотыкаясь, побрели вниз; их подгонял ледяной ветер. Багровые
Ворота оказались закрытыми.
Только под вечер, в пасмурных сумерках, остановились усталые путники на
отдых. Баразинбар дышал вниз холодом - дул порывистый ветер. Гэндальф пустил
свою баклагу по кругу, и все Хранители отхлебнули здравура. После ужина они
устроили совет.
- Сегодня ночью мы отдохнем, - объявил Гэндальф, - ибо штурм перевала
дорого дался каждому из нас...
- А куда мы пойдем потом? - спросил Фродо.
- У Хранителей есть только две дороги, - ответил Гэндальф, - назад, в
Раздол, или вперед, к Огненной горе.
Когда Гэндальф упомянул о возвращении, лицо Пина радостно просветлело,
а Мерри и Сэм весело встрепенулись. Но Боромир с Арагорном остались
бесстрастными, а Гимли и Леголас выжидательно промолчали. Фродо понял, что
все его спутники хотят, чтобы первым высказался он.
- Вернуться... - нерешительно начал Фродо, потом преодолел
нерешительность и закончил: - ...Мы можем, по-моему, только с победой. Или с
позором - признав свое поражение. Я предлагаю пробиваться вперед.
- Я тоже так думаю, - поддержал его Гэндальф. - Вернуться - значит
признать свое поражение, которое неминуемо обернется гибелью для всех
свободных народов Средиземья. Кольцо Всевластья останется в Раздоле, ибо
иного убежища не найдешь; Враг со временем узнает об этом, двинет все свое
воинство против Элронда, и рано или поздно Раздол падет, а Враг сделается
Всесильным Властителем, и Завеса Тьмы сомкнется над Средиземьем. Черные
Кольценосцы - страшные противники, но, когда их хозяин добудет Кольцо, они
окажутся просто непобедимыми.
- Я и говорю - надо пробиваться, - с тяжелым вздохом повторил Фродо. -
Ты знаешь другую дорогу через горы?
- Знаю, мой друг, - ответил Гэндальф. - Но это довольно мрачная дорога.
Арагорн даже слышать о ней не хотел, пока надеялся одолеть перевал.
- Если она еще хуже перевала, то это и правда мрачная дорога! - глянув
на Арагорна, воскликнул Мерри. - Ну а все-таки расскажи нам о ней хоть
немного, чтобы мы знали самое худшее.
- Дорога, про которую я говорю, проходит через пещеры Мории, - сказал
Гэндальф.
Гимли взволнованно посмотрел на мага, но даже и его охватил страх: о
гиблых пещерах необъятной Мории сложено немало страшных легенд.
- Никто не знает, - заметил Арагорн, - сохранился ли сквозной проход
через Морию.
- Зато все знают, - добавил Боромир, - что Мория именуется Черною
Бездной. Да и для чего нам спускаться в Морию? Зачем штурмовать неприступные
перевалы? Давайте выйдем к Мустангримской равнине: мустангримцы - давние
союзники гондорцев, они помогут нам добраться до Андуина. А можно спуститься
по реке Изен, чтобы выйти к Гондору с юга, через Приморье.
- Завеса Тьмы разрастается, - сказал Гэндальф, - и сейчас уже нельзя
ручаться за ристанийцев. Ты ведь был у них довольно давно. А главное, на
пути к Ристанийской равнине никак не минуешь владений Сарумана. Настанет
время, и я сведу с ним счеты. Ну а пока Хранителю Кольца не следует
подходить близко к Изенгарду: Сарумана сжигает жажда всевластья, и он
попытается завладеть Кольцом. Так что Ристания для нас закрыта.
Теперь о дальнем, обходном пути. Во-первых, он окажется чересчур долгим
- мы затратим на него не меньше чем год. Во-вторых, за долинами западных рек
наверняка следят Саруман и Саурон, а убежища на этих незаселенных равнинах
нам не найти, ибо эльфов там нет. Пробираясь на север к Владыке Раздола, ты
был для Врага лишь случайным путником, на которого он не обратил внимания.
Но теперь ты воин Отряда Хранителей, и тебе угрожают такие же опасности, как
и Главному Хранителю Кольца, Фродо. Гибельные опасности, ибо если нас
обнаружат...
Впрочем, боюсь, что нас уже обнаружили, - неожиданно перебил сам себя
Гэндальф, - обнаружили на подступах к Багровым Воротам. Нам необходимо
скрыться от соглядатаев, чтобы Враг опять потерял нас из виду: не обходить
горы, не штурмовать перевалы, а спрятаться под горами, в пещерах Мории, -
вот что сейчас самое разумное. Этого Враг от нас не ожидает.
- Как знать, - возразил Гэндальфу Боромир. - Зато уж если он
догадается, где мы, то нам не выбраться из этой ловушки. Говорят, Враг
распоряжается в Мории, словно в своем собственном Черном Замке. Называют же
Морию Черной Бездной!
- Не всякому слуху верь, - сказал Гэндальф. - В Мории хозяйничает вовсе
не Враг. Правда, там могут встретиться орки, однако я думаю, что этого не
случится - полчища орков истреблены и рассеяны в Битве Пяти Воинств у
Одинокой. Горные Орлы недавно сообщили, что орки опять стекаются к
Мглистому... но, надеюсь, в Морию они еще не проникли.
Зато, возможно, мы встретим здесь Балина с его небольшой, но отважной
дружиной, и тогда нам нечего бояться орков. Как бы то ни было, путь через
Морию - единственный, других путей у нас нет.
- Я пойду с тобой, Гэндальф! - воскликнул Гимли. - Меня не страшат
древние предания. Но сначала нужно отыскать Ворота, которые захлопнулись
давным-давно!
- Превосходно сказано, мой милый Гимли, - с легкой улыбкой отозвался
Гэндальф. - Я найду Ворота и сумею открыть их. А уж с гномом мы наверняка не
заблудимся. Я-то спускался в Морию один - когда разыскивал пропавшего Траина
- и, как видишь, вышел оттуда живым. Я прошел тогда Морию насквозь, Арагорн,
- добавил маг, посмотрев на Бродяжника.
- Я тоже спускался однажды в Морию, - сказал Арагорн, - со стороны
Черноречья. И тоже ухитрился выйти живым. Но второй раз я туда лезть не
хочу: слишком солоно мне там пришлось.
- Я и первый-то раз не хочу, - буркнул Пин.
- Я тоже не хочу, - пробормотал Сэм.
- Да и никто не хочет, - заметил Гэндальф. - Однако нам надо попасть в
Черноречье. Поэтому я спрашиваю, кто согласится - не захочет, а согласится -
идти через Морию, чтобы потом добраться до Андуина.
- Я! - с готовностью воскликнул Гимли.
- Я тоже, - мрачно сказал Арагорн. - Ты не отказался штурмовать
перевал, предупредив меня, что мы можем погибнуть, - и мы едва не замерзли
насмерть. Я пойду с тобой через Морию, Гэндальф. Но помни - не нам, а именно
тебе угрожает в Мории смертельная опасность!
- А я, - угрюмо объявил Боромир, - соглашусь лезть в эту Черную Бездну
только вместе со всеми Хранителями. Два невысоклика не хотят туда лезть.
Леголас и Фродо - главный Хранитель! - и Мерри пока еще ничего не сказали.
- Я против Мории, - проговорил эльф.
Все посмотрели на Фродо и Мерри. Оба хоббита долго молчали.
Затянувшееся молчание нарушил Фродо.
- Я боюсь спускаться в Морию, - сказал он. - Но и совет Гэндальфа не
хочу отвергать. Давайте отложим решение до утра. Очень уж сейчас темно и
тоскливо. И страшно. Послушайте, как воет ветер!
Путники прятались под ветвями падуба. Они оборвали разговоры и
прислушались. Ветер свистел в обнаженных ветвях и шуршал засохшими стеблями
вереска. Но в этот приглушенный свистящий шорох вплетался заунывный, с
переливами, вой, словно ветер выл над горным ущельем. Арагорну не
понадобилось вслушиваться долго.
- Ветер? - вскакивая, воскликнул .он. - Ветер волчьими голосами не
воет! Волколаки опять перебрались через Мглистый!
- Видимо, охота началась, - сказал Гэндальф. - Так стоит ли откладывать
решение на утро? Если мы с вами и доживем до рассвета, нам не прорваться к
Ристанийской равнине.
- А далеко эта Мория? - спросил Боромир.
- Ты хочешь узнать, - переспросил его Гэндальф, - далеко ли отсюда
Западные Ворота? Я думаю, лигах в десяти... для орла. А самыми короткими
наземными тропами получится лиг восемнадцать-двадцать.
- Надо прятаться в Морию, - сказал Боромир. - Боишься орка - не
утаишься от волка!
- Так-то оно так, - согласился Арагорн, проверяя, легко ли вынимается
его меч. - Но, с другой стороны, где волк, там и орк: в ущельях
волки-оборотни, да в пещерах-то орки - ордами.
- Не послушался я Элронда, - шепнул Пин Сэму, - и зря. Ну какой из меня
Хранитель? От этого воя все во мне обмирает. Никогда еще в жизни я так не
боялся, даром что Бандобрас Быкобор - мой предок.
- А у меня, - прошептал ему Сэм в ответ, - как сердце оборвалось, когда
Бродяжник вскочил, так по сю пору в пятках и трепыхается. Ну да ничего -
авось пронесет. Арагорн с Боромиром - бывалые люди; Гимли, он у нас всем
гномам гном; да и Леголас - тоже эльф не промах. А старина Гэндальф, тот
одно слово - маг. Нет, думаю, не сожрут нас волки.
Путники хотели заночевать в лощине, но теперь, для того чтобы
защищаться от волколаков, они поднялись на соседний холм с тремя или
четырьмя кряжистыми дубами, которые были обнесены оградой из больших серых
валунов. Кое-где каменная ограда обвалилась, и Хранители, понимая, что
ночная тьма не помешает стае волколаков найти их, поспешно разожгли
небольшой костер.
Путники сидели возле и все, кроме двух часовых, дремали - это был не
сон, а тревожное забытье. Пони Билл трясся от страха, он взмок, словно
только что пробежал лиг двадцать. Вой теперь слышался со всех сторон, а
вокруг, в черной ночной темноте, зловеще поблескивали парные огоньки.
Внезапно там, где ограда обвалилась, Хранители увидели огромного волколака -
он застыл в проломе и хрипло взвыл, словно бы подавая сигнал к атаке.
Подняв мерцающий Магический Жезл, Гэндальф шагнул навстречу зверю.
- Ну ты, шелудивая собака Саурона, - нарочито негромко проговорил он. -
Перед тобой - Гэндальф. Убирайся отсюда, если тебе дорога твоя шкура.
С коротким рычанием зверь прыгнул вперед - мелодично прозвенела
спущенная тетива, и, коротко взвыв, он рухнул на землю: в горле у него
торчала стрела. Леголас тотчас же вынул вторую. Но кольцо зловещих огоньков
распалось. Гэндальф и Арагорн подошли к ограде - волколаков на склонах холма
уже не было: стая, лишенная вожака, отступила. Путников окружала безмолвная
тьма.
Миновала полночь; близился рассвет; на западе, почти что у самой земли,
то гасла, ныряя в драные тучи, то снова бледно вспыхивала луна; эти слабые,
судорожно короткие вспышки бессильно меркли в предрассветном сумраке.
Внезапно громкий многоголосый вой вырвал Фродо из зыбкого забытья -
волколаки, беззвучно окружившие холм, со всех сторон ринулись в атаку.
- Сушняка в костер! - крикнул Гэндальф хоббитам. - Мечи наголо! Стать
спиной к спине.
В неверном свете разгорающегося костра Фродо видел, как серые тени
перемахивают невысокую каменную ограду. Арагорн сделал молниеносный выпад, и
огромный зверь, захлебно скуля, рухнул на землю с пронзенным горлом; холодно
блеснул меч Боромира, и у второго волколака отлетела голова; третьего
зарубил топором гном; стрела Леголаса прикончила четвертого; однако все
новые серые тени, волна за волной, вплескивались в ограду.
Фродо с надеждой глянул на Гэндальфа. Фигура мага, как показалось
хоббиту, неожиданно выросла почти до неба, ослепительно вспыхнул Магический
Жезл, и, словно высеченный из камня великан, Гэндальф на мгновение застыл в
неподвижности, заслоняя Хранителей от наступающих волколаков. Потом он
взмахнул Магическим Жезлом, и над холмом громогласно прозвучало заклинание:
- Наур он адриат аммин! Дуб, на который был направлен Жезл, превратился
в неистово полыхающий факел, за ним вспыхнули остальные дубы, и над холмом,
ярко осветив поле битвы, распустился гигантский огненный цветок. Ослепленные
волколаки в ужасе попятились; мечи Хранителей, разбрызгивая искры, как будто
их только что вынули из горна, крушили ошеломленных, оцепеневших зверей;
вспыхнувшая в воздухе стрела Леголаса поразила в сердце черного волколака -
он оглушительно взвыл и свалился замертво. Его смерть завершила ночную
битву: уцелевшие звери обратились в бегство.
Медленно догорали вековые дубы; над холмом клубилось дымное облако; с
первыми лучами бледной зари погасли последние всплески огоньков, пробегавшие
по обугленным дубовым стволам.
- Ну, что я говорил, - сказал Сэм Пину, устало засовывая в ножны свой
меч. - Старину Гэндальфа просто так не сожрешь, не на того напали. Одно
слово - маг!
Путники окинули взглядом равнину и увидели, что все волколаки скрылись.
Но на склонах холма не было и трупов! Леголас молча подобрал свои стрелы -
они валялись недалеко от ограды; он был уверен, что ни разу не промахнулся,
и, однако, стрелы, все, кроме одной (от нее остался только наконечник),
лежали, целехонькие, в зарослях вереска.
- Так я и думал, - заметил Гэндальф. - Это волколаки, волки-оборотни, а
не просто волки: трупов-то нет! Давайте-ка быстро позавтракаем - и в путь.
Погода в этот день опять изменилась. Как бы по приказу могущественной
силы, которая больше не нуждалась в буране, потому что путники отступили от
перевала, ветер быстро разогнал тучи, а потом, когда небо расчистилось,
утих. Из-за гор неспешно выплыло солнце. При ясной погоде движущийся Отряд
издалека был виден на открытой равнине - а отсиживаться в укрытии путники не
могли.
- Нам нужно добраться до Мории засветло, - с мрачной серьезностью
объявил Гэндальф, - иначе мы вообще до нее не доберемся. Двадцать пять лиг -
расстояние небольшое, но Арагорн не знает здешних дорог, да и я был здесь
всего один раз.
Ворота вон там, - продолжал маг, указывая Жезлом на юго-восток, где в
голубоватой рассветной дымке виднелись зубчатые контуры Мглистого,
обрывающегося к равнине отвесной стеной. - Когда нас прогнал с перевала
буран, я свернул на юг и пошел вдоль хребта, чтобы хоть немного приблизиться
к Мории. Чуяло мое сердце, что она нам понадобится! Надеюсь, мы быстро
найдем Ворота и успеем до темноты ускользнуть от оборотней.
Гимли подгоняло пылкое нетерпение, и он шагал впереди, рядом с
Гэндальфом. Когда-то у Ворот Мории бил родник, питающий небольшую речку
Привратницу, или, как называли ее эльфы, Сираннону, и Гэндальф надеялся
отыскать эту речку, чтоб выйти по приречной дороге к Воротам. Однако то ли
Привратница пересохла, то ли маг взял неверное направление, но ему не
удавалось найти дорогу.
Путники блуждали по каменистой равнине, иссеченной сетью извилистых
трещин и усеянной россыпями бурых камней. Маг сворачивал то к востоку, то к
западу, но речка по-прежнему никак не отыскивалась, и все понимали, что,
двигаясь без дороги, они не доберутся к вечеру до Ворот. Бесконечно тянулась
- Не важно, кто нам препятствует, - сказал Гэндальф. - Важно, что
препятствие сейчас неодолимо.
- Так как же нам быть? - горестно спросил Пин. Он стоял, привалившись к
холодной стене, и его сотрясала мелкая дрожь.
- Ждать перелома погоды на месте или возвращаться, - ответил Гэндальф.
- Пробиваться вперед бессмысленно и опасно. Чуть выше, если я правильно
помню, тропа выходит на открытый склон. Там не укроешься от ветра и
камней... или какой-нибудь новой напасти.
- И возвращаться бессмысленно, - добавил Арагорн. - От подножия горы до
этой стены нет ни одного сносного укрытия.
- Тоже мне, укрытие, - проворчал Сэм. Но никто, кроме Фродо, его не
слышал.
Хранители стояли, прижавшись к стене. Карниз, врезанный в южный склон,
тянулся, полого подымаясь вверх, с юго-востока на северо-запад и впереди
круто поворачивал к югу, так что стена загораживала путников от резкого
северо-восточного ветра, но бешено крутящиеся белесые вихри - снег валил все
гуще и гуще - захлестывались к ним и сверху и снизу.
Они касались друг друга плечами, а пони Билл стоял перед хоббитами,
заслоняя их от снежных смерчей, но вокруг него уже намело сугроб, и, если б
не рослые спутники хоббитов, их очень скоро завалило бы с головой.
Фродо одолевала стылая дрема; потом он пригрелся в снежной норе, и
завывание ветра постепенно заглохло, сменившись гулом каминного пламени, а
потом у камина появился Бильбо, но в его голосе прозвучало осуждение.
- Не могу понять - зачем ты вернулся? Зачем прервал этот важный поход
из-за самой обычной зимней метели?
- Мне хотелось отдохнуть, - прошептал Фродо, но Бильбо, проворно
затушив камин, выволок племянника из теплого кресла, и в комнату вползла
ледяная тьма...
- ...слышишь, Гэндальф? Их занесет с головой, - проговорил Бильбо
голосом Боромира, и Фродо почувствовал, что висит в воздухе, вытащенный из
уютной снежной норы. Тут уж он окончательно проснулся. - Они же заснут и
замерзнут насмерть, - опуская Фродо, сказал Боромир. - Надо немедленно
что-то предпринять!
- Ты прав, - озабоченно отозвался Гэндальф и достал из кармана кожаную
баклагу. - Пусть каждый отхлебнет по одному глотку, - сказал он, передав
баклагу Боромиру. - Это необычайно живительный напиток - здравур -
драгоценный дар Имладриса.
Глоток пряной, чуть терпкой жидкости не только согрел окоченевшего
Фродо, но и прогнал его недавние страхи. Остальные Хранители тоже оживились.
Однако ветер свирепствовал по-прежнему, а метель даже стала как будто
сильней.
- Не разжечь ли костер? - спросил Боромир. - Похоже, мы уже поставлены
перед выбором - погибнуть или отогреться у огня.
-Что ж, можно, - ответил Гэндальф. - Если здесь есть соглядатаи
Саурона, они все равно уже нас заметили.
У Хранителей были и дрова и растопка (они последовали совету Боромира),
но ни эльф, ни гном - уж на что мастера - не сумели высечь такую искру,
которая зажгла бы отсыревший хворост. Пришлось взяться за дело Гэндальфу. Он
прикоснулся Жезлом к вязанке хвороста и скомандовал: "Наур ан адриат аммин!"
Сноп зеленовато-голубого пламени ярко осветил метельную темень, хворост
вспыхнул и быстро разгорелся. Теперь яростные порывы ветра только сильнее
разжигали костер.
- Если перевал стерегут соглядатаи, то меня-то они наверняка засекли, -
с мрачной гордостью заметил маг. - Я просигналил им ГЭНДАЛЬФ ЗДЕСЬ так
понятно, что никто не ошибется.
Но Хранители едва ли слышали Гэндальфа. Они, как дети, радовались огню.
Разгоревшийся хворост весело потрескивал, и Хранители, не обращая внимания
на буран, на лужи талой воды под ногами, со всех сторон обступили костер,
чтоб согреться в его животворном тепле. На их изнуренных, но раскрасневшихся
лицах играли огненно-золотистые блики, а вокруг, словно бы заключив их в
темницу, кипела сизая метельная тьма.
Однако хворост сгорал очень быстро.
Пламя приугасло, и в тускнеющий костер бросили последнюю вязанку дров.
- Ничего, скоро начнется рассвет: ночь-то на исходе, - сказал Арагорн.
- Ночь-то на исходе, - пробормотал Гимли, - да в такое ненастье и
рассвета не заметишь. Боромир немного отступил от костра.
- Буран стихает, - объявил он. - Да и ветер как будто начал выдыхаться.
Фродо утомленно смотрел в костер; из черной тьмы выпархивали снежинки,
вспыхивали, словно серебряные звездочки, и тут же гасли, растаяв над
пламенем; а, вокруг неумолчно завывал ветер и клубилась беспросветная
метельная мгла. Фродо сонно закрыл глаза, покачнулся, разлепил отяжелевшие
веки - и вдруг заметил, что ветер умолк, а над холмиком слабо золотящихся
углей лениво кружится лишь несколько снежинок. Он поднял голову и увидел,
что на востоке черное небо слегка посветлело.
Сеющийся сквозь серые тучи рассвет открыл глазам измученных путников
немые, в саване снегов, горы. Внизу горбились глубокие сугробы, и под ними
угадывалась извилистая тропинка, но вверху тяжелые снеговые тучи, угрожающие
путникам новой метелью, плотно занавесили седловину перевала.
- Баразинбар не смирился, - проговорил Гимли. - Если мы осмелимся идти
вперед, он снова обрушит на нас буран. Надо возвращаться, и как можно
скорей.
Все понимали, что надо возвращаться. Но как? В нескольких шагах от
карниза на тропе громоздились такие сугробы, что хоббиты утонули бы в них с
головой. Да и на карнизе, где стояли путники, возвышались холмы снеговых
заносов - а ведь карниз прикрывала от ветра стена!
- Гэндальф расчистит невысокликам путь своим огненным Жезлом, - сказал
Леголас. Буран ничуть не встревожил эльфа, и он, один из всего Отряда,
сохранил до утра хорошее настроение.
- Или Леголас слетает на небо, - откликнулся Гэндальф, - и разгонит
тучи, чтоб солнце растопило для Отряда снег. Мой Жезл - не печка, - добавил
он, - а снег, по несчастью, невозможно испепелить.
- Не сумеет умный - осилит сильный, - вмешался Боромир, - так у нас
говорят. Буран начался, - продолжал гондорец, - когда мы обогнули вон тот
утес, - он указал на большую скалу, которая заслоняла от путников тропку. -
До нее отсюда пол-лиги, не больше. И вот, если самый сильный из нас осилит
дорогу к этому утесу, оттуда мы все спустимся без труда.
- Надо попробовать, - сказал Арагорн. - Уж вдвоем-то мы одолеем
пол-лиги.
Арагорн был самым рослым в Отряде, но Боромир казался крепче. Они
отправились, Боромир - впереди, кое-где снег доходил ему до плеч, и он
врезался в него, словно плуг - или как очень усталый пловец.
Леголас, улыбаясь, глядел на людей; потом повернулся к магу и
воскликнул:
- Да поможет уму и силе искусность!
А потом проворно зашагал по снегу, и Фродо заметил - как бы впервые,
хотя он знал об этом и раньше, что у эльфа не было тяжелых башмаков,
которыми снабдили Хранителей в Имладрисе; а легкие эльфийские туфли Леголаса
почти не оставляли на снегу следов.
- До свидания! - весело крикнул он Гэндальфу. - Я постараюсь отыскать
вам солнце! - Он прибавил шагу и, словно танцуя, обогнал медленно бредущих
людей, махнул им рукой, звонко рассмеялся и скрылся из глаз за поворотом
тропинки.
Люди медленно продвигались вперед; остальные молча смотрели им вслед,
пока и они не исчезли за поворотом. Клубящиеся у вершины тучи сгустились,
вниз поплыли редкие снежинки.
Прошло, вероятно, около часа - хоббитам показалось, что гораздо больше,
- и вот на тропе появился эльф. Потом они увидели людей, медленно, с трудом,
подымающихся в гору.
- Мне не удалось заманить сюда солнце, - подмигнув хоббитам, сказал
Леголас. - Оно ублажает южные земли, и его, как я понял, ничуть не беспокоят
несколько тучек над этой горушкой. Но зато я принес хорошие вести тем, у
кого тяжелая поступь. За скалой, про которую говорил Боромир, намело
довольно высокий сугроб, и наши воители из Племени Сильных приготовились
погибать перед этой преградой, ибо тропинка-то идет по ущелью, а выход из
ущелья закрыт сугробом. Ну, пришлось мне объяснить Сильным, что они
отчаялись перед снежной крепостью шириной не больше десяти шагов и что за
нею на нашей тропке лежит слой снега по щиколотку хоббитам.
- Так я и думал, - проворчал Гимли. - Конечно же, злая воля Баразинбара
раскачала этот проклятый буран. Баразинбар не жалует гномов и эльфов...
- К счастью, Баразинбар, вероятно, забыл, что к Отряду Хранителей
примкнули люди, - перебил гнома подошедший гондорец, - и люди, скажу без
хвастовства, неслабые... Мы одолели снежный завал - проторили в сугробе
узкую тропку - для тех, кто не может порхать по-эльфийски.
- Да как же мы-то туда доберемся? - взволнованно спросил Пин, высказав
общую тревогу хоббитов.
- Не беспокойся, - ответил ему Боромир. - Я устал, но силы у меня еще
есть; у Арагорна - тоже. Мы отнесем вас к завалу. И начнем, почтеннейший
Перегрин, с тебя.
Пин вскарабкался гондорцу на спину.
- Держись крепче, - сказал Боромир. - У меня-то руки должны быть
свободными. - Он зашагал по тропинке вниз.
За ним отправился Арагорн с Мерри.
Разглядывая протоптанную в снегу дорожку, Пин восхищался силой людей.
Даже сейчас, с хоббитом на закорках, Боромир расширял руками проход, чтоб
остальным было легче идти.
Вскоре они подошли к сугробу, который, словно гигантская стена вдвое
выше человеческого роста, перегородил узкое ущелье. Гребень сугроба был
плотным и острым, да и весь сугроб казался монолитом, разрубленным посредине
узкой тропой. За сугробом Мерри с Пином и Леголас остались дожидаться
других, а люди снова ушли наверх.
Боромир вернулся через полчаса - с Сэмом за спиной, следом шел
Гэндальф, ведя в поводу навьюченного пони, верхом на пони сидел гном Гимли,
а замыкал шествие Арагорн с Фродо.
Едва Арагорн миновал сугроб, как путников оглушил раскатистый грохот, и
откуда-то сверху посыпались камни, взвихрившие облако снежной пыли, потом,
когда белая завеса развеялась, Хранители увидели, что проход в сугробе
завален ссыпавшимися вниз камнями.
- Хватит, Баразинбар! - взмолился Гимли. - Мы же уходим! Оставь нас в
покое! - Но гора, казалось, и сама успокоилась, как бы удовлетворенная
отступлением пришельцев: начавшийся было камнепад иссяк, а тучи, закрывавшие
перевал, рассеялись.
Слой снега под ногами становился все тоньше, и вскоре, спустившись по
круче, путники вышли к той самой площадке, где вчера их застигли первые
снежинки.
Утро начинало клониться к полудню; с площадки, где стояли утомленные
Хранители, открывались широкие предгорные дали - холмы, озерца, извилистые
овраги, заросли падуба, островки дубрав... А внизу виднелась неглубокая
лощина, в которой они отдыхали накануне.
У Фродо отчаянно болели ноги, он продрог до костей и хотел есть; а
когда ему вспомнилось, что дорога вниз займет по крайней мере полдня, у него
на мгновение потемнело в глазах; он закрыл их, а открыв, с удивлением
обнаружил, что видит какие-то черные точки. Он протер глаза - точки не
исчезли: они кружились в прозрачном воздухе, и Фродо решил, что он начал
слепнуть...
- Опять птицы, - сказал Арагорн, тоже увидевший их.
- Теперь уж с этим ничего не поделаешь, - глянув на птиц, отозвался
Гэндальф. - Друзья ли они, или Вражьи шпионы, или просто безобидные птахи,
нам все равно придется спускаться: Карадрас не любит ночных гостей.
Путники, спотыкаясь, побрели вниз; их подгонял ледяной ветер. Багровые
Ворота оказались закрытыми.
Только под вечер, в пасмурных сумерках, остановились усталые путники на
отдых. Баразинбар дышал вниз холодом - дул порывистый ветер. Гэндальф пустил
свою баклагу по кругу, и все Хранители отхлебнули здравура. После ужина они
устроили совет.
- Сегодня ночью мы отдохнем, - объявил Гэндальф, - ибо штурм перевала
дорого дался каждому из нас...
- А куда мы пойдем потом? - спросил Фродо.
- У Хранителей есть только две дороги, - ответил Гэндальф, - назад, в
Раздол, или вперед, к Огненной горе.
Когда Гэндальф упомянул о возвращении, лицо Пина радостно просветлело,
а Мерри и Сэм весело встрепенулись. Но Боромир с Арагорном остались
бесстрастными, а Гимли и Леголас выжидательно промолчали. Фродо понял, что
все его спутники хотят, чтобы первым высказался он.
- Вернуться... - нерешительно начал Фродо, потом преодолел
нерешительность и закончил: - ...Мы можем, по-моему, только с победой. Или с
позором - признав свое поражение. Я предлагаю пробиваться вперед.
- Я тоже так думаю, - поддержал его Гэндальф. - Вернуться - значит
признать свое поражение, которое неминуемо обернется гибелью для всех
свободных народов Средиземья. Кольцо Всевластья останется в Раздоле, ибо
иного убежища не найдешь; Враг со временем узнает об этом, двинет все свое
воинство против Элронда, и рано или поздно Раздол падет, а Враг сделается
Всесильным Властителем, и Завеса Тьмы сомкнется над Средиземьем. Черные
Кольценосцы - страшные противники, но, когда их хозяин добудет Кольцо, они
окажутся просто непобедимыми.
- Я и говорю - надо пробиваться, - с тяжелым вздохом повторил Фродо. -
Ты знаешь другую дорогу через горы?
- Знаю, мой друг, - ответил Гэндальф. - Но это довольно мрачная дорога.
Арагорн даже слышать о ней не хотел, пока надеялся одолеть перевал.
- Если она еще хуже перевала, то это и правда мрачная дорога! - глянув
на Арагорна, воскликнул Мерри. - Ну а все-таки расскажи нам о ней хоть
немного, чтобы мы знали самое худшее.
- Дорога, про которую я говорю, проходит через пещеры Мории, - сказал
Гэндальф.
Гимли взволнованно посмотрел на мага, но даже и его охватил страх: о
гиблых пещерах необъятной Мории сложено немало страшных легенд.
- Никто не знает, - заметил Арагорн, - сохранился ли сквозной проход
через Морию.
- Зато все знают, - добавил Боромир, - что Мория именуется Черною
Бездной. Да и для чего нам спускаться в Морию? Зачем штурмовать неприступные
перевалы? Давайте выйдем к Мустангримской равнине: мустангримцы - давние
союзники гондорцев, они помогут нам добраться до Андуина. А можно спуститься
по реке Изен, чтобы выйти к Гондору с юга, через Приморье.
- Завеса Тьмы разрастается, - сказал Гэндальф, - и сейчас уже нельзя
ручаться за ристанийцев. Ты ведь был у них довольно давно. А главное, на
пути к Ристанийской равнине никак не минуешь владений Сарумана. Настанет
время, и я сведу с ним счеты. Ну а пока Хранителю Кольца не следует
подходить близко к Изенгарду: Сарумана сжигает жажда всевластья, и он
попытается завладеть Кольцом. Так что Ристания для нас закрыта.
Теперь о дальнем, обходном пути. Во-первых, он окажется чересчур долгим
- мы затратим на него не меньше чем год. Во-вторых, за долинами западных рек
наверняка следят Саруман и Саурон, а убежища на этих незаселенных равнинах
нам не найти, ибо эльфов там нет. Пробираясь на север к Владыке Раздола, ты
был для Врага лишь случайным путником, на которого он не обратил внимания.
Но теперь ты воин Отряда Хранителей, и тебе угрожают такие же опасности, как
и Главному Хранителю Кольца, Фродо. Гибельные опасности, ибо если нас
обнаружат...
Впрочем, боюсь, что нас уже обнаружили, - неожиданно перебил сам себя
Гэндальф, - обнаружили на подступах к Багровым Воротам. Нам необходимо
скрыться от соглядатаев, чтобы Враг опять потерял нас из виду: не обходить
горы, не штурмовать перевалы, а спрятаться под горами, в пещерах Мории, -
вот что сейчас самое разумное. Этого Враг от нас не ожидает.
- Как знать, - возразил Гэндальфу Боромир. - Зато уж если он
догадается, где мы, то нам не выбраться из этой ловушки. Говорят, Враг
распоряжается в Мории, словно в своем собственном Черном Замке. Называют же
Морию Черной Бездной!
- Не всякому слуху верь, - сказал Гэндальф. - В Мории хозяйничает вовсе
не Враг. Правда, там могут встретиться орки, однако я думаю, что этого не
случится - полчища орков истреблены и рассеяны в Битве Пяти Воинств у
Одинокой. Горные Орлы недавно сообщили, что орки опять стекаются к
Мглистому... но, надеюсь, в Морию они еще не проникли.
Зато, возможно, мы встретим здесь Балина с его небольшой, но отважной
дружиной, и тогда нам нечего бояться орков. Как бы то ни было, путь через
Морию - единственный, других путей у нас нет.
- Я пойду с тобой, Гэндальф! - воскликнул Гимли. - Меня не страшат
древние предания. Но сначала нужно отыскать Ворота, которые захлопнулись
давным-давно!
- Превосходно сказано, мой милый Гимли, - с легкой улыбкой отозвался
Гэндальф. - Я найду Ворота и сумею открыть их. А уж с гномом мы наверняка не
заблудимся. Я-то спускался в Морию один - когда разыскивал пропавшего Траина
- и, как видишь, вышел оттуда живым. Я прошел тогда Морию насквозь, Арагорн,
- добавил маг, посмотрев на Бродяжника.
- Я тоже спускался однажды в Морию, - сказал Арагорн, - со стороны
Черноречья. И тоже ухитрился выйти живым. Но второй раз я туда лезть не
хочу: слишком солоно мне там пришлось.
- Я и первый-то раз не хочу, - буркнул Пин.
- Я тоже не хочу, - пробормотал Сэм.
- Да и никто не хочет, - заметил Гэндальф. - Однако нам надо попасть в
Черноречье. Поэтому я спрашиваю, кто согласится - не захочет, а согласится -
идти через Морию, чтобы потом добраться до Андуина.
- Я! - с готовностью воскликнул Гимли.
- Я тоже, - мрачно сказал Арагорн. - Ты не отказался штурмовать
перевал, предупредив меня, что мы можем погибнуть, - и мы едва не замерзли
насмерть. Я пойду с тобой через Морию, Гэндальф. Но помни - не нам, а именно
тебе угрожает в Мории смертельная опасность!
- А я, - угрюмо объявил Боромир, - соглашусь лезть в эту Черную Бездну
только вместе со всеми Хранителями. Два невысоклика не хотят туда лезть.
Леголас и Фродо - главный Хранитель! - и Мерри пока еще ничего не сказали.
- Я против Мории, - проговорил эльф.
Все посмотрели на Фродо и Мерри. Оба хоббита долго молчали.
Затянувшееся молчание нарушил Фродо.
- Я боюсь спускаться в Морию, - сказал он. - Но и совет Гэндальфа не
хочу отвергать. Давайте отложим решение до утра. Очень уж сейчас темно и
тоскливо. И страшно. Послушайте, как воет ветер!
Путники прятались под ветвями падуба. Они оборвали разговоры и
прислушались. Ветер свистел в обнаженных ветвях и шуршал засохшими стеблями
вереска. Но в этот приглушенный свистящий шорох вплетался заунывный, с
переливами, вой, словно ветер выл над горным ущельем. Арагорну не
понадобилось вслушиваться долго.
- Ветер? - вскакивая, воскликнул .он. - Ветер волчьими голосами не
воет! Волколаки опять перебрались через Мглистый!
- Видимо, охота началась, - сказал Гэндальф. - Так стоит ли откладывать
решение на утро? Если мы с вами и доживем до рассвета, нам не прорваться к
Ристанийской равнине.
- А далеко эта Мория? - спросил Боромир.
- Ты хочешь узнать, - переспросил его Гэндальф, - далеко ли отсюда
Западные Ворота? Я думаю, лигах в десяти... для орла. А самыми короткими
наземными тропами получится лиг восемнадцать-двадцать.
- Надо прятаться в Морию, - сказал Боромир. - Боишься орка - не
утаишься от волка!
- Так-то оно так, - согласился Арагорн, проверяя, легко ли вынимается
его меч. - Но, с другой стороны, где волк, там и орк: в ущельях
волки-оборотни, да в пещерах-то орки - ордами.
- Не послушался я Элронда, - шепнул Пин Сэму, - и зря. Ну какой из меня
Хранитель? От этого воя все во мне обмирает. Никогда еще в жизни я так не
боялся, даром что Бандобрас Быкобор - мой предок.
- А у меня, - прошептал ему Сэм в ответ, - как сердце оборвалось, когда
Бродяжник вскочил, так по сю пору в пятках и трепыхается. Ну да ничего -
авось пронесет. Арагорн с Боромиром - бывалые люди; Гимли, он у нас всем
гномам гном; да и Леголас - тоже эльф не промах. А старина Гэндальф, тот
одно слово - маг. Нет, думаю, не сожрут нас волки.
Путники хотели заночевать в лощине, но теперь, для того чтобы
защищаться от волколаков, они поднялись на соседний холм с тремя или
четырьмя кряжистыми дубами, которые были обнесены оградой из больших серых
валунов. Кое-где каменная ограда обвалилась, и Хранители, понимая, что
ночная тьма не помешает стае волколаков найти их, поспешно разожгли
небольшой костер.
Путники сидели возле и все, кроме двух часовых, дремали - это был не
сон, а тревожное забытье. Пони Билл трясся от страха, он взмок, словно
только что пробежал лиг двадцать. Вой теперь слышался со всех сторон, а
вокруг, в черной ночной темноте, зловеще поблескивали парные огоньки.
Внезапно там, где ограда обвалилась, Хранители увидели огромного волколака -
он застыл в проломе и хрипло взвыл, словно бы подавая сигнал к атаке.
Подняв мерцающий Магический Жезл, Гэндальф шагнул навстречу зверю.
- Ну ты, шелудивая собака Саурона, - нарочито негромко проговорил он. -
Перед тобой - Гэндальф. Убирайся отсюда, если тебе дорога твоя шкура.
С коротким рычанием зверь прыгнул вперед - мелодично прозвенела
спущенная тетива, и, коротко взвыв, он рухнул на землю: в горле у него
торчала стрела. Леголас тотчас же вынул вторую. Но кольцо зловещих огоньков
распалось. Гэндальф и Арагорн подошли к ограде - волколаков на склонах холма
уже не было: стая, лишенная вожака, отступила. Путников окружала безмолвная
тьма.
Миновала полночь; близился рассвет; на западе, почти что у самой земли,
то гасла, ныряя в драные тучи, то снова бледно вспыхивала луна; эти слабые,
судорожно короткие вспышки бессильно меркли в предрассветном сумраке.
Внезапно громкий многоголосый вой вырвал Фродо из зыбкого забытья -
волколаки, беззвучно окружившие холм, со всех сторон ринулись в атаку.
- Сушняка в костер! - крикнул Гэндальф хоббитам. - Мечи наголо! Стать
спиной к спине.
В неверном свете разгорающегося костра Фродо видел, как серые тени
перемахивают невысокую каменную ограду. Арагорн сделал молниеносный выпад, и
огромный зверь, захлебно скуля, рухнул на землю с пронзенным горлом; холодно
блеснул меч Боромира, и у второго волколака отлетела голова; третьего
зарубил топором гном; стрела Леголаса прикончила четвертого; однако все
новые серые тени, волна за волной, вплескивались в ограду.
Фродо с надеждой глянул на Гэндальфа. Фигура мага, как показалось
хоббиту, неожиданно выросла почти до неба, ослепительно вспыхнул Магический
Жезл, и, словно высеченный из камня великан, Гэндальф на мгновение застыл в
неподвижности, заслоняя Хранителей от наступающих волколаков. Потом он
взмахнул Магическим Жезлом, и над холмом громогласно прозвучало заклинание:
- Наур он адриат аммин! Дуб, на который был направлен Жезл, превратился
в неистово полыхающий факел, за ним вспыхнули остальные дубы, и над холмом,
ярко осветив поле битвы, распустился гигантский огненный цветок. Ослепленные
волколаки в ужасе попятились; мечи Хранителей, разбрызгивая искры, как будто
их только что вынули из горна, крушили ошеломленных, оцепеневших зверей;
вспыхнувшая в воздухе стрела Леголаса поразила в сердце черного волколака -
он оглушительно взвыл и свалился замертво. Его смерть завершила ночную
битву: уцелевшие звери обратились в бегство.
Медленно догорали вековые дубы; над холмом клубилось дымное облако; с
первыми лучами бледной зари погасли последние всплески огоньков, пробегавшие
по обугленным дубовым стволам.
- Ну, что я говорил, - сказал Сэм Пину, устало засовывая в ножны свой
меч. - Старину Гэндальфа просто так не сожрешь, не на того напали. Одно
слово - маг!
Путники окинули взглядом равнину и увидели, что все волколаки скрылись.
Но на склонах холма не было и трупов! Леголас молча подобрал свои стрелы -
они валялись недалеко от ограды; он был уверен, что ни разу не промахнулся,
и, однако, стрелы, все, кроме одной (от нее остался только наконечник),
лежали, целехонькие, в зарослях вереска.
- Так я и думал, - заметил Гэндальф. - Это волколаки, волки-оборотни, а
не просто волки: трупов-то нет! Давайте-ка быстро позавтракаем - и в путь.
Погода в этот день опять изменилась. Как бы по приказу могущественной
силы, которая больше не нуждалась в буране, потому что путники отступили от
перевала, ветер быстро разогнал тучи, а потом, когда небо расчистилось,
утих. Из-за гор неспешно выплыло солнце. При ясной погоде движущийся Отряд
издалека был виден на открытой равнине - а отсиживаться в укрытии путники не
могли.
- Нам нужно добраться до Мории засветло, - с мрачной серьезностью
объявил Гэндальф, - иначе мы вообще до нее не доберемся. Двадцать пять лиг -
расстояние небольшое, но Арагорн не знает здешних дорог, да и я был здесь
всего один раз.
Ворота вон там, - продолжал маг, указывая Жезлом на юго-восток, где в
голубоватой рассветной дымке виднелись зубчатые контуры Мглистого,
обрывающегося к равнине отвесной стеной. - Когда нас прогнал с перевала
буран, я свернул на юг и пошел вдоль хребта, чтобы хоть немного приблизиться
к Мории. Чуяло мое сердце, что она нам понадобится! Надеюсь, мы быстро
найдем Ворота и успеем до темноты ускользнуть от оборотней.
Гимли подгоняло пылкое нетерпение, и он шагал впереди, рядом с
Гэндальфом. Когда-то у Ворот Мории бил родник, питающий небольшую речку
Привратницу, или, как называли ее эльфы, Сираннону, и Гэндальф надеялся
отыскать эту речку, чтоб выйти по приречной дороге к Воротам. Однако то ли
Привратница пересохла, то ли маг взял неверное направление, но ему не
удавалось найти дорогу.
Путники блуждали по каменистой равнине, иссеченной сетью извилистых
трещин и усеянной россыпями бурых камней. Маг сворачивал то к востоку, то к
западу, но речка по-прежнему никак не отыскивалась, и все понимали, что,
двигаясь без дороги, они не доберутся к вечеру до Ворот. Бесконечно тянулась