Толкиен Джон Рональд Руэл. Братство кольца (пер.Муравьев, Кистяковский)

бесплодная равнина - бурая, иссохшая, растрескавшаяся почва, красноватые
валуны да россыпи гальки. Вокруг не было ни птиц, ни зверей. Путники
обреченно шагали за Гэндальфом и старались не думать, что с ними будет, если
ночь застигнет их на этой равнине.
Гимли, ушедший немного в сторону, вдруг вскарабкался на валун и
подозвал Гэндальфа. За магом к нему свернули все путники. Гном показывал
рукой на запад. Глянув туда, путники увидели каменистое русло пересохшей
речки. А по берегу речки тянулась дорога, некогда мощенная красными плитами.
- Ага, наконец-то! - воскликнул Гэндальф. - Интересно, что же произошло
с рекой? Но, как бы то ни было, это она - Привратница, или, по-эльфийски,
Сираннона. Вперед, друзья, нам надо спешить!
Уставшие путники зашагали быстрей: их подбадривала надежда спрятаться
от оборотней.
А время шло; перевалило за полдень, солнце начало клониться к западу.
Путники сделали короткий привал, торопливо поели и отправились дальше. Перед
ними маячили Мглистые горы, но дорога нырнула в глубокую ложбину, и теперь
виднелись лишь снежные вершины, пока еще ярко освещенные солнцем.
Через несколько часов дорога свернула. Раньше Хранители шли на юг, и
слева от них тянулось нагорье, а теперь они круто забирали к востоку. Вскоре
русло уперлось в скалу с промоиной наверху и ямой у основания. Со скалы
когда-то низвергался водопад, а сейчас змеился чуть заметный ручеек.
- Да, Сираннона высохла, - сказал Гэндальф. - Но мы, несомненно,
приближаемся к Воротам. Это водопад Приморийский Порог, и слева от него,
если я не ошибаюсь, в скале должны быть вырублены ступеньки, а дорога,
сделав просторную петлю, выходит к верхнему срезу Порога у северного склона
Сираннонской долины. Долина тянется с востока на запад (гномы называли ее
Родниковой), и лестница выводит к ее западному концу; а напротив, у
восточного конца долины, расположены Ворота и бьет родник. Давайте-ка
посмотрим, сохранились ли ступеньки.
Они без труда отыскали ступеньки, и Гимли, а вслед за ним Гэндальф и
Фродо торопливо поднялись к Родниковой долине. На месте долины чернело
озеро. Заходящее солнце вызолотило небо, но в матово-черной, как бы мертвой,
воде не отражались ни Хранители, ни горы, ни закат. Сираннону, видимо,
запрудил обвал, поэтому она и затопила долину. В конце долины, над черной
водой, тяжко громоздились отвесные утесы - зловещие, темные, монолитные. Не
то что Ворот - даже тонкой трещины не увидел Фродо в этих утесах.
- Вон она, Морийская Стена, - сказал Гэндальф, заметив, что Фродо
разглядывает утесы. - Когда-то в ней были Западные Ворота - или, как
называли их люди, Эльфийские, - ибо дорога, по которой мы шли, связывала
Родниковую долину с Остранной. Но путь напрямую, как видишь, затоплен, а
переходить вброд это мертвое озеро никто из нас, насколько я понимаю, не
захочет. Тем более что озеро, наверно, глубокое.
- Давайте вернемся, - предложил Гимли, - и попробуем подняться по
главной дороге. Нам так и так пришлось бы возвращаться, даже если бы тропка
не была затоплена: Билл не умеет лазить по лестницам.
- Билла-то в Морию не возьмешь, - сказал Гэндальф. - Там встречаются
иногда такие переходы, в которые не сможет протиснуться пони.
- Жалко Билла, - пробормотал Фродо. - И Сэма жалко. Что-то он скажет?
Как расстанется со своим любимцем?
- Да, жалко, - согласился Гэндальф. - Пони служил нам верой и правдой,
а мы его бросим на произвол судьбы. И ведь я говорил - не берите Билла,
предлагал вам отправиться в поход налегке. Ибо с самого начала подозревал,
что нам придется идти через Морию.

Меркла, догорая, вечерняя заря, и в небе льдисто поблескивали звезды,
когда изрядно замученные путники, поспешно поднявшись по главной дороге, вы-
шли к северному склону долины, в двух примерно лигах от Морийской Стены.
Долина, шириною около двух лиг, протянулась в длину лиги на три или четыре,
а между барьером из скал и водой виднелась узкая полоска земли. Хранители
пошли вдоль озера на восток - туда, где располагались Ворота Мории, -
вернее, не пошли, а почти побежали, чтобы найти Ворота до темноты.
На подходе к Стене, в конце долины, путь им неожиданно преградил залив,
перерезавший сухую полоску земли между озером и грядой береговых скал. Вода
в заливе, темная и затхлая, была затянута зеленой ряской; залив походил на
руку утопленника, мертвой хваткой вцепившегося в скалы. Гимли отважно шагнул
вперед - никто не успел его остановить, - залив был мелкий, но со скользким
дном; поскользнувшись, Гимли едва не упал, однако сумел сохранить равновесие
и вскоре выбрался на сухое место, за ним последовали остальные путники;
вступая в ледяную зеленоватую воду, Фродо невольно содрогнулся от омерзения.
Когда замыкавший шествие Сэм вывел на берег дрожащего пони, Хранители
услышали приглушенный всплеск, как будто из воды вдруг выпрыгнула рыба и
тотчас же плашмя шлепнулась обратно; обернувшись, они увидели, что по озеру,
от центра, вкруговую расходятся волны - черные в сумеречном вечернем свете;
потом раздалось прерывистое бульканье, и над озером снова сомкнулась тишина.
Золотистые отблески вечерней зари скрывались за тучами; сумрак сгущался.
Гэндальф торопливо шагал вперед; хоббиты с трудом поспевали за ним;
теперь они двигались вдоль Морийской Стены по каменистой и узкой полоске
суши, загроможденной острыми обломками скал; путники старались не отходить
от Стены, даже придерживались за нее руками, чтобы матово-черная, с
прозеленью вода все время была от них как можно дальше. Когда они одолели
около лиги, в сумраке нежданно прорисовались деревья: у Стены стояли два
мощных дуба, на мелководье валялись почерневшие ветки, а в глубину озера,
двумя рядами, протянулись остовы полуистлевших стволов. Здесь, вероятно,
кончалась дорога, обсаженная по обеим сторонам дубами. Деревья, растущие
возле Стены, выглядели на диво могучими и древними; с Порога, под отвесной
стеной Мглистого, они казались совсем невысокими, но сейчас Фродо с
изумлением осознал, что раньше ему не доводилось видеть таких могучих и
громадных дубов - они возвышались над головами Хранителей, словно гигантские
сторожевые башни, охраняющие вход в подгорное царство.
- Наконец-то! - обрадованно воскликнул Гэндальф. - Здесь кончается
Эльфийский Тракт. Гномы прорубили Западные Ворота, чтобы беспрепятственно
торговать с эльфами, а эльфы насадили дубовую аллею в Родниковой долине,
принадлежавшей гномам, чтобы увековечить их тесную дружбу - дуб считался
символом Остранны. Ибо в те благословенные времена народы Средиземья дружили
между собой, даже эльфы и гномы умели не ссориться.
- Я ни разу не слышал, - заметил Гимли, - что эта дружба прервалась
из-за гномов.
- А я не слышал, - сказал Леголас, - что эта дружба прервалась из-за
эльфов.
- Я частенько слышал и то и другое, - оборвал начинающуюся перепалку
Гэндальф. - Сейчас не время решать, кто прав. Надеюсь, вы-то останетесь
друзьями. Ибо мне очень нужна ваша помощь, а действовать сообща могут только
друзья. Мы должны найти и открыть Ворота, пока не стало совсем темно.
А вы, - сказал он, повернувшись к остальным, - приготовьтесь без
промедления вступить в Морию, как только мы отыщем и отворим Ворота. Нам
ведь придется расстаться с Биллом, поэтому надо его разгрузить. Теплую
одежду можно не брать: она не понадобится нам ни в Мории, ни потом, когда мы
пойдем на юг. А пищу и, главное, баклаги с водой, которые тащил до сих пор
пони, надо распределить между всеми Хранителями.
- А как же быть со стариной Биллом? - испуганно и негодующе воскликнул
Сэм. - Да я без него и с места не сдвинусь! Завели беднягу неведомо куда, а
теперь бросим на съедение волколакам?
- Мне ведь тоже его жаль, - сказал Гэндальф. - Но тебе, мой друг,
придется выбирать между твоим хозяином и Биллом. Пойми, когда мы откроем
Ворота, ты его и затащить-то в Морию не сможешь, он не полезет в эту Черную
Бездну.
- Со мной полезет, - возразил Сэм. - Я не оставлю его на растерзание
этим вашим растреклятым оборотням!
- Ну, до растерзания-то, надо полагать, дело не дойдет, - проговорил
Гэндальф. Он ласково погладил пони по голове, наклонился к нему и негромко
сказал: - Ты многому научился в Раздоле, Билл. Береги себя, когда будешь
возвращаться, а береженого, как известно, и судьба бережет. Никто из нас не
знает своей судьбы - но мы всегда надеемся на лучшее... Никто из нас не
знает своей судьбы, - повторил маг, обернувшись к Сэму. - Будем надеяться,
что Билл выживет.
Сэм ничего не ответил Гэндальфу. Он молча стоял рядом с пони и плакал.
А тот прижался к нему и вздохнул, как бы поняв, о чем идет речь. Сэм
принялся развьючивать пони; остальные путники сортировали поклажу, разбирая
по своим вещевым мешкам то, что им надо было взять с собой.
Распределив поклажу, Хранители огляделись, пытаясь понять, что же
делает Гэндальф. Но он, казалось, ничего не делал - стоял и пристально
смотрел в Стену, как будто хотел просверлить ее взглядом. А Леголас
прижимался к ней, словно бы вслушиваясь, и глаза у него были почему-то
закрыты. Гимли молча бродил вдоль Стены, постукивая по ней обухом топора.
- Ну вот, мы готовы удирать в Морию, - сказал Мерри. - А где же Ворота?
- Если Ворота, сделанные гномами, закрыты, то их невозможно увидеть, -
со сдержанной гордостью ответил Гимли. - Даже мастер, который сделал Ворота,
и тот не сумеет их потом найти, пока не скажет заветного заклинания.
- Да, но Западные Ворота Мории не были тайными, - заметил Гэндальф. -
Ворота прорубили для друзей-эльфов, и, если их в наше время не переделали,
тот, кто знает, где они расположены, должен без труда обнаружить их и
открыть.
Гэндальф опять посмотрел на Стену. В середине между сторожевыми дубами
она была неестественно гладкой, и Гэндальф, приблизившись к ней вплотную,
начал ощупывать ее руками, бормоча какие-то непонятные слова. Потом,
отступив, спросил спутников:
- А теперь? Теперь вы что-нибудь видите? Стену осветила взошедшая луна,
но Хранители не заметили никаких изменений - сначала. А потом на поверхности
Стены появились тонкие серебристые линии, стали постепенно ярче, отчетливей,
и вскоре глазам изумленных путников открылся искусно выполненный рисунок.
Вверху аркой выгибалась надпись из прихотливо сплетенных эльфийских
букв; под надписью виднелись молот и наковальня, увенчанные короной с семью
звездами; опиралась арочная надпись на дубы, точь-в-точь как те, что росли у
Стены; а между дубами сияла звезда, окруженная ореолом расходящихся лучей.
- Эмблема Дарина! - воскликнул Гимли, показав на молот с наковальней и
корону.
- И символ Остранны, - сказал Леголас.
- И Звезда Феанора, - добавил Гэндальф, разглядывая обрамленную лучами
звезду. - Мы не видели рисунка, ибо древний ночельф, которым расписаны
Западные Ворота, оживает лишь в свете луны или звезд под звуки
староэльфийского языка, давно забытого народами Средиземья. Я и сам с трудом
припомнил слова, оживившие под моими пальцами рисунок.
- А что здесь написано? - спросил Фродо Гэндальфа. - Я вроде знаю
эльфийские руны, но эту надпись прочитать не могу.
- Ничего удивительного, - ответил Гэндальф, - ибо это староэльфийский
язык. А Бильбо учил тебя новоэльфийскому. Мне-то староэльфийский понятен, да
тут не написано самого главного. Вот что здесь сказано - я перевожу:
Западные Ворота Марийского Государя Дарина открывает заветное заклинание,
друг. Скажи, и войдешь. А ниже, мелкими буквами, написано: Я, Нарви,
сработал эти Ворота, Наговор запечатлел Селебримбэр из Остранны.
- А что это значит - "скажи, и войдешь"? - поинтересовался Мерри. Гимли
ответил:
- Если ты друг, скажи заклинание, и Ворота откроются и ты войдешь.
- Я тоже думаю, - проговорил Гэндальф, - что эти Ворота подчиняются
заклинанию. Иногда Ворота, сработанные гномами, открываются только в особых
обстоятельствах; иногда - только перед особо избранными; а иногда только
особо избранные в особых обстоятельствах могут их отпереть, ибо они
запираются на замок. У этих-то замка, мне кажется, нет. Их делали для друзей
и не считали тайными. Они обыкновенно были открыты, и стражники мирно сидели
под деревьями. А если Ворота порой закрывали, то они отворялись при звуках
заклинания: механических запоров у Ворот не было. Правильно я понял эту
надпись, Гимли?
- Совершенно правильно, - подтвердил гном. - Но слова заклинания, к
несчастью, забыты. Ибо род Нарви давно угас.
- Да разве ты-то не знаешь заклинания? - ошарашенно спросил у Гэндальфа
Боромир.
- Нет, не знаю, - ответил Гэндальф.
Хранители с испугом посмотрели на мага, лишь один Арагорн остался
спокойным, ибо он не раз путешествовал с Гэндальфом и верил, что тот откроет
Ворота.
- Тогда зачем же мы сюда пришли? - с тревожной злостью вскричал
Боромир. - Ты говорил, что спускался в Морию, что прошел ее насквозь... и не
знаешь, где вход?
- Я знаю, где вход, и привел вас к нему, - бесстрастно ответил гондорцу
Гэндальф, но его глаза недобро блеснули. - Я не знаю заветного заклинания -
пока. Ты спрашиваешь, зачем мы сюда пришли? Отвечаю: чтобы нас не сожрали
волколаки. Но ты задал мне еще один вопрос. И в ответ мне придется спросить
у тебя: не усомнился ли ты в моих словах, Боромир? - Тот промолчал, и
Гэндальф смягчился. - Я спускался в Морию с востока, из Черноречья, а не
отсюда, - спокойно объяснил он. - Западные Ворота открываются наружу,
изнутри на них надо легонько нажать, и они откроются, как обычные двери; а
тот, кто стоит перед ними здесь, должен произнести заветное заклинание,
иначе отсюда в Морию не проникнешь.
- Так что же нам делать? - спросил мага Пин, словно бы напряженного
разговора и не было.
- Тебе - побиться о Ворота головой, - ответил Гэндальф, - авось
сломаются. А мне - отдохнуть от бестолковых вопросов и постараться вспомнить
ключевые слова.
Было время, - пробормотал маг, - когда они сами приходили мне в голову.
Да я и сейчас их вроде бы не забыл. Западные Ворота прорубили для друзей -
заклинание должно быть очень простым. А на каком языке? Наверняка на
эльфийском...
Гэндальф опять подошел к Стене и дотронулся Жезлом до Звезды Феанора.
Аннон эдэлен эдро до аммин,
Фэннас ноготрим асто бет ламмин! - негромко, но звучно проговорил он.
Серебристый рисунок немного потускнел, однако Стена осталась монолитной.
Маг повторил те же самые слова в других сочетаниях - и ничего не
добился. Перепробовал много иных заклинаний, говорил то негромко и медленно,
нараспев, то громко и повелительно, тоном приказа, произносил отдельные
эльфийские слова и длинные, странно звучавшие фразы - отвесные утесы
оставались недвижными, и лишь тьма скрадывала их резкие очертания. От озера
подувал промозглый ветер, в небе зажигались все новые звезды, а Ворота
по-прежнему были закрыты.
Гэндальф опять отступил от Стены и, шагнув к ней, резко скомандовал:
- Эдро!
Потом он повторил это слово - "откройся!" - на всех без исключения
западных языках, однако опять ничего не добился, в гневе отбросил свой
Магический Жезл и молча сел на обломок скалы.
И тотчас же в черной ночной тишине послышалось отдаленное завывание
волколаков. Тревожно всхрапнул испуганный Билл, но Сэм подошел к нему,
что-то прошептал, почесал за ухом, и пони притих.
- Как бы он со страху куда-нибудь не удрал, держи его крепче, - сказал
Боромир. - Похоже, что он еще нам понадобится... если нас не разыщут здесь
волколаки. Проклятая лужа! - Боромир нагнулся, поднял камень и швырнул его в
озеро.
Вода проглотила брошенный камень с утробным, приглушенно чавкнувшим
всплеском, - а в ответ озеро вспузырилось, забулькало, и от того места, где
утонул камень, по воде разбежалась круговая рябь.
- Что ты делаешь, Боромир! - всполошился Фродо. - Тут и так-то страшно!
- Фродо поежился. - Этот гиблый пруд... он страшней волколаков, страшней
Мории, а ты его баламутишь!
- Бежать отсюда надо, - пробормотал Мерри.
- Когда же Гэндальф откроет Ворота? - дрожащим голосом спросил Пин.
А Гэндальф, казалось, не замечал своих спутников. Он сидел, поставив
локти на колени и обхватив ладонями склоненную голову - то ли задумавшись,
то ли отчаявшись. Опять послышался вой волколаков. Раскатившаяся по озеру
круговая зыбь злобно лизнула каменистый берег.
Внезапно маг с хохотом вскочил, перепугав и без того напуганных
спутников.
- Ну конечно же! - весело воскликнул он. - И как я, глупец, сразу не
догадался? А впрочем, любая разгаданная загадка кажется потом поразительно
легкой.
Он встал, уверенно подошел к Стене, направил Жезл на Звезду Феанора и
звонким голосом сказал:
- Мэллон!
Звезда вспыхнула и тотчас погасла. В Стене обозначились створки Ворот и
медленно, но бесшумно и плавно распахнулись. В черном проеме, за входной
площадкой, смутно виднелись две крутые лестницы - одна вверх, а другая вниз.
- Я неверно понял арочную надпись, - объяснил маг. - Да и Гимли ошибся.
В ней же дается ключевое слово! Вот как следовало ее перевести: "Западные
Ворота Морийского Государя Дарина открывает заветное заклинание, друг".
Когда я сказал по-эльфийски "друг" - мэллон, - Ворота сразу же открылись. В
наше смутное и тревожное время такая простота кажется безумной. Дни
всеобщего дружелюбия миновали... Однако Ворота открыты. Идемте.

Гэндальф вошел в открытые Ворота и уже было начал подыматься по
лестнице - поставил ногу на первую ступеньку, - но тут, с неистовством
лавины в горах, на путников обрушилось множество событий. Фродо кто-то
ухватил за ногу, и он, болезненно вскрикнув, упал. С коротким, хриплым от
ужаса ржанием Билл поскакал вдоль Морийской Стены и мгновенно растворился в
ночной темноте. Сэм рванулся за ним вдогонку, но, услышав болезненный вскрик
хозяина, с проклятиями бросился к нему на выручку. Остальные путники
оглянулись назад и увидели, что вода у берега бурлит, словно в ней бьется,
пытаясь распутаться, тугой клубок разозленных змей.
Одна змея... впрочем, нет, не змея, а змеистое, слизистое, зеленое
щупальце с пальцами на конце уже выбралось на берег, подкралось к Фродо и,
схватив его за ногу, потащило в зловонную пузыристую воду. Сэм не раздумывая
выхватил меч, рубанул слабо светящееся щупальце, и оно, потускнев, бессильно
замерло, а Фродо торопливо поднялся на ноги и, пошатываясь, вошел в
распахнутые Ворота.
Сэм тоже попятился к пещере. Из бурлящей, покрытой пузырями воды
выползло штук двадцать пальчатых страшилищ, а воздух отравило удушливое
зловоние.
- В пещеру! Вверх по лестнице! Быстро! - отпрянув назад, прокричал
Гэндальф.
Хранители, оцепеневшие на миг от ужаса (выручать Фродо бросился лишь
Сэм), опомнились - и вовремя: когда Сэм с Фродо, шедшие последними, начали
подыматься, а Гэндальф, отступая, подошел к лестнице, извивающиеся щупальца
дозмеились до Ворот, и одно просунулось внутрь пещеры. Гэндальф не стал
подыматься вверх. Но если он мысленно подыскивал слово, которое заставило бы
Ворота закрыться, то тут же и выяснилось, что этого не нужно: множество
жаждущих добычи чудищ жадно ухватились за створки Ворот и, со страшной силой
рванув их, захлопнули. Пещеру затопила черная тишина - лишь слабо светилось,
темнея и замирая, перерубленное створками Ворот щупальце да снаружи
слышались глухие удары.
Сэм, стоящий рядом с Фродо, всхлипнул и бессильно сел на холодную
ступеньку.
- Бедный Билл, - пробормотал он. - Черные вороны, буран, волколаки,
пальчатые щупальца - кто ж это выдержит? И я не смог ему ничем помочь, ведь
мне и правда пришлось выбирать: то ли гнаться за горемыкой Биллом, то ли
уходить с хозяином в пещеру. Ну и, конечно же, я пошел с хозяином.
Тем временем Гэндальф приблизился к Воротам и ударил по ним Магическим
Жезлом. На мгновение Жезл ослепительно вспыхнул, пещера наполнилась
рокочущим грохотом, дрогнули под путниками каменные ступени, однако Ворота
остались закрытыми.

- Так и есть, - сказал Гэндальф. - Ворота не открываются. Теперь у нас
одна дорога - на восток. Я думаю, что эти беснующиеся щупальца выдрали
последние эльфийские дубы и, пытаясь выломать ими Ворота, вызвали обвал,
замуровавший нас в Мории. Жаль, дубы были очень красивые.
- Мне стало страшно, - проговорил Фродо, - когда нам пришлось
переходить залив. Я понял, что мы попадем в беду. Кто это был? - спросил он
Гэндальфа. - Который напал на меня у Ворот? Или их было, по-твоему, много?
- Я ни разу не сталкивался с такими существами, - немного помолчав,
ответил Гэндальф. - Но все эти руки, насколько я понимаю, направляла одна
лиходейская воля. Кто-то выполз - или был выгнан - из самых глубинных
подземных вод. Там, в неизведанных черных безднах, обитает немало древних
чудовищ пострашнее, чем орки или волколаки. - Маг не добавил, что чудовище
из бездны охотилось, по-видимому, именно за Фродо.
- Только чудовищ нам и не хватало, - хрипло пробурчал себе под нос
Боромир. - И ведь я был против этой Черной Бездны. Кто теперь выведет нас
отсюда? - Боромир не хотел, чтоб его услышали, но гулкое эхо усилило звук...
- Я, - отозвался Гэндальф. - И Гимли. Кстати, нам пора отправляться в
путь. - Он поднял вверх свой Магический Жезл, и тот засветился голубоватым
светом.
Держа в руке светящийся Жезл, Гэндальф начал подыматься по лестнице.
Лестница была крутой, но широкой.
Путники насчитали двести ступеней, а потом увидели сводчатый коридор,
уводящий в таинственную темную даль.
- Давайте поедим, - предложил Фродо. - Вряд ли в Мории найдутся стулья,
а здесь, на ступеньках, можно есть сидя. - Его отпустил леденящий страх, и
он вдруг понял, что очень проголодался.
Путники поели, сидя на ступенях, после еды Гэндальф вынул баклагу, и
все в третий раз отхлебнули здравура.
- Здравура осталось совсем немного, но нам всем было необходимо
подкрепиться, - пряча баклагу, заметил маг. - Воду тоже придется экономить.
В Мории много родников и речек, но пить пещерную воду нельзя. Нам не удастся
пополнить баклаги, пока мы не выйдем из пещер Мории.
- А долго нам придется идти? - спросил Фродо.
- Три или четыре дня, - сказал маг. - Если не стрясется какой-нибудь
беды. По прямой от Западных до Восточных Ворот лиг сорок. Но прямой дороги
здесь нет.
Хранители собрали вещевые мешки и пошли за Гэндальфом по темному
коридору. Всем им хотелось оказаться в Черноречье, под открытым небом, как
можно скорей, и они решили, что не будут отдыхать, хотя их буквально шатало
от усталости. Гэндальф бессменно возглавлял колонну. В левой руке он держал
свой Жезл, рассеивающий черную тьму коридора шага на три вперед, а в правой
- Яррист. Рядом шел неутомимый Гимли, и за ним - Фродо с обнаженным Терном.
Клинки Терна и Ярриста не светились, а значит, орков поблизости не было, ибо
мечи, изготовленные эльфами в Предначальную Эпоху, тревожно мерцали, когда
неподалеку появлялись орки. Позади Фродо шли верный Сэм, Мерри с Пином,
Леголас и Боромир; замыкал шествие молчаливый Арагорн.
После двух или трех плавных поворотов путники заметили, что движутся
под уклон. Вскоре их стала донимать жара, однако духоты они не ощущали, а
иногда их лица овевало прохладой: сквозь отдушины, как-то выходящие на
поверхность, в пещеры проникал свежий воздух с гор. Временами при свете
Магического Жезла Фродо видел поперечные галереи, лестницы, ведущие то
вверх, то вниз, разветвления коридора, по которому они шли, и с тревожным
любопытством пытался понять, какими ориентирами пользуется маг.
Гимли если и помогал Гэндальфу, то главным образом верой в победу - его
не угнетала безмолвная тьма, - но маг выбирал направление сам, изредка
предварительно советуясь с гномом. Схему пещер Морийского царства не мог
удержать в голове даже Гимли, несмотря на то что он, сын Глоина, принадлежал
к племени подгорных гномов. Да и маг руководствовался только чутьем, ибо,
разыскивая некогда Траина, пересек Морию с востока на запад, а сейчас они
шли с запада на восток; однако направление он выбирал безошибочно: чутье ни
разу его не подвело.
- Не надо тревожиться, - сказал Арагорн. Гэндальф, стоя у развилки
коридора, дольше обычного совещался с Гимли, и Хранителей охватило смутное
беспокойство.
- Не надо тревожиться, - повторил Арагорн. - Мы не раз попадали с ним в
скверные переделки, и он всегда находил из них выход; а от эльфов я слышал
об его путешествиях, куда опаснее и серьезней этого. Мы пошли за ним в
Морию, и он нас выведет - выведет, что бы с ним самим ни случилось. Он умеет
отыскивать дорогу во тьме искусней, чем кошки королевы Берутиэли.
Такой проводник был спасением для Отряда. Хранители не успели
заготовить факелов - во время свалки у Ворот Мории никто об этом,
разумеется, не подумал, - а без света они не ушли бы далеко. Во-первых,
коридор постоянно разветвлялся, во-вторых, на пути им попадались речки,
глубокие колодцы и широкие расселины, через одну из них, шириной шага в три,
гулкую (по ней струился ручей) и при взгляде сверху бездонно-черную, Пина
едва уговорили перепрыгнуть.
- Веревка, - уныло укорил себя Сэм. - И ведь я же знал, что она
понадобится!
Расселины преграждали им путь все чаще, и они продвигались удручающе
медленно. Спуску, казалось, не будет конца. От усталости у них подкашивались
ноги, однако отдыхать никто не хотел. Фродо опять стало не по себе. Сначала,
после спасения от щупалец и глотка живительного раздольского здравура, он
как будто бы совсем успокоился, а теперь его снова одолевал страх. Хотя он
полностью вылечился от раны, нанесенной ему Черным Всадником у Заверти,