В нескольких милях к северу, в том месте, где западный отрог отходил от главного хребта, стоял старый замок Дуртанг — теперь одна из многочисленных орочьих крепостей в долине Удуна. От него отходила извивающаяся дорога, едва видимая в сером свете; в одной или двух милях от того места, где лежали хоббиты, она поворачивала на восток и уходила на равнину и к Изенмаусу.
Хоббитам с их места казалось, что все их путешествие бесполезно. Равнина справа от них была туманной и дымной, они не видели там ни лагерей, ни передвижения войск; но весь этот район находился под бдительным вниманием укреплений Карах Ангрена.
— Мы зашли в тупик, Сэм, — сказал Фродо. — Если мы пойдем вперед, то придем только к орочьей крепости, единственная дорога исходит из нее. Разве что мы вернемся назад. Мы не можем взбираться ни на восток, ни на запад.
— Тогда придется идти по дорогам, мастер Фродо, — сказал Сэм. — Попытаем счастья на ней, если в Мордоре вообще есть счастье. Только нужно идти быстрее.
— Хорошо, Сэм! — сказал Фродо. — Веди меня! Пока у тебя остается хоть какая-то надежда, веди! У меня надежды не осталось. И я не могу идти быстрее, Сэм. Я побреду за тобой.
— Прежде, чем выступить, мы должны поспать и поесть, мастер Фродо.
Он дал Фродо глоток воды и лишний кусок лембаса и устроил из своего плаща подушку для головы хозяина. Фродо слишком устал, чтобы спорить, и Сэм не сказал ему, что отдал последнюю каплю воды и свою долю пищи. Когда Фродо уснул, Сэм склонился над ним, прислушиваясь к его дыханию и вглядываясь в его лицо. Оно было худым и изможденным, но во сне казалось спокойным и удовлетворенным.
— Что ж, хозяин, — пробормотал Сэм. — Мне придется оставить вас ненадолго и поискать удачи. Мы должны найти воду, иначе нам нельзя идти.
Сэм выполз и, перебегая от камня к камню со своей исключительной осторожностью хоббита, спустился к руслу ручья и некоторое время поднимался по нему к северу, пока не подошел к каменным ступеням, с которых, несомненно, когда-то падал ручей и образовывал водопад. Теперь все казалось сухим и молчаливым; не желая поддаваться отчаянию, Сэм наклонился и прислушался. К своей радости, он уловил звук капанья. И взобравшись выше, он отыскал тоненький ручеек темной воды, выбегавшей из-под камня и наполнявшей небольшой каменный бассейн; выбегая оттуда, ручеек тут же терялся среди камней.
Сэм попробовал воду, она показалась ему хорошей. Он напился, наполнил фляжку и повернулся, чтобы идти назад. И тут он заметил черную фигуру, двигавшуюся в тени среди скал недалеко от убежища Фродо. Удерживая крик, Сэм отпрыгнул от ручья и побежал, прыгая с камня на камень. Это был осторожное существо, и рассмотреть его было трудно, но Сэм не сомневался, он знал, кто это, и жаждал добраться до горла этого существа. Но оно услышало приближение Сэма и быстро скользнуло прочь. Сэму показалось, что он видит его на краю восточной пропасти, прежде чем оно нырнуло и исчезло.
— Что ж, удача еще не покинула меня, — пробормотал Сэм, — но он был совсем близко. Мало нам тысяч орков, еще и этот вонючий негодяй шныряет вокруг. Жаль, что я не задушил его!
Он сел рядом с Фродо и не стал будить его, но сам не решился лечь спать. Наконец, почувствовав, как смыкаются его глаза, он осторожно разбудил Фродо.
— Боюсь, этот Горлум опять поблизости, мастер Фродо, — сказал он. — А если не он, то его двойник. Я ходил на поиски воды и увидел его, возвращаясь. Мне кажется, что нам не безопасно спать одновременно; прошу прощения, но я не могу больше удерживать свои веки.
— Как же это, Сэм! — воскликнул Фродо. — Ложись и спи! Но я предпочитаю Горлума оркам. Во всяком случае он не выдаст нас им, пока сам не будет пойман.
— Но он сам может грабить и убивать, — проворчал Сэм. — Держите глаза открытыми, мастер Фродо! Вот бутылка с водой. Пейте, мы наполним ее снова перед уходом.
С этими словами Сэм погрузился в сон.
Когда он проснулся, уже темнело. Фродо сидел рядом, прислонившись к стене, и тоже спал. Бутылка была пуста. Горлума не было видно.
Вернулась тьма Мордора, и сторожевые огни на высотах горели ярким красным пламенем, когда хоббиты выступили в самую опасную часть своего пути. Вначале они подошли к ручейку, потом после утомительного подъема взобрались на дорогу в точке, где она сворачивала к Изенмаусу в двадцати милях отсюда. Дорога была не широкой и не имела ни стены, ни парапета вдоль края, и пропасть рядом с нею становилась все глубже и глубже. Прислушавшись, хоббитяне заметили никакого движения и ровным шагом пошли на восток по дороге.
Пройдя около двенадцати миль, они остановились. Немного сзади от них дорога слегка изгибалась на север, и участок, который они прошли был скрыт он них. Это оказалось опасным. Они отдыхали несколько минут, потом пошли дальше. Но не прошли и нескольких шагов, как в ночной тишине услышали звуки, которых все время тайно опасались: звуки марширующих ног. Звуки доносились сзади; оглянувшись, хоббиты увидели, как из-за поворота на расстоянии мили от них появились мигающие факелы и стали быстро приближаться — слишком быстро, чтобы Фродо мог убежать от них вперед.
— Я боялся этого, Сэм, — сказал Фродо. — Мы понадеялись на удачу, и она обманула нас. Мы в ловушке. — Он отчаянно посмотрел на стену, которую древние строители высекли в скале на много саженей выше головы. Подбежав к другой стороне дороги, он наклонился над краем и заглянул в пропасть. — Теперь мы окончательно пойманы! — он опустился на землю у скальной стены и повесил голову.
— Кажется, так, — сказал Сэм. — Что ж, подождем и посмотрим. — С этими словами он сел рядом с Фродо в тени утеса.
Они ждали недолго. Орки шли быстрым шагом. Передние несли факелы. Их красные огни быстро вырастали во тьме. Сэм тоже склонил голову, надеясь спрятать лицо от факелов; щиты он поставил впереди, чтобы укрыть ноги.
Может, они торопятся и не обратят внимания на двух уставших солдат, — подумал Сэм.
Казалось, так и получилось. Передовые из орков проходили мимо, тяжело дыша, наклонив головы. Это был отряд маленьких орков, которых гнали на войну повелителя тьмы; все, чего они хотели, это побыстрее закончить переход и избежать хлыста. Рядом с ними, перебегая вперед и назад, шли два больших урук-хай, щелкая кнутами и покрикивая. Ряд за рядом проходили мимо, и свет факелов начал уже удаляться. Сэм сдерживал дыхание. Прошло уже больше половины отряда. И тут один из погонщиков увидел две фигуры у дороги. Он хлестнул их бичом и закричал:
— Эй, вы! Встать!
Они не ответили, и он приказал отряду остановиться.
— Эй, вы, слизни! — закричал он. — Сейчас не время прятаться. — Он сделал к ним шаг и увидел изображение на щитах. — Дезертиры, — насмехался он. — Или думаете об этом? Все ваше племя должно быть внутри Удуна — до вчерашнего вечера. Вы знаете это. Вставайте и идите с нами или я сообщу ваши номера.
Они с трудом поднялись на ноги и, наклонившись и хромая, как стершие ноги солдаты, пошли в тыл отряда.
— Нет, не туда! — закричал погонщик. — На три ряда вперед. И оставайтесь здесь, иначе кое-что узнаете, когда я подойду.
Он с треском хлопнул в воздухе длинным хлыстом над их головами. Еще один щелчок, и отряд снова двинулся рысью.
Дорога была тяжела для уставшего Сэма, но для Фродо она была пыткой и кошмаром. Он сжал зубы и старался ни о чем не думать. Вонь от потных орков душила его, мучила жажда. Они все шли и шли, и, напрягая всю волю, заставляя себя дышать и передвигать ноги; но к какому злому концу они движутся, он не думал. Никакой надежды скрыться не было. Время от времени погонщик оглядывался и издевался над ними.
— Вот так! — смеялся он, щелкая бичом. — Где кнут, там и желание, мои слизняки. И держитесь! Сейчас освежитесь, а когда придем в лагерь, отведаете моего кнута столько, сколько выдержит ваша шкура. Вы не знали, что мы воюем?
Они прошли несколько миль, и дорога пологим длинным уклоном начала спускаться к долине, когда силы оставили Фродо и воля его дрогнула. Он шатался. В отчаянии Сэм пытался поддержать его, хотя чувствовал, что и сам с трудом делает каждый шаг. Он знал, что в любой момент мог наступить конец: хозяин упадет, все откроется, и их усилия окажутся напрасными. «Во всяком случае, я покончу с этим дьяволом-погонщиком», — думал он.
И вот, когда он уже положил руку на рукоять меча, пришло неожиданное облегчение. Они уже находились на равнине и приближались ко входу в Удун. Немного впереди, перед воротами у конца моста, дорога встречалась с другими, идущими с юга и от башни тьмы. По всем дорогам двигались войска: капитаны запада приближались, и повелитель тьмы собирал свои силы на севере. И случилось так, что несколько отрядов подошли к перекрестку одновременно. Начались споры и проклятья. Каждый отряд хотел первым пройти в ворота и закончить переход. Погонщики кричали и щелкали бичами, началась драка и уже были обнажены мечи. Отряд тяжеловооруженных урук-хай из Барад-Дура ударил по линии Дуртанга и привел ее в смятение.
Почти теряя сознание от боли и усталости, Сэм все же понял, что им предоставляется возможность спастись, и упал на землю, потащив за собой и Фродо. Орки спотыкались о них, ругаясь и крича. Медленно на четвереньках хоббиты выбрались из толчеи и, незамеченные, сползли с дороги. У дороги была высокая каменная обочина, чтобы предводители отрядов не потеряли ее ночью или в тумане; дорога на несколько футов поднималась над окружающей местностью.
Некоторое время хоббиты лежали неподвижно. Было слишком темно, чтобы искать укрытие. Но Сэм знал, что нужно как можно быстрей уходить от дороги и от света факелов.
— Идемте, мастер Фродо! — прошептал он. — Еще немного, и вы сможете полежать.
Из последних сил Фродо приподнялся на руки и прополз около двадцати ярдов. Потом свалился в неожиданно открывшуюся перед ним яму и лежал неподвижно, как убитый.
3. ГОРА СУДЬБЫ
Сэм положил свой продранный орочьий плащ под голову хозяину и укрыл его серым плащом из Лориена; и когда он сделал это, мысли его унесли в прекрасную землю к эльфам, и он наделялся, что одежда, изготовленная их руками, сможет спрятать их в этой страшной стране. Он слышал, как затихли крики, по мере того как отряды проходили в Изенмаус. Казалось, в смятении и смешении многих отрядов их не заметили, во всяком случае — пока.
Сэм глотнул воды и заставил попить Фродо. Когда его хозяин пришел немного в себя, Сэм отдал ему целую вафлю их драгоценного хлеба и сам поел немного. Потом, слишком уставшие, чтобы бояться, они растянулись на земле. Они немного поспали беспокойным сном: пот быстро остыл на холодном ветру, острые камни кусали их, и они дрожали — с севера, через черные ворота над Кирит Горгором шептал над землей холодный ветер.
Утром снова показался серый свет, потому что высоко в небе продолжал дуть западный ветер, но внизу, за черными воротами воздух казался неподвижным, холодным и удушливым. Сэм выглянул из ямы. Местность вокруг была унылой и тускло-коричневой. По дороге сейчас ничего не двигалось. Но Сэм опасался бдительных глаз со стен Изенмауса, находящегося в четверти мили к северу. На юго-востоке, далеко в темной тени, возвышалась гора. От нее поднимались дымы, и хотя те столбы дыма, что поднимались высоко, уносились ветром, густое облако дыма опускалось по склонам горы и расплывалось по сторонам. В нескольких милях к северо-востоку, как печальные серые привидения, начинались подножья пепельных гор, за ними поднимались северные вершины, едва виднеясь на фоне темного неба.
Сэм старался определить расстояние и выбрать путь.
— Примерно пятьдесят миль, — мрачно пробормотал он, глядя на угрюмую гору, — нам потребуется неделя. Мастер Фродо не выдержит.
Он покачал головой, и тут новая мрачная мысль возникла у него в мозгу. Никогда раньше его храброе сердце не переставало по-настоящему надеяться на возвращение. Но наконец до него дошла горькая правда: в лучшем случае провизии хватит на то, чтобы добраться до цели, и когда задача будет решена, они подойдут к концу, одинокие бездомные, лишенные пищи в самой середине ужасной пустыни. Возврата не будет.
— Итак, я должен идти до конца с мастером Фродо и умереть с ним вместе, — подумал Сэм вслух. — Что ж, если это так, я должен сделать это. Но я очень хотел бы увидеть снова Байуотер, и Рози Коттон и с ее братьями, и старика, и Мариголд, и вообще все. Не думаю, чтобы Гэндальф послал мастера Фродо с таким поручением, если бы не было надежды на возвращение. Все пошло плохо с тех пор, как мы спустились в Морию. Хорошо, если бы он был с нами. Он придумал бы что-нибудь.
Но в этот момент, когда надежда умерла, или Сэму показалось, что она умерла, в нем проснулись новые силы. Ясное хоббичье лицо Сэма стало серьезным, почти угрюмым, и воля его напряглась, он почувствовал, как по всему его телу прошла дрожь, как будто он превращался в существо из камня и стали, которое не могут остановить ни отчаяние, ни усталость, ни бесконечные голые мили пути.
С новым чувством ответственности осмотрел он местность поблизости, обдумывая следующий шаг. Когда стало немного светлее, он с удивлением разглядел, что то, что издали казалось ровной поверхностью, на самом деле было неровным и изломанным полем. Вся поверхность равнины Горгорота была усеяна большими ямами, как будто она еще была сделана из мягкой грязи, по ней ударил дождь камней из пращи. Самые большие ямы были окружены неровными кольцеобразными возвышениями, через которые во всех направлениях проходили неровные трещины. Это была земля, где можно было перебраться от убежища к убежищу незаметно для самых бдительных наблюдателей — возможно, по крайней мере для того, кто силен и не торопится. Но для голодного и усталого равнина выглядела неприютно и угрожающе.
Размышляя об этом, Сэм вернулся к хозяину, будить его не нужно было. Фродо лежал на спине с открытыми глазами, глядя в облачное небо.
— Ну, мастер Фродо, — сказал Сэм. — Я осмотрелся и немного подумал. Никаких дорог вокруг, и нам лучше убраться отсюда. Вы выдержите переход?
— Выдержу, — сказал Фродо. — Должен выдержать.
Они снова пошли, переползая от ямы к яме и используя любые укрытия и постепенно все более спускаясь к подножью северного хребта. Дорога некоторое время сопровождала их. Ни человек, ни орк не двигались по ее плоским серым прогонам: повелитель тьмы закончил сосредоточение своих сил и в самом сердце своей земли он думает о колдовстве ночи, опасаясь, что ветры мира повернулись против него, раздувая завесу и беспокоя новостями о храбрых шпионах, прошедших через его заграждения.
Хоббиты прошли несколько мучительных миль и остановились. Фродо казался совершенно истощенным. Сэм видел, что он не пройдет далеко таким образом, ползя, наклоняясь, то двигаясь очень медленно, с трудом выбирая путь, то перебегая с места на место.
— Пока светло, пойдем по дороге, мастер Фродо, — сказал он. — Снова доверимся удаче! Она чуть не подвела нас, но не совсем. Быстрый переход в несколько миль, и потом отдых.
Это было гораздо более рискованно, чем Сэм думал; но Фродо был слишком поглощен своей ношей и борьбой с безумными видениями, чтобы спорить; положение казалось ему таким безнадежным, что он ни о чем не заботился. Они выбрались на дорогу и пошли по ней в направлении горы и башни. Но удача не изменила им, и до конца дня они никого не встретили; а когда спустилась ночь, они исчезли во тьме Мордора. Все вокруг затихло, как перед сильной бурей: капитаны запада прошли перекресток дорог и выжгли смертоносные поля Имлад Моргула.
Так продолжалось отчаянное путешествие, так Кольцо двигалось на юг, а знамена королей — на запад и север. Для хоббитов каждый день, каждая миля были хуже предыдущих, силы их уменьшались, а земля становилась все более злой. Днем они не встретили врагов. Иногда по ночам, когда они укрывались вблизи дороги, они слышали крики, топот ног или цоканье скачущих лошадей. Но гораздо хуже этих опасностей было постоянное присутствие угрозы, усиливающейся по мере их приближения — зловещей угрозы власти, которая ждала, погруженная в глубокие мысли и бессонную злобу за темным занавесом на своем троне. Они подходили ближе, и мир становился чернее, как будто спускалась последняя ночь вселенной.
Наконец наступила ужасная ночь, и в тот момент, когда капитаны запада подошли к концу живой земли, для двух путников наступил час черного отчаяния. Четыре дня прошло с тех пор, как они бежали от орков, но время это казалось им темным сном. Весь последний день Фродо молчал и шел склонившись, часто спотыкался, как будто глаза его ничего не видели. Сэм догадывался, что Фродо приходится гораздо хуже, чем ему — вес Кольца рос и становился обузой для тела и пыткой для ума. Сэм с беспокойством заметил, что левая рука хозяина часто поднимается, как бы отражая удар или заслоняя его от ужасного глаза, который видит их насквозь. А иногда его правая рука подбиралась к груди и затем медленно, когда воля Фродо побеждала, разжималась и опускалась.
Теперь, когда вернулась ночная тьма, Фродо сидел, свесив голову на колени, руки его устало лежали на земле и беспокойно подергивались. Сэм следил за ним, пока ночь не укрыла их и не спрятала друг от друга. Он не знал, что сказать, и вернулся к собственным черным мыслям. Он сам хоти и очень устал, все же сохранил немного сил. Без лембаса они давно лежали бы без сил, умирая от голода. Лембас не удовлетворял желания есть, и мозг Сэма был полон воспоминаний о еде, ему хотелось простого хлеба с мясом. И однако в путевом хлебе эльфов были свойства, отсутствующие у другой еды. Он укреплял волю, давал силы выдержать любые испытания, управлять телом, мышцами, конечностями далеко за пределами возможностей любого смертного. Однако теперь следовало принять новое решение. Они не могли больше идти по дороге: она уходила на восток в тень, а гора возвышалась справа от них, и они должны были повернуть к ней. Но перед ней лежало обширное пространство дымящейся, голой, посыпанной пеплом земли.
— Вода, вода! — бормотал Сэм. Он ограничил себя, в пересохшем рту язык казался ему толстым и шершавым; но при всех его стараниях у них оставалось очень мало воды, всего полбутылки, а нужно было идти еще несколько дней. Вода уже давно кончилась бы, если бы они не осмелились идти по орочьей дороге. Вдоль дороги с большими интервалами были установлены цистерны для отрядов, торопливо пересекавших безводные районы. В одной из них Сэм нашел немного воды, стоячей, грязной, но пригодной для питья в их отчаянном положении. Но это было день назад. А надежды на новую находку не было.
Наконец усталый от забот, Сэм уснул, отложив решение на утро: больше он ничего не мог сделать. Сон и пробуждения мучительно чередовались. Он видел огоньки, похожие на жадные глаза, и ползущие темные фигуры, слышал голоса диких зверей и ужасные крики пытаемых; просыпаясь, он видел вокруг только черную пустоту. Однажды, когда он дико озирался, ему показалось, хоть он и проснулся окончательно, что он все еще видит бледные огоньки, похожие на глаза; но скоро они исчезли.
Ненавистная ночь уходила медленно и неохотно. День, последовавший за ней, был тусклым; здесь вблизи горы, воздух был полон дыма, а от башни тьмы распространялась тень, в которую окутывался Саурон. Фродо неподвижно лежал на спине. Сэм стоял рядом с ним, не в силах заговорить, но зная, что слово за ним: он должен заставить хозяина напрячь волю для следующего усилия. Наконец, наклонившись и погладив Фродо по лбу, он проговорил ему на ухо:
— Проснитесь, хозяин. Время выступать.
Как бы пробужденный внезапным ударом, Фродо вскочил и посмотрел на юг; но, увидев гору и окружающую ее пустыню, он дрогнул.
— Я не вынесу этого, Сэм, — сказал он. — Это такая тяжесть, такая тяжесть.
Сэм заранее знал, что сказанное им не поможет, что слова его напрасны и лишь ухудшают положение, но не мог сдержать себя.
— Тогда позвольте мне немного понести его, мастер Фродо, — сказал он. — Вы знаете, что я сделаю это с радостью, пока у меня есть силы.
Дикий огонь блеснул в глазах Фродо.
— Уходи! Не трогай меня! — закричал он. — Оно мое, говорю я! Убирайся! — Рука его потянулась к мечу. Но тут голос его быстро изменился. — Нет, нет, Сэм, — сказал он печально. — Но ты должен понять. Это моя ноша, и больше никто не может нести ее. И слишком поздно, Сэм, дорогой. Ты не можешь этим помочь мне. Я теперь в его власти. Я не могу отдать его, и если ты попытаешься отобрать его, я сойду с ума.
Сэм кивнул.
— Понимаю, — сказал он. — Но есть кое-что еще, что мы можем сделать. Почему бы не облегчить нашу ношу? Мы идем прямо туда, — он указал на гору. — И незачем нести с собой то, что нам больше не понадобиться.
Фродо снова посмотрел на громадную гору.
— Да, — сказал он, — нам не многое понадобится на этом пути, а в конце его — вообще ничего. — Подняв орочьий щит, он отбросил его в сторону, вслед за ним полетел и шлем. Сняв серый плащ, он развязал тяжелый пояс и дал ему упасть на землю, и с ним вместе упал меч в ножнах. Обрывки черного плаща он снял и бросил.
— Больше я не орк, — воскликнул он, — и не возьму в руки оружия, ни грязного, ни прекрасного. Пусть берут меня, если смогут!
Сэм тоже бросил орочье снаряжение и вытащил все вещи из своего мешка. Каждая из них стала для него дорогой хотя бы потому, что он нес их так далеко и с таким трудом. Труднее всего было ему расставаться с кухонной утварью. При одной мысли, что ее нужно бросить, слезы показывались у него на глазах.
— Помните кролика, мастер Фродо? — спросил он. — И наш обед на теплом взгорье в стране капитана Фарамира в тот день, когда я увидел элефанта?
— Боюсь, что нет, Сэм, — ответил Фродо. — Вернее, я знаю, что все это было, но не могу видеть. У меня не осталось ни вкуса пищи, ни звука ветра, ни образа луны или звезд, ни воспоминания о траве или цветах. Я голый во тьме, Сэм, и никакой преграды между мной и огненным колесом. Даже наяву с открытыми глазами я вижу его, и все остальное блекнет.
Сэм подошел к нему и поцеловал руку.
— Тогда чем быстрее мы избавимся от него, тем быстрее отдохнем, — сказал он, запинаясь, с трудом подбирая слова. — Разговорами ему не поможешь, — бормотал он про себя, собирая вещи, которые они решили бросить. Он не хотел, чтобы они лежали в этой пустыне, бросаясь в глаза любому орку. — Похоже, что вонючка подобрал орочью стрелу. Он не прочь будет добавить к ней меч. А его руки достаточно плохи, когда пусты. И я не позволю ему пачкать мои кастрюли! — С этими словами он отнес все вещи к одной из многих зияющих трещин, избороздивших землю, и бросил их туда. И звон его драгоценных кастрюль, когда они падали во тьму, показался ему похоронным звоном.
Он вернулся к Фродо, отрезал кусок эльфийской веревки, сделав из нее пояс для хозяина, остальную веревку аккуратно свернули и уложил в мешок. Рядом с ней он уложил только остатки путевого хлеба и фляжку; на поясе у него висело жало; а на груди в кармане фиал Галадриэли и маленький ящичек, подаренный ею же.
Наконец они повернулись лицом к горе и пошли, больше не думая об укрытии, сгибаясь от усталости и напрягая всю волю, чтобы идти. В тумане этого ужасного дня мало кто мог бы заметить их, разве что оказался бы совсем близко. Из всех слуг Повелителя Тьмы только назгулы могли бы предупредить его об опасности, которая, маленькая, но неукротимая, приближалась к самому сердцу охраняемого его королевства. Но назгулы на своих черных крыльях выполняли другие поручения, они собирались далеко, следя за маршем капитанов запада, и туда же была устремлена мысль башни тьмы.
В этот день Сэму показалось, что его хозяин нашел новые силы, большие, чем можно было объяснить избавлением от лишней тяжести. Они прошли дальше и шли быстрее, чем он надеялся. Земля была неровной и враждебной, и все же они продвинулись далеко, и гора стала ближе. Но когда день подходил к концу и тусклый свет начал слабеть, Фродо снова наклонился, начал спотыкаться, как будто усилия дня истощили его последние силы.
Во время их последней остановки он опустился на землю и сказал:
«Я хочу пить, Сэм», — и больше ничего не говорил. Сэм дал ему глоток воды; оставался еще только один глоток. Сам он ничего не пил; и теперь, когда над ними сомкнулась еще одна ночь Мордора, все его мысли были обращены к воде; и каждый ручеек, каждый фонтан, каждая речка, которые он когда-либо видел в тени ветвей или под лучами солнца, сейчас журчали и струились перед его глазами, став его пыткой. Он чувствовал пальцами ног холодную воду, когда шлепал в бассейне пруда Байуотера вместе с Джоли Коттоном, Томом Ниббсом и их сестрой Рози.
— Нет, это было много лет назад, — вздохнул он, — и так далеко отсюда. Путь назад, если он вообще существует, лежит через гору.
Он не мог уснуть и продолжал спор с самим собой.
— Что ж, мы сделали больше, чем ты надеялся, — твердо заявил он. — Начало вообще было хорошим. Я вспоминаю, что мы прошли половину расстояния, прежде чем нас остановили. Еще один день, и все будет кончено.