Он замолчал.
— Не будь дураком, Сэм Скромби, — послышался ответ его же голосом. — Он не сможет идти еще один день так, если вообще сможет двигаться. Да и ты не можешь идти, отдавая ему всю воду и почти всю еду.
— Я смогу еще немного пройти.
— Куда же?
— К горе, конечно.
— Но что потом, Сэм Скромби, что потом? Что ты будешь делать, оказавшись там? Он не сможет сделать что-нибудь сам.
К своему отчаянию Сэм понял, что на это у него нет ответа. У него не было об этом никакого представления. Фродо не часто с ним говорил о своем деле, и Сэм только смутно знал, что Кольцо каким-то образом нужно бросить в огонь.
— Щели судьбы, — бормотал он, вспоминая старика. — Что ж, если хозяин знает, как найти их, то я нет.
— Вот и все, пришел ответ. Все совершенно напрасно. Он сам так сказал. Ты глупец. Ты мог бы лечь и спать несколько дней подряд, если бы не был так упрям. Но ты умрешь, а все равно ничего не добьешься. Можешь лечь хоть сейчас, и от этого ничего не изменится. Ты никогда не поднимешься на вершину.
— Поднимусь, если все оставлю позади, кроме своих костей, — сказал Сэм. — И я понесу на себе мастера Фродо, даже если это сломает мне спину и сердце. Поэтому перестань спорить!
В этот момент Сэм почувствовал, как под ним дрожит земля, и услышал отдаленные раскаты грома, запертого под землей. В облаках мелькнула вспышка красного пламени и погасла. Гора тоже спала беспокойно.
Наступил последний этап их пути к Ородруину, и он оказался такой пыткой, что Сэм не мог даже представить себе, что он сумеет это вынести. Все тело у него болело, во рту так пересохло, что он не мог глотать. Было темно, и не только от дымов горы: казалось, приближается буря, и на юго-востоке на черном небе сверкали молнии. Хуже всего, что воздух был полон ядовитыми испарениями, дышать было трудно и больно, голова у них кружилась, они спотыкались и часто падали. И все же воля их не сдавала, и они тащились вперед.
Гора приближалась. Наконец, когда они поднимали свои тяжелые головы, она заполняла все поле зрения, нависая над ними, — огромная масса пепла, шлака и обгоревшего камня, из которого к облакам поднимался большой конус. Прежде чем кончился дневной сумрак и опустилась настоящая ночь, они добрели до самого подножья горы.
Со стоном Сэм опустился на землю. Фродо сел рядом с ним. К своему удивлению Сэму было легче, несмотря на усталость. Голова у него оставалась ясной. Споры больше не беспокоили его. Он знал все аргументы отчаяния и не прислушивался к ним. Воля его была крепка, и только смерть могла сломать ее. Он не испытывал какую-то бодрость. Он знал, что все пережитое, все опасности, все трудные мили привели их к решающему пункту: следующий день будет днем судьбы, днем последнего усилия или гибели.
Но когда же он придет? Ночь казалась бесконечной и вневременной, проходили минута за минутой, не принося никаких изменений. Сэм уже подумал, что снова наступила тьма и день не придет. Наконец он дотронулся до руки Фродо. Она была холодна и дрожала.
— Мне не следовало бросать одеяло, — пробормотал Сэм: лежа, он старался согреть Фродо своим телом. Потом сон овладел им, и тусклый рассвет следующего дня осветил их лежащими рядом. На протяжении предыдущего дня западный ветер стихал, теперь он дул с севера и все усиливался. Медленно в то место, где лежали хоббиты, начал сквозь тень пробиваться свет невидимого солнца.
— Еще одно усилие! — сказал Сэм, с трудом вставая. Он склонился к Фродо и осторожно поднял его. Фродо застонал; усилием воля он выпрямился и тут же опустился на колени. Он с трудом взглянул на темные склоны горы судьбы, возвышающейся над ним и жалко пополз вперед на руках.
Сэм смотрел на него, плача в душе, но ни одной слезы не появилось на его сухих, испытывающих жгучую боль глазах.
— Я сказал, что понесу его, даже если сломаю спину, — пробормотал он, — и понесу!
— Мастер Фродо! — воскликнул он. — Я не могу нести его за вас, но я могу нести и вас и его вместе с вами. Остановитесь! Мастер Фродо, дорогой, Сэм понесет вас! И скажите только, куда нести.
Когда Фродо повис у него на спине, обхватив шею руками, Сэм поднялся на ноги и с удивлением понял, что ноша не тяжела. Он боялся, что у него не хватит сил, чтобы поднять хозяина, и ожидал, что разделит с Фродо ужасную тяжесть Кольца… Но это было не так. То ли потому, что сам Фродо был изможден болью, ножевой раной и ядовитым жалом, печалью, страхом и бездомными блужданиями, то ли какие-то скрытые резервы сил обнаружились в нем, Сэм поднял Фродо не с большим трудом, чем если бы ему пришлось поднимать хоббитенка на лужайке удела. Он глубоко вздохнул и пошел.
Они подошли к подножью горы с северной стороны и немного с запада; здесь ее длинные серые склоны, хотя и неровные, были не очень круты. Фродо не говорил ничего, и Сэм решил просто подниматься как можно выше. Он поднимался все выше и выше, поворачивая то туда, то сюда, где подъем был менее крутым, часто спотыкаясь, иногда падая, в конце концов ползя, как улитка с тяжестью на спине. Когда воля отказала, а тело уже не выдерживало, он остановился и осторожно положил хозяина на землю.
Фродо открыл глаза и вздохнул. Они поднялись уже выше облака испарений, лежавшего у подножья, и дышать здесь стало легче.
— Спасибо, Сэм, — хриплым шепотом сказал Фродо. — Далеко ли еще?
— Не знаю, — ответил Сэм, — я вообще не знаю, куда мы идем.
Он оглянулся, а потом посмотрел вверх и удивился тому, как далеко увел их последний бросок. Издали гора казалась более зловещей и высокой. Теперь Сэм понял, что она не так высока, как горные переходы Эфел Дуата, которые они с Фродо преодолели. Обширное основание горы поднималось на три тысячи футов над равниной, а над ним на половину этой высоты вздымался центральный конус, похожий на дымовую трубу и заканчивающийся неровным кратером. Сэм находился уже выше средней линии основания, и равнина Горгорота, окутанная дымом и испарениями, смутно виднелась далеко внизу. Взглянув наверх, Сэм чуть не крикнул, если бы не пересохший рот: он ясно разглядел над собой среди скал дорогу или тропу. Она петлей поднималась с запада и извивалась по горе, как змея, пока не пропадала из вида и достигала начала конуса с восточной стороны.
Сэм не видел подхода к тропе; перед ним находился крутой подъем, но он решил, что если они немного поднимутся, то доберутся до дороги. Тень надежды вернулась к нему. Они еще могут победить гору.
— Не зря здесь эта дорога, — пробормотал Сэм. — Если бы не она, я бы решил, что наступает конец.
Но тропа была проложена не для Сэма. Он не знал, что смотрит на дорогу Саурона, соединяющую Барад-Дур с Саммат Нуаром — Палатами Огня. Из широких западных ворот Башни Тьмы выходила она, по длинному железному мосту перекидывалась через глубокую пропасть, на протяжении многих миль шла по углублению в равнине Горгорота и так достигала восточного склона горы. Поворачиваясь и кружа широкой петлей с севера на юг, поднималась она к конусу, но не к самой его вершине, а к темному входу обращенному прямо на восток, к окну, где в мрачной крепости бодрствовал глаз Саурона. Дорогу часто разрушали землетрясения и потоки лавы, но трудом бесчисленных орков ее тут же восстанавливали и расчищали.
Сэм перевел дыхание. Дорога есть, но как добраться до нее, он не знал. Сначала нужно было, чтобы перестала болеть его спина. Он лег плашмя и немного полежал рядом с Фродо. Никто не говорил. Медленно светало. Внезапно Сэм почувствовал странное беспокойство, которое не мог объяснить. Он знал, что нужно торопиться. Как будто кто-то позвал его: «Теперь, или будет слишком поздно!» Он взял себя в руки и встал. Фродо, казалось, тоже ощущал этот призыв. Он с трудом поднялся на колени.
— Я поползу, Сэм, — выдохнул он.
Так шаг за шагом, как маленькие серые насекомые, они ползли вверх по склону. Они добрались до тропы и обнаружили, что это широкая дорога, вымощенная камнем и усыпанная пеплом. Фродо взобрался на нее и затем, как будто повинуясь чьей-то воле повернулся лицом к востоку. Там нависла тень Саурона; но, разорванная порывом ветра извне или каким-то внутренним беспокойством, завеса качнулась и на мгновение разошлась; и Фродо увидел поднимающиеся черные, более черные, чем сожженные склоны, на которых он стоял, башни и укрепления Барад-Дура. Лишь одно мгновение они были открыты, но как из необыкновенно высокого и большого окна ударил луч красного света — взгляд пронзительного глаза; затем завеса снова сомкнулась и ужасное видение исчезло. Глаз не смотрел на них, он был обращен туда, где капитаны запада бросили вызов, и на север была обращена вся злоба Саурона. Черная власть готовилась нанести смертоносный удар. Но Фродо при этом мгновенном видении почувствовал себя смертельно раненым. Руки его ухватились за цепь на шее.
Сэм наклонился к нему. Он услышал слабый, почти неразличимый шепот Фродо:
— Помоги мне, Сэм! Помоги мне! Держи мою руку! Я не могу остановить ее.
Сэм взял руки хозяина, сложил их вместе ладонь к ладони, поцеловал и удержал в своих руках. Неожиданно ему в голову пришла мысль: «Он заметил нас. Все кончено, или скоро будет кончено. Ну, Сэм Скромби, это конец концов».
Он снова поднял Фродо, сложив его руки у себя на груди. Ноги Фродо свешивались. Наклонив голову, Сэм упрямо пошел вверх по дороге. Путь оказался не таким гладким, каким выглядел снизу. Случайно огненные потоки, которые вырвались наружу, когда Сэм стоял на Кирит Унголе, стекали вниз главным образом по южному и западному склонам, и с этой стороны дорога не была преграждена. Пройдя некоторое время на восток, она поворачивала под острым углом и шла на запад. Здесь, на повороте, она была пробита в старом выветренном утесе, когда-то давно извергнутым из печей горы. Тяжело дыша под своим грузом, Сэм прошел поворот и в этот момент краем глаза увидел, как что-то похожее на кусок черного камня упало с утеса.
На него обрушилась неожиданная тяжесть, и он упал вперед, царапая руки, удерживающие тело хозяина. Он понял, что случилось, потому что услышал над собой ненавистный голос.
— З-з-злой хоз-з-зяин! — свистел этот голос. — Злой хозяин обманул нас; обманул Смеагорла, Горлум! Он не должен идти сюда! Он не должен уничтожать драгоценность! Отдай ее Смеагорлу, да, отдай ее нам! Отдай ее нам!
С яростным усилием Сэм встал. Он выхватил меч, но ничего не мог сделать: Горлум и Фродо тесно переплелись. Горлум рвал на хозяине одежду, стараясь добраться до цепи и Кольца. Только это, вероятно, могло раздуть гаснущие огни сердца и воли Фродо — нападение, попытка силой отобрать сокровище. Он боролся с яростью, изумившей Сэма, да и Горлума тоже. Даже и в этом случае дело могло обернуться плохо, если бы не изменился сам Горлум: но то ли ужасные дороги, одинокие, голодные и безводные, то ли пожирающее желание и страх оставили на нем свои следы. Он был истощен, худ, кости его торчали под тонко натянутой кожей. Дикий огонь горел в его глазах, но прежняя злоба больше не сопровождалась прежней силой. Фродо отбросил его и дрожа поднялся.
— Вниз, вниз! — выдохнул он, прижимая к груди руки, так что под кожаной курткой он сжимал Кольцо. — Вниз, ты, ползучая тварь, и прочь с моей дороги! Твое время кончилось! Ты не можешь предать или убить меня сейчас.
И вдруг внезапно, как и раньше на краю Эмин Муила, Сэм увидел происходящее совершенно другим зрением. Скорчившееся существо, почти тень живого создания, почти разрушенное и побежденное, но полное отвратительного желания и гнева; а перед ним строгая, недоступная даже жалости фигура в белом, держащая на груди огненное колесо. Из этого огня доносился повелительный голос:
— Убирайся и не тревожь меня больше! И если еще раз дотронешься до меня, сам окажешься в огне судьбы.
Скорченная фигура попятилась, в его мигающих глазах был ужас и все то же ненавистное желание.
Затем видение исчезло, и Сэм увидел Фродо с руками прижатыми к груди, тяжело дышащего, и Горлума у его ног, стоящего на коленях, опиравшегося плоскими ладонями о землю.
— Осторожно! — крикнул Сэм. — Он прыгнет! — он сделал шаг вперед, размахивая мечом. — Быстрее, хозяин! — выдохнул он. — Идите! Не теряйте времени! Я справлюсь с ним. Идите!
Фродо посмотрел на него, как будто издалека.
— Да, я должен идти, — сказал он. — Прощай, Сэм! Это конец. На горе судьбы нас ждет наша судьба. Прощай!
Он повернулся и быстро, не сгибаясь, пошел по извивающейся дороге.
— Ну, — сказал Сэм, — теперь я с тобой рассчитаюсь! — Он прыгнул вперед с обнаженным мечом. Но Горлум лишь прижался к земле и захныкал.
— Не убивай нас! — выл он. — Не делай нам больно отвратительной жестокой сталью! Оставь нам жизнь, хоть ненадолго. Мы погибли. А когда исчезнет драгоценность, мы умрем, да, умрем в пыли. — Он зарылся длинными костлявыми пальцами в пепле дороги. — Пыль, — свистел он.
Рука Сэма дрогнула. Мозг его горел от гнева и воспоминаний о зле. Этот предатель и убийца много раз заслужил смерть. Да и самое безопасное сейчас — убить его. Но что-то в глубине души остановило Сэма: он не мог ударить существо, лежащее в пыли, одинокое, уничтоженное. Он сам, правда лишь недолго носил Кольцо и теперь смутно догадывался о той пытке, которую испытывал мозг и тело Горлума, порабощенные Кольцом, неспособные найти мир или облегчение. Но у Сэма не было слов, чтобы объяснить, что он чувствовал.
— Будь ты проклят, вонючка! — сказал он и добавил. — Убирайся! Прочь! Я не трону тебя, но уходи! Или тебе достанется от отвратительной жестокой стали.
Горлум встал на четвереньки, попятился на несколько шагов, повернулся и, так как Сэм нацелился пнуть его, побежал вниз по дороге. Сэм больше не обращал на него внимания. Он неожиданно вспомнил о хозяине. Посмотрев на дорогу, он его не увидел. И как можно быстрее пошел вверх. Если бы он оглянулся, то увидел бы, что Горлум тоже повернул и быстро, но осторожно, с диким огнем безумия в глазах, принялся красться меж камней.
Дорога извивалась. Вскоре она вновь повернула и углубилась в расщелину в конусе горы. Здесь она подошла к черным дверям в поверхности горы, к дверям Саммат Нуара… Далеко на юге солнце, пробивая своими лучами дым и испарения, зловеще горело тусклым красным диском; но весь Мордор лежал вокруг горы мертвой землей, молча, затянутый тенью, ожидая смертельного удара.
Сэм подошел к зияющему входу и заглянул внутрь. Там было темно, жарко, и глухой отдаленный гул потрясал воздух.
— Фродо! Хозяин! — позвал он.
Ответа не было. Он постоял, сердце его дико билось от страха, потом пошел вперед. За ним следовала тень.
Вначале он ничего не видел. Торопливо извлек он фиал Галадриэли, но свет был бледным и холодным в его дрожащей руке и не разгонял мрака. Он был в самом сердце королевства Саурона, у печей древней мощи, величайшей в Средиземье. Здесь все другие силы отступали. Боязливо сделал он несколько неуверенных шагов, и тут к самому своду поднялась красная вспышка. Сэм увидел, что находится в длинной пещере или туннеле, пронзающем дымящийся конус горы. Недалеко от него пол и стены были перерезаны большой щелью, в которой сверкал красный огонь, то поднимаясь, то опускаясь. Снизу доносился гул как от работы больших машин.
Снова блеснул красный свет, и вот на самом краю пропасти, у самой щели судьбы стоял Фродо, черный на фоне зарева, напряженный, прямой и неподвижный, как будто превратившийся в камень.
— Хозяин! — закричал Сэм.
Фродо шевельнулся и заговорил ясным голосом, более ясным и сильным, чем Сэм когда-либо слышал; этот голос заглушил гул горы судьбы, поднялся до самого свода.
— Я пришел, — сказал Фродо. — Но я не сделаю того, для чего пришел. Кольцо мое!
И неожиданно, надев его на палец, исчез из вида. Сэм разинул рот, но крикнуть не успел: в тот же момент произошло множество событий.
Что-то яростно ударило Сэму в спину, и ноги его подкосились, он полетел в сторону и ударился головой о каменный пол. Черная фигура пролетела мимо него. Он лежал неподвижно, на мгновение все покрылось мраком.
Далеко отсюда, когда Фродо объявил Кольцо своим и надел его на палец, в самом сердце королевства Саурона, власть в Барад-Дуре была потрясена и башня дрогнула от основания до гордой вершины. Повелитель Тьмы неожиданно узнал о нем, его Глаз пронзил все тени и увидел через всю равнину дверь и щель; в мгновение ока ему открылась вся глубина его заблуждений, и удушливый страх, как черное облако, поднялось в нем. Он знал, какая смертельная угроза нависла над ним.
Его мозг сразу отвернулся от политики, от сетей страха и предательства, от всех стратегий и войн; по всему королевству пробежала дрожь, рабы его дрогнули, армии остановились, капитаны застыли, лишенные воли, беспомощные и дрожащие. Они были забыты. Весь его разум, вся мощь, которой он владел, устремилась к горе. По его приказу с пронзительным криком быстрее ветра назгулы, духи Кольца, устремились на юг, к Горе Судьбы.
Сэм встал. У него кружилась голова, и кровь из раны на лбу заливала глаза. Он пошел вперед и увидел странное и ужасное зрелище. Горлум на краю пропасти боролся, как безумный, с невидимым врагом. Он раскачивался взад и вперед, то подходя так близко к краю, что чуть не падал туда, то отодвигаясь дальше, падая на землю, вставая и снова падая. Он свистел, но не говорил ни слова.
Огни внизу проснулись в гневе, сверкнул красный свет, вся пещера наполнилась сиянием и жаром. Неожиданно Сэм увидел, как длинная рука Горлума протянулась ко рту, блеснули белые клыки и щелкнули. Фродо испустил крик. Он стоял на коленях на самом краю пропасти. Горлум, танцуя, как безумный, поднимал кверху откушенный палец с надетым на него Кольцом. Оно сияло живым огнем.
— Драгоценность, драгоценность, драгоценность! — кричал Горлум. — Моя драгоценность! О моя драгоценность! — Глаза его не отрывались от добычи, он сделал неверный шаг, пошатнулся на краю пропасти и упал с криком. Из глубины донесся его последний вопль:
— Драгоценность!
Послышался гулкий рев, языки огня лизнули своды. Гора затряслась. Сэм подбежал к Фродо, подхватил его на руки и оттащил от края. И здесь, на темном пороге Саммат Нуара, высоко над равнинами Мордора, его охватило такое удивление и такой ужас, что он стоял забыв обо всем и окаменев.
Он видел клубящиеся облака, и в их середине башни и укрепления, высокие, как горы, возвышающиеся над неизмеримыми подземельями; огромные дворцы и тюрьмы, безглазые тюрьмы, крутые, как утесы, зияющие ворота из стали и адаманта. Потом все исчезло. Башни упали, стены обрушились и растаяли, поднялись с ревом столбы дыма и пара. И вот за многие мили долетел рев, грохот, гул, земля дрогнула, равнина покрылась трещинами, из Ородруина вырвались огни. Небо разразилось громом и молниями. Вниз, как свистящие хлысты, упали потоки черного дождя. И в самом сердце бури, с криком, пронзавшим сердца, разрывая в клочья облака, ринулись назгулы. Охваченные пламенем, они падали камнем, сморщиваясь и исчезая. Навсегда.
— Вот и конец, Сэм Скромби, — услышал он рядом с собой.
Это был Фродо, бледный, изможденный, но снова прежний; в глазах его не было ни напряжения воли, ни безумия, ни страха, — только мир. Ноша его была сброшена. Это был дорогой хозяин Сэма, такой же, как и в сладкие дни Удела.
— Хозяин! — воскликнул Сэм и упал на колени. В развалинах целого мира он в этот момент чувствовал лишь радость, великую радость. Ноша сброшена. Хозяин спасен, он снова стал самим собой, он свободен. И тут Сэм увидел искалеченную и окровавленную руку Фродо.
— Ваша бедная рука! — сказал он. — И я не перевязал ее, не сделал ничего. Я заставил бы его расстаться с целой рукой за это. Но он ушел, ушел навсегда.
— Да, — сказал Фродо. — Помнишь ли ты слова Гэндальфа: «Даже Горлум может пригодиться на что-нибудь». Если бы не он, Сэм, я не уничтожил бы Кольцо. Поиск потерпел бы неудачу в самом конце. Поэтому простим его. Поиск удался, и теперь все кончено! Я рад, что ты здесь со мной. Здесь в самом конце всего, Сэм.
4. ПОЛЕ КОРМАЛЛЕН
Вокруг холмов все было покрыто войсками Мордора. Капитаны запада шли по дну в бушующее море. Солнце светило багровым светом, и от крыльев назгулов тень смерти упала на землю. Арагорн стоял под своим знаменем, молчаливый и строгий, как будто погрузившись в мысли и воспоминания о далеком прошлом; глаза его сверкали ярче звезд в глубине ночи. На вершине холма стоял Гэндальф, белый и холодный, и ни одна тень не падала на него. Атака Мордора разбилась, как волна, об осажденные холмы, голоса ревели, как прибой среди утесов.
Как будто увидев что-то неожиданное, Гэндальф шевельнулся; повернувшись к северу, он взглянул на бледное ясное небо. Потом поднял руки и громким голосом, перекрывающим шум битвы, крикнул:
— Орлы летят!
И много голосов подхватило его крик:
— Орлы летят! Орлы летят!
Войско Мордора смотрело вверх, гадая, что может значить этот знак.
Летел Гвайхир, крылатый владыка, и Лендровал, его брат, самый большой из всех орлов севера, могущественный из потомков старого Торондора, который строил свои гнезда на недосягаемых вершинах Кольцевых гор, когда Средиземье было молодо. За ними быстрой длинной линией летели их подданные с северных гор, поднимая крыльями ветер. Прямо на назгулов устремились они, резко опускаясь с высоты, и ветер от их крыльев налетел на землю, как буря.
Но назгулы неожиданно повернули, бежали и исчезли в тени Мордора, услышав внезапный ужас призыва башни тьмы; в тот же момент войско Мордора дрогнуло, страх и сомнение пронзили сердца солдат, их смех замер, руки задрожали. Власть, которая их толкала вперед, наполняла ненавистью и яростью, дрогнула, ее воля отвернулась от них; глядя в глаза своих врагов, они увидели в них смерть и ужаснулись.
Тогда все капитаны запада громко закричали, их сердца исполнились новой надеждой в самом центре тьмы. С осажденных холмов рыцари Гондора, всадники Рохана, дунаданцы Севера ударили по дрогнувшему врагу, пронзая неприятеля острыми копьями. Но Гэндальф поднял руки и еще раз крикнул ясным голосом:
— Стойте, люди запада! Стойте и ждите! Это час судьбы.
И в этот момент земля у них под ногами дрогнула. Потом высоко над башнями черных ворот, высоко над горами поднялся черный столб, обвитый огнем. Земля стонала и тряслась. Башни зубов закачались и обрушились, могучие бастионы рухнули; черные ворота превратились в развалины; издалека то затихая, то вырастая, вздымались до облаков. Донесся гулкий рев, грохот, гул, и долгое раскатистое эхо ответило ему.
— Настал конец королевства Саурона! — сказал Гэндальф. — Хранитель Кольца завершил свой поиск.
Капитаны взглянули на юг, на землю Мордора, и им показалось, что там поднялась огромная черная фигура, увенчанная молниями, и заполнила собой все небо. Невероятно возвысилась она над миром, протянув на запад угрожающие руки, ужасные, но бессильные. И когда она наклонилась к ним в угрозе, подул сильный ветер и развеял ее по небу. Наступила тишина.
Капитаны склонили головы; а когда подняли их, враги бежали, и власть Мордора рассыпалась, как пыль по ветру. Как муравьи, когда смерть обрушивается на их раздувшееся жилище, сходят с ума, бесцельно бегают взад и вперед и умирают, так и создания Саурона: орки, тролли, укрощенные заклинаниями звери — безумно бежали туда и сюда; одни убивали себя, другие бросались в ямы, с криками бежали прятаться в норы и темные проходы. Но люди Харада, жители востока и юга, увидели свое поражение войне и великую мощь и славу капитанов запада. И те, кто долго и верно служили злу, ненавидя запад, были однако людьми гордыми и храбрыми, они собрали все силы для последней отчаянной битвы. Но большинство бежало на восток; а некоторые бросали оружие и просили о милосердии.
Тогда Гэндальф, оставив все дела битвы Арагорну и другим капитанам, поднялся на вершину холма и позвал; к нему спустился большой орел — Гвайхир, Крылатый Владыка.
— Дважды нес ты меня, Гвайхир, друг мой, — сказал Гэндальф. — Третьего не миновать. Мой вес покажется тебе не большим, чем когда ты нес меня от Зиракзигила, где сгорела моя старая жизнь.
— Я понесу тебя, куда хочешь, — ответил Гвайхир, — даже если ты сделан из камня.
— Тогда летим, и пусть с тобой летят твой брат и кто-нибудь еще из самых быстрых! Нам нужна скорость быстрее ветра, чтобы поспорить с крыльями назгулов.
— Дует северный ветер, но мы перегоним его, — сказал Гвайхир. Он поднял Гэндальфа и полетел на юг, а с ним полетели Лендровал и молодой быстрый Монелдор. Они пролетели над Удуном и Горгоротом, совершенно разрушенными, и вот перед ними встала, блестя огнем, гора судьбы.
— Я рад, что ты здесь со мной, — сказал Фродо. — Здесь, в самом сердце и конце всего, Сэм.
— Да, я с вами, хозяин, — ответил Сэм, осторожно прижимая израненную руку Фродо к своей груди. — А вы со мной. И путешествие окончено. Но пройдя весь этот путь, я не хочу сдаваться. Мне это не нравится, если вы меня понимаете.
— Понимаю, Сэм, — сказал Фродо, — но так устроен мир. Надежды рассеиваются, и наступает конец. Нам осталось ждать совсем недолго. Мы затерялись среди разрушений и отсюда нет спасения.
— Что ж, хозяин, мы можем по крайней мере уйти подальше от этого опасного места, от щели судьбы, если она так называется. Идемте, мастер Фродо, попробуем спуститься по дороге.
— Хорошо, Сэм. Если хочешь, идем, — сказал Фродо.
Они встали и медленно пошли вниз по извивающейся дороге; но не успели они дойти до подножья горы, как большое облако дыма и пара вырвалось из Саммат Наура, конус раскололся и огромный яростный поток покатился длинным гремящим каскадом по восточному склону горы.