Страница:
2
Навозный жук, навозный жук,
Зачем, среди вечерней тени,
Смущает доктора твой звук?
Зачем дрожат его колени?
O врач, скажи, твоя мечта
Теперь какую слышит повесть?
Какого ропот живота
Тебе на ум приводит совесть?
Лукавый врач, лукавый врач!
Трепещешь ты не без причины
Припомни стон, припомни плач
Тобой убитой Адольфины!
Твои уста, твой взгляд, твой нос
Ее жестоко обманули,
Когда с улыбкой ты поднес
Ей каломельные пилюли...
Свершилось! Памятен мне день
Закат пылал на небе грозном
С тех пор моя летает тень
Вокруг тебя жуком навозным...
Трепещет врач - навозный жук
Вокруг него, в вечерней тени,
Чертит круги - а с ним недуг,
И подгибаются колени...
Ноябрь (?) 1868
3
"Верь мне, доктор (кроме шутки!),
Говорил раз пономарь,
От яиц крутых в желудке
Образуется янтарь!"
Врач, скептического складу,
Не любил духовных лиц
И причетнику в досаду
Проглотил пятьсот яиц.
Стон и вопли! Все рыдают,
Пономарь звонит сплеча
Это значит: погребают
Вольнодумного врача.
Холм насыпан. На рассвете
Пир окончен в дождь и грязь,
И причетники мыслете
Пишут, за руки схватясь.
"Вот не минули и сутки,
Повторяет пономарь,
А уж в докторском желудке
Так и сделался янтарь!"
Ноябрь (?) 1868
4
БЕРЕСТОВАЯ БУДОЧКА
В берестовой сидя будочке,
Ногу на ногу скрестив,
Врач наигрывал на дудочке
Бессознательный мотив.
Он мечтал об операциях,
О бинтах, о ревене,
О Венере и о грациях...
Птицы пели в вышине.
Птицы пели и на тополе,
Хоть не ведали о чем,
И внезапно все захлопали,
Восхищенные врачом.
Лишь один скворец завистливый
Им сказал как бы шутя:
"Что на веточках повисли вы,
Даром уши распустя?
Песни есть и мелодичнее,
Да и дудочка слаба,
И врачу была б приличнее
Оловянная труба!"
Между 1868 и 1870
5
Муха шпанская сидела
На сиреневом кусте,
Для таинственного дела
Доктор крался в темноте.
Вот присел он у сирени;
Муха, яд в себе тая,
Говорит: "Теперь для мщенья
Время вылучила я!"
Уязвленный мухой больно,
Доктор встал, домой спеша,
И на воздухе невольно
Выкидает антраша.
От людей ночные тени
Скрыли доктора полет,
И победу на сирени
Муха шпанская поет.
Между 1868 и 1870
* * *
Угораздило кофейник
С вилкой в роще погулять.
Набрели на муравейник;
Вилка ну его пырять!
Расходилась: я храбра-де!
Тычет вдоль и поперек.
Муравьи, спасенья ради,
Поползли куда кто мог;
А кофейнику потеха:
Руки в боки, кверху нос,
Надседается от смеха:
"Исполати! Аксиос!
Веселися, храбрый росс!"
Тут с него свалилась крышка,
Муравьев взяла одышка,
Все отчаялись - и вот
Наползли к нему в живот.
Как тут быть? Оно не шутки:
Насекомые в желудке!
Он, схватившись за бока,
Пляшет с боли трепака.
Поделом тебе, кофейник!
Впредь не суйся в муравейник,
Нe ходи как ротозей,
Умеряй характер пылкий,
Избирай своих друзей
И не связывайся с вилкой!
Ноябрь (?) 1868
ПОСЛАНИЯ К Ф. М. ТОЛСТОМУ
1
Вкусив елей твоих страниц
И убедившися в их силе,
Перед тобой паду я ниц,
О Феофиле, Феофиле!
Дорогой двойственной ты шел,
Но ты от Януса отличен;
Как государственный орел,
Ты был двуглав, но не двуличен.
Твоих столь радужных цветов
Меня обманывала приcма,
Но ты возрек - и я готов
Признать тиранство дуалисма;
Сомкнем же наши мы сердца,
Прости упрек мой близорукий
И будь от буйного стрельца
Тобой отличен Долгорукий!
Декабрь 1868
2
Красный Рог, 14 января 1869
В твоем письме, о Феофил
(Мне даже стыдно перед миром),
Меня, проказник, ты сравнил
Чуть-чуть не с царственным Шекспиром!
О Ростислав, такую роль,
Скажи, навязывать мне кстати ль?
Поверь, я понимаю соль
Твоей иронии, предатель!
Меня насмешливость твоя
Равняет с Лессингом. Ужели
Ты думал, что серьезно я
Поверю этой параллели?
Ты говоришь, о Феофил,
Что на немецком диалекте
"Лаокоона" он хвалил,
Как я "Феодора" в "Проекте"?
Увы, не Лессинг я! Зачем,
Глумясь, равнять пригорок с Этной?
Я уступаю место всем,
А паче братии газетной.
Не мню, что я Лаокоон,
Во змей упершийся руками,
Но скромно зрю, что осажден
Лишь дождевыми червяками!
Потом - подумать страшно - ах!
Скажи, на что это похоже?
Ты рассуждаешь о властях
Так, что мороз дерет по коже!
Подумай, ведь письмо твое
(Чего на свете не бывает!)
Могло попасть к m-r Veillot,
Который многое читает.
Нет, нет, все это дребедень!
Язык держать привык я строго
И повторяю каждый день:
Нет власти, аще не от бога!
Не нам понять высоких мер,
Творцом внушаемых вельможам,
Мы из истории пример
На этот случай выбрать можем:
Перед Шуваловым свой стяг
Склонял великий Ломоносов
Я ж друг властей и вечный враг
Так называемых вопросов!
* * *
* * *
Сидит под балдахином
Китаец Цу-Кин-Цын
И молвит мандаринам:
"Я главный мандарин!
Велел владыко края
Мне ваш спросить совет:
Зачем у нас в Китае
Досель порядка нет?"
Китайцы все присели,
Задами потрясли,
Гласят: "Затем доселе
Порядка нет в земли,
Что мы ведь очень млады,
Нам тысяч пять лишь лет;
Затем у нас нет складу,
Затем порядку нет!
Клянемся разным чаем,
И желтым и простым,
Мы много обещаем
И много совершим!"
"Мне ваши речи милы,
Ответил Цу-Кин-Цын,
Я убеждаюсь силой
Столь явственных причин.
Подумаешь: пять тысяч,
Пять тысяч только лет!"
И приказал он высечь
Немедля весь совет.
Апрель (?) 1869
ПЕСНЯ О КАТКОВЕ,
О ЧЕРКАССКОМ, О САМАРИНЕ,
О МАРКЕВИЧЕ И О АРАПАХ
1
Друзья, ура единство!
Сплотим святую Русь!
Различий, как бесчинства,
Народных я боюсь.
2
Катков сказал, что, дискать,
Терпеть их - это грех!
Их надо тискать, тискать
В московский облик всех!
3
Ядро у нас - славяне;
Но есть и вотяки,
Башкирцы, и армяне,
И даже калмыки;
4
Есть также и грузины
(Конвоя цвет и честь!),
И латыши, и финны,
И шведы также есть;
5
Недавно и ташкентцы
Живут у нас в плену;
Признаться ль? Есть и немцы
Но это: entre nous!(*)
6
Страшась с Катковым драки,
Я на ухо шепну:
У нас есть и поляки,
Но также: entre nous;
7
И многими иными
Обилен наш запас;
Как жаль, что между ними
Арапов нет у нас!
8
Тогда бы князь Черкасской,
Усердием велик,
Им мазал белой краской
Их неуказный лик;
9
С усердьем столь же смелым,
И с помощью воды,
Самарин тер бы мелом
Их черные зады;
10
Катков, наш герцог Алба,
Им удлинял бы нос,
Маркeвич восклицал бы:
"Осанна! Аксиос!"
_______
(*) Между нами! (франц.).- Ред.
Апрель или май 1869
МУДРОСТЬ ЖИЗНИ
1
Если хочешь быть майором,
То в сенате не служи,
Если ж служишь, то по шпорам
Не вздыхай и не тужи.
2
Будь доволен долей малой,
Тщись расходов избегать,
Руки мой себе, пожалуй,
Мыла ж на ноги не трать.
3
Будь настойчив в правом споре,
В пустяках уступчив будь,
Жилься докрасна в запоре,
А поноса вспять не нудь.
4
Замарав штаны малиной
Иль продрав их назади,
Их сымать не смей в гостиной,
Но в боскетную поди.
5
Если кто невольным звуком
Огласит твой кабинет,
Ты не вскакивай со стуком,
Восклицая: "Много лет!"
б
Будь всегда душой обеда,
Не брани чужие щи
И из уха у соседа
Дерзко ваты не тащи.
7
Восхищаяся соседкой,
По груди ее не гладь
И не смей ее салфеткой
Потный лоб свой обтирать.
8
От стола коль отлучиться
Повелит тебе нужда,
Тем пред дамами хвалиться
Ты не должен никогда.
9
Коль сосед болит утробой,
Ты его не осуждай,
Но болящему без злобы
Корша ведомость подай.
10
Изучай родню начальства,
Забавлять ее ходи,
Но игривость до нахальства
Никогда не доводи:
11
Не проси у тещи тряпки
Для обтирки сапогов
И не спрашивай у бабки,
Много ль есть у ней зубов?
12
Помни теток именины,
Чти в кузинах благодать
И не вздумай без причины
Их под мышки щекотать.
13
Будь с невестками попроще,
Но приличия блюди
И червей, гуляя в роще,
Им за шею не клади.
14
Не зови за куст умильно
Дочерей на пару слов
И с племянницы насильно
Не тащи ее чулков.
15
На тебя коль смотрят люди,
Не кричи: "Катай-валяй!"
И кормилицыной груди
У дити не отбивай.
16
Всем девицам будь отрада,
Рви в саду для них плоды,
Не показывай им зада
Без особенной нужды.
17
Проводя в деревне лето,
Их своди на скотный двoр:
Помогает много это
Расширять их кругозор;
18
Но, желаньем подстрекаем
Их сюрпризом удивить,
Не давай, подлец, быка им
В виде опыта доить.
19
Также было б очень гадко
Перст в кулак себе совать
Под предлогом, что загадка
Им дается отгадать.
20
Вообще знай в шутках меру,
Сохраняй достойный вид,
Как прилично офицеру
И как служба нам велит.
21
Если мать иль дочь какая
У начальника умрет,
Расскажи ему, вздыхая,
Подходящий анекдот;
22
Но смотри, чтоб ловко было,
Не рассказывай, грубя:
Например, что вот кобыла
Также пала у тебя;
23
Или там, что без потерей
Мы на свете не живем
И что надо быть тетерей,
Чтоб печалиться о том;
24
Потому что, если пылок
Твой начальник и сердит,
Проводить тебя в затылок
Он курьеру повелит.
25
Предаваясь чувствам нежным,
Бисер свиньям не мечи
Вслед за пахарем прилежным
Ходят жадные грачи.
Вторая половина 1870
ОДА НА ПОИМКУ ТАИРОВА
Царицын луг. Солнце светит во всем своем
блеске. Хор дворян, купечества, мещан и
почетных граждан.
Х о р
Таирова поймали!
Отечество, ликуй!
Конец твоей печали
Ему отрежут нос!
О д и н д в о р я н и Н
Близ лавок и трактиров,
Скрываясь там и сям,
Не раз злодей Таиров
Пугал собою дам.
О д и н к у п е ц 1-й
г и л ь д и и
С осанкой благородной,
Бродя средь наших стен,
Таиров..........
Показывал нам....!
Х о р
Таирова поймали!
Отечество, ликуй!
Конец твоей печали
Ему отрежут нос!
К у п е ц 2-й г и л ь д и и
"Друзья мои,- к совету,
Вздохнув, Кокошкин рек,
Здесь бегает по свету
Какой-то человек.
Забыл он, видно, веру,
Забыл, бездельник, стыд,
Начальство для примеру
Поймать его велит
Не то, друзья,- на плаху
Нам всем назначен путь
Нельзя ли хоть для страху
Поймать кого-нибудь?"
И вот велит он тайно
Подсматривать везде,
Не узрят ли случайно
Хоть чьи-либо ....
Напрасно! Бич злодеев,
Неукротим, как рок,
Полковник Трубачеев
Увидеть их не мог.
Близ лавок и трактиров,
Скрываясь там и сям,
По-прежнему Таиров
Пугал собою дам.
Мы все были готовы
Бежать куда кто знал...
К в а р т а л ь н ы й 2-й
а д м и н и с т р а т и в н о й ч а с т и
(перебивает купца 2-й гильдии)
Потише! Что вы? Что вы?
Услышит генерал!
Х о р
(перебивает квартального 2-й административной части)
Таирова поймали!
Отечество, ликуй!
Конец твоей печали
Ему отрежут нос!
К у п е ц 3-й г и л ь д и и
(продолжает рассказ купца 2-й гильдии)
Близ лавок и трактиров,
Скрываясь там и сям,
По-прежнему Таиров
Пугал собою дам.
Однажды шел он важно
Вблизи Пяти углов,
Его узрел отважный
Сенатор Муравьев.
Узрел лишь и мгновенно
В полицью дал он знать:
Таиров дерзновенный
Явился-де опять.
Покинув тотчас съезжу,
Бегут они туда...
К в а р т а л ь н ы й 2-й
а д м и н и с т р а т и в н о й ч а с т и
(перебивает купца 3-й гильдии)
Вот я тебя уж съезжу,
Послушай, борода!
Х о р
(перебивает квартального 2-й административной части)
Таирова поймали!
Отечество, ликуй!
Конец твоей печали
Ему отрежут нос!
О д и н м е щ а н и н
(продолжает рассказ купца 3-й гильдии)
И тише сколь возможно,
Лишь кашляя слегка,
Подходят осторожно
Они издалека.
"Скажите, вы ль тот дерзкий,
Все вместе вопиют,
Который дамам мерзкий
Показывает...?"
"Одержим я истомой,
Таиров им в ответ,
И ... хоть налицо мой,
Но всe равно что нет!
Да знает ваша шайка,
Что в нем едва вершок,
А сверх него фуфайка
И носовой платок!
Его без телескопа
Не узрят никогда,
Затем что он не...
Прощайте, господа!"
О д и н д в о р я н и н
(обращаясь к мещанину)
Уловка помогла ли?
О д и н к у п е ц
(обращаясь к дворянину)
Не думаю, навряд!
Один мещанин
(обращаясь к почетному гражданину)
Уловка-то? Едва ли!
О д и н г р а ж д а н и н
(обращаясь сам к себе)
Хитер ведь, супостат!
Х о р п о ч е т н ы х г р а ж д а н
Таирова поймали,
Таирова казнят!
Х о р к у п ц о в
Прошли наши печали,
Пойдемте в Летний сад!
O б щ и й х о р
Таирова поймали!
Отечество, ликуй!
Конец твоей печали
Ему отрежут нос!
1871 (?)
[А. Н. МАЛЬЦЕВОЙ]
Пью ль мадеру, пью ли квас я,
Пью ли сливки я коровьи,
За твое всегда, Настасья,
Выпиваю я здоровье.
Ныне "Тигра" пассажиры
Мне вручили полномочье,
Чтобы пил при звоне лиры
За твою младую дочь я.
Лиры нет у капитана,
Лишь бутылки да графины,
И при шуме урагана,
И при грохоте машины
Пью из этого стакана
За обеих именины!
29 октября 1869
* * *
Все забыл я, все простил,
Все меня чарует,
И приказчик стал мне мил,
Что доход ворует,
И бредущий ревизор
Там через плотину,
И свинья, что о забор
С хрюком чешет спину,
Сердце так полно мое,
Так я стал незлобен,
Что и самого Вельо
Я 6 обнять способен!
14 мая 1871
* * *
Я готов румянцем девичьим
Оттого покрыться,
Что Маркeвич с Стасюлевичем
Долго так бранится.
Что б ему на Стасюлевича
Hе грозиться палкой?
Стасюлевичу б Маркeвича
Подарить фиалкой?
14 мая 1871
[М. Н. ЛОНГИНОВУ]
Слава богу, я здоров,
Но ведь может же случиться,
Что к обители отцов
Mне придется отлучиться.
Если выйдет казус сей,
Что сведет мне поясницу,
Ты, прошу, жене моей
Выдай паспорт за границу.
Ты ей в том не откажи,
Ибо это будет верно,
Что стою я близ межи,
Преступить ее же скверно.
3 июля 1871
ОТРЫВОК
(РЕЧЬ ИДЕТ О БАРОНЕ ВЕЛЬО)
1
Разных лент схватил он радугу,
Дело ж почты - дело дрянь:
Адресованные в Ладогу,
Письма едут в Еривань.
2
Телеграммы заблуждаются
По неведомым путям,
Иль совсем не получаются,
Иль со вздором пополам.
3
Пишет к другу друг встревоженный:
"Твоего взял сына тиф!"
Тот читает, что таможенный
Изменяется тариф.
4
Пишет в Рыльск Петров к Сазонову:
"Наши цены поднялись"
Телеграмма ж к Артамонову
Так и катится в Тифлис.
5
Много вышло злополучия
Через это и вреда;
Одного такого случая
Не забуду никогда:
б
Телеграфною депешею
Городничий извещен,
Что "идет колонной пешею
На него Hаполеон".
7
Город весь пришел в волнение,
Всполошился мал и стар;
Запирается правление,
Разбегается базар.
8
Пошептавшись, Фекла с Домною
Испекли по пирогу
И за дверию огромною
Припасают кочергу.
9
Сам помощник городничего
В них поддерживает дух
И к заставе с рынка птичьего
Инвалидов ставит двух.
10
Вся семья купцов Ворониных
Заболела наповал,
Поп о древних вавилонянах
В церкве проповедь сказал.
11
Городничиха сбирается
Уж на жертву, как Юдифь,
Косметиком натирается,
Городничий еле жив.
12
Недоступна чувству узкому,
Дочь их рядится сама;
Говорит: "К вождю французскому
Я хочу идти с мама!
13
Вместе в жертву, чай, с охотою
Примет нас Наполеон;
Ах, зачем пришел с пехотою,
А не с конницею он!"
14
И в заставу, бредя кровию,
Мать и дочь идут пешком,
Тащут старую Прасковию
За собой с пустым мешком.
15
До зари за огородами
Вместе бродят дочь и мать,
Но грядущего с народами
Бонапарта не видать.
16
Неудачею печалимы,
Приплелись они домой:
"Ни вождя не отыскали мы,
Ни колонны никакой!
17
Видно, все, и с квартирьерами,
Провалились на мосту,
Что построен инженерами
О великом о посту!"
18
Городничий удивляется:
"Что же видели вы там?"
"Только видели: валяется
У заставы всякий хлам,
19
Да дорогой с поросятами
Шла Аверкина свинья;
Мы ее толкнули пятами
Мимоходом, дочь и я;
20
Да дьячок отца Виталия
С нами встретился, пострел,
Но и он-то нас, каналия,
Обесчестить не хотел!"
21
Городничий обижается:
"Вишь, мошенник, грубиян!
Пусть же мне не попадается
В первый раз, как будет пьян!
22
Но, однако же, вы видели
Аванпост или пикет?"
"Ах, папаша, нас обидели,
И пикета даже нет!"
23
Городничий изумляется,
Сам в уезд летит стремглав
И в Конторе там справляется,
Что сдано на телеграф?
24
Суть депеши скоро сыскана,
Просто значилося в ней:
"Под чиновника Распрыскина
Выдать тройку лошадей".
Сентябрь (?) 1871
[Б. М. МАРКЕВИЧУ]
В награду дружеских усилий,
Вам проложивших новый путь,
С сим посылается Василий
Помочь вам в Брянске чем-нибудь.
Коляска ждет на полдороги
Питомца ветреного муз
Да покровительствуют боги
Ее давно желанный груз!
Наперсник легкой Терпсихоры
Да скачет цел и невредим,
Да не подломятся рессоры
Близ грязных Выгоничь под ним!
Его румяные ланиты
И дорогие седины
Да увенчают и хариты,
И Рога Красного сыны!
28 июня 1872
ПОСЛАНИЕ К М. Н. ЛОНГИНОВУ
О ДАРВИНИСМЕ
Я враг всех так называемых вопросов.
Один из членов
Государственного совета,
Ecли у тебя есть фонтан, заткни его.
Кузьма Прутков.
1
Правда ль это, что я слышу?
Молвят овамо и семо:
Огорчает очень Мишу
Будто Дарвина система?
2
Полно, Миша! Ты не сетуй!
Без хвоста твоя ведь ....,
Так тебе обиды нету
В том, что было до потопа.
3
Всход наук не в нашей власти,
Мы их зерна только сеем;
И Коперник ведь отчасти
Разошелся с Моисеем.
4
Ты ж, еврейское преданье
С видом нянюшки лелея,
Ты б уж должен в заседанье
Запретить и Галилея.
5
Если ж ты допустишь здраво,
Что вольны в науке мненья
Твой контроль с какого права?
Был ли ты при сотворенье?
6
Отчего б не понемногу
Введены во бытиe мы?
Иль не хочешь ли уж богу
Ты предписывать приемы?
7
Способ, как творил создатель,
Что считал он боле кстати
Знать не может председатель
Комитета о печати.
8
Ограничивать так смело
Всесторонность божьей власти
Ведь такое, Миша, дело
Пахнет ересью отчасти!
9
Ведь подобные примеры
Подавать - неосторожно,
И тебя за скудость веры
В Соловки сослать бы можно!
10
Да и в прошлом нет причины
Нам искать большого ранга,
И, по мне, шматина глины
Не знатней орангутанга.
11
Но на миг положим даже:
Дарвин глупость порет просто
Ведь твое гоненье гаже
Всяких глупостей раз во сто!
12
Нигилистов, что ли, знамя
Видишь ты в его системе?
Но святая сила с нами!
Что меж Дарвином и теми?
13
От скотов нас Дарвин хочет
До людской возвесть средины
Нигилисты же хлопочут,
Чтоб мы сделались скотины.
14
В них не знамя, а прямое
Подтвержденье дарвинисма,
И сквозят в их диком строе
Все симптомы атависма:
15
Грязны, неучи, бесстыдны,
Самомнительны и едки,
Эти люди очевидно
Норовят в свои же предки.
16
А что в Дарвина идеи
Оба пола разубраны
Это бармы архирея
Вздели те же обезьяны.
17
Чем же Дарвин тут виновен?
Верь мне: гнев в себе утиша,
Из-за взбалмошных поповен
Не гони его ты, Миша!
18
И еще тебе одно я
Здесь прибавлю, многочтимый:
Не китайскою стеною
От людей отделены мы;
19
С Ломоносовым наука
Положив у нас зачаток,
Проникает к нам без стука
Мимо всех твоих рогаток,
20
Льет на мир потоки света
И, следя, как в тьме лазурной
Ходят божии планеты
Без инструкции ценсурной,
21
Кажет нам, как та же сила,
Все в иную плоть одета,
В область разума вступила,
Не спросясь у Комитета.
22
Брось же, Миша, устрашенья,
У науки нрав не робкий,
Не заткнешь ее теченья
Ты своей дрянною пробкой!
Конец 1872
* * *
Боюсь людей передовых,
Страшуся милых нигилистов;
Их суд правдив, их натиск лих,
Их гнев губительно неистов;
Но вместе с тем бывает мне
Приятно, в званье ретрoграда,
Когда хлестнет их по спине
Моя былина иль баллада.
С каким достоинством глядят
Они, подпрыгнувши невольно,
И, потираясь, говорят:
Нисколько не было нам больно!
Так в хату впершийся индюк,
Метлой пугнутый неучтивой,
Распустит хвост, чтоб скрыть испуг,
И забулдыкает спесиво.
Начало 1873
СОН ПОПОВА
1
Приснился раз, бог весть с какой причины,
Советнику Попову странный сон:
Поздравить он министра в именины
В приемный зал вошел без панталон;
Но, впрочем, не забыто ни единой
Регалии; отлично выбрит он;
Темляк на шпаге; всe по циркуляру
Лишь панталон забыл надеть он пару.
2
И надо же случиться на беду,
Что он тогда лишь свой заметил промах,
Как уж вошел. "Ну,- думает,- уйду!"
Не тут-то было! Уж давно в хоромах
Народу тьма; стоит он на виду,
В почетном месте; множество знакомых
Его увидеть могут на пути
"Нет,- он решил,- нет, мне нельзя уйти!
3
А вот я лучше что-нибудь придвину
И скрою тем досадный мой изъян;
Пусть верхнюю лишь видят половину,
За нижнюю ж ответит мне Иван!"
И вот бочком прокрался он к камину
И спрятался по пояс за экран.
"Эх,- думает,- недурно ведь, канальство!
Теперь пусть входит высшее начальство!"
4
Меж тем тесней все становился круг
Особ чиновных, чающих карьеры;
Невнятный в зале раздавался звук,
И все принять свои старались меры,
Чтоб сразу быть замеченными. Вдруг
В себя втянули животы курьеры,
И экзекутор рысью через зал,
Придерживая шпагу, пробежал.
5
Вошел министр. Он видный был мужчина,
Изящных форм, с приветливым лицом,
Одет в визитку: своего, мол, чина
Не ставлю я пред публикой ребром.
Внушается гражданством дисциплина,
А не мундиром, шитым серебром.
Все зло у нас от глупых форм избытка,
Я ж века сын - так вот на мне визитка!
6
Не ускользнул сей либеральный взгляд
И в самом сне от зоркости Попова.
Хватается, кто тонет, говорят,
За паутинку и за куст терновый.
"А что,- подумал он,- коль мой наряд
Понравится? Ведь есть же, право слово,
Свободное, простое что-то в нем!
Кто знает? Что ж? Быть может! Подождем!"
7
Министр меж тем стан изгибал приятно:
"Всех, господа, всех вас благодарю!
Прошу и впредь служить так аккуратно
Отечеству, престолу, алтарю!
Ведь мысль моя, надеюсь, вам понятна?
Я в переносном смысле говорю:
Мой идеал полнейшая свобода
Мне цель народ - и я слуга народа!
8
Прошло у нас то время, господа,
Могу сказать: печальное то время,
Когда наградой пота и труда
Был произвол. Его мы свергли бремя.
Народ воскрес - но не вполне - да, да!
Ему вступить должны помочь мы в стремя,
В известном смысле сгладить все следы
И, так сказать, вручить ему бразды.
9
Искать себе не будем идеала,
Ни основных общественных начал
В Америке. Америка отстала:
В ней собственность царит и капитал.
Британия строй жизни запятнала
Законностью. А я уж доказал:
Законность есть народное стесненье,
Гнуснейшее меж всеми преступленье!
10
Нет, господа! России предстоит,
Соединив прошедшее с грядущим,
Создать, коль смею выразиться, вид,
Который называется присущим
Всем временам; и, став на свой гранит,
Имущим, так сказать, и неимущим
Открыть родник взаимного труда.
Надеюсь, вам понятно, господа?"
11
Раздался в зале шепот одобренья,
Министр поклоном легким отвечал,
И тут же, с видом, полным снисхожденья,
Он обходить обширный начал зал:
"Как вам? Что вы? Здорова ли Евгенья
Семеновна? Давно не заезжал
Я к вам, любезный Сидор Тимофеич!
Навозный жук, навозный жук,
Зачем, среди вечерней тени,
Смущает доктора твой звук?
Зачем дрожат его колени?
O врач, скажи, твоя мечта
Теперь какую слышит повесть?
Какого ропот живота
Тебе на ум приводит совесть?
Лукавый врач, лукавый врач!
Трепещешь ты не без причины
Припомни стон, припомни плач
Тобой убитой Адольфины!
Твои уста, твой взгляд, твой нос
Ее жестоко обманули,
Когда с улыбкой ты поднес
Ей каломельные пилюли...
Свершилось! Памятен мне день
Закат пылал на небе грозном
С тех пор моя летает тень
Вокруг тебя жуком навозным...
Трепещет врач - навозный жук
Вокруг него, в вечерней тени,
Чертит круги - а с ним недуг,
И подгибаются колени...
Ноябрь (?) 1868
3
"Верь мне, доктор (кроме шутки!),
Говорил раз пономарь,
От яиц крутых в желудке
Образуется янтарь!"
Врач, скептического складу,
Не любил духовных лиц
И причетнику в досаду
Проглотил пятьсот яиц.
Стон и вопли! Все рыдают,
Пономарь звонит сплеча
Это значит: погребают
Вольнодумного врача.
Холм насыпан. На рассвете
Пир окончен в дождь и грязь,
И причетники мыслете
Пишут, за руки схватясь.
"Вот не минули и сутки,
Повторяет пономарь,
А уж в докторском желудке
Так и сделался янтарь!"
Ноябрь (?) 1868
4
БЕРЕСТОВАЯ БУДОЧКА
В берестовой сидя будочке,
Ногу на ногу скрестив,
Врач наигрывал на дудочке
Бессознательный мотив.
Он мечтал об операциях,
О бинтах, о ревене,
О Венере и о грациях...
Птицы пели в вышине.
Птицы пели и на тополе,
Хоть не ведали о чем,
И внезапно все захлопали,
Восхищенные врачом.
Лишь один скворец завистливый
Им сказал как бы шутя:
"Что на веточках повисли вы,
Даром уши распустя?
Песни есть и мелодичнее,
Да и дудочка слаба,
И врачу была б приличнее
Оловянная труба!"
Между 1868 и 1870
5
Муха шпанская сидела
На сиреневом кусте,
Для таинственного дела
Доктор крался в темноте.
Вот присел он у сирени;
Муха, яд в себе тая,
Говорит: "Теперь для мщенья
Время вылучила я!"
Уязвленный мухой больно,
Доктор встал, домой спеша,
И на воздухе невольно
Выкидает антраша.
От людей ночные тени
Скрыли доктора полет,
И победу на сирени
Муха шпанская поет.
Между 1868 и 1870
* * *
Угораздило кофейник
С вилкой в роще погулять.
Набрели на муравейник;
Вилка ну его пырять!
Расходилась: я храбра-де!
Тычет вдоль и поперек.
Муравьи, спасенья ради,
Поползли куда кто мог;
А кофейнику потеха:
Руки в боки, кверху нос,
Надседается от смеха:
"Исполати! Аксиос!
Веселися, храбрый росс!"
Тут с него свалилась крышка,
Муравьев взяла одышка,
Все отчаялись - и вот
Наползли к нему в живот.
Как тут быть? Оно не шутки:
Насекомые в желудке!
Он, схватившись за бока,
Пляшет с боли трепака.
Поделом тебе, кофейник!
Впредь не суйся в муравейник,
Нe ходи как ротозей,
Умеряй характер пылкий,
Избирай своих друзей
И не связывайся с вилкой!
Ноябрь (?) 1868
ПОСЛАНИЯ К Ф. М. ТОЛСТОМУ
1
Вкусив елей твоих страниц
И убедившися в их силе,
Перед тобой паду я ниц,
О Феофиле, Феофиле!
Дорогой двойственной ты шел,
Но ты от Януса отличен;
Как государственный орел,
Ты был двуглав, но не двуличен.
Твоих столь радужных цветов
Меня обманывала приcма,
Но ты возрек - и я готов
Признать тиранство дуалисма;
Сомкнем же наши мы сердца,
Прости упрек мой близорукий
И будь от буйного стрельца
Тобой отличен Долгорукий!
Декабрь 1868
2
Красный Рог, 14 января 1869
В твоем письме, о Феофил
(Мне даже стыдно перед миром),
Меня, проказник, ты сравнил
Чуть-чуть не с царственным Шекспиром!
О Ростислав, такую роль,
Скажи, навязывать мне кстати ль?
Поверь, я понимаю соль
Твоей иронии, предатель!
Меня насмешливость твоя
Равняет с Лессингом. Ужели
Ты думал, что серьезно я
Поверю этой параллели?
Ты говоришь, о Феофил,
Что на немецком диалекте
"Лаокоона" он хвалил,
Как я "Феодора" в "Проекте"?
Увы, не Лессинг я! Зачем,
Глумясь, равнять пригорок с Этной?
Я уступаю место всем,
А паче братии газетной.
Не мню, что я Лаокоон,
Во змей упершийся руками,
Но скромно зрю, что осажден
Лишь дождевыми червяками!
Потом - подумать страшно - ах!
Скажи, на что это похоже?
Ты рассуждаешь о властях
Так, что мороз дерет по коже!
Подумай, ведь письмо твое
(Чего на свете не бывает!)
Могло попасть к m-r Veillot,
Который многое читает.
Нет, нет, все это дребедень!
Язык держать привык я строго
И повторяю каждый день:
Нет власти, аще не от бога!
Не нам понять высоких мер,
Творцом внушаемых вельможам,
Мы из истории пример
На этот случай выбрать можем:
Перед Шуваловым свой стяг
Склонял великий Ломоносов
Я ж друг властей и вечный враг
Так называемых вопросов!
* * *
* * *
Сидит под балдахином
Китаец Цу-Кин-Цын
И молвит мандаринам:
"Я главный мандарин!
Велел владыко края
Мне ваш спросить совет:
Зачем у нас в Китае
Досель порядка нет?"
Китайцы все присели,
Задами потрясли,
Гласят: "Затем доселе
Порядка нет в земли,
Что мы ведь очень млады,
Нам тысяч пять лишь лет;
Затем у нас нет складу,
Затем порядку нет!
Клянемся разным чаем,
И желтым и простым,
Мы много обещаем
И много совершим!"
"Мне ваши речи милы,
Ответил Цу-Кин-Цын,
Я убеждаюсь силой
Столь явственных причин.
Подумаешь: пять тысяч,
Пять тысяч только лет!"
И приказал он высечь
Немедля весь совет.
Апрель (?) 1869
ПЕСНЯ О КАТКОВЕ,
О ЧЕРКАССКОМ, О САМАРИНЕ,
О МАРКЕВИЧЕ И О АРАПАХ
1
Друзья, ура единство!
Сплотим святую Русь!
Различий, как бесчинства,
Народных я боюсь.
2
Катков сказал, что, дискать,
Терпеть их - это грех!
Их надо тискать, тискать
В московский облик всех!
3
Ядро у нас - славяне;
Но есть и вотяки,
Башкирцы, и армяне,
И даже калмыки;
4
Есть также и грузины
(Конвоя цвет и честь!),
И латыши, и финны,
И шведы также есть;
5
Недавно и ташкентцы
Живут у нас в плену;
Признаться ль? Есть и немцы
Но это: entre nous!(*)
6
Страшась с Катковым драки,
Я на ухо шепну:
У нас есть и поляки,
Но также: entre nous;
7
И многими иными
Обилен наш запас;
Как жаль, что между ними
Арапов нет у нас!
8
Тогда бы князь Черкасской,
Усердием велик,
Им мазал белой краской
Их неуказный лик;
9
С усердьем столь же смелым,
И с помощью воды,
Самарин тер бы мелом
Их черные зады;
10
Катков, наш герцог Алба,
Им удлинял бы нос,
Маркeвич восклицал бы:
"Осанна! Аксиос!"
_______
(*) Между нами! (франц.).- Ред.
Апрель или май 1869
МУДРОСТЬ ЖИЗНИ
1
Если хочешь быть майором,
То в сенате не служи,
Если ж служишь, то по шпорам
Не вздыхай и не тужи.
2
Будь доволен долей малой,
Тщись расходов избегать,
Руки мой себе, пожалуй,
Мыла ж на ноги не трать.
3
Будь настойчив в правом споре,
В пустяках уступчив будь,
Жилься докрасна в запоре,
А поноса вспять не нудь.
4
Замарав штаны малиной
Иль продрав их назади,
Их сымать не смей в гостиной,
Но в боскетную поди.
5
Если кто невольным звуком
Огласит твой кабинет,
Ты не вскакивай со стуком,
Восклицая: "Много лет!"
б
Будь всегда душой обеда,
Не брани чужие щи
И из уха у соседа
Дерзко ваты не тащи.
7
Восхищаяся соседкой,
По груди ее не гладь
И не смей ее салфеткой
Потный лоб свой обтирать.
8
От стола коль отлучиться
Повелит тебе нужда,
Тем пред дамами хвалиться
Ты не должен никогда.
9
Коль сосед болит утробой,
Ты его не осуждай,
Но болящему без злобы
Корша ведомость подай.
10
Изучай родню начальства,
Забавлять ее ходи,
Но игривость до нахальства
Никогда не доводи:
11
Не проси у тещи тряпки
Для обтирки сапогов
И не спрашивай у бабки,
Много ль есть у ней зубов?
12
Помни теток именины,
Чти в кузинах благодать
И не вздумай без причины
Их под мышки щекотать.
13
Будь с невестками попроще,
Но приличия блюди
И червей, гуляя в роще,
Им за шею не клади.
14
Не зови за куст умильно
Дочерей на пару слов
И с племянницы насильно
Не тащи ее чулков.
15
На тебя коль смотрят люди,
Не кричи: "Катай-валяй!"
И кормилицыной груди
У дити не отбивай.
16
Всем девицам будь отрада,
Рви в саду для них плоды,
Не показывай им зада
Без особенной нужды.
17
Проводя в деревне лето,
Их своди на скотный двoр:
Помогает много это
Расширять их кругозор;
18
Но, желаньем подстрекаем
Их сюрпризом удивить,
Не давай, подлец, быка им
В виде опыта доить.
19
Также было б очень гадко
Перст в кулак себе совать
Под предлогом, что загадка
Им дается отгадать.
20
Вообще знай в шутках меру,
Сохраняй достойный вид,
Как прилично офицеру
И как служба нам велит.
21
Если мать иль дочь какая
У начальника умрет,
Расскажи ему, вздыхая,
Подходящий анекдот;
22
Но смотри, чтоб ловко было,
Не рассказывай, грубя:
Например, что вот кобыла
Также пала у тебя;
23
Или там, что без потерей
Мы на свете не живем
И что надо быть тетерей,
Чтоб печалиться о том;
24
Потому что, если пылок
Твой начальник и сердит,
Проводить тебя в затылок
Он курьеру повелит.
25
Предаваясь чувствам нежным,
Бисер свиньям не мечи
Вслед за пахарем прилежным
Ходят жадные грачи.
Вторая половина 1870
ОДА НА ПОИМКУ ТАИРОВА
Царицын луг. Солнце светит во всем своем
блеске. Хор дворян, купечества, мещан и
почетных граждан.
Х о р
Таирова поймали!
Отечество, ликуй!
Конец твоей печали
Ему отрежут нос!
О д и н д в о р я н и Н
Близ лавок и трактиров,
Скрываясь там и сям,
Не раз злодей Таиров
Пугал собою дам.
О д и н к у п е ц 1-й
г и л ь д и и
С осанкой благородной,
Бродя средь наших стен,
Таиров..........
Показывал нам....!
Х о р
Таирова поймали!
Отечество, ликуй!
Конец твоей печали
Ему отрежут нос!
К у п е ц 2-й г и л ь д и и
"Друзья мои,- к совету,
Вздохнув, Кокошкин рек,
Здесь бегает по свету
Какой-то человек.
Забыл он, видно, веру,
Забыл, бездельник, стыд,
Начальство для примеру
Поймать его велит
Не то, друзья,- на плаху
Нам всем назначен путь
Нельзя ли хоть для страху
Поймать кого-нибудь?"
И вот велит он тайно
Подсматривать везде,
Не узрят ли случайно
Хоть чьи-либо ....
Напрасно! Бич злодеев,
Неукротим, как рок,
Полковник Трубачеев
Увидеть их не мог.
Близ лавок и трактиров,
Скрываясь там и сям,
По-прежнему Таиров
Пугал собою дам.
Мы все были готовы
Бежать куда кто знал...
К в а р т а л ь н ы й 2-й
а д м и н и с т р а т и в н о й ч а с т и
(перебивает купца 2-й гильдии)
Потише! Что вы? Что вы?
Услышит генерал!
Х о р
(перебивает квартального 2-й административной части)
Таирова поймали!
Отечество, ликуй!
Конец твоей печали
Ему отрежут нос!
К у п е ц 3-й г и л ь д и и
(продолжает рассказ купца 2-й гильдии)
Близ лавок и трактиров,
Скрываясь там и сям,
По-прежнему Таиров
Пугал собою дам.
Однажды шел он важно
Вблизи Пяти углов,
Его узрел отважный
Сенатор Муравьев.
Узрел лишь и мгновенно
В полицью дал он знать:
Таиров дерзновенный
Явился-де опять.
Покинув тотчас съезжу,
Бегут они туда...
К в а р т а л ь н ы й 2-й
а д м и н и с т р а т и в н о й ч а с т и
(перебивает купца 3-й гильдии)
Вот я тебя уж съезжу,
Послушай, борода!
Х о р
(перебивает квартального 2-й административной части)
Таирова поймали!
Отечество, ликуй!
Конец твоей печали
Ему отрежут нос!
О д и н м е щ а н и н
(продолжает рассказ купца 3-й гильдии)
И тише сколь возможно,
Лишь кашляя слегка,
Подходят осторожно
Они издалека.
"Скажите, вы ль тот дерзкий,
Все вместе вопиют,
Который дамам мерзкий
Показывает...?"
"Одержим я истомой,
Таиров им в ответ,
И ... хоть налицо мой,
Но всe равно что нет!
Да знает ваша шайка,
Что в нем едва вершок,
А сверх него фуфайка
И носовой платок!
Его без телескопа
Не узрят никогда,
Затем что он не...
Прощайте, господа!"
О д и н д в о р я н и н
(обращаясь к мещанину)
Уловка помогла ли?
О д и н к у п е ц
(обращаясь к дворянину)
Не думаю, навряд!
Один мещанин
(обращаясь к почетному гражданину)
Уловка-то? Едва ли!
О д и н г р а ж д а н и н
(обращаясь сам к себе)
Хитер ведь, супостат!
Х о р п о ч е т н ы х г р а ж д а н
Таирова поймали,
Таирова казнят!
Х о р к у п ц о в
Прошли наши печали,
Пойдемте в Летний сад!
O б щ и й х о р
Таирова поймали!
Отечество, ликуй!
Конец твоей печали
Ему отрежут нос!
1871 (?)
[А. Н. МАЛЬЦЕВОЙ]
Пью ль мадеру, пью ли квас я,
Пью ли сливки я коровьи,
За твое всегда, Настасья,
Выпиваю я здоровье.
Ныне "Тигра" пассажиры
Мне вручили полномочье,
Чтобы пил при звоне лиры
За твою младую дочь я.
Лиры нет у капитана,
Лишь бутылки да графины,
И при шуме урагана,
И при грохоте машины
Пью из этого стакана
За обеих именины!
29 октября 1869
* * *
Все забыл я, все простил,
Все меня чарует,
И приказчик стал мне мил,
Что доход ворует,
И бредущий ревизор
Там через плотину,
И свинья, что о забор
С хрюком чешет спину,
Сердце так полно мое,
Так я стал незлобен,
Что и самого Вельо
Я 6 обнять способен!
14 мая 1871
* * *
Я готов румянцем девичьим
Оттого покрыться,
Что Маркeвич с Стасюлевичем
Долго так бранится.
Что б ему на Стасюлевича
Hе грозиться палкой?
Стасюлевичу б Маркeвича
Подарить фиалкой?
14 мая 1871
[М. Н. ЛОНГИНОВУ]
Слава богу, я здоров,
Но ведь может же случиться,
Что к обители отцов
Mне придется отлучиться.
Если выйдет казус сей,
Что сведет мне поясницу,
Ты, прошу, жене моей
Выдай паспорт за границу.
Ты ей в том не откажи,
Ибо это будет верно,
Что стою я близ межи,
Преступить ее же скверно.
3 июля 1871
ОТРЫВОК
(РЕЧЬ ИДЕТ О БАРОНЕ ВЕЛЬО)
1
Разных лент схватил он радугу,
Дело ж почты - дело дрянь:
Адресованные в Ладогу,
Письма едут в Еривань.
2
Телеграммы заблуждаются
По неведомым путям,
Иль совсем не получаются,
Иль со вздором пополам.
3
Пишет к другу друг встревоженный:
"Твоего взял сына тиф!"
Тот читает, что таможенный
Изменяется тариф.
4
Пишет в Рыльск Петров к Сазонову:
"Наши цены поднялись"
Телеграмма ж к Артамонову
Так и катится в Тифлис.
5
Много вышло злополучия
Через это и вреда;
Одного такого случая
Не забуду никогда:
б
Телеграфною депешею
Городничий извещен,
Что "идет колонной пешею
На него Hаполеон".
7
Город весь пришел в волнение,
Всполошился мал и стар;
Запирается правление,
Разбегается базар.
8
Пошептавшись, Фекла с Домною
Испекли по пирогу
И за дверию огромною
Припасают кочергу.
9
Сам помощник городничего
В них поддерживает дух
И к заставе с рынка птичьего
Инвалидов ставит двух.
10
Вся семья купцов Ворониных
Заболела наповал,
Поп о древних вавилонянах
В церкве проповедь сказал.
11
Городничиха сбирается
Уж на жертву, как Юдифь,
Косметиком натирается,
Городничий еле жив.
12
Недоступна чувству узкому,
Дочь их рядится сама;
Говорит: "К вождю французскому
Я хочу идти с мама!
13
Вместе в жертву, чай, с охотою
Примет нас Наполеон;
Ах, зачем пришел с пехотою,
А не с конницею он!"
14
И в заставу, бредя кровию,
Мать и дочь идут пешком,
Тащут старую Прасковию
За собой с пустым мешком.
15
До зари за огородами
Вместе бродят дочь и мать,
Но грядущего с народами
Бонапарта не видать.
16
Неудачею печалимы,
Приплелись они домой:
"Ни вождя не отыскали мы,
Ни колонны никакой!
17
Видно, все, и с квартирьерами,
Провалились на мосту,
Что построен инженерами
О великом о посту!"
18
Городничий удивляется:
"Что же видели вы там?"
"Только видели: валяется
У заставы всякий хлам,
19
Да дорогой с поросятами
Шла Аверкина свинья;
Мы ее толкнули пятами
Мимоходом, дочь и я;
20
Да дьячок отца Виталия
С нами встретился, пострел,
Но и он-то нас, каналия,
Обесчестить не хотел!"
21
Городничий обижается:
"Вишь, мошенник, грубиян!
Пусть же мне не попадается
В первый раз, как будет пьян!
22
Но, однако же, вы видели
Аванпост или пикет?"
"Ах, папаша, нас обидели,
И пикета даже нет!"
23
Городничий изумляется,
Сам в уезд летит стремглав
И в Конторе там справляется,
Что сдано на телеграф?
24
Суть депеши скоро сыскана,
Просто значилося в ней:
"Под чиновника Распрыскина
Выдать тройку лошадей".
Сентябрь (?) 1871
[Б. М. МАРКЕВИЧУ]
В награду дружеских усилий,
Вам проложивших новый путь,
С сим посылается Василий
Помочь вам в Брянске чем-нибудь.
Коляска ждет на полдороги
Питомца ветреного муз
Да покровительствуют боги
Ее давно желанный груз!
Наперсник легкой Терпсихоры
Да скачет цел и невредим,
Да не подломятся рессоры
Близ грязных Выгоничь под ним!
Его румяные ланиты
И дорогие седины
Да увенчают и хариты,
И Рога Красного сыны!
28 июня 1872
ПОСЛАНИЕ К М. Н. ЛОНГИНОВУ
О ДАРВИНИСМЕ
Я враг всех так называемых вопросов.
Один из членов
Государственного совета,
Ecли у тебя есть фонтан, заткни его.
Кузьма Прутков.
1
Правда ль это, что я слышу?
Молвят овамо и семо:
Огорчает очень Мишу
Будто Дарвина система?
2
Полно, Миша! Ты не сетуй!
Без хвоста твоя ведь ....,
Так тебе обиды нету
В том, что было до потопа.
3
Всход наук не в нашей власти,
Мы их зерна только сеем;
И Коперник ведь отчасти
Разошелся с Моисеем.
4
Ты ж, еврейское преданье
С видом нянюшки лелея,
Ты б уж должен в заседанье
Запретить и Галилея.
5
Если ж ты допустишь здраво,
Что вольны в науке мненья
Твой контроль с какого права?
Был ли ты при сотворенье?
6
Отчего б не понемногу
Введены во бытиe мы?
Иль не хочешь ли уж богу
Ты предписывать приемы?
7
Способ, как творил создатель,
Что считал он боле кстати
Знать не может председатель
Комитета о печати.
8
Ограничивать так смело
Всесторонность божьей власти
Ведь такое, Миша, дело
Пахнет ересью отчасти!
9
Ведь подобные примеры
Подавать - неосторожно,
И тебя за скудость веры
В Соловки сослать бы можно!
10
Да и в прошлом нет причины
Нам искать большого ранга,
И, по мне, шматина глины
Не знатней орангутанга.
11
Но на миг положим даже:
Дарвин глупость порет просто
Ведь твое гоненье гаже
Всяких глупостей раз во сто!
12
Нигилистов, что ли, знамя
Видишь ты в его системе?
Но святая сила с нами!
Что меж Дарвином и теми?
13
От скотов нас Дарвин хочет
До людской возвесть средины
Нигилисты же хлопочут,
Чтоб мы сделались скотины.
14
В них не знамя, а прямое
Подтвержденье дарвинисма,
И сквозят в их диком строе
Все симптомы атависма:
15
Грязны, неучи, бесстыдны,
Самомнительны и едки,
Эти люди очевидно
Норовят в свои же предки.
16
А что в Дарвина идеи
Оба пола разубраны
Это бармы архирея
Вздели те же обезьяны.
17
Чем же Дарвин тут виновен?
Верь мне: гнев в себе утиша,
Из-за взбалмошных поповен
Не гони его ты, Миша!
18
И еще тебе одно я
Здесь прибавлю, многочтимый:
Не китайскою стеною
От людей отделены мы;
19
С Ломоносовым наука
Положив у нас зачаток,
Проникает к нам без стука
Мимо всех твоих рогаток,
20
Льет на мир потоки света
И, следя, как в тьме лазурной
Ходят божии планеты
Без инструкции ценсурной,
21
Кажет нам, как та же сила,
Все в иную плоть одета,
В область разума вступила,
Не спросясь у Комитета.
22
Брось же, Миша, устрашенья,
У науки нрав не робкий,
Не заткнешь ее теченья
Ты своей дрянною пробкой!
Конец 1872
* * *
Боюсь людей передовых,
Страшуся милых нигилистов;
Их суд правдив, их натиск лих,
Их гнев губительно неистов;
Но вместе с тем бывает мне
Приятно, в званье ретрoграда,
Когда хлестнет их по спине
Моя былина иль баллада.
С каким достоинством глядят
Они, подпрыгнувши невольно,
И, потираясь, говорят:
Нисколько не было нам больно!
Так в хату впершийся индюк,
Метлой пугнутый неучтивой,
Распустит хвост, чтоб скрыть испуг,
И забулдыкает спесиво.
Начало 1873
СОН ПОПОВА
1
Приснился раз, бог весть с какой причины,
Советнику Попову странный сон:
Поздравить он министра в именины
В приемный зал вошел без панталон;
Но, впрочем, не забыто ни единой
Регалии; отлично выбрит он;
Темляк на шпаге; всe по циркуляру
Лишь панталон забыл надеть он пару.
2
И надо же случиться на беду,
Что он тогда лишь свой заметил промах,
Как уж вошел. "Ну,- думает,- уйду!"
Не тут-то было! Уж давно в хоромах
Народу тьма; стоит он на виду,
В почетном месте; множество знакомых
Его увидеть могут на пути
"Нет,- он решил,- нет, мне нельзя уйти!
3
А вот я лучше что-нибудь придвину
И скрою тем досадный мой изъян;
Пусть верхнюю лишь видят половину,
За нижнюю ж ответит мне Иван!"
И вот бочком прокрался он к камину
И спрятался по пояс за экран.
"Эх,- думает,- недурно ведь, канальство!
Теперь пусть входит высшее начальство!"
4
Меж тем тесней все становился круг
Особ чиновных, чающих карьеры;
Невнятный в зале раздавался звук,
И все принять свои старались меры,
Чтоб сразу быть замеченными. Вдруг
В себя втянули животы курьеры,
И экзекутор рысью через зал,
Придерживая шпагу, пробежал.
5
Вошел министр. Он видный был мужчина,
Изящных форм, с приветливым лицом,
Одет в визитку: своего, мол, чина
Не ставлю я пред публикой ребром.
Внушается гражданством дисциплина,
А не мундиром, шитым серебром.
Все зло у нас от глупых форм избытка,
Я ж века сын - так вот на мне визитка!
6
Не ускользнул сей либеральный взгляд
И в самом сне от зоркости Попова.
Хватается, кто тонет, говорят,
За паутинку и за куст терновый.
"А что,- подумал он,- коль мой наряд
Понравится? Ведь есть же, право слово,
Свободное, простое что-то в нем!
Кто знает? Что ж? Быть может! Подождем!"
7
Министр меж тем стан изгибал приятно:
"Всех, господа, всех вас благодарю!
Прошу и впредь служить так аккуратно
Отечеству, престолу, алтарю!
Ведь мысль моя, надеюсь, вам понятна?
Я в переносном смысле говорю:
Мой идеал полнейшая свобода
Мне цель народ - и я слуга народа!
8
Прошло у нас то время, господа,
Могу сказать: печальное то время,
Когда наградой пота и труда
Был произвол. Его мы свергли бремя.
Народ воскрес - но не вполне - да, да!
Ему вступить должны помочь мы в стремя,
В известном смысле сгладить все следы
И, так сказать, вручить ему бразды.
9
Искать себе не будем идеала,
Ни основных общественных начал
В Америке. Америка отстала:
В ней собственность царит и капитал.
Британия строй жизни запятнала
Законностью. А я уж доказал:
Законность есть народное стесненье,
Гнуснейшее меж всеми преступленье!
10
Нет, господа! России предстоит,
Соединив прошедшее с грядущим,
Создать, коль смею выразиться, вид,
Который называется присущим
Всем временам; и, став на свой гранит,
Имущим, так сказать, и неимущим
Открыть родник взаимного труда.
Надеюсь, вам понятно, господа?"
11
Раздался в зале шепот одобренья,
Министр поклоном легким отвечал,
И тут же, с видом, полным снисхожденья,
Он обходить обширный начал зал:
"Как вам? Что вы? Здорова ли Евгенья
Семеновна? Давно не заезжал
Я к вам, любезный Сидор Тимофеич!