Томас Росс. Честный вор

   – Просто удивительно, что воров не так уж и много.
   Прокейн выдвинул ящик стола и достал газетную вырезку.
   – "Таймс" пишет, что только в четырех случаях из ста, официально зарегистрированных в полиции, производится арест предполагаемого преступника.
   – Значит, для среднего вора вероятность успеха составляет девяносто шесть процентов, – заметил я. – Очень неплохое соотношение.
   – К сожалению, шансы на успех резко падают, когда речь заходит о миллионе. Я бы сказал, украсть миллион сложнее, чем заработать честным трудом. Особенно, если его надо украсть у тех, кто не имеет возможности пожаловаться в полицию.
   – Действительно, – усмехнулся я, – тут могут возникнуть некоторые сложности.
   – Как вы догадались, меня интересовали незаконные сделки, при которых миллион долларов наличными мог перейти из рук в руки. Я нашел два возможных варианта. Первый – торговля оружием, второй – наркотиками. Я остановился на последнем.
   – Вы собираетесь украсть миллион у торговцев наркотиками? – я покачал головой, показывая, что не желаю участвовать в этой безумной затее.
   – Пусть он договорит, Сент-Айвес, – процедил Уайдстейн. – Сначала я почувствовал то же самое.
   – Я не хочу ничего слушать. Я общался с оптовыми торговцами героином. Не слишком близко, но общался. И кое-что слышал об их методах. В них нет ничего человеческого. У них в голове чего-то не хватает. Я говорю не о том, чем они занимаются, а какие они есть. Как они воспринимают окружающий мир. Лучше обокрасть ФБР. Тут больше шансов остаться в живых.
   Слушая меня, Прокейн сухо улыбался. Вероятно, он уже задавал себе эти вопросы и нашел приемлемые ответы.
   – Подготовка, мистер Сент-Айвес, – он поднял указательный палец. – Не забывайте о подготовке. Мы учли все самые мельчайшие детали. Только на информацию потрачено семьдесят тысяч долларов.
   – Забудьте о них и отправляйтесь путешествовать. Во Флориде сейчас просто рай. И не так много народа. Я с удовольствием поеду туда сам.
   – Боюсь, это невозможно, – ответил Прокейн.
   – Но почему? Вам же нужны деньги. Вы же украли миллион. Пусть не сразу, но по частям. А теперь вы хотите схлестнуться с торговцами героином. И вам известно, что они из себя представляют. Они найдут вас, даже если им потребуется на это десять лет. Даже в кошмарном сне я не могу представить, что они с вами сделают, когда это произойдет.
   Прокейн кивнул.
   – Если бы журналы вернулись ко мне в полном объеме, я, возможно, согласился бы с вами. А теперь мне не остается ничего другого, как действовать согласно первоначальному плану.
   Я встал и, опершись руками о стол, наклонился вперед. Начал я спокойно, но потом сорвался и перешел на крик.
   – По меньшей мере три человека держали в руках ваши журналы. Вор, укравший их, упал с восьмого этажа. Старик, который купил их у вора, найден мертвым. Одному богу известно, с кем еще они говорили о содержимом журналов перед тем, как умереть. Вполне возможно, что человек двадцать знают о том, как вы собираетесь украсть миллион. Я понимаю, что вы потратили много времени и денег на подготовку операции, но теперь весь Нью-Йорк и половина Чикаго в курсе ваших планов.
   – Замолчите, Сент-Айвес, и послушайте, что вам скажут, – рявкнул Уайдстейн, – Может быть, тогда вы что-нибудь поймете.
   – Хорошо, – я сел, – Я послушаю. Не знаю, должен ли я слушать то, что не хочу слышать, но я послушаю.
   – Ну и отлично, – продолжил Прокейн. – Узнав о краже журналов, мистер Сент-Айвес, я понял, что их можно использовать не только для шантажа. Мои подозрения усиливались по мере того, как стало известно о смерти Бойкинса и Пескоу. А четыре страницы, вырванные из последнего журнала, подтвердили мои самые худшие опасения.
   – О том, что написано на этих страницах, Бойкинс и Пескоу могли рассказать кому угодно.
   – Я придерживаюсь иного мнения, – возразил Прокейн.
   – Почему?
   – Именно потому, что эти четыре страницы вырваны из журнала. Это означает, Бойкинс и Пескоу ничего никому не говорили. Человек, вырвавший страницы, убедился в этом и позаботился о том, чтобы они молчали и в будущем. Поэтому они и умерли.
   – Вы в этом уверены?
   – Я уверен только в одном. Эти страницы будут использованы.
   – Чтобы шантажировать вас?
   – Это одна из трех возможностей. Но дальнейший шантаж возможен, если только ограбление пройдет успешно. Вы со мной согласны, не так ли?
   Я кивнул.
   – А в чем заключаются другие возможности?
   – Теперешний владелец страниц может переслать их торговцам наркотиками. Они могут щедро заплатить за них.
   – Заплатят наверняка.
   – И, наконец, он может сам воспользоваться моим планом. В этом случае при минимальном риске он получит максимальную прибыль. Я убежден, что тот, кто вырвал страницы, попытается украсть миллион у торговцев наркотиками. Вернее, те, потому что для выполнения моего плана необходимы, как минимум, два человека.
   – А зачем вырывать их из журнала? – спросил я, – Не проще ли снять ксерокопию?
   – Они хотели, чтобы я знал о том, что эти страницы у них.
   – И отказались от ограбления?
   – Это одна причина. Но, как вы заметили, все записи в журналах сделаны моим почерком.
   Я кивнул, понимая, к чему он клонит.
   – Чуть раньше вы совершенно справедливо отметили, что торговцы наркотиками очень расстроятся, узнав о пропаже миллиона. Предположим, вы – тот самый торговец, у которого украли миллион. И тут вы получаете по почте четыре страницы, на которых детально расписана операция по похищению этого миллиона. А вместе с ними записку с предложением поинтересоваться почерком некоего Абнера Прокейна и сравнить его с записями на этих страницах. Как бы вы поступили, Сент-Айвес?
   – На месте торговца?
   – Да.
   – Вы бы не увидели следующего рассвета, мистер Прокейн.

Глава 12

   Прокейн еще минут пятнадцать объяснял мне, почему он уверен в том, что шантажисты, уже получившие девяносто тысяч, обязательно предпримут попытку украсть миллион, а потом постараются убедить потерпевших, что виноват он.
   – О'кей, мне все ясно, – устав слушать, я прервал его на полуслове, – Так почему бы вам не обратиться в полицию, и пусть они отловят и торговцев наркотиками, и этих шантажистов.
   Прокейн упрямо покачал головой.
   – Не забывайте, что в эту операцию вложены большие деньги.
   – Мне кажется, дело не в этом.
   – Не в этом?
   – Нет. Просто вас обуревает желание стать вором, укравшим миллион. Я слушал вас почти час и понял, что это желание превратилось в навязчивую идею. Вы мечтаете о том, чтобы ваш бюст стоял в воровском зале славы. Вы так стремитесь к признанию, что потеряли связь с реальным миром.
   В комнате повисла тяжелая тишина. Прокейн внимательно разглядывал свою правую руку. Уайдстейн изучал что-то на ковре. Джанет не отрывала взгляда от любимого пейзажа.
   – Разумеется в ваших словах есть доля правды, – наконец прервал молчание Прокейн.
   – Расскажите ему все до конца и покончим с этим, – пробурчал Уайдстейн.
   Прокейн глубоко вздохнул.
   – Мы бы хотели, чтобы вы присоединились к нам, мистер Сент-Айвес.
   – Никогда, – не колеблясь ответил я.
   – Не в качестве участника.
   – Все равно, нет.
   – Как стороннего наблюдателя.
   – Это противозаконно.
   – Вы получите соответствующую компенсацию.
   – После смерти мне вряд ли понадобятся деньги.
   – Что вы скажете о двадцати пяти тысячах?
   – Пожалуй, я вас выслушаю.
   – Это все, о чем я вас прошу.
   И все-таки мной руководила не жадность, а любопытство. Я только что заработал десять тысяч, на моем банковском счету лежали триста двадцать пять долларов; акции, купленные мной полгода назад за пять тысяч, все еще стоили, согласно финансовой странице «Таймс», не меньше девятисот. Так что я мог спокойно смотреть, во всяком случае, в ближайшее будущее.
   Определив цель – торговцев наркотиками, Прокейну предстояло найти конкретную жертву. Это оказалось не так просто и стоило немалых денег. Прежде всего, Джанет Вистлер и Майлс Уайдстейн стали наркоманами, естественно, только номинально. Они нашли себе продавца и обеспечили ему надежный источник доходов. Через три месяца они объявили себя банкротами и сами стали продавать героин в одном из кварталов Истсайда.
   Товар они получали от пуэрториканца, которого они знали, как Альфредо. За пару месяцев они передали ему сорок шесть тысяч долларов. Героин, будто бы проданный за эти деньги, они приносили к Прокейну и выбрасывали в канализацию.
   Наконец, Джанет нашла ниточку, ведущую к источнику героина. Ею оказался южноамериканский дипломат, который любил развлекаться в Нью-Йорке, подальше от жены и официального Вашингтона. Джанет познакомилась с ним через Альфредо. Дипломат любил похвастаться близкой дружбой с сотрудником посольства, зарабатывающим большие деньги на торговле героином. Как-то дипломат намекнул, что намечается крупная сделка, и Прокейн решил, что пора переходить к активным действиям.
   Уайдстейн ворвался в номер отеля, который занимали дипломат с Джанет и сфотографировал их нагишом в постели. И пригрозил, что отправит фотографии послу, который, кстати, являлся братом жены дипломата, если тот не сообщит им подробности процедуры обмена партии героина на шуршащие банкноты, выпущенные казначейством Соединенных Штатов.
   Дипломат ошалел от страха, но предоставил им требуемую информацию. Он получил ее, установив подслушивающее устройство на телефон своего коллеги. Он чуть не плакал от радости, когда Уайдстейн отдал ему негативы фотографий вместе с десятью тысячами долларов в качестве вознаграждения за оказанные услуги.
   – Итак, мистер Сент-Айвес, – закончил Прокейн, – потратив семьдесят три тысячи долларов и почти шесть месяцев, мы знаем, где и когда можно украсть миллион у неких лиц, причастных к международной торговле наркотиками.
   – Я хотел бы знать, в чем будет заключаться моя роль. Вы сказали что-то насчет наблюдателя. Я должен стоять рядом и аплодировать?
   Прокейн вновь откинулся в кресле и заложил руки за голову. Вероятно, это была его любимая поза.
   – Я полагаю, что каждый человек, достигнув моего возраста, неожиданно осознает, что он тоже смертен, – заметив поскучневшие лица Джанет и Майлса, я понял, что они слышали эту фразу не один раз. – А вот кража миллиона войдет в историю. Во всяком случае, в «Мировой Альманах».
   – Эту заметку вы сможете прочитать в тюрьме.
   – Я никогда не прочту ее.
   – Почему?
   – Об ограблении узнают только после моей смерти.
   – А, – я, кажется, начал понимать, чего он хотел от меня. – Вы хотите, чтобы я описал ваш подвиг?
   – Да.
   – А потом?
   – Отдали бы рукопись мне.
   – Чтобы ее нашли в вашем архиве?
   Прокейн кивнул.
   – В кожаном переплете, если вы не возражаете.
   – А ваши друзья? – я кивнул в сторону Джанет и Майлса.
   – Вы можете изменить наши имена, – ответил Уайдстейн.
   Идея казалась мне все более привлекательной.
   – И я получу двадцать пять тысяч долларов?
   – Совершенно верно, – кивнул Прокейн.
   – За полную историю ограбления с упоминанием вашего подлинного имени? Только фактический материал, никакого вымысла?
   – Да.
   – А почему вы не напишите ее сами?
   – Мне хотелось, чтобы это сделал профессионал, причем лицо незаинтересованное.
   – И давно вам пришла в голову такая идея?
   – В общем-то, да, – ответил Прокейн. – Но я не мог найти повод обратиться к кому-нибудь из писателей.
   – Если бы вы шепнули хотя бы одному о двадцати пяти тысячах, через час у вашего дома стояла бы очередь в полквартала.
   – Я не хочу огласки.
   – Двадцать пять тысяч купят и гробовое молчание.
   – Так вы отклоняете мое предложение?
   – Конечно, нет. Если вы останетесь живы, позвоните мне. Вы расскажете мне об ограблении, я все запишу и даже куплю кожаный переплет.
   – Мне очень нравилась ваша колонка в газете. Я уверен, что вы прекрасно справитесь с заданием. Но я хочу, чтобы ваша статья базировались не на моем рассказе, а на свидетельстве очевидца.
   – И что я должен делать? Смотреть, как вы тычете кому-то пистолетом в ребра?
   – Это не слишком занятная история.
   – Пусть ее напишет кто-то еще.
   – Я бы хотел, чтобы вы выслушали меня до конца.
   – Вы и так рассказали больше чем достаточно.
   Прокейн улыбнулся.
   – Это моя последняя операция.
   – Назовите ее «Последний шаг».
   – Самое интересное в том, куда пойдут эти деньги.
   – Куда? – я не мог не задать этот вопрос.
   – Мне, естественно, они не нужны, – продолжил Прокейн. – Половину получат мисс Вистлер и мистер Уайдстейн. После этой операции они начнут работать самостоятельно.
   – А вторая половина?
   – Я не знаю, поверите ли вы мне, но я могу попросить мистера Грина подтвердить мои слова. Я думаю, он уже подготовил необходимые документы.
   – Документы?
   – В Гарлеме есть клиника, в которой лечат наркоманов.
   – И?
   – На следующей неделе она получит полмиллиона долларов от анонимного дарителя, – Прокейн помолчал и, улыбнувшись, добавил:
   – От меня.

Глава 13

   Конечно, я согласился. Сначала я сказал себе, что мне нужны деньги. Потом попытался возложить вину за свою слабость на наркоманов Гарлема, которым следовало протянуть руку помощи. Но мне пришлось признать, что даже пара миллионов оказалась бы каплей в море, не говоря уже о пятистах тысячах. И тогда я смирился с истинной причиной моего согласия. Я хотел присутствовать при краже миллиона долларов.
   Вероятно, у нас с Прокейном было немало общего. Он хотел украсть миллион, я – наблюдать за кражей. Все репортеры излишне любопытны, даже те, кто ушел из газеты и занялся более серьезными делами. Никто не грозил мне пистолетом, не запугивал разоблачением. Меня поманили пальцем и, поупиравшись для приличия, я с живостью схватился за предоставленную возможность.
   Короче, сочетания нормальной человеческой жадности, все-таки двадцать пять тысяч на дороге не валяются, и чрезмерного любопытства оказалось достаточно для того, чтобы я согласился стать вором. Прокейн выглядел удивленным, когда я сказал «да». Похоже, он полагал, что ему потребуется еще минут пять, чтобы убедить меня, и расстроился из-за того, что я не позволил ему выложить все аргументы.
   – Значит, вы согласны? – переспросил он.
   – Мне казалось, что слово «да» имеет именно это значение.
   – И условия вас устраивают?
   – Не совсем. Вы упомянули двадцать пять тысяч. Половину я бы хотел получить сейчас.
   Прокейн выдвинул ящик стола, достал жестяную коробочку и отсчитал двенадцать с половиной тысяч банкнотами по сто и пятьдесят долларов. Получилась маленькая стопка высотой не более дюйма. Я наклонился вперед, взял деньги, положил их в карман и снова сел.
   – Теперь вы с нами, Сент-Айвес, – сказал Уайдстейн. – До конца.
   – Я в этом не уверен, – ответил я.
   Они вновь переглянулись. Рот Прокейна превратился в узкую полоску, глаза сузились, и что-то случилось с его подбородком. Он стал куда тяжелее. Впервые я увидел в Прокейне вора. Причем совершенно безжалостного.
   – Не сочтите за труд объяснить ваши слова, – процедил он.
   – С удовольствием. Я с вами, как и говорил Уайдстейн, но согласен делать лишь то, за что мне платят. Если кого-то застрелят, не надейтесь, что я заменю шофера или помогу нести деньги, или буду прикрывать ваш отход. Я – просто наблюдатель. А если мне покажется, что меня могут убить, я тут же сбегу. Другими словами, не рассчитывайте на мою помощь.
   На губах Прокейна вновь заиграла улыбка.
   – Мы и хотим, чтобы вы внимательно следили за ходом событий, но ни во что не вмешивались.
   – А иначе вы можете нам помешать, – добавил Уайдстейн.
   – Ну и отлично. Где вы намерены взять деньги и когда?
   – Как я упоминал ранее, операция назначена на завтра, – ответил Прокейн. – Надеюсь, вы понимаете, почему мне не хочется вдаваться в подробности?
   – Чтобы я не продал их за кругленькую сумму.
   – Я уверен, что вы этого не сделаете.
   – Но не хотите и рисковать.
   Он улыбнулся.
   – Разумеется, нет.
   Я тоже улыбнулся. Мы понимали друг друга с полуслова.
   – Тогда скажите, куда мне завтра прийти и в какое время?
   На мгновение он задумался.
   – Приходите сюда. Что-нибудь около полудня.
   – Прекрасно. Что-нибудь еще?
   Он взглянул на Джанет Вистлер. Та покачала головой. Прокейн встал и протянул мне руку.
   – Я рад, что вы с нами, мистер Сент-Айвес. Очень рад.
   Мы обменялись рукопожатием.
   – До завтра, – сказал я.
   – Мистер Уайдстейн отвезет вас домой. Ему все равно ехать в ту сторону.
   – Отлично.
   Попрощавшись с Джанет и Прокейном, я вместе с Уайдстейном вышел на Семьдесят Четвертую улицу.
   – Я думаю, что вы псих, – сказал он, когда мы отъехали от тротуара.
   – Потому что согласился?
   – Потому что согласились выслушать его.
   – Но почему?
   – Вполне возможно, что завяжется перестрелка и кого-то убьют. Значит, вы станете соучастником убийства.
   – Разве стрельба входит в планы Прокейна?
   – Нет. Он никогда не стрелял. Во всяком случае, в человека.
   – Так почему он должен изменить своей привычке?
   – Потому что ему не оставят другого выхода.
   – Он должен предусмотреть и такую возможность.
   – Он предусмотрел все.
   – Создается впечатление, что вы хотите отговорить меня.
   – Нет, я стараюсь показать, что вы должны быть готовы ко всему, – он помолчал. – К любым неожиданностям.
   – А как насчет тех, кто собирается украсть миллион и возложить вину на Прокейна? Чем они будут заниматься все это время?
   – Следовать плану Прокейна.
   – Каким же образом?
   – Их вероятные действия – часть общего плана.
   – И вы не можете рассказать мне о них?
   – Совершенно верно.
   – Тогда скажите мне, как он составляет свои планы? С помощью компьютера?
   – Он пользуется более совершенными методами.
   – Какими?
   – Своей головой.
   Прошло несколько минут, прежде чем я прервал затянувшееся молчание.
   – А что вы собираетесь делать со своей долей? Уйти на заслуженный отдых в двадцать четыре года?
   – В двадцать шесть, – поправил меня Уайдстейн.
   – Вы не ответили на мой вопрос.
   – Рано думать об отдыхе, имея всего двести пятьдесят тысяч.
   – Где он нашел вас?
   – Прокейн?
   – Да.
   – В канаве, – Уайдстейн усмехнулся. – В девятнадцать лет я закончил Стэндфордский колледж. В двадцать три оказался в канаве.
   – Наркотики?
   – Нет.
   – Женщина?
   – Вы слишком романтичны. Спиртное.
   – И куда оно завело вас?
   – Очень далеко. Чуть ли не до белой горячки. Прокейн подобрал меня где-то в Грин Виллидж и привез к себе.
   Я недоуменно покачал головой.
   – Вы не верите?
   – На Прокейна это не похоже.
   – Он искал меня. Или такого, как я. Эту идею ему подкинул психоаналитик.
   – Когда-нибудь я с удовольствием побеседую с ним.
   – Он сказал Прокейну, что из смышленого, бросившего пить алкоголика может получиться превосходный вор. Прокейн хотел, чтобы он, к тому же, был и молодым. Так он нашел меня.
   – Но как я понимаю, в канаве вы валялись мертвецки пьяным?
   – Да, но я чувствовал, что пора завязывать. Или мне казалось, что я это чувствую. Я жил у Прокейна полгода. Он начал учить меня своим методам. Еще через три месяца я напился.
   – И что произошло потом?
   Уайдстейн свернул на стоянку у моего отеля.
   – Прокейн дал мне еще один шанс. Иначе, сказал он, мы расстанемся навсегда. Еще через месяц он взял меня на дело, и я вылечился. Меня больше не тянуло к рюмке. И знаете, почему?
   – Почему?
   – Одна страсть заменила другую. По мне, воровать лучше, чем пить.

Глава 14

   Майрон Грин не обмолвился ни словом о полумиллионе долларов, предназначавшемся для гарлемской клиники, пока не узнал у Прокейна, следует ли ввести меня в курс дела.
   – Мистер Прокейн действительно хочет пожертвовать эти деньги клинике и попросил меня оформить необходимые документы. Все это несложно, но существуют некоторые тонкости, связанные с уплатой подоходного налога.
   – То есть государству он заплатит на полмиллиона меньше?
   – Не совсем. Все зависит от того, откуда мы решим взять эти деньги. Это может быть прибыль с капитала или другие источники, но я не буду утомлять тебя этими скучными подробностями.
   – Наоборот, мне очень интересно.
   – Не понимаю, что могло заинтересовать тебя, Филип.
   – Я хочу знать, можно ли заработать деньги, пожертвовав полмиллиона.
   – Заработать не заработаешь, но сохранишь приличную сумму за счет уменьшения подоходного налога.
   – Каким образом?
   – Доходы мистера Прокейна таковы, что каждый год он должен отдавать половину в качестве подоходного налога.
   – Хотел бы я иметь такие доходы.
   – У тебя ничего не получится. Так вот, возможно, мы решим подарить клинике ценные бумаги, стоимость которых не увеличилась со дня их покупки.
   – Вроде тех акций, что лежат у меня?
   – Да. Между прочим, я отговаривал тебя от той покупки. Итак, в этом году мистер Прокейн пожертвует полмиллиона долларов. Тогда он, согласно соответствующему постановлению, получит право на пятилетнюю скидку. Это значит, что в последующие пять лет он будет списывать половину суммы годового дохода на благотворительность.
   – И каков его годовой доход? Тысяч двести?
   – Я не уверен, что тебе следует знать об этом.
   – Учитывая образ жизни Прокейна, я ошибся ненамного. Отдав в этом году полмиллиона, в следующие пять лет он не будет платить подоходный налог. То есть, этот подарок не стоит ему ни цента.
   – Ты все упрощаешь.
   – Но в общем я прав?
   – Да.
   – Он очень великодушен, этот Прокейн, не так ли?
   – Я думаю, что немногие способны на такую щедрость.
   – Прокейн придерживается того же мнения. До свидания, Майрон.
   Я понял, что мне еще долго придется искать честного, если хотите, бескорыстного, вора. Пятьсот тысяч, которые Прокейн собирался пожертвовать гарлемской клинике, ему все равно пришлось бы отдать в виде подоходного налога. Половину же украденного миллиона он, вероятно, намеревался вывезти в Швейцарию или Панаму. Кража миллиона вряд ли могла считаться законным способом обогащения, но, учитывая, что в роли жертвы выступали торговцы наркотиками, я не мог подобрать закон, который нарушал Прокейн. Проконсультироваться по этому поводу у Майрона Грина я не решился.
   После разговора с Грином я почувствовал, что страшно голоден, и вспомнил, что не ел с самого утра. Я отрезал два куска ржаного хлеба, открыл банку сардин, нарезал лук и только начал сооружать сэндвич, как раздался стук в дверь.
   Я узнал его не сразу. В сером двубортном костюме в мелкую полоску, голубой рубашке, темно-коричневом галстуке и сверкающих ботинках, он мог сойти за агента компании по торговле недвижимостью. В прошлый раз, однако, я видел его в полицейской форме, с парой наручников в руках. Я решил, что Френсиса Х.Франна, а передо мной стоял именно он, повысили, переведя из патрульных в детективы. И причиной столь быстрого продвижения по служебной лестнице послужила его оперативность при аресте некоего мистера Сент-Айвеса.
   – Здравствуйте, мистер Сент-Айвес, – сказал он. Я молча кивнул.
   – Я бы хотел поговорить с вами.
   Я отступил в сторону, он прошел в комнату и огляделся, присматриваясь к обстановке, вероятно, подозревая, что большая ее часть где-то украдена.
   Заперев дверь, я последовал за ним.
   – О чем вы хотите со мной поговорить?
   – Сегодня у меня выходной.
   – Жаль.
   – Почему?
   – Увидев вас в штатском, я подумал, что вас повысили и перевели в детективы.
   – Поэтому я и пришел к вам. Мне надоел мой мотоцикл.
   – Вас интересует убийство Бобби Бойкинса?
   Он кивнул.
   – Вы решили расследовать его самостоятельно?
   Он снова кивнул.
   – Ну что ж, хочу пожелать вам удачи.
   Его темно-карие глаза вновь обежали мою комнату.
   – У меня есть друзья в отделе убийств южного сектора.
   – Друзья – это прекрасно. Я хочу выпить пива. Вам можно пить пиво по выходным?
   После короткого колебания он согласно кивнул. Я достал из холодильника две бутылки, открыл их, разлил пиво по стаканам и пододвинул один Франну.
   – Благодарю, – сказал он.
   – Садитесь, пожалуйста.
   Он отодвинул стул, сел и одним глотком выпил полстакана.
   – Хорошее пиво.
   – Филиппинское.
   Он подозрительно взглянул на стакан, но пиво допил.
   – Как я уже говорил, в отделе убийств у меня есть друзья.
   – И что из этого следует?
   – Они разрешили мне взглянуть на протокол вашего допроса детективами Оллером и Дилом.
   – И?
   – Мне показалось, что вы сказали им далеко не все, что знали.
   – Они пришли точно к такому же выводу.
   – Да, я прочел их докладную записку. Они отметили, что вы отказались помочь следствию.
   – Мне остается только сожалеть, что я произвел на них такое впечатление.
   Франн покачал головой.
   – Ни о чем вы не сожалеете.
   – Возможно, вы правы, – улыбнулся я.
   – Вы не сказали им, на кого вы работаете.
   – Вы пытаетесь расследовать дело Бойкинса в одиночку?