Страница:
— Нас вообще скоро может не быть, если вы не начнете следить за дорогой. — Маркус, увлекшись разговором, случайно выехал на встречную полосу. Только чудом они разминулись с едущей по ней машиной. — Господи, вы чуть не врезались в этот автомобиль! Я вовсе не хотела вас расстроить, но, похоже, если между нами и есть что-то общее, то только это.
Прошло несколько минут, прежде чем последовал ответ. Было видно, что на этот раз он полностью контролирует свои эмоции.
― Она умерла от малярии десять лет назад.
― Десять лет одиночества — это большой срок для мужчины.
― Отцу вовсе не обязательно быть одному. Нашлась бы масса желающих его утешить.
― Значит, он был другого мнения, если не спешил предложить этим утешительницам постоянные отношения. Я ведь не говорю, что Леонора должна занять место вашей матери — ей все равно не удастся этого сделать, — но с ней в жизни вашего отца может появиться новый смысл.
― Но какой ценой?
― Так вот что на самом деле вас волнует: вы беспокоитесь не за отца, а за себя, вернее, за свое наследство!
― Достаточно! — У Маркуса даже губы побелели от ярости. — Вы зашли слишком далеко!
Николь и сама почувствовала, что в этот раз перегнула палку. Едва ли таким поведением она поможет Леоноре.
Они съехали с главного шоссе на узкую дорогу, бегущую между холмами, за ними открылся вид на широкую цветущую долину. В центре долины располагалась небольшая живописная деревушка с возвышающейся над остальными постройками церковью. Солнце уже садилось, когда впереди наконец засверкал белыми стенами большой дом. Отстегнувшись, Николь вылезла из машины. От дома к ней навстречу спешила Леонора.
― Ну, наконец-то, дорогая, я так рада тебя видеть. Ты прекрасно выглядишь, как будто и не провела столько времени в дороге!
― Все потому, что путешествовала первым классом. — Николь обнялась с мачехой. — Тебе не стоило так тратиться.
― А я и не тратилась. За все заплатил Эдуардо.
Николь перевела взгляд на Эдуардо, подошедшего к ним. Сразу же бросалось в глаза внешнее сходство между Маркусом и его отцом, только Эдуардо был намного крупнее и его виски уже начинала серебрить седина. Да и теплота, с которой он приветствовал Николь, заметно отличала его от сына.
― Большое спасибо. Вы так щедры, сеньор Пераца. — Она протянула ему руку.
― Эдуардо, — поправил он, — называй меня Эдуардо.
Полностью проигнорировав протянутую руку, он привлек Николь к себе и крепко расцеловал в обе щеки, вызвав у нее неподдельное изумление таким сердечным приемом.
― Англичанки так сдержанны в проявлении своих чувств. — Казалось, его забавляет замешательство, написанное на лице Николь.
― Как и англичане, — заметила Леонора. — Здесь все так отличается от Англии. И что касается меня, то я уже обожаю эти отличия! — Она взяла Николь под руку и потянула к двери: — Пойдем, я покажу тебе дом. О вещах позаботится Маркус. Ужин подадут не раньше девяти, но если ты проголодалась, я могу распорядиться, чтобы тебе приготовили что-нибудь перекусить. И потом, нам так много нужно рассказать друг другу. — Ее глаза заблестели, когда она посмотрела в сторону стоявшего рядом с сыном Эдуардо. — Я все еще не могу прийти в себя от происшедших в моей жизни перемен.
— Так же, как и я. — Эдуардо нежно улыбнулся в ответ. — Николь, отныне ты можешь считать Лас-Веридас своим вторым домом. И кто знает, может, со временем он даже станет для тебя первым и единственным. Из слов Леоноры я понял, что в Англии тебя ничего не удерживает.
Николь уже собиралась ответить, когда почувствовала, как пальцы мачехи сжимают ее руку, как бы предупреждая, чтобы она не торопилась с ответом.
― Благодарю вас за ваше гостеприимство. Вы так щедры, особенно если принять во внимание, что я даже не являюсь Леоноре дочерью.
― Николь всегда была мне как сестра. Не знаю, как бы я обходилась без нее все эти годы!
Принимая во внимание тот факт, что Леонора была прекрасно осведомлена о помолвке Николь со Скоттом, ее поведение выглядело более чем странно. Но Николь решила, что у нее еще будет время для того, чтобы расспросить мачеху о причинах, побудивших ее скрыть истинное положение вещей.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Прошло несколько минут, прежде чем последовал ответ. Было видно, что на этот раз он полностью контролирует свои эмоции.
― Она умерла от малярии десять лет назад.
― Десять лет одиночества — это большой срок для мужчины.
― Отцу вовсе не обязательно быть одному. Нашлась бы масса желающих его утешить.
― Значит, он был другого мнения, если не спешил предложить этим утешительницам постоянные отношения. Я ведь не говорю, что Леонора должна занять место вашей матери — ей все равно не удастся этого сделать, — но с ней в жизни вашего отца может появиться новый смысл.
― Но какой ценой?
― Так вот что на самом деле вас волнует: вы беспокоитесь не за отца, а за себя, вернее, за свое наследство!
― Достаточно! — У Маркуса даже губы побелели от ярости. — Вы зашли слишком далеко!
Николь и сама почувствовала, что в этот раз перегнула палку. Едва ли таким поведением она поможет Леоноре.
Они съехали с главного шоссе на узкую дорогу, бегущую между холмами, за ними открылся вид на широкую цветущую долину. В центре долины располагалась небольшая живописная деревушка с возвышающейся над остальными постройками церковью. Солнце уже садилось, когда впереди наконец засверкал белыми стенами большой дом. Отстегнувшись, Николь вылезла из машины. От дома к ней навстречу спешила Леонора.
― Ну, наконец-то, дорогая, я так рада тебя видеть. Ты прекрасно выглядишь, как будто и не провела столько времени в дороге!
― Все потому, что путешествовала первым классом. — Николь обнялась с мачехой. — Тебе не стоило так тратиться.
― А я и не тратилась. За все заплатил Эдуардо.
Николь перевела взгляд на Эдуардо, подошедшего к ним. Сразу же бросалось в глаза внешнее сходство между Маркусом и его отцом, только Эдуардо был намного крупнее и его виски уже начинала серебрить седина. Да и теплота, с которой он приветствовал Николь, заметно отличала его от сына.
― Большое спасибо. Вы так щедры, сеньор Пераца. — Она протянула ему руку.
― Эдуардо, — поправил он, — называй меня Эдуардо.
Полностью проигнорировав протянутую руку, он привлек Николь к себе и крепко расцеловал в обе щеки, вызвав у нее неподдельное изумление таким сердечным приемом.
― Англичанки так сдержанны в проявлении своих чувств. — Казалось, его забавляет замешательство, написанное на лице Николь.
― Как и англичане, — заметила Леонора. — Здесь все так отличается от Англии. И что касается меня, то я уже обожаю эти отличия! — Она взяла Николь под руку и потянула к двери: — Пойдем, я покажу тебе дом. О вещах позаботится Маркус. Ужин подадут не раньше девяти, но если ты проголодалась, я могу распорядиться, чтобы тебе приготовили что-нибудь перекусить. И потом, нам так много нужно рассказать друг другу. — Ее глаза заблестели, когда она посмотрела в сторону стоявшего рядом с сыном Эдуардо. — Я все еще не могу прийти в себя от происшедших в моей жизни перемен.
— Так же, как и я. — Эдуардо нежно улыбнулся в ответ. — Николь, отныне ты можешь считать Лас-Веридас своим вторым домом. И кто знает, может, со временем он даже станет для тебя первым и единственным. Из слов Леоноры я понял, что в Англии тебя ничего не удерживает.
Николь уже собиралась ответить, когда почувствовала, как пальцы мачехи сжимают ее руку, как бы предупреждая, чтобы она не торопилась с ответом.
― Благодарю вас за ваше гостеприимство. Вы так щедры, особенно если принять во внимание, что я даже не являюсь Леоноре дочерью.
― Николь всегда была мне как сестра. Не знаю, как бы я обходилась без нее все эти годы!
Принимая во внимание тот факт, что Леонора была прекрасно осведомлена о помолвке Николь со Скоттом, ее поведение выглядело более чем странно. Но Николь решила, что у нее еще будет время для того, чтобы расспросить мачеху о причинах, побудивших ее скрыть истинное положение вещей.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Как Николь и ожидала, внутреннее убранство дома было выдержано в традиционном испанском стиле: арочные проходы, ниши, громадные полутемные комнаты, обставленные массивной деревянной мебелью. Тяжелые стеклянные двери гостиной вели на крытую террасу, окаймляющую весь первый этаж дома и ведущую во внутренний дворик, выложенный сверкающей плиткой, в центре которого, как и положено, располагался фонтан. Николь нравились такие дома. Здесь все было пропитано традициями, прошлым семьи. Но ей трудно было представить мачеху в качестве хозяйки подобного родового гнезда. Леоноре гораздо больше по вкусу современная архитектура, светлые и просторные помещения, в соответствии с последней модой обставленные легкой мебелью.
― Не беспокойся, я не голодна и запросто могу подождать до ужина. — Николь поблагодарила мачеху. — Вот что бы я сделала с удовольствием, так это приняла душ и переоделась.
― Ну, разумеется, дорогая. Сейчас попрошу одну из горничных проводить тебя в твою комнату.
― Почему бы тебе самой этого не сделать? — У Николь возникло несколько вопросов, и ей не терпелось услышать, как Леонора собирается объяснять свое странное поведение при встрече. — Нам о многом нужно поговорить, так зачем откладывать?
― Конечно, пойдем, я покажу тебе комнату. Там мы сможем вдоволь наговориться. Эдуардо, ты не возражаешь, если я оставлю тебя на несколько минут?
— Без тебя они покажутся мне вечностью, — последовал галантный ответ.
— Эдуардо такой льстец! — Леонора одарила будущего мужа ласковой улыбкой.
Все еще улыбаясь, она повела Николь к лестнице, ведущей в расположенные на втором этаже покои. Судя по уверенности, с которой Леонора держалась, она полностью освоилась с ролью сеньоры Пераца, хозяйки дома.
― Твои чемоданы уже отнесли наверх и распаковали. Вообще, пока ты здесь, можешь ни о чем не беспокоиться. Надеюсь только, окружающая обстановка не будет тебя слишком угнетать. Лично я с трудом переношу эту громоздкую мебель! Можешь не сомневаться, дом ожидает масса перемен!
― Думаешь, Эдуардо позволит тебе все тут изменить?
Как бы сильно Эдуардо ни любил будущую жену, Николь сомневалась, что он позволит ей нарушить порядок, к которому привык с детства. К тому же Леоноре придется учитывать интересы его сыновей, они ведь тоже здесь живут. Сомнительно, чтобы Маркус с пониманием отнесся к подобной затее. Скорее, он еще больше возненавидит Леонору.
— Дорогая, Эдуардо влюблен в меня по уши и исполняет все мои желания, — последовал ответ, высказанный безапелляционным тоном. — Надеюсь, ты знаешь, каково это — быть рядом с мужчиной, который тебя боготворит.
― Если он и впредь будет продолжать верить, что небезразличен тебе.
― А он мне и не безразличен. Я очень нежно к нему отношусь. Конечно, к твоему отцу я относилась по-другому, но и Эдуардо мне очень дорог.
― Ты хочешь сказать, тебе дороги его деньги.
― И деньги тоже, — призналась Леонора.
Комната, отведенная Николь, производила впечатление своими размерами. Мебель здесь была гораздо легче и современнее, чем в гостиной. А мягкий золотистый ковер, лежащий на полу, придавал ей дополнительный уют. Леонора пересекла комнату и открыла находящуюся у противоположной степы дверь.
― Здесь ванная. Надеюсь, кровать покажется тебе достаточно удобной — я распорядилась заменить матрас.
― Кажется, мои чемоданы еще не принесли, — заметила Николь.
― Ты ошибаешься. — Леонора уверенно подошла к огромному шкафу и открыла дверцы, указывая наряды аккуратно разложенной одежды. — А вот и твои вещи! Свою косметику найдешь в ванной в маленьком шкафчике. Чемоданы унесли, чтобы они не мешали, и вернут только перед твоим отъездом Вообще, прислуга в доме первоклассная.
Да, впечатляет, подумала Николь, ведь и двадцати минут не прошло с момента ее приезда, а здесь уже такой порядок!
— Ты знаешь, я даже еще не начала избавляться от твоих вещей. — Николь достала из шкафа чистое белье, чтобы переодеться после душа. — Хорошо еще, что ты снимала квартиру с мебелью.
Удобно расположившись на кровати и вытянув длинные ноги, Леонора безо всякого интереса отнеслась к судьбе своего бывшего жилья.
— Поступай с вещами, как сочтешь нужным: там нет ничего, что могло бы мне понадобиться.
— Понятно, новая жизнь, новая обстановка.
— Совершенно верно. Эдуардо очень щедр.
Николь решила оставить эти слова без комментария.
― Когда же я познакомлюсь с Патрисио? Кажется, ты говорила, что он на восемь лет моложе Маркуса. — Николь подумала, что самое время переменить тему разговора.
― Да, необычная для здешних мест разница в возрасте. Насколько я поняла, у их матери были какие-то проблемы со здоровьем — ей долго не удавалось забеременеть.
― Это тебе Эдуардо рассказал?
― Ну, в общих чертах. Мне кажется, родные Эдуардо заставили его жениться помимо воли. Подобные браки все еще совершаются в этих краях. Вот Маркуса женить по принуждению, по-моему, невозможно. У него очень независимый характер.
― Я это заметила. — Николь следила за выражением лица мачехи. — Похоже, он уверен, что ты пригласила меня сюда в качестве приманки, чтобы я отвлекла его от тебя и Эдуардо.
― Скорее, мне нужна была твоя помощь. — Леонора, казалось, совсем не была удивлена. — Я так хотела понравиться ему! Но у меня ничего не получилось. По крайней мере, мог бы порадоваться за отца!
― Он уверен, что ты выходишь замуж только из-за денег. — Николь сделала паузу. — И потом, каким образом я могу заставить его изменить мнение о тебе?
― Ты могла бы рассказать ему о своем отце, о том, что он был счастлив со мной. Это ведь правда.
― Да. — Николь трудно было не согласиться. — Я попыталась поговорить с Маркусом, пока мы ехали из аэропорта, но, кажется, не очень преуспела. Похоже, для него мы одного поля ягоды, так что он вряд ли прислушается к моим словам. Да и ты тоже хороша! Зачем позволила Эдуардо купить мне билет? Я даже не смогу вернуть ему деньги!
― И не заикайся об этом! Ты смертельно оскорбишь Эдуардо. Не забывай, Пераца — одни из самых богатых людей в этой стране. Помимо того, что они крупные землевладельцы, у них еще есть свой бизнес, он один стоит миллионы долларов! — Глаза Леоноры засверкали от гордости. Подвинувшись ближе к Николь и смотря ей прямо в глаза, она внятно проговорила: — У тебя есть все для того, чтобы оказаться на моем месте. Надо только правильно разыграть имеющиеся на руках карты — и ты без труда сможешь вскружить голову любому мужчине.
― Кто же должен стать жертвой — Маркус или Патрисио?
― Любой. Лишь бы только он оказался достаточно податливым. Но я бы советовала остановиться на Патрисио: внешне он очень похож на брата, но с более мягким характером.
Леонора говорила об этом как о чем-то решенном, ей и в голову не приходило, что Николь может быть другого мнения на сей счет.
— Во-первых, у меня нет абсолютно никакого желания становиться членом семьи Пераца. Во-вторых, ты, кажется, забыла, что я уже помолвлена. У меня в Англии остался жених.
― Ты имеешь в виду Скотта? — Леонора и не пыталась скрыть свое презрение. — Неужели он способен на что-то серьезное?
―Представь себе!
― Подумаешь, помощник менеджера в супермаркете! Дорогая, с твоими данными ты должна иметь все самое лучшее. К тому же ты и не влюблена в него.
― Почему же тогда я решила выйти за него замуж, как по-твоему?
― Он уговорил тебя — вот и все! Ты это понимаешь не хуже меня. Поверь мне, тебе нужен совсем другой мужчина.
― Мужчина с деньгами — ты это имеешь в виду?
― Дело не только в деньгах, хотя без них очень трудно обойтись. Я, например, не заметила, чтобы Скотт озаботился подарить тебе обручальное кольцо.
Николь поспешно убрала руки за спину, но было уже поздно.
― Мы решили, что в этом нет необходимости.
― Ты хочешь сказать, он решил. Что ж, это неудивительно: мне всегда казалось, что он скуповат.
Да, спорить с Леонорой бесполезно. Она никогда не питала к Скотту сколько-нибудь теплых чувств и секрета из своей неприязни не делала. Впрочем, Скотт тоже от нее не в восторге. Он возражал против поездки Николь на свадьбу мачехи. С раздражением говорил, что вообще не понимает, зачем ее туда пригласили, ведь она даже не родственница Леоноры. Самой себе Николь не хотела признаваться, что ей просто необходимо было уехать из Англии, от Скотта, чтобы хоть немного разобраться в своих чувствах. Леонора не так уж ошибалась: находясь вдали от жениха, Николь и сама не очень хорошо понимала, почему согласилась выйти за него замуж, — сейчас ей меньше всего верилось, что из-за любви.
— Я оставлю тебя, — для Леоноры тема явно была исчерпана, — а то Эдуардо меня уже заждался. Прими душ, поспи немного, если хочешь.
Николь с облегчением проследила, как за Леонорой закрылась дверь. Ей просто необходимо было побыть одной.
Приняв душ, Николь завернулась в махровое полотенце и вышла на балкон — до ужина оставалась уйма времени и можно было не бояться опоздать. Ночной ветерок приятно холодил кожу. Весь первый этаж дома был ярко освещен. Откуда-то снизу доносились обрывки разговора. Говорили по-испански, но Николь довольно хорошо знала язык. Ее интерес к разговору возрос, когда она поняла, что голос одного из говоривших принадлежит Маркусу Пераца.
― Ни одной из них я не доверяю, — долетела до нее фраза.
― А ты вообще кому-нибудь доверяешь? — Ответивший голос был моложе и звонче. — Если послушать тебя, отец должен остаток своей жизни провести в одиночестве.
― Лучше быть одиноким, чем обманутым. Отец польстился на красивое лицо и соблазнительную фигуру.
― Можно подумать, ты сам не находишь подобные вещи привлекательными!
— Мужчина может удовлетворять свои желания, не теряя при этом рассудка. Не отрицаю, младшая кажется мне весьма соблазнительной, и я бы не отказался переспать с ней, но не вести же ее к алтарю после этого.
Каков наглец! В душе Николь все просто клокотало от возмущения. Ей с большим трудом удалось удержать себя от того, чтобы не перевеситься через балконную ограду и не сказать пару ласковых этому надутому индюку. Но руганью она ничего не добьется — только выставит себя на посмешище. Безразличие — вот единственное оружие, которым можно бороться с такими эгоистами, как Маркус.
Подхлестываемая желанием поставить Маркуса на место, Николь, собираясь на ужин, выбрала зеленое обтягивающее платье и специально купленные к нему серебристые босоножки, состоявшие в основном из переплетенных полосок кожи и трехдюймовых каблуков. Платье было одним из самых любимых в ее гардеробе и, если не считать наряда, который она собиралась надеть на свадьбу Леоноры, одним из самых дорогих. Оно бесподобно шло к ее рыжим волосам и молочной коже. Оглядев себя в зеркале и оставшись довольной, Николь почувствовала, что теперь может спуститься вниз и преподать Маркусу небольшой урок хороших манер.
У дверей гостиной Николь ненадолго задержалась, окончательно собираясь с духом. Из четверых присутствующих в комнате на ее появление обратили внимание трое: Маркус наполнял бокал и даже не подумал оторваться от столика с напитками, чтобы поприветствовать Николь. Зато его младший брат безо всяких церемоний приблизился к ней и, заключив в объятия, расцеловал в обе щеки. Внешне Патрисио ни в чем не уступал брату, а поведением даже выгодно от него отличался, напомнив Николь радушный прием, который при встрече оказал ей Эдуардо.
― Ты прекрасна! Ты еще прекраснее, чем я думал.
― Говорят, красота — в глазах смотрящего. — Николь одарила молодого человека сверкающей улыбкой. — Рада познакомиться с тобой, Патрисио.
― Что будешь пить? — Маркус отнес бокалы с напитками отцу и Леоноре и все-таки решил удостоить Николь вниманием.
― Джин с тоником, пожалуйста. — Николь старалась делать вид, что не замечает обращенного на нее взгляда.
― Со льдом и лимоном?
― Да, спасибо.
Взяв Николь под руку, Патрисио подвел ее к одному из диванов и усадил, заняв место рядом. Судя по выражению лица Маркуса, для него не осталось незамеченным, как его брат увивается вокруг гостьи: протягивая Николь заказанный джин, он одарил ее насмешливым взглядом, говорившим, что прекрасно понимает, какие у нее могут быть намерения в отношении Патрисио.
— Предлагаю поднять бокалы за ожидающее нас в недалеком будущем событие, благодаря которому мы здесь собрались, — с пафосом произнес Эдуардо.
— И благодаря которому я стану одной из самых счастливых женщин на земле! — не менее торжественно добавила Леонора.
― А я — счастливейшим мужчиной! — Эдуардо поднес руку будущей жены к губам.
― Сейчас, когда до свадьбы остается меньше недели, приготовления идут полным ходом? — Николь намеренно задала этот вопрос, чтобы еще больше позлить Маркуса. — Вы собираетесь венчаться в церкви?
― Разумеется. — Эдуардо был искренне удивлен заданным вопросом. — Настоящим браком может считаться лишь тот, который освящен церковью.
Для членов семьи Пераца — может бить, но для Леоноры? Насколько Николь знала, ее мачеха никогда не отличалась особой набожностью.
― Свадебная церемония будет проходить в Каракасе?
― Нет, в Лос-Барранкос, в местной церкви, и вся деревня примет участие в торжествах.
Должно быть, так называется та самая деревня, мимо которой мы проезжали днем, подумала Николь.
― По крайней мере, не надо переживать из-за того, что внезапно переменившаяся погода испортит весь праздник: эта страна настоящий рай — кажется, здесь никогда не бывает пасмурных дней, — вступила в разговор Леонора. — Ты непременно должна увидеть как можно больше, пока гостишь у нас. У Маркуса есть небольшой самолет, и вы могли бы полетать над водопадами — с воздуха на них открывается такой чудесный вид.
― Думаю, Маркусу и без того есть чем заняться. Мне бы не хотелось, чтобы он тратил свое время на такие пустяки, как туристические экскурсии, — сухо отозвалась Николь.
― Ничего, мои дела могут подождать. Леонора права — водопады лучше всего осматривать с воздуха, — сказал Маркус.
― Ты очень любезен. — А про себя Николь подумала, что ничто не заставит ее оказаться в воздухе вместе с Маркусом.
― Не стоит благодарности. — По лицу Маркуса трудно было определить, как он относится к перспективе такой прогулки.
― У меня нет лицензии пилота, но я вожу машину и готов отвезти тебя, куда ты только пожелаешь, — заверил ее Патрисио. — Например, в Каракас. Тебе будет интересно посмотреть город.
― Если, конечно, у Николь не найдется претензий к твоему вождению, — ехидно заметил Маркус. — Меня она раскритиковала уже через несколько минут после того, как мы выехали со стоянки в аэропорту.
Как остроумно! — фыркнула про себя Николь.
— У меня нет никаких претензий к тому, как ты водишь машину. Я всего лишь попросила, чтобы ты внимательнее следил за дорогой, — спокойно ответила она. — В любом случае я сама виновата в том, что отвлекла тебя.
Он какое-то время молча наблюдал за ней, прежде чем ответить:
― Поскольку у тебя в городе есть дела, тебе было бы удобнее иметь под рукой собственный транспорт. В нашем гараже стоит несколько машин, так что можешь выбрать одну из них.
― Я оставила водительские права дома. — Она тут же пожалела о сказанном, но ее выводила из себя безапелляционность, с которой Маркус рассуждал о ее планах. Решив, что самое время отыграться, она, ослепительно улыбаясь, повернулась к Патрисио: — Я с удовольствием прокачусь с тобой до города. Думаю, в твоей компании мне ничто не угрожает.
― Не понимаю, дорогая, какие дела у тебя могут быть в Каракасе? Ты абсолютно никого там не знаешь, — искренне удивилась Леонора.
― У туристического бюро, в котором я работаю, есть отделение в Каракасе. Я всего лишь хотела его посетить. — Она чувствовала, как краснеет под пристальным взглядом Маркуса. Интересно, кто дал ему право так на нее смотреть! Даже если она и соврала про права!
― Мы могли бы съездить в Каракас завтра, если ты не возражаешь, — заметил Патрисио. Господи, а она уже и думать забыла, что младший брат собирался повезти ее в город!
― Для начала я бы показал Николь самые ближайшие окрестности. — Эдуардо решил внести свои коррективы в намеченные развлечения. — Мы держим лошадей, и, если ты ездишь верхом, можно было бы предпринять конную прогулку.
― Боюсь, наездница из меня никудышная, к тому же я не прихватила с собой ничего подходящего из одежды для верховой езды.
― Об этом не волнуйся, я одолжу тебе что-нибудь из своего гардероба, — оживилась Леонора. — К счастью, мы обе носим двенадцатый размер. Думаю, мои сапоги тебе тоже придутся впору. Патрисио, ты не откажешься сопровождать Николь на прогулке?
― Буду только счастлив, — охотно заверил молодой человек.
Если Маркусу и не понравилось, что Николь собирается прокатиться верхом в компании с Патрисио, он ни звука не проронил, но его взгляд говорил красноречивее любых слов. Можно считать, она получила предупреждение.
За столом Николь оказалась рядом с Патрисио, продолжавшим оказывать ей знаки внимания, напротив Маркуса. Каждый раз, стоило ей только оторвать глаза от тарелки, она натыкалась на его непроницаемый взгляд. Одному Богу было известно, что он там думал, у нее же из головы не шли оброненные им незадолго до ужина слова: «Я бы не отказался переспать с ней…»
Было уже больше одиннадцати, когда они поднялись из-за стола, но лишь затем, чтобы пройти в салон, куда подали кофе и бренди. Николь постаралась сесть как можно дальше от Маркуса. Патрисио, не отпускающий ее ни на минуту, опять очутился рядом. Он казался приятным в общении молодым человеком, склонным быстро увлекаться и так же быстро остывать.
Но как ни старалась Николь сконцентрироваться на том, что говорил Патрисио, она ни слова не понимала из его рассказов. Притворяясь, что внимательно слушает, краешком глаза она следила за Маркусом.
В полночь было решено расходиться по комнатам. Глаза Николь слипались: в Англии в это время только-только начинало светать. Ей с трудом удалось отделаться от Патрисио, горящего желанием продолжать вечер. Прощаясь с Николь, молодой человек еще раз напомнил, что утром собирается показать ей окрестности.
― Не беспокойся, я не голодна и запросто могу подождать до ужина. — Николь поблагодарила мачеху. — Вот что бы я сделала с удовольствием, так это приняла душ и переоделась.
― Ну, разумеется, дорогая. Сейчас попрошу одну из горничных проводить тебя в твою комнату.
― Почему бы тебе самой этого не сделать? — У Николь возникло несколько вопросов, и ей не терпелось услышать, как Леонора собирается объяснять свое странное поведение при встрече. — Нам о многом нужно поговорить, так зачем откладывать?
― Конечно, пойдем, я покажу тебе комнату. Там мы сможем вдоволь наговориться. Эдуардо, ты не возражаешь, если я оставлю тебя на несколько минут?
— Без тебя они покажутся мне вечностью, — последовал галантный ответ.
— Эдуардо такой льстец! — Леонора одарила будущего мужа ласковой улыбкой.
Все еще улыбаясь, она повела Николь к лестнице, ведущей в расположенные на втором этаже покои. Судя по уверенности, с которой Леонора держалась, она полностью освоилась с ролью сеньоры Пераца, хозяйки дома.
― Твои чемоданы уже отнесли наверх и распаковали. Вообще, пока ты здесь, можешь ни о чем не беспокоиться. Надеюсь только, окружающая обстановка не будет тебя слишком угнетать. Лично я с трудом переношу эту громоздкую мебель! Можешь не сомневаться, дом ожидает масса перемен!
― Думаешь, Эдуардо позволит тебе все тут изменить?
Как бы сильно Эдуардо ни любил будущую жену, Николь сомневалась, что он позволит ей нарушить порядок, к которому привык с детства. К тому же Леоноре придется учитывать интересы его сыновей, они ведь тоже здесь живут. Сомнительно, чтобы Маркус с пониманием отнесся к подобной затее. Скорее, он еще больше возненавидит Леонору.
— Дорогая, Эдуардо влюблен в меня по уши и исполняет все мои желания, — последовал ответ, высказанный безапелляционным тоном. — Надеюсь, ты знаешь, каково это — быть рядом с мужчиной, который тебя боготворит.
― Если он и впредь будет продолжать верить, что небезразличен тебе.
― А он мне и не безразличен. Я очень нежно к нему отношусь. Конечно, к твоему отцу я относилась по-другому, но и Эдуардо мне очень дорог.
― Ты хочешь сказать, тебе дороги его деньги.
― И деньги тоже, — призналась Леонора.
Комната, отведенная Николь, производила впечатление своими размерами. Мебель здесь была гораздо легче и современнее, чем в гостиной. А мягкий золотистый ковер, лежащий на полу, придавал ей дополнительный уют. Леонора пересекла комнату и открыла находящуюся у противоположной степы дверь.
― Здесь ванная. Надеюсь, кровать покажется тебе достаточно удобной — я распорядилась заменить матрас.
― Кажется, мои чемоданы еще не принесли, — заметила Николь.
― Ты ошибаешься. — Леонора уверенно подошла к огромному шкафу и открыла дверцы, указывая наряды аккуратно разложенной одежды. — А вот и твои вещи! Свою косметику найдешь в ванной в маленьком шкафчике. Чемоданы унесли, чтобы они не мешали, и вернут только перед твоим отъездом Вообще, прислуга в доме первоклассная.
Да, впечатляет, подумала Николь, ведь и двадцати минут не прошло с момента ее приезда, а здесь уже такой порядок!
— Ты знаешь, я даже еще не начала избавляться от твоих вещей. — Николь достала из шкафа чистое белье, чтобы переодеться после душа. — Хорошо еще, что ты снимала квартиру с мебелью.
Удобно расположившись на кровати и вытянув длинные ноги, Леонора безо всякого интереса отнеслась к судьбе своего бывшего жилья.
— Поступай с вещами, как сочтешь нужным: там нет ничего, что могло бы мне понадобиться.
— Понятно, новая жизнь, новая обстановка.
— Совершенно верно. Эдуардо очень щедр.
Николь решила оставить эти слова без комментария.
― Когда же я познакомлюсь с Патрисио? Кажется, ты говорила, что он на восемь лет моложе Маркуса. — Николь подумала, что самое время переменить тему разговора.
― Да, необычная для здешних мест разница в возрасте. Насколько я поняла, у их матери были какие-то проблемы со здоровьем — ей долго не удавалось забеременеть.
― Это тебе Эдуардо рассказал?
― Ну, в общих чертах. Мне кажется, родные Эдуардо заставили его жениться помимо воли. Подобные браки все еще совершаются в этих краях. Вот Маркуса женить по принуждению, по-моему, невозможно. У него очень независимый характер.
― Я это заметила. — Николь следила за выражением лица мачехи. — Похоже, он уверен, что ты пригласила меня сюда в качестве приманки, чтобы я отвлекла его от тебя и Эдуардо.
― Скорее, мне нужна была твоя помощь. — Леонора, казалось, совсем не была удивлена. — Я так хотела понравиться ему! Но у меня ничего не получилось. По крайней мере, мог бы порадоваться за отца!
― Он уверен, что ты выходишь замуж только из-за денег. — Николь сделала паузу. — И потом, каким образом я могу заставить его изменить мнение о тебе?
― Ты могла бы рассказать ему о своем отце, о том, что он был счастлив со мной. Это ведь правда.
― Да. — Николь трудно было не согласиться. — Я попыталась поговорить с Маркусом, пока мы ехали из аэропорта, но, кажется, не очень преуспела. Похоже, для него мы одного поля ягоды, так что он вряд ли прислушается к моим словам. Да и ты тоже хороша! Зачем позволила Эдуардо купить мне билет? Я даже не смогу вернуть ему деньги!
― И не заикайся об этом! Ты смертельно оскорбишь Эдуардо. Не забывай, Пераца — одни из самых богатых людей в этой стране. Помимо того, что они крупные землевладельцы, у них еще есть свой бизнес, он один стоит миллионы долларов! — Глаза Леоноры засверкали от гордости. Подвинувшись ближе к Николь и смотря ей прямо в глаза, она внятно проговорила: — У тебя есть все для того, чтобы оказаться на моем месте. Надо только правильно разыграть имеющиеся на руках карты — и ты без труда сможешь вскружить голову любому мужчине.
― Кто же должен стать жертвой — Маркус или Патрисио?
― Любой. Лишь бы только он оказался достаточно податливым. Но я бы советовала остановиться на Патрисио: внешне он очень похож на брата, но с более мягким характером.
Леонора говорила об этом как о чем-то решенном, ей и в голову не приходило, что Николь может быть другого мнения на сей счет.
— Во-первых, у меня нет абсолютно никакого желания становиться членом семьи Пераца. Во-вторых, ты, кажется, забыла, что я уже помолвлена. У меня в Англии остался жених.
― Ты имеешь в виду Скотта? — Леонора и не пыталась скрыть свое презрение. — Неужели он способен на что-то серьезное?
―Представь себе!
― Подумаешь, помощник менеджера в супермаркете! Дорогая, с твоими данными ты должна иметь все самое лучшее. К тому же ты и не влюблена в него.
― Почему же тогда я решила выйти за него замуж, как по-твоему?
― Он уговорил тебя — вот и все! Ты это понимаешь не хуже меня. Поверь мне, тебе нужен совсем другой мужчина.
― Мужчина с деньгами — ты это имеешь в виду?
― Дело не только в деньгах, хотя без них очень трудно обойтись. Я, например, не заметила, чтобы Скотт озаботился подарить тебе обручальное кольцо.
Николь поспешно убрала руки за спину, но было уже поздно.
― Мы решили, что в этом нет необходимости.
― Ты хочешь сказать, он решил. Что ж, это неудивительно: мне всегда казалось, что он скуповат.
Да, спорить с Леонорой бесполезно. Она никогда не питала к Скотту сколько-нибудь теплых чувств и секрета из своей неприязни не делала. Впрочем, Скотт тоже от нее не в восторге. Он возражал против поездки Николь на свадьбу мачехи. С раздражением говорил, что вообще не понимает, зачем ее туда пригласили, ведь она даже не родственница Леоноры. Самой себе Николь не хотела признаваться, что ей просто необходимо было уехать из Англии, от Скотта, чтобы хоть немного разобраться в своих чувствах. Леонора не так уж ошибалась: находясь вдали от жениха, Николь и сама не очень хорошо понимала, почему согласилась выйти за него замуж, — сейчас ей меньше всего верилось, что из-за любви.
— Я оставлю тебя, — для Леоноры тема явно была исчерпана, — а то Эдуардо меня уже заждался. Прими душ, поспи немного, если хочешь.
Николь с облегчением проследила, как за Леонорой закрылась дверь. Ей просто необходимо было побыть одной.
Приняв душ, Николь завернулась в махровое полотенце и вышла на балкон — до ужина оставалась уйма времени и можно было не бояться опоздать. Ночной ветерок приятно холодил кожу. Весь первый этаж дома был ярко освещен. Откуда-то снизу доносились обрывки разговора. Говорили по-испански, но Николь довольно хорошо знала язык. Ее интерес к разговору возрос, когда она поняла, что голос одного из говоривших принадлежит Маркусу Пераца.
― Ни одной из них я не доверяю, — долетела до нее фраза.
― А ты вообще кому-нибудь доверяешь? — Ответивший голос был моложе и звонче. — Если послушать тебя, отец должен остаток своей жизни провести в одиночестве.
― Лучше быть одиноким, чем обманутым. Отец польстился на красивое лицо и соблазнительную фигуру.
― Можно подумать, ты сам не находишь подобные вещи привлекательными!
— Мужчина может удовлетворять свои желания, не теряя при этом рассудка. Не отрицаю, младшая кажется мне весьма соблазнительной, и я бы не отказался переспать с ней, но не вести же ее к алтарю после этого.
Каков наглец! В душе Николь все просто клокотало от возмущения. Ей с большим трудом удалось удержать себя от того, чтобы не перевеситься через балконную ограду и не сказать пару ласковых этому надутому индюку. Но руганью она ничего не добьется — только выставит себя на посмешище. Безразличие — вот единственное оружие, которым можно бороться с такими эгоистами, как Маркус.
Подхлестываемая желанием поставить Маркуса на место, Николь, собираясь на ужин, выбрала зеленое обтягивающее платье и специально купленные к нему серебристые босоножки, состоявшие в основном из переплетенных полосок кожи и трехдюймовых каблуков. Платье было одним из самых любимых в ее гардеробе и, если не считать наряда, который она собиралась надеть на свадьбу Леоноры, одним из самых дорогих. Оно бесподобно шло к ее рыжим волосам и молочной коже. Оглядев себя в зеркале и оставшись довольной, Николь почувствовала, что теперь может спуститься вниз и преподать Маркусу небольшой урок хороших манер.
У дверей гостиной Николь ненадолго задержалась, окончательно собираясь с духом. Из четверых присутствующих в комнате на ее появление обратили внимание трое: Маркус наполнял бокал и даже не подумал оторваться от столика с напитками, чтобы поприветствовать Николь. Зато его младший брат безо всяких церемоний приблизился к ней и, заключив в объятия, расцеловал в обе щеки. Внешне Патрисио ни в чем не уступал брату, а поведением даже выгодно от него отличался, напомнив Николь радушный прием, который при встрече оказал ей Эдуардо.
― Ты прекрасна! Ты еще прекраснее, чем я думал.
― Говорят, красота — в глазах смотрящего. — Николь одарила молодого человека сверкающей улыбкой. — Рада познакомиться с тобой, Патрисио.
― Что будешь пить? — Маркус отнес бокалы с напитками отцу и Леоноре и все-таки решил удостоить Николь вниманием.
― Джин с тоником, пожалуйста. — Николь старалась делать вид, что не замечает обращенного на нее взгляда.
― Со льдом и лимоном?
― Да, спасибо.
Взяв Николь под руку, Патрисио подвел ее к одному из диванов и усадил, заняв место рядом. Судя по выражению лица Маркуса, для него не осталось незамеченным, как его брат увивается вокруг гостьи: протягивая Николь заказанный джин, он одарил ее насмешливым взглядом, говорившим, что прекрасно понимает, какие у нее могут быть намерения в отношении Патрисио.
— Предлагаю поднять бокалы за ожидающее нас в недалеком будущем событие, благодаря которому мы здесь собрались, — с пафосом произнес Эдуардо.
— И благодаря которому я стану одной из самых счастливых женщин на земле! — не менее торжественно добавила Леонора.
― А я — счастливейшим мужчиной! — Эдуардо поднес руку будущей жены к губам.
― Сейчас, когда до свадьбы остается меньше недели, приготовления идут полным ходом? — Николь намеренно задала этот вопрос, чтобы еще больше позлить Маркуса. — Вы собираетесь венчаться в церкви?
― Разумеется. — Эдуардо был искренне удивлен заданным вопросом. — Настоящим браком может считаться лишь тот, который освящен церковью.
Для членов семьи Пераца — может бить, но для Леоноры? Насколько Николь знала, ее мачеха никогда не отличалась особой набожностью.
― Свадебная церемония будет проходить в Каракасе?
― Нет, в Лос-Барранкос, в местной церкви, и вся деревня примет участие в торжествах.
Должно быть, так называется та самая деревня, мимо которой мы проезжали днем, подумала Николь.
― По крайней мере, не надо переживать из-за того, что внезапно переменившаяся погода испортит весь праздник: эта страна настоящий рай — кажется, здесь никогда не бывает пасмурных дней, — вступила в разговор Леонора. — Ты непременно должна увидеть как можно больше, пока гостишь у нас. У Маркуса есть небольшой самолет, и вы могли бы полетать над водопадами — с воздуха на них открывается такой чудесный вид.
― Думаю, Маркусу и без того есть чем заняться. Мне бы не хотелось, чтобы он тратил свое время на такие пустяки, как туристические экскурсии, — сухо отозвалась Николь.
― Ничего, мои дела могут подождать. Леонора права — водопады лучше всего осматривать с воздуха, — сказал Маркус.
― Ты очень любезен. — А про себя Николь подумала, что ничто не заставит ее оказаться в воздухе вместе с Маркусом.
― Не стоит благодарности. — По лицу Маркуса трудно было определить, как он относится к перспективе такой прогулки.
― У меня нет лицензии пилота, но я вожу машину и готов отвезти тебя, куда ты только пожелаешь, — заверил ее Патрисио. — Например, в Каракас. Тебе будет интересно посмотреть город.
― Если, конечно, у Николь не найдется претензий к твоему вождению, — ехидно заметил Маркус. — Меня она раскритиковала уже через несколько минут после того, как мы выехали со стоянки в аэропорту.
Как остроумно! — фыркнула про себя Николь.
— У меня нет никаких претензий к тому, как ты водишь машину. Я всего лишь попросила, чтобы ты внимательнее следил за дорогой, — спокойно ответила она. — В любом случае я сама виновата в том, что отвлекла тебя.
Он какое-то время молча наблюдал за ней, прежде чем ответить:
― Поскольку у тебя в городе есть дела, тебе было бы удобнее иметь под рукой собственный транспорт. В нашем гараже стоит несколько машин, так что можешь выбрать одну из них.
― Я оставила водительские права дома. — Она тут же пожалела о сказанном, но ее выводила из себя безапелляционность, с которой Маркус рассуждал о ее планах. Решив, что самое время отыграться, она, ослепительно улыбаясь, повернулась к Патрисио: — Я с удовольствием прокачусь с тобой до города. Думаю, в твоей компании мне ничто не угрожает.
― Не понимаю, дорогая, какие дела у тебя могут быть в Каракасе? Ты абсолютно никого там не знаешь, — искренне удивилась Леонора.
― У туристического бюро, в котором я работаю, есть отделение в Каракасе. Я всего лишь хотела его посетить. — Она чувствовала, как краснеет под пристальным взглядом Маркуса. Интересно, кто дал ему право так на нее смотреть! Даже если она и соврала про права!
― Мы могли бы съездить в Каракас завтра, если ты не возражаешь, — заметил Патрисио. Господи, а она уже и думать забыла, что младший брат собирался повезти ее в город!
― Для начала я бы показал Николь самые ближайшие окрестности. — Эдуардо решил внести свои коррективы в намеченные развлечения. — Мы держим лошадей, и, если ты ездишь верхом, можно было бы предпринять конную прогулку.
― Боюсь, наездница из меня никудышная, к тому же я не прихватила с собой ничего подходящего из одежды для верховой езды.
― Об этом не волнуйся, я одолжу тебе что-нибудь из своего гардероба, — оживилась Леонора. — К счастью, мы обе носим двенадцатый размер. Думаю, мои сапоги тебе тоже придутся впору. Патрисио, ты не откажешься сопровождать Николь на прогулке?
― Буду только счастлив, — охотно заверил молодой человек.
Если Маркусу и не понравилось, что Николь собирается прокатиться верхом в компании с Патрисио, он ни звука не проронил, но его взгляд говорил красноречивее любых слов. Можно считать, она получила предупреждение.
За столом Николь оказалась рядом с Патрисио, продолжавшим оказывать ей знаки внимания, напротив Маркуса. Каждый раз, стоило ей только оторвать глаза от тарелки, она натыкалась на его непроницаемый взгляд. Одному Богу было известно, что он там думал, у нее же из головы не шли оброненные им незадолго до ужина слова: «Я бы не отказался переспать с ней…»
Было уже больше одиннадцати, когда они поднялись из-за стола, но лишь затем, чтобы пройти в салон, куда подали кофе и бренди. Николь постаралась сесть как можно дальше от Маркуса. Патрисио, не отпускающий ее ни на минуту, опять очутился рядом. Он казался приятным в общении молодым человеком, склонным быстро увлекаться и так же быстро остывать.
Но как ни старалась Николь сконцентрироваться на том, что говорил Патрисио, она ни слова не понимала из его рассказов. Притворяясь, что внимательно слушает, краешком глаза она следила за Маркусом.
В полночь было решено расходиться по комнатам. Глаза Николь слипались: в Англии в это время только-только начинало светать. Ей с трудом удалось отделаться от Патрисио, горящего желанием продолжать вечер. Прощаясь с Николь, молодой человек еще раз напомнил, что утром собирается показать ей окрестности.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Засыпая, Николь полагала, что проспит как минимум до обеда, но уже в семь утр)а была на ногах. И чувствовала себя на удивление бодрой и выспавшейся.
С ума сойти! — думала она, распахивая окно навстречу солнечному свету. Этим Пераца чертовски повезло — у них каждый день начинается с такого утра! Пожалуй, и ей бы не стоило большого труда научиться жить в этом благодатном Веридасе. Стоп! Здесь лучше остановиться: бог знает куда могут завести подобные мысли!
Достав из гардероба легкие светлые брючки и лимонного цвета рубашку, Николь Отправилась в ванную. Стоя под теплым душем, она думала, что все-таки следовало вчера позвонить Скотту. Теперь звонок придется отложить до вечера. Сейчас в Англии около одиннадцати, и Скотт давно должен быть на работе, а личные звонки сотрудникам во время рабочего дня у них запрещены. Она только надеялась, что он окажется достаточно благоразумным и не попытается связаться с ней сам по оставленному номеру.
Одевшись и заколов волосы на затылке черепаховым гребнем, Николь спустилась вниз. Внизу никого не было. На столе — пусто, только в центре — огромная ваза с цветами.
Ну, конечно, как она сразу не догадалась — терраса! В этих местах завтрак наверняка принято сервировать на террасе! Ее догадка оказалась верной: на террасе действительно ждал уже сервированный стол, а за столом — Маркус, погруженный в изучение целой кипы лежащих перед ним бумаг. Рядом стояла чашка кофе. Николь отметила, что балкон ее спальни находится как раз над тем местом, где сейчас сидел Маркус. Видимо, именно здесь происходил нечаянно подслушанный ею сакраментальный разговор братьев Пераца.
― Buenos dias[2]. — Подумать только, сколько пылав голосе человека, который еще вчера был холоднее льда! — Надеюсь, тебе хорошо спалось?
― Просто замечательно. — Николь старательно избегала смотреть в глаза Маркусу, чувствуя, что один его взгляд пробуждает в ней желание. — Как насчет завтрака? — Около стола она увидела две тележки на колесиках со всем необходимым. — Здесь самообслуживание?
― Может быть, сеньорита желает, чтобы я позвал горничную?
― Благодарю, сеньорита в состоянии позаботиться о себе самостоятельно, — ввернула она в том же тоне. — Я всего лишь хотела удостовериться, что не нарушу существующих в вашем доме правил, если налью себе кофе и возьму немного фруктов.
― Здесь никому не указывают, как себя вести. Будь благоразумным — вот единственное правило. Прошу тебя, не стесняйся, бери, что пожелаешь.
Наполнив чашку ароматно пахнувшим кофе, она выбрала место напротив Маркуса и, осторожно усевшись, заставила себя посмотреть ему прямо в глаза.
― Патрисио еще спит? — Николь отхлебнула из чашки.
― Час тому назад Патрисио уехал по делам нашей компании в Гуаяну. Там возникли проблемы.
― Понятно. — Николь старательно взвешивала каждое слово. — А мне почему-то казалось, что Пераца могут себе позволить компетентных помощников для решения проблем.
С ума сойти! — думала она, распахивая окно навстречу солнечному свету. Этим Пераца чертовски повезло — у них каждый день начинается с такого утра! Пожалуй, и ей бы не стоило большого труда научиться жить в этом благодатном Веридасе. Стоп! Здесь лучше остановиться: бог знает куда могут завести подобные мысли!
Достав из гардероба легкие светлые брючки и лимонного цвета рубашку, Николь Отправилась в ванную. Стоя под теплым душем, она думала, что все-таки следовало вчера позвонить Скотту. Теперь звонок придется отложить до вечера. Сейчас в Англии около одиннадцати, и Скотт давно должен быть на работе, а личные звонки сотрудникам во время рабочего дня у них запрещены. Она только надеялась, что он окажется достаточно благоразумным и не попытается связаться с ней сам по оставленному номеру.
Одевшись и заколов волосы на затылке черепаховым гребнем, Николь спустилась вниз. Внизу никого не было. На столе — пусто, только в центре — огромная ваза с цветами.
Ну, конечно, как она сразу не догадалась — терраса! В этих местах завтрак наверняка принято сервировать на террасе! Ее догадка оказалась верной: на террасе действительно ждал уже сервированный стол, а за столом — Маркус, погруженный в изучение целой кипы лежащих перед ним бумаг. Рядом стояла чашка кофе. Николь отметила, что балкон ее спальни находится как раз над тем местом, где сейчас сидел Маркус. Видимо, именно здесь происходил нечаянно подслушанный ею сакраментальный разговор братьев Пераца.
― Buenos dias[2]. — Подумать только, сколько пылав голосе человека, который еще вчера был холоднее льда! — Надеюсь, тебе хорошо спалось?
― Просто замечательно. — Николь старательно избегала смотреть в глаза Маркусу, чувствуя, что один его взгляд пробуждает в ней желание. — Как насчет завтрака? — Около стола она увидела две тележки на колесиках со всем необходимым. — Здесь самообслуживание?
― Может быть, сеньорита желает, чтобы я позвал горничную?
― Благодарю, сеньорита в состоянии позаботиться о себе самостоятельно, — ввернула она в том же тоне. — Я всего лишь хотела удостовериться, что не нарушу существующих в вашем доме правил, если налью себе кофе и возьму немного фруктов.
― Здесь никому не указывают, как себя вести. Будь благоразумным — вот единственное правило. Прошу тебя, не стесняйся, бери, что пожелаешь.
Наполнив чашку ароматно пахнувшим кофе, она выбрала место напротив Маркуса и, осторожно усевшись, заставила себя посмотреть ему прямо в глаза.
― Патрисио еще спит? — Николь отхлебнула из чашки.
― Час тому назад Патрисио уехал по делам нашей компании в Гуаяну. Там возникли проблемы.
― Понятно. — Николь старательно взвешивала каждое слово. — А мне почему-то казалось, что Пераца могут себе позволить компетентных помощников для решения проблем.