Торп Кей. Костер желания

   ― Понятно. Как вообще обстоят дела?
   ― Очень хорошо. Эдуардо оказался именно таким, каким его описывала Леонора. Он просто боготворит ее.
   ― А сыновья?
   ― Они очень приятные молодые люди. Мне пора. Я едва держусь на ногах от усталости. Береги себя.
   Она повесила трубку, даже не дождавшись его ответа, и стояла над телефоном, не двигаясь, чувствуя себя совершенно опустошенной. У всякого притворства есть границы.
   — Кому ты звонила? — Голос Маркуса, бесшумно появившегося в дверном проеме, прогремел как гром средь ясного неба.
   Так ведь и заикой остаться недолго! — подумала Николь Она открыла рот, но язык с трудом ей повиновался. Маркус, в черном шелковом халате и кожаных домашних туфлях, возник словно призрак, которому она была не в силах противостоять.
   ― Я вдруг вспомнила, что до сих пор не позвонила друзьям в Англию и не сообщила, что благополучно долетела. — Николь старалась, чтобы ее голос звучал спокойно. — Подумала, что смогу застать их дома до того, как они уйдут на работу.
   ― Надеюсь, дозвониться удалось без проблем?
   ― Да, операторы работают очень быстро. — Николь пыталась вспомнить все, что она сказала в трубку. Интересно, как долго он здесь стоял? К счастью, она ни разу не назвала Скотта по имени — в этом Николь была уверена. Кажется, она вообще не сказала ничего такого, что могло бы выдать пол человека, с которым она говорила. — Что заставило тебя спуститься вниз? Это не я тебя разбудила? Мне кажется, я не очень шумела.
   ― Нет, ты совсем не шумела, — подтвердил он. — Когда я зашел в твою комнату и обнаружил, что она пуста, то решил, что тебе, вероятно, могло что-то понадобиться внизу.
   Как все просто! Почему я сразу не догадалась? — подумала Николь, окидывая Маркуса негодующим взглядом.
   — Полагаю, не имеет смысла спрашивать, зачем ты заходил в мою комнату? Наверное, ты думал застать меня в постели, полностью готовой к твоему приходу.
   — До конца я не был уверен, — признался он. — Хотя, по-моему, приглашение было очевидным.
   Николь крепко сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются ей в ладони. Похоже, у нее есть только один способ отделаться от этого человека — сделать вид, что все происшедшее между ними для нее ровным счетом ничего не значит.
   ― Ты слишком самонадеян. Не следовало придавать такое значение нескольким поцелуям. Там, откуда я приехала, на это обычно не обращают внимания. Можешь мне поверить, у меня нет никакого желания спать с тобой.
   ― У меня нет никакого желания спать с тобой! — передразнил он, и мягкость его тона не могла обмануть Николь. — То, что нас тянет друг к другу, стало ясно с первых минут знакомства.
   ― Ты, кажется, забыл, что с начала нашего знакомства прошло чуть больше суток. Я вовсе ни о чем таком не думала. Кто я, по-твоему? Ты меня не за ту принимаешь!
   — Мне стоило большого труда подавлять свои желания. — Маркус по-прежнему стоял в дверях, но Николь вдруг показалось, что он всего лишь в каком-то шаге от нее. — Я увидел рыжеволосую девушку и понял, что хочу ее. И сейчас я хочу ее не меньше. Время здесь совершенно ни при чем!
   Николь слышала, как гулко бьется ее сердце. Она тоже хочет его. Бессмысленно это отрицать. Одна лишь мысль о том, что можно подняться с ним наверх, что она окажется в его объятиях и проведет всю ночь, занимаясь любовью…
   ― Прости, если я заставила тебя поверить, что хочу того же, что и ты, — запинаясь, проговорила она. — Я…
   ― Ты говоришь, что не хочешь меня? Тогда докажи.
   Сделав несколько быстрых шагов в сторону Николь, Маркус, не дав девушке опомниться, крепко обхватил ее одной рукой за талию, прижимая к себе. Его губы потянулись к ее лицу. Николь замотала головой, пытаясь отстраниться, но Маркус, запустив свободную руку в распущенные волосы Николь, крепко держал ее голову. Их губы встретились. Неожиданно поцелуй оказался нежным, даже дразнящим, ему трудно было противостоять.
   Легкая шелковая ткань отделяла Николь от обнаженного тела Маркуса. Недолго думая, она запустила руку за ворот его халата, ощущая под пальцами пружинящую мягкость покрывающих его грудь волос. Никогда прежде не доводилось ей переживать ничего подобного: поднимаясь откуда-то снизу, нестерпимый жар разливался по всему телу. Руки Маркуса становились все более настойчивыми. Обхватив ее бедра, он крепче прижал Николь к себе. Больше всего ей сейчас хотелось опуститься на пол прямо здесь, в гостиной, не боясь того, что кто-то может сойти вниз и застать их, и почувствовать тяжесть его тела, распластанного на ней.
   Легко, словно пушинку, Маркус поднял Николь на руки и понес из гостиной в сторону лестницы, ведущей в верхние покои.
   Они лежали молча, обессиленные, медленно приходя в себя после пережитого. Николь не в состоянии была пошевелиться, силы, казалось, оставили ее. Подобное ей довелось испытать впервые. Только сейчас она поняла, какого наслаждения была лишена все это время.
   Наконец Маркус приподнялся на локте, чтобы заглянуть в лицо Николь.
   — Я многого ожидал от тебя, — мягко проговорил он, — но ты превзошла все мои ожидания. Мне еще не доводилось встречать таких страстных женщин! — Склонившись к ней, он нежно притронулся губами к ее прикрытым глазам. — Ко мне уже возвращаются силы. Мы должны это повторить!
   Николь чувствовала то же. Она не раскаивалась в происшедшем. И в то же время не могла избавиться от чувства вины. Намерение порвать со Скоттом не может служить оправданием ее поступку: она не должна была, как оголтелая, кидаться в постель к человеку, с которым знакома меньше двух дней.
   ― Это не должно было произойти! — прошептала она. — Я не хотела, чтобы это произошло.
   ― Нет, хотела. — Маркус нежно погладил ее по щеке. — Но, как и большинство женщин, считаешь необходимым отрицать желания, заложенные в тебя природой.
   ― Я не сказала, что мне не хотелось, чтобы это произошло. — Николь продолжала упорствовать. — Этого не должно было произойти — вот что я имела в виду.
   ― Но почему? — Казалось, он был искренне удивлен ее реакцией. — Мы взрослые люди. У нас одинаковые потребности. Не вижу причин, которые могли бы помешать нам их удовлетворить.
   ― У тебя могло возникнуть ощущение, что для меня занятия сексом с малознакомыми мужчинами — вещь обыденная.
   ― Если бы я действительно так думал, меня бы здесь не было.
   ― Но ты ведь понял, что я не девственница. — Николь внимательно взглянула на Маркуса.
   ― Да, после всего, что было, ты ею точно не являешься!
   ― Ты прекрасно понял, что я говорила не обэтом! — Ей все труднее и труднее удавалось подобрать нужные слова. — Ты ведь не первый мужчина, с которым я занималась любовью.
   ― Это я кое-как уразумел, — сухо ответил он.
   ― Тебе это безразлично?
   ― Мы живем не в средние века. Да и потом, ни одна девственница не смогла бы доставить мне удовольствие, которое я только что испытал благодаря тебе. — Маркус с улыбкой наблюдал за тем, как лицо Николь вытягивается от удивления. — И я не собираюсь останавливаться, — лукаво добавил он.
   Николь проснулась с первыми лучами солнца. Маркуса рядом с пей уже не было. Ничего удивительного, подумала Николь. Им обоим не пошло бы на пользу, если бы кто-нибудь случайно увидел, как он покидает ее спальню рано утром.
   С воспоминанием о том, как она провела ночь, Николь охватило прежнее чувство вины. Маркус может считать, что в век технического прогресса и всеобщего падения нравов у нее есть право на некоторые вольности в отношениях с мужчинами, но вряд ли это оправдает ее в его глазах, когда он выяснит, что она официально помолвлена с другим мужчиной.
   Впрочем, едва ли Маркусу представится возможность узнать об этом за время, оставшееся до свадьбы Леоноры. А на следующей неделе Николь здесь уже не будет.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

   Николь с трудом удалось скрыть охватившее ее разочарование, когда, спустившись утром к завтраку, она обнаружила за столом только Патрисио, в одиночестве допивающего свою чашку кофе. Молодой человек с восторгом приветствовал ее появление.
   ― Сегодня я отвезу тебя в Каракас! — без всяких предисловий объявил он.
   ― Боюсь, сейчас я не совсем в форме для такой поездки, — стараясь не смотреть Патрисио в глаза, ответила Николь. — Ночь оказалась слишком утомительной. — К своему ужасу, она почувствовала, что краснеет.
   Судя по виду, Патрисио рассчитывал на другой ответ, но, как и полагается истинному кабальеро, с пониманием отнесся к желанию дамы.
   — Тогда, может быть, завтра?
   Николь предпочла бы вовсе отказаться от поездки, но ей не хотелось обижать Патрисио.
   ― Было бы здорово. С нетерпением буду ждать завтрашнего дня.
   ― Я тоже, — с энтузиазмом заверил он, — для нас обоих это будет незабываемый день.
   Похоже, самоуверенность — фамильная черта всех Пераца, кисло подумала Николь, выдавливая из себя жалкое подобие улыбки в ответ. Хотя Патрисио далеко до старшего брата. В том, что касается самоуверенности, Маркус вне конкуренции. Прошедшей ночью он продемонстрировал это сполна. Вероятно, такой легкой победы даже ему еще не доводилось добиваться!
   ― Николь, тебе нездоровится? — В голосе Патрисио прозвучало искреннее участие.
   ― Ничего страшного, нормальное состояние после вечеринки, кажется, вчера я слишком увлеклась и выпила лишнего. — Николь постаралась придать лицу соответствующее выражение.
   ― Да, состояние знакомое, — подбодрил ее Патрисио. — Мне самому часто приходилось испытывать подобное. Тебе станет лучше, если ты что-нибудь съешь.
   Это вряд ли, подумала Николь. Внимание Патрисио становилось все более обременительным, и она уже подумывала сослаться на то, что ее тошнит от одного только вида еды, и под этим предлогом выйти из-за стола, когда на террасе появился Эдуардо.
   — Мы будем завтракать без Леоноры, — сказал он, усаживаясь за стол рядом с Николь. — Ей далеко до тебя в плане выносливости. Даже не буду говорить, куда она попросила меня удалиться, когда я предложил ей спуститься к завтраку вместе. Пришлось распорядиться, чтобы завтрак Леоноры отнесли в комнату.
   — Прелести утра, следующего за вечеринкой, — так мой отец обычно говорил в подобных случаях. — Николь тут же пожалела о сказанном. — Прости, — ей было очень неудобно перед Эдуардо за свои слова. — Вероятно, мой отец — не тот человек, о котором тебе бы хотелось слышать.
   ― Почему я должен испытывать неприязнь к твоему отцу? — Эдуардо с удивлением посмотрел на Николь. — Из того, что мне рассказывала Леонора, я понял, что он был замечательным человеком, к которому она питала самые нежные чувства.
   ― Значит, ты спокойно относишься к тому, что до тебя Леонора любила другого?
   ― Одинаковой любви не бывает. — Эдуардо по-прежнему оставался невозмутимым. — Признаться, не ожидал, что сегодня ты вскочишь в такую рань! — добавил он, обращаясь к сыну.
   ― Я хотел свозить Николь в Каракас, но она не совсем хорошо себя чувствует, и мы решили отложить поездку.
   ― Со мной ничего страшного, просто немного болит голова из-за того, что пришлось поздно лечь, — поспешно заверила Николь Эдуардо, обеспокоенного словами Патрисио. — До вашей свадьбы еще несколько дней, так что, думаю, у нас будет время съездить в Каракас.
   ― Ты все-таки решила уехать сразу же после окончания свадебных торжеств?
   ― К сожалению, у меня пет выбора, мне нужно возвращаться на работу. В любом случае я признательна за ваше теплое отношение ко мне.
   ― Странно, не в привычках Маркуса валяться так долго в постели, — заметил Эдуардо, поглядывая на элегантные золотые часы, крепко сидящие на его запястье.
   ― По-моему, вчера они с Эленой условились рано утром отправиться на прогулку верхом, — заметил Патрисио.
   ― Ну что ж, пора ему определиться со своими намерениями. Сейчас, конечно, не те времена, что раньше, но существуют же какие-то правила в отношениях между мужчиной и женщиной. Меня, честно говоря, очень удивляет поведение Рамона: он все-таки отец Элены и должен бы проявлять больше заинтересованности в устройстве будущего дочери.
   ― По-моему, Рамон прекрасно понимает, что не в его силах устроить брак дочери с Маркусом, — отозвался Патрисио. — Не сомневаюсь, если бы все зависело только от Элены, она бы уже давно была замужем за Маркусом. Только он ей этого не предлагает. С Изабеллой дела обстоят так же: она по уши влюблена в Маркуса и больше никого вокруг не замечает. Если бы мое сердце не было занято другой, то, пожалуй, я бы еще начал ревновать к собственному брату, — весело добавил он, но у Николь почему-то возникло ощущение, что Патрисио только пытается казаться веселым, а на самом деле сложившаяся ситуация не доставляет ему радости.
   Николь отдыхала на террасе, лежа в удобном плетеном кресле, когда появился Маркус. Подойдя к креслу, он опустился на подлокотник и, наклонившись, поцеловал ее с уверенностью, которая в данной ситуации не могла не раздражать. Она плотно сжала губы, заставив себя не отвечать на поцелуй.
   ― Почему? — только и сказал он, всем своим видом выражая удивление столь холодным приемом.
   ― Потому, — грубо ответила Николь, стараясь не выдать того, как тяжело на самом деле ей дается принятая роль.
   ― Если подобным образом ты решила доказать, что тебя больше не влечет ко мне, тебе это не удалось, я не верю!
   ― Дело не в отсутствии желания. Для тебя мои чувства — что-то само собой разумеющееся. Не спорю, мы провели вместе незабываемую ночь, — (при этих словах Маркус выразительно хмыкнул, как бы говоря «спасибо и на этом»), — из чего вовсе не следует, что я должна кидаться в твои объятия по первому зову.
   ― Следовательно, это я должен вымаливать у тебя ласки!
   ― Ты должен относиться ко мне с большим уважением и не требовать того, что я не могу или не хочу дать. Я прекрасно понимаю, тебе редко приходилось бывать в роли просителя: вероятно, во всей Венесуэле не нашлось бы девушки, которая смогла бы тебе отказать, но все в жизни когда-то бывает в первый раз.
   — Да, ты права, и тебе самой еще предстоит узнать, как мужчины в нашей стране обходятся с женщинами, которые пытаются играть с ними в подобные игры. Не забывай, ты не в Англии, и джентльменского обращения здесь ни от кого не дождешься.
   ― Я тебе много раз говорила, что это не игра! Но ты ведь никого не слушаешь, кроме себя! — Николь начинала по-настоящему злиться, и эта злость придавала ей сил в столь трудном разговоре. — Я ошиблась, когда пошла на близость с тобой, и повторять свою ошибку не намерена. Это все. Либо ты принимаешь меня всерьез, либо… — Николь на секунду запнулась, подбирая правильные слова, — либо найди себе другое занятие!
   Несколько долгих минут карие глаза в бешенстве смотрели на нее. Но вдруг выражение его лица изменилось, словно Маркус неожиданно понял то, что по-прежнему оставалось неясным Николь.
   — И какое же занятие ты рекомендуешь мне подыскать? — К удивлению Николь, Маркус улыбался — Из того, что ты здесь наговорила, мне остается предположить следующее. Ты, кажется, вообразила себе, что для меня не существует разницы между тобой и любой другой женщиной, которую я мог случайно встретить на улице и посчитать достаточно привлекательной, чтобы с ней развлечься. — Он провел рукой по щеке Николь, наблюдая за ее реакцией. Она молчала, но не пыталась оттолкнуть его руку. — Должен сказать, ты недооцениваешь себя. Ты красивая, страстная, светская женщина. Принадлежишь к самому высшему обществу!
   «Ни к какому такому обществу я не принадлежу!» — хотелось сказать Николь, но слова застряли у нее в горле. Может быть, в его понимании любая женщина, способная переспать с мужчиной на второй день знакомства, уже является светской львицей?
   ― Ну что, по-прежнему желаешь, чтобы я нашел себе другое занятие?
   ― Похоже, я наговорила много лишнего. — Николь уступала Маркусу, но ее это уже мало трогало. — Забудь все, что я тебе сказала, договорились?
   ― Это будет не просто, — ответил он с напускной серьезностью. — У тебя острый язычок. Предупреждаю, в следующий раз, когда ты решишь поупражняться в словесной пикировке, я отвечу тебе тем же.
   ― Непременно буду иметь это в виду.
   Поняв, что сопротивляться дальше бесполезно, Николь решила отдаться на волю чувств. Подняв руки, она обхватила голову Маркуса, притягивая его к себе, и буквально впилась губами в его рот. Маркус отреагировал немедленно, страстно отвечая на поцелуй жадными губами, его ловкие пальцы уже расстегивали пуговички на платье Николь, стремясь быстрее добраться до ее груди.
   ― Достаточно. — Только опасение, что кто-нибудь может выйти на террасу, заставило Николь оторваться от Маркуса. — Нас могут увидеть!
   ― Это верно, — нехотя признал он и заговорщицки подмигнул Николь. — Наше время наступит ночью. Пойду переоденусь, — сказал он, поднимаясь на ноги. — А потом съездим куда-нибудь проветриться.
   Николь только сейчас увидела, что Маркус одет в костюм для верховой езды. Должно быть, он пришел к ней сразу же после прогулки с Эленой. Ну и что? — упрямо подумала Николь. Между ним и Эленой, скорее всего, ничего нет, иначе бы Патрисио не завел тот разговор за завтраком.
   При мысли о Патрисио Николь даже подскочила в кресле.
   — Я не смогу поехать с тобой! Я сказала твоему брату, что плохо себя чувствую.
   Маркус только плечами пожал в ответ.
   ― Ну и что? Скажешь, что поправилась.
   ― Дело не только в этом Патрисио собирался отвезти меня в Каракас.
   ― Если тебе не хотелось ехать, надо было так и сказать, а не выдумывать отговорки, — наставительно заметил Маркус.
   ― Мне не хотелось обижать его, — призналась Николь.
   ― Вместо этого ты решила поощрять его чувства, заранее зная, что не сможешь на них ответить?
   ― Ты же не думаешь, что твой брат воспылал ко мне страстью, стоило ему только взглянуть на меня.
   ― Я уверен, что ты понравилась ему сразу же, как только он тебя увидел. Я же, как и полагается старшему брату, проявил заботу и услал Патрисио подальше от тебя, пока он совсем не потерял голову.
   ― Ты решил, что я ни перед чем не остановлюсь, чтобы заполучить богатого мужа!
   ― Да Но с тех пор многое изменилось. Я не знал тебя тогда так, как знаю сейчас.
   ― Ты уверен, что знаешь меня сейчас? Настоящую меня? Ведь все, что тебя во мне интересует, — это мое тело.
   ― Если бы все действительно было так, как ты говоришь, я не стал бы связываться с тобой, мне достаточно любой другой хорошо сложенной женщины, чтобы получить удовольствие. Гораздо больше твоего тела меня интересует то, что творится в твоей душе.
   ― Тогда тебе придется поспешить, ведь для глубокого анализа потребуется время, а его у тебя нет.
   ― Говоришь, каждая секунда у нас на счету? Так не будем терять время даром! — С этими словами он скрылся в дверях, ведущих в салон.
   А на что, собственно говоря, я рассчитывала? — подумала Николь. Что Маркус предложит мне выйти за него замуж, как Эдуардо предложил Леоноре? Нет, его планы так далеко не простираются. Он забудет меня сразу же, как только я исчезну с его глаз.
   Она вышла во двор и, подойдя к фонтану, села на каменный бордюр. Так приятно было побыть на солнце после тех сумрачных дней, которые стояли последнее время в Англии.
   — А ты, оказывается, темная лошадка! — Николь не заметила, как к ней подошла Леонора. — «Я выхожу замуж за Скотта! Мне не нужен богатый муж! Мне не нравится Патрисио!» Тебе даже меня удалось убедить. А на самом деле уже оба брата прыгают вокруг тебя на задних лапках.
   Николь повернулась к мачехе, стараясь выглядеть спокойной и не выдать своих чувств.
   ― Не понимаю, о чем ты говоришь?
   ― Хватит притворяться! — Леонора громко рассмеялась — Я только что видела вас с Маркусом. Готова поклясться, прошлую ночь вы провели вместе. Хотя я все еще считаю, что с Патрисио у тебя больше шансов, но не могу не признать — Маркус достиг того возраста, когда мужчина особенно привлекателен!
   ― Не знаю, что ты там видела, но прошу тебя прекратить этот разговор!
   ― Я пока еще не слепая. — Леонору не так просто было остановить. — И я видела, как он к тебе прикасался. Между вами совершенно точно что-то было. Могла бы быть осторожнее, раз уж ты настолько щепетильна! Нашли место для поцелуев — у всех на виду! Не думай, что я осуждаю тебя. — Тон Леоноры смягчился. — Совсем нет. Просто Маркус не из тех мужчин, которых можно легко соблазнить. С Патрисио у тебя бы точно не было проблем.
   Николь встала.
   ― Как бы ни обстояли дела между мной и Маркусом, к браку все это не имеет никакого отношения. После твоей свадьбы я намерена возвратиться домой.
   ― К Скотту?
   Если я скажу «нет», то это только еще больше все осложнит, подумала Николь.
   — Может быть, и к Скотту, — легко согласилась она.
   Какое-то время Леонора молча наблюдала за ней, обдумывая услышанное.
   ― Значит, это всего лишь простая интрижка, и не больше? Не думала, что ты способна на такое.
   ― Решила немного развлечься напоследок, вот и все. Потом, как ты понимаешь, придется остепениться.
   ― Следовательно, Скотт тоже развлекается?
   ― Почему бы и нет? — Николь чувствовала, что уже не может остановиться. — Насколько мне известно, он ни в чем себе не отказывает, когда меня не бывает рядом.
   — Кто бы мог подумать! Оказывается, тот, кто рожден ползать, тоже иногда может взлететь! — Леонора пожала плечами. — Ну, раз ты вполне удовлетворена таким положением вещей, то не мне отговаривать тебя. К тому же мне это только на руку: ваш роман отвлечет Маркуса от мыслей о том, как бы помешать мне выйти замуж за Эдуардо.
   Николь расхохоталась, глядя на мачеху.
   ― Ты знаешь, на тебя невозможно долго сердиться! — сквозь смех проговорила она. — А сейчас мне лучше пойти привести себя в порядок. Маркус берет меня на автомобильную прогулку.
   ― Что ж, счастливо провести день, — последовал невинный ответ. — Что сказать Патрисио, если он будет о тебе спрашивать?
   ― Правду, что же еще?
   В этот раз ее ждал не лимузин, а «феррари» красного цвета. Скользнув на низкое пассажирское сиденье, Николь порадовалась тому, что перед поездкой ей пришло в голову переодеться в брюки и блузку.
   ― Куда мы едем? — поинтересовалась она, когда они выезжали за ворота имения.
   ― Можно съездить в Каракас.
   ― Только не туда. Это будет очень некрасиво по отношению к Патрисио. Я тебе уже говорила, он сам хотел показать мне город.
   ― С моим братом ты никуда не поедешь, — последовал короткий ответ.
   ― Тебе не кажется, что ты несколько перебарщиваешь с желанием во что бы то ни стало настоять на своем?
   ― Нет, не кажется, особенно когда речь идет о таких женщинах, как ты.
   Она запустила обе руки в свои волосы, приподнимая их, чтобы ветер обдувал шею.
   — Ты и представить не можешь, как тебе повезло родиться в такой чудесной стране. Здесь прекрасно! У нас в Англии мало хороших дней, поэтому только очень богатые люди могут позволить себе настолько непрактичную покупку, как машина с открытым верхом.
   Николь бросила взгляд на Маркуса. Красная рубашка, расстегнутая на груди, очень шла ему. В прошлой жизни Маркус, вероятно, был пиратом. Николь словно видела его стоящим на палубе корабля с длинной кривой саблей в руках.
   ― Могу я спросить, что тебя так развеселило? — поинтересовался Маркус, и Николь поняла, что все это время улыбалась своим мыслям.
   ― Просто я счастлива, — ответила она. — Любой был бы счастлив на моем месте — в такой чудесный день, в шикарной машине…
   ― Рядом с шикарным мужчиной, — без тени иронии добавил он.
   ― Это самое главное!
   ― Ты быстро учишься.
   ― У меня самый лучший в мире учитель.
   Они подъехали к развилке, от которой одна дорога вела в деревню, а другая — в Каракас. Съехав на обочину и заглушив мотор, Маркус притянул Николь к себе и, не теряя времени, начал покрывать ее лицо страстными поцелуями.
   ― Ты когда-нибудь была по-настоящему влюблена в мужчину? — спросил он Николь, когда наконец оторвался от нее, тяжело дыша.
   ― Было время, когда мне так казалось.
   ― Что заставило тебя понять, что это не любовь?
   ― Просто поняла, и все.
   ― А он?
   ― Он вскоре нашел другую. — Николь сто раз прокляла себя за то, что стала отвечать на такие вопросы.
   ― Значит, твое сердце осталось цело.
   ― Да, обошлось без осколков. А как обстоят дела с тобой?
   ― Со мной все в полном порядке. Мое сердце цело и невредимо.
   И скорее всего, таким и останется, подумала Николь, наблюдая за тем, как Маркус заводит машину. Если он и женится на Элене, то только потому, что она отвечает его требованиям.
   Судя по всему, слова Николь не возымели на Маркуса никакого действия, и он все же решил отвезти ее в Каракас. Николь было страшно подумать о том, как она сможет посмотреть в глаза Патрисио по возвращении домой. Но в конце концов, это затеял Маркус, пусть он и разбирается со своим братом, а она сейчас просто хочет наслаждаться поездкой!
   Широкие проспекты Каракаса утопали в зелени. Современные многоэтажные дома и здания, отведенные под офисы, полностью вытеснили старые постройки в испанском и французском стилях. По улицам текли бесконечные потоки транспорта.
   Маркус напомнил ей, что она собиралась нанести визит в местное отделение туристического агентства, в котором работала. Приехав по имеющемуся у Николь адресу, они обнаружили контору в тихом центральном переулке. Николь бы никогда не решилась оставить «феррари» без присмотра, но Маркуса явно не беспокоило, что машину могут угнать.