Страница:
― Не так уж и трудно, как оказалось, — спокойнее произнес он. — Должен признаться, я тоже немного увлекся. Злость очень хороший раздражитель.
― Я не хотела тебя злить.
― А по-моему, как раз наоборот. Тебе доставляет удовольствие противоречить мне. К женщинам, которые любят играть с мужчинами в такие игры, у меня один подход.
― К Изабелле тоже? — неожиданно для себя поинтересовалась Николь.
― Изабелла исключение. Ей никогда и в голову не придет сказать мне что-нибудь поперек.
Николь показалось или в его голосе действительно послышалась скука?
― Ну, тогда из нее получится просто идеальная жена.
― Очевидно, — последовал безразличный ответ.
К пяти часам дом стал оживать, но Николь, так и не решив, как ей вести себя с Маркусом, не спешила покидать свою комнату. Леонора, заглянувшая к падчерице около шести, нашла ее все еще валяющейся на кровати.
― С чего это ты решила здесь затаиться? — поинтересовалась она. — Я заварила чай и уже больше получаса дожидаюсь в гостиной.
― Извини Тебе следовало предупредить меня заранее В любом случае после такого обеда я вряд ли смогла бы съесть хотя бы кусок!
― Чай пьют, — последовал ответ Леоноры. — Ты думаешь, я стала бы возиться с сандвичами и кексами! И потом, ты так и не ответила на мой вопрос.
— Похоже, я выпила слишком много вина за обедом. — Николь импровизировала на ходу. — Кстати, по поводу сегодняшней вечеринки, — ей показалось, что самое время сменить тему. — Судя по всему, ожидается что-то грандиозное, а у меня нет ничего подходящего из одежды.
— Ничего, подберем тебе что-нибудь из моих вещей.
Уже выйдя из комнаты Николь и направляясь по коридору в сторону своей спальни, Леонора поинтересовалась:
— Ты ведь не пытаешься избегать Маркуса, не так ли?
― С чего это ты взяла? — Николь постаралась, чтобы голос звучал как можно спокойнее.
― Судя по тому, как вы вели себя за столом, я бы сказала, что между вами определенно что-то происходит. От Эдуардо это тоже не укрылось. Он дал мне попять, что ему еще никогда не доводилось наблюдать Маркуса в таком бешенстве — за обедом он едва сдерживался.
Николь пожала плечами:
― Должно быть, жара совсем его доконала.
― Но что это за жара? Похоже, этим утром вы хорошо прокатились.
― Да, и поэтому мне просто необходимо было подольше отдохнуть. Я больше года не сидела в седле.
― Разумеется, ведь Скотт, насколько мне известно, верхом не ездит.
Николь пропустила замечание мачехи мимо ушей. У Скотта есть недостатки, но в том, что она забросила верховую езду, его вины нет.
Вечерние платья занимали целую секцию в гардеробе Леоноры. Среди них были модели, выполненные ведущими дизайнерами Европы.
— Выбирай. — Леонора широким жестом указала на аккуратно развешенную одежду. — Некоторые платья были куплены еще для круиза, но большинство мы покупали уже вместе с Эдуардо. В Каракасе первоклассные магазины.
Она вынула эффектное серебристое платье и протянула его Николь.
— Думаю, это прекрасно подойдет к твоим волосам. Да и фигура у тебя подходящая. Примерь Вот тут и туфли к нему.
Николь сняла с себя рубашку и брюки и аккуратно натянула платье, предложенное Леонорой. Встав на каблуки, она повернулась к мачехе спиной, чтобы та застегнула молнию.
— Тебе придется снять лифчик. Он здесь явно лишний.
Николь послушно сняла лифчик. Повернувшись к зеркалу, она испытала шок, встретившись глазами со своим отражением. С высоким воротом, закрывающим шею спереди, сзади платье оставляло открытой спину до талии, обтягивая фигуру словно вторая кожа и лишь чуть-чуть расширяясь от колен книзу, чтобы можно было двигаться с относительной свободой.
― Я не смогу в этом пойти! — выдохнула Николь.
― Но почему? Ты выглядишь на миллион долларов!
― Да, но чувствую себя Жанной д'Арк, — запротестовала Николь.
― Не думаю, что кому-нибудь придет в голову сжечь тебя па костре. Разве что это будет костер желания. Поверь мне, в этом платье ты очаруешь любого мужчину. Жаль, Патрисио не сможет увидеть тебя сегодня — и все по вине Маркуса!
― Патрисио будет не единственным, кто не сможет увидеть меня в этом платье. Я не собираюсь в нем никуда идти! Не могла бы ты подыскать мне что-нибудь менее… в общем, что-нибудь другое.
― Нет, даже не думай об этом. Либо ты идешь в этом, либо больше ничего от меня не получишь.
― Ну что ж, тогда я надену то зеленое платье, в котором была прошлым вечером.
― Нет, только не это. Пойми, дорогая, эти люди принадлежат к высшему обществу. Они должны быть уверены, что я им ни в чем не уступаю. Если ты не хочешь надевать то, что я для тебя выбрала, лучше не ходи на прием вообще. Достаточно просто притвориться нездоровой.
― Очень хорошо, я именно так и поступлю, — со злостью ответила Николь, возмущенная тем, что ее собственная одежда, оказывается, не слишком хороша для таких людей, как Пераца!
― Николь, — Леонора явно успела пожалеть о том, что предложила подобный вариант, — ну не будь такой упрямой! Эдуардо так хочет представить нас обеих своим друзьям. В этом платье ты выглядишь потрясающе! Почему ты так противишься тому, чтобы показать себя во всей красе?
Прежде всего потому, что не хочу дразнить Маркуса, подумала Николь. Платье было слишком откровенным.
Все же руки Николь инстинктивно потянулись к волосам, убирая их в высокую прическу.
― Превосходно! — Леонора даже зааплодировала от восторга. Уверенная в собственной привлекательности, она позволяла себе быть щедрой на похвалы другим. — Николь, я хочу, чтобы у тебя было все самое лучшее. Если ты выйдешь замуж за Патрисио, то…
― Не стоит на это рассчитывать. — Николь была непоколебима. — Не знаю насчет Патрисио, но у меня к нему нет никаких чувств.
― Они могли бы появиться. Патрисио очень привлекательный молодой человек.
― Одной привлекательности мало, чтобы захотеть выйти замуж. — Николь, изогнувшись, попыталась расстегнуть платье, но молния зацепилась за ткань. — Не могла бы ты мне помочь выбраться из этого наряда?
― Только если в обмен ты дашь мне слово, что наденешь его сегодня вечером. Иначе продолжай мучиться дальше.
― Но я испорчу тебе платье!
― Порть. — Леонора пожала плечами. — Оно стоило целое состояние, но какое это имеет значение!
Глядя на мачеху с плохо скрываемой яростью, Николь сквозь зубы процедила:
― Так и быть, я надену это чертово платье, только помоги мне сейчас из него выбраться.
― Так-то лучше. — Леонора с победоносным видом сняла с Николь наряд и повесила его на плечики. — Я зайду к тебе вечером, чтобы помочь одеться. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я прислала для этой цели кого-нибудь другого, — лукаво добавила она. — Пусть тебе не нравится Патрисио, но есть еще Маркус. Правда, с ним справиться не так-то просто, но он стоит того, чтобы попотеть.
Если не считать вечернего туалета, в который она не могла облачиться без посторонней помощи, Николь была готова к половине девятого. Оставалось дождаться Леонору, чтобы та помогла ей с платьем. Пока же Николь набросила на себя легкий халатик и вышла на балкон. Послеобеденная жара сменилась вечерней прохладой, и на воздухе было чудесно.
Из нескольких комнат, расположенных в верхнем этаже противоположного крыла дома, только одна была освещена. Распахнутое окно открывало взору большую часть внутреннего убранства комнаты.
За исключением полотенца, обернутого вокруг бедер, на мужчине, неожиданно появившемся в окне, больше ничего не было. Должно быть, он только что вышел из душа — на его смуглой коже еще поблескивали капельки воды. Никогда прежде Николь не доводилось видеть настолько развитый мужской торс. Мускулистая грудь была покрыта темной курчавой порослью. Должно быть эти завитки мягкие и шелковистые, подумала Николь.
Словно почувствовав, что за ним наблюдают, мужчина поднял глаза. Немедленно повернуться и уйти с балкона — вот первое, что пришло Николь в голову. Но было поздно — Маркус уже заметил ее, и такое поведение выглядело бы как бегство. Николь чувствовала, с какой бешеной силой заколотилось сердце, на какой-то момент от этого звука у нее даже заложило уши, но она все же заставила себя выдержать его взгляд. Долгих двадцать секунд прошло, прежде чем она, стараясь вести себя как можно естественнее, повернулась и, не торопясь, ушла в комнату. К тому времени, когда Леонора зашла к ней, чтобы помочь с платьем, Николь уже удалось справиться со своими эмоциями. Пусть Маркус не думает, что она способна потерять голову лишь от одного взгляда на его полуобнаженное тело.
На Леоноре было длинное черное декольтированное платье, эффектно подчеркивающее белизну кожи и стройность фигуры. Вниз они спустились вместе. В салоне их уже ждали мужчины. Не рассчитывая увидеть никого, кроме Эдуардо и его старшего сына, Николь чуть не упала, когда ей навстречу поднялся Патрисио. Глядя на Николь с нескрываемым восхищением, он поднес ее руку к губам.
― Ты восхитительна! Supremo! Ты тоже, Леонора, — добавил он галантно, поворачиваясь к будущей мачехе — Сегодня вечером вы затмите всех женщин своей красотой!
― Без всякого сомнения, — подтвердил его отец — Подойдите и присядьте рядом со мной обе, чтобы я мог насладиться вашей красотой, пока не появились гости.
Взяв Леонору и Николь под руки, Эдуардо подвел их к дивану и усадил так, чтобы самому оказаться между ними.
— Ты тоже прекрасно выглядишь, дорогой! Вы все прекрасно выглядите, не так ли, Николь?
Вся троица была облачена в традиционные белые смокинги и черные брюки, талии Маркуса и Эдуардо опоясывали черные кушаки, Патрисио — красный. Без сомнения, подобный наряд всем троим был чрезвычайно к лицу.
― Supremo! — подтвердила Николь.
― Благодарю, — сухо произнес Маркус — Может быть, выпьете чего-нибудь, пока мы ждем гостей?
― С удовольствием! — откликнулась Леонора — И пусть порция будет побольше! Мне просто необходимо выпить, чтобы успокоить нервы перед встречей с таким количеством незнакомых людей.
― Тебе абсолютно нечего бояться, — заверил ее Эдуардо — Они все умрут от зависти, когда увидят, на какой красавице я собираюсь жениться!
Николь старалась сконцентрировать свое внимание на Патрисио.
― Признаться, не ожидала, что ты так быстро вернешься из Гуаяны.
― К счастью, проблемы оказались не настолько серьезными, чтобы без меня с ними не могли справиться, так что мне не понадобилось задерживаться. Было бы ужасно, если бы сегодняшний вечер я вынужден был провести вдали от тебя.
Николь ответила Патрисио очаровательной улыбкой, которая не укрылась от глаз подошедшего к ним Маркуса.
― Gracias — Николь по-испански поблагодарила Маркуса, взяв протянутый ей стакан с заказанным напитком.
― Не за что, — по-английски ответил он — Сегодня вечером все будут говорить на твоем родном языке.
Из-за Леоноры, добавила про себя Николь Хоть Маркус и не сказал этого вслух, было совершенно ясно, что именно он подразумевал Саму же Леонору, казалось, абсолютно не волновало, что она практически ни слова не понимает по-испански.
Патрисио, видимо, решил находиться рядом с Николь весь вечер. Он уселся на ручку дивана около нее, чтобы при каждом движении задевать ее обнаженные плечи рукавом своего смокинга.
Ведет себя так, будто у него уже есть на меня право, раздраженно подумала Николь. Она бросила быстрый взгляд в сторону Маркуса, но по его виду трудно было понять, какие эмоции вызывает у него подобное поведение младшего брата.
Николь же с трудом удалось прогнать от себя воспоминания, каким Маркус предстал перед ее глазами всего лишь полчаса тому назад. Более совершенного мужского тела ей видеть не доводилось. Правда, не так уж много мужских тел ей довелось повидать. Скотт пытался держать себя в форме, регулярно посещая тренажерный зал, но похвастаться такой мускулатурой, как у Маркуса, не мог.
Воспоминание о Скотте вернули Николь к реальности. Она до сих пор не позвонила ему. Сейчас звонить уже слишком поздно — гости прибудут с минуты на минуту. Да и в Англии в это время только-только светает. Надо не забыть позвонить Скотту, когда закончится прием. Тогда она сможет застать его дома перед выходом на работу. Разговор со Скоттом предстоит нелегкий. Правда, разрывать их отношения по телефону Николь не собиралась. Объяснение придется отложить до возвращения в Англию.
Постепенно дом стал наполняться гостями. Сначала Николь еще пыталась определить, кто есть кто среди прибывающих людей, но быстро бросила это занятие. Гостей наехало так много, что невозможно было запомнить все имена. Приглядевшись к нарядам, в которых щеголяли женщины, Николь тихо порадовалась тому, что все-таки решилась пойти на праздник в платье своей мачехи. Ее чересчур откровенный, по мнению Николь, серебристый наряд сейчас казался весьма уместным. В зеленом платье она бы выглядела здесь как дочка старьевщика.
Судя по всему, опасения Леоноры оказались напрасными: знакомство с гостями у Николь проходило удачно. Правда, она не могла не отметить, что у мужчин пользовалась явно большим успехом, чем у женщин.
Лишь Эдуардо не оставлял Леонору ни на минуту, его рука обвивала ее талию. К величайшему неудовольствию Николь, Патрисио пытался следовать примеру отца и демонстрировать, без должных на то оснований, что Николь принадлежит ему.
Восхитительно выглядевшая в красном, Изабелла представила ей своих родителей — приятную пару, к которой Николь тотчас же почувствовала симпатию. Они мило болтали, когда в гостиной появился Маркус в сопровождении красивой женщины, чертами лица напоминающей Изабеллу, но выглядевшей на пару лет старше.
Сестры, а внешнее их сходство было очевидно, судя по всему, обладали совершенно разными характерами. Элена держалась с уверенностью человека, привыкшего самостоятельно устраивать свою жизнь. Она холодно поздоровалась с Николь, у которой тут же возникло ощущение, что ее присутствие в доме Пераца не доставляет этой надменной гостье удовольствия. Впрочем, не ей одной.
Если Маркус и обратил внимание на то, что дамы не пришлись друг другу по сердцу, то не подал виду. Видимо, он уже привык к тому, что большинство знакомых женщин готовы из-за него выцарапать глаза более удачливой сопернице.
ГЛАВА ПЯТАЯ
― Я не хотела тебя злить.
― А по-моему, как раз наоборот. Тебе доставляет удовольствие противоречить мне. К женщинам, которые любят играть с мужчинами в такие игры, у меня один подход.
― К Изабелле тоже? — неожиданно для себя поинтересовалась Николь.
― Изабелла исключение. Ей никогда и в голову не придет сказать мне что-нибудь поперек.
Николь показалось или в его голосе действительно послышалась скука?
― Ну, тогда из нее получится просто идеальная жена.
― Очевидно, — последовал безразличный ответ.
К пяти часам дом стал оживать, но Николь, так и не решив, как ей вести себя с Маркусом, не спешила покидать свою комнату. Леонора, заглянувшая к падчерице около шести, нашла ее все еще валяющейся на кровати.
― С чего это ты решила здесь затаиться? — поинтересовалась она. — Я заварила чай и уже больше получаса дожидаюсь в гостиной.
― Извини Тебе следовало предупредить меня заранее В любом случае после такого обеда я вряд ли смогла бы съесть хотя бы кусок!
― Чай пьют, — последовал ответ Леоноры. — Ты думаешь, я стала бы возиться с сандвичами и кексами! И потом, ты так и не ответила на мой вопрос.
— Похоже, я выпила слишком много вина за обедом. — Николь импровизировала на ходу. — Кстати, по поводу сегодняшней вечеринки, — ей показалось, что самое время сменить тему. — Судя по всему, ожидается что-то грандиозное, а у меня нет ничего подходящего из одежды.
— Ничего, подберем тебе что-нибудь из моих вещей.
Уже выйдя из комнаты Николь и направляясь по коридору в сторону своей спальни, Леонора поинтересовалась:
— Ты ведь не пытаешься избегать Маркуса, не так ли?
― С чего это ты взяла? — Николь постаралась, чтобы голос звучал как можно спокойнее.
― Судя по тому, как вы вели себя за столом, я бы сказала, что между вами определенно что-то происходит. От Эдуардо это тоже не укрылось. Он дал мне попять, что ему еще никогда не доводилось наблюдать Маркуса в таком бешенстве — за обедом он едва сдерживался.
Николь пожала плечами:
― Должно быть, жара совсем его доконала.
― Но что это за жара? Похоже, этим утром вы хорошо прокатились.
― Да, и поэтому мне просто необходимо было подольше отдохнуть. Я больше года не сидела в седле.
― Разумеется, ведь Скотт, насколько мне известно, верхом не ездит.
Николь пропустила замечание мачехи мимо ушей. У Скотта есть недостатки, но в том, что она забросила верховую езду, его вины нет.
Вечерние платья занимали целую секцию в гардеробе Леоноры. Среди них были модели, выполненные ведущими дизайнерами Европы.
— Выбирай. — Леонора широким жестом указала на аккуратно развешенную одежду. — Некоторые платья были куплены еще для круиза, но большинство мы покупали уже вместе с Эдуардо. В Каракасе первоклассные магазины.
Она вынула эффектное серебристое платье и протянула его Николь.
— Думаю, это прекрасно подойдет к твоим волосам. Да и фигура у тебя подходящая. Примерь Вот тут и туфли к нему.
Николь сняла с себя рубашку и брюки и аккуратно натянула платье, предложенное Леонорой. Встав на каблуки, она повернулась к мачехе спиной, чтобы та застегнула молнию.
— Тебе придется снять лифчик. Он здесь явно лишний.
Николь послушно сняла лифчик. Повернувшись к зеркалу, она испытала шок, встретившись глазами со своим отражением. С высоким воротом, закрывающим шею спереди, сзади платье оставляло открытой спину до талии, обтягивая фигуру словно вторая кожа и лишь чуть-чуть расширяясь от колен книзу, чтобы можно было двигаться с относительной свободой.
― Я не смогу в этом пойти! — выдохнула Николь.
― Но почему? Ты выглядишь на миллион долларов!
― Да, но чувствую себя Жанной д'Арк, — запротестовала Николь.
― Не думаю, что кому-нибудь придет в голову сжечь тебя па костре. Разве что это будет костер желания. Поверь мне, в этом платье ты очаруешь любого мужчину. Жаль, Патрисио не сможет увидеть тебя сегодня — и все по вине Маркуса!
― Патрисио будет не единственным, кто не сможет увидеть меня в этом платье. Я не собираюсь в нем никуда идти! Не могла бы ты подыскать мне что-нибудь менее… в общем, что-нибудь другое.
― Нет, даже не думай об этом. Либо ты идешь в этом, либо больше ничего от меня не получишь.
― Ну что ж, тогда я надену то зеленое платье, в котором была прошлым вечером.
― Нет, только не это. Пойми, дорогая, эти люди принадлежат к высшему обществу. Они должны быть уверены, что я им ни в чем не уступаю. Если ты не хочешь надевать то, что я для тебя выбрала, лучше не ходи на прием вообще. Достаточно просто притвориться нездоровой.
― Очень хорошо, я именно так и поступлю, — со злостью ответила Николь, возмущенная тем, что ее собственная одежда, оказывается, не слишком хороша для таких людей, как Пераца!
― Николь, — Леонора явно успела пожалеть о том, что предложила подобный вариант, — ну не будь такой упрямой! Эдуардо так хочет представить нас обеих своим друзьям. В этом платье ты выглядишь потрясающе! Почему ты так противишься тому, чтобы показать себя во всей красе?
Прежде всего потому, что не хочу дразнить Маркуса, подумала Николь. Платье было слишком откровенным.
Все же руки Николь инстинктивно потянулись к волосам, убирая их в высокую прическу.
― Превосходно! — Леонора даже зааплодировала от восторга. Уверенная в собственной привлекательности, она позволяла себе быть щедрой на похвалы другим. — Николь, я хочу, чтобы у тебя было все самое лучшее. Если ты выйдешь замуж за Патрисио, то…
― Не стоит на это рассчитывать. — Николь была непоколебима. — Не знаю насчет Патрисио, но у меня к нему нет никаких чувств.
― Они могли бы появиться. Патрисио очень привлекательный молодой человек.
― Одной привлекательности мало, чтобы захотеть выйти замуж. — Николь, изогнувшись, попыталась расстегнуть платье, но молния зацепилась за ткань. — Не могла бы ты мне помочь выбраться из этого наряда?
― Только если в обмен ты дашь мне слово, что наденешь его сегодня вечером. Иначе продолжай мучиться дальше.
― Но я испорчу тебе платье!
― Порть. — Леонора пожала плечами. — Оно стоило целое состояние, но какое это имеет значение!
Глядя на мачеху с плохо скрываемой яростью, Николь сквозь зубы процедила:
― Так и быть, я надену это чертово платье, только помоги мне сейчас из него выбраться.
― Так-то лучше. — Леонора с победоносным видом сняла с Николь наряд и повесила его на плечики. — Я зайду к тебе вечером, чтобы помочь одеться. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я прислала для этой цели кого-нибудь другого, — лукаво добавила она. — Пусть тебе не нравится Патрисио, но есть еще Маркус. Правда, с ним справиться не так-то просто, но он стоит того, чтобы попотеть.
Если не считать вечернего туалета, в который она не могла облачиться без посторонней помощи, Николь была готова к половине девятого. Оставалось дождаться Леонору, чтобы та помогла ей с платьем. Пока же Николь набросила на себя легкий халатик и вышла на балкон. Послеобеденная жара сменилась вечерней прохладой, и на воздухе было чудесно.
Из нескольких комнат, расположенных в верхнем этаже противоположного крыла дома, только одна была освещена. Распахнутое окно открывало взору большую часть внутреннего убранства комнаты.
За исключением полотенца, обернутого вокруг бедер, на мужчине, неожиданно появившемся в окне, больше ничего не было. Должно быть, он только что вышел из душа — на его смуглой коже еще поблескивали капельки воды. Никогда прежде Николь не доводилось видеть настолько развитый мужской торс. Мускулистая грудь была покрыта темной курчавой порослью. Должно быть эти завитки мягкие и шелковистые, подумала Николь.
Словно почувствовав, что за ним наблюдают, мужчина поднял глаза. Немедленно повернуться и уйти с балкона — вот первое, что пришло Николь в голову. Но было поздно — Маркус уже заметил ее, и такое поведение выглядело бы как бегство. Николь чувствовала, с какой бешеной силой заколотилось сердце, на какой-то момент от этого звука у нее даже заложило уши, но она все же заставила себя выдержать его взгляд. Долгих двадцать секунд прошло, прежде чем она, стараясь вести себя как можно естественнее, повернулась и, не торопясь, ушла в комнату. К тому времени, когда Леонора зашла к ней, чтобы помочь с платьем, Николь уже удалось справиться со своими эмоциями. Пусть Маркус не думает, что она способна потерять голову лишь от одного взгляда на его полуобнаженное тело.
На Леоноре было длинное черное декольтированное платье, эффектно подчеркивающее белизну кожи и стройность фигуры. Вниз они спустились вместе. В салоне их уже ждали мужчины. Не рассчитывая увидеть никого, кроме Эдуардо и его старшего сына, Николь чуть не упала, когда ей навстречу поднялся Патрисио. Глядя на Николь с нескрываемым восхищением, он поднес ее руку к губам.
― Ты восхитительна! Supremo! Ты тоже, Леонора, — добавил он галантно, поворачиваясь к будущей мачехе — Сегодня вечером вы затмите всех женщин своей красотой!
― Без всякого сомнения, — подтвердил его отец — Подойдите и присядьте рядом со мной обе, чтобы я мог насладиться вашей красотой, пока не появились гости.
Взяв Леонору и Николь под руки, Эдуардо подвел их к дивану и усадил так, чтобы самому оказаться между ними.
— Ты тоже прекрасно выглядишь, дорогой! Вы все прекрасно выглядите, не так ли, Николь?
Вся троица была облачена в традиционные белые смокинги и черные брюки, талии Маркуса и Эдуардо опоясывали черные кушаки, Патрисио — красный. Без сомнения, подобный наряд всем троим был чрезвычайно к лицу.
― Supremo! — подтвердила Николь.
― Благодарю, — сухо произнес Маркус — Может быть, выпьете чего-нибудь, пока мы ждем гостей?
― С удовольствием! — откликнулась Леонора — И пусть порция будет побольше! Мне просто необходимо выпить, чтобы успокоить нервы перед встречей с таким количеством незнакомых людей.
― Тебе абсолютно нечего бояться, — заверил ее Эдуардо — Они все умрут от зависти, когда увидят, на какой красавице я собираюсь жениться!
Николь старалась сконцентрировать свое внимание на Патрисио.
― Признаться, не ожидала, что ты так быстро вернешься из Гуаяны.
― К счастью, проблемы оказались не настолько серьезными, чтобы без меня с ними не могли справиться, так что мне не понадобилось задерживаться. Было бы ужасно, если бы сегодняшний вечер я вынужден был провести вдали от тебя.
Николь ответила Патрисио очаровательной улыбкой, которая не укрылась от глаз подошедшего к ним Маркуса.
― Gracias — Николь по-испански поблагодарила Маркуса, взяв протянутый ей стакан с заказанным напитком.
― Не за что, — по-английски ответил он — Сегодня вечером все будут говорить на твоем родном языке.
Из-за Леоноры, добавила про себя Николь Хоть Маркус и не сказал этого вслух, было совершенно ясно, что именно он подразумевал Саму же Леонору, казалось, абсолютно не волновало, что она практически ни слова не понимает по-испански.
Патрисио, видимо, решил находиться рядом с Николь весь вечер. Он уселся на ручку дивана около нее, чтобы при каждом движении задевать ее обнаженные плечи рукавом своего смокинга.
Ведет себя так, будто у него уже есть на меня право, раздраженно подумала Николь. Она бросила быстрый взгляд в сторону Маркуса, но по его виду трудно было понять, какие эмоции вызывает у него подобное поведение младшего брата.
Николь же с трудом удалось прогнать от себя воспоминания, каким Маркус предстал перед ее глазами всего лишь полчаса тому назад. Более совершенного мужского тела ей видеть не доводилось. Правда, не так уж много мужских тел ей довелось повидать. Скотт пытался держать себя в форме, регулярно посещая тренажерный зал, но похвастаться такой мускулатурой, как у Маркуса, не мог.
Воспоминание о Скотте вернули Николь к реальности. Она до сих пор не позвонила ему. Сейчас звонить уже слишком поздно — гости прибудут с минуты на минуту. Да и в Англии в это время только-только светает. Надо не забыть позвонить Скотту, когда закончится прием. Тогда она сможет застать его дома перед выходом на работу. Разговор со Скоттом предстоит нелегкий. Правда, разрывать их отношения по телефону Николь не собиралась. Объяснение придется отложить до возвращения в Англию.
Постепенно дом стал наполняться гостями. Сначала Николь еще пыталась определить, кто есть кто среди прибывающих людей, но быстро бросила это занятие. Гостей наехало так много, что невозможно было запомнить все имена. Приглядевшись к нарядам, в которых щеголяли женщины, Николь тихо порадовалась тому, что все-таки решилась пойти на праздник в платье своей мачехи. Ее чересчур откровенный, по мнению Николь, серебристый наряд сейчас казался весьма уместным. В зеленом платье она бы выглядела здесь как дочка старьевщика.
Судя по всему, опасения Леоноры оказались напрасными: знакомство с гостями у Николь проходило удачно. Правда, она не могла не отметить, что у мужчин пользовалась явно большим успехом, чем у женщин.
Лишь Эдуардо не оставлял Леонору ни на минуту, его рука обвивала ее талию. К величайшему неудовольствию Николь, Патрисио пытался следовать примеру отца и демонстрировать, без должных на то оснований, что Николь принадлежит ему.
Восхитительно выглядевшая в красном, Изабелла представила ей своих родителей — приятную пару, к которой Николь тотчас же почувствовала симпатию. Они мило болтали, когда в гостиной появился Маркус в сопровождении красивой женщины, чертами лица напоминающей Изабеллу, но выглядевшей на пару лет старше.
Сестры, а внешнее их сходство было очевидно, судя по всему, обладали совершенно разными характерами. Элена держалась с уверенностью человека, привыкшего самостоятельно устраивать свою жизнь. Она холодно поздоровалась с Николь, у которой тут же возникло ощущение, что ее присутствие в доме Пераца не доставляет этой надменной гостье удовольствия. Впрочем, не ей одной.
Если Маркус и обратил внимание на то, что дамы не пришлись друг другу по сердцу, то не подал виду. Видимо, он уже привык к тому, что большинство знакомых женщин готовы из-за него выцарапать глаза более удачливой сопернице.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Ужин был подан в столовой, достаточно просторной, чтобы в ней могли разместиться прибывшие гости. Николь оказалась между Патрисио и Рамоном Ланиесом, напротив Маркуса, по обе руки которого располагались Элена и ее мать. Изабелла сидела чуть дальше, рядом с людьми, чьих имен Николь уже не помнила.
Трапеза оправдала самые худшие предположения Николь, оказавшись одновременно и продолжительной, и обильной. Количество блюд уже к середине пиршества перевалило за все разумные пределы. Николь с ужасом наблюдала за тем, с каким аппетитом собравшиеся за столом уничтожали подаваемые яства. Она сама уже давно отложила вилку и нож, чувствуя, что больше не в состоянии проглотить ни кусочка.
К часу ночи гости покинули столовую и перебрались в салон. Улучив момент, когда внимание Патрисио было обращено на кого-то из гостей, Николь выскользнула из салона прямо в сад. Отойдя на приличное расстояние от ярко освещенного дома, она наткнулась на скамью, стоявшую под большим деревом, и с облегчением опустилась на нее. Ей необходимо побыть хоть несколько минут на свежем воздухе.
Глядя в небо, Николь в который раз поразилась тому, насколько оно здесь чистое и какими крупными и яркими кажутся звезды. И какой одинокой ощущает она себя под этим небом! Она не принадлежит миру Пераца и никогда не сможет ему принадлежать. Она чужая среди этих людей. Ну что ж, уже через неделю ее здесь не будет.
Судя по звукам, донесшимся со стороны дома, кто-то решил последовать ее примеру и выйти на воздух. Затаив дыхание, Николь следила за спустившимся в сад мужчиной. Она уже слишком хорошо изучила Маркуса, чтобы спутать его с кем-нибудь другим даже при таком освещении. Николь почувствовала, как сердце начинает биться сильнее: неужели он заметил ее отсутствие и решил поискать ее в саду?
Замерев, сидела она в густой тени, отбрасываемой раскидистым деревом, не зная, чего хочет больше: чтобы он отыскал ее или чтобы вернулся в дом ни с чем.
― От кого ты здесь прячешься? — Николь вздрогнула, не ожидая услышать голос Маркуса так близко, а вскоре увидела и его самого. — Неужели наши гости так тебя напугали, что ты решила скрыться от них в саду?
― Конечно, нет, — запротестовала она. — Мне просто надо было какое-то время побыть одной, вот и все.
― Почему?
― Ты, кажется, забыл, что в это время я обычно уже вижу седьмой сон.
― Если ты хочешь спать, никто не мешает тебе подняться наверх и лечь в кровать. — Маркус остановился в ярде от нее.
― С моей стороны это выглядело бы слишком грубо, — возразила Николь.
― Не думаю. Ну, разве что немного невежливо. Народ начнет расходиться не раньше двух. Сможешь дотянуть до этого времени?
― Даже если это меня прикончит! — торжественно произнесла Николь, пытаясь обратить разговор в шутку. — Пусть потом не говорят, что англичанам не хватает выносливости!
― Значит, несколько лишних минут не будут играть никакой роли, — сказал Маркус, заметив, что она собирается подняться. — Ночью, когда спадает жара, в саду особенно приятно.
Обойдя скамью, он присел рядом с ней. Она почувствовала, что ее начинает охватывать знакомая дрожь. Маркус был так близко, что Николь ощущала исходящее от него тепло. Несмотря на то, что ночной воздух был достаточно прохладным, над верхней губой Николь выступили капельки пота.
― Тебя наверняка уже хватились. — Николь хотелось, чтобы он остался с ней, и в то же время она страшилась того, что может произойти. — Особенно Элена.
― Не волнуйся за Элену. Она не останется в одиночестве, — усмехнулся Маркус. — Расслабься, querida.
Это ровным счетом ничего не значит, твердила про себя Николь. «Дорогая», — сказал он. Как бы ей действительно хотелось, чтобы она была дорога этому человеку. Маркус испытывает к ней физическое влечение. Он достаточно ясно дал это попять сегодня утром. Вот и все, и рассчитывать на что-то иное просто глупо.
— Почему ты решил выйти за мной в сад?
— По-твоему, у этого поступка должны были быть какие-то особые причины?
― По-моему, у всего, что исходит от тебя, должны быть особые причины. Но если ты надеялся, что я с радостью займусь с тобой любовью, ты ошибся.
― За сегодняшний вечер у меня действительно не раз возникало желание обнять тебя, — признался он. — Впрочем, не у меня одного. Думаю, больше половины мужчин, познакомившихся с тобой на приеме, мечтали о твоих объятиях. Ты идеально сложена — тебе это прекрасно известно. А выбранный наряд только подчеркивает стройность твоей фигуры и сексапильность форм. Если женщина не получает удовольствия от сознания того, что у большинства мужчин при виде нее появляются вполне конкретные желания, ей не следует носить столь откровенные туалеты.
― Это платье Леоноры, — запротестовала Николь. — У меня с собой не было ничего подходящего для такого приема, и она одолжила мне свое.
― Неужели? — Казалось, Маркус был искренне удивлен. — Вероятно, Леонора абсолютно лишена чувства ревности к красоте других женщин.
― Леоноре совершенно незачем ревновать. Если ты узнаешь ее лучше, то поймешь, каким щедрым человеком она может быть.
― Ее щедрость меня не волнует. Я только хочу, чтобы она с уважением и заботой относилась к моему отцу. Дальше этого наши отношения никогда не зайдут. — Он замолчал, изучая лицо Николь. — Вот ты — совсем другое дело.
Николь напряглась всем телом, когда Маркус обнял ее за плечи и стал медленно привлекать к себе, но желание поддаться этому порыву, оказаться в его руках было сильнее. Она закрыла глаза, когда он прижался губами к ее запястью, там, где пульсировала просвечивающая сквозь нежную кожу синяя жилка. Поцелуи, которыми он покрывал ее лицо, казались легкими как пух. Однако стоило его губам на секунду оторваться, и она моментально ощутила, как горит кожа в том месте, к которому он только что прикасался.
Она с трудом дождалась момента, когда их губы встретились и слились в поцелуе. Обхватив руками шею Маркуса, сильнее прижимаясь к нему, Николь со всей страстностью отвечала на его поцелуи.
Ощущение потери охватило ее, когда Маркус мягко отстранил Николь от себя.
— Этого пока достаточно, — сказал он нежно. — Мне нужно возвращаться к гостям. Ты как, чувствуешь себя в состоянии последовать за мной?
Николь с трудом обрела голос:
― Тебе все равно, что подумают люди, когда увидят нас возвращающимися вместе?
― Пусть думают, что хотят. — Маркус уже стоял на ногах, протягивая к ней руку, чтобы помочь подняться. — Пойдем, mi amor[3].
Она почувствовала, как тепло разлилось по ее телу при этих словах. Ухватившись за его руку, Николь позволила поднять себя на ноги. Рука Маркуса легла на ее талию — от Патрисио она бы такого не потерпела! Ей хотелось принадлежать именно Маркусу, хотелось, чтобы весь мир знал об этом.
Как Николь и предполагала, их совместное возвращение не осталось незамеченным. К счастью, ни одной из сестер Ланиес в этот момент поблизости не оказалось.
Николь старалась вести себя как можно естественнее, но от нее не укрылись вопросительные взгляды, которые бросали на них со всех сторон. Ее поддерживала только уверенность в том, что Маркус вряд ли бы повел себя столь вызывающе, если бы между ним и Эленой Ланиес существовала определенная договоренность.
Гости действительно начали расходиться около двух. Прощаясь с Ланиесами, Николь удостоилась испепеляющего взгляда Элены. Изабелла, еле сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, старалась не поднимать глаз.
Так, подумала Николь, значит, им уже известно о том, что из сада она вернулась вместе с Маркусом. Похоже, не только английская земля слухами полнится.
― По-моему, вечер удался, — провозгласил Эдуардо, стягивая галстук, когда они распрощались с последними гостями — Моя дорогая, — он поднес руку Леоноры к губам, — ты сегодня вечером превзошла все мои ожидания. Ты тоже, — добавил он, повернувшись к Николь. — Мы счастливы, что в нашем доме появились две такие прекрасные женщины.
― Без сомнения. — Патрисио был полон энтузиазма. — Ты должна остаться жить с нами, Николь.
― У Николь своя жизнь. Ее дом в Англии, — спокойно заметил Маркус. — Почему она должна менять привычный образ жизни?
― Разве ты не слышал, что сказал отец? Теперь она член нашей семьи, — возразил Патрисио.
― Маркус прав, — вмешалась Николь. — Я очень признательна вам за ваше отношение ко мне, но мой дом в Англии. Я не могу вот так сразу отказаться от всей своей жизни.
― В таком случае ты должна пообещать, что будешь навещать нас как можно чаще, — потребовал Эдуардо.
— С радостью. — Николь широко улыбнулась Эдуардо, решив промолчать о том, что для таких визитов потребуется масса свободного времени, которого, при работе в туристическом агентстве, у нее просто не будет. Начальство вряд ли придет в восторг от ее частых отлучек.
― Не пора ли нам всем разойтись по спальням? — Леонора с трудом сдерживала зевок.
― Думаю, Леонора права, и нам всем пора идти спать, — объявил Патрисио. — Николь, я провожу тебя до комнаты.
― Николь в состоянии добраться до своей комнаты без твоей помощи. — Маркус приоткрыл дверь, ведущую в холл. Он выглядел абсолютно бесстрастным, как будто в саду между ними ничего не произошло.
Пока они поднимались по лестнице наверх, Патрисио старался держаться как можно ближе к Николь. Он и не пытался скрыть, что ему не хочется расставаться с ней. И только присутствие Маркуса заставило его пожелать ей спокойной ночи и последовать за братом в то крыло здания, где располагались их спальни.
Надеясь, что прислуга уже закончила прибирать внизу и разошлась по своим комнатам, Николь, переодевшись в длинную ночную рубашку и накинув сверху легкий халатик, сунула ноги в мягкие туфли без задников и, осторожно приоткрыв дверь, выскользнула в коридор. Убедившись, что снизу не доносится ни звука, она, стараясь бесшумно ступать, прошла по коридору к лестнице.
Несколько настенных бра были оставлены зажженными и освещали лестницу и холл. Николь порадовалась, что ей не пришлось спускаться вниз в кромешной темноте. Один телефонный аппарат находился в холле, но она подумала, что звонить из гостиной безопаснее.
Скотт обрушился на Николь с упреками.
— Что происходит, Николь? — кричал он в трубку. — Ты должна была позвонить еще вчера! Я, как дурак, проторчал весь вечер и полночи у телефона, ожидая твоего звонка!
Из-за нее он пропустил тренировку в тренажерном зале! Николь почувствовала себя виноватой.
— Мне очень жаль. Но никак не удавалось добраться до телефона в нужное время.
Упоминание о времени натолкнуло его на новую мысль.
― Там, где ты находишься, сейчас должно быть около трех утра. Почему ты до сих пор не спишь?
― Здесь была вечеринка. Пришлось дожидаться, когда гости разойдутся, — быстро проговорила она. — У меня все прекрасно. Как ты?
― Все нормально, особенно теперь, когда ты наконец-то позвонила. — Он начинал успокаиваться. — Я уже сам собирался звонить тебе.
― Не беспокойся. До свадьбы остается меньше недели, и все ужасно замотаны — столько всего еще нужно сделать, так что меня просто может не быть поблизости, когда ты позвонишь.
Трапеза оправдала самые худшие предположения Николь, оказавшись одновременно и продолжительной, и обильной. Количество блюд уже к середине пиршества перевалило за все разумные пределы. Николь с ужасом наблюдала за тем, с каким аппетитом собравшиеся за столом уничтожали подаваемые яства. Она сама уже давно отложила вилку и нож, чувствуя, что больше не в состоянии проглотить ни кусочка.
К часу ночи гости покинули столовую и перебрались в салон. Улучив момент, когда внимание Патрисио было обращено на кого-то из гостей, Николь выскользнула из салона прямо в сад. Отойдя на приличное расстояние от ярко освещенного дома, она наткнулась на скамью, стоявшую под большим деревом, и с облегчением опустилась на нее. Ей необходимо побыть хоть несколько минут на свежем воздухе.
Глядя в небо, Николь в который раз поразилась тому, насколько оно здесь чистое и какими крупными и яркими кажутся звезды. И какой одинокой ощущает она себя под этим небом! Она не принадлежит миру Пераца и никогда не сможет ему принадлежать. Она чужая среди этих людей. Ну что ж, уже через неделю ее здесь не будет.
Судя по звукам, донесшимся со стороны дома, кто-то решил последовать ее примеру и выйти на воздух. Затаив дыхание, Николь следила за спустившимся в сад мужчиной. Она уже слишком хорошо изучила Маркуса, чтобы спутать его с кем-нибудь другим даже при таком освещении. Николь почувствовала, как сердце начинает биться сильнее: неужели он заметил ее отсутствие и решил поискать ее в саду?
Замерев, сидела она в густой тени, отбрасываемой раскидистым деревом, не зная, чего хочет больше: чтобы он отыскал ее или чтобы вернулся в дом ни с чем.
― От кого ты здесь прячешься? — Николь вздрогнула, не ожидая услышать голос Маркуса так близко, а вскоре увидела и его самого. — Неужели наши гости так тебя напугали, что ты решила скрыться от них в саду?
― Конечно, нет, — запротестовала она. — Мне просто надо было какое-то время побыть одной, вот и все.
― Почему?
― Ты, кажется, забыл, что в это время я обычно уже вижу седьмой сон.
― Если ты хочешь спать, никто не мешает тебе подняться наверх и лечь в кровать. — Маркус остановился в ярде от нее.
― С моей стороны это выглядело бы слишком грубо, — возразила Николь.
― Не думаю. Ну, разве что немного невежливо. Народ начнет расходиться не раньше двух. Сможешь дотянуть до этого времени?
― Даже если это меня прикончит! — торжественно произнесла Николь, пытаясь обратить разговор в шутку. — Пусть потом не говорят, что англичанам не хватает выносливости!
― Значит, несколько лишних минут не будут играть никакой роли, — сказал Маркус, заметив, что она собирается подняться. — Ночью, когда спадает жара, в саду особенно приятно.
Обойдя скамью, он присел рядом с ней. Она почувствовала, что ее начинает охватывать знакомая дрожь. Маркус был так близко, что Николь ощущала исходящее от него тепло. Несмотря на то, что ночной воздух был достаточно прохладным, над верхней губой Николь выступили капельки пота.
― Тебя наверняка уже хватились. — Николь хотелось, чтобы он остался с ней, и в то же время она страшилась того, что может произойти. — Особенно Элена.
― Не волнуйся за Элену. Она не останется в одиночестве, — усмехнулся Маркус. — Расслабься, querida.
Это ровным счетом ничего не значит, твердила про себя Николь. «Дорогая», — сказал он. Как бы ей действительно хотелось, чтобы она была дорога этому человеку. Маркус испытывает к ней физическое влечение. Он достаточно ясно дал это попять сегодня утром. Вот и все, и рассчитывать на что-то иное просто глупо.
— Почему ты решил выйти за мной в сад?
— По-твоему, у этого поступка должны были быть какие-то особые причины?
― По-моему, у всего, что исходит от тебя, должны быть особые причины. Но если ты надеялся, что я с радостью займусь с тобой любовью, ты ошибся.
― За сегодняшний вечер у меня действительно не раз возникало желание обнять тебя, — признался он. — Впрочем, не у меня одного. Думаю, больше половины мужчин, познакомившихся с тобой на приеме, мечтали о твоих объятиях. Ты идеально сложена — тебе это прекрасно известно. А выбранный наряд только подчеркивает стройность твоей фигуры и сексапильность форм. Если женщина не получает удовольствия от сознания того, что у большинства мужчин при виде нее появляются вполне конкретные желания, ей не следует носить столь откровенные туалеты.
― Это платье Леоноры, — запротестовала Николь. — У меня с собой не было ничего подходящего для такого приема, и она одолжила мне свое.
― Неужели? — Казалось, Маркус был искренне удивлен. — Вероятно, Леонора абсолютно лишена чувства ревности к красоте других женщин.
― Леоноре совершенно незачем ревновать. Если ты узнаешь ее лучше, то поймешь, каким щедрым человеком она может быть.
― Ее щедрость меня не волнует. Я только хочу, чтобы она с уважением и заботой относилась к моему отцу. Дальше этого наши отношения никогда не зайдут. — Он замолчал, изучая лицо Николь. — Вот ты — совсем другое дело.
Николь напряглась всем телом, когда Маркус обнял ее за плечи и стал медленно привлекать к себе, но желание поддаться этому порыву, оказаться в его руках было сильнее. Она закрыла глаза, когда он прижался губами к ее запястью, там, где пульсировала просвечивающая сквозь нежную кожу синяя жилка. Поцелуи, которыми он покрывал ее лицо, казались легкими как пух. Однако стоило его губам на секунду оторваться, и она моментально ощутила, как горит кожа в том месте, к которому он только что прикасался.
Она с трудом дождалась момента, когда их губы встретились и слились в поцелуе. Обхватив руками шею Маркуса, сильнее прижимаясь к нему, Николь со всей страстностью отвечала на его поцелуи.
Ощущение потери охватило ее, когда Маркус мягко отстранил Николь от себя.
— Этого пока достаточно, — сказал он нежно. — Мне нужно возвращаться к гостям. Ты как, чувствуешь себя в состоянии последовать за мной?
Николь с трудом обрела голос:
― Тебе все равно, что подумают люди, когда увидят нас возвращающимися вместе?
― Пусть думают, что хотят. — Маркус уже стоял на ногах, протягивая к ней руку, чтобы помочь подняться. — Пойдем, mi amor[3].
Она почувствовала, как тепло разлилось по ее телу при этих словах. Ухватившись за его руку, Николь позволила поднять себя на ноги. Рука Маркуса легла на ее талию — от Патрисио она бы такого не потерпела! Ей хотелось принадлежать именно Маркусу, хотелось, чтобы весь мир знал об этом.
Как Николь и предполагала, их совместное возвращение не осталось незамеченным. К счастью, ни одной из сестер Ланиес в этот момент поблизости не оказалось.
Николь старалась вести себя как можно естественнее, но от нее не укрылись вопросительные взгляды, которые бросали на них со всех сторон. Ее поддерживала только уверенность в том, что Маркус вряд ли бы повел себя столь вызывающе, если бы между ним и Эленой Ланиес существовала определенная договоренность.
Гости действительно начали расходиться около двух. Прощаясь с Ланиесами, Николь удостоилась испепеляющего взгляда Элены. Изабелла, еле сдерживаясь, чтобы не разрыдаться, старалась не поднимать глаз.
Так, подумала Николь, значит, им уже известно о том, что из сада она вернулась вместе с Маркусом. Похоже, не только английская земля слухами полнится.
― По-моему, вечер удался, — провозгласил Эдуардо, стягивая галстук, когда они распрощались с последними гостями — Моя дорогая, — он поднес руку Леоноры к губам, — ты сегодня вечером превзошла все мои ожидания. Ты тоже, — добавил он, повернувшись к Николь. — Мы счастливы, что в нашем доме появились две такие прекрасные женщины.
― Без сомнения. — Патрисио был полон энтузиазма. — Ты должна остаться жить с нами, Николь.
― У Николь своя жизнь. Ее дом в Англии, — спокойно заметил Маркус. — Почему она должна менять привычный образ жизни?
― Разве ты не слышал, что сказал отец? Теперь она член нашей семьи, — возразил Патрисио.
― Маркус прав, — вмешалась Николь. — Я очень признательна вам за ваше отношение ко мне, но мой дом в Англии. Я не могу вот так сразу отказаться от всей своей жизни.
― В таком случае ты должна пообещать, что будешь навещать нас как можно чаще, — потребовал Эдуардо.
— С радостью. — Николь широко улыбнулась Эдуардо, решив промолчать о том, что для таких визитов потребуется масса свободного времени, которого, при работе в туристическом агентстве, у нее просто не будет. Начальство вряд ли придет в восторг от ее частых отлучек.
― Не пора ли нам всем разойтись по спальням? — Леонора с трудом сдерживала зевок.
― Думаю, Леонора права, и нам всем пора идти спать, — объявил Патрисио. — Николь, я провожу тебя до комнаты.
― Николь в состоянии добраться до своей комнаты без твоей помощи. — Маркус приоткрыл дверь, ведущую в холл. Он выглядел абсолютно бесстрастным, как будто в саду между ними ничего не произошло.
Пока они поднимались по лестнице наверх, Патрисио старался держаться как можно ближе к Николь. Он и не пытался скрыть, что ему не хочется расставаться с ней. И только присутствие Маркуса заставило его пожелать ей спокойной ночи и последовать за братом в то крыло здания, где располагались их спальни.
Надеясь, что прислуга уже закончила прибирать внизу и разошлась по своим комнатам, Николь, переодевшись в длинную ночную рубашку и накинув сверху легкий халатик, сунула ноги в мягкие туфли без задников и, осторожно приоткрыв дверь, выскользнула в коридор. Убедившись, что снизу не доносится ни звука, она, стараясь бесшумно ступать, прошла по коридору к лестнице.
Несколько настенных бра были оставлены зажженными и освещали лестницу и холл. Николь порадовалась, что ей не пришлось спускаться вниз в кромешной темноте. Один телефонный аппарат находился в холле, но она подумала, что звонить из гостиной безопаснее.
Скотт обрушился на Николь с упреками.
— Что происходит, Николь? — кричал он в трубку. — Ты должна была позвонить еще вчера! Я, как дурак, проторчал весь вечер и полночи у телефона, ожидая твоего звонка!
Из-за нее он пропустил тренировку в тренажерном зале! Николь почувствовала себя виноватой.
— Мне очень жаль. Но никак не удавалось добраться до телефона в нужное время.
Упоминание о времени натолкнуло его на новую мысль.
― Там, где ты находишься, сейчас должно быть около трех утра. Почему ты до сих пор не спишь?
― Здесь была вечеринка. Пришлось дожидаться, когда гости разойдутся, — быстро проговорила она. — У меня все прекрасно. Как ты?
― Все нормально, особенно теперь, когда ты наконец-то позвонила. — Он начинал успокаиваться. — Я уже сам собирался звонить тебе.
― Не беспокойся. До свадьбы остается меньше недели, и все ужасно замотаны — столько всего еще нужно сделать, так что меня просто может не быть поблизости, когда ты позвонишь.