Страница:
Номад в своей деловитой манере, но местами приукрашивая события, описал ей лагерь, расположенный в далёкой глуши, где заправляли представители касты учёных.
По слухам, территория лагеря тщательно охранялась какими-то уголовниками, которые выдавали себя за воинов и были одеты в военную форму какой-то прошлой эпохи. Поговаривали, что охранники действительно являлись представителями касты уголовников, которых захватили в плен и поставили на службу к Бальзаку в качестве элитной охраны.
— Большинство обходит это место стороной, — добавил Номад. — Среди простого люда ходят рассказы о призраках, гоблинах, ну, как обычно.
— Ну, вам-то известно поболее того…
— Само собой. Я слышал, что Бальзак и его прихвостни наносят туда постоянные визиты и с особым интересом наблюдают за ходом реализации проекта. Мне известно много, но я не знаю, в чем суть работ.
Вскоре оказалось, что Пери и Номад оприходовали слишком много коктейлей и были уже не в состоянии связно общаться.
Пери на какое-то мгновение отключилась, а когда подняла голову с барной стойки, то обнаружила, что Номад исчез. Она даже подумала, а не почудился ли старик ей во сне — особенно после того, как попыталась навести справки о Намаде среди уборщиков, где никто не имел о нем ни малейшего представления.
Однако Номад сообщил Пери достаточно, чтобы она сумела отыскать лагерь и пробраться мимо кордона охраны сюда, в самое логово…
Ничего интересного не происходило, но тут Пери послышался сзади какой-то шорох. Не успела она повернуться, как её хлопнули по плечу.
Пери резко обернулась и увидела ту самую девочку. У неё прямо перехватило дыхание, когда она увидела, насколько вблизи ребёнок похож на Эйдена Прайда.
— У тебя такой удивлённый вид, — сказала девочка.
— Ну да…
— А почему? — живо спросила девочка.
Пери не хотела ничего говорить по поводу всяких похожестей, поэтому сказала,, сделав преувеличенно испуганные глаза:
— Ты так незаметно подкралась, прямо ужас какой-то!..
Ребёнок посмотрел Пери прямо в лицо.
— Лжёшь, — уверенно сказала девочка. — Впрочем, все равно. Ты испугалась из-за того, что я захватила тебя в плен.
Хотя Пери понимала, что могла бы легко убежать от этого ребёнка, любопытство заставило её остаться на месте.
— Ты собираешься выдать меня и получить что-нибудь в награду?
Девочка пожала плечами.
— Не сейчас Ты похожа на меня Почему? Не отвечаешь? Ты — мой пленник, шпион-страваг. И если понадобится, я буду пытать тебя. Идём со мной
— Зачем куда-то идти? — улыбнулась Пери. — Ты вполне можешь допросить меня и здесь.
— Ага, — хмыкнула девочка. — Пока ты ищешь способ улизнуть? Нет уж, шпион страваг, у меня припасено местечко скрытое. Пошли туда. Поднимайся.
Пери показалась удачной мысль принять игру этой девочки.
Даже если ребёнок отведёт её к кому-нибудь из приспешников Бальзака, для Пери не составит труда, с её положением в касте учёных, выпутаться из любой переделки, предоставив удовлетворительные объяснения. Худшее, что могло произойти, — это возвращение в Айрон-холд и выговор от начальства.
Девочка провела Пери сквозь какие-то кусты к той части ограды, где она без труда смогла приподнять один сегмент, позволивший обеим проникнуть в лагерь.
— Давно уже вывела из строя сигнализацию, — пояснила девочка — Я спец в таких делах. Можно тайком выбираться наружу Думаю, что когда-нибудь увижу что-нибудь этакое… А зовут меня Наяд.
— Пери.
— Ты красивая, Пери. Вроде меня.
Лазейка была маленькой, но Пери все-таки протиснулась сквозь узкую щель и проследовала за Наяд до ближайшего здания — это оказалась заброшенная казарма.
— Заходи, — скомандовала Наяд, показывая на дверь. — Скоро я должна возвращаться, так что надо говорить быстро. Так что колись, шпион-страваг, и, может быть, я тебя не выдам!
IV
V
По слухам, территория лагеря тщательно охранялась какими-то уголовниками, которые выдавали себя за воинов и были одеты в военную форму какой-то прошлой эпохи. Поговаривали, что охранники действительно являлись представителями касты уголовников, которых захватили в плен и поставили на службу к Бальзаку в качестве элитной охраны.
— Большинство обходит это место стороной, — добавил Номад. — Среди простого люда ходят рассказы о призраках, гоблинах, ну, как обычно.
— Ну, вам-то известно поболее того…
— Само собой. Я слышал, что Бальзак и его прихвостни наносят туда постоянные визиты и с особым интересом наблюдают за ходом реализации проекта. Мне известно много, но я не знаю, в чем суть работ.
Вскоре оказалось, что Пери и Номад оприходовали слишком много коктейлей и были уже не в состоянии связно общаться.
Пери на какое-то мгновение отключилась, а когда подняла голову с барной стойки, то обнаружила, что Номад исчез. Она даже подумала, а не почудился ли старик ей во сне — особенно после того, как попыталась навести справки о Намаде среди уборщиков, где никто не имел о нем ни малейшего представления.
Однако Номад сообщил Пери достаточно, чтобы она сумела отыскать лагерь и пробраться мимо кордона охраны сюда, в самое логово…
* * *
Пока Пери предавалась воспоминаниям, девочка закончила упражнения и скрылась за зданием казармы.Ничего интересного не происходило, но тут Пери послышался сзади какой-то шорох. Не успела она повернуться, как её хлопнули по плечу.
Пери резко обернулась и увидела ту самую девочку. У неё прямо перехватило дыхание, когда она увидела, насколько вблизи ребёнок похож на Эйдена Прайда.
— У тебя такой удивлённый вид, — сказала девочка.
— Ну да…
— А почему? — живо спросила девочка.
Пери не хотела ничего говорить по поводу всяких похожестей, поэтому сказала,, сделав преувеличенно испуганные глаза:
— Ты так незаметно подкралась, прямо ужас какой-то!..
Ребёнок посмотрел Пери прямо в лицо.
— Лжёшь, — уверенно сказала девочка. — Впрочем, все равно. Ты испугалась из-за того, что я захватила тебя в плен.
Хотя Пери понимала, что могла бы легко убежать от этого ребёнка, любопытство заставило её остаться на месте.
— Ты собираешься выдать меня и получить что-нибудь в награду?
Девочка пожала плечами.
— Не сейчас Ты похожа на меня Почему? Не отвечаешь? Ты — мой пленник, шпион-страваг. И если понадобится, я буду пытать тебя. Идём со мной
— Зачем куда-то идти? — улыбнулась Пери. — Ты вполне можешь допросить меня и здесь.
— Ага, — хмыкнула девочка. — Пока ты ищешь способ улизнуть? Нет уж, шпион страваг, у меня припасено местечко скрытое. Пошли туда. Поднимайся.
Пери показалась удачной мысль принять игру этой девочки.
Даже если ребёнок отведёт её к кому-нибудь из приспешников Бальзака, для Пери не составит труда, с её положением в касте учёных, выпутаться из любой переделки, предоставив удовлетворительные объяснения. Худшее, что могло произойти, — это возвращение в Айрон-холд и выговор от начальства.
Девочка провела Пери сквозь какие-то кусты к той части ограды, где она без труда смогла приподнять один сегмент, позволивший обеим проникнуть в лагерь.
— Давно уже вывела из строя сигнализацию, — пояснила девочка — Я спец в таких делах. Можно тайком выбираться наружу Думаю, что когда-нибудь увижу что-нибудь этакое… А зовут меня Наяд.
— Пери.
— Ты красивая, Пери. Вроде меня.
Лазейка была маленькой, но Пери все-таки протиснулась сквозь узкую щель и проследовала за Наяд до ближайшего здания — это оказалась заброшенная казарма.
— Заходи, — скомандовала Наяд, показывая на дверь. — Скоро я должна возвращаться, так что надо говорить быстро. Так что колись, шпион-страваг, и, может быть, я тебя не выдам!
IV
Учебный центр сиб-группы 111
Лес Керенского
Айронхолд
Кластер Керенского
Пространство Кланов
3 января 3060 года
Пери не была внутри казармы с той самой поры, как несколько лет назад сама была курсантом. Последний раз это случилось тогда, когда она была исключена из процесса подготовки перед поспешным вылетом с Айронхолда на планету Нефритовых Соколов, Токаша, где она работала на практике в касте учёных.
Закончив практику, Пери стала полноправным членом касты и даже получила лабораторное имя Уотсон. Надо сказать, что фамилии учёных раздражали воинов. Фамилии самих представителей воинской касты — родовые имена — были довольно немногочисленны и завоёвывались посредством состязаний, где победитель должен был одолеть тридцать двух воинов в серии последовательных поединков. Воинам было не по нраву то, что высокопоставленным учёным так легко присуждались фамилии, хотя те и старались не употреблять их за пределами своей касты, а сами фамилии не имели особого веса с точки зрения традиций.
Первоначально родовые имена были именами тех, кто бежал вместе с Александром Керенским из Внешней Сферы. Когда Николай Керенский создал Кланы и выдвинул концепцию родовых имён, которые могли носить, только лучшие из воинов, представлялось вполне логичным, чтобы эти фамилии вели своё происхождение от самых преданных Николаю и при этом выдающихся людей. Учёные же заимствовали свои фамилии у знаменитых в истории Терры деятелей науки, хотя бывало иначе — яркий пример тому нынешний Генерал-Учёный Бальзак.
Пери слышала, что Этьен выбрал себе это имя, так как ему показалось, что некий древний автор препарировал человеческое общество с дотошностью и профессионализмом настоящего естествоиспытателя. Поскольку она и до этого считала Бальзака напыщенным глупцом, подобный слух вовсе её не удивил.
Невольно зажмурившись, Пери переступила порог и сразу ощутила привычный запах казарменного пота. Открыв глаза, она увидела запустение, свидетельствующее о том, что здание было, давно заброшено.
Пери предположила, что оно не используется — ввиду генеральной перестройки, которая, как она слышала, проводилась во всех лагерях ускоренной подготовки Айронхолда как составная часть интенсификации учебного процесса, призванного пополнить выходящими из его стен новобранцами испытывающие нехватку личного состава силы вторжения — перед броском во Внутреннюю Сферу.
Кроме бойцов, которых готовили лагеря ускоренной подготовки, войска получали пополнение и таким образом: на Стране Мечты проводились так называемые Войны Сбора, после которых воины из частей, не принимавших участия в первоначальном вторжении, но победивших в процессе Испытаний, получали возможность присоединиться к какому-нибудь подразделению одного из Кланов.
Пери также слышала, что бывалые воины осуждали подобные нововведения, утверждая, что в целом процесс подготовки курсантов стал слишком прост. По слухам, высшее командование стремилось к тому, чтобы все большее число курсантов получало номинальную квалификацию и чтобы некоторые правила, касающиеся подготовки, были упрощены.
Что из слухов соответствовало действительности, а что было основано на проявлении традиционного недовольства ветеранов новыми порядками, Пери не уяснила. Однако на самом деле все обстояло так, что в то время, как возрос масштаб военных приготовлений, все увеличивающееся число курсантов успешно проходило Испытания Места.
Офицеры-наставники утверждали, что новые методы подготовки способствуют выявлению лучших качеств курсантов. Вскоре Кланы возобновят вторжение, и на этот раз они полны решимости победить.
Эти деревянные стены, должно быть, насквозь пропитаны солдатским потом, — подумала Пери, проходя дальше по коридору и очутившись в большом зале. — Припоминаю, что в казармах, где проходили подготовку мы с Эйденом Прайдом, пахло тонна так же. Да, с Эйденом. И ещё с Мартой Прайд. Что сказал бы ты о ней теперь, Эйден? Тебя не стало задолго до того, как она сделалась Ханом Нефритовых Соколов, но мы, наверно, уже тогда понимали, что таково её предназначение. Но хватит. Не хочу о ней вспоминать. Когда мы были курсантами, Марта отвернулась от тебя, а ты простил её. Эта дурацкая философия, оправдывающая любой поступок, совершённый во имя Клана!..
Марта и Эйден проводили свои Испытания одновременно. Марта, движимая честолюбивым желанием получить чин звёздного командира в войсках Клана, одолела двух боевых роботов, один из которых пилотировал Эйден.
Что ж, все это — лишь грязь под ногой боевой машины. Марта — Хан, я — в касте учёных, а Эйдена больше нет. Тем или иным способом мы все послужили Клану, а двое и до сих пор служат. Да и память об Эйдене все ещё приносит пользу Клану. Молодые воины почитают героя. Но, Эйден, если бы ты и Марта узнали, как смеются над традициями Клана учёные в частных разговорах, то, наверное, вы взяли бы в руки оружие и устроили небольшую кровавую баньку… Или же вы просто отмахнулись бы от такой ерунды? И в самом деле, какая разница, что там думает низшая каста? Да, пожалуй, это более вероятно…
Наяд слегка подтолкнула Пери в спину.
— Не останавливайся, шпион-страваг, — сказала она строго.
Улыбнувшись, Пери ускорила шаг и окинула взглядом помещение. Перевёрнутые, покрытые ржавчиной кровати. Пара тонких матрацев, искромсанных явно специально. И пыль, целые груды пыли.
Пери удивилась, почему почувствовала в первую очередь не её, а запах пота.
Наяд отыскала уцелевшую кровать и поставила её на ножки.
— Садись сюда, отродье вольняга, — важно сказала девочка.
— Не уверена, что есть смысл спорить, но я — вернорожденная, и мне знакомы такие казармы, как эта, получше, чем тебе, птенчик, — сказала Пери в ответ.
Наяд явно удивилась, но не решилась выставить напоказ свои эмоции. Пошарив рукой, она подобрала ветхий матрац и кинула его на кровать.
Повинуясь комически-властному жесту девочки, Пери уселась. От матраца воняло потом ещё сильнее.
Пери положила правую ладонь на его поверхность, проводя кончиками пальцев по грубой ткани. Она отчётливо помнила это ощущение все годы, прошедшие с той поры, как сама была курсантом.
По странной случайности Наяд поставила кровать примерно в том же месте, где стояла собственная койка Пери в её тогдашней казарме. Помещение, рассматриваемое с этой точки, показалось ей несколько более знакомым. Прищурив глаза, женщина вызвала перед своим мысленным взором нечёткую картинку: вот она сама сидит на такой же койке, оторвав взгляд от какого-то учебника, преисполненная курсантской важности: она мечтает о том великом дне, когда окажется на поле брани; подняв голову, молодая Пери видит остальных, тоже погруженных в зубрёжку: вот Эйден, со страстью в глазах и морщинками на лбу — он явно озадачен тем, что только что прочёл; вот Рена (которая погибнет в период подготовки после ухода Пери) двигает челюстью из стороны в сторону, пока читает; а это Бретт, на которого материал явно наводит скуку; вот Марта, которая смотрит в книжку спокойно и с присущей ей поразительной уверенностью.
На мгновение Пери захотелось, чтобы эта комната превратилась в машину времени и перенесла её обратно в те годы, предоставив ещё один шанс, — впрочем, нет, даже зная столько, сколько она знает теперь, у неё никогда не будет необходимых для настоящего воина качеств. Пери была без пяти минут воином, она умела многое, но всегда почему-то упускала из виду какую-нибудь мелочь, реагировала на долю секунды медленнее, чем необходимо, получая нагоняй от сокольничего Джоанны и неодобрительные взгляды со стороны главного наставника Тера Рошака, весьма придирчивого офицера…
— Что ты здесь делаешь, шпион-страваг?
— Я принадлежу к касте учёных. Наяд удивлённо подняла брови:
— Тогда зачем шпионить? Разве нельзя было пройти через главные ворота?
— Я бы не смогла пройти по своим документам. Возможно, ты не знаешь, но и ты, и твоя сиб-группа засекречены.
— Я знаю, — ответила Наяд, но по её смущённому виду Пери поняла, что девочка солгала.
— Тогда ответь мне, в чем суть секретного проекта, птенчик, так как я почему-то пропустила этот момент в своих исследованиях.
— Не называй меня птенчиком.
— Это совсем не обидное слово, деточка.
— И деточкой тоже, страваг!
— Скажи мне, в чем смысл проводящихся здесь исследований, — повторила Пери.
— Это тайна, поэтому нельзя говорить.
— А знаешь ли, милая, что ты генетически связана с героем Нефритовых Соколов по имени Эйден Прайд?
— Разумеется.
На этот раз трудно было сказать, говорит ли Наяд правду или просто поддакивает.
— А удивишься ли ты, когда узнаешь, что я — из той же сиб-группы, что и Эйден?
Во взгляде Наяд снова промелькнула растерянность. Потом там словно забрезжил свет.
— Ну, конечно. Вот почему ты так похожа на нас.
— И следовательно?..
— Нельзя говорить. Тайна.
Диана решила зайти с другой стороны:
— От какого замечательного воина Нефритового Сокола ведётся твоя матрилинеальная генетическая ветвь?
Совсем растерявшись, Наяд посмотрела налево, потом направо, потом снова на Пери.
— Не твоё дело, шпион-страваг, — буркнула она.
— Позволь сказать, что я думаю по этому поводу. В твоих генетических материалах не прослеживается никакой матрилинеальной ветви. И ты, и члены твоей сиб-группы целиком получены из генов Эйдена Прайда. Не знаю точно, как и почему подобное случилось, но это что-то вроде варианта партеногенеза, а такие вещи идут вразрез с дорогами Клана…
Пери замолчала, увидев полное смятение в глазах ребёнка.
— Ты следуешь за ходом моих мыслей, Наяд?
— Разумеется, да, — соврала девочка не без раздражения в голосе.
Упрямство Наяд казалось Пери забавным и сильно напоминало ей Эйдена.
Пери зашла дальше того, что мог понять ребёнок. Наяд только таращилась на неё, разинув рот. Но, даже если девочка ничего и не понимала, Пери было ясно, что не следует сообщать ей больше того, что уже было сказано. Наяд могла оказаться достаточно смышлёной, чтобы навести на нужный след кого-то, кто сумел бы расспросить девочку об этом разговоре.
Хотелось бы разузнать у неё побольше… Не понимаю я все-таки, зачем они продолжают эти эксперименты, зачем работают с генами. Понятно, что Клан хочет создать поколение воинов, которые будут превосходить всех и вся во Вселенной, но все-таки… В конце концов, уже целые столетия мы занимаемся тем же самым — препарируем, изучаем и скрещиваем, пытаясь создать самых искусных, самых бесстрашных и верных солдат, каких только можно придумать. Но результаты пока не оправдывают затрат. Сколько бы мы ни бились, суперчеловека не получилось, только человек — просто человек… Едва удаётся избавиться от одних недостатков, как тут же проявляются другие. Мы не можем убрать из генотипа склонность к излишнему насилию, поменяв его на чувство юмора, или ликвидировать сладострастие, заменив его преданностью воинскому долгу. Уравновешенность страстей! — вот в чем вопрос. Иногда из целой сиб-группы выходят одни моральные уроды, которым не место в касте воинов. Да, в нашем Клане — самые лучшие воины среди всех, но ведь они могли получиться ещё лучше…
Как учёного меня возмущает не собственно возня Бальзака и его присных вокруг их дурацких секретных программ. В конце концов, все работы ведутся в рамках закона, так что черт с ними. Мне вот только совсем не нравится, что и учёные других Кланов получили доступ к результатам деятельности лабораторий Нефритовых Соколов вообще и к генетическому материалу Эйдена Прайда в частности. Если все учёные всех Кланов будут обмениваться между собой разработками в области генной инженерии, что из этого выйдет? Кто явится из пробирки в очередной раз? Сокол, скрещённый с Волком? Уже было… Со временем генофонд Кланов может просто разрушиться. Но я не могу сказать об этом Наяд.
Вдалеке послышались детские голоса. Наяд подняла голову.
— Все. Пора на тренировку. Октавиан очень не любит, когда кто-нибудь опаздывает. Кстати, тебя, наверное, придётся отвести к нему, шпион-страваг. Уж он-то по-настоящему вредный…
Пери сделала вид, что полностью покорилась своей нелёгкой шпионьей участи. Однако ей стало понятно, что пора отсюда уходить. Все-таки ей было необходимо вернуться в Айронхолд-Сити и выяснить все, что можно, об этой странной сиб-группе.
Пери поднялась с места. Быстро оглядевшись, она вспомнила свой заключительный день в такой же, как эта, казарме…
Джоанна разбудила её посреди ночи и сообщила, что для Пери курс воинской подготовки окончен и что учебный центр даст ей новое назначение.
Голос Джоанны, обычно с гневными или, по крайней мере, суровыми интонациями, был непривычно мягок, когда она сообщала Пери, что она станет практиканткой в касте учёных. Для исключённого из процесса воина, как сказала Джоанна, это лучшее назначение, и то, что Пери выбрали, говорит только в её пользу.
Расстроенная и раздосадованная, но понимавшая, что решение наставников было верным и что она не обладает необходимыми воинскими качествами, Пери пролежала в постели до тех пор, пока свет зари, пробивавшийся сквозь щели в стенах казармы, не позволил ей собрать вещи перед отъездом.
Согласно традиции, исключённый курсант должен был уехать незаметно, шагнув украдкой в ночь, да ей и не хотелось демонстрировать последствия своего провала четвёрке курсантов — таких же, как и она, членов сиб-группы, с которыми Пери провела все своё детство и с которыми теперь уже больше, как она ошибочно полагала, никогда не увидится.
Только она собралась оглянуться перед уходом, как из другого конца казармы раздался сонный голос.
Это был Эйден.
— Кто там?.. Пери, ты, что ли?
— Я уезжаю. Говори, пожалуйста, тише. Не хочу выставлять напоказ своё унижение перед остальными.
— Это не унижение, это…
— Знаю, просто составная часть всей этой дурацкой благородной цели, к которой мы все стремимся. Только теперь я в этом не участвую.
Пери не хотелось ни с кем делиться вслух своими мыслями, но они с Эйденом всегда были близки. Не так, как с Мартой Прайд, но все же…
— Представь себе, каково это — столько времени провести в группе подготовки только для того, чтобы потом вылететь. Тебе говорят — все, мол, гуляй, теперь твоё место в другой касте. Но ведь я не принадлежу ни к какой другой касте! Везде и всюду люди, посмотрев на меня, подумают о том, что я когда-то проходила воинскую подготовку. Это как клеймо на лбу. Я воин и всегда буду им. Всегда!
Для Пери, говорившей редко, а если и говорившей, то кратко, это была целая речь. Но, вглядываясь в озабоченное лицо Эйдена, она почувствовала себя легче.
Он спросил, куда её направили, и Пери ответила, что в касту учёных. Эйден заметил, что это звучит весомо, и какое-то время они беседовали на тему перспектив развития генной инженерии и о том, что члены их сиб-группы, несмотря на общие источники генетического материала, обнаруживают такие различия в способностях и характере.
Непонятным образом этот разговор породил в Пери потребность разобраться в том, как же получаются такие воины, как Эйден, и такие неудачницы, как она сама…
И все же Наяд была всего лишь ребёнком, так что Пери наверняка не стоило большого труда убежать от неё.
Только она решилась действовать, как чья-то узкая фигура заслонила собой свет в дверном проёме.
— Что ещё такое здесь происходит? — рявкнул вновь-пришедший.
Наяд резко обернулась.
Не вспышка ли досады промелькнула на её лице?..
— Октавиан! Я… э… только что захватила в плен этого шпиона-стравага!..
Октавиан от души рассмеялся и шагнул внутрь казармы.
— Вы, дети, все не перестаёте играть в глупые игры… Он отодвинул Наяд в сторону и подошёл к Пери. Стоя перед ней, он не казался таким уж внушительным. Но Пери была начеку. Октавиан был когда-то воином, и с ним шутить явно не стоило.
— Так, значит, вы — шпион? — осведомился Октавиан.
Пери пожала плечами:
— Я тут гуляла в окрестностях и случайно повстречала Наяд. Конечно, я не шпион и даже не шпионка. Я принадлежу к касте учёных и имею полное право осматривать заведения подобного рода.
— Каста учёных? — переспросил Октавиан. — Что-то не припомню, чтобы вы когда-либо наносили нам визит, и имени вашего я тоже не знаю. Его нет в списке тех, кому разрешён доступ в этот лагерь. Итак, как же вы сюда проникли?
Пери взглянула на Наяд, которая выглядела несколько встревоженной. Она предположила, что ребёнку не хотелось, чтобы узнали о лазейке в заборе.
— Я прошла через главные ворота, — сказала Пери.
— Охрана не позволила бы вам…
— Ну и спрашивайте со своей охраны. Никто не попытался остановить меня у главного входа. Я просто прошла мимо.
— Это невозможно!
Пери поднялась и сделала вид, что поправляет постель, положив руки на края матраца.
— Тем не менее перед входом только что не лежала ковровая дорожка, — спокойно сказала она.
— Вы лжёте.
Теперь Пери стояла к Октавиану спиной. По-видимому, это не понравилось наставнику настолько, что он с силой сжал её плечо.
Пери поняла, что ей необходимо действовать быстро и решительно.
— Я учёный, — произнесла она, придав голосу столько церемонности, насколько была способна. — Вам не следует так грубо со мной обращаться, хотя вы и были когда-то воином.
Её блеф, видимо, прошёл. Октавиан убрал руку.
До того как он успел хоть что-то предпринять, Пери подняла матрац и, держа его в руках, резко повернулась, ударив Октавиана в живот. Он отлетел назад.
Спасибо ещё, — подумала она, — что настоящие воины спят на таких жёстких лежбищах!..
Пока Октавиан распрямлялся, Пери вызвала в памяти отчётливые воспоминания о курсах рукопашного боя. Резко размахнувшись, она неожиданно ударила его открытой ладонью по горлу, затем согнулась и двинула головой в живот.
Пери испытывала соблазн нанести и третий удар, но решила не выпендриваться и с наивозможной скоростью метнулась к выходу.
Наяд попыталась преградить ей дорогу, но Пери откинула её локтем. Девочка ударилась головой о стену, и на несколько мгновений у неё все поплыло перед глазами.
Когда Октавиан отдышался, а в голове у Наяд немного прояснилось, они вдвоём бросились вслед за непрошеной гостьей.
Беглянка находилась уже по другую сторону заграждения и довольно прытко бежала по склону холма. Она, видимо, протиснулась сквозь сделанную Наяд щель, которую теперь наверняка обнаружат, но сейчас Наяд по этому поводу не волновалась — поломку забора спишут на диверсанта, да и сама девочка вполне могла отломать ещё одну секцию заграждения для того, чтобы и в дальнейшем беспрепятственно шастать по окрестностям.
Октавиан какое-то время был вне себя от ярости, явно взбешённый тем, что позволил Пери скрыться. А вот Наяд была отчего-то рада её побегу. Девочка была в восторге от того, что кто-то осмелился навалять по шее самому Октавиану. Теперь у неё был новый герой…
А Пери, оставив позади холм и миновав охранный кордон, тоже испытывала радость — ей удалось применить на деле свои навыки воина, которые она считала давно забытыми.
Она бегом преодолела лес, окружавший лагерь, и сделала это так быстро, как у неё давно уже не получалось…
Лес Керенского
Айронхолд
Кластер Керенского
Пространство Кланов
3 января 3060 года
Пери не была внутри казармы с той самой поры, как несколько лет назад сама была курсантом. Последний раз это случилось тогда, когда она была исключена из процесса подготовки перед поспешным вылетом с Айронхолда на планету Нефритовых Соколов, Токаша, где она работала на практике в касте учёных.
Закончив практику, Пери стала полноправным членом касты и даже получила лабораторное имя Уотсон. Надо сказать, что фамилии учёных раздражали воинов. Фамилии самих представителей воинской касты — родовые имена — были довольно немногочисленны и завоёвывались посредством состязаний, где победитель должен был одолеть тридцать двух воинов в серии последовательных поединков. Воинам было не по нраву то, что высокопоставленным учёным так легко присуждались фамилии, хотя те и старались не употреблять их за пределами своей касты, а сами фамилии не имели особого веса с точки зрения традиций.
Первоначально родовые имена были именами тех, кто бежал вместе с Александром Керенским из Внешней Сферы. Когда Николай Керенский создал Кланы и выдвинул концепцию родовых имён, которые могли носить, только лучшие из воинов, представлялось вполне логичным, чтобы эти фамилии вели своё происхождение от самых преданных Николаю и при этом выдающихся людей. Учёные же заимствовали свои фамилии у знаменитых в истории Терры деятелей науки, хотя бывало иначе — яркий пример тому нынешний Генерал-Учёный Бальзак.
Пери слышала, что Этьен выбрал себе это имя, так как ему показалось, что некий древний автор препарировал человеческое общество с дотошностью и профессионализмом настоящего естествоиспытателя. Поскольку она и до этого считала Бальзака напыщенным глупцом, подобный слух вовсе её не удивил.
Невольно зажмурившись, Пери переступила порог и сразу ощутила привычный запах казарменного пота. Открыв глаза, она увидела запустение, свидетельствующее о том, что здание было, давно заброшено.
Пери предположила, что оно не используется — ввиду генеральной перестройки, которая, как она слышала, проводилась во всех лагерях ускоренной подготовки Айронхолда как составная часть интенсификации учебного процесса, призванного пополнить выходящими из его стен новобранцами испытывающие нехватку личного состава силы вторжения — перед броском во Внутреннюю Сферу.
Кроме бойцов, которых готовили лагеря ускоренной подготовки, войска получали пополнение и таким образом: на Стране Мечты проводились так называемые Войны Сбора, после которых воины из частей, не принимавших участия в первоначальном вторжении, но победивших в процессе Испытаний, получали возможность присоединиться к какому-нибудь подразделению одного из Кланов.
Пери также слышала, что бывалые воины осуждали подобные нововведения, утверждая, что в целом процесс подготовки курсантов стал слишком прост. По слухам, высшее командование стремилось к тому, чтобы все большее число курсантов получало номинальную квалификацию и чтобы некоторые правила, касающиеся подготовки, были упрощены.
Что из слухов соответствовало действительности, а что было основано на проявлении традиционного недовольства ветеранов новыми порядками, Пери не уяснила. Однако на самом деле все обстояло так, что в то время, как возрос масштаб военных приготовлений, все увеличивающееся число курсантов успешно проходило Испытания Места.
Офицеры-наставники утверждали, что новые методы подготовки способствуют выявлению лучших качеств курсантов. Вскоре Кланы возобновят вторжение, и на этот раз они полны решимости победить.
Эти деревянные стены, должно быть, насквозь пропитаны солдатским потом, — подумала Пери, проходя дальше по коридору и очутившись в большом зале. — Припоминаю, что в казармах, где проходили подготовку мы с Эйденом Прайдом, пахло тонна так же. Да, с Эйденом. И ещё с Мартой Прайд. Что сказал бы ты о ней теперь, Эйден? Тебя не стало задолго до того, как она сделалась Ханом Нефритовых Соколов, но мы, наверно, уже тогда понимали, что таково её предназначение. Но хватит. Не хочу о ней вспоминать. Когда мы были курсантами, Марта отвернулась от тебя, а ты простил её. Эта дурацкая философия, оправдывающая любой поступок, совершённый во имя Клана!..
Марта и Эйден проводили свои Испытания одновременно. Марта, движимая честолюбивым желанием получить чин звёздного командира в войсках Клана, одолела двух боевых роботов, один из которых пилотировал Эйден.
Что ж, все это — лишь грязь под ногой боевой машины. Марта — Хан, я — в касте учёных, а Эйдена больше нет. Тем или иным способом мы все послужили Клану, а двое и до сих пор служат. Да и память об Эйдене все ещё приносит пользу Клану. Молодые воины почитают героя. Но, Эйден, если бы ты и Марта узнали, как смеются над традициями Клана учёные в частных разговорах, то, наверное, вы взяли бы в руки оружие и устроили небольшую кровавую баньку… Или же вы просто отмахнулись бы от такой ерунды? И в самом деле, какая разница, что там думает низшая каста? Да, пожалуй, это более вероятно…
Наяд слегка подтолкнула Пери в спину.
— Не останавливайся, шпион-страваг, — сказала она строго.
Улыбнувшись, Пери ускорила шаг и окинула взглядом помещение. Перевёрнутые, покрытые ржавчиной кровати. Пара тонких матрацев, искромсанных явно специально. И пыль, целые груды пыли.
Пери удивилась, почему почувствовала в первую очередь не её, а запах пота.
Наяд отыскала уцелевшую кровать и поставила её на ножки.
— Садись сюда, отродье вольняга, — важно сказала девочка.
— Не уверена, что есть смысл спорить, но я — вернорожденная, и мне знакомы такие казармы, как эта, получше, чем тебе, птенчик, — сказала Пери в ответ.
Наяд явно удивилась, но не решилась выставить напоказ свои эмоции. Пошарив рукой, она подобрала ветхий матрац и кинула его на кровать.
Повинуясь комически-властному жесту девочки, Пери уселась. От матраца воняло потом ещё сильнее.
Пери положила правую ладонь на его поверхность, проводя кончиками пальцев по грубой ткани. Она отчётливо помнила это ощущение все годы, прошедшие с той поры, как сама была курсантом.
По странной случайности Наяд поставила кровать примерно в том же месте, где стояла собственная койка Пери в её тогдашней казарме. Помещение, рассматриваемое с этой точки, показалось ей несколько более знакомым. Прищурив глаза, женщина вызвала перед своим мысленным взором нечёткую картинку: вот она сама сидит на такой же койке, оторвав взгляд от какого-то учебника, преисполненная курсантской важности: она мечтает о том великом дне, когда окажется на поле брани; подняв голову, молодая Пери видит остальных, тоже погруженных в зубрёжку: вот Эйден, со страстью в глазах и морщинками на лбу — он явно озадачен тем, что только что прочёл; вот Рена (которая погибнет в период подготовки после ухода Пери) двигает челюстью из стороны в сторону, пока читает; а это Бретт, на которого материал явно наводит скуку; вот Марта, которая смотрит в книжку спокойно и с присущей ей поразительной уверенностью.
На мгновение Пери захотелось, чтобы эта комната превратилась в машину времени и перенесла её обратно в те годы, предоставив ещё один шанс, — впрочем, нет, даже зная столько, сколько она знает теперь, у неё никогда не будет необходимых для настоящего воина качеств. Пери была без пяти минут воином, она умела многое, но всегда почему-то упускала из виду какую-нибудь мелочь, реагировала на долю секунды медленнее, чем необходимо, получая нагоняй от сокольничего Джоанны и неодобрительные взгляды со стороны главного наставника Тера Рошака, весьма придирчивого офицера…
— Что ты здесь делаешь, шпион-страваг?
— Я принадлежу к касте учёных. Наяд удивлённо подняла брови:
— Тогда зачем шпионить? Разве нельзя было пройти через главные ворота?
— Я бы не смогла пройти по своим документам. Возможно, ты не знаешь, но и ты, и твоя сиб-группа засекречены.
— Я знаю, — ответила Наяд, но по её смущённому виду Пери поняла, что девочка солгала.
— Тогда ответь мне, в чем суть секретного проекта, птенчик, так как я почему-то пропустила этот момент в своих исследованиях.
— Не называй меня птенчиком.
— Это совсем не обидное слово, деточка.
— И деточкой тоже, страваг!
— Скажи мне, в чем смысл проводящихся здесь исследований, — повторила Пери.
— Это тайна, поэтому нельзя говорить.
— А знаешь ли, милая, что ты генетически связана с героем Нефритовых Соколов по имени Эйден Прайд?
— Разумеется.
На этот раз трудно было сказать, говорит ли Наяд правду или просто поддакивает.
— А удивишься ли ты, когда узнаешь, что я — из той же сиб-группы, что и Эйден?
Во взгляде Наяд снова промелькнула растерянность. Потом там словно забрезжил свет.
— Ну, конечно. Вот почему ты так похожа на нас.
— И следовательно?..
— Нельзя говорить. Тайна.
Диана решила зайти с другой стороны:
— От какого замечательного воина Нефритового Сокола ведётся твоя матрилинеальная генетическая ветвь?
Совсем растерявшись, Наяд посмотрела налево, потом направо, потом снова на Пери.
— Не твоё дело, шпион-страваг, — буркнула она.
— Позволь сказать, что я думаю по этому поводу. В твоих генетических материалах не прослеживается никакой матрилинеальной ветви. И ты, и члены твоей сиб-группы целиком получены из генов Эйдена Прайда. Не знаю точно, как и почему подобное случилось, но это что-то вроде варианта партеногенеза, а такие вещи идут вразрез с дорогами Клана…
Пери замолчала, увидев полное смятение в глазах ребёнка.
— Ты следуешь за ходом моих мыслей, Наяд?
— Разумеется, да, — соврала девочка не без раздражения в голосе.
Упрямство Наяд казалось Пери забавным и сильно напоминало ей Эйдена.
Пери зашла дальше того, что мог понять ребёнок. Наяд только таращилась на неё, разинув рот. Но, даже если девочка ничего и не понимала, Пери было ясно, что не следует сообщать ей больше того, что уже было сказано. Наяд могла оказаться достаточно смышлёной, чтобы навести на нужный след кого-то, кто сумел бы расспросить девочку об этом разговоре.
Хотелось бы разузнать у неё побольше… Не понимаю я все-таки, зачем они продолжают эти эксперименты, зачем работают с генами. Понятно, что Клан хочет создать поколение воинов, которые будут превосходить всех и вся во Вселенной, но все-таки… В конце концов, уже целые столетия мы занимаемся тем же самым — препарируем, изучаем и скрещиваем, пытаясь создать самых искусных, самых бесстрашных и верных солдат, каких только можно придумать. Но результаты пока не оправдывают затрат. Сколько бы мы ни бились, суперчеловека не получилось, только человек — просто человек… Едва удаётся избавиться от одних недостатков, как тут же проявляются другие. Мы не можем убрать из генотипа склонность к излишнему насилию, поменяв его на чувство юмора, или ликвидировать сладострастие, заменив его преданностью воинскому долгу. Уравновешенность страстей! — вот в чем вопрос. Иногда из целой сиб-группы выходят одни моральные уроды, которым не место в касте воинов. Да, в нашем Клане — самые лучшие воины среди всех, но ведь они могли получиться ещё лучше…
Как учёного меня возмущает не собственно возня Бальзака и его присных вокруг их дурацких секретных программ. В конце концов, все работы ведутся в рамках закона, так что черт с ними. Мне вот только совсем не нравится, что и учёные других Кланов получили доступ к результатам деятельности лабораторий Нефритовых Соколов вообще и к генетическому материалу Эйдена Прайда в частности. Если все учёные всех Кланов будут обмениваться между собой разработками в области генной инженерии, что из этого выйдет? Кто явится из пробирки в очередной раз? Сокол, скрещённый с Волком? Уже было… Со временем генофонд Кланов может просто разрушиться. Но я не могу сказать об этом Наяд.
Вдалеке послышались детские голоса. Наяд подняла голову.
— Все. Пора на тренировку. Октавиан очень не любит, когда кто-нибудь опаздывает. Кстати, тебя, наверное, придётся отвести к нему, шпион-страваг. Уж он-то по-настоящему вредный…
Пери сделала вид, что полностью покорилась своей нелёгкой шпионьей участи. Однако ей стало понятно, что пора отсюда уходить. Все-таки ей было необходимо вернуться в Айронхолд-Сити и выяснить все, что можно, об этой странной сиб-группе.
Пери поднялась с места. Быстро оглядевшись, она вспомнила свой заключительный день в такой же, как эта, казарме…
Джоанна разбудила её посреди ночи и сообщила, что для Пери курс воинской подготовки окончен и что учебный центр даст ей новое назначение.
Голос Джоанны, обычно с гневными или, по крайней мере, суровыми интонациями, был непривычно мягок, когда она сообщала Пери, что она станет практиканткой в касте учёных. Для исключённого из процесса воина, как сказала Джоанна, это лучшее назначение, и то, что Пери выбрали, говорит только в её пользу.
Расстроенная и раздосадованная, но понимавшая, что решение наставников было верным и что она не обладает необходимыми воинскими качествами, Пери пролежала в постели до тех пор, пока свет зари, пробивавшийся сквозь щели в стенах казармы, не позволил ей собрать вещи перед отъездом.
Согласно традиции, исключённый курсант должен был уехать незаметно, шагнув украдкой в ночь, да ей и не хотелось демонстрировать последствия своего провала четвёрке курсантов — таких же, как и она, членов сиб-группы, с которыми Пери провела все своё детство и с которыми теперь уже больше, как она ошибочно полагала, никогда не увидится.
Только она собралась оглянуться перед уходом, как из другого конца казармы раздался сонный голос.
Это был Эйден.
— Кто там?.. Пери, ты, что ли?
— Я уезжаю. Говори, пожалуйста, тише. Не хочу выставлять напоказ своё унижение перед остальными.
— Это не унижение, это…
— Знаю, просто составная часть всей этой дурацкой благородной цели, к которой мы все стремимся. Только теперь я в этом не участвую.
Пери не хотелось ни с кем делиться вслух своими мыслями, но они с Эйденом всегда были близки. Не так, как с Мартой Прайд, но все же…
— Представь себе, каково это — столько времени провести в группе подготовки только для того, чтобы потом вылететь. Тебе говорят — все, мол, гуляй, теперь твоё место в другой касте. Но ведь я не принадлежу ни к какой другой касте! Везде и всюду люди, посмотрев на меня, подумают о том, что я когда-то проходила воинскую подготовку. Это как клеймо на лбу. Я воин и всегда буду им. Всегда!
Для Пери, говорившей редко, а если и говорившей, то кратко, это была целая речь. Но, вглядываясь в озабоченное лицо Эйдена, она почувствовала себя легче.
Он спросил, куда её направили, и Пери ответила, что в касту учёных. Эйден заметил, что это звучит весомо, и какое-то время они беседовали на тему перспектив развития генной инженерии и о том, что члены их сиб-группы, несмотря на общие источники генетического материала, обнаруживают такие различия в способностях и характере.
Непонятным образом этот разговор породил в Пери потребность разобраться в том, как же получаются такие воины, как Эйден, и такие неудачницы, как она сама…
* * *
Наяд жестом велела Пери выходить первой из казармы. Этот ребёнок был таким уверенным в себе.И все же Наяд была всего лишь ребёнком, так что Пери наверняка не стоило большого труда убежать от неё.
Только она решилась действовать, как чья-то узкая фигура заслонила собой свет в дверном проёме.
— Что ещё такое здесь происходит? — рявкнул вновь-пришедший.
Наяд резко обернулась.
Не вспышка ли досады промелькнула на её лице?..
— Октавиан! Я… э… только что захватила в плен этого шпиона-стравага!..
Октавиан от души рассмеялся и шагнул внутрь казармы.
— Вы, дети, все не перестаёте играть в глупые игры… Он отодвинул Наяд в сторону и подошёл к Пери. Стоя перед ней, он не казался таким уж внушительным. Но Пери была начеку. Октавиан был когда-то воином, и с ним шутить явно не стоило.
— Так, значит, вы — шпион? — осведомился Октавиан.
Пери пожала плечами:
— Я тут гуляла в окрестностях и случайно повстречала Наяд. Конечно, я не шпион и даже не шпионка. Я принадлежу к касте учёных и имею полное право осматривать заведения подобного рода.
— Каста учёных? — переспросил Октавиан. — Что-то не припомню, чтобы вы когда-либо наносили нам визит, и имени вашего я тоже не знаю. Его нет в списке тех, кому разрешён доступ в этот лагерь. Итак, как же вы сюда проникли?
Пери взглянула на Наяд, которая выглядела несколько встревоженной. Она предположила, что ребёнку не хотелось, чтобы узнали о лазейке в заборе.
— Я прошла через главные ворота, — сказала Пери.
— Охрана не позволила бы вам…
— Ну и спрашивайте со своей охраны. Никто не попытался остановить меня у главного входа. Я просто прошла мимо.
— Это невозможно!
Пери поднялась и сделала вид, что поправляет постель, положив руки на края матраца.
— Тем не менее перед входом только что не лежала ковровая дорожка, — спокойно сказала она.
— Вы лжёте.
Теперь Пери стояла к Октавиану спиной. По-видимому, это не понравилось наставнику настолько, что он с силой сжал её плечо.
Пери поняла, что ей необходимо действовать быстро и решительно.
— Я учёный, — произнесла она, придав голосу столько церемонности, насколько была способна. — Вам не следует так грубо со мной обращаться, хотя вы и были когда-то воином.
Её блеф, видимо, прошёл. Октавиан убрал руку.
До того как он успел хоть что-то предпринять, Пери подняла матрац и, держа его в руках, резко повернулась, ударив Октавиана в живот. Он отлетел назад.
Спасибо ещё, — подумала она, — что настоящие воины спят на таких жёстких лежбищах!..
Пока Октавиан распрямлялся, Пери вызвала в памяти отчётливые воспоминания о курсах рукопашного боя. Резко размахнувшись, она неожиданно ударила его открытой ладонью по горлу, затем согнулась и двинула головой в живот.
Пери испытывала соблазн нанести и третий удар, но решила не выпендриваться и с наивозможной скоростью метнулась к выходу.
Наяд попыталась преградить ей дорогу, но Пери откинула её локтем. Девочка ударилась головой о стену, и на несколько мгновений у неё все поплыло перед глазами.
Когда Октавиан отдышался, а в голове у Наяд немного прояснилось, они вдвоём бросились вслед за непрошеной гостьей.
Беглянка находилась уже по другую сторону заграждения и довольно прытко бежала по склону холма. Она, видимо, протиснулась сквозь сделанную Наяд щель, которую теперь наверняка обнаружат, но сейчас Наяд по этому поводу не волновалась — поломку забора спишут на диверсанта, да и сама девочка вполне могла отломать ещё одну секцию заграждения для того, чтобы и в дальнейшем беспрепятственно шастать по окрестностям.
Октавиан какое-то время был вне себя от ярости, явно взбешённый тем, что позволил Пери скрыться. А вот Наяд была отчего-то рада её побегу. Девочка была в восторге от того, что кто-то осмелился навалять по шее самому Октавиану. Теперь у неё был новый герой…
А Пери, оставив позади холм и миновав охранный кордон, тоже испытывала радость — ей удалось применить на деле свои навыки воина, которые она считала давно забытыми.
Она бегом преодолела лес, окружавший лагерь, и сделала это так быстро, как у неё давно уже не получалось…
V
Зал Собраний Большого Совета
Зал Ханов
Окрестности Катюши
Страна Мечты
Кластер Керенского
Пространство Кланов
17 января 3060 года
Порою даже тогда, когда вы готовы к схватке, пути к отступлению уже отрезаны и глубоко в горле кипит ярость, на какое-то мгновение становится страшно.
Хан Клана Нефритовых Соколов Марта Прайд прочувствовала подобное в тот момент, когда облачённый в парадные одежды Хан Клана Стальных Гадюк Перигард Залман встал со своего места и направил колючий взгляд глубоко посаженных глаз на верхний ярус, где находилась Марта.
Никогда ещё высеченная из гранита скамья, на которой сидела Хан Нефритовых Соколов, не казалась ей такой жёсткой и неудобной. Никогда ещё большой, отделанный мрамором стол не был таким ледяным. Даже знамя и то выглядело как-то зловеще — стяг, обозначающий Клан Нефритового Сокола, с патетическим по замыслу стилизованным изображением летящей птицы.
Никогда ещё Марте так сильно не хотелось протянуть руку и снова надеть красиво расписанную эмалью маску Хана, которая скрыла бы игравшие на её лице чувства…
Непривычно громкий гул, царивший в зале, казалось, ещё более усиливался акустикой этого просторного помещения, которое предназначалось для собраний Ханов. С откровенной неприязнью разглядывая резко очерченные черты некрасивого лица Хана Стальных Гадюк, Марта захотела, чтобы он тоже надел маску и перестал раздражать её видом своей гнусной физиономии.
Я знаю, что замышляет Залман, — подумала она. — Я даже знаю, что он скажет. Представляя это выступление, я продумывала ответные реплики. Наверное, в этом и состоит судьба политика, но мой гнев постоянно находился у меня внутри и сегодня он вспыхнет искренне. Я так обозлена в данную минуту, что могла бы не слушать, как того требует обычай, речь этого савраши Стальных Гадюк, а сразу обрушилась бы на него. Но обычай требует терпеливо ждать, пока этот отвратительный мерзавец делает свои лживые заявления.
Зал Ханов
Окрестности Катюши
Страна Мечты
Кластер Керенского
Пространство Кланов
17 января 3060 года
Порою даже тогда, когда вы готовы к схватке, пути к отступлению уже отрезаны и глубоко в горле кипит ярость, на какое-то мгновение становится страшно.
Хан Клана Нефритовых Соколов Марта Прайд прочувствовала подобное в тот момент, когда облачённый в парадные одежды Хан Клана Стальных Гадюк Перигард Залман встал со своего места и направил колючий взгляд глубоко посаженных глаз на верхний ярус, где находилась Марта.
Никогда ещё высеченная из гранита скамья, на которой сидела Хан Нефритовых Соколов, не казалась ей такой жёсткой и неудобной. Никогда ещё большой, отделанный мрамором стол не был таким ледяным. Даже знамя и то выглядело как-то зловеще — стяг, обозначающий Клан Нефритового Сокола, с патетическим по замыслу стилизованным изображением летящей птицы.
Никогда ещё Марте так сильно не хотелось протянуть руку и снова надеть красиво расписанную эмалью маску Хана, которая скрыла бы игравшие на её лице чувства…
Непривычно громкий гул, царивший в зале, казалось, ещё более усиливался акустикой этого просторного помещения, которое предназначалось для собраний Ханов. С откровенной неприязнью разглядывая резко очерченные черты некрасивого лица Хана Стальных Гадюк, Марта захотела, чтобы он тоже надел маску и перестал раздражать её видом своей гнусной физиономии.
Я знаю, что замышляет Залман, — подумала она. — Я даже знаю, что он скажет. Представляя это выступление, я продумывала ответные реплики. Наверное, в этом и состоит судьба политика, но мой гнев постоянно находился у меня внутри и сегодня он вспыхнет искренне. Я так обозлена в данную минуту, что могла бы не слушать, как того требует обычай, речь этого савраши Стальных Гадюк, а сразу обрушилась бы на него. Но обычай требует терпеливо ждать, пока этот отвратительный мерзавец делает свои лживые заявления.