Тотис Андраш. На острие меча

   Тем временем остальные трое тоже перешли в нападение. Атакуемый занял предельно низкую защитную стойку и парировал удар сзади, а затем молниеносным движением кисти развернул меч, перешел в стойку наездника и ткнул мечом вбок. Этот прием, отработанный годами тренировки, и был зафиксирован на видеопленке. Молодой человек, во время «репетиции» игравший роль приманки, умер медленной и мучительной смертью. Неприятельский клинок угодил ему в живот, а круговое движение кисти, которым противник высвобождал меч, развалило его внутренности. Парень еще успел подумать, что заранее предвидел такой исход: если при атаке слишком выдвинуться вперед, то не успеешь своевременно отскочить; куда ему равняться в стремительности с этим дьяволом. А может, главарь все это тоже предвидел и намеренно подставил его под клинок. И, умирая в муках, парень успел проклясть главаря; выродившаяся молодежь — в отличие от предков — теперь не почитает за честь жертвовать жизнью во имя чужих целей.
   Двое уцелевших действовали, подчиняясь заученным рефлексам. Они так долго отрабатывали эту комбинацию, что попросту не могли допустить ошибки. Их активная роль начиналась с того момента, как жертва парировала удар, а они, лишь на доли секунды поотстав от «приманки», бросались в атаку. В такой ситуации даже у самого лучшего фехтовальщика не оставалось ни единого шанса на победу. Их противнику все же удалось мгновенным рывком головы уклониться от одного из ударов, зато другой настиг жертву: клинок уперся в ключицу. Однако противник еще не утратил способности к сопротивлению. Он сделал попытку ткнуть одного из нападавших мечом, но укол получился слабый, да и ненужный: спереди его в прямом выпаде сразил смертельный удар. Нападающие для верности еще разок-другой полоснули его, затем, тяжело дыша, обтерли клинки, чтобы на них не осталось крови, после чего позвонили главарю, спрашивая дальнейших инструкций. По намеченному плану на месте происшествия должен, был остаться один-единственный труп.

 
   Дэмура умел ждать. Он сидел в приемной Кадзе, напоминая провинциального чудака, затребованного к начальству, — убого одетый старикан уставился перед собой в одну точку и лишь изредка бросал застенчивый взгляд на занятых важными делами служащих. Он не ерзал, сидел, не меняя позы и не давая себе труда взглянуть на часы или поинтересоваться у секретарши, когда же все-таки появится господин Кадзе. Раза три в приемную наведывался кто-то из давних знакомых, но они проходили мимо, не узнавая отставного полицейского. Дэмура не окликал их — у людей работы по горло. В его времена обстановка здесь была более казарменная, среди служащих не так много было женщин. А сейчас, куда ни глянь, повсюду смазливые юные девицы с толстыми папками под мышкой деловито снуют из комнаты в комнату. Ему это было не по душе. Вот Куяме… Да, Куяма отлично вписывается в общую картину: бесконечное мельтешение, создающее видимость деловой атмосферы. У каждого служащего такой вид, будто он вот-вот отправится на задержание опасного преступника или же, напротив, только что вышел из перестрелки с бандитами.
   Дэмура ощутил легкую зависть, и это чувство удивило его самого. Не то чтобы старик был завистлив по натуре, но ведь он полицейский до мозга костей, к тому же отбыл долгий срок ссылки в захолустном окружном участке, а сейчас вот очутился на передовой линии борьбы против бандитизма… Да, ему тоже хотелось бы занять место на этой передовой. И быть молодым и хорошо одетым.
   Дэмура тяжело вздохнул. Какой-то мужчина, направлявшийся к двери, остановился и бросил на него обеспокоенный взгляд.
   — Вам плохо?
   Старик тряхнул головой. Не объяснять же каждому встречному, что у него болит бок, ушибленный о камень, когда он, Дэмура, соскочил с поезда.
   Начни он жизнь сызнова, ни за что не пошел бы в полицейские. Пожалуй, можно бы обзавестись собственной лавчонкой, хотя Дэмура слабо представлял себя в роли мелкого торговца. Вот уже два года он терзается в раздумьях, как бы он устроил свою жизнь, если бы имел возможность начать все сначала, но в данный момент его гораздо больше волновало, как ее прожить дальше. Как быть, если Кадзе откажется по мочь?… Все же Дэмура был полицейским, а не лавочником, и ему не пришлось долго думать, поскольку на выбор предоставлялись только два варианта. Например, можно исчезнуть. Имеются, в виду не такие серьезные меры, как инсценировка собственной гибели, смена фамилии или пластическая операция, — нет. Просто они с женой уедут куда-нибудь в глушь, где можно будет отсидеться, пока не утихнет буря. Глядишь, о нем и забудут, не сочтут нужным разыскивать его. Глядишь, не захотят связываться, ведь как-никак до недавних пор он был полицейским… Сам Дэмура прекрасно понимал, чего стоят эти беспочвенные надежды. Другой вариант казался еще более неопределенным. У Дэмуры не было ни малейшего желания проигрывать его. Уж лучше бросить все и уехать куда глаза глядят, лишь бы была своя крохотная комнатушка да телевизор.
   Дэмура заметил, что окружающие как-то странно косятся на него: должно быть, он говорит сам с собой. Ничего не попишешь — старость не радость. Вот и к нужному решению он никак не может прийти. Правда, подобные решения ему и не приходилось принимать в молодости… В те времена он не стал бы обращаться к Кадзе. Тогда с него за глаза хватило бы, если бы его отшили хоть раз. Тогда ему достаточно было бы знать, кто из мерзавцев стоит за цепочкой гнусных преступлений, он бы не стал копить улики и ждать одобрения начальства. Дэмура медленно поднялся, разгладил складку брюк.
   — Желаете что-нибудь передать господину Кадзе? — поинтересовалась девушка, которая усадила его здесь. Она выглядела совсем юной, этакая ученица-старшеклассница. В былые времена такие девчонки не поступали на службу в полицию, а подыскивали себе жениха. Впрочем, как знать, может, барышня именно этим и занимается здесь.
   — Прошу передать, что я благодарен ему за любезность, — сорвалось у него с языка. Не стоило этого говорить. Прежде он никогда не позволил бы себе подобной дерзости. — При случае постараюсь отплатить тем же, — добавил он уже не без некоторого удовольствия. Что ни говорите, а у старости свои преимущества.
   Адрес Аракавы ему продиктовал вчера Куяма, и Дэмура, листая свой потрепанный блокнот, вышел на улицу… Адрес не был ему знаком, зато, как обычно, указывалась ближайшая станция метро. Дэмура свернул налево, ко входу в подземку, и купил билет.
   Дорога заняла тридцать пять минут. Все это время он продолжал обдумывать те варианты, на которых остановился раньше, пока ожидал в приемной Кадзе. Мысленно перебрал все места, где они с женой могли бы укрыться, и попытался вообразить, в какой ад превратилась бы его жизнь, вздумай он объявить войну клану Адзумы. Ни одна из этих перспектив не радовала. Он лишь в общих чертах представлял себе, что ему нужно от Аракавы, но какими словами он это изложит, пока не задумывался. Итак, он вызывается помочь якудза заключить мир с Нисиямой. Объяснит, что вел расследование по поручению Кадзе, а не отрабатывал денежки Нисиямы с пособниками его или клана Ямаоки. Ну а если его усилия окажутся напрасными? Дэмура отогнал эту мысль и решил, покуда удастся, сохранять самообладание.
   Повернув за угол, он увидел вереницу полицейских машин и, конечно же, обязательную толпу зевак.
   Ведь вот любопытно, что даже в Токио, где все вечно спешат по делам, даже в тихом квартале вилл, окруженных садами, непременно вдруг находится немало людей, готовых праздно околачиваться и почтительным тоном выспрашивать скучающего на посту полицейского! Дэмура прошелся до места, где толпился народ, взглянул на номер дома, и последние его сомнения рассеялись. Он увидел машину Кадзе, однако это не смягчило его недовольства шефом. Мог бы принять его и раньше. Дэмуру так и подмывало войти в дом, однако не хотелось снова подвергать себя унижениям. Он повернул обратно и решительной походкой направился к метро. Итак, Аракава убит. Ну что ж, попробуем подступиться с другого конца! Ему не нужно было заглядывать в карту, еще по дороге сюда он обдумал маршрут. Всего одна пересадка, и он доберется до Ямаока Билдинг.

 
   Куяма все еще не мог поверить в удачу. Пошел на поводу у рутины, подобно фехтовальщику, который, даже не веря в собственные силы, обнажает меч и становится в атакующую позицию. Миеко держалась мило, слегка насмешливо. Куяме очень хотелось посадить ее на колени и нежно приласкать, но он понимал, что тем самым испортил бы дело. Девушка в него не влюблена, и даже симпатичен-то он ей ровно настолько, чтобы… Куяма хорошо разбирался в женщинах. В соответствующий момент любая из них доступна, нужно только выждать или почувствовать этот момент. В особенности распространяется это правило на японок. Точь-в-точь как движущаяся цель на полигоне: не среагировал вовремя, опоздал выстрелить, и цель скрылась из виду. Правда, есть и разница: на полигоне рано или поздно цель на секунду вновь возникнет перед тобой. Миеко не даст еще одной возможности, в этом Куяма был уверен. Он знал также, что нельзя терять время: «движущаяся цель» не терпит долгих ухаживаний. В Америке гораздо проще было затащить девицу в постель, хотя, казалось бы, это стоило больших усилий. Ходи на какие-то дурацкие вечеринки или скучнейшие студенческие собрания, с заинтересованным видом выслушивай разглагольствования девиц о большой политике, взамен потчуй их восточной экзотикой — и все это для того, чтобы потом заманить партнершу к себе на квартиру. Этого правила Куяма придерживался твердо, не в силах понять, как это можно заниматься любовью в автомобиле. Но Миеко девушка незаурядная. Такие нечасто отдаются мужчине, да и не всегда можно понять почему. Но если уж дошло до дела, то незачем разыгрывать с ней весь спектакль до конца. Упустишь момент — растеряешь все шансы так же внезапно, как и получил. Но именно теперь Куяме хотелось бы поухаживать за девушкой как положено: обнять, приласкать, рассказать, что он почувствовал, впервые увидев ее, заверить, что для него это не просто очередное увлечение…
   Он привлек к себе Миеко и поцеловал ее. На ней был толстый вязаный свитер, и девушка выглядела в нем полнее, женственнее, чем в прошлый раз. Сейчас она не казалась хрупкой. Маленькой и грациозной — да, но мягкие, округлые формы лишили ее облик девчоночьих черт.
   Миеко не сопротивлялась, однако оказалась на редкость неловкой. Куяма испытал некоторое разочарование, но решил не сдаваться. И разочарование вскоре прошло. Стройное тело Миеко было плотным, крепким, упругим, но без грубой мускулистости, а в любви девушка проявила находчивость и нежность. Вот только целоваться она не умела. В памяти Куямы каждый миг их интимного общения запечатлелся, как в кинокадре: вот распущенные волосы Миеко рассыпаются по плечам, вот она вглядывается в его глаза, прежде чем окончательно уступить его ласкам, вот отворачивается в сторону, и он видит мягкий изгиб ее спины.
   И при этом Куяма все время чувствовал: девушка не любит его, ему не удалось ее покорить… После, откинувшись навзничь, он разглядывал знакомые трещинки потолка и раздумывал, не спросить ли у нее почему.
   — Миеко, — прошептал он.
   — Да? — откликнулась она также шепотом, и Куяма был ей благодарен за то, что она приняла этот интимный тон.
   — Так, ничего.
   Девушка тихонько засмеялась. Зазвонил телефон, и Куяма несколько секунд колебался, раздумывая, стоит ли подходить. Затем чувство долга одержало верх. Он прошел в другую комнату и, прежде чем поднять трубку, обернулся! Миеко сидела в постели, обхватив колени, и смотрела на него. Куяма пожалел, что не набросил халат. Он знал, что фигура у него отнюдь не спортивная. Одетый, он выглядел импозантно — высокий, стройный, а когда раздет, то видны слабые, неразработанные мускулы и рано наметившийся животик.
   Звонил Дэмура. Голос у него был спокойный, даже чересчур.
   — Я нахожусь в Ямаока Билдинг, — сообщил он.
   Куяма не задал вопросов, но вздрогнул и отодвинулся в сторону, насколько позволял телефонный шнур. Ему не хотелось сейчас видеть девушку.
   — Нисияма убит, — продолжил старик.
   Куяма медленно положил трубку. «О боги!» — вырвалось у него. Он надел тонкую юкату, а затем вернулся к Миеко — сообщить ей страшную весть.

Глава пятнадцатая

   Когда Куяма прибыл на место происшествия, шеф курил в коридоре. По счастью, он не задал никаких вопросов, только устало взглянул и сделал Куяме знак войти в комнату. Там не было ни души — это первое, что бросилось в глаза молодому человеку. Очевидно, он явился с таким опозданием, что эксперты успели завершить свою работу на месте преступления. Тела убитых он заметил не сразу, а заметив, остановился как вкопанный. Ему стоило немалых усилий не отвести глаза в сторону. Ведь Кадзе наверняка именно для того и направил его сюда, чтобы он внимательно все оглядел. Куяма смотрел — и ничего не видел, попросту не способен был на бесстрастный осмотр глазами сыщика. Ему удалось подавить дурноту, он заставил себя приглядеться к чудовищным зияющим ранам, к лужам крови, но он не увидел ничего такого, что могло бы навести на след. Три искромсанных мужских тела. Один из убитых — Нисияма.
   — Ну, что скажешь? — услыхал он позади голос шефа.
   — Похоже, здесь разыгралось настоящее сражение.
   — Нисияма был мастером меча, — произнес Кадзе таким тоном, что сразу возникал вопрос: кому под силу совладать с мастером?
   «Еще более искусному мастеру», — подумал Куяма, а вслух спросил:
   — Кто эти двое? Якудза?
   — Нет! — отрезал Кадзе. — На первый взгляд похоже, а на самом деле не так. — Шеф говорил тоном, не допускающим возражений, и все же в голосе его звучала легкая нотка неуверенности. Обычно, желая поразить подчиненных неожиданными умозаключениями, он держался совсем иначе. А сейчас словно бы старался в первую очередь убедить самого себя. — Это не должны быть якудза, ясно тебе?
   Дэмура с сумрачным видом топтался в конце коридора. У него взяли показания и попросили обождать. С тех пор он и ждет здесь. Забыли о нем, что ли? А может, не стесняются применить свои примитивные уловки и по отношению к бывшему коллеге? От жалости к старику сердце у Куямы защемило сильнее, чем при виде убитого Нисиямы.
   — Не пойти ли нам чего-нибудь выпить? — предложил он.
   — Я не могу отлучиться, — ответил старик. — Мне велено ждать здесь.
   — Да полно вам… — начал было Куяма и осекся. Он никогда не видел Дэмуру таким. Загадочный, с непроницаемым лицом, умело скрывающий свои чувства старик, разжигающий вражду между гангстерскими бандами, находящийся во всеоружии даже будучи невооруженным, — сейчас Дэмура напоминал упрямого ребенка, который готов наказать самого себя, лишь бы пробудить в родителях угрызения совести. Перед Куямой был старик, униженный и достойный жалости, и молодой сыщик не имел права унизить Дэмуру еще больше пренебрежительным отношением к его заботам.
   — Тогда я тоже останусь, — сказал он.
   — Совершенно излишне.
   Куяма вздохнул, и мысли его переключились на Миеко… Положив трубку, он вернулся к девушке и сообщил ей, что Нисияма убит. А в ответ услышал тихое «обними меня». Их тела слились в отчаянном, страстном порыве, и Куяма впервые почувствовал душевный отклик Миеко, только не мог понять, кому адресован этот внезапный всплеск чувств. Затем они быстро оделись, и Куяма, повинуясь какому-то наитию, отвез девушку на квартиру к Дэмуре и препоручил ее заботам Марико-сан. Миеко следовала за ним, как послушный ребенок.
   — Кадзе-сан считает, что это не якудза… — как бы ненароком обронил Куяма.
   Дэмура пожал плечами. Взгляд его был устремлен вниз, на серую ковровую дорожку, устилавшую пол. Все в коридоре было выдержано в голубовато-серых тонах: дверные ручки, пластмассовые таблички-указатели, даже стены и те были выкрашены в светло-серый цвет. Мрачно-серая фигура старого сыщика идеально вписывалась в обстановку.
   — Швейцар не заметил никого постороннего, — продолжил Куяма — Конечно, злоумышленники могли проникнуть и поодиночке. Весь вопрос в том, — сколько их понадобилось, чтобы расправиться с тремя вооруженными людьми.
   Куяма умолк, ожидая ответа, и Дэмуре пришлось вступить в разговор.
   — Достаточно и одного, если он владел мечом лучше, чем эти трое, вместе взятые, — нехотя процедил он.
   Куяма был поражен, как это он сам не додумался. И сразу в памяти всплыло открытие, которое он сделал для себя при расследовании убийства Адзато. Как бы ни был искусен мастер боевых искусств, но рано или поздно отыскивается еще более искусный. Уже тогда ему хотелось спросить Дэмуру, откуда у мастера берется мужество для борьбы и эта невероятная уверенность в себе. Разве можно знать заранее исход поединка: вдруг да на сей раз столкнешься с противником сильнее, проворнее, удачливее тебя? Но в глубине души Куяма понимал, что никогда не решится задать этот вопрос.
   — И вам известен такой мастер? — поинтересовался он.
   — Я не очень хорошо знаком с мастерами меча.
   — А вы осмелились бы выступить против него… или против троих сразу?
   Дэмура невидящим взглядом уставился перед собой.
   — Что значит — осмелился бы? Если необходимо, конечно, выступил бы!
   — Ну и как вам кажется, в случае необходимости вы бы их одолели?
   — Да! — прозвучал незамедлительный ответ.
   «Вот вам, пожалуйста», — с горечью подумал Куяма. Он не сомневался, что, спроси он в свое время Нисияму, справится ли тот с тремя такими мастерами, как Дэмура, и услышал бы единственный ответ: да, справится.
   — Кстати, личность одного из убитых мне известна, — меланхолично заметил Дэмура.
   — Вот как? — Куяма отреагировал с некоторым опозданием, поскольку все еще находился под впечатлением этой непостижимой самоуверенности, граничащей с безумием.
   — Он был в группе молодчиков, напавших на меня, когда я вышел из салона «Тысяча утех».
   — Неужели? — Куяма с трудом скрыл, что новость эта его ничуть не взволновала.
   — Совершенно точно, — заверил его старик. — Иными словами, он из Общества любителей катаны.
   — А ведь это Общество по сути — гвардия телохранителей при заправилах империи Ямаоки. Очевидно, Нисияма обратился к ним с просьбой о защите.
   — У Нисиямы были свои телохранители.
   — Возможно, этого ему показалось недостаточно. Вот вы лично как бы поступили на его месте?
   Дэмура промолчал. Он тоже примчался к Кадзе просить помощи. Он тоже понимает, что от наемных убийц не отбиться в одиночку.
   — А что, эти телохранители не носят при себе пистолеты?
   Куяма изнервничался донельзя. Раз в кои-то веки Кадзе отпустил его, не надавав кучи поручений, а сбежать не удается: не бросишь же этого обиженно надутого старика. Может, именно на этом и строится расчет Кадзе? Шеф продолжает свою неприглядную игру, через него передавая Дэмуре свои пожелания и снабжая старика крохами информации, но при этом не вступая с ним в личные контакты.
   — Я бы не прочь потолковать с этим Камадой, — заявил Дэмура.
   Куяма от неожиданности поперхнулся.
   — Кадзе-сан как раз допрашивает его. Может, нам все же пойти домой?

 
   — Знаете вы этих людей?
   — Да.
   Камада ответил не задумываясь, но и после этого не отвел взгляда от трупов. Не дрогнув ни единой черточкой лица, внимательно и серьезно изучал их, словно бы ему впоследствии предстояло перед кем-то отчитаться в своих впечатлениях. На сей раз Камада показался шефу еще массивнее и крупнее, чем в прошлый раз. Густой ежик волос, короткая шея, не пузатый, но в поясе шире, чем в плечах, как бы олицетворяя исконно восточный идеал красоты. Этот выпуклый, тугой живот — хара — не имеет ничего общего с обвислым, раздутым от неумеренных пивных возлияний пузом. Человек высокий, плечистый всегда кажется более приземистым и коренастым, если не стоит бок о бок с тобой. Камаде всего сорок пять лет, он весь слеплен из крепких, упругих мускулов, хотя это и не бросается в глаза из-за общих округлых очертаний фигуры. Мягкое, почти лишенное морщин лицо лишь в редкие мгновения хмурится, обычно же выглядит так, словно Камада постоянно улыбается. Должно быть, все дело тут в линии рта.
   Кадзе направился в соседнюю комнату. Он слышал, что Камада следует за ним. Шеф не вызывал Камаду, тот явился сам, узнав о случившемся.
   — Это ваши люди? — Кадзе резко повернулся и впился взглядом в глаза Камаде.
   — Да, — прозвучало в ответ.
   Оба сели: Кадзе за письменный стол, Камада — в неудобное кресло для посетителей.
   — После покушения в Иокогаме мы усилили систему охраны фирмы, — продолжил Камада. Он говорил спокойным, бесстрастным тоном полицейского рапорта. Кадзе хорошо понимал, что скрывается за этим лаконичным сообщением, какую массу организационных задач означал переход на усиленную систему охраны: дополнительное привлечение людей, оснащение техническими средствами защиты — разумеется, новейшими и самыми дорогостоящими… И все впустую. — Сюда же входила и охрана личной безопасности некоторых руководителей. К сожалению, господин Нисияма отказался от охраны. Он сказал, что сумеет сам постоять за себя.
   — Значит, эти люди не охраняли его?
   — Не знаю, — отозвался Камада. — Если господин Нисияма почувствовал, что ему угрожает опасность, он, естественно, мог обратиться к дежурному с просьбой прислать телохранителей.
   — Эти двое находились на дежурстве?
   Камада поднял на него усталый взгляд.
   — Сейчас проверю, — сказал он после паузы, прошел к телефону и набрал номер. Кисти рук у него были некрупные, пальцы тонкие. Говорил он тихо и без излишних форм вежливости.
   «Ведь кому-то из них — Камаде или дежурному начальнику охраны — придется взять на себя ответственность», — подумал Кадзе.
   — Они не числились на дежурстве, — Камада сел на место, поддернул на коленях брюки и продолжил: — Вахтеры в подъезде видели, как они входили, но ничего плохого не заподозрили.
   — Понятно, — кивнул Кадзе. Разумеется, надо будет допросить вахтеров, хотя, конечно же, ничего существенного они не скажут. Однажды — после гибели Ямаоки — эта пластинка уже прокручивалась. Гигантское административное здание, где десятки людей входят и выходят…
   — Ну а допустимо ли, скажем, такое предположение: Нисияма находился в хороших отношениях с этими телохранителями и, когда ему понадобилась охрана, обратился непосредственно к ним?
   — Не знаю… Вряд ли. У Нисиямы в рамках общества «зелено-голубых» был свой небольшой додзе, так что в случае необходимости он мог вызвать кого-либо из собственных учеников.
   — Эти двое владели мечом?
   — Вполне возможно. Каждый из наших людей владеет каким-либо видом боевых искусств. Если желаете, могу проверить по картотеке.
   — Спасибо, успеется, — сухо ответил Кадзе и, поправив упавшую на лоб прядку волос, поинтересовался: — Что вы намерены предпринять?
   Камада скрестил руки на груди, ноги спрятал под стул. От всей его фигуры веяло силой, спокойствием, надежностью.
   — Еще раз проверю систему безопасности. Проинструктирую людей, кто занимается персональной охраной. Затем, если не сочтете за обиду, сам тоже возьмусь за расследование этого дела.
   Кадзе прислушался к посторонним звукам: торопливым шагам в коридоре, монотонному жужжанию кондиционера, тиканью механических часов и усиливающемуся вою сирены. Интересно, какая бригада полиции прибыла с таким опозданием да еще столь демонстративно?… Он раздумывал, не подбросить ли вопрос Камаде: чего, мол, стоит вся ваша охранная система, если Ямаоку зарезали, как барана? И нет ли у шефа безопасности конкретных соображений насчет того, как это охрана могла прохлопать убийство? «Жалкий укол по самолюбию», — одернул он себя, а вслух сказал:
   — Не смею вас долее задерживать. — Кадзе поднялся с места и проводил Камаду до двери.

 
   Куяма сказал, что должен отлучиться в туалет, а сам тем временем отыскал помощника Кадзе и попросил его отпустить Дэмуру домой. Старый полицейский нетерпеливо поджидал его в коридоре.
   — Пошли отсюда! — воскликнул он, едва завидя Куяму. — Сыт по горло, хватит без толку тут околачиваться!
   В метро было сравнительно малолюдно, и они за двадцать пять минут добрались до квартала стандартных новостроек, где жил Дэмура. Его квартира находилась в восьмиэтажном доме, где первый и второй этажи занимал продовольственный магазин. Перед домом имелась небольшая автостоянка, а в цокольном этаже — вместительный гараж. Молодой человек в служебной униформе выпускал машины наружу: нажимал на кнопку и, пока шлагбаум поднимался, успевал отвесить поклон водителю, после чего нажимал другую кнопку. На наружной автостоянке торчала темная «тойота», два сидящих в ней субъекта не сводили глаз с парадного входа в дом. Когда Куяма привез сюда Миеко, машина с наблюдателями уже стояла здесь.