Тотис Андраш. На острие меча

   — Прежде подобные гангстерские распри никоим образом не задевали посторонних, — продолжал Дэмура. — В былые времена… эх, да что тут говорить! — Он с горечью махнул рукой. — С чего бы именно бандитам сохранить понятие о чести, когда теперь всяк и каждый норовит отыграться на посторонних! Взрывают автобусы, бары, отели, угоняют самолеты — и все потому, что там находятся ни в чем не виноватые мирные люди, которые не таскают при себе оружие и бессильны дать нужный отпор. Прежде якудза никогда не имели при себе огнестрельного оружия — только мечи, — чтобы при стычках не поранить кого-либо из посторонних. А теперь не моргнув глазом устраивают взрывы на многолюдной трибуне…
   — Но Нисияма убит мечом, — проговорила Миеко. Плотно сжав губы, она краем уха прислушивалась к разговору, и по выражению ее лица было видно, что она выхватывает из слов собеседников лишь ту информацию, какая помогает работе ее мысли.
   — С ним расправились не бандиты якудза, — возразил Куяма. — Убийцы хотели свалить преступление на якудза.
   — Вполне допустимое предположение, — сказал Дэмура. — Его прикончили мечом не потому, что он был мастером фехтования, а для того, чтобы опытные полицейские тотчас заподозрили якудза. Хотя нет, вряд ли… — Он с сомнением покачал головой.
   — Чем вам не нравится эта версия?
   — Для этого Нисияма был слишком искусным мастером.
   — Простите, не понимаю, — Куяма растерянно улыбнулся.
   — Если его убивают мечом, так как он был искусным мастером фехтования, это означает, что его хотят унизить после смерти, показав, что его можно побороть его же собственным оружием. Это означает, что среди убийц находится человек, воспринимающий искусство Нисиямы как вызов и считающий себя ничуть не слабее в поединке на мечах Или же рассчитывающий найти в своем окружении человека, достойного противостоять Нисияме. Если же речь идет лишь о том, чтобы отвести подозрения, то ради такой уловки необходимо отыскать одного-двух фехтовальщиков суперкласса, способных одолеть мастера и двух телохранителей. По-моему, это неоправданные траты средств и усилий.
   — Вот как? Но ведь вы сами говорили, что на каждого хорошего находится лучший!
   — Верно. Весь вопрос в том, сколько их, этих лучших.
   — К Нисияме приходили на выучку опытные фехтовальщики, — упрямым тоном произнесла Миеко. — И фильмы о нем снимали…
   — Что-о?! — резко перебил ее Дэмура. — Какой еще фильм?
   — Учебный.
   — Что демонстрировал Нисияма?
   — Поединок на мечах с четырьмя противниками.
   — Кто снимал этот фильм?
   — Не знаю.
   Дэмура чуть слышно засмеялся. Ранний сумрак, прокравшийся в комнату, скрывал помятость пиджака и сбившийся набок галстук старого сыщика. Куяма, метнув взгляд в его сторону, увидел лишь четкий силуэт; Дэмура сидел, выпрямив спину, уверенный в себе и как бы излучающий силу. Тонкий и несгибаемый, как хороший меч. Когда же он успел так резко преобразиться? Ведь только что горбился в расслабленной позе, ссутулив спину и скрестив ноги. И чему он вдруг так обрадовался?
   — Вот видите, я же говорил: рано или поздно всплывет какая-нибудь второстепенная с виду деталь, и тогда вся мозаика сложится в целостную картину.
   Дэмура резко вскочил, словно упругий мяч, потянулся всем телом и поправил галстук.
   — Куда это вы собрались?
   — Надо кое с кем потолковать. — Он снова тихонько рассмеялся странным, недобрым смехом. — Ждите, я скоро вернусь.
   Дэмура стремительно вылетел из комнаты. Молодые люди слышали, как он что-то негромко сказал жене, затем хлопнула входная дверь. Миеко уставилась на Куяму огромными, широко раскрытыми глазами.
   — Куда он пошел?
   — Не знаю.
   Какое-то время они молча сидели в сгущающихся вечерних сумерках. Тишину нарушало лишь тиканье настенных часов.
   — Не тревожься за него, — сказал наконец Куяма. — Он сумеет постоять за себя.
   — На каждого хорошего находится лучший, — прозвучал укоризненный ответ. — Ты же сам столько раз это твердил. Куяма подсел к ней поближе.
   — Лучшего, чем он, не сыскать. — Молодой человек привлек девушку, и Миеко склонила голову к нему на плечо. — Не беспокойся, малышка. Дэмуру никому не одолеть. — Куяма надеялся, что неуверенность, какую он испытывал в душе, не прозвучит в его голосе.

 
   Похоже, он ехал в том же самом вагоне, что и в прошлый раз. А может, и нет, просто на этой линии во всех вагонах красные плюшевые сиденья, а у дверей прикреплен красочный плакат с рекламой масла для загара. В прошлый раз он сразу же бросился в глаза, едва только Дэмура вошел в вагон. Сейчас его охватило странное чувство возвращения в знакомую обстановку, и старик подумал: а нет ли какого особого смысла в том, что он едет туда же, что и раньше, и в том же самом вагоне, что и в прошлый раз? Может, это предвестие удачи? Впрочем, до сих пор это расследование не баловало удачей, трезво подытожил он. Удача окончательно отвернулась от него, когда Кадзе прислал к нему Куяму. Но в глубине души Дэмура чувствовал, что это не так, и нелепо обманывать самого себя. Если бы Кадзе оставил его в покое, сидел бы он сейчас дома и пялился в телевизор. «Очень тебе этого хочется?» — с пристрастием спросил он себя, и в душе вынужден был признаться, что вовсе ему этого не хочется. Какой интерес целыми днями торчать у телевизора! Дэмура получал истинное удовольствие, находясь в центре событий. Привычный гул подземки и перестук вагонных колес воспринимался как волнующий мелодический ритм. Дома он ощущал себя потерпевшим окончательный крах старым неудачником со старомодными взглядами, который, ввязавшись в дело, невольно спровоцировал трагическую цепь событий. В душе вскипал гнев на себя самого и на тех, кто взвалил на него ответственность за это. Дэмура рвался в бой, он жаждал, чтобы на смену горечи и гневу поскорее пришла та грозная сосредоточенность опытного бойца, когда перестаешь замечать окружающее и все внимание сконцентрировано на выверенной до сантиметра точности приемов, уклонений и выпадов, на выискивании жизненно важных точек, куда следует нанести сокрушающий удар.
   Он рад был вырваться из тесной квартирки, рад был избавиться от Куямы и этой юной девушки. Ему надоели пустопорожние разговоры. Хотелось ощутить бодрящее дуновение холодного ветерка, хотелось спуститься в метро, слившись с густым людским потоком, молча сидеть на красном плюшевом сиденье в ряду таких же молчаливых мужчин.
   Когда Дэмура пересекал сквер, все было иначе, чем в прошлый раз: не лил дождь и на скамейке не сидела плачущая девушка. Интересно, что с ней сталось? Славная девушка, она смутно напоминала Дэмуре какую-то очень давнюю знакомую: та тоже однажды так же плакала, сидя под дождем… Дэмура свернул в переулок направо, замедлил шаг и вскоре остановился у знакомой вывески «Спортивный центр красоты и здоровья, аэробика, бодибилдинг, кэндо, каратэ». На сей раз Дэмура поднялся по лестнице и направился прямиком в нужный офис. Прежде чем войти, он проверил, хорошо ли закреплена на руке защитная пластинка.
   В небольшом помещении офиса находились двое мужчин. Дэмура сразу же узнал обоих. Один — субъект в фирменном тренировочном костюме, столь предупредительно встретивший его в прошлый раз. Сейчас он был облачен в рубашку с коротким рукавом, отчего грудная клетка его казалась более массивной, а волосатые руки — мускулистыми. При первой встрече его набрякшие веки, пустой, холодный взгляд, короткая, мощная шея напомнили Дэмуре ископаемую рептилию, но на этот раз субъект показался ему похожим скорее на вредное насекомое, каких принято давить ногой. Другой мужчина — молодой, с привлекательной внешностью, облаченный в темный костюм, — более всего отвечал представлению о преуспевающем менеджере. Но Дэмура знал, что это впечатление ошибочно. Он видел этого человека в зале для фехтования. Видел, когда тот, одетый в темно-синее пальто, входил в салон «Тысяча утех». Видел, как тот, скрестив руки на груди, охранял Нисияму во время общего собрания «зелено-голубых».
   — Что вам угодно? — Похоже, «ископаемая рептилия» и в самом деле не узнает Дэмуру. Зато молодой человек явно узнал его и несколько растерянно поклонился.
   — Видите ли, я недавно был у вас… Хотел встретиться с господином Камадой.
   — И что же?
   Дэмура улыбнулся и подошел ближе.
   — Вероятно, вы меня не узнаете. — Еще шаг к столу. — Меня интересует, кто снимал учебный фильм о Нисияме, вы или кто-то другой?
   — А вам что за дело? Кто вы такой?
   Мужчина вскочил из-за стола и встал напротив Дэмуры. Прекрасно, именно этих нескольких сантиметров старому каратисту и не хватало! Дэмура нанес удар в поддых — короткий, стремительный, кулак поставлен вертикально. Противник оказался сильным; твердые, упругие мускулы, точно панцирем, защищали его живот. Однако и Дэмура вложил в удар всю силу, ему удалось частично пробить защитный панцирь. Мужчина, правда, не рухнул наземь, но накренился вперед, судорожно хватая ртом воздух. Серьезного противника Дэмура никогда бы не стал бить в поддых. Отдернув правую руку, Дэмура тотчас проделал левой широкое, сметающее движение и подавил в зародыше ответный удар «рептилии». Сбил траекторию взметнувшейся в замахе руки противника, и правый кулак его снова пошел в ход. На сей раз это был длинный, прямой удар, устремленный к цели, подобно экспрессу, летящему через тоннель. Панцирь был пробит. Мужчина сложился пополам, затем медленно опустился на колени и ткнулся лицом в пол — точь-в-точь мусульманин, взывающий о помощи к Аллаху.
   Дэмура неторопливо обернулся. Молодой человек застыл недвижно, карауля каждое движение старого сыщика. Рук его не было видно, их скрывало переброшенное через спинку кресла темно-синее пальто.
   — Вы были другом Нисиямы? — поинтересовался Дэмура.
   — Я был его учеником. Нисияма-сан — мой наставник.
   Давно не слыхал Дэмура, чтобы это слово произносили с таким уважением. Наставник… все равно что отец. Молодой человек не сказал «мой тренер» или «мой учитель». Наставник — это человек, отдающий другому частицу самого себя. Человек, которому ты обязан жизнью. Не напрасно в старину ученики приносили мастеру еду, служили ему во всем, а в случае необходимости защищали его с тыла в поединке.
   — Что вам известно об этом учебном фильме?
   — Почему вы об этом спрашиваете?
   Поверженный противник застонал и сделал осторожную попытку выпрямиться. Дэмура не ответил на вопрос молодого человека.
   — Он снимал этот фильм. — Молодой фехтовальщик указал на корчившегося на полу человека.
   — Я был одним из нападающих.
   — По чьему заказу снимался фильм?
   — Не знаю, но думаю, для додзе. Разговор шел о том, что хорошо бы зафискировать на пленке мастерскую технику сражения на мечах, тогда и начинающим было бы на чем поучиться. Пусть, мол, постигают красоту истинного кэндо и вдохновляются примером.
   — А кто руководил вами, кто указывал, что именно вы должны делать?
   — Никто. Мы вчетвером нападали, а мастер защищался.
   Дэмура вспомнил, как искусно владеет мечом его собеседник, и с растущим уважением подумал о Нисияме.
   — Он одерживал над вами победу?
   — С легкостью. — Ответ сопровождался застенчивой улыбкой.
   Лежащий на полу мужчина шевельнулся. Реакция его оказалась быстрее, чем можно было предположить; похоже, он и правда состоял в родстве с ящерицами. Не поднимаясь в рост, он с колена бросился на Дэмуру и обхватил его за ноги, намереваясь свалить на пол. Масса весом в девяносто килограммов сработала с силой торпеды. Расчет противника был верен: Дэмура стоял вполоборота, внимание его было отвлечено, и у него не оставалось времени вскинуть колено к лицу нападавшего. Дэмура спохватился лишь в тот момент, когда лысая голова коснулась его ног, а железные руки пошли на обхват. Правда, отреагировал он с молниеносной быстротой: переместил центр тяжести на левую ногу и принял позу наездника. Сколько раз проделывал он этот прием за последние пятьдесят лет — десятки, сотни тысяч раз? Кто их сочтет?! Но факт остается фактом: навык тысяч и тысяч многолетних и каждодневных тренировок сейчас воплотился в одно-единственное и необходимое движение. Именно сейчас сказался опыт десятилетий, когда Дэмура в замедленном темпе отрабатывал этот прием перед зеркалом, сантиметр за сантиметром прослеживая перемещение центра тяжести, поворот бедра, ритм дыхания, положение колен. Когда проделывал этот прием быстро, быстрее, еще быстрей. Когда стоял в засаде в темной комнате, ожидая малейшего шороха за дверью, чтобы встретить противника во всеоружии… В этом навыке слились воедино долгие минуты, выстраданные в низкой стойке, когда в детстве он с дрожащими от напряжения мускулами, кусая губы, твердил себе, что должен выдержать, и впоследствии, когда готовился к экзаменам на должность сыскного инспектора. Дэмура клал на низенький столик книгу, и, если он плохо различал мелкий шрифт, значит, стойка получилась недостаточно низкой.
   Мужчина намеревался сбить с ног, опрокинуть Дэмуру, а вместо этого как бы перевел его в низкую стойку, при которой невозможно было сдвинуть противника с места. Низкая стойка получилась по всем правилам: бедра в положении почти горизонтальном; спина прямая, мышцы живота после выдоха напряжены, стопы поставлены на ребро. Дэмура ощутил толчок, почувствовал, как летит, а затем вдруг замер как вкопанный: тело приняло идеальную стойку. Выставив перед собой правую руку, он описал ею полукруг, а затем ударил локтем вертикально вниз — словно выполнял дыхательное упражнение. Тиски, сжимавшие его туловище, расслабились. Мужчина головой сполз вдоль бедра Дэмуры и растянулся на полу.
   Молодой человек по-прежнему стоял не двигаясь. Лишь взгляд его изменился. Теперь он видел в Дэмуре не хилого старика, а опасного противника, и Это придавало особый смысл каждому его слову, каждому движению.
   Дэмура выпрямился. На поверженного противника он даже не взглянул.
   — Вам знакомы те два фехтовальщика, что находились с Нисиямой в момент его гибели?
   — Нет. Я как раз за этим и пришел, чтобы выяснить у него. Я находился здесь на тренировке, когда мастера убили. — В силу своей молодости юноша еще не научился сдерживать страсти. — Проделывал какие-то дурацкие упражнения, лупил бамбуковым мечом начинающих бездарей, а тем временем мастеру была нужна моя помощь…
   — Вы ведь не знали этого, — успокаивающим тоном произнес Дэмура.
   — Не понимаю! Ведь мастеру было известно, что я нахожусь здесь. Если он почувствовал опасность, отчего не позвал меня? Почему обратился за помощью к каким-то чужакам? — Молодой человек не рассчитывал на ответ и не ждал его. — Мне подумалось, вдруг он звонил сюда, а мне не передали.
   — За этим вы и пришли сюда?
   — Да.
   — Вы знаете этого типа?
   Взгляды обоих были устремлены на неподвижно лежащее тело.
   — Только в лицо. Обычно он принимал членские взносы.
   Дэмура вздохнул.
   — Тогда, может, подсобите мне…
   Молодой человек направился было к поверженному субъекту.
   — Вызвать врача?
   — Зачем? Он и так очухается. А до тех пор мне хотелось бы тут слегка покопаться. Уж очень хочется посмотреть эту пресловутую видеозапись.
   Новоявленные союзники «покопались» в офисе. Заперли дверь на ключ и, не поднимая шума, основательно все переворошили. Обнаружили аккуратно ведущиеся приходно-расходные книги, тщательно зарегистрированную деловую переписку, макет нового проспекта. Но ни видеомагнитофона, ни кассеты не нашли.
   — Здесь даже и телевизора-то нет, — проворчал Дэмура. Подойдя к распростертому на полу субъекту, он наклонился и приподнял ему веко.
   — Не слишком сильно вы его стукнули? — поинтересовался молодой человек.
   — Удар никогда не бывает слишком сильным, — огрызнулся Дэмура. — Просто одни держат его лучше, другие хуже.
   — А он?
   — Ничего ему не сделается. — В голосе Дэмуры чувствовалось облегчение. Действительно, не стоило с такой силой бить его локтем по темени. — Вы хорошо ориентируетесь в этом здании?
   Молодой человек пожал плечами.
   — Не очень. Я ведь бываю только в зале для фехтования и в купальне. — Он улыбнулся. — А иногда заглядываю в зал, где занимаются аэробикой.
   Дэмура видел рекламный плакат со стройными красотками и вполне понимал молодого человека.
   — Камада и его «любители катаны» тоже здесь тренируются?
   — Да, иногда заходят. Но у них свой додзе. Они ведь занимаются не только фехтованием на мечах, но и стрельбой и самообороной без оружия.
   — Где?
   — Не знаю точно. Где-то в этом здании.
   Дэмура припомнил задний вход и вежливого, но крутой закваски парня у подъезда. Уж слишком самоуверенно тот держался, слишком быстро отвердел его голос и зазвучала в нем невысказанная угроза. Дэмура направился к двери.
   — Рад был с вами встретиться.
   — Обождите! — воскликнул молодой человек и тотчас с опаской покосился на запертую дверь. Однако никто не сделал попытки войти. Дэмура повернул ключ и отпер дверь. Молодой человек шагнул к нему. — Я пойду с вами.
   — Спасибо, не стоит. Я и один управлюсь.
   — Охотно верю, но…
   — По-моему, лучше вам остаться в стороне.
   — Я неплохо владею мечом, и если вы подозреваете эту компанию…
   Дэмура пригладил свои редеющие, с проседью, волосы. Что сказать этому парню? Что он не желает впутывать его в неблаговидную историю? Но ведь малый руководил нападением на салон «Тысяча утех» и по уши увяз в противозаконных действиях. Сказать, что дело может принять опасный оборот? Но он помнил, как уверенно и с какой изобретательностью фехтовал мечом молодой человек. А может, признаться по правде, что он, Дэмура, предпочел бы действовать в одиночку? Если он не обнаружит улик, то не будет и свидетелей его неудачи, а если найдет таковые, то все лавры достанутся ему одному. Похоже, на старости лет в нем проснулось честолюбие. Прежде у него никогда не возникало ощущения, будто он должен что-то доказывать и как-то утверждаться. Но главным образом ему хотелось быть одному на тот случай, если он обнаружит улики и дело дойдет до схватки. Причина такого желания была непонятна ему самому. Он никогда не лез в герои. Всегда старался быть прикрытым с тыла, охотно уступал другим пальму первенства, если полиция готовила внезапный захват преступника. Да и сейчас можно бы вызвать Куяму или хоть всю следственную группу, но ему казалось, лучше идти одному.
   — Нисияма был моим мастером.
   Дэмура вздохнул.
   — Ну что ж, идемте.
   Переход в другое крыло здания оказался на третьем этаже; стены сплошь увешаны огромными зеркалами и фотографиями мускулистых гигантов, вдоль стен расставлены тренажеры, разложены гири, гантели. Миновав переход, Дэмура и его спутник очутились в небольшом коридорчике. «Пожарная лестница» — указывали тускло светящиеся стрелки в сторону железной дверцы слева. Чуть дальше, в конце коридора, виднелась еще одна дверь — без надписи. Дэмура нажал на ручку и негромко выругался: дверь была заперта. Слесарному делу он никогда не обучался и не имел набора ключей и отмычек. Если возникала необходимость проникнуть через запертую дверь, сыщик вышибал ее ногой. Но на сей раз этот простой способ был неприменим. Массивная металлическая дверь была укреплена стальной рамой, а замок, судя по всему, дополняли прочные засовы.
   — В офисе наверняка есть ключ, — сказал молодой человек.
   — Туда нам лучше лишний раз не соваться, — недовольно буркнул Дэмура.
   — Попробуем проникнуть с улицы, через задний вход.
   Дэмуру отнюдь не радовала такая перспектива… Он прекрасно понимал, что миновать строгого охранника — задача не из легких.
   — Вы же полицейский, — с надеждой произнес молодой человек; Дэмура не ответил, раздосадованный, что его все время отвлекают, не дают сосредоточиться. — По вашему мнению, мастера убили люди Камады?
   Они снова продефилировали вдоль увешанных зеркалами стен. Дэмура глянул на свое отражение, и губы его Невольно скривились в усмешке. Вот уж не подумал бы, что со стороны — старик стариком: лицо все в морщинах, волосы поредели. Спутник его на этом фоне выглядел этаким матерым хищником — молодым, прекрасным, непредсказуемо опасным. И не слишком умным, мысленно добавил Дэмура.
   — Думаете, видеозапись имеет какое-то отношение к убийству?
   Очутившись в лифте, оба старались избегать взглядов друг друга.
   — Вам доводилось видеть, как фехтуют на мечах люди Камады?
   — Я сам фехтовал с ними.
   — Ну, и как вы их оцениваете?
   На лице молодого человека появилась знакомая пренебрежительная усмешка. Поинтересуйся у любого мастера его мнением насчет соседнего додзе и увидишь такую же усмешку.
   — Неплохо.
   — Под силу им было одолеть Нисияму, скажем, вчетвером?
   Молодой человек рассмеялся каким-то ненатуральным смехом.
   — А если они по видеозаписи изучили все приемы и трюки Нисиямы в поединке с четырьмя противниками?
   Ответа Дэмура так и не дождался. Тем временем они вышли на улицу, миновали магазин запасных частей и свернули за угол направо. Подъездная дорожка для автомобилей была открыта, охранник в ярко освещенной стеклянной будке вскочил с места при их приближении и приветственно кивнул; молодой спутник Дэмуры улыбнулся в ответ.
   — Давненько не виделись.
   — Я на службе… — Тем самым охранник дал понять, что ему недосуг переливать из пустого в порожнее и что он не позволит посторонним околачиваться здесь.
   Дверь со стороны внутреннего перехода заперта. Охранник явно колебался, не зная, как поступить.
   — Господин Камада ждет нас.
   — Он еще не приходил.
   Дэмура посмотрел на часы.
   — Мы явились десятью минутами раньше, чем было условлено.
   Охранник отступил в сторону, пропуская их.
   Дэмура и его спутник прошли вдоль выложенного кафелем коридора, поднялись по винтовой металлической лестнице, упиравшейся в дверцу с настолько низкой притолокой, что даже Дэмуре при его невысоком росте пришлось пригнуться. Они очутились в небольшом помещении, выполнявшем роль кафетерия: стойка бара, полки с напитками, маленькие, но удобные стулья, столики, газеты-журналы, телевизор. В кафе сидели четверо посетителей, некрасивая женщина средних лет изнывала от скуки за стойкой бара. При появлении новых лиц взгляды присутствующих обратились на вошедших. Двое раскланялись со спутником Дэмуры. Молодой человек знал дорогу. Они вышли через другую дверь — застекленную, обычного размера — и свернули налево.
   — Здесь находятся раздевалки, — пояснил молодой человек. — А вон там — додзе. Поменьше нашего, но хорошо оборудован.
   Дэмура заглянул внутрь и увидел вытянутый в длину зал с раздвижной перегородкой в конце, расписанной картинами боевых сражений. Сняв обувь, мужчины поклонились у порога и вошли. Лампы включать не стали, падающий из коридора свет позволял ориентироваться вполне свободно. Пол был устлан татами, одну из стен во всю ее длину покрывало зеркало, вдоль противоположной стены выстроились в ряд макивары, мешки с песком.
   — Здесь занимаются и кэндо, и каратэ, и дзюдо?
   — Да, они совершенствуются в разных видах боевых искусств.
   Дэмура покачал головой. Что ж, может, эти мастера-универсалы и правы, но он со своей стороны радовался, что сумел освоить хотя бы один из видов ближнего боя.
   Отодвинув седзи — раздвижную перегородку, непрошенные гости прошли в дальнюю часть зала. Несмотря на округленную форму, эта часть помещения также была устлана циновками. Посередине маленький лакированный столик и подушки для сидения, по одну сторону — на небольшом возвышении — набор мечей, по другую — белый телевизор на ножках, а на полу — видеомагнитофон.

 
   — Куда это он вдруг сорвался? — допытывалась Миеко.
   — Не знаю, — искренне ответил Куяма, стараясь подавить нервозность. Девушка плотнее втиснулась головой в ложбинку между плечом и шеей Куямы, словно пытаясь спрятаться от треволнений и опасностей жизни. Куяма молчал, боясь шевельнуться. Именно об этом он и мечтал, ведь это куда большая победа, чем просто затащить девицу в постель. Но он не в силах был по-настоящему радоваться этой нежной преданности, не в силах расслабиться и внимать лишь тихим шорохам, доносящимся из кухни, наслаждаться теплом приникшего к нему девичьего тела и не думать ни о чем на свете…
   — О чем ты задумался? — донесся тихий голос Миеко.
   — Я думаю о Дэмуре, — признался Куяма.
   — Перед его уходом я упомянула про учебный фильм.
   — Тогда, значит, он пошел в тренировочный зал.
   Девушка высвободилась из его объятий. Непослушная прядка упала на лоб, но Миеко даже не заметила этого.
   — А если с Нисиямой расправились люди Камады?
   Куяма потянулся было к ней, но девушка упрямо отстранила его руку.
   — Ты что, не понимаешь? Дэмура пошел туда один, и если они убили Нисияму, то могут убить и его.
   Куяма поперхнулся от волнения. Носовым платком вытер рот. Что ему ответить девушке? Он видел Дэмуру в деле. Зрелище было чудовищно страшным. Дэмура показался ему неодолимым, и Куяму поразили жестокость и молниеносная быстрота, с какими тот расправлялся со своими противниками. И все же сейчас на душе у него было тревожно. С течением времени облик воинственного и несокрушимого Дэмуры поблек в памяти, уступив место реальной фигуре щуплого на вид, седенького старика, которого он, Куяма, вырвал из привычной домашней обстановки. Он полюбил Дэмуру и сейчас беспокоился за него. Пожалуй, стоило бы поднять по тревоге следственную группу или хотя бы предупредить людей Ягучи, дежуривших на посту перед домом.