Уайтсайд Диана. Синеглазый дьявол

   – Спасибо, – искренне поблагодарил Уильям. Небо не позволит, чтобы слова Абрахама стали пророческими. Он бодро продолжал: – И еще миссис Росс понадобится одежда. Скажи Мэри-китаянке, что нужна одежда, которую китайские портные могут сшить быстро, по фасонам, подходящим для очень модной леди.
   – Да, сэр.
   – Мне также понадобится для нее кое-какая китайская одежда, такая, какую могла бы носить избалованная наложница.
   – Я сам побываю у Мэри-китаянки и выберу все самое лучшее для вашей подруги, сэр.
   Как удалось Абрахаму превратиться из безжалостного бандита в обычного учтивого китайца, не пошевелив ни одним мускулом?
   – Хорошо. Мы пробудем в конторе до ужина, значит, у тебя будет время подготовиться.
   Абрахам поклонился:
   – До вечера, сэр.
   Уильям улыбнулся, глядя вслед слуге, уходящему выполнять его поручения. Он пошел посмотреть, как Морган управляется с повозкой, груженной боеприпасами.
   Через час во двор въехал Леннокс, пристально всматриваясь во все, что происходило здесь. Уильям закончил вязать узел и отошел от повозки, не оглянувшись. Мебель полковника подождет, пока не станет ясно, что может грозить Виоле.
   – Донован, – выпалил Леннокс и резко остановил своего жеребца, заставив обычно смирное животное негодующе закинуть голову. Отведя назад полу куртки, он открыл дорогую рукоятку «кольта». На его правой руке виднелась окровавленная повязка.
   Уильям прищурился.
   – Леннокс. – Он глядел на посетителя открыто, не прикасаясь к оружию и демонстрируя мирные намерения. Один из сторожей повернулся посмотреть на них. Обычный для складского двора гвалт начал стихать. Все заметили происходящее и ждали, что будет дальше.
   Пол изобразил на лице вежливую улыбку, дожидаясь, когда Донован подойдет к нему. Будь прокляты надменные ирландцы. Почему бы им не уползти в свои лачуги и не передохнуть там?
   В Нью-Йорке он хотя бы делал на них деньги, сдавая несколько квадратных футов в многоквартирных домах, где они могли бы разместить свои грязные тела. Но в такой дыре ему приходилось платить ирландцу, если он хотел, чтобы ему что-то привезли или вывезли его драгоценное серебро, бесценную руду, которая вернет ему его настоящее положение в обществе и позволит сокрушить подонка Вандербильта.
   Невыносимо, когда кому-то бываешь обязанным.
   Солнце блеснуло на одном из ружей сторожей. Пол быстро обвел взглядом территорию двора. Надо думать, ирландец охраняет свои товары неплохо, и люди у него начнут драку при первом же осложнении. Он узнал кавалериста, которого последний раз видел в бою в дикой местности. Теперь тот стоял рядом с бочкой с мукой, держа в руках очень недурной карабин.
   Пол кивнул ему в знак приветствия и получил в ответ такой же короткий кивок. Обратившись к Уильяму, он проговорил, внимательно следя за своими интонациями:
   – Очень рад снова видеть вас, Донован. Может, вы сможете мне помочь.
   – Рад сделать, что могу, Леннокс.
   – Мне сказали, что миссис Росс пришла сюда меньше часа назад. Куда она пошла потом?
   Лицо у Донована не изменилось, но Пол сразу же почувствовал, что здесь что-то неладно. Что могло случиться? Не убежала ли она к индейцам, как грозилась?
   «Нет, она не могла еще умереть».
   – Миссис Росс здесь, со мной, – спокойно ответил Донован.
   Он, конечно, ослышался.
   – С вами? Что вы хотите сказать? Она сегодня выходит за меня замуж.
   Донован покачал головой.
   – Миссис Росс будет жить под моим покровительством три следующих месяца.
   Три месяца! Слишком долго, черт побери. Ее брат может приехать сюда гораздо раньше, чтобы забрать ее в Огайо. Тогда ему придется ухаживать за ней, как всем остальным. Смехотворная отсрочка! А ведь он мог бы получить денежки прямо сейчас.
   – Что за разговор! Вы, верно, шутите. Она не потерпит такого, как вы, больше пяти минут.
   Донован сжал губы.
   – Она просила меня о помощи, Леннокс, и я ей ее обещал.
   – Вы хам! Вы украли ее у меня. Отойдите и дайте мне пройти, – потребовал Пол, возвысив голос, и потянулся за револьвером. Его жеребец шагнул вбок, явно встревоженный раздраженным и громким голосом хозяина.
   На крыше клацнул ружейный затвор, потом еще один и третий в нескольких футах от них.
   Пол замер, слишком хорошо распознав звуки. Он медленно отвел руку от револьвера, от такого движения рана на больной руке взбунтовалась. Разъярившись, он сжал поводья, чтобы успокоить напуганную лошадь, не зная, как ему убраться со двора и сберечь свою шкуру.
   – Нет. Она сейчас спит. Ее нельзя беспокоить, – объяснил Донован. Надменный мерзавец даже не потянулся за оружием, отметил Пол. Хотя ему и ни к чему, раз рядом столько его людей. – Сожалею о недоразумениях, которые могут у нас с вами возникнуть, – добавил Донован.
   – Да, конечно, недоразумение! – Ирландский подонок! Остальные хамы теперь приблизились, нагло держа оружие наготове, даже без сигнала Донована.
   Пол собрал остатки самообладания. Самое важное сейчас – убраться подобру-поздорову, после чего можно решить, как наилучшим способом заставить Донована пожалеть о своей наглости, черт бы побрал его грязную ирландскую шкуру.
   – Пожалуйста, передайте мой поклон миссис Росс. Надеюсь зайти к ней еще раз, когда она оправится. Всего хорошего.
   Донован кивнул в ответ:
   – Всего хорошего, Леннокс.
   Пол резкими рывками повернул коляску, несколько раз задев тяжелые повозки, отчего с его коляски содралась краска, что не остановило его. Он выбрался из муравейника ирландца и оказался снова на свободе – на улицах своего поселка.
   По дороге он злобно ругался. Невыносимо потерять Виолу Росс. Он женился бы даже на зубочистке, если бы она принесла ему миллион долларов. Но когда немыслимое богатство прилагается к леди высокого общественного положения?! Такая жена размолола бы выскочек Вандербильтов в пух и прах, как и женщину, которая посмела отвергнуть его, выйдя за кого-то из иждивенцев Вандербильтов.
   Донован, конечно, наврал, что Виола Росс пришла к нему. Девушка, происходившая из лучших семей Нью-Йорка и Кентукки, никогда бы не спуталась с ирландцем. Нет, Донован, наверное, похитил ее, желая заполучить леди, чтобы утолить свою животную похоть. Не из-за ее денег, иначе он тут же женился бы на ней.
   Что ж! Подпольному акушеру придется немедленно вычистить ее, как только он, Леннокс, ее заполучит. Никто из Ленноксов никогда не станет воспитывать или давать свое имя ублюдку ирландского дьявола.
   И еще ему придется убить Донована. Пол медленно погладил поводья, обдумывая варианты. Может, застрелить его на улице? Нет, лучше изувечить и бросить апа-чам. Он улыбнулся, вспомнив жуткие рассказы об изобретательной жестокости индейцев.
   Но тогда кто же станет заниматься перевозкой грузов и вывозить его серебряную руду? Эванс, который хотел поднять расценки на пароходные перевозки в чертовой дыре? Пол тихо выругался. Уж лучше иметь дело с Донованом. Он редко бывает в Рио-Педрасе, и его скорее всего можно надуть, подделывая цифры.
   Но как уладить проблему с братом Виолы? Хэл Линдсей, первоклассный лоцман на Миссури и лейтенант флота Соединенных Штатов во время войны, теперь разыскивает свою сестру где-то в Колорадо, вероятно, не дальше Санта-Фе. Линдсей не из тех, с кем можно шутки шутить, особенно если учесть стоящие за ним впечатляющие семейные ресурсы.
   Ни к чему, конечно, вмешивать сюда Ника из Ныс-Йорка. Дело нужно уладить в Аризоне, где оно и началось.
   Коляска катилась к горным конторам, жеребец теперь шел ровной рысцой. Пол едва замечал людей, шарахающихся от него.
   Он правильно сделал, что заплатил бандитам из Санта-Фе, чтобы те напали на Линдсея. Подобное обстоятельство может дать ему некоторую отсрочку, чтобы успеть заполучить миссис Росс, даже если Линдсей и уцелеет.
   Может, деньги ослабят хватку, с какой Донован вцепился в миссис Росс. Если же нет, О'Флэрти неплохо умеют уговаривать упрямых болванов. Доновану повезет, если он спасет свою шкуру.
   Пол усмехнулся, представив себе лицо Донована, разрезанное одним из изобретательных движений ножа Коналла О'Флэрти. Он поднял раненую руку, чтобы огладить бачки, отчего ее тут же пронзила боль.
   Полу предстоит удовольствие наказать миссис Росс за то, что она порезала ему руку бутылкой. Кто бы мог подумать, что леди в состоянии владеть ножевым приемом опытного солдата? Конечно, ее научил Росс. В той его последней драке он показал себя умелым противником.
   У него оказались еще и другие смешные идеи. Подумать только, он отказался объявить миссис Росс о наследстве, после того как Пол сообщил ему о деньгах. Дескать, он предпочитает доказать, что в состоянии сам сделаться богатым. А потом с важным видом хотел отправиться к жене сообщить новость. Пол никогда не поверил бы, что миссис Росс способна так же, как ее муженек, отказаться от богатства, поэтому и воткнул в Росса свою шпагу-трость, решив жениться на ней, как только похоронят Росса.
   Но глупая сука снова и снова отвергала его многочисленные предложения.
   Нужно ее проучить за все его унижения.
   Пол улыбнулся, подумав об открывающихся перспективах.
   Привязав коляску, он пошел в контору, весело поглаживая бачки и думая о том, как он построит и обставит большой особняк на Гудзоне. Первые эскизы только что пришли, и подрядчик обещал приступить к строительству, если Пол их одобрит.

Глава 5

   – Золотце!
   Чей-то баритон бархатисто раскатился совсем рядом. Виола нехотя пошевелилась.
   – Пора вставать, золотце.
   Виола медленно выходила из сна. Неужели голос Уильяма Донована, который сидит рядом с ней на диванчике? Господи, да как же все могло произойти?
   Воспоминания захлестнули ее, за ними накатила жаркая волна. Она в смущении закрыла глаза.
   Донован поцеловал ей руку.
   – Пора обедать. Я подожду за дверью, пока вы умоетесь. Мы пойдем в лагерь, если вы все еще намерены выполнять нашу сделку.
   Виола резко кивнула, не открывая глаз. Он встал и легко погладил се по волосам.
   – Не тяните. А то мне придется возвращаться за вами.
   – Я быстро, – с трудом проговорила Виола. Когда она вошла, Донован поднял голову. Виола все еще слегка дрожала. Каждую складку своего платья и волосы на голове она привела в полный порядок, насколько было возможно. Синие глаза Уильяма медленно оглядели ее, задержавшись на волосах.
   – Вы красивы, как роза в саду при лунном свете, золотце.
   От его неожиданных слов она заморгала. Ему, конечно же, вовсе ни к чему делать ей комплименты, если она уже согласилась стать его любовницей. Но все равно очень мило, когда с тобой обращаются как с леди. Она слегка присела перед ним в реверансе:
   – Благодарю вас, добрый сэр.
   Опершись о предложенную им руку, она почувствовала себя гораздо увереннее.
   Уильям повел ее не по городским улицам, что заняло бы больше времени, а по безлюдной дорожке.
   Родники в Рио-Педрасе били в нескольких местах на крутых склонах холмов. Один из них изливался ключом в большом компаунде, очень похожем на крепость, стоящем над складами совершенно отвесного утеса. Расположение и наличие воды круглый год делало его самым защищенным жилищем в поселке, а также одним из наименее удобных. И все же Виола хорошо поняла, почему первоначальные основатели Рио-Педраса, мексиканцы, построили свое первое добротное жилище на таком каменистом выступе.
   Поднимаясь по крутым ступеням, она посмотрела на Донована. Заходящее солнце подчеркивало мускулы его широких плеч. Наверное, он перенес ее на диванчик так же легко, как ребенка.
   Она вспыхнула и попытатась переключиться на другие мысли. Больше пяти лет замужества, а теперь вдовства, и ей следовало бы перестать краснеть, как девчонке, в присутствии красивого мужчины. Какая-то глыба, похожая на серебряную руду, привлекла ее внимание.
   – А что, какие-нибудь штольни Голконды подходят близко к вашему лагерю, мистер Донован?
   – Нет, самая близкая заканчивается примерно в десяти ярдах. Даже если бы я согласился, им пришлось бы устроить взрыв, чтобы подойти ближе.
   – Неужели? Но ведь серебро можно очень легко найти везде в поселке.
   – Поэтому штольни проходят так близко к поверхности, что тяжелая вагонетка может провалиться. Спасибо, мне такое ни к чему.
   Подчеркнутое отрицание вызвало у Виолы усмешку. Наверное, Леннокс страшно разозлился, когда Донован отказал ему, ведь больше на такое здесь никто не осмелился бы.
   Компаунд фирмы «Донован и сыновья» представлял собой классическое здание из серого кирпича, выстроенное в форме неправильного квадрата. Его толстые стены обеспечивали защиту и от апачей, и от солнца. Донован провел ее через тяжелые деревянные ворота, изрешеченные былыми сражениями, а потом по узкому проходу в большой центральный двор, располагавшийся на горе с несколькими террасами и ступенями.
   Она с интересом осматривала компаунд, радуясь, что наконец-то видит изнутри самую большую резиденцию в Рио-Педрасе, совершенно не похожую на дом Леннокса, – очень современное и страшно противное деревянное сооружение.
   Они вошли через крыло, где находилась кладовая, состоящая из отдельных комнат с крепкими дверями и несколькими окнами. Правое крыло отводилось под небольшую конюшню, где помещались также куры, свиньи и козы. Две остальные части дома относились к жилым помещениям. В одной размещались спальни погонщиков, имеющие вход с Мэйн-стрит. В самой высокой части здания находились жилые апартаменты Донована и Эванса.
   Выгнутая колоннада окружала двор, связывая разные крылья здания. Сторожевые вышки стояли на двух диаметрально противоположных углах, теперь на них стояли бдительные погонщики, охраняющие повозки и мулов внизу, на дворе. Виола видела их в широких проемах наблюдательных вышек. Они держали в руках большие подзорные трубы.
   Деревья во дворе, усыпанном желтыми розами, которых здесь росло много, создавали тень и иллюзию уединения. В центре двора древний источник пробивался на волю в виде фонтана, выложенного яркими плитками, где, переливаясь разноцветьем, играла вода.
   В углу стоял маленький алтарь – изваяние женщины и изящный столик со свечами, курильницы с ладаном и чаши с розами. Виола тут же решила, что осмотрит алтарь как-нибудь в другой раз повнимательнее. Изваяние напоминало китайскую статуэтку Куань Инь, принадлежащую ее бабке, но женщина в алтаре держала на руках младенца, как подобает католической Мадонне.
   Издали доносился стук бильярдных шаров, но больше никаких признаков присутствия погонщиков не наблюдалось.
   Интересно, взволнованно подумала Виола, как меблированы главные жилые помещения. Донован не часто заходит сюда, но он очень внимательно относится к удобствам людей, которые живут то в Рио-Педрасе, то в Тусоне. Ходили слухи, что он завез для них мебель и какие-то модные вещи, но никто не знал, какие именно.
   Может, у Донована есть своя личная гостиная или даже отдельная спальня. При такой мысли она задрожала, и его рука крепче сжала ее локоть.
   – Вы хорошо себя чувствуете, миссис Росс?
   – Да, благодарю вас. Наверное, просто из долины потянуло ветерком.
   Донован издал какой-то нечленораздельный звук, но привлек ее ближе к себе. Его горячая мужская сила прожигала тонкий ситец ее платья, а его дыхание шевелило волосы у нее на шеке. Ей хотелось, чтобы он отодвинулся, чтобы к ней вернулась способность дышать. В то же время ей страшно хотелось, чтобы он подошел ближе и его умелые руки снова прикасались к ней.
   При воспоминаниях о его прикосновениях она вздохнула.
   К счастью, они пересекли последнюю террасу и вскоре дошли до главного здания. Там перед колоннадой их ждал слуга, поклонившийся им с бесстрастным видом.
   – Добрый вечер, сэр.
   – Добрый вечер, Абрахам, – весело ответил Донован. – Миссис Росс, это Абрахам Чан, мой слуга, которому я доверил бы свою жизнь. Я попросил его охранять вас, когда сам не могу этого делать.
   Абрахам поклонился ниже.
   – Миссис Росс.
   Виола прищурилась, потом робко улыбнулась крупному китайцу. Будучи младшей дочерью, которой, как все полагали, не удастся выйти замуж, она никогда не имела личного слуги, в отличие от матери и старшей сестры.
   – Очень приятно познакомиться с вами, Абрахам. – Китаец снова поклонился.
   – Сочту за честь служить вам, миссис Росс.
   – Готов ли обед, Абрахам? – спросил Донован.
   – Да, сэр. – Абрахам повернулся и повел их в маленькую гостиную, приготовленную на двоих. Суровая обстановка мужской комнаты смягчалась чашками с желтыми розами и белыми свечами. Соблазнительнейшие запахи просачивались из-под крышек, накрывающих блюда, расставленные на изящном столе из ореха и на серванте. Пол застилал богатый персидский ковер.
   Великолепное большое пианино розового дерева точно поместилось в свободном месте у дальней стены – будь здесь рояль, он занял бы большую часть комнаты.
   У Виолы заныли пальцы от желания прикоснуться к инструменту.
   Изящная китаянка, одетая в черное, как полагается старшим слугам, присела перед Донованом. Виола тут же стала рассматривать остальных обитателей комнаты.
   – Миссис Росс, это Сара Чан, жена Абрахама. Она будет вашей личной горничной, если вы не возражаете. Монахини в Китае научили ее обязанностям горничной и кухарки.
   Горничная и охранник? Господи, какая заботливость! Какая щедрость.
   – Я уверена, что она вполне мне подойдет, мистер Донован. Я еще никогда не имела своей горничной. Здравствуйте, Сара. – И Виола протянула руку, а Сара с улыбкой пожала ее и снова присела в реверансе.
   Рука Уильяма коснулась локтя Виолы, и возможность думать связно оставила ее. Они сели, и Виола оказалась спиной к столь заманчивому фортепьяно.
   Уильям и Виола немного поговорили, в основном о всяких пустяках, хотя Виола впоследствии не могла бы пересказать их разговор даже ради спасения собственной жизни. Еда показалась ей восхитительной; она, наверное, что-то ела, потому что Донован не говорил об отсутствии у нее аппетита. Прислуживал им Абрахам, молча предугадывая каждое желание.
   Все время она могла думать только о Доноване и угадывать, что у него на уме.
   В своей конторе он вел себя ласково, дарил ей наслаждение. Груди ее заныли при воспоминании. Он наверняка знает разные способы, как разжечь в женщине страсть.
   – Как Теннесси? – спросила Виола, наблюдая за Донованом, ловко чистившим апельсин. Сильные руки. Длинные пальцы, которые совсем недавно познавали ее так интимно. Она отвела взгляд от его рук и посмотрела ему в лицо.
   – Неплохо. Дайте ему отдохнуть недельку, и он снова поведет караван с боеприпасами. – Донован протянул ей дольку редкого плода. Она когда-то в манхэттенском доме ее деда получила апельсин в подарок на Рождество и пробовала его.
   Виола кивнула в ответ, думая, что он подаст дольку ей на тарелке. Но он деликатно поднес ее к ней, явно ожидая, что она станет есть у него с руки.
   Виола от потрясения широко раскрыла рот. Он тут же сунул дольку ей в рот. Закрыв рот, она стала жевать, глядя ему в лицо. Плод на вкус просто замечательный, острый и сладкий одновременно. Она проглотила дольку, и ей тут же предложили еще.
   – Мистер Донован, – запротестовала она, – ни к чему меня кормить.
   – Но мне нравится, золотце, – мурлыкающим голосом ответил он. От густых завораживающих раскатов его голоса сердце у нее слегка подпрыгнуло. – А вы обещали делать мне приятное, верно?
   Он провел кусочком по ее губам, оставив на них его соблазнительный вкус.
   – Ну же, золотце, – подстегнул он ее. Что плохого в том, чтобы подчиниться ему, если награда такая сладкая? – И Виола открыла рот и взяла вторую дольку.
   – А теперь скажите, Виола, разве не вкусная вещь? Ешьте ее не торопясь, чтобы насладиться каждым кусочком.
   Она послушалась, не понимая, почему он так старается накормить ее.
   – Вот вам еще кусочек. Не теряйтесь, – уговаривал он. – Пусть его сладость проскользнет вам в горло.
   Экзотический вкус плода наполнял ее рот с каждым медленным откусыванием.
   – А теперь закройте глаза и думайте только об апельсине. Просто жуйте и глотайте. Все время на свете принадлежит вам, золотце. Наслаждайтесь же, – проговорил он мурлыкающим голосом.
   Виола покорялась сладким уговорам его голоса, закрыв глаза, чтобы лучше сосредоточиться. Острый сок принес в ее рот новую жизнь. Она ведь так давно привыкла к фасоли и хлебу из кукурузной муки.
   Как только она съедала дольку, ее уже ждала следующая. Он не давал ей выйти за пределы того мира, который определялся его голосом и изысканным фруктом.
   Она раскрыла рот за следующей долькой, и его рот поймал ее губы. Он играл с ней, и поцелуй оказался тоже игрой, во время которой он узнавал очертания ее рта изнутри на ощупь и на вкус. Поскольку Виола совершенно вышла из равновесия, она покорялась его ласкам в высшей степени естественным образом.
   Его язык проник ей в рот глубоко, и она застонала. Она подняла руку, чтобы придвинуть его голову ближе. Потом запустила пальцы в густой шелк его волос, лаская его. Он тихо прорычал и поцеловал ее крепче.
   Уже через мгновение он высоко поднял ее на руках.
   – Мистер Донован, – запротестовала она, но протест ее прозвучал скорее как мольба.
   Он посмотрел на нее.
   – Вы хотите еще раз меня поцеловать, золотие? Виола изумилась.
   – Что вы хотите сказать?
   – То, что сказал. – Его губы коснулись ее, и она снова погрузилась в мир сладких ощущений.
   Когда он остановился, она заморгала и медленно открыла глаза, обнаружив себя в маленькой ванной очень простого, но современного дизайна. Донован стоял прямо перед ней, и его руки ласкали ее плечи. От его прикосновений по коже у нее побежали мурашки, и горячая вспышка обожгла горло.
   – Поторопись, золотце. – Он быстро поцеловал ее волосы и вышел. Виола несколько раз встряхнулась, чтобы взять себя в руки, и подчинилась.
   Выйдя из ванной, она прошла в очень изящную и просто обставленную спальню, меблированную в стиле, который подходил джентльмену со значительными средствами, но со скромными вкусами. Стены, отделанные гладкой белой штукатуркой, создавали уют, массивные деревянные балки, поддерживающие потолок, говорили о надежности и безопасности жилья. Персидские ковры, лежащие на плиточных полах, и высокие окна, скрывающиеся под тяжелыми занавесями из парчи кремового цвета, вызывали настроение блаженного умиротворения. Ко всему прочему постельное белье было высочайшего качества, поверх него на кровати лежало шелковое покрывало. Легкий сладкий запах китайских роз и шалфея, идущий со двора, наполнял комнату.
   Но на все перечисленные изящества Виола обратила очень мало внимания. Она не сводила глаз с самого мужчины, с его обнаженного тела. Он снял с себя рубашку, оголив спину, мускулы которой перекатывались, разделенные надвое сильной линией позвоночника.
   Во рту у нее пересохло.
   Виола провела языком по губам.
   – Мистер Донован, – хрипло произнесла она. Подняв ее лицо за подбородок, Уильям весело посмотрел в глаза Виолы.
   – Золотце, хочешь поцеловать мою грудь еще раз после сегодняшних забав? Мне будет очень приятно, – протянул он, и она с трудом сглотнула. В животе у нее вспыхнул жар при мысли, что она снова прикоснется к нему. – Но сейчас я предпочитаю получать удовольствие, лаская тебя, – договорил он. Он провел языком вокруг ее губ, и она вздрогнула, вспомнив о его ласковой игре с апельсином.
   Виола со вздохом покорилась его губам и рукам, скользившим к ее груди. Ее чувства сосредоточились только на том, что он делает, здесь и сейчас.
   Уильям поднял голову и улыбнулся.
   – Ты – соблазнительная девочка, и я хочу видеть тебя всю. Повернись, чтобы я мог расстегнуть твои пуговицы, золотце.
   – Мистер Донован, – нерешительно начала она. Не может быть, чтобы он ждал, когда она разденется перед ним, такого не требовал от нее даже муж. – Вы уверены?
   Донован прищурил свои глаза-сапфиры.
   – Ты мне отказываешь? Так быстро нарушаешь свое слово?
   – Конечно, нет! – воскликнула Виола, она напряглась. – Линдсеи никогда не нарушают своих обещаний, мистер Донован. – «Как посмел он хотя бы предположить такое», – негодовала она.
   Он умело расстегнул. ей платье на спине, поцеловал затылок, потерся носом о какую-то чувствительную точку, и ее негодования как не бывало.
   Донован сунул руку под ситец, под корсет и обхватил ее груди, теребя соски.
   – Прекрасно, – пробормотал он и лизнул какую-то точку у нее за ухом. Она застонала.
   Не успела она и глазом моргнуть, как уже стояла в одной рубашке, панталонах и башмаках.
   Виола наклонила голову, пытаясь навести порядок в своих мыслях.
   А он взял ее за талию, повернул и усадил на кровать. Став на колени, он принялся торопливо расшнуровывать ее ботинки.
   – Мистер Донован, – запинаясь, проговорила Виола, гладя его по голове. Теперь она ощущала идущий от него запах сандалового дерева и чего-то принадлежащего только ему. – Может, мне лучше избавить вас от такого неприятного занятия?
   – Разве я говорил, что занятие неприятное? – Он отбросил один ботинок и принялся за второй.
   – Нет, сэр. – Не думает ли он, что она поверит, будто бы все мужчины снимают обувь со своих любовниц?
   Второй ботинок ударился о стену рядом с первым. Глаза Виолы стали огромными от небрежных движений его рук, бросающих как попало вещи, что казалось совершенно несвойственным ему.
   Донован встал к ней так близко, что она ощущала его дыхание у себя на губах.