Уэлч Джейн. Плач Абалона (Онд - 1)

   Солдат-бельбидиец, ехавший прямо перед принцессой, внезапно остановился и потянулся к рукояти меча.
   Произошло это так быстро, что лошадь принцессы наткнулась на его коня.
   - Ты что делаешь?! - закричала на солдата Кимбелин.
   Тот был бледен как смерть и пристально смотрел вправо. Весь, дрожа, он указал куда-то в лес. Халь ничего там не видел, кроме древнего, с растрескавшимися от старости корнями дуба.
   - Спокойно. Ничего там нет, - сказал он, беря коня солдата под уздцы, чтобы принцесса могла проехать.
   Кимбелин благодарно улыбнулась, робко склонив голову и поморгав темными ресницами. Халь снова почувствовал запах шелковой ленты, обвязанной у него вокруг шеи, и ответил долгим взглядом, прежде чем опять повернуться к остолбеневшему солдату.
   - Ну? Что случилось?
   - Я человека увидел.
   - Наверное, это углежог, - спокойно предположил Халь. Хоть он и сердился на солдата, но знал, что, если его отругать, будет лишь еще хуже.
   - Нет, сир. У него из глаза кровь текла, и за плечо он держался. И еще на нем кольчуга была, сир.
   Халь ободряюще похлопал солдата по спине.
   - Думаю, после вчерашнего нападения мы все не много не в своей тарелке.
   Однако нарастающее беспокойство уже среди собственных соотечественников его волновало. Многие начали то и дело ерзать или вздрагивать. Кое-кто порой вскрикивал и указывал на что-то, чего Халь не видел. Другим, тоже ничего не замечавшим, передавался страх товарищей. Еще хуже было то, что лошади принялись грызть удила, всхрапывать от испуга и закатывать глаза. В любой миг могла начаться паника.
   - Застряли, - послышался голос одного из возничих. Его большая шестиколесная повозка скатилась с узкой тропы, шедшей вдоль берега, и засела между двумя дубами.
   - Бросай ее! - крикнул молодой солдат, едва не срываясь на визг. Здесь нельзя останавливаться, они уже близко.
   - Всем оставаться на местах, - приказал Тудвал. - Подавай назад, будем вытаскивать повозку. - После этого он принялся ругаться по-кеолотиански.
   Еще один солдат, тоже еще молодой, вдруг стал кричать:
   - Уйди! Уйди! Оставь меня в покое!
   Наконец Халь увидел: всего в десяти шагах стояло полупрозрачное, похожее на туман видение девочка в платье из мешковины, с растрепанными по плечам светлыми волосами. Босые ноги, исцарапанные в колючем кустарнике, кровоточили. Девочка рыдала и протягивала руки к ближайшему солдату-кеолотианцу. Его конь пятился задом: девочка пыталась ухватиться за поводья.
   - Соберись, солдат, - гневно крикнул принц Ренауд. - Если не сумеешь успокоить лошадь, я тебя в порошок сотру.
   Но его слова утонули в тревожных криках, донесшихся сзади. Там солдат-бельбидиец размахивал мечом. Ниоткуда, из воздуха, доносился шум битвы, боевой клич Кеолотии, который Халь уже слышал из уст Тудвала. Кеолотианцы немедленно выхватили оружие. И тут же Халь увидел человека, словно сошедшего со старинных гобеленов, когда-то украшавших стены Торра-Альты. Перед ним стоял одетый на древний манер кеолотианский пехотинец в стальном шлеме со стрелкой наносника и кожаной куртке, усиленной на груди металлическими пластинами. На плече у него было вышитое изображение медведя, а в руках короткий меч, предназначенный для ближнего боя.
   - Бельбидийские убийцы! - С этим криком призрак бросился на солдата-бельбидийца и нанес его коню удар в горло. Клинок прошел сквозь шею животного, не причинив никакого вреда. Однако конь от страха поднялся на дыбы и завалился на спину, придавив всадника. Солдаты бросились врассыпную, женщины истошно завопили.
   - Всем собраться! Держать строй! - кричали принц Тудвал и Тапвелл. Ренауд и Хардвин же выглядели перепуганными не меньше, чем любая из дам.
   Перекрывая шум, прогремел уверенный голос Кеовульфа:
   - Солдаты, спокойствие! Они не могут вам причинить никакого вреда, они бесплотны.
   Халь покачал головой. Для того, чтобы кто-нибудь покалечился или даже погиб, достаточно было страха. Лошади сделались неуправляемы, а чем больше людей доставало мечи, чтобы отбиваться от выходящих из лесного сумрака привидений, тем хуже становилось положение. На его взгляд, не стоило говорить солдатам, что они в безопасности слишком они были перепуганы. Им требовались чьи-то приказы, чье-то управление, что бы побороть страх.
   Халь выхватил меч и встал на стременах.
   - Солдаты, сюда! Надо защищать женщин. К оружию! Сомкнуть ряды!
   Глава 22
   - Нет, пожалуйста, только не мастер Спар! Вот беда-то! Я ведь умер счастливым, думал, что вы живы остались. А вы тут с нами, оказывается.
   У Каспара на глазах выступили слезы. Среди погибших во время ваалаканской войны больше всех ему не хватало Катрика. Он бросился к старому колодезному мастеру, и они крепко обнялись.
   - Вот оно как вышло, - говорил Катрик, то и дело шмыгая носом. - Я счастливым умер, думал, вы живы остались, а теперь... Что ж такое стряслось-то? - Он слегка отодвинул Каспара, чтобы получше его разглядеть, и воскликнул, увидев раны: - Что за зверь с вами такое сделал?
   - Древний волк. Уже здесь, в лесу.
   - Ш-ш-ш! - Брид поднесла палец к губам. - Не привлекайте внимания.
   Катрику представили спутников Каспара.
   - Стало быть, обогнали вы Халя, - печально заметил старик. Брид покраснела и взяла себя за плечи, пробормотав короткую молитву, Халю в защиту, понял Каспар.
   - Вот уж не думал, что доживу до такого дня, когда вы с Халем расстанетесь, мастер Спар, - произнес Катрик. Потом он задумался, нахмурив брови, и поправил себя: - Хотя я, в общем, и не дожил, верно?
   - Не дожили. Но тут все сложнее: мы не мертвы, или, по меньшей мере, не должны быть мертвы, - сказала Брид.
   - Думается мне, барышня, вы ошибаетесь, - покачал головой Катрик. Тут, видите ли, такое правило есть. Вам разве лесничие не объяснили? Отсюда назад не попасть. Это вроде реки: течет только в одну сторону, а против течения не поплывешь. Больно оно сильное. Попробуешь - утонешь.
   - Мы попали сюда по случайности, - попыталась прояснить положение Брид.
   - Да тут ведь все так. Ну, почти все. Разве что еще несколько бедолаг, что сами себя убили, да еще кое-кто от старости умер - те только и думают, о том, что могут опять ходить, как в молодости. Я-то, скажем, не шибко убивался: и пожил вдоволь, и барону хорошо послужил, да и умер, думая, что мастер Спар жив останется. А он возьми да и помри следом за мной. Гвион таки и до вас добрался? - спросил Катрик, но ответа ждать не стал. Знаете, я Гвиону столько лет верил, все слушал его россказни о том, как он о вас заботится, а потом как мы в колодец спустились, тут он взрыв и устроил, чтобы вас завалить. Я уж думал, вы погибли. А барон говорит, нет, мол. Вот как сейчас помню: приходит он к моей кровати, где я раненый валялся, и говорит, что только я и пострадал, а вы невредимы остались. Только я так сил и не набрался, чтобы кому рассказать, что Гвион предатель. Вот он до вас и добрался, в конце концов. Беда, какая! Как мне теперь с жизнью-то своей помириться, ежели я господина подвел?
   Абеляр посмотрел на Катрика так, будто нашел родную душу.
   - Никого ты не подвел, - успокоил старика Каспар. - Я спасся, а Гвион потом упал с утеса в Камаллии и разбился насмерть. - По некой причине он не хотел упоминать, что сам и стал причиной смерти своего дяди. В Иномирье говорить о таком представлялось неразумным.
   - Не знал, что в Камаллии утесы есть, - нахмурился Катрик. Он, должно быть, не понимал происшедшего и потому выхватывал только самые простые обстоятельства.
   - Да есть же... - начал было Каспар. Брид ухватила его за руку.
   - Позволь, я расскажу. Ты все только запутываешь. - Она коротко объяснила Катрику, почему они очутились в Кабаньем Лове и как по неосторожности попали в Иномирье из-за того, что Папоротник украл Свирель Абалона. - Вот видите, мы не должны были здесь оказаться, нам очень нужно вернуться, и, сверх всего, за нами гонятся ловчие.
   Катрик растерянно крякнул и указал на лучника.
   - А он чего? О нем-то вы ничего не сказали.
   - Абеляр, друг мой, - представился тот. - Баронский лучник первого разряда.
   Катрик с улыбкой протянул ему руку.
   - А я - баронский колодезный мастер и верный его подданный до самой смерти. Баронский значит, барона Бранвульфа.
   - А я служил барону Пеллинору.
   - Ну, ты, похоже, подзадержался в лесу. Впрочем, наверное, имел на то причину. Что ж, для меня большая честь такого героя повстречать. Ты ведь собой закрыл барона от стрелы.
   - Откуда ты знаешь? - удивленно спросил Абеляр.
   - В летописях написано. О тебе все знают, - рассмеялся Каспар.
   Абеляр посмотрел на него недоверчиво, будто опасаясь, не разыгрывают ли его.
   - Точно тебе говорю, - настаивал Каспар. - А еще баллада есть. Так и называется - баллада об Абеляре Лучнике.
   - Обо мне? Баллада? - опять не поверил тот. Каспар набрал воздуху и запел негромко, зато мелодично:
   Принц Галланд, юн и невинен, Бельбидии наследник,
   С бароном Пеллинором ехал утром крови и бед.
   Брунгар и Беоторик, Аттертон и Хальгард
   В шторм кеолотианский попали за ними вослед,
   Но тут Абеляр отважный, барона первый лучник,
   Храбрейший в Торра-Альта, устремился в бой.
   Бесстрашен перед лицом врага, из свиты барона лучший,
   Сражался он отчаянно, рискуя головой.
   Увы, Абеляр Лучник, первый стрелок барона,
   Отважнее, чем драконы, древле правившие страной,
   Он спас своего господина, но убит был наследник трона,
   Не смог уберечь Галланда, принца не спас герой.
   Так Абеляр отважный стрелу смертоносную принял, Метившую в Пеллинора был закрыт героем барон.
   Воспойте же Абеляра! Пойте об Абеляре!
   Да славится имя героя, будь вечно прославлен он!
   - Хватит! Не могу больше! - в замешательстве закричал лучник. - Это все незаслуженно. Я его подвел! Принц погиб, а я ведь знал, что тогда на трон взойдет Сорстан. Я должен был защищать принца и не защитил, из-за меня рухнула Старая Вера.
   Катрик склонил голову.
   - Что ж, как бы то ни было, а я горд встречей с тобой, мастер лучник. Ух! Ведь были люди раньше! Теперь-то молодежь...
   - Совсем стыд потеряла? - предвосхитил Каспар его вечную присказку.
   Катрик удовлетворенно кивнул.
   - Я в свое время тоже так считал, - рассмеялся Абеляр.
   Брид замахала на них руками.
   - Тише! Вы опять привлекаете к себе внимание! Каспар оглянулся через правое плечо и решил, что Брид зря беспокоится. Ближайший лесничий смотрел не на них, а просто пробегал глазами туда-сюда. Другие души тоже переговаривались на ходу, правда, большинство задумчиво смотрело вперед, уже обретя мир с собой и со своей прошедшей жизнью, найдя ответ на вопрос о ее смысле.
   - Не туда смотришь. - Брид указала глазами налево.
   - Да он тоже на нас не смотрит, - возразил Каспар.
   - На нас - нет, зато глядит на Папоротника и скоро поймет, что тот с нами.
   Больше Каспару ни о чем спрашивать не требовалось. Папоротник вел себя даже хуже, чем человек-лошадь. Остальные души шли спокойно, а лёсик все время метался то влево, то вправо, расталкивая их локтями и поминутно оглядываясь назад.
   Брид скользнула к нему, чтобы сделать строгое внушение. Папоротник тут же ухватил ее за руку и повеселел, но не успокоился. Однако же Брид удалось заставить его идти помедленнее, и вскоре остальные торра-альтанцы поравнялись с ними.
   - Что за глупое животное? - прошипел Абеляр. - Куда тебя несет все время?
   - Надо бежать, - пискнул Папоротник. - Видишь, какие у них луки!
   - Научись себя сдерживать, - сказала рогатому лёсику Брид.
   - Ты что, не видишь, что только хуже делаешь? - сердито спросил его Абеляр. - Или ты совсем дурак?
   - Да тебе попросту все равно! - вспылил Папоротник. - Ты просто не понимаешь, как это важно. Не твоего ведь детеныша в любой миг могут волки разорвать.
   - Да замолкни же ты! - зарычал лучник. - Что один какой-то детеныш значит по сравнению с судьбой...
   - Это моя дочка! Тебе неясно - я за нее отвечаю! Я ей нужен, и я должен вернуться и о ней заботиться! - В отчаянии Папоротник затопал копытцами и принялся заламывать ручки.
   Брид погладила его по плечу.
   - Мы вернемся, Папоротник, обещаю тебе. - Абеляр, ворча, отвернулся. Это не объяснишь тому, у кого своих детей никогда не было.
   - Откуда вы знаете, что у меня не было детей? - сердито спросил лучник.
   - Всякому понятно, - со смехом ответила Брид. - Человек, у которого они есть, не стал бы так отважно бросаться в бой, защищая барона и принца. Тот, кому нужно заботиться о своих детях, в первую очередь думает именно о них.
   Катрик был впечатлен ее способностями.
   - Вот ведь - вроде такой молодой девушке рано еще знать, что чувствуешь, когда воспитываешь детей, а она знает!
   - Достаточно посмотреть, как ведут себя люди, - объяснила Брид. - Если у человека нет детей, мир принадлежит ему, а если есть, то мир сводится к детям. Так и должно быть, потому что дети это будущее.
   Они шли через темный лес. Настроение у Каспара понемногу улучшалось. Звука охотничьей трубы давно не было слышно, и как он надеялся, до прохода оставалось уже немного. На деревьях по-прежнему шелестела весенняя листва, а вот земля стала сырой, и росший вдоль тропинки орляк сменился тростником и миртом с белыми, похожими на звезды цветами. Путь шел под уклон. Чибис кружил над гнездом, повторяя жалобную песню. Каспар испугался за его птенцов: нет ли в камышах горностая или травяной змеи? Впереди показалась пустошь, над ковром рыжего вереска торчали высокие стебли дрока, одетые по весне победоносным желтым цветом.
   Начало моросить. Каспар раньше думал, что в Ри-Эрриш дождя никогда не бывает; оказывается, ошибался. Вода смыла все краски природы, оставив лишь тени, бледный туман и едва видимые очертания. Деревьев уже не было, но, как и говорил Абеляр, лесной закон действовал и здесь.
   - А что, птицы тут тоже принадлежат к колесу жизни? - спросил Каспар, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей.
   - Вряд ли, - ответила Брид. - Морригвэн считает, что существа Иномирья рождаются и умирают всего один раз. Им страшен не возраст, только насильственная смерть, а тогда они возвращаются в сияние великого бога солнца. Его пламя сжигает душу дотла. Здешние животные не похожи на тех, что обитают в нашем мире и после смерти возвращаются к Матери, чтобы она возродила их своей любовью и дала новую жизнь.
   - Места кругом напоминают Кеолотию, правда?
   - Это и есть Кеолотия! - раздался сзади насмешливый голос. Он принадлежал женщине в пурпурном платье из атласа, растянутом обручами, обшитом по подолу узорчатой бахромой и снабженным глубоким декольте, так что обширная грудь так и переваливалась в такт шагам. Туфли у женщины были на высоких деревянных подошвах, чтобы добавить хозяйке росту.
   - Ведь идет дождь, вы заметили? - продолжила она. - Каждому совершенно ясно, что мы в Кеолотии. Или ты йомен-недоучка?
   - Может, и так, - ответил Каспар, не видя причины рассказывать о себе правду.
   Лицо у женщины было раскрасневшееся, хотя и с приятными чертами. И фигура, должно быть, тоже отличалась когда-то красотой, только с возрастом уж слишком расплылась. Причем не здоровой полнотой, какая от хорошего питания, уравновешенного тяжелым трудом или необходимостью подолгу бывать на морозе, а жирной тучностью, причина которой лень.
   - Я так и думала, - пропыхтела женщина. - Невежественная чернь. Ненавижу это место, и ходить пешком тоже ненавижу. Кушать нечего, слуги все куда-то разбежались... О! Мальчик, ты будешь моим лакеем, - объявила она, потом взглянула на Брид. - А ты, девушка, пойдешь ко мне в горничные. Я богата, и платить вам стану хорошо.
   - С удовольствием! Почту за честь служить столь прекрасной леди. Брид еще больше усилила свой и без того звучный горский акцент и присела в неуклюжем почтительном реверансе. - Только чем, госпожа, вы будете мне платить?
   - Мой муж об этом позаботится, - отмахнулась та. - Итак, когда мы в следующий раз остановимся, первым делом расчешешь мне волосы.
   К ее потрясению, Брид прыснула.
   - Сперва мне надо договориться с вашим мужем, - сказала она, подавив смех.
   - Его здесь нет, - сварливо произнесла женщина. - И этих твоих глупостей я не потерплю. Разве моего слова недостаточно? Ты хоть знаешь, кто я такая?
   - Нет, госпожа, мы ведь люди простые, с благородными не тремся, встрял Каспар, и Брид не смогла не поморщиться от его ужасного крестьянского говора.
   - Ясно. - Женщина подтянулась, от чего могучая грудь стала выпирать дюйма на два сильнее. - Я жена богатейшего после самого барона Виглафа человека в Наттарде Мой муж величайший сыроторговец во всех странах Кабалланского моря.
   - Ой, в самом деле? - воскликнула Брид с ожидавшимся от нее трепетом.
   - Этакий огромный круг сыра! - Каспар был не в силах больше сдерживать смех. Брид тоже чуть не расхохоталась.
   Катрик посмотрел на них неодобрительно.
   - Ох, мастер Спар, нехорошо над ней шутить. Она ведь еще не поняла.
   К ним скользнула маленькая девушка, похожая на робкую мышку.
   - Она на самом деле хорошая. Просто привыкла так со всеми обращаться, а зла-то никому не желает. В жизни ей досталось мало любви, разве что от мужа подарки получала, а по ночам плакала о чем-то.
   - Милочка, ты давно уволена, так что не смей говорить с моими новыми слугами. Это одно из моих правил. Я подобного не потерплю.
   - Она еще не понимает, что случилось. Не знает, что мы все мертвые. Слишком потрясена.
   - А что случилось? - спросил Каспар своим обычным четким тоном, явно выделявшим его из толпы простонародья.
   - На нас напали в дороге, хотели отнять деньги. Велели отдать драгоценности, а она решила не отдавать. Ей даже палец отрезали с обручальным кольцом. Храбрая она была, как буйвол, а глупая - как два буйвола.
   - Девчонка! Я велю мужу тебя наказать!
   - Зря она тут, - грустно сказала девушка. - Боюсь, когда она поймет, что случилось, то не сможет войти в Аннуин. Это ведь одно из самых дальних ее путешествий
   Каспар удивился, откуда в бедной служанке столько любви к этой мегере? Девушка пыталась объяснить должно, быть, уже не в первый раз:
   - Госпожа, ваш муж не может меня наказать, Его здесь нет.
   - Что значит - его здесь нет? Я знаю, что его здесь нет, но скоро он вернется домой и тут же пошлет людей на мои поиски. Я для него значу больше, чем все на свете. Он мне дарит драгоценные камни изумруды и бриллианты.
   - Ее отец очень влиятельный человек. У него много торговых кораблей, и он по выгодной цене перевозит сыры ее мужа, - рассказала служанка. - Тот не мог рисковать отношениями с тестем, поэтому без конца покупал ей драгоценности. Но никогда не любил.
   - Как грустно, - проговорила Брид. - Жизнь, в которой столько денег, а любви нет.
   В глазах женщины мелькнул страх.
   - Со мной еще никто несмел так разговаривать! - воскликнула она. - Я жена купца, у меня есть богатство и власть, и больше я не собираюсь идти пешком. Пусть меня кто-нибудь понесет.
   Каспар посмотрел на нее.
   - Я старший сын барона Бранвульфа Торра-Альтанского, но даже с собакой не стал бы говорить так, как вы говорите со своими слугами.
   Женщина смутилась, поняв, что сама себя выставила на посмешище.
   - Если так, значит, твои люди тебя ничуть не уважают. Слугам надо давать понять, кто тут главный, не то их не заставишь работать. Я плачу им хорошие деньги и ожидаю соответствующей отдачи. Однако, мальчик, ты мне лжешь! - воскликнула она с возвратившейся уверенностью в себе. Определенно ты не можешь быть дворянином, иначе знал бы это сам и не якшался бы с чернью. А ты, девушка, - повернулась она к Брид, - изволь найти мои кольца. Я их куда-то положила, только не помню куда.
   - Их у вас отняли. - Веселье исчезло из голоса Брид. Как ни ужасно женщина обращалась со своими слугами, она попала в беду. - И получить их обратно вы не мо жете, потому что погибли и попали в Иномирье. Здесь у вас нет ни слуг, ни денег. С этим нужно примириться. Вы в Иномирье, а через грань не возьмешь с собой ни богатство, ни власть, ни положение в обществе.
   - Ложь! - Женщина презрительно вскинула голову и, переваливаясь, пошла прочь, бормоча что-то с все нарастающим раздражением. Вдруг она остановилась и поглядела на свою служанку. У той лицо пересекала глубокая рана, а одна рука свисала под неуклюжим углом. Потом женщина уставилась на свою ладонь с отрезанным безымянным пальцем.
   - Люди! - внезапно всхлипнула она. - Трое людей в масках, двое с мечами, а один - с арбалетом. Я вспомнила. Они напали на нас. Мы должны были погибнуть.
   - Мы погибли, - сказала ей девушка и с улыбкой взглянула мимо хозяйки на восток, где с каждым днем все ярче разгоралось теплое сияние. Каспар не сомневался, что это свет любви Великой Матери, ждущей дома своих детей.
   - Я мертва! - закричала женщина. Она рванула платье, откинула голову назад и разрыдалась. - Я мертва! Деньги, все мои деньги, где они? Они мне нужны!
   - Блаженство посмертия дороже миллиона драгоценных камней, произнесла служанка.
   - Не смей со мной так говорить! О чем думают все эти люди? Они уходят прочь от жизни! Мои деньги. Без денег у меня не будет слуг. Нет, я не могу умереть без денег!
   - Их нельзя забрать с собой, - попыталась объяснить Брид.
   - Но ведь без денег нет счастья. Без денег ничего нет!
   Между вересковыми пустошами и укрытыми туманом болотами лежали заливные луга. Лесничие теснее сомкнулись вокруг путников. Иные нацелили на идущих луки, но большинство смотрело по сторонам, туда, где среди чертополоха паслись косматые коровы и серые ослики. Пробежало стадо гривастых коротконогих пони, искавших, должно быть, травы посочнее.
   - Вот они! - Абеляр толкнул Каспара локтем и указал в сторону. Простолюдины.
   Теперь Каспар их заметил: два высоких худых человека с плоскими лицами и сутулыми спинами жадно разглядывали путников. Руки и ноги их казались слишком длинными. У одного был короткий лук, у другого - нож. Оба, тяжело ступая, шли вдоль тропы, держась на некотором расстоянии.
   - Они голодны, - прошептала Брид. Папоротник прижался к ней, нутром чуя опасность.
   Лесничие велели душам держаться ближе друг к другу.
   Все тревожно смотрели на сгорбленных простолюдинов и на их собак, неуклюже ковылявших у ног хозяев.
   - Смотри, Спар. Помнишь, я говорил, что по лесному закону каждый простолюдин, у которого есть собака, обязан отрезать ей пальцы на задних лапах? - негромко сказал Абеляр. - Так ей труднее догнать... - он на миг замялся, - ну, дичь.
   - То есть нас, - спокойным тоном произнесла Брид.
   Лучник кивнул. Катрик расправил плечи и вышел вперед Каспара с Брид. Каспар хотел, было воспротивиться попытке его защищать, однако решил не возражать, Катрику надо было почувствовать свою значимость. Папоротник ухватился за руку Брид и закричал, с каждым словом подпрыгивая все выше:
   - Там собаки! Собаки! Надо бежать! Опасность! Опасность! Опасность!
   - Иногда бывает, что убегать нельзя, только раззадоришь противника, не пустила его Брид.
   - Нет, надо!
   - Ты теперь человек, а мы не всегда убегаем.
   - Надо бежать! - Других слов Папоротник, похоже, не помнил.
   Абеляр возвел очи горе.
   - Вот из-за таких дураков люди начинают зря тратить стрелы, когда им велено ждать до последнего. - Он посмотрел на Папоротника с презрением. Никакого терпежу не знает.
   - Тише, - укорила лучника Брид. - Он так привык. Мы ведь не знаем, что значит вдруг превратиться из животного в человека. Должно быть, это очень тяжело.
   Каспар подумал и решил, что он и сам-то в предыдущей жизни человеком был вряд ли. Вот люди вроде Халя или отца это да, они уверены в себе и умеют управляться с чужим честолюбием. И Пип тоже. А он нет, точно, не всегда он ходил в человечьей шкуре. Точно так же, как Огнебоя раздражала лошадиная участь, Каспара пугала ответственность, ложившаяся на плечи каждого человека.
   - Вот трус, - продолжал ругать лёсика Абеляр. - Он-то и привлечет к нам простолюдинов.
   От простолюдинов пахло потом, страхом и голодным предвкушением.
   Лесничие громко запели, заставляя души сплотиться потеснее. Папоротник чуточку успокоился.
   Одна хромая собака подошла так близко, что Каспар увидел торчащие под покрытой лишаями шкурой ребра. Пес зарычал, должно быть, голод оказался сильнее, чем страх перед луками лесничих. Те держали его на прицеле, пока он, наконец, не отступил. Каспар понял, что под защитой лесничих бояться нечего. Напасть на них простолюдины не осмелятся.
   Он сжал руку Брид, одно движение стоило тысячи слов любви, дружбы и заботы. Та ответила тем же, но куда слабее, будто понимала его чувства, признавала их, но не вполне разделяла.
   Отряд двинулся дальше. По спинам струился пот, идти по сырой земле было трудно. По счастью, вдали показались деревья.
   - Хорошо. Туда простолюдины не сунутся, - сказал Абеляр. - Хищники для них слишком опасны.
   - Почти пришли, - произнес Катрик. - Костями чую.
   - Нам нужен план, - сказал Каспар Брид. - Если кругом так и будут все эти души, ты не сможешь сыграть на Свирели. Не забирать же их всех с собой. Они должны уйти в Аннуин.
   Ответить Брид не успела - над тропой разнесся вопль жены купца:
   - Я без денег никуда не пойду! Не могу их оставить! Отведите меня обратно! Кто-нибудь, отведите меня обратно! У меня хватит золота и бриллиантов для вас всех, если кто-нибудь отведет меня обратно. Не могу оставить деньги! - беспомощно кричала несчастная, хватаясь за голову искалеченной рукой. - Я хочу к своим деньгам!
   Другие души отшатнулись от нее, будто боясь, что внезапное желание держаться за жизнь передастся и им. Бледная девочка в простом белом платьице и деревянных башмачках посмотрела на женщину в ужасе и вдруг тоже закричала:
   - Я хочу к маме!
   У Каспара сердце обливалось кровью от жалости к ней. Души принялись разбредаться, юноша в отчаянии оглядывался по сторонам, зная, что должен что-то предпринять, чтобы не допустить надвигающегося хаоса, но мог лишь повторять: