Страница:
Мирандель с потухшим лицом снова повернулась к Каспару.
– Я думала, ты можешь спасти их – ведь ты обладаешь такой силой!
Сердце у Каспара подкатило к горлу. Юноша заметил, как насторожился при этих словах Пеннард.
– Какой еще силой? – тотчас же встрял сын оружейника.
– Да никакой, – отрезал молодой воин. – Абсолютно никакой.
– Она повсюду вокруг тебя. Повсюду! – авторитетно заявила прекрасная дочь Ясеня. – Ты сам знаешь, что мог бы исцелить наших детей.
– Но я не могу.
– Еще как можешь. Ты ведь исцелил одну малышку, чтобы заполучить обратно свою. Так почему теперь отказываешься лечить остальных?
Каспар лихорадочно думал, что бы сказать.
– Возможно, мне будет легче помочь вам, если я хотя бы пойму, из-за чего умирают дети.
– Из-за дождя!
– Что ты имеешь в виду? Мирандель вздохнула.
– Люди побережья, которые богатеют продажей оружия и доспехов Императрице, сжигают в своих печах что-то ядовитое. Если ты заметил, эти плавильни они строят так, чтобы к их-то домам выбросов не несло: все печи расположены в глубине материка и с подветренной стороны от города. Ядовитый дым облаками плывет прямиком над нами и собирается в горах. А дождь из этих туч льется на нас, полнит нашу реку, просачивается сквозь почву в родниковые ключи, что бьют в нашей долине. Эта вода для нас – яд.
– Ну, этой беде помочь нетрудно, – начал Каспар.
– Переселиться? – перебила она. – О нет. Хотя мы, взрослые, сильны и выносливы, но наши детишки куда слабее ваших. Нас так легко отравить. Это ущелье – одно из немногих мест на земле, где мы можем жить. Нам нужно гораздо больше воды, чем вам, и сама вода должна быть очень чистой. А еще мы не можем обходиться без листьев ясеня и лепестков орхидей Тетиса – они для нас все равно что для вас пшеница и мясо. На всем белом свете так мало уголков, где они растут вместе. И наша дивная долина – один из этих заповедных краев.
Юноша мрачно глядел в окно на дождь, а Мирандель продолжила свой рассказ:
– Корень всех зол – черный металл неграферр, что плавят они в своих печах. И каждый раз, как Императрица начинает новую войну, кузнецы утраивают производство. Некоторое время она жила в мире, и мы успели немного оправиться, но вот снова трубы коптят во всю мощь. Город процветает, а мы вымираем.
– Но разве они сами берут воду не из этой же самой реки? – спросил молодой воин.
– О да, но людские дети гораздо крепче и пьют меньше воды. Но все равно со временем эффект накапливается. Возможно, сейчас у них все в порядке, но девушки, что столько лет пьют эту воду, будут рождать все более слабых детей. Скоро у них начнут являться на свет хрупкие, болезненные отпрыски – и, без сомнения, они во всем обвинят нас, ведь мы живем выше их по течению. Тогда они явятся к нам со своими копьями из черного металла и уничтожат весь наш род.
– Им нас не уничтожить! – Один из мужчин-исполинов поднялся и мотнулся вперед, силясь продрать глаза от тяжелой дремы. – И я тому порукой!
Взор его прояснился, голос наполнился вдруг силой и энергией – видимо, вдохновленными мыслью о битве.
– А он выпил свой чай? – озабоченно спросила одна из женщин. – Впредь надо давать ему побольше.
Каспар нахмурился – что за странности? Но женщины явно заботились, как бы гигантский воин не перевозбудился. В руки ему тотчас же всунули очередной кубок с дымящимся напитком. Великан с ворчанием припал к нему и вскоре задремал, привалившись к стене и сонно бормоча что-то себе под нос.
– Ты можешь нам помочь! – твердо заявила Мирандель торра-альтанцу. – Убеди их прекратить производство этой стали. Она предназначена для войны, что происходит далеко на севере и тянется вот уже более тридцати лет. И протянется еще столько же, какое бы оружие и доспехи ни были у воюющих сторон. Зато горожане Неграферра набивают карманы – вот и вся разница. Они богатеют – но какой ценой? Ты остановишь их.
– У меня ничего не выйдет, – хрипло выговорил Каспар.
Ему было от души жаль этот народ, но ведь и он всего-навсего человек. Что может сделать один человек? Больше всего ему хотелось поскорее забрать Изольду из этой отравленной атмосферы.
– Ни один город не откажется от источника своего благосостояния ради какого-то странного, тайного племени, что живет за много миль оттуда.
– Все у тебя получится, – настаивала Мирандель. – У тебя есть сила.
Голос ее звучал холодно. Каспар крепче прижал Изольду к груди.
Пеннард придвинулся к ним.
– Так о какой силе все-таки речь? – прошипел он.
Тем временем Мирандель жестом приказала молодым людям следовать за ней во тьму подземной пещеры. Раздался громкий стук, по узкому туннелю прокатилась волна воздуха – то затворилась наружная дверь, накрепко отрезав их от верхнего мира. Кто-то зажег факел, и юноша отшатнулся от представшего его глазам зрелища. Из тьмы выпрыгивали лица женщин и жалкие, плачущие младенцы.
– Полюбуйся, какие страдания приходится нам испытывать! – промолвила Мирандель и повела его дальше.
На стенах вдруг проступили новые лица – зловещие, ухмыляющиеся, безобразные. Испуганно шарахнувшись в сторону, Каспар с запозданием осознал, что это всего лишь изображения. Туннели шли через слой глины, и эти лица были просто-напросто вылеплены и прикреплены к стенам по обоим бокам прохода. Вскоре коридор вывел в просторный чертог, обставленный совсем иначе, чем можно было предположить по образу жизни народа Ясеня наверху, на поверхности земли.
Простая мебель, незамысловатые кушанья навели Каспара на мысль, что он имеет дело с примитивным лесным народом. Похоже, мысль оказалась неверной. Понизу стены чертога были украшены роскошными гобеленами нежных переливающихся тонов – подобную красоту молодой воин видал разве что в личных покоях короля Рэвика. Искусно изображенные лесные пейзажи, укромные долины, прозрачные озера, по берегам которых хрупкие маленькие домики гнездились в тени высоких ясеней, украшенных гирляндами фонариков… Рядом усердно трудились те, кто всю эту красоту создавал: множество женщин склонилось над прялками и ткацкими станками. Работа так и кипела.
Но в первую очередь Каспару бросились в глаза огромные луки – они висели на стенах рядом с великанскими мечами. Какая же сила нужна, чтобы владеть этим оружием!
Особняком от весело болтающих мастериц восседали пять древних старух, у каждой в руках – резной деревянный посох. Должно быть, посохи являлись признаком общественного положения, а старухи играли в этом племени роль жриц и старейшин. Рядом, склонившись к старухам, что-то оживленно рассказывая и указывая в сторону чужаков, стояла охотница Изелла, та самая, что первой встретила Каспара. В ответ на любопытные взгляды Каспар поклонился и поспешил с достоинством отойти.
Круглый купол крыши над головой был образован корнями гигантского ясеня – того самого дерева, вокруг которого строилась вся деревня. Могучий главный корень стал центральной колонной чертога, боковые корни бежали по стенам, напоминая кровеносные сосуды земли – крупные вены и артерии делились, образовывая тонкие сосудики и капилляры.
В обмазанных глиной углублениях горело три костра, обнесенных низкой плетеной оградкой, чтобы туда не свалились ползающие маленькие девочки, что копошились вокруг. А огромные, яростно вопящие мальчики содержались в манежиках и уже тузили друг друга в попытках выбраться на волю. Хорошо утоптанный земляной пол устилали плетеные циновки из камыша, а вбитые в землю скамейки были накрыты шкурами самых разных животных: лисы, оленя, барсука, лошади. Каспара учтиво усадили на одну из этих скамей.
Юноша воспользовался паузой, чтобы покачать Изольду и накормить ее козьим молоком, что заранее припас во фляге. Его радовало, что теперь малютка уже способна есть многое из обычной еды, если хорошенько сперва разжевать – только до чего же это муторное и утомительное занятие! А уж когда он дал крошке свой ремень и позволил играть пряжкой, для полного счастья ей ничего больше и не требовалось. Изольда возилась и возилась с ремнем, заливаясь своим особенным, гортанным смешком.
Пока малышка забавлялась, лежа под одеяльцем, Каспар смог, наконец, как следует разглядеть резной деревянный шар, с которым она играла в саду. Как выяснилось, шар этот одним легким поворотом разделялся на две половинки – внутри же лежал серебряный ларец. Едва молодой воин открыл шар, Изольда, точно понимая, что это он делает, заверещала и засучила ножками, пытаясь ухватить то, что считала своей законной игрушкой. Боясь, что малютка совсем уж присвоит ларец, Каспар поторопился спрятать его за пазуху, хотя и не хотелось ни в чем отказывать своей любимице.
Скоро к нему бочком подобралась Придди и с тихой улыбкой предложила поиграть с Изольдой. Каспар охотно согласился, но потребовал, чтобы она не отходила от него дальше ярда. Пять старейшин, шаркая, поднесли гостю кубок с вином, и юноша благодарно кивнул. Напиток, свежий и прохладный, сильно пах жимолостью. Торра-альтанец осторожно пригубил его. Кто знает, что они туда добавили? Женщины народа Ясеня явно подмешивали своим мужчинам что-то успокоительное. Не хотелось бы разделить судьбу этих бедолаг.
Одна из старейшин улыбнулась, но улыбке этой не хватало тепла.
– Пей и ничего не бойся. Я не настолько глупа, чтобы делать твое пребывание у нас неприятным. Но предупреждаю: ты не уйдешь отсюда, пока не поможешь нам.
– И что, по-вашему, я должен сделать? – осведомился Каспар.
– Пустить в ход твою силу.
– Нет у меня никакой силы.
Тот самый воин, что недавно буянил, снова взревел.
– Он лжет! – Язык у него заплетался. – Вы, женщины, свое уже сказали, а теперь пора действовать.
Гигант начал было приподниматься, но грузно хлопнулся обратно на скамью, кряхтя и держась за голову.
Изелла наморщила носик и глянула на воина, поджав губы. Теперь, когда Каспар больше не волновался за Изольду, он смог на досуге разглядеть прекрасную воительницу повнимательнее. Серебристые волосы на концах перехватывали цветные ленты, гибкая фигурка была сильной, но в то же время невыразимо женственной. Молодой торра-альтанец в жизни не видел таких стройных и длинных ног, грациозных изгибов и тонкой-претонкой талии – ладонями обхватишь. Но более всего завораживали взгляд ее движения. У Каспара аж глаза заныли – так напряженно смотрел он, как колышутся ее бедра, когда Изелла плавно направилась к нему. Она шла непринужденно, но в каждом шаге чувствовалась скрытая сила – точно в сжатой пружине, точно в пантере перед прыжком. Та же затаенная мощь исходила и от всех остальных дочерей Ясеня.
Хотя хрупкая с виду Изелла была вдвое меньше беспокойного воина, но что-то в их выражении, в прозрачных серебристых глазах настолько напоминало друг друга, что не оставалось ни малейших сомнений – они единоутробные брат и сестра.
– А вот я согласна с Изеном, – жестко заявила Изелла. – Вам лучше бы постоять в сторонке, пока воины займутся своей работой и заставят этого человека помочь нам.
– Изелла, тебя все это совершенно не касается. Не ты тут решаешь, – гневно оборвала ее одна из старейшин.
– Коли вы не позволяете воинам сражаться, то дайте хотя бы охотницам заняться делом. А вы только и умеете, что болтать попусту! Заставьте его пустить в ход свою силу!
Юной бунтарке, на взгляд Каспара, было не больше двадцати лет. То есть гибкая фигурка-то и гладкое личико выглядели еще моложе, но вот в глазах уже успела появиться настороженность и опаска, что приходят с опытом лишь через несколько лет после окончания безумств отрочества.
– Твоя сила, юноша, где ты украл ее? – властно спросила она у Каспара. – Можешь ли ты владеть ею?
– Я ничего не крал. Я страж этой силы, но пользоваться ею не могу, – выпалил молодой воин.
Что толку скрывать про Некронд? Вот только странно, что народ Ясеня до сих пор не попытался сам завладеть Яйцом. Похоже, остальным собравшимся в подземном чертоге надоело слушать все эти разговоры. Работницы постепенно вновь взялись за свои прялки или принялись вплетать тонкие, как паутинка, нити в ткань гобеленов.
– Проходи, садись, – коснулась Мирандель обнаженного плеча охотницы. – Он был добр к нам.
– Ну, да, Мирандель, твой-то ребенок к тебе вернулся – а вот я своего потеряла! – ядовито отозвалась Изелла. – Мы заставим его нам помочь!
– Делай что она велит! – прогремел брат охотницы, нависая над Каспаром.
– Не могу, – ровным голосом произнес тот. – Эта сила слишком велика для меня. Я не совладаю с ней.
– Ну, да, все ясно. Сила-то есть, а вот мудрости не хватает! – презрительно фыркнула Изелла. Каспар пропустил подначку мимо ушей.
– Это слишком опасно. Чудовища с той стороны ополчились на меня. Разве вы не ощущаете их присутствия?
– И правда, – согласилась Изелла. – В тот миг, как ты нашел свою дочь, из камня начали выходить тени. Они преследуют тебя.
Каспар передернулся.
– Почему бы вам не попробовать разобраться с вашими проблемами самостоятельно? Почему бы не послать ваших воинов?
Весь народ Ясеня уставился на него в полном остолбенении, даже человечьи подменыши, сидевшие возле огня, замерли и прекратили болтать.
– Воины ни за что не должны сражаться! – пояснила Мирандель Каспару, точно говоря что-то само собой разумеющееся и очевидное.
– И на что тогда они вообще нужны? – начал спорить юноша, но старухи с угрожающим видом подобрались ближе, и он умолк.
– Ты не выйдешь отсюда, пока не поможешь нам. Так что поразмысли немного в тишине и покое вон там.
Одна из них показала на соседнюю комнату и повелительно щелкнула пальцами Изену.
Гигант, кряхтя, поднялся на ноги и, схватив юношу, прижал ему обе руки к бокам и отнес в маленькую круглую комнатку с тяжелой деревянной дверью. Там у Каспара отобрали кинжал, нож и стрелы, а потом заперли, на счастье, позволив оставить у себя Изольду. В комнатке обнаружилась кровать, колыбелька для малышки, еда и питье.
Пленника продержали в этой каморке три дня и две ночи, во время которых он и дремал-то украдкой, прижимая к себе Некронд, чтобы его никто не украл. А на третью ночь к нему прислали Изеллу. Едва стройная красавица показалась в дверном проеме, омытая светом свечи, сразу стало ясно, что именно она предлагает.
Юноша неуютно зашевелился и сел на кровати, чувствуя себя глупо-преглупо.
– Но ты же охотница…
– Да. – Голос ее звучал нежнее шелка. – А ты – моя добыча.
Изелла взъерошила ему волосы и толкнула обратно на постель, а сама уселась верхом ему на бедра, расстегивая лиф. Грудь ее оказалась большой, куда больше, чем можно было предположить с первого взгляда. Юноша вывернулся и оттолкнул соблазнительницу.
– Нет, – возразил он. – Ты прекрасна, но меня ты не завоюешь.
Что греха таить – искушение было велико. Но ведь совсем рядом, в отделанной мехом люльке мирно сопела Изольда. Каспару казалось – было бы предательством по отношению к матери крошки наслаждаться близостью с другой женщиной сейчас, так скоро после ее гибели. Где-то на задворках сознания звучал издевательский голос Халя – нельзя же, в самом деле, быть таким сентиментальным глупцом. Изелла прекрасна, обворожительна. Наверняка он отвергает предложение, которое делается раз в жизни. От властной манеры охотницы у Каспара захватывало дух. Но все же ответственность перед ребенком, память о Май и долг стража Некронда перевесили. Молодой воин отстранился.
Красавица с отвращением вскочила и с неожиданной в столь хрупком создании силой негодующе толкнула юношу на кровать.
– Ты выставил меня на посмешище! – вскричала она.
– Как? – изумился Каспар, силясь собрать остатки чувства собственного достоинства и поспешно хватая штаны.
– Все будут смеяться надо мной! Скажут, я не настоящая дочь Ясеня. И только подумать, я же сама вызвалась! Остальные сочли тебя отвратительным слабаком.
– Слабаком! – фыркнул молодой воин оскорбленно.
Правда, приходилось признать: статью он и впрямь изрядно уступал мужчинам этого племени.
К несказанному его удивлению, Изелла заплакала. Он робко обнял ее за плечи.
– Госпожа моя, даже если бы тебе и удалось меня соблазнить, я бы все равно не стал пускать в ход мою силу.
– Ха! – засмеялась она. – Вот голос того, кому не доводилось возлечь с женщиной из народа Ясеня. Мне сказали, для обычного человека поцелуй одной из нас превыше любого блаженства и за новые ласки ты сделаешь все, что я ни попрошу.
– Я повидал в жизни многое, но не видел никого прекраснее и обольстительнее тебя. И все равно это ничего не изменило бы. Даже попытайся я воспользоваться этой силой, у меня ничего бы не вышло. Это мне не по зубам.
Он беспокойно поднялся, глядя на Изеллу. Та рассеянно свесила ноги с кровати и тоскливо уставилась прямо в пол. Юноша торопливо накинул на нее плащ. Он мог не бояться, что решимость его ослабеет. Слишком уж прекрасна была дочь Ясеня, слишком потрясающа. Она пугала его, вгоняла в ступор.
– Знаешь, мне очень жалко вас, народ Ясеня, но я ничем не могу помочь. Придется вам справляться собственными силами.
Охотница смерила долгим оценивающим взглядом сперва его, а потом лук, который ему позволили оставить.
– Какое грубое оружие, – пренебрежительно сморщила носик она. – Ты странный человек. Тебя окружает атмосфера знания и власти, а одет ты, как простой крестьянин, и держишься так смиренно.
Она без малейшего усилия согнула тугой лук и погладила изгиб дерева.
– Остролист. Ну, разве кто делает луки из остролиста?
– Хорош для битвы, – ответил Каспар. – Это не охотничий лук, а боевой.
– Боево-ой? – протянула она. – Неужели ты воин? Каспар оскорбился.
– Поверь, мне хватило бы духу натянуть лук любого из ваших воинов.
Девушка расхохоталась так, точно он и понятия не имел, какую нелепицу сказал.
– Да ты себе пальцы бы тетивой отрезал.
– Очень сомневаюсь, но уж из своего лука я победил бы в стрельбе любого вашего воина. Изелла понимающе улыбнулась.
– Вот уж похвальба, так похвальба. Забавно было бы поглядеть.
Она вышла, высокомерно смеясь.
Каспар сел и подождал, что будет дальше. Но прошло много часов, а он все так и сидел, гадая, как же отсюда выбраться. Наконец к нему явился следующий гость. Пеннард. Сын оружейника был темен, как туча.
– Это моя сестра, моя родная сестра, говорю тебе, – бушевал он. – А она утверждает, что наш народ должен умереть. Эти убийцы заморочили ее, завладели ее рассудком. Будь ты таким великим колдуном, как они утверждают, ты бы сделал что-нибудь, чтобы вытащить нас отсюда! И где, крестьянин, украл ты такой могущественный талисман?
– Я ничего не крал, – холодно ответил Каспар.
– Не станешь же ты утверждать, будто оборванец вроде тебя владеет такой силой по праву?
– И почему только, когда я всего-то и хочу, что побыть один и подумать, ко мне являются все, кто ни попадя, и полагают, будто в полном праве орать на меня? – сердито поинтересовался юноша. – А теперь выматывайся и оставь меня в покое.
– Не могу. Они забрали собак и заперли меня здесь вместе с тобой. Сказали, я никогда не вернусь домой, если не уговорю тебя им помочь. Разве ты не можешь просто-напросто пустить в ход этот свой талисман, чем бы там он ни был, и вытащить нас отсюда? – хмуро спросил Пеннард. В голосе его зазвучала горечь. – Меня привела сюда благородная цель: найти сестру и отомстить за гибель отца. Ха! И вот какая-то кучка баб запирает меня в пещере, а моя же собственная собака – и та больше меня не слушается. Эх, надо мне было придерживаться своего плана. А что хуже всего, этак я пропущу возможность попасть к императрице. Через неделю-другую ветер переменится, и мне придется возвращаться к дяде, несолоно хлебавши.
Сын оружейника надулся и несколько минут сидел, глядя на свои руки, но потом любопытство все-таки пересилило, и он перестал хмуриться.
– Но все-таки: где ты украл свой талисман?
– Не крал я его! Сколько раз можно повторять! – прорычал Каспар.
– Но бродяга вроде тебя…
– Я не бродяга, – устало произнес юноша.
– Как знаешь, – пожал плечами Пеннард. – Я и сам почти что нищий бродяга, только пытаюсь все-таки выбиться в люди и сделать карьеру. Карьеру, которую, к слову сказать, ты со своим чертовым псом загубил на корню. Так хотя бы вытащи нас отсюда!
Каспар старался не обращать на навязчивого парня внимания, и тот в конце концов забился в угол, однако и там не оставлял торра-альтанца в покое. Потом вернулась Изелла, но, к вящему облегчению юноши, на сей раз привела с собой Придди и своего брата.
– Еда и вино, – сообщила она. – Вино очень, очень вкусное. Виноград в нашей долине растет отменный.
Слишком усталый, чтобы отказываться, Каспар с благодарностью взял у нее поднос и молча воздал должное и еде, и вину. Придди нянчилась с малышкой, а близнецы пристально наблюдали за пленником. Скоро голова у него отяжелела от сна.
– Что… что вы… со мной… сделали? – заплетающимся языком пробормотал он, оседая на пол.
Изен мгновенно оказался рядом. Подхватив Каспара под мышки, он опустил его на кровать. Юноша впал в странное состояние, нечто среднее между сном и глубоким свинцовым оцепенением. Он все видел и слышал, но не мог и пальцем пошевелить. Два лица склонились над ним.
– Пора. Он спит. Заберем это у него, – прошипела Изелла.
Каспар хотел запротестовать, закричать, но с губ не слетело ни звука. При мысли об ужасном деле, что задумали брат с сестрой, мозг несчастного сжала невыносимая боль.
– Ты уверена? – спросил Изен.
Похоже, план внушал-таки ему некоторые сомнения.
– Еще бы не уверена! – рассердилась сестра. – Мы наконец-то получили возможность хоть что-то предпринять, чтобы спасти весь народ. Надо действовать. Пара-другая чудовищ по нашему приказу разнесут все кузницы на куски. Лучше всего подойдут великаны-людоеды.
«Нет!» – безмолвно вопил Каспар. Кошмар забвения в Иномирье пронзал его, точно раскаленный докрасна кинжал.
– Не трогайте его! – закричал из тьмы голос Пеннарда. – Оставьте его в покое!
Изен угрожающе повернулся к нему.
– Не подходи!
Раздался яростный вопль, и Пеннард набросился на Изена, что есть сил молотя его кулаками по груди. Но гигантский сын Ясеня одним взмахом руки отшвырнул его на пол.
– Быстрее! – зашипела Изелла брату. – Быстрее! Пока никто не пришел.
Изен разорвал тунику на Каспаре, но снова заколебался.
– Ведь старейшины предостерегали нас против этого.
– Ха! Бессильные старые дуры. Я же велела тебе не пить их чай. Старость научила их трусости. Но я больше не собираюсь терять детей. Люди Неграферра заплатят мне за смерть моей малютки. – Охотница порывисто всхлипнула. – Прочь с дороги! Пусти, Изен, я сама.
Она даже не удосужилась перерезать тесемки, на которых висел серебряный ларец, а попросту раскрыла его и запустила внутрь руки.
– Три великана! – вскричала она.
Каспар мгновенно ощутил их появление, но в следующую секунду разум его захлестнула опустошающая тьма.
– Во имя всего святого, это еще что? – сдавленно пролепетал Пеннард.
– Госпожа, что тебе угодно? – пророкотал гулкий голос.
– Плавильни близ Неграферра, уничтожьте их! – пронзительно выкрикнула Изелла, и три огромных призрачных великана тотчас исчезли, точно просочившись сквозь твердь земли.
Сражаясь с болью, Каспар услышал устрашающий рык. Внутри у него появилось и начало расти нечто огромное и жуткое. Несчастному казалось, он вот-вот разорвется. Юноша закашлялся, давясь, не в силах вздохнуть. Что-то волосатое поднялось по его горлу, разомкнуло челюсти и выползло наружу. Терзаясь от невыносимой боли, молодой воин глухо стонал. Рот его наполнился кровью, нижняя челюсть вышла из сустава и отвисла.
– Что вы наделали? – вскричал чей-то новый голос. – Какие ужасы тут произошли?
В воздухе витал отвратительный запах смерти. Каспар мгновенно понял: человек-волк вновь вырвался на волю.
Внезапно вокруг воцарилась гробовая тишина. Лежа на кровати, торра-альтанец испытывал дикую муку – как будто тысячи мечей пронзали его глаза и втыкались в мозг.
– Воины! – прогремел крик старейшин. – Воины! Пробудитесь!
Комната вмиг опустела. Слышалось лишь тихое воркование – то Придди играла с Изольдой. Пеннард воспользовался случаем сбежать из плена. Изелла с Изеном также ушли, и юноша стонал, оставшись наедине со своими страданиями и слушая хлопотливое бормотание старейшин за открытой дверью. Земля наверху задрожала, раздался новый взрыв криков и воплей – и, наконец, тишина. Молодой воин не знал, сколько пролежал там, пока рядом снова не прозвучал легкий шелест шагов.
– Надо отнести его к старой ведунье.
Изелла чуть задыхалась, как будто после долгого бега.
– Никто из ныне живущих никогда еще не видел ее. Она скрывается от всех, – возразили старейшины.
– Я сделала то, что не должна была делать, – честно призналась Изелла. – Теперь все плохо. Я должна как-нибудь поправить положение. Только ведунья в состоянии нам помочь. Я чувствую боль, что исходит от его головы. Он умрет, если мы не поможем ему.
– Тогда иди, – с хладнокровной властностью повелела одна из старейшин. – Отнеси его к старой ведунье. Нельзя, чтобы он умирал – похоже, в его власти спасти наш народ.
Кто-то – должно быть, Изен – поднял несчастного с кровати, вынес из комнаты и зашагал куда-то по гулкому коридору. Сквозь боль юноша смутно чувствовал, что дорога уходит вниз, все глубже и глубже в холодную твердь земли. Наконец послышалось ласковое журчание воды, падающей в подземную заводь. Каспара опустили на жесткий пол. Глухое биение в висках не утихало.
– Я думала, ты можешь спасти их – ведь ты обладаешь такой силой!
Сердце у Каспара подкатило к горлу. Юноша заметил, как насторожился при этих словах Пеннард.
– Какой еще силой? – тотчас же встрял сын оружейника.
– Да никакой, – отрезал молодой воин. – Абсолютно никакой.
– Она повсюду вокруг тебя. Повсюду! – авторитетно заявила прекрасная дочь Ясеня. – Ты сам знаешь, что мог бы исцелить наших детей.
– Но я не могу.
– Еще как можешь. Ты ведь исцелил одну малышку, чтобы заполучить обратно свою. Так почему теперь отказываешься лечить остальных?
Каспар лихорадочно думал, что бы сказать.
– Возможно, мне будет легче помочь вам, если я хотя бы пойму, из-за чего умирают дети.
– Из-за дождя!
– Что ты имеешь в виду? Мирандель вздохнула.
– Люди побережья, которые богатеют продажей оружия и доспехов Императрице, сжигают в своих печах что-то ядовитое. Если ты заметил, эти плавильни они строят так, чтобы к их-то домам выбросов не несло: все печи расположены в глубине материка и с подветренной стороны от города. Ядовитый дым облаками плывет прямиком над нами и собирается в горах. А дождь из этих туч льется на нас, полнит нашу реку, просачивается сквозь почву в родниковые ключи, что бьют в нашей долине. Эта вода для нас – яд.
– Ну, этой беде помочь нетрудно, – начал Каспар.
– Переселиться? – перебила она. – О нет. Хотя мы, взрослые, сильны и выносливы, но наши детишки куда слабее ваших. Нас так легко отравить. Это ущелье – одно из немногих мест на земле, где мы можем жить. Нам нужно гораздо больше воды, чем вам, и сама вода должна быть очень чистой. А еще мы не можем обходиться без листьев ясеня и лепестков орхидей Тетиса – они для нас все равно что для вас пшеница и мясо. На всем белом свете так мало уголков, где они растут вместе. И наша дивная долина – один из этих заповедных краев.
Юноша мрачно глядел в окно на дождь, а Мирандель продолжила свой рассказ:
– Корень всех зол – черный металл неграферр, что плавят они в своих печах. И каждый раз, как Императрица начинает новую войну, кузнецы утраивают производство. Некоторое время она жила в мире, и мы успели немного оправиться, но вот снова трубы коптят во всю мощь. Город процветает, а мы вымираем.
– Но разве они сами берут воду не из этой же самой реки? – спросил молодой воин.
– О да, но людские дети гораздо крепче и пьют меньше воды. Но все равно со временем эффект накапливается. Возможно, сейчас у них все в порядке, но девушки, что столько лет пьют эту воду, будут рождать все более слабых детей. Скоро у них начнут являться на свет хрупкие, болезненные отпрыски – и, без сомнения, они во всем обвинят нас, ведь мы живем выше их по течению. Тогда они явятся к нам со своими копьями из черного металла и уничтожат весь наш род.
– Им нас не уничтожить! – Один из мужчин-исполинов поднялся и мотнулся вперед, силясь продрать глаза от тяжелой дремы. – И я тому порукой!
Взор его прояснился, голос наполнился вдруг силой и энергией – видимо, вдохновленными мыслью о битве.
– А он выпил свой чай? – озабоченно спросила одна из женщин. – Впредь надо давать ему побольше.
Каспар нахмурился – что за странности? Но женщины явно заботились, как бы гигантский воин не перевозбудился. В руки ему тотчас же всунули очередной кубок с дымящимся напитком. Великан с ворчанием припал к нему и вскоре задремал, привалившись к стене и сонно бормоча что-то себе под нос.
– Ты можешь нам помочь! – твердо заявила Мирандель торра-альтанцу. – Убеди их прекратить производство этой стали. Она предназначена для войны, что происходит далеко на севере и тянется вот уже более тридцати лет. И протянется еще столько же, какое бы оружие и доспехи ни были у воюющих сторон. Зато горожане Неграферра набивают карманы – вот и вся разница. Они богатеют – но какой ценой? Ты остановишь их.
– У меня ничего не выйдет, – хрипло выговорил Каспар.
Ему было от души жаль этот народ, но ведь и он всего-навсего человек. Что может сделать один человек? Больше всего ему хотелось поскорее забрать Изольду из этой отравленной атмосферы.
– Ни один город не откажется от источника своего благосостояния ради какого-то странного, тайного племени, что живет за много миль оттуда.
– Все у тебя получится, – настаивала Мирандель. – У тебя есть сила.
Голос ее звучал холодно. Каспар крепче прижал Изольду к груди.
Пеннард придвинулся к ним.
– Так о какой силе все-таки речь? – прошипел он.
Тем временем Мирандель жестом приказала молодым людям следовать за ней во тьму подземной пещеры. Раздался громкий стук, по узкому туннелю прокатилась волна воздуха – то затворилась наружная дверь, накрепко отрезав их от верхнего мира. Кто-то зажег факел, и юноша отшатнулся от представшего его глазам зрелища. Из тьмы выпрыгивали лица женщин и жалкие, плачущие младенцы.
– Полюбуйся, какие страдания приходится нам испытывать! – промолвила Мирандель и повела его дальше.
На стенах вдруг проступили новые лица – зловещие, ухмыляющиеся, безобразные. Испуганно шарахнувшись в сторону, Каспар с запозданием осознал, что это всего лишь изображения. Туннели шли через слой глины, и эти лица были просто-напросто вылеплены и прикреплены к стенам по обоим бокам прохода. Вскоре коридор вывел в просторный чертог, обставленный совсем иначе, чем можно было предположить по образу жизни народа Ясеня наверху, на поверхности земли.
Простая мебель, незамысловатые кушанья навели Каспара на мысль, что он имеет дело с примитивным лесным народом. Похоже, мысль оказалась неверной. Понизу стены чертога были украшены роскошными гобеленами нежных переливающихся тонов – подобную красоту молодой воин видал разве что в личных покоях короля Рэвика. Искусно изображенные лесные пейзажи, укромные долины, прозрачные озера, по берегам которых хрупкие маленькие домики гнездились в тени высоких ясеней, украшенных гирляндами фонариков… Рядом усердно трудились те, кто всю эту красоту создавал: множество женщин склонилось над прялками и ткацкими станками. Работа так и кипела.
Но в первую очередь Каспару бросились в глаза огромные луки – они висели на стенах рядом с великанскими мечами. Какая же сила нужна, чтобы владеть этим оружием!
Особняком от весело болтающих мастериц восседали пять древних старух, у каждой в руках – резной деревянный посох. Должно быть, посохи являлись признаком общественного положения, а старухи играли в этом племени роль жриц и старейшин. Рядом, склонившись к старухам, что-то оживленно рассказывая и указывая в сторону чужаков, стояла охотница Изелла, та самая, что первой встретила Каспара. В ответ на любопытные взгляды Каспар поклонился и поспешил с достоинством отойти.
Круглый купол крыши над головой был образован корнями гигантского ясеня – того самого дерева, вокруг которого строилась вся деревня. Могучий главный корень стал центральной колонной чертога, боковые корни бежали по стенам, напоминая кровеносные сосуды земли – крупные вены и артерии делились, образовывая тонкие сосудики и капилляры.
В обмазанных глиной углублениях горело три костра, обнесенных низкой плетеной оградкой, чтобы туда не свалились ползающие маленькие девочки, что копошились вокруг. А огромные, яростно вопящие мальчики содержались в манежиках и уже тузили друг друга в попытках выбраться на волю. Хорошо утоптанный земляной пол устилали плетеные циновки из камыша, а вбитые в землю скамейки были накрыты шкурами самых разных животных: лисы, оленя, барсука, лошади. Каспара учтиво усадили на одну из этих скамей.
Юноша воспользовался паузой, чтобы покачать Изольду и накормить ее козьим молоком, что заранее припас во фляге. Его радовало, что теперь малютка уже способна есть многое из обычной еды, если хорошенько сперва разжевать – только до чего же это муторное и утомительное занятие! А уж когда он дал крошке свой ремень и позволил играть пряжкой, для полного счастья ей ничего больше и не требовалось. Изольда возилась и возилась с ремнем, заливаясь своим особенным, гортанным смешком.
Пока малышка забавлялась, лежа под одеяльцем, Каспар смог, наконец, как следует разглядеть резной деревянный шар, с которым она играла в саду. Как выяснилось, шар этот одним легким поворотом разделялся на две половинки – внутри же лежал серебряный ларец. Едва молодой воин открыл шар, Изольда, точно понимая, что это он делает, заверещала и засучила ножками, пытаясь ухватить то, что считала своей законной игрушкой. Боясь, что малютка совсем уж присвоит ларец, Каспар поторопился спрятать его за пазуху, хотя и не хотелось ни в чем отказывать своей любимице.
Скоро к нему бочком подобралась Придди и с тихой улыбкой предложила поиграть с Изольдой. Каспар охотно согласился, но потребовал, чтобы она не отходила от него дальше ярда. Пять старейшин, шаркая, поднесли гостю кубок с вином, и юноша благодарно кивнул. Напиток, свежий и прохладный, сильно пах жимолостью. Торра-альтанец осторожно пригубил его. Кто знает, что они туда добавили? Женщины народа Ясеня явно подмешивали своим мужчинам что-то успокоительное. Не хотелось бы разделить судьбу этих бедолаг.
Одна из старейшин улыбнулась, но улыбке этой не хватало тепла.
– Пей и ничего не бойся. Я не настолько глупа, чтобы делать твое пребывание у нас неприятным. Но предупреждаю: ты не уйдешь отсюда, пока не поможешь нам.
– И что, по-вашему, я должен сделать? – осведомился Каспар.
– Пустить в ход твою силу.
– Нет у меня никакой силы.
Тот самый воин, что недавно буянил, снова взревел.
– Он лжет! – Язык у него заплетался. – Вы, женщины, свое уже сказали, а теперь пора действовать.
Гигант начал было приподниматься, но грузно хлопнулся обратно на скамью, кряхтя и держась за голову.
Изелла наморщила носик и глянула на воина, поджав губы. Теперь, когда Каспар больше не волновался за Изольду, он смог на досуге разглядеть прекрасную воительницу повнимательнее. Серебристые волосы на концах перехватывали цветные ленты, гибкая фигурка была сильной, но в то же время невыразимо женственной. Молодой торра-альтанец в жизни не видел таких стройных и длинных ног, грациозных изгибов и тонкой-претонкой талии – ладонями обхватишь. Но более всего завораживали взгляд ее движения. У Каспара аж глаза заныли – так напряженно смотрел он, как колышутся ее бедра, когда Изелла плавно направилась к нему. Она шла непринужденно, но в каждом шаге чувствовалась скрытая сила – точно в сжатой пружине, точно в пантере перед прыжком. Та же затаенная мощь исходила и от всех остальных дочерей Ясеня.
Хотя хрупкая с виду Изелла была вдвое меньше беспокойного воина, но что-то в их выражении, в прозрачных серебристых глазах настолько напоминало друг друга, что не оставалось ни малейших сомнений – они единоутробные брат и сестра.
– А вот я согласна с Изеном, – жестко заявила Изелла. – Вам лучше бы постоять в сторонке, пока воины займутся своей работой и заставят этого человека помочь нам.
– Изелла, тебя все это совершенно не касается. Не ты тут решаешь, – гневно оборвала ее одна из старейшин.
– Коли вы не позволяете воинам сражаться, то дайте хотя бы охотницам заняться делом. А вы только и умеете, что болтать попусту! Заставьте его пустить в ход свою силу!
Юной бунтарке, на взгляд Каспара, было не больше двадцати лет. То есть гибкая фигурка-то и гладкое личико выглядели еще моложе, но вот в глазах уже успела появиться настороженность и опаска, что приходят с опытом лишь через несколько лет после окончания безумств отрочества.
– Твоя сила, юноша, где ты украл ее? – властно спросила она у Каспара. – Можешь ли ты владеть ею?
– Я ничего не крал. Я страж этой силы, но пользоваться ею не могу, – выпалил молодой воин.
Что толку скрывать про Некронд? Вот только странно, что народ Ясеня до сих пор не попытался сам завладеть Яйцом. Похоже, остальным собравшимся в подземном чертоге надоело слушать все эти разговоры. Работницы постепенно вновь взялись за свои прялки или принялись вплетать тонкие, как паутинка, нити в ткань гобеленов.
– Проходи, садись, – коснулась Мирандель обнаженного плеча охотницы. – Он был добр к нам.
– Ну, да, Мирандель, твой-то ребенок к тебе вернулся – а вот я своего потеряла! – ядовито отозвалась Изелла. – Мы заставим его нам помочь!
– Делай что она велит! – прогремел брат охотницы, нависая над Каспаром.
– Не могу, – ровным голосом произнес тот. – Эта сила слишком велика для меня. Я не совладаю с ней.
– Ну, да, все ясно. Сила-то есть, а вот мудрости не хватает! – презрительно фыркнула Изелла. Каспар пропустил подначку мимо ушей.
– Это слишком опасно. Чудовища с той стороны ополчились на меня. Разве вы не ощущаете их присутствия?
– И правда, – согласилась Изелла. – В тот миг, как ты нашел свою дочь, из камня начали выходить тени. Они преследуют тебя.
Каспар передернулся.
– Почему бы вам не попробовать разобраться с вашими проблемами самостоятельно? Почему бы не послать ваших воинов?
Весь народ Ясеня уставился на него в полном остолбенении, даже человечьи подменыши, сидевшие возле огня, замерли и прекратили болтать.
– Воины ни за что не должны сражаться! – пояснила Мирандель Каспару, точно говоря что-то само собой разумеющееся и очевидное.
– И на что тогда они вообще нужны? – начал спорить юноша, но старухи с угрожающим видом подобрались ближе, и он умолк.
– Ты не выйдешь отсюда, пока не поможешь нам. Так что поразмысли немного в тишине и покое вон там.
Одна из них показала на соседнюю комнату и повелительно щелкнула пальцами Изену.
Гигант, кряхтя, поднялся на ноги и, схватив юношу, прижал ему обе руки к бокам и отнес в маленькую круглую комнатку с тяжелой деревянной дверью. Там у Каспара отобрали кинжал, нож и стрелы, а потом заперли, на счастье, позволив оставить у себя Изольду. В комнатке обнаружилась кровать, колыбелька для малышки, еда и питье.
Пленника продержали в этой каморке три дня и две ночи, во время которых он и дремал-то украдкой, прижимая к себе Некронд, чтобы его никто не украл. А на третью ночь к нему прислали Изеллу. Едва стройная красавица показалась в дверном проеме, омытая светом свечи, сразу стало ясно, что именно она предлагает.
Юноша неуютно зашевелился и сел на кровати, чувствуя себя глупо-преглупо.
– Но ты же охотница…
– Да. – Голос ее звучал нежнее шелка. – А ты – моя добыча.
Изелла взъерошила ему волосы и толкнула обратно на постель, а сама уселась верхом ему на бедра, расстегивая лиф. Грудь ее оказалась большой, куда больше, чем можно было предположить с первого взгляда. Юноша вывернулся и оттолкнул соблазнительницу.
– Нет, – возразил он. – Ты прекрасна, но меня ты не завоюешь.
Что греха таить – искушение было велико. Но ведь совсем рядом, в отделанной мехом люльке мирно сопела Изольда. Каспару казалось – было бы предательством по отношению к матери крошки наслаждаться близостью с другой женщиной сейчас, так скоро после ее гибели. Где-то на задворках сознания звучал издевательский голос Халя – нельзя же, в самом деле, быть таким сентиментальным глупцом. Изелла прекрасна, обворожительна. Наверняка он отвергает предложение, которое делается раз в жизни. От властной манеры охотницы у Каспара захватывало дух. Но все же ответственность перед ребенком, память о Май и долг стража Некронда перевесили. Молодой воин отстранился.
Красавица с отвращением вскочила и с неожиданной в столь хрупком создании силой негодующе толкнула юношу на кровать.
– Ты выставил меня на посмешище! – вскричала она.
– Как? – изумился Каспар, силясь собрать остатки чувства собственного достоинства и поспешно хватая штаны.
– Все будут смеяться надо мной! Скажут, я не настоящая дочь Ясеня. И только подумать, я же сама вызвалась! Остальные сочли тебя отвратительным слабаком.
– Слабаком! – фыркнул молодой воин оскорбленно.
Правда, приходилось признать: статью он и впрямь изрядно уступал мужчинам этого племени.
К несказанному его удивлению, Изелла заплакала. Он робко обнял ее за плечи.
– Госпожа моя, даже если бы тебе и удалось меня соблазнить, я бы все равно не стал пускать в ход мою силу.
– Ха! – засмеялась она. – Вот голос того, кому не доводилось возлечь с женщиной из народа Ясеня. Мне сказали, для обычного человека поцелуй одной из нас превыше любого блаженства и за новые ласки ты сделаешь все, что я ни попрошу.
– Я повидал в жизни многое, но не видел никого прекраснее и обольстительнее тебя. И все равно это ничего не изменило бы. Даже попытайся я воспользоваться этой силой, у меня ничего бы не вышло. Это мне не по зубам.
Он беспокойно поднялся, глядя на Изеллу. Та рассеянно свесила ноги с кровати и тоскливо уставилась прямо в пол. Юноша торопливо накинул на нее плащ. Он мог не бояться, что решимость его ослабеет. Слишком уж прекрасна была дочь Ясеня, слишком потрясающа. Она пугала его, вгоняла в ступор.
– Знаешь, мне очень жалко вас, народ Ясеня, но я ничем не могу помочь. Придется вам справляться собственными силами.
Охотница смерила долгим оценивающим взглядом сперва его, а потом лук, который ему позволили оставить.
– Какое грубое оружие, – пренебрежительно сморщила носик она. – Ты странный человек. Тебя окружает атмосфера знания и власти, а одет ты, как простой крестьянин, и держишься так смиренно.
Она без малейшего усилия согнула тугой лук и погладила изгиб дерева.
– Остролист. Ну, разве кто делает луки из остролиста?
– Хорош для битвы, – ответил Каспар. – Это не охотничий лук, а боевой.
– Боево-ой? – протянула она. – Неужели ты воин? Каспар оскорбился.
– Поверь, мне хватило бы духу натянуть лук любого из ваших воинов.
Девушка расхохоталась так, точно он и понятия не имел, какую нелепицу сказал.
– Да ты себе пальцы бы тетивой отрезал.
– Очень сомневаюсь, но уж из своего лука я победил бы в стрельбе любого вашего воина. Изелла понимающе улыбнулась.
– Вот уж похвальба, так похвальба. Забавно было бы поглядеть.
Она вышла, высокомерно смеясь.
Каспар сел и подождал, что будет дальше. Но прошло много часов, а он все так и сидел, гадая, как же отсюда выбраться. Наконец к нему явился следующий гость. Пеннард. Сын оружейника был темен, как туча.
– Это моя сестра, моя родная сестра, говорю тебе, – бушевал он. – А она утверждает, что наш народ должен умереть. Эти убийцы заморочили ее, завладели ее рассудком. Будь ты таким великим колдуном, как они утверждают, ты бы сделал что-нибудь, чтобы вытащить нас отсюда! И где, крестьянин, украл ты такой могущественный талисман?
– Я ничего не крал, – холодно ответил Каспар.
– Не станешь же ты утверждать, будто оборванец вроде тебя владеет такой силой по праву?
– И почему только, когда я всего-то и хочу, что побыть один и подумать, ко мне являются все, кто ни попадя, и полагают, будто в полном праве орать на меня? – сердито поинтересовался юноша. – А теперь выматывайся и оставь меня в покое.
– Не могу. Они забрали собак и заперли меня здесь вместе с тобой. Сказали, я никогда не вернусь домой, если не уговорю тебя им помочь. Разве ты не можешь просто-напросто пустить в ход этот свой талисман, чем бы там он ни был, и вытащить нас отсюда? – хмуро спросил Пеннард. В голосе его зазвучала горечь. – Меня привела сюда благородная цель: найти сестру и отомстить за гибель отца. Ха! И вот какая-то кучка баб запирает меня в пещере, а моя же собственная собака – и та больше меня не слушается. Эх, надо мне было придерживаться своего плана. А что хуже всего, этак я пропущу возможность попасть к императрице. Через неделю-другую ветер переменится, и мне придется возвращаться к дяде, несолоно хлебавши.
Сын оружейника надулся и несколько минут сидел, глядя на свои руки, но потом любопытство все-таки пересилило, и он перестал хмуриться.
– Но все-таки: где ты украл свой талисман?
– Не крал я его! Сколько раз можно повторять! – прорычал Каспар.
– Но бродяга вроде тебя…
– Я не бродяга, – устало произнес юноша.
– Как знаешь, – пожал плечами Пеннард. – Я и сам почти что нищий бродяга, только пытаюсь все-таки выбиться в люди и сделать карьеру. Карьеру, которую, к слову сказать, ты со своим чертовым псом загубил на корню. Так хотя бы вытащи нас отсюда!
Каспар старался не обращать на навязчивого парня внимания, и тот в конце концов забился в угол, однако и там не оставлял торра-альтанца в покое. Потом вернулась Изелла, но, к вящему облегчению юноши, на сей раз привела с собой Придди и своего брата.
– Еда и вино, – сообщила она. – Вино очень, очень вкусное. Виноград в нашей долине растет отменный.
Слишком усталый, чтобы отказываться, Каспар с благодарностью взял у нее поднос и молча воздал должное и еде, и вину. Придди нянчилась с малышкой, а близнецы пристально наблюдали за пленником. Скоро голова у него отяжелела от сна.
– Что… что вы… со мной… сделали? – заплетающимся языком пробормотал он, оседая на пол.
Изен мгновенно оказался рядом. Подхватив Каспара под мышки, он опустил его на кровать. Юноша впал в странное состояние, нечто среднее между сном и глубоким свинцовым оцепенением. Он все видел и слышал, но не мог и пальцем пошевелить. Два лица склонились над ним.
– Пора. Он спит. Заберем это у него, – прошипела Изелла.
Каспар хотел запротестовать, закричать, но с губ не слетело ни звука. При мысли об ужасном деле, что задумали брат с сестрой, мозг несчастного сжала невыносимая боль.
– Ты уверена? – спросил Изен.
Похоже, план внушал-таки ему некоторые сомнения.
– Еще бы не уверена! – рассердилась сестра. – Мы наконец-то получили возможность хоть что-то предпринять, чтобы спасти весь народ. Надо действовать. Пара-другая чудовищ по нашему приказу разнесут все кузницы на куски. Лучше всего подойдут великаны-людоеды.
«Нет!» – безмолвно вопил Каспар. Кошмар забвения в Иномирье пронзал его, точно раскаленный докрасна кинжал.
– Не трогайте его! – закричал из тьмы голос Пеннарда. – Оставьте его в покое!
Изен угрожающе повернулся к нему.
– Не подходи!
Раздался яростный вопль, и Пеннард набросился на Изена, что есть сил молотя его кулаками по груди. Но гигантский сын Ясеня одним взмахом руки отшвырнул его на пол.
– Быстрее! – зашипела Изелла брату. – Быстрее! Пока никто не пришел.
Изен разорвал тунику на Каспаре, но снова заколебался.
– Ведь старейшины предостерегали нас против этого.
– Ха! Бессильные старые дуры. Я же велела тебе не пить их чай. Старость научила их трусости. Но я больше не собираюсь терять детей. Люди Неграферра заплатят мне за смерть моей малютки. – Охотница порывисто всхлипнула. – Прочь с дороги! Пусти, Изен, я сама.
Она даже не удосужилась перерезать тесемки, на которых висел серебряный ларец, а попросту раскрыла его и запустила внутрь руки.
– Три великана! – вскричала она.
Каспар мгновенно ощутил их появление, но в следующую секунду разум его захлестнула опустошающая тьма.
– Во имя всего святого, это еще что? – сдавленно пролепетал Пеннард.
– Госпожа, что тебе угодно? – пророкотал гулкий голос.
– Плавильни близ Неграферра, уничтожьте их! – пронзительно выкрикнула Изелла, и три огромных призрачных великана тотчас исчезли, точно просочившись сквозь твердь земли.
Сражаясь с болью, Каспар услышал устрашающий рык. Внутри у него появилось и начало расти нечто огромное и жуткое. Несчастному казалось, он вот-вот разорвется. Юноша закашлялся, давясь, не в силах вздохнуть. Что-то волосатое поднялось по его горлу, разомкнуло челюсти и выползло наружу. Терзаясь от невыносимой боли, молодой воин глухо стонал. Рот его наполнился кровью, нижняя челюсть вышла из сустава и отвисла.
– Что вы наделали? – вскричал чей-то новый голос. – Какие ужасы тут произошли?
В воздухе витал отвратительный запах смерти. Каспар мгновенно понял: человек-волк вновь вырвался на волю.
Внезапно вокруг воцарилась гробовая тишина. Лежа на кровати, торра-альтанец испытывал дикую муку – как будто тысячи мечей пронзали его глаза и втыкались в мозг.
– Воины! – прогремел крик старейшин. – Воины! Пробудитесь!
Комната вмиг опустела. Слышалось лишь тихое воркование – то Придди играла с Изольдой. Пеннард воспользовался случаем сбежать из плена. Изелла с Изеном также ушли, и юноша стонал, оставшись наедине со своими страданиями и слушая хлопотливое бормотание старейшин за открытой дверью. Земля наверху задрожала, раздался новый взрыв криков и воплей – и, наконец, тишина. Молодой воин не знал, сколько пролежал там, пока рядом снова не прозвучал легкий шелест шагов.
– Надо отнести его к старой ведунье.
Изелла чуть задыхалась, как будто после долгого бега.
– Никто из ныне живущих никогда еще не видел ее. Она скрывается от всех, – возразили старейшины.
– Я сделала то, что не должна была делать, – честно призналась Изелла. – Теперь все плохо. Я должна как-нибудь поправить положение. Только ведунья в состоянии нам помочь. Я чувствую боль, что исходит от его головы. Он умрет, если мы не поможем ему.
– Тогда иди, – с хладнокровной властностью повелела одна из старейшин. – Отнеси его к старой ведунье. Нельзя, чтобы он умирал – похоже, в его власти спасти наш народ.
Кто-то – должно быть, Изен – поднял несчастного с кровати, вынес из комнаты и зашагал куда-то по гулкому коридору. Сквозь боль юноша смутно чувствовал, что дорога уходит вниз, все глубже и глубже в холодную твердь земли. Наконец послышалось ласковое журчание воды, падающей в подземную заводь. Каспара опустили на жесткий пол. Глухое биение в висках не утихало.